- Но ребенок чуть не погиб!
      Он крепче сжал ее руку.
      - Ребенок?
      - Да! И все же доктор Галлен говорит, что ребенок наверняка жив.
      - Ты беременна?
      - Четыре или шесть недель. Может быть, поэтому я вела себя как сумасшедшая там, в особняке. Говорят, что из-за гормональных изменений во время беременности с женщинами творится что-то невероятное.
      - Я мало что знаю о таких вещах, - ответил он, застенчиво улыбаясь. Но, пожалуйста, больше никогда не веди себя так. Я знаю, следует остерегаться Мартовских ид, но ты чуть не довела меня до сердечного приступа. - Он замолчал, лицо его стало серьезным. - Ребенок!..
      Его голос сорвался, и она увидела слезы, выступившие на его глазах, когда он снова заговорил.
      - Кэрол, это чудесно!
      Она покачала головой и сама расплакалась, не в силах больше сдерживаться.
      - Не так уж чудесно, - сквозь слезы проговорила она. - Почему это не произошло год назад? Это ужасно! Ребенок Джима - и он никогда не увидит его. Он так мечтал о детях, а мы не были уверены, что у нас будет хотя бы один, а теперь он будет, но Джима нет, и ребенок родится без отца! Почему Бог устраивает такие мерзкие, злые шутки?
      - Не знаю. Но может, это вовсе не так уж мерзко. То есть это по-своему означает, что Джим жив, ведь так?
      Счастливый смысл этой догадки внезапно поразил Кэрол. Она медленно откинулась на подушку, с наслаждением ощущая, какая она мягкая и удобная.
      5
      Грейс, зябко поежившись, проговорила:
      - Значит, вы считает, что мы сыграли на руку этому... этому Врагу, когда отправились в Монро. По-вашему, он воздействовал на нас? Не думаете ли вы, что мы поддались обману?
      - Ни в коем случае! - вскричал Мартин. - Как можете вы такое говорить? С нами был Святой Дух. Он вел нас!
      - Подожди, Мартин, - остановил его брат Роберт. - Послушаем ответ мистера Вейера. Объясните все, пожалуйста.
      - Что ж, - сказал мистер Вейер. Казалось, он постарел на несколько лет с тех пор, как появился в квартире Грейс. - В мире существуют две противоборствующие силы. Мне кажется, что вы находитесь под воздействием той из них, которая сопротивляется Врагу. Я думаю, что тот, кто избран противостоять Врагу, вскоре появится, хотя мне и не совсем ясно, чем будет вызвано его появление.
      - А мне ясно одно, - заявил Мартин, - ребенок не должен родиться!
      - Кэрол - моя племянница, - вмешалась Грейс, чувствуя потребность встать на защиту Кэрол. - Подумайте, что произошло с Джимом! Я не допущу, чтобы она пострадала!
      - Конечно, - поддержал ее брат Роберт, зло посмотрев на Мартина. Молодая женщина ни в чем не виновата. Причинить ей вред - значит опуститься до уровня Духа зла, которому мы намерены противостоять.
      - Тогда что же нам делать? - в отчаянии вскричал Мартин.
      Грейс не нашлась, что ответить. Мистер Вейер молчал.
      Брат Роберт обратился к Грейс:
      - Признаем ли мы, что Антихрист вселился в вашу племянницу?
      Грейс отвернулась. Все в ней восставало против этого утверждения, но оно объясняло так много! Прежде всего, ее собственную реакцию в ту ночь, месяц назад, когда Кэрол и Джим навестили ее. Кэрол, вероятно, уже тогда была беременна, и Грейс ощутила присутствие Духа зла в ней. И в тот же вечер, только позже, она бессознательно осквернила святой гимн богохульством.
      Она молча кивнула. Кивнул также Мартин. Лишь мистер Вейер остался неподвижен.
      Монах снова заговорил, голос его звучал мягко.
      - Тогда все мы должны согласиться с тем, что не можем допустить рождения этого ребенка.
      - Кэрол невиновна! - воскликнула Грейс. - Вы не должны причинить ей вред.
