— Непременно приду! — мрачно улыбнувшись, сказал Дагнарус.

Подняв бокал, он произнес язвительный тост в адрес Гарета и залпом выпил вино.

Беспокойство и страх настолько овладели Гаретом, что он еле-еле выбрался из зала. Он брел по коридорам дворца, не обращая внимания, куда идет. Гарет снова и снова прокручивал в уме отвратительное преступление, которое они с принцем затеяли совершить. Он двигался, глядя в пол, и не заметил, как столкнулся с другим человеком, который столь же отрешенно шел ему навстречу, погруженный в свои мысли.

— Прошу прощения, — пробормотал Гарет, едва не потеряв равновесие.

Чья-то крепкая рука удержала его. Гарет поднял глаза и, к своему неописуемому ужасу, увидел кронпринца Хельмоса.

— Простите меня, ваше высочество, — повторил Гарет, пытаясь высвободиться.

Хельмос не отпускал его, вглядываясь при тусклом свете в его лицо.

— Никак Гарет? Друг моего брата...

Не друг... мальчик для битья...

— Я вижу, ты нездоров, — сказал Хельмос. — Сядь-ка здесь. Я сейчас кого-нибудь позову...

— Не надо, выше высочество, прошу вас! Пожалуйста, не надо никого звать. Со мной ничего особенного. Временная слабость.

Гарет едва понимал, что говорит. Он попытался было выскользнуть из рук принца и убежать. Но у него подгибались колени. Он пошатывался, рискуя в любую секунду рухнуть на пол, а потому был вынужден уступить требованию Хельмоса. У стены стояла длинная и низкая деревянная скамья. Гарет опустился на нее и поплотнее натянул на голову капюшон, чтобы кровь прилила к голове, а также чтобы скрыть лицо от проницательного взгляда принца.

Гарет отчаянно надеялся, что Хельмос оставит его и уйдет. Если бы боги слышали его молитвы, он стал бы так же отчаянно молиться. Только боги давно не слышат его молитв.

— Благодарю вас, ваше высочество, — сказал Гарет. — Мне уже гораздо лучше. Я бы не хотел отвлекать вас от дел.

— Ты беспокоишься из-за него, — сказал Хельмос, садясь рядом и кладя свою теплую руку поверх холодной и дрожащей руки Гарета. — Ты боишься за него. Сам будучи магом, ты понимаешь, что ожидает Дагнаруса, правда? Испытания, которые мы заставим его пройти, трудны. Однако настоящие испытания исходят от богов. Если они...

Кронпринц умолк, сознавая, куда способно завести его дальнейшее развитие этой мысли и пытаясь подобрать слова, которые не были бы несправедливыми по отношению к его брату и не воспринимались бы как желание отомстить.

— Боги находят недостатки в каждом из нас, — продолжил наконец Хельмос— Мы — смертные люди; только боги совершенны. Боги увидели мои недостатки и покарали меня. Боль... боль при прохождении Трансфигурации была так велика, она была нестерпимой! Одна лишь вера дает силы выдержать эту боль. Я боюсь...

Хельмос все знает! Гарет понял это, и неожиданное открытие ударило его, словно копьем. Тело послушника содрогнулось. Хельмос знает, что Дагнарус заглянул в Пустоту и принял ее; он знает, что и я вместе с принцем погружался во тьму пустого пространства. Он разоблачит нас...

Гарет в страхе поднял голову и посмотрел на Хельмоса. Он ожидал увидеть презрение и упрек, но увидел доброту, жалость и сострадание...

Гарет вновь опустил голову, и его глаза наполнились слезами. Слабый, отчаявшийся, ужасающийся самому себе и тому чудовищному преступлению, которое должен был совершить этой ночью, Гарет страстно хотел признаться и исповедаться в своих смертных грехах. Любое наказание и даже смерть были бы легче его нескончаемых внутренних мучений.

— Расскажи мне, Гарет, — предложил Хельмос.

Голос кронпринца доносился откуда-то издалека, словно Гарет слышал его, оказавшись на самом дне колодца тьмы.

