Путь империи

— Ты поняла, к чему это велось? — спросила Кэтлин.

— Тебе лучше об этом не знать, — по-английски произнесла Банле и содрогнулась. — И надейся, чтобы тебе никогда не удалось это выяснить.

* * *

Пожалуй, утро прошло с пользой. В отряде, который будет его сопровождать — люди называли такую группу «ротой» — оказалось много опытных солдат, и большинство из них придерживались того же мнения, что и Райф Агилера. Эйлле намеренно оставил техника во дворце, под присмотром Тэмт, чтобы получить независимые сведения. Но похоже, его мнение подтверждалось.

Люди действительно разработали несколько простых технических приемов, которые, хотя и не всегда, позволяли им справляться с лазерами джао. Это в значительной степени препятствовало наступлению. Если бы у людей было больше времени на подготовку, если бы их разрозненные фракции смогли объединиться… Не исключено, что события приняли бы совершенно иной оборот.

При мысли об этом Эйлле поднял уши. Готовя его к назначению, наставники даже не предполагали ничего подобного. Вряд ли они вообще могли представить, насколько джао были близки к унизительному поражению. Завоевание было в основном миссией Нарво, они же впоследствии приняли правление планетой. Несомненно, в их докладах, представленных Своре Эбезона, картина событий оказывалась сильно приукрашенной, а масштабы проблем тщательно скрывались.

Возмутительно. Подобного стоило ожидать — любой кочен постарается предстать перед Стратегами в лучшем свете. Но то, что сделал Нарво, переходило все границы. Это было просто недостойно. Возможно, сами Нарво понимали, что подрывают основы своего влияния. Эйлле был почти уверен: многие подчиненные кочены и тэйфы — особенно те, что понесли самые тяжелые потери во время Завоевания — затаили молчаливую обиду. Их жертвы, достойные славы, не удостоились даже упоминания.

И это при том, что главная задача каждого кочена — укреплять связи! О чем думают Нарво?

— Мы останемся на базе, пока не придет время отправляться на охоту, — сказал Эйлле Яуту, когда последний из солдат покинул кабинет. — Я хочу ознакомиться с деятельностью этого подразделения.

Воздух в комнате был жарким и тяжелым. Казалось, даже Кларик двигается медленнее, словно в воде. Талли стоял в углу за ними и наблюдал за ними своими загадочными зелеными глазами во взгляде фрагты мелькнуло одобрение. Но только на миг.

— Тогда я прикажу водителю доставить сюда Тэмт, Агилеру и наши вещи, — сказал Яут. — А также направлю Оппаку крин ава Нарво благодарность за его благосклонное внимание.

Внимание Нарво…

Эйлле представил эту «благосклонность» в свете предстоящей охоты. Можно не сомневаться: между ними существует самая прямая связь. Кочен Нарво прославился умением делать подарки со скрытым смыслом, причем такой смысл стоило скрывать. Кэтлин Стокуэлл тоже высказывала опасения по поводу этой идеи. Да, предложение исходило от людей, а китовая охота, судя по всему, действительно была старинным человеческим обычаем. Но… Может быть, Оппак пытается создать ситуацию, в которой зарождающиеся связи с людьми будут необратимо разрушены?

Эйлле выбрался из кресла — как всегда, очень узкого — и подозвал Талли.

— Я обеспокоен.

Талли покосился на Яута и подтянулся.

— Сэр?

— Как ты думаешь, что это может означать? Я имею в виду китовую охоту.

— Я не понимаю, сэр.

Он беспокойно заерзал. Эйлле вспомнил забавное человеческое выражение «нести околесицу»… или «болтать языком». Жесты Талли с точки зрения «Языка тела» джао были именно «околесицей».

— Я уже задавал тебе этот вопрос на приеме, но ты не смог дать мне удовлетворительного объяснения, — Эйлле подчеркнул смысл своих слов позой «настойчивость-и-терпение». — Чем эта охота покажется людям? Чем-то скверным или чем-то хорошим? Будут ли они протестовать, как предположила Кэтлин Стокуэлл?

