Вначале был Хаос, и властвовал он над миром, порождая и вновь уничтожая. И не было ему конца, и времени не было, пока Вселенная не обратила к Хаосу взор Абсолюта. И сошлись в поединке свет и тьма, конец и бесконечность, начало и безначалие. И пространство утвердилось, и зародилось время, и длилось это пятьсот тысяч лет. И встали горы, и реки потекли, и океаны омыли землю. И населили мир звери лесные, птицы небесные, рыбы морские, и прочие твари. И возобладал Абсолют над Хаосом, и породил первую расу - эльфов, ликом светлых и прекрасных, и наградил их великим волшебством и бессмертием. И возобладал Хаос над Абсолютом, и выплюнул свои порождения - орков, злокозненных, алчных и уродливых, и троллей, бессмысленных исполинов. И вновь тянулся поединок, и силы были равны, и еще пятьсот тысяч лет минуло. И появились одна за другой еще три расы: гномы - жители гор, гоблины - жители лесов и болот, и саймары- жители морей. И жили все шесть рас, и плодились, и размножались, и истребляли друг друга в войнах. А над ними витали Хаос и Абсолют. И была порождена последняя, седьмая раса - люди. И иссякли силы Хаоса, и канул он в Бездну, Абсолют же воссоединился со Вселенной.
      Такова легенда о сотворении мира. Имя этому юному миру - Амата.

      Как все-таки хорошо быть красавцем! Идти по улице, гордо расправив плечи, высоко подняв голову, давая возможность прохожим любоваться тобой, и ловить восхищенные взгляды женщин и завистливые - мужчин. Знать, что каждая девушка только и мечтает, чтобы ты обратил на нее внимание. А еще красивому человеку хочется доверять, слова, сказанные им, звучат убедительно и весомо. Красота открывает любые двери, проникает в сердца и, если умело ею распорядиться, приносит своему обладателю счастье. Но главное - главное, конечно, успех у женщин! Красавчик не станет их завоевывать, он улыбнется и отойдет в сторону, наблюдая, как милые дамы сами борются за его благосклонность. Да, демонски хорошо быть красавцем!
      Но это не обо мне. Грустно признавать, но природа не одарила меня особой привлекательностью. Так, ничего особенного. Я уныло изучал свою физиономию в круглом зеркале, которое нашел на столе дядюшки Ге, прикидывая, есть ли у меня шансы добиться расположения Мельды. Слегка перезрелые, но замечательно пышные прелести этой вдовицы уже который месяц занимали мое воображение. Главным же достоинством Мельды была ее бездетность вкупе с добротным домом и хорошим трактиром, доставшимися в наследство от покойного мужа. Жениться бы, прикрыть добрым именем вдовы свою безродность, да жить тихо, сытно, спокойно, торговать вином, по вечерам подсчитывать выручку и обнимать драгоценную супругу. Сначала вдовушка вроде бы принимала мои ухаживания и даже позволяла пару раз похлопать ее по толстенькому задку, но потом в ее сердце прочно обосновался пожилой краснолицый мясник с соседней улицы. Конечно, у него большая лавка и, наверное, изрядные накопления в кубышке. А у меня что? Только я сам, да молодость, да пара штанов. Если бы хоть красавчиком был - так и этого нет. Из зеркала на меня смотрело обрамленное соломенной шевелюрой круглое лицо простолюдина - широкие скулы, крупноватый нос, румянец во всю щеку. Глаза какие-то невыразительные, непонятного серого цвета, а уши и вовсе оттопыренные. Лицо как лицо, таких на улице - пруд пруди, пройдешь и не заметишь. Тело? Ну, с этим-то как раз все в порядке. Жилистое, сильное, поджарое, плечи широкие. Ничего удивительного, сами попробуйте целый день бегать по городу, выполняя поручения хозяина, а по ночам выгружать в порту тюки с контрабандой, которой частенько приторговывает дядя Ге. Но в деле покорения своенравной Мельды одного сильного тела мало. М-да, по всему выходило, что никаких шансов у меня нет.
      - Вот ты где!
      Спаси меня, Лугмилосердный! За размышлениями и не заметил, как на пороге воздвигся дядюшка Ге собственной персоной. А ведь он поручил сделать уборку в кабинете! За метлу хвататься уже поздно - милейший дядя успел во всех подробностях разглядеть своего воспитанника, застывшего перед зеркалом с глупейшим выражением на лице. Ну, все: сейчас начнется! И работать-то мне лень, и учиться-то я не хочу, зря ем свой хлеб. А ведь сколько было говорено: овладевай мастерством, сынок, перенимай опыт! Но нет, неблагодарный мальчишка только и может, что витать в облаках. Все, что может сказать мне старый пройдоха, я знаю заранее. Только ерунда это! Охота была день и ночь корпеть над книгами, чтобы сдать экзамен и получить гордое звание: "маг первой степени". Потом придется потратить еще лет этак пяток, чтобы подготовиться к экзамену на вторую степень. Это - предел, за который магу-самоучке не перейти. Для третьей степени нужно заканчивать бакалавриат. Четвертая и пятая присваиваются выпускникам университета, а уж шестая, до которой добираются считанные единицы - это магистратура. Магам шестой степени прямая дорога в Совет - управлять страной. Скажете, неплохая карьера? Возможно, да вот незадача: в университет принимают только отпрысков благородных фамилий. Выходцы из купеческих, мещанских семей, и прочая мелочь имеют право учиться в бакалавриате. Ну, а бастарду, коим является ваш покорный слуга, путь туда заказан. Так что, по-моему, нет смысла ломаться из-за первой степени, чтобы потом всю жизнь заниматься дешевым гаданием на картах, или составлять микстуры от кашля для свиней где-нибудь в деревне. Нет уж, покорнейше благодарю! Азы магического ремесла я с грехом пополам освоил под руководством дядюшки, а для торговли контрабандным табаком так и вовсе степень не требуется. А вот дядя Ге вполне мог бы добраться до третьей степени, благо он из почтенной купеческой семьи. Так нет же, не захотел тратить свою жизнь на книжную премудрость! Первая степень у него - обхохочешься просто! На самом-то деле, дядя - очень сильный волшебник, такие штуки, как он откалывает, еще не каждому магистру под силу. Просто у него врожденная тяга к незаконной деятельности. Повезло его покойному папаше, что не дожил до наших дней. Впрочем, может, он сейчас в гробу переворачивается, зная, что его сынок что ни день, то нарушает все мыслимые законы о магии, да и не о магии тоже. Вот, кстати, зеркало, которое я держу в руках. Что, интересно, старик с ним сотворил? Заговорил на вызов покойников, или просто зарядил мощной порчей?
      Заметив мой подозрительный взгляд, дядюшка добродушно прогудел:
      - Да нет, здесь все чисто. Заклинание вечной красы. Трувисил, купец, для своей дочки заказал. Больно уж она у него страшна! Носатая, волосы жидкие, лицо в прыщах, на губе усы, как у имперского гвардейца. Вот отец и решил: пусть хоть в зеркале хорошенькой побудет.
      Заклинание вечной красы? Что-то я, глядя на себя, никакой такой красы не заметил!
      - Учиться тебе надо прилежней, сынок, - вздохнул дядя, словно прочитав мои мысли. - Это чары персональные, действуют только на одного человека. Остальные видят свое обычное отражение.
      - Охота была, - привычно отмахнулся я. - Все равно толку никакого не будет.
      - Не скажи, Рик. Если ты насчет своего происхождения переживаешь, так твоей вины в том нет. А судьба иной раз такие повороты делает… сам знаешь, что про Верховного говорят.
      О Верховном маге - главе Совета - и вправду ходило множество слухов. Одни говорили, что он эльф-полукровка, другие судачили о его бессмертии, находились и те, кто прозрачно намекал на его демоническое происхождение. Но дядя сейчас, видимо, имеет в виду, что Вериллий - волшебник-самоучка, единственный за всю историю страны член Совета магов, который не имеет за плечами не только магистратуры, а даже университета. Ну, так на то он и гений. Интересно, Верховный действительно такой, каким изображают его на портретах? Больно уж лицо простонародное - нос картошкой, скулы широкие.
      - Ступай-ка ты, Рик, отнеси Трувисилу заказ, - бесцеремонно вторгся в мои размышления дядюшка Ге. - Полы потом дометешь. Да не пропадай надолго, сегодня ночью должна прийти "Люсинда", нужно будет забрать кое-что для меня.
      С этими словами он взмахнул рукой, и что-то блестящее поплыло ко мне прямо по воздуху. Мастак дядюшка на эффектные фокусы! Я поймал сверкающую вещицу, оказавшуюся серебряной монеткой.
      - На обратном пути можешь зайти к Мельде, выпить пивка, - милостиво добавил старикан.
      Я завернул магическое зеркало в холщовую тряпку, дабы не привлекать его видом внимания зевак, и поспешил прочь, споткнувшись по дороге об дядиного любимца - черного кота по кличке Бродяга. Имя свое он получил из-за характера, благодаря которому кот частенько пускался в путешествия. Бывало, он отсутствовал по месяцу, затем, когда я уже думал, что зверь бесславно погиб где-нибудь на большой дороге под колесами экипажа, или лошадиными копытами, Бродяга как ни в чем не бывало появлялся на пороге дома. Вид у кота был соответствующий: крупный, поджарый, чтобы не сказать тощий, он был покрыт клочкастой, стоящей дыбом черной шерстью, которую никогда и никому не позволял расчесывать. Одно ухо Бродяги было разорвано, морду пересекали боевые шрамы. Глаза были замечательно желтыми, и горели в темноте как два Ведьминых огня. Кот имел малоприятную привычку посреди ночи пробираться в мою комнату и устраиваться на ночлег у меня на груди, заставляя просыпаться от удушья. Еще он любил вскочить на стол во время обеда и сунуть нос в мою тарелку. Никакие наказания и угрозы на него не действовали - Бродяга продолжал жить по своим собственным правилам. В общем, он был котом во всех отношениях малопочтенным, но дядюшка почему-то в нем души не чаял. Украдкой погрозив зверюге кулаком, я вышел из дома и отправился в Торговый квартал. Путь предстоял неблизкий, мне следовало пересечь улицу старьевщиков, на которой находится дом дядюшки Ге, выйти на Кольцевую дорогу, а там дождаться наемную карету, следующую в Восточный луч. Приходилось поторапливаться, время близилось к полудню, а мне еще нужно было успеть вернуться и сделать кое-что по дому. Ночью же кровь из носу надо быть в порту, капитан "Люсинды" не любит, когда задерживают отгрузку контрабандного товара. Боится, что городская стража пронюхает о его неблаговидных делишках. За контрабанду в Галатоне без долгих проволочек отправляют в тюрьму. Но это бы еще полбеды - живут люди и там, правда, выживают не все. А вот за одну штучку, которая прячется среди табака, тканей и специй, полагается четвертование. Это если повезет. А если судья будет не в духе, то и колесование.
      Итак, я бодро шагал по улице Старьевщиков, радуясь солнечному летнему деньку, и предвкушал, как весело пропью серебряный филлинг в трактире милейшей Мельды. Идти по дороге не хотелось - пыльно, да и долго это. Я решил срезать путь и запетлял между домами. Вообще-то, любому человеку, оказавшемуся в Портовом квартале на улице Старьевщиков, я бы так поступать не советовал. Неразумно это - можно нарваться на развеселых моряков, которых у нас имеется в избытке. А уж если вы этим ребятам не понравитесь, то я за вашу жизнь не дам и медного гента. Впрочем, помимо матросов, пропивающих в местных трактирах просоленные от пота и морской воды паунсы и филлинги, в Портовом квартале имеются и другие лихие люди. Коренные жители, например. Этим тоже палец в рот не клади. Если моряки дерутся просто так, из любви к искусству и от широты души, то местные норовят пощипать прохожего за содержимое его кошелька. Не все, конечно. Я, например, никогда себе такого не позволяю. Но все же, повторюсь, если вы человек приличный и небедный, вам не стоит ходить по улицам Торгового квартала без надежной охраны или хотя бы доброго оружия. На помощь городской стражи можете не рассчитывать: синие мундиры и сами побаиваются сюда заходить. Конечно, если вы могущественный маг и уверены в своих волшебных силах, то добро пожаловать на наши живописные улицы, вдыхать аромат рыбной требухи и немытых тел! Но помните: на каждого мага довольно простоты. Впрочем, я хожу по родному кварталу безо всякого страха: я вырос здесь, и меня знает каждый босяк. Отношения с лиходеями у меня дружеские. Конечно, несколько раз случались неприятные стычки, но, отведав моего кулака и пару-тройку простеньких заклятий, местные решили оставить меня в покое.
      Нет, конечно, живут в Портовом квартале и люди вполне порядочные - дядюшка Ге, например, или та же трактирщица Мельда. Но богатыми их никак не назовешь. К тому же улица Старьевщиков, на которой стоят дома этих самых благонравных горожан, находится в самом начале квартала, почти на выезде из него. А вот заходить вглубь, на ту же улицу Блудниц, или в тупик Голодных псов, никому не советую. Разденут, разуют, отберут все, что при вас имеется, а потом будете благословлять всех богов Аматы за то, что сохранили вам жизнь.
      Я выбрался из переулков Портового квартала и зашагал к центральной дороге. Хорошо бы пролетка, следующая в Торговый квартал, подошла сразу. Странно все-таки устроен наш городок.

       - Все готово?
       - Да, ва…
       - Тише, никаких имен и титулов! Не забывай, что ты-то не владеешь мыслеречью! Кайлар о чем-нибудь догадывается?
       - Нет, работает вслепую.
       - Хорошо. Позаботься о нем.
       - Наши люди подстрахуют.
       - Ты понимаешь, что отвечаешь головой за успех предприятия?
       - Да…

* * *

      Если орлу, парящему высоко в небе над Виндором, вдруг взбредет в его птичью голову странная идея разглядеть город повнимательней, то он увидит огромную четырехлучевую звезду, ограниченную крепостными стенами. Лучи направлены строго на четыре стороны света. Какой безумец придумал такое? Дальний предок нашего императора. Пятьсот лет назад Ридриг первый, которого прозвали Просвещенным, решил перенести столицу из древнего Лендсонав небольшой торговый городок Виндор. Зачем ему это понадобилось - один Луг ведает. Может быть, хотел прославиться в веках, а может, решил начать историю своей династии с чистого листа, в новой столице - кто его знает? Известно одно: Ридриг первый был королем неплохим, в меру милостивым и в меру справедливым, и народ во времена его правления восставал всего два раза. Именно он превратил Галатон, бывший в то время небольшой страной, в огромную могущественную империю, присоединив к ней земли баронств, пяти герцогств, и отвоевав у Парганиимногочисленные колонии Южного континента. Но монарх был одержим идеей построения просвещенной империи, все подданные которой будут равны между собой. Формально, разумеется. То есть, ни сословия, ни разделение на богатых и бедных он, конечно, отменять не собирался, но хотел узаконить равные возможности для всех галатонцев. Именно это и должен был символизировать заново отстроенный Виндор: единство и равноправие науки, ремесел, торговли и, конечно, морского дела, которым кормится добрая половина горожан. Четыре луча звезды одинаковы по величине. В Северном луче расположены кварталы ремесленников, Восточный отдан торговцам под лавки. В Южном обосновалась наука - там находятся университет, городская библиотека, а также живут почти все практикующие маги, ну, а Западный луч своим острием упирается прямо в порт. В центре Виндора находится императорский дворец, шпиль которого виден из любой точки города, дома знати, а также величественное, затмевающее красотой даже резиденцию монарха, здание Совета магов. Все это великолепие заключено в идеально круглое кольцо дороги, от которой четырьмя ровными полотнами тянутся пути в каждый из лучей.
      Мне предстояло отправиться в Восточный луч, он же Торговый квартал. Когда я вышел к Кольцевой дороге, солнце уже жарило вовсю. На пятачке, около которого останавливались пролетки, народу было не так уж много, и я надеялся, что влезу в первый же экипаж. Рядом со мной на большой плетеной корзине восседала грузная тетка. Этой явно со мной по пути - наверняка везет в лавку зелень, или, может быть, какое-нибудь рукоделие. В паре шагов от нее с покаянным видом переминался с ноги на ногу прыщавый юнец в одежде бакалавра. Понятно: мальчишка загулял с какой-нибудь смазливой блудницей, злоупотребил кислым дешевым вином из Солнечного края, и проспал занятия. Теперь вот спешит в Южный луч, по пути придумывая для себя достоверное оправдание. А вон тот коренастый мужчина с суровым лицом, скорее всего, направляется в Ремесленный квартал. Грубые шершавые руки, мощные квадратные плечи, кожа, приобретшая красноватый оттенок из-за постоянного жара наковальни, выдают в нем кузнеца или оружейника. Парочка миловидных, но отнюдь не благонравных девиц в слишком откровенных для дневной прогулки платьях, должно быть, едет туда же, куда и я. Жрицы Неихорошо заработали ночью, а теперь решили истратить денежки на милые женскому сердцу мелочи в лавках парфюмеров, башмачников и торговцев одеждой. Так я от нечего делать оглядывал стоящих рядом людей, пытаясь угадать, куда и зачем они направляются. Все какое-то развлечение. Только об одном человеке я не мог предположить ничего определенного. Это был худощавый мужчина в серой, незаметной одежде. И сам он был какой-то серый и незаметный. Русые волосы, блеклые глаза, невыразительное лицо. Такого увидишь и сразу же забудешь, а потом даже не сможешь его описать. И возраст его определить было невозможно: с одинаковым успехом ему могло быть и тридцать, и пятьдесят. Держался он особняком, стоял в стороне от остальных, старательно отворачиваясь, и, казалось, немного нервничал. Сплетя руки с тонкими длинными пальцами в замок, худощавый выжидательно смотрел на дорогу. Вскоре подкатила шестиместная пролетка, кучер лихо натянул вожжи и остановился. Жаль, не моя. На передней стенке прибита большая медная бляха с чеканным изображением перекрещенных молота и шила - герб Гильдии ремесленников. Коренастый кузнец, или оружейник, с облегчением отер пот со лба и полез в экипаж, шепотом благословляя труженика Дадду. Щелкнул кнут - и счастливец отбыл в родной Северный луч. Следом около жаждущих уехать остановилась еще одна пролетка, на сияющей начищенной бляхе которой красовались звезда, раскрытая книга и лежащий поперек нее жезл - символы Гильдии магов. Прыщавый мальчишка засуетился, подобрал полы длинного одеяния - и как только они умудряются в них ходить? - и скрылся в душном чреве пролетки. Через окно было видно, что сидящий в экипаже длинноносый пожилой волшебник очень оживился при появлении парня. Не повезло будущему бакалавру, видно, наткнулся на одного из наставников. Сейчас всю дорогу будет слушать лекцию о моральном облике современного мага. По всему выходило, что следующая пролетка будет именно той, которая мне нужна. На пятачке остались юные блудницы, тетка с корзиной и я. Худощавый был не в счет: по-видимому, он вовсе не собирался никуда ехать, напротив, отошел от нас как можно дальше, не сводя внимательного взгляда с дороги, по которой проезжали груженые всякой всячиной телеги, неторопливо следовали торговые обозы, проносились роскошные кареты аристократов и летели куда-то всадники. Что вы хотите? Столица! Движение у нас плотное. Поведение худощавого меня заинтриговало: зачем, скажите, на милость, тереться около дороги, если не собираешься никуда ехать? Впрочем, тут же подумалось, что мужчина, возможно, просто ждет, к примеру, своего знакомого. Но почему тогда так нервничает? Да очень просто: переживает из-за того, что тот задерживается. Почти потеряв интерес к человеку в сером одеянии, я принялся перемигиваться с хихикающими девками, которые, судя по лукавым взглядам, высоко оценили мою молодецкую стать и широкие плечи. Я уже собрался было подойти к шалуньям и представиться по всей форме, а потом и спросить, в каком из домов знаменитой улицы Терпимости их можно найти, как вдруг почувствовал легкий холодок, коснувшийся позвоночника, в том месте, где спина переходит… ну, сами понимаете, во что. Обратная тяга! Знакомое ощущение: словно слабый, еле заметный ветерок проносится мимо тебя, обдавая холодом. В любом учебнике описано это явление. Обратная тяга - признак творимого рядом боевого заклятия. Почему-то считается, что почувствовать ее может только очень могущественный маг, причем потомственный, предки которого тоже принадлежали к волшебному сословию. Так говорит и дядюшка Ге. Не знаю, не знаю, как получилось, что жалкий бастард, не помнящий ни отца, ни матери, нахватавшийся поверхностных знаний у своего воспитателя, обладает этим даром, но ощущаю Обратную тягу всегда.
      Я быстро и осторожно оглянулся по сторонам, пытаясь определить, кто это рискнул воспользоваться боевой магией среди бела дня, недалеко от центра, можно сказать, под носом Совета магов. За такие шуточки немудрено угодить прямиком в подвалы Счастливого местечка, не приведи Луг, в лапы самих Имперских псов! А вот и наш самоубийца. Ну, конечно, тот самый подозрительный худощавый. Отошел подальше от дороги и замер в неподвижности. Чуткие пальцы плетут хитроумную вязь. Холод в спине усилился, невидимая игла пронзила позвоночник болью, видно, непростое заклятие создает кайлар.Интересно, на кого это он охотится? Дорога почему-то опустела, исчезла бесконечная вереница экипажей и всадников. Вдали показалась темная точка, руки убийцы заплясали быстрее. Точка быстро приближалась, и вскоре превратилась в простую черную карету, запряженную четверкой вороных. Кучер размахивал кнутом, не жалея великолепных коней, и карета неслась по пустынной дороге с огромной скоростью. Кайлар вытянул руки вперед, не сводя глаз с экипажа. Значит, именно там находится несчастный, за смерть которого было заплачено звонкой монетой. Неожиданно я ощутил злость: что же это творится в нашей империи, если вот так просто, на глазах изумленной публики, может свершиться убийство? И кстати, что станет с этой самой публикой потом? Кайлару не нужны свидетели. И даже если он оставит нас в живых, то всех отволокут в Счастливое местечко, чтобы было на кого повесить вину за бурную деятельность вражины. Больше чем уверен: сразу же после того, как незнакомец скроется, здесь появится городская стража, которая имеет обыкновение прибывать слишком поздно. И кому же припаяют это преступление, угадайте с трех раз? Двум легкомысленным красоткам? Вряд ли. Тетушке с корзиной? В такое не поверят даже Имперские псы. И кто же остается? Правильно! Подозрительный во всех отношениях здоровенный бастард. Ну уж нет! Я прикинул расстояние между магом и каретой, затем между собой и магом. Выходило, от меня до него около десяти шагов. Не успею. Он уже сплел заклятие, и теперь стоял, приоткрыв рот, готовясь уронить с тонких губ заключительную фразу, которая активирует волшебство. Между тем карета приближалась, еще пара секунд - и она поравняется с кайларом. Я непроизвольно дернулся, еще не понимая, что могу сделать. Что-то с легким шорохом упало в пыль. Ткань, закрывающая зеркало. А я и забыл, что держу его в руках! Черный экипаж приблизился настолько, что через узорное окно журженьскойработы различался силуэт несчастного, для которого и было сплетено боевое заклятие. Худощавый приподнял кончики губ в торжествующей усмешке, прошептал несколько слов и резко встряхнул кистями рук. Не задумываясь и не рассуждая, я ринулся наперерез сорвавшейся с пальцев кайлара волшбе, зачем-то выставив перед собой лишенное упаковки зеркало. В тот миг, когда смертельный вихрь должен был врезаться в карету, я совершил головокружительный прыжок, сделавший бы честь любому игроку в мяч, и загородил зеркалом окно. Жахнуло так жахнуло! На секунду я ослеп от непередаваемо яркой вспышки, которую породили отраженные чары, затем чуть не оглох, когда разъяренная преградой магия ринулась обратно. Заржали лошади, испуганно закричали девицы на пятачке. Я сжался в комок и зажмурился, ожидая, что кайлар, разозлившись, сплетет новое заклятие, теперь уже для меня. Какое-то время ничего не происходило, и я рискнул открыть глаза. Первое, что увидел - мельчайшие осколки под ногами. Зеркало, не выдержав столь непочтительного обращения, превратилось в мелкое крошево. Некоторое время я бессмысленно пялился на осиротевшую раму, затем отшвырнул ее в сторону. Да, видно, не суждено дочке Трувисила полюбоваться своей красотой. Что-то скажет дядюшка Ге!
      - Ох, спаси нас, Луг милосердный! - запричитала пожилая торговка. - Гляньте, что творится! Головы-то у него и нету!
      Я испуганно ощупал обеими руками голову, и, убедившись в ее наличии, обернулся. Картинка была та еще: незадачливый кайлар бесформенным кулем лежал в пыли обочины. Голова действительно напрочь отсутствовала, дотла сожженная отраженным заклятием. Значит, убийца пытался воспользоваться "Поцелуем саламандры". Опасная штука. На плечо легла чья-то тяжелая длань.
      - Прошу за мной, сударь, - проговорил внушительный голос, заставивший меня вздрогнуть и оглянуться.
      За моей спиной вырос высоченный детина в черном, по фасону напоминающем офицерский мундир, костюме. Вот только знаков отличия не было. Физиономия каменно непроницаемая, внимательные глаза испытующе вглядывались в мое лицо. От такого не убежишь. Неужели имперский пес? Похож, но у тех мундирчики серые.
      - За мной, сударь! - повторил он и кивком указал на злополучную карету, которая, остановилась шагах в двадцати от меня.
      Пришлось, проклиная свою невесть откуда взявшуюся резвость и мысленно моля о заступничестве всех богов Аматы, плестись за каменнолицым к черному экипажу, который теперь казался зловещим и опасным. Детина вежливо подсадил меня и плотно захлопнул дверь, оставшись снаружи. Сквозь причудливый рисунок стекла видно было, что он, сложив руки на груди, встал перед каретой, загородив дверцу своей грудью.
      Внутри экипаж выглядел гораздо богаче и солиднее, чем снаружи. Его стенки были обиты золотистой тканью. Мне даже сначала показалось, что это - не что иное, как драгоценная эмиратская парча, но я сразу отбросил эту мысль, как безумную. Такую роскошь может себе позволить разве что августейшая особа. А на нее, по моему мнению, сидящий на бархатном диванчике человек ну никак не тянул. Хотя, по всему видно, господин он знатный и богатый: взять хотя бы дорогое сукно его черного мундира. Кстати, тоже без всяких знаков отличия. Человеку, рассматривавшему меня с благожелательным интересом, было на вид лет пятьдесят. Тонкие черты лица, обрамленного небольшой ухоженной бородкой, внимательные карие глаза, благородный нос с горбинкой. Где-то я его видел. Господин жестом указал мне на диванчик напротив, я присел, с облегчением выдохнув: стоять скрючившись в низкой карете при моем росте было не очень-то удобно.
      - Вы не поранились? - спросил мужчина.
      Голос мягкий, бархатистый, очень приятный. Но чувствуются в нем нотки человека, привыкшего повелевать. Как же его титуловать-то?
      - Нет, - кратко ответил я, решив, что лучше проявить невежливость, чем ошибиться. Кто его знает, назовешь его сиятельством, а он какая-нибудь светлость. Может и обидеться.
      Впрочем, человек не проявил никаких признаков недовольства, улыбнулся и продолжил:
      - Вы сохранили мне жизнь. Назовите свое имя, чтобы я знал, кому обязан чудесным спасением.
      - Рик, добрый господин.
      Мой собеседник выжидательно приподнял брови и немного помолчал. Так и не услышав продолжения, учтиво уточнил:
      - А дальше? Каково честное имя вашего рода?
      Ну вот, опять! Как же я ненавижу такие вот моменты! Сейчас меня быстренько выкинут на улицу, наградив на прощанье пинком, чтобы не смел своим худородством марать кареты знатных горожан. Я разозлился и, нагло глядя в глаза вельможи, ответил:
      - Бастард. Рик бастард, добрый господин.
      Все. Слова были произнесены. Однако, против ожидания, мужчина ничуть не разгневался, а даже, кажется, развеселился.
      - Я буду вечно помнить оказанную услугу, Рик бастард. Вы увидите: я умею быть благодарным.
      Теперь я застеснялся. Привыкнув к всеобщему презрению, трудно остаться спокойным, когда с тобой разговаривает на равных, да еще и благодарит, такой вот аристократ. В носу защипало, я отвел глаза и, чтобы скрыть смущение, полез в карман, сделав вид, что мне срочно необходимо что-то в нем отыскать. Пальцы натолкнулись на прохладный кружок подаренного дядей филлинга. Прекрасно поняв, какие чувства меня одолевают, вельможа тем временем отвернулся к окну и с интересом изучал голову своего охранника. Я извлек монетку на свет и повертел ее в пальцах. Молнию Тарантусамне в печенку! Так вот где я видел это лицо! Горбоносый профиль, отчеканенный на филлинге, в точности копировал профиль человека, сидевшего передо мной.
      - Ваше императорское величество! - возопил я, прикидывая, как бы ловчее бухнуться на колени в тесном пространстве экипажа. Спасенным оказался не кто иной, как император ГалатонаРидриг второй, прозванный в народе Тихим.
      - Ну, не нужно, не нужно, Рик! - остановил монарх мой порыв. - Не кричи, лишнее внимание нам не требуется. К тому же, я путешествую инкогнито. Кстати, - нахмурился он, - хотелось бы знать, откуда кайлару стало известно о том, что карета проедет именно здесь, и именно сейчас?
      - Ваше…
      - Нет-нет, Рик, это вопрос не к тебе. Скорее, к себе…
      Император погрузился в глубокую задумчивость. В это время я мучительно пытался решить для себя непосильную задачу: как поступить? Очень хотелось сбежать как можно дальше, но я боялся, что такой поступок покажется Ридригу невежливым. Наконец, он словно очнулся и с улыбкой спросил:
      - Где ты живешь, Рик?
      - Портовый квартал, улица Старьевщиков, дом дядюшки Ге, - отрапортовал я.
      - Очень хорошо, - непонятно чему порадовался император. - Возьми пока это.
      Он стукнул по стеклу, и в карету заглянул охранник. По знаку монарха детина порылся в недрах маленького дорожного сундучка, пристроенного с правой стороны диванчика. И в мою руку лег приятно позвякивающий, восхитительно тяжелый мешочек из черного бархата, украшенный вензелем августейшего дома.
      - Благодарю вас, ваше величество, - проблеял я.
      - Это я тебя благодарю, Рик, - добродушно рассмеялся Ридриг.
      - Могу я уйти, ваше величество?
      - Иди пока.
      Я задом вылез из экипажа, сохраняя на лице самое верноподданническое выражение. Он сказал: "иди пока". Что бы это значило? Мы еще увидимся? Не хотелось бы. Ридриг второй - монарх вполне приличный, его называют Тихим за то, что во время его правления Галатон ни разу не воевал. Но я предпочитаю придерживаться одной народной мудрости, гласящей: "Монаршая милость может быть горше гнева". Пока я общался с императором, так сказать, на короткой ноге, тело неудачливого кайлара чудесным образом испарилось, а вокруг того места, где оно лежало, деловито сновали люди в синих и серых мундирах. Ну, конечно! Все, как я и предполагал! Развеселые девицы и тетка с корзиной тоже куда-то делись. То ли дождались своей пролетки и уехали, то ли уже доставлены в Счастливое местечко. Меня, однако, выпустили беспрепятственно. Я развернулся и зашагал туда, откуда пришел - в сторону родного Портового квартала. За спиной раздался разбойничий посвист императорского кучера, а затем грохот отъезжающей кареты.
      Удалившись от Кольцевой на приличное расстояние, я с любопытством заглянул в подаренный мешочек и остановился, утирая со лба пот и переводя дыхание. Содержимого кошеля могло хватить лет на десять безбедного существования, потому что он был доверху, под самую завязку, наполнен золотыми паунсами! Возблагодарив Луга и его наместника на земле - императора Ридрига второго, я туго затянул мешочек шнурком и с большим трудом засунул его в карман штанов. Правая штанина сразу же вздулась, приобретя нелепый и уродливый вид. А что же делать? Будь у меня пояс, или ремень - я бы, конечно, подвесил кошелек именно на него. Но по законам Галатона бастардам полагается ходить в свободной не подпоясанной рубахе из грубого полотна летом, и в длинном дерюжном балахоне зимой. Глупо, конечно, и очень неудобно, да ничего не поделаешь: пояса нам не разрешены, а если городская стража поймает на нарушении традиции, может здорово отлупить. Говорят, этот обычай возник после того, как одного герцога его незаконнорожденный сын удавил во сне собственным поясом. Вполне возможно, кстати, учитывая отношение дворян к бастардам.
      В узком проулке улицы Мусорщиков ко мне подошли двое с разбойничьими рожами и начали теснить в тупик Дохлой крысы. Вроде не местные, во всяком случае, я их никогда в Портовом квартале не видел.
      - Ух ты, смотри-ка, Хряк, какой красивый парнишка к нам идет, - прогнусил маленький тщедушный человечек в грязной, залитой то ли кровью, то ли красным вином, рубахе.
      Его толстый товарищ, которому удивительно шло прозвище Хряк, остановился в паре шагов от меня, ухмыляясь и многозначительно поводя жирными плечами.
      - А отчего у тебя карман топорщится? - не унимался маленький. - Похоже, там бо-о-ольшая бутыль доброго винца, а? Сам поделишься, или помочь?
      - Не, Суслик, у него там кошель с золотом, - лениво протянул Хряк.
      Оба громилы зашлись в продолжительном хохоте, настолько забавной им показалась эта шутка. Действительно, откуда у бастарда, пробирающегося между бедными домишками улицы Мусорщиков, возьмутся деньги? Пока они ржали, я времени зря не терял: быстренько сварганил небольшое такое заклятие. "Прострел" называется. В принципе, безобидное. Кстати, сам придумал. Когда бродяги, вдоволь навеселившись, вновь обратили на меня внимание и двинулись с явным намерением отделать как следует и отобрать содержимое кармана, я быстро выбросил руки вперед.
      - Ой, спину прихватило! - сообщил Суслик, согнувшись пополам.
      - Да не прихватило, дурак ты безмозглый, - поправил его Хряк, обеими руками подпирая поясницу. - Парень - маг, он на нас порчу наслал.
      - Бежим! - заверещал хилый грабитель, сразу растеряв весь свой боевой задор.
      Ну, они и побежали, я вам скажу! Чуть ли не на четвереньках, охая и ахая, семеня, как древние старушки. Вот ведь народ! Никакого понятия! Чуть что, вопят: сглазили, порчу наслали! А кто просил на прохожих нападать? Между прочим, порча вот так вот в один момент не насылается, над добротной порчей нужно работать не один день. Но это уже из области Незаконной магии, я это не люблю. Ничего, от заклятия прострела никакого вреда не случится, поболит пару дней и само пройдет. Зато будет им урок. Хотя… не зря говорят: горбатого исправить может лишь Сацеол.

       - Как?!! Как, Мрак тебя задави, это могло получиться?!!
       - Но… это случайность…
       - Случайность? Ты что, не понимаешь, что сорвал всю операцию! Следующей возможности придется ждать несколько лет! Откуда, к Сацеолу, там взялся этот ублюдок?
       - Он просто прохожий…
       - Ты сам-то в это веришь? "Просто прохожих" в таком деле быть не может. На кого он работает?
       - Мы выясним…
       - Я должен знать, кто он, откуда, как звали его покойную бабушку, и до какого возраста он гадил в штанишки. Знать все, понимаешь?
       - Мы постараемся…
       - Ну, хотя бы с трупом кайлара вы разобрались? След не приведет к нам?
       - Наши люди все подчистили.
       - Спасибо и на том. А теперь…пошел вон!

* * *

      "Люсинда" стояла у пирса, но оживления, обычного для порта, когда приходит торговое судно, вокруг нее не было. Не суетились грузчики, не носилась по палубе команда, не громыхали многочисленные телеги, доверху заполненные привозным товаром. А главное, не было ни городской, ни портовой стражи. Оно и понятно: "Люсинда" пришвартовалась еще утром, и толстый чиновник, собирающий пошлину, давно уже получил причитающееся городской казне, и еще немного сверху, и довольный, как насосавшийся паук, отбыл в сопровождении стражников. Целый день купцы вывозили из порта доставленные для их лавок товары: специи из жаркого Андастана,фарфор и шелк из загадочной Журжени, драгоценное черное дерево из колоний Южного континента - шхуна совершила кругосветное путешествие. Теперь же, когда "Люсинда", опустевшая, словно женщина, разрешившаяся от бремени, легко покачивалась на воде, пришло мое время. Солнце спряталось за море, на несколько минут подарив бархатной воде багряное облачение, купцы разъехались по своим лавкам, а большая часть команды отправилась в кабаки и дома блудниц отмечать свое благополучное возвращение на твердую землю. Порт погрузился в сумерки, именно в этот час такие, как я, встречаются с капитанами, чтобы забрать контрабандный товар. Старый мерин по кличке Листик, запряженный в телегу, смирно ожидал на пирсе, тогда как я разглядывал потрепанную за время кругосветки "Люсинду". Настроение у меня было самое радужное. А как же могло быть иначе, если при пересчете королевского подарка выяснилось, что в бархатном мешочке находится пятьдесят. Полновесных. Золотых. Паунсов! Половину из них я отдал дядюшке, чтобы как-то компенсировать средства, потраченные им на мое содержание и обучение. Старый хрыч расчувствовался так, что даже малость прослезился. Он долго отказывался, потом решил вложить эти деньги в дело. Оставшиеся двадцать пять славных блестящих монет я засунул в железную шкатулку и закопал в самом дальнем углу огородика, на котором дядюшка Ге разводит всякие травки да кустики для своих зелий. Твердо решив при этом, что они станут моим "приданым" для женитьбы на Мельде. Надеюсь, теперь-то она обратит на меня внимание?
      Я предавался приятным для меня размышлениям, и грубый окрик:
      - Эй, бастард, трезубец Маннаина тебе в задницу, смотри сюда! Чего рот разеваешь, как проклятая рыба-растопырка? - ничуть не вывел меня из благодушного настроения.
      Впрочем, обижаться было не на что: никто и никогда не слышал от капитана Джо Сольвига ничего, кроме самой забористой ругани. Порой я просто прихожу в недоумение по поводу его высказываний. И еще меня гложет любопытство: а как он разговаривает со своей женой?
      - Здравствуйте, уважаемый Джо, - я продемонстрировал хорошие манеры. - Как прошло ваше путешествие?
      - Как серпом по жабрам, - пожаловался морской волк. - Видно, придется старому Сольвигу уходить на покой. Твари всякой развелось - прежде за пятьдесят лет столько не встретишь, как нынче за год.
      - Это что же за тварь такая, уважаемый Джо? - заинтересовался я.
      - Да уж такие вот, ублюдки из Мрака, задери Угелук их мамашу! Чего мы только не навидались в этот раз: и мертвые огни, и корабли-призраки, и морские тролли два раза нападали. Только Дитя глубин не встретили, слава Маннаину!
      - Дитя глубин? Это что?
      - Не твоего ума дело! Не к ночи оно будь помянуто! - спохватился вдруг капитан, и, ухватившись за оберегающий амулет, висевший у него на шее, шепотом прочел молитву богу моря.
      Джо свистнул, и четверо вахтенных матросов ринулись в трюм. Вскоре они выволокли на палубу несколько тюков, и мне пришлось карабкаться по трапу на борт судна. Не люблю я это дело! По моему глубокому убеждению, человек должен ходить по твердой земле. Даже оказавшись на палубе пришвартованной к пирсу шхуны, я ощутил мерное покачивание, которое тут же вызвало легкую тошноту.
      - Эх ты, сухопутная крыса! - расхохотался Джо. - Проверяй товар, и вали отсюда!
      Я склонился над тюками и запустил в них обе руки. Пестрые журженьские шелка - дядюшка неплохо заработает, продав их знакомым модницам, которых не смущают такие мелочи, как неуплаченная пошлина. Ароматный табак с Зеленых островов, запрещенный к ввозу в Галатон, давно уже распределен между знатоками. Мешочки со специями… связки бус из черного дерева, которые после магической обработки становятся довольно сильными амулетами… Я продолжал рыться в тюках. Еще шелка, еще табак… Вот! Пальцы сжали гладкую капсулу величиной с воробьиное яйцо. Слава Лугу! Именно ради этой штуки, собственно, все и затевалось: маленькая капсула из Солнечного камня содержит вещество, стоимость которого в сотни раз превышает цену остальной контрабанды. Впрочем, как говорится, если велика плата, то хороша и расплата. Схвати меня сейчас стража с этой штуковиной в руке - и смертная казнь обеспечена.
      Южный континент огромен и богат. Именно его колонизировал Ридриг первый, тем самым превратив Галатон в могущественную империю. Сейчас весь Южный континент разделен на колонии, большая часть из которых принадлежит Галатону, а остальные - Паргании. Каждая из двух стран стремится стать полновластной владелицей континента, пытаясь потеснить соперницу. Оно и понятно: здесь скрываются огромные, невероятные сокровища. На севере ведется добыча алмазов, рубинов, изумрудов и золота. Южные леса богаты деревом драгоценных пород, а шкуры некоторых экзотических животных, которые там водятся, стоят дороже нашего с дядей дома. Еще с континента везут рабов, которых охотно покупают в Восточном Эмирате, Андастане и Журжени. Мужчины южных племен сильны, выносливы и ловки. В самом Галатоне нет рабства, то есть, гражданин нашей страны не может быть порабощен. Но вот иметь в хозяйстве раба из колоний аристократам не возбраняется. Или рабыню. Какие на Южном континенте женщины! Высокие, гибкие, чернокудрые, темноокие, позолоченные щедрым горячим солнцем, вызревшие под ним, словно диковинные плоды чужой загадочной земли, они одним своим видом заставляют кровь быстрее бежать по жилам, а сердце заходиться в лихорадочном биении. Но такие наложницы очень и очень дороги, они по карману лишь богачам. Эти красавицы украшают собой гаремы правителей восточных стран, блистают в полусвете империй, их красота прельщает даже королей… Но ни черное дерево, ни алмазы, ни прелестные рабыни не сравнятся по ценности с пауронием- металлом, который добывается в шахтах Южного континента. Он - воплощение магии, квинтэссенция волшебной власти, вещество, делающее боевые заклинания в десятки, сотни раз сильнее. Совершенное оружие. Разумеется, исключительное право на добычу паурония принадлежит государству, оно же и продает бесценное вещество. Любая попытка добычи, купли, продажи, а также незаконного использования металла карается смертью.
      Именно пауроний находился сейчас в капсуле из полого Солнечного камня, засунутой между упаковками с табаком и туго свернутыми рулонами шелка. Поэтому можно представить себе, что я почувствовал, услышав за спиной повелительный голос:
      - Бастард Рик? Именем императора следуйте за мной!
      На плечо легла тяжелая рука. Я осторожно обернулся, все еще судорожно сжимая в пальцах капсулу медового цвета и не зная, куда ее спрятать. Так и есть: надменный усач в алом мундире с нашивками лейтенанта императорской гвардии, нахмурившись, повторил:
      - Рик бастард?
      Чуть поодаль от него маячили еще три высоких воина в алом. Пришлось признаться:
      - Это я.
      - Следуйте за мной, - интонации лейтенанта не вызывали желания возражать.
      Я внутренне заметался, не зная, что делать: то ли оставить капсулу внутри тюка, то ли постараться незаметно сунуть ее в карман. Если оставлю - все обвинения падут на голову несчастного Джо, а это будет нечестно. Эх, была не была! Сжатая ладонь нырнула в карман штанов, и я, распрямившись, понуро затрусил следом за нарядом гвардейцев. Капитан облегченно выдохнул и подмигнул, давая понять, что остальной товар будет доставлен дядюшке в целости и сохранности.
      - Не отставать! - не оборачиваясь, приказал лейтенант.
      Двое гвардейцев конвоировали меня по бокам, третий пристроился в хвосте шествия. Только тут до меня дошло: позвольте, а при чем здесь императорские гвардейцы? Единственная обязанность алых мундиров - охрана дворца и августейших особ. Откуда они взялись в порту, да еще и знали мое имя? Попытки что-либо выяснить окончились ничем: все четверо усачей хранили гордое молчание. Недалеко от пирсов меня погрузили в карету с занавешенными окнами, по обе стороны уселись конвоиры, третий солдат и лейтенант, не сводивший с меня хмурого взгляда, разместились напротив. Экипаж сорвался с места и загрохотал по кривым улочкам Портового квартала.

