Клуб разбитых сердец

Было уже почти девять, когда к ней подошел заместитель директора гостиницы. С лица у него так и лил пот, и, не успел он даже заговорить, как у Шанель заныло в груди от какого-то неприятного предчувствия.

– Это вам, миссис Деверю, – сказал он, передавая Шанель конверт. – Его привез шофер мистера Фермента. Тут какая-то путаница произошла, письмо попало не по адресу, вообще-то вам должны были передать его еще два часа назад.

Примите наши глубокие извинения…

И с этими словами он быстро удалился, Шанель и рта не успела раскрыть. Извинившись перед гостями, с которыми разговаривала в этот момент, она отвернулась и открыла незапечатанный конверт В нем был сложенный вдвое лист бумаги.

Прочитав первые же строки, она бегло подумала, как хорошо, что никто в этот момент не видит ее лица.

«Мне очень жаль, Шанель. Знаю, как тебе трудно будет прочитать это письмо, и заранее приношу свои глубочайшие и самые искринние извенения. Я никак не думал, что все так может обернуться», – начиналось послание.

Изо всех сил стараясь держать себя в руках, Шанель заметила, что письмо написано корявым, явно не Лэйрда, почерком, а в двух словах – «извинения» и «искренние» – ошибки.

«Теперь мне ясно, что наша помолвка была бы ошибкой. Минувшую неделю я провел с Ариэль, и все это время старался подавить свое к ней чувство, зная, как больно это тебя ранит.

Но я люблю ее и, наверное, всю жизнь любил.

Я сейчас на „Альбатросе“. Пытался до тебя дозвониться, но было все время занято, вот и пришлось продиктовать это письмо экономке. Можешь ни о чем не беспокоиться – она человек деликатный. Доставит письмо Роберт. Надеюсь, у тебя хватит времени отменить прием. Конечно, ужасно неловко, что все делается в последний момент, но у меня нет выбора. Поднимаясь утром на яхту, я думал просто покататься по заливу – нечто вроде прощального плавания. Но потом понял, что не могу бросить Ариэль. Так что сейчас мы на пути в Мексику. Знаю, что ставлю тебя в ужасное положение, но решился я на этот шаг только сейчас. Разумеется, ты никогда не простишь меня, и правильно: то, что я делаю, – непростительно. Единственное, что меня извиняет, так это то, что порой любовь оказывается сильнее любых обещаний И обязательств.

Конечно, никакая это не компенсация, даже говорить смешно, но хочу, чтобы ты знала: я телеграфировал своему банкиру, чтобы он перевел на твой счет некоторую сумму уже в понедельник утром. Если тебе что-нибудь понадобится, звони мне первому Между прочим, Ариэль считает, что мы с тобой – просто добрые друзья. Надеюсь, она останется при этом убеждении. Как только она покончит со своими бракоразводными делами, мы поженимся.

Можешь отменить прием под предлогом того, что я внезапно заболел и передаю свои глубокие извинения. Уверен, что ты прекрасно справишься с этой ситуацией. Ну а я, конечно, когда вернусь, подтвержу все, что ты скажешь. В том числе, если решишь сказать все как есть.

Ну а если нет, никому и не нужно знать, что мы собирались огласить помолвку. В том числе и Ариэль. Она такая невинная, и ей будет страшно неуютно, если узнает, что причиняет тебе – да и кому угодно – боль. Во всем виноват только я.

Надеюсь, когда-нибудь мы все же примиримся.

А пока – еще раз прими мои извинения.

Лэйрд».

Глава 36

После, когда пройдет шок и немного уймется холодная ярость, Шанель будет гордиться тем, что, едва окончив читать письмо Лэйрда, она сразу же с улыбкой обернулась к Ферн и еще двум женщинам, с которыми только что разговаривала. А если улыбка эта была не слишком веселой, то понять можно.

– Ax ты, незадача какая, – сказала она. – Бедняга Лэйрд!