Талли пригладил волосы растопыренной пятерней.

— То, что кому-то такое не понравится — это точно. Ну… я бы сказал, многим. То, что какой-то джао собрался отстреливать китов…

Яут подобрался, но Эйлле остановил его, сделав движение плечом.

— Например, я?

— Именно.

Внезапно Талли словно опомнился и довольно неуклюже принял уважительную позу… Или нейтральную.

— Вы бы только видели, что творилось из-за этих китов, — забормотал он. — Народ собирал деньги на их спасение, лепил наклейки на бамперах машин, писал о них книги, снимал фильмы… А в тех местах, куда нас везут охотиться — и подавно.

— Ваш вид действительно обладает странной склонностью объединяться с низшими существами, — заметил Эйлле. — Об этом многократно упоминалось в докладах. Подобное поведение не имеет аналогов у джао.

Талли усмехнулся.

— Ну, домашние киты — это пока из области фантастики. Но считается, что киты — едва ли не самые умные из млекопитающих. А кое-кто думает, что они вообще полуразумные. Ученые записывали их крики и считают, что у них есть что-то вроде языка.

— Любопытно, — ответил Эйлле. — Но на китов все равно продолжали охотиться?

— В некоторых странах — да. Например, в той же Японии. И, если мне не изменяет память, в Скандинавии тоже, — Талли передернул плечами. — Это ведь япошки подкинули Губернатору эту идею, верно? Думаю, им просто хотелось подложить Штатам сви… простите, сделать гадость. Все простить не могут, что мы разнесли их во время Второй мировой ко всем чертям.

Значит, дело в соперничестве политических фракций, подумал Эйлле. Скорее всего, самих фракций уже давно нет, а вражда продолжается. Но теперь ситуация изменилась, и подобные рассуждения уже неуместны.

— Сейчас людям стоит беспокоиться о более важных вещах, чем итоги древней войны, — сказал он. — Экхат…

Талли так решительно махнул рукой, что Эйлле смущенно смолк.

— Да, да. Знаю, проходили. Черт возьми, только и слышишь: Экхат, Экхат… Экхат идут, готовим пушки и держим ушки на макушке…

Яу ощетинился, и ава Плутрак поспешно шагнул вперед. Сейчас ему надо было справиться самостоятельно.

— Экхат и в самом деле приближаются, — Эйлле говорил мягко, и лишь его вибрисы мелко подрагивали: ему стоило больших усилий сохранить самообладание. — Если бы тебе довелось встретиться с ними и собственными глазами увидеть, как они расправляются с другими формами жизни, ты бы не стал рассуждать так легкомысленно.

— Значит, они все-таки нас атакуют, верно? — Талли словно не замечал, что Яут буквально выходит из себя. — Они убьют наших родных, взорвут города, отберут у нас свободу. Совсем как вы. Так в чем между вами разница? Может, нам стоит помочь этим Экхат, и тогда они помогут нам? Знаете, как говорят: «Враг моего врага — мой друг.»

От этой фразы веяло древностью, будто ее неоднократно повторяли из поколения в поколение. Неудивительно, что людям до сих пор не удавалось сформировать прочные союзы.

— У джао есть другая поговорка, — Эйлле помолчал, стараясь перевести как можно точнее. — «Не вставай меж двумя врагами, ибо они непременно сокрушат тебя в своем стремлении уничтожить друг друга.»

Лицо Талли приобрело странный красноватый оттенок, который Эйлле уже начал связывать со смущением и подавленностью. Это окончательно сбило его с толку. Он напряженно разглядывал человека в поисках хоть какой-то зацепки. Неужели этого Талли в конце концов придется подавить? Совершенно ясно, что он связан с преступной группировкой под названием «Сопротивление». Но если Талли подчинится власти джао и поймет, что объединение — единственный разумный путь… Значит, Эйлле сможет добиться того же самого и от остального населения этой планеты. Потому что поймет, каким образом склонить их к содействию джао, прежде чем будет слишком поздно.