— Не молчи из-за ложно понимаемой верности. Расскажи прямо сейчас, пока еще есть шанс спасти и тебя, и его. Ты даже смог бы спасти ему жизнь. Из любви к нему, Гарет...

Из любви к нему.

Гарет закрыл глаза. Тело содрогнулось от сдерживаемых рыданий. Я не смогу предать принца из любви к нему. Не осмелюсь. Ты ошибаешься, Хельмос. Нас обоих уже не спасти. Мы не раз пили из чаши тьмы, и тьма опьянила нас.

Гарет больше не слышал голоса кронпринца, хотя знал, что Хельмос продолжает говорить с ним. Голос Хельмоса был добрым и кротким, но очень далеким. Невероятно далеким.

Гарет совладал с собой. Подняв голову, он взглянул Хельмосу прямо в глаза.

— Не надо волноваться за брата, кронпринц Хельмос, — твердо произнес Гарет, и голос его не дрогнул. — Принц силен и исполнен решимости. Он с нетерпением ожидает любых испытаний, какие бы ни послали ему боги. Он желает лишь одного — доказать свою пригодность. Доказать вам, своему отцу и всему народу.

Хельмос встал. Гарет ожидал, что его слова разгневают кронпринца, но увидел в его глазах лишь досаду, грусть и сожаление.

— Благодарю вас, ваше высочество, — сказал Гарет, снова опуская глаза, ибо душевные страдания Хельмоса разрывали ему сердце. — Спасибо вам за заботу. Мне теперь намного лучше.

Хельмос задержался у скамьи, словно ожидая чего-то, однако Гарет сидел молча и неподвижно.

— Да хранят тебя боги, Гарет, — произнес наконец Хельмос и ушел.

Когда шаги принца замерли в темном и пустом коридоре, Гарет встал и побрел к спальне Дагнаруса. Зайдя в отхожее место, он прочистил себе желудок, излив из него всю накопившуюся горькую желчь, и почувствовал некоторое облегчение. Затем он направился в комнату для игр, где полностью одетый принц уже нетерпеливо дожидался его.

— Где тебя носило? — недовольно спросил Дагнарус.

— Говорил с вашим братом, — ответил Гарет.

Дагнарус грубо схватил его за руку, подтащил к свету и пристальным зловещим взглядом впился ему в лицо.

— Не беспокойтесь, — бесцветным голосом ответил Гарет. — Я ему ничего не сказал. Он беспокоится за вас, только и всего. Его волнует то, что может случиться с вами.

— Лучше бы побеспокоился о себе, — огрызнулся Дагнарус, выпуская руку Гарета и подталкивая его к выходу. — Час уже близок. Идем.

Улицы в верхней части города, где жили иностранные послы, были пустынны. В домах не светилось ни огонька. Большинство послов отправились на празднество в честь Дагнаруса и, наверное, сейчас недоумевали, куда подевался виновник торжества. Ничего, Сильвит их успокоит и вполне правдоподобно все объяснит, сказав, что его высочество решил пораньше лечь спать, дабы утром проснуться свежим и полным сил.

Гарет с принцем миновали изящные особняки, свернули к конюшням и дошли до самого конца переулка. Там стоял трактир, куда часто наведывались посольские конюхи и слуги. Трактир был битком набит; все знали, что хозяева вернутся еще не скоро. Завсегдатаи заведения привыкли, как говорится, смотреть на все вполглаза и не лезть в чужие дела. Дагнарус вопросительно поглядел на трактирщика за стойкой. Тот кивнул и быстрым движением головы указал наверх. Гарет и принц, лица которых были полностью скрыты капюшонами, поднялись по лестнице на второй этаж.

Перед запертой дверью двое караульных солдат коротали время, играя в кости. Увидев принца, солдаты мгновенно встали.

— Все в порядке? — спросил Дагнарус.

— В полном порядке, — ответил один из солдат, а другой, сняв с пояса массивный ключ, отпер дверь.

Окон каморка не имела. Единственным входом и выходом из нее служила дверь. Внутреннее убранство состояло из кровати, стола и двух стульев. На одном из них сидел Шакур. Он спал, навалившись грудью на стол. Рядом стоял кувшин с вином. Пальцы Шакура все еще сжимали недопитую кружку. На постели громко храпела грязная и нечесаная полуголая женщина.

