Дедушка излучал другую разновидность силы. Когда он шел через комнату к своему креслу, Найл увидел, что он прихрамывает и правая сторона лица была застывшей, словно он перенес удар.
      — Моего отца ударила молния, — пояснил его сын с оттенком гордости.
      Этот факт мог показаться недостаточно значительным для подобного сообщения, но Найл вспомнил, как узнал от людей-хамелеонов, что тролль, которого ударило молнией, воспринимается как божество. Очевидно, это считалось проявлением его скрытой мощи.
      Найлу не терпелось заговорить о Маге, но он чувствовал, что задавать вопросы столь значительной персоне было бы дерзостью. Кроме того, старик все внимание сосредоточил на еде, что препятствовало началу разговора. Но когда трапеза была закончена и дети притихли, наевшись до отвала, он откинулся в своем кресле и сказал на языке троллей:
      — Итак, ты встречал Хубракса?
      Ментальный образ дал понять, что он говорил о тролле со священной горы.
      — Он отвел нас к священному озеру, — сказал Найл.
      Свои слова он сопроводил картинкой самого себя, беседующего с людьми-хамелеонами.
      Дед вытащил искривленную трубку, которую плотно набил коричневым веществом. Он поджег ее, вставив короткий кристаллический стерженек, конец которого светился красным, и старик уставился на трубку, нахмурив брови. Он выпустил клуб дыма, который был намного ароматнее, чем табак, который курили слуги жуков.
      — Хубраксу ты понравился, — сказал он.
      — Вы виделись с ним? — спросил Найл.
      — Довольно давно, но иногда мы переговариваемся.
      Найл не стал спрашивать, что он имел в виду под общением на таком расстоянии. Но старик прочел его мысль.
      — Мы используем резонирующий кристалл.
      Тем временем, в комнату возвратился капитан и неподвижно застыл у очага, явно наслаждаясь его теплом. К удивлению Найла, он принял стакан искристой воды, предложенный хозяйкой. Удерживая чашу гибкими, как руки, хелицерами, он выглядел до странности человечным. Найл чувствовал, что паук желает вести себя по-человечески, и ему приятно было осознавать, что он, отверженный сородичами, на равных принят людьми — поскольку тролли для него были не более, чем разновидностью человека.
      Старик включил капитана в разговор. Он продолжал говорить на языке троллей, который он явно находил более удобным, но сопровождал речь телепатическими посылками так искусно, что напомнил Найлу Дравига.
      — Страна теней — опасное место.
      — Так мне и говорили, — сухо произнес паук.
      — И Карвасид имеет особенную неприязнь к паукам.
      — Вы не знаете, почему?
      — Да, я знаю.
      Старик со своей трубкой устроился поудобнее, а его невестка вновь наполнила его чашу. Дети в предвкушении его рассказа наклонились вперед, уложив локти на стол.
      — После того, как с неба упала пылающая звезда, — он явно имел в виду комету Опик, — земля покрылась снегом и льдом. Но она также принесла Великую Богиню. До ее появления тролли были вымирающей расой, — троллей он называл словом «патара», — но она дала нам новую жизнь. Мы даже стали больше и сильнее. — Он повернулся к капитану. — Как тебе известно, твои сородичи тоже стали больше и сильнее.
      Они ощутили замешательство паука, и Найл понял, что тому ничего не было известно об истории его рода.
      — Пауки начали расти, хотя поначалу они были вполовину меньше нашего Сверчка. — Он указал на собакообразное создание, которое теперь обгладывало кость. — Но люли, в особенности, женщины, боялись пауков, хотя их яд не был опасен. Затем человеческий вождь по имени Айвар Жестокий завоевал эти земли. Он ненавидел пауков и вынудил их скрываться в горах. Вождь продолжал расширять свои владения к северу. У него было множество жен, но была старшая, которую звании Хуни. И когда он услышал о том, что целая долина кишит пауками, она принялась умолять мужа всех их изничтожить.
      Найлу в первый раз довелось услышать, что войну против пауков развязала женщина, но узнав об этом, он увидел, что это не лишено смысла. Его тетя Ингельд ненавидела пауков, и если бы она обнаружила одного из них в их пещере в пустыне Северного Хайбада, то вопила бы, пока ее муж бы его не прикончил.
      — Итак, пауков выкурили из пещер огнем и дымом, и тысячи пауков пали в этой бойне.
