Жертвенный лицедей

      - Хорошо, - грубовато сказал Данамато. - О том, что было потом, мы знаем. Вопросов нет. - Он посмотрел на Гроуфилда. - А у вас?
      - У меня тоже, - ответил Гроуфилд.
      - Уведи ее, Фрэнк, - велел Данамато. - И приведите мне этого стряпчего по темным делам.
      - Вот еще что, пока я не ушла, - сказала Патриция.
      Все посмотрели на нее.
      Она снова сидела с чопорным видом, так некстати покрасневшее лицо ее опять сделалось бледным. Она уставилась на Данамато и сказала:
      - Этот человек сделал намек, на который я хочу ответить. Он подразумевал, что мой брат... спал с Белл Данамато. Он с ней не спал. Ни он, ни она, разумеется, не стали бы делать этого до свадьбы. Только самый извращенный ум мог...
      - Что? Вы с ума сошли? -заорал вдруг Данамато. Она в изумлении уставилась на него.
      - В чем дело?
      Данамато наставил палец на Фрэнка.
      - Уведи ее, - поспешно сказал он, - но законника пока не приводите. Я хочу еще минутку поговорить с ее братом.
      - Слушаюсь, - ответил Фрэнк.
      Патриция Челм все никак не могла понять, в чем дело.
      - Но... я... что?..
      Фрэнк взял ее за руку, и она послушно вышла вон.
      Гроуфилд посмотрел на Данамато.
      - Не вошла в образ, так?
      - Брат, должно быть, навешал ей лапши на уши, - сказал Данамато. - Я знаю Белл. Я был единственным постоянным мужчиной в ее жизни, это мне доподлинно известно, но вот временных любовников у нее было до черта.
      - Если они не спали вместе, - сказал Гроуфилд, - тогда, быть может, на сей раз у них было всерьез. А Харри мог прознать об этом и решить, что вы...
      - Оставьте вы Харри в покое. Вам все равно, на кого спихнуть это дело.
      - Я и пытаюсь спихнуть его хоть на кого-нибудь.
      - Что же вы тогда не стали обвинять черномазого? Неужели ничего не могли придумать?
      - Это как посмотреть, - ответил Гроуфилд. - Насколько важны были для него и для его страны капиталовложения Белл? Если его политическое будущее зависело от того, накачает ли он страну ее деньгами, и если вчера вечером она вдруг сказала ему, что, мол, все, парень, приехали, я не развожусь, и денег своих у меня нет, он вполне мог выйти из себя и дать ей сдачи, да еще с избытком. Эти заторможенные типы, холодные с виду, обычно носят в душе вулкан. И когда фасад рушится, они взрываются. - Гроуфилд кивнул. - Да, это и впрямь мог быть он.
      Данамато удивленно уставился на него.
      - Иисусе, - проговорил он, - вы это серьезно, что ли?
      - Вся соль в том, - сказал Гроуфилд, - что одна из моих догадок верна. Потому что, Би Джи, я не убивал вашу жену. Так уж получается, что, коль скоро это правда, стало быть, убийство - дело рук кого-то из остальных. А это, в свою очередь, означает, что одно из моих предположений верно.
      - Которое же?
      - А вот этого я и сам не знаю. Тут вернулся Фрэнк, ведя под руку Роя Челма, напуганного пуще прежнего.
      Данамато уставился на него стальным взглядом.
      - У меня один вопрос, - сказал он.
      Гроуфилд положил руку на предплечье Данамато. Когда тот вопросительно посмотрел на него, Гроуфилд наклонился и прошептал ему на ухо:
      - Позвольте мне задать этот вопрос. Если он услышит его от вас, то полезет на стену, и мы ничего из него не вытянем.
      - Да, - согласился Данамато. - Ладно, валяйте. Гроуфилд посмотрел на Челма.
      - Вопрос весьма щекотливый, - проговорил он. - Не пугайтесь, никто не станет вас душить. Но нам нужен честный ответ на этот вопрос. Это очень важно.
      - Я, естественно... - Челм замолчал, закашлялся и прочистил горло. ... сделаю, что смогу, - закончил он.
      - Хорошо. - Гроуфилд помолчал, выстраивая фразу в голове, затем спросил: - Вы точно помните, какого числа впервые легли в постель с Белл Данамато?
