ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ник нашел место для парковки, они вылезли из машины и под проливным дождем побежали к ближайшему ресторану, который назывался «Котелок с омарами».

Внутри им помогли раздеться. Метрдотель повесил влажную верхнюю одежду Рейн и Ника на плечики и проводил их к столику на застекленной веранде. Она была украшена искусственными гирляндами лиан, рыболовными сетями и причудливых форм растениями, призванными передать атмосферу морского дна. Дождь барабанил по стеклам и стекал струйками вниз. Из-за перегородки вышла официантка с блокнотом и карандашом в руках. На ней были ослепительно белая блузка, черная короткая юбка и туфли на низкой подошве. Видимо, студентка, зарабатывающая на учебу в колледже, подумала Рейн.

В соответствии с названием главным блюдом ресторана был омар, и девушка начала перечислять всевозможные варианты его приготовления и подачи.

Чувствуя, что ей с омаром явно не справиться, Рейн после беглого просмотра меню остановилась на салате.

Как только девушка ушла, Рейн собралась с духом и спросила:

– Сколько нам еще понадобится времени на дорогу?

– Час-полтора.

Она отпила глоток ледяной воды из стакана (кажется, вода была здесь обязательным сопровождением любого блюда) и мягко спросила:

– Ты, должно быть, жутко устал вести машину в такую погоду? – В темной синеве его глаз не отразилось никаких эмоций – ее уловка явно не срабатывала. Однако, одержимая стремлением довести задуманное до конца, Рейн продолжила: – Не лучше ли остановиться и передохнуть? – (Ник удивленно поднял брови, но промолчал.) – Все-таки не лучше ли? – переспросила она и добавила: – Мы и завтра можем поехать на Совиный ручей, если ты по-прежнему хочешь…

– Я надеюсь добраться туда к ночи, остановка в отеле никак не входит в мои планы: там полно соседей и стенные перегородки, как правило, слишком тонкие…

Заметив, как у Рейн по телу пробежала дрожь, Ник загадочно улыбнулся, но улыбка была далеко не добродушная.

Сердце у нее запрыгало как ошалелое. Как повлиять на него? – спрашивала себя Рейн. Может, следует извиниться за свое недавнее поведение и вкусить немного от пирога покорности?..

– Ник, я…

Она остановилась, поскольку вернулась официантка с салатом для нее и мясным рагу для него. Быстро поставив поднос на стол, девушка поспешила к другому столику.

Ник недоуменно вскинул бровь:

– Ты что-то хотела сказать?

Теперь она понимала, что необходимо взвешивать каждое слово, поэтому произнесла с большой осторожностью, запинаясь:

– Ты как-то заметил: не стоит усугублять положение вещей, и я… я поняла, что ты прав.

Ответом было циничное молчание.

– Я знаю, – продолжала Рейн, – что была… была непокладиста. Извини…

– И тьт решила, извинение может меня смягчить? Боюсь, твои усилия напрасны.

– Пожалуйста, Ник…

Он отрицательно мотнул головой.

– Лучше побереги свои силы, подкрепись, – сухо сказал он. – Скоро нам отправляться.

Рейн попыталась съесть хоть немного салата, но пища комом встала в горле. Ник же, напротив, довольно быстро расправился с рагу и, видя ее нетронутую тарелку, обронил:

– Если ты пытаешься оттянуть время…

– Ничего подобного, – резко оборвала Рейн, – я просто не хочу. Но кофе выпила бы.

Лишь только чашки опустели, Ник попросил у официантки счет и дал такие щедрые чаевые, что девушка сперва даже опешила, а потом разулыбалась:

– Ого, вот это да! Пусть у вас будет удача!.. Поддерживая Рейн за локоть, Ник повел ее к выходу.

– Мне нужно помыть руки, – быстро проговорила она и метнулась в сторону двери с надписью. «Комната для дам».