– А что с ним такое? – спросила пожилая дама, жена одного из деловых партнеров Лэйрда, которая с самого начала ясно дала понять, что присутствие здесь Шанель в качестве хозяйки воспринимается ею как личное оскорбление. Сейчас в ее голосе прозвучало некоторое сомнение, и Шанель тут же начала возводить оборонительные сооружения.

– Сегодня утром он отправился на морскую прогулку – вы же знаете, это у него просто пунктик, – и, к сожалению, поскользнувшись на палубе, ударился головой о перила. Врач считает, что надо денек провести в больнице, сделать снимки и так далее. Ну надо же, чтобы это случилось именно сегодня! – Всю эту тираду Шанель произнесла, ни разу не сбившись.

– Стало быть, вам даже повезло, что вместо него вы здесь хозяйничаете. А может, не очень?

– О чем это вы?

– Да ладно, Шанель, чего прикидываться-то? Все мы кое-что слышали. Ведь у нас сегодня вечер оглашения, не так ли?

– Оглашения чего? Уж не намекаете ли вы… в таком случае, милая, вы слишком далеки от истины. Лэйрд и я – добрые приятели, вот и все. – У Шанель губы заболели, так яростно старалась она изобразить улыбку. – Если уж на то пошло, он влюблен в совершенно другую женщину, между прочим, близкую мою приятельницу.

Слова эти, как ком в горле. Уголком глаза Шанель заметила перекосившееся лицо Ферн и приготовилась к худшему. Но к ее удивлению, Ферн встала на сторону матери.

– Мама опять у нас роль свахи играет, – сказала она.

– Понятно, – с некоторым сомнением протянула все та же пожилая дама.

– Пожалуй, надо всем сказать, что случилось, – заметила Шанель и отошла в сторону. Если как можно скорее не отделаться от этой тетки, она завизжит, или размозжит ей голову, или ее просто вырвет. Ощущала она полную опустошенность, гнев и ненависть одновременно душили ее. Тем не менее, приклеив к лицу улыбку, Шанель нарочито неторопливо прошла к возвышению, на котором располагался оркестр.

Дождавшись, пока он закончит играть изящную вариацию на тему старого доброго Ходжи Кармайкла, Шанель попросила дирижера каким-нибудь образом привлечь внимание собравшихся. Тот кивнул ударнику – раздалась дробь.

Дождавшись, пока шум в зале смолкнет, Шанель громко, чтобы всем было слышно, сказала:

– Боюсь, мне и далее придется быть вашей хозяйкой.

Лэйрд вышел сегодня на яхте и немного поранился. Ничего серьезного, и все же врачи настаивают, чтобы он лег на сутки в больницу, на исследование. Вообще-то правильно, а вдруг у него сотрясение мозга, пусть и легкое. – Зал заволновался.

Шанель подняла руку. – Тем не менее Лэйрд просит, чтобы все продолжалось, как задумано. Предлагаю выпить за его скорейшее выздоровление. Шампанского!

Произнеся тост, Шанель принялась отвечать на десятки участливых вопросов и даже отпустила несколько глубокомысленных замечаний. Наверное, у нее неплохо это получилось, потому что никто ничего, похоже, не заподозрил.

Наконец ее оставили в покое – гости либо в буфет потянулись, либо к столам, либо на танцплощадку. Чья-то тяжелая рука и ее повела в ту же сторону, и только когда зазвучал низкий, протяжный голос, она сообразила, что это Стет.

– А у вас в головке не солома, юная моя леди. Не оборачивайтесь, но, по-моему, народ отлично проводит время. Пожалуй, с хозяином почаще могло бы случаться что-нибудь в этом роде.

К собственному удивлению, Шанель рассмеялась.

– Ну ладно, а на самом-то деле что произошло? Лэйрд в последний момент соскочил с подножки?

Шанель немного отстранилась и посмотрела ему в лицо:

– Это еще как прикажете понимать?

– Да ладно вам. Этот ублюдок кинул вас. Последнюю нефтяную вышку готов прозакладывать, что ничего с ним такого на яхте не стряслось. Да и с чего бы ему выходить в море прямо накануне такого фестиваля?

