- Умганга, - белозубо осклабившись, приветствовал меня туземец.
- И тебе того же, - ошеломленно ответил я.
Все закончилось, не успев начаться. Пока я вертел головой в поисках нового противника, все наемники оказались лежащими на земле. Ко мне подошел Зарайя:
- Молодцом, лейтенант! Видел я, как ты дрался.
Это он, конечно, преувеличил. Какая там драка! Так, маета одна…
- Деревня взята, наемники уничтожены. Среди наших потерь нет, - бодро доложил вынырнувший из темноты Йок.
- С шахтой тоже разобрались, их там всего-то человек пятнадцать было, - ответил ему меланхоличный голос Давина.
Понемногу вокруг статуи божка начали собираться местные жители. Женщины выли, указывая на догорающие дома, а мужчины деловито суетились вокруг трупов, снимая с них одежду. Потом принялись отрубать у покойников головы.
- Зачем они это делают? - борясь с тошнотой, спросил я.
- Насадят на колья и воткнут перед домами, - спокойно пояснил Зарайя. - Для красоты. Обычай у них такой.
Похоже, Дрианну местные традиции тоже пришлись не по нутру. Брезгливо скривив рот, он старался смотреть в землю.
- Маг-то наш молодец! - похвалил его Сайм. - Как шарахнул по дереву молнией! Троих наемников придавило.
- Вообще-то я в парганцев целился, - повинился мальчишка. - Не попал… И это не молния, а огненная стрела.
Ну, уже неплохо. Хотя бы своих не перебил.
- А пойдемте-ка спать, - предложил Флиннел. - Пусть сами тут разбираются.
Это было самое замечательное предложение за сегодняшний день. Мы углубились в джунгли и отыскали более или менее подходящее местечко для привала. Капралы занялись расстановкой караулов, а я обмотался плащом и завалился на землю. Последним, что слышал, засыпая, было бормотание Дрианна.
… Вот и он, ставший привычным серый мир. Женщина была совсем близко, шагах в пяти. На этот раз я не стал пытаться прорвать густой воздух, а просто смотрел на нее, отчаянно пытаясь понять, почему она кажется мне такой знакомой. Я никогда не видел ее, это точно. Невозможно было забыть эту гордую прямую спину, эти сияющие рыжие волосы… Но почему ее вид рождает в груди такое щемящее чувство? Я словно снова становлюсь ребенком. Есть в этой женщине что-то родное, близкое. Откуда-то я точно знаю, что у нее окажутся лучистые синие глаза и ласковая светлая улыбка. Я мечтал о ней всю жизнь. Хотел хоть раз ощутить ее прикосновение и, просыпаясь, встретить любящий взгляд… Вдруг женщина еле заметно пошевелилась, повела плечами, и волосы отозвались на это движение новой вспышкой солнечных бликов. Они как будто озарили мое сознание, и тогда я понял, внезапно, с ошеломляющей, невесть откуда пришедшей ясностью: на берегу остановившейся реки, под выцветшим небом, сидела моя мать…
Левое ухо заныло, сквозь сон я услышал протяжный вой. Что-то надавило на грудь, сердце на мгновение сжалось, и снова забилось ровно. Картина мира, в котором остановилось время, рассыпалась, исчезла, растворившись в быстром кружении разноцветных пятен. Не просыпаясь, я перевернулся на другой бок, почувствовав, что к голове прижимается что-то теплое и мягкое…
Я проснулся от невыносимого голода и вспомнил, что вот уже двое суток почти ничего не ел. Живот подводило, и я потянулся к своему мешку. Мимоходом прикоснувшись к ноющему левому уху, догадался, что ночью меня навестил Бродяга. Эх, Мраково животное, какой сон испортил! Еще какой-то миг - и я увидел бы лицо моей матери. Пусть во сне, пусть придуманное моим сознанием, но я сохранил бы его в памяти. И пронес бы через всю жизнь, бережно лелея, как мою самую большую драгоценность. Может быть, этот мир, который держит ее в плену, приснится мне еще раз?