Внутри было светло и комфортно. Вдоль стены шел ряд сверкающих белизной раковин, имелся здесь также столик для косметических принадлежностей. Кроме Рейн в комнате находилась еще одна женщина. Она стояла у сушилки. Рейн осмотрелась: ни единого окна, через которое она смогла бы сбежать. Может, Ник отошел от входной двери? Но нет – он стоял на страже. Итак, выбора у нее не было, оставалось одно – следовать за ним.

Уже начинало темнеть. Люди суетились возле своих машин. На мокром асфальте разноцветными огоньками отражалась неоновая реклама.

Он обнял ее за талию, и короткими перебежками они достигли своего автомобиля. Когда Рейн пристегивала ремень безопасности, струйки дождевой воды покатились по ее лицу, будто слезы.

Наклонившись, Ник смахнул их тыльной стороной ладони. От его прикосновения у нее перехватило дыхание, а он с натянутой улыбкой спросил:

– Что, дорогая, ждешь не дождешься ночи? Она решила не отвечать на вызов.

Перед выездом на эстакаду Ник посмотрел на спидометр и произнес:

– Бензин на исходе, нужно подзаправиться. Он подрулил к одной из колонок, выключил мотор и вышел.

Тут Рейн осенило: у нее есть возможность убежать. Вход в придорожный супермаркет находился совсем рядом. Если она проскользнет внутрь, то уж затеряться в толпе не составит никакого труда.

Но у нее нет денег – лишь небольшая сумма в английских фунтах стерлингов, а доллара – ни одного. Правда, есть еще кредитные карты… Надо попробовать спрятаться в магазине и переждать, пока Ник не уедет. Затем она наймет машину и попросит водителя подвезти ее до ближайшего мотеля. Там она и укроется на некоторое время.

Ник тем временем наполнил бак, завинтил колпачок и отправился в ярко освещенную диспетчерскую, чтобы расплатиться за бензин. Сердце Рейн неистово колотилось, когда она наблюдала, как его фигура в черном кожаном пиджаке исчезла в дверях. Потом через окно она увидела, что он встал в очередь.

Секунду спустя она отстегнула ремень безопасности и выбралась наружу, хлопнув дверцей. Бежать нельзя ни в коем случае, подумала Рейн, и пошла спокойным шагом, не оборачиваясь в сторону супермаркета.

И вот уже позади входные стеклянные двери. Ноги едва слушались Рейн, но она постаралась как можно быстрее раствориться в толпе – супермаркет был переполнен скрывающимися от дождя людьми.

Здание было двухэтажное, по обеим сторонам второго этажа шли балконы. Высоко вверху виднелась стеклянная крыша. Рейн ступила на эскалатор, чтобы подняться на второй этаж.

Многие витрины все еще были украшены к праздник Хэллоуина, но она, нервно оглядываясь, едва ли замечала колдуний в островерхих черных колпаках, привидений с белыми шлейфами и прочих страшилищ, изготовленных из огромных тыкв.

Почему-то Рейн сразу бросились в глаза мужчина и женщина, одетые в синюю униформу службы охраны. Они прохаживались вдоль торговых рядов с пристегнутыми к поясам переговорными устройствами. У мужчины болтались еще и наручники. Какой-то молодой человек с явно хулиганскими замашками был отозван ими в сторону – видимо, для предупреждения.

Чувствуя себя не в своей тарелке, Рейн последовала за двумя прилично одетыми дамами в одну из секций.

Потом она подумала, что если начнет бесцельно переходить от одного прилавка к другому, то очень быстро вызовет подозрение у обслуживающего персонала или у службы охраны. Но поскольку выбора у нее не было, Рейн продолжала блуждать по отделам. Прошло около часа. Интересно, Ник уехал или нет?

Проверить можно, только выйдя на стоянку.

Собрав всю свою храбрость, Рейн направилась к выходу. На улице все еще лил дождь, к тому же усилился ветер, который безжалостно бросал холодные дождевые капли ей прямо в лицо.