Шанель с ужасом почувствовала, что вот-вот разрыдается.

Она изо всех сил заморгала, и все равно глаза наполнились слезами.

– Вы правы, действительно ублюдок, – хрипло сказала она. – Он послал экономке письмо с катером спасательной службы, а та переправила его сюда в незапечатанном конверте, и сейчас, наверное, уже полгостиницы знает, что меня действительно кинули, да еще как. Как думаете, сколько времени потребуется, чтобы и гости узнали, что Лэйрд сбежал со своей кузиной? Ну да они и впрямь друг друга стоят. Бледная немочь и зануда.

– Умница, так их! Не жалейте, выговоритесь – легче станет.

– Сукин сын, подонок, негодяй, шлюха! – очередью выпалила Шанель, и ей действительно полегчало. – А знаете, что самое обидное? Я ведь на уши встала, лишь бы этот чертов прием как следует организовать.

– Ну так и пошлите ему счет. Хороший, настоящий счет.

Ваши услуги стоят дорого, уж я-то это хорошо знаю, и платишь за дело.

Шанель пропустила комплимент мимо ушей.

– Так я и сделаю. Лэйрд пишет, что распорядился перевести мне на счет приличную сумму, но что это означает – Бог ведает, деньгами-то он сорить не любит.

– И вы что же, собираетесь отослать чек назад?

– Да ни за что в жизни. – Шанель удивленно посмотрела на Стета. – Он может себе это позволить, а мне нужны деньги.

Теперь Лэйрд мой должник. А совесть у этого слабака и ублюдка все же есть. И ему долго еще придется платить. Не деньгами.

– Понятно. Я уже начинаю ему сочувствовать.

– И не зря. Отныне мимо не проскочит – на каждом моем светском приеме присутствовать будет. Это уж как пить дать. А в обществе имя Фермонта – что ценные бумаги. Ну ладно, мне надо возвращаться к гостям, смотрю, последние подходят. – Шанель коротко кивнула, повернулась и, прокладывая себе путь между танцующими парами, направилась к двери. И только потом ей пришло в голову, что Стет оказался отличным танцором, особенно для бывшего спекулянта.

По дороге ей встретилась Ферн.

– С кем это ты танцевала? – с любопытством спросила она.

– Деловое знакомство, – ответила Шанель и поспешно добавила:

– Ас недавних пор и приятель.

– Ничего выглядит. Чего бы тебе сюда удочку не закинуть, если, конечно, рыба того стоит.

– Да у него половина Техаса в кармане, но, к сожалению, в придачу еще и жена, к которой он очень привязан.

– Знаешь, а у тебя классно все получилась. – Ферн окинула мать долгим взглядом. – Я-то в курсе, а так и не поверишь, что ты только что все это придумала. Так что там на самом деле произошло?

Шанель хотела было пропустить вопрос мимо ушей, но потом подумала: какой смысл, все равно Ферн в конце концов все узнает.

– Пока я занималась этим приемом, Лэйрда охомутала одна моя знакомая. Теперь он собирается жениться на ней.

А это значит – нам снова придется считать гроши. Может, хочешь бросить тонущий корабль? Что ж, давай, камень в тебя не кину.

Ферн задумчиво посмотрела на мать:

– Нет, пожалуй, покручусь еще немного, для смеха. – И, помолчав, добавила:

– И все-таки ты молодец. Знаешь, я прямо горжусь тобой. И глазом не моргнула.

До сих пор Шанель удавалось держаться, но, когда подошел сын одного из приятелей Лэйрда пригласить ее на танец, она почувствовала, что слезы снова наворачиваются на глаза.

И в животе заныло, и руки задрожали и покрылись потом.

О Боже, только бы продержаться еще пару часиков, а потом – что угодно.

– Чем можем помочь, Шанель?