       - Ну, что удалось выяснить?
       - Он бастард.
       - Великое открытие! Это было видно по одежде. Что еще?
       - Да, в сущности, ничего. Думаю, он действительно просто прохожий.
       - Просто прохожий… просто прохожий, Бездну тебе в тещи, который сумел нейтрализовать "Поцелуй саламандры".
       - Но он только подставил зеркало…
       - Судя по тому, что осталось от кайлара, на зеркало были наложены чары. Ты много видел "просто прохожих", которые разгуливают по улицам с магическими зеркалами в руках?
       - Может быть, его следует убрать?
       - Ни в коем случае, это вызовет подозрения. Я займусь им сам. Тебе ничего нельзя поручить.
       - Простите…

* * *

      Путешествие вышло довольно долгим, я от тряски задремал и очнулся от громового "Тпру-у-у", которое издал кучер. Карета остановилась, лейтенант распахнул дверцу и выскочил наружу.
      - Пошевеливайся! - пробурчал один из стражей, для убедительности пихнув меня локтем в бок.
      Я вышел и раскрыл рот от удивления: мы стояли перед широкой полукруглой лестницей, ведущей к парадным воротам императорского дворца. Оказывается, пока я спал, карета миновала внешние ворота, и теперь передо мной вздымалось величественное и одновременно легкое, какое-то воздушное здание, увенчанное серебристым шпилем. Лейтенант повелительно кивнул, и принялся подниматься по мраморным ступеням. Меня тем же порядком конвоировали следом. По обе стороны лестницы застыли караульные гвардейцы с алебардами, двое стражей стояли у ворот и при нашем появлении крест-накрест сомкнули свое оружие.
      - Лейтенант Ривен, Рик бастард, в Большой тронный зал, по приказанию императора, - четко произнес "мой" офицер.
      - Проходите! - алебарды плавно разъехались в разные стороны, пропустив нас с лейтенантом. Конвойные гвардейцы остались снаружи, видимо, считалось, что из дворца я сбежать уже не смогу.
      Да, такой красоты я в жизни не видел! То есть видел, конечно, но только на картинках. А уж о том, чтобы воочию, и не мечтал даже. Мы оказались в огромном круглом зале с высоченными, какими-то бесконечными, потолками. Стены, на обивку которых ушло не меньше десятка квадратных майлов журженьского шелка, радужно переливались под мягким светом магических вечных свечей. Пол под ногами блестел, как ледяная поверхность зимнего озера. Становилось даже немного не по себе: все время казалось, что вот-вот поскользнешься и пропашешь сияющий паркет собственным носом. Лейтенанта Ривена, однако, подобные соображения нисколько не смущали, и он решительно двинулся к широкой лестнице, покрытой ковровой дорожкой, сделанной лучшим мастером из Восточного Эмирата. Пересекая зал, гвардеец то и дело коротко здоровался с роскошно одетыми людьми, спешившими куда-то по своим делам. Я плелся за ним, низко склонив голову, как и полагается бастарду при встрече с родовитыми и богатыми господами. Смотреть по сторонам у меня возможности не было, поэтому я сосредоточил взгляд на обрамляющих лестницу резных перилах из черного дерева. Это было настоящее произведение искусства! Мастер изобразил на них птиц, зверей самого невероятного вида, и диковинные растения. Возможно, огромные уродливые ящеры, зубастые орлы, а также цветочки, с аппетитом заглатывающие людей - плод фантазии резчика. А может быть, мастер воссоздал флору и фауну Южного континента, с которого было привезено дерево для этих перил.
      В таком случае, не дай Луг мне когда-нибудь оказаться там! Я украдкой проводил пальцем по перилам, и удивлялся теплу, исходившему от них, словно черное дерево впитало в себя лучи горячего солнца своей родины, и теперь постепенно отдавало их. Да, много диковинок в императорском дворце, но говорят, даже ему не сравниться с великолепием Дома Совета магов. Там, по слухам, имеются волшебные подъемные устройства, благодаря которым не нужно топать по лестницам пешком. А еще Дом Совета освещается не вечными свечами, а "маленькими солнцами" - магическими светильниками, которые сами выбирают, с какой яркостью им гореть и когда потухнуть. Если в окна светит настоящее солнце, волшебные светильники гаснут, и наоборот, чем темнее становится на улице и в доме, тем ярче они сияют.
      - Пришли! - прервал лейтенант мои размышления.
      Мы находились в относительно небольшой комнате без окон, вдоль стен которой стояли мягкие бархатные диваны. Кроме нас, здесь больше никого не было. Напротив двери, через которую мы попали в комнату, имелась вторая - не дверь даже, а ворота, большие, двустворчатые, украшенные мозаичным полотном, изображающим портрет какого-то императора, то ли Ридрига Просвещенного, то ли еще кого. Офицер заботливо оглядел меня с ног до головы, зачем-то одернул рубаху, пробормотав:
      - Ровней, ровней держись! Голову выше!
      А вот это он зря: может, для солдата умение высоко держать голову и полезно, а вот бастарду оно ничего, кроме неприятностей, не принесет. От стены отделился невысокий бородатый человек в длинной сиреневой мантии - видимо, один из придворных магов. Он обвел меня с головы до ног бронзовым жезлом в форме львиной лапы и удовлетворенно кивнул:
      - Он чист!
      Понятно, амулет для обнаружения всяких магических штучек. Хорошая вещь! Хотя нет, с помощью амулета не всякую магию найдешь. Например, при встрече с силами Бездны любой амулет рассыплется в прах. Скорее, львиная лапа - какой-то могущественный артефакт, их на вооружении Совета магов много. Я незаметно перевел дух. Солнечный камень сработал! Он обладает свойством гасить магические излучения паурония, и обманывает даже самые мощные поисковики. Сегодня мне пришлось убедиться в этом лично. А страшновато было! Бородатый чуть приотворил тяжелую, украшенную мозаикой створку и тихо скользнул за нее. Лейтенант отступил назад, а створки вдруг распахнулись во всю ширь, и навстречу мне выступил пышно одетый человек с булавой в правой руке. На нем был белоснежный камзол с широким веерообразным воротником, поперек груди шла алая перевязь, на которой висели то ли ордена, то ли просто украшения - я в этом не разбираюсь. Нижняя часть тела величественного незнакомца была упакована в тугие штаны, заправленные в высокие красные сапожки. Человек шагнул ко мне, я от неожиданности попятился. Лейтенант тут же толкнул меня в спину, прошипев:
      - Это церемониймейстер двора его величества!
      Ну, тут я уж совсем растерялся: никогда не слышал, чтобы задержанных за контрабанду доставляли к церемониймейстеру императорского двора. Тот, не обратив никакого внимания на мой испуганный вид, откашлялся, повернулся лицом к распахнутой двери, шарахнул концом булавы об пол и торжественно возвестил:
      - Рик бастард!
      - Иди! - шепнул лейтенант, снова награждая меня ощутимым тычком в спину.
      Делать было нечего, как говорится, семь бед - один ответ. Я перешагнул порог и очутился лицом к лицу с радушно улыбающимся мужчиной в белоснежной мантии.
      - Вот ты какой, спаситель его величества! - воскликнул тот, широко раскинув руки, словно собираясь меня обнять и прижать к своей груди.
      Я невольно отшатнулся, чем, кажется, весьма развеселил своего собеседника, и тут только сообразил: меня назвали спасителем императора. На душе стало немного легче: значит, контрабанда тут ни при чем. Между тем человек в белой мантии представился:
      - Вериллий Фламиер, Верховный маг империи.
      - Ваше высокомагичество! - придушенно воскликнул я, собираясь рухнуть на колени перед вторым лицом государства. А может, первым. Это как посмотреть.
      - Нет-нет, Рик, - придержал меня глава Совета и протянул руку для пожатия.
      Луг великий! Да что же это делается? Видно, что-то сдвинулось и перепуталось в книге моей судьбы, раз я, безродный бастард, в императорском дворце, пожимаю руку самому Верховному магу! А он действительно такой, каким его описывают и изображают на портретах: широкое курносое лицо, не имеющее ничего общего с надменными физиономиями аристократов, серо-голубые проницательные глаза, обильно тронутые сединой густые соломенные волосы и открытая, веселая улыбка. Вериллий был высок, крепок и широкоплеч, а ручища, которой он сжал мою ладонь, сделала бы честь любому молотобойцу. Приятный человек.
      - Пошли, пошли, посмотришь, как живут августейшие особы, - шутливо проговорил он, дружески хлопая меня по плечу и подталкивая вперед.
      Наконец я сумел немного справиться с волнением и осмотрелся по сторонам. Большой тронный зал полностью оправдывал свое название. Впрочем, будь моя воля, я назвал бы его Огромным. С потолка спускалось на толстых золотых цепях множество люстр, в каждой из которых стояло не меньше сотни вечных свечей. Их сияние отражалось от стен, затянутых серебристым шелком, отчего зал казался каким-то воздушным. По периметру ровным строем стояли беломраморные резные колонны, торжественно-монументальные и вместе с тем изящные. На полу была выложена мозаика, изображающая ночное небо Аматы: луна и созвездия выполнены так правдоподобно, что жаль было на них наступать. Посреди зала на возвышении стоял императорский трон из черного дерева. Спинка его была инкрустирована россыпью сапфиров, а подлокотники отделаны чеканным золотом. К трону вела красная ковровая дорожка, затканная золотыми нитями. По обе стороны от нее толпились нарядные господа и дамы, тихо перебрасываясь между собой короткими фразами. Вериллий подвел меня к ним, и провозгласил:
      - Спаситель, господа!
      Все взгляды обратились в мою сторону, мне впору было провалиться сквозь красивый пол, а Верховный как ни в чем не бывало начал представлять мне присутствующих. Слава Лугу, их было немного. Да мне и этого хватило с лихвой.
      - Леди Алассия, графиня Гриндейл, - высокая худая дама лет тридцати, чья длинная нижняя челюсть говорила о ее незаурядной воле, слегка улыбнулась и тут же спрятала лицо за раскрытым веером, видимо, маскируя некстати образовавшуюся презрительную ухмылку. Взгляд льдисто-голубых глаз при этом оставался холодным и настороженным.
      - Стерва и хищница, непобедима в закулисных играх, однако пользуется при дворе репутацией честнейшей женщины. Впрочем, у нее столько денег, что любую репутацию можно было бы купить! - гаркнул у меня в голове разухабистый залихватский насмешливый голос, заставив вздрогнуть и испуганно искать глазами смельчака, который дал графине столь нелицеприятную характеристику.
      Однако, никто из присутствующих, видимо ничего такого не слышал. Я покосился на стоящего справа от меня Вериллия. Тот едва заметно подмигнул и с любезной улыбкой продолжил:
      - Леди Пери, герцогиня Бастоун, - полная противоположность графине, маленькая пухленькая женщина с миловидным лицом, которое несколько портили бегающие глазки, добродушно кивнула.
      - Самозабвенная сплетница, в курсе всех событий двора. Знает подноготную каждого из придворных, и при удобном случае это использует. Если же вдруг выдается бедный на события день, и герцогиня остается без порции свежих сплетен, она выдумывает их сама, - снова вмешался невидимый голос, а Вериллий опять подмигнул.
      На этот раз не оставалось никаких сомнений: великий маг умудрился каким-то образом передавать мне свои мысли, описывая с их помощью каждого из присутствующих.
      - Его высокопреосвященство Падерик третий, Верховный жрец Луга всеблагого, - тучный мужчина, наряженный в золотую парчу, милостиво взглянул на меня, протягивая пухлую руку для ритуального поцелуя.
      - Преосвященство-то преосвященство, а, поговаривают, привечает в храме молоденьких блудниц. Предпочитает не старше пятнадцати, - прокомментировал голос Вериллия у меня в голове.
      Далее мне были представлены лорд канцлер императорского двора, имени я не запомнил, о котором загадочный голос отозвался как о человеке жестоком и злопамятном, и некий барон, которого Вериллий описал как существо никчемное и тупое, зато замечательно угождающее дамам. Складывалось впечатление, что императорский двор сплошь состоит из монстров, дураков и подлецов.
      - Его высочество принц Келдин, ее высочество принцесса Дарианна, - возвестил церемониймейстер.
      В зал расслабленной походкой вошел хлипкий невысокий юноша в костюме из кричаще розового атласа. Руки, шея, грудь, а также уши принца были щедро увешаны драгоценными камнями, длинные темные волосы покрывала золотая сетка. При виде меня его узкое лицо с большими миндалевидными глазами, безвольным подбородком и вялым ртом, слегка оживилось.
      - Это именно то, что ты подумал, друг мой, - хихикнул Вериллий внутри моей головы. - Увы, его высочество вряд ли сумеет осчастливить императора наследником, ибо принадлежит к обществу Изысканных.
      Этого только не хватало! Ну, не люблю я этих… даже не знаю, как и назвать-то! Между тем принц, очевидно, проникнувшись ко мне искренней симпатией, уж не знаю, почему, устремил на меня томный взор и медленно облизал губы. Фу, право слово! Я не знал, куда деть глаза, и встретился взглядом с горящими черными очами принцессы Дарианны. Ее высочество являла собой полную противоположность брату. Движения ее были порывистыми и упругими, походка - решительной. Я прислушался, ожидая, что Вериллий как-нибудь отреагирует на ее появление, но голос, слышимый только мне, молчал. У Дарианны было очень интересное лицо, неземное какое-то: огромные черные глазищи, тонкие смоляные брови вразлет, изящный прямой нос, нежный рисунок высоких скул, причудливо изогнутые губы… Черные глаза и брови странно смотрелись на фоне серебристо-белых волос. А вот фигурка у принцессы, на мой взгляд, подкачала. Нет, конечно, найдутся эстеты, которые возмутятся моим мнением и станут утверждать, что высокий рост, хрупкий стан, который можно охватить ладонями, и полное отсутствие выпуклостей - это как раз то, что обязан любить и вожделеть каждый мужчина. Только мне кажется, что такой облик годится разве что для эльфийки. В человеческих же дочерях я прежде всего ценю обилие пышной плоти. И можете сколько угодно обвинять меня в плебейских вкусах! Имею право, я даже хуже плебея - бастард. Впрочем, я погорячился: кое-какие выпуклости в необходимых местах у принцессы все же имелись, но их размеры были недостаточными для того, чтобы заставить мое сердце биться учащенно. Только не надо думать, что я в упор разглядывал ее высочество, про себя критически отмечая все ее достоинства и недостатки! Конечно, нет: в этом мире каждый должен знать свое место, если хочет жить спокойно. Или просто хочет жить. Между тем принцессу, видимо, ничуть не смутила сословная разница, а может быть, Дарианна просто не привыкла сдерживать свои чувства. Так или иначе, но, воскликнув: "Спасибо!", девица подскочила ко мне и звонко расцеловала в обе щеки. Я ощутил, как лицо наливается предательским румянцем, и застыл посреди всей честной компании дурак дураком, не зная, что сказать и мучительно гадая, казнят меня прямо сейчас или чуть попозже. Физиономии придворных на секунду выразили предельную брезгливость, которая тут же сменилась приторными улыбочками. Принц же ревниво насупился и, кажется, тоже собрался осчастливить меня страстным поцелуем, чем вызвал во мне новую волну неловкости и опасений за собственную шкуру. Спасло появление императора.
      Ридриг второй явился в зале совершенно неожиданно и без всякой торжественности. Просто в дальнем конце зала за колоннами открылась незаметная дверь, оттуда вышел монарх и быстрым шагом двинулся к трону. Следом за ним поспешал надутый от важности пышно разодетый плюгавый человечек, держа в руках свиток, перетянутый лентой и скрепленный красной печатью. Придворные дамы мастерски исполнили глубокие реверансы, кавалеры согнулись в поклонах. Я поспешил последовать их примеру.
      - Его императорское величество, господин Объединенной империи Галатон, властитель земель Южного континента, повелитель присоединенных малых земель… - запоздало зачастил церемониймейстер.
      Ридриг нетерпеливо махнул на него рукой, призывая замолчать, и легко взбежал по ступенькам, ведущим к трону. Усевшись, император кивнул человечку, который устроился справа от возвышения.
      - Можешь уже распрямиться, - насмешливо сказал голос Вериллия. - Сейчас советник прочтет приказ его величества. Слушай внимательно.
      - Мы, император Объединенной империи Галатон, властитель земель Южного континента… - загнусил советник.
      Несмотря на совет Верховного мага, я невольно отвлекся и пропустил большую часть титулов Ридрига мимо ушей. Уж больно монотонно бубнил плюгавый. Очнулся я лишь тогда, когда неожиданно прозвучало мое имя:
      - …в благодарность за услугу, оказанную августейшей фамилии и всей Объединенной империи Галатон, повелеваем: бастарда по имени Рик наградить честным именем Сайваар…
      Ну, ничего себе! Сайваар - спаситель на древнегалатском. Вот это подарок! Душу заполонила бурная радость: конец безродности, отныне у меня есть честное имя, да какое! Рик Сайваар, позвольте представиться! Ну, теперь-то Мельда бросит своего мясника. С честным именем, да с двадцатью пятью золотыми я завидный жених! Однако оказалось, что на этом сюрпризы только начинались.
      - … и баронским титулом. Также даруем Рику Сайваару поместье в Лесном крае, приносящее пятьсот паунсов годового дохода…
      Какая Мельда?! К Тарантусу Мельду! Теперь, когда я богат и почти родовит, можно найти невесту и получше. Конечно, девицу из знатных за меня не отдадут, для аристократов я навсегда останусь бастардом, и еще моим внукам, да подарит мне их Нея, придется доказывать свое благородство. Но вот дочь какого-нибудь купца, или дворянина из новых, получивших титул, как и я, за заслуги перед отечеством, вполне можно будет просватать.
      - …дом в Виндоре, на улице Розы ветров, а также пятьсот паунсов ежегодной пожизненной именной ренты…
      А может, ну ее, женитьбу? Мне всего-то двадцать пять, успею еще. Решено: сначала поживу годок-другой в свое удовольствие, опять же дядюшке помогу. А уж потом… может быть… теперь-то можно позволить себе и такую роскошь как брак по любви.
      - …барону Рику Сайваару присваивается звание лейтенанта Имперских ястребов.
      Позвольте, а это еще зачем? Не хочу, не желаю! Вместо того, чтобы наслаждаться жизнью и внезапно свалившимся богатством, париться на плацу, муштруя солдатню?! Однако от монаршей милости не отмахнешься. Придется надевать черный мундир… Ладно, авось войны не случится, и мне не нужно будет проливать свою кровь во славу августейшей фамилии. Кстати, я ничего не смыслю в военном деле, какой из меня, к Угелуку, лейтенант? Имперские ястребы - отборные регулярные войска Галатона, служить в них - честь для любого дворянина. Я-то там зачем?
      Советник замолчал, отдуваясь после долгой речи, а придворные обратили на меня льстивые, полные тщательно скрываемой зависти, взгляды. За фальшивыми улыбками таилась жгучая ненависть к удачливому чужаку. Я же стоял, блаженно ухмыляясь, все еще не веря, что все это происходит именно со мной. Постепенно до меня дошло, что все, похоже, чего-то ждут.
      - Благодарю вас, ваше императорское величество, - подсказал голос Вериллия.
      Я послушно повторил.
      - Не за что, Рик. Это я тебя благодарю, - добродушно отозвался Ридриг и неожиданно спустился с трона.
      Он прошагал по дорожке и остановился прямо напротив меня. Тут наконец выяснилось, что император невысок - его макушка приходилась где-то на уровне моего носа - и крепок. Не в пример придворным, одет Ридриг был очень просто, в темно-зеленый костюм из дорогого полотна. Никаких драгоценных камней, богатых перевязей, ажурных кружев, или прочих атрибутов роскоши, лишь лоб венцом опоясывал тонкий обруч императорской короны. Все правильно, истинное величие не нуждается в пышной оправе.
      - Все церемонии окончены, - проговорил он. - Теперь иди, переоденься. Приглашаю тебя на ужин в семейном кругу.
      Его величество напоследок дружески улыбнулся мне и покинул зал так же стремительно, как и вошел. Следом засеменил советник, потом удалилась Дарианна, и, к моему несказанному облегчению, принц Келдин. Придворные разразились похвалами и комплиментами в мой адрес.
      - Ишь как стараются, шакалы, - голос Вериллия в моей голове прозвучал издевательски. - Всегда поражался их чутью. Сейчас, когда ты на гребне успеха, они не устают тебе льстить. Но упаси Луг впасть в немилость - и эта свора, тут же почувствовав запах несчастья, безжалостно тебя растерзает.
      Вслух же Верховный произнес:
      - Пойдемте, барон, сам провожу вас в вашу комнату. Новому человеку во дворце нетрудно заблудиться.
      В мою комнату? Боги Аматы, что творится в этом мире? У Рика бастарда имеется комната в императорском дворце! Впрочем, не у Рика бастарда, а у барона Рика Сайваара. Согласитесь, есть разница.
      - Как ты себя чувствуешь, Рик? - спросил Вериллий, когда мы, оставив свиту обсуждать мое триумфальное появление при дворе, зашагали по широкому, ярко освещенному коридору.
      Оставшись со мной наедине, маг отбросил титулы, и теперь разговаривал запросто.
      - Странно, словно бы все это происходит во сне, - признался я.
      - Да, понимаю: перемены в твоей жизни случились разительные, - согласился Верховный. - Но ведь главное, что они - к лучшему, не так ли? Ты не только спас императора, но еще и ухватил удачу за хвост! Смотри, не упусти ее. Впрочем, я помогу.
      - Почему? - неожиданно для себя самого выпалил я.
      - Что почему? - вроде бы не понял Вериллий.
      - Почему вы хотите мне помочь? Какая вам-то от этого выгода?
      Произнеся эти слова, я тут же пожалел о своей несдержанности. Стало по-настоящему жутко: ведь предупреждал же сам Верховный об осторожности. И что же я делаю? Настраиваю против себя самого могущественного мага империи.
      Вериллий от моего вопроса словно бы споткнулся и остановился как вкопанный, сверля меня проницательным взглядом. На миг в его глазах вспыхнула опасная искорка, но тут же маг весело рассмеялся.
      - Да ты не так прост, как кажешься, Рик! Что ж, отвечу: не стану утверждать, что помогаю тебе исключительно из-за твоих прекрасных глаз. Хотя ты мне действительно симпатичен. Но ты сам видел, кто окружает его величество. Наша аристократия прогнила насквозь: повсюду ложь, подлость и предательство. До чего дошло: совершено покушение на императора! Нельзя доверять никому. Придворные плетут заговоры, государственные чиновники берут взятки, вокруг процветает кумовство, городская стража бездействует, и даже Имперские псы, раньше такие неподкупные, не брезгуют дополнительными заработками, за подношения выпуская на свободу преступников настоящих, и обвиняя в их грехах порядочных, ни в чем неповинных людей. А вот в твоей честности и преданности сомневаться не приходится, ты доказал их, предотвратив несчастье. И сейчас очень важно, чтобы рядом с его величеством оказался верный человек. Именно поэтому император решил представить тебя ко двору. Ему нужны такие, как ты. А значит, и мне. Поэтому я и помогаю тебе прижиться здесь, разобраться в окружении. Я понятно объяснил, Рик?
      Я кивнул. Может, оно и так. Хотя лучше было бы Ридригу ограничить свои милости дарением мне честного имени, титула и поместья. Ни чин лейтенанта, ни придворная жизнь, ни даже дом в центре Виндора мне не нужны.
      - Пришли, - Вериллий толкнул одну из дверей, и мы очутились в просторных покоях, которые удовлетворили бы требованиям даже самого придирчивого и капризного аристократа.
      Люстра со множеством вечных свечей озаряла большую комнату, стены которой были задрапированы какой-то мягкой тканью приятного зеленого цвета. Высокое, почти во всю стену, окно закрывали портьеры того же оттенка. Ноги ощущали пружинистый длинный ворс эмиратского ковра. Но больше всего меня поразила стоящая посреди комнаты кровать. То есть, не кровать даже, а целое ложе, на котором могли бы комфортно разместиться человек пять. Необъятное, накрытое шелковым покрывалом сооружение стояло на массивных бронзовых лапах, а изголовье было затянуто бело-золотой парчой. Все это безумие венчалось свисающим с потолка балдахином из прозрачного легчайшего шелка. В углу имелся туалетный столик, на котором теснились какие-то флакончики, бутылочки, баночки и скляночки. На прикроватной тумбочке гордо высилась ваза с фруктами, на круглом столе у окна стоял кувшин с водой, бутылка вина, пара стаканов журженьского стекла, а также причудливые письменные принадлежности. На кресло, приставленное к столу, была накинута чья-то белоснежная сияющая шкура. Ну, просто будуар придворной кокетки, а не комната для мужчины! Я обозревал убранство покоев с таким испугом, что Вериллий, не сдержавшись, хохотнул.
      - Не переживай, Рик, привыкнешь! Знаешь, к хорошему привыкают быстрее, чем к плохому. А теперь я тебя оставлю. Переоденься и жди слугу, он отведет тебя в малую трапезную.
      Он пошел было к двери, но на полпути вернулся.
      - Да, чуть не забыл. Тебе необходима защита в этом клубке змей. Вот, возьми.
      Он протянул мне необычного вида амулет: кусочек чего-то, напоминающего маленький острый рог, был оправлен в белое золото и подвешен на толстую цепь из того же металла.
      - Что это?
      - Рог единорога, он убережет тебя от отравления. На носящего такой амулет не действует ни один яд. Правда, от магического воздействия он не предохраняет, но не думаю, что кто-нибудь рискнет воспользоваться волшебством у меня под носом. А вот попытаться отравить могут. Так что надень его прямо поверх одежды и носи, не снимая.
      Вериллий пожал мне руку и вышел, а я застыл посреди комнаты, переваривая полученные сведения. Так, значит, могут отравить… в хорошее же окружение я попал! Похоже, Верховный был прав: императорский двор - это гиблое место. А уж о взяточничестве и кумовстве среди власть имущих он мог бы мне и не рассказывать, как и о продажности городской стражи. Простому человеку это известно еще и лучше, нежели такой большой шишке, как Вериллий Фламиер. Мы живем среди всего этого безумия, и терпим от него, хорошо понимая всю безысходность своего положения. Одно только было мне непонятно: если император и глава Совета магов знают о творящемся беззаконии, почему же они его не прекратят? Ведь власть-то в их руках, кому же наводить порядок, как не им?!
      Решив не задумываться о том, чего все равно не могу изменить, я обвел глазами комнату в поисках того, во что мне следовало переодеться. Справа от входной двери имелась еще одна, поменьше. Открыв ее, я обнаружил маленькую комнатку, или большой чулан, в котором стояли три портняжных манекена. На первом висел парадный мундир Имперского ястреба с лейтенантскими погонами: золотые шнуры, алые обшлага, и все такое. На втором - такой же мундир, но без "красоты", на каждый день. Третьему манекену досталась тонкая кольчуга, полотно которой напоминало серебряное кружево. Даже мне, человеку, абсолютно не разбирающемуся во всяких воинских штучках, сразу становилось ясно: кольчуга сделана великим мастером, скорее всего, это древняя гномья работа. Стоит эта вещь огромных денег, и, конечно, это не просто доспех, а очередной дар щедрого монарха. Признаться, наличие ее в гардеробе меня смутило: уж не намекает ли Ридриг на то, что мне предстоит повоевать? Я задумался, решая нелегкую задачу: что же, собственно, надеть на ужин к его величеству? Кольчуга, разумеется, отпадала сразу же. Если натяну ее, император может подумать, что я опасаюсь нападения в его обществе. А вот какой мундир выбрать: парадный или повседневный? Вроде бы встреча с августейшей семьей - достойный повод нарядиться, с другой стороны, не буду ли я выглядеть смешно, расфуфырившись на манер павлина? Ужин-то в узком семейном кругу. Ну, не силен я в придворном этикете! Плюнул и натянул обычную черную форму. Сидела как влитая! Обнаружились в гардеробе и сапоги из мягкой кожи, которые пришлись точно по ноге. Я полюбовался на себя в зеркале. Хорош, ничего не скажешь! Немного помявшись, повесил сверху подаренный Вериллием амулет. Получилось ничего себе, хотя немного непривычно. Бастардам запрещено ношение любых магических предметов, и у меня в жизни не было ничего подобного. А приятно осознавать, что дурацкие законы о незаконнорожденных на меня уже не распространяются!
      В дверь тихонько поскреблись, вошел невозмутимый слуга и с поклоном сообщил, что ужин начинается через пять минут. Я последовал за ним. Сначала мы шли по коридору, затем поднялись по лестнице на следующий этаж, затем снова по коридору, направо, налево, через переход… Наконец слуга привел меня в тупиковый отросток коридора и мягко постучался в единственную в нем дверь.
      - Войдите! - ответил голос императора.
      Здесь, в малой трапезной, которую, впрочем, можно было так назвать лишь с большой натяжкой, было очень уютно. Неяркий свет десятисвечевой люстры под розовым абажуром отбрасывал теплые блики на круглый стол, за которым сидели всего четыре человека: сам император, принцесса, принц и Верховный маг. На столе стоял пятый прибор, для меня. Никакого церемониймейстера, никаких придворных, прислуживал за столом только один пожилой слуга. Все действительно по-простому, по-домашнему, если не считать сервировки, конечно. Я поклонился и уселся за стол, оказавшись прямо напротив Ридрига. Принцесса Дарианна сидела по правую руку от отца, принц Келдин - по левую. Между мной и Келдином расположился Вериллий, за что я искренне возблагодарил Луга.
      - Тебе очень идет военная форма, Рик, - улыбнулся монарх. - Кстати, ты не против, что я обращаюсь к тебе без титула и на ты?
      - Нет, конечно, ваше императорское величество.
      - Ну и хорошо, - заключил император. - Теперь, когда мы все в сборе, давайте поужинаем. Наш гость, наверное, голоден.
      Тысяча исчадий Мрака! Вот где было настоящее испытание! К столу подавали такую еду, и сопровождалась эта подача такой сервировкой, что я вмиг ощутил себя ущербным. Я совершенно не знал, как и чем все это нужно есть. Сначала Келдин злорадно хихикал, а Дарианна смотрела сочувственно, но потом дело у меня пошло на лад. Я напряг все отрывки знаний, почерпнутые когда-то из книг дядюшки Ге. Старик как чувствовал, заставлял меня читать учебники по этикету. А я-то, дурак малолетний, тогда противился, мол, зачем бастарду такие тонкости? Прав был дядя, прав: никто не ведает, как повернется его судьба, и ни одно знание, полученное нами, не бывает лишним. Так вот, я извлек из памяти некоторые задержавшиеся там сведения, посмотрел на то, как управляется с приборами Ридриг, да еще и Вериллий помогал мне мысленными подсказками. В итоге все получилось вполне благопристойно. Беседа за столом шла спокойная, неторопливая, и весьма приятная. Ни император, ни его дети не расспрашивали меня о прошлой жизни, за что я им был весьма благодарен. Вообще, я больше слушал, чем говорил. Государственные дела при мне, разумеется, никто не обсуждал, так, болтали обо всяких пустяках. Ридриг и Вериллий оказались очень интересными и остроумными собеседниками, они сумели сделать так, что этот ужин оставил у меня самое приятное воспоминание. Дарианна говорила мало, и я заметил, что она недолюбливает мага. Тот же, напротив, оказывал ей весьма недвусмысленные знаки внимания, целовал ручку, говорил комплименты, самолично подливал вина в бокал - в общем, ухаживал вовсю. Не знаю, искренне ли это было, или Верховный просто метил в зятья монарха, но на протяжении всего ужина он бросал на принцессу пылкие взгляды. Я тоже не остался без своей доли горящих взоров, только, увы, их слал мне принц Келдин. Уж не знаю, чем я тронул сердце впечатлительного Изысканного, разодетого в шелка и кружева, только он томно закатывал глазки и призывно улыбался. Что не укрылось от бдительного ока Ридрига. Я всячески пытался скрыть свое отвращение к пристрастиям наследника, но, видно, делал это недостаточно виртуозно, потому что после очередного кокетливого взгляда Келдина в мою сторону император предостерегающе произнес:
      - Ваше высочество…
      - Что такое? - капризно нахмурился принц. - Вечно вы, отец, мною недовольны. Я не виноват, что таким родился.
      Знакомая песня. Считается, что Изысканные просто не могут иначе, они, мол, такими родились. Не знаю, конечно, так ли это, только мне интересно: почему же среди простого народа их почти нет?
      Ридриг перевел разговор, рассказав любопытную легенду о саймарах. Морской народ - саймары - похожи на людей, только у них очень бледная кожа, на шее - жабры, а на спине - спинной плавник. Некоторые называют их из-за резкого рыбного запаха кальмарами. Морские жители могут находиться на воздухе, но недолго. Они очень дружелюбны и неконфликтны. Торгуют с людьми, обменивая морской жемчуг и кораллы на ножи из стали особой закалки, которая не ржавеет в морской воде. Свободолюбивы. Один из императоров, которому, видимо, не давала покоя слава Ридрига Просвещенного, объявил саймаров своими подданными, а глубины, в которых расположены их города - территорией империи. В ответ на это саймары ушли в море и больше не появлялись. Так продолжалось несколько лет, за это время разорились ювелиры, работавшие с жемчугом и кораллами. Тогда и произошло событие, известное в истории Галатона как Исподний бунт. Женщины и девушки из богатых и знатных семей пришли к императорскому дворцу с требованием отменить указ о присоединении морских территорий и возобновить торговлю жемчугом. Пикантность ситуации заключалась в том, что дамы явились в одном нижнем белье, намекая этим, что из-за неразумной политики скоро им будет нечего носить. Императора данное выступление очень позабавило, и он отменил указ. Только после этого саймары возобновили торговые отношения с Галатоном.
      После десерта Ридриг сказал:
      - Я хочу сделать тебе подарок, Рик.
      - Ваше императорское величество! - запротестовал я. - Вы уже столько для меня сделали…
      - Сколько бы я ни делал, не смогу достойно отплатить за твою услугу, - перебил монарх.
      Он сделал знак слуге, и тот поспешно удалился куда-то. Вернулся он, неся в руках обитый бархатом длинный и узкий ларец. Ридриг принял ларец из его рук и вручил мне. Открыв, я обнаружил там меч в кожаных ножнах. Конечно, оружие было великолепно - разве могло быть иначе? Старинная гномья работа, серебряная сталь. Такую получают, при выплавке добавив в металл крупицу паурония и произнеся соответствующие заклинания. Полученная сталь удивительно, неправдоподобно крепка, оружие из нее никогда не тупится, к тому же обладает магическими свойствами - его нельзя украсть или отобрать, меч знает своего хозяина. Его можно только подарить или передать по наследству. Рукоять, простая и удобная, была гладко отполирована, гарду покрывали руны заклинания, благородный клинок сиял, как зеркало. Никаких лишних украшений на мече не было, лишь под самой гардой, в основании клинка, мерцал крохотный изумруд. Я благоговейно рассматривал совершенное оружие.
      - Это из моей коллекции, - произнес император, - когда-то он принадлежал Ридригу первому.
      - Я не могу, ваше… - начал было я.
      - Ну конечно можешь, Рик! - воскликнул Ридриг. - Он твой.
      Мне всегда казалось, что я равнодушен к оружию, но этот меч словно притягивал меня, манил, обещал невероятные приключения и славные победы, звал куда-то к другой, интересной и полной опасностей жизни. Не хотелось выпускать его из рук, и я зачарованно спросил:
      - Как его имя?
      - Честный, - ответил император. - Он очень подходит тебе.
      Ридриг встал из-за стола, давая понять, что ужин окончен.
      - Уже поздно, Рик, ты можешь ночевать во дворце, - сказал он. - Покои остаются твоими навсегда. А завтра поезжай смотреть свой новый дом, надеюсь, он тебе понравится. Кстати, завтрашний день объявлен ежегодным всенародным праздником - днем Сайваара.
      Чудны твои дела, всеблагой Луг!

       - Ты понимаешь меня? Мне, даже мне ничего не удалось узнать.
       - Но при чем здесь я?
       - Это работа для тебя.
       - А если я не хочу?
       - Не забывай, откуда я тебя вытащил! Никогда не забывай этого, если хочешь жить.
       - Да, господин…
       - И не спускай с него глаз. Выспрашивай, подглядывай, подслушивай, делай что хочешь - мне необходимо знать, на кого он работает!
       - Бастард! Мне становится дурно от одной только мысли…
       - Значит, поменьше размышляй.

* * *

      И грянул народный праздник! С самого утра на площадь Семи королей выкатили бочки с вином, пивом и старкой - пей, не хочу! Бойкие лоточники торговали пирожками с требухой, мясом, капустой - гент за штуку, жареными сосисками - гент за пару, яблоками, огурцами, и прочей нехитрой закуской. Между пьяными компаниями сновали бродячие фокусники, певцы и музыканты, гитане с дрессированными медведями, гитанки с картами… а сколько было воров, решивших половить свою удачу в карманах подгулявших ремесленников! Любит наш народ праздники, при этом ему совершенно неважно, по какому поводу ликовать. Пиво, старка бесплатно - что еще нужно для счастья? Гуляй, рванина! Ну, а власть имущим это лишь на руку. Пусть веселятся, пусть пьют - лишь бы не бунтовали.
      Я с трудом продирался сквозь заполонившую площадь толпу к улице Розы ветров, уже жалея о своем решении пройтись пешком. Демон меня дернул! Предлагал же лакей (или дворецкий, я не разбираюсь) заложить карету. Впрочем, ничего особенно неприятного не произошло, народ находился в той стадии опьянения, когда душу переполняет чувство любви ко всем окружающим. Позже, ближе к вечеру, хмель ударит в буйные головы, и многих потянет в драку. Тогда и начнется самое интересное: стенка на стенку, квартал на квартал, поножовщина… А потом городская стража растащит особо рьяных в Счастливое местечко, трупы - в ров при кладбище, где о них позаботятся могильщики. Те, кто способен идти, разбредутся сами, унося менее подвижных собутыльников. Ночью уборщики выметут мусор, уберут пустые бочки, присыплют кровавые пятна песочком, и к утру площадь перед дворцом снова приобретет свой обычный вид. Меня пьяная толпа ничуть не пугала и не раздражала - и не такое повидал в Портовом квартале. К тому же, человека в форме лейтенанта Ястребов никто задирать не пытался, и даже карманники обходили стороной. Только больно уж медленно приходилось двигаться, обходя очереди, выстроившиеся у бочек, шумные компании и стихийно возникающие представления бродячих артистов.
      Выбравшись из толпы, бурно отмечающей устроенный в мою честь праздник, я зашагал в сторону Розы ветров, на которой располагались дома дворян средней руки - не самых богатых и не самых бедных. Центр Виндора устроен так же правильно и геометрично, как и остальные части города. От площади Семи королей, на которой находятся императорский дворец, здание Совета магов, и главный храм Луга, лепестками отходит с десяток улиц, упирающихся в Кольцевую дорогу. Здесь тоже все подчинено сословному признаку. На улице Радуги, к примеру, живут верховные жрецы богов, улица Легкого бриза отдана магам Совета, на улице Благородства обосновались самые богатые и знатные придворные, и так далее. Роза ветров произвела на меня самое приятное впечатление - здесь было тихо, чисто, и как-то благостно после грязных переулков Портового квартала. Я двинулся по вымощенному разноцветным булыжником тротуару, разглядывая стоящие по обе стороны дороги особняки. Воображение они не поражали, но выглядели добротными и ухоженными. Вчера Вериллий шепнул мне адрес моего дома. Отсчитав пятый от площади по правой стороне, я остановился перед крепкими высокими воротами. Сквозь кованую решетку ограды был виден дом из серого с розовыми прожилками камня. Двухэтажный, как и все на этой улице. Мой или не мой? Я переминался с ноги на ногу, не зная, что предпринять дальше. Войти и объявить, что я - хозяин? Глупо как-то. К тому же вдруг я ошибся, и это чужой особняк? На секунду в душу закралось желание развернуться и уйти отсюда, не испытывать судьбу. Не очаровывайся, и не разочаруешься. Ну, откуда у бастарда взяться дому на Розе ветров? Чушь это все, не может такого быть. Внезапно ворота распахнулись, и передо мной предстал высокий худощавый мужчина лет пятидесяти в строгом, аккуратном коричневом костюме. Гладко выбритое невозмутимое лицо прорезала официальная вежливая улыбка:
      - Барон Сайваар?
      - Ну… да, - ответил я, вспомнив, что именно такое имя теперь ношу.
      - Добро пожаловать, - мужчина отстранился, отвесил легкий поклон и сделал приглашающий жест.
      Я вошел. Зеленая лужайка с геометрически правильными клумбами и прямой дорожкой, ведущей к крыльцу парадного входа. Вокруг могучие дубы образуют нечто вроде небольшого парка с тенистыми аллейками. Мило, чистенько, красиво. Это не может быть моим домом. Между тем худощавый человек, понаблюдав некоторое время мой смущенный вид, представился:
      - Сэм Блитт, к вашим услугам, господин барон. Я ваш дворецкий.
      Час от часу не легче! У меня, оказывается, есть дворецкий. Кто еще, хотелось бы знать? Повар, служанки, конюхи, а может, и жена? Ха-ха! Сколько еще сюрпризов впереди? Видимо, все сомнения и размышления отразились на моем лице, потому что Сэм безукоризненно вежливо произнес:
      - Если вас не устраивает моя кандидатура, милорд, могу подыскать другого дворецкого. Но у меня безупречная репутация и рекомендации самых знатных семей Виндора.
      Во время этой речи на его лице не дрогнул ни один мускул, но почему-то мне показалось, что Сэм обижен моей реакцией.
      - Нет-нет, ни в коем случае! - поспешил я его успокоить. - Просто, понимаете, Сэм, все случилось так неожиданно… я ведь не барон вовсе… то есть, теперь барон… а раньше… - совсем запутавшись, я замолчал.
      - Мне известна ваша чудесная история, милорд, - вдруг выдал дворецкий. - Это большая честь - служить вам. Вы можете располагать мною.
      - То есть, поможете советом, если что?
      - Не хотите ли осмотреть дом, милорд? - вместо ответа предложил Сэм.
      Дом как дом, знаете ли. На первом этаже гостиная, столовая и большой круглый зал, предназначенный, видимо, для проведения балов. От собственно особняка отходят два крыла, в правом - кухня и кладовые, в левом - комнаты для прислуги. Второй этаж - кабинет, библиотека, спальня и гостевые комнаты. Интересно, куда мне столько гостей? Дворецкий неотступно следовал за мной, объясняя, показывая, растолковывая предназначение тех или иных комнат, или незнакомых мне предметов мебели. Некоторые вещи повергали в изумление. Так, например, я и предположить не мог, что большая комната без окон, примыкающая к спальне, суть гардероб, а расположенные в ней вдоль стен бесконечные полки предназначены для обуви. Для сороконожек делалось, что ли? Еще была комната, посреди которой стояло белоснежное корыто, здесь полагалось мыться. К тому же мы совершили обход хозяйственных построек, во время которого выяснилось, что я являюсь счастливым обладателем двух благородных скакунов. Они стояли в расположенной на заднем дворе конюшне. После экскурсии, которая принесла массу впечатлений и порядком утомила, я обнаружил, что перед парадным входом выстроились в ряд какие-то люди.
      - Ваша прислуга, господин барон, - пояснил Сэм.
      Строй открывала высокая немолодая женщина в белоснежном фартуке и высоком колпаке.
      - Тина, кухарка, - представил ее дворецкий. - Моя жена.
      Женщина с достоинством поклонилась. Далее следовали две горничные, оказавшиеся дочерьми Сэма и Тины, садовник, лакей, конюх, кучер и мальчик посыльный, он же младший сын супружеской четы. Куда мне такая орава? Заметив мою задумчивость, дворецкий сказал:
      - Думаю, мы справимся, милорд. Конечно, на время балов и приемов придется нанимать приходящую прислугу, но…
      - Да-да, конечно, - перебил я. - Спасибо, Сэм.
      - Не желаете ли отобедать?
      Луг милосердный, не знал, что быть богатым и знатным так тяжело! Все время приходится принимать какие-то решения, выбирать между тем и этим, да еще и думать, как ты выглядишь. Обедал я в столовой, а дворецкий стоял за моим плечом, меняя тарелки и подливая в бокал вина.
      - Садитесь со мной, Сэм, - предложил я, не зная, как избавиться от его навязчивого внимания.
      - Но… так не принято, милорд! - в голосе бедняги звучал священный ужас, словно ему предложили сплясать реллув храме Луга. - Слуги не могут садиться за один стол с господами.
      - Так никто же не видит.
      - Тем не менее, это невозможно, милорд.
      - Ну вот что, Сэм, - не выдержал я. - Вы сказали, что знаете мою историю. Тогда должны понимать, что я ничего не смыслю в этикете. Может, вы будете мне иногда помогать? Ну, подсказывать, что и как нужно делать?
      - С удовольствием, милорд.
      Весь обед я обреченно слушал лекцию о взаимоотношениях слуг и господ. Выходило, что дружить со слугами нельзя, этим я лишь поставлю их в неловкое положение и уроню собственное достоинство. Еще оказалось, что среди прислуги тоже существует своя иерархия: главный у них дворецкий, он передает распоряжения хозяина и следит за дисциплиной. Со всеми поручениями я должен обращаться к нему, для этого в каждой комнате имеется серебряный колокольчик. А уж Сэм позаботится о том, чтобы мои желания были исполнены правильно и быстро.
      - А кто нанял вас? - поинтересовался я.
      - Распорядитель хозяйственной службы двора Его императорского величества, - последовал ответ. - Я же взял на себя смелость устроить дом к вашему приезду и нанять прислугу.
      - Спасибо, дружище, - я немного растрогался. Возможно, это было следствием употребления крепкого вина из Речного края.
      После обеда наконец удалось избавиться от дворецкого, который, предварительно осведомившись, не нужен ли он господину, и получив отрицательный ответ, отправился отдавать какие-то распоряжения прислуге. От нечего делать я в одиночестве прогулялся по парку, нашел там славную беседку, немного посидел, затем вернулся в дом и поднялся в библиотеку. Подбор книг не порадовал, ничего особенного: история Галатона, история правящей династии, мифы и легенды о богах, и множество модных романов. И ни одной книги о магии. Нет, у дяди Ге библиотека побогаче будет! Чего стоит одна лишь "Антология заклинания" знаменитого мага-чернокнижника Рогдая аль-Тереллина! Так и не выбрав ничего для чтения, я присел за стол и задумался: а чей это, собственно, дом? Кто жил в нем до меня, кто собрал все эти книги? Ведь не может же быть, чтобы особняк выстроили всего за два дня специально для новоявленного барона Сайваара? Надо будет спросить у Сэма. За размышлениями я и не заметил, что на улице начинает смеркаться. День катился к вечеру. В библиотеку неслышно скользнул дворецкий и пригласил меня к ужину. Как бы то ни было, жена его была замечательной кухаркой: мне подали запеченную баранью ногу, жареный картофель, а на десерт - пышный яблочный пирог. Видимо, милейшая Тина не являлась сторонницей новомодного правильного питания и ничуть не заботилась о стройности хозяина. От такой сытной кормежки меня потянуло в сон, в сопровождении дворецкого я прошел в спальню, отметив по дороге, что дом освещается с помощью обычных масляных светильников. Ну да ничего, завтра отправлю Сэма в Торговый квартал, пусть купит у гномов вечные свечи, при моих теперешних доходах это не будет слишком разорительно. На пороге спальни дворецкий почему-то замялся и, не зайдя внутрь, поспешно пожелал мне спокойной ночи. Я немного постоял, прислушиваясь к стуку его каблуков по лестнице, пожал плечами и толкнул дверь.
      Спальня, по пышности обстановки разве что совсем чуть-чуть уступавшая тем покоям императорского дворца, в которых я провел прошлую ночь, была освещена двумя светильниками. Один из них стоял на прикроватной тумбе, второй был подвешен к центру потолка. Углы комнаты, которых не достигал их мягкий рассеянный свет, были погружены в полумрак. Неожиданно до ушей донесся легкий шелест, я резко обернулся в ту сторону, от которой шел звук, и увидел, как с кресла в углу поднимается чья-то темная фигура. Тело само приняло оборонительную стойку, губы зашептали заклятие, сбивающее с ног. Из угла раздался мелодичный смешок, затем прозвучало сочное сопрано:
      - Не пугайтесь, барон.
      Таинственная фигура покинула темный угол и вышла в очерченный светом круг. Передо мной стояла женщина. И какая! Незнакомка была совсем юной, лет двадцати, не больше. Она откинула легкую вуаль, предоставляя мне возможность полюбоваться ее лицом. И было чем! Миндалевидные зеленые глаза спорили своим сиянием и глубиной с изумрудами, украшающими нежные мочки маленьких ушек и длинную стройную шею. Слегка вздернутый задорный носик и пухлые сочные губы придавали девушке капризный и немного ребячливый вид. Снежная белизна лица контрастировала с черными кудрями, в живописном беспорядке раскиданными по плечам. Фигура… идеальная стройность стана сочеталась с великолепными, выдающимися, необыкновенными округлостями. Ну, вы меня понимаете… Платье я толком не разглядел, не до него было. Могу лишь сказать, что оно, кажется, было зеленым, а декольте будило самые нескромные фантазии. Поняв, что ее появление лишило меня дара речи, красавица заговорила первой:
      - Добрый вечер, барон Сайваар.
      - Кто вы? - выдавил я.
      Не обратив внимания на невежливый тон вопроса, девушка ответила:
      - Галианна, - и снова замолчала.
      Я немного подождал, ожидая продолжения. Галианна - что дальше? Честное имя, титул: графиня, баронесса, герцогиня? И что, собственно, она делает в моей спальне? Нет, конечно, может, у них, у благородных, так положено - появляться ночью в комнате холостого мужчины, но я боялся попасть впросак и жаждал пояснений. Поскольку их не последовало, счел возможным спросить:
      - И что дальше?
      Девушка обладала прямо-таки ангельским терпением, она вновь проигнорировала мой хамский тон и произнесла:
      - Ничего, просто Галианна.
      - Кто вас послал?
      Видимо, всякому терпению приходит конец. Зеленые глаза яростно сверкнули, губки сложились в презрительную усмешку:
      - Никто не может распоряжаться Дикой кошкой. Я пришла сама.
      Вот оно что! Действительно, правый рукав шелкового платья украшала вышивка - изящно выгнувшаяся кошка, знак гильдии дорогих, очень дорогих, ну, просто безумно дорогих блудниц. Эти женщины имеют право выбора, они не торгуют своим телом, как обычные девки с улицы Терпимости. Нет, Дикие кошки - настоящие жрицы Неи. Их внимания принято добиваться, даря драгоценности, роскошные выезды и дома, в их честь слагаются стихи и песни, они украшают своим присутствием столичный полусвет, а некоторые даже блистают на балах света высшего. Их благосклонностью не брезгуют даже монархи, и случается, что за троном какого-нибудь короля незримо стоит прекрасная дива, о могуществе которой ходят легенды. Увы, политика часто делается в постели. Дикие кошки умны, образованны, начитанны, они могут поддержать разговор на любую тему, обладают изысканными манерами, прекрасно танцуют. Многие из них могут похвалиться художественными, поэтическими, певческими талантами. В общем, это яркие звезды на небосклоне полусвета. Я только слышал о Диких кошках и читал в романах, но лично не видел ни одной, эта первая. Что же ее ко мне привело? Такая роскошь мне не по карману, обладать ею может лишь человек, годовой доход которого не меньше десяти тысяч паунсов. Между тем Галианна подошла совсем близко, и я ощутил легкий аромат ириса, исходящий от ее кожи.
      - Я пришла сама, Рик Сайваар, - прошептала она. - Пришла, чтобы увидеть героя.
      Прекрасная Нея, покровительница влюбленных, да что же творится сегодня? Я совсем потерял голову от ее близости, но нашел в себе силы, чтобы спросить:
      - Сколько?
      Прежде чем приникнуть к моим губам, она произнесла тихо, одним дыханием:
      - Подарок победителю…

       - Ничего не понимаю. Мальчишка ведет себя так, словно он абсолютно чист.
       - Так может быть, он действительно оказался там случайно?
       - Случайно? А то, что он нафарширован магическими способностями, как жареный поросенок - кашей, по-твоему, тоже случайно?!
       - Прочтите его.
       - Не могу. Говорю тебе: он не читаем!
       - Но как такое возможно, мой господин?
       - Не знаю.
       - Ну тогда активируйте артефакт.
       - Нет. Его смерть привлечет слишком много внимания. К тому же, император вдруг проникся к нему чуть ли не отцовской любовью.
       - Что же делать, мой господин? Он опасен.
       - У меня есть одна хорошая мысль…

* * *

      Новая жизнь начинала мне нравиться. Утром я долго нежился в постели, любуясь спящей Галианной, затем наконец выбрался в столовую. Девушка даже не пошевелилась, похоже, она не торопилась покидать этот дом. Я так и не понял вечером, как она оказалась в моей спальне. Но спрашивать не стал. Да и кто бы на моем месте озаботился этим вопросом? Ароматическая ванна, клубника со сливками, легкое игристое вино, а потом… Это вам не дешевые девки с улицы Терпимости. Однако за завтраком я решил спросить Сэма, кто впустил Галианну в дом. Дворецкий заметно смутился:
      - Леди сказала, что господин барон ждет ее. Как я мог не поверить?
      М-да, похоже, особняк Рика Сайваара открыт всем ветрам. С охраной здесь не очень. С другой стороны, кому я нужен? Разве лучше было бы, если бы девушку не пустили ко мне? Возникло желание разбудить ее нежным поцелуем и, может быть… Я решил нарвать цветов прямо с клумбы и осыпать ими Галианну. Однако моим мечтам не суждено было сбыться, с улицы донесся стук молотка о ворота. Сэм поспешно покинул столовую, затем, вернувшись, доложил:
      - Мастер Брохен из штаба Первого полка Имперских ястребов к господину барону.
      В столовую, четко печатая шаг, вошел облаченный в черную форму гном. Суровое, изрезанное морщинами, словно вытесанное из камня его родных гор, лицо, из-под кустистых бровей настороженно поблескивают маленькие глазки, выкрашенная в красный цвет борода аккуратно разделена на две части и заплетена в косицы, которые спускаются на широкую грудь. Вот уж не знал, что они служат в Ястребах! Гномы все больше по торговой, ювелирной и оружейной части, в Восточном луче полно лавок, где они продают мечи, доспехи, и украшения собственной работы. Еще они мастера на всякие полезные в хозяйстве магические штуки, вроде вечных свечей, или самозатачивающихся ножей. Впрочем, этот тоже мастер… Гном поставил на стол небольшой кованый саквояж и спросил:
      - Делать прямо здесь будем?
      - Что делать? - растерялся я.
      - Татуировку, конечно! - недовольно прохрипел мастер Брохен, видимо, сердясь на человеческую недогадливость.
      Гномы не отличаются кротостью нрава и не обладают особым терпением. Они вспыльчивы, воинственны, и непоколебимо уверены в своем превосходстве над другими расами. Что ничуть не мешает им с этими самыми расами торговать. Жадность гномов вошла в поговорку, об их сквалыжном характере ходят легенды. Но несмотря на это, торговые представительства горного народа имеются чуть ли не в каждом государстве Аматы. Никуда не денешься - люди уступают детям гор в искусстве изготовления оружия. А этот вот - мастер татуировки. Правильно, как я мог забыть: все Имперские ястребы носят на правом плече знак своих войск.
      - Пройдемте в кабинет, уважаемый мастер Брохен, - вмешался Сэм.
      В кабинете гном раскрыл свой саквояж, расстелил на столе кусок чистого белоснежного полотна и принялся раскладывать на нем тоненькие кисточки, бутылочки с каким-то темным веществом, необычного вида магические амулеты. Последним он вынул и бережно положил пожелтевший от времени свиток.
      - Снимайте рубаху, господин барон, - между делом отрывисто бросил он.
      Я стянул тонкую шелковую рубаху, которую утром нашел в своем гардеробе, и по пояс голым предстал пред изучающим взглядом мастера. Не церемонясь, тот ощупал мои плечи, одобрительно пробормотав:
      - Хороший материал, кожа не растянется, - затем внимательно присмотрелся к правому плечу, и мне показалось, что в глазах его промелькнула тень сочувствия.
      Клеймо бастарда. Немного кривоватая, растянувшаяся из-за роста тела буква "Б".
      - Я могу убрать это, господин барон, - вдруг тихо произнес мастер Брохен. - Убрать, а на его месте сделать татуировку. Больно не будет.
      Клеймо. Знак, навеки отметивший мою жизнь. Печать безродности, ненужности и отверженности.
      … Говорят, люди не помнят того, что происходило с ними в младенчестве. Я помню. Первым моим воспоминанием была боль от впивающегося в плечо раскаленного металла. После она оставалась со мной всегда. Я вырос в воспитательном доме для незаконнорожденных, и не знаю, кто были мои родители. Мне не осталось от них ничего - ни медальона, ни куска пеленки с монограммой, ни колечка, сплетенного из пряди волос. Ничего, что холодными ночами, съежившись под тонким, вытертым до основы одеялом, можно было бы прижимать к щеке, мечтая о семье, представляя себе, какая она, моя мама… Я ни разу не произнес этого слова вслух. Сейчас понимаю, что это к лучшему. Среди нас были дети, которых отдали в воспитательный дом не сразу после рождения. Некоторое время они жили при домах своих отцов, но затем, видимо, утомившись лицезреть доказательство своего греха, те отводили бастардов туда, где им было самое место. Таким детям было гораздо труднее, они все время ждали, что их заберут обратно, плакали, не в силах привыкнуть к суровым условиям приюта, к холоду и голоду, рваной одежде, жестокости наставников. Мне не на кого было надеяться, и я выжил. У меня не было друзей, ни у кого из нас их не было. Мы рано поняли: если хочешь жить, борись. Борись за лишний кусок хлеба в обед, за одеяло потолще, борись за свою единственную рубаху, иначе ее отберет тот, кто сильнее. Дерись, если тебя обидели, иначе потом обидят еще хуже, дерись со старшими, дерись с сильнейшими. Вставай, когда тебя побили, и снова бросайся в бой, дерись за право жить, демон тебя побери!
      Иногда к нам приходили люди, чтобы выбрать себе слуг. Требовался ли ремесленнику подмастерье, или торговцу ловкий посыльный, служанка в небогатую семью, мальчишка-конюший, или юная блудница в дом на улице Терпимости - шли к нам. У детей из сиротских домов был шанс, что их усыновят, у нас нет. Закон империи запрещает усыновлять незаконнорожденных. Оставалась лишь надежда попасть в услужение к хорошему человеку. Некоторым это удавалось, они находили добрых хозяев, и служили им верой и правдой, благодарные за то, что им подарили почти нормальную жизнь. Порой такие счастливчики даже женились и брали честное имя своей половины, законом это, как ни странно, разрешено. А иногда - о чудо - им удавалось выучиться на мага второй степени, о таких в нашем доме ходили легенды. Правда, не знаю, сколько в них было истины. Ведь за обучение надо платить деньги, а откуда они у бастарда, находящегося в бесплатном услужении? Тем не менее, каждый из воспитанников надеялся на удачу, и изо всех сил старался понравиться человеку, который искал себе слугу. Я же не желал участвовать в этой ярмарке рабов, и каждый раз прятался в дальний угол. Будущее виделось мне вполне определенно: до двенадцати лет воспитательный дом, потом - улица, где такие как я ежегодно пополняют армию нищих, воров и грабителей.
      Этот день я помню очень хорошо. Всех нас согнали в столовую, чтобы очередной охотник до дармовой прислуги выбрал себе подопечного. Я снова забился в угол и наблюдал оттуда, как мои товарищи, выстроившись в ряд, с заискивающими улыбками приветствуют немолодого коренастого человека. Тот неторопливо прохаживался по столовой, внимательно разглядывая детей. Неожиданно он подошел ко мне и, присев на корточки, спросил:
      - Как тебя зовут, малыш?
      У него было доброе лицо и лукавая улыбка. Я посмотрел в хитрые глаза и ответил:
      - Рик.
      - А я - дядюшка Генериус, ты можешь называть меня просто дядя Ге. Сколько тебе лет, Рик?
      - Пять.
      - Ну что, Рик, пойдем домой, - дядя Ге взял меня за руку и подвел к наставнику.
      - Я забираю этого, - сказал он.
      Этот день был началом моей жизни.
      В тот день мне улыбнулась удача, и Луг явил свое милосердие. Иногда я гадаю: а как сложилась бы моя жизнь, не обрати дядя Ге внимания на хмурого, упрямого, вечно ждущего тычка или грубого окрика мальчишку? И что стало с теми, кому повезло меньше? Мне часто снится кошмар: я вижу грязный и холодный воспитательный дом, спальную комнату, двухъярусные расшатанные нары. А на них - дети. Худые, оборванные, голодные. Лица со впалыми щеками, злые, как у хищных зверушек, глаза. Будущие преступники, будущие смертники. Дети любви, никогда ее не знавшие. Маленькие заложники судьбы, отверженные по праву рождения. Бастарды…
      - Спасибо, мастер Брохен, - сказал я, постаравшись вложить в свои слова как можно больше теплоты. - Я хочу это оставить.
      Гном некоторое время буравил меня маленькими глазками, затем медленно проговорил:
      - Я бы сказал, что это очень мудрое решение, господин барон. Если бы оно не было таким глупым.
      Уроженцы гор любят говорить загадками, такой уж это народ.
      Мастер Брохен выбрал самую тоненькую кисточку, раскрыл пузырек с резко пахнущей черной жидкостью и принялся за работу. Расписывая мое плечо, он бормотал, словно про себя:
      - Беда вашей расы в том, что вас слишком много. Поэтому люди и не умеют ценить дар жизни. Для б'хойчребенок - всегда ребенок, от кого бы он ни был рожден…
      Закончив наносить штрихи на мое плечо, гном отошел в сторону, полюбовался на свою работу, затем взял со стола свиток, развернул его и принялся читать вслух длинное заклинание. Гномий язык звучал для меня полной тарабарщиной. Благодаря усилиям дядюшки Ге я немного знаком с эльфийским, плавная напевность которого завораживает. А язык горного народа какой-то лающий, резкий. На нем хорошо, наверное, звучат боевые песнопения, марши и военные команды. Закончив заклинание, мастер Брохен вытряс из крохотной склянки себе на руку щепотку белой пыли и, поднеся ладонь к моему плечу, дунул. Поднявшись в воздух, пыль устремилась к рисунку, и я почувствовал на коже неприятное жжение. Нанесенная кисточкой картинка словно проникала в плоть, вызывая болезненные ощущения. Я поморщился.
      - Потерпите, господин барон, - спокойно произнес гном. - Разве это боль…
      Он взял кисточку потолще, обмакнул ее в пузырек с розоватой жидкостью и несколько раз провел по татуировке. Боль отступила. Мастер подвел меня к небольшому зеркалу, висевшему на стене кабинета.
      Раскинув черные крылья, на моем плече парил гордый ястреб, сжимая в когтях букву "Б" - знак бастарда.
      - Вам надлежит явиться в штаб Первого полка для занесения в списки и постановки на довольствие, - сухо проговорил гном и, не слушая моих благодарностей, удалился.
      Я надел рубаху и собрался было навестить Галианну, но в кабинет вошел Сэм.
      - Мастер Авериус к господину барону!
      А это еще кто? Через порог перекатился веселый толстячок и осведомился:
      - Уже выбрали?
      - Что именно? - ласково уточнил я.
      - Как что? - возмутился мастер. - Рисунок для герба, конечно!
      - Герба?
      - Мастер Авериус прибыл из Геральдического управления, милорд, - пояснил дворецкий. - Вам необходим герб.
      - Зачем он мне, Луга ради? - поразился я.
      - Чтобы размещать на дверцах кареты, воротах, штандартах, а потом передать вашим детям, - сообщил толстяк. - Вы скажите примерно, чего хотите, а я потом нарисую.
      - Рисуйте, - ответил я, снова стянул рубаху и указал мастеру Авериусу на правое плечо.