Рейн огляделась – машины Ника на стоянке не было. Со вздохом облегчения она поспешила к офису фирмы, оформлявшей машины напрокат. Но когда открыла сумку и судорожно покопалась внутри, то обнаружила, что там нет ни кошелька, ни кредитных карт, ни водительского удостоверения…

Рейн охватила жуткая паника. Она порылась в сумке еще раз – результат прежний: все исчезло.

– Могу ли я чем-нибудь помочь? – полюбопытствовала брюнетка из-за стойки.

Не зная, что ответить, Рейн выдавила:

– Я… я хотела нанять машину… но, кажется, посеяла кошелек.

– Спросите в бюро находок в супермаркете. – посоветовала брюнетка. – Потери – это по их части.

Повернувшись, чтобы уйти, Рейн натолкнулась, вернее, налетела на высокого, широкоплечего мужчину, с густой шевелюры которого стекали дождевые капли.

Это можно сравнить с падением в лифте – вдруг увидеть перед собой Ника и его ухмылку.

– Что, удивлена? – спросил он ледяным голосом.

– Ма… машины не было на месте… Я… я подумала, ты уехал, – запинаясь, бормотала она.

– Допустим, ты права. – Он обнял ее за талию и стал подталкивать к выходу.

Ее охватила дрожь – видимо, частично от испытанного шока, а частично от холода. Лучше бы она осталась в супермаркете!..

Словно угадав ее мысли, Ник сказал:

– Даже если бы ты задержалась там дольше, я прошел бы внутрь и нашел бы тебя.

– Все далеко не так легко, как представляется, – запальчиво возразила Рейн. – В таком людном месте вряд ли бы ты сумел найти меня.

Ироничная улыбка искривила его губы, он спокойно произнес: – Я знал, где ты находилась в течение последнего часа.

– Но как?.. Каким образом?.. Не понимаю… Разве ты последовал за мной?..

– Не было необходимости. – Видя, что ее всю колотит, Ник добавил: – Тебе нужно выпить горячего кофе, прежде чем мы отправимся.

В кафе-баре, куда он ее привел, было тепло и довольно уютно. Рейн с радостью опустилась в красное пластиковое кресло и, попивая крепкий, бодрящий кофе, сдавленным голосом спросила:

– Если ты не следил за мной, то как смог узнать, где я нахожусь?

– Я сразу же обратился в службу охраны и дал им твой словесный портрет. Они вычислили тебя за несколько минут и потом не спускали глаз. – У нее даже приоткрылся от удивления рот, а Ник продолжал: – Видишь ли, по счастливой случайности я имею отношение к компании, которой принадлежит этот супермаркет.

Значит, все то время, пока она воображала себя беглянкой, приспешники Большого Брата не спускали с нее глаз? Забавно! Даже более чем забавно!.. И тут Рейн начала смеяться. В ней словно бы лопнула некая струна, не выдержав напряжения.

Однако ее смех напоминал скорее истерику, и Ник, потянувшись через стол, сжал ладонями лицо Рейн и впился в ее губы, принуждая жену замолчать. Постороннему наблюдателю они могли показаться страстными любовниками.

Когда он отпустил ее, она слегка отпрянула и сделала глоток кофе, пытаясь обрести хотя бы видимость спокойствия.

Как только способность нормально говорить вернулась к Рейн, она с наигранной легкостью заметила:

– Я и представить не могла, что какой-то придорожный магазинчик может входить в сферу твоих интересов.

– О, это просто случайность. Дело в том, что у администрации супермаркета в процессе реализации проекта возникли серьезные финансовые затруднения. Вот я и взял на себя покрытие непредвиденных расходов.

– Какой великодушный шаг! – Желчное замечание вылетело как-то само собой. – Ты, наверное, являешься и владельцем фирмы по сдаче машин напрокат?

– Извини, но я не всемогущ. А что ты собиралась делать, наняв машину?

– Рвануть в какой-нибудь мотель, а там видно будет… Но похоже, все против меня. Я без денег, без кредитных карт и прочее…

Он неодобрительно прищелкнул языком.

– Ах, дорогая! Как неосмотрительно с твоей стороны!..

– Но я не потеряла их, правда ведь? Они у тебя?