- Как спалось, лейтенант? - приветствовал меня Добб. Подошел и присел рядом, наблюдая, как я с жадностью грызу сухари, запивая их водой из фляги.
- Ничего, - с набитым ртом промычал я.
- Ребята говорят, того, этого, ты вчера отличился? Наемника завалил, говорят.
- Не совсем, - пришлось признаться, как было дело.
- И ничего, все равно - боец! Ведь один раз всего-то я тебя поучил. А ты не растерялся! Надо бы, того, этого, тебе еще позаниматься. Только вот когда?
- А насчет дикаря ты не думай. Он вчера тебе помог, потому как понял, что ему выгодно. А сегодня на тебя из кустов нападет, - подал голос Зарайя.
- Одначе, пора выступать, - сказал Давин, обстоятельно, как все, что он делал, перекладывая вещи в своем мешке.
Я поднялся, со вкусом потянулся. Вот теперь и дальше идти можно! Как все же полегчало после крепкого сна и хоть какой-то еды. Только почему-то глаза превратились в щелочки, а нос побаливал. Почесал было в затылке, да рука наткнулась на свалявшийся колтун из волос. Конечно, после купания в грязи… Я нашел глазами Лютого. Тот выглядел не лучше: длинные волосы утратили прежнюю серебристость и свисали грязными сосульками. У Ома был недовольный вид, однако мой взгляд он встретил спокойно и без прежней враждебности. Уже неплохо. А лицо-то! Места живого нет. Я откопал на дне мешка баночку с заживляющей мазью и, подойдя, протянул ее своему вчерашнему сопернику.
- А вы, лейтенант? - ровно спросил он, и я вспомнил, что моей физиономии тоже досталось не меньше. Словно в ответ на мою мысль, заныли скулы и подглазья.
- Конечно, - я зачерпнул мазь, подавая Лютому пример.
Вокруг деловито, по-военному четко, без лишней суеты, двигались солдаты.
- А этот почему не встает? - вдруг спросил подошедший Дрианн, указывая на парня, завернувшегося в плащ и не делавшего ни малейшей попытки подняться.
- Это мой, - усмехнулся Добб, - очень уж поспать любит! - подкравшись к солдату, капрал наклонился к самому уху и завопил. - Борил, подъем!
Никакой реакции не последовало. Дрианн побледнел и вцепился в рукав моей рубахи.
- Что с ним?
Добб прикоснулся к плечу воина и с силой встряхнул. От резкого толчка парень перевернулся с бока на спину, пола плаща откинулась, и мы увидели безжизненно бледное лицо. Странно, что глаза солдата были закрыты, а на губах застыла блаженная улыбка.
- Я сейчас! - Дрианн кинулся к воину и присел рядом с ним на корточки. - Я помогу!
Капрал кончиками пальцев дотронулся до шеи парня.
- Поздно, он уже с полночи как мертвый. Того, этого… остыл совсем.
- Но… почему? Что могло случиться?
В голове не укладывалось, что здоровый, сильный мужчина, опытный воин, умер не от ран на поле боя, а во сне, как древний старик, или больной младенец. Совсем жутко стало, когда я понял: Борил спал в нескольких даймах от меня. Значит, я ночью лежал рядом с трупом! А может быть, если бы проснулся вовремя, сумел бы помочь! А потом царапнуло жуткое подозрение: а уж не Бродяга ли так отличился? Не знаю, с чего я это взял, наверное, вспомнил свою собственную оторопь при каждом появлении кота. Повертев эту мысль в голове, я отбросил ее: все же зверь ночует у меня на груди не в первый раз. Если и были у него кровожадные наклонности, скорее всего, они бы уже давно проявились. Да и что он мог сделать против опытного воина? К тому же, никаких царапин и укусов, указывающих на причастность кота к гибели Борила, на теле не было.
- Кто ж знает, - вздохнул Зарайя. - Может, змея укусила, или какая другая гадина. А может, сердце не выдержало.
Опять же: укуси его змея, место укуса неизбежно бы распухло и покраснело.
- Но его же надо похоронить, - маг чуть не плакал.
