В течение следующих десяти минут он увидел еще несколько таких "водяных фей" или элементалей и понял, что, так же как и люди-хамелеоны они могли становиться видимыми или невидимыми, а также менять форму по своему желанию. Если он напрягал зрение, он мог видеть их после исчезновения, как будто они были сделаны из стекла.
      Среди подборки фольклора, которую Найл впитал в Белой Башне, были сведения об эльфах и водяных феях, но он думал, что это было всего лишь любопытное, но старомодное суеверие; теперь же стало ясно, что они действительно существуют.
      Спустя некоторое время случилась еще более странная вещь. Они пересекали ручей по бревну, покрытому мхом, и Найл споткнувшись подался вперед, он испугался что столкнет в ручей впереди идущего человека-хамелеона, но какого же было его удивление когда он не почувствовал никакого столкновения с ним. А вместо этого увидел, что ноги человека хамелеона частично слились с его собственными. Совсем не сопротивляясь такому наложению тел, человек-хамелеон выглядел даже довольным этим фактом, и то расстояние, которое нужно было преодолеть до конца бревна, продлило контакт еще секунд на десять, в течение которых Найл узнал, что их окружают маленькие фигуры не больше фута ростом. Их было примерно с дюжину в самом ручье и на его берегу, в основном женского пола, хотя некоторые выглядели фигурами мужского или вообще неопределенного пола. Более того, на ковре из упавшей листвы среди деревьев на дальнем берегу находились более высокие существа, около двух футов ростом, которых Найл сначала принял за голых детей, и еще несколько существ похожих на маленьких коричневых зверьков.
      Все это пропало, как только Найл ступил на берег и потерял контакт с человеком-хамелеоном. Но теперь, когда он знал, что они там есть, он сделал попытку увидеть их, напряженно вглядываясь в тени среди листвы. Сначала это не принесло результата. Потом Найл перешагнул через упавшую ветку и как только он это сделал, то внезапно снова увидел элементалей. Не смотря на то, что они мгновенно исчезли, он понял, что попытка увидеть их, напрягая зрение, только мешает ему, наоборот нужно расслабиться и использовать внутренне чутье. Позже он начал называть это "взгляд со стороны".
      Как только он сделал это, фигуры появились снова, теперь Найл с интересом отметил, что они были полностью одеты в серые одежды и зеленые головные уборы, которые плотно облегали их головы. Это выглядело так нелепо, что он почти рассмеялся. Он был уверен, что в первый раз, когда он видел их — они были полностью голыми.
      Еще одно столкновение с человеком-хамелеоном прояснило суть феномена взаимного проникновения тел. Опять же, это была его ошибка — он попытался оглянуться и посмотреть назад через плечо, споткнулся о камень, упал на четвереньки и несколько людей-хамелеонов прошли через него. В момент, когда их тела слились с его телом, одетые в серую одежду фигурки внезапно снова стали голыми, выглядящими как маленькие толстенькие человечки. К тому времени как Найл встал и вытер влажную землю с рук сухими листьями, фигурки дружно исчезли. Он заставил их вновь проявиться используя "взгляд со стороны". Но опять же они были одеты в серые одежды.
      Но фокус со "взглядом со стороны" дал ему ключ к ответу. Он заставил их проявиться своим собственным разумом. Они были там, но оставались невидимыми, пока он не приложил усилие. Но когда он видел их через глаза людей хамелеонов, то фигуры были голыми. Возможно, что каким-то образом он добавлял им одежду своим собственным воображением? Конечно, была вероятность, что одежду "добавляли" сами маленькие существа. Возможно, они предпочитали, чтобы человек видел их в таком виде.
      Все это позволяло сделать потрясающие выводы. Деревья вокруг него выглядели твердыми потому, что он был уверен, что они действительно существуют и выглядят именно так, как он представлял, они должны выглядеть. Но неужели его воображение тоже "добавляло" что-то к их внешнему облику так же, как это казалось с маленькими человечками?
      Дело было запутанное и трудно было решить, как же оно есть на самом деле. Найл был не в состоянии это понять. Это было одним из недостатков созерцания окружающего мира в таких ослепительных тонах. Его мозг был так переполнен впечатлениями, что ясно мыслить было уже трудно. Он почувствовал, что хотел бы иметь такие же темные очки, как у Симеона, которые тот одевал, когда солнце было слишком ярким.