      Лицо Челма, которое прежде было бескровным, теперь сделалось и вовсе бесплотным, будто иссиня-серая кожа покрывала грязно-белые кости.
      - Я... - начал он громким пронзительным шепотом.
      - Я вас не застрелю. Вы можете сказать правду, - грубовато заверил его Данамато.
      Челм принялся качать головой взад-вперед, как на сеансе гипноза.
      - Этого не было, - выдохнул он. - Никогда. Я... никогда. Мы договорились, мы... мы оба сказали... у нас и в мыслях не было... Мы хотели сделать это, как люди, как заведено! Быть честными и сделать все, как полагается, только после женитьбы!
      Это была правда. Если кто-нибудь из населявших Землю мужчин и говорил когда-нибудь правду, то сейчас был как раз такой случай. Об этом свидетельствовало все:
      лицо Челма, его голос, его дергающееся туловище. Он и его невеста, Бел Данамато, никогда не ложились вместе в постель.
      - Христос на кресте, - прошептал Данамато. Он покачал головой, затем махнул рукой Фрэнку. - Уберите это, - велел он, - и поместите обратно в коробочку для бабочек. Приведите мне законника.
      Фрэнк и брызжущий слюной, по-прежнему все отрицающий Челм вышли из комнаты. Данамато и Гроуфилд переглянулись. Гроуфилд сказал:
      - Похоже, на этот раз все могло быть по-другому.
      - Уму непостижимо, - ответил Данамато.
      - Мне не хотелось бы все время твердить о Харри...
      - Да заткнитесь вы, - сказал Данамато.
      13
      Джордж Милфорд без особой напряженности занял стул напротив Данамато и сказал:
      - У меня было много встреч с вашими поверенными, но вас я вижу в первый раз. Мне и впрямь жаль, что это происходит при подобных обстоятельствах.
      - Разумеется, - ответил Данамато. Милфорд взглянул на Гроуфилда.
      - Как вы? Надеюсь, несмотря ни на что, держитесь молодцом?
      - Несмотря ни на что, - ответил Гроуфилд.
      - Боюсь, вы и впрямь попали в водоворот, - сказал Милфорд.
      - В чем дело? - поспешно спросил Данамато. - Разве вы не думаете, что убийство - дело его рук?
      - Гроуфилда? - Милфорд покачал головой. - Разумеется, нет. У него не было мотива.
      - Он же угрожал ей за обеденным столом.
      - Вздор, - сказал Милфорд. - Я там был, а вас не было. Он не угрожал, а кочевряжился. Вам надо поискать другого убийцу, Данамато.
      Данамато насупил брови и исподлобья посмотрел на него.
      - Да? Кого же?
      Милфорд покачал головой, пожал плечами, небрежно развел руками.
      - Понятия не имею. Но это не Гроуфилд.
      - А может, это вы.
      Милфорд улыбнулся вялой снисходительной улыбкой.
      - Боюсь, что нет, - сказал он. - У меня тоже не было мотива.
      Данамато посмотрел на Гроуфилда.
      - Ну? Хотите его прощупать? Гроуфилд улыбнулся Милфорду.
      - Только не я, - ответил он. - Если мистер Милфорд считает меня невиновным, я готов ответить любезностью на любезность. Я не думаю, что мистер Милфорд убил свою клиентку, поскольку не вижу никаких на то причин. Честно говоря, чем больше я думаю, тем тверже укрепляюсь в убеждении, что это Харри.
      - Довольно о Харри!
      Милфорд совершенно серьезно сказал Гроуфилду:
      - О нет, только не Харри. Он был предан Белл. Ее смерть очень подействовала на него. Данамато обратился к Милфорду:
      - Это сделал один из вас, находившихся на втором этаже. Вы сами это подстроили, поставив тех двух шпиков в охрану внизу. Так что, если это было не Гроуфилд и не вы... - он взглянул на Гроуфилда... - и не Харри... - он снова посмотрел на Милфорда: - Тогда кто же это был?
      - Марба?
      Данамато опустил голову, но продолжал пристально изучать Милфорда.
      - Почему? Почему он?
      Милфорд снова непринужденно пожал плечами.
      - Он черный.
      - Ну и что?