- Похороним, не бойся, - хмуро проронил Хамар. - Своих не бросаем.
- Мы с моими ребятами в деревню вернемся, возьмем там какой-никакой инструмент, могилу копать, - сказал Добб.
- А если погребальный костер? - мне была невыносима мысль, что тело солдата останется гнить здесь, в этой чужой враждебной земле. По мне, так лучше уж превратиться в пепел.
- Ты глянь, лейтенант, какая здесь сырость, - ответил Зарайя. - Не сгорит, тлеть будет.
- Но ведь в деревне дома горели!
- Они из травы, им вспыхнуть - делать нечего.
Похоже на то. А в первой деревне для пламени, забравшего тело Грика, дикари принесли откуда-то высушенные ветки. И все же… Джунгли полны голодного зверья. Как бы глубоко мы не похоронили несчастного Борила, кто поручится, что привлеченные запахом смерти падальщики не раскопают свежую могилу? Словно в подтверждение моих мыслей из-за дерева высунулась острая мордочка какого-то зверя. Он был немного похож на волка, но не такой крупный, а шкура имела грязно-бурый цвет. Дрожа то ли от страха перед людьми, то ли от нетерпения, животное поводило носом, жадно принюхиваясь. Жара, сырость… разложение начинается моментально. Добб шикнул, и зверь, слабо тявкнув, скрылся.
- Не нужно могилы, - решил я.
Расточительно с моей стороны тратить магические силы. Но благодаря амулету дяди Ге я за ночь полностью восстановился после вредоносного воздействия Мрака. К тому же, огонь развести как-нибудь да получится, и он сам сделает свою работу, надо будет только немного ему помочь. И есть еще Дрианн… Я вопросительно взглянул на юношу. Тот понял меня без слов:
- Я готов, Рик. Вы правы: нельзя его тут оставлять.
- Отставить, - сказал я десятку Добба, мысленно отметив, что именно этот приказ произношу чаще всего. - Мы сами.
Воины нарубили веток и собрали из них большое кострище, на которое положили тело Борила. Молча постояли вокруг.
- Прими, Луг, его душу в Счастливых долинах, - произнес я.
Добб щедро плеснул на ветки крепчайшую старку из своей фляги и поднес огниво. Лизнув поднесенный ему напиток, огонек пыхнул и резво побежал по кострищу. Но вот он столкнулся с сыростью, пропитавшей все здешние растения, и ослаб. Костер чадил и еле тлел.
- Пора, - сказал я Дрианну. - Начну, а ты поддержи.
Я сосредоточился: огонь - капризная, отнимающая много сил стихия. Но на этот раз - вот он, передо мной. Здесь не потребуется полноценного заклятия, достаточно упрощенного рисунка огненного шара, направленного к костру. А дальше придется стать проводником от источника к этим слабеньким язычкам пламени. Дрианн поможет. Так… рисунок, обращение к стихии… Ну же, парень, присоединяйся! Я почувствовал на своем плече руку мага, мальчишка прибавил свою силу к моей. Совместное плетение - опасная штука, оно заставляет волшебников открываться друг перед другом. Но начинал я, и заклятие - мое, поэтому беззащитен сейчас именно прикоснувшийся к нему Дрианн. А опыта, чтобы закрыться, у него нет. Конечно, я не сделаю пареньку ничего дурного, наоборот, скажу ему спасибо за поддержку. Благодаря ей мы оба отделаемся малыми затратами. Но на будущее надо его предупредить. Сдается мне, в университете никто ничего такого не объяснял… Стихия благосклонно ответила на обращение, и на меня излилась ее первозданная мощь. Я прошептал активирующую фразу, и сорвавшееся с моих пальцев полузаклятие устремилось к костру. Робкие огоньки, впитав магию источника, разрослись и полыхнули с удесятеренной силой. Могучее пламя объяло груду веток, на которых лежал Борил. Я не опускал рук, проводя к костру щедро подаренное стихией волшебство. Рядом стоял Дрианн, помогая держать магию в узде и не позволить отнять мою собственную силу.