Гарет подошел к столу и потряс Шакура за плечо. Пальцы, сжимавшие кружку, разжались. Но головы Шакур так и не поднял.

— Как нам быть, ваше высочество? — спросил встревоженный Гарет. — Он ведь должен находиться в сознании! Он должен понимать, что говорит!

— Не волнуйся, поймет, — ответил Дагнарус. — Действие снотворного зелья скоро прекратится. Во всяком случае, скорее, чем бы ему хотелось. Я подумал, что так будет легче тащить его по улице. Хотя бы не будет скулить и дергаться.

— Согласен. — Гарет недоверчиво поглядел на узника. — Если вы уверены, что снотворное перестанет действовать...

— Уверен.

Дагнарус повернулся к солдатам и вынул кошелек.

— Вот ваша плата.

Солдаты покачали головами.

— Наш долг — служить вам, ваше высочество.

— Молодцы, — улыбнулся довольный Дагнарус. — Благодарю за службу. Вы свободны.

Солдаты отдали воинское приветствие, однако уходить не торопились.

— Может, вашему величеству все же потребуется наша помощь? Этот мерзавец дерзок и хитер. Он уже дважды пытался убежать, один раз прикинувшись мертвецки пьяным, вот как сейчас.

Дагнарус подошел к Шакуру, наклонился и с силой сжал ему мошонку. Узник вздрогнул и застонал, но не открыл глаз и не вскочил на ноги.

— Если он притворяется спящим, тогда надо быть самим чертом, чтобы выдержать такую боль, — сказал принц, обращаясь к ухмыляющимся солдатам. — Мы вдвоем вполне с ним управимся. Еще раз спасибо за службу. Передайте капитану Арготу, что я велел дать вам недельный отпуск за ваши старания.

Солдаты ушли.

— А как насчет этой женщины? — спросил Гарет, когда они завернули Шакура в сутану послушника, предварительно убедившись, что руки и ноги узника надежно связаны.

— Ей уже заплатили, — ответил Дагнарус. — И хорошо заплатили. Она честно заработала свои деньги. А ты бы лучше подумал о том, как нам вымыть эту скотину!

После того как Шакура переодели и проверили надежность кандалов, Дагнарус взвалил узника себе на плечо. Голова и руки Шакура безжизненно свисали у него за спиной.

— После этой прогулки мне придется сжечь всю одежду, — поморщившись, заметил Дагнарус. — Ну и вонь!

— Поторапливайтесь, ваше высочество, — сказал Гарет, недовольный легкомысленным настроением принца. — Нам нельзя терять ни минуты. К часу ночи мы должны быть в Храме и успеть приготовить все для ритуала. А сейчас уже почти полночь.

Они вышли из трактира, унося с собой Шакура. Когда проходили через зал, несколько голов обернулось в их сторону, однако никто не сказал ни слова. Вопросов здесь действительно не задавали. На улице же они вполне могли сойти за парочку гуляк, волочивших домой своего перепившегося дружка. Они выбрали кружной путь к Храму, подойдя с задней стороны.

Помимо парадного, у Храма имелся и черный вход. Массивные двустворчатые ворота были достаточно широки, чтобы через них могли проехать телеги, груженные мешками с мукой и бараньими тушами для кухни и флягами вина и эля для погреба. Телеги въезжали прямо в хозяйственное помещение. Там их разгружали, и груз затем исчезал в гулких недрах кладовых.

Ворота были заперты на громадный, железный, висячий замок.

— Осторожнее, — шепотом предупредил принца Гарет. — Снаружи есть сторож. Обычно он совершает обход глубокой ночью, но иногда его начинает одолевать сон, и тогда он выходит раньше. Если вы его заметите, зовите меня. Я знаю, что ему сказать.

— И что же ты ему скажешь? — полюбопытствовал принц.

В лунном свете его глаза ярко сверкали. От его тяжелой ноши исходило отвратительное зловоние, но он без труда тащил на себе Шакура и лишь морщил нос. Принц был явно доволен собой, наслаждаясь чувством опасности и тайной.