      - Вам не нравится эта догадка? Жалкий негритос? Гроуфилд расхохотался.
      - Милфорд, - сказал он, - у нас тут серьезный разговор.
      Данамато хмуро смотрел на них.
      - Что происходит? Вы и прежде были знакомы между собой?
      - Мы познакомились только вчера, - объяснил Милфорд. - А вот что вы думаете о намерении Белл не давать Марбе никаких денег?
      Данамато склонил голову набок.
      - Кто это сказал?
      - Она,
      - Ему или вам?
      - Мне, вчера, сразу после ленча. Говорила ли она вчера вечером об этом и ему тоже, я не знаю.
      - А больше она никому не говорила? - спросил Гроуфилд.
      - Не знаю. Вероятно, нет. Данамато посмотрел на Гроуфилда.
      - Что вы об этом думаете? Гроуфилд покачал головой.
      - Не знаю. Разумеется, я предпочел бы верить мистеру Милфорду во всем, коль скоро он вынес мне такой вотум доверия, но не знаю. Все слишком уж складно.
      - Тут я ничего не могу поделать, - сказал Милфорд.
      - Мы можем спросить у Марбы, - продолжил Данамато.
      - Это ничего не даст, - возразил Гроуфилд.
      - Почему?
      - Он скажет, что не знал об этом. А стало быть, возможен любой из трех выводов. Во-первых, что Милфорд лжет. Во- вторых, что Милфорд говорит правду, но миссис Данамато еще не успела ничего сказать Марбе. В-третьих, что Марбу поставили в известность, и лжет он. Но даже если подтвердится третий вывод, это еще не будет означать, что убил ее Марба. Он мог просто пытаться избежать неприятностей.
      - Вы опустили слово мистер, - заметил Милфорд. Гроуфилд улыбнулся ему.
      - Я знаю. Я говорил как беспристрастный наблюдатель. Вы не против, если я задам вам вопрос?
      - Ничуть.
      - Вы стали поверенным миссис Данамато совсем недавно, так ведь?
      - Да. Чуть больше месяца назад.
      - Когда она ушла от мужа? Милфорд кивнул.
      - Простите меня, мистер Милфорд, - сказал Гроуфилд, - но мне кажется, что на родине у вас, вероятно, почти не было практики, коль скоро вы смогли вот так взять и уехать на целый месяц.
      Милфорд скорчил почти такую же кислую мину, как у Данамато.
      - Почти никакой практики? - повторил он. - По правде говоря, вообще никакой.
      - Вы отошли от дел? Милфорд вздохнул.
      - Ладно уж, - сказал он. - Я, в общем-то, и не думал, что мне удастся избежать разговора на эту тему. Как-то раз возник скандал, и после него мое имя перестало иметь сколь-нибудь заметный вес в среде поверенных.
      - Правовой скандал?
      - Не совсем. Я бросил жену ради одной девушки.
      - Девушки? - эхом отозвался Гроуфилд. Милфорд смежил веки.
      - Совершенно верно. Она была школьницей. Мы уехали на семь недель, мы... Тут не было виноватых. Мы... - Он снова открыл глаза и посмотрел на Данамато. - Ваша жена знала об этом, - продолжал он. - Ко мне ее прислал один мой друг. Ему достало любезности
      сказать, что при всей моей неразумности в личных делах я все же неплохой поверенный и смогу уделить ей столько времени, сколько требовалось для разрешения всех затруднений.
      - Это были затруднения исключительно правового толка? - спросил Гроуфилд.
      Милфорд хмуро и брезгливо взглянул на него.
      - Что сие означает?
      - Просто мне стало любопытно, только ли старшеклассницами вы увлекаетесь в нерабочее время. Милфорд вскочил.
      - Гроуфилд, - сказал он, - а вы никто иной, как грязный ублюдок, эдакий дружелюбный тихушник.
      - Я просто гадал, - ответил Гроуфилд.
      - А я гадаю, - сказал ему Милфорд, - не слишком ли поспешил оправдать вас в связи со смертью Белл. Гроуфилд улыбнулся.