      - Я не имею такого желания. Я даже запрещаю это делать. Значит, мы должны найти способ нанести удар по этому исчадию ада, не причиняя вреда женщине, вынашивающей его. Нам нужно найти способ вызвать выкидыш или убедить ее... - он возвел очи к небу, - никогда не думал, что буду говорить такое, сделать аборт.
      Грейс бросило в холод, потом в жар. То было святое пламя обновленной веры, которое вспыхнуло, когда ее озарила ослепительным, словно алмаз, светом спасительная мысль, таившаяся до сих пор в глубине ее сознания, как искра под пеплом. Грейс показалось, что она воспарила в экстазе, дивясь славе Господней и неисповедимости путей Его.
      - Славься! - закричала она.
      - Что случилось? - спросил Мартин, Отпрянув от нее в испуге.
      - Я знаю, кто станет тем Избранным, который нанесет смертельный удар Антихристу!
      Грейс плавно, словно паря в воздухе, повернулась и скользнула в свою спальню.
      Это была та счастливая возможность, о которой она молилась все прошедшие годы. Одним деянием она сумеет ответить за все грехи, совершенные ею в молодости. Смерть одного живого существа очистит ее душу от смертей множества других, пятном лежащих на ней.
      Благоговея перед совершенством этой пропорции, Грейс выдвинула нижний ящик шкафа и пошарила там рукой. Она нащупала пыльный кожаный футляр, который положила туда много лет назад, и достала его. По ширине и высоте он был с коробку от сигар, но в два раза длиннее.
      То были орудия ее спасения.
      Не замечая пыли на футляре, Грейс прижала его к груди и задумалась, глядя в зеркало.
      Она начала работать в середине тридцатых годов, когда ей еще не было и двадцати. Через несколько лет все попавшие в беду молодые девушки стали называть ее Несравненной Грейс, ибо она была квалифицированной медицинской сестрой, внимательной к своим клиенткам и искусной, знавшей, как избежать инфекций после окончания ее операции. Однако со временем она осознала всю греховность своего занятия и навсегда отказалось от него.
      Теперь оставалось только гадать: не Господней ли волею уготована была ей роль Несравненной Грейс?
      Сияющая, она вернулась в гостиную и объявила брату Роберту, Мартину и мистеру Вейеру:
      - Я - Избранная.
      - Избранная для чего? - спросил Мартин.
      - Избранная остановить Антихриста.
      Глава 21
      Суббота, 16 марта
      - Мне отвратительно подобное намерение! - воскликнул брат Роберт, взволнованно расхаживая по гостиной Мартина. За окнами уже опустилась ночь. Как всегда босой, он не замечал, что ноги его стынут на деревянном полу. Об этом не может быть и речи. Я не могу дать своего согласия.
      - Но, брат Роберт... - начал Мартин.
      Монах оборвал его:
      - Аборт - это грех! Господь не желает, чтобы мы грешили! Даже подумать о таком деянии уже богохульство!
      Сама идея похитить бедную молодую женщину, насильственно лишить ее сознания с помощью наркоза и вторгнуться в ее интимные органы, чтобы вырвать того, кто покоится в ее чреве, независимо от его природы... Это было абсолютно чуждо всему, чему он посвятил свою жизнь, всему, что составляло его душевный мир. Он содрогался от отвращения при одной лишь мысли об участии в подобном насилии.
      - Тогда почему я была призвана присоединиться к Избранным?
      Брат Роберт перестал ходить и посмотрел на задавшую этот вопрос Грейс Невинс. Она тихо сидела на стуле в углу, сложа руки на коленях. С момента их первой встречи он почувствовал, как велики душевные терзания этой женщины, и вчера узнал, что гложет ее. Сейчас казалось, будто она обрела избавление от мук, в душе у нее царит мир, о чем говорили ее глаза.
      - Я не знаю, - сказал ей брат Роберт. - Но не могу и представить себе, что вы присланы к нам, чтобы совершить грех... вовлечь всех нас в совершение греха аборта.