— Так что мы ему наврем? — повторил он вопрос.

— Я скажу, что мой собрат выпил больше положенного и, поскольку мне одному было его не дотащить, я нашел человека, согласившегося помочь. Нрав у сторожа добрый. Он привык к подобным басням. Поворчит немного, возьмет с нас обещание исправиться, а потом отпустит.

— Ладно, только давай поживей, — сказал Дагнарус.

Он усадил Шакура в угол, брезгливо вытер руки и отряхнул одежду. Шакур ерзал на месте и что-то бормотал — действие сонного зелья начинало ослабевать. Дагнарус внимательно оглядел замок.

— Внушительная штучка. У тебя есть ключ?

— Нет. Привратник не выпускает его из рук. Но у меня есть магия.

Гарет опасливо оглянулся на Шакура.

— Будьте настороже, ваше высочество. Если что не так — дайте мне знать.

Дагнарус и не думал быть настороже. Он беспечно прислонился к стене, скрестил руки и запрокинул голову, наслаждаясь звездным небом. Гарет не мог разглядеть ни единой звезды; казалось, тьма окутала его с головы до ног. Он еще раз с тревогой посмотрел на Шакура. Увидев, что тот снова затих, Гарет принялся возиться с замком — обыкновенным тяжелым замком, повешенным от обыкновенных воров. Магические замки предназначались для защиты от посторонних магов. Видимо, храмовое начальство решило, что чужие маги вряд ли захотят сунуться в погреба и кладовые Храма.

Драгоценного времени оставалось все меньше и меньше. И все же Гарет ненадолго замешкался, чтобы собраться с силами. Как и все остальные виды магии, магия Пустоты требовала немалого напряжения. Но если магии Земли, Огня, Воздуха и Воды черпали силу каждая из своей стихии, магия Пустоты должна была чем-то заполнять Пустоту. Этим «чем-то» всегда становилась жизнь самого мага, тело которого покрывалось новыми болезненными отметинами. Неправильно произнесенное заклинание могло стоить магу жизни. Гарет знал: чем сильнее действие заклинания, тем болезненнее и разрушительнее для его тела будут последствия. И здесь он почти не отличался от пьяницы, просыпающегося наутро с гудящей головой и ломотой во всем теле.

Гарет семь раз дохнул на замок.

— Именем Пустоты я призываю воздух, — произнес он. — Пусть воздух разрушит металл этого замка.

Замок уже был слегка заржавевшим. Магия подхлестнула то, что могло бы тянуться еще долго. Гарет снова дохнул на замок и увидел в лунном свете, как железо приобрело коричневатый оттенок и начало отслаиваться. Он хотел было дунуть еще раз, но воздуха в легких больше не было. Сердце перестало стучать ровно и уверенно. Теперь оно колотилось с перебоями. В глазах, отражавших мерцание звезд, промелькнул страх. Гарет изо всех сил старался восстановить дыхание. Наконец ему удалось сделать судорожный вдох. Биение сердца вновь стало ровным.

Дрожащий и измученный, он был вынужден на мгновение прислониться к двери, хотя время едва ли позволяло мешкать. Гарет чувствовал жжение и жар в разных частях тела; там стремительно появлялись прыщи. Хорошо, что Дагнарус не увидел его слабости, причин которой принц все равно не понял бы. Гарет продолжал дышать на замок, пока под ногами не выросла целая горка ржавчины.

Он несколько раз подергал замок. Тот поддавался. Гарет ослабил силу заклинания. Замок качнулся и повис на скобах ворот. Гарет прекратил свои разрушительные действия. Он не хотел, чтобы замок вовсе рассыпался в прах — это могло бы вызвать подозрения.

— Отличная работа! — похвалил Дагнарус. — Я восхищен. Как тебе это удалось?

— Не будем терять времени, ваше высочество, — резко ответил Гарет.

Он все еще дрожал от волнения и усталости, его не радовала похвала принца.

— Берите Шакура и следуйте за мной.

Лицо Дагнаруса помрачнело. Принц не любил, когда подданные ему приказывали.

