Она вдруг почувствовала, как в ее голосе появилась злость, но уже ничего не могла с этим поделать.

— У меня-то все в порядке, Гил, — раздраженно произнесла она. — Но люди, которым мы задолжали, могут подумать иначе.

— Кому это мы задолжали? — недовольно спросил он.

Искренность этого его вопроса вызвала у нее сомнение. Тем не менее она добросовестно перечислила имена и суммы. Наступила тишина.

— И что же, во имя Пророка, я должен сделать? — спросил вдруг чей-то совершенно незнакомый голос.

Айя на некоторое время растерялась. Она не знала, отвечать ей на этот странный вопрос или же нет.

— Должно быть, здесь что-то не так, — произнес Гил.

— Конечно, не так, — согласилась она. — Еще до твоего отъезда мы с трудом сводили концы с концами. Теперь же эта квартира нам совсем не по карману.

— Но мы же выработали бюджет, — попытался объяснить Гил.

У нее снова начало стучать в ушах, словно на голове сидели эти противные наушники.

— Да, выработали, — согласилась она; — И этот выработанный нами бюджет основывался на том, что ты каждый месяц присылаешь мне определенную сумму. Но ты же этого еще не делал.

— По-твоему получается, что теперь во всем виноват я? — недовольно спросил он. — Но что мне делать, если здесь такие расходы?

— Я никого не обвиняю, — вздохнула она. — Просто пытаюсь объяснить, как обстоят дела.

— Здесь, в Гераде, все ужасно дорого, — произнес он более мягким тоном. — Ты бы посмотрела, в каких условиях я живу. Это… комната в три матраца шириной. Но Хавелл снял ее для меня, и я не могу уйти отсюда. А еще приходится постоянно угощать всех этих людей, поить… А цены в районах высокие. Так что…

— Тебе приходится их угощать? — переспросила она.

— Да, так здесь делается бизнес, — объяснил он. — Все обговаривается за бутылкой или же в клубе. Естественно, что компания компенсирует только часть расходов. А еще…

— Я думаю, тебе надо перестать заниматься таким бизнесом, — перебила она его.

— Чем быстрее я все сделаю, тем раньше вернусь домой, — ушел он от прямого ответа.

— Но мы идем к банкротству, — устало заметила Айя.

Снова установилась тишина.

— Бангшук бы этого никогда не сделал! — прокричал кто-то посторонний издалека.

— Я попробую вырваться, — попытался приободрить ее Гил. — Нужно как можно быстрее урегулировать проблему.

В первый раз за все время разговора Айя посмотрела на батарейки, стоявшие на кухонном столе.

— Да, постарайся, — произнесла она почти безразличным тоном. — Ты мне нужен.

Разговор закончился.

«Ты мне нужен, чтобы спасти вот от этого», — мысленно произнесла девушка.

Айя закрыла за собой решетчатую дверь и спустилась по старым ступенькам к тому месту, где начинался водосток. Держась за проржавевший металлический поручень, она осторожно пересекла лестничный пролет и остановилась в нерешительности. Ей очень не хотелось входить в то самое небольшое озеро, в котором что-то плескалось.

Она провела лучом фонаря по темной воде, и вдруг луч выхватил что-то извивающееся с серебристым оттенком и иглообразными зубами.

Девушка в ужасе замерла на месте.

Змееподобная тварь исчезла, видимо испуганная светом. Но Айя все же не решалась сдвинуться с места. Держась за поручень, она терпеливо ждала, когда утихнет шум в ее голове. Вроде бы стало легче. Она еще раз обвела небольшое озерцо лучом. Ясно, эта мерзостная тварь уплыла.

Айя знала о том, что иногда плазма дает совершенно неожиданный эффект, что чаще всего происходит при так называемом резонировании. В этом случае на свет ни с того ни с сего вдруг появляются чудовищные монстры. Возможно, именно с таким случаем и столкнулась Айя. Хотя она не исключала и другой вариант, что кто-то сознательно создал вот эту мерзость и выпустил ее на волю.