В душной комнате стало тихо. Наконец Кларик нарушил молчание, звучно прочистив горло.

— Как сказал Талли, непременно найдутся те, кто будет протестовать, сэр. Но когда вы лучше узнаете нас, то поймете, что люди никогда ни в чем не соглашаются друг с другом на сто процентов. Представьте себе, что завтра джао решат покинуть планету. Кто-нибудь обязательно скажет, что это несправедливо. Такова наша природа, сэр.

— Именно эта склонность к разногласиям и своекорыстие и привели вас к поражению, — изрек Яут. — Если бы вы сплотились, не исключено, что вам удалось бы удержать планету. Никогда не забывайте об этом.

Кларик покосился в сторону Талли и кивнул. На миг Эйлле увидел, как дикая ярость наполнила все тело Талли. Казалось, сейчас он потеряет контроль над собой и бросится на своего соплеменника. От Яута это тоже не укрылось. Глаза фрагты сузились, он принял оборонительную стойку.

И лишь Кларик стоял спокойно, словно гнев Талли был обращен не на него. Возможно, подумал Эйлле, дело было в возрасте и опыте генерала. Он имел больше шансов победить в рукопашной и прекрасно это знал. Равно как и сам Талли: он резко развернулся и отошел в самый дальний край комнаты, к окну. Одна его рука была сжата в кулак — насердная. Другая сквозь рукав потирала локатор.

Кларик слегка покачал головой. По-видимому, этот жест означал легкий намек на неодобрение. Возможно, генерал не одобрял действия самого Талли, а может быть, что-то, относящееся к его воспитанию.

Способности генерала успели произвести на Эйлле большое впечатление. И на Яута, кажется, тоже.

— Его обучение еще не завершено, — проговорил фрагта. — Либо он научится себя вести, либо умрет. Меня устроят оба варианта.

— Конечно, сэр, — ответил Кларик. — Я понимаю.

Часть 3

ЛЕВИАФАН

Узнав о предстоящей китовой охоте, агент Своры Эбезона подошел к окну — его резиденция на вид ничем не отличалась от человеческого жилища — и стал смотреть на океан.

Откровенно говоря, известие его не удивило. Ненависть Оппака к людям вот уже много лет назад стала, что называется, безумной. Но последние действия Губернатора заставляли всерьез задуматься, не сошел ли он с ума на самом деле.

Глупо. Отчеты из Паскагулы ясно указывали, что молодой отпрыск Плутрака и в самом деле намт камити. И глупо, очень глупо недооценивать его, несмотря на его молодость и отсутствие опыта.

Кому, как не Оппаку, об этом знать? Когда-то он сам был намт камити, гордостью Нарво. И подтвердил свой высокий статус вскоре после прибытия на Землю, сместив отпрыска кочена Харив, который к тому же обладал удх . Джита кринну ава Харив не был таким самоуверенным, как Оппак, но слишком полагался на свой опыт и проницательность, приобретенные с возрастом. И тоже не воспринял всерьез вызов, брошенный ему намт камити… а когда это произошло, было уже слишком поздно, и ему пришлось расстаться с жизнью.

Агент лично присутствовал тогда на съезде Наукры, во время которого Оппак взял жизнь старого ава Харива. Он вогнал церемониальный кинжал между шейными позвонками Джиты с такой же силой и уверенностью, с которой до этого перехитрил его и загнал в ловушку. Смертельный удар был выполнен великолепно — чисто и молниеносно, как и требовал обычай. Правда, агенту показалось, что Оппак немного переусердствовал. Но может быть, тот просто недооценил силу своих могучих мускулов. А может быть, это было еще одно проявление его стиля. По крайней мере, в этом он всегда оставался настоящим намт камити Нарво.