      Найл знал эту часть истории, так как слышал об этом непосредственно от Хеба Могучего. Однако рассказ тролля обладал такой необоримой повествовательной силой, что Найл был зачарован каждым словом.
      — Но это стало началом возвышения пауков. По мере того, как совершенствовался их разум, росли их отчаяние и ненависть. Они лелеяли мечту о возмездии. Поскольку пауки уже осознали, что воля может оказывать влияние на материальный мир, они начали развивать силу воли как защиту против человеческой агрессии. Сначала они научились применять силу мысли в охоте на добычу. В то время, как пауки голодали в скальных долинах, некоторые из паучьих охотников овладели навыком парализации птиц в полете. Величайший охотник носил имя Хеб, и он стал их вождем. Однажды он со своим братом заметили нескольких пастухов в долине под ними. Они незаметно сползли вниз и под прикрытием скалы парализовали двоих так, что они не могли двинуться или подать голос. Они не собирались причинять им вред, лишь желая убедиться, что могут обездвижить человека. Хеб думал, что люди гораздо сильнее их, но в тот день он понял, что их можно покорить с помощью силы воли. Долгие годы после этого пауки готовились к атаке, в которой должны были одержать окончательную победу и не дать людям шанса подняться. Они знали, что спасись хоть несколько человек, и придется начинать борьбу заново. В конце концов, под предводительством внука Хеба Охотника, которого также звали Хеб, они окружили город Корш и сомкнули волю в нерушимую сеть. Все люди города были парализованы, и Корш сделался столицей повелителя пауков Хеба.
      Тролль обращался к капитану, чувствуя, что все это было ново для него. Паук все еще стоял, хоть и отодвинулся от очага, который явно был для него слишком жарким. Как и птицы, пауки были способны оставаться на ногах часами и даже днями. Тогда капитан спросил:
      — Ты знаешь, отчего люди такие воинственные?
      Тролль повернулся к Найлу:
      — Возможно, на этот вопрос следует ответить тебе.
      Найл и сам немало рассуждал на эту тему, в особенности после того, как услышал рассказ Хеба о войне, которая привела к порабощению человеческой расы.
      — Я думаю, что люди обладают куда большей энергией, чем могут применить. Это сделало их властителями Земли до появления гигантской кометы. Но даже тогда они начинали понимать, какие проблемы это порождает. Большинство животных проводят жизнь, пытаясь прокормиться. Разрешив эту проблему, человек воцарился на Земле. Но даже перед прилетом кометы он оставался скучающим и недовольным, потому что имел слишком много энергии и ощущал удушающее воздействие праздной и безопасной жизни.
      В своем рассказе Найл в значительной степени опирался на то, что узнал в Белой Башне.
      — Затем судьба бросила им величайший вызов, с которым они когда-либо сталкивались, и они отправились на поиски новых миров. Но те, кто остались, вскоре сделались такими же жестокими и воинственными, как их предки тысячью годами раньше. Даже будучи человеком, я не могу не признать, что они заслужили рабство у пауков.
      Говоря это, он заметил, что тролли слушают его потрясенно и с явным благоговейным трепетом. Они принимали как должное, что он недалеко ушел от мальчика, а теперь поняли, что имели дело со знатоком, которому известна история человеческой расы.
      — Откуда ты это узнал? — сказал старик.
      Капитан избавил его от разъяснений, заявив:
      — Он — избранник Богини.
      Пока они не осознали сказанного, стояла тишина. Затем великанша заметила:
      — А почему избранник Богини путешествует без сопровождения?
      — Я пытаюсь спасти жизнь брата.
      — Значит, твой брат в плену? — спросил старик.
      В этот момент Найл почувствовал, что ему не хватает способности Хеба Могучего передавать громадные объемы информации одним телепатическим выплеском, поскольку перед ним встала перспектива нескончаемых объяснений.
      — Нет. Он был отравлен, — ответил Найл, затем повернулся к великанше. — Возможно, ему осталось жить лишь три недели.
      — Тогда, возможно, мы сможем помочь, — сказал молодой тролль. — Отец знает о ядах все.
      Перед Найлом блеснул внезапный проблеск надежды.
      — Опиши мне симптомы, — попросил старик.