       - Что ты можешь о нем сказать?
       - Он молод, красив, и великолепен в постели.
       - Дрянь! Ты испытываешь мое терпение. Что тебе удалось узнать?
       - По-моему, невинен, как младенец.
       - Значит, ты тоже не справилась. А он хитер! Что ж, мальчишка не оставляет мне выбора. Почему ты хмуришься?
       - Ты убьешь его?
       - А тебе жаль?…

* * *

      Прошла неделя, я понемногу свыкался со своим новым положением. С помощью мягкого руководства Сэма осваивал хорошие манеры. Получил в имперском банке часть причитающейся мне ренты и выплатил слугам первое жалованье. Жизнь налаживалась. Огорчало лишь одно: я никак не мог выбрать время, чтобы навестить дядюшку Ге. Это обстоятельство заставляло меня чувствовать себя неблагодарным и бессовестным человечишкой. Конечно, дядя должен был очень волноваться за своего непутевого воспитанника. Представляю, что подумал бедный старик, когда матросы с "Люсинды" доставили ему товары и рассказали, что меня увели императорские гвардейцы. В свое оправдание могу сказать: у меня действительно не было свободной минутки. То есть такой минутки, чтобы я находился один. К тому же, не оставляло странное чувство, что я все время нахожусь под прицелом чьих-то внимательных глаз. Не хотелось подводить дядюшку под подозрения. А как иначе было передать ему капсулу с пауронием, которую я все время носил в кармане штанов? Между тем я даже по улице не мог пройти, не став объектом чьего-нибудь навязчивого внимания. Уж не знаю зачем: то ли случайно, то ли для благого примера народу, из меня сделали героя. На ярмарках и площадях бродячие артисты устраивали представления под названием: "Спасение императора, или добродетельный бастард", уличные барды распевали баллады в мою честь, а лоточники вовсю продавали дешевенькие, намалеванные на плохой бумаге, но тем не менее вполне узнаваемые портреты вашего покорного слуги.
      Утро мое начиналось с отчета дворецкого о хозяйстве, затем я отдавал Сэму необходимые распоряжения и шел в кабинет. Потом до самого обеда ко мне косяком тянулись посетители. Вот уж не думал, что когда-нибудь понадоблюсь такому количеству людей! Портные, сапожники, посыльные из Геральдического управления, которое до сих пор не могло нарисовать мне герб, вестовые из штаба полка, почему-то озабоченные необходимостью ознакомить меня с очередным приказом или распоряжением… После обеда за мной присылали карету, и я ехал ко двору. Зачем императору требовалось мое ежедневное присутствие во дворце - я понятия не имел, но не спорить же с монархом! Пару раз я присутствовал на семейных ужинах, три раза на больших приемах, где перезнакомился с кучей народу, а один раз даже был на балу, где изрядно оконфузился. Одна из придворных дам спросила, почему я не танцую, пришлось сознаться, что не умею. Не плясать же мне, в самом деле, реллу! Все бы ничего, но этот диалог дошел до ушей Ридрига, и на следующий день ко мне явился придворный учитель танцев.
      Каждую ночь ко мне приходила Галианна. Уж не знаю, чем я ее так привлек, но девушка дарила мне свою любовь, ничего не требуя взамен. Я человек не жадный, и не раз предлагал ей деньги. Галианна неизменно отказывалась, тогда я преподнес ей перстень с рубином. Она взяла и очень хвалила, но просила больше так не делать. Мол, она со мной не из-за денег.
      В тот день все было как всегда. Я одевался, с минуты на минуту ожидая карету, чтобы отправиться ко двору, где мне предстояло отужинать с августейшим семейством. С лестницы раздался грохот и протестующее восклицание Сэма. Вскоре в гардеробную, отмахиваясь от дворецкого, который стремился доложить о посетителе по всей форме, ворвался запыхавшийся юный вестовой.
      - Приказ для господина лейтенанта!
      Он протянул мне пакет из плотной бумаги.
      - Спасибо, - скучливо ответил я.
      Появление очередного приказа не удивило, мне их носили каждый день: согласно распоряжениям мне то надлежало явиться в штаб для выяснения каких-то мелочей, то предписывалось купить нашивки нового образца. Я собрался было зашвырнуть конверт на полку с обувью, но парнишка настойчиво проговорил:
      - Приказано дождаться, когда господин лейтенант ознакомится лично.
      Пожав плечами, я вскрыл пакет, пробежал глазами ровные строчки и обалдело замер. В приказе говорилось, что мне, лейтенанту Рику Сайваару, через двое суток необходимо явиться в штаб Первого полка для отправки с секретной военной миссией ни много ни мало - на Южный континент! И еще: мне предстояло принять под свое командование роту!
      - Сколько солдат в роте? - обморочным голосом спросил я вестового.
      Казалось, тот немного удивился такой безграмотности.
      - Сто человек, господин лейтенант!
      Сто человек! Сотня отборных, опытных воинов, которыми я должен буду как-то командовать! И что же теперь прикажете делать? Может, попросить императора, чтобы приказ был отменен? Неудобно, еще подумает, что боюсь. Но если я действительно боюсь! И в большей степени не за себя, а за тех несчастных, что поступят под мое командование. Я же их в первом бою всех угроблю! Какой из меня, к Бездне, вояка?
      - Карета подана, милорд, - напомнил Сэм.
      Мальчишка лихо козырнул, щелкнул на прощанье каблуками сапог и вылетел из комнаты.
      Учитывая последние события, настроение у меня было не самое радужное. За ужином я свирепо косился на так некстати разошедшегося принца Келдина. Изысканный превзошел самого себя, он явился к столу в голубеньком, расшитом блестками килте, подозрительно напоминавшем юбочку циркачки. Весь вечер его высочество демонстрировал стройность своих ног, то и дело вскакивая из-за стола, чем вызвал у меня желание предложить ему отправиться повоевать. Авось, Ястребы сделают из него кого-нибудь, если не мужчину, так хотя бы покойника. Слава Лугу, император не обращал внимания ни на выходки своего сыночка, ни на мое к ним отношение. Он был занят разговором с Вериллием:
      - Так вы считаете, одного полка будет достаточно?
      - Более чем, ваше величество. Тысяча отборнейших ветеранов против горстки зарвавшихся парганцев - наши ребята смешают их с грязью.
      - Хм, а коренных жителей вы не учитываете?
      - Но что могут дикари против регулярных войск империи?
      - Не знаю, - задумчиво протянул Ридриг. - Прежде они никогда не восставали.
      - В любом случае, мы не можем отзывать войска от границы с Парганией. Там очень неспокойно, ваше величество.
      - А что Лесной край?
      Я насторожился, вспомнив, что именно в Лесном крае находилось подаренное мне имение.
      - Кажется, эльфы со дня на день готовятся нарушить Лендсонский договор. Боюсь, скоро там начнутся боевые действия.
      Император отшвырнул салфетку и залпом выпил бокал вина.
      - Похоже, Алмазный век закончился.
      Вот это новости! Пятьсот лет назад, превратив Галатон в самую могущественную империю Аматы и заключив с эльфами бессрочный договор о ненападении, Ридриг первый положил начало эпохе, которую называют Алмазным веком. На протяжении всего этого времени страна процветала и богатела, и ни разу за эти годы на территории Галатона не было войн. Случалось, империя ввязывалась в заварушки, но всегда воевала на чужой земле, что в конечном итоге шло лишь на пользу - если не гражданам, то уж казне точно. Да, Ридриг, безусловно, прав: если Белоглазыевыйдут из своего Аллирила и нападут на Лесной край, это будет означать первую за полтысячи лет серьезную войну.
      - Скорее всего, произойдет резкий скачок цен на оружие и доспехи, - добавил Верховный. - Эльфы в несколько раз взвинтили пошлины за переход через их земли. Гномы уже выражают недовольство.
      Ну, просто новость за новостью! Для жителей гор Золотой цепи переход через Аллирил - единственный способ попасть в Галатон. Поэтому гномы, отправляющие в империю целые караваны с оружием, доспехами, и прочим товаром, а назад везущие ткани, одежду, обувь, провиант, и многие другие вещи, вынуждены соглашаться с любыми условиями эльфов. Те же не теряются, под разными предлогами повышая плату за сомнительное удовольствие пробираться сквозь чащу по узким тропинкам. Есть, правда, в Аллириле так называемый тракт для караванов, но и он представляет собой узкую просеку, по которой с трудом проходит повозка, запряженная парой лошадей.
      - Хорошо, - решился Ридриг. - Указ об отправке дополнительных войск в Лесной край будет завтра.
      - Ваше величество, - Вериллий был заметно смущен. - Совет позволил себе… лишь из-за крайней необходимости… - он потянул откуда-то из-под стола пергаментный свиток. - Нужна только ваша подпись и императорская печать.
      Разворачивая указ, Ридриг недовольно хмурился. Конечно, какому монарху понравится, что указ составлен по чьей-то инициативе, а от него требуется лишь подпись.
      - Почему вдруг такая заваруха в Аллириле? - отрывисто спросил он, внимательно изучая написанное на пергаменте.
      - Убийства продолжаются, ваше величество.
      Храни нас, Луг милосердный! Значит, то, о чем поговаривали люди в трактирах, правда! Ходили слухи, что в последние два года время от времени эльфы расправляются с жителями Лесного края. Нет, конечно, о такой кровавой резне, как во времена Смуты, речи пока не шло. Но рассказывали, что на окраине леса то и дело находят мертвецов, и - самое подозрительное - они убиты из лука. Стрелы, ставшие орудием убийства, найти не удалось. Они были вырезаны из тел, как это обычно делают воины Белоглазых. Случались даже нападения на солдат из пограничных отрядов. Правда, те выжили, Имперские волки - народ серьезный. Но все они уверяли, что в момент нападения видели зеленые костюмчики, да размалеванные хари с бесцветными глазами. Да уж, я сегодня много узнал! Аппетит у меня отшибло начисто, в голове билась единственная мысль: при таком раскладе от военной службы, пожалуй, не отвертеться. Вериллий словно прочел мои мысли:
      - Рик, тебе уже сообщили, что твой полк отправляется с миссией на Южный континент?
      - Да, - неохотно протянул я.
      - Как? - вскинулся принц Келдин. - Почему именно Рик?
      - Для воодушевления и повышения боевого духа среди воинов, ваше высочество, - парировал Верховный. - Вы же знаете, как наш Рик Сайваар популярен в народе. Герой не может оставаться в стороне, его участие в кампании вызывает доверие людей.
      Ну, теперь решающее слово за императором. Если не возразит - пиши пропало, истлевать моим косточкам где-нибудь в Пустыне призраков, или в джунглях Зеленого сердца! Затаив дыхание, я ждал реакции Ридрига. Тот лишь рассеянно кивнул, слушая рассуждения Вериллия о причинах моего отправления на войну. Дарианна тоже приняла новость спокойно. Вот она, благодарность власть имущих! Я нетерпеливо дожидался конца ужина, чтобы ринуться домой. Уж если суждено сложить голову на чужбине, надо хотя бы привести в порядок дела. Завещание, к примеру, написать. Дом со всем его содержимым и хозяйственными постройками я решил оставить дядюшке Ге, а имение и доход с него - Галианне в благодарность за прекрасно проведенные ночи. В моем распоряжении имелось всего двое суток. За это время мне нужно было найти поверенного, оставить ему бумагу со своей последней волей, дать Сэму распоряжения по управлению домом, попрощаться с Галианной, а самое главное - навестить дядю Ге. Может, конечно, я и вернусь из похода живым, но лучше предусмотреть все возможные исходы. Но и этим скорбным планам не суждено было сбыться. Когда я уже считал минуты до того, как император покинет столовую, и мне можно будет ретироваться, Ридриг вдруг сказал:
      - Поздно уже, Рик, ты можешь переночевать во дворце.
      Возразить у меня пороху не хватило, от монаршего гостеприимства не отказываются. Физиономия Келдина подозрительно замаслилась. От души надеясь, что мне не придется всю ночь отбиваться от любвеобильного принца, после ужина я проследовал в свои покои. Устроившись на мягкой постели, некоторое время предавался воспоминаниям о Галианне, потом незаметно для себя уснул.
      Пробуждение было таким же шокирующе-необычным, как и все, что случалось со мной в последнее время. Я очнулся оттого, что кто-то настойчиво тряс мое плечо. Раскрыв глаза, увидел склоняющуюся ко мне в темноте белую фигуру. Приготовился было заорать, но на губы легла благоухающая ручка с тоненькими пальчиками. Убедившись, что передо мной не призрак, я слегка успокоился и потер глаза, желая рассмотреть загадочную незнакомку. Чиркнула спичка, в руке женщины вспыхнула обычная, не вечная, свеча. У кровати собственной персоной стояла ее высочество Дарианна! Я слегка загрустил: скудные прелести принцессы не будили моего воображения, и ничего такого в отношении нее я предпринимать не собирался. Но истолковать ее появление у моей постели как-то иначе не мог, поэтому просто лежал и хлопал глазами, отдавшись на милость Неи. Однако Дарианна не торопилась с изъявлением нежных чувств: увидев, что я окончательно проснулся, она отправилась к двери, жестом приказав следовать за ней.
      От удивления позабыв обуться и одеться, я босиком, в одном нижнем белье, пошлепал по темному пустынному коридору вслед за принцессой, которая, высоко подняв свечу, освещала нам путь. Проведя меня через бесконечные анфилады комнат и несколько запутанных переходов, Дарианна наконец остановилась в небольшом помещении, больше всего похожем на кладовку или чулан. Здесь громоздились кучи старой, пахнущей сыростью, одежды, была навалена какая-то поломанная мебель, высились пыльные горы растрепанных книг, и валялись прочие ненужные и вышедшие из употребления вещи. Принцесса подтолкнула меня к стене, я шагнул, споткнувшись о какой-то рваный башмак, и уперся руками в маленькую, ниже человеческого роста, дверцу. Обиженно заскрипев, дверца отворилась, и я увидел узкую комнату без окон, из глубины которой навстречу мне двинулся человек.
      - Заходи, Рик, - полушепотом произнес он.
      Подпихиваемый Дарианной, я перешагнул порог и только тогда узнал в незнакомце Ридрига второго. Принцесса между тем плотно притворила за собой дверь и присела в одно из стоящих посреди комнаты кресел.
      - Удивлен? - уже в полный голос спросил император.
      Я промямлил в ответ что-то невразумительное.
      - Есть разговор, - обыденно сказал Ридриг, усаживаясь рядом с дочерью. - Ты, наверное, не раз задавался вопросом: зачем я представил тебя ко двору и приблизил к себе как друга. Дело в том, Рик, что мне нужен был человек, которому я мог бы полностью доверять. Все это время я присматривался к тебе и пришел к выводу: лучше тебя никто не справится с моим поручением. В любом случае, тянуть уже нельзя, а другого кандидата у меня нет.
      - Каким поручением? - обуреваемый дурными предчувствиями, я рухнул в кресло.
      - Об этом чуть позже. Сейчас я попытаюсь вкратце описать тебе происходящее в империи, чтобы ты понял всю важность возлагаемой на тебя миссии. Сначала небольшой экскурс в историю. Наверное, тебе известно, что империю в том виде, в каком она существует и по сей день, создал Ридриг Просвещенный. Но думаю, не ошибусь, если предположу, что грядут важные перемены, и не в лучшую сторону.
      Ну, это не новость. Старики давно поговаривают: быть беде. Правда, старики говорят так всегда, а что за беда случится, и когда это произойдет, не указывают. Но вот дядюшка Ге в последние полгода тоже предрекал неприятности. А не верить ему у меня нет оснований. Старый хрыч нечасто ошибается в гадании по кофейной гуще.
      - Вижу, ты не удивлен, - мрачно усмехнулся Ридриг. - Тогда продолжу. Скоро Алмазному веку настанет конец, империя обречена на войны. Первая назревает в Лесном крае: как ты слышал сегодня, эльфы совершают вылазки к жилищам людей, и это всегда заканчивается одинаково.
      - Но ведь Лендсонский договор… - начал было я.
      - Действителен лишь до тех пор, пока одна из сторон не нарушит пункт о неприкосновенности жизни, - перебила еще одна фигура, выбравшаяся из темного угла комнаты и оказавшаяся при ближайшем рассмотрении Вериллием. - Разведка докладывает, что эльфы считают нарушителями именно нас. Дело в том, что убитыми находят не только людей. Сейчас трудно сказать, кто явился зачинщиком, но Первозданные прощать не приучены. Теперь о нашем основном политическом противнике. Паргания претендует на увеличение влияния в колониях. К тому же, ее народ недоволен правлением нынешнего императора, и вот-вот восстанет. Думаю, для того, чтобы отвлечь подданных от насущных забот, государство вполне способно развязать войну. Сдерживает Парганию лишь необходимость оттягивать большую часть войск на северо-запад.
      Что там у Паргании на северо-западе? Ах да, конечно, орки! Нам в этом отношении повезло несказанно больше: с эльфами худо-бедно можно договориться. Народ они, конечно, гордый и воинственный, но если уважать их суверенитет, в драку не полезут. А вот племена Диких спят и видят, как бы уничтожить все человечество.
      - Ну и, наконец, третья война уже идет, - подхватил Ридриг. - Колониальная война. На Южном континенте захвачены Санма и Куум - страны, в которых добывается основная часть паурония. Первый полк отправляется туда, чтобы выбить парганских солдат.
      Все же я не улавливал смысла этой беседы. Ну, войны, ну, политика. Но при чем здесь бывший бастард, а ныне - лейтенант Имперских ястребов барон Рик Сайваар? Видимо, непонимание отразилось на моем лице, потому что Ридриг сказал:
      - Потерпи, Рик, скоро мы доберемся до цели нашей встречи. Итак, наше государство находится в трудном положении и рискует потерять свою главенствующую роль в мире. Теперь любая смена власти, или внутренний переворот были бы катастрофой. Если бы то покушение удалось…
      - То к власти пришел бы Келдин! - негодующе воскликнула Дарианна.
      - Да, - подтвердил император, успокаивающе прикасаясь к руке дочери. - Согласно закону, корона переходит наследнику мужского пола. И лишь в случае отсутствия такового, трон достается женщине. Ты видел Келдина, Рик, можешь себе представить, какой из него получится монарх.
      Это точно! Его высочество, по моему разумению, способен только ногти шлифовать. Ни отцовского спокойного величия и ума, ни сестринского пылкого характера у него не имелось.
      - Итак, ты понимаешь, Рик, что страна находится в кольце. Но и это еще не все, - это уже вмешался Вериллий. - Помимо эльфов и парганцев, в игру вступила еще одна сила. И мы не знаем, кто это. Скорее всего, именно эта неведомая сила и двигала кайларом в тот миг, когда было совершено покушение.
      - Но как же так? Убийца нападает на императора, в центре города, среди дня, и вы даже не знаете, кто за этим стоит?
      Ну, не мог я поверить, что глава Совета магов, самый могущественный волшебник империи, да чего там, наверняка всего мира, не в состоянии отыскать врага.
      - Я - маг, а не божество, - вздохнул Верховный. - Поверь, Имперские псы роют землю день и ночь, а лучшие волшебники Совета круглые сутки трудятся в своих лабораториях. Но пока мы можем сказать лишь, что имеем дело с магией Бездны.
      - Да какая там магия Бездны, - возмутился я. - Обычный "Поцелуй саламандры"! Сложное, конечно, заклятие, но ничего сверхъестественного!
      - Само заклятие - да, - тонко улыбнулся Вериллий. - Но вот энергия, питавшая убийцу, не совсем обычна. Через час после смерти его тело претерпело изменения. Попросту говоря, превратилось в лужу слизи. Так бывает, лишь когда колдун вступает в сговор с богами Бездны, отдавая им себя в обмен на силу.
      - Ну, пусть так, - возразил я. - Но что мешает Совету разобраться с новым врагом?
      - Перед магией Бездны мы бессильны, - развел руками Верховный. - Ни я, ни какой-либо другой маг не знаем о ней ничего.
      Час от часу не легче! Я привык думать, что для Совета магов нет ничего невозможного. Кстати, так считает любой житель Галатона. А тут они расписываются в своей беспомощности. Да одно это хуже всех Белоглазых и парганцев с орками в придачу! Узнай об этом народ - такая паника начнется! Тем не менее, я все еще не видел причин, по которым два первых лица государства исповедуются перед бастардом. К сожалению, эти причины растолковали гораздо раньше, чем мне бы хотелось.
      - Это подводит нас к главной цели нашей встречи, - произнес Ридриг. - Я хочу попросить тебя об услуге, Рик… нет-нет, не отвечай, пока не узнаешь, в чем она заключается. Ты можешь отказаться. Потому что это сопряжено с большой опасностью, и браться за это дело может только человек, уверенный в его правильности.
      Император помолчал, собираясь с мыслями, и, когда он вновь заговорил, голос его звучал глухо и взволнованно.
      - Я недаром упомянул о Ридриге Просвещенном. Скажи, ты никогда не задумывался, как у него получилось в течение десяти лет объединить разрозненные провинции, создать могучую империю, заключить мирный договор с эльфами, разрядить внутреннюю обстановку в стране, и присоединить колонии Южного континента? И все это при том, что у него почти не было единомышленников, все вокруг осуждали императора за излишне смелые нововведения.
      Призвав на помощь все свои скудные познания в области истории, я ответил:
      - Ему удалось привлечь на свою сторону магов, с их помощью он и навел порядок. До Ридрига первого волшебство в стране было запрещено. А потом, в благодарность за поддержку, он издал закон, разрешающий некоторые виды магии и создал Совет магов.
      - Да, так написано во всех летописях. Но подумай: несколько сотен лет волшебники подвергались гонениям, тех, кого подозревали в колдовстве, сжигали на кострах. Существовали даже специальные войска, которые занимались отловом магов. Уничтожались книги заклинаний, научные труды, даже лаборатории алхимиков! Неужели Ридриг первый сумел бы собрать целое войско хорошо обученных, сильных чародеев? Откуда им было взяться, если все необычное, выходящее за рамки человеческого понимания, год за годом старательно выкорчевывалось?
      - Ну, тогда не знаю…
      - Никто не знает. Да, Ридриг действительно принял закон о разрешении Светлой магии, открыл университет и создал Совет магов. И через несколько лет это дало первые результаты: волшебство впервые в истории Галатона служило людям, исцеляло и обучало, строило и созидало. Но император разрешил магию совсем не в благодарность за помощь, нет, мудрый монарх просто осознавал необходимость использования столь мощной силы во благо страны.
      Ридриг замолчал, то ли собираясь с мыслями, то ли переводя дыхание после долгой речи. Дарианна нетерпеливо воскликнула:
      - И кто же помог Просвещенному? Ведь ты же знаешь, отец, правда?
      - Я знаю лишь то, что рассказал мне мой отец, - ответил император. - А ему - его, так эта история передавалась от отца к сыну внутри нашей династии. Я должен был бы рассказать ее всего один раз - на своем смертном одре, принцу Келдину. Но решил нарушить традицию. Итак, слушайте. Эта легенда гласит, что Ридриг призвал на помощь силы, ранее никогда не вмешивавшиеся в ход человеческой истории.
      Я внимательно слушал: люблю старинные сказки! Видимо, Вериллий разделял мое мнение, потому что внимал императору с искренним интересом, смешанным с изумлением.
      - Принято считать, что первыми созданиями в мире Аматы стали эльфы - недаром их называют Первозданными. Но легенда утверждает, что это не так. Существует более древняя раса - раса Изначальных, которая появилась в мире независимо от древних богов - Абсолюта и Хаоса, создавших всех остальных разумных существ.
      - А кто же их создал? - удивился я.
      - Легенда этого не объясняет. В ней говорится лишь, что от этой расы, некогда многочисленной, осталась лишь малая горстка, небольшое племя, которое обитает где-то в джунглях Зеленого сердца.
      Ну, про Зеленое-то сердце можно каких угодно легенд наплести, все равно никто не проверит! Это - огромные, совершенно непроходимые и неизученные джунгли в центре Южного континента. О них сложено много сказок и преданий, и то, которое поведал Ридриг, еще не самое удивительное. Я лично слышал с десяток: и про жутких чудовищ, обитающих в сырых тропических лесах, и про чудесных зверей, обладающих волшебными свойствами, а уж про всякие магические племена-то чего только не придумано! Те немногочисленные смельчаки, как правило, из ученых магов, которые отправлялись в джунгли, чтобы попытать удачи и найти что-нибудь такое волшебное, назад не возвращались. Тем временем, император продолжал:
      - Пятьсот лет назад к Ридригу первому явился один из Изначальных и предложил ему свою помощь. Именно благодаря ему удалось спасти Галатон и превратить его в великую империю.
      Хм, как-то неубедительно. С чего бы Изначальным проявлять такое милосердие? Почему им в джунглях не сиделось? На лицах Дарианны и Вериллия тоже отразилось сомнение. Император пояснил:
      - Легенда говорит, что Изначальный предложил сделку: за помощь Ридриг должен был отдать ему тысячу детей - тех, на кого укажет маг.
      - И он согласился? - вырвалось у меня.
      Тысяча детей, сгинувших в джунглях Зеленого сердца! Оказывается, такова плата за пятьсот лет благополучного существования.
      - Пойми, Рик, у него не было выбора, - извиняющимся тоном проговорил император. - Страну раздирали войны и бунты. Тысяча жизней за жизни миллионов - достойный обмен. К тому же, Изначальный заверил Ридрига, что детям ничего не грозит - они станут преемниками великих магов. Изначальным требовались ученики, которым они могли передать свои знания.
      Да уж, недаром говорят: политика - грязное дело. Казалось бы, Ридриг Просвещенный - самый почитаемый монарх, почти возведенный в ранг бога, и нате вам - отдал детишек невесть кому, лишь бы соблюсти политические интересы! Многое в этой истории казалось мне странным и непонятным, концы с концами явно не сходились. К примеру, зачем этим великим магам понадобились ребятишки? И почему именно наши? Что, своих наделать не могли? Или взять кого поближе, из племен континента, например? Забавная сделка: создать великую империю, а взамен попросить тысячу голодных ртов.
      - Ты должен найти племя Изначальных, Рик, - огорошил император. - И убедить их прийти на помощь, как пятьсот лет назад.
      Вот это порадовал, так порадовал! Добраться морем до Южного континента - и это притом, что я не переношу качки, залезть в джунгли, и разыскать племя, которое, возможно, существует лишь в воображении Ридрига. Кстати, даже если произойдет чудо, и я проделаю все это, не сломав себе шею, то как мне убеждать Изначальных прийти на помощь империи? И еще…
      - Но почему именно Рик? - Вериллий прервал мои размышления, озвучив вопрос, который, собственно, меня и мучил.
      - В легенде говорится, что Изначальный запретил Ридригу искать его племя. Но предрек: через пятьсот лет Галатон снова постигнет беда. Проснутся неведомые доселе силы, и захлестнут мир, сея войны, смерть и разрушения. И тогда явится спаситель, лишь он сумеет помочь империи. Я уверен, что речь идет о тебе, Рик.
      Ага, вот уже и пророчество появилось - все как положено. Так мне и надо, нечего было лезть не в свое дело. Теперь уж не отвертеться: жизнь спас, за что и ношу честное имя Сайваар. Идеальная кандидатура! Похоже, Вериллий ни о легенде, ни о пророчестве ничего не знал, поскольку его лицо выражало крайнюю степень удивления и озадаченности.
      - Но почему ты мне раньше ничего не сказал? - спросил он императора.
      - Пойми, я и так нарушил традиции рода! - ответил Ридриг.
      Великие отбросили придворный этикет, разговаривая, как старые друзья.
      - Ну, и каким же образом мальчик разыщет это загадочное племя?
      - Не знаю. Но надеюсь, это немного облегчит ему работу, - император протянул мне массивный перстень, украшенный гербом. - Когда решишь, что пришло время действовать, покажи печать полковнику. Даю тебе право распоряжаться ротой по твоему усмотрению.
      Час от часу не легче. Теперь оказывается, что сгинуть в Зеленом сердце предстоит не мне одному, но еще и сотне солдат.
      - Предположим, Рик справится и найдет Изначальных, - не успокаивался Вериллий. - Что он предложит им в обмен на помощь?
      - То же, что и в прошлый раз, - твердо ответил император.
      А вот это уже без меня! Я вскочил на ноги, намереваясь покинуть комнату. Если для достижения мира в империи требуется погубить тысячу детей, то гент цена такому миру! Выдернуть ребят из семей и отправить в джунгли неведомо с какой целью - чистой воды изуверство. Может, Ридриг этого и не понимает, но уж я-то знаю, что такое полное сиротство и одиночество.
      - Подожди, Рик, - мягко остановил меня Верховный. - Понимаю, что ты сейчас чувствуешь, и поэтому предлагаю компромисс: ты находишь Изначальных и узнаешь, что случилось с детьми, которых отдали пятьсот лет назад. И если поймешь, что они прожили счастливую жизнь - предлагай сделку. Если же нет…
      - Никакая счастливая жизнь не заменит семьи! - выкрикнул я, на мгновение забыв, с кем разговариваю.
      - Согласен, - тут же нашелся Вериллий. - Но ведь можно отдать детей из воспитательных домов и сиротских приютов. Вдруг это изменит их судьбу в лучшую сторону?
      Голос мага звучал мягко и вкрадчиво.
      - К тому же, ты можешь извлечь из этого путешествия и личную выгоду. Ведь тебе ничего не известно о твоих родителях, правда, Рик? Должен сознаться, я пытался найти о них хоть какие-то сведения, но - увы! Даже главе совета это оказалось не под силу. Если Изначальные так могущественны, возможно, они сумеют приоткрыть завесу тайны. Наверняка у них есть великие провидцы, оракулы, гадатели. Подумай.
      - Да, подумай, сынок, - со вздохом поддержал император. - У тебя есть одна ночь. Завтра я хочу услышать ответ. Помни: ты можешь отказаться.
      В своей комнате я рухнул на кровать и закрыл глаза. Перед мысленным взором сразу возникли заплаканные детские лица, зловещие джунгли, и мрачные фигуры в капюшонах, видимо, так мое сознание изобразило Изначальных. Так что решим, а, Рик-бастард? Прокрутившись в кровати до утра, я четко осознал: выбора у меня нет. Приказа о моей отправке в колонии никто не отменял, значит, придется принимать участие в боях. А учитывая мой нулевой военный опыт и полное неумение держать в руках оружие, шансов выжить не остается. Сам голову сложу, да еще и солдат за собой утяну. При таком раскладе проще уцелеть в джунглях Зеленого сердца. Но даже если предположить, что благодаря какому-нибудь чуду я не погибну в первой же драке и благополучно вернусь на родину, что меня ждет? Да и не только меня, кстати. Империя рухнет в пучину войн, погибнут невинные люди, в мире воцарится хаос, и все это благодаря тому, что новоиспеченный барон с громким именем Сайваар струсил и не попытался совершить предначертанное. Но дети… как же дети? Не могу я торговать их судьбами! Может быть, они нужны Изначальным как рабы, или, не дай Луг, для какого-нибудь чудовищного ритуала? Как человек, на собственной шкуре испытавший лишения, жестокость и людское равнодушие, я обостренно воспринимаю любую несправедливость по отношению к детям. Не могу, например, спокойно пройти мимо плачущего малыша. А уж если вижу, что кто-то обижает ребенка, просто впадаю в звериную ярость. Так что предлагать несчастных ребятишек как плату за помощь я ни в коем случае не стану. Разве что меня убедят, что так для них будет лучше. Большая политика, задери ее Бездна! С другой стороны, рано об этом переживать. Во-первых, неизвестно, существуют ли вообще эти самые Изначальные, во-вторых, если и существуют, не факт, что я сумею до них добраться. Ну, а если уж сбудется во-первых и во-вторых, то на месте разберусь. В конце концов, предложу им взрослых. Чем плохо? Тысячу бродяг, например. Или тысячу любителей диджаха. И для Изначальных польза, и нам в империи дышать свободнее станет. Когда луч утреннего солнца проник сквозь крохотную щелку между плотными портьерами, превратив пылинки на своем пути в жемчужную дорожку, решение было принято. Я попробую, да явит мне Луг свое милосердие, пройти сквозь джунгли, разыскать неведомое племя и попросить его о помощи. Я должен хотя бы попытаться. Ради дядюшки Ге, Галианны, Мельды, ради ее мясника, ради тысяч простых людей, которым и так несладко живется, и которые не заслуживают войны. Я попробую. И кто знает, возможно, наградой за это станут сведения о моих родителях. Раньше я старался не задумываться о них, чтобы не травить душу обидой, горечью и сомнениями. А теперь… Ведь какими бы они ни были, это мои мать и отец.

       - Не своди с него глаз, докладывай о каждом шаге!
       - Да, мой господин.
       - Он не должен вернуться.
       - Я понял.
       - Будешь следовать за ним повсюду. И как только представится подходящий момент… но не забудь: все должно выглядеть как несчастный случай.
       - А может быть, лучше артефакт…
       - Артефакт, артефакт! Это - крайняя мера. А ты мне на что? Если нужно - сдохни сам, но и его уведи за собой.
       - Слушаюсь…