      - Но ведь это наверняка исключительный случай, - убеждал его Мартин. Аборт - это лишение человека жизни, что недопустимо. Но здесь речь идет не о человеческой жизни. Мы говорим об Антихристе, о самом Сатане. Уничтожена будет не человеческая жизнь, а угроза христианскому спасению всех людей на земле, чему Сатана вознамерился помешать. Уничтожить Сатану - не грех, это свершение воли Господней!
      Его доводы звучали убедительно, но брат Роберт считал их слишком очевидными и поспешными. Он чувствовал: что-то здесь не так. В соблазне принять их был какой-то скрытый смысл, который он не мог распознать. И это приводило его в смятение. Не испытание ли это его веры? Еще одно испытание?
      Вера. Нельзя не признать, что его вера в последние несколько лет обречена была на тяжкие испытания из-за того, что ему пришлось увидеть, прочитать и услышать во время скитаний. Нет, ему никогда не грозила опасность отступить от веры в Бога, она сопровождала его всю жизнь, но он не мог не чувствовать, что во время скитаний его вера не оставалась незапятнанной. Прежде она была чистой, как хрустально-прозрачная вода, наглухо закупоренная, чтобы в нее не попала зараза. Но тайны, которые ему нашептывали в самых гиблых, греховных местах на земле, бредовые откровения, которые он почерпнул в запрещенных текстах, заставляя себя читать самые мерзкие из них, замутняли этот источник, на время омрачали душу сомнениями. И все же он держался стойко, постом и молитвой восстанавливая чистоту своей веры. Однако сомнения оставались, как остается осадок в сосуде. Этот осадок взбаламутил и поднял со дна мистер Вейер.
      Кто этот человек? Что ему известно? То, что он говорил, на что намекал, слово в слово повторяло то, что тайком говорили ему те, другие: Бога нет, нет и спасения, нет Божественного Провидения, а человечество - всего лишь не стоящая и старого франка добыча в бесконечной войне между двумя безжалостными, непознаваемыми силами, которым нет имени.
      Брат Роберт расправил плечи. Мистер Вейер ошибался. Ошибался так же, как те безумцы, с которыми он встречался в Африке и на Востоке. Сатана враг человечества, и Бог Отец, Сын и Святой Дух направляют их против него, но неужели к аборту? Он не мог с этим смириться.
      В этот момент зазвонил звонок входной двери. Монах вопросительно посмотрел на Мартина.
      - Ты кого-нибудь ждешь?
      Молодой человек покачал головой и с раздражением произнес:
      - Нет. Может быть, это тот приставала, Вейер. Я от него избавлюсь. Он поспешил в вестибюль, но вернулся не один. С ним вошли двое Избранных, Брат Роберт узнал их - это была особенно благочестивая пара - Чарльз Фармер и его сестра Луиза.
      - Они пришли повидать вас, - сообщил Мартин обеспокоенно. - Уверяют, что должны быть здесь.
      - Нас позвали сюда, - сказал Чарли.
      - Позвали? - удивился брат Роберт. - Но следующее молитвенное собрание состоится только завтра, во второй половине дня.
      Опять раздался звонок. Мартин пошел к двери и вернулся на этот раз с Мэри Самнер.
      - А вот и я! - радостно объявила она.
      Брат Роберт обратился к Мартину:
      - Ты кого-нибудь приглашал?
      Мартин покачал головой:
      - Никого.
      Брат Роберт был в замешательстве. Что происходит?
      Снова позвонили в дверь, и снова - пока в гостиной не появились десять человек, шесть мужчин и четыре женщины.
      - Что... что привело вас сюда? - спросил их брат Роберт.
      - Нам показалось, что мы должны быть здесь, - ответил Кристофер Оделл, тучный мужчина с красным лицом.
      - Но почему вы так решили?
      Оделл пожал плечами и смущенно проговорил:
      - Не знаю, как другие, скажу только за себя: у меня появилось чувство, будто кто-то зовет меня... всепоглощающее чувство, которому я не мог противиться, что-то вроде настойчивого зова сейчас же явиться сюда.