Скоро все было кончено, я закрылся и опустил руки. От Борила остался лишь серый пепел. Сколько их еще будет, этих погребальных костров? Рядом прерывисто вздохнул Дрианн: мальчишка, как и я, не мог привыкнуть к тому, что хорошо понимали застывшие в угрюмом молчании воины: здесь смерть обыденна и обычна. Слепая невеста может прийти к каждому. Не сказать, что прошлая моя жизнь была безопасна и безоблачна. Нет, конечно. Но вот так… четверо солдат погибли в драке с троллями, Грик стал жертвой гунгана, а теперь джунгли забрали Борила. Я мысленно вел свой собственный счет со смертью. И конечно, она его увеличивала. Бездна! Как же можно смириться с тем, что в любой момент может уйти твой товарищ, который шагал рядом, делил с тобой последний сухарь и последний глоток из фляги, подставлял плечо, выручал, спасал?
- Командуй, лейтенант, - голос Хамара вернул меня к действительности. - Тут уж ничего не поделаешь…
- Лейтенант, видишь тропочку? - неожиданно спросил Давин. - Она к шахте ведет, из которой мы вчера парганцев выбили.
Мне стало очень любопытно: никогда не видел, как добывается пауроний. У Дрианна заблестели глаза:
- Пойдемте посмотрим, Рик, ну пожалуйста!
- Да чего там глядеть, - сплюнул Давин. - Шахта - она и есть шахта. Там охрана была, два десятка Псов. Так парганцы их всех вырезали.
- Но их надо похоронить.
- Маг сказал, сам позаботится.
Становилось все интереснее: оказывается, там еще и волшебник имеется. Интересно, он-то как уцелел? Может быть, ему нужна помощь. Поэтому я тоном, не терпящим возражений, произнес:
- Мы с Дрианном на шахту, десяток Давина - с нами. Остальные ждут здесь.
Шахта действительно не представляла собой ничего особенного. Так, прорытый в невысоком холме лаз, укрепленный деревянными подпорками. Рядом валялись тачки, кирки и еще какой-то инструмент, названия которому я не знал. Трупов - ни охранников, ни парганцев - видно не было. Наверное, неведомый маг действительно успел их похоронить.
- Вон его дом, - кивнул Давин на стоявшее шагах в двадцати от шахты добротное каменное строение, окна которого были плотно занавешены изнутри.
Я подошел к двери и громко постучал. В ответ раздался визгливый голос:
- Не подходите, или я применю заклятие!
- Командир десятой роты Первого полка Имперских ястребов, барон Рик Сайваар! - по всей форме отрекомендовался я.
За толстой, обитой листовым железом дверью послышалась возня, затем дверь приоткрылась, образовав узенькую щель, явившую миру хитрый карий глаз, длинный нос и редкую рыжеватую бородку. Их обладатель несколько секунд рассматривал меня, потом фальцетом воскликнул:
- Ох, слава Лугу всеблагому! Я уж думал, опять парганцы! - и вышел на крыльцо.
Молодой, лет тридцати, наверное, худощавый и сутулый, в сером мундире Имперского пса, волшебник выглядел испуганным.
- Маг охранной роты Имперских псов его императорского величества, Севениус Паутрилл.
- Мы пришли предложить вам помощь, - сказал я.
- Да не нужно, - отмахнулся чародей. - Что вы можете сделать? Я уже связался с Советом, они пришлют новых солдат для охраны.
- А где погибшие? Может быть, помочь вам с похоронами?
Севениус пожал узкими плечиками.
- Я сам справился. В полумиле отсюда есть заброшенная шахта, Ульриус скинул их туда.
Если внешность чародея не располагала к проявлению симпатии, то сейчас мне попросту захотелось заехать по его физиономии. Судя по выразительному кряхтению воинов за моей спиной и передернувшемуся лицу Дрианна, остальные испытывали те же побуждения. Чтобы слегка развеять тягостное впечатление от слов Севениуса, я спросил:
- Кто такой Ульриус?
- Мой ученик, он же управляющий шахтой, - хихикнул волшебник. - Глуп как тролль, но почти так же силен.