— Простите меня, ваше высочество, — спохватился Гарет.

У него тряслись руки, все тело покрывал холодный пот.

— Я сам не свой... Этот отвратительный замок...

Не говоря ни слова, Дагнарус снова взвалил Шакура на плечо и вошел в Храм вслед за Гаретом. Послушник, дрожа и вздыхая, закрыл за собой ворота. Когда утром их обнаружат незапертыми, во всем будет виноват лишь вконец проржавевший замок.

У входа стоял бочонок с факелами. Гарет взял один из них. В кладовых даже днем было темно. Магия Пустоты заставила факел вспыхнуть. Подняв его над головой, Гарет повел Дагнаруса вместе с его ношей в просторный туннель, разветвлявшийся на несколько других туннелей. Они вели в кухню, к винным погребам и сушильням. Запахи сохнущих трав перемешивались в воздухе с хмельным запахом вина и едва ощутимым запашком тления, исходившим от птичьих тушек, которые свисали с крюков. Свет и шаги распугали мышей и крыс, пировавших на горках рассыпанного зерна.

Они добрались до кухни, сделав еще один поворот и пройдя мимо огромных бочек с вином. Из кухни начинался очередной ход. Дагнарус вскоре запутался во всех этих разветвлениях и поворотах, однако Гарет уверенно вел его дальше. Прошло не менее четверти часа с того момента, как они проникли в Храм. Принца не на шутку тревожило, что Шакур с каждой секундой все более и более приходил в себя. В это время Гарет остановился перед высоким сводчатым входом, сложенным из мраморных блоков.

Шакур, до сих пор что-то бубнивший себе под нос, вдруг поднял голову и выкрикнул несколько непонятных слов.

— Можете его успокоить? — прошептал Гарет.

— Только если задушу, — мрачно усмехнулся Дагнарус. — Хватит дергаться, тварь проклятая! — рявкнул он на свою ношу. — Ты зря волнуешься, Меченый. Я мог бы привести сюда целую армию, и никто бы ничего не заметил.

— Возможно, — согласился Гарет, в ушах которого из-за чувства вины даже самый слабый звук превращался в оглушительный грохот, способный разбудить мертвых.

— Где это мы? — спросил Дагнарус, рассматривая затейливо украшенную мраморную арку.

— В Покоях Вечности, — понизив голос, ответил Гарет. — Старые захоронения.

Пол у входа покрывал слой густой бархатной пыли, высокий потолок был сплошь затянут паутиной. Надгробья украшали мраморные фигуры. Все они лежали в одинаковой позе: с закрытыми глазами и скрещенными на груди руками. Все были облачены в мраморные одежды. Одеяния некоторых статуй отличались большей изысканностью, равно как и их головные уборы, свидетельствующие о иерархическом ранге покойного и моде его эпохи. И статуи, и покойники спали долгим безмятежным сном.

— В давние времена здесь хоронили Почтенных Магов, — негромко пояснил Гарет, проходя мимо рядов надгробий. — После строительства мавзолея кладбище оказалось заброшенным. Никто даже не заглянет сюда, чтобы отдать дань уважения усопшим. Грустно, если вдуматься. Немногие знают о существовании этой усыпальницы — только те из нас, кто связан с Пустотой. Здесь же находится и ее алтарь.

— Где бы ему еще находиться, — отозвался Дагнарус. Во владениях смерти даже его приподнятое настроение несколько испортилось. — Идеальное место.

— Действительно, идеальное, — сдержанно произнес Гарет. — Поэтому в те дни, когда магия Пустоты еще не являлась запретной, алтарь построили именно здесь.

Дагнарус смотрел на молчаливые фигуры, пробужденные от сна светом факела. Вокруг каждого из почти трех десятков надгробий были разбросаны засохшие лепестки роз. Пол между могилами был чисто выметен.

— Кто-то все же оказывает им дань уважения, — тихо заметил Дагнарус. — Чувствуется, этот человек был здесь совсем недавно.

Бледное лицо Гарета едва тронул румянец.

— А как же иначе, ваше высочество? — сказал он. — В своих магических занятиях я прибегаю к помощи их душ. Должен же я хоть что-то отдавать им взамен.