      Брат Роберт увидел, что остальные вновь прибывшие согласно закивали. Внезапно его охватил восторг. Что-то здесь происходило! Святой Дух собрал их вместе - Мартина, Грейс, этих десятерых, самых благочестивых Избранных, и его самого - не без причины.
      Но почему?
      Он решил рассказать им о той нравственной дилемме, которую он, Мартин и Грейс обсуждали перед их приходом. Возможно, какая-то сила призвала их сюда затем, чтобы он смог найти решение.
      Но сначала ему следовало получить разрешение Грейс. Он направился в угол, где она по-прежнему сидела.
      - Грейс, - обратился он к ней. - Могу ли я поделиться с нашими братьями тем, что мы узнали об Антихристе, а также о вашем прошлом и о средстве, которое вы предложили?
      Она согласно кивнула, затем опустила глаза и уставилась на свои сложенные руки.
      После этого брат Роберт рассказал о том, что Кэрол Стивенс беременна и носит ребенка от не имевшего души клона доктора Хэнли, и о том, какова, по их мнению, истинная природа этого ребенка. Они слушали его с испугом и удивлением, которые сменились выражением отвращения, когда он рассказал о том, что поведала о себе Грейс.
      Раздались восклицания: "Нет!", "Этого не может быть!". Они не могли допустить и мысли, что у кого-то из их числа было такое прошлое.
      Неожиданно голос Грейс заглушил их возгласы.
      - Это правда, - сказала она. Она встала со стула и вышла на середину комнаты. - Я убеждала себя, что помогаю этим девушкам, спасая их от позора и стыда, оберегая от доморощенных повитух, которые могли бы по неопытности убить их или занести инфекцию. В какой-то степени так оно и было. Но я делала это также ради денег и из чувства удовлетворения, которое мне приносила эта работа.
      Избранные попятились от Грейс, будто сама ее близость могла осквернить их. Она же, брат Роберт это видел, мучительно страдала, открывая им тайну, которую хранила так долго.
      - Я не думала, - продолжала Грейс, - о последствиях для тех нерожденных детей, для тех безвинных душ. Мне представлялось, что я мужественно занимаюсь решением трудной проблемы, и никогда не приходило в голову, сколько на моей душе загубленных жизней. Но пришло время, когда я увидела все это в другом свете. Я больше не могла мешать неродившимся младенцам стать людьми, не могла превращать их просто в комочки бездуховной ткани, видя в них всего лишь зародышей и эмбрионов. Я осознала, что они - дети и что я убивала их! Я вновь обратилась к Церкви... и с тех пор отмаливаю свои грехи. - Она зарыдала. - Пожалуйста, простите меня!
      - Не нам прощать тебя, - мягко проговорил Хуан Ортега. - Твое спасение в руках Божьих.
      - Но возможно, - сказала Грейс, - Господь явил мне свою милость. Возможно, я стану его орудием в борьбе с Антихристом. Вот почему Он привел меня к вам. Потому что мне дано помешать его врагу родиться! Я могу сделать аборт и удалить Антихриста, пока он еще мал и беспомощен. И я могу сделать это, не подвергая опасности жизнь ни в чем не повинной женщины, которая носит его!
      Послышались возмущенные возгласы: "Нет!" и "Никогда!". Луиза Фармер повернулась и направилась к входной двери со словами:
      - Я не желаю больше такое слышать!
      Брат Роберт поднял руку, чтобы успокоить их, и вдруг ощутил, как деревянный пол заходил у него под ногами.
      И тут же где-то на втором этаже старинного особняка с оглушительным стуком захлопнулась дверь - словно выстрелило ружье.
      Все застыли на своих местах и молча слушали, как одна за другой захлопываются двери в доме.
      Брат Роберт снова почувствовал, как колеблется деревянный пол. Остальные, по-видимому, тоже, потому что смотрели себе под ноги. Внезапно воздух наполнился электрическими зарядами. Брат Роберт ощутил покалывание на лице, волосы у него на руках и ногах встали дыбом. Напряжение в комнате нарастало быстро и неумолимо.