* * *

      Клянусь трезубцем Маннаина! Как же мне плохо! Голова кружится, в желудке словно демоны горох молотят, а ноги все время норовят сделать замысловатое коленце на полу (ах, простите, на палубе, конечно же) проклятого всеми богами корабля. И это, заметьте, притом, что, как утверждают матросы, качки совсем нет. Ярко сияет солнце, сине-зеленая вода плещется о борт "Шайани", весело и слаженно суетится команда, а ваш покорный слуга всерьез задумывается: не расстаться ли со своим завтраком? Уже три часа как мы покинули Виндорский порт в составе имперской эскадры, направляющейся к берегам Южного континента. Впереди длительное путешествие, вот только вынесу ли я его?
      Одно хорошо: такое состояние не оставляет сил для грустных воспоминаний о доме. Хотя вспомнить есть чего. Я успел сделать все, что наметил, и это несколько примиряет меня с путешествием. В первую очередь, конечно, нашел стряпчего и за небольшую плату составил завещание, по которому все мое имущество, кроме имения, оставленного Галианне, отходило дядюшке Ге. К которому я, собственно, потом и отправился. Мое появление вызвало у старика несказанную радость, быстро превратившуюся в такое же безграничное огорчение, когда дядя узнал о предстоящем его питомцу путешествии. Мне даже показалось, что в хитрых глазках блеснули слезы. Однако дядюшка быстро справился с собой и засуетился, накрывая стол для чаепития. Вырвав из моих рук опустевшую чашку, он принялся всматриваться в расположение чаинок. Видно, что-то не удовлетворило старика, так как далее последовал кофе. Разглядывая кофейную гущу, гадальщик бормотал что-то вроде: "Плохо, плохо… эх, жаль, фаза луны не та… вот даже как?" Не успокоившись на этом, дядюшка утащил меня в кабинет, где усадил перед стеклянным шаром и зажег ароматические свечи, вызвавшие у меня приступ кашля. Не знаю, что уж он углядел в прозрачном чреве шара, но это его немного успокоило. "Не все потеряно, Рик, - сказал он. - Но ты должен быть предельно осторожен". На все мои попытки узнать, что же отразилось в Зеркале судьбы, дядя лишь неопределенно хмыкал и отделывался ничего не значащими фразами. Зато снабдил меня амулетами и талисманами на все случаи жизни. Теперь на левой руке у меня красуется покрытый рунами медный браслет, защищающий от боевых чар, на правой - тоненькая, не толще волоска, но очень крепкая цепочка из паурония, которая должна увеличивать силу удара (в какую же сумму она обошлась дядюшке?). На шее болтаются целых три амулета: круглая серебряная пластина, отводящая клинок, деревянная штука, охраняющая от злых духов, и узкая полоса железа для охраны магических способностей. Затем настала очередь зелий и целительных настоев. В результате ваш покорный слуга стал счастливым обладателем целого мешка с бутылочками, склянками и пузырьками. Чего здесь только нет: мазь, заживляющая раны, микстура от кашля и сонное зелье, растирание, помогающее справиться с ушибами и какая-то отворотно-приворотная гадость, настойка для очищения желудка и еще одна, простите, для его закрепления… Есть даже крохотная бутылочка, содержащая чистый яд болотной гадюки. Уж не знаю, кого им травить буду. Вот теперь стою у борта и мучаюсь вопросом: какого Мрака не взял у дядюшки лекарство от морской болезни? И старик не догадался… придется теперь страдать. На прощанье дядя Ге крепко обнял меня, а я чуть не прослезился. Таким милым и родным увиделся дом, взрастивший меня, так мощно нахлынула волна воспоминаний о былых беззаботных деньках. Только сейчас я осознал, насколько привязан к дяде и благодарен ему за все то добро и душевное тепло, которым он щедро одарял одинокого бастарда. Теперь даже Бродяга, сидевший на подоконнике и щуривший на меня нахальные желтые глаза, показался вполне симпатичным животным. Вернуться бы в прошлое, забыть все, что со мной случилось в последнее время, и снова заниматься хозяйством, слушая беззлобное ворчание старика, по вечерам бегать в трактир Мельды, и мечтать о простых и понятных вещах. Ну его совсем, баронство, дом на улице Розы ветров и, главное, пугающе неясную миссию, с которой меня отправляют на Южный континент! Заберите все это, а мне верните бесхитростную жизнь и обычные человеческие радости! Однако книгу судьбы не перепишешь заново. Пришлось уходить. На обратном пути я заглянул в храм Маннаина и оставил на алтаре золотую монету, уповая на покровительство бога морей. Позже, вернувшись на Розу ветров, посетил святилище Луга и, на всякий случай, пролил пару капель своей крови на алтарь в храме Морриган - кто знает, может, безжалостная богиня войны когда-нибудь вспомнит эту жертву и пощадит меня в бою?
      Прощание с Галианной вышло скомканным: девушка хмурила брови и отворачивалась, не желая подарить мне поцелуй. Даже подарок - изящные сапфировые серьги гномьей работы, стоившие мне кучу денег - не растопил ее сердца. Последнюю ночь перед путешествием я провел один, Дикая кошка покинула мой дом.
      Провожали нас с помпой: играл оркестр, какие-то чиновники произносили торжественные речи, в небо взмывали разноцветные шелковые ленты - это уж маги постарались - а на пирсе было не протолкнуться от народа. Слава Лугу, не пришлось ни строиться на глазах у людей, ни маршировать - нас всех спешно погрузили на корабли, и дальнейшее празднество мы наблюдали уже оттуда. Десять гордых каравелл, по количеству рот, по очереди поднимали паруса и снимались с якоря. "Шайани", что на древнегалатском означает "Блистательная", была последней. Когда пирс начал удаляться, я заметил в толпе провожающих изящную девичью фигурку в белом плаще с закрывающим лицо капюшоном. Порыв ветра на мгновение подхватил тонкую ткань, и мне показалось… Да нет, не может этого быть! С чего бы принцессе появляться в таком месте, да еще и без сопровождающих?
      Насущные проблемы встали передо мной во всей красе, вытеснив посторонние мысли. Я нахожусь на борту корабля, несущего меня к берегам жуткого и загадочного Южного континента. Да ладно бы меня одного! Здесь присутствует еще и десятая рота Первого полка Имперских ястребов. Сотня отборных солдат плюс десять капралов. А я их командир. И понятия не имею, что в таких случаях положено делать. Утром в штабе полка стояла суматоха, и полковник Арлайл (граф, кстати), увидев меня, лишь досадливо поморщился и махнул рукой. Делайте, мол, что хотите. Капралы безо всякого участия с моей стороны построили роту, и организованно двинулись в сторону порта. Погрузка на корабль тоже прошла гладко. А потом, во время отправления, солдаты столпились вдоль бортов, громко хохоча и перекликаясь с провожающими. Вроде бы опять не до лейтенанта. Но теперь, когда берег скрылся из виду, а вокруг тянется однообразное волнующееся полотно моря, и заняться нечем, воины, кажется, сочли мою скромную персону вполне достойным развлечением. Нет, вымуштрованные ветераны, конечно, не позволяли себе никаких открытых высказываний в адрес командира, каким бы нелепым он ни казался, но я почти физически ощущал на себе их насмешливые взгляды. Многие из солдат спустились в трюм, который на время путешествия должен был стать их обиталищем. Но те, что остались, тихо переговаривались за моей спиной, то и дело взрываясь раскатами смеха. Я же стоял, глядя в водяную синь, не находя в себе мужества обернуться, и перебирал в уме допущенные сегодня ошибки. Самая главная заключалась в том, что я, по незнанию, явился в надетой поверх мундира кольчуге, которая сейчас, нагревшись на солнце, немилосердно обжигала тело, и, что самое неприятное, вызывала насмешливые взгляды солдат. Видимо, доспехи полагалось надевать непосредственно перед боем - вояки все, как один, были в простых черных мундирах. А может, кольчуги прятались под одеждой - кто знает. Мне хотелось выть от безысходности: ну, не военный я человек, и понятия не имею, как разговаривать с этими людьми! Или ими нужно только командовать? Каким, скажите, образом? Я ни одной команды не знаю. А тут еще морская болезнь… Вот красиво-то будет, если меня вывернет на глазах у изумленной публики.
      В общем, наверное, я еще долго простоял бы так, мучаясь стыдом и тошнотой и без энтузиазма разглядывая маленькие точки впереди, в которые превратились остальные корабли эскадры, если бы не он.
      - Разрешите представиться, господин лейтенант. Боевой маг десятой роты Дрианн Летакс.
      Голос, молодой и весьма благозвучный, заставил меня обернуться. Передо мной стоял парень, да что там - юноша лет двадцати, и дружелюбно разглядывал мою, надеюсь, не очень зеленую физиономию. Тоже мне боевой маг. Небось, только после университета. Рыжая непокорная шевелюра топорщится на ветру, на щеках еще видны следы подростковых прыщей, пухлые детские губы безмятежно улыбаются, голубые глаза производят впечатление полной невинности. Оно, конечно, воевать никому неохота, все маги трепетно заботятся о собственной безопасности. Вот и послали в пекло зеленого юнца, мол, наберись, сынок, опыта, а там поглядим, куда тебя пристроить. Интересно, в других ротах такие же чародеи? Много же мы навоюем! Командир - никчемный штатский, маг - неопытный сопляк. Не догадываясь о моих скорбных размышлениях, мальчишка протянул пузырек, в котором плескалась мутная жидкость.
      - Возьмите, командир, это настойка от морской болезни.
      - Да нет, спасибо, сам справлюсь, - смущенно пробормотал я, не желая признаваться в постыдной слабости. К тому же, вид мага не вызывал доверия к его способностям. Вдруг выпью, и к нынешним симптомам добавится, скажем, расстройство желудка вкупе с сонливостью? То-то хорошо будет!
      - Как хотите, - не стал настаивать Дрианн. - Тогда, может, посмотрите на нашу каюту?
      Вот это мило! А я думал, каюта только у капитана, а мне придется делить трюм с солдатами.
      - Вы не возражаете против моего соседства? - спросил маг, спускаясь вниз.
      Каюта представляла собой крохотное помещение локтя три в длину и столько же в ширину. Сверху свешивались два парусиновых сооружения, больше всего напоминающие гамаки.
      - Койки, - сообщил мальчишка.
      В каюте было душно, всепроникающий запах соли почему-то ощущался еще сильнее, чем наверху. На меня накатил новый приступ тошноты. Пока я боролся с дурнотой, Дрианн к чему-то настороженно прислушивался.
      - Что это? - спросил он и устремился прочь из каюты.
      Спотыкаясь, я поплелся за ним. На верхней палубе сгрудилась вся команда каравеллы, не сводя глаз с капитана на мостике, который приник к подзорной трубе. Наконец, он опустил трубу и резко выкрикнул:
      - Убрать паруса!
      - Убрать паруса! - повторил боцман. - Живее, саймаровы дети!
      Матросы кинулись выполнять приказ, а моряк неожиданно обратился ко мне:
      - Прикажите своим людям уйти с палубы!
      Что тут будешь делать? Я откашлялся и, стараясь придать голосу твердость, заорал:
      - Солдаты, в трюм!
      Вышло так себе, можно сказать, неубедительно. Тем не менее, капралы, проникнувшись серьезностью момента, быстро навели порядок среди недовольных воинов и согнали всех вниз. Между тем боцман продолжал разоряться:
      - Грот на гитовы! Шевелитесь, ежа вам в глотку! Марселя долой!
      Улучив момент, когда он замолчал, переводя дыхание, я спросил:
      - Что случилось?
      - Буря идет! - моряк указал куда-то в сторону горизонта.
      Сколько я ни напрягал зрение, ничего, кроме крохотного черного пятнышка, разглядеть не сумел. Между тем, не прошло и минуты, пятно увеличилось вдвое.
      - Шли бы вы в каюту, лейтенант, - сурово посоветовал боцман.
      Но я уже не мог оторвать глаз от странной картины, разворачивающейся в небе. Пятно стремительно приближалось, по мере увеличения изменяя свою окраску: рваные края отсвечивали угрожающе-лиловым цветом, переходящим в чернильную синеву, центр же оставался черным. Неожиданно мощный порыв ветра чуть не сбил меня с ног и заставил вцепиться в борт обеими руками. Палуба бежала из-под ног. Вокруг потемнело, и, подняв глаза, я увидел разверзшуюся над нами бездну. Не знаю, что это было - тучи, или что-то другое, недоступное человеческому пониманию, но оно вращалось и опускалось все ниже, словно пытаясь всосать внутрь себя корабль. Ветер теперь налетал неистовыми шквалами, вздымая вокруг огромные волны. "Шайани", идущая без парусов, взбиралась на них, словно на гору, и ухала вниз, заставляя мое сердце проваливаться куда-то в область желудка.
      - В каюту, парень! - проорал боцман, пытаясь перекричать завывание стихии.
      Поздно, теперь я уже при всем желании не смог бы оторваться от борта без риска улететь в воду. Рядом со мной болтался незадачливый маг. Ветер трепал рыжие волосы, создавая вокруг его головы странное подобие нимба и унося прочь обрывки заклинания, срывавшегося с губ мальчишки. Меня посетило нехорошее предчувствие, хотя, конечно, в создавшейся ситуации ничего доброго ждать и не приходилось. Одной рукой держась за борт, другой Дрианн достал из кармана пузырек, зубами вырвал пробку и вылил содержимое вниз. По воде расплылось маслянистое, отливающее багрецом, пятно, заставившее волны отбежать назад. Вокруг каравеллы образовалось абсолютно гладкое, ровное водное пространство, какое бывает во время штиля. А за ним, накатываясь одна на другую, яростно бушевали волны.
      - Идиот! - завопил я. - Держись крепче!
      Заклятие Тихих вод годится разве что для узкой горной речки. Там оно способно усмирить бурный поток на несколько минут, достаточных для того чтобы перебраться на другой берег. Но применять его в открытом море в шторм равносильно самоубийству. Как я и ожидал, действие чар вскоре прекратилось, и волны, сбившиеся со своего ритма, образовали невиданный вал, который двинулся прямо на нас.
      - Молитесь, ребята! - долетел до меня откуда-то издали искаженный ветром голос боцмана.
      Не помню, что было дальше. Кажется, я действительно молился. А может, это было что-то другое, родившееся в самых сокровенных глубинах души и вылившееся отчаянной мольбой о пощаде. Я произносил какие-то чужие несвязные слова, смысла которых сам не понимал, но их звучание было странно знакомым, словно пришло из прошлых жизней. Потом меня накрыла тьма, исчезли звуки и цвета, я задохнулся под толщей воды, которая схватила и поволокла куда-то обессиленное тело. Мир перестал существовать…
      - Господин лейтенант! Господин лейтенант, очнитесь же!
      Кто-то немилосердно давил на грудь, затем меня перевернули на бок, чувствительно приложив носом о твердые доски. Легкие содрогнулись, и я зашелся в мучительном кашле, извергая из себя морскую воду вместе с содержимым желудка.
      - Слава Лугу, вы живы! - возликовал знакомый голос.
      - Маннаина благодари, придурок, - сердито посоветовал хриплый бас боцмана. - Только благодаря его заступничеству и выжили после твоего заклинания.
      - Я просто… просто…
      - Просто угробить нас решил? - предположил боцман.
      Я еще немного покашлял и прошептал:
      - Ветер надо было заклинать, а не море…
      - Знаю, - оправдывался недоучка. - Я же и говорю: с воздухом у меня хуже получается, чем с водой.
      М-да, что-то нынче не то творится с образованием!
      Не дав этой мысли окончательно оформиться и развиться, я уселся на палубе, опираясь на дрожащие руки.
      - Ну, ты как, лейтенант? - усмехнулся боцман, протягивая мне плоскую флягу. - Хлебни-ка вот… за второе рождение.
      Я сделал большой глоток и замер, когда огненная струйка ядреного островного рамсаобожгла пищевод. Контрабандный, наверное. Хорош! Вернув боцману флягу, оглянулся по сторонам. Надо же, уже вечер! Край моря, в котором утопал полукруг солнца, окрасился алым, ветер стих, вода выглядит мирно и безобидно.
      - Обошлось, - вздохнул боцман. - Только двоих матросов смыло, да фок-мачта пополам треснула.
      Ага, значит, эта вот штуковина называется фок-мачта. Действительно, треснула.
      - Я починю! - с готовностью вскинулся Дрианн.
      - Не надо! - посуровел боцман. - Помог уж раз, хватит.
      - Да нет, действительно, я умею, - убеждал маг. - Пара Скрепляющих заклинаний…
      Не дожидаясь окончания спора, я с трудом поднялся и заковылял к люку, ведущему вниз, мечтая лишь об одном: уснуть как можно крепче и проспать желательно все путешествие. На палубу вновь поднялись солдаты, все они с интересом рассматривали своего мокрого измученного лейтенанта. Но сейчас мне было все равно, по сравнению с пережитым их взгляды казались не значительнее жужжания назойливой мухи.
      Если вы думаете, что сон в корабельной койке - занятие приятное и необременительное, то глубоко ошибаетесь. Нет, тут не так-то все просто! Скинув кольчугу и забравшись в гамак, который под тяжестью тела моментально свернулся и провис, я ощутил себя гигантской личинкой журженьского шелкопряда. Койка болталась в полу-локте от пола (или палубы, что ли?) и раскачивалась из стороны в сторону, реагируя на малейшее движение судна. Морская болезнь, со страху было отступившая, снова дала о себе знать вкрадчивым прикосновением к опустошенному желудку. Решив действовать на опережение и уснуть, прежде чем проснется тошнота, я закрыл глаза и подчинился ритму качки.
      Снилась мне Галианна, она так плотно прижималась ко мне, что становилось трудно дышать. Впрочем, я не возражал, отвечая девушке такими же страстными объятиями. Вдруг она резко отстранилась, пристально глядя мне в глаза, и я с изумлением увидел прямо перед собой лицо принцессы.
      - Ваше высочество, - пробормотал я и проснулся.
      Принцесса исчезла, но тяжесть в груди осталась. Я открыл глаза и едва удержался от вопля: в кромешной тьме каюты загадочно мерцали два желтых огня, а их обладатель вольготно расположился на моей груди, собственно, и создавая ощущение удушья. Закусив губы, чтобы не дать паническому крику вырваться на волю, я принялся лихорадочно перебирать в уме всю известную мне нечисть. Кто бы это мог быть? Демон? Мимо, откуда ему здесь взяться? А может, это дух корабля? Бывают же духи леса, реки… моря? Да, это, наверное, какая-то выползшая из воды тварь. Только почему она сухая и горячая? И еще издает звуки, похожие… Ах ты, гнусное порождение Бездны!
      - Бродяга, пошел вон! - воскликнул я шепотом, спихивая с груди невесть откуда взявшегося дядюшкиного кота.
      Нахальный зверь бесшумно приземлился около койки, недовольным шипением выразив свой протест.
      - А? Где? - раздалось из темноты. - У вас что-то случилось?
      - Нет-нет, - поспешил я успокоить Дрианна. - Спи. Все в порядке.
      Маг снова ровно засопел, а я откинулся назад, борясь с внезапно накатившим приступом тошноты. Перед закрытыми глазами кружилась багровая туча, усиливая дурное ощущение. Откуда же все-таки взялся Бродяга? Может, залез в мешок, который дядя нагрузил зельями? Да нет, я не выпускал его из рук, к тому же, уходя, видел кота сидящим на подоконнике. Пойти следом зверь не мог, я бы заметил. Что же выходит? На следующий день после моего визита Бродяга покинул дядюшкин дом и отправился в порт, где поднялся на корабль вместе с нашей ротой? Вполне возможно, в суматохе никто не обратил бы внимания на черную тень, прошмыгнувшую по трапу. Вот только зачем он это сделал? Кот никогда не был особенно ко мне привязан. Плюх! Я вздрогнул от неожиданности: Бродяга снова водрузился мне на грудь и, удобно свернувшись калачиком, принялся выталкивать из себя низкое утробное подвывание, которое, видимо, в простоте душевной принимал за мурлыканье. Желтые глаза светились в темноте, как два Ведьминых огня. Дышать стало труднее, зато морская болезнь чудесным образом перестала беспокоить. Я снова столкнул кота вниз и тут же схватился за горло, так вдруг затошнило. Забавно, однако! Подождав, когда Бродяга сделает еще одну попытку устроиться у меня на груди, я прислушался к ощущениям. Надо же, опять хорошо себя чувствую.
      - Ладно уж, спи здесь! - пробормотал я и сам погрузился в сон.
      Утро одарило новыми радостями. Во-первых, проснувшись, я не обнаружил Бродягу. Оставалось лишь гадать: то ли он отправился куда-то по своим кошачьим делам, то ли просто мне приснился. "Здравствуй, мы снова вместе", - радостно приветствовала меня морская болезнь, стоило лишь разомкнуть веки. Со стоном я вывалился из койки и поднялся на верхнюю палубу. Видно, магу все-таки удалось вчера починить сломанную мачту, потому что каравелла шла под всеми парусами. Умеет мальчишка кое-что! Мне вот, к примеру, никогда не давались скрепляющие, восстанавливающие и прочие Созидательные заклинания. Солнце стояло уже высоко - ничего себе я поспал! - небо ласкало глаз яркой синевой, вокруг колыхалось все то же постылое море. А вы что думали, куда ж ему деться?
      - А завтрак уже закончился, - осчастливил Дрианн. - Но я оставил вашу порцию. Вот.
      Он протянул мне два сухаря, поверх которых лежал тонкий ломтик солонины, и деревянную кружку, полную пресной воды. Я уныло прожевал предложенные яства, не ощущая их вкуса и оглядываясь по сторонам. По случаю хорошей погоды большинство солдат выбрались из трюма, наслаждаясь свежим ветерком и солеными брызгами. Похоже, никто, кроме меня, от дурноты не страдал. Многие воины сняли рубахи, подставляя солнцу свои мускулистые, покрытые шрамами и татуировками, тела. Двое затеяли бороться: они топтались по палубе, крепко обхватив друг друга, подбадриваемые криками товарищей.
      - Вам нужно познакомиться с капралами, господин лейтенант, - посоветовал Дрианн.
      Сам знаю, только вот как? Вон стоят двое с нашивками, насмешливо косятся на меня. Один небольшого роста, коренастый, на вид лет сорока. Второй совсем молодой, не старше меня, высокий и жилистый. А, была - не была! Решительно подошел, представился:
      - Лейтенант Рик Сайваар.
      Тот, что постарше, сделав вид, что не замечает моей протянутой для пожатия руки, вытянулся в струнку и, ударив себя кулаком по левой стороне груди, отрапортовал:
      - Капрал третьего десятка Добб Ноут!
      Скрыв ехидную ухмылку, молодой повторил жест своего товарища:
      - Капрал пятого десятка Сайм Хассон!
      И не придерешься, все как полагается. Ну, и что дальше? Неожиданно для себя разозлившись, я гаркнул:
      - Капралы, ко мне! Построиться!
      В толпе солдат произошло движение, от нее отделились восемь человек и не спеша встали в одну линию. Я двинулся вдоль строя, останавливаясь перед каждым.
      - Капрал первого десятка Бил Райтон!
      - Капрал второго десятка Йок Мелли!
      Да, все равно с первого раза не запомню. Тем не менее, я продолжал внимательно вглядываться в лица стоящих передо мной людей. Сразу видно, матерые вояки. Большинство были обриты наголо, что придавало им вид лихой и угрожающий. Кроме одного, который щеголял белокурыми локонами до плеч. И выглядел как-то совсем уж безобидно: высокий, тонкокостный, изящный - танцор, а не боец. Только светло-серые глаза, встретив мой удивленный взгляд, сверкнули из-под белесых бровей такой неукротимой злобой, что захотелось отшатнуться.
      - Капрал седьмого десятка Ом Лютый!
      Вот, и имя какое-то странное. Когда все назвали свои имена, я представился еще раз:
      - Лейтенант Рик Сайваар, - и, немного помолчав, предложил. - Если есть какие-нибудь вопросы, задавайте.
      Добб Ноут сделал шаг вперед:
      - Господин лейтенант, не покажете, как правильно сделать "стойку скорпиона"? А то мы тут поспорили… - и протянул свой меч.
      Сацеол и кровавая Морриган! Вот это я опозорился! Некоторое время над палубой царило выжидательное молчание, затем грянул хохот. Солдаты, поняв, что командир не знает простейших вещей, ржали как табун диких лошадей по весне, а капралы, стараясь перекричать их смех, наперебой сыпали вопросами:
      - Что такое "вдовий захват"?
      - Покажите "монастырскую подножку"!
      - Во скольких вылазках вы бывали?
      Не принимали участия в веселье лишь беловолосый Ом Лютый, лицо которого презрительно морщилось при каждом новом вопросе, да еще угрюмый капрал четвертого десятка - смуглый усач, кажется, по имени Хамар. Наконец, Бил Райтон, видимо, желая добить меня, выкрикнул:
      - А правда, что вы купили баронский титул и чин лейтенанта?
      - Хватит! - гаркнул Хамар.
      Бил Райтон, поняв, что зашел слишком далеко, осекся, а усатый, бросив мне:
      - Командуйте разойтись, лейтенант, - вышел из строя и заорал. - Четвертый десяток, в трюм, марш! Живо, орочьи выродки! Я вам покажу смешки и забавы! Вы у меня кровью харкать будете!
      - Разойтись, - приказал я, боясь поднять глаза.
      - Да, неудачно, - сочувственно произнес Дрианн, когда солдаты спустились вниз. - Ну ничего, в следующий раз получится лучше!
      Я посмотрел на мальчишку. Идиот он, что ли? Или тоже издевается? Но круглое простодушное лицо лучилось доброжелательством. Значит, все же идиот. Да неужели непонятно: не будет никакого следующего раза! Я для них - никто, чужак, даром получивший то, что другие зарабатывают кровью! Я ничего не смыслю в воинской науке, и мне не знакомо ни одно из названий, которыми сыпали капралы! Так неужели же они позволят, чтобы ими, ветеранами, командовал неумеха и слабак? Нет, не допустят, и будут правы, потому что на войне цена моей ошибки - их жизнь! Впору было утопиться, но спас помощник капитана, который пригласил меня и мага в кают-компанию, на обед. В крохотном помещении за столом уместились капитан, два корабельных офицера и мы с Дрианном. Еда была не намного вкусней утренней солонины, но зато рамса вдосталь. От расстройства я приналег на островной напиток, и к концу обеда жизнь уже не казалась мне безнадежной. Я даже сумел поддержать беседу, хотя говорил не совсем внятно. Зато много смеялся, не догадываясь о новом испытании, которое судьба уже вписала для меня в свою книгу.
      - Капитан! - в кают-компанию вбежал матрос. - Капитан, там… там…
      Глаза малого вылезали из орбит, язык заплетался, дыхание сбилось. Он лишь разводил руками, пытаясь донести до нас суть происходящего.
      - Да говори же, сто медуз тебе в душу! - взревел капитан.
      Матрос нервно икнул, закатил глаза и осел на палубу в глубоком обмороке. Капитан плюнул и выскочил прочь из каюты-компании, попутно костеря парня, на чем свет стоит. Мимоходом удивившись, с чего это морскому волку приспичило вести себя подобно хрупкой барышне, я побежал следом. И увидел… нечто. Оно неспешно поднималось из воды перед носом корабля, создавая вокруг себя волнующиеся круги. Сначала это было похоже на шляпку невозможно огромного гриба. Розоватая и склизкая, не меньше пяти фихтов в поперечнике, она вырастала все выше, пока не закачалась над "Шайани", заслоняя собою солнце. Потом показалась неровная бахрома, колышущаяся и истекающая чем-то, больше всего напоминающим сопли. Следом, извиваясь, потянулись бесконечные тонкие плети, и я понял, что вижу гигантскую медузу. Она продолжала подниматься над водой, паря в воздухе, словно зловещая туча.
      - Прими нас, Маннаин, - выдохнул капитан, медленно опускаясь на колени. Следом за ним на палубу рухнула вся команда.
      Стоять остались только мы с Дрианном. Из люка высунулась голова Сайма Хассона. Мгновенно оценив ситуацию, капрал выкрикнул:
      - Все наверх, с оружием!
      Солдаты один за другим выскакивали на палубу, но не застывали в немом ужасе, а, следуя приказам капралов, строились вдоль бортов. Между тем медуза в воздухе раскрылась, как зонтик, и зависла над кораблем.
      - Цельсь! Пли! - раздался крик Ома Лютого, и в бесформенное тело твари полетели арбалетные болты.
      Все они достигли цели, но никак не повредили чудовищу, завязнув в мерно колышущейся массе. Раздался звук, похожий на чмоканье, и края зонта опустились, захватив в плен корабль. Медуза содрогнулась, сжимая каравеллу. Затрещала обшивка, с хрустом ломались мачты. Все мы оказались погребены под желеобразным коконом, с которого на головы валились комки едкой слизи. Солдаты рубили тело медузы мечами, выпускали в него тучи болтов - тщетно.
      - Вставай! - заорал Хамар, встряхивая капитана. - Пушки - к бою!
      - Это бесполезно, - ответил тот. - Дитя глубин непобедимо.
      - Дитя глубин, - зачарованно повторил Дрианн. - Вот оно какое…
      Мальчишка задрал голову и принялся восторженно разглядывать полупрозрачные внутренности медузы, словно картинку на занятиях в Университете.
      - Встать, тряпка! - бесновался Хамар. - Командуй, поглоти тебя Бездна!
      - Бездна здесь! - торжественно возвестил капитан и закрыл глаза, вознося молитву Маннаину.
      - Оставь его, пушки залеплены слизью, - произнес, подходя, Сайм. - Может, тоже помолимся?
      Хамар в ответ кратко, но емко сообщил товарищу, куда тот может засунуть свою молитву, и кинулся на помощь мечникам. Воздуха не хватало, палуба была залита слизью так, что двигаться стало невозможно.
      - Хватит любоваться! - прикрикнул я на Дрианна. - Ты же маг, сделай что-нибудь!
      - Да-да, сейчас! - заторопился мальчишка, и его пальцы заплясали, складывая рисунок заклятия. - Сейчас я огненным шаром ка-а-ак залеплю!
      Почему у него в итоге вышло целых два шара - я так и не понял. Но оба они - небольшой, слабенький, и огромный, щедро напоенный пламенем - полетели вправо, насквозь пробив бок медузы, чем вызвали восторженные крики солдат. Но вскоре оказалось, что радость была преждевременной: раздался громкий чмок, и дыры затянулись. А несчастный маг обессиленно уселся на палубу, видимо, из-за нервного потрясения истощив свои силы. Именно в этот момент я отчетливо осознал: выхода нет, мы все погибнем под этим куском соплей. "Оставь себе, сынок, пригодится", - вдруг ясно прозвучал в памяти голос дядюшки Ге. Именно так сказал старик, возвращая мне капсулу из Солнечного камня, которую я хотел ему отдать. Где же она? Я сунул руку в потайной карман и нащупал гладкую теплую поверхность. Не задумываясь над тем, что делаю, разнял похожую на яйцо штуку на две половинки, в каждой из которой покоился безобидный на вид порошок. Дышать было нечем, голова кружилась, и я никак не мог сообразить, что делать дальше. Опасаясь, что потеряю сознание, соорудил первое пришедшее на ум заклятие - "Снежный вихрь" - и прошептал активирующие его слова. Такими штучками маги развлекают ребятишек на празднике Зимней сказки, заставляя снег подниматься с земли и образовывать маленькие рукотворные завихрения. Пауроний покинул свое гнездышко и смерчем взлетел вверх. Я тут же сплел и отправил следом "Железный кулак". Не самое сильное, но это все, что я мог на тот момент.
      - Ложись! - завопил Дрианн, изумленно наблюдавший за моими действиями.
      Странно, но все услышали и рухнули на скользкую палубу, я в том числе. Звук был такой, словно лопнули сами небеса. Что-то тяжелое и мокрое с отвратительным звуком плюхнулось на шею и растеклось по спине. Но дышать стало легко, я ощутил движение воздуха, и - о чудо - услышал плеск волн. Никогда еще шум моря не раздавался для меня такой чарующей музыкой. Немного выждав, я рискнул поднять голову, что удалось с трудом из-за толстого слоя покрывающей меня слизи. Палуба напоминала тарелку с рыбным заливным, какое добрые хозяйки подают гостям к праздничному столу. Вокруг дрожал вонючий розоватый студень, из-под которого, кряхтя и ругаясь, выползали оглушенные люди. По поверхности моря плавали обрывки бахромы и куски стрекал.
      - Что это было? - соседний ком клейковины развалился, и из него выбрался Дрианн. - Как вам это удалось?
      - Колданул маленько, - небрежно отмахнулся я, стараясь не заострять внимания на своей роли в произошедшем и пряча половинки опустевшей капсулы в карман.
      Эффект, однако, вышел обратный.
      - Вы…кто? Магистр, да? - глаза сияют, рот полуоткрыт в припадке щенячьего восторга.
      - Да нет же, случайно все вышло.
      - Как это случайно, если у вас была капсула с готовым заклинанием? Я видел…
      Нет, дорогой, ты не видел, ты смотрел - а это вещи разные. Мальчишка не понял, что было в емкости из Солнечного камня. С одной стороны, странно это: неужели в университете не объясняют, для хранения какого вещества используются такие капсулки? С другой - можно списать на отсутствие опыта, нервную обстановку и нехватку воздуха. К тому же, он находился не так уж и близко. И потом: ну, какой нормальный человек поверит, что есть на свете чудаки, запросто таскающие в кармане порцию паурония, достаточную для уничтожения целого полка? А может, и армии, это если с умом распорядиться. Вообще-то, я использовал, так сказать, "сырую мощь" металла, выхода не было, да и умений маловато. Знающие же маги поступают по-другому: они по крупинкам добавляют порошок в готовые заклинания, либо применяют малую его толику при плетении боевых заклятий. Гномы любят добавлять пауроний в сталь, из которой потом изготавливают мечи, кинжалы, сабли, наконечники для стрел… Такое оружие стоит на порядок дороже обычного, но зато обладает непревзойденными боевыми качествами. Неудивительно, что Галатон с Парганией "бодаются" из-за колоний: только на Южном континенте имеются месторождения этого удивительного металла.
      Так или иначе, разубеждать парня я не стал: пусть уж лучше думает, что его спутник - величайший маг всех времен и народов, чем догадается о содержимом капсулы. Не стоит забывать, что за хранение, распространение, добычу, перевозку, куплю и продажу паурония согласно законам Галатона полагается смерть. Слава Лугу, вроде бы никто ничего не заметил.
      Настало время оценить потери, чем и занялся капитан, поразительно быстро передумавший помирать. Дитя глубин она, или не дитя, но тварь изрядно потрепала "Шайани": мачты сломаны, изодранные, покрытые соплями паруса бессильно обвисли, дула пушек забиты тем же самым, палуба… сами понимаете. Но никто не погиб, и это вдохновило нас на новые подвиги. До самого вечера команда, объединив усилия с солдатами, надраивала палубу и выковыривала из пушек слизь. Мы же с Дрианном, вылив на себя по паре ведер морской воды и кое-как счистив с одежды липкий кисель, занялись мачтами и парусами. Маг, обессиленный после сотворения огненных шаров (работа с огнем отнимает много энергии, особенно, если волшебник предпочитает другую стихию), диктовал мне заклинания скрепления и восстановления, а я воплощал их в жизнь. После длительных мучений, во время которых мною были помянуты все боги Аматы и установлена степень родства сломанных мачт с демонами Мрака, работа, наконец, была закончена. Удалось даже кое-как заштопать и отскоблить от слизи паруса. Но конечно, вернуть им первозданный вид было не в моих силах.
      - Ничего, - бодрился старший помощник за ужином в кают-компании. - Главное, корпус не пострадал.
      - Однако далеко мы с такими парусами не уйдем, - остудил его пыл капитан. - До Санмы точно не дотянем. Первый же сильный ветер - и…
      - Что же вы предлагаете? - помощник был странно напряжен.
      - Унгда, - коротко произнес капитан.
      - Но это невозможно!
      - Выхода нет.
      По лицам сидящих за столом офицеров было понятно, что слова капитана их не порадовали. Так, дай Луг памяти, что там не так с Унгдой? Конечно, печально известные Клыки смерти - длинная полоса рифов, тянущаяся вдоль всего побережья этой страны. Да, теперь ясно, почему моряки недовольны. Клыки смерти недаром получили такое название - около них каждый год гибнут десятки судов. Я осторожно поинтересовался:
      - Может быть, удастся пройти дальше?
      - Дальше - до самой Санмы сплошные скалы Пустыни призраков.
      Судя по безмятежной улыбке Дрианна, парень ничегошеньки не знал о географии Южного континента. Все-таки удивительно, чему их учат в университете?
      - А что плохого в Унгде? - спросил он.
      - Да только то, что мы разобьемся о рифы, - резко ответил я, разозлившись на его несообразительность.
      - Дело не в том, - капитан усмехнулся, когда мальчишеская физиономия мага расстроенно вытянулась. - Смею надеяться, я неплохой моряк, и сумел бы обогнуть Клыки. Тем более что бывал там не раз и знаю, как это сделать.
      - Что же тогда?
      - Говорят, в последнее время Клыки облюбовали морские тролли.
      Нет, ну что же это такое, а? Теперь еще и такая головная боль! На Дрианна было жалко смотреть, так испуганно он вытаращил глаза.
      - Но они же… людей едят! И еще у них сейчас период брачных игр!
      Ай, молодец, парень! Расоведение ты хорошо учил. Чего нельзя сказать обо мне. Кое-какие сведения дядюшка Ге сумел вбить в мою буйную голову, но, надо признаться, их объем оставляет желать лучшего. Вот, к примеру, что мы знаем о троллях, кроме общеизвестных народных поговорок: "Туп, как тролль", "Заставь тролля Лугу молиться - он себе весь лоб расшибет", "Троллям закон не писан", и так далее? Это - здоровенные такие, в два человеческих роста, орясины, преимущественно грязно-синего цвета, невероятно тупые и в той же мере злобные. Согласно легенде о сотворении Аматы, выплюнул их Хаос, что и неудивительно. Делятся на горных и морских. Правда, поголовье горных подсократили воинственные гномы, которые этих тварей терпеть не могут. А вот морские цветут и процветают. Кто будет на них охотиться? Саймары, что ли? Так они - мирный народ. Что еще? Селятся тролли в подводных пещерах у скал или рифов, живут обычно парами, или небольшими семьями. За исключением, как изящно выразился маг, "периода брачных игр". Раз в году, в месяце Нуадия, толпы озабоченных продлением рода и жаждущих любви троллей собираются в одном месте. Самцы меряются силами, самки выбирают достойнейших. Именно в это время тролли особенно опасны. Длится это великолепие до месяца Пирия, так что у нас есть все шансы попасть на торжество - до конца Нуадия еще двадцать дней. Потом самки с самцами вновь расползутся в свои пещеры, и будут растить тролльчат, до следующего лета.
      - В любом случае, впереди еще около двух дней пути, - прервал мои размышления голос капитана.
      Изрядно поднабравшись рамса, который, как ни странно, немного смягчал симптомы морской болезни, я отправился в каюту, намереваясь хорошо выспаться после тяжелого дня. Дрианн плелся сзади, высоко подняв масленую лампу и поражая мое воображение подробным описанием анатомических особенностей троллей. В каюте я, не раздеваясь, забрался в койку и пожелал магу спокойной ночи. Как только погас свет, ко мне на грудь тихо запрыгнул Бродяга и принялся удовлетворенно подвывать. Памятуя о лечебном воздействии, которое оказывало его присутствие, я не стал прогонять зверя. Интересно, кстати, где он был целый день? Наверное, в трюме крыс ловил.
      - Рик, что с вами? - испуганно воскликнул Дрианн.
      "Мой кот мурлычет", - хотел было ответить я, но почему-то передумал и сонно пробурчал:
      - Это я так храплю…

       - Ты уверен?
       - Да! Он - великий маг! Он сумел справиться с одним из богов Бездны!
       - Каким образом?
       - С помощью заранее заготовленного заклятия. Он выпустил волшбу наружу и активировал его, потом отправил следом еще одну.
       - Какое заклятие он использовал?
       - Не знаю, мой господин, на корабле царила паника, к тому же я находился довольно далеко. Но это было нечто невероятное!
       - Помнится, кто-то утверждал, что мальчишка - "просто прохожий"!
       - Простите меня, я ошибся, мой господин.
       - Ничего, главное чтобы ты исправлял свои ошибки.
       - Но что мне делать? Мои возможности ничтожны по сравнению с его могуществом!
       - Ты прав, если он так талантлив… Бездна, как жаль, что нельзя перетянуть его на свою сторону!
       - Почему нельзя, мой господин? Ведь вы даже не пробовали.
       - Он очень умен, хотя и не уверен в себе, патологически честен, а, кроме того, совершенно нечитаем. Неудобный слуга, в отличие от тебя.
       - Благодарю, господин.
       - Это не комплимент, к сожалению. Итак, я активирую артефакт. Но не спускай с парня глаз. Коготь Угелука срабатывает не сразу.
       - Слушаюсь…