      Чуть ниже и дальше по течению, Найл увидел, как промелькнули какие-то пушистые коричневые создания, он удивился, потому что они выглядели как пародия на человека. Они ходили вертикально на крошечных ногах и держали свои короткие руки, или передние лапы, перед собой. Их лица выглядывали из-под меха и имели блестящие умные глаза, нос был длинный как у ежа, и оканчивался неким подобием свиного пятачка, который постоянно сопел. Но когда они увидели Найла, а затем и людей-хамелеонов, то спешно скрылись среди деревьев. Когда Найл поинтересовался почему, ему ответили, что это вредные и разрушительные создания, губящие деревья своими острыми зубами не для еды, а просто из удовольствия погрызть что-нибудь своими зубами. Найлу показалось невероятным, что какие-нибудь создания в этом лесном рае могли быть просто безрассудными разрушителями.
      Вскоре после этого Найлу представилась возможность убедиться, что они были такие не единственные. Через полмили ручей впадал в запруду площадью с пол-акра. Она была явно создана какой-то преградой внизу по течению. Люди-хамелеоны переместились к деревьям и попросили Найла следовать за ними следом, было очевидно, что они крайне недовольны результатом чьей-то жизнедеятельности и хотели подобраться к кому-то, оставаясь незамеченными.
      На дальней стороне запруды, они обнаружили ее причину: два мертвых дерева на которых скопилась куча листьев и комки черной грязи. С их дальнего края доносился громкий дрожащий писк, который был похож на щебетание взволнованных птиц. Неожиданно люди-хамелеоны перешли в видимое состояние, и звуки сменились на пронзительный сигнал тревоги. Около дюжины человекоподобных существ разбежались по всем сторонам, некоторые метнулись в воду через запруду и, взвившись над ней в воздух, как большие серебристые рыбы, исчезли в коричневой воде.
      На мгновение Найлу показалось, что он опять в Дельте, эти существа напомнили ему лягушкоподобных существ, с которыми он столкнулся там. Но их сходство оказалось лишь поверхностным. Лягушкоподобные люди из Дельты были серыми, с желтыми хищными зубами и защищаясь выбрасывали струю яда. Эти же создания были около двух футов ростом и выглядели почти как люди, исключая их необычно длинные руки и ноги, на которых были перепончатые кисти и ступни. У них были заостренные как у лисы лица с бахромой зеленых волос и большими лукообразными глазами. Окраска у них была серебряно-зеленая с черным. И они бегали как люди, очень быстро перемещаясь на своих длинных ногах. Примерно через десять секунд все исчезли.
      Найл был очарован видом водопада, созданного мертвыми деревьями, то, как свет играл в его водах, нельзя было объяснить простым отражением солнечного света. После нескольких минут наблюдения у него не осталось сомнения, что текущий ручей излучает некую форму энергии, порожденную солнечными лучами, которую поглощают стихийные существа при этом, то, появляясь, то исчезая в зеленой воде.
      Люди-хамелеоны, теперь во вполне в твердом облике отправились разбирать запруду. После того как бревна были удалены, запруда разрушилась с булькающим гулом и вода прорвалась вниз по долине. В считанные минуты запруда была осушена.
      "Но с какой целью эти рыбоподобные создания хотели блокировать ручей?" — хотел знать Найл.
      Ответ напрашивался сам собой: чтобы сделать себе подобие плавательного бассейна. Эти жабоподобные существа никогда не переставали выискивать способы нанести вред, чтобы разозлить людей-хамелеонов и сделать напрасными их старания в создании гармонии. Так же как коричневые зверьки, они имели стремление разрушать. Найл вспомнил о жуках-бомбардирах с их любовью к взрывам, и ему начало казаться, что он начинает их понимать.
      Большую часть утра они путешествовали сквозь потрясающе разнообразные пейзажи лесов, холмов и петляющих речек. Это была первая возможность Найла наблюдать осенний пейзаж с опавшими листьями и особым осенним запахом, ему он показался до боли приятным. Из-за его обостренных чувств, ему все время казалось, что природа говорит с ним, или пытается передать ему какой-то глубокий смысл. И, по крайней мере, два раза он испытал любопытное чувство близости с природой.