      Что-то должно произойти! Брат Роберт не знал, опасаться ли того, что грядет, или радоваться ему.
      И тут появилось свечение. Оно минуту дрожало в воздухе посреди комнаты над Грейс, будто язычок пламени, потом стало расти и становилось все ярче. В комнату хлынул поток света и залил ее нестерпимо ярким сиянием; его блеск ударил в глаза брату Роберту, заставив его закричать от боли.
      И так же внезапно, как появилось, ослепительное сияние исчезло.
      Брат Роберт потряс головой - перед глазами у него кружились и плыли пурпурные пятна. Наконец зрение к нему вернулось. Он увидел, что остальные тоже щурятся и, спотыкаясь, бродят по комнате, одни плачут, другие молятся. Брат Роберт тоже почувствовал потребность в молитве, ибо он только что стал свидетелем чуда... Но что оно означало?
      Складывая руки в молитвенном жесте, он заметил, что они мокрые. Взглянул на них. Кровь. Руки стали липкими от нее, обе ладони и кисти залиты алой кровью. В ужасе спрашивая себя, где и как он мог порезаться, брат Роберт посмотрел на остальных и сделал шаг к ним. Нога его поскользнулась.
      Снова кровь. Она текла из обеих его стоп.
      И тогда он все понял и, чувствуя, что силы оставляют его, улетучиваются, как воздух из прорванного баллона, упал на колени.
      Внимательно осмотрев руки, брат Роберт увидел посредине ладоней Продолговатую ранку, из которой текла кровь. Он дотронулся левым мизинцем до ранки на правой ладони. Боли он не почувствовал, даже когда нажал на нее. Он потрогал ногтем края ранки, погрузил в нее палец и, надавив посильнее, проткнул теплую мокрую ткань насквозь. Брат Роберт тупо смотрел на красный, блестящий ноготь пальца, торчавшего из кисти его правой руки.
      Превозмогая приступ тошноты, брат Роберт вытащил палец, откинул пелерину и провел рукой по левой стороне груди, не заботясь о том, что пачкает кровью свою сутану. Да! Грудь под сутаной была тоже мокрой! На груди у него тоже рана!
      Дыры от гвоздей на обеих руках и ногах, рана от копья на груди! Все Пять ран распятого Христа.
      Стигматы!
      Он с трудом поднялся на ноги, чтобы показать раны другим, и только сейчас увидел, что творится вокруг. Собравшиеся в испуге кричали, молились, в комнате царил хаос. И повсюду была кровь. Он с ужасом увидел кровь на всех присутствующих. На всех!
      Среди воплей испуга и криков удивления одна Грейс Невинс сохраняла спокойствие. Маленькая, толстенькая, она застыла в неподвижности, олицетворяя собой эпицентр хаоса. Она протянула вперед руки с Кровоточащими ранами, и голос ее перекрыл все другие голоса комнате.
      - Святой Дух сказал свое слово, - произнесла она. - Мы знаем, что должны сделать.
      Пораженный брат Роберт, не в силах найти иное толкование чудесному знамению, склонил голову и принял Господню волю.
      Глава 22
      Воскресенье, 17 марта
      1
      Итак, свершилось.
      Иона смотрел на Кэрол, сидевшую на краю больничной койки. Утреннее солнце полосами ложилось на покрывало позади нее. Эмма суетилась возле невестки, поправляя узкие бретельки нового сарафана, купленного ею для Кэрол.
      Иона теперь знал, что первый шаг успешно сделан. Он чувствовал это весь прошедший месяц, но остерегался радоваться, не имея точных доказательств.
      Омрачала его радость только неудача с Грейс Невинс. Он не сумел совершить то, к чему призывало его видение. Он горел желанием раскроить ей череп, бить по нему, пока тот не станет мягким, как надувной мяч. Но ему это не удалось. И поэтому он сорвал злость на ее вещах.
      Но все это ничего не значило.
      Тот был жив - вот что действительно имело значение.