Так, значит, помимо охраны на шахте имелся взрослый маг, да еще и его могучий помощник. Думаю, я выразил всеобщую мысль, когда спросил:
- Как же вышло, что шахту захватили наемники? Вы с учеником не сумели оказать сопротивление?
Севениус приосанился:
- Молодой человек, я - магистр ордена Созидателей, маг шестой степени, действительный член Галатонского научного общества, младший секретарь Совета! Неужели вы думаете, что я, подобно какому-нибудь несчастному неудачнику из боевых, начну кидаться заклятиями? Разумеется, нет. Я закрылся в доме и активировал защитные чары.
Дрианн заскрипел зубами. На меня все регалии и звания волшебника не произвели никакого впечатления.
- Но ведь окажи вы магическую поддержку охране, возможно, они сумели бы справиться с захватчиками.
- А возможно, я бы погиб! - взвизгнул Севениус. - Моя жизнь, знаете ли, гораздо ценнее для империи, чем пара десятков солдафонов! Скоро сюда пришлют новую охрану, я наберу работников из дикарей, взамен перебитых. И шахта опять будет давать империи пауроний. Вот это важно, дорогой господин барон, а не ваше неуместное морализаторство!
Оно понятно, Галатону нужен волшебный металл, именно его добычей и отправкой занимается маг. А еще обеспечивает, как бы это странно не звучало, защиту для охраны и работников шахты. Пауроний обладает слишком мощным воздействием на человека, и долгий контакт с ним может привести к любым последствиям - от медленного угасания до видоизменения тела. Поэтому маги и оружейники, прежде чем приступить к манипуляциям с этим веществом, накладывают на себя защитные чары, а еще пользуются различными охранными амулетами. Впрочем, не думаю, что Севениуса заботило здоровье туземцев. Скорее всего, он просто периодически нанимал новых работников взамен погибших, обросших лишними ногами или превратившихся в бесформенных чудовищ. Почему работников, а не рабов? Ну, это вызвало бы возмущение у местных жителей. Могли и взбунтоваться. Рабский труд дикарей удобно использовать в Галатоне, а здесь - чревато.
- Так что убирайтесь отсюда, пока я не доложил о ваших высказываниях Совету! - отрезал чародей и громко хлопнул дверью.
Я медленно развернулся, стараясь не смотреть на разозлившихся солдат. Дрианн, отойдя от двери на пару шагов, что-то нашептывал, вертя перед собой пальцами.
- Только не в дом, - предупредил его я. - Слышал? На нем охранные чары, любое заклятие отскочит тебе же в голову.
- Нет-нет, - заверил мальчишка. - Я тут, аккуратненько…
Странноватая фигура, которую он сплел, показалась мне незнакомой, и на обратном пути я спросил:
- Что это было-то?
Дрианн скромно потупился:
- "Тенета Неи"…
Я от души расхохотался: как же, сам не видел, но слыхал. Действие этого заклятия сродни эффекту от приворотного зелья: вызывает в крови сильнейшее любовное томление. С той только разницей, что зелье работает денек-другой, а "Тенета" развеиваются минут через десять. О чем я и сказал мальчишке.
- Нет, - торжествующе провозгласил мелкий пакостник. - Я их укрепил кое-какими созидающими чарами. - Сутки продержатся.
Всю обратную дорогу мы веселились, представляя в лицах, как плененный любовным приворотом Севениус начнет домогаться своего помощника. А впрочем, может быть, тот первым попадется в "Тенета", и тогда его наставнику не поздоровится.
- Стой! - вскрикнул Давин, подняв арбалет и прицелившись куда-то в сторону пышных кустов. - Нет, почудилось. Зверь, наверное.
Но мне тоже на мгновение показалось, что между ветвей блеснули чьи-то глаза. Потом кусты еле заметно заволновались, и наблюдавшее за нами существо, кем бы оно ни было, исчезло. После этого я уже не смеялся, и не потому что меня напугало появление неведомого соглядатая. Просто вспомнился маг с его редкой бородкой и визгливым голосом. Ой, сдается мне, наши великие непозволительно расслабились! Если пауроний так важен для империи, что несколько человеческих жизней в обмен на него - не в счет, то почему же шахта так плохо охранялась? Что такое два десятка Псов? Ищейки хороши внутри страны, там они на своем месте: вынюхивают, выслушивают, арестовывают и пытают. Но вот в драке - гент им цена.