Группа поддержки – все трое. Глаза Дженис светились участием. Шанель захотелось выплакаться на доброй ее груди, хотя странно, ведь никогда Дженис особенно ей не нравилась;

– А вы-то как узнали про Лэйрда и Ариэль?

Стефани так и ахнула, Дженис изумленно посмотрела на нее, и только Глори, похоже, ничуть не удивилась.

– А мы ничего такого и не узнали, – ответила она. – Просто Ферн сказала, что вас нужно поддержать.

– Да? Что-то не похоже на мою дочь. Да нет, все в порядке, впрочем, спасибо, что подошли.

– А друзья-то на что? – сказала Дженис, и, услышав знакомую фразу, Шанель невольно улыбнулась.

– Выкрутились вы здорово, по-моему, никто ничего не понял. – Глори оглядела зал. – Шик. Об заклад бьюсь, если снять со всех эти дамочек драгоценности да вытянуть их в нитку, до самого Лос-Анджелеса дотянется.

– И все же, может, чем-то помочь надо? – Стефани положила Шанель руку на плечо.

– Да справлюсь я, справлюсь, – сдавленным голосом ответила Шанель. – Черт, так и убила бы Лэйрда.

– И Ариэль тоже?

– И ее. Сучка этакая.

– А я уверена, – покачала головой Стефани, – что Ариэль ничего про вас с Лэйрдом не знала. Она просто не в состоянии причинить кому-нибудь боль, сами знаете.

– Не знаю. За ноги бы ее подвесить. Прямо у меня за спиной… – Шанель остановилась и глубоко вздохнула. – Да нет, ерунда, конечно. Вы правы: Ариэль тут ни при чем, вот и Лэйрд то же самое пишет, и я ему верю. Даже такого утешения у меня нет – ненавидеть ее.

– Что собираетесь делать? – спросила Дженис.

– Доведу до конца вечер, а потом пойду домой зализывать раны.

– А потом?

– Буду торговать косметикой. Посудомойкой сделаюсь.

С ума сойду.

– Всегда можно найти еще какого-нибудь богатенького, – заметила Глори, – если, конечно, это входит в планы.

– Да, это тоже вариант, – кивнула Шанель. – Но сейчас никого на примете нет.

– А как насчет этого седого, с которым вы только что танцевали?

– Стет? Ну, это просто приятель, и к тому же он женат. – Шанель решила, что пора сменить тему. – А ваш Стив – интересный мужчина. Пожалуй, он действительно выпускник Йельского университета, знаете, у него глаза такие: со мной не шути, я из Йеля.

– Правда? А я думала, у него это с рождения. – Но услышать такое Глори было явно приятно – Так, надвигается катастрофа – идет некая дамочка в голубом платье, которая уже десять минут сверлит вас взглядом. Знакомая?

Шанель обернулась и увидела Нэнси Андерсон.

– Бывшая одноклассница.

– Да она же на десять лет старше вас выглядит. А я-то думала: богатые всегда молодые.

– Только не такое говно. Солома вместо мозгов и конский навоз.

Все четверо расхохотались.

– Веселитесь, смотрю? – подошла Нэнси. – Да, с Лэйрдом не соскучишься. Бедняга. А ведь на прошлой неделе прекрасно выглядел, мы столкнулись в «Этуаль». Он был со своей кузиной, славная такая молодая женщина. Не знала, что у него есть родичи, мне казалось, что Лэйрд – последний в роду Ферментов.

– Это вы об Ариэль? – спросила Дженис. – Насколько я понимаю, она как раз единственная из его оставшихся в живых родственников.

– По-моему, мы незнакомы, – неприязненно посмотрела на нее Нэнси.

Шанель быстро представила ей своих подруг.

– Простите, еще раз – Браун? – Кажется, Глори была единственной, кем заинтересовалась Нэнси.

– Брауни. А вот и мой спутник, Стив Голден. – Глаза у Глори так и засверкали.

Стив кивнул с вежливой улыбкой. Нэнси Андерсон с явным любопытством посмотрела на него:

– По-моему, мы где-то встречались, может быть, у Эрла Голдена и его жены?