      - Благодарю вас, мистер Милфорд, - ответил он. - Коли над моей головой нависло такое, не мне вас обвинять. - Гроуфилд повернулся к Данамато. - Вы знали вашу жену, - сказал он. - Вы знали, что она вряд ли дала бы обет целомудрия. С Роем Челмом каши было не сварить, тогда от кого она получала желаемое? Выходит, от одного из трех. Харри, Марбы или от этой грозы школьного двора.
      - Гроуфилд, - сказал Милфорд, и голос его задрожал, - вы заходите слишком далеко.
      - Я не могу зайти слишком далеко, - ответил Гроуфилд. - У меня петля на шее.
      - Позвольте мне сделать другое предположение, - сердито сказал Милфорд. - Белл ни с кем здесь не спала. Ни с Харри. Ни с Марбой. Ни, разумеется, со мной. Напомню вам, что я тут с женой, и, даже будь у меня желание, даже будь оно у Белл, в этом доме такое было бы невозможно.
      - Не невозможно, - возразил Гроуфилд. - Трудно, но не невозможно. Вы могли бы сделать это, адвокат. Раз уж вам удалось заставить школьницу отбиться от стаи путешествующих одноклассниц, то удалось бы и...
      - Заткнитесь! - заорал Милфорд. Он по-прежнему стоял и, очевидно, прикидывал, не ринуться ли ему на Гроуфилда.
      - Милфорд, вы упоминали о каком-то другом предположении, - напомнил ему Данамато.
      Милфорд слегка покачнулся, словно желание броситься на Гроуфилда расстроило его вестибулярный аппарат, потом глубоко вздохнул, посмотрел на Данамато и ответил:
      - Да. Я полагаю, Белл начинала понимать, что никогда не сможет выйти замуж за Роя. Не знаю, собиралась ли она вернуться к вам, но думаю, что с Роем она покончила, или, во всяком случае, намеревалась покончить в скором времени. И я могу поклясться, что у нее ни с кем не было здесь шашней. Но вдруг ей приспичило иметь рядом видного мужчину. Для того, чтобы появляться в обществе, как она говорила, но, возможно, и для близких отношений тоже. Возможно, на самом деле Гроуфилд был нужен ей для постели, и, когда все мы улеглись спать, она могла отправиться к нему, чтобы поговорить на эту тему. Она отличалась непосредственностью и прямотой, поэтому, возможно, пошла к нему в комнату...
      - Труп-то нашли в ее комнате, - прервал его Данамато.
      - Об этом я еще скажу, - ответил Милфорд. - Вы же знаете, какой у Гроуфилда норов, он ведь выказал его вчера вечером за обедом. Вот Белл и разбудила Гроуфилда. Ей нужен был жеребец, но он воспротивился. Они поссорились, Гроуфилд пришел в бешенство и убил ее. Затем он отнес тело в спальню Белл, вернулся в постель и стал ждать, пока кто-нибудь другой обнаружит труп.
      Наступило молчание. Оно затянулось, но вот Данамато повернулся к Гроуфилду, горько улыбнулся и сказал:
      - Ну, теперь и у вас появился мотив.
      - Удивительно, - сказал Гроуфилд. - Женщина с такими аппетитами, как у Белл Данамато, проводит целый месяц под одной крышей с мужчиной, недавно пережившим скандал из-за своего распутства и нанятым ею благодаря этому обстоятельству, и даже ни разу к нему не пристает. Я просто в изумлении.
      - Я с женой, - сказал Милфорд. - Уж и не знаю, что могло случиться, не будь ее здесь. Белл мне очень понравилась. Но со мной была Ива, и ничего не случилось.
      - Возможно, - ответил Гроуфилд. Он посмотрел на Данамато. По-прежнему, возможно, - добавил он. - Возможно, я, возможно, Милфорд, возможно, кто-то еще. Вы знаете слишком мало, чтобы быть в чем-то уверенным.
      - Но вы по-прежнему во главе списка, - ответил Данамато.
      Гроуфилд кивнул.
      - Как ни печально, но это правда. Мне больше не о чем говорить с Гумбертом Гумбертом (1). А вам?
      - С кем?
      - С Милфордом.
      Милфорд улыбнулся Гроуфилду и покачал головой.
      - Никогда не пытайтесь подставить адвоката, - сказал он.
      - Постараюсь это запомнить, - пообещал ему Гроуфилд.