      Найл рассказал, как его брат ощупывал топор, принадлежавший убийцам Скорбо, и лезвием порезал подушечку большого пальца. Когда он описал последствия — усугублявшуюся лихорадку, периодические приступы бреда – старик тряхнул головой.
      — Это не обычный яд. Он напоминает уусли, добываемый из корней дерева трекуты, в нем содержатся крошечные живые организмы, которые может контролировать Карвасид, даже находясь в Стране Теней.
      — Нет никакого способа уничтожить эти организмы? — спросил Найл.
      — Если яд готовил Карвасид, то почти наверняка нет. Но есть дерево, которое может помешать его ментальным вибрациям — мы зовем его нирита.
      Найл распознал ментальный образ.
      — Эболия? Мы уже поместили его в комнату с двумя такими деревьями.
      — Значит, вы сделали все, что в ваших силах.
      — Ты не можешь попросить совета у Богини? — поинтересовалась великанша.
      Найл покачал головой.
      — Она бы сказала, что с этим должен справиться я сам.
      — И на что ты надеешься? — спросил ее муж.
      — Я хочу поговорить с Карвасидом лицом к лицу и выяснить, смогу ли я выторговать у него жизнь моего брата.
      — Поэтому ты странствуешь по северным горам?
      — Да.
      Воцарилась тишина, поскольку муж и жена неуверенно посмотрели друг на друга, затем — на старика. Тот задумчиво уставился на чашу своей трубки.
      — Это может сработать. Но, возможно, тебе придется заплатить более высокую цену, чем ты полагаешь.
      — Каким образом?
      — Он больше всего на свете ненавидит пауков. Если ты сдашься на его милость, он задумается, как бы использовать тебя против них.
      — Почему он так сильно ненавидит пауков? — спросил Найл.
      — Потому что он находился в Корше, когда тот пал перед армией Хеба. Паукам было дозволено пожирать человечину, и его жена и дети были съедены.
      — Как его звали?
      — В те дни он был известен как Сафанас. Он входил в состав стражи, патрулировавшей городские стены, и прослыл сторонником строгой дисциплины. Вскоре после падения города он сбежал в Серые Горы.
      — Вы встречались с ним?
      — Нет, но я его видел. По пути на север Сафанас с несколькими своими солдатами останавливался менее, чем в лиге отсюда. Я сделался невидимым и наблюдал за ним. Я не видел никого столь снедаемого ненавистью. И я уже тогда догадался, что он понял секрет пауков.
      Найл посмотрел на капитана, который внимательно слушал.
      — И в чем же состоит секрет пауков? — спросил он больше ради него.
      — Да в том, что они знают о силе мысли. Пауки видели, как их собственные сородичи гибли в бойне, устроенной сначала Айваром Жестоким, затем Скаптой Хитрым, который сжег город Сибиллу, а после этого — Вакеном Ужасным, который выдворил пауков в холодные северные земли, где многие замерзли или умерли от голода. Тогда пауки и познали силу ненависти, которая привела их к секрету силы воли.
      — Я никогда не понимал, как люди осмелились воевать с пауками после смерти Айвара Жестокого, — сказал Найл. — Ведь уже тогда пауки развили способность парализовать людей с помощью силы воли.
      — Это только побудило людей больше, чем когда либо, жаждать их уничтожения. А поскольку они уяснили, что, если застать пауков врасплох, у них не будет времени сомкнуть разумы в единую силовую сеть. Вакен убил из засады так много пауков, что получил прозвище Убийцы Пауков. Ему повезло, что он мирно скончался до того, как пауки завоевали город Корш: в противном случае, он погиб бы столь же жуткой смертью, как Айвар Жестокий.
      — Почему Сафанасу позволили остаться в живых, когда Хеб захватил Корш? – спросил Найл.
      — Ему не позволяли. Он укрылся от преследования в пещерах под городом. Он с дюжиной людей спаслись на лодках, которые хранились там.
      Найлу вспомнились остовы лодок на берегах подземной реки, и он внезапно догадался, что Сафанас и его спутники уничтожили их, чтобы предотвратить погоню.
      — Когда я их увидел, они утомились и пали духом — все, кроме Сафанаса, который сплотил их своей силой воли. Тогда я понял, что он выживет. Но я также видел, что им движет ненависть, которая может уничтожить его с легкостью.
      — Пауки преследовали его? — спросил Найл.