– Да, – спокойно ответил Ник.

Ее охватила злость, она с негодованием выкрикнула:

– Для чего ты их взял?

– Ты еще спрашиваешь?! Давай быстрее допивай свой кофе, нам давно пора в путь.

Рейн взмолилась:

– Ник, ну пожалуйста… если мы только вернемся обратно в Бостон…

– Ты подчинишься всем моим требованиям? – подхватил он, а потом решительно добавил: – Твое предложение, дорогая женушка, слишком запоздало. После того как ты исчерпала весь лимит моего доверия, я решил взять ситуацию под свой контроль – и больше никаких сделок!

Итак, она ничего не выиграла. Все оставалось по-прежнему.

Или даже хуже…

Ну что же, сейчас Ник грозен и неуступчив, однако, когда они останутся наедине, она попытается сразиться с ним еще раз.

Он помог ей встать. Рейн огляделась вокруг, будто ища кого-то, кто придет на помощь. Какая наивность!

Да, можно было бы устроить сцену, отказываясь следовать за ним. Ну и что тогда? Ведь она – его законная жена, никто не станет вмешиваться в семейную перебранку.

С осознанием необходимости подчиниться Рейн побежала за Ником к машине.

Погода оставалась ужасной, и, видимо, поэтому на магистрали было почти пусто. Они ехали на очень большой скорости. За окнами автомобиля время от времени мелькали огоньки стоянок. Лицо Ника, озаряемое фарами встречных машин, выражало суровую непреклонность. Рейн опять сидела объятая страхом.

Если бы отец догадывался, размышляла она, каким испытаниям я себя подвергаю, он бы никогда не позволил, не допустил… Да ведь брак еще не зарегистрирован официально, так что не поздно все повернуть вспять, аннулировать… аннулировать эту сделку…

Глубоко вздохнув, она произнесла:

– Я знаю, мы заключили сделку, однако…

– Однако ты пытаешься всеми правдами и неправдами уклониться от обязательств с того момента, как я надел тебе на палец кольцо… Разве не так, моя дорогая женушка?

Рейн почувствовала, как ее лицо заливает краска.

– Это была ужасная ошибка, – проронила она. – Мне не следовало соглашаться.

– Но ты согласилась – и теперь связана со мной, – холодно проинформировал он.

– И что же, тебя даже не остановит тот факт, что ты мне противен?..

Он застыл на некоторое время. Потом сказал:

– На этой стадии игры я не намерен отступать. Но, несмотря ни на что, козыри у тебя остаются.

Теперь настал черед Рейн задуматься над его словами.

Дальше ехали молча. Транспорта на магистрали по-прежнему было мало. При съезде с автострады на дорогу, ведущую к канадской границе, им вообще не встретилось ни одной машины.

Стало очевидным: Совиный ручей уже недалеко.

У меня не остается выбора, размышляла Рейн. Или я сдаюсь без боя, или продолжаю сопротивление… но в том и в другом случае результат один: я буду пристыжена и унижена…

Устав от невеселых мыслей, она задремала и пробудилась уже тогда, когда машина свернула на неровную лесную дорогу. Фары высвечивали колею с жидкой грязью и деревья, подступавшие с обеих сторон к дороге. Это были могучие сосны. Потемневшие от дождя, они стояли, подобно сказочным великанам, плотной стеной, с их иголок капала вода.

Трясясь на колдобинах, машина продолжала спускаться куда-то вниз. Так они ехали несколько миль – до тех пор, пока деревья наконец не расступились и фары не выхватили бревенчатый мостик, перекинутый через Совиный ручей. На скользких бревнах машина едва ли удержится, подумалось Рейн, и перил нет… Внизу же – бурлящий пенистый поток. Она сидела, затаив дыхание. Ник уверенно проехал по настилу и тормознул невдалеке от показавшегося сруба. Дальше машине было не пройти. Выйдя под проливной дождь, он обошел автомобиль, открыл дверцу со стороны Рейн и помог ей выбраться.