На миг агент задумался. Не будет ли у него возможности лично присутствовать на охоте? Ему очень хотелось понаблюдать за этим представлением, чтобы получше узнать молодого Плутрака.

Нет. Помимо обстоятельств, препятствующих этому — в конце концов, никто его туда не приглашал, — есть еще одна причина воздержаться от подобного шага. Слишком рано. В любом случае, с легким удовольствием подумал агент, течение направлено в его сторону. Возможно, ему вообще не придется ничего делать. Только ждать.

А ждать он умел хорошо. За двадцать лет этому вполне можно научиться.

Глава 18

Оппак спустился в Главный Зал, где вчера принимал гостей, и плавал. Прислужники уже очистили все водоемы от мусора, и он наслаждался всем доступным пространством в полном одиночестве. Это успокаивало и помогало сосредоточиться. С открытыми глазами он плыл сквозь прохладную воду, у которой был в точности такой же цвет и запах, как в самом большом море Пратуса — Корнат Ма.

Оппак уже давно все понял. Скорее всего, Нарво не позволит ему вернуться на Пратус. Шансы покинуть этот ненавистный комок из грязи и камня уменьшаются с каждым орбитальным циклом, а возраст делает эти шансы еще ниже. Скоро окажется, что его, Оппака кринну ава Нарво, уже никогда не пригласят для продолжения рода. Он сгинет здесь, и вместе с ним — тяжкий позор Нарво.

Земля завоевана. Но туземцы слишком яростно сопротивлялись, победа далась слишком дорого, к тому же на это потребовалось гораздо больше времени, чем можно было судить по первоначальному течению. И кто-то так или иначе должен был взять на себя вину за это. Получив назначение на

Землю, молодой намт камити могущественного Нарво путем умелых маневров направил поток в нужное русло. Оппак умело вошел в доверие к остальным офицерам и убедил их, что причина поражения кроется в чрезмерной осторожности и нерешительности Главнокомандующего.

Им был Джита кринну ава Харив. Глаза старого джао горели лютой ненавистью к Оппаку, даже когда он предлагал собственную жизнь в качестве расплаты за провал перед собранием старейшин. Тогда там присутствовали все — старейшины его собственного кочена, Нарво. и многих других, равно как и Гончие Эбезона.

Разумеется, Нарво принял предложение. Таким образом, отпрыск великого кочена занял высший командный пост и получил аудх. Это было вершиной успеха, настоящим триумфом как Оппака, так и его. Нарво в очередной раз доказал, что ему нет равных не только в сражениях.

Но ни Нарво, ни сам Оппак не поняли предупреждения Джиты. До окончательного покорения Земли было еще очень далеко. Приняв командование, Оппак приказал начать массированное наступление на самое могущественное из человеческих государственных образований, которое туземцы называли Соединенными Штатами. Результатом стало Чикагское сражение — жестокая битва, которая разыгралась на огромной территории к югу от Великих озер. В этом сражении участвовали главные силы людей и джао.

Ярость, с которой сражались люди, казалась чем-то немыслимым. Сказать, что они дрались до последнего — значит не сказать ничего. Оппак не верил докладам своих командиров — теперь это были отпрыски не Харива, а Нарво и подчиненных ему коченов… пока, наконец, не покинул командный пост на орбите, чтобы увидеть все собственными глазами.

Такое могло повергнуть в ужас любое цивилизованное существо. Безрассудная ярость сочеталась в туземцах с омерзительной склонностью к самоуничтожению. Они не задумываясь шли на смерть, если это позволяло убить хотя бы одного джао. Они повсюду устраивали засады и не гнушались использовать в качестве приманки тела своих товарищей, братьев и детей. При этом их вооружение оказалось гораздо более эффективным, чем предполагал Оппак, когда объявил доклады Харива пустой болтовней, придуманной лишь для оправдания.