– Вообще-то это мои родители, – не сразу ответил Стив.

– А, ну да, конечно. И еще вы приятельствуете с моей племянницей Сильвией.

– Как она?

– Да все еще в Нью-Йорке. Такой, знаете, способной оказалась. Настоящее имя себе сделала рисунками для детских книг.

И Нэнси пустилась в рассказ о племяннице, даже не замечая, что Стив потихоньку отводит ее в сторону. Глори посмотрела им вслед. Казалось, глаза ее вот-вот выскочат из орбит.

– Не волнуйтесь, вернется, – успокоила ее Шанель.

– Ну, на это-то мне наплевать. Пусть хоть с моста прыгает, мое какое дело? Но я впервые слышу, что он сын Эрла Голдена, а это владелец целой сети оздоровительных клубов, в одном из которых я сейчас работаю.

– Вот и хорошо, что Стив не лезет папочке в карман, а сам зарабатывает себе на жизнь.

– Но почему он молчал?

– А если бы и сказал, то что?

– Сразу бы послала его к черту, – немедленно заявила Глори. – Достаточно того, что со спортсменом гуляю, а если он еще и богат, то вообще сливай воду.

– А может, пусть все идет как идет? – вмешалась Стефани. – Если у вас со Стивом все ладится… К тому же ведь и так видно, что он не из бедных.

– Об этом я вообще не задумывалась. Что я знаю о богачах? И это все меняет. Начать с того, что я чувствую себя идиоткой.

– Не вы одна, – вздохнула Шанель.

– Да, вечерок вам сегодня выпал тот еще, – смягчилась Глори.

– И все еще впереди. Завтра пойдут слухи.

– Ничего, справитесь, – сказала Глори. – Вы у нас женщина-кремень. Ладно, пока вся эта тусовка не кончится, мы будем здесь, так, на всякий случай.

Шанель выдавила из себя улыбку:

– Спасибо. Большое спасибо.

– А на что же?.. – начала Дженис.

– …существуют друзья? – ухмыльнулась Глори.

Все, включая Шанель, рассмеялись. Теперь она чувствовала себя посвободнее, хотя непонятно почему, ведь вся ее жизнь разлетелась в куски. Прежде всего – деньги. Той суммы – какова бы она ни была, – что перевел Лэйрд, на какое-то время хватит, ну а потом? Снова копейки считать?

Мужа нет и не предвидится. Что же делать?

Отложив этот вопрос на потом, Шанель вновь двинулась по залу, переходя от одной группы гостей к другой. Никому, похоже, не было скучно, может, потому, что появился хороший повод посплетничать. Шанель дала себе клятву. Уж в следующий раз – а он непременно будет – она победит, и не важно, каких жертв потребует эта победа. Итак, в бой!

Глава 37

Через три дня у Шанель появился гость. Все это время она просидела дома с выключенным телефоном, зализывая раны и пытаясь понять, что же делать дальше. Колебаться она вообще-то не привыкла, всегда вела себя решительно и редко переживала былые неудачи. Обычно у нее был наготове запасной вариант на тот случай, если что повернется не так, как надо. А на сей раз приходится расплачиваться за самодовольство. Слишком уж она была уверена в себе и в Лэйрде. Иными словами – все яйца положила в одну корзину. Этой ошибки она больше не повторит.

В понедельник с самого утра, как только открылись банки, она занялась выяснением того, сколько же перевел ей Лэйрд.

Не считая карт-бланш, выданной ей на организацию этого злосчастного приема, Шанель никогда не замечала за ним особенной щедрости и потому сейчас была приятно удивлена, обнаружив у себя на счету двадцать тысяч долларов, – расплата королевская, даже за разорванную помолвку. Лэйрда она, разумеется, не простила, но на душе стало полегче.