– Давай я тебя перенесу, – предложил Ник, поскольку было ясно, что ее туфли тут же увязнут в грязи.

Она ощетинилась:

– Сама справлюсь.

Ник взглянул на нее с ехидной улыбкой и бросил:

– Как угодно. – Потом отступил назад.

Рейн пыталась ступать максимально осторожно, но туфли на высоком каблуке все равно утонули в жиже. Дальше – хуже. Несколько шагов – и ей пришлось расстаться с туфлями. Ноги тут же наступили на что-то скользкое, и она зашаталась, пытаясь сохранить равновесие. Однако это ей не удалось, и Рейн плюхнулась на бок.

Сквозь шум дождя послышалось хихиканье Ника, затем он склонился над ней, услужливо спрашивая:

– Так что, помощи не нужно?

– Совсем не нужно! – огрызнулась она и приложила максимум усилий, чтобы встать на колени. – Обойдусь в любом случае, даже если мне придется ползти на карачках…

– Тогда не стану мешать.

Едва она встала на ноги, как опять поскользнулась и шлепнулась. Какая мерзкая грязь! Чтоб ее!.. На этот раз Рейн почувствовала: что-то царапнуло щеку.

Держа слово, Ник делал вид, что не замечает ее. Он достал вещи из багажника, выловил из грязи ее туфли. Затем открыл дверь дома.

Рейн продолжала барахтаться в грязи в безуспешной попытке встать на ноги.

Секунду спустя в окнах сруба вспыхнули желтые огоньки. Ник вернулся, чтобы погасить фары и закрыть машину.

Когда Рейн с трудом добралась до веранды, она была вся в грязи и промокла до нитки.

Дверь Ник оставил для нее приоткрытой.

Зайдя внутрь, она увидела, что со времени ее отъезда в домике ничего не изменилось.

Вызывая в памяти чувство испытанного тогда искреннего восторга, она прикусила губу от болезненного осознания и напоминания, что вся та радость была замешена на лжи и обмане. И все то время, пока Ник занимался здесь с ней любовью, он думал о женитьбе на другой женщине.

Насильно заставляя непослушные ноги передвигаться, она, притворив за собой тяжелую дверь, прошла к вешалке и повесила на крючок сумочку.

Ник с коробком спичек в руках суетился перед камином. Он взглянул на нее.

Вся перепачканная грязью. Одна щека поцарапана, на ранке выступила кровь. Волосы мокрые, висят, напоминая крысиные хвостики. Ноги по щиколотку в грязи, на одном колене ссадина.

Терпеливо ожидая, кода ее пригласят пройти, Рейн вскинула голову и обняла себя руками. Он выпрямился и, покачав головой, произнес:

– Из-за глупой гордыни ты смешала себя с грязью…

Она подавила в себе дрожь и пожала плечами.

– Я всегда понимала, что грязь хорошее лекарство.

В его взгляде мелькнуло что-то, явно похожее на восхищение.

– Но сейчас тебе лучше освободиться от нее. Я зажег колонку, так что скоро будет горячая вода.

Занавески на окнах были плотно задернуты, батареи отопления включены. Постепенно в гостиной становилось тепло.

А в ванной было еще теплее. Рейн стащила с себя промокшую одежду, затолкала ее в корзину для грязного белья и поспешно встала под душ. Теплые струи обожгли острой болью ранки на щеке и коленке, но, несмотря на это, стоять под душем было сущим блаженством.

На полочке имелся широкий ассортимент туалетных принадлежностей, включая зубные щетки, пасту, несколько расчесок, ароматизаторы, флаконы с шампунями и гелями.

Прежде всего Рейн решила помыть волосы. Она взяла бутылочку шампуня. Он имел отчетливый терпкий запах – тот самый, что ореолом витал вокруг Ника. К сожалению, ей пришлось им воспользоваться, поскольку ее туалетные принадлежности остались в Бостоне. Рейн с наслаждением, неторопливо продолжала принимать душ. Когда закончила, то в закрытом шкафчике над сушилкой нашла салфетки для лица, стопку полотенец и диа новых махровых халата. Опять чистая, взбодрившаяся, она высушила полотенцем волосы, причесалась, набросила на себя один из халатов, его рукава пришлось подвернуть, и, туго подпоясавшись, вышла из ванной.