Прошло не менее пяти минут, прежде чем Айя осмелилась шагнуть в воду. Никто на нее не напал, ничьи зубы не впились в ее высокие, почти не отличающиеся от сапог, ботинки.

В этот раз платформа показалась ей какой-то большой, значительно больше, чем прежде. Тени — гуще. Ее сердце колотилось так сильно, что она даже не слышала звука собственных шагов.

А в памяти возникали пустые глазницы сгоревшей женщины. Чтобы хоть немного уменьшить чувство страха, девушка успокаивала себя тем, что женщина мертва уже три дня.

У входа в старый туалет Айя задержалась и еще раз обшарила лучом фонарика платформу, чтобы убедиться, что там никого и ничего нет.

«Послушай, ты сознательно тянешь время, — сказала она самой себе. — Ты должна решить: или — или».

Еще раз глубоко вздохнув, Айя повернулась и вошла в дверной проем.

Мертвая женщина лежала на куче раскрошенного бетона рядом с упавшей подпоркой. Айя посмотрела на копну темно-каштановых волос и тяжелые сапоги. Одна рука женщины откинута, другой она намертво стиснула опору. Ее открытый рот по форме представлял правильный овал. Судя по всему, губы застыли в крике. Вблизи глазницы показались больше, чем издали.

Айя замедлила шаг, потом совсем остановилась. Желания подойти вплотную она не испытывала. В течение минуты девушка тщательно принюхивалась, но характерного запаха разложения не обнаружила. Она обратила внимание, что женщина как-то странно съежилась, так что серо-зеленый комбинезон стал ей велик.

Замирая от страха, Айя сделала шаг вперед. Еще один. Теперь она могла лучше рассмотреть несчастную ныряльщицу. Ее кожа казалась жесткой, похожей на пергамент. Обнажены длинные мертвенно-бледные зубы. И эти пустые глазницы…

Айя опустилась возле трупа на колени и протянула к нему руку. И только тут поняла, что произошло с погибшей. С губ Айи сорвался вскрик, а рука застыла в воздухе.

Погибшая оказалась мумифицирована. Из ее тела испарилась вся влага, нервы выжжены плазмой, и все мягкие органы просто исчезли. Все это пропало в огненном смерче на Берсари-стрит вместе с теми, кто стал жертвами этой ныряльщицы.

Айя надела изоляционные перчатки и осторожно дотронулась до руки женщины. Осторожно разогнула ее пальцы, вцепившиеся в опору. При этом не заметила ни сопротивления, ни окоченения руки, будто та совершенно ничего не весила. Когда Айя отпустила ее, она упала.

— Прости, сестра, — прошептала Айя.

Достав из сумки одеяло, Айя развернула его и постелила рядом с мумией, затем осторожно завернула в него труп женщины. Подняла. Необычная ноша весила не больше охапки сухих листьев. Айя перенесла ее в дальний угол туалета. Если кто-то случайно заглянет сюда, то заметит сверток не сразу.

Волосы мертвой женщины растрепались, и Айя попыталась хоть немного пригладить их. При этом ее пальцы коснулись кожи… Хорошо, что на руках изоляционные перчатки.

Бросив последний взгляд на неудачницу, Айя поднялась.

На душе она ощущала тяжесть. К тому же ей казалось, будто находившиеся над ней фундаменты зданий, кирпич и бетон, трубы и перекрытия — все это давило на нее своей тяжестью в прямом смысле. И еще ей казалось, что переполнившая колодец плазма висела над ней, словно капля воды на носике крана, готовая вот-вот сорваться.

Время летело, а ей предстояло сделать еще очень много. Состояние цейтнота несколько нервировало ее. Присутствие трупа за спиной тоже действовало на нервы. Айя словно чувствовала на своей шее взгляд несуществующих глаз.

С этим ощущением девушка передвинула сумку к опоре и достала из нее батарейки. Затем присоединила зажимы к опоре. Самой ей не хотелось дотрагиваться до нее без крайней необходимости.