Эти события глубоко потрясли Оппака — тогда он еще был намт камити, гордостью великого Нарво. Вот когда зародилась ненависть к людям, которая наполняла теперь каждую клетку его могучего тела. Это были отвратительные твари, голые и неуклюжие, оскорбляющие вселенную своим существованием. Их уродливые плоские лица ничего не выражали, они не обладали ни утонченностью, ни какими-либо добродетелями, у них не было понятия о витрик. Да, Оппаку удалось победить их, но не в битве, а лишь после того, как он отдал приказ о немедленном уничтожении целого района, а затем еще раз, потому что люди не успокоились и попытались взять реванш на южном побережье континента.

Тогда Оппаку казалось, что худшее позади. Но один планетный цикл сменялся другим, а ситуация не улучшалась. Управлять этими злобными тварями оказалось не легче, чем заставить их покориться.

До сих пор в этих порожденных мерзостью горах сохранились очаги сопротивления… равно как и на других территориях, других континентах. Можно с легкостью превратить лагеря этих паразитов в пыль — в этой планетной системе достаточно крупных каменных глыб. Но превращать половину планеты в непригодную для существования пустыню? К тому же тогда всем станет ясно, что он, Оппак кринну ава Нарво, не смог победить этих голых выродков, что он просто распугал их, а теперь они попрятались по своим норам и плодятся там, восполняя потери. Но и это еще полбеды. Время течет все быстрей, и его течение несет в сторону Земли Экхат, если только прогнозы были верны. Тратить силы и средства на то, чтобы справиться с людьми — недопустимое расточительство. Хватит того, что на этой планете погибло больше воинов и техники, чем в любом из миров, покоренных джао. Даже сейчас на Земле приходится держать многочисленные гарнизоны, чтобы просто не допустить бунта. И что толку в обширных ресурсах планеты, если их невозможно использовать в войне с Экхат? Если этот факт всплывет на поверхность, лишь немногие в Наукра Крит Лудх оставят его без внимания. Оппак почти не сомневался: Гончие уже почувствовали запах и заподозрили неладное.

Безумие. Он не представлял, как выплыть из этого водоворота. По крайней мере, так, чтобы спасти свою репутацию и все, что она обеспечивала. Это началось слишком давно, продолжалось слишком долго… И только себе Оппак мог признаться: держать ситуацию под контролем становится все труднее. Пожалуй, не только ситуацию, но и собственный разум. А иногда… иногда ему не удавалось даже это.

Но сейчас ему как никогда необходимо мыслить здраво. Очевидно, Плутрак решил, что власть Нарво на Земле слабеет. И решил поступить также, как прежде поступил сам Нарво: послать своего намт камити, чтобы бросить вызов.

Но копаться в себе — не в обычаях Нарво. Этот путь ведет к бездействию. Взгляд истинного Нарво всегда обращен вовне, а не внутрь. Отпрыски великого кочена смотрят в лицо Вселенной, предпочитая направлять поток, а не следовать ему. Да, Оппаку удалось победить Джиту, но Эйлле не сможет его победить. Потому что ему придется иметь дело с Нарво, а не с Харивом. Оппак уничтожит этого утонченного выскочку.

Наконец он позволил воде вытолкнуть себя на поверхность и заморгал, чтобы разглядеть предусмотрительно лишенное выражения лицо Дринна— — смотрителя дворца.

— Транспорт готов, Губернатор. Вы можете воспользоваться им, когда вам будет угодно.

Оппак ухватился за плоские черные глыбы, выбрался из воды и отряхнулся.

— А женская особь?

Ни одна вибриса Дринна не дрогнула.

— Какая, Губернатор?

— Отпрыск Стокуэлла. Она все еще здесь?

— Вы не давали ей разрешения покинуть дворец.

Вот как? Губернатор почувствовал, что наслаждается звучанием этой фразы. Он так старался не обращать на нее внимания, что на какое-то время и в самом деле забыл о ее присутствии. Но была еще одна причина для радости. Хитрость, задуманная давным-давно, удалась — по крайней мере, все говорило об этом. Маленькая самка очень усердно стала изучать языки джао после того, как Оппак усмирил ее брата по выводку. Сейчас произношение у нее куда лучше, чем было у ее брата — трудно ожидать большего от человека. А главное, она неплохо владеет Языком тела. Ее навыки очень пригодятся, когда придут Экхат и нужно будет убедить ее соплеменников сражаться и умереть.

Что же касается ее отца… Время Бена Стокуэлла иссякает. Оппак устал от его мелких хитростей, с помощью которых старый самец надеялся улучшить положение людей. Старый… Похоже, люди стареют куда быстрее, чем джао. Если все пойдет, как задумано, Оппак должным образом воспитает младшую Стокуэлл, потом подавит ее отца и назначит ее президентом. Кого еще, если не отпрыска кочена Стокуэлл, столь много воспринявшую у джао?

— Передай ей, что она будет сопровождать меня во время китовой охоты, — сказал Оппак. Он хорошо помнил, как помрачнела эта ава Стокуэлл, услышав о предстоящем мероприятии. — Пусть ее немедленно отведут в мой транспорт.

В черных глазах Дринна засверкали изумрудные искорки злорадства. Он принял великолепную позу «почтение-и-понимание», однако положение кончиков его ушей добавили ей легчайший оттенок «предвкушения-удовольствия».

Оппаку нравилась утонченность тройственных поз, хотя сам он был слишком занят, чтобы в этом упражняться.

— Да, — пробормотал он. — Обучение даром не проходит. Смотритель скрылся за голубым сиянием дверного поля.

Оппак позволил себе с сожалением окинуть взглядом просторный зал, где гуляло эхо, и его вибрисы дрогнули. Как ему будет не хватать этих бассейнов с тщательно составленным ароматом! Но охотиться предстоит в океане. Конечно, этому океану далеко до Корнат Ма с его величественными зелеными волнами. Но когда еще ему доведется увидеть Пратус? К тому же… Да, эта планета омерзительна, но принадлежит ему, Оппаку. Так почему бы не воспользоваться хотя бы теми жалкими развлечениями, которые она может предложить. Все остальное сделает отпрыск Стокуэлла.

На побережье залива Эйлле предстояло отправиться на транспорте из парка Тихоокеанской дивизии — заслуга Кларка позволяло взять с собой не только свой штат, но и весь батальон джинау в качестве почетного караула. Удивление, с которым генерал наблюдал вчера за беседой джао с ветеранами, все возрастало. Все утро этот Эйлле смотрел на них так, словно хотел запомнить каждого в лицо. Кларик ожидал, что вопросы будут формальными, а ответы — выслушиваться просто для вида. Но нет. Во время беседы Эйлле делал пометки или просил об этом своего фрагту, а если чего-то не понимал или хотел уточнить, вежливо и терпеливо переспрашивал.

Это не мешало Эйлле оставаться джао — чуть высокомерным, неизменно исполненным чувства вседозволенности и превосходства над людьми. Похоже, это у них врожденное. Но, черт возьми, он не просто слушал, но и слышал то, что ему говорили! Ни разу в жизни Кларик не видел, чтобы джао — да еще и занимающий столь высокий пост — снисходил до такого.

Мало того: Субкомендант взял к себе в подчинение не одного человека, а троих! Это было просто неслыханно. Кларик еще мог объяснить, почему выбор пал на Райфа Агилеру. В конце концов, он ветеран Завоевания, бывший танковый командир… чертовски хороший командир, судя по отчетам. Учитывая, что на юге, в Паскагуле, в ведении Субкоменданта находилась модернизация вооружения, в том числе танков… Скорее всего, Эйлле кринну ава Плутраку потребовался компетентный и опытный консультант, способный объяснить, как обращаться с грубой и примитивной человеческой техникой.

Но зачем ему нужен Гейб Талли? Дураку ясно, что этот парень как минимум сочувствует Сопротивлению, и Кларик подозревал, что не только сочувствует. В каждом его движении сквозит непокорность, как ни пытается Талли это скрыть. А как-то раз рукав его рубашки задрался, и Кларик заметил, как на запястье что-то блеснуло. Локатор — устройство, с помощью которого джао не дают своим пленникам сбежать. Значит, особым доверием Субкоменданта Талли не пользуется.

Во всяком случае, за этим типом нужен глаз да глаз, особенно после высадки на побережье. А что будет дальше, зависит от Субкоменданта. Если он не будет следить за поведением своего подчиненного слишком строго, с какой стати вам напрягаться, генерал-майор Кларик?

Несколько лет назад джао передали в распоряжение Тихоокеанской дивизии несколько своих транспортов. По глубокому космосу эти посудины свое уже отлетали, а вот для суборбитальных перелетов вполне подходили, особенно после небольших переделок и доработок. В результате появилась возможность в весьма короткие сроки перемещаться в любую точку планеты. Один из этих кораблей Кларик и передал в распоряжение Субкоменданта и его свиты.

Позже выяснилось, что блистательный отпрыск Плутрака решил взять лишь четверых своих подчиненных, включая фрагту. По слухам, было еще двое — женская особь джао и человек. Но эту парочку оставили в Паскагуле. Видимо, для них там было достаточно работы.

Предыдущий Субкомендант — вернее, Субкомендантша, Пинб кринну ава Харив, — занимала свой пост еще во времена Завоевания. Но леди уже тогда была не первой молодости, а теперь и подавно вышла из возраста, когда Субкоменданту необходим фрагта… Старушка становилась рассеянной, а потому частенько забывала, что еще не вышла в отставку. Ее личный штат состоял из пяти десятков джао, столь же активных и энергичных, как и мадам Пинб.

Похоже, Эйлле кринну ава Плутрак искупал количество качеством. Можно не сомневаться: новый Субкомендант уже сейчас знает о каждом из своих джинау больше, чем Пинб потрудилась выяснить обо всех скопом за пятнадцать лет. Интересно, что из этого выйдет.

С одной стороны, находиться в подчинении у Пинб было сущим блаженством. Как и все джао, она презирала людей. Но в отличие от большинства джао — не только людей, но и лично Губернатора, а заодно и всех Нарво и всех отпрысков союзных ему коченов. Пользуясь этим наплевательским отношением к делу, Кларик частенько действовал так, как он считал нужным. Но именно из-за наплевательского отношения Субкомендантши Тихоокеанская дивизия пребывала ныне в плачевном состоянии. Кларик все-таки был прежде всего солдатом. Опытным, хорошим, но солдатом. Вот если бы удалось поладить с этим красавцем в черной маске — а пока все к тому и шло… Тогда, пожалуй, можно было бы вздохнуть спокойно. Армия должна находиться в твердых и умелых руках, а если эти руки покрыты золотистым пухом… Ну что ж, у всех свои недостатки.

Субкомендант проснулся рано и с удовольствием искупался в бассейне. Этот бассейн был построен в расчете на людей, еще до оккупации, но теперь людям в нем плавать не разрешалось — только офицерам джао… которые им не брезговали.

Кларик застал Эйлле в комнате, временно предоставленной Субкоменданту в качестве кабинета, за изучением отчетов. Его фрагта по имени Яут, Талли и еще одна джао из личного штата Эйлле, тощая женская особь, выстроились в шеренгу у него за спиной. Воздух в комнате был спертым, под потолком жужжала муха. В тот момент, когда за спиной генерала хлопнула старомодная дверь, Субкомендант поднял голову и посмотрел в его сторону.

Кларик не стал салютовать — джао не видят смысла в этом жесте, а из людей в комнате был лишь Талли. Возможно, он был военнослужащим, но это еще предстояло выяснить.

— Транспорт к отлету на побережье готов, сэр. Мы можем отправляться, когда вам будет удобно.

— Я хочу забрать из дворца Губернатора кое-кого из гостей, — проговорил Эйлле. Его ворс еще не высох после купания. Кларику не доводилось слышать, чтобы джао пользовались полотенцами.

— Дайте мне список, сэр, — сказал он. — И я вышлю за ними машину.

— Та женская особь, что сопровождала вас вчера. Если я правильно помню, она из кочена Стокуэлл, ее имя… Кэтлин. Если она пожелает, то может взять с собой одного или двоих сопровождающих. Об этом справитесь у нее самой.

— Вы имеете в виду дочь президента?! Эйлле не ответил, считая ответ очевидным.

— И спросите у нее, свободна ли она в данный момент от официальных назначений. С ее знанием нашего языка и поз она кажется весьма ценным служащим.

Вот так поворот. Кларик прищурился, но больше ничем себя не выдал. Да что он, с луны свалился, этот Эйлле? Где он видел, чтобы джао зачисляли в штат людей? Вот если бы человек нанял такую цыпочку в качестве секретаря… Н-да. Похоже, этот Плутрак и в самом деле из другого теста слеплен.

— Слушаюсь, сэр. Я прослежу, чтобы ваш приказ был выполнен немедленно.

Кларик уже мысленно подсчитывал количество посадочных мест. Скорее всего, Кэтлин Стокуэлл придется тащить с собой эту чванную каракатицу — Банле, или как там ее. И, возможно, профессора. Он явно сопровождает ее не просто так. Либо это ее гувернер, либо они оказались вместе случайно и нашли общую тему для разговоров. Генерал подписал приказ и направил во дворец лейтенанта Хокинс. Если повезет, меньше чем через два часа транспорт уже будет в воздухе.

Эйлле как раз располагался в личном купе, когда туда заглянул Кларик. Талли и Агилера утопали в огромных креслах, предназначенном для джао, и напоминали восьмилетних мальчишек, которые решили поиграть во взрослых.

— Сэр?.. — Кларик вопросительно посмотрел на Субкоменданта, но больше ничего не сказал и отвел глаза. В позе генерала была неуверенность, которая скрывала… что? Трепет? Страх?

— Что случилось? — терпеливо спросил Эйлле.

— Мисс Стокуэлл не сможет присоединиться к нам.

Эйлле рискнул придать своей позе вопросительный оттенок — но только за счет наклона ушей. Судя по поведению Кларика, тот сообщил далеко не все.

— Она… — Кларик шагнул в каюту — нехотя, как показалось Эйлле. — Мисс Стокуэлл уже вылетела в Орегон вместе с Губернатором Оппаком. Полагаю, мы встретимся с ней, как только прибудем на побережье, если у Губернатора не будет других планов.

— Это означает, что она состоит на службе у Губернатора? Неудивительно, если это так, подумал Эйлле.

— Мне это неизвестно, сэр.

— Ничего страшного, — Эйлле потянулся за своей ком-панелью и сделал какую-то пометку. — Либо она будет присутствовать там, либо нет.

— Так точно, сэр, — отчеканил Кларик и вытянулся.

Судя по всему, в ситуации был какой-то скрытый подтекст, который был понятен генералу, но ускользнул от Эйлле. Субкомендант уже собирался задать Кларику еще пару вопросов, но воздержался. По крайней мере, этого не стоит делать при Талли, который сегодня уже успел отличиться. Следующая выходка могла привести к тому, что Яут «усмирил» бы его, а разрешение на столь радикальную меру пресечения получил бы задним числом. Не исключено, что именно этого Талли и добивается. Эйлле решил не поддаваться на провокацию, но порой этот человек его… скажем так, утомлял.

В этот момент дверь приоткрылась, и в каюту заглянул еще один человек — черноволосая женская особь.

— До старта пять минут, сэр, — сказала она. — Я хотела убедиться, что все пристегнулись.

Крепкая, широкоплечая, она немного напоминала одну из кочен-матерей Плутрака, которая служила в дальней разведке и с которой Эйлле за всю свою жизнь встречался лишь два или три раза.