Рота ждала нас, уже построившись.
- Поглядел, лейтенант? Теперь командуй, - сказал Хамар.
Я махнул рукой:
- Пошли, парни.
Снова по опостылевшим джунглям, сквозь сплетение ветвей, болезнетворные испарения, тучи насекомых и собственное отвращение ко всему этому враждебному мирку. На этот раз заклятие от змей выдумывал я, решив дать Дрианну передышку. Вчера парень неплохо потрудился. Я подошел к этому вопросу с другого бока, можно сказать, творчески: соорудил морочащие чары, разбил их на несколько крошечных фрагментов и пустил в траву по обе стороны от роты. Змеям стало не до нас, они видели перед собой полевых мышей и лягушек. Дешево и сердито. В том смысле, что не требует больших магических затрат и постоянной подпитки. Морок продержится пару часов, а когда рассеется - можно будет сплести новый. И на людей не действует, он же разделен на кусочки, а значит, слабый.
Тем не менее, пейзаж был удручающе однообразен, и начинал меня утомлять. Нет, конечно, пакости в виде ядовитых растений, кровососущих мух и мелких (пока) хищников каждый раз появлялись новые, причем их спектр был, похоже, бесконечен. Но именно в этом и крылся источник моего пресыщения. Надоедает, знаете ли, все время ждать подвоха, хочется передышки. Теперь я понял, что унылая жаркая равнина с ее пылью, саблезубыми львами и редкой растительностью по сравнению с джунглями выглядела Счастливыми долинами. Я спросил у Зарайи, когда закончится лес. Ответ не внушил особой радости:
- После полудня к Лагезди выйдем, это болото, наши его Горючей топью прозвали. Перевалим ее - там еще пару дней по равнине, и граница.
Да, мои надежды на будущее увяли, не успев распуститься. Мне подумалось, что эта самая топь будет еще похлеще злополучного леса. Впрочем, оставался еще слабый лепесток шанса:
- А что за границей?
- Как что? - удивился вопросу бородач. - Пустыня призраков, чему там еще быть? Наймем проводника - из наших там никто ни разу не был. И вперед!
Отлично. Как говорится, чем дальше в лес, тем злее эльфы. Знатная меня ждет прогулочка! Словно безопасность пути могла зависеть от Зарайи, я попытался выторговать у него хоть крохотную уступку:
- А нельзя ли эту топь обойти?
- А чего ее обходить? Топь как топь, мы ее пять лет назад по зиме вдоль и поперек излазали, - поделился капрал. - Учения у нас там были.
Ничего себе, учения! Какие же боевые возможности у этих Ястребов, если даже их тренировки проходят в таких жутких местах? Я оглянулся на мерно шагающую роту так, точно ожидал увидеть вместо нее стаю всемогущих монстров. Не обратив внимания на мою реакцию, Зарайя продолжал:
- Ну, по зиме-то, конечно, в джунглях легче. Жара не такая, сырости поменьше. А болото - оно и есть болото, что летом, что зимой. Кочки, трясина, трава навроде нашей осоки, только ядовитая. Змеи еще, ну, там, мошкара злая больно, блуждающие огни - но те ночью только, из-за них и назвали топь Горючей. А так - ничего особенного. Тропку я знаю - не потонем.
- И все же, может, обогнем?
- Можно, конечно… Только западнее - дня три потеряем, Горючка - она большая. А восточнее - по джунглям, вдоль Шарда идти придется. Там глоухтов этих - тьма, и рыбозубы так и кишат.
Пришлось из двух демонов выбирать Низшего, и я согласился. Между тем влага, висящая в воздухе, становилась все гуще. Вскоре мне начало казаться, что я вдыхаю воду, поневоле позавидуешь жабрам саймаров. Несмотря на дневное время, джунгли окутались серенькой дымкой. Внезапно я понял, что вокруг наступила тишина. Смолкло птичье многоголосье, злокозненные белкоподобные существа перестали швыряться в нас орехами и ретировались. Даже мухи куда-то исчезли.