      Также он узнал от людей-хамелеонов, что большинство деревьев имеют свой природный дух. Один молодой дуб создавал впечатление ослепительной энергии. Найл даже не смог смотреть на него. Лидер людей хамелеонов после этого прикоснулся к его локтю, вызвав изменение его ощущений, которое позволило ему увидеть, что ствол дерева был окружен темно-зеленой аурой продолжавшейся на фут от коры самого дерева, которое теперь выглядело прозрачным и зеленым в большей степени. Как только он уставился в центр этой вибрирующей энергии, то понял, что в ней содержится живая форма жизни, которая вибрирует по-другому, чем само дерево и что он может различить лицо. Если он меня фокус своих глаз, то лицо исчезало, поэтому он не был уверен, что оно было реальным, а не плодом его воображения, как лица увиденные в огне.
      Мгновением позже существо внутри дерева, кажется, поняло, что за ним наблюдают, и колебания его очертаний неожиданно стали более явными. Это было худое лицо с высокими скулами, длинным подбородком и пронзительными умными глазами. На несколько секунд оно уставилось на Найла. Потом существо, видимо потеряв интерес, снова приняло размытые очертания. И опять Найл мог видеть только грубую коричневую кору дерева.
      Когда они двинулись в путь, Найл спросил у людей хамелеонов, выходят ли природные духи когда-нибудь из деревьев? Ответ был положительный. Такое случается и довольно часто. Для духов важно выбираться время от времени из деревьев, чтобы впитывать из атмосферы определенную энергию, которая отдавалась потом дереву и стимулировала его рост. Для этого этот лесной дух (Найл вспомнил, что люди причисляли их к гномам) совершал дюжину таких экскурсий каждый день, поэтому это дерево светилось от жизненной энергии. Но духи из деревьев никогда не отлучались от дома больше чем на несколько сотен ярдов. Родное место было дорого для них. Найл решил, что люди не сильно отличаются от них в этом плане.
      Всякий раз, когда люди-хамелеоны останавливались, чтобы разблокировать ручей или расчистить путь от упавших деревьев, которые сдерживали рост остальных растений, Найл пытался помочь им, но вскоре понял, что его неуклюжесть лишь мешала им. Люди-хамелеоны работали единой командой, и все время казалось, что они действуют как единый организм, в котором их лидер был в роли головы. В итоге они были способны выполнять потрясающий объем работы за короткий промежуток времени, даже когда они двигали упавшие деревья, чтобы даже пошевелить которые требовалась титаническая сила .
      Но самое запоминающееся происшествие произошло, когда они были на верхушке холма над долиной, которая выглядела, как будто шторм пронесся сквозь нее, оставив после себя множество поваленных деревьев, сломанных или опершихся друг на друга. Эти деревья были обвиты толстым блестящим плющом и другими растениями-паразитами с желтыми цветками. Также была какая-то разновидность ежевики, которую Найл никогда не видел раньше, с шипами размером с большой палец, она покрывала множество упавших деревьев, делая местность непроходимой. Еще там было подобие серой плесени, которая напоминала Найлу бороду седого человека, она покрывала большую часть кустарников вокруг.
      В нижней части долины располагалось длинное узкое озеро, также покрытое мертвыми деревьями и серой растительностью. Его поверхность выглядела одновременно и жирной, и пыльной. Деревья на другой стороне этого болота выглядели относительно нетронутыми. Хотя большинство из них лишилось листвы. Но по крайней мере они были целыми. Ветер, дувший через долину с северо-востока, был неприятно холодным. У Найла было ощущение, что здесь не обошлось без воздействия злых сил.
      Очевидно, что люди-хамелеоны были удивлены этим опустошением, и один из них спроецировал мысленную картину долины в том виде, в котором он видел ее в последний раз, с зелеными листьями, отражавшимися в чистой воде озера.
      Перед тем как спуститься Найл достал плащ из своего снаряжения. Как только он застегнул пряжку возле горла, внезапный порыв ветра вырвал полы плаща из рук. Защищенный от холодного бриза, который грозил выпадением снега, Найл был рад, что находится в тепле.
