Паразиты разума

Опять же, где Киммел смог получить доступ к информации о том, что настоящей целью экспедиции было выяснить, может ли Плутон являться базой летающих тарелок, которые столько людей видели в начале нашего века? Киммел погиб при катастрофе ракетоплана через два месяца после отлёта "Палласа", так и не открыв своего источника. Но он был известен как честный и рассудительный журналист, всегда придерживающийся фактов. Кажется невероятным, что он просто выдумал эту историю.
      Наконец, у нас есть слова самого Остина, написанные им всего за месяц до последней экспедиции, где он говорит, что "потерял связь с остальным человечеством", и что сражение с Паразитами вывело его "на более быстрый путь эволюции". В свете этого отрывка о "полиции Вселенной", может ли быть что-нибудь более естественным, чем то, что Остин планировал покинуть Землю и присоединиться к ним?
      Но, прежде всего, не кажется ли та краткость, с которой он упоминает о "космической полиции", несколько странной? Ведь на событие такой важности он вполне мог бы отвести и несколько страниц. Некоторые основания для подобного молчания можно найти в работе Дагоберта Ферриса, участника первой экспедиции, автора "К психологии Золотого Века". Феррис также исчез с "Палласа", но он оставил запись разговора между ним и профессором Райхом, произошедшим после того, как они узнали о существовании "космической полиции". Вот извлечение оттуда:
      "Мы думали о внешности этих Существ. Могут ли они быть такими, как мы — с руками и ногами? Или они подобны каким-нибудь странным животным или рыбам — может, осьминогам? Возьмут ли они просто на себя управление Землёй и установят мир, или же предпримут суровые карательные меры против людей, подобных Гвамбе и Хазарду?
      [Этот отрывок сам по себе довольно странен. Почему Феррис вообще допускает, что "полиция" возьмёт на себя управление Землёй? Разговаривалли Остин с нимио такой возможности? И не было ли в конечном итоге решено, что Остин и его коллеги смогут сами урегулировать кризис Гвамбе?]
      Меня радовала эта перспектива нового «правительства» Земли. С самой «смерти Бога» в восемнадцатом веке человек чувствовал себя одиноким в пустынной вселенной, и полагал бессмысленным смотреть на Небеса в ожидании нисходящего оттуда руководства. Он был словно ребёнок, которого однажды утром разбудили и сообщили, что его отец умер, и что теперь он должен взять на себя ответственность за всю семью. Это чувство безотцовства, конечно же, один из сильнейших ударов, которые могут быть нанесены человеку. Мы все помним то чувство, которое испытывали в школе, когда упорная работа немедленно вознаграждалась — призы в конце четверти, похвала директора, расположение старшеклассников. Затем вы покидаете школу, и «над» вами больше нет никого. Вы совершенно самостоятельны. (Должен признать, что после завершения школы меня подмывало пойти в армию, просто для того, чтобы вновь получить это чувство «принадлежности» группе.) И вы испытываете странное чувство пустоты, бессмысленности всего того, что делаете. Несомненно, именно это и кроется за «моральным крахом» двадцатого века.
      Но теперь это в прошлом. Естьнечто более сильное, чем человек, на что мы могли бы обратить свой взор. Жизнь снова стала бы полной смысла, пустота заполнилась бы... Человечество смогло бы вернуться в школу. А почему бы и нет, если большую его часть и составляют школьники?
      Райх не согласился со мной. Он сказал: «А не думаешь ли ты, что это нашаработа?» На что я ответил:«Нет, я предпочёл бы учиться, а не учить». Здесь вмешался Остин: «Я согласен с Райхом. Для человечества не может быть ничего более опаснее, чем поверить, что все его заботы пали на плечи сверх-людей»."
      На мой взгляд, именно поэтому Остин отказался от помощи "космической полиции". Я также считаю, что именно поэтому он решил, что пришло время, когда он сам должен исчезнуть — и исчезнуть таким образом, чтобы человечество не могло бы быть уверенным в его смерти.
      И, поскольку представляется очевидным, что никаких новых данных об этом в дальнейшем не появится, у нас нет другого выхода, кроме как сохранять объективность в подходе к этому делу.
       1967