      14
      Ива Милфорд напоминала сжатую пружину часов. Волосы ее были стянуты так туго и так прилизаны, что казалось, будто ее причесывали еще испанские инквизиторы. Стан ее казался не просто затянутым в корсет, а окаменевшим, как ископаемый лес. Темно-коричневый костюм и аляповатая блузка кораллового цвета делали ее похожей на второразрядную старую шлюху из машинописного бюро, а лицо выглядело неприступным, как банк в воскресный день.
      Ива вошла и осталась стоять. Невероятно, но она держала в руках дамскую сумочку, прижимая ее к животу. У нее был вид возмущенной матери, пришедшей в полицейский участок за своим малолетним хулиганом.
      - Я хочу уехать домой, - заявила она, причем тоже возмущенно. - С меня довольно, я хочу домой.
      - Под этим кровом лежит мертвая женщина, - напыщенно заговорил Данамато.
      - Точнее, внизу, в морозильнике, - вежливо добавил Гроуфилд.
      Ива поразилась; как и следовало ожидать. Она вытаращила на Гроуфилда глаза, но ничего не сказала.
      Данамато сердито зыркнул на Гроуфилда, потом опять взглянул на Иву Милфорд.
      - В общем, - сказал он, - она лежит здесь, и она мертва. И никто не уедет домой, никто вообще никуда не уедет, пока я не установлю с точностью, кто ее убил.
      - Что ж, я этого не делала, и мой муж, разумеется...
      - Безусловно, это сделали вы, - сказал Гроуфилд. Она снова уставилась на него.
      - Что?
      - Вы подозревали, что ваш муж снова взялся за старое, - пояснил Гроуфилд. - Вы подозревали это уже недели две, не так ли?
      - Мой муж обещал мне...
      - Это только все усугубило, - ответил Гроуфилд. - Когда он нарушил торжественное обещание, данное после истории со школьницей, когда он начал...
      - Он его не нарушал! Что вы такое говорите?
      - Я говорю, - продолжал Гроуфилд, - что, когда вы увидели, как ваш муж вышел из комнаты Белл Данамато прошлой ночью, вы вошли туда, преисполенная решимости убить ее. Сначала вы ударили ее чем-то, оглушили, а потом затянули проволоку у нее на шее.
      - Я? Я? - Ива Милфорд сжала одной рукой свою сумочку, а другой ухватилась за спинку стула, на который так и не села, и с ужасом и недоверием уставилась на Гроуфилда.
      Тот как ни в чем не бывало повернулся к Данамато.
      - Вы только посмотрите на нее, - сказал он. - Весь ее облик свидетельствует о виновности.
      Данамато не стал смотреть на Иву Милфорд, а посмотрел на Гроуфилда.
      - Вы так и не угомонитесь, а? - сказал он. - Эта женщина? Да вы только взгляните на нее, Господи!
      - Вы думаете, она бы не пошла на убийство, чтобы сохранить мужа? Посмотрите на ее лицо, одежду. Посмотрите, как она держит свою сумочку. Думаете, перед вами добродушная матрона? Эта женщина - вулкан. Она из тех сучек, которые подавляют в себе чувства, а потом вдруг ни с того ни с сего набрасываются на водителя автобуса. Вы только посмотрите на нее, Данамато. Думаете, я сочиняю?
      Данамато, наконец, перевел взгляд на Иву Милфорд и успел увидеть, как потрясение сменяется негодованием. Ее маленькие светлые глазки, устремленные на Гроуфилда, пылали ненавистью. Данамато задумчиво произнес:
      - Да, конечно, сочиняете, но все равно это может оказаться правдой.
      - Ты, ублюдок! - истошно завопила Ива Милфорд и бросилась на Гроуфилда, замахнувшись своей сумочкой.
      Гроуфилд скатился со стула, одновременно схватив Иву за запястье и швырнув ее на стол. Она растянулась поперек стола, едва не огрев сумочкой Данамато, и тогда Гроуфилд шмыгнул за спину Джека, который стоял, разинув рот.
      Джек резко повернулся, схватил Гроуфилда и крикнул:
      - Куда ты собрался, черт возьми?
      - Куда-нибудь подальше от нее, - ответил Гроуфилд. Тем временем Фрэнк и еще один охранник схватили Иву Милфорд и крепко держали ее. Она что-то верещала и норовила запустить сумочкой в Гроуфилда.