* * *

      - Лейтенант! Лейтенант! Проснись же!
      Кто-то осторожно, но весьма настойчиво похлопывал меня по плечу. Не хочу! Отстаньте! Но неведомый вражина не унимался. Пришлось открыть усталые глаза… и снова закрыть, внушая себе, что увиденное лишь дурной сон. Надо мной маячила отвратительная рожа: в свете масленой лампы тускло отсвечивал лысый череп, маленькие глазки хищно прищурены, нечеловечески мощный подбородок навевал воспоминания о горных троллях, не к ночи будь помянуты. Однако пришелец не желал быть принятым за сновидение и повторил:
      - Вставай, лейтенант, разговор есть, - и, помявшись, стыдливо добавил, - пожалуйста.
      Против "пожалуйста" не попрешь, пришлось сделать еще одну попытку. Чудищем, померещившимся мне спросонья в неверном свете, оказался никто иной, как капрал Добб Ноут собственной персоной, с чьей легкой руки над неумехой-лейтенантом насмехается теперь вся рота. Бродяга куда-то пропал, видно, услышав чужие шаги, умудрился спрятаться.
      - Что вам, капрал? - устало спросил я, мысленно гадая: чего от меня хотят на этот раз. Неужели не наигрались еще? Могли бы хоть ночью в покое оставить.
      - Там ребята… в трюме-то… - помявшись, сообщил Добб. - Поговорить бы надо, того, этого, лейтенант.
      Делать нечего, пришлось вставать и спускаться в трюм, отчаянно надеясь, что воины ради развлечения не надумали устроить мне "темную".
      Трюм, освещенный парой ламп, встретил меня полной тишиной. Нет, солдаты не спали, они сидели на тюфяках, служивших им ложем, и смотрели на вашего покорного слугу. Капралы приветствовали меня стоя. Я остановился посреди их обиталища, не понимая, чего от меня ждут. Молчание затягивалось. Наконец Добб нерешительно произнес:
      - Мы… того, этого. То есть, как бы сказать… - видно, красноречие нынче парню отказало. Как и смелость, которую он демонстрировал утром. Сделав глубокий вдох, словно перед прыжком в воду, капрал рубанул. - Короче, прости нас, лейтенант, - и протянул мне руку.
      Не задумываясь, я пожал широкую шершавую ладонь.
      - Да ладно, всякое бывает.
      - Вот и славно! - облегченно выдохнул Добб, и его грубоватое лицо расплылось в улыбке. - Мы-то думали, понимаешь, ты - слабак какой-то…
      - А ты - боевой маг! - перебил его Сайм Хассон, изо всех сил хлопая меня по плечу.
      - Не совсем… - попытался объяснить я, но воины уже не слушали.
      - Если бы не ты, лейтенант, все бы сейчас рыб кормили!
      - Не держи зла!
      - Как ты его шарахнул-то!
      - Вот мы с парнями и подумали: нехорошо вышло!
      - В общем, спасибо тебе от всей роты! - подытожил Добб, протягивая объемистую флягу. - Лучшая старка из трактира Чага Уховертки.
      Как же, слыхал. А теперь и попробую. Я поднял емкость в приветственном жесте.
      - За вас, ребята!
      Не знаю, на чем настаивает старку Чаг уховертка, но крепость у нее отменная. Посудина вернулась к хозяину, а мне сунули еще одну.
      - Теперь моей, лейтенант!
      Отметили мы примирение. Как оказалось, фляги находились на вооружении почти у всех воинов, и в каждой из них плескались старка, либо рамс, либо ядреная настойка домашнего производства. Выпив как следует, солдаты завалились спать, мы же с капралами повели неспешную беседу. Скрестив ноги на манер жителей Восточного Эмирата, я сидел на краю тюфяка, принадлежащего капралу шестого десятка Флиннелу О'Халигату - тридцатилетнему высоченному парню. Маленькими глотками отхлебывая старку из полюбившейся мне фляги, закусывал сухарем и слушал рассказ Била.
      - Они, парганцы-то, уже который раз на Санму пасть разевают. Мы их и прошлый год били, и позапрошлый.
      - Значит, ты уже бывал на Южном континенте?
      - Как не бывать? Мы все не по разу туда прогулялись. Кроме вот, - Бил кивнул на Хамара. - Он у нас новичок.
      - Из Волков перешел, - уточнил хмурый воин.
      Силен мужик! Имперские волки охраняют границы Галатона. Войска ничуть не хуже Ястребов.
      - Ну, и как там, на континенте? - заинтересовался я.
      - Да обыкновенно. Жара, мухи, туземцы всякие. Еще змей много. Они подлые: в глаза лебезят, кланяются, а в спину ножом пырнуть норовят.
      - Кто, змеи? - вытаращил я глаза.
      Слыхал, конечно, о чудесах Юга, но чтобы такое?
      - Да при чем здесь змеи? - досадливо поморщился слегка захмелевший Бил. - Говорю же: туземцы! Хуже орков, ей-Луг!
      - Ну, это ты загнул! - крякнул Флиннел. - Орки - они, в общем, орки… - не найдя подходящих слов, воин сделал добрый глоток рамса.
      - Так что там надо быть начеку! - продолжил Бил. - Ну, ты-то не пропадешь, лейтенант.
      - А вот и пропаду! - честно признался я. - С оружием обращаться не умею.
      - Так мы научим! - ухмыльнулся Йок, щуря хитрые зеленые глаза. Парень напоминал лесную кошку - такой же гибкий, опрятный и опасный. Даже в его речи чувствовались обманчиво мурлыкающие нотки. - Что, ребята, подсобим лейтенанту?
      - Можно, - согласился Добб. - Драконаиз тебя за пару дней, конечно, не получится, но пару-тройку приемов покажем. Будет подмога твоей волшбе!
      - Главное, ты - не трус, а остальное приложится, - поддержал его Сайм. - Вот Добб - он у нас знатный мечник. Йок в рукопашном хорош. Арбалет… - он перевел взгляд на Ома Лютого, который с самого начала участия во всеобщем братании не принимал и от старки отказался. Сидел себе поодаль, поигрывая стилетом. Раз - узкое сверкающее лезвие взлетает вверх на пару локтей, два - тонкие пальцы уверенно охватывают рукоять.
      - Лютый! - позвал его Сайм. - Поучишь лейтенанта арбалет держать?
      - Посмотрим, - сквозь зубы процедил Ом и, сунув стилет за голенище сапога, демонстративно улегся на тюфяк, прикрыв глаза.
      - Такой вот он у нас, с гонором, - хмыкнул Добб. - А вообще, парень надежный. Он в прошлый раз, того, этого, мне жизнь спас. Пошли мы с ним в разведку, и на караул парганцев наткнулись. Тех - шестеро, нас - двое. Ну, двоих-то мы сразу уложили, а третий меня - в спину мечом! Под лопаткой насквозь пробил, Мраков сын! Чуть бы выше - и здравствуйте, Счастливые долины!
      - Не, - заметил весельчак Флиннел, - тебя туда не возьмут. Только во Мрак…
      - Ну вот, - не смутившись высказыванием товарища, Добб подкрепился изрядным глотком старки и продолжил, - Лютый его из арбалета, почти в упор. А потом, того, этого, с двумя оставшимися схлестнулся. Меч у него и выбили. Так он в одного стилет метнул, точнехонько в сердце, он у нас мастер на это дело, без промаха кидает, что ни попадя. Как циркач, ей-Луг! А на другого с голыми руками попер. Под меч поднырнул и глотку ему перегрыз.
      - Как… перегрыз? - икнул я.
      - Понятно как, зубами. А потом еще меня на себе четыре майла к своим тащил. Одно слово: Лютый, - довольно заключил воин и приложился к фляге.
      - Слышь, лейтенант, я спросить хочу, - впервые заговорил Давин Хрол, капрал девятого десятка, молчаливый мужик простоватого вида. - Ты сам-то откуда будешь? Правду говорят, что баронство и чин тебе от императора достались?
      Рассказывать о себе не хотелось. Хвастаться особо нечем. Понятно, конечно, что мое происхождение не должно шокировать воинов, это вам не придворные щеголи - люди, привыкшие рисковать жизнью, прежде всего меряют честь по поступкам, а не по имени. С другой стороны… предубеждение против бастардов у галатонцев в крови. Я решил открыть капралам всю правду о себе как-нибудь потом, при случае. Казармы Ястребов находятся за пределами городских стен, поэтому воины мало что знали о нашумевшей истории спасения императора. Я отделался общими фразами. Мол, живу у дяди в Портовом квартале, а титул и чин получил за заслуги… Напустил туману, в общем. Но спасибо другому туману, царившему у нас в головах после обильных возлияний - никто не стал выспрашивать подробности.
      В свою каюту я вернулся под утро. Как ни странно, Дрианн, который должен был видеть десятый сон, не спал - он лежал в своей койке, поставив на палубу лампу, и остановившимся взглядом всматривался в круглую штуку из полированного черного дерева, от которой к шее тянулся широкий кожаный шнурок. Дорогой амулет! Интересно, каким действием он обладает? Я никогда такого не видел, поэтому подошел поближе. Губы мага беззвучно шевелились, лоб был нахмурен, словно парень пытался что-то услышать. Почувствовав наконец, что он в каюте не один, Дрианн вздрогнул, оглянулся и суетливым жестом спрятал амулет под рубаху. Ну, не хочет показывать - и не надо! Я дружески хлопнул мага по затылку и завалился в койку.
      Пробуждение было суровым. Свежий и отдохнувший Бил тряс меня как садовник - грушу, и решительно отказывался понимать, что у меня болит голова, ломит кости, а к горлу подкатывает тягучий ком тошноты.
      - Добрый бой - лучшее лекарство! - торжественно провозгласил он, вываливая меня из койки.
      И начались прелести обучения! Сначала разминка под руководством Йока, который безжалостно валял меня по палубе, при этом дотошно объясняя, как и зачем он это делает. Теперь-то я узнал, что такое "вдовий захват"! Это когда противник стискивает тебя до треска в ребрах, одновременно сцепляя руки в замок на твоей спине. Если вдовы так обнимают, то не надо мне Мельды! Впрочем, может, название намекает, что после этого захвата твоя жена останется вдовой. "Монастырская подножка" тоже была хороша в своем роде - благодаря ей я бесчисленное количество раз мешком хряпался на палубу. Потом настало время изучения стратегии и тактики ближнего боя, а также теории выживания на Южном континенте - да-да, мои мучители и это предусмотрели! Преподавал мне сию премудрость капрал восьмого десятка Зарайя Миттус - обстоятельный немолодой бородач.
      - Ты, лейтенант, знаешь, чем Ястребы отличаются от других имперских войск?
      Пришлось покаяться: точно не знаю.
      - А тем, что мы - быстрые да легкие. Нас отправляют туда, где надо прибежать, скоренько зачистить, и назад. В осаде стоять, к примеру - это к Секачам,они народ медленный, но упорный. Если крепость защищать, то Имперские шершнисгодятся, без них в этом деле никуда. Вот, кстати, ты мне ответь: почему среди Ястребов лучников нет?
      - М-м…
      - Да потому, лейтенант, что в нашем деле от них никакого проку, суета одна. Лучнику, ему что надо? Время, чтобы лук поудобнее перехватить, к ветру примериться, прицелиться. А где у нас время? Нет его. По этой вот причине у Ястребов на вооружении арбалеты. Арбалет - он меньше, удобнее, из него можно и в упор бить. Конечно, у Ястребов и мечи имеются, а обращаться с этими игрушками они обучены, будь спокоен. Опять же, дага быть должна обязательно. В бою иной раз щит выбьют, так с дагой в левой руке сражаться сподручнее. Понятно объясняю?
      - Понятно.
      - Вот и ладно. Покажи свой меч.
      Я протянул Зарайе императорский подарок.
      - Знатная вещица! Сразу видно, гномья работа. С волшбинкой?
      - Наверное, да.
      - С ней, вон как поет! - воин ласково провел кончиками пальцев по матовой стали клинка. - Хороший меч, годится. Ну, о мечах тебе лучше Добб расскажет, он у нас по этой части дока. Я только одно спрошу: видел ты Ястреба с двуручником? Нет? А почему, как думаешь?
      - Наверное, потому что для ближнего боя неудобно, - догадался я.
      - Верно мыслишь, - одобрил дядька. - Двуручники Секачи любят, ими ряды копейщиков хорошо разбивать, ежели они ниже стоят. Копье таким мечом перерубается на раз. Или, опять же, против конного в полном вооружении: двуручником сплошной доспех пробить можно, тяжелый он - ого-го, чтобы такое оружие таскать, да еще и биться им, надо силу иметь. А Ястребам нужны мечи короткие, чтобы двигаться не мешали. И вот еще что: видел я намедни на тебе кольчужку, добрую такую. Где она?
      Вспомнив, какие насмешливые взгляды провожали меня вчера, я слегка покраснел и признался, что оставил кольчугу в каюте.
      - Ну, в каюте так в каюте, - легко согласился Зарайя. - У нас доспех только перед высадкой надевать принято. Как мыслишь, какой доспех у Ястребов должен быть?
      - Чтобы не мешал движению, легкий… Тонкая кольчуга, наверное, вроде моей. И шлем, так?
      - Быстро схватываешь, лейтенант. Еще наручни и поножи. А шлемы у нас не такие как у Быков, к примеру. Те при полной выкладке шагу ступить не могут, такую тяжесть только коню и тащить. А наши шлемы - вот.
      Бородач жестом фокусника вытащил из-за спины нечто напоминающее маленькую гладкую шапку, только изготовленную из стали. Впереди располагалась узкая полоса, видимо, для того чтобы защищать нос, сзади болталась кольчужная сетка.
      - Примерь-ка.
      Внутри шлем был подбит мягкой холстиной, каким образом она держалась на стальных боках, я так и не понял. С помощью клея, наверное. Надев его, я вызвал у Зарайи добродушный хохоток:
      - Великоват маленько. У меня голова-то поболе твоей будет. Удивляешься, как материя держится? Полковые мастера колдуют. Шлемы-то все одинаковые по размеру, не будешь же каждому солдату голову измерять. Вот и подгоняют: кому велик - побольше холстины налепят, и готово. Потому-то мы волосы и сбриваем, жарко очень.
      - А Ом? - я вспомнил Лютого, шевелюра которого не уступала эльфийской.
      - Это - особый случай, он вообще шлем с кольчугой не признает.
      - Как же?… - положим, в сражении с мечником можно надеяться на свою ловкость. Но ведь никогда не предугадаешь, в какую секунду и откуда в тебя выпустят стрелу, или, того хуже, арбалетный болт.
      - Да так, - пожал плечами воин. - Лютый не такой как мы, он смерти не боится.
      - А вы боитесь? - изумился я. Как-то в моем сознании лихие Ястребы не сочетались со страхом смерти.
      - Ну, ты спросил, лейтенант! - усмехнулся Зарайя. - Кому ж помирать охота?
      - Ому… - пробормотал я под нос.
      Действительно, если человек не боится Слепой невесты, значит, ждет ее прихода. Лютый все больше занимал мое воображение.
      - Ну, хватит пока, - подытожил капрал. - Вечерком еще поговорим, о том, как выбивать противника из деревень. Это тебе пригодится, все колонии - сплошь маленькие поселения, городов там почти нет.
      Если вы думаете, что меня на этом оставили в покое, то глубоко заблуждаетесь. Спасибо, хоть дали пообедать и часок отдохнуть. Впрочем, отдыхом это можно было назвать с большой натяжкой, потому что все это время Добб посвятил теории боя на мечах. Обогатив свои познания такими замечательными вещами как стойки "собачий хвост" и "скорпион", и так и не уяснив, чем же отножный удар отличается от подплужного, я под руководством того же Добба приступил к практическим занятиям. Благодарение Лугу, капрал демонстрировал мне удары в замедленном темпе. Но этого тоже хватило. Потом он отошел в сторонку, сложил руки на груди и принялся гонять меня, заставляя сражаться с воображаемым противником.
      - Засечный правый, засечный левый, вдоль! Стойка! Горизонт правый, горизонт левый, вдоль! Стойка! Не спи, лейтенант! Поземный левый, подплужный правый, горизонт левый! Локоть куда, локоть куда, я говорю?! Еще раз!
      И еще, и еще, и еще! Когда наконец мечник сжалился, я ощущал себя столетним стариком. Хотелось лечь и больше не вставать, все тело ныло, правая рука, казалось, сейчас отвалится. Тем не менее, морская болезнь чудесным образом исчезла. Видимо, обиделась на отсутствие внимания. Добб остался мной доволен:
      - Для первого раза неплохо! Завтра со щитом поработаем.
      На сон грядущий я имел удовольствие беседовать с Зарайей об особенностях захвата колониальных деревень.
      - Там, вроде, все то же самое, что и в галатонских селах, - делился со мной воин. - Только дома не деревянные, а из травы такой, навроде нашего камыша. Горит хорошо! Но ты не забывай, что, ежели из своей деревни врага выбиваешь, так жители тебе благодарны. Коли не помогут, так хоть не помешают. А в колониях все не так. Для них что мы, что парганцы - одинаково - двана. Захватчики, по-нашему. А значит, жди удара вдвойне. Парганец не заденет, так дикарь копьем проткнет. Или стрелкой плюнет.
      - Как это… плюнет?
      - А у них такие трубочки есть, на дудку похожи. Вот из них туземцы и плюются стрелочками. Сами-то они крохотные, серьезную рану нанести не могут. А только дикари их змеиным ядом смазывают. Если попадет в кровь - считай ты уже покойник. Но и это не самое плохое.
      Ну, знаете! Что же может быть хуже? Зарайя огорошил:
      - Страшнее, если ты им живым в руки попадешь. К примеру, перебили ребят, а тебя в плен взяли. Или украли, когда рота лагерем стояла. Очень даже просто! В кусты по нужде отошел - и нет тебя. Поэтому запомни: в кусты только с товарищем. А если все же в плен попадешь - мой тебе совет: постарайся сам к Тринадцатому богу отправиться. Душу спасешь.
      - В каком смысле? - проблеял я, заранее ужасаясь ответу.
      - Ну, если просто съедят, это хорошо. Но не все племена людоедские. Могут рабом сделать. Тоже ничего, если повезет, попробуешь сбежать. Но вот если гунгану отдадут - пропала твоя душа. Они же демонам Мрака молятся, дикари-то. А гунганы - колдуны их - умеют покойников поднимать. Говорят, они душу пленяют, и, пока не выпустят, покойник им служить обречен.
      Ну, это не ново. Техникой создания зомби владеют не только гунганы. Обычная некромантия, в сущности, основанная на союзе с могущественным демоном. Вот насчет пленения души сомневаюсь. В дядюшкиной библиотеке есть такая забавная книжица - "Некромант. Путь презлейшего". Древняя, между прочим, в переплете из человеческой кожи. Так вот, в детстве я пару раз в нее заглядывал, картинки смотрел, отвратные, надо сказать. Там говорилось, что захват души - всего лишь страшная легенда, никто не властен над душами, кроме богов, и Абсолюта, конечно. Хотя кто его знает…
      - Вот в Унгде, например, очень сильные гунганы. И людей они тоже едят, - как ни в чем не бывало, продолжал бородач. - Нет, конечно, они в открытую не нападают, боятся. Так, поодиночке отлавливают. Был у нас случай лет пять назад, в Кууме. Больно уж девки там хороши! Оттуда рабынь и везут. Парень у меня в десятке служил, ходок был тот еще - котяра просто. Мы его так и звали: Кот. Стояли мы лагерем у одной деревни, не помню уж, как называлась. И присмотрел наш Кот себе подружку. Красавица - ничего не скажешь. Глаза черные, жгучие, - Зарайя вытаращился, видимо, изображая взгляд туземки. - Гибкая, в поясе ладонями обхватить можно, а груди - вот такие! - капрал вытянул руки перед собой на пол-локтя. - Ну, парень с катушек и слетел. Вынь да положь ему эту девку. А она из богатой семьи была, дочка гунгана. С такими даже Хорькине связываются, себе дороже. Наоборот, стараются задабривать - рамс привозят, старку, бусы там всякие, а колдуны за это дикарям говорят, что хорьки - посланники божка, которому племя молится. Туземцам лестно богу угодить, вот и идут в рабство добровольно.
      Что-то жаль мне стало дикарей. Раньше не задумывался: колонии и колонии, рабы и рабы. А сейчас вдруг осознал: их жизнь на чужбине даже хуже судьбы бастарда. Ведь раб - это не человек даже. Вещь, собственность. Именно так трактует его статус закон Галатона: убийство чужого раба считается порчей имущества и обязывает виновного возместить стоимость утраченной вещи. И никак иначе. Собственно, чем дикари заслуживают такого отношения? Они нас не звали к себе, жили спокойно, никого не трогали. А мы захватили их земли ради того, что кроется в недрах, вывозим с континента алмазы, драгоценное черное дерево, а взамен широким жестом дарим горстку дешевых стеклянных бусинок…
      - Эй, лейтенант, ты чего задумался? - толкнул меня в бок Зарайя, и с неожиданной для старого солдата чуткостью спросил. - Тебе что, туземцев жалко, что ли? Плюнь, парень, и забудь. Жалеть будешь, когда домой вернешься. А там - нельзя. Они тебя не пощадят, если что. Ну так вот, я и говорю: наладился наш Кот в деревню бегать. Сядет напротив хижины гунгана и сидит, девку высматривает. А она даром что молодая - вредная была, ух! Смеялась все над ним. Досмеялась…
      Воин замолчал, вглядываясь в колыхание волн за бортом.
      - И что? - поторопил я его.
      - Да что… у Кота кровь - не водица. Украл он девчонку, и силой взял. А она этого не стерпела и руки на себя наложила, в Шарде утопилась. Это река там такая, слыхал? А перед тем отцу все рассказала. После этого пропал наш Кот. Мы его обыскались, все ближние селения обшарили, к дальним пошли. Нет нигде. Вернулись, конечно. Мы тогда парганцев ждали - опять несколько рот границу с Зингвадойперешли и все норовили деревню эту захватить. Там рядом шахта большая, волшбинку добывают. Стоял я в карауле, ночь теплая, тихая, светляки летают, здоровые такие, лохматые…- капрал продемонстрировал лопатообразную ладонь, указывая размер тварей.
      Храни меня, Брижитта, от своих детей! Что ж на нем делается, на том Южном континенте, если там даже светляки - большие и лохматые?!
      - Да, стою я, и вдруг слышу - треск. Ломится кто-то сквозь кусты. Думал, может, зверь какой, арбалет вскинул, жду. Гляжу - Кот вышел, стоит, смотрит на меня. Я обрадовался: "Брат, - кричу, - ты откуда? Где был?" А он… молчит. - Воина передернуло, а у меня по спине пробежали зябкие мурашки. - И запах такой, знаешь…
      …Знаю, друг. Однажды, еще мальчишкой, лазая под пирсом, я наткнулся на полуразложившийся труп какого-то несчастного бродяги. Наверное, от твоего товарища пахло примерно так же.
      - Так вот, я поначалу к нему кинулся, а потом гляжу: глаза у него мертвые. Он руки протянул, схватить меня хочет, а я не знаю, что и делать…
      Капрал опять надолго замолчал, потом, отцепив от пояса флягу, глотнул рамса.
      - Что ты сделал? - тихо спросил я.
      - Ребят крикнул. Сожгли мы его. А потом и деревню спалили. Вот так, лейтенант. Теперь думай: надо ли их жалеть, или своя душа дороже?
      Зарайя тяжело поднялся с палубы, словно та старая история, всплыв из безвременья, невыносимым грузом легла на его плечи.
      - Пошли спать, лейтенант. Завтра продолжим…
      Дрианн опять лежал в койке и что-то беззвучно шептал в свой амулет. Молится на него, что ли? При моем появлении парень воровато дернулся и спрятал деревяшку на груди. Однако нынче его загадочные действия не пробудили во мне никакого интереса. Не до того, знаете ли, было - к гудению конечностей прибавился еще и шум в голове, видимо, там раскладывались по полочкам полученные от Зарайи сведения. Я молча погасил лампу и вскарабкался на свое место, предвкушая завтрашнюю боль в перетруженных мышцах. Бродяга, как обычно, появившийся ниоткуда, водрузился мне на грудь, немного посветил в темноте желтыми плошками глаз, а потом мирно захрапел. Тошнота, пожалуй, была единственным недугом, который не вгрызался сейчас в мое тело, и у меня мелькнула мысль: а не спихнуть ли кота вниз? Но руки, жалобно просившие отдыха, не желали подниматься, и я решил считать зверя неизбежным злом. Пусть его, хоть какой-то кусочек родного дома, если вдуматься…
      Серый мир: тусклое, застиранное низкое небо, потрескавшаяся земля цвета пепла, жухлая ломкая трава. Низкий берег реки, свинцовые воды которой словно застыли в неподвижности. Густой, тяжелый воздух с горьковатым привкусом полыни. Здесь время тянется бесконечно долго, а может быть, его вовсе нет. В нескольких шагах от меня лицом к реке сидит женщина. Я вижу только ее узкую спину, обтянутую мышиного цвета платьем, и - неожиданно ярким пятном - вольно рассыпавшиеся по плечам пышные рыжие волосы. Они - как гречишный мед, как беличья шкурка, как пламенеющие осенние листья. Я шагаю вперед, охваченный внезапным желанием увидеть лицо незнакомки, но воздух становится вязким, как болотная жижа. Преодолевая его сопротивление, делаю еще шаг и кричу, кричу… Маленькие комочки умирающих звуков прилипают к неживому пространству. Женщина не оборачивается и не двигается, лишь по ее волосам, подобно бусинам из Солнечного камня, рассыпаются огненные блики. Откуда это сияние, ведь в сером небе нет светила? С огромным трудом шагаю еще. Я хочу видеть твое лицо, прекрасная! Обернись, дай мне взглянуть в твои глаза!
      … Над ухом раздался душераздирающий вопль, потом то же многострадальное ухо взорвалось болью. Я с трудом разлепил веки. Так, понятно: это был сон. Я нахожусь в каюте, лежу в своей койке. А орал, конечно же, Бродяга. Прикоснувшись к горящему уху, сообразил: злонамеренный кот зачем-то прошелся по нему когтями.
      - Ну, и что тебе надо? - шепотом спросил я у двух желтых огней, мерцающих перед моим лицом.
      Зверь негодующе фыркнул.
      - Рик, с вами все нормально? - подал голос Дрианн. - Вы так кричали…
      - Да просто сон плохой приснился, - успокоил я мага.
      - А чихаете почему?
      - Насморк, простыл, наверное.
      - Ну, ничего. Я вам завтра зелье приготовлю. Зальете в нос - насморк сразу исчезнет, - пообещал мальчишка и затих.
      Да, насморк исчезнет, не сомневаюсь. И возможно, вместе с носом. Нет уж, парень, видел я твое искусство. Поищи себе другой объект для опытов. Я зевнул, закрыл глаза и собрался было снова уснуть, но где там: Бродяга зачем-то вскарабкался мне на голову и принялся деловито утаптывать волосы всеми четырьмя лапами. А если учесть, что лежал я не на ровной поверхности, а, собственно, в гамаке, легко догадаться: кот все время соскальзывал с моей макушки. Съехав в очередной раз, он упирался мне в грудь задними лапами, а когтями передних впивался в кожу головы. При этом на моем лице оказывалось то его шерстяное пузо, то… ну, сами понимаете, что еще. Попытки скинуть Бродягу вниз ничего не дали: подлец тут же, как на пружинах, взмывал обратно. Наконец, соорудив из моих волос некое подобие гнезда, мелкое чудовище плюхнулось сверху. Гнать его я устал, к тому же боялся, что кот снова начнет орать и разбудит Дрианна. Так и уснул - словно в жаркой меховой шапке. Больше мне ничего не снилось…
      Вот теперь я знаю, как буду чувствовать себя в старости, когда меня скрючит подагра и спинница! Если доживу, конечно… С трудом разогнув ноги, вылез из койки и заскулил: одеревеневшие мышцы отвечали острой болью на каждое усилие двинуться с места. А тут еще Мраков Йок:
      - Готов к рукопашному, лейтенант?
      Какое там! Спину бы разогнуть!
      - Жду на палубе, - безжалостно сообщил капрал.
      - Я помогу! - самонадеянно заявил Дрианн, нацелившись мне в спину кончиками пальцев. - Нас учили в университете. Так…сейчас вспомню…
      - Нет! - пискнул я.
      Поздно: поясницу обожгло дикой болью, и я сложился пополам, упершись носом в коленки. Немного постояв в такой позиции, завалился на бок. Понятно: недоумок перепутал исцеляющее заклинание с каким-то заклятием.
      - Хреновый из тебя целитель, братишка, - процедил я сквозь зубы, испытывая сколь непреодолимое, столь же, увы, и невыполнимое желание дать магу в морду. - Сними это с меня, и достань из моего мешка бутылочку с зеленым настоем.
      Растирание, подаренное дядюшкой Ге, сделало свое дело: через полчаса я мог вполне прилично передвигаться и поднялся наверх. На этот раз Йок надумал научить меня уходить от противника. Бросив: "лови!" - он заскользил вокруг, плавными движениями перетекая из позиции в позицию и подробно разбирая каждую мою ошибку. Погонявшись за капралом и убедившись в его недосягаемости, я почувствовал, что мышцы разогрелись и обрели былую силу.
      - Хорош, - решил Йок. - Тебя уже Зарайя ждет.
      Честно говоря, из всех предметов, преподаваемых в этой своеобразной школе мастерства, урок бородача понравился мне больше всего. А что? Сиди себе, поглядывай на волны, да слушай. Главное, не больно. Мы снова расположились прямо на палубе, и капрал прочел мне занимательную лекцию о животном мире Южного континента. И кого ж там только не было! Впрочем, кого не было, я как раз уяснил отлично: нашего привычного, нормального зверья. Волков там всяких, кошек лесных, белок, зайцев… Зато в избытке имелись рогоносцы (вот сподобила Брижитта названием!), рыбозубы, глоухты, сморчки (надо же, а я-то, наивный, думал, это грибы такие), крюколапы, и прочие прелестные существа. Причем все они, по словам Зарайи, отличались редкостно сволочным нравом и невероятной кровожадностью. Змей водилось великое множество, еще порадовали кровососущие насекомые размером с летучую мышь, мухи, которые откладывают свои личинки в глаз человеку, и ядовитые пауки величиной с колесо телеги. В заключении капрал с улыбкой добавил:
      - Ну, а, к примеру, что до тварей из Зеленого сердца, так про них никто ничего не рассказывает.
      - Почему? - удивился я. В самом деле, что за секреты такие?
      - Так оттуда не возвращаются, - философски протянул бородач. - А теперь, лейтенант, тебя Лютый ждет.
      Ом стоял неподалеку, держа в опущенной руке арбалет. Стройное тело обманчиво расслабленно, серебристые волосы развеваются на ветру, губы кривятся в едва заметной полупрезрительной ухмылке. Красивенько! Значит, все-таки снизошел до лейтенанта? Ох, чувствую, не будет толку от этого урока. Как можно учиться у человека, который вызывает неприязнь?
      - Держите, - Ом протянул мне свой арбалет.
      Интересная штука, никогда вблизи не видел. А он довольно тяжелый, хотя на вид и небольшой. Ложа из черного дерева с желобком для болта. Инкрустирована серебром, между прочим. Дуга стальная. Даже такому профану, как я, с первого же взгляда становится понятно: вещь дорогая, явно сделанная на заказ искусным мастером. И выложил капрал за его работу кругленькую сумму. Конечно, у Ястребов неплохое жалование, так что мог себе позволить… если кое от чего отказался. Я повертел оружие в руках: похоже, с ним управляться не так уж и трудно. Однако вскоре убедился в обратном. Оказалось, что заряжать арбалет не так-то просто: нужно приложить немалое усилие, натягивая тетиву, да еще сообразить, как действует закрепляющий ее механизм. Вам, может, смешно, а я в таких приспособлениях ничего не понимаю. Вы не умеете колдовать, и не считаете это странным? А ваш покорный слуга не знает законов механики. Каждому свое.
      Под насмешливым взглядом капрала я наконец-то справился с болтом.
      - Теперь прицельтесь и стреляйте, - парень, в отличие от остальных, не торопился переходить на грубовато-доверительное "ты".
      - Куда? - я огляделся по сторонам. А действительно: куда? Пускать болты за борт - глупо и расточительно. А найти себе цель в пределах корабля - чревато тяжелыми последствиями. Такой "умелец" как я может нечаянно попасть, куда не следует - кому-нибудь в лоб, например.
      - Прямо по курсу судно! - раздался сверху крик вахтенного.
      Тут же позвучал голос капитана:
      - Полный вперед! Свистать всех наверх! Боевая тревога!
      С батарейной палубы ему ответила заливистая трель боцманской дудки.
      - Орудия - к бою!
      - Кажется, у вас будет случай попрактиковаться в стрельбе, господин лейтенант, - равнодушно заметил Лютый.
      Ко мне подбежал помощник:
      - Капитан ждет вас на мостике.
      Я сунул Лютому арбалет, в душе испытывая некоторое облегчение по поводу того что урок окончен. На мостике я застал Дрианна, который выглядел немного встревоженным.
      - Мы догоняем пиратское судно, - сказал мне капитан. - Возможно, потребуется абордаж. Пусть ваши люди будут готовы, - и, повернувшись к магу, спросил. - Вы согласны?
      - Да.
      - Тогда действуйте.
      Этот призыв мне совсем не понравился. Юноша, заметив сомнение на моем лице, пояснил:
      - Я усилю ветер.
      - Этого нельзя делать, - сказал я капитану. - Паруса могут не выдержать, вы же сами говорили.
      - Все будет в порядке.
      - Да плюньте вы на этих пиратов!
      - По приказу императора военные корабли Галатона обязаны уничтожать пиратские суда, - отчеканил капитан.
      - Но кроме того, у вас есть приказ императора доставить роту Имперских ястребов на Южный континент! Гоняясь за пиратами, вы оттягиваете его выполнение и рискуете нашими жизнями.
      Но этот упрямец лишь повторил:
      - По приказу его императорского величества… Здесь командую я, лейтенант. И пока вы находитесь на борту "Шайани", извольте подчиняться.
      Сплюнув, я спустился с мостика. Стоявший внизу помощник капитана понимающе взглянул на мою расстроенную физиономию и тихо произнес:
      - Бесполезно. Пять лет назад пираты захватили у берегов Журжени торговую шхуну, которой командовал его младший брат. Всех перерезали.
      А, ну понятно. Личная месть - это, конечно, повод окончательно изуродовать паруса и поставить под угрозу жизни команды и пассажиров.
      Дрианн уже принялся за дело: он стоял, уставившись на паруса, и шевелил пальцами. Так, обращается к воздуху, похоже на заклинание Ветряного удара. А вот это неправильно! Насколько я помню, такая штука применяется для того чтобы сбить с ног противника. Направленный в одну точку поток может пробить латаные паруса, тем более что, насколько я успел узнать мага, большими силами он не обладает, и впоследствии ничего путного сотворить уже не сможет. Так, вот бы вспомнить… Эх, дядя Ге, как же ты был прав, когда призывал меня учиться прилежнее! Я встал за спиной Дрианна, пальцы которого все еще плясали, создавая в воздухе замысловатый рисунок, и вплел в заклинание мальчишки несколько новых элементов, усиливая и исправляя его. Потом мысленно призвал воздушную стихию и направил всю доступную мне силу на помощь магу. Надеюсь, нашей с ним энергии хватит, чтобы паруса наполнились ветром и при этом не лопнули.
      "Шайани", скорость которой увеличилась почти вдвое, стремительно приближалась к пиратскому судну. Вскоре стал виден развевающийся флаг цвета крови - отличительный знак Лихого братства.
      - Батарея, залпом, огонь!
      Десять пушек ударили одновременно, корабль содрогнулся и окутался дымом.
      - Нужно сделать щит! - предложил Дрианн, ничуть не сомневаясь в моей помощи. - Вдруг они тоже выстрелят?
      В самом деле, чего это я рот разинул? Того и гляди, капер в нас выпалит. Из люка появился Флиннел, затем по очереди вылезли солдаты шестого десятка и выстроились цепью вдоль правого борта. Следом - десяток Ома, Зарайи… Вскоре на палубу поднялись пятьдесят арбалетчиков под предводительством капралов.
      - Встаньте здесь, лейтенант, - до противности вежливо, как-то не по-военному предложил Лютый, подзывая меня к себе и протягивая арбалет. - Когда будет отдан приказ, прицельтесь и не забудьте нажать на спусковой крючок.
      Пусть уж как-нибудь без меня обойдутся! Я молча покачал головой. Нет, не струсил, просто решил: пусть каждый занимается тем, что умеет. Это все же не тренировка, а настоящий бой. Стрелки обойдутся и без меня, а вот наш ротный чародей очередным удачным заклятием, похоже, может оставить пиратов без работы. Пока пушки "Шайани" не взревели вновь, я прислушался к бормотанию Дрианна. Ничего особенного, Большой плоский щит. Хорошо защищает от стрел и дротиков, а вот ядро может и не выдержать. Луг - покровитель мудрости и волшебства, где его учили, этого мальчишку? Такое чувство, что он все делает нарочно: то ли желает угробить нас всех, то ли озаботился самоубийством. Снова пришлось вмешаться и чуть-чуть видоизменить рисунок заклинания. Дрианн прошептал заключительную фразу, и вовремя: капер дал первый залп. На расстоянии десятка локтей от "Шайани" ядра изменили направление полета и, обогнув каравеллу, просвистели мимо. Сработало! Значит, воздух уплотнился и образовал полусферу, которая отклонила заряды. Есть еще Большой отталкивающий щит, способный послать летящий предмет в обратную сторону, но его я делать не умею.
      - Огонь! - рявкнул капитан, а следом за ним ухнули пушки.
      Сорванные полотнища парусов вместе с покалеченными мачтами смело за борт, на капере вспыхнул пожар. Видно было, как мечется команда, стараясь потушить быстро распространяющееся пламя. "Шайани" подошла к пиратскому кораблю почти вплотную, когда раздалась команда:
      - На абордаж!
      Ну зачем, позвольте спросить? Все равно ведь потонет капер, у него пробоина в боку. Ну, жахни по нему еще пару раз - к чему же такая кровожадность? Но этот фанатик заорал:
      - Кошки готовь! - и, размахивая саблей, в первых рядах полез на борт капера, когда матросы с помощью крюков подтянули его к борту "Шайани". Видимо, боялся, что с тонущего корабля кто-нибудь сумеет спастись. Следом, крикнув:
      - Прикрывайте! - на палубу капера спрыгнул Лютый с мечом в руках. Этот-то куда лезет? Я вообще не приказывал идти на абордаж. Если капитану это нравится, пусть подвергает ненужной опасности свою команду. У нас собственная миссия, и в нее не входит уничтожение морских разбойников. Кстати, никто кроме Ома и не спешил принять участие в драке. Арбалетчики седьмого десятка прикрывали своего капрала, то и дело снимая метким выстрелом очередного пирата, что же до остальных, так те просто наблюдали. Я тоже не мог оторвать взгляда от разворачивающегося на капере сражения. Разбойники дрались с отчаянной храбростью смертников, но силы были неравными - команда "Шайани" без труда одерживала верх. И все же я не мог избавиться от ощущения бессмысленности происходящего. А вот Лютому, похоже, было все равно: он искренне наслаждался боем. Все взгляды были прикованы к спектаклю под названием смерть, в котором Ом взял на себя главную и самую страшную роль. Он смеялся, вонзая клинок в грудь врага, и чистый звук его смеха, переплетаясь со стонами раненых, шумом моря, жалобным скрипом изуродованных снастей и торжествующими вскриками людей, разгоряченных дракой, рождал то, что называют "музыкой боя". Жуткая это была музыка, век бы ее не слышать.
      Вскоре все было кончено. Матросы "Шайани" во главе с капитаном и Лютым, пребывающим в прекрасном настроении, вернулись назад, оставив за собой заваленную трупами палубу капера. Еще раз хлестнули пушки, и пиратский корабль с зияющими в корпусе пробоинами, беспомощно накренился, окуная в воду остатки парусов. Через вспоротый борт вода хлынула внутрь, в трюмы, и осевший капер погрузился в водоворот.
      Прими их, Маннаин! Впрочем, есть поверье, гласящее, что морской бог суров к пиратам и отказывается принимать их тела. Он выталкивает разбойничье судно вместе с трупами обратно на поверхность воды. И корабль, никем не управляемый, охваченный запахом разложения, мечется по морю до тех пор пока не находятся новые хозяева мертвых тел. Говорят, в них очень любят вселяться Низшие демоны. Тогда поднимается на мостик капитан-мертвец, за штурвалом становится скалящийся скелет, и на палубе суетятся полуразрушенные тела команды. Да, незавидная участь…
      - Клыки смерти! - раздался голос вахтенного.
      Я вгляделся вперед. Надо же, задумался, и не заметил, сколько времени прошло. "Шайани" шла прямо на рифы, направляясь к узкому проходу между двумя остроконечными скалами. Видно, капитан, несмотря на странное безрассудство по отношению к пиратам, дело свое знал туго, если решался пройти здесь. Солдаты стояли у бортов, вглядываясь в пользующуюся недоброй славой каменную ловушку, которая стоила жизни тысячам моряков Аматы.
      - Смотрите, Рик! - радостно воскликнул Дрианн, когда мы приблизились к камням.
      Да уж, посмотреть было на что: у подножья скал вода кишела уродливыми грязно-синими телами. Процесс сватовства у троллей был в самом разгаре. На омываемых волнами камнях с томным видом возлежали самки. Представители же сильной половины оглашали окрестности громогласным ревом и, сходясь в схватке, погружались под воду. Победитель выныривал и направлялся к облюбованной прелестнице, проигравший же выбирался на скалу и бросал вызов следующему противнику. Или ложился отдыхать. На каменистой площадке подножья одного из рифов два огромных самца мерно тузили друг друга кулаками по головам, причем с равным успехом.
      - Какие они красивые… - в голосе мага слышался искренний восторг.
      Да уж, красота неописуемая: маленькая шишковатая голова без всяких признаков растительности (хоть в Ястребы их записывай), кажется, вырастает прямо из плеч. Шеи у троллей нет как таковой, поэтому, желая посмотреть, что творится сзади, они вынуждены поворачиваться всем корпусом. Плечи локтя четыре в ширину, под блестящей толстой кожей перекатываются валуны могучих мышц. Кисти рук болтаются где-то у земли. Короткие кривые ноги попирают землю непомерно большими даже для таких гигантов ступнями с перепонками между пальцев. Лицо… нет, пожалуй, все-таки морда - плоское, с маленькими круглыми глазками, широким носом без переносицы и зубастой безгубой пастью чуть ли не до ушей. То есть, это фигуральное выражение, потому что ушей у морских троллей нет - вместо них по обе стороны головы располагаются жабры. Чем эти твари слушают - понятия не имею.
      Такие вот симпатяги. Слава богам, к берегу они подплывают редко. А вот на рифах, скалах и безлюдных островах чувствуют себя хозяевами и нападают на непрошенных гостей. Я слышал от моряков рассказы о том, как тролли взбирались на борт кораблей, севших на мель, и лакомились командой. Немудрено, что люди их не любят. Однажды, лет двенадцать назад, недалеко от Виндорского порта море выбросило на берег умирающего тролля. Мы с друзьями бегали посмотреть на него. Тролль был старый и дряхлый, он уставил на людей взгляд мутнеющих выцветших глаз цвета грязной морской воды, и беззвучно разевал пасть, напоминая уродливую полудохлую рыбину. На его плечах проросла похожая на мох морская трава, к которой копошились мелкие рачки и черви. Вокруг собралась толпа жадно глазеющих на удивительного пришельца зевак. Кто-то ткнул в него палкой. Старик испуганно дернулся, вызвав смех любопытствующих. Поняв, что чудище не опасно, люди осмелели: в тролля полетели камни. Его били, пинали, особенно усердствовали женщины, одна из которых каблуком грубого башмака выбила троллю глаз. Наконец какой-то милосердный здоровяк с натужным хэканьем опустил на голову великана вывороченный из земли тяжелый валун, разом прекратив его мучения. Маг из университета, явившийся к концу представления, долго бранился: он хотел заполучить тролля живьем, для опытов. Ему вторил кожевенник: острые камни поцарапали синюю шкуру, которую мастер собрался пустить на дамские ридикюли и кошельки…
      Испуганный вопль Дрианна вернул меня к действительности. Тролли, заметив корабль, бросили свои состязания, и уделили внимание нам. Большинство просто поплыли вслед за "Шайани", видимо, надеясь, что она сядет на риф, дав им возможность пообедать. Некоторые из тварей, наоборот, принялись карабкаться на высокую скалу. Все же недаром их тупость вошла в поговорку: они что, собираются оттуда погрозить нам кулаком? Однако вскоре выяснилось, что я недооценил их умственные способности. Бум! - палуба содрогнулась, но выдержала, когда на нее обрушилось тяжелое тело. Улучив момент, когда каравелла поравнялась со скалой, один из троллей пробрался на выступающий над проходом каменный карниз, оттолкнулся от него и прыгнул. Следом за ним по очереди сиганули еще штук десять тварей. По счастью, "Шайани" быстро миновала узкое место, оставив рифы позади. Но и тех гостей, что остались на палубе, хватило с лихвой. Впрочем, Ястребы не растерялись.
      - Пли! - крикнул Флиннел, и в гигантов со всех сторон полетели арбалетные болты. Выпущенные с близкого расстояния, они были способны пробить грудь человека насквозь, не спасла бы и кольчуга. Но тролли есть тролли: болты застряли в их телах, видимо, не добравшись до внутренних органов, но причиняя сильную боль. Да, прав был кожевенник из моего детства, причитавший: "Да этой шкуре сносу не будет!" Тогда ведь камни всего лишь испортили ее товарный вид…
      Тролли разозлились. Тот, что явился первым, поднял кверху кулачищи величиной с пушечное ядро каждый, и, сделав широкий шаг вперед, опустил их на голову не успевшего отскочить солдата. Несчастный рухнул замертво, а чудище, что-то проревев своим товарищам, развернулось, высматривая новую жертву. Дорогу ему заступил Добб с мечом. Ну, куда он, спрашивается, полез? Для толстокожего великана меч не опаснее зубочистки. Если уж его болты не берут… Но капрал, видимо, рассудил иначе и с размаху всадил клинок троллю в бедро. Тварь обиженно зарычала и попыталась наотмашь ударить обидчика. Добб успел выдернуть меч, увернулся и заплясал вокруг тролля как пес вокруг медведя. Спасала капрала от гибели, на мой взгляд, только неуклюжесть гиганта, который бестолково размахивал руками, не поспевая за стремительными движениями соперника.
      - Ребята, помогай! - азартно выкрикнул Добб, и вскоре вокруг каждого тролля забегало по несколько мечников.
      Твари сдаваться не собирались: мельтешение людей с мечами лишь немного отвлекало их, а уколы клинков заставляли раздраженно порыкивать. Что до выносливости, то здесь солдатам далеко до троллей: эти существа способны вот так топтаться очень долго, выжидая, когда люди выдохнутся и начнут совершать промахи. Словно в подтверждение этому, один из мечников, не успев вовремя отпрянуть в сторону, упал с головой, размозженной кулаком тролля. Арбалетчики продолжали обстрел, но безуспешно: пока ни одно из чудищ не было серьезно ранено.
      - А вы что стоите? - заорал пробегающий мимо Бил на нас с Дрианном. - Наколдуйте что-нибудь!
      Мальчишка беспомощно развел руками:
      - На троллей магия не действует…
      Парень прав. Волшебство здесь почти бессильно. Тролли - единственная раса Аматы, не использующая магию и слабо поддающаяся ее воздействию. То есть, конечно, какой-нибудь очень, ну, просто очень сильный чародей, вроде Вериллия, к примеру, мог бы что-то предпринять. Здесь нужен большой опыт и нешуточное могущество. Тем не менее, я принялся перебирать в уме известные мне заклятия: "Таран" не годится, вряд ли он собьет тролля с ног, а если даже это случится, чудище подавит при падении кучу народу. "Болотного тумана" напустить? Твари его скорее всего и не заметят, не то это заклятие, которым можно достать толстокожих. А вот солдаты могут ослепнуть. Эх, почему я не занимался Темной магией? Сюда бы сейчас парочку хоть самых захудалых демонов, да силы Мрака зачерпнуть! Но чего не умею - того не умею, я же не дядя Ге. Может, "Стальную паутину" попробовать? Если не сработает, то хоть вреда ребятам не принесет. Так, дай Луг памяти! Как там она рисуется? Обращение к воздуху… плетение… Произнося активирующую фразу, я неожиданно ощутил: происходит что-то странное. Незнакомая сила пронзила тело, потекла по рукам и, напитав магическую фигуру, сорвалась с кончиков пальцев. Чужая, болезненная и… Темная. Шкура тролля, в которого я швырнул заклятие, вдруг запузырилась, точно под ней бегали неведомые маленькие существа. Потом его тело разлетелось на сотни кусков, облив солдат фонтанами зеленоватой крови. У меня потемнело в глазах, дыхание сбилось, подкосились ноги… Вовремя подхвативший меня подмышки Дрианн строго сообщил:
      - Использование Темной магии запрещено законом империи!
      - Бабушке своей скажи! - вяло огрызнулся я, стараясь удержать ускользающее сознание.
      - Не бойтесь, Рик, я никому вас не выдам, - пообещал мальчишка.
      - Для того чтобы выдать, еще вернуться надо, - фыркнул я.
      - Молодец, лейтенант! - крикнул Йок. - Давай еще!
      Ну уж нет! Лучше попробовать что-то более привычное. Я принялся плести рисунок ранее задуманного заклятия, но, обращаясь к воздуху, вдруг понял: произошло что-то не то. Я был пуст! То есть, абсолютно, бесповоротно и совершенно… Но как такое могло случиться? Это был всего второй случай полного опустошения. Первый произошел несколько лет назад, когда рассерженный моей нерадивостью дядя Ге устроил своему воспитаннику многочасовую непрерывную тренировку. Но ведь теперь на мне амулет для сохранения магических способностей! Конечно, он не всесилен, но уж защитить то, что имелось, должен был…Быть может, опустошение - последствие непонятного вторжения Темных сил? Так что, на повторение фокуса сил не осталось. А если бы и были - увольте! Очень уж противно ощущать прикосновение Мрака. Кстати, как это получилось? Плел "Стальную паутину", а вместо нее… Додумывать я не стал, обстановка к размышлениям не располагала. Тролли, кроме того, которого я разнес в клочки, разумеется, все еще стояли на ногах, отступать не собирались и выглядели вполне бодрыми. Чего не скажешь о солдатах… уже четверо погибших. Я решил, раз уж магическую поддержку оказывать не больше могу, пойти и подраться. Авось, дядюшкины амулеты не подкачают. Хотя это вряд ли, у них свой предел. Недаром говорят: "Луг помогает тому, кто сам шагает". А, ладно. Я вытащил меч и уже собрался было не без изящества покончить жизнь самоубийством, даже наметил подходящего тролля.
      - Цель в глаза! - прозвучал над дерущимися звонкий голос Ома.
      Лютый ловко вскочил на фальшборт и, балансируя в такт движению корабля, прицелился в ближайшего великана. Болт с противным чмоком вошел в глазницу. Тролль закачался и, немного постояв, завалился лицом вперед, едва не передавив мечников. Ом перезарядил арбалет, следом рухнул второй великан.
      - Бей гадов! - залихватски выкрикнул Добб. Совершив достойный уличного акробата кувырок по палубе, капрал проскочил между ног тролля, оказался за его спиной и полоснул под коленками, перерубая сухожилия. Ноги чудища подогнулись, и оно опустилось на палубу. Тут же кто-то из арбалетчиков пробил ему глаз.
      У меня появилась надежда на благоприятный исход битвы. Воины тоже приободрились. После того как Ому удалость достать еще двух троллей, остальные твари стали отступать к ботам и прыгать в воду.
      - Мы победили! - возликовал Дрианн.
      Я его радости не разделял. Четверо погибших… и это - первый бой, в котором я участвовал. Пираты не в счет, там скорее было избиение. А сколько еще солдат отправятся в Счастливые долины на пути к неясной цели? И вернется ли вообще кто-нибудь из этого похода? Возможно, мы все останемся на Южном континенте, забытые и неоплаканные.
      Солдаты обернули тела товарищей походными плащами и, обвязав веревками, спустили за борт.
      - Да примет их тела Маннаин, а души - Луг, - сурово произнес капитан, когда черные свертки поглотила вода.
      Ударили пушки, провожая солдат по дороге Слепой невесты. Да возродятся они в счастливое время…
      Отдав последние почести павшим товарищам, воины занялись телами троллей. Хладнокровно вырезали из толстой шкуры болты, затем вдесятером подтаскивали тушу к борту и перекидывали вниз. Оно, конечно, понятно: боезапас, и все такое… Но лично я на это без содрогания на это смотреть не мог, поэтому решил прогуляться на корму. Следом увязался Дрианн, мальчишка вообще везде ходил за мной хвостом.
      - Скажите, Рик, где вы учились Темной магии? - спросил он, заискивающе заглядывая мне в лицо.
      Где-где? Вот бы знать! Сам не понимаю, что сегодня сделал. Над этим еще предстоит поразмыслить. Ответить парню я не успел, потому что услышал странные звуки, которые шли из-за этой штуки, не знаю, как она называется правильно. В общем, такая коробка, в которой располагается каюта капитана. Я подошел ближе: там стоял тролль. Вернее, тролльчонок, судя по росту. Малыш был чуть выше меня и всего в два раза шире. Он жалобно скривил пасть и сказал что-то вроде:
      - Ауырр уаврр.
      - Само собой, - подтвердил я, размышляя, как поступить.
      Очевидно, тролльчонок явился на рифы вслед за своей заневестившейся мамашей. С наступлением брачного сезона тролльчихи перестают заботиться о детенышах, которые отныне должны сами искать себе пропитание и поселиться отдельно от матери, занятой созданием новой семьи. Ну, а этот, видимо, с таким положением дел был не согласен. Вот и отправился за родительницей. А потом увидел, как самцы прыгают на корабль, и решил, что это будет весело. Ребенок есть ребенок, что с него возьмешь.
      - Выходи, малыш. Я тебя не трону. Иди сюда, - стараясь говорить как можно ласковее, я указал за борт. - Прыгай туда, и плыви к мамочке.
      - Орруа ух, - сообщил тролльчонок, делая робкий шаг вперед.
      Я мысленно поздравил себя, но, как оказалось, преждевременно.
      - Отойдите, лейтенант.
      Обернувшись, я увидел Лютого, вскинувшего арбалет.
      - Отойдите.
      - Брось, капрал, ты же видишь: он еще маленький.
      - Еще маленький, а уже тролль, - холодно усмехнулся Ом. - Хорошо, не хотите отходить - я его так достану.
      А вот уж нет! Детей убивать не позволю. Поднатужившись, я наскреб жалкие остатки силы и кое-как создал щит, маленький такой, только чтобы прикрыть тролльчонку лицо. Лютый тщательно прицелился.
      - Отставить, капрал! Это приказ!
      Ом сделал вид, что оглох. Чего я и ожидал. Поэтому и щит сотворил. Тонкий палец Лютого нажал на крючок, болт полетел прямо в глаз перепуганному детенышу, но в дайме от лица наткнулся на невидимое препятствие и с глухим стуком упал на палубу. Я же звонко шлепнул тролльчонка по плечу, отбив себе при этом ладонь о каменно-твердое тело.
      - Ну-ка, быстро за борт!
      Поняв наконец, чего от него хотят, малыш совершил стремительный для такого неповоротливого существа бросок и обрушился в воду.
      - Добренький, значит? - нехорошо прищурился Лютый.
      Так, похоже, я нажил себе недоброжелателя. Жаль, конечно, но придется превратить его во врага, иначе никак. Стараясь, чтобы мой голос звучал как можно жестче и внушительнее, я отчеканил:
      - Сейчас ограничусь предупреждением, капрал. Но в следующий раз за неподчинение приказу вы ответите по закону военного времени.
      - Земля! - закричал вахтенный.
      Мы приближались к коричневым, курящимся то ли паром, то ли туманом, берегам Унгды. Когда солнце зашло за горизонт, "Шайани" бросила якорь в крошечной, закрытой с двух сторон, бухте. Я собрался было приказать солдатам собираться, когда капитан пригласил меня на ужин.
      - Не советую вам высаживаться вечером, - сказал он, попивая рамс. - Все-таки еще одна ночь в безопасности, подумайте. Завтра рано утром спустим шлюпки, а к вечеру доберетесь до Азанди.
      - Что такое Азанди? - спросил я.
      - Маленький городок, единственное приличное место в этой Лугом проклятой стране. Там находится консульство империи, охранный отряд, пара лавочек, дома колонистов. В общем, последний оплот белых людей среди дикарского разгула.
      А интересный у него образ мыслей! Ничего, что "разгуливаются" дикари на своей земле? Да и разгуляться им не особенно дают те самые белые люди. Но спорить с капитаном я не стал, признавая, что в главном он прав: неразумно высаживаться на незнакомый берег на ночь глядя.
      - А что будете делать вы? - спросил я, имея в виду поврежденные паруса.
      - Пошлю боцмана и еще пару матросов в Азанди. Надеюсь, в лавках найдется парусина. Будем чинить сами.
      - А тролли как же? Не нападут?
      - Нет, они уже забыли про нас. Им сейчас не до нападений. К тому же, мы будем заниматься починкой не меньше месяца, к этому времени тролли уйдут с рифов в свои пещеры.
      Я передал капралам совет капитана. Конечно же, никто не возражал. Во всем, кроме того, что касалось пиратов, моряк был удивительно здравомыслящим человеком.
      Решив достойно завершить беспокойный день, я отправился в каюту. Дрианн куда-то внезапно исчез, и я завалился в койку, надеясь как следует выспаться перед новым витком приключений, которых я не искал и к которым не стремился. Так хоть отдохнуть по-человечески… Потом-то, наверное, придется спать под кустом, или барханом, вполглаза…
      - Рик…
      Ну, что еще этому мальчишке надо? Не наговорился со мной за день? Не стану открывать глаза, пусть думает, что сплю.
      - Рик… пожалуйста…
      Нет, ну какой настырный!
      - Рик… это очень серьезно…
      А, копье Стратаны тебе… неважно, куда! Придется "просыпаться", горе-маг не отвяжется.
      - Ну, что тебе?!
      - Скажите… - смущенно замялся Дрианн. - А вы ночью… ничего особенного не замечаете?
      - Ночью я сплю, в отличие от некоторых, - довольно нелюбезно ответил я.
      - Нет, ну я просто кое-что видел… - глаза испуганные, может, и вправду чего-то примерещилось?
      - Ну, рассказывай, - я обреченно вздохнул. Надеюсь, это не затянется до утра, и мне не придется ждать, когда появится то, что парень "увидел". - Кто это был?
      - Демон, - выдохнул Дрианн.
      Ну, ни много ни мало - демон, и все тут! Малыш, демоны просто так по ночам не шляются! Это заблуждение: списывать на них все странные и подозрительные происшествия. Как правило, загадочные вещи - плод воображения человека. Говорят, особенно интересные картинки видятся после диджаха. Не знаю, не пробовал. Хотя морок может посетить и трезвого. Например, из-за лихорадки, горячки, нервической болезни, или недосыпания. Или просто от страха. Навнушал себе чего попало, вспомнил на ночь глядя Мрак и его обитателей - вот и увидел, чего ожидал. Справедливости ради надо сказать, что часто за демонов принимают домовиц, прыгунков, заблудившихся духов, и прочую мелкую нечисть. Только им на корабле взяться неоткуда. Скорее всего, мальчишке привиделся дурной сон. Я спросил, не скрывая сомнений:
      - Ну, и как он выглядел?
      - Не знаю… - маг смутился, - просто проснулся ночью и увидел глаза. Желтые такие, злобные. Я зашевелился, а он как зашипит! И исчез.
      Так-таки и исчез! Наверное, просто зажмурился. Я чуть не расхохотался. Это же надо: боевой маг не может отличить обычного кота от демона! Совсем было собрался просветить Дрианна насчет Бродяги, но не стал. Остановило что-то.
      - Чего же ты испугался? Кинул бы в него заклятие, и все дела.
      - Я не умею! - воскликнул парень так возмущенно, словно я пытался уличить его в чем-то неприличном и преступном.
      - Ну, так надо было учиться лучше!
      - Мы не изучаем Темную магию.
      - Ну, это-то понятно. Но защищаться от нее вы должны уметь.
      - От чего защищаться, если ее нет? - пробубнил мальчишка.
      Вот это мне нравится! Если чего-то боишься и не понимаешь - просто отрицай! Спрячь голову под подушку и делай вид, что Мрака не существует. Нет, в империи явно что-то не то с образованием.
      - Как же нет, если ты сам видел демона?
      - Демона видел. А Темной магии в Галатоне нет. Она запрещена законом. Так что защищаться не от кого.
      Много ты знаешь, юноша! Темная магия в империи развивается и процветает. Взять хотя бы добрейшего дядюшку Ге: он и порчу наслать может, и демона вызвать. Я даже подозреваю, что, если старику придет в голову поднять парочку-другую покойников, он и с этим справится. Правда, пока дядя ни в чем таком замечен не был. Так, подрабатывает по мелочи. Ведь не каждому делу можно помочь исключительно Светлой магией. Например, та самая купеческая дочка, что так и не дождалась зеркала, зачарованного на вечную красу. Что ей еще, бедняжке, делать, если уродилась такой непривлекательной? Высокородные дамы могут изменить внешность, прибегнув к услугам магов-целителей. Конечно, дурнушку в фею чародеи не превратят, но нос покороче сделают, и прыщи сведут. Но это позволено только аристократам. Кстати, по-моему, гораздо ближе к Темной магии, чем дядино зеркало. Ну, посмотрелась бы в него девица, стала бы чуть спокойнее, увереннее, глядишь - и нашла бы кавалера. Так нет же, это незаконно, хоть ты тресни! За такое можно и в Счастливое местечко загреметь, и с головой расстаться. Так вот, о чем, бишь, это я? Беда в том, что нельзя разграничить Темную и Светлую магии. Они слишком тесно переплетены друг с другом. Черного и белого в природе не бывает, есть нескончаемое множество оттенков, подчас неразличимых для человеческого глаза. Так и с волшебством. Вот как, скажите, можно выучить боевого мага, не дав ему ни малейших знаний о Мраке? Завтра мы сойдем на берег Унгды, и рано или поздно неминуемо встретимся с туземцами. А они, между прочим, демонам молятся! Значит, откуда их колдуны силы черпают? Правильно, из Мрака! И как будет им наш Дрианн противостоять? Если выберусь отсюда, обязательно спрошу у Вериллия: что это за университет такой, который людям головы забивает всякой ерундой?
      - Спи, - успокаивающе сказал я мальчишке. - Глупости это все, никакого демона не было. Тебе показалось.
      Вскоре он мирно засопел, а мне на грудь вскочил возникший из ниоткуда Бродяга.
      - Привет, демон.
      Кот хрюкнул и придавил меня своей тушкой. "И все же, как мне удалось заклятие, убившее тролля?" - засыпая, вспомнил я.
      Я снова в том же унылом, безрадостном месте. Здесь ничего не изменилось, только небо словно бы опустилось еще ниже, и я почти физически ощущаю его давление. Женщина с рыжими волосами по-прежнему недвижно сидит у реки. Теперь я чуть ближе к ней, совсем немного, на какую-то пару шагов. Как же хочется увидеть ее лицо! Это становится очень важным, будто впереди меня ожидает какое-то откровение, способное изменить все: настоящее, будущее, и, возможно, даже прошлое. Я пытаюсь позвать ее, но горло охватывает спазм. Дышать… тяжело… Но я не сдаюсь и иду к моей незнакомке. Вернее, только кажется, что иду. На самом деле, один мой шаг длится целую вечность, бесконечно долго растянувшись в стоячем, как вода серой реки, времени. Волосы женщины переливаются золотыми искорками, создавая вокруг головы солнечный ореол. В этом есть что-то знакомое, но давно забытое, и мне необходимо вспомнить… Кто ты, моя фея? Как же тяжело и больно дышать! Но нужно идти, хотя бы еще чуть-чуть. Быть может, тогда она ощутит мой молчаливый призыв и обернется? Шаг…
      Сегодня Бродяга избрал мишенью мой нос и для разнообразия не стал пускать в ход когти. Просто укусил. Его поведение все больше поражало меня. И вообще, все это было очень странно. Куда зверь исчезает днем? И почему при виде его желтых глаз, сверкающих в темноте, я испытываю… нет, не страх, но какую-то оторопь. Словно что-то маленькое, но очень опасное мягкой лапкой вкрадчиво касается моего сердца, гладит, и исчезает, оставляя после себя зарождающуюся уверенность: если бы сжало посильнее, могло бы и убить…
      - Бездна тебя задери! - шепотом посетовал я, нащупав в темноте пушистое тельце. - Почему ты мне спать не даешь?
      Кот воинственно зашипел, сверкнул глазами и вознесся мне на голову. Далее - то же, что и вчера. Если он будет каждую ночь устраивать себе подстилку из моих волос, мне грозят колтуны. Тогда точно придется бриться налысо. А что? Жарко не бу… Не успев додумать, я крепко уснул.

       - Почему ты так долго не отвечал на мой вызов?
       - Простите, мой господин, но на корабле очень трудно уединиться.
       - Как мальчик?
       - Мне кажется, без изменений.
       - Ничего, паразиту нужно время.
       - Правда, сегодня бастарду стало дурно. Но, думаю, это никак не связано с действием артефакта.
       - Расскажи.
       - Он обратился ко Мраку и сотворил Темное заклятие.
       - Не может быть!
       - Я видел своими глазами и ощущал обратную тягу, мой господин!
       - Юноша еще сильнее, чем я мог предположить. Не оставляй его без присмотра! Будь всегда рядом!
       - Слушаюсь…
       - Артефакт открывается ночью. Будь осторожен: если вдруг астральное тело мальчика будет сопротивляться, паразит может отправиться на поиски другой жертвы.
       - Да, мой господин…
       - И береги Связующий амулет. На таком расстоянии я не могу пользоваться мыслеречью.