- А я-то думал, обойдется, - непонятно высказался Зарайя.
Я хотел спросить, что именно он имел в виду, но не успел - на нос шлепнулась крупная теплая капля. Потом еще одна, и еще. Затем они превратились в тугие частые струи, с силой ударяющиеся о листья деревьев, землю… ну, и о нас, конечно.
- Да… теперь дня на три зарядит, - глубокомысленно протянул Давин.
- Хорошо, коли так, - откликнулся откуда-то сзади Добб. - Может, того, этого, и дней десять лить.
Каюсь, поначалу я не понял, чем так уж удручены ветераны. Что плохого в теплом дождичке? Даже снял шлем, благо с деревьев убрались все твари. Пусть волосы, в драке с Лютым вывалянные в грязи, хоть немного отмоются. В противоположность мне, солдаты загородились от дождя щитами, со вкусом высказывая пожелания о том, куда Тарантус должен засунуть посланный им ливень. Через какое-то время до меня дошло, почему все вокруг были так недовольны. Трава под ногами стала скользкой, путь то и дело пересекали ручьи и ручейки, грозившие вот-вот слиться в реку, а земля превратилась в жидкую кашу. Дождь все усиливался, и листья деревьев от него ничуть не защищали. Наоборот, скопившаяся на ветвях вода потоками низвергалась нам на головы. К тому же, упав на теплую землю, влага тут же начинала испаряться, и вокруг поднимались клубы сероватого тумана.
Некоторые из воинов накинули на головы муринковые плащи. Я тоже попробовал, но длинное одеяние цеплялось за кусты, путалось в ногах, да не очень-то и спасало. Сапоги промокли насквозь, и при каждом шаге издавали жалобное хлюпанье. Будто не рота идет, а стая лягушек по болоту прыгает. Кстати, о болоте…
- Вон она, Горючая топь, - Зарайя вытянул руку вперед.
Деревья расступились, и в десятке шагов я увидел неровное, покрытое буграми серо-зеленое пространство. Как-то я по-другому представлял себе болото. Воды вроде бы видно не было, жидкой грязи - тоже. Дождевая вода, падая на топь, словно впитывалась в нее, не оставляя на поверхности ни луж, ни ручейков. Кое-где кустилась высокая ядовито-зеленая трава, да вдали виднелись низкорослые кривые деревца. Зарайя расценил мое удивление по-своему:
- Не сомневайся, лейтенант. Проберемся.
Я скомандовал привал, решив дать людям хоть немного отдохнуть до перехода. Правда, от этого удовольствия было мало: какой может быть отдых под тяжелыми струями, падающими с неба? Накрывшись плащами, пожевали сухарей, глотнули из фляг старки - на воду уже никто смотреть не мог - и отправились вырубать шесты.
- Шест - он длинный должен быть, не меньше чем в два твоих роста, - напутствовал меня Зарайя. - Чтобы, значит, глубину прощупывать. И гибкий, прочный, чтобы в случае чего опереться можно было.
Под его руководством я присмотрел молодое деревцо и соорудил из него вполне пристойную слегу.
- Идем цепочкой, след в след, - поучал бородач. - со следа не сходить, вокруг себя шестом протыкайте. Первый - я, потом мой десяток. Дальше - ты, лейтенант, следом его магичество. Остальные сами построятся. Ну, с Лугом, двинули, ребята!