      Перекрывая производимый ею шум, Гроуфилд крикнул Данамато:
      - Видите? Это ли не признание вины!
      - Уберите ее отсюда! - заревел Данамато, и Иву Милфорд уволокли прочь.
      Наступила тишина, Джек неохотно отпустил Гроуфилда, который снова сел на свой стул и сказал:
      - Вы заметили кое-что любопытное? Рано или поздно все они называют меня ублюдком.
      - Это нетрудно понять, - сказал Данамато. Гроуфилд протянул руку к блокноту Данамато и предложил:
      - Давайте-ка просмотрим список. Насколько я понимаю, тот или иной мотив есть у всех. Может, попробуем вычислить самый вероятный?
      Данамато отодвинул блокнот подальше.
      - Это вы, - сказал он. Гроуфилд покачал головой.
      - Нет. Я этого не делал. А как насчет...
      - Думать я буду без вас, - сказал ему Данамато и велел Джеку: Отведите его наверх в его комнату. Заприте на замок.
      - Зачем? - спросил Гроуфилд.
      - Я намерен все обдумать, - сказал Данамато. - И когда я кончу думать, кто-то здесь умрет. Сейчас я полагаю, что это будете вы. Я дам вам знать, когда обрету полную уверенность. Джек, уведи его.
      Гроуфилд встал.
      - Могу я попросить об одолжении?
      - Что?
      - Я еще ничего не ел. Я проделал все это на пустой желудок и, поверьте, успел совсем изголодаться. Данамато гаденько улыбнулся.
      - Желаете набить брюхо? Разумеется. Джек, своди его сначала на кухню, накорми чем-нибудь, а уж потом отведи наверх.
      - Спасибо, - сказал Гроуфилд.
      - Приятного аппетита, - по-французски ответил Данамато.
      15
      Окна были забраны красивыми решетками в испанском стиле. Служили они в основном для украшения, но крепкие железные прутья были намертво вмурованы в стену с наружной стороны, что создавало приятное с эстетической точки зрения, но омерзительное с точки зрения Гроуфилда сочетание декоративности с функциональностью.
      Внизу стояли две машины, черный мерседес, который Гроуфилд впервые увидел вчера, и бирюзово-белый понтиак. Хотя иногда мимо проходил один из людей Данамато, никто, похоже, не наблюдал за задворками постоянно. Будь у Гроуфилда возможность выбраться из комнаты, спуститься вниз и влезть в одну из машин, он мог бы быстренько прорваться сквозь проволочную изгородь и удрать отсюда ко всем чертям.
      Как ни крути, а побег, похоже, самый верный способ остаться в живых. Гроуфилд прекрасно знал, что убийство совершил один из шести вчерашних гостей, но знал он и то, что все они имели и мотивы, и возможности и с этой точки зрения были примерно в равном положении, во всяком случае, по мнению Данамато. За исключением, разумеется, самого Гроуфилда. Можно ли как-то повлиять на это его мнение? А если Данамато прослушает магнитофонную запись допросов и придет к какому- нибудь выводу? Гроуфилд еще раз перебрал в памяти все, о чем они говорили, но, вроде, ничего не нащупал. Ни одной зацепки в словах опрашиваемых; никто, кроме него самого, не сказал ничего важного для Данамато. Надо драпать. Если он хотел жить и впредь, следовало оказаться где-нибудь в другом месте, а не здесь. Только вот как?
      Его аккуратно упаковали в коробочку, и оставалось лишь ждать, когда Данамато решит, что пора снимать обертку. В комнате было два зарешеченных окна, через них не вылезти. Две двери. За первой - стенной шкаф, вторая вела в коридор. Чулан был самый обыкновенный, а дверь в коридор была на замке. Он уже дергал ручку, пытался просунуть картонку между дверью и рамой, чтобы открыть замок, но из этого ничего не вышло. Петли были изнутри, до них не добраться, а сама дверь была сделана из тяжелого твердого дерева.
      В прошлый раз за ним приходили трое, и он полагал, что вряд ли впредь они станут обходиться меньшим числом. Трое профессионалов, все при оружии, все начеку. А что он может им противопоставить?