* * *

      Я проснулся рано утром, и первое, что услышал - тихое бормотание Дрианна. Опять с амулетом играет. В крохотное окошко (или как там оно у моряков называется?) проникал туманный рассвет. Вывалившись из койки, я принялся собирать мешок. Впрочем, это слишком сильно сказано, просто посмотрел, все ли на месте.
      - Нет, лейтенант, кольчугу надень, - посоветовал заглянувший в каюту Хамар. - Считай что уже на войне.
      И это вместо "с добрым утром"! Уж эти мне военные будни! Пришлось натягивать серебристую рубаху, обиженно поглядывая на капрала, на голове которого красовался шлем.
      - Почему мне не выдали? - недовольно пробубнил я.
      - Как не выдали? Все есть, и шлем, и щит, - ответил из-за спины Хамара голос Давина Хрола. - В штабе при отправке суматоха была, вот мне твой доспех и сунули. Провиант еще, держи.
      Ну, конечно! А подогнать никто не озаботился! Шлем был немного великоват, к нему прилагалась холстина, которую я озадаченно покрутил в руках.
      - Я помогу, Рик, - с готовностью вызвался Дрианн.
      И ведь справился. У парня определенно способности к созидательным чарам, и что его в боевые маги понесло? Об этом я и спросил.
      - Так распределили, - потупился он.
      Ах да, мог бы и сам догадаться. Дядя как-то рассказывал. Он хоть в университете и не учился, знаком со многими его наставниками. На первом году обучения в университете проводятся экзамены, по итогам которых решается будущее юных волшебников. Тут, конечно, роль играют и знания, и сообразительность, и быстрота реакции, и оценки, полученные в бакалавриате. Впрочем, как всегда, решают все деньги, которые любящие родители готовы заплатить за своих чадушек, и связи семьи студента в высшем обществе. Самые умные и талантливые, конечно, и без этого пробиваются. Но только самые. На всех тепленьких местечек не хватает. Итак, наиболее вожделенный факультет - магической теории. Оттуда можно и в магистратуру поступить, а после - попасть в Совет, подвизаться на какой-нибудь мелкой должности. При определенных способностях и хитрости сумеете сделать карьеру. Потом идут целители - ребята серьезные, учатся на совесть, и работают тоже. Соответственно и зарабатывают, особенно те, что пользуют придворных красавиц. Далее - созидатели. Им тоже живется неплохо. К примеру, за вплетение в стены строящегося дома магических ловушек для воров, или охранных заклятий любой богатей заплатит более чем щедро. Ну и, наконец, боевые маги. Пятьсот лет мира принесли империи не только сладкие плоды. При Ридриге Просвещенном таких волшебников воспевали в балладах, их знали в лицо и уважали. А теперь они вынуждены находиться на службе у государства, а казенное жалованье не так уж велико. Вот и идут туда далеко не самые лучшие. Кому охота проливать кровь в колониях? Кстати, некоторые боевые маги, вернувшись из таких вот походов, подаются в кайлары, предпочитая убивать, а не быть убитыми. А ведь, если Галатон находится на грани войны, назревает вопрос: кто нас будет защищать? Дрианн, что ли?
      Я нахлобучил шлем и в сопровождении мага поднялся на верхнюю палубу. Здесь уже собралась вся рота.
      - Здоров, лейтенант! - приветствовал меня Добб. - Того, этого, к походу готов?
      Я молча кивнул, заметив краем глаза злую ухмылку Ома. Лютый как всегда стоял чуть поодаль от всех, вертя в пальцах стилет. Надеюсь, он при случае не воткнет мне его в спину.
      - Шлюпки на воду!
      Матросы спустили за борт четыре суденышка, по моим прикидкам, в каждом из них могло разместиться не больше десяти человек. Вскоре над водой заколыхался веревочный трап.
      - Командуй, лейтенант, - тихо проговорил Бил Райтон.
      Тихо - это чтобы солдаты не услышали. Бережет мою репутацию, зараза. Мол, командир и сам все знает.
      - Рота, на высадку! - молодецки гаркнул я, надеясь, что это похоже на приказ.
      Судя по одобрительному кивку капрала, так оно и было.
      - Первый десяток, пошел!
      Солдаты принялись спускаться по трапу. А когда же высаживаться мне? То ли первым, то ли последним - не знаю, как положено. Может быть, лейтенант должен проследить за тем, чтобы все покинули корабль? Все покинули… И тут меня как по голове шибануло: а Бродяга-то? Как я мог забыть кота? Сунув свой мешок ничего не понимающему Хамару, я ринулся в свою каюту. Там зверя не было. Трюм:
      - Кис-кис! - никакого движения. Я обшарил все уголки, даже под тюфяки заглянул. Нету.
      Мрак, и где его теперь искать? Без Бродяги мне домой ходу нет - дядя Ге никогда не простит потери любимца.
      - Рик, вы что-то ищете? - еще и Дрианн на мою голову. И чего он все время за мной ходит?
      - Амулет, - буркнул я.
      - А как он выглядит? - заинтересовался мальчишка.
      - Черный такой, пушистый, - пусть что хочет, то и думает. Все равно придется как-то объяснять появление кота.
      Вместе с магом, помощником капитана и присоединившимися к нам Хамаром и Давином Хролом мы обшарили корабль. Заглянули во все каюты, рундуки, и прочие укромные места. Проклятый кошак как в Бездну провалился.
      - Да, не повезло, лейтенант, - посочувствовал хозяйственный Давин.
      - А для чего амулет-то хоть был? - спросил помощник капитана.
      Дрианн только что ушами не задвигал, так любопытно ему стало. Для чего амулет? Для того чтобы помнить дом. Мне было чуть не до слез жаль Бродягу. Я сразу забыл о его подозрительных повадках и неприятной манере будить меня посреди ночи. Как он теперь один, среди чужих людей? У кого на груди будет спать?
      - От морской болезни, - нехотя проговорил я.
      - Ну, это ничего, - повеселел Давин. - Ты ж теперь на суше будешь.
      Пришлось спускаться в шлюпку без своего зверя. Я до последней секунды всматривался в борт корабля, ожидая, что Бродяга вот-вот появится на палубе. Не появился… А меня ждал берег Унгды.
      Ну, что я могу сказать? Сначала мы шли по пыльной, покрытой редкими чахлыми кустиками равнине. Из-под ног то и дело выпрыгивали какие-то твари. Не знаю, кто это был: то ли маленькие зверьки, то ли большие насекомые, но выглядели они преотвратно. Змеи тоже имелись: поднимали из сухой травы свои плоские головы и раскачивались в угрожающем танце. Еще и языки высовывали, будто дразнились, Сацеоловы отродья! Поначалу было терпимо: чувствовалась близость моря, посылавшего нам вслед прохладный ветерок, да и солнце еще не припекало. А вот часа через три я в полной мере прочувствовал все прелести службы в колонии. Высоко взобравшееся светило жарило так старательно, что даже небо теряло свой цвет и казалось белым. Шлем и кольчуга раскалились, и я ощущал себя почти как посетитель знаменитой Шианской бани. С той только разницей, что у него есть выбор: париться или нет. По вискам стекали обильные струи пота, рубаха под кольчугой промокла настолько, что при каждом движении мне чудилось тихое хлюпанье. Выругавшись, я стянул шлем и сунул его в мешок. Пусть меня лучше убьет копье туземца, чем солнечный удар. Однако легче не стало: вскоре затылок припекло, а на мокрые от пота волосы налипла вездесущая пыль. Тело начало чесаться, грубые швы форменной рубахи натирали кожу. Привлеченные резким ароматом, ко мне устремились полчища крупных переливающихся мух. Впрочем, не только ко мне, конечно: ими были облеплены все воины. Но они, в отличие от вашего покорного слуги, терпеливо сносили все тяготы похода и двигались очень даже бодро, в хорошем таком темпе. Боцман "Шайани" и два матроса, отряженные капитаном в Азанди, тоже не отставали. Приходилось соответствовать: я шагал справа от строя, рядом с четвертым десятком. Между тем мне уже не терпелось отдохнуть. Ноги гудели, спина начала уставать. Но сильнее жары, ломоты в теле и даже мух досаждал Дрианн. Парень плелся рядом со мной и не переставал болтать, выражая восхищение окружающим миром. Искреннее, как ни странно. Как только из травы порскала очередная напуганная солдатским топотом ошибка Брижитты, маг разражался восторженной тирадой:
      - Посмотрите, Рик, какая интересная ящерица! Обратите внимание, у нее шесть ног!
      Да хоть пятнадцать! Какое мне дело до местного зверья? Не нападают - и ладно.
      - Ой, Рик, видите, там побежал! А я знаю, кто это: паук Миритус Арахнис! Нам на арахноведении рассказывали: он живет в земле и питается птицами.
      О, Луг, дай мне терпения, или хотя бы заткни болтуна! Наконец не выдержал всегда нахмуренный, серьезный Хамар:
      - Ваше магичество, может, вы замолчите хоть ненадолго?
      Спасибо, друг! Этого я тебе не забуду! Мальчишка надулся и затих. А меня нагнал Зарайя.
      - Ну, ты как, лейтенант? Гляжу, молодцом, держишься. Ничего, лиха дорога в начале. Видишь во-о-н тот холмик? За ним привал сделаем.
      Нет, так не бывает! Как может совсем рядом с пыльной жаркой степью существовать такое? Перевалив через холм, мы попали в зеленую долину, посреди которой золотилось в солнечных лучах круглое озеро. Вокруг стояли деревья, их мясистые листья не уступали в размерах хорошему зонту.
      - Командуй привал, лейтенант, - сказал Зарайя.
      Это пожалуйста, сколько угодно! Выкрикнув самый приятный за весь день приказ, и с помощью капралов расставив на пригорках часовых, я блаженно развалился в тени дерева, прислонившись спиной к его стволу. Солдаты развязали мешки и принялись за нехитрый обед, состоявший из сухарей и тонких полосок вяленого мяса. Вспомнив, что Давин утром отдал мне мешочек с "провиантом", я тоже решил перекусить. Но прежде напиться. Подошел к озеру, вода которого показалась мне достаточно чистой, зачерпнул ее ладонью, и собрался было глотнуть, как вдруг услыхал:
      - Дядь, а здесь рыбозубы водятся? А то я в Унгде не был ни разу.
      - Не, они все больше стоячую воду любят, мутную. А здесь озеро проточное, глубокое. Рыбозубов нет, разве только глоухты, - откликнулся солидный бас Зарайи.
      Я расплескал воду и поспешно отступил от озера подальше.
      - Лейтенант, - позвал бородач, - хочешь питьевой воды набрать - пошли к речке.
      Речка. Скорее, большой ручей. Узкая сияющая лента, питающая своей хрустальной чистотой это благословенное озеро. Я опустил флягу в ледяные, несмотря на жаркое солнце, струи. И тут появились они.
      - Сзади. Только не дергайся, - тихо предостерег Зарайя, - они этого не любят.
      Я нарочито неторопливо распрямился и медленно повернулся всем корпусом, ожидая увидеть стаю каких-нибудь жутких зверей. Туземцы, пятеро. Выставив вперед копья, настороженно рассматривали пришельцев, переговариваясь между собой на каком-то птичьем языке. Красивые, однако, несмотря на странный наряд, вернее, его отсутствие. Бедра воинов были прикрыты кокетливыми матерчатыми юбочками, на шеях болтались связки стеклянных бус - плоды галатонской колониальной политики. Гибкие, поджарые, высушенные жестоким солнцем тела готовы к прыжку. За спиной сдавленно пискнул Дрианн. Разглядев солдат, расположившихся вокруг озера, дикари нападать передумали и сменили воинственное выражение физиономий на приветливые улыбки.
      - Умганга, обелени, двана, - с поклоном произнес один из них.
      Зарайя в ответ лишь кивнул с важным видом, затем пролепетал что-то в том же духе, мол, умганга, конечно. И указал на отдыхающую роту. Но такой демонстрации силы ему, видно, показалось мало, и он предложил, обращаясь к магу:
      - Ну-ка, парень, колдани что-нибудь для острастки.
      Дрианн выступил было вперед, но тут вмешался я. Не хватало еще, чтобы неуч угробил парочку туземцев. Аккуратно задвинув его себе за спину, принялся за дело сам. Так, что бы сделать такое легонькое, но впечатляющее? Придумал! Несколько несложных пассов, короткая фраза - земля у ног одного из дикарей начала проваливаться, образовывая неглубокую воронку с локоть в поперечнике. "Нора червя", слабое заклятие, годится разве что для посадки картофеля. Но дикари-то этого не знали, поэтому, раскудахтавшись, в страхе отступили.
      - Говорят, ты великий белый гунган, - перевел Зарайя. - Сделай грозный вид, они это уважают.
      Я напыжился, сложил руки на груди и воинственно раздул ноздри. Заискивающе поклонившись, туземцы попятились назад и скрылись в густых кустах.
      - С почином тебя, лейтенант, - рассмеялся капрал. Потом, посерьезнев, прибавил. - Застань они тебя одного - никакая магия не спасла бы. Запомните оба: поодиночке не ходить!
      Знакомство с местными жителями отняло у меня время, которое могло бы уйти на отдых. Вскоре я опять шагал вместе с ротой по той же жаркой пыльной равнине, с грустью вспоминая озерную прохладу и тень деревьев. До самого вечера ничего знаменательного не происходило, если не считать нескольких встреченных по дороге группок дикарей. Видно, вести тут распространялись быстро, потому что все они с любопытством глазели на меня и почтительно кланялись. Видел я и женщин. Хороши красотки! Кожа - как слива из Солнечного края, светло-коричневая, гладкая и блестящая. Глаза - бархатная южная ночь, пухлые вишневые губы, раскрываясь в улыбке, являли взгляду безупречную белизну зубов. Длинные черные косы змеились по сильным плечам до самого пояса. Тела… лучше умолчу, скажу только, что одеты были прелестницы точно так же, как их мужчины. При виде этого природного великолепия меня всякий раз прошибал пот. И не покидала мысль: если нарядить подобным образом придворных дам, будут ли они так же привлекательны? Сомневаюсь…
      Азанди оказался небольшим чистеньким городком, в котором местный колорит причудливо сочетался с имперскими традициями. Дома, например, были деревянные, но крыты длинной жесткой травой. Боцман с матросами откланялись и направились на поиски лавок. А мы всем составом завалились в трактир. Думаю, хозяин в тот вечер неплохо заработал. Сто восемь голодных мужиков, к тому же каждый не прочь выпить и пополнить свою заветную флягу. Все мы в крохотном зальчике, конечно, не уместились, и расположились на свежем воздухе, благо с наступлением вечера дышать стало легче. По настоянию капралов я объявил солдатам, что перепившихся буду строго наказывать. И предостерег от…хм… опрометчивых поступков в отношении здешних дам. Но, по-моему, это было излишним - воины вели себя вполне благопристойно, если не считать, конечно, соленых шуточек, которыми они провожали трактирных служанок. Между прочим, девицы были все как на подбор из туземок, правда, в уступку имперским правилам приличия одеты в пристойные платья. После скудной корабельной еды воины дружно налегали на ужин. Хотя на мой вкус могло быть и лучше: вместо картошки подали какие-то сладковатые клубни, хлеб заменяла прилипающая к зубам клейкая каша, а уж о том, мясо какого зверя лежит на тарелках, я решил не думать. Из горячительных напитков в трактире имелось только пахнущее полынью забористое пойло, при первом же глотке одарившее меня изжогой.
      После ужина солдаты разбили лагерь прямо посреди центральной площади. Не знаю уж, почему так назывался поросший густой травой пятачок. Завернувшись в плащи из муринки,усталые воины вскоре захрапели. Только двое дозорных ходили туда-сюда, внимательно вглядываясь в окружающий нас спящий город. Я лежал на спине и смотрел в небо. Казалось, что крупные, сочные южные звезды спускаются все ниже и парят в теплом воздухе. Это кружили светляки - те самые, мохнатые, величиной с мужскую ладонь.
      - Лейтенант, - раздалось над головой. - Поговорить бы.
      Я поднялся и пошел за Билом в дальний конец площади, где собрались в кружок все капралы.
      - Того, этого, - начал Добб, когда я уселся, - мы с ребятами так поняли, что ты, лейтенант, решил в Санму пешим ходом пробираться?
      Они поняли? А можно было как-то еще? Тут меня осенило: что мешало остаться на "Шайани", дождаться, когда паруса будут починены, и отправиться дальше? Впрочем, разве нельзя вернуться? Постоим в городе недельку - и назад…
      - Оно, конечно, Пустыня призраков - тоже не сахар. Но все лучше, чем Океан слез в месяце Пирия, - рассудил Зарайя.
      Ну да, конечно. Как я мог забыть: Пирий - сезон Пьяной стихии. У моряков даже присказка есть: "Пирий на порог взошел - Маннаин с ума сошел". В этом месяце Океан слез словно впадает в безумие, обрушивая на корабли шторм за штормом. Ему вторит небо, посылая страшные бури, вроде той, что мы имели удовольствие испытать на собственной шкуре. Так что дай Луг каравелле успеть вернуться в Галатон.
      - А ты молодец, лейтенант, соображаешь, - одобрительно мурлыкнул Йок.
      Постойте, а мне-то что делать? У меня другая миссия. Но один я больше майла не пройду, нужны опытные спутники. Показать капралам перстень императора, до времени прячущийся в потайном кармане? Ридриг не мог предвидеть нашей высадки в Унгде, и уполномочил меня предъявить печать полковнику. Но полковник-то в Санме! Если, конечно, флагманский корабль не погиб во время шторма… С одной стороны, я имею секретное поручение от императора, с другой - воинского долга с меня никто не снимал. Думаю, граф Арлайл вряд ли поймет, если рота явится к месту назначения без командира. И что бы ему ни рассказывали капралы, им грозят неприятности. Решено: не буду рисковать, лучше сделаю крюк и отправлюсь в Зеленое сердце из Санмы.
      - Идем че…- начал было я, но мой голос утонул в могучем реве, донесшемся откуда-то издалека, однако заставившем содрогнуться.
      - Саблезубый лев на охоту вышел, - спокойно заметил Зарайя.
      - …через Пустыню призраков, - закончил я, когда стихли жутковатые раскаты.
      Мне снова снилась серая земля, низкое небо и рыжеволосая женщина, сидящая на берегу замершей реки. Мучимый неясным призраком воспоминания, я опять пытался преодолеть сопротивление воздуха…
      И проснулся от прикосновения к лицу чего-то шершавого, горячего и мокрого. Перед глазами висели два небольших желтых светляка.
      - Бродяга! - появление кота наполнило душу таким счастьем, что я сграбастал пушистое тельце в объятия и изо всех сил прижал к груди.
      Зверь в ответ хрипло мявкнул и еще раз лизнул мне щеку. Откуда он взялся? Как сумел выбраться с корабля, пройти такое огромное расстояние и разыскать хозяина? Как его не сожрали дикие животные, или туземцы? Или, может, дядюшка наделил своего любимца какими-нибудь магическими способностями? Хотя не знаю, возможно ли это. Есть, конечно, такая вещь как анимочары, но с их помощью можно приручить злую собаку, объездить лошадь, отучить того же кота гадить в доме. В общем, обычная практическая магия, направленная исключительно на подталкивание или, наоборот, подавление природных инстинктов животного. Ничего сверхъестественного, коротенькие фрагментарные заклинания обращения к сущности зверя, которые можно вплетать в более сложные заклятия. Но чтобы наложить на кота чары, в корне изменяющие его поведение… это вряд ли. Так и не придумав ничего путного, я мысленно махнул рукой. Вокруг меня вообще творилось в последнее время много непонятного, взять хотя бы странное происшествие с Темным заклятием… Ощущая на груди успокаивающую тяжесть кошачьей тушки, я уснул.
      …Еще один сказочный уголок - подарок этой коварной, но прекрасной земли. Высокая гранитная скала, с которой ниспадают струи маленького водопада, давая начало узкой, но быстрой речке. Берега покрыты сочной травой, в ее зелени пестрят необыкновенно красивые цветы. Крохотные, как пылинки, капельки, оторвавшиеся от водопада, сияют в их ярких венчиках. Здесь мы остановились на привал, после того как полдня промаршировали по пыльной равнине.
      Ничего особенного за эти несколько часов не произошло, если не считать встречи с саблезубым львом. Огромный рыжий хищник, потряхивая роскошной гривой, не спеша вышел из высокой, в человеческий рост, сухой травы. Чудище еще то, скажу я вам: желтоватые, острые, дайма по три длиной клыки торчали из-под верхней губы, и по ним сбегали, падая на землю, капли слюны. Голодный был, наверное. Он не решился нападать на людей, видимо сочтя ощетинившуюся мечами и арбалетными болтами роту стаей каких-то невиданных зверей. Лев долго еще преследовал нас, идя на расстоянии пары десятков локтей. Кто-то из солдат, не выдержав, выбежал из строя и вскинул арбалет.
      - Отставить! Встать в строй! - раздался резкий окрик Ома.
      Воин немедленно выполнил приказ, а Хамар, идущий недалеко от меня, спросил:
      - Ты чего, Лютый, зверя пожалел?
      Возможно, мне показалось, но я услышал смущение в его голосе, когда Ом ответил:
      - Животное можно убить, только защищаясь, или охотясь ради пищи. Для развлечения, или из страха - нельзя.
      Надо же! Никогда бы не подумал, что у этого парня есть принципы. А тролля не пожалел, странно…
      На привале кто-то пополнял фляги водой - те, что побольше, конечно - маленькие, заветные, содержали совсем иную жидкость. Кто-то неторопливо жевал закупленный в Азанди козий сыр, заедая его сухарями. Я же не мог оторвать глаз от прохладных струй водопада. Смыть бы соленый пот и дорожную пыль, в первый раз за много дней почувствовать себя чистым! Я кое-как, с большим трудом, выбрался из кольчуги и решительно направился к скале.
      - Лейтенант, погоди! - окликнул меня Хамар. - Не ходи в одиночку.
      Да что со мной может случиться в десяти шагах от роты? Однако капрал настоял на своем и отрядил из своего десятка мне в сопровождающие молодого воина по имени Грик. У подножия скала заканчивалась гранитным порожком, на который падала вода. Я разделся но, дабы не демонстрировать свой необычный герб, рубаху снимать не стал. Заодно и постирается. Шагнул навстречу веселым струям. Как же хорошо! Вопреки всем законам природы, вода не была ледяной. Я с наслаждением ощущал ее освежающее прикосновение, глядя через тонкую пелену капель на приближающегося Дрианна. Мрак, опять он за мной прется! Закралась неприятная мыслишка: может, он Изысканный? Я фыркнул, представляя себе мага с раскрашенным лицом и завитыми волосами… В этот момент что-то тяжелое ударило меня по затылку, и последнее, что я услышал - чей-то тихий стон.
      Добрейшая Ат-тана и все ее чада, что со мной? Одеревеневшее тело не слушается, руки заведены за спину и чем-то туго стянуты, в затылке тупо ворочается боль, губы склеила жажда… Я захрипел, открыл глаза и попытался понять, где нахожусь. Что-то вроде квадратного шалаша, стены и потолок сплетены из сухой травы, пол земляной. Вокруг разбросаны побелевшие от времени черепа и кости каких-то животных. С трудом повернув голову направо, увидел лежащего рядом Грика. Парень то ли спал, то ли пребывал в глубоком обмороке. Он тоже был спеленат по рукам и ногам тонкими веревками. Я шепотом позвал его, но солдат лишь тяжело дышал и тоненько постанывал. Обернувшись влево, я обнаружил в углу человека, сидящего на корточках спиной ко мне. В хижине царил полумрак, и подробно разглядеть хозяина я не сумел. Но, глядя на согбенную спину, решил, что это старик. Грик застонал громче, и человек, развернувшись, прямо на корточках, будто огромное мерзкое насекомое, заковылял в нашу сторону. Так и есть, дикарь! Морда сморщенная, зубов, судя по ввалившимся щекам, нет, длинные седые патлы украшает венок сухих цветов, из которого торчат большие белые перья. Остановившись рядом со мной, он прикоснулся к моему лбу, гнусно захихикал и прошамкал:
      - Умганга, двана.
      - Умганга, сволочь, - ответствовал я. - Развяжи нас сейчас же!
      - Где мы? - раздался слабый голос очнувшегося Грика.
      - О-о-о! Тваи двана! - обрадовался старик и вдруг издал неожиданно мощный для его тщедушного тельца вопль.
      В хижину вошли два могучих воина и, схватив мечущегося Грика, поволокли его наружу. Следом появились еще двое и вытащили меня. Как барашков на заклание, нас несли мимо травяных хижин, а следом бежала голосящая толпа темнокожих людей. Насколько смог увидеть, болтаясь на плечах воинов, деревню окружал густой лес. Как такое может быть, ведь мы шли по той же нескончаемой пыльной равнине, в которой лишь изредка попадались чахлые деревья? И вообще, каким, спрашивается, образом я здесь оказался? Помню: привал, водопад, удар по голове… Дальше - темнота.
      Нас притащили на утоптанную площадку, посреди которой возвышалась грубо вытесанная статуя какого-то идола. Перед ней лежал большой плоский камень, покрытый засохшими темно-бурыми каплями. Мне развязали ноги и надавили на плечо, вынудив встать на колени, лицом к истукану. Рядом тяжело опустился Грик. Парень был совсем плох: на виске коркой запеклась кровь, голова клонилась на грудь. Да уж, влипли мы с тобой, братишка! От нечего делать я начал рассматривать статую. Она явно изображала местного божка. Как говорится, скажи мне, кому ты молишься… Вытянутая морда, наподобие крысиной, хранящая до безобразия подлое выражение, узкие щелки глаз, в которых взблескивают красные камешки, из пасти свисает длинный язык. Хоть работа и грубая, но впечатление производит. Лапы идола были сложены на выпуклом животе, каждый палец заканчивался длинным когтем. Кого-то он мне напоминал, где-то я уже видел эту уродливую рожу. Только вот где?
      - Смотри, - прошептал Грик.
      Я поднял голову. Вокруг нас плотным кольцом стояли дикари - мужчины и женщины. Их лица были покрыты толстым слоем красной и белой глины, превратившись в неподвижные жуткие маски, на которых живыми оставались только темные глаза. Аборигены молча смотрели на нас, и в этом молчании прятался первобытный ужас, ожидание чего-то невозможного и нечеловечески страшного.
      Раздался повелительный окрик, и круг коричневых тел дрогнул, пропуская уже знакомого мне старика. В отличие от остальных, он не был размалеван, что не делало его менее омерзительным. Следом за ним шли двое молодых мужчин. Один, по всей видимости, слуга или помощник, нес какие-то странные штуки, среди которых был длинный острый нож, другой держал в руках потертый барабан. Установив его в центре круга, дикарь начал стучать ладонью, отбивая четкий ритм:
      - Дамп-па, дамп-па…
      - Нгиама Унгде-е-е-лу, - протяжно затянул из толпы сильный женский голос.
      - Нгиама Унгделу, - подхватили остальные.
      - Мевани Унгде-е-е-е-лу…
      - Мевани Унгделу!
      Аборигены двинулись по кругу, приплясывая и хором повторяя за женщиной слова бесконечной песни. Старик, похоже, местный колдун, неподвижно стоял, вперив взгляд в истукана. Пляска постепенно убыстрялась, тела танцоров извивались, покрываясь блестками пота, выкрики певицы звучали все резче, барабан надрывался:
      - Дамп, дамп, дамп!
      Вдруг старик хрипло вскрикнул и выбросил вперед руку, указывая на статую. Красные камни в ее глазах вспыхнули, и из них в грудь колдуна ударили два тонких луча. Нелепо дернувшись, он упал, заметался по земле, содрогаясь в мучительных конвульсиях, и мостом выгибая спину. На сморщенных губах выступила пена, глаза закатились, обнажив желтоватые склеры. Дикари продолжали кружиться, барабан не смолкал. Не знаю, сколько прошло времени, но наконец судороги старика стихли. Вздрогнув в последний раз, он моргнул и пошевелился. К нему бросился слуга и помог встать на ноги. Танец замер, дикари остановились, наступила тишина, в которой раздавалось лишь их тяжелое дыхание. По знаку колдуна четверо воинов освободили Грика от пут, подтащили к камню у ног истукана и уложили лицом вверх. Парня била крупная дрожь, в широко раскрытых глазах бился ужас. Только теперь мне стало по-настоящему страшно. Я больно прикусил губу, стараясь не показать мучителям охватившей меня паники. Мужчины держали руки и ноги Грика, не давая ему двигаться. Старик взял из рук помощника чашу, в которой зеленело что-то густое, желеобразное, выдернул из своего венца перо и склонился над парнем. Грик закричал, и в его голосе звенела невыносимая, смертная тоска. Обмакнув перо в чашу, колдун провел им по губам своей жертвы. Крик резко оборвался. Перо мазнуло лоб, веки и шею солдата. Тело Грика тут же безвольно обмякло, и мне показалось, что дыхание больше не вздымает его грудь. В руке старика появился нож, я дернулся, изо всех сил напрягая мышцы, пытаясь разорвать стягивающие меня веревки. Тщетно. Я бессильно наблюдал, как острое лезвие приближается к груди Грика. Вопреки моим ожиданиям, колдун лишь несколько раз, слегка надавливая, провел ножом по коже, оставив на ней царапины, которые складывались в непонятный рисунок. Дикари сняли казавшееся мертвым тело с жертвенника и куда-то понесли. Толпа расступилась, и шагах в десяти от площадки, на которой происходило действо, я увидел свежевырытую яму. Опустив в нее Грика, мужчины забросали его землей и принялись утаптывать могилу. Я орал и изрыгал проклятия, мучаясь сознанием своей беспомощности. Старик лишь довольно усмехался, и в его расширенных зрачках то и дело вспыхивали красные огоньки. Вернувшиеся от могилы воины подхватили меня подмышки и поставили на ноги. Странно, но решив, что настал мой черед, я вдруг успокоился и даже попытался изобразить что-то вроде улыбки. Однако меня не торопились укладывать к ногам божка. Колдун кивнул своему помощнику и что-то произнес. Тот, к моему изумлению, вдруг заговорил по-галатски, правда, чудовищно коверкая слова.
      - Гунган Хванга узнавала, белый сильный.
      Ну конечно, гунган, вот он кто! Дикарь продолжил:
      - Белый воин будет слуга для гунган Хванга.
      Ага, сейчас прямо! После того, что вы сделали с моим товарищем? Но следующая фраза толмача все прояснила:
      - Белый воин другой день встанет из земля и будет служить, гунган Хванга взял его душа.
      Они сделали из Грика зомби! Зарайя ведь рассказывал о чем-то подобном. Но почему же медлят со мной?
      - Белый гунган будет помогай гунган Хванга, Унгделу будет довольна, да!
      Колдун, напряженно вслушивавшийся в этот монолог, что-то снова чирикнул, помощник перевел:
      - Белый гунган оставайся в племени, наши воины приводи белый человек. Два гунган - хорошо! Делай много слуга, слуга прогоняй двана.
      Ах, вот чего они хотят! Чтобы я тоже занялся богомерзким делом, лишая своих же товарищей душ и превращая их в разлагающиеся, покорные не-мертвые тела! А потом руки зомби уничтожат других солдат. Да, плохую службу сослужила мне вчерашняя демонстрация заклятия перед восхищенными аборигенами! Похоже, меня приняли за могущественного мага. Потому и руки так стянули, боятся, что заколдую.
      - Если белый гунган не хотеть, гунган Хванга делать его так! - выразительный жест в сторону могилы, в которой зарыт несчастный Грок.
      Значит, парня угробили лишь для того, чтобы припугнуть строптивого белого колдуна: вот, мол, что тебя ждет, если не согласишься! О Луг, если бы у меня были развязаны руки!
      Не знаю, может, я поступил безрассудно. Кто-то скажет, что надо было схитрить, потянуть время… Думайте что хотите… Я плюнул в его мерзкую старую рожу. На этом переговоры были закончены.
      Меня отволокли в пустую хижину и бросили на земляной пол. Толмач на прощание сказал:
      - Гунган Хванга устала. Утром… - и сделал общепонятный жест, проведя по горлу ребром ладони.
      Послал я его, конечно. Да что толку? На джунгли опустилась густая ночь, совсем близко раздавались крики вышедших на охоту хищников. Я поерзал и сел, привалившись спиной к столбу, служившему хижине подпоркой. Брижитта, мать зверей, сделай так, чтобы меня разорвали этой ночью твои дети! Я готов принять какую угодно смерть, пусть жестокую, пусть мучительную - лишь бы не превратиться в бездушное ничто, безропотно исполняющее приказы проклятого ублюдка. Грик… тебе было приказано охранять меня, а вышло, что это я тебя не уберег!
      Медленно капали минуты, я смотрел в темноту, бережно перебирая в памяти дорогие мне мгновения. Оказывается, это правда, что перед мысленным взором приговоренного к смерти проходит вся его жизнь. Мне вспоминалось все самое доброе. Дядя Ге…
      … Первую неделю своего пребывания в доме дяди я только ел и спал. Старик не обременял меня работой, выделил крохотную, похожую на чуланчик, но отдельную комнату. В ней была восхитительно мягкая кровать с настоящей подушкой и теплым одеялом. Впервые в жизни я наелся досыта и уснул, не дрожа от холода. Первое время я побаивался дядюшки и все ждал подвоха: мне казалось, что вот-вот его добродушное лицо искривит гримаса злости, и он побьет меня. Но ничего такого не происходило, дядя был неизменно спокоен и благодушен. Более того, он почти не заставлял меня работать. Всю тяжелую работу по дому выполнял приходящий слуга, угрюмый, молчаливый мужик. Мне же доставались сущие пустяки: подмести, прибрать, сбегать в лавку за какой-нибудь мелочью. Понимая, что бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке, я гадал: зачем дядюшка привел меня в свой дом? Может, он жрец какой-нибудь тайной секты, и готовит меня в жертвы? По слухам, такое иногда случалось с бастардами. Или старик просто ждет, когда я окрепну на сытных харчах, и тогда уж уволит работника, взвалив все на меня? И лишь много позже, повзрослев, я понял то, чего не мог осознать ум затравленного, полудикого ребенка: дяде Ге просто не хватало обычного человеческого общения. Контрабандист и колдун, практикующий Незаконную магию, он так и не обзавелся семьей, видимо, из опасения в один прекрасный момент угодить в Счастливое местечко, или на виселицу, оставив дома безутешную вдову с ребятишками на руках. А с возрастом, осознав всю глубину своего одиночества, решил взять на воспитание ребенка, чтобы было кому передать знания и умения, которыми обладал. И просто подарить свое тепло. Почему выбрал бастарда? Ей-Луг, до сих пор не знаю. Может, хотел помочь тому, кому приходилось хуже всех?

       - С бастардом покончено, мой господин!
       - Астральный паразит сделал свое дело?
       - Нет, все сложилось даже выгоднее для нас. Его похитили дикари.
       - Что-о-о? Ты уверен?
       - Я был неподалеку и видел сам. Никто не понял, что произошло, но я применил амулет Поиска и нашел бастарда в плену у аборигенов. Завтра они сделают из него зомби.
       - Предвечный Хаос и все его порождения! Ты сам-то понимаешь, что несешь, малоумный?
       - Что-то не так, мой господин?
       - Все не так, идиот! Кто тебя только учил?
       - Вы, мой господин…
       - И это будет моим вечным позором. Подумай: кому поклоняются дикари Унгды?
       - Богу Унгделу. Отсюда и название страны.
       - Тебе это ни о чем не говорит?
       - О, мой великодушный господин! Простите вашего недостойного слугу! Я все сделаю. Я покажу солдатам, где его искать!
       - И побыстрее, иначе может случиться все что угодно!