Обычно процесс зарядки длился от пяти до десяти минут, здесь же батарейки зарядились почти мгновенно. Это поразило Айю. Но ошибка исключалась. Небольшой индикатор, расположенный на задней части элемента и реагирующий на поле плазмы, стремительно изменил свой цвет с красного сначала на фиолетовый, затем на голубой и наконец на лазурный. Такого лазурного мерцания Айе никогда прежде не доводилось видеть. В этот момент батарейка напомнила ей перегруженный ядерный реактор. Впрочем, она не исключала, что здесь опасность превосходила ядерную.

Оставив батарейки на полу, Айя взяла сумку, поднырнула под опору и вышла из туалетной комнаты. Подойдя к рифленому столбу на платформе, она внимательно осмотрела след электролита — ржавый знак железа, пытающегося пробить себе путь к мощному потоку электрического тока. Его надо во что бы то ни стало уничтожить, потому что он способен любого специалиста, в том числе ее помощников, навести на мысль о возможной близости источника плазмы. Именно для этого Айя прихватила с собой кое-какие необходимые вещи. И теперь она пустила их в дело.

Но безуспешно. Ни масло, ни тряпки, ни напильник не помогли ей стереть многозначительный след. Руки и спина уже болели, ноги тоже. Не хватало воздуха, по спине струился пот. И все напрасно. Девушка чувствовала, что ей не хватало сил, энергии.

Да, энергии…

Айя вспомнила об энергии, таящейся в батарейках. Еще не зная, стоит ли пробовать, она возвратилась к колодцу. С «живой» плазмой ей не доводилось иметь дело уже года три, а, может быть, и четыре. В последний раз это произошло в колледже, когда она, тогда юная студентка, убедила себя записаться на специальный лабораторный курс. Потом у нее не хватило денег для оплаты обучения, и она бросила его, не закончив.

Сняв зажим с батарейки, девушка забрала ее и отнесла на платформу. Затем открыла старый учебник на тех страницах, где даны диаграммы плазмоконтроля. Когда-то она пользовалась ими. Вот нашла то, что требовалось: Триграм. Присев на корточки, Айя положила перед собой открытую книжку и направила на нее луч фонаря на каске так, чтобы можно было читать. Затем сняла одну перчатку и взяла в руку батарейку. При этом сжала пальцами изолированный провод и тщательно следила за тем, чтобы не коснуться случайно обнаженного металла зажима.

Внезапно все это показалось ей до невозможности смешным. Украденная плазма, батарейка, учебник, в который она не заглядывала несколько лет, и сама она, пытающаяся на подземной платформе проникнуть в тайны управления плазменной энергией…

Собственно, на что она надеется? В любом случае батарейка не может обладать такой мощью, которая ей нужна. Айя стала сосредоточенно смотреть на Триграм, пытаясь мысленно зафиксировать изображение, формулу, баланс энергий.

«Человеческая воля является модулятором плазмы», — отчетливо прозвучал в ее ушах голос.

Голос принадлежал лектору, который читал в колледже заветный для нее курс. Ну что ж, самое время активизировать эту самую волю, нужно сконцентрироваться на успехе.

Но ничто из того, что она когда-то зубрила, не приходило теперь на память. Даже не верилось, что прежде они повторяли фразы, точно священные заклинания. Надо все же попробовать.

— Я — энергия, сила — во мне, — произнесла Айя.

Нет, это какой-то идиотизм. А на большее она неспособна. И потом, дело ведь не в конкретных словах, а в том, на чем сфокусировано внимание.

— Энергия — часть меня, она подчинена моей воле, — вполголоса произнесла Айя.

Она закрыла глаза и перед ее мысленным взором вдруг засиял Триграм. Медленно и осторожно перебирая пальцами соединение, она коснулась обнаженного металла. И…

Наверное, именно так чувствует себя соколенок, первый раз бросаясь с карниза вниз. Мгновение длится шоковое состояние, затем наступает удивление оттого, что оказался в родной стихии. И вот уже птица парит, и воздух отзывается на ее желания, на малейшее движение крыла…

Не надо никаких усилий. Это очень легко.

Триграм уже полыхал в ее мозгу тем же ослепительным голубым светом, что и индикатор батарейки. Даже во рту она ощущала вкус энергии.