      Тот, которого Иона ждал все эти годы, стал плотью. Первый шаг сделан. Следующим шагом будет помочь ему благополучно появиться на свет. Когда это произойдет, Иона станет день и ночь охранять его, пока Тот будет взрослеть. Как только он наберет полную силу, необходимость в дальнейшей охране, дальнейшей помощи отпадет.
      Тогда мир погрузится в хаос, и Иона получит свою награду.
      Но хватит мечтать о будущем, следует обратиться мыслями к настоящему.
      Тому совсем недавно грозила смертельная опасность.
      Два дня назад женское чрево чуть не вытолкнуло его. В то время Иона был на работе. Он почувствовал внезапную слабость, грозящую катастрофу, но не понял характера угрозы. Теперь он знал, в чем дело. Тот был на пороге смерти, его физическое существование висело на тонюсенькой ниточке.
      Теперь, казалось, все в порядке. Силы Того снова начали расти. Сидя в одной комнате с женщиной, Иона наслаждался силой, которую Тот излучал через нее.
      - Правда, этот сарафан чудесно выглядит на ней, Иона? - спросила Эмма.
      Это был длинный, в голубой цветочек сарафан, открывавший плечи Кэрол. Ее стройные ноги просвечивали сквозь ткань в лучах солнца.
      - Очень красиво, - сказал Иона.
      - Она прямо светится в нем!
      Иона улыбнулся.
      - Да, ты права.
      - И когда ее выпишут сегодня днем, она поедет прямо к нам, ведь так, дорогая?
      Кэрол покачала головой.
      - Нет. Я вернусь в особняк. Дом отремонтируют только через несколько месяцев, поэтому мне лучше привыкнуть к новому месту.
      - Но ты не можешь туда ехать! Доктор Галлен велел тебе лежать!
      - Мне там будет хорошо, - возразила Кэрол. - Я и так доставила вам массу хлопот и не хочу больше затруднять вас.
      - Не говори глупостей! Ты...
      - Эмма! Я уже приняла решение.
      Иона увидел решимость в ее глазах. Увидела ее, очевидно, и Эмма.
      - Хорошо. Если Магомет не может сдвинуть с места гору, мне, по-видимому, придется регулярно появляться в этом старом, отвратительном доме, чтобы присматривать за тобой.
      Кэрол промолчала, выразительно подняв глаза к потолку.
      Хорошо, что Эмма такая заботливая свекровь. Ее, очевидно, привела в восторг мысль о будущем внуке или внучке. Она будет бдительно охранять плод, зреющий в чреве невестки, вплоть до самых родов, не подозревая, кого она оберегает.
      Тем лучше.
      Кроме того, это взбодрит ее. Со времени кончины Сосуда, ее Джимми, она пребывала в подавленном состоянии духа. Но с тех пор как узнала, что невестка беременна, в глазах появился блеск, походка стала энергичной. Ионе надо, чтобы Эмма была счастлива и полна сил. Тогда от нее будет больше пользы. Ему еще понадобится ее бдительность.
      Ведь угроза для Того не миновала. Сейчас он весьма уязвим. В мире все еще существуют силы, которые выступают против Того, и они попытаются помешать установлению его царства, прежде чем Тот воцарится. Иона охранял Сосуд двадцать шесть лет. Теперь он должен беречь женщину и ее драгоценное бремя.
      В палату вошел священник, и Иона тут же почувствовал в сиянии, исходившем от Того, пульсацию "ненависти и... страх.
      Эта реакция была столь неожиданной и столь нехарактерной, что Иона поразился. Она поставила его в тупик.
      Почему Тот так реагировал на этого молодого священника? Он не мог представлять собой угрозы Тому. И тем не менее... Священник находился вместе с женщиной, когда у нее началось кровотечение. Не он ли причина этого?
      - Что вам нужно? - спросил Иона, заслоняя Кэрол от священника.
      - Я пришел навестить Кэрол, так же как и вы, мистер Стивенс.
      Он произнес это вежливо, но на лице его было написано: "Прочь с дороги!"
      - Привет, Билл, - обрадовалась женщина. - Меня сегодня отпускают.
      - Прекрасно. - Священник прошел мимо Ионы, едва не задев его, и остановился у кровати больной. - Тебя подвезти?
      - Мы отвезем ее сами, - быстро вмешался Иона.
      - Все в порядке, Иона, - сказала Кэрол. - Я уже попросила отца Билла подбросить меня до дому.
      Иона усомнился в том, что это так, но не знал, как ему поступить. Следует быть настороже. Если этот священник - угроза для Того, Иона должен позаботиться о том, чтобы устранить ее.
      - Очень хорошо. Эмма уедет первой и приготовит для вас что-нибудь перекусить.
      - Прекрасная мысль, Иона, - просияла Эмма. - Я приготовлю для вас вкусный ленч.
      Кэрол попыталась возразить, но священник опередил ее:
      - Думаю, что это к лучшему, а как по-твоему?
      Иона удивился взглядам, которыми они обменялись в это мгновение.
      - Может быть, и так, - сказала Кэрол и отвела глаза.
      Между этими двумя существует тайна.
      В чем она может заключаться? Может быть, он вожделеет к Кэрол? Не пытался ли он соблазнить молодую богатую вдову, может быть, даже изнасиловать ее?
      Нет. Это не ослабило бы Того, а, наоборот, добавило бы ему силы. От такой попытки он излучал бы еще более яркий свет. А вместо этого сияние Того почти померкло.
      Знает ли о Том священник?
      Не похоже. Он полон теплых, дружеских чувств к Кэрол и ведет себя как добрый приятель, и не более того. Однако он, похоже, остерегается оставаться с ней наедине, что странно для старого друга.
      И тем не менее Иона не мог избавиться от убеждения, что этот священник чем-то повредил Тому. Неизвестно, случайно дли намеренно, но в любом случае это делает его потенциально опасным. За ним нужно будет следить.
      Опасность грозила со всех сторон. Сейчас, по крайней мере, Иона установил один из ее источников. Он обнаружит и другие.
      Не волнуйся, заверил он Того, я защищу тебя.
      Все восемь предстоящих месяцев он был намерен держаться поблизости от женщины.
      2
      Во время поездки из больницы Билл старался вести беседу на всякие отвлеченные темы. Включив в стареньком "форде" приюта Святого Франциска радио, комментировал передаваемую музыку, говорил о необычайно теплой погоде и рассказал Кэрол, что понадобились все его знания автомобильного дела, чтобы эта старая колымага работала. Но когда радиокомментатор рассказал о том, что Бобби Кеннеди объявил о намерении выдвинуть свою кандидатуру в президенты от демократической партии, лицо его помрачнело.
      - Это нерешительный оппортунист! Зануда. Маккарти идет на риск, ранит дракона, и тут вламывается Кеннеди!
      Кэрол не могла не улыбнуться. Она не помнила, чтобы когда-нибудь видела Билла таким рассерженным. Она подумала, что Джим бы ответил: "Это политика, Билл!"
      - Меня мутит от этого! - воскликнул Билл.
      В это время они повернули на подъездную дорожку к особняку, и Кэрол заметила машину Эммы.
      - Она уже здесь!
      - Думаю, ты можешь воспользоваться ее помощью, - посоветовал Билл, останавливая фургон перед подъездом. - А как ты считаешь?
      Кэрол пожала плечами, не желая признаться, что он прав. Она чувствовала себя неплохо, значительно лучше, чем даже вчера. Но все еще была слаба. Доктор Галлен сказал, что она потеряла много крови, но не видел острой необходимости в переливании, предпочитая, чтобы произошло самовосполнение с помощью ее собственного костного мозга. Так что она, возможно, действительно нуждалась в посторонней помощи. Но Эмма...
      - Она милая женщина, - согласилась Кэрол, - и у нее доброе сердце, но она говорит не умолкая. Иногда мне кажется, что я сойду с ума от ее непрерывной болтовни!
      - Думаю, это просто нервная привычка. И не забывай - она ведь тоже потеряла близкого человека. Может быть, ей необходимо чувствовать себя нужной.
      - Пожалуй, так оно и есть, - ответила Кэрол, проглотив подступивший к горлу комок. - Но в том-то и дело: Эмма все время напоминает мне о Джиме.
      Билл вздохнул:
      - Да, конечно. Но она не может иначе. Потерпи несколько дней. "Принесите эту жертву", - учили нас монахини. Вам обеим будет легче. А мне спокойнее знать, что ты здесь не одна.
      - Спасибо за заботу обо мне, - искренне поблагодарила его Кэрол. Тебе, наверное, это было нелегко после спектакля, который я устроила в пятницу.
      - Уже забыто, - улыбнулся Билл.
      Но смущение, мелькнувшее в его улыбке, подсказало ей, что он ничего не забыл. Как можно забыть такое? Она разделась догола перед ним, ее старым другом, священником, и предлагала ему себя, порывалась расстегнуть "молнию" на его брюках! Она встряхнула головой, отгоняя ужасное воспоминание.
      - Понять не могу, что на меня нашло, - с раскаянием проговорила она. Но клянусь, это никогда больше не повторится. Ты уж прости меня.
      - Прощаю, - ответил он, и на этот раз улыбка его не была натянутой. - Я могу простить тебе, считай, почти все.
      Облегчение, которое она почувствовала при этих словах, омрачила вспышка раздражения его благородством. Раздражение прошло так же быстро, как возникло. Но она не могла понять, откуда оно взялось.
      - Послушай, - обратился к ней Билл, выскочив из машины и открывая дверцу с ее стороны. - Я сказал матери, что ты будешь здесь совсем одна. Она собирается наведываться сюда. А насколько я ее знаю, она привезет целый котелок тушеного мяса или противень запеканки.
      - Это совершенно ни к чему.
      - Она умирает от желания помочь тебе. Никак не может привыкнуть к пустому гнезду и ищет возможность быть для кого-нибудь вместо матери.
      Кэрол помнила ласковую круглолицую миссис Райан еще с тех лет, когда в средней школе ходила на свидания с Биллом. Она знала, что с пятницы Билл гостил у своих родителей, и интересовалась, как они живут.
      - Со мной все будет хорошо, - сказала она. - Уверяю тебя.
      В доме их встретила Эмма. Она подхватила Кэрол под руку и повела к большому креслу в библиотеке, заботливо поддерживая, будто невестка была престарелой тетушкой, не способной самостоятельно передвигаться.
      - Вот сюда, - сказал она. - Усаживайся поудобнее в этом кресле, а я приготовлю тебе ленч.
      - Все в порядке, Эмма, я могу сама...
      - Чепуха! Я приготовила немного салата из тунца, такой, какой тебе нравится, с кусочками корнишонов.
      Кэрол улыбнулась, вздохнув про себя. Эмма так старалась ей угодить и так ухаживала за ней! Как может она обидеть свекровь, отказавшись от ее услуг?
      - А где Иона?
      - Он дома, звонит своему мастеру. У него скоро отпуск - он их столько накопил! А теперь вот собирается взять несколько недель, чтобы помочь, когда что понадобится, и привести этот дом в порядок.
      Только этого мне не хватало, подумала Кэрол, чтобы они оба тут толклись!
      И все же ее тронуло их внимание. Сколько Кэрол знала отца Джима приемного отца, - он был далек от нее, как луна. Однако после похорон его отношение к ней резко изменилось. Он стал внимателен, заботлив и даже ласков.
      И она не помнила, чтобы он за все годы их знакомства когда-нибудь брал отпуск. Ни разу.
      Чрезмерная опека начинала утомлять ее.
      - Билл, хочешь остаться на ленч?
      - Нет, спасибо. Я...
      - Тебе надо иногда есть. И мне твоя компания будет очень кстати.
      - Хорошо, - согласился он. - Но только что-нибудь на скорую руку, а то мне пора возвращаться в приют.
      Солнце светило так ярко, а день был таким теплым, что Кэрол подумала: как было бы приятно позавтракать на открытом воздухе, на балконе, выходящем на Лонг-Айленд! Эмма отказалась присоединиться к ним. Билл уже вышел во двор и чистил сиденья, когда вдруг раздался телефонный звонок.