* * *

      В ту ночь я так и не сомкнул глаз. Не то чтобы сильно мучился предчувствием гибели. Все равно судьба напишет в своей книге то, что ей вздумается. Не хотелось терять время на сон. Я думал, вспоминал, даже потихоньку всплакнул пару раз…
      Утром меня вытащили из хижины и тем же порядком доставили к жертвеннику.
      - Хоть напиться перед смертью дайте, уроды! - обратился я к одной из красно-белых масок.
      Ответа не последовало. Ну что ж, какая, в сущности, разница?
      На этот раз дикари обошлись без помпезности: гунган, не устраивая представлений возле истукана, сразу прошел к могиле и кивнул нескольким воинам. Те принялись разрывать не успевшую слежаться, легко поддающуюся землю. Меня подвели к разверстой яме. То, что я увидел потом, будет сниться мне всю жизнь. Помощник протянул старику длинную, в несколько даймов, тонкую иглу, и тот, легко спрыгнув в могилу, устроился на животе трупа. Что-то пропев, гунган пронзил иглой грудь Грика. Слева, там, где сердце. Выдернул ее обратно. Повелительный выкрик - и воины вытянули старика наружу. Глядя мне в глаза, колдун злобно скривил беззубый рот и хлопнул в ладоши. Повинуясь его молчаливому приказу, мертвец открыл глаза, медленно сел и выкарабкался из ямы. Это был не Грик. То, что стояло передо мной, вообще не было ни человеком, ни демоном, ни даже сущностью. Приспособление, вот какое слово шло на ум. Имеющий форму и силу человеческого тела, а потому очень удобный инструмент для выполнения преступной воли. Взгляд бессмысленных глаз, затянутый мутной посмертной пеленой, сосредоточился на гунгане, который вертел в пальцах выдернутую из сердца зомби иглу. Колдун что-то проговорил, и покойник, неуклюже, как-то изломанно двигаясь, подошел ко мне. Новый приказ - и на мои плечи опустились тяжелые холодные руки. Совсем близко я увидел то, во что превратилось лицо вчера еще жившего, страдавшего, любившего и смеявшегося, сильного смелого человека. Здравствуй, Слепая невеста. Не ждал, что ты явишься в таком неприглядном обличье. Зомби в голодном оскале приоткрыл бледногубый рот. Я постарался не дышать. От Грика несло землей, и слабым, но от этого не менее отвратительным запахом разложения. Я не мог его ненавидеть. Я не мог его бояться. Прости, друг, если слышишь меня. Где сейчас твоя душа? На острие иглы гунгана? Или в Счастливых долинах? Луг, не дай свершиться несправедливости! Я надеялся, я отчаянно надеялся на то, что не врали старые книги о некромантии. Пытался верить: душа неподвластна никому кроме богов. Молился за нас обоих.
      Колдун снова заговорил, и мертвец медленно отступил назад.
      - Белый гунган что выбирай? - ехидно спросил толмач. - Решай надо.
      В ответ я затянул гимн Лугу. Старик разочарованно вздохнул и указал на меня воинам. Через секунду, обездвиженный, не переставая петь, я лежал на жертвеннике. Дикари снова встали в круг, знакомо застучал барабан. Ритуал начался. Пытаясь перекричать завывания аборигенов, я во все горло распевал все известные мне молитвы. К стыду своему признаюсь, перемежая их ругательствами и проклятиями в адрес гунгана. Наконец, первая часть церемонии завершилась, и надо мной нависло уродливое лицо колдуна. Он выпачкал мне губы вонючей клейкой жидкостью. В отличие от Грика, сознание я не потерял. Да, конечно: противомагический амулет дядюшки Ге… Спасибо, старина, ты подарил мне несколько лишних мгновений жизни. Хотя, может быть, лучше было бы впасть в забытье… Над грудью навис нож, гунган ловко вспорол на мне рубаху сверху донизу. При виде множества висящих на шее амулетов его глазки заинтересованно блеснули. Кривые пальцы принялись перебирать волшебные вещицы. Внезапно колдун с криком отдернул руку. Он вскочил на ноги, уронил нож и, не сводя с меня глаз, попятился. Дрожащим голосом отдал приказ державшим меня воинам. Те мгновенно отпустили мои конечности и распростерлись на земле лицами вниз. Что еще за скачки настроения? Я осторожно сел и принялся растирать затекшие руки, очень надеясь, что за сутки, проведенные связанным, не заработал чернокровия.Вроде бы потихоньку начала возвращаться чувствительность. Слава Лугу! Правда, вскоре руки распухнут и заболят. Впрочем, скорее всего, волноваться не о чем. Я до этого не доживу. Что там дикари? Странно, они лежали, уткнувшись физиономиями в землю, и дрожали. Исключение составлял гунган. Тот стоял на коленях и что-то причитал, обращаясь попеременно то к истукану, то к вашему покорному слуге. Один лишь зомби не принимал участия в переполохе. Он застыл рядом с ритуальной площадкой, ожидая приказа хозяина. Но гунгану явно было не до того.
      - Бвавана, двана! - разливался старик. Ну, или что-то вроде.
      К моим ногам червем подполз толмач и, не поднимая головы, забормотал в землю:
      - Гунган Хванга говорила… прости нас, великий Унгделу! Если хотеть, делай из племя слуга, только простить…
      Ничего не понимая, я на всякий случай милостиво кивнул. Колдун слегка приободрился, стукнулся лбом об землю и продолжил свой рассказ. Толмач, по-прежнему лежа на животе, переводил:
      - Великий Унгделу пришла в наш народ! Коготь принесла!
      Ну и чушь! Какой еще коготь? И почему я великий Унгделу? Так, думай, думай, хоть и трудно это в такой неразберихе. Старик перепугался, когда взглянул на амулеты. Какой же из них так его поразил? Круглый деревянный оберег от злых духов? Серебряная пластина, отводящая клинок, или железная полоса, охраняющая мою магию? Ой, непохоже. Тогда остается только рог единорога - амулет, противодействующий яду. Я взял в руку кусок желтоватой кости и поднес к глазам. "Коготь принесла", - сказал помощник старика. А что, эта штука вполне могла за него сойти. Только вот какому существу он может принадлежать? Думай, Рик, от этого зависит твоя жизнь! Видно, моя бедная голова после удара по затылку совсем отказалась соображать. Что могло вызвать у туземцев такой священный ужас вперемешку с восторгом? Конечно! Наконец-то мое сознание соединило в себе смутный образ и звучание полузнакомого имени. Вспомнил, на кого похожа статуя! Существо, изображенное на картинке учебника по демонологии! Спасибо моей детской привычке разглядывать цветные гравюры в дядюшкиных книжках. А подпись под той картинкой гласила: "Угелук - демон лжи, герцог Мрака, третий из Высших". Точно! На их языке это звучит как "Унгделу". И от кого-то я слышал, что страны Южного континента называются по именам богов, которым поклоняются местные племена. То есть, для нас-то они демоны, разумеется. Что ж, похоже, я спасен. Колдун явно принял меня за земное воплощение своего идола. Придется подыграть, хоть и противно.
      Я поднял руку, прерывая словоизвержения гунгана и, небрежно бросив толмачу:
      - Переводи! - произнес речь, мне самому показавшуюся бредом сумасшедшего. - Я - великий и ужасный Унгделу, воплотившийся в теле белого гунгана! Я пришел к вам, дети мои, чтобы наградить достойных (как, интересно, я их награжу? Ну да ладно, решу по ходу) и покарать нечестивых (а вот это гораздо проще!). Так преклоните же колени! (Призыв запоздалый, все племя и так продолжало валяться на земле).
      Высказавшись, я гордо подбоченился и стал ждать ответа, надеясь, что выгляжу достаточно величественно. Вообще, это я сейчас, по прошествии времени, так лихо описываю те события. Хиханьки да хаханьки. Наверное, пытаюсь отгородиться от тяжких воспоминаний. Страшно было, вот что! В нескольких шагах от меня стояло тело Грика, не мертвое, но и не живое благодаря клятому гунгану. И если бы аборигены заподозрили обман, в лучшем случае меня скормили бы зомби. А в худшем - свита Хванги пополнилась бы еще одним покорным слугой. Так что, приложил я все силы, унял дрожь в руках и голосе и в меру своего разумения исполнял роль демона в человечьей шкуре. Хорошо бы чудо сотворить, хоть простенькое, но я боялся, что после бессонной ночи да пережитых кошмаров не сумею. Просто руки еще не восстановили подвижность, как плетение-то делать? А вообще-то… работа с воздухом всегда давалась мне легче всего, наверное, я родился в месяц одного из покровителей этой стихии. Сам-то не знаю, а в Воспитательном доме никто сообщить не озаботился. Я решил сотворить "Покров невесты" - слабое заклинание, которое знают все маги, даже начинающие. Собственно, это и не заклинание даже, а так, тренировка для усвоения основ. Но дикарям должно понравиться. У них отношение к волшебству, насколько я успел понять, совсем не такое как в империи. Здесь заниматься колдовством может лишь один человек в племени - гунган. Для остальных оно - великая тайна. Думаю, это сделано для того чтобы проще было держать племя в повиновении. Но и местному колдуну мои заклинания будут непонятны и покажутся чудом. Просто потому что он-то молится Угелуку, значит, черпает силу из источника Мрака. Это уже Темная магия. В чем-то он сильнее меня: в некромантии, к примеру. Наверняка умеет готовить ужаснейшие смертоносные зелья, здешняя растительность к этому располагает. Хотя насчет зелий и я тоже не промах. А вот заклинания - на уровне шаманства. То есть, конечно, сотворить-то можно, но никогда не знаешь, получится ли, и если получится, то что именно. И времени затрачивается много, шаманы рисуют фигуры на земле, а это, понимаете ли, всегда неточно: линия искривилась - и вместо врагов заклятие валится на вашу собственную голову. Живи он в Галатоне, где магия все время развивается, осваивает новые рубежи - тогда мог бы применить свои способности как следует. Если бы не попался Имперским псам, конечно… Итак, "Покров невесты". Расслабиться, закрыть глаза, дышать ровно, дотянуться до источника… Это первая часть упражнения. Теперь вторая: короткими фрагментами элементарных заклинаний создаем крохотное возмущение стихии. Воздух вокруг моего тела должен уплотниться, напитаться цветом и задрожать, приобретя подобие голубоватой ауры. Упражнение, а выглядит красиво. Я открыл глаза. Теперь все племя стояло на коленях, видимо, поняв мой призыв буквально. На лицах напряженное ожидание, а должно было быть восхищение. Неужели не получилось? Вроде бы все шло как надо… Скосив взгляд на собственное плечо, убедился: никакого голубоватого сияния нет. М-да, переутомление… Попробуем еще раз. Расслабился, закрыл глаза, воздух - вот он, я ощущаю его ласковые легкие прикосновения. Ну же, помоги мне! Внезапно меня пронизало что-то болезненно-острое, заставившее сознание скорчиться от омерзения. По толпе туземцев прокатился дружный вздох, потом тоненько заплакал чей-то ребенок. Я открыл глаза и сам чуть не заорал: мое тело было охвачено холодным черным пламенем. Оно не причиняло мне физического вреда, нет, зато повергало в душевные муки. Очень противно чувствовать в себе силу Мрака. Через несколько мгновений свечение исчезло, я облегченно выдохнул. На дикарей, конечно, впечатление произвел - это бесспорно. Но как, откуда ко мне протянулись щупальца Темной силы? И опять это клятое опустошение… Размышлять было некогда, следовало воспользоваться случаем. Я отложил обдумывание на потом. Как это не раз уже бывало…
      - Разойтись! - гаркнул я. - Унгделу устал!
      Ко мне подполз колдун, и подобострастно, как побитая собака, снизу вверх заглядывая в лицо, произнес небольшой спич. Помощник перевел:
      - Гунган Хванга просить в его дом пойти. Отдыхать, - ну конечно, хитрый старик пришел в себя и решил извлечь пользу из происходящего. У кого поселился Унгделу? У Хванги. А значит, кто будет передавать божью волю народу? Правильно, тоже он. Если учесть, что божество ни бельмеса не понимает местную речь, значит, можно трактовать его слова как угодно. Надо только толмача запугать. Умный дед, он даже вызвал во мне некое подобие уважения. Хотя очень уж мерзкий. А если учесть то, что он сотворил с Гриком… Кстати, что мне делать с зомби? Я ведь не могу допустить, чтобы тело несчастного солдата использовали в качестве прислуги. Но это чуть позже. Надо было закрепить успех.
      Я торжественно прошествовал вслед за колдуном в его жилище. Там меня усадили на странного вида кресло, сплетенное из соломы. Гунган с помощником застыли по обе стороны от меня. На коленях, разумеется.
      - Есть хочу, - сказал я. - И встаньте уже, надоели!
      Вот что мне нравится в дикарях, так это их доверчивость. Наши бы сомневаться начали: с чего это богу есть захотелось? Да почему бы ему самому себе пищу не сотворить? А эти - нет, ничего. Захотел, значит, так надо, приказал - выполняем. Близость к природе! Довольно скоро в хижину вошли женщины, неся деревянную и глиняную посуду. Туземная кухня… непривычная какая-то. Первым делом я утолил жажду, мучившую меня уже сутки. Честно говоря, есть не хотелось, запах пищи напоминал мне о вони, исходящей от зомби. Но подкрепиться было необходимо, чтобы набраться сил и хоть немного восстановить свои магические ресурсы. Я предчувствовал, что они мне вскоре понадобятся. Пожевал какие-то сладкие корешки, закусил сочным фруктом, похожим на грушу. Мясо пробовать не стал. Кто их знает, туземцев, может, завалили на жаркое воина из враждебного племени?
      Дождавшись, пока "бог" насытится, гунган склонился в униженном поклоне и что-то прощебетал. Из пояснений толмача я понял, что племя за стенами хижины дожидается моего суда. Суда? Ах да, я же обещал награждать и карать! Пришлось выдерживать роль до конца:
      - Пусть заходят по одному!
      Детей и женщин я отпустил сразу. Ребятишек жалко было, а местные дамочки… слишком красивые, чтобы их наказывать. Кстати, одну из них мне любезно предложили в качестве наложницы. Дочь гунгана, конечно же. И здесь старик соблюдал свой интерес: если девица понесет от самого Унгделу, власть колдуна станет неограниченной и вечной. На фоне своих товарок девушка выглядела как паучок рядом с радужными бабочками. Маленькая, кривоногая, неказистая - вся в папашу. Отказался я, короче. Гунган слегка обиделся, но виду не подал.
      И начался суд. Я здорово отвел душу, посылая воинам кому прострел, кому зубную боль - на такую ерунду меня вполне хватало. Тех здоровяков, что держали нас с Гриком, к первым двум недугам еще и спинницей наградил. Дней на десять. Пусть полежат, подумают о смысле жизни. Когда поток желающих покаяться перед богом иссяк, начало смеркаться. Я выставил колдуна с его прихвостнем из хижины и развалился на лежанке, покрытой пушистой шкурой саблезубого льва, обдумывая создавшуюся ситуацию. Во-первых, как мне отсюда выбраться? Вроде бы ничто не мешает уйти, останавливать меня не станут, побоятся - бог я или нет? Но как я буду пробираться через джунгли, когда даже не знаю, в какой стороне моя рота? Кстати, неужели они не ищут своего лейтенанта? Не может быть, насколько я узнал Ястребов, они своего в беде не бросят. Нужно только немного подождать. С этим ясно, а как быть с Гриком? Впрочем, я лукавил перед самим собой. Конечно, я понимал, что должен сделать. Но это было так страшно… Я пялился в травяной потолок, пытаясь собраться с силами, внушая себе: "ты обязан, ты обязан поступить именно так, а не иначе, никто за тебя не примет этого решения"…Вдруг из угла до меня донеслось тихое, осторожное шуршание, явно шедшее снаружи. Приподнявшись на локтях, я прислушался: нет, это не мышь, она не стала бы шепотом поминать Бездну. Кинувшись туда, откуда раздавались звуки, я проковырял в тугом плетении стены небольшую дырку и приник к ней глазом. И в вечернем сумраке, разбавленном мерцанием светляков, разглядел бородатую физиономию Зарайи. Клянусь златовласой Неей, в тот миг для меня это было самое прекрасное лицо на свете!
      - Лейтенант, ты, что ли? - прошептал капрал.
      - Я!
      Рядом с Зарайей, припав в земле, маячили еще три неясных фигуры.
      - Мы на разведку, лейтенант. Продержишься до утра? Рота милях в пяти отсюда. Ты скажи, если никак - попробуем впятером управиться.
      - Не нужно. Ждите меня за деревней. Я сам к утру выберусь.
      - Что вы, Рик? - о, это, конечно же, Дрианн. Надо же, и в разведку увязался.
      - Это приказ, - отрезал я. Времени не было объяснять. Не дай Луг, их заметят.
      - Хорошо, лейтенант, как скажешь, - решил привычный к военной дисциплине бородач. - Ждем тебя на западной окраине деревни. Подойдешь к зарослям синеглазки - ухнешь совой. Если до рассвета не явишься - устроим дикарям веселье.
      Воины бесшумно растворились в темном воздухе. Ну вот, первая проблема решена. С опытными Ястребами в джунглях не заблудишься. Оставалось только одно.
      Я вышел наружу и оглядел спящую деревню. Какое из этих жилищ служит пристанищем гунгану? Вот оно: перед его выходом замер неподвижный зомби. Что ж, начнем, пожалуй? Ох, боги, как же тяжело! Я чувствовал себя преступником. Но понимал: иначе нельзя… Надеясь, что мои товарищи удалились от деревни на приличное расстояние, я завопил:
      - Вставайте, вставайте, дети мои! Великий Ундгелу призывает вас!
      Из хижин высовывались головы испуганных дикарей. Первым подскочили колдун с толмачом. Когда вокруг меня собрались все жители деревни, заспанные и перепуганные, а мужчины еще и скрюченные разнообразными болячками, я громко провозгласил:
      - Унгделу возвращается домой!
      Толмач перевел, и кажется, колдун расстроился. Впрочем, в темноте выражения его лица я рассмотреть, понятно, не мог. Но заголосил он знатно. Остальные его поддержали, но без особого рвения. Так, для порядка. Оно и немудрено: после моего справедливого суда любви к богу у них поубавилось. Я подождал, пока они выкажут верноподданнические чувства, и продолжил:
      - Унгделу уходит туда! - поразмыслил, куда лучше указать: на небо или на землю, и все же ткнул пальцем себе под ноги. Как оказалось, не прогадал.
      - Унгделу идет в Темную реку? - осторожно уточнил гунганов прислужник.
      - Верно! И забирает с собой душу белого воина! Разложите большой костер!
      Дикари кинулись выполнять приказание. Вскоре посреди деревни возвышалась аккуратно уложенная стопа сухих веток. Колдун приуныл, видно, не хотел расставаться со свежим зомби. Я обратился к нему:
      - Отдай Унгделу душу воина!
      Это был очень опасный момент. Если гунган заартачится и решит оказать сопротивление, со всей деревней мне не справиться. Даже учитывая, что большинство из них страдают спинницей и прострелом. Но старик, видимо, свято верил в мое божественное происхождение, поэтому сразу же, хоть и неохотно, вытащил из венка прятавшуюся между перьев тонкую иглу и протянул ее мне. Дадда умелец, и что же мне с ней делать? Я покрутил вещицу в руках и, не придумав ничего лучше, переломил ее пополам. В тот же миг зомби, стоявший возле одной из хижин, навзничь рухнул на землю. Подойдя к телу, я убедился, что оно мертво. То есть, по-настоящему, как и положено покойнику. Уродливое подобие жизни покинуло Грика, странным образом вернув ему человеческое обличье. Теперь даже смрад тления почти не ощущался. Я присел на корточки и прикоснулся пальцами к холодному лбу. Прощай, солдат. Я почти не знал тебя, и даже имя твое впервые услышал только вчера. Ты мог бы стать моим другом, соратником, пройти плечом к плечу многие майлы по этим пыльным дорогам. Не успел. Прости меня… Я поднял тяжелое тело и потащил его к кострищу. Ко мне подбежал толмач, собираясь помочь, но я так свирепо рыкнул на него, что дикарь в страхе присел, прикрывая руками лицо. Мне не нужны были помощники, это все, что я мог сделать для Грика.
      Вскоре пламя костра взметнулось к небу, отбрасывая в темноте оранжевые блики на лица стоящих вокруг дикарей.
      - На колени! - рявкнул я.
      Не знаю, где обитала душа Грика после его первой смерти - в игле гунгана, или все же в Счастливых долинах. Но теперь, стоя возле погребального огня, я был за нее спокоен. Вокруг съежились коленопреклоненные дикари. Последние почести солдату…
      Близилось утро, когда я, собрав пепел, развеял его над деревней. Оглянулся: так, где здесь запад? Вон там, над холмом, край неба чуть посветлел. Значит, мне в противоположную сторону. Никто меня останавливать не стал, по-моему, жители испытывали несказанное облегчение от ухода такого неудобного бога. Один только колдун запричитал вслед. Селение оказалось совсем небольшим, и вскоре я очутился у кромки леса. Не опоздать бы, уже светает. А то ребята устроят дикарям веселенький такой погром. Зарайя сказал, что они прячутся в зарослях синеглазки. Знать бы еще, как она выглядит. Побродив туда-сюда, я наткнулся на высокие кусты с симпатичными синенькими цветочками. Похоже, оно. Теперь надо крикнуть совой. Да, задали они мне задачку! Вот скажите на милость, откуда человеку, выросшему в большом городе, уметь изображать лесную птицу? Кстати, сомневаюсь, что в джунглях водятся совы. Немного помявшись, я неуверенно ухнул. Вышло неубедительно, поэтому пришлось крикнуть еще пару раз. В ответ кусты затрещали, и из них появился Зарайя, вытаскивая из бороды застрявшие в ней листочки.
      - Ну, слава Лугу, цел наш лейтенант!
      Следом за бородачом, поминая всех демонов сразу, выбрался исцарапанный Хамар. За ним неловко вылез засиявший от счастья при виде меня Дрианн. Последним появился Ом Лютый с арбалетом наизготовку. А он-то что здесь делает? Не ожидал, признаться. Неужели высокомерный красавец сменил гнев на милость?
      - Грик с тобой? - оглядывая окрестности, спросил Хамар.
      - Он погиб, - я не стал уточнять, как. Просто не мог им сказать.
      - А почему вы живы, лейтенант? - холодно осведомился Лютый, изящным жестом откидывая назад серебристые волосы.
      Понятно, ничего не изменилось. Уж не знаю, по каким причинам он отправился меня выручать, но явно не из дружеских побуждений. Скорее всего, его взяли как лучшего арбалетчика. И как же объяснить, что со мной произошло?
      - Меня приняли за местного божка, - скромно ответил я.
      Ом язвительно усмехнулся:
      - Ну конечно, обычное дело! И как это мы сразу не догадались?
      Этот парень начинал меня бесить. Я еле сдержался, чтобы не ответить резкостью. Выручил Хамар:
      - Ладно, потом поговорим. Заканчиваем, и пошли отсюда.
      Лютый вынул из кармана огниво и двинулся в сторону видневшейся из-за кустов хижины.
      - Отставить!
      - Ты чего, лейтенант? - изумленно спросил Зарайя.
      - Отставить, - устало повторил я.
      - А как же Грик? - взъярился вдруг Хамар. - Они должны ответить за смерть моего солдата!
      Обычно спокойный, угрюмый воин сейчас наливался тяжелой злобой. Дрианн счел за благо не вмешиваться, а Ом тихо, но очень неприятно засмеялся. На его лице поселилось отрешенно-презрительное выражение. Я кожей ощущал их непонимание и осуждение. Но не мог ничего объяснить. Боюсь, и вам сейчас не смогу. Хотя попробую. Клянусь копьем Стратаны, думаете, мне не хотелось подпалить Мракову деревню? Еще как хотелось! Не блаженный же я, в самом деле, чтобы прощать такое? При упоминании имени Грика ненависть сжала и перевернула все нутро, комом желчи встала в горле. Зубы свело от гнева, и руки сами тянулись к огниву, чтобы сжечь селение вместе со всеми его обитателями, а потом развеять пепел по ветру! Но нельзя было этого делать. Не было у меня убедительных доводов. Кроме разве что одного: это не наша земля, и нет ничего удивительного в том, что она отторгает нас. Мы - захватчики, с оружием пришедшие в чужую страну. Так почему ждем радушной встречи? Да, туземцы борются с нами ужасающими способами. Да, они поклоняются демонам. Но я не могу быть судьей. Не человеческое это дело. Пусть боги решают, кого казнить, а кого миловать.
      Не стал я им, конечно, всего этого говорить. Они бы не поняли. Потому что солдаты, их дело - выполнять приказ. Да я и сам себя до конца не понимал. Знал только, что готов драться с врагом на поле боя, по-честному. А в деревне - дети, старики и женщины. Пусть живут, как умеют.
      Воины нехотя двинулись вглубь леса. Первый майл прошли молча. Потом Хамар слегка оттаял и рассказал, как они меня нашли:
      - Мы не заметили, лейтенант, как ты исчез. Спохватились, когда начали собираться. И Грик пропал. А его магичество, - насмешливый кивок в сторону Дрианна, - на травке сидел, возле водопада.
      - Уж мы его расспрашивали, - подхватил Зарайя, - а он словно дурной, ни "бе", ни "ме". Не знаю, говорит, не видел ничего.
      А вот это странно! Я же помню, как мальчишка подходил к водопаду. Собственно, в этот момент меня и ударили по голове. Я еще перед этим подумал, что Дрианн - Изысканный, каковая мысль меня изрядно рассмешила. Он должен был видеть, что произошло.
      - Я правда ничего не помнил, - поспешил оправдаться маг. - На меня какой-то морок нашел.
      Хамар продолжил:
      - Мы обшарили все кусты, потом пошли дальше. Прочесали мили две вокруг. И только на следующий день парень вспомнил, что ты исчез прямо из-под водопада.
      - Так вдруг и вспомнил? - удивился я.
      - Ну, почему, - уклончиво протянул Хамар. - Пришлось немного встряхнуть.
      Могу себе представить! Один вид угрюмого усача, явного выходца из Солнечного края, где царят простые жестокие нравы, внушал почтительный страх.
      - Мы водопад оглядели - Мрак подери! - а за ним-то в скале пещера! - воскликнул Зарайя. - Оттуда подземный ход, по нему вышли в джунгли. Роту оставили, сами в разведку пошли.
      Значит, вот как меня похитили. А заодно и Грика прихватили, благо он рядом стоял. Но почему маг не поднял тревогу, он же был в паре шагов от нас? Интересно. Очень интересно. Что же получается: Дрианна околдовали? Каким образом? Наслать заклятие, лишающее памяти, гунган просто не мог. Силенки не те. Может быть, прыснул какое-нибудь зелье? Это более правдоподобно. Или… но зачем? С мысли меня сбил Хамар, тихо спросивший:
      - Зарево над деревней - это…
      - Да, погребальный костер.
      Пришлось рассказать, что произошло в селении. Я умолчал только о том, что Грика превратили в зомби. Иначе не сумел бы удержать их от расправы. Сказал просто, что его убили, чтобы застращать меня. Мой рассказ все восприняли по-разному: Зарайя искренне дивился, похлопывая себя по бокам, Хамар еще сильнее насупился, Лютый сохранял то же скептическое выражение лица, показывая, что не верит ни единому моему слову. Ну, а Дрианн, конечно, вдохновился:
      - Рик, можно мне посмотреть ваш амулет?
      - Потом, - пообещал я, не желая отдавать в руки мага опасную вещицу. Что-то мальчишка начал вызывать у меня смутные подозрения.
      К тому же, я сам хотел изучить эту штуку. Если гунган не ошибся, и это действительно коготь Угелука, то у меня на шее болтается вовсе не амулет, а могущественный артефакт. Мог ли Вериллий не знать, что мне дарит? Сомневаюсь. Скорее всего, Его высокомагичество сам балуется Темными силами. Почему не сказал мне правду? А как он мог в этом признаться? Так или иначе, а подарок Верховного спас мне жизнь. Спасибо ему за это.
      Мы шли по густому, курящемуся душным теплым паром лесу. Впервые я увидел, как выглядят настоящие джунгли. И мне они не понравились. Деревья росли слишком плотно, не так, как в наших лесах. Неприятным сюрпризом были толстые цепкие веревки лиан, которые так и норовили ухватить за ноги. Я все время спотыкался, недобрым словом поминая того, кому пришла странная фантазия создать такое непригодное для человека место. Досаждали какие-то мелкие насекомые, которые целыми тучами кружились над сочащейся нездоровой влагой землей.
      - Подземный ход вывел на несколько майлов к востоку. Поэтому мы сильно отклонились от маршрута, - пояснил Хамар.
      Когда мы добрались до роты, уже окончательно рассвело. Солдаты ждали нас в поросшем густой травой овраге, по краям которого были выставлены часовые. Наше появление воины встретили дружным криком "ура".
      - Слава Лугу! Того, этого, мы уж думали: все, пропал наш лейтенант! - пожимая мне руку, восклицал Добб.
      Йок, по обыкновению дружески врезав мне по спине так, что в ушах загудело, добавил:
      - С возвращением! Ну что, двинули дальше?
      Они были искренне рады моему спасению. Впервые с момента посадки на корабль я почувствовал себя не чужаком, не обузой, а частью чего-то целого. Понял, что в этих простых, не избалованных жизнью парнях обрел пусть пока не друзей, но единомышленников. И теперь рядом со мной будут те, на кого я могу рассчитывать, и ради кого сам пойду на все. Начинать следовало прямо сейчас, совершая маленький собственный подвиг. А именно, уставшим и не спавшим уже двое суток продираться вперед сквозь душный сырой лес.
      И мы двинули. Впереди шел десяток Била Райтона, по меткому выражению Добба, "поганя" мечи о лианы и самые цепкие ветви деревьев и прорубая путь остальным. Следом двигались солдаты под предводительством Лютого, держа наготове арбалеты на случай непредвиденного столкновения с дикими зверями, или воинственно настроенными туземцами. Впрочем, это я так вначале думал. Оказывается, основной угрозой капралы посчитали парганцев. На мой вопрос, откуда бы им здесь взяться, Зарайя исчерпывающе ответил:
      - Да они ж как тараканы. Парганский император регулярные войска бережет, на случай, если вдруг орки нападут. А в колонии наемников шлет. Набирает их из Лихого братства.
      - За каждый захват шахты, что волшбинку добывает, того, этого, награду им платит, - добавил Добб.
      - Так что они где угодно могут обретаться, - подытожил Зарайя. - Шляются по континенту, на деревни нападают. Одних выбьешь, глядь - другие нарисовались.
      - Почему же наш император не пошлет сюда постоянные части, чтобы охраняли колонии?
      - Есть такие, только их не хватает. Колоний много, места дикие, глухие, территории огромные. Не станешь же за каждым кустом патрули ставить.
      Да, место точно было глухое. И густо населенное непонятным зверьем. Невероятного вида твари, немного похожие на белок, только раза в три больше и вооруженные острыми зубами, которые они открывали в недовольном оскале, скакали с дерева на дерево. Они преследовали колонну, оглашая джунгли пронзительными воплями, кидали в нас громадные, величиной с мою голову, и очень твердые орехи. Пришлось надевать шлемы, но это спасало лишь частично. Получив такой штукой по макушке, я долго еще слушал раздающийся в ушах звон. Зато поумнел и начал прикрываться щитом. Под ногами кишели змеи всех размеров и цветов, и без ядовитых укусов обходилось до сих пор только благодаря Дрианну. К моему удивлению и шумному одобрению всей роты парень наконец-то сумел сотворить путное заклятие. Думаю, это было что-то вроде чар Неприкосновенности. Впереди образовалась узкая тропка, добравшись до которой змеи отлетали в сторону. Я был очень рад внезапно проснувшимся в мальчишке талантам, потому что сам не чувствовал в себе силы сплести даже самую простую магическую фигуру - снова энергия Мрака, которая вселилась в меня в туземной деревне, привела к опустошению. Впрочем, заклятие Дрианна действовало почему-то только на тварей, ползающих по земле. Отведя рукой задевшую мое плечо лиану, я дико заорал: перед лицом закачалась голова огромной змеи, принятой мною за вьющееся растение. В тот же миг меч шедшего сзади Хамара перерубил гадину пополам:
      - Не вопи, лейтенант, она не ядовитая!
      Заверение капрала меня ничуть не утешило. Неуютно мне было в джунглях, и жутко. Слишком уж здесь все было непонятное, другое. Так или иначе, но к полудню мы выбрались на что-то вроде небольшой поляны. Покрытое буйными зарослями высокой травы, свободное от деревьев пространство показалось мне подходящим для отдыха, и я скомандовал привал. Дрианн что-то пошептал, обойдя поляну по краю, и заверил, что в ближайшее время змеи нас не побеспокоят. Я, конечно, немного сомневался в его словах, но выбора не было. Тело так налилось усталостью, что я ощущал необходимость хоть ненадолго прилечь. Выставив караул, солдаты развалились в траве и занялись обедом. У меня же не было сил даже на это. Я растер ноющие после веревок руки нашедшимся в мешке дядюшкиным зельем, а потом… Завернувшись в муринковый плащ, не пропускавший поднимавшейся с земли сырости, тут же провалился в глубокий сон.
      Разбудил меня громовой хохот. С трудом продрав глаза, я приподнялся на локте и увидел, что вся рота сгрудилась в середине поляны. Сквозь дружный солдатский смех раздавались восклицания:
      - Гляди, гляди, как носится!
      - Ку-у-уда побежал, шалишь!
      В ответ слышался панический визг, перемежавшийся сбивчивой незнакомой речью, что-то вроде "гыр-гыр-гыр". Я поднялся и подошел к веселящейся роте. Протолкавшись через плотное кольцо воинов, увидел существо, которому был обязан своим пробуждением. В круге, образованном солдатами, метался кто-то маленький, ушастый и серый. Он был похож на крошечного, по пояс взрослому мужчине, человечка со сморщенной, плаксивой физиономией. Голову украшали замечательные по размеру и форме уши. На поясе болталась пышная травяная юбочка, на груди глухо побрякивало множество деревянных амулетов. В одной тоненькой лапке существо судорожно сжимало пучок кореньев, другой - прикрывало голову, словно ожидая удара. При этом тваринка верещала, как нехолощеный поросенок. Бросаясь от одного воина к другому и опасливо заглядывая в смеющиеся лица, серый человечек жалобно пищал, видимо, прося выпустить его. Довольные нечаянным развлечением солдаты хлопали в ладоши и легонько отталкивали его обратно в центр круга. Почему-то мне вспомнилась обезьянка, которую водил по Виндору на поводке старый шарманщик. У нее были печальные глаза и такое же морщинистое, грустное личико. Шарманщик крутил ручку, извлекая из своего инструмента стонущие звуки, а зверюшка просительно протягивала к людям лапку, ожидая угощения…
      - Что тут происходит? - спросил я.
      - Ты смотри, лейтенант, кто к нам пожаловал! - восторженно проговорил Сайм Хассон. - Что, не узнал? Это ж гоблин!
      Хм, странно, а почему считается, что они зеленые? Этот серый какой-то. И совсем не похож на картинки в книгах. Сам я никогда гоблинов не видел, однако много слышал о них от людей, бывавших в Аллириле. Собственно, только там они и остались. Эльфы их не трогают, считая кем-то вроде низших существ, недостойных драгоценного внимания Первозданных. Раньше этот народец водился и в лесах, окружающих Орочье гнездо. Но Дикие, которые не признают за другими расами права на жизнь, уничтожили всех. Впрочем, и люди тоже отличились. Я читал, что около тысячи лет назад гоблины были довольно многочисленным народом и населяли все леса Аматы. Но охота на них долгое время считалась забавным и безопасным развлечением, и в конце концов зеленокожие племена были истреблены. А теперь оказывается, что они сохранились не только в Аллириле, но и на Южном континенте. Кстати, возможно, что здесь лесные жители имеют серую окраску. Хотя это и неправильно как-то: по идее, зеленая кожа помогает им скрываться в траве. Между тем гоблин дошел до крайней степени отчаяния, пришлось вмешаться. Когда он оказался недалеко от меня, я ухватил его за дрожащие плечики, одновременно скомандовав солдатам:
      - Р-р-р-азойдись!
      Разочарованные из-за того, что веселье окончено, воины, недовольно ворча, разбрелись по поляне, а я посмотрел вниз. Гоблин постепенно зеленел. Очевидно, серый цвет кожи был явлением, подобным человеческой бледности. Теперь же, успокаиваясь, ушастый возвращал себе природную окраску. На меня смотрели огромные, болотно-зеленого оттенка, полные невыразимой вековой печали глаза. Я отпустил хрупкое плечико, гоблин, отвесив низкий поклон, разразился длинной гортанной тирадой, из которой я ничего не понял и, махнув рукой, ответил:
      - Иди уже!
      Существо еще раз поклонилось, совершило длинный скачок и скрылось в густой траве. Некоторое время над зарослями мелькали остроконечные уши, потом и они исчезли. Я вернулся к воинам, мысленно отметив, что зелье дяди Ге помогло: руки почти не болели.
      - Выступаем, лейтенант? - спросил Зарайя.
      - Если, конечно, господину лейтенанту не угодно будет прямо сейчас спасти еще парочку каких-нибудь гнусных тварей, - ядовито заметил Ом.
      А вот это он, пожалуй, зря сказал! После двух дней, проведенных в плену у дикарей, после кошмарного ритуала зомбирования, после того как мне пришлось собственноручно сжигать тело несчастного Грика, я был на пределе. И это небрежно оброненное замечание стало искрой, пробудившей в моей душе яростное пламя злобы.
      - Что вы сказали, капрал? - стискивая зубы, нарочито спокойно уточнил я.
      - Вы плохо слышите, лейтенант? - видимо, у Лютого тоже накипело, и он не собирался сдаваться. - Я сказал, что ваша неземная доброта пугает. Благодаря ей, мы рискуем попасть в неприятную историю.
      - Ом, замолчи, - Хамар побледнел, черные усы уныло обвисли.
      - Давай не будем… - чего не будем, Зарайя договорить не успел. Лютого несло.
      - Вы ничего не перепутали, господин лейтенант? Быть может, вам стоило бы сделаться жрецом храма Брижитты, а не офицером Ястребов?
      - Вы забываетесь, капрал!
      - Это вы забываетесь. Готовы проливать горючие слезы над любой жалкой скотиной.
      - Гоблины - не скоты, это разумные существа. А вы будете наказаны.
      Ноздри породистого носа строптиво раздулись, глаза от бешенства словно бы сделались еще светлее, изящные пальцы плотно стиснули рукоять стилета.
      - И кто же меня накажет, господин лейтенант? Уж не вы ли?
      - Именно! - зарычал я.
      Понятия не имею, как я в тот момент намеревался с ним разбираться, но одно понимал точно: такого спускать нельзя. Уж не знаю, чем не угодил красавчику, но раздражали мы друг друга уже давно. Я сделал шаг вперед, собираясь врезать ему по-свойски, как, бывало, делал это в родном Портовом квартале. Но остановился, внезапно поняв, что не могу устроить драку на глазах у всей роты.
      - Что же вы, господин лейтенант? Струсили?
      - Не здесь, - процедил я.
      - Хорошо, где вам будет угодно. Выбор оружия за вами.
      "А ведь он не из простых", - вдруг подумалось мне. В самом деле, Ом выглядел, словно юный аристократ, бросающий перчатку сопернику в лицо. Он гораздо уместнее смотрелся бы в зале императорского дворца, чем в дышащих ядовитыми испарениями джунглях Унгды. И камзол с шелковой рубашкой шли бы ему гораздо больше, чем запыленный, пропитавшийся потом черный мундир Ястребов. Ишь как стоит - прямо картинка - стройный, гибкий, сереброволосый. Тонкие губы презрительно кривятся, на высоких скулах белокожего лица, почему-то не затронутого южным солнцем, алеют пятна гневного румянца. Опальный сын знатных родителей, за грешки молодости лишенный наследства? Да ну его! Кем бы он ни был, происхождение еще не дает права дерзить командиру.
      - Без оружия, - коротко ответил я. - На кулаках.
      - Лейтенант, - попытался было вразумить меня Йок.
      Но я и слышать ничего не хотел. Может, в драке я и не так хорош, как капрал Мелли, но постоять за себя сумею. И в воспитательном доме, и в переулках взрастившего меня Портового квартала выживал только тот, кто не боялся раскровенить при случае парочку вражеских носов.
      - Ну, конечно, ведь господин лейтенант - великий маг! - продолжал издеваться Лютый.
      Я навесил на лицо такую же наглую ухмылку и ответил:
      - Не бойтесь, капрал. Обещаю не применять против вас волшебства.
      Облыжно обвиненный в трусости, Ом так и вскинулся. Поняв, что помирить нас уже не удастся, Йок предложил:
      - Вон за теми кустами. До первой крови.
      - Хорошо, только не до первой, - проскрежетал сквозь зубы Лютый. - До победного.
      Я согласно кивнул. До победного - значит, до тех пор, пока один из дерущихся не признает себя побежденным. Я этого делать не собирался.
      Капралы согнали солдат на середину поляны, чтобы никто из них не стал свидетелем готовящегося безобразия, а мы с Омом полезли в колючие кусты. С нами в качестве судей отправились Йок и Хамар. На их недовольных лицах явственно читалось отношение к предстоящему поединку, но оба помалкивали, не желая еще больше нас распалять. За кустами обнаружилась небольшая полоса травы, локтей через пять переходящая в пологий склон овражка, заполненного стоячей водой. Мы с Лютым встали лицом к лицу, одаряя друг друга свирепыми взглядами. Я снял с себя шлем, отцепил меч и отдал их Хамару. После возвращения из туземной деревни кольчугу я так и не стал надевать, и она вкупе с остальным скарбом лежала в дорожном мешке, который сохранили для меня капралы. Лютый же по обыкновению был без доспеха. Он тоже избавился от меча, вынул из-за голенища стилет и вместе с арабалетом протянул Йоку.
      - Готовы? - спросил тот.
      - Помириться не желаете? - на всякий случай осведомился Хамар.
      - Нет, - хором ответили мы и ринулись в драку.
      Надо признать, Ом был хорош. Он слегка наклонился вперед, выставив руки перед собой, и пружинистым шагом двинулся по кругу, чутко следя за мной. Я же не хотел терять времени на лишние реверансы, да и злился очень. Поэтому в лучших традициях Портового квартала резво подскочил к противнику и дал ему в зубы. То есть, целился туда. Видимо, несмотря на опыт и уверенность в собственных силах, Лютый не ожидал такой стремительной атаки, поэтому не сумел полностью уклониться от удара. Он отпрянул в сторону, но мой кулак все же вскользь задел его лицо. Паурониевая цепочка изрядно увеличила силу моей руки. Из рассеченной губы по подбородку потекла тоненькая струйка крови. Ом взревел и, тоже отбросив лишние условности, кинулся на меня. Вцепившись друг другу в плечи, мы некоторое время бестолково топтались на одном месте, но я вовремя вспомнил знаменитую "монастырскую подножку", и с блеском выполнил ее, вызвав у Йока одобрительное восклицание. Клятый красавчик вцепился в меня как демон в грешную душу, и мы вместе рухнули на землю. Обнявшись крепче, чем страстные любовники, покатились по сырой траве. Капралы отскочили в стороны, дав нам свободу маневра. Драка шла с переменным успехом. Сначала сверху оказался Лютый, и принялся тузить меня по физиономии, расквасив нос и подбив правый глаз. Но я изловчился, скинул его и, усевшись поперек груди, изрядно подправил красивенькое личико. Выкрикнув проклятие, которое я здесь приводить не стану, по причине его беспредельного кощунства, вражина вывернулся и вцепился мне в шею с явным намерением придушить. Пришлось ответить тем же. Хрипя и задыхаясь, мы снова катались по земле. В какой-то момент эта самая земля вдруг резко исчезла, мы закувыркались по склону оврага и с размаху плюхнулись в теплую, взметнувшуюся вонючими брызгами, воду. Расцепив объятия, кое-как встали на ноги, по пояс в грязной жиже, и, тяжело дыша, посмотрели друг на друга. Лютый выглядел не лучшим образом, его волосы были густо облеплены грязью, губы расквашены, под обоими глазами наливались ядреные синяки. Наверное, я был так же прекрасен. Но злости у нас не убавилось.
      - Блаженненький святоша, мать твою, - выдохнул Ом.
      - Эльф придурковатый, - не замедлил ответить я, намекая на знаменитый сумрак души.
      - Ах ты… - Лютый взвыл, как взбесившаяся лесная кошка, и снова кинулся на меня.
      Я поскользнулся в жидкой грязи и едва не упал, рука противника скользнула по правому плечу и вцепилась в рукав рубахи. Промокшая, впереди разрезанная гунганом, одежина не выдержала такого непочтительного обращения и треснула по шву, обнажая плечо и украшавшую его татуировку ястреба со знаком бастарда в когтях. Неожиданно Ом разжал пальцы и воззрился на отметину со странным выражением на разбитом лице.
      - Чего уставился? - рявкнул я, разозленный тем, что мой секрет раскрыт. Уж теперь-то гаду будет чем меня попрекнуть.
      Я собирался было ухватить капрала за шею и окунуть его мордой в зловонную лужу, но сверху заорали:
      - Сюда, быстро!
      Ом внезапно схватил меня за обе руки и с силой дернул на себя. Тут же наверху раздался щелчок, и следом где-то за моей спиной мощный всплеск воды. Обернувшись, я увидел, что на том месте, откуда меня только что вытащил Лютый, бьется в предсмертной агонии какая-то жуткая тварь. Она была похожа на ящерицу, только очень уж большая. Длинная пасть, просто набитая острыми, похожими на иголки, зубами, раскрывалась в судорожной попытке вдоха. То ли шесть, то ли восемь могучих толстых лап молотили по воде. Мощный, раздвоенный на конце хвост извивался в разные стороны, угрожая сбить нас с ног.
      - Поднимайтесь скорее! - крикнул Йок. - Там могут быть еще рыбозубы!
      Мы переглянулись и принялись дружно карабкаться наверх. По дороге, придерживая болтающийся на нитке рукав, я неловко буркнул:
      - Спасибо…
      Лютый промолчал. То ли не услышал, то ли не захотел ответить. Но я был не в обиде: шутка ли, несмотря на обуревавшую его злобу, капрал все-таки спас мне жизнь. Если бы не он, рыбозубу достался бы на обед один глупый, вспыльчивый, ребячливый бастард. Выбрались мы из оврага - грязные, мокрые, избитые и угрюмые. Взглянув на нас, Йок не удержался от жизнерадостного смеха. Даже Хамар скупо ухмыльнулся в усы, затем спросил:
      - Ну что, руки-то жать будете?
      Я первым протянул руку. Немного помедлив, Ом ответил тем же.
      На поляне Давин Хрол, достав из своего мешка иголку и моток ниток, прямо на мне ловко приладил рукав на место и зашил рубаху спереди. Я оглядывался по сторонам: солдаты, готовые к отправке, переминались с ноги на ногу и перебрасывались незатейливыми шуточками. Все же чего-то не хватало. Ну, конечно!
      - Где Дрианн? - спросил я у Давина. Тот ненадолго задумался.
      - Как на привал остановились, так я его и не видел.
      То же самое сказали и Зарайя, и Йок. Интересно, как такое может быть? Мальчишка даже умудрился пропустить нашу с Лютым драку. А ведь в последние дни он не отставал от меня ни на шаг. Исчезновение мага нравилось мне все меньше, незадачливый юнец запросто мог попасть в какую-нибудь переделку.
      - Пойду поищу, - решил Хамар и исчез за кустами.
      Я очень надеялся, что с Дрианном ничего не произошло. Поэтому, немного подождав, сам отправился на поиски.

       - Ну, наконец-то! Ты вытащил мальчика из селения дикарей?
       - Да, мой господин!
       - И как он?
       - Почти ничего не понял.
       - Надеюсь, артефакт при нем?
       - Да, но боюсь, коготь на него не действует.
       - Подождем еще немного. Если паразит не уничтожит его, будешь действовать сам.
       - Слушаюсь. Господин, могу ли я узнать, как обстоят дела в империи?
       - Плохо. Никак не удается организовать новое покушение. Ридриг стал очень осторожен, увеличил охрану и окружил себя придворными магами.
       - Может ли быть, чтобы мой господин не справился с горсткой жалких колдунишек?
       - Я ничего не могу сделать сам. Ты же знаешь, я связан Обетом. Мне совсем не хочется попадать в объятия Угелука.
       - Но, мой господин, я тоже давал Обет!
       - Да, и твое клятвопреступление было хорошо оплачено, не так ли?
       - Но…
       - Никаких но! Такие как ты нужны именно для того, чтобы я не марал собственных рук!