— Усталость уносится из моего тела, оно наливается здоровьем и силой, — вновь произнесла Айя вполголоса.

Энергия пульсировала в ней столь мощно, что слова казались излишними. Тем не менее она вела Триграм по частям своего тела, изгоняя слабость и недомогание, вытесняя токсины утомленности, насыщая клетки животворящей энергией.

Открыв глаза, Айя увидела сквозь пылающий Триграм рифленую железную колонну со вспучившимися пятнами ржавчины. Девушка поднялась на ноги, все еще сжимая одной рукой металлический зажим, и попыталась вспомнить формулу ржавчины. Но ей так и не удалось точно припомнить, сколько же там атомов железа. Впрочем, сейчас это не имело значения. Сейчас ей нужно применить атомное число кислорода. Какое оно? Шесть или восемь? Кажется, восемь.

Она протянула руку в сторону колонны, ощущая под ладонью холодную рыжую пыль. И направила на нее свою энергию через кончики пальцев.

В голове завертелось еще одно памятное ей заклинание, больше напоминавшее детскую считалку. О-восемь, выходи! О-восемь, выходи! О-восемь, выходи!

Наверное, плазма лучше знала и химию, и физику, потому что чудо свершилось.

Да, да, на ее глазах ржавчина стала оседать, темнеть и, трудно поверить, превращаться в железо. Правда, железо некачественное, какое-то губчатое, ломкое. Но тем не менее железо…

Айя провела рукой по колонне и ощутила, как через ее тело, руку плазма вливалась в ржавчину, превращала ее в железо. Одновременно девушка ощутила, как чудодейственная сила плазмы с каждой секундой все убывала и убывала. Вот последняя капля энергии вытекла из батарейки и… Айя разочарованно вздохнула — процесс преобразования ржавчины прекратился.

Но в своем теле девушка еще по-прежнему ощущала влияние энергии. Ее сердце работало мощно, словно турбина. Дотронувшись рукой до груди, Айя ощутила под пальцами набухший сосок. А низ живота наливался сладостной тяжестью.

Девушка не смогла сдержать возглас удивления.

Она помнила свои занятия с плазмой в колледже, помнила их результаты. По сравнению с ними сегодняшний результат выглядел просто чудом.

Чуть ли не вприпрыжку она бросилась к помещению, где оставила другие батарейки. Схватила их и снова бегом к колонне. Вызвала в своем воображении Триграм, подключилась к цепи и направила энергию на металлический столб.

Ржавчина шелухой посыпалась на землю.

Айя остановилась на один миг, не желая прерывать контакт, потом осторожно положила зажим на бетон платформы и внимательно осмотрела себя.

Она ощутила, как в ее венах, во всем теле пульсировала удивительная сила. И ощущение этой силы давало Айе невыразимое наслаждение.

Девушка приподняла рукав и посмотрела на часы. В ее распоряжении оставалось слишком мало времени.

Она огляделась и только тут заметила на значительном удалении от дверного проема лежащую у стены туалетную дверь. Подумалось, что Ластин или Грандшук могут заглянуть в дверной проем просто из любопытства или же зайдут туда справить легкую нужду. Что тогда? Они не простаки…

Айя зарядила батарейку и мысленно направила энергию на дверной проем, представляя себе, что там сплошная бетонная стена. Эффект сказался сразу же, но не в той мере, в какой хотелось Айе. Стена стала заметно меняться. На месте дверного проема образовалась сплошная бетонная масса, но она получилась прозрачной и слегка колыхалась. Айя перезарядила батарейки и возобновила излучение энергии. Теперь дело пошло хорошо: масса стены заметно уплотнилась, отвердела и на ней даже образовались неровности штукатурки.

Сначала девушка не поверила своим глазам, она даже вытянула вперед руку, чтобы убедиться в реальности бетонной стены. Только после этого у нее рассеялись всякие сомнения. Но теперь у нее возникли сомнения в долговечности этого сооружения. На всякий случай она положила одну батарейку внутри помещения, за дверью, так, чтобы ее медный контакт касался иллюзорной стены и питал ее энергией.