— Приносишь искупительную жертву?

— И это тоже, — пробормотал Гарет.

Они дошли до конца зала и остановились возле небольшой металлической двери. Гарет магическим образом запер эту дверь, и только он, произнеся обратное заклинание, мог ее открыть. Он положил руку на ручку двери и стал что-то бормотать. Тем временем очнувшийся Шакур поднял голову и мутными глазами обвел окружающее пространство.

— Где это я? — резко, требовательно спросил он.

— В усыпальнице, — сказал Дагнарус. — Давай-ка вставай на ноги. Мне осточертело тащить тебя.

— В усыпальнице, — повторил Шакур, хмуро озираясь вокруг. — Видно, забавная работенка предстоит мне среди мертвецов.

— Лучшего места для нее не придумаешь, — ответил ему Дагнарус.

Дверь со скрипом отворилась. Изнутри пахнуло тяжелым, спертым воздухом, заставившим Дагнаруса поморщиться, а Шакура — презрительно хмыкнуть.

Гарет сделал шаг в сторону.

— Прошу входить, — сказал он.

Шакур не пошевелился. Он вглядывался в темноту, безуспешно пытаясь хоть что-то рассмотреть внутри.

— Два дня ты наслаждался жизнью, — напомнил ему Дагнарус. — Пора платить за удовольствие.

Он толкнул Шакура, и тот, потеряв равновесие, упал плашмя на пол. Наклонившись над скованным узником, принц схватил его за воротник рубахи и втащил внутрь. Гарет закрыл дверь, вместо ключа вложив в скважину замка свой палец.

— Именем Пустоты я накрепко закрываю эту дверь, — произнес он. — И да откроется она только по моему повелению.

— Что опять с тобой? — спросил Дагнарус, удивленно взглянув на Гарета.

Послушник сгорбился, словно старик. Лицо исказилось гримасой боли. Гарет обхватил руками тело, будто удерживая кости и внутренности, готовые рассыпаться.

— Это плата, которую я вынужден платить за свою магию, ваше высочество, — не сразу ответил Гарет.

Судорожно вздохнув, он кое-как выпрямился.

— Можете освободить Шакура от кандалов. Хотя бы от ножных. Отсюда он не сбежит.

Гарет зажег толстые восковые свечи, стоявшие вдоль стен на тяжелых кованых подставках. Дагнарус снял кандалы с ног Шакура и заставил узника встать.

Шакур озирался по сторонам, сверкая глазами сквозь копну спутанных волос, нависавших над его изуродованным лицом.

— Эй! — сердито прорычал он. — Что это все значит? Зачем вы приволокли меня сюда?

— Полегче, — нетерпеливо одернул его Дагнарус. — Если помнишь, я говорил, что мне от тебя понадобится клятва. Здесь ты ее и принесешь. В этом помещении ты примешь Пустоту, как и обещал. А если передумал, — принц натянуто улыбнулся, — еще не поздно отправиться к палачу.

Помещение было просторным; чтобы пересечь его по диагонали, такому человеку, как Дагнарус, понадобилось бы сделать не менее тридцати широких шагов. Круглое по форме, с высоким куполообразным потолком, оно было пустым, за исключением каменного алтаря, высеченного из гладкого черного мрамора и лишенного каких-либо украшений. Стены, пол и потолок были выложены ониксом, отполированным до зеркального блеска, так что огненные точечки свечей без конца множились, отражаясь в его поверхности. Пламя каждой свечи распадалось на тысячу огоньков, отчего вся картина напоминала ясное звездное небо. У тех, кто находился внутри, возникало ощущение, будто они стоят в пустоте ночи, а над ними и под ними проплывают в темноте звезды.

Дагнарус не мог оторвать глаз от этого зрелища.

— Меченый, — сказал он, понизив от благоговейного восхищения голос, — это... именно это я видел тогда, десять лет назад, когда заглянул внутрь Камня Владычества. Я стоял один во тьме, и вокруг меня были звезды. В этом помещении явно ощущается сила богов.