      Люди-хамелеоны теперь были совершенно невидимы, и любой, кто смотрел бы с высоты вниз, принял бы Найла за одинокого путника. Пока они шли заросшей тропинкой рядом с озером, Найл чувствовал запах гниющей растительности, который напоминал ему о Дельте. Здесь. На дне долины воздух был такой неподвижный и душный, что Найлу было трудно дышать и ему пришлось сбросить накидку. И, так же как в Дельте, у него было странное ощущение, что за ним следят. Инстинктивно Найл чувствовал, что для людей-хамелеонов это место было таким же неприятным, как и для него. Найл предполагал, что, как и он, люди-хамелеоны хотят двигаться как можно быстрее, но они остановились, чтобы посовещаться между собой, между делом пристально рассматривая хаос из сломанных деревьев и гигантской ежевики. Найл также поглядел на это безобразие, но ничего особенного не увидел.
      В этот момент лидер людей-хамелеонов послал ему ясный сигнал: что он должен подняться на верхушку следующего холма. Хотя Найл был озадачен, но все же сделал, то о чем его просили. Тяжелая атмосфера сделал его тело неприятно сырым и тяжелым, он еле тащился маленькими шажками, чувствуя, будто его стопы превратились в каменные блоки. Тропинка была сложная и в одном месте вообще была блокирована большим вывернутым из земли кустом, который выглядел так, как будто он был вырван с корнем. Из-за этого Найлу пришлось пробираться через завал из упавших камней.
      Когда он добрался до дальнего края преграды, то услышал ясный звук горящего леса. Он взобрался обратно на груду камней, которые немедленно начали скользить под его ногами, и понял, почему люди-хамелеоны отправили его в эту сторону. Склон холма был окутан полосой пламени, которая продвигалась вверх с приличной скоростью. Люди-хамелеоны, выглядевшие теперь как сгустки энергии, стали заметны искажая пространство вокруг себя. Они вызвали этот огонь целенаправленными потрескивающими вспышками энергии направленными на сухую листву и ветки. Сильный порыв едкого дыма ослепил Найла и заставил закашляться. И когда покрытое мхом дерево позади него превратилось в пылающий факел, он с тревогой осознал, что должен быстро уходить. Языки пламени уже охватили огнем деревья в двадцати ярдах позади него. Когда он спотыкался при подъеме на холм, то мог чувствовать жар, обжигающий плечи. До вершины холма оставалось еще 50 ярдов, когда, к его облегчению, порыв снежного северного ветра заполнил его легкие чистым воздухом. Порыв воздуха также отогнал пламя с горящей травы, которое грозило окутать Найла.
      Внезапно охваченный тревогой за своих спутников, он повернулся и посмотрел на подножие холма. Клубы дыма теперь сдувались в противоположном направлении и в итоге в белом дыме потонули озеро и низовье долины. Выше этого места склон холма представлял собой массу колыхающегося пламени и поднимающихся вверх искр. Найл обнаружил, что совсем некстати думает о том, что это зрелище по достоинству оценили бы жуки-бомбардиры; потом, после того как воронка вихревого дыма окутала его, он начал бежать к вершине холма неловкими прыжками.
      Только там он испытал облегчение. Со всех сторон его окружали камни, путь пламени в другую часть леса был заблокирован. Когда Найл обернулся, то увидел что вся северная часть долины превратилась в ад. Пламя двигалось по направлению к самому высокому холму.
      Огонь был еще в сотне ярдов от этого холма, когда Найл понял, зачем люди-хамелеоны затеяли пожар. С окутанного огнем холма взмыло вверх огромное крылатое создание. Первое впечатление Найла было, что это гигантская птица. Но позже форма фиолетовых крыльев дала ему понять, что это было нечто вроде летучей мыши. С криком ярости, который пронесся эхом вниз по долине, она взмыла вверх в задымленное небо и к ужасу Найла полетела прямо на него. Найл упал на землю, ожидая почувствовать когти впивающиеся в его спину. Возникло ощущение, что как будто ветер пронесся мимо него, когда он прижался к траве. Но когда Найл взглянул вверх, то увидел, что он один. Небо над ним было пустым. Найл понял, что он видел еще одного "природного духа" или элементаля; ни одно существо из плоти не могло так внезапно и полностью исчезнуть.
      Мгновением позже к нему присоединились люди-хамелеоны, чье присутствие он мог чувствовать, хотя он все еще не мог их видеть. Огонь не поранил их, в этом прозрачном состоянии силы природы не могли нанести им вреда.
      На вопросы Найла они объяснили, что этот дух из тех, кто предпочитают одиночество и любят устраивать свои дома на верхушках холмов, где они сливались с землей и камнями и становились незаметными. Из-за того, что они не любят, когда их беспокоят, они делают себя недосягаемыми, преобразуя склон холма в преграду из упавших деревьев и кустов гигантской ежевики, превращая тем самым долину, которую они выбрали в дикое место. Эти создания не были злыми сами по себе, но их желание быть в одиночестве делали их безжалостными и разрушительными. Воспользовавшись возможностью, они предупредили Найла, что существо, несомненно, отомстит за такое вторжение в его жизнь.
      Найл спросил: "Но если вы не уязвимы для огня, почему это существо должно его бояться?"
      Ответ был в виде образа, который был более содержателен, чем человеческий язык, и показывал, что любое создание не любит, когда к нему относятся с порицанием, а пламя было мощным выражением этого чувства. В действительности же существо можно было выгнать силой разума людей-хамелеонов быстрее, чем при использовании огня.
      Найл заметил, что краски леса, через который они теперь шли, выглядели странно увядшими и темными как при пасмурной погоде. Он попробовал, "взгляд со стороны", но беглым взглядом не смог увидеть присутствия природных духов. Люди-хамелеоны подтвердили это. Присутствие недружелюбного существа заставило всех духов покинуть это место.
      Найл был очень заинтересован, оказывается объективно существовало нечто, что он обычно чувствовал интуитивно, но ни разу не смог подтвердить рациональным сознанием: жизнь природы зависит от природных духов и без этих духов самый прекрасный пейзаж теряет некую сущность жизни.
      Спустя милю лесная местность закончилась, и ручей исчез под землей в пещере с низко расположенным входом. Трава здесь была насыщенная и зеленая, усыпанная поздними лютиками и попытка использовать "взгляд со стороны" выявила присутствие природных духов.
      Тропа, по которой они шли, вела их прямиком к гряде холмов. Здесь Найл сделал еще одно интересное наблюдение. Ему было очевидно, что ручей продолжает течь под его ногами; он вызывал отчетливое ощущение покалывания. У Найла всегда была эта способность чувствовать подземную воду; это был один из важнейших навыков жителя пустыни. Но это было просто слабое покалывание в его ногах. Теперь же это было любопытное ощущение вибрации, которую он чувствовал по всему телу.
      Когда тропинка повернула налево к проходу между холмами, то покалывания прекратились. Очевидно, что ручей продолжал течь своим путем и их дороги разошлись.
      Трава, по которой они шли сейчас, была упругой и зеленой, напоминая ему о городе с коническими башнями из его сна. Дорога, по которой они шли, в давние времена скорей всего была настоящим трактом. Когда они проходили мимо больших камней, которые частично были утоплены в дерн, он увидел, что на нескольких из них явно вырезаны какие-то надписи, хотя Найл и не смог расшифровать их или даже различить ясные контуры букв. Люди-хамелеоны не могли сказать, кто поместил эти камни сюда, и для чего они предназначались, хотя и верили, что им уже тысячи лет. Но они указали на торфяник, по которому они сейчас проходили, и на другие каменные монументы. Один из них, в сотне ярдов от дороги, был подобием гигантского каменного гриба, чья шляпка была шириной, по крайней мере, в шесть футов. Краем глаза Найл заметил на верхушке гриба сидящего маленького старика, но когда он развернулся, чтобы рассмотреть его, то там уже никого не было.
      Вдруг, совершенно неожиданно, леденящий ветер подул в спину и принес с собой дождь. Порыв ветра был настолько мощным, что почти подбил Найла под коленки. Он сразу понял, что это не естественный ветер, и что он каким-то образом связан с тем существом, которое они выгнали из дома. Это была месть, которую ожидали люди-хамелеоны. Месть была направлена не против них, потому что они не могли быть подвержены негативному влиянию природных сил, а против Найла, который был уязвим перед ветром и дождем. Спутники Найла приметили что-то типа монумента на склоне холма и поспешили добраться до него, потому что черные облака превратили солнечный полдень в сумерки, а из-за ветра Найл спотыкался на неровном дерне. Когда они подошли ближе, Найл увидел, что он состоит из шести вертикальных мегалитов расположенных рядом, с большим плоским камнем, который лежит на их верхушке. Они поторопились забраться в это убежище, потому что хотя шторм и прекратился, но дождь полил столь яростно, что склон холма как будто подернулся туманом. Найл не теряя времени, бросил свой рюкзак на землю и попытался скрыться от ветра за самой большой колонной. Но хотя она и была шириной, по крайней мере, в четыре фута, но оказалась неспособной защитить Найла от ветра, который казалось дул со всех сторон, и от проливного дождя.
      Когда Найл начал дрожать, люди хамелеоны забеспокоились сильнее. Оглушающий удар грома раздался так близко, что заставил камни вибрировать, а молния ударившая в землю в десяти футах от Найла нанесла ему электрический удар.
      Люди хамелеоны ясно почувствовали, что пришло время что-нибудь предпринять. Они подняли Найла, потому что он уже лежал на земле позади каменной колонны, так что его голова почти касалась треугольного гранитного блока, который образовывал крышу. Люди-хамелеоны сбились в круг вокруг Найла. Найл предположил, что они пытаются защитить его от ветра, и что их попытка обречена на провал, потому что мощные порывы ветра дули прямо сквозь них. В действительности, они удлинили свои руки и положили их на плечи, спину и голову Найла, что немедленно привело его в состояние спокойствия, которое он испытал в подземной пещере. То, что они делали, было фактически передачей Найлу вибраций их физического естества. В течение нескольких секунд он инстинктивно сопротивлялся силе, которая пыталась изменить его собственную частоту вибраций. Потом он понял, что то, что они пытаются сделать, может быть осуществлено только с его помощью. Это требовало особых психических усилий, которые использовали их энергию и неким образом соединяли в едином акте доброй воли.
      Как только Найл смог это сделать, то почувствовал себя растворяющимся, как будто его тело превращалось в воздух. Частота вибраций его естества увеличилась. Он почувствовал как одежда спала с него. Его ступни и ноги стали невидимыми. Он стоял полностью голый и ветер с дождем проходили сквозь него. Последовало еще одно изменение вибрации, и волна холодной энергии пробежала по позвоночнику. Как только она достигла головы, люди-хамелеоны стали видимыми, выглядя более материальными, чем когда-либо раньше. И его собственное тело также стало абсолютно видимым. Но он не мог больше чувствовать ветер, который продолжал завывать вокруг, и сдул его одежду к противоположной стене. С другой стороны камни вокруг него выглядели, так как будто превратились в стекло, он мог видеть сквозь них, и видно было, как дождь капает на их стенки, как душ капает на стекло.
      С жутким последним порывом дождь и ветер прекратились, отметая всякие сомнения о том, что это мог быть обычный шторм. В течение минуты небо стало голубым. Но Найл не торопился покинуть каменное убежище. Вообще он не торопился делать что-либо, потому что его бестелесное состояние приносило удивительное чувство свободы. Он никогда не задумывался, сколько же весит человеческое тело и как много усилий нужно прилагать, чтобы передвигать его. Ему внезапно пришло в голову, что если бы ему пришлось носить груз весом равным его телу, он бы очень скоро утомился. Это состояние бестелесности опьяняло его.
      Но это состояние также приносило, сбивающее с толку, ощущение отсутствия времени, похожее на расслабление, приносимое большим бокалом вина. Время выглядело просто другим названием страха, и он чувствовал радость избавившись от него. С другой стороны мир вокруг него никогда не выглядел таким пленительным. Для начала, эта странная постройка, которая защитила его от шторма, была не просто древним монументом, это был знак, размещенный здесь, потому что это самое важное место на мили вокруг. Это было место, где многие земные силы соединялись вместе. Если бы Найл решил посидеть здесь несколько дней, он смог бы узнать не только историю этого места, но и все тайны природы.
      Он также узнал, что у этого места есть страж. Он выглядел как благожелательный старичок. Но когда-то он был жестоким воинственным королем, который уничтожил множество противников, а некоторых даже расчленил живьем. Эта часть торфяника когда-то была полем великого сражения, где король погиб от полученных ран, обратив перед этим противника в бегство. Теперь же он с удовольствием покинул бы это место, но память о жестокости, которую он причинил, держала его в этом месте.
      Найл мог узнать историю жизни короля, просто оставшись там и впитав то, что было написано на камнях. Но его собственная память говорила ему, что нет времени для остановок. Они были рядом с границей территории его спутников, и вскоре ему предстояло окунуться в неизвестность.
      Люди-хамелеоны, находящиеся в курсе всех мыслей и чувств Найла были огорчены его решением; для них казалось невероятным, что кто-либо мог иметь желание покинуть их бессмертную реальность природы, чтобы вернуться в беспокойный мир людей. Теперь, когда они разделяли мысли и чувства Найла долгое время они узнали о специфических трудностях человеческого существования, об узких возможностях сознания, машинальности человеческого тела, и его зависимости от факторов окружающего мира. И им это все больше не казалось пленительным.
      Найл чувствовал то же самое, и если бы не мысли о Вайге, то он остался бы с ними пока, дни не перешли плавно в недели. Но день уже перевалил за середину и скоро должны были опуститься осенние сумерки.
      Подсознательно он знал, как вернуться в нормальное человеческое состояние. Ему просто нужно было уменьшить его повышенную частоту вибрации. Правда, ему нужно было побороть сильное нежелание делать это. Ощущение было такое, как будто в холодное зимнее утро ты должен вылезать из теплой постели и прыгать в леденящую холодную ванну. Но как только он переборол себя и сделал это, люди-хамелеоны растворились, и он опять знал об их присутствии только благодаря духовной общности, которая установилась между ними. Камни снова стали непрозрачными, и присутствие их грустного воинственного стража стало расплывчатым, как видение.
      В момент возвращения в физический мир Найл почувствовал волну счастья. Теперь он знал, что есть мир, в который он попадет после своей физической жизни. В этот короткий момент ему показалось, что он понял, для чего был рожден.
      Пора было уходить. Он нагнулся и поднял свою мокрую одежду, затем быстро оделся, потому что воздух был холодный. Прежде чем надеть свой рюкзак, Найл достал из него свой хронометр. Через пару часов должно было смеркаться. Но он смотрел на часы не просто, чтобы проверить который сейчас час, это символизировало то, что он вернулся в мир, в котором владычествует время.
      Так как люди-хамелеоны знали, что вскоре расстанутся со своим гостем, то они тоже приняли физическое обличье. Теперь, когда они покидали монумент, защитивший их, люди-хамелеоны сделали ритуальный жест благодарности стражнику, и Найл, хотя теперь и не ощущал присутствия старого воина, сделал то же самое. После этого они вышли снова под закатное солнце осеннего вечера.
      Сочная зеленая трава играла под солнечным светом, и Найлу больше не было необходимости использовать "взгляд со стороны" чтобы увидеть природных духов — его недолгая трансформация к бестелесному состоянию способствовала тому, что их вибрация теперь не была слишком медленной по отношению к его нормальному диапазону восприятия. Они продолжали свой путь по упругой траве усыпанной вереском и утесником, и Найл мог отчетливо видеть мерцание жизненных форм, которые парили на границе с физической реальностью. Они проявлялись как мерцание красок, а не так как пламя на солнечном свете. Когда Найл пытался сфокусировать свой взгляд на них, то еще раз убеждался в необычной природе бестелесных существ. Физические формы жизни могли быть увидены просто посредством взгляда, тогда как наблюдение нефизических форм было подобно диалогу с ними. Прежде чем ты мог их увидеть, нефизическое существо должно было решить, что тебе ответить и отвечать ли вообще. Другими словами, нефизическая форма жизни сама определяла свою видимость. Найл понимал абсурдность этой идеи. Дух все еще был перед его глазами. Было видно, как он порхал на кромке обрывка утесника, чей цветок уже давно завял. Но когда он посмотрел на него, то просто исчез и Найл мог видеть только колючий зеленый утесник. Чтобы увидеть его, нужно было смотреть более мягко, менее требовательно, как будто говоря: «Пожалуйста, покажись мне». В итоге форма могла появиться и выглядеть как пульсирующий световой шар, блуждающий огонек или маленькое пушистое животное, она могла даже предстать в виде гротескного маленького человечка. Но всегда проходило некоторое время, прежде чем они появлялись, тогда когда сами решали, как же все-таки они будут выглядеть.
      Он знал, что у этих форм жизни нет ни сильного интеллекта, ни силы воли, возможно даже меньше чем у животных. Но их бестелесная сущность подразумевала, что он им особо и не нужен.
      Вместо того, чтобы следовать дальше по тропинке к горному хребту, люди-хамелеоны повели его к впадине недалеко от тропы.