Вот только надолго ли этого хватит? О сроках существования подобных сооружений она не имела ни малейшего представления. Может быть, стена простоит пару часов? А может быть, несколько дней? Впрочем, столько времени и не требовалось.

Только сейчас Айя осознала, что во время последнего эксперимента она забыла в качестве инструмента фокусирования использовать Триграм. Первоначальный успех так опьянил ее, что очень важная процедура в управлении плазмой просто выскочила у нее из головы.

«Больше так рисковать нельзя, — мысленно укорила она себя. — Это опасно».

Подошло время уходить, но уходить не хотелось. Айя вновь и вновь переживала восхитительное ощущение собственной могучей силы, своей способности творить волшебство. Неужели надо опять возвращаться в сырой подвал, будто она какой-то троглодит? Увы, надо.

Она еще раз проверила, насколько тщательно спрятала за искусственной стеной все, что захотела там оставить. Вроде бы со стороны не видно.

А плазменная энергия все еще будоражила тело. Девушка ощущала в себе способность пробежать без остановки сотню радиев, причем на одном дыхании.

Подойдя к озерцу, так испугавшему ее по пути к платформе, она даже не замедлила шаг, бодрой походкой пересекла его. Пусть теперь все эти монстры, мерзости и прочие поостерегутся попасться ей на пути.

Ластин и Грандшук уже ждали ее за закрытой решетчатой дверью. Юноша удивленно вытаращил на нее глаза, когда увидел выходящей из тьмы подземелья. Она мельком осмотрела себя. Нельзя было не заметить мокрые ботинки и свежую грязь на комбинезоне. Айя повернула ключ и открыла дверь.

— Что-то у меня вызвала беспокойство эта вода, — произнесла она спокойным тоном. — Спускалась посмотреть, а заодно проверить, не упустили ли мы что-нибудь.

— Но это нарушение инструкции, — пробурчал Ластин и недовольно засопел.

«Наверное, подозревает какой-нибудь обман со сверхурочными», — подумала Айя.

— Ну и что там? — спросил Грандшук, с трудом протискивая свое мощное туловище через узкий проход, оставшийся между Айей и стенкой.

Она посмотрела на него и отметила, что сегодня он не потрудился побриться.

— Ничего, — ответила она, с трудом сдерживая смех. — Совсем ничего.

Во время последующей работы в подземелье Айя размышляла о воздействии плазмы на организм человека. Интересно, дает ли она наркотический эффект? Может быть, через пару часов возбуждение спадет и наступит депрессия, своеобразное похмелье? Не захочется ли ей повторить прием плазменной энергии? Не придется ли с каждым разом все больше увеличивать дозу?

Но все ее сомнения оказались напрасными. На протяжении всего дня она чувствовала себя бодрой и успела очень много сделать. Когда возвращались в здание Службы Плазмы, никаких признаков апатии не ощутила. Словом, по первым впечатлениям, действие плазмы принципиально отличалось от воздействия наркотика.

Она сделала все возможное, чтобы день прошел как обычно и никто ничего не заметил бы. Когда они втроем прошли по платформе, воздвигнутая ею иллюзорная стена еще держалась. А оставшуюся после того часть смены они провели в туннелях. Сначала они закончили обследование воздушных шахт, а потом выбрались на поверхность и занялись проверкой счетчиков.

И вот Айя снова в офисе здания Службы Плазмы. Открыв свой шкафчик, она с удивлением посмотрела на серый костюм и туфли на высоком каблуке. Все это она носила еще три дня назад, за эти три дня так много всего произошло, что собственная одежда показалась ей чужой.

— Совещание состоится в назначенное время, — напомнила Телла.

Айя пошла в раздевалку и переоделась. Потом попыталась причесать растрепанные волосы. Увидев свое отображение в зеркале, она невольно вспомнила о плазме. Кажется, не мешало бы хотя бы немного прихватить с собой и подзарядиться. Так хотелось выглядеть если уж не красивой, то, по крайней мере, презентабельной.