— Вы ощущаете не силу богов, а ее отсутствие, — ответил Гарет столь же тихо, словно они оба находились в Королевской библиотеке. — Боги избегают этого места, и их власть на него не распространяется. Это помещение принадлежит Пустоте.

— А Почтенные Маги знают о его существовании? — спросил Дагнарус.

— Знают, — сухо и сдержанно ответил Гарет.

— Тогда почему они его не разрушат?

— Они не в состоянии этого сделать. Видите сводчатый потолок? Это помещение держит на себе весь Храм. Уничтожьте его, и Храм просядет. Такова была мудрость тех, кто много веков назад строил Храм. Вода заливает огонь, однако человеку для жизни нужны они оба. Ему требуется воздух, чтобы дышать, и земля под ногами, однако человек не в состоянии жить в мире, где господствовала бы только какая-то одна стихия. Боги обладают силой лишь потому, что существует место, где у них нет вообще никакой силы. Нам дана возможность черпать из обоих источников. Боги мудры, они не стремятся уничтожить свою противоположность, равно как и Пустота не стремится поглотить всю вселенную. Ведь тогда Пустота окажется заполненной и перестанет существовать. Если все превращается в ничто, ничто исчезает.

У Дагнаруса не нашлось слов для возражения. Он чувствовал, что плывет во времени, плывет по небесам, находясь там, где никакие законы и правила не сдерживают и не ограничивают его. Жизнь казалась хрупкой, словно пламя свечи. Дунь — и оно погаснет, но останутся миллионы других свечей. А он стоял в центре, наконец-то наполнившись Пустотой.

— Мне что, надо принести какую-то клятву? — спросил Шакур.

— Клятву Пустоте, — ответил Дагнарус, переводя на него свой взгляд.

Шакур медленно кивнул.

— Понимаю, — сказал он, обращаясь больше к самому себе, и его слова легко и бесшумно, словно призраки, неслись в пустом пространстве. — Я готов. Что надо говорить?

— Согласен ли ты, Шакур, признать Пустоту своей владычицей? — спросил Гарет. — Согласен ли ты посвятить свою жизнь Пустоте и отдать ей свою душу?

— Да, согласен, — пожимая плечами, ответил Шакур.

— Я серьезно тебя спрашиваю! — вспыхнул Гарет. — Мы должны быть убеждены в твоей верности. Ты должен понимать смысл слов, которые произносишь.

— Я его достаточно понимаю, — резко заявил Шакур. — Если хотите, могу рассказать. Мой рассказ будет недолгим... Мать меня не хотела; я мешал ей заниматься своим ремеслом. Во время беременности она пыталась вытравить меня, но неудачно. Отец? Я никогда не знал, кто он. Просто один из посетителей матери, заплативший грош за счастье произвести меня на свет. В детстве меня били и пинали, пока мать не сообразила, что из меня можно извлечь выгоду. Кое-кто из заглядывавших к ней мужчин был не прочь позабавиться и с мальчишками, и такие хорошо платили ей за мои, с позволения сказать, услуги. Хотя деньги были моими, мать забирала их себе. Как-то ночью, когда мать и один из ее любовников изрядно напились, она в припадке пьяного гнева ударила меня. На полу валялся пояс ее любовника, а на нем — ножны. Я выхватил оттуда нож, и то был конец моей матери. После этого было много других, кого я убил, — я уже им и счет потерял. Но ее крики я слышу до сих пор.

Шакур опустился на колени. Подняв голову, он немигающим взглядом уставился во тьму.

— Я был рожден для Пустоты. Пустота — моя владычица, и я клянусь в этом кровью своей матери.

Принц был смертельно бледен. Его глаза утратили свой привычный изумрудный цвет и, казалось, сами стали тьмою с крапинками звезд. Но в них горел ликующий огонь.

Гарет, сделав странное движение, тихо произнес:

— Думаю, он искренен. Теперь убедимся, является ли он приемлемым избранником.

— Что? — нахмурился Шакур. — Что это значит — «приемлемым избранником»? Я ведь поклялся, правда?