      Можно было бы запустить в них чемоданом. Прекрасная мысль.
      Гроуфилд расхаживал по комнате, пытаясь до чего-то додуматься, а думать приходилось о многом. Он начинал мозговать, как выбраться из комнаты, а затем вдруг обнаруживал, что думает вместо этого о Марбе или Рое Челме, или Иве Милфорд и о том, убийца ли один из них. Тогда он сосредоточивался на этом, но довольно скоро оказывался у открытого окна и осматривал болты, на которых держатся прутья.
      Затруднение состояло в том, что надо было разрешить два затруднения, причем оба представлялись неразрешимыми. Он не находил способа удрать и не мог найти ни единого указания на то, кто убил Белл Данамато. Потерпев поражение на обоих фронтах, он метался между своими головоломками, как теннисный мяч на сентябрьском корте.
      Гроуфилд был не в своей тарелке, он не любил одиночества, предпочитая работать в команде. Если он играл на сцене, то со всей остальной труппой, а если воровал, так непременно с шайкой по заранее разработанному плану. Гроуфилд не привык работать в одиночку да еще и писать для себя роль, поэтому пока он был весьма невысокого мнения о своем исполнении. Он не добился ничего, разве что медленно, но верно усугублял свое положение, как человек, отбивающий чечетку на зыбучих песках.
      От двери донесся щелчок. В замок вставили ключ. Гроуфилд снова стоял у окна, мрачно разглядывая плотно закрепленные болты и размышляя о своем неумении толком импровизировать. Услышав, как в замке поворачивается ключ, он отпрянул от окна, забился за кровать и остановился с таким расчетом, чтобы оказаться за дверью, когда она откроется. С таким же успехом он мог лечь на пол и брыкаться ногами.
      Дверь медленно открылась примерно на фут и застыла, казалось, на несколько лет. Гроуфилд стоял на цыпочках, опустив руки, сжимая и разжимая кулаки.
      Затем кто-то прошептал.:
      - Мистер Гроуфилд?
      Это была женщина.
      Гроуфилд высунул руку за дверь примерно на высоте человеческого роста, нащупал волосы, вцепился в них и дернул, одновремено захлопывая дверь плечом.
      Дверь едва не зацепила ее, когда она, увлекаемая рукой Гроуфилда и ойкая, влетела в комнату. Гроуфилд отпустил ее, она развернулась и упала боком на кровать. Гроуфилд стоял спиной к двери, глядя на нее.
      Патриция Челм. Она растянулась на кровати, но тотчас вскочила, как только вновь обрела равновесие. Лицо ее раскраснелось, она встала, яростно разгладила юбку и шарахнулась прочь, хрипло прошептав:
      - Вы чего это? Зачем вы так делаете?
      - Я нервничаю, - ответил он. Оброненный Патрицей ключ лежал на полу возле него. Гроуфилд поднял его и сунул в карман. - Естественно, я рад вашему приходу, - сказал он. - Чем он вызван?
      - Мы хотим, чтобы вы помогли нам, - ответила Патриция. Она уже малость овладела собой.
      - Мы?!
      - Рой и я.
      - Как я могу помочь вам?
      - Вы увезете нас отсюда на машине.
      - Почему я?
      - Вы были правы, - сказала она. - Там, внизу. Мы не умеем водить машину, ни он, ни я.
      - Машину может вести каждый, - заявил Гроуфилд. Она покачала головой.
      - Мой отец не верит в некоторые вещи. Например, в телевидение, автомобили.
      - Как же вы путешествуете?
      - На такси. Или пешком. Гроуфилд покачал головой.
      - Ну что ж, - сказал он. - Всякое бывает. Значит, вам нужен шофер.
      - Да, - ответила она. - А вам нужно выбраться отсюда. Вы знаете, мистера Данамато не одурачили. Он по-прежнему считает, что его жену убили вы.
      - Я ее не убивал.
      - Разумеется, убили, - заявила она. - Но мне все равно. Нам надо уехать отсюда, вам тоже, так что мы на какое-то время объединим усилия.
      Гроуфилд внимательно разглядывал ее.
      - А почему вам нужно убраться отсюда?
      - Рою нужно. Из-за мистера Данамато.
      - Почему?