В гостиной было уже тепло и уютно.

Ник как раз в это время входил с охапкой поленьев, которые он брал на веранде. Судя по их количеству возле камина, можно было сделать вывод, что Ник совершил уже несколько ходок. Здесь же, у камина, сиротливо сушились ее туфли.

Он повесил свою кожаную куртку на крючок и полюбопытствовал:

– Ну как, лучше? Она кивнула.

Вдруг он оказался слишком близко от Рейн и заглянул прямо ей в лицо. Убрав с него непослушную прядь волос, Ник нежно коснулся языком ссадины на ее щеке. Затем потянулся, чтобы поцеловать ее в губы.

Она попыталась увернуться, и он не стал добиваться своего, лишь бросил:

– Теперь я хочу принять душ, а ты займись своими непосредственными обязанностями жены – приготовь ужин. – И, поскольку она тупо воззрилась на него, он досадливо добавил: – Ну уж консервы-то ты сможешь открыть?

– Это – пожалуйста, а то уж я чуть было не подумала, что ты пошлешь меня в лес подстрелить дичь.

Он рассмеялся.

– Не в этом же наряде! Как ты, должно быть, заметила, там грязи по ).а. – но… – По пути в ванную он обернулся: – Если не сможешь ничего придумать, я согласен на жареные бобы.

О, если бы он только знал, какие блюда она умеет готовить! В веселом настроении Рейн достала свежее нижнее белье, брюки, пестрый свитер с большим отложным воротником, украшенным миниатюрной заколкой, и быстренько надела все это на себя. Оказалось, что Марта предусмотрительно положила даже ее любимые велюровые комнатные тапочки.

Шкаф для продуктов был полон всякой всячины. Ну уж сейчас я покажу, на что способна, решила Рейн.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Не прошло и десяти минут, как Ник появился из ванной. Полностью одетый, он вытирал махровым полотенцем густую шевелюру. Рейн была так поглощена приготовлением ужина, что даже не взглянула в его сторону.

Как только мясо было поставлено в микроволновую печь и яблочный пирог, находящийся там же, начал покрываться золотистой корочкой, она стала сервировать стол на двоих. Ник тем временем открыл бутылку калифорнийского вина и наполнил два бокала.

Уже готовый рисовый пудинг производил неотразимое впечатление: легкий, воздушный, подрумяненный. На блюда она разложила консервированные грудку цыпленка, овощи, завитки копченой ветчины, ломтики артишока – такие разноцветные, аппетитные. При виде всего этого текли слюнки.

Ник одобрительно рассматривал сервировку, а она тем временем вынула из микроволновки горшочек с мясом и сообщила:

– Это последний штрих.

– Выглядит довольно аппетитно, – прокомментировал он.

– Я так признательна за похвалу. – Рейн одарила его благодарной (явно наигранной!) улыбкой и, сняв крышку с горшочка, стала доставать оттуда кусочки румяного мяса и раскладывать по тарелкам. Сверху она полила его соусом, сказав при этом: – С ним блюдо покажется еще вкусней.

Под мнимым радушием скрывалось коварство: к соусу Рейн добавила изрядную долю моющей жидкости. Сохраняя на лице полную невинность, она пригубила бокал с вином, а он положил в рот довольно большой кусок, сдобренный соусом.

Но в тот же миг вилка звякнула о тарелку, и Ник стремглав бросился в ванную. Рейн как ни в чем не бывало потягивала вино.

Наконец он появился из ванной и приблизился к ней со словами:

– Ах ты, киска-проказница!..

Она, сделав вид, что ничего особенного не произошло, ровным голосом произнесла:

– В микроволновке пирог.

– И с чем же? – поинтересовался Ник.

– Ни с чем. Обычный яблочный пирог.