А ведь есть еще и кольцо. Хорошо, что Лэйрд отдал ей его на сохранение еще до приема. Подарок – настоящее сокровище, и Шанель безо всяких колебаний отнесла его на продажу в один из самых престижных ювелирных магазинов. Уж лучше пусть ей достанется, чем Ариэль, так она решила. К тому же не зря говорят – деньги к деньгам. А Лэйрд с Ариэль от этого не обеднеют, да у них денег столько, что месячный национальный долг покрыть можно. И даже еще лет на пятьдесят останется, учитывая, что оба они отнюдь не транжиры.

В воскресенье утром, переходя к режиму экономии, Шанель предупредила прислугу об увольнении, и та сразу хлопнула дверью. Вот почему, когда во вторник днем в дверь позвонили, Шанель открыла сама. На пороге стоял Уильям Стетсон.

Несколько смущенная тем, что ее так поздно застали в ночном халате, Шанель тем не менее совладала с собой.

– Вот это сюрприз, – пропела она. – А я только в душ собралась.

Проводив его в гостиную, Шанель извинилась и вышла переодеться. Спешить некуда. Пусть посидит один. Зачем бы он там ни явился, вряд ли ее ждут приятные новости. В последнее время все идет наперекосяк, так с чего надеяться на лучшее?

Вернувшись в гостиную, Шанель обнаружила, что Стет не торопится переходить к делу. Внимательно осмотрев коллекцию статуэток и шкатулок, он теперь молча и с откровенным интересом разглядывал ее самое. Когда-то этот интерес ей льстил, сейчас только раздражал.

– Выпьете что-нибудь?

– Виски, только безо всего – чистое. – Вытянув свои длинные ноги, Стетсон с видом хозяина уселся на диван. Шанель плеснула в высокий стакан немного бурбона и молча протянула ему.

– А вы ведь почти не пьете, верно? – спросил он.

– Только когда очень хочется.

– Вот как раз сейчас у вас такой вид, что добрая рюмка явно не помешает.

– Вы пришли, чтобы сказать, какой у меня ужасный вид?

– Нет, я пришел сделать одно предложение.

– Снова хотите, чтобы я давала уроки светского поведения? – ехидно осведомилась Шанель.

– Нет, я имел в виду нечто другое, – нахмурился Стетсон. – Это ведь я только ради Элси придумал и ничуть не жалею. Хоть на какое-то время ей сделалось лучше.

– Ясно. – Шанель немного смягчилась. – Ну а сейчас как она?

– Да все так же. Совершенно невозможно предсказать, как будет развиваться болезнь. Она по-прежнему в хорошей физической форме, врачи говорят, что еще двадцать лет проживет. А что толку-то? Половину времени, что мы проводим вместе, она не узнает меня, другую половину – хочет убить.

Такая уж болезнь.

– Печально, – сказала Шанель, и это были не просто слова. Ей действительно было жаль – не столько Элси, сколько Стетсона, которому так и предстоит жить наполовину женатым, наполовину вдовцом.

– Ладно, хватит обо мне. Вы-то как дальше жить собираетесь? Придумали что-нибудь?

Шанель, не желая признаваться в том, что ничего она еще не придумала, только пожала плечами.

– Что ж, коли выхода пока не видно, мы могли бы попробовать договориться. Выслушать желаете?

– Почему бы нет?

– Я мог бы помочь вам решить все проблемы. Я… я, попросту говоря, нормальный человек, с ярмарки еще не еду и нахожу вас необыкновенно привлекательной женщиной.

Вижу также, что не вызываю у вас особого отвращения. Так почему бы вам не сойтись со мной? Я буду оплачивать ваши счета, и, само собой разумеется, афишировать свои отношения мы не будем.

Поначалу от изумления у Шанель язык к небу прилип. Но, придя в себя, она разразилась потоком ругательств и, вскочив на ноги, указала Стетсону на дверь:

– Вон отсюда! До того, чтобы сделаться содержанкой, я еще не опустилась.

– Спокойно, спокойно. Я ведь не на одну ночь прошусь.