Как оказалось, напрасно она переживала за свою внешность. Менгене и другие сотрудники после трехдневного блуждания в подземельях выглядели едва ли лучше ее. У них едва хватило сил поприветствовать Айю, когда она вошла в конференц-зал. Усевшись подальше от простуженного Нидена, она стала ждать открытия совещания и результатов работы других групп.

Наконец оно началось. Менгене стал долго и бессвязно говорить о том, что каждый знал уже достаточно хорошо. Послушав его некоторое время, Айя вдруг поняла, что руководство никак не может определиться в самом главном. Оно колебалось: объявить ли об успехе в работе или же признать неудачу. Тот и другой вариант имел далеко идущие последствия. В районе Старого Парада группы обнаружили несколько точек, где происходила утечка плазмы. Если эти точки объединить в единую сеть, то энергии окажется достаточно для того, чтобы по улицам вновь прошлась Огненная Женщина. Но это лишь в том случае, если точки объединить…

— Есть ли признаки того, что действуют мощные незарегистрированные источники? — задала вопрос Айя. — Имеются ли сведения о ныряльщиках?

Собравшиеся посмотрели на нее усталыми глазами. Все они работали в Старом Параде и располагали всей интересующей их информацией.

— Нет, — покачал головой Менгене. — Но это вовсе не означает, что подобные источники отсутствуют. Скрытые до сих пор источники и могли стать причиной бедствия. Иногда случается, что даже незначительный заряд плазмы реагирует на массовое сознание населения. Так что наличие одного какого-то особого ныряльщика совсем не обязательно для того, чтобы придать плазменному потоку изначальный импульс.

Айя кивнула головой: дескать, все понятно. Менгене всего лишь повторил официальную версию властей о роли массового сознания населения в стихийном выбросе плазмы. Девушка слышала об этом и раньше, но не знала, как к этому отнестись. Она подозревала, что в тех случаях, когда катастрофу объясняли феноменом массового сознания, в действительности за ней стоял какой-нибудь трагический смельчак, который не оставил после себя следов.

Обсуждение в ходе совещания шло вяло. Чувствовалось, никто не хотел брать на себя ответственность за окончательное решение. Ведь если Служба Плазмы объявит, что источник катастрофического выброса плазмы найден и взят под контроль, а после этого вдруг по Берсари-стрит пройдется еще один живой факел, то вместе с ним сгорят несколько высокопоставленных чиновников. Причем не поздоровится еще многим.

Наконец сумели выработать некий компромисс. «Ради успокоения общественного мнения». Эту ловкую формулировку предложил Менгене. Так вот, «ради успокоения общественного мнения» будет объявлено об успешном проведении расследования. Этот вариант освободит Службу Плазмы от политического давления и создаст более благоприятные условия для продолжения поисковой работы. Работу же придется вести уже значительно меньшими силами и в меньшем масштабе. В частности, отменялись сверхурочные, и в дальнейшем люди будут спускаться в подземелье через день.

Уже в самом конце совещания Менгене спохватился, что Айе также давал задание.

— Вы что-нибудь нашли? — спросил он ее.

— Нашла один перспективный источник, который не отмечен на картах, — ответила она. — Но там ничего не оказалось. Он уже вычерпан.

— Хорошо, — кивнул Менгене. — Значит, вы переходите работать на Старый Парад.

От радости у нее подпрыгнуло сердце. Значит, не надо больше тревожиться о том, что Грандшук или Ластин вдруг наткнутся на ее золотую жилу.

Итак, у нее есть источник неограниченной энергии, о котором больше никто не знает.

Теперь дело за тем, чтобы использовать его с умом.

Она величественно шла по Берсари-стрит, оставляя за собой огненную реку. Вокруг нее кричали, корчились и умирали люди. Когда она поднимала руку и протягивала ее в сторону какого-либо здания, здание взрывалось. От ее крика лопались стекла в домах. Энергия яростно бушевала в ней и рвалась наружу.

Айя проснулась от собственного крика. Тревожно колотилось сердце. Она села и осмотрелась. Нет, она не в подземелье и не на Берсари-стрит. Вокруг нее — молчаливые стеклянные стены, на полу — мягкий ковер, за стеной на улице — мерцание рекламы. Это ее квартира. Ее тюрьма…