– Благодарствую. Я уже побывал в роли гурмана. А вообще-то у меня пробудился аппетит иного рода…

– Нет! – воскликнула она. – Я не позволю тебе играть со мной как с куклой.

– И каким же образом ты намерена меня остановить?

Рейн закусила губу. Остановить его она не сможет… Ник, конечно же, сильнее. Но он не из тех мужчин, которые станут наслаждаться любовью с агрессивно настроенной женщиной, поэтому нужно воздвигнуть между ними какую-либо преграду, чтобы его пыл охладился…

– Я буду бороться до последнего! Ник рассмеялся:

– О, как мелодраматично!

– Я серьезно. Так просто я не сдамся!

– Ну что ж, посмотрим, что из этого выйдет.

Придерживая ее под локоть, он помог ей подняться и галантно вывел из кухни.

– Я… я собиралась сварить кофе, – пробормотала Рейн.

– Новая увертка?

– Нет, мне действительно хочется кофе! А ты разве не выпил бы чашечку? Я хочу кофе!.. Ну, пожалуйста… – Она судорожно искала любой предлог, чтобы отсрочить решающий момент.

Ну что же, – ровным голосом согласился Ник, – только учти: это твоя последняя увертка. – Он подвел ее к одному из низких кресел возле камина, усадил в него и сказал: Кофе я сварю сам. – Затем, улыбнувшись, добавил: – Не хватало еще, чтобы ты всыпала туда крысиного яду…

– Если бы я знала, где он находится, то давно бы им воспользовалась!

Пока он кипятил воду и варил кофе, Рейн сидела с отрешенным видом и разглядывала языки пламени. Неужели это все, чего она добилась? Близости с Ником ей, конечно, не избежать, и пока ее тело будет млеть и таять под его напором, сердце ее превратится в ледышку…

Но вот и кофе. Поставив поднос на низенький столик, Ник достал из шкафчика бутылку коньяка и две рюмки. Разлив ароматный напиток по чашкам, он предложил:

– Бренди?

Она колебалась с ответом.

– Граммулька быстро поправит дело, поможет расслабиться, – мягко посоветовал он.

Рейн готова была отказаться, но передумала и кивнула. Это придаст ей храбрости… или послужит анестезией к тому, что последует за этим кофепитием…

Ник плеснул коньяку на донышко ее рюмки – гораздо меньше, чем Рейн ожидала. Когда она подносила рюмку к губам, рука дрогнула, край рюмки цокнул о зубы. Она проглотила янтарную жидкость, будто микстуру, и поставила рюмку, жестом показывая, чтобы он налил еще.

– Думаю, хватит. После завтрака у тебя во рту не было и маковой росинки, поэтому спиртное ударит в голову.

– Пусть ударит. Мне все равно.

– А мне нет, – спокойно сказал он, забирая у нее рюмку. – Я не хочу, чтобы ты раскисла. Ведь у нас впереди вся ночь. – При этом он многозначительно ухмыльнулся.

Не успела Рейн собраться с мыслями, чтобы достойно ответить ему, как Ник уже навис над ней. Она замерла в нерешительности. Не теряя времени даром, он стал покрывать ее лицо нежными поцелуями.

Его губы – такие возбуждающие и дразнящие – коснулись ее век, скользнули по бровям, нашли кончик носа и на мгновение помедлили у края рта, прежде чем очертить потом линию подбородка.

– Я так долго ждал этого момента, – хрипло прошептал он, – и хочу, чтобы ты откликнулась на мою искренность. – Перемежая каждое признание паузой из поцелуев, он продолжал: – Я хочу видеть твое лицо, когда буду по капле черпать удовольствие из твоего тела… Я хочу наблюдать, как ты вся дрожишь в экстазе… Я хочу слышать твое прерывистое дыхание и твои стоны… И, наконец, когда ты не в силах будешь сносить это томление, я хочу слышать твой восторженный призыв, твою мольбу…

Сердце Рейн колотилось как одержимое, даже дыхание было стеснено, все с большим трудом ей приходилось подавлять предательские позывы тела, желание близости переполняло ее.