* * *

      Дрианн обнаружился неподалеку от поляны, в пушистых кустах синеглазки. Он сидел, напыжившись, отрешившись ото всего, и пялился в свой амулет.
      - Вот он где! - подходя, сказал Хамар. - А я в лесу искал…
      Спохватившись, мальчишка торопливо вскочил на ноги. Вид у него при этом был виноватый и растерянный. Но увидев мое лицо, маг обо всем позабыл и принялся хлопотать вокруг меня, приговаривая:
      - На следующем привале сделаю зелье для примочек. За ночь все пройдет.
      - Спасибо, не надо, - отказался я.
      Среди врученных дядей Ге снадобий наверняка найдется что-нибудь заживляющее. Надо будет и Лютому предложить. Не смешить же солдат своими разбойничьими рожами.
      Мы двинулись дальше. Снова джунгли, снова змеи, мошкара, безумные белки, или кто они там, жара, сырость, лианы… Но я то ли привык, то ли слишком устал, чтобы обращать на все это внимание. А может быть, виной были крутящиеся в голове вопросы, ни на один из которых у меня не было ответа. Итак. Коготь Угелука. Каким действием обладает этот артефакт, кроме способности приводить в восторг дикарей? Для чего-то же Вериллий мне его дал? Или сам не знал, что дарит? Может быть, коготь действительно лишь предохраняет от отравления? Глупо, это все равно что обороняться мечом от комара, можно было обойтись и просто сильным амулетом… Нет, артефакт явно предназначен для чего-то другого. Для чего? Теперь Дрианн. Что-то он меня беспокоил. Почему не рассказал капралам, каким образом я исчез? Действительно был заколдован? Или не хотел говорить? Почему ходит за мной, как влюбленный за невестой? Вот и сейчас топает рядом. И все эти его странные игры с амулетом… Зарайя. Он ведь не раз бывал в колониях, значит, хорошо знаком с обычаями дикарей. Зачем тогда демонстрировал им наши с Дрианном умения? Ведь мог догадаться, что туземцы захотят похитить сильного гунгана. К чему было рисковать и лишать роту магической поддержки? Или сделал это нарочно? Почему Лютый меня невзлюбил? И кто он такой? Он очень резко отличается от остальных капралов и манерами, и речью, и даже внешностью. Почему мои заклятия уже два раза становились Темными? Где питающий их источник силы Мрака? Что означает странный сон, повторяющийся каждую ночь? Я не силен в толкованиях, но помню, что река символизирует перемены в жизни, серый цвет - печаль, а молодая женщина - любовь. Или этот сон не нужно истолковывать? И наконец, куда опять подевался мой Бродяга? Коротая ночь в хижине дикарей, я так и не дождался кота. А ведь собирался хоть с ним попрощаться. Вообще-то, за него я почти не волновался. После того как зверь сумел выбраться с корабля, я свято верил, что он не пропадет и в джунглях. Но почему кот появляется только по ночам, упорно не желая показываться на глаза никому, кроме меня? И еще: не похоже его поведение на повадки животного. Иногда мне казалось, что Бродяга обладает способностью мыслить и делать осознанные выводы, что вообще-то зверям не свойственно… Вопросов накопилось на целый Магический университет. А вот с ответами было сложновато. Так я и брел по джунглям, снова и снова нанизывая бусины мыслей на ниточку памяти. Пока вдруг идущий впереди меня Бил не остановился. Замерев, он сделал знак всем стоять и принюхался.
      - Чуешь, лейтенант? Дымом пахнет…
      Я потянул носом. Действительно, в воздухе ощущался еле уловимый запах гари.
      - В полумайле должна быть деревня, - сказал Зарайя. - Наверное, это оттуда.
      - Кто мог ее поджечь? - спросил я.
      - Да откуда же мне знать? - вопросом на вопрос ответил капрал. - Соседнее племя могло подпалить. Они иногда между собой воюют. Это бы ничего. А вот если парганцы… Рядом с деревней есть шахта, волшбинку добывают. Могли захватить.
      - Шран, Вардик, за мной в разведку! - скомандовал Йок.
      Двое парней вышли из строя и вместе с капралом бесшумно исчезли за деревьями.
      - Надевай доспех, ребята, - сказал Флиннел. - Похоже, будет вечеринка.
      Они вернулись, когда на джунгли опустился предзакатный туман.
      - Парганцы, человек сто, - доложил Йок. - Еще десяток у шахты.
      - Ну, это нам ничего, - спокойно заметил Добб, - того, этого, справимся.
      Зарайя немного подумал, потом заговорил:
      - Значит, так, ребята. Деревню в кольцо надо брать.
      - Правильно, - поддержал его Сайм.
      - Ты как мыслишь, лейтенант?
      Что я мог возразить, если это была моя первая стычка, не считая приснопамятных троллей? Но капрал, конечно, спрашивал для того только, чтобы не уронить мой авторитет перед солдатами. Я кивнул, и Зарайя продолжил:
      - Бил, Хамар, Ом и я обходим с востока, Йок, Добб, Сайм, Флиннел - с запада. Эцони и Давин идут к шахте.
      - А мы? - пискнул Дрианн.
      - Я так думаю, лейтенант с нами пойдет, а ты, магичество, с другой половиной.
      Мальчишка вяло кивнул, видно, очень ему не хотелось расставаться с вашим покорным слугой. Мы прошагали еще с четверть мили, потом разделились и разошлись в разные стороны. Солдаты двигались быстро и бесшумно, в туманном полумраке напоминая угрюмых духов войны, какими их изображали на старинных картинах. Запах дыма становился все явственнее, и вскоре впереди появились отблески зарева.
      - Деревня горит, точно, - тихо произнес Хамар.
      Согнувшись, мы почти на корточках подобрались к селению и засели за окружавшими его деревьями. Перебежками воины рассредоточились на равных расстояниях, образовав полукольцо.
      - Йок с ребятами на позиции, - шепотом доложил нам с Зарайей подползший солдат из десятка Мелли.
      Из-за дерева мне было хорошо видно все происходящее в деревне. Пока горело только несколько домов, но огонь быстро распространялся, перекидываясь с одной травяной крыши на другую. Вместе с дымом до нас доносились выкрики и хохот бесчинствующих солдат.
      - Наемники, - презрительно бросил Хамар.
      Судя по голосам, захватчики были то ли пьяны, то ли находились под воздействием диджаха. Впрочем, возможно, что их одурманивали успех, страх туземцев и чувство собственной вседозволенности. Пронзительно закричала женщина, следом раздался детский плач. Одна из хижин, прогорев, рухнула, взметнув в небо сноп оранжевых искр.
      - Пора, - решил Зарайя.
      Не было ни громких приказов, ни воинственных воплей. Просто из-за деревьев щелкнули тетивы арбалетов. Сразу с десяток наемников попадал на землю, так и не поняв, откуда пришла скосившая их смерть. Словно грозные призраки возмездия, солдаты все так же беззвучно и стремительно ринулись в деревню. Застигнутые врасплох парганцы отчаянно оборонялись, но недаром о воинских доблестях Ястребов ходили легенды. В нескольких шагах от меня Бил схватился с дюжим наемником. Звенела сталь, раздавались резкие выкрики, с которыми противники наносили друг другу удары. Дзанг - скрестились мечи, капрал оттеснил противника. Удар - и клинок наемника сталкивается с подставленным щитом. Мгновение спустя Бил отскакивает влево и заносит меч. Парганец уворачивается от мощного удара, который должен был перерубить его шею. Удар, еще удар, звон металла… Бил подвижен и быстр, как жидкое серебро. Наемник начинает уставать и пропускает выпад. Глубокая рана в плече, левая рука безвольно обвисает, щит выпадает из ослабевших пальцев. Неуловимо быстрое движение - и враг валится в пыль, орошая ее бьющей из рассеченного горла кровью.
      Повсюду огонь, крики, звон оружия… Воины, взяв наемников в кольцо, теснили их к середине деревни. Те сражались отчаянно, но при равной численности перевес был на нашей стороне. Я увидел наконец, чего стоят в бою настоящие Ястребы. Мимо пролетел Йок, именно пролетел, распластавшись в воздухе, как огромная, странная птица, и обрушился на голову своего противника. В руке Йока был меч, но даже без него капрал сам по себе был бы страшным оружием. Он сражался не мечом, а всем телом, клинок казался лишь гармоничным продолжением его руки. Движения Йока были плавными и неуловимыми. Он приседал, падал, вскакивал и совершал невероятные прыжки, совершенно сбив противника с толку. В конце концов, Йок, в очередной раз взвившись в воздух, ударил противника ногой в грудь. Как ему это удалось - ума не приложу. Парганец даже не успел ни отскочить, ни закрыться щитом. Капрал подскочил и пронзил его сердце мечом, но, думаю, после такого удара наемник и так уже бы не поднялся. Зарайя, прислонившись спиной к торчащему посреди деревни каменному идолу, точной копии того, перед которым меня чуть не превратили в зомби, мерно перезаряжал арбалет, каждым выстрелом отправляя кого-нибудь из парганцев в гости к Тринадцатому богу. Хамар, страшно оскалившись, так что черные усы воинственно вздыбились, с хэканьем рубил мечом направо и налево, не утруждая себя сложными приемами. В его вдруг ставших безумными глазах отражался блеск пожара, лицо исказила бесконечная ненависть, и мне на миг показалось, что капрал получает от драки какое-то непонятное мне, болезненное наслаждение. Повсюду огонь, крики, звон оружия, почему-то засверкали молнии… И над этим безумием, как гимн кровавой Морриган, реял чистый смех Лютого. Он хохотал, врубаясь в толпу мечущихся наемников, рассекая тела, оставляя их истекать кровью. Смеялся радостно и звонко, как ребенок, наблюдающий за представлением кукольников. Гибкий и подвижный, в одной рубахе, без кольчуги и шлема, Ом собирал кровавую жатву, и не было в те мгновения человека страшнее и загадочнее.
      Оказавшись в гуще дерущихся, я растерялся и бестолково топтался на одном месте. Внезапно сбоку, из тени еще не занявшейся огнем хижины ко мне метнулся наемник с кривой саблей. Понимая, что плести заклятие уже поздно, я неловко выдернул из ножен меч. Парганец сделал неприличный общепонятный жест и попер на меня. Первый удар я худо-бедно отразил щитом, с удивлением поняв, что все еще жив. Как драться дальше - и знать не знал, но вовремя вспомнил урок Добба: "горизонт правый, горизонт левый, вдоль!" - что и проделал. Надо сказать, не без успеха. Наемника, конечно, не задел, но разозлил изрядно. Запястье правой руки ощутило вливающуюся силу паурониевого браслета. Усиление удара - это, конечно, хорошо, только вот как бы умудриться его нанести? Видно, меня в тот день Луг хранил для каких-то ему одному известных целей. Потому что противник мне попался молодой, не очень опытный, зато как следует выпивший. Но и с ним бы я, наверное, не справился. Хотя показал все, что вспомнил. И подплужный, и отножный, и даже стойку "собачий хвост"! Вот эта-то стойка наемника и доконала: он замер, изумленно уставившись на меня и бессильно опустив руки. Я не сразу сообразил, что произошло, и уже собрался возгордиться своим боевым искусством, когда заметил торчащее из груди парня острие. Парганец медленно завалился вперед, и я увидел дикаря, вытаскивающего копье из его спины.
      - Умганга, - белозубо осклабившись, приветствовал меня туземец.
      - И тебе того же, - ошеломленно ответил я.
      Все закончилось, не успев начаться. Пока я вертел головой в поисках нового противника, все наемники оказались лежащими на земле. Ко мне подошел Зарайя:
      - Молодцом, лейтенант! Видел я, как ты дрался.
      Это он, конечно, преувеличил. Какая там драка! Так, маета одна…
      - Деревня взята, наемники уничтожены. Среди наших потерь нет, - бодро доложил вынырнувший из темноты Йок.
      - С шахтой тоже разобрались, их там всего-то человек пятнадцать было, - ответил ему меланхоличный голос Давина.
      Понемногу вокруг статуи божка начали собираться местные жители. Женщины выли, указывая на догорающие дома, а мужчины деловито суетились вокруг трупов, снимая с них одежду. Потом принялись отрубать у покойников головы.
      - Зачем они это делают? - борясь с тошнотой, спросил я.
      - Насадят на колья и воткнут перед домами, - спокойно пояснил Зарайя. - Для красоты. Обычай у них такой.
      Похоже, Дрианну местные традиции тоже пришлись не по нутру. Брезгливо скривив рот, он старался смотреть в землю.
      - Маг-то наш молодец! - похвалил его Сайм. - Как шарахнул по дереву молнией! Троих наемников придавило.
      - Вообще-то я в парганцев целился, - повинился мальчишка. - Не попал… И это не молния, а огненная стрела.
      Ну, уже неплохо. Хотя бы своих не перебил.
      - А пойдемте-ка спать, - предложил Флиннел. - Пусть сами тут разбираются.
      Это было самое замечательное предложение за сегодняшний день. Мы углубились в джунгли и отыскали более или менее подходящее местечко для привала. Капралы занялись расстановкой караулов, а я обмотался плащом и завалился на землю. Последним, что слышал, засыпая, было бормотание Дрианна.
      … Вот и он, ставший привычным серый мир. Женщина была совсем близко, шагах в пяти. На этот раз я не стал пытаться прорвать густой воздух, а просто смотрел на нее, отчаянно пытаясь понять, почему она кажется мне такой знакомой. Я никогда не видел ее, это точно. Невозможно было забыть эту гордую прямую спину, эти сияющие рыжие волосы… Но почему ее вид рождает в груди такое щемящее чувство? Я словно снова становлюсь ребенком. Есть в этой женщине что-то родное, близкое. Откуда-то я точно знаю, что у нее окажутся лучистые синие глаза и ласковая светлая улыбка. Я мечтал о ней всю жизнь. Хотел хоть раз ощутить ее прикосновение и, просыпаясь, встретить любящий взгляд… Вдруг женщина еле заметно пошевелилась, повела плечами, и волосы отозвались на это движение новой вспышкой солнечных бликов. Они как будто озарили мое сознание, и тогда я понял, внезапно, с ошеломляющей, невесть откуда пришедшей ясностью: на берегу остановившейся реки, под выцветшим небом, сидела моя мать…
      Левое ухо заныло, сквозь сон я услышал протяжный вой. Что-то надавило на грудь, сердце на мгновение сжалось, и снова забилось ровно. Картина мира, в котором остановилось время, рассыпалась, исчезла, растворившись в быстром кружении разноцветных пятен. Не просыпаясь, я перевернулся на другой бок, почувствовав, что к голове прижимается что-то теплое и мягкое…
      Я проснулся от невыносимого голода и вспомнил, что вот уже двое суток почти ничего не ел. Живот подводило, и я потянулся к своему мешку. Мимоходом прикоснувшись к ноющему левому уху, догадался, что ночью меня навестил Бродяга. Эх, Мраково животное, какой сон испортил! Еще какой-то миг - и я увидел бы лицо моей матери. Пусть во сне, пусть придуманное моим сознанием, но я сохранил бы его в памяти. И пронес бы через всю жизнь, бережно лелея, как мою самую большую драгоценность. Может быть, этот мир, который держит ее в плену, приснится мне еще раз?
      - Как спалось, лейтенант? - приветствовал меня Добб. Подошел и присел рядом, наблюдая, как я с жадностью грызу сухари, запивая их водой из фляги.
      - Ничего, - с набитым ртом промычал я.
      - Ребята говорят, того, этого, ты вчера отличился? Наемника завалил, говорят.
      - Не совсем, - пришлось признаться, как было дело.
      - И ничего, все равно - боец! Ведь один раз всего-то я тебя поучил. А ты не растерялся! Надо бы, того, этого, тебе еще позаниматься. Только вот когда?
      - А насчет дикаря ты не думай. Он вчера тебе помог, потому как понял, что ему выгодно. А сегодня на тебя из кустов нападет, - подал голос Зарайя.
      - Одначе, пора выступать, - сказал Давин, обстоятельно, как все, что он делал, перекладывая вещи в своем мешке.
      Я поднялся, со вкусом потянулся. Вот теперь и дальше идти можно! Как все же полегчало после крепкого сна и хоть какой-то еды. Только почему-то глаза превратились в щелочки, а нос побаливал. Почесал было в затылке, да рука наткнулась на свалявшийся колтун из волос. Конечно, после купания в грязи… Я нашел глазами Лютого. Тот выглядел не лучше: длинные волосы утратили прежнюю серебристость и свисали грязными сосульками. У Ома был недовольный вид, однако мой взгляд он встретил спокойно и без прежней враждебности. Уже неплохо. А лицо-то! Места живого нет. Я откопал на дне мешка баночку с заживляющей мазью и, подойдя, протянул ее своему вчерашнему сопернику.
      - А вы, лейтенант? - ровно спросил он, и я вспомнил, что моей физиономии тоже досталось не меньше. Словно в ответ на мою мысль, заныли скулы и подглазья.
      - Конечно, - я зачерпнул мазь, подавая Лютому пример.
      Вокруг деловито, по-военному четко, без лишней суеты, двигались солдаты.
      - А этот почему не встает? - вдруг спросил подошедший Дрианн, указывая на парня, завернувшегося в плащ и не делавшего ни малейшей попытки подняться.
      - Это мой, - усмехнулся Добб, - очень уж поспать любит! - подкравшись к солдату, капрал наклонился к самому уху и завопил. - Борил, подъем!
      Никакой реакции не последовало. Дрианн побледнел и вцепился в рукав моей рубахи.
      - Что с ним?
      Добб прикоснулся к плечу воина и с силой встряхнул. От резкого толчка парень перевернулся с бока на спину, пола плаща откинулась, и мы увидели безжизненно бледное лицо. Странно, что глаза солдата были закрыты, а на губах застыла блаженная улыбка.
      - Я сейчас! - Дрианн кинулся к воину и присел рядом с ним на корточки. - Я помогу!
      Капрал кончиками пальцев дотронулся до шеи парня.
      - Поздно, он уже с полночи как мертвый. Того, этого… остыл совсем.
      - Но… почему? Что могло случиться?
      В голове не укладывалось, что здоровый, сильный мужчина, опытный воин, умер не от ран на поле боя, а во сне, как древний старик, или больной младенец. Совсем жутко стало, когда я понял: Борил спал в нескольких даймах от меня. Значит, я ночью лежал рядом с трупом! А может быть, если бы проснулся вовремя, сумел бы помочь! А потом царапнуло жуткое подозрение: а уж не Бродяга ли так отличился? Не знаю, с чего я это взял, наверное, вспомнил свою собственную оторопь при каждом появлении кота. Повертев эту мысль в голове, я отбросил ее: все же зверь ночует у меня на груди не в первый раз. Если и были у него кровожадные наклонности, скорее всего, они бы уже давно проявились. Да и что он мог сделать против опытного воина? К тому же, никаких царапин и укусов, указывающих на причастность кота к гибели Борила, на теле не было.
      - Кто ж знает, - вздохнул Зарайя. - Может, змея укусила, или какая другая гадина. А может, сердце не выдержало.
      Опять же: укуси его змея, место укуса неизбежно бы распухло и покраснело.
      - Но его же надо похоронить, - маг чуть не плакал.
      - Похороним, не бойся, - хмуро проронил Хамар. - Своих не бросаем.
      - Мы с моими ребятами в деревню вернемся, возьмем там какой-никакой инструмент, могилу копать, - сказал Добб.
      - А если погребальный костер? - мне была невыносима мысль, что тело солдата останется гнить здесь, в этой чужой враждебной земле. По мне, так лучше уж превратиться в пепел.
      - Ты глянь, лейтенант, какая здесь сырость, - ответил Зарайя. - Не сгорит, тлеть будет.
      - Но ведь в деревне дома горели!
      - Они из травы, им вспыхнуть - делать нечего.
      Похоже на то. А в первой деревне для пламени, забравшего тело Грика, дикари принесли откуда-то высушенные ветки. И все же… Джунгли полны голодного зверья. Как бы глубоко мы не похоронили несчастного Борила, кто поручится, что привлеченные запахом смерти падальщики не раскопают свежую могилу? Словно в подтверждение моих мыслей из-за дерева высунулась острая мордочка какого-то зверя. Он был немного похож на волка, но не такой крупный, а шкура имела грязно-бурый цвет. Дрожа то ли от страха перед людьми, то ли от нетерпения, животное поводило носом, жадно принюхиваясь. Жара, сырость… разложение начинается моментально. Добб шикнул, и зверь, слабо тявкнув, скрылся.
      - Не нужно могилы, - решил я.
      Расточительно с моей стороны тратить магические силы. Но благодаря амулету дяди Ге я за ночь полностью восстановился после вредоносного воздействия Мрака. К тому же, огонь развести как-нибудь да получится, и он сам сделает свою работу, надо будет только немного ему помочь. И есть еще Дрианн… Я вопросительно взглянул на юношу. Тот понял меня без слов:
      - Я готов, Рик. Вы правы: нельзя его тут оставлять.
      - Отставить, - сказал я десятку Добба, мысленно отметив, что именно этот приказ произношу чаще всего. - Мы сами.
      Воины нарубили веток и собрали из них большое кострище, на которое положили тело Борила. Молча постояли вокруг.
      - Прими, Луг, его душу в Счастливых долинах, - произнес я.
      Добб щедро плеснул на ветки крепчайшую старку из своей фляги и поднес огниво. Лизнув поднесенный ему напиток, огонек пыхнул и резво побежал по кострищу. Но вот он столкнулся с сыростью, пропитавшей все здешние растения, и ослаб. Костер чадил и еле тлел.
      - Пора, - сказал я Дрианну. - Начну, а ты поддержи.
      Я сосредоточился: огонь - капризная, отнимающая много сил стихия. Но на этот раз - вот он, передо мной. Здесь не потребуется полноценного заклятия, достаточно упрощенного рисунка огненного шара, направленного к костру. А дальше придется стать проводником от источника к этим слабеньким язычкам пламени. Дрианн поможет. Так… рисунок, обращение к стихии… Ну же, парень, присоединяйся! Я почувствовал на своем плече руку мага, мальчишка прибавил свою силу к моей. Совместное плетение - опасная штука, оно заставляет волшебников открываться друг перед другом. Но начинал я, и заклятие - мое, поэтому беззащитен сейчас именно прикоснувшийся к нему Дрианн. А опыта, чтобы закрыться, у него нет. Конечно, я не сделаю пареньку ничего дурного, наоборот, скажу ему спасибо за поддержку. Благодаря ей мы оба отделаемся малыми затратами. Но на будущее надо его предупредить. Сдается мне, в университете никто ничего такого не объяснял… Стихия благосклонно ответила на обращение, и на меня излилась ее первозданная мощь. Я прошептал активирующую фразу, и сорвавшееся с моих пальцев полузаклятие устремилось к костру. Робкие огоньки, впитав магию источника, разрослись и полыхнули с удесятеренной силой. Могучее пламя объяло груду веток, на которых лежал Борил. Я не опускал рук, проводя к костру щедро подаренное стихией волшебство. Рядом стоял Дрианн, помогая держать магию в узде и не позволить отнять мою собственную силу.
      Скоро все было кончено, я закрылся и опустил руки. От Борила остался лишь серый пепел. Сколько их еще будет, этих погребальных костров? Рядом прерывисто вздохнул Дрианн: мальчишка, как и я, не мог привыкнуть к тому, что хорошо понимали застывшие в угрюмом молчании воины: здесь смерть обыденна и обычна. Слепая невеста может прийти к каждому. Не сказать, что прошлая моя жизнь была безопасна и безоблачна. Нет, конечно. Но вот так… четверо солдат погибли в драке с троллями, Грик стал жертвой гунгана, а теперь джунгли забрали Борила. Я мысленно вел свой собственный счет со смертью. И конечно, она его увеличивала. Бездна! Как же можно смириться с тем, что в любой момент может уйти твой товарищ, который шагал рядом, делил с тобой последний сухарь и последний глоток из фляги, подставлял плечо, выручал, спасал?
      - Командуй, лейтенант, - голос Хамара вернул меня к действительности. - Тут уж ничего не поделаешь…
      - Лейтенант, видишь тропочку? - неожиданно спросил Давин. - Она к шахте ведет, из которой мы вчера парганцев выбили.
      Мне стало очень любопытно: никогда не видел, как добывается пауроний. У Дрианна заблестели глаза:
      - Пойдемте посмотрим, Рик, ну пожалуйста!
      - Да чего там глядеть, - сплюнул Давин. - Шахта - она и есть шахта. Там охрана была, два десятка Псов. Так парганцы их всех вырезали.
      - Но их надо похоронить.
      - Маг сказал, сам позаботится.
      Становилось все интереснее: оказывается, там еще и волшебник имеется. Интересно, он-то как уцелел? Может быть, ему нужна помощь. Поэтому я тоном, не терпящим возражений, произнес:
      - Мы с Дрианном на шахту, десяток Давина - с нами. Остальные ждут здесь.
      Шахта действительно не представляла собой ничего особенного. Так, прорытый в невысоком холме лаз, укрепленный деревянными подпорками. Рядом валялись тачки, кирки и еще какой-то инструмент, названия которому я не знал. Трупов - ни охранников, ни парганцев - видно не было. Наверное, неведомый маг действительно успел их похоронить.
      - Вон его дом, - кивнул Давин на стоявшее шагах в двадцати от шахты добротное каменное строение, окна которого были плотно занавешены изнутри.
      Я подошел к двери и громко постучал. В ответ раздался визгливый голос:
      - Не подходите, или я применю заклятие!
      - Командир десятой роты Первого полка Имперских ястребов, барон Рик Сайваар! - по всей форме отрекомендовался я.
      За толстой, обитой листовым железом дверью послышалась возня, затем дверь приоткрылась, образовав узенькую щель, явившую миру хитрый карий глаз, длинный нос и редкую рыжеватую бородку. Их обладатель несколько секунд рассматривал меня, потом фальцетом воскликнул:
      - Ох, слава Лугу всеблагому! Я уж думал, опять парганцы! - и вышел на крыльцо.
      Молодой, лет тридцати, наверное, худощавый и сутулый, в сером мундире Имперского пса, волшебник выглядел испуганным.
      - Маг охранной роты Имперских псов его императорского величества, Севениус Паутрилл.
      - Мы пришли предложить вам помощь, - сказал я.
      - Да не нужно, - отмахнулся чародей. - Что вы можете сделать? Я уже связался с Советом, они пришлют новых солдат для охраны.
      - А где погибшие? Может быть, помочь вам с похоронами?
      Севениус пожал узкими плечиками.
      - Я сам справился. В полумиле отсюда есть заброшенная шахта, Ульриус скинул их туда.
      Если внешность чародея не располагала к проявлению симпатии, то сейчас мне попросту захотелось заехать по его физиономии. Судя по выразительному кряхтению воинов за моей спиной и передернувшемуся лицу Дрианна, остальные испытывали те же побуждения. Чтобы слегка развеять тягостное впечатление от слов Севениуса, я спросил:
      - Кто такой Ульриус?
      - Мой ученик, он же управляющий шахтой, - хихикнул волшебник. - Глуп как тролль, но почти так же силен.
      Так, значит, помимо охраны на шахте имелся взрослый маг, да еще и его могучий помощник. Думаю, я выразил всеобщую мысль, когда спросил:
      - Как же вышло, что шахту захватили наемники? Вы с учеником не сумели оказать сопротивление?
      Севениус приосанился:
      - Молодой человек, я - магистр ордена Созидателей, маг шестой степени, действительный член Галатонского научного общества, младший секретарь Совета! Неужели вы думаете, что я, подобно какому-нибудь несчастному неудачнику из боевых, начну кидаться заклятиями? Разумеется, нет. Я закрылся в доме и активировал защитные чары.
      Дрианн заскрипел зубами. На меня все регалии и звания волшебника не произвели никакого впечатления.
      - Но ведь окажи вы магическую поддержку охране, возможно, они сумели бы справиться с захватчиками.
      - А возможно, я бы погиб! - взвизгнул Севениус. - Моя жизнь, знаете ли, гораздо ценнее для империи, чем пара десятков солдафонов! Скоро сюда пришлют новую охрану, я наберу работников из дикарей, взамен перебитых. И шахта опять будет давать империи пауроний. Вот это важно, дорогой господин барон, а не ваше неуместное морализаторство!
      Оно понятно, Галатону нужен волшебный металл, именно его добычей и отправкой занимается маг. А еще обеспечивает, как бы это странно не звучало, защиту для охраны и работников шахты. Пауроний обладает слишком мощным воздействием на человека, и долгий контакт с ним может привести к любым последствиям - от медленного угасания до видоизменения тела. Поэтому маги и оружейники, прежде чем приступить к манипуляциям с этим веществом, накладывают на себя защитные чары, а еще пользуются различными охранными амулетами. Впрочем, не думаю, что Севениуса заботило здоровье туземцев. Скорее всего, он просто периодически нанимал новых работников взамен погибших, обросших лишними ногами или превратившихся в бесформенных чудовищ. Почему работников, а не рабов? Ну, это вызвало бы возмущение у местных жителей. Могли и взбунтоваться. Рабский труд дикарей удобно использовать в Галатоне, а здесь - чревато.
      - Так что убирайтесь отсюда, пока я не доложил о ваших высказываниях Совету! - отрезал чародей и громко хлопнул дверью.
      Я медленно развернулся, стараясь не смотреть на разозлившихся солдат. Дрианн, отойдя от двери на пару шагов, что-то нашептывал, вертя перед собой пальцами.
      - Только не в дом, - предупредил его я. - Слышал? На нем охранные чары, любое заклятие отскочит тебе же в голову.
      - Нет-нет, - заверил мальчишка. - Я тут, аккуратненько…
      Странноватая фигура, которую он сплел, показалась мне незнакомой, и на обратном пути я спросил:
      - Что это было-то?
      Дрианн скромно потупился:
      - "Тенета Неи"…
      Я от души расхохотался: как же, сам не видел, но слыхал. Действие этого заклятия сродни эффекту от приворотного зелья: вызывает в крови сильнейшее любовное томление. С той только разницей, что зелье работает денек-другой, а "Тенета" развеиваются минут через десять. О чем я и сказал мальчишке.
      - Нет, - торжествующе провозгласил мелкий пакостник. - Я их укрепил кое-какими созидающими чарами. - Сутки продержатся.
      Всю обратную дорогу мы веселились, представляя в лицах, как плененный любовным приворотом Севениус начнет домогаться своего помощника. А впрочем, может быть, тот первым попадется в "Тенета", и тогда его наставнику не поздоровится.
      - Стой! - вскрикнул Давин, подняв арбалет и прицелившись куда-то в сторону пышных кустов. - Нет, почудилось. Зверь, наверное.
      Но мне тоже на мгновение показалось, что между ветвей блеснули чьи-то глаза. Потом кусты еле заметно заволновались, и наблюдавшее за нами существо, кем бы оно ни было, исчезло. После этого я уже не смеялся, и не потому что меня напугало появление неведомого соглядатая. Просто вспомнился маг с его редкой бородкой и визгливым голосом. Ой, сдается мне, наши великие непозволительно расслабились! Если пауроний так важен для империи, что несколько человеческих жизней в обмен на него - не в счет, то почему же шахта так плохо охранялась? Что такое два десятка Псов? Ищейки хороши внутри страны, там они на своем месте: вынюхивают, выслушивают, арестовывают и пытают. Но вот в драке - гент им цена.
      Рота ждала нас, уже построившись.
      - Поглядел, лейтенант? Теперь командуй, - сказал Хамар.
      Я махнул рукой:
      - Пошли, парни.
      Снова по опостылевшим джунглям, сквозь сплетение ветвей, болезнетворные испарения, тучи насекомых и собственное отвращение ко всему этому враждебному мирку. На этот раз заклятие от змей выдумывал я, решив дать Дрианну передышку. Вчера парень неплохо потрудился. Я подошел к этому вопросу с другого бока, можно сказать, творчески: соорудил морочащие чары, разбил их на несколько крошечных фрагментов и пустил в траву по обе стороны от роты. Змеям стало не до нас, они видели перед собой полевых мышей и лягушек. Дешево и сердито. В том смысле, что не требует больших магических затрат и постоянной подпитки. Морок продержится пару часов, а когда рассеется - можно будет сплести новый. И на людей не действует, он же разделен на кусочки, а значит, слабый.
      Тем не менее, пейзаж был удручающе однообразен, и начинал меня утомлять. Нет, конечно, пакости в виде ядовитых растений, кровососущих мух и мелких (пока) хищников каждый раз появлялись новые, причем их спектр был, похоже, бесконечен. Но именно в этом и крылся источник моего пресыщения. Надоедает, знаете ли, все время ждать подвоха, хочется передышки. Теперь я понял, что унылая жаркая равнина с ее пылью, саблезубыми львами и редкой растительностью по сравнению с джунглями выглядела Счастливыми долинами. Я спросил у Зарайи, когда закончится лес. Ответ не внушил особой радости:
      - После полудня к Лагезди выйдем, это болото, наши его Горючей топью прозвали. Перевалим ее - там еще пару дней по равнине, и граница.
      Да, мои надежды на будущее увяли, не успев распуститься. Мне подумалось, что эта самая топь будет еще похлеще злополучного леса. Впрочем, оставался еще слабый лепесток шанса:
      - А что за границей?
      - Как что? - удивился вопросу бородач. - Пустыня призраков, чему там еще быть? Наймем проводника - из наших там никто ни разу не был. И вперед!
      Отлично. Как говорится, чем дальше в лес, тем злее эльфы. Знатная меня ждет прогулочка! Словно безопасность пути могла зависеть от Зарайи, я попытался выторговать у него хоть крохотную уступку:
      - А нельзя ли эту топь обойти?
      - А чего ее обходить? Топь как топь, мы ее пять лет назад по зиме вдоль и поперек излазали, - поделился капрал. - Учения у нас там были.
      Ничего себе, учения! Какие же боевые возможности у этих Ястребов, если даже их тренировки проходят в таких жутких местах? Я оглянулся на мерно шагающую роту так, точно ожидал увидеть вместо нее стаю всемогущих монстров. Не обратив внимания на мою реакцию, Зарайя продолжал:
      - Ну, по зиме-то, конечно, в джунглях легче. Жара не такая, сырости поменьше. А болото - оно и есть болото, что летом, что зимой. Кочки, трясина, трава навроде нашей осоки, только ядовитая. Змеи еще, ну, там, мошкара злая больно, блуждающие огни - но те ночью только, из-за них и назвали топь Горючей. А так - ничего особенного. Тропку я знаю - не потонем.
      - И все же, может, обогнем?
      - Можно, конечно… Только западнее - дня три потеряем, Горючка - она большая. А восточнее - по джунглям, вдоль Шарда идти придется. Там глоухтов этих - тьма, и рыбозубы так и кишат.
      Пришлось из двух демонов выбирать Низшего, и я согласился. Между тем влага, висящая в воздухе, становилась все гуще. Вскоре мне начало казаться, что я вдыхаю воду, поневоле позавидуешь жабрам саймаров. Несмотря на дневное время, джунгли окутались серенькой дымкой. Внезапно я понял, что вокруг наступила тишина. Смолкло птичье многоголосье, злокозненные белкоподобные существа перестали швыряться в нас орехами и ретировались. Даже мухи куда-то исчезли.
      - А я-то думал, обойдется, - непонятно высказался Зарайя.
      Я хотел спросить, что именно он имел в виду, но не успел - на нос шлепнулась крупная теплая капля. Потом еще одна, и еще. Затем они превратились в тугие частые струи, с силой ударяющиеся о листья деревьев, землю… ну, и о нас, конечно.
      - Да… теперь дня на три зарядит, - глубокомысленно протянул Давин.
      - Хорошо, коли так, - откликнулся откуда-то сзади Добб. - Может, того, этого, и дней десять лить.
      Каюсь, поначалу я не понял, чем так уж удручены ветераны. Что плохого в теплом дождичке? Даже снял шлем, благо с деревьев убрались все твари. Пусть волосы, в драке с Лютым вывалянные в грязи, хоть немного отмоются. В противоположность мне, солдаты загородились от дождя щитами, со вкусом высказывая пожелания о том, куда Тарантус должен засунуть посланный им ливень. Через какое-то время до меня дошло, почему все вокруг были так недовольны. Трава под ногами стала скользкой, путь то и дело пересекали ручьи и ручейки, грозившие вот-вот слиться в реку, а земля превратилась в жидкую кашу. Дождь все усиливался, и листья деревьев от него ничуть не защищали. Наоборот, скопившаяся на ветвях вода потоками низвергалась нам на головы. К тому же, упав на теплую землю, влага тут же начинала испаряться, и вокруг поднимались клубы сероватого тумана.
      Некоторые из воинов накинули на головы муринковые плащи. Я тоже попробовал, но длинное одеяние цеплялось за кусты, путалось в ногах, да не очень-то и спасало. Сапоги промокли насквозь, и при каждом шаге издавали жалобное хлюпанье. Будто не рота идет, а стая лягушек по болоту прыгает. Кстати, о болоте…
      - Вон она, Горючая топь, - Зарайя вытянул руку вперед.
      Деревья расступились, и в десятке шагов я увидел неровное, покрытое буграми серо-зеленое пространство. Как-то я по-другому представлял себе болото. Воды вроде бы видно не было, жидкой грязи - тоже. Дождевая вода, падая на топь, словно впитывалась в нее, не оставляя на поверхности ни луж, ни ручейков. Кое-где кустилась высокая ядовито-зеленая трава, да вдали виднелись низкорослые кривые деревца. Зарайя расценил мое удивление по-своему:
      - Не сомневайся, лейтенант. Проберемся.
      Я скомандовал привал, решив дать людям хоть немного отдохнуть до перехода. Правда, от этого удовольствия было мало: какой может быть отдых под тяжелыми струями, падающими с неба? Накрывшись плащами, пожевали сухарей, глотнули из фляг старки - на воду уже никто смотреть не мог - и отправились вырубать шесты.
      - Шест - он длинный должен быть, не меньше чем в два твоих роста, - напутствовал меня Зарайя. - Чтобы, значит, глубину прощупывать. И гибкий, прочный, чтобы в случае чего опереться можно было.
      Под его руководством я присмотрел молодое деревцо и соорудил из него вполне пристойную слегу.
      - Идем цепочкой, след в след, - поучал бородач. - со следа не сходить, вокруг себя шестом протыкайте. Первый - я, потом мой десяток. Дальше - ты, лейтенант, следом его магичество. Остальные сами построятся. Ну, с Лугом, двинули, ребята!
      Никогда не путешествуйте по Южному континенту! Ну, а уж если угораздило - держитесь подальше от Горючей топи! Все познается в сравнении: я очень быстро осознал, что поход по джунглям был просто милой увеселительной прогулкой. То, что поначалу я принял за кочковатую землю, при ближайшем рассмотрении оказалось жижей, покрытой толстым слоем ряски. Она была настолько густо затянута водяными растениями, что при шаге раздавался треск, словно лопалась корка льда. А потом в образовавшейся прорехе начинало проступать густое коричневое вещество, назвать которое землей или водой язык не поворачивался. Пахло оно соответственно виду. В это во все нога проваливалась чуть ли не по колено, и я молился лишь о том, чтобы не оставить в болоте сапоги. Попытка прощупать глубину вокруг недоразумения, которое Зарайя почему-то упорно именовал тропой, дала неожиданный результат: дна у топи, похоже, не было. Впрочем, что же я все о плохом? В болоте имелись кочки! Почти сухие комья, образованные разросшейся ряской, пружинили и ходили ходуном, когда я на них наступал. Продвигались мы со скоростью обожравшейся гусеницы, потому что после каждого шага Зарайя останавливался, тщательно исследуя шестом колышущееся перед ним пространство. А если учесть, что с неба падали уже не струи, а единый поток, больше похожий на водопад, можно себе представить, как мы себя чувствовали. Позади меня сосредоточенно пыхтел Дрианн.
      - Рик, - вдруг спросил он, - а у вас жена есть?
      Своевременность его вопроса повергла меня в изумление. Сделав еще шаг и наступив на след идущего впереди солдата, я безуспешно потыкал слегой справа от себя и ответил:
      - Нет, а что?
      - Да ничего, - пригорюнился маг. - И у меня тоже нет. Я просто подумал: вдруг утону в болоте, а по мне даже плакать некому будет, кроме родителей. Если выберусь отсюда, обязательно женюсь!
      Я пожал плечами: по моему мнению, еще неизвестно, что лучше: болото или женитьба. Болото уж точно милосерднее, засасывает быстро. Чего не скажешь о супружеской жизни, которая может длиться несколько десятилетий. Хотя, конечно, случаются и счастливые браки. Надеюсь, Дрианну повезет, и мне тоже. Потому что я всегда хотел семью.
      Откуда-то сзади раздался испуганный крик, потом разом заговорили сразу несколько человек:
      - Никому не сходить с места! - голос Йока.
      - Помогите, братцы, тону!
      - Шест, шест ему давай!
      - Хватайся, Кар! Держись крепче!
      - Тяни!
      Я не мог видеть, что там происходит, но догадаться было нетрудно. Зарайя остановился, выжидая. Наконец голос незадачливого Кара облегченно произнес:
      - Ух, спасибо, ребята!
      - Ты чего со следа сошел? - упрекнул его Йок.
      - Да не сходил я, капрал! В аккурат на него встал, а оно возьми и провались! - оправдывался спасенный.
      - Всем внимательнее! - рявкнул Зарайя. - И про шесты не забывать!
      Мы поползли дальше. Болото казалось бесконечным, оно тянулось до самого горизонта, лишь вдалеке виднелись кое-где небольшие островки хилого леса. Но до них еще надо было добраться.
      Опять кто-то вскрикнул, теперь уже впереди, ему ответили отчаянные вопли солдат. Потом над болотом разнеслось жирное чавканье, и наступило молчание, которое взрезал голос Зарайи:
      - Ситен потонул.
      - Как так? Что ж вы его не вытащили? - возмутился сзади Йок.
      - Не успели, моментом ушел, как в воду. Раз - и нету.
      - Капрал, - нерешительно произнес кто-то из десятка бородача, - а ведь Ситен со следа не сходил.
      - Не мо… - начал было Зарайя, но не договорил, теперь крик раздался за моей спиной, совсем близко.
      Дрианн резко развернулся назад, из-за его плеча мне было видно, как по топи расходятся ленивые круги, затягивая отчаянно борющегося с трясиной человека. Стоящий позади него воин протягивал несчастному руку, но было уже поздно: из жижи виднелась только голова. Тогда, отшвырнув шест, парень упал на живот, схватил товарища за волосы и изо всех сил потянул вверх.
      - Не могу, - прохрипел он. - Не пускает его что-то…
      Другие солдаты рванулись было, чтобы помочь.
      - На месте стоять! - осадил их окрик капралов.
      Спустя мгновение воин погрузился в болото еще глубже, теперь над поверхностью осталась лишь верхняя половина лица, на котором молчаливо молили о помощи широко открытые обезумевшие глаза. Дрианн воткнул свой шест прямо перед утопающим, в надежде, что тот сумеет высвободить руки и уцепиться за спасение. Поняв, что это бесполезно, принялся плести заклинание. Успеть было невозможно, слишком стремительно все происходило. Макушка несчастного скрылась под водой, на ее месте образовался большой пузырь, потом с мерзким звуком лопнул, заставив трясину еще раз взволноваться… вскоре на том месте, где еще минуту назад был живой человек, расстилалась ровная, невозмутимая жижа. "Сто пять маленьких гномиков гуляли, веселились, сто пять маленьких гномиков в болоте порезвились. Один из них утоп…" - прозвенела в моей голове глупая бесконечная детская песенка, в каждом куплете которой одним гномиком становилось меньше. Хотелось взвыть и перевернуть все эти проклятые джунгли, стереть их с тела Аматы вместе с болотами, дикарями, змеями… Во мне закипало что-то похожее на истерику, я с трудом боролся с ней, уговаривая себя: "Ты - командир, ты обязан быть сильным…" Вдруг почва под ногой предательски зашевелилась и начала медленно уходить вниз.
      - Ну уж нет! - заорал вдруг Дрианн. - Только не так!
      Что-то невидимое обвилось вокруг моего тела, приподняло над поверхностью болота и бросило в объятия мага. Тот зашатался, но устоял.
      - На ноги мне становись, - натужно прохрипел он.
      - "Воздушный аркан"? - вопросительно пробормотал я, обретя опору в его ногах и страшась пошевелиться.
      - Он самый, - усмехнулся мальчишка, крепко придерживая меня за спину.
      - Ребята, простите меня! - вдруг громко сказал Зарайя. - Завел я вас, похоже…
      Еще несколько воинов, издав сдавленные крики, начали погружаться в трясину. Слава Лугу, больше никто не уходил в нее так мгновенно, как первые двое. Мы с Дрианном ничего поделать не могли, я обеими руками держался за его шею, а он так же цепко меня обнимал, чтобы не уронить. Среди солдат нарастала паника.
      - Спокойно! Стой, где стоите! - прозвучал повелительный окрик Лютого. - Лейтенант, смотрите, кто там, возле кустов? Вроде бы ваш зеленый друг?
      Я вытянул шею и всмотрелся туда, куда указывала рука Ома. У толстого пучка болотной травы, шагах в десяти по правую руку от меня, сидел на корточках мой старый знакомец - гоблин - и что-то шептал над болотом, размахивая лапками. Потом выпрямился и, неблагозвучно затрещав, призывно помахал, попеременно указывая то на кочку под своими ногами, то на меня.
      - По-моему, он вас зовет, Рик, - потрясенно выдавил Дрианн, от волнения снова перейдя на "вы".
      - Иди, лейтенант, авось выручит ушастый! - посоветовал Йок.
      Решив, что терять мне все равно нечего, я отцепился от мага и смело ступил в коричневое месиво. К моему вящему удивлению, нога встретилась с чем-то твердым. Я осторожно двинулся дальше, и в конце концов достиг той кочки, на которой только что стоял гоблин. Тот уже отскочил на шаг и снова поманил за собой. Так, похоже, маленький народец умеет помнить добро. Действительно, вдруг да выведет? Я тоже сделал шаг. На этот раз нога ушла в трясину, но неглубоко, так, по щиколотку. "Тропа", - сообразил я и заорал:
      - За мной, по одному!
      Солдаты по очереди становились на сотворенную колдовством ушастика дорожку, благополучно достигали той самой, первой кочки и переходили уже на созданную природой тропу, которую указывал мне гоблин. Он резво скакал на локоть впереди меня, время от времени поощрительно взвизгивая. Через некоторое время я оглянулся: вся рота покинула опасное место и двигалась по моим следам. Так вот чьи глаза смотрели на меня из кустов возле шахты! Получается, зеленый следил за мной на протяжении всего дня и поняв, что я в опасности, решил прийти на выручку.
      Болото действительно было огромным: даже в хорошем темпе, по надежной тропе, мы достигли его края к вечеру. Небесные хляби закрываться не собирались, продолжая поливать нас щедрыми потоками дождя. Топь превратилась в сырую местность, теперь уже нога не проваливалась в грязевое месиво, а мягко пружинила на густом покрове похожей на мох растительности. Тут и там торчали заросли длинной жесткой травы, и стояли низкие, причудливо искривленные деревца. Кругом пузырились под струями дождя большие лужи. Гоблин, на прощание свистнув и взмахом руки указав мне дальнейшее направление, исчез за кустами. Мы прошли еще немного, отыскали пригорок, торчащий среди залитой низины, и расположились на ночлег. Капралы выставили часовых, остальные, облепленные тиной, ряской и густой жирной грязью болота, насквозь промокшие, измученные и злые, подстелив под себя полы плащей, увалились прямо на мокрую траву. Я поступил так же, постаравшись, чтобы широкое одеяние защищало меня и от земли, и от дождя. Конечно, получилось не очень, но обессиленное тело с благодарностью восприняло даже такое подобие отдыха. Под шелест падающих струй я уснул.

       - Мальчик все еще жив?
       - Мой господин, видимо, его душа упорно сопротивляется. Астральный паразит убил солдата, который спал рядом с бастардом.
       - Что ж, придется тебе действовать самостоятельно.
       - Слушаюсь, господин. Но что именно я должен сделать?
       - То, что с таким успехом проделывал в Аллириле, разумеется!
       - Это будет трудно, остаться с ним наедине невозможно. К тому же он сумел подружиться со всей ротой. Его уважают солдаты, а капралы во всем ему помогают.
       - Найди способ. Ты неплохо потрудился в Лесном крае, так не разочаровывай меня теперь!
       - Да, мой господин!
       - Будь всегда рядом с ним, стань его тенью! Постарайся втереться в доверие, так легче будет выбрать подходящий момент.

* * *

      … Как хорошо, что я опять оказался здесь и увидел маму. Она все так же, сидя спиной ко мне, смотрит на неподвижную воду, а по ее волосам пробегают задорные золотые блики. Какая она тоненькая, хрупкая! Я смотрю на нее, и в груди становится тесно от разрастающейся и заполняющей все мое существо любви. Сколько маме лет? Мне двадцать пять, значит, ей должно быть не меньше… Т-с-с, я не стану даже в мыслях обижать ее предположениями, ведь женщины так болезненно относятся к возрасту. Какая у нее прямая спина, осанка просто девичья! А может быть, я вижу маму такой, какая она была в юности? Ведь это сон, в нем возможно все. Как хочется подойти, обнять ее, сказать: "Здравствуй, наконец-то я нашел тебя!" Но проклятое мертвое время не дает сделать и шага, превращая воздух в густое тягучее вещество, сковывая движения. И все же, движимый любовью, я сумел сделать один шаг, длившийся целую вечность. Я стал еще ближе к маме. Как странно произносить это слово, хотя бы мысленно, ведь я столько лет избегал этого простого, незатейливого сочетания звуков. Мне казалось, будет легче, это поможет избежать горечи сиротства. Я даже верил, что так оно и есть, что, искореняя в себе тоску по несбывшейся материнской ласке, становлюсь сильнее. Я пытался злиться на женщину, давшую мне жизнь, ненавидеть за то, что оставила свое дитя один на один с враждебным миром. Но где-то в глубине души всегда пряталось желание увидеть ее, прикоснуться к щеке почтительным сыновним поцелуем, склонить голову и забыть обо всех бедах и несчастьях, услышав нежное: "Все будет хорошо, милый". Неправда, что я не мечтал об этом, просто прятал эту мечту ото всех, и даже от себя. И сейчас, найдя ее, я не отступлюсь, сумею пробиться через разделяющую нас невидимую стену. "Мама!" - кричу я, и рыжеволосая женщина вздрагивает, затем медленно, бесконечно медленно начинает поворачивать голову…
      …На этот раз в сценарии моего ночного пробуждения наметилось некоторое разнообразие. Я проснулся не от кошачьего укуса, а от прикосновения к моей щеке чего-то сухого и шершавого. Посреди дождливой ночи горели два огонька. Спросонья я принял было их за глаза Бродяги, но потом, всмотревшись, понял: глаза, точно, да не те. Больше, чем у кота, и мерцают не желтым, а густо-зеленым сиянием. Неведомое существо что-то протрещало мне прямо в ухо, потом раздался щелчок, и в воздухе повис маленький, но яркий светящийся шарик, озаривший сморщенную то ли детскую, то ли старческую мордашку, увенчанную острыми ушами. Положительно, непоседливое существо начинало меня злить. Конечно, гоблин спас нам жизнь, спасибо ему за это. При случае помолюсь за его здоровье. Но зачем же будить среди ночи, да еще и прерывая такой важный для меня сон? Вот интересно, кстати, как он сумел обойти караул? Я шикнул на него, надеясь, что это напугает человечка, но тот, приняв таинственный вид, только отбежал на пару шажков и сделал приглашающий жест. Я махнул на него рукой и снова завернулся в плащ с твердым намерением снова отбыть в страну сновидений. Но зеленый не успокоился и громко заверещал. Открыв один глаз, я увидел, что гоблин нетерпеливо подпрыгивает на месте. Опасаясь, что неблагозвучные вопли разбудят усталых солдат, и ушастику достанется от них за нарушение ночного покоя, или привлекут внимание часовых, которые тоже церемониться не станут - пока еще разберутся - я сел и тихо спросил:
      - Ну, и чего тебе надо?
      Тот обрадованно осклабился и поманил меня за собой. А может, гоблин действительно хочет показать что-то важное? Ведь он уже доказал свою благонадежность, выведя роту из топи. Я встал и подошел поближе.
      - Ладно, пошли уж.
      Еще раз подпрыгнув, зеленый быстро поскакал в сторону болота, время от времени останавливаясь и проверяя, не исчез ли я. Огненный шарик летел вслед за ним, освещая дорогу. Вдруг за спиной послышался топот. Обернувшись, я увидел перепуганного Дрианна. Как это он заметил мое отсутствие? В последнее время парень стал устраиваться на ночлег подальше от меня, что не могло не радовать.
      - Рик, вы куда?
      - Да вот, прогуляться решил, - непринужденно ответил я.
      - Один, ночью, на болото?!
      - Почему один? - я кивнул на гоблина, физиономия которого выразила крайнее недовольство.
      - Позвольте мне сопровождать вас, Рик.
      - Слушай, иди спать, а? Что ты за мной все время ходишь?
      Пристальное внимание Дрианна действительно давно уже меня раздражало. И сейчас, невыспавшийся, лишенный своих сладких грез, стоя под остонадоевшим ливнем, я не церемонился в выражениях.
      - Навязался на мою голову… чародей недоделанный.
      В нежном свете, изливающемся из огненного шарика, видно было, как лицо мальчишки болезненно скривилось. Глаза стали большими и какими-то жалкими.
      - Я просто… я думал, мы с вами друзья… а друзья ведь друг друга защищают…
      О, боги, ребенка обидел… Извини, малыш, дядю Рика. У меня никогда не было семьи, поэтому не умею обращаться с младшими. Хотя вроде бы разница в возрасте невелика, но все же Дрианн сейчас казался мне мальчишкой, которого старший брат не хочет взять на такую интересную прогулку.
      - Ладно, не обижайся, - примирительно сказал я. - Пошли уже.
      Маг просиял и поплелся рядом, то и дело вставляя удивительные по наивности замечания.
      - Мы изучали гоблинов в университете, они - недоразвитая раса, низшая. У них нет письменности, примитивный язык и магия слабая. Они живут в лесах, на болотах, роют норы вместо домов. Так что гоблинской культуры не существует, хотя они красивые, правда?
      Луг, покровитель магов и носитель божественной мудрости, что за каша у парня в голове? Хотел бы я посмотреть на того яйцеголового наставника, который внушил ему всю эту ерунду! Слабая магия? Ха! Попробуйте заговорить кусок бездонной топи так, чтобы он превратился в твердую тропу, способную выдержать сотню здоровых мужиков. А этот шарик, освещающий нам дорогу, разве не есть произведение волшебного искусства? Я называю его огненным, но только потому, что не могу подобрать более подходящего слова. Он больше напоминает гномьи вечные свечи, или даже "маленькие солнца", которые висят в здании Совета магов. Принцип скорее всего тот же, но шарик еще способен передвигаться по воздуху, при этом умеет распознавать своего хозяина. И, видя его, Дрианн всерьез рассуждает о недоразвитости гоблинов как расы. Насчет гоблинской культуры. Ее кто-то изучал? Не думаю. Многомудрые профессоры сделали такой вывод, сидя в своих уютных кабинетах. Норы в болотах тоже вызывали у меня сомнения. Кому захочется жить в сырой, сочащейся вонючей жижей, землянке? Ну, а что касается красоты этого народа, тут парню явно зрение отказывает. Никто, пребывая в здравом уме и твердой памяти, не назовет красивым сморщенное ушастое существо, покрытое пупырчатой жесткой кожей зеленого цвета. Странный он все же, Дрианн. Видно, что тянется к знаниям, ко всему новому, живо интересуется любой магией, но при этом обнаруживает такие пробелы в образовании, что даже я, самоучка и лентяй, только диву даюсь. Ну, да это не его вина, а тех, кто учит юных волшебников. Именно на них лежит ответственность за прорехи в познаниях мальчишки. Хотя… наставники ведь преподают так, как требует Совет. Значит, получается, Совету наплевать на уровень подготовки чародеев? Или это ему почему-то выгодно?
      Между тем гоблин привел нас обратно к топи, и заверещал, тыча лапкой себе под ноги. В болоте торчали высокие, плотные на вид, кочки, образовывающие уходящую на восток тропу. Ушастик скакнул на первую, затем на вторую, и помахал мне.
      - Вы уверены, что это безопасно, Рик? - спросил Дрианн.
      - Нет, конечно.
      - А зачем тогда идете?
      - Интересно. Тебе разве нет?
      Этот аргумент полностью убедил любознательного паренька, и он следом за мной зашагал с кочки на кочку, туда, куда зазывал нас довольный гоблин. Шли мы не очень долго, и вскоре очутились в лесистой местности. Растительность здесь была такая же, как в джунглях, только деревья стояли пореже, и под ногами ощущалась глубинная дрожь болота. Между стволами плавали густые клубы голубоватого тумана, настолько плотного, что, попав в одно такое облако, я не смог разглядеть собственную руку. Наш зеленый проводник разразился каскадом резких звуков, исполнив при этом нечто вроде ритуального танца дикарей. Внезапно туман исчез, и среди деревьев обнаружилось селеньице, состоявшее из десятка добротных деревянных жилищ, украшенных веселенькой резьбой.
      - А ты говорил, норы, - хмыкнул я. - Вон какие дома себе отгрохали!
      - Где дома? - Дрианн завертел головой.
      - Да вот же они!
      - Вы шутите, Рик? Я ничего не вижу.
      Сначала я подумал было, что маг придуривается, даже рассердился немного: нашел тоже время! Но потом понял: мальчишка действительно не видит деревню. А значит, она покрыта каким-то очень сильным мороком, или заклинанием Невидимости. Слабая магия, как же! Я под страхом смерти не сумею спрятать целое село! Да и себя одного тоже… Гоблин взял меня за руку и потащил к домам, строго погрозив пальцем ничего не понимавшему Дрианну.
      - Рик, вы куда, а я как же?
      - Подожди меня здесь! - сказал я мальчишке.
      В конце концов, хозяин - барин, и приглашает в гости тех, кого считает нужным. Но ушастик, видимо, сжалившись над уныло съежившимся под дождем пареньком, оставив меня на пороге, кинулся к соседнему домику и вскоре выбежал оттуда с полной тарелкой каких-то сочных красных ягод и большим зонтом, похоже, из муринки. Отдал все это раскрывшему рот от изумления Дрианну, и вернулся ко мне, а шарик остался с магом, разгонять ночную тьму. Гоблин громко постучал в дверь. В ответ раздался старческий скрипучий голос, он что-то произнес, и мы вошли. Убранство и чистота комнаты, в которой мы оказались, сделали бы честь любой деревенской хозяюшке. Стены расписаны яркими цветами и забавными фигурками животных, на полу - плетеные из травы циновки. Под потолком висела масленая лампа, видно, светящиеся шары использовались только за пределами дома. Посреди комнаты стоял низенький круглый стол, покрытый резными узорами. А за ним восседала старая гоблинша. Или гоблинская старушка, называйте как хотите. Глядя на нее, я понял, что наш проводник еще молод. Кожа дамы была испещрена глубокими морщинами, даже складками, такими, что из-за них почти не видно было глаз. Между ушей топорщился седой хохолок, из чего я, собственно, и сделал вывод, что передо мной женщина - у моего старого знакомца волос на голове не наблюдалось. Грудь, или то, что у гоблинов ее заменяет, целомудренно прикрывалась фартучком, сделанным все из той же травы. В руках милая старушка держала большой острый нож. При виде меня она взмахнула им, растянув рот в дружеской беззубой улыбке, и что-то произнесла приказным тоном, обращаясь к моему сопровождающему. Тот поклонился и исчез, оставив нас наедине. Нож в лапках гоблинши внушал мне некоторые опасения, но она вроде бы не проявляла никаких признаков злонамеренности. Поэтому я, желая быть вежливым, поклонился и произнес:
      - Здравствуйте, бабушка. Я - Рик.
      Она что-то прогыркала в ответ, затем, ударив себя свободной рукой по груди на манер воинов, отдающих честь, раздельно произнесла:
      - Гир-га.
      Как я понял, звали ее так. Гир-га. Ну, ничего, ничего, главное, что не карга. Я снова представился:
      - Рик.
      Старушка кивнула в знак того, что поняла, и пригласила меня присесть. Около стола стояла скамеечка, настолько крохотная, что я побоялся раздавить ее и опустился прямо на пол. Хозяйка снова довольно наклонила голову, а в этот момент вернулся молодой гоблин, неся деревянную доску, на которой, как на подносе, были расставлены тарелки с угощением. Здесь были уже виденные мною ягоды, какие-то лепешки, коренья, разноцветные плоды и большой кус копченого мяса. Судя по форме, чья-то нога. Гоблин принялся расставлять все это на столе, а бабка, бесцеремонно ткнув в него пальцем, сказала:
      - Дар-ха.
      Понятно, имена у них разнообразием не блещут. Зато выяснилось, зачем Гир-га держит в руках нож. Она принялась ловко кромсать им копченую ножку, а мне указала на тарелки, широко поведя над столом, угощайся, мол. В последние дни в моем желудке не было ничего, кроме нескольких сухарей, и сейчас он напомнил о себе грозным урчанием. Я начал с ягод, показавшихся мне наиболее съедобными. Кто его знает, может, что для гоблина хорошо, для человека - смерть. Но ничего, вкусно было. Под умиленным взглядом моего приятеля я сметал с тарелок все, что там лежало. Только мясо вызывало сомнения, уловив которые, Дар-ха подошел к расписной стене и указал на рисунок, изображавший животное, похожее на барана. Успокоившись, я воздал должное и копченой ножке. Когда посуда опустела, гоблин унес ее, а старушка подвинула мне кувшин с кисловатым освежающим напитком. Сама же водрузила на стол стеклянный шар, похожий на Зеркало судьбы, которым так любит пользоваться для гадания дядюшка Ге. Только в отличие от дядиного шара, сделанного из сплошного куска стекла и укрепленного на подставке, этот имел отверстие и был полым внутри, как колпачок масленой лампы. Дар-ха принес небольшую жаровенку, в которую насыпал сухих трав и поджег. Травки задымились, разлив над комнатой слабый приятный аромат, а Гир-га накрыла их сверху шаром. Взятый в плен дым наполнил собой стеклянную оболочку, и гоблинша, взяв мою ладонь, положила ее на поверхность шара, который при моем прикосновении сразу же окрасился в нежно-зеленые тона. Лицо старушки выразило удовлетворение. Покивав сама себе, она что-то пробормотала и стала внимательно вглядываться в заполнявшие стекло клубы. Не знаю уж, что она там видела, но до меня дошло наконец, зачем я сюда приглашен. Наверняка, молодой - сын или даже внук хозяйки, и она решила меня отблагодарить за его чудесное спасение. Солдаты не сделали бы Дар-ха ничего плохого, но он, видно, истолковал их поведение по-своему. Ну, а платой за мою доброту стали ужин и гадание. Хотя по мне, достаточно было того, что гоблин вывел роту из топи. Кстати, спас-то всех, хоть и считал воинов врагами.
      Гир-га тихо вскрикнула, я посмотрел на шар и увидел, что дым в нем постепенно чернеет, а внутри вспыхивают красные искры. Старушка что-то быстро и страстно проговорила, указывая то на меня, то на стеклянную безделушку. Да знаю я, знаю, бабушка! Конечно, мне грозит опасность, и думаю, не одна. А как может быть иначе на этой земле? Вообще-то, несмотря на то, что я убедился в силе волшебства гоблинов, в гадание не поверил. Это ведь такой особенный раздел магии, граничащий с шарлатанством. Никогда не узнаешь, правдиво ли гадание, пока не дождешься будущего. Уж на что дядя Ге дока в этом деле, но и он, бывает, ошибается. А опасность можно было предвидеть и без стеклянного шара.
      Дар-ха опять посерел, что означало у него крайнюю степень волнения. Гоблины сначала долго переговаривались друг с другом, потом попытались мне что-то втолковать. Я лишь улыбался и разводил руками. Безнадежно вздохнув, Гир-га прикоснулась к моей груди и быстро отдернула пальцы. Что еще такое? Я достал из ворота рубахи все висящие на мне амулеты. Гоблинша тоже покрылась серостью, ткнула в подарок Вериллия и опять залопотала. Может, хочет получить его себе? Я снял через голову толстую цепь из белого золота и протянул старушке. Она отчаянно замотала головой и отшатнулась. Ну, было бы предложено… Я собрался было снова надеть амулет (или артефакт?) на шею, но оба гоблина выразили протест. Ну уж, нет, ребята! Понимаю, вы узнали в нем коготь Угелука. Теперь у меня уже нет сомнений, это он. Не знаю, что двигало Вериллием в тот момент, когда он вручал мне Темный артефакт, но эта штука уже один раз выручила меня. Путешествовать по стране, жители которой поклоняются демону, гораздо легче и безопаснее, имея при себе вещь, способную внушить им страх и уважение. И даже если коготь является тем источником, который превращает мои заклятия в Темные, придется потерпеть. Опять же, хоть и противно ощущать силы Мрака, в бою еще не то пригодится. Плохо только, что за это приходится расплачиваться опустошенностью… Я все же надел цепь с когтем. Расстроенная Гир-га поцокала языком и положила передо мной небольшой плоский камешек. Я взял его в руки и повертел - обычная светло-коричневая галька, таких полно на берегу любой речки или моря. С одной стороны гладкая, приятная на ощупь, с другой - испещрена непонятными значками и закорючками. Вот тебе и нет письменности! Старушка знаками показала мне, что это подарок. Я встал, благодарно поклонился и сунул гальку в карман. Кто знает, может, это сильный гоблинский амулет? Однако пора было и честь знать, бедный Дрианн, наверное, заждался меня и извелся от тревоги. Я распрощался с Гир-гой и в сопровождении ее внука покинул гостеприимное жилище.
      - Ну наконец-то, - воскликнул Дрианн. - Я уже волноваться начал!
      Дар-ха проводил нас обратно к спящей роте, несмотря на протесты мальчишки, который утверждал, что хорошо запомнил дорогу и почему-то желал возвращаться через болото без сопровождения, и растворился в темноте. Я улегся на старое место, теперь, на сытый желудок, даже струи дождя раздражали гораздо меньше. Маг поплелся на другую сторону пригорка, а я погрузился в крепкий сон, сквозь первую дрему мимолетно ощутив, как под плащ протискивается к моей груди пушистое тельце Бродяги. "Как он умудрился не промокнуть?" - слабо удивился я, засыпая…
      Меня разбудил громкий панический вопль. Я подскочил и завертел головой. Сквозь потоки неутихающего ливня на землю падал серый рассвет. Кричал солдат, спавший в шаге от меня. Кажется, Шран, из десятка Йока Мелли. Он сидел и, невидяще глядя перед собой, размахивал руками, словно хотел кого-то оттолкнуть. Я подбежал, схватил его за плечи и хорошенько встряхнул. Шран замолчал и посмотрел на меня уже более осмысленным взглядом.
      - Что с тобой? - спросил я.
      Солдат глубоко задумался, потом нехотя ответил:
      - Все в порядке, лейтенант. Просто сон дурной привиделся. Ливень, болото… вот и примерещилось…
      Больше он говорить не захотел, вскочил, отхлебнул из фляги и принялся рыться в своем мешке. Ну, не хочет рассказывать, и не надо. Лезть в душу я ему не стал, хотя и был немного удивлен: воин, ветеран, и вдруг такие нервные выкрики, кошмарные сновидения…
      - Подъем! - скомандовал я.
      Пробуждение солдат напоминало восстание мертвецов из могил: мокрые, с опухшими лицами, ничуть не отдохнувшие, они откидывали полы плащей и начинали медленно копошиться в мешках в поисках опостылевших сухарей. Уж если такие опытные воины пребывали в угнетенном состоянии духа, что говорить обо мне. Начинало казаться, что от постоянного нахождения под льющейся с неба водой у меня начинают распухать и белеть пальцы, как у утопленника. Капралы были немного бодрей, впрочем, я решил, что это было показное, дабы поднимать у воинов боевой настрой. Вскоре мы опять зашагали на юг, а ко мне привязался Дрианн. Мальчишка непременно желал знать, что произошло в доме гоблинов. Я рассудил, что раз Гир-га и Дар-ха не допустили мага к гаданию, значит, хотели сохранить его в секрете. Поэтому ограничился лишь подробным описанием внутреннего убранства гоблинского жилища. Про камешек тоже рассказывать не стал. Меня больше интересовал другой вопрос.
      - Дрианн, как ты думаешь, почему Зарайя не смог нас вывести из болота? Он же был уверен в том, что знает тропу.
      Парень задумчиво почесал затылок со слипшимися под дождем волосами.
      - Не знаю… нам на географии говорили, что болота Южного континента очень коварны. Там, где была тропа, может образоваться топь, особенно в сезон дождей.
      Что ж, возможно, так оно и было. Зарайя-то, по его словам, ходил по Горючей топи зимой. Не думаю, что капрал нарочно повел всю роту на погибель. Так, по-моему, ливень плохо действует на мой характер: начинаю подозревать всех и каждого.
      Мы шли по заболоченной равнине, изредка перемежающейся жиденькими перелесками и низкими пригорками. Начиная с самого утра, ничего особенного не происходило и я начал надеяться, что сумею прожить этот день, не ввязываясь в опасные эскапады. Но человек предполагает, а Луг располагает…Сзади раздался крик, следом - щелчки арбалетов. Слева от меня что-то неприятно зашуршало, и я увидел невозможно длинное, стремительно удаляющееся черное тело. Змеища, в блестящей шкуре которой торчало несколько арбалетных болтов, извиваясь, скрылась за дальним пригорком. Готов поклясться, ее длина была немногим меньше фихта, а толщиной тварь не уступала столетнему дубу.
      - Мраков глоухт Миха проглотил, - крикнул сзади Эцони.
      - Глоухт? - я почему-то представлял себе их иначе.
      - Да, - откликнулся Зарайя. - Невесть откуда взялся в этих краях, наверное, из болота вылез. Теперь, пока не нажрется, не отвяжется.
      Из болота?! Позвольте, но капрал же уверял, что глоухты водятся восточнее. Сначала я передернулся, представив, что было бы с нами, напади змея в тот момент, когда мы застряли в трясине. Потом до меня дошли последние слова Зарайи. Что? Не отвяжется?…Словно подтверждая верность услышанного, впереди закричали:
      - Возвращается!
      - Командуй круги, лейтенант! - заорал Йок.
      - Круги! - рота, моментально перестроившись, встала двумя кольцами: наружное составляли мечники, на расстоянии двух шагов от них стояли арбалетчики. С воплем: "Магов в середину!" - нас с Дрианном затолкали в центр образованной телами воинов фигуры.
      С бешеной скоростью глоухт подполз… Нет, слово "подполз" здесь не годится, он перенес свою тушу к нам и сделал быстрый бросок, собираясь схватить одного из солдат. Но получил удары сразу нескольких мечей и отпрянул. Сообразив, что ощетинившееся клинками войско не отдаст вожделенную пищу без боя, змей изменил тактику. Он поднялся на хвосте, и над нами закачалась его огромная голова с жадно разверстой пастью.
      - Пли! - крикнул Лютый, и в глоухта полетели болты.
      Однако покрывавшие тело змея блестящие, как слюда, чешуйки, каждая из которых была величиной с блюдце, оказались еще крепче, чем шкура тролля. Болты пробивали их, но застревали в жесткой поверхности, не причиняя твари заметного урона.
      С момента появления глоухта я начал судорожно соображать, какое заклятие способно с ним справиться. Выходило, что лучше всего подойдет старый добрый огненный шар. Кивнув Дрианну, я принялся за плетение. Вскоре почувствовал, как маг присоединяет свою силу к моей.
      - Не жалей! - сквозь зубы процедил я, понимая, что второй попытки может и не быть. Следовало сделать заклятие как можно более мощным.
      Мальчишка открылся полностью, щедро делясь со мной своей магической энергией. Стремясь зачерпнуть ее больше, я нечаянно прикоснулся к сознанию Дрианна, и вздрогнул: такие там бушевали бури. Гнев, жалость, страх, боль, зависть, ревность, превратившись в тугой комок, терзали его ум. Времени на анализ его чувств не было, и я постарался, насколько это возможно, отгородиться от мальчишки. В фигуру заклятия я, как умел, вплел Поисковые чары, чтобы шар в любом случае достиг цели.
      - В пузо цель! - кричал Ом.
      Арбалетчики, сперва пытавшиеся поразить голову глоухта, взяли ниже. Чешуйки на брюхе змея были мельче и мягче, поэтому болты причинили твари боль, однако, не смогли заставить отступить. Я прошептал активирующую фразу и отпустил шар, про себя надеясь, что глоухт сдуру проглотит его, приняв за еду. Но змей, как видно, был не таким уж безмозглым, и вовремя ощутил исходившую от шара опасность. Он резко прянул назад, уворачиваясь, и опустился на землю, пытаясь уползти от заклятия. Поисковые чары сработали, но не совсем так, как мне хотелось, и сгусток пламени врезался в хвост глоухта. Тот заревел. Понимаю, сейчас многие недоверчиво усмехнутся и, возможно, даже покрутят пальцем у виска: змеи не могут реветь. Так вот: на Южном континенте могут! Во всяком случае, такие вот огромные. В его вопле слились яростное шипение, царапающий душу скрежет и рычание дикого зверя. Разъярившись еще больше, озлобленная до крайности тварь ринулась в атаку и обвилась вокруг нас кольцом, не обращая внимания на уколы мечей. Раздались крики боли, тело змея сжимало людей все туже, и вскоре мы оказались собранными в одну большую кучу, не имея возможности ни защищаться, ни убегать. Но, видимо, силы даже такого огромного существа не хватало, чтобы удушить целую сотню, и глоухт, развернувшись, отполз назад, а потом снова поднялся и навис над нами. Ряды смялись. В толчее трудно было сосредоточиться и придумать нечто подходящее, тем более что пасть змея опускалась все ниже. И все же оставался еще один крохотный шанс на спасение. Можно было попробовать протолкаться из середины наружу и ударить по голове глоухта заклятием "Железного кулака". Возможно, оно сумело бы размозжить башку гадины. Я начал поспешно рисовать в воздухе фигуру. И тут вдруг явственно ощутил нежное дуновение, но не ветра, а чужой волшбы. Обратная тяга! Кто-то совсем недалеко от меня творил заклятие, и судя по зверскому зуду, вгрызающемуся в позвоночник, оно было Темным! Я скосил глаза на Дрианна, но маг ничего не предпринимал. Он закатил глаза к небу, похоже, мысленно прощался с жизнью. Все! Тяга исчезла, значит, чары активированы. Я краем глаза успел уловить, что стоящий впереди меня Лютый сделал резкое движение. Внезапно глоