38

Наконец Ло и Сандор внезапно отделились от четверки, прервав безмолвную связь, и быстрым шагом направились к слайдеру Сандора. Не проронив ни слова, Мона отпустила руку Кейси и пошла за ними. Он точно застыл, глядя ей вслед полными ужаса глазами.

— Мона, — глухо прошептал потрясенный Кейси, — почему?

— Нет времени. — Она опрометью бросилась назад и поцеловала его приоткрытые от потрясения губы. — Надо спешить.

Мона ускользнула, едва Кейси протянул руку, чтобы обнять ее, помчалась за Ло и Сандором, направляющимися в их летающий модуль. Дверь, щелкнув, затворилась за ней, Кейси обернулся к нам, раскинув руки в мольбе о помощи. Я просто физически ощущал его боль, но ничем не мог помочь.

— Demonios! [31] — пробормотал Пеп. — Fantasmas de los muertos! [32]

Призраки мертвых.

Вокруг уже начала сгущаться тьма, луговые собачки примолкли. Шпиль Короны излучал слабое сияние, освещая купол и отбрасывая на окружающие нас деревья и кучи обломков длинные черные тени. Далеко в лесу раздался странный дрожащий крик. Я решил, что это всего-навсего какой-то ночной зверек, призывающий свою избранницу, и все же по спине пробежали мурашки.

Модуль оставался на месте.

— Что происходит? — Кейси стоял, не отрывая взгляда от звездолета, ошеломленный и убитый горем. — Почему она ушла?

— Dios sabe [33], — пожал плечами Пеп. — Одному Богу известно. Если миром Дьявол не завладел.

Мы долго еще стояли там, зябко ежась на ночном ветру, и ждали, что семейство выйдет из слайдера, или что он взлетит, ну или хоть что-нибудь произойдет. А модуль все так и стоял неподвижный и молчаливый — загадочная зеркальная скорлупка, тускло поблескивающая в зареве шпиля.

Кейси прокричал что-то, хрипло призывая Мону открыть дверь. Но этого не произошло.

Мы с Пепом устали стоять и отошли к столу. В корзинке Моны осталась пригоршня крекеров и немного вина во фляге. Поеживаясь от ветра, мы позвали Кейси. Он стоял и словно не слышал нас, сжав кулаки, тряс головой, глядя на слайдер, пока мы с Пепом не прикончили и печенье, и вино.

Дверь другого модуля оставалась открытой. Там мы с Пепом и укрылись от ветра. Я откинул спинку сиденья и долго лежал, глядя сквозь прозрачное стекло корпуса на Кейси и на неподвижный модуль и наблюдая за медленно карабкающейся на фоне сияющего шпиля Луной. Пеп беспокойно бормотал во сне какие-то испанские ругательства. Благодаря вину я наконец уснул.

Когда я проснулся, увидел Кейси, который поднялся в наш модуль. Он лежал на полу и вовсю храпел. Глаза его ввалились, а на подбородке топорщилась черная щетина. Я вышел из модуля, и меня приветствовал целый хор луговых собачек. Слайдер Сандора все стоял там, где мы его и оставили прошлой ночью, — сверкающая в лучах утреннего солнца загадка. Пеп отыскал в запасниках сухие плитки, напоминающие по вкусу подгоревшую овсянку. Мы немножко съели. Кейси вышел на улицу проверить, не доносятся ли из другого модуля какие звуки. Он прижался ухом к зеркальному корпусу и вернулся в подавленном молчании.

— Que le hace? [34] — нахмурился Пеп. — Ну не вечно ведь ждать.

— Я видел сон. — Кейси был задумчиво печален. — Мне приснилось, что они мертвы.

— Если так, — вздрогнул Пеп и тут же перекрестился, — то надо посмотреть.

Он отошел на улицу и вернулся с тяжеленным обломком мостовой, который приподнял обеими руками и занес над головой, готовясь обрушить его на стену модуля.

— Нет, подожди, — остановил его Кейси. — Мне еще снилось кое-что. Я попытался проникнуть внутрь и услышал слова Моны. Я помню их. Золотая — восемь, красная — шесть, черная — четыре. И когда дверь отворилась, я увидел их мертвыми.

Пеп положил на землю булыжник и склонился, что-то высматривая в боку модуля.

— Mira! [35] — прошептал он. — La cerradura! [36]

Он обнаружил три разноцветные точки на зеркальном корпусе: золотую, красную и черную. Пеп по очереди постучал по ним, вслух отсчитывая удары. Дверь неожиданно широко растворилась. Мы зашли вслед за ним.

Все трое лежали, неподвижно распластавшись в креслах. Открытые остекленевшие глаза Моны незряче смотрели вдаль, а ее миловидное личико превратилось в застывшую маску. Я коснулся ее руки — холодной и твердой, застывшей в трупном окоченении. Кейси опустился на колени возле нее. Мы вышли и оставили его там одного.

— Cabron! [37] — пробормотал Пеп. — Madre de cabrones! [38] Есть ли Бог на свете!

А может, Бога вообще нет? Что за силища истребляет ничего не подозревающее и ни в чем не повинное население целых планет без предупреждения и причины. Я не знал ответа.

Наконец Кейси, шатаясь, вышел из модуля. Он выглядел бледным и подавленным, будто из него вытекла кровь до последней капли, и все же старался взять себя в руки: глаза его были сухи, а зубы плотно сжаты.

— Отчего они погибли? — спросил Пеп.

Кейси пожал плечами и покачал головой.

— Думаю, Мона знала обо всем, когда подбежала, чтобы поцеловать меня на прощание. Я знаю, она хотела сказать мне, но у нее не осталось времени.

Кейси хотел похоронить тела. Но Пеп сказал, что почва твердая, а инструментов у нас нет, так что могилы выкопать не удастся. Он считал, что модуль сам по себе уже достаточная могила, но Кейси не давала покоя мысль о высохших мумиях, которых мы видели на спутнике.

— Тогда мы их сожжем, — решил он. — Надо устроить погребальный костер.

Топора у нас при себе не было, но повсюду на заброшенных улицах лежали старые поваленные штормами деревья. Большую часть дня мы только и занимались тем, что таскали, волокли и складывали в кучу опавшие ветви да слушали брань раздраженных нашим присутствием луговых собачек. Когда Кейси объявил, что дров достаточно, мы почтительно вынесли из модуля тела и положили их на подготовленную кучу.

И тут мы поняли, что зажечь костер нечем. Пеп уж было решил отправиться на поиски кремня и стали, но Кейси вспомнил о той выставке естественных наук, которую они с Моной посетили на Короне. Он сходил туда и принес лупу. Кейси поднес ее к сухому листку, который тут же задымился и загорелся. Пеп склонил голову и пробормотал какую-то испанскую молитву. До самого заката мы подкладывали в костер дрова.

На следующее утро от похоронного костра остался лишь пепел. Мы собрали прах в корзину Моны, и когда я поинтересовался, что же с ним теперь делать, Пеп предложил развеять его по воздуху, со слайдера. Я удивился такому предложению, потому что Сандор, казалось, управлял модулем с помощью волшебства, не касаясь никаких рычагов. Пеп ответил, что здесь нет ничего особенного, что всем управляли микроботы с помощью своих магнитных и электростатических полей и что Сандор научил его пользоваться рычагом управления.

— Летим в Серенгети, — благодарно кивнул Кейси. — Я там видел стадо антилоп. Мона любила животных.

Мы высоко пролетели над заполненным льдом кратером на вершине огромного нового конуса и обратно, почти касаясь восточного берега озера Виктория, ставшего теперь шире. Мы низко скользнули над пышными зелеными пастбищами Серенгети и открыли дверь. Антилопы, газели и зебры бросились наутек, завидев нас, а какие-то ширококрылые птицы врассыпную разлетелись от водопоя. Кейси стоял у открытой двери и рассеивал прах.

— Да уж, бессмертные, — печально покачал головой Пеп и закрыл дверь, пресекая шум ветра. — Хотел бы я в это верить.

Мы вновь приземлились среди недовольных луговых собачек. Пеп, не вылезая из кресла пилота, обернулся, глядя на нас с Кейси.

— Y ahora que? [39] Куда дальше?

Кейси пожал плечами. Меня одолевало чувство какой-то непреодолимой безысходности. Мы втроем застряли здесь, окруженные одними животными. Ни друзей, ни пищи, ни инстинктов, что помогают выжить в дикой природе. Пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться и мыслить трезво, я спросил Пепа, не сможет ли он отвезти нас на Луну.

— Наверняка компьютер будет снова клонировать нас, — сказал я, — когда узнает, что Земля мертва. Когда бы это ни случилось, нашим новым собратьям пригодится отчет обо всем, что здесь произошло.

— Станция нас не впустит. — Пеп покачал головой. — Сандор опечатал ее, помнишь?

Мне отчаянно хотелось скрыться куда-нибудь от царившего вокруг разорения и хаоса. А может, полететь на родную планету Ло? Или слетать куда-нибудь еще на тысчонку лет? Может, тогда, вернувшись, уже застанем здесь наших клонов и Землю, живую и невредимую.

На какой-то миг Пеп просветлел, но потом вновь отрицательно покачал головой.

— Я не межпланетный пилот. А если бы и был им, то мы можем и не обнаружить населенных планет. К тому же любой, кто заподозрит, что мы несем вирус, просто собьет нас.

Мы опять приземлились на поле среди луговых собачек. Когда стало смеркаться, мы уже успели покинуть звездолет и разместились за гагатовым столом, доедая жесткие бисквиты, обнаруженные Пепом в продуктовом отсеке, и размышляя, как остаться в живых.

— Можно просто поселиться в модуле, но это… — он покосился на надкушенный бисквит, — даже этого комбикорма надолго не хватит.

Мы решили уж было заняться земледелием или охотой, но вспомнили, что у нас нет ни семян, ни инструментов, чтобы возделывать почву, ни оружия, чтобы охотиться на местную дичь, да хоть бы на этих самых луговых собачек, да и не умеем мы ничего. Кейси погрузился в себя и молчал, не сводя глаз с венчающего Корону шпиля, пока Пеп не спросил, что, на его взгляд, мы могли бы предпринять.

— У нас в крови микроботы из созвездия Стрельца, — сказал он с горькой иронией. — Они, по идее, должны нас обессмертить.

— Да, у Сандора тоже были, — напомнил Пеп. — Только что-то они его не спасли.

— Мы не знаем, что они такое, — кивнул Кейси, разглядывая Корону, ее золотистый купол, огромную половину Луны, восходящую из сумерек. Наконец он заговорил, скорее сам с собой, чем с нами: — Мона считала, что ей передались эти микроботы от меня. Она пыталась понять, что они собой представляют, и надеялась, что они защитят нас от того зла, что сгубило планету. Думаю, в конце концов она начала приходить к выводу, который приводил ее в ужас.

Не разжимая губ, он покачал головой.

— Я так и не узнал, на какой след она напала или думала, что напала. Она умела читать мои мысли, а вот ее разум был для меня закрытой книгой. Мы любили друг друга, и она казалась счастливой и полной ожиданий перед тем, как все закончилось. Я был счастлив с ней.

Глубоко вздохнув, Кейси покачал головой и долго сидел, припоминая что-то.

— Мы считали, что будем жить вечно, — продолжил наконец Кейси тоскливым, полным отчаяния голосом. — Мы смеялись, рассказывая друг другу о лучших моментах своей жизни. Моне хотелось знать, какой была бы ее жизнь, если бы Сандор не забрал ее с Луны. Ее потрясла история глобального катаклизма и станции. Она рассказывала, как путешествовала с матерью и о всяких странных существах, которых видела. Мона любила все новое, все живое. А когда я вспоминаю о Короне… — На миг его лицо озарила улыбка. — Здорово там было. Ей нравилось все, что готовили для нас роботы. Мы проводили в постели целые ночи. Она никогда не прекращала поисков. В самом конце она была счастлива, рада тому, что, как ей казалось, нашла.

Кейси поднял взгляд на шпиль, и глаза его наполнились решимостью.

— Я пойду в Корону.

На следующее утро он так и поступил. Мы с Пепом оставили модуль и пошли вслед за другом по широкой улице, когда-то столь впечатляющей. Раньше по обеим ее сторонам возвышались огромные деревья, которые теперь по большей части засохли или погибали. Распавшуюся на куски мостовую окружал высокий увитый плющом кустарник. Нам приходилось перелезать через упавшие стволы и карабкаться по каменистым оврагам, промытым потоками воды.

В конце широкого проспекта возвышалась громада Короны, гораздо дальше, чем казалось сначала. Вблизи она была еще внушительнее. Не меньше часа мы добирались до заросших садов, окружающих здание. Ежевика и сорные травы заполонили продолговатый фонтан в форме полумесяца, расположенный у самого входа. Внутри него возвышалась гигантская золотая статуя, одна рука которой поднята в небо, запуская в космос корабль в форме колеса.

Мы то и дело останавливались и с благоговением рассматривали нескончаемые колонны, марширующих вокруг купола животных и горящий огнем бриллиантовый шпиль. Внезапно мне захотелось вернуться в нашу маленькую безопасную норку на Луне, меня подавляли все эти гигантские пропорции и ощущение гибели и векового упадка, но Кейси упорно шел вперед.

Мы зашли вместе с ним за угол серпообразного фонтана, поднялись по пандусу, изготовленному из какого-то материала, напоминающего белый мрамор, и подошли к монументальному входу. Дверь представляла собой огромную золотую плиту, в которую была врезана еще одна гигантская фигура, на этот раз поднимающая к небу земной шар.

Планета точно загипнотизировала меня — островок жизни в этом океане смерти, полыхающий насыщенными цветами. Шарик вращался и светился синими безоблачными морями, необычными зелеными материками, испещренными, как мне подумалось, городами и трассами, иногда искоркой вспыхивал полярный лед. Вращаясь, шарик менялся. Исчезнувшие полушария больше не возвращались, с каждым оборотом сменяясь новыми, открывая очередной мир.

Я стоял перед входом, разинув рот, когда в нижней части двери открылась узкая панель. Нам навстречу вышел белый, как слоновая кость, робот с человеческой фигурой, настолько грациозный по форме и движениям, что я на миг принял его за живого. Он остановился, перегородив вход, замер на миг, изучая нас, а затем молча махнул рукой, чтобы мы удалились.

Мы с Пепом растерянно отступили. Но Кейси не растерялся и сказал что-то, созвучное с интонациями речи Сандора. На минутку робот застыл, а затем скользнул в сторону, приглашая нас войти.

39

Нас встретила пустота. Пустота, мрак и безмолвие. И все-таки это огромное здание жило какой-то собственной жизнью. Вокруг стало светло, и нам навстречу бесшумно скользнул еще один робот цвета слоновой кости, пересекая огромный просторный пол. Робот остановился, когда Кейси произнес какую-то команду, которую, по всей видимости, узнал от Моны, а мы стояли и озирались.

Перед нами была просторная передняя, огибающая здание. Ее внешняя стена внезапно осветилась голографическими фресками. Одно панно сменялось другим, точно открывались окна в неземные миры. Инопланетные пейзажи и монументальные здания, космопорты и космические корабли, необычные растения и еще более необычные животные, фигуры и лица людей разных рас, варьирующиеся от планеты к планете.

Кейси указал на них.

— Колонизированные планеты. Там везде жили люди. Делегации, торговцы, туристы, все, что душе угодно. А это здание было связующим звеном всей межзвездной цивилизации. Все время, что теряется в космических полетах, вся эта относительность — немалая проблема, но людям удалось справиться с ней. Центры, подобные этому, связывают миры.

— И все миры мертвы.

Пеп замолчал и нахмурился, глядя в трехмерное окошко, где зиял скалистый пейзаж, красный и безжизненный, как на Марсе. Огромный синий воздушный шар катился по широкой трассе, затерянной где-то вдалеке, посреди пыли. За ним следовали три шара поменьше.

— Все вымерли? — Пеп сжался, поежился и обернулся к Кейси. — Все мертвы? Вирус попал туда с какой-то другой планеты? А может, распространился с Земли?