Я имею в виду продолжительную связь. Если вам все еще хочется вращаться в высшем обществе, я готов оплачивать все расходы. Хотя, по-моему, это бессмысленно. Вся эта местная публика, да ведь она же всего на два поколения отстоит от железнодорожников, или шахтеров, или лесорубов. Люди с Востока, подлинные аристократы, что бы это ни значило, в два счета вычистят их из города. Но, повторяю, если это то, что вам нужно, – милости просим. Тот вечер, где вы были хозяйкой, прошел по-настоящему здорово. Так что можно и дальше в том же духе продолжать. А взамен я хочу лишь, чтобы вы были моей женщиной.

Гнев Шанель прошел так же быстро, как и начался. В том, что он говорит, есть резон. Имея неограниченную финансовую поддержку, она шаг за шагом, используя нескольких людей, что готовы оценить ее по достоинству, может-таки пробиться наверх. Так в чем же дело? Стет ей нравится, вполне сексуальный мужчина, и, видит Бог, роман ей не повредит. В своем роде он первый – позади добрый десяток или даже больше связей с теми, кто мог похвастать только привлекательной внешностью либо мужскими достоинствами.

Так что дело не в этом. Переспать со Стетом было бы совсем неплохо, тем более что оплата предполагается щедрая.

Так почему же… почему не увлекает ее эта перспектива?

Может, потому, что фиаско, которое она потерпела с Лэйрдом, оказалось слишком сильным ударом? Похоже, всякий кураж пропал…

– Спасибо, и все-таки нет, – сказала она, вновь и вновь задаваясь вопросом, отчего же отвергает его. Совесть тут явно ни при чем. Ничего зазорного в том, чтобы завести роман с женатым мужчиной, Шанель не находила. Тем более что жена ничего и не узнает, так кому же плохо от этого?

Стет ничего не ответил, просто задумчиво повертел в руках стакан с бурбоном. Чувствуя, что едва ли не извиниться готова перед гостем за свою черствость. Шанель поднялась, долила ему виски и на сей раз и себя не забыла.

– Пожалуй, я особо и не рассчитывал на согласие, – отрывисто бросил он наконец. – Зачем вам такой старый козел?

– Если вы таким образом хотите разжалобить меня… – Шанель подозрительно посмотрела на Стетсона.

– Похоже, промах. Но попытка не пытка. У меня есть и другое предложение, на сей раз сугубо деловое.

– Деловое? А именно?

– По-моему, я уже говорил вам, что несколько лет назад продал свою нефтяную компанию. Между прочим, как раз вовремя. Но мне стало скучно. Мы с Элси много путешествовали, потом вот эта авантюра с проникновением в сан-францисское общество, потом она попала в больницу, и теперь у меня полно свободного времени. Конечно, руку на пульсе я держу: пакет нефтяных акций остался, еще кое-чем занимаюсь, но этого мало. Вот я и подумал, может, вы подсобите. Ладно, жить со мной не желаете… – Он пожал плечами. – Помимо всего прочего, я вложил кое-какие деньги в курорт с минеральными водами, который открылся три года назад в Напа-Вэлли. Недавно оттуда сбежал управляющий, прихватив с собой все что можно. Может, слышали?

Шанель кивнула – что-то об этом скандале она читала в газетах.

– Сейчас у меня появилась возможность практически за бесценок купить солидный пакет акций этого курорта, но мне нужен надежный работник, который бы взялся за это дело.

В принципе подошел бы любой неглупый человек, но одно условие совершенно необходимо: надо знать, как обращаться с потенциальными клиентами, а это богатые дамы, дамы высшего света.

– Ну а я-то здесь при чем?

– Я хочу, чтобы вы возглавили это предприятие. У вас есть все, что нужно, – ум, обаяние и, главное, класс. Если уж дерешь немыслимые деньги за неделю правильного питания и каких-то там упражнений, сам должен быть живой рекламой курорта. И к тому же надо уметь разговаривать на одном языке с клиентами.

– Но конкретно-то что мне предстоит делать? И еще – деньги вкладывать надо? В таком случае сколько?