      - Вы же не думаете, что мистер Данамато позволит Рою уехать отсюда живым, правда?
      - Думаю, - ответил Гроуфилд.
      - Ну, вы ошибаетесь, - сказала она. - Рой увел у него жену. Кроме того, мы будем знать, что он убил вас, и станем опасными свидетелями, слишком осведомленными.
      Гроуфилд был уверен, что эту роль для нее написал Данамато и что он не преисполнен жаждой мщения влюбленному, который хранил целомудрие. Но, с другой стороны, именно ошибочное мнение Патриции Челм по этому вопросу привело ее сюда с серебряным подносом, на котором лежала жизнь Гроуфилда, так что не имело смысла спорить с ней и объяснять истинное положение дел. Поэтому Гроуфилд сказал:
      - Я понимаю, что вы имеете в виду. Стало быть, вы хотите, чтобы я помог вам двоим убраться отсюда.
      - Мы поможем друг другу, - сказала она. - Я выпущу вас из этой комнаты, а вы поведете машину.
      - Договорились, - согласился он. - Какую машину?
      - У меня есть ключи от машины мистера Милфорда.
      - От понтиака?
      - От бирюзово-белой, да.
      - Это понтиак, - объяснил Гроуфилд.
      - В самом деле? Как бы там ни было, нам пора в путь, да?
      - Где Рой?
      - Прячется в машине, - ответила она. Потом прохладно улыбнулась и добавила: - Нет, мистер Гроуфилд, вам не удастся силой отобрать у меня ключи и уехать одному.
      Такие мысли у Гроуфилда были. Он ухмыльнулся, пожал плечами и сказал:
      - Ладно. Что-то теряешь, что-то находишь. Позвольте только закрыть мой чемодан, и я с вами.
      - Вы собираетесь взять чемодан?
      - Там моя зубная паста. Вы что, хотите, чтобы у меня были дырки в зубах?
      Гроуфилд закрыл чемодан и подхватил его. Потом подошел к двери, открыл ее и выглянул в коридор. Там было пусто. Он сделал знак Патриции Челм, и она последовала за ним.
      Лестница была в конце коридора, у поворота направо. Ни в коридоре, ни на лестнице они никого не встретили, но уже почти в самом низу услышали приближающиеся голоса.
      - Сюда! - сказал Гроуфилд, направляясь к ближайшей закрытой двери.
      Это оказалась подсобка, где хранились швабры и плащи. Они втиснулись туда вдвоем, да еще кое-как втиснули чемодан, и прикрыли за собой дверь.
      В темноте как-то забывалось, что Патриция Челм была бесполым существом. Когда она прильнула к Гроуфилду плечом, боком и бедром, то показалась ему обыкновенной девушкой; пахло от нее, как от девушки, дыхание звучало как девичье. Гроуфилд поймал себя на том, что помимо воли начинает испытывать интерес к Патриции Челм, и ему пришлось одернуть себя, вспомнив, что эта обманчивая девушка - на самом деле чопорная девственница, считавшая его жестоким убийцей, а кроме того, они оба оказались в отчаянном положении, и сейчас не время заниматься глупостями.
      Думай о деле, Гроуфилд. Тут негде, и сейчас некогда. Да и не стоит она того.
      Голоса за дверью затихали и, наконец, замерли. Гроуфилд прошептал:
      - Ладно. Я не могу дотянуться до ручки.
      - Я ее держу.
      Стало светло, и Гроуфилд перестал испытывать к ней интерес; Патриция Челм снова превратилась в бесполое существо с плотно сжатыми губами - то самое, которое вошло с ним в кладовку.
      У двери им пришлось с минуту подождать: вдоль дома лениво прохаживались двое людей Данамато. Наконец они свернули за дальний угол.
      На этот раз Гроуфилд пошел впереди; он пригнулся и затрусил вперед, надеясь, что никто не выглядывает из окна наверху. Ему хотелось бы иметь немного времени, чтобы вывести из строя мерседес, но это было невозможно. Надо поскорее убраться отсюда к чертям и положиться на судьбу.
      Гроуфилд открыл дверцу понтиака с пассажирской стороны, швырнул чемодан через спинку переднего сиденья назад, скользнул за баранку. Девушка влезла вслед за ним и захлопнула дверцу. С грохотом.