      — Не знаю, но сомневаюсь в этом. Возможно, они подумали, что он не представляет угрозы. Это было их ошибкой, поскольку Сафанас и его воины отыскали путь в Страну Теней и здесь начали строить планы мести.
      — А где вход в Страну Теней? — поинтересовался Найл. Он даже задержал дыхание, ожидая ответа.
      — В семи лигах к северу, на склоне горы, которая называется Сколлен.
      Его слова сопровождались ментальным образом горы. Найл тут же узнал фантасмагорический пейзаж, усеянный острыми, как иглы, пиками и уплощенными кратерами вулканов. Это было то самое место, где потерпел крушение Скорбо.
      — На что похожа Страна Теней? — спросил юноша.
      — Ты проходил под священной горой? Страна Теней — что-то вроде этого, но гораздо обширнее. Мои сородичи зовут ее Страной Зеленых Сумерек.
      — Вы бывали там?
      — Много раз. Задолго до моего рождения ее населяли создания, зовущиеся троглодитами, — ментальный образ, сопровождавший его слова, являл собой что-то вроде черной обезьяны, — но многие из них пали жертвами извергаемого горой ядовитого дыма. Когда я был ребенком, там была призрачная пустошь, заполоненная полуживыми созданиями. Позже там обрели убежище Сафанас и его товарищи. Постепенно их число росло.
      У Найла вырвался очевидный вопрос:
      — Но как они размножались, если среди них не было женщин? — Однако, спрашивая, он уже догадывался об ответе.
      — Они вторглись в скальные жилища и захватили всех тамошних жителей.
      Итак, догадка Найла оказалась правильной. Убийцы Скорбо были потомками населявших скалы.
      — А что было дальше? — Вопрос задал старший из детей. Он увлеченно вслушивался с того самого момента, как проснулся и услышал, что Найл упомянул своего брата.
      — Об этом знает только Сафанас, — отозвался его дедушка. — Но в те далекие годы я как-то нечаянно услышал, что один из его стражей сказал другому, что он обнаружил высеченные на могиле древние надписи, и по ним-то и начал изучать искусство магии.
      Найлу вдруг вспомнилось посещение библиотеки в Белой Башне, когда Старец рассказал ему, как антропологи пришли к заключению о том, что некоторые первобытные племена были способны к проведению магических ритуалов, таких, как вызывание дождя.
      — Это правда, что Карвасид может повелевать погодой? — спросил он.
      — Разумеется. Но это нетрудно. Даже я могу ей управлять.
      — Как? — заинтригованно спросил Найл.
      — Один способ — с помощью этого. — Он дотянулся до сферы и вручил ее Найлу.
      Юноша полагал, что она вся перемазана жиром; к его удивлению, она была чистой, словно ее только что натерли до блеска.
      — Почему она такая чистая? — спросил он.
      — Она очищается сама. Такова природа этого кристалла. На нее даже пыль не ложится.
      — А как с ее помощью управлять погодой?
      — Это трудно объяснить, но просто показать, — произнес старик, — Пойдем.
      Он поднялся и вышел через дверной проем. За ним последовали его сын и внук. Капитан помедлил, неуверенный, что его тоже позвали, но тролленок улыбнулся и поманил его за собой. В комнате осталась только великанша, которая уложила ребенка на подстилку в корзине и принялась убирать со стола.
      Найлу пришлось схватиться за край стола, чтобы спуститься на пол, и он поспешил вслед за ними. Кристальная сфера, словно реагируя на его волнение, посылала в руку слабые импульсы электричества. Остальные, двигаясь широкими шагами, успели подняться до половины лестницы. Взбираясь на эти ступени по пояс высотой, Найл внезапно вспомнил детство, когда он казался гномом по сравнению с возвышавшимися над ним предметами мебели и взрослыми, которые представлялись великанами.
      Когда он вновь вошел в покрытую кристаллами пещеру, наполнявшие ее красота и мощь произвели на него даже большее впечатление. Общение с троллями явно настроило его на вибрации пещеры. Его словно окружал свист продувающего лес ветра. Он взглянул на потолок, почти ожидая увидеть деревья, клонящиеся под его порывами.