– Нисколько. Вы будете получать хорошую зарплату и долю в прибылях. Но вкалывать придется с утра и до вечера.

Речь идет о курорте, который могут позволить себе только богатые или очень состоятельные люди. Ну, что скажете?

– Скажу, что дело почти безнадежное. Слишком многое нужно: точный выбор момента, безупречное планирование, а помимо того, простое везение, да побольше.

– Ну, не будьте такой пессимисткой. И себя не надо недооценивать. Если кто-нибудь и может вытащить это хозяйство, то именно вы.

– Технически – да. Но у меня нет имени, которое изначально могло бы привлечь клиентов. Наиболее преуспевающие курорты обычно начинают с того, что какая-нибудь титулованная особа, либо жена известного человека, либо просто популярная личность позволяют использовать свое имя. на фирменном бланке. Я не подпадаю ни под одну из трех категорий.

– Чушь собачья. Пригласим для начала пару-тройку знаменитых гостей за свой счет, потом пойдут разговоры…

– …а потом одна неудача за другой. Прежде всего вам придется просить этих самых знаменитостей патронировать курорт, а они пошлют вас куда подальше, а потом еще на каждом углу говорить будут, что хотите нажиться за их счет, и ваше имя сделается притчей во языцех, и никто уж к вам даже под страхом смерти не поедет. Конечно, если сделать так, что все будут домогаться приглашения… – Шанель остановилась и покачала головой. – Да нет, даже если богачи и знаменитости, или пусть богачи-знаменитости, клюнут на это дело, все равно в течение долгого времени оно будет убыточным.

Они готовы платить большие деньги, но ведь и обслуживать нужно по высшему разряду. Стало быть, служащих должно быть как минимум вдвое больше, чем клиентов. Накладные расходы получатся запредельными.

– Ну и что? Заткну дыры за счет других прибылей.

Время, чтобы сделать курорт доходным предприятием, у вас будет, и время достаточное. И именно вы должны сказать, что там следует переделать. Я уже дал подряд одному деятелю из Сан-Франциско на строительство нового спортивного комплекса и реконструкцию ванн с минеральными водами.

Шанель с любопытством посмотрела на него:

– И это все? И никаких подвохов? Никаких междусобойчиков у вас дома или у меня?

– Неужели вы думаете, что я на такое способен? – ухмыльнулся Стет.

– Я думаю, что вы способны на все, за исключением убийства, лишь бы добиться своего, – убежденно ответила Шанель.

– Вот это удар. – Стет прижал руку к сердцу. Несмотря на хорошо ухоженные ногти и рубиновое кольцо-печатку, это была большая трудовая рука, рука ковбоя.

– Извините, я не хотела вас обидеть, – насмешливо сказала Шанель. – Ладно, пусть мой адвокат составит проект договора.

– А может, и мой тоже примет участие?

– Идет.

– Итак, ваш ответ «да»?

– В принципе. Надо договориться о деталях.

– Ну что ж, моя юная леди, – в голосе Стета снова появился тягучий техасский акцент, – думаю, мы сработаемся, ибо смотрим на вещи одинаково. Когда можете начать?

– А ведь вы были почти уверены, что все так и получится? – несколько недовольно сказала она. – Почему вы, собственно, решили, что я приму ваше предложение?

– Ни в чем я не был уверен. Если бы отказались, нашел кого-нибудь еще. И к тому же я и по другой части не сдался, просто подталкивать события не буду. Так что будьте начеку.

Если вдруг передумаете, я тут как тут. – Неожиданно он перестал улыбаться. – Но одно должно быть ясно. Я никогда не разведусь с Элси. Я люблю ее, или по крайней мере я люблю женщину, на которой некогда женился. Для меня слова в церкви это не просто слова, я навсегда останусь верен данному обещанию. Все ясно?

– Естественно, – колко сказала Шанель. – И меня это вполне устраивает, ибо забираться к вам в постель я не собираюсь. Может, на всякий случай включим этот пункт в договор?