Никогда не путешествуйте по Южному континенту! Ну, а уж если угораздило - держитесь подальше от Горючей топи! Все познается в сравнении: я очень быстро осознал, что поход по джунглям был просто милой увеселительной прогулкой. То, что поначалу я принял за кочковатую землю, при ближайшем рассмотрении оказалось жижей, покрытой толстым слоем ряски. Она была настолько густо затянута водяными растениями, что при шаге раздавался треск, словно лопалась корка льда. А потом в образовавшейся прорехе начинало проступать густое коричневое вещество, назвать которое землей или водой язык не поворачивался. Пахло оно соответственно виду. В это во все нога проваливалась чуть ли не по колено, и я молился лишь о том, чтобы не оставить в болоте сапоги. Попытка прощупать глубину вокруг недоразумения, которое Зарайя почему-то упорно именовал тропой, дала неожиданный результат: дна у топи, похоже, не было. Впрочем, что же я все о плохом? В болоте имелись кочки! Почти сухие комья, образованные разросшейся ряской, пружинили и ходили ходуном, когда я на них наступал. Продвигались мы со скоростью обожравшейся гусеницы, потому что после каждого шага Зарайя останавливался, тщательно исследуя шестом колышущееся перед ним пространство. А если учесть, что с неба падали уже не струи, а единый поток, больше похожий на водопад, можно себе представить, как мы себя чувствовали. Позади меня сосредоточенно пыхтел Дрианн.
- Рик, - вдруг спросил он, - а у вас жена есть?
Своевременность его вопроса повергла меня в изумление. Сделав еще шаг и наступив на след идущего впереди солдата, я безуспешно потыкал слегой справа от себя и ответил:
- Нет, а что?
- Да ничего, - пригорюнился маг. - И у меня тоже нет. Я просто подумал: вдруг утону в болоте, а по мне даже плакать некому будет, кроме родителей. Если выберусь отсюда, обязательно женюсь!
Я пожал плечами: по моему мнению, еще неизвестно, что лучше: болото или женитьба. Болото уж точно милосерднее, засасывает быстро. Чего не скажешь о супружеской жизни, которая может длиться несколько десятилетий. Хотя, конечно, случаются и счастливые браки. Надеюсь, Дрианну повезет, и мне тоже. Потому что я всегда хотел семью.
Откуда-то сзади раздался испуганный крик, потом разом заговорили сразу несколько человек:
- Никому не сходить с места! - голос Йока.
- Помогите, братцы, тону!
- Шест, шест ему давай!
- Хватайся, Кар! Держись крепче!
- Тяни!
Я не мог видеть, что там происходит, но догадаться было нетрудно. Зарайя остановился, выжидая. Наконец голос незадачливого Кара облегченно произнес:
- Ух, спасибо, ребята!
- Ты чего со следа сошел? - упрекнул его Йок.
- Да не сходил я, капрал! В аккурат на него встал, а оно возьми и провались! - оправдывался спасенный.
- Всем внимательнее! - рявкнул Зарайя. - И про шесты не забывать!
Мы поползли дальше. Болото казалось бесконечным, оно тянулось до самого горизонта, лишь вдалеке виднелись кое-где небольшие островки хилого леса. Но до них еще надо было добраться.
Опять кто-то вскрикнул, теперь уже впереди, ему ответили отчаянные вопли солдат. Потом над болотом разнеслось жирное чавканье, и наступило молчание, которое взрезал голос Зарайи:
- Ситен потонул.
- Как так? Что ж вы его не вытащили? - возмутился сзади Йок.
- Не успели, моментом ушел, как в воду. Раз - и нету.
- Капрал, - нерешительно произнес кто-то из десятка бородача, - а ведь Ситен со следа не сходил.
- Не мо… - начал было Зарайя, но не договорил, теперь крик раздался за моей спиной, совсем близко.
Дрианн резко развернулся назад, из-за его плеча мне было видно, как по топи расходятся ленивые круги, затягивая отчаянно борющегося с трясиной человека. Стоящий позади него воин протягивал несчастному руку, но было уже поздно: из жижи виднелась только голова. Тогда, отшвырнув шест, парень упал на живот, схватил товарища за волосы и изо всех сил потянул вверх.
- Не могу, - прохрипел он. - Не пускает его что-то…
Другие солдаты рванулись было, чтобы помочь.
- На месте стоять! - осадил их окрик капралов.
Спустя мгновение воин погрузился в болото еще глубже, теперь над поверхностью осталась лишь верхняя половина лица, на котором молчаливо молили о помощи широко открытые обезумевшие глаза.