Испытывая почтение, которого он прежде никогда не испытывал в присутствии богов, Дагнарус медленно извлек Кинжал Врикиля. На блестящей поверхности лезвия отразился свет свечей, словно по его поверхности потекли огненные ручейки и словно сам кинжал вытащили из огненной реки. Глаза дракона на рукоятке вспыхнули красным цветом и, как показалось принцу, довольно ему подмигнули.

— А это еще что за штука? — сердито спросил Шакур.

— Оружие для твоей работы, — ответил Гарет, облизывая пересохшие губы.

Шакур презрительно взглянул на кинжал.

— Начнем с того, что оно слишком уж затейливое. У меня есть свой ножичек.

Он взмахнул скованными руками.

— Я произнес вашу чертову клятву. Освободите меня!

— Нужно ли при этом что-нибудь говорить? — негромко спросил Дагнарус, заворожено взирая на кинжал.

— Нет, — ответил Гарет. — Магия скрыта внутри кинжала. Положите его на алтарь.

Дагнарус с почтительным трепетом осторожно положил кинжал на алтарь.

— Я сказал, освободите меня, черт бы вас побрал! — закричал Шакур.

Вскочив на ноги, он потянулся скованными руками к горлу принца.

— Да исполнится мое желание, — произнес Дагнарус.

Блеснув, кинжал взлетел с алтаря и ударил Шакура в спину и в грудь. Оба удара были быстрыми и сильными. Шакур дернул головой и тихо застонал. Он перевел взгляд с Дагнаруса, следившего за ним со странной, жуткой улыбкой, на Гарета. Тот видел, как с каждым мгновением глаза узника все больше стекленеют.

Шакур замертво рухнул на ониксовый пол, упав лицом вниз.

Очнувшись, Гарет увидел над собой озабоченное лицо Дагнаруса.

— Меченый? Ты никак потерял сознание? Я ж совсем забыл, что ты не солдат. Надо было сказать тебе, чтобы отвернулся. Что нам теперь с ним делать?

Принц с интересом и любопытством смотрел на бездыханный труп узника.

— Мы должны положить тело на алтарь, — ответил Гарет, стараясь не глядеть на труп.

— Ты еще не пришел в себя, — сказал Дагнарус. — Посиди здесь, пока не очухаешься. Если ты упадешь, то расшибешь себе голову о каменный пол, и мне тогда от тебя не будет никакого толку. Все, что нужно, я сделаю сам.

Гарет послушно исполнил приказание принца. В помещении не было ни стула, ни скамьи, поэтому он прислонился к холодной каменной стене, закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Головокружение прошло, и тошнота отступила. Послушник сказал себе, что не сделал ничего дурного; он лишь помог пресечь жизнь негодяя, причинившего людям немало горя. Шакур и сам тяготился своей жизнью и, похоже, был рад ее оборвать. Когда Гарет поднял голову, он уже без содрогания мог смотреть на лежащее на алтаре тело Шакура.

— Извлеките кинжал из тела, — сказал он Дагнарусу.

Дагнарус колебался.

— А можно ли мне дотрагиваться до кинжала?

— Да. Кинжал сделал свое дело — он принял избранника. А теперь положите Кинжал Врикиля ему на сердце. Голову дракона поверните к его голове. Крестовина рукоятки должна располагаться вровень с руками, а конец лезвия — смотреть в направлении ног.

Гарет видел, как Дагнарус протянул руку к кинжалу.

— Постойте! — повелительно крикнул Гарет.

— Что еще? — удивленно спросил Дагнарус.

Гарет ответил не сразу. Он взглянул на мертвого Шакура, затем перевел взгляд на принца.

— Сейчас в кинжале сосредоточены все жизненные силы этого человека. Если желаете, ваше высочество, можете взять его жизнь себе.

— Что? Стать таким, как он? — Дагнарус с отвращением посмотрел на Шакура. — Нет уж, благодарю!

— Вы не поняли, ваше высочество. Магия действует по-другому. Как написано в книге, если вы поглощаете его жизненные силы, то получаете только их. Шакуру они больше не нужны. Теперь его труп будет поддерживать Пустота. Его жизнь продлится дольше вашей. А вы можете приобрести вторую жизнь.