— Именно до этого и пыталась докопаться Мона, — пожал плечами Кейси. — Ничего не говорит о том, что сюда прибывали корабли после гибели Земли. Двести сорок лет назад. Мона опасалась, что это показатель того, что другие миры тоже погибли, как и команды межзвездных экипажей. Это означало, что человечества больше не существует.

— Но как такое могло произойти? — Пеп покачал головой, вновь устремив взгляд на катящиеся шары. — Вот так вот, все сразу. На планетах, кораблях, которые разделяли многие световые годы пути?

— Не представляю. — Кейси посмотрел мимо нас в пустой коридор. — Вот это нам и предстоит выяснить. Думаю, если хотим выжить, придется взять след.

— Ну, если это не удалось даже Моне и Ло с Сандором на спутнике…

Голос Пепа отозвался жутковатым эхом в этой нависшей над нами тишине.

— И еще мне кое-что непонятно. — Кейси хмуро посмотрел на нас. — Не знаю, докопалась ли Мона до чего, да и не говорила она, но в конце она, казалось, стала счастливее. И это ставит меня в тупик.

Робот стоял и ждал распоряжений. Кейси обратился к нему. Робот ответил с акцентом, который мы впервые услышали от Сандора, когда были еще детьми на Луне. Кейси кивнул, и робот повел нас вдоль бесконечного поворота того пустого замершего коридора. Вдоль внутренней стены на некотором расстоянии друг от друга располагались просторные сводчатые проходы, над каждым из которых светились указатели с какими-то символами, похожими на иероглифы и столь же непонятными.

Царившие в помещении тишина и запустение начали действовать Пепу на нервы. Он с сомнением посмотрел на Кейси.

— Роботы узнали нас, — сообщил ему Кейси. — Мона в свое время представила им меня.

Робот свернул в какую-то высокую арку, за которой царила непроглядная темнота. Когда впереди загорелся свет, я обнаружил, что мы находимся в еще одном огромном холле, уходящем к центру здания. Далеко впереди очередной робот толкал перед собой какой-то беззвучный прибор, который, по всей видимости, подметал пол. До меня не доносилось ни звука, я не видел ни одного живого существа.

— А здесь ведь были когда-то люди? — встревоженно спросил Пеп. — Не только ведь машины?

— Тысячи людей, — ответил Кейси. — С двух тысяч планет.

— Они умерли?

— Механический персонал убрал тела.

Кейси снова обратился к роботу, и тот провел нас через дверь к лифту, который бесшумно взмыл вверх.

— Я хочу показать вам те секции, которые мы с Моной уже исследовали, — сказал Кейси. — Земная секция. Секция с планеты Ло, где она выросла. Только крупица Короны, но и этого будет достаточно, чтобы вы поняли, что она собой представляет. В любом случае, думаю, мы узнаем здесь что-нибудь полезное.

Целый день мы бродили по земной части Короны, пытаясь осмыслить то, что видели. Кейси сказал, что эти центры построили для того, чтобы планеты могли делиться между собой знаниями и культурой, и еще для объединения всего человечества. И естественно, для предпринимательства, туризма и торговли.

— Да уж, представляю, какой авантюрой была, наверно, межзвездная торговля, — сказал Кейси. — Торговец должен был упаковать товары и отвезти их на какую-нибудь заброшенную планету, зная, что никогда больше не вернется в мир, который он знал, — время сделает его совершенно чужим. При наличии везения ему удалось бы завести друзей и найти рынок сбыта для своего товара. И с такой же вероятностью он мог прилететь и вообще не найти никого, кому бы потребовался его груз, а может, и не найти себе места на планете.

Я чувствовал себя потерянным. Кейси знал несколько фраз из родного языка Моны и мог отдавать роботам простейшие команды и понимать несложные ответы. Понемногу я стал проникаться тем, что им двигало, но понимал лишь малую толику того, что Кейси пытался нам показать. Мы ходили по лабораториям для наук, которых я не знал, экспонаты, заполнявшие музей, были по большей части головоломками, в библиотеках хранилась информация в сотнях разных форматов, которые я не умел читать.

Мы заглядывали в роскошные театры без актеров, заходили в огромные залы, где не было лекторов, тысячи пустых мест смотрели на голые арены непомерных стадионов.