      Остальные уже были в задней части пещеры, где льдистое свечение кристаллов уступало отвесным колоннам, походившим на деревья из зеленого стекла, покрытые длинными заостренными листьями. Напротив них стоял предмет, напоминавший трон или кресло, вырезанное изо льда. Перед ним стояла зеленая колонна, где-то на фут выше Найла, на вершине которой находилось чашеобразное углубление. Внутри этой чаши что-то сияло и переливалось, словно живое свечение. Это напомнило Найлу о недавно восстановленном маяке, который возвышался на оконечности порта, указывая путь прибывающим кораблям по ночам.
      На кресле сидел тролленок, уставившись на свет, как загипнотизированный. Приблизившись, юноша заметил, что со сферой в его руке творится что-то странное: она запульсировала, словно пришла в созвучие с источником света, и потянула руку, как пытающийся взлететь воздушный шар. Он инстинктивно крепче прижал ее к себе.
      В этот момент его словно поразило раскатом грома, так что он едва не уронил сферу. Воздух наполнился едким запахом электричества. Маленький тролль рассмеялся и захлопал в ладоши, а Найл понял, что он каким-то образом вызвал гром.
      Дед снял ребенка с кресла и жестом предложил Найлу занять его место, помогая ему забраться, приподняв за подмышки. Найлу кресло показалось исполинским; подлокотники находились на уровне его головы. Сфера теперь вырывалась с такой силой, что ему приходилось удерживать ее обоими руками. Покалывание усилилось до болезненности, словно он пытался удержать в руках слишком горячий предмет.
      Дед протянул руки к углублению и достал другую сферу, примерно такого же размера, как и та, что так крепко сжимал Найл. Он осторожно положил ее на пол, и ее свет медленно угас там. Затем он принял шар из рук Найла и поместил в выемку на вершине колонны. Она тут же принялась светиться гораздо более ярким светом, чем тот, который вынули, настолько мощным, что Найл вынужден был прикрыть глаза ладонями, а капитан отступил на шаг назад. И тут юноша ощутил побуждение отнять руки и взглянуть прямо на свет. Сделав это, он почувствовал, как в него входит его мощь, словно он сам становится светоносной сферой.
      Это было странное ощущение, одновременно пугающее и завораживающее. Он чувствовал себя, словно мучимый жаждой человек, который припал к чаше в страхе, что ее отберут. Сияние возродило ощущение внутренней силы, которое он однажды пережил в Белой Башне.
      Старик указал на зеленую колонну:
      — Это — пален, он соединяет сферу с окружающей средой.
      Найл чувствовал, что из паллена выходит какая-то разновидность энергии, которая заставляет сферу светиться, словно лампочка.
      Оказываемый эффект каким-то образом напоминал Найлу то, что происходит, когда он использует мыслеотражатель. Но ментальный рефлектор, по-видимому, лишь укреплял его волю. Эта магическая сфера, казалось, также углубляла его чувства и способствовала углублению знаний и интуиции. Мыслеотражатель усиливал действие разума; эта сила также расширяла его до такой степени, что он мог ощутить окружающие горы и Долину Мертвых.
      Поскольку власть сферы погрузила его в свой мир, он также начал понимать ее предназначение и историю. Вырезавший ее человек был священником, год ушел у него на то, чтобы выбрать глыбу кварца более пяти фунтов весом и высвободить из этой кристаллической тюрьмы сферу, весившую менее фунта, энергетика которой складывалась на протяжении более миллиона лет.
      Неудивительно было, что Маг столь страстно желал заполучить ее. Владея кристальной сферой, он смог бы увеличить свою мощь до чудовищных масштабов, имея в распоряжении источник нескончаемой энергии. Ведь лучи этого кристалла оплетали Землю подобно паучьей сети, а энергия, которая заставляла шар испускать вспышки света, исходила из самой Земли, будучи клокочущей силой, разражавшейся громами и молниями. Она накапливалась в окружавших его рядах кристаллов, словно в батареях. Войдя в мир кристаллической сферы, он сделал эту силу доступной для своего разума. Не двигаясь с места, которое обеспечивало надежную связь его мышления с шаром, он мог сотрясать ураганами Долину Мертвых и обратить озеро в волны разрушительного потока.
      Это озарение породило очевидный вопрос. Его сознание покинуло сферу, отчего свет потускнел, и он спросил у тролля:
      — У Карвасида есть подобная сфера?
      — Есть, но менее сильная.
      — Откуда она взялась?
      — Он сделал ее сам, с помощью захваченного им в плен боки. — Великан предугадал следующий вопрос Найла. — Бока — это природный дух, живущий в золотоносных и среброносных шахтах, который иногда принимает человеческий облик. Они — величайшие мастера этого мира.
      Образ, переданный стариком, был отталкивающим. Бока напоминал мужчину, с которого сняли кожу, обнажив мускулы. Он был очень высок и обладал тонким мертвенно бледным лицом и зловещего вида запавшими глазами в красных ореолах.
      — Да, они могут быть очень опасными, — отреагировал на невысказанную мысль Найла великан. — Но Карвасид наслаждается тем, что демонстрирует полноту своей власти.
      — А откуда вы взяли свою сферу?
      — Ее сделал мой дед. Она не такая мощная, как твоя, потому что ее минерал не такой чистый.
      Ментальный образ наводил на мысль, что кристаллическая решетка подобна тонкому кружеву.
      — Можно, я ее опробую?
      — Конечно.
      Старик вынул сферу Найла и поместил другую. Энергетика кристаллического кресла избавляла Найла от усилий по установлению связи, и он тут же понял, что имел в виду старый тролль. Этот шар неспособен был концентрировать такое же количество силы Земли; его паутина обладала меньшим охватом.
      Найлу пришел на ум следующий вопрос:
      — Если пещерные жители попали в рабство, почему они не рассказали Карвасиду, где спрятана сфера?
      — Никто, кроме священника, этого не знал, а он был убит.
      — И вы не подумывали о том, чтобы отыскать ее? — спросил Найл.
      Тролль покачал головой.
      — Я понимал, что, если ее не может найти Карвасид, то она, должно быть, была запрятана очень тщательно. Кроме того, найди я ее, я бы навлек на себя его алчность.
      — Последний вопрос: ты можешь показать нам наилучший путь в Страну Теней?
      — Это не обязательно. Все, что вам нужно, вы сможете узнать отсюда. — Он указал на кристальный шар. — Сейчас, думаю, мы оставим тебя в одиночестве, чтобы ты мог поучиться, как ей пользоваться.
      Он снял шар с вершины палена и поместил туда сферу Найла. Свет тут же стал ярче, и Найл ощутил сужение внимания в точку, похожее на эффект от использования мыслеотражателя.
      Несколько мгновений спустя он остался один в пещере. Ему показалось, что капитан рад был ретироваться: энергетика этого места все еще доставляла ему неудобство.
      Хоть Найл рад был остаться наедине с собой, он чувствовал себя неприкаянно в опустевшем углу, неуверенный, что делать дальше.
      Его первой мыслью было возобновить контакт с матерью, чтобы узнать последние сведения о Вайге. Он расслабился до ощущения лучей сознания, протянувшихся вокруг него, затем повторил ментальный прием, усвоенный в башне Сефардеса, заставив что-то в своем мозгу переключиться, и перед глазами возникла комната матери.
      Это сработало настолько быстро, что он не успел подготовиться. Он внезапно очутился в комнате матери в другом крыле дворца. Он стоял спиной к двери, а она сидела на стуле, штопая детские одежки.
      Ощутив его присутствие, она подняла взгляд, и готова была вскрикнуть от страха, увидев его. Он быстро помотал головой и приложил палец к губам.
      — Что ты здесь делаешь… — начала было она, затем умолкла, и Найл заметил, что она дрожит, а ее шитье упало на пол. Поскольку его тело было прозрачным и она видела сквозь него, она подумала, что он был привидением.
      — Не волнуйся, я в порядке, — тут же заверил ее Найл.
      Она выглянула в окно: ночное небо было усыпано звездами.
      — Но сейчас не время…
      — Я нашел другой способ для общения. Как там Вайг?
      — Все так же — еще очень слаб. Где ты сейчас?
      Найлу внезапно захотелось рассмеяться. Это показалось ему абсурдным: находится с ней в одной комнате и получать вопрос, где он.
      — В пещере в Серых Горах. Не беспокойся. Завтра я снова появлюсь.
      Он заметил, что картина перед глазами тускнеет, и мгновение спустя он снова оказался в пещере. Он понял, что это случилось оттого, что он недостаточно сконцентрировался для ментального акта, слишком сильно понадеявшись на силу сферы. Из этого он извлек любопытный урок: мощь сферы значительно слабела без усилий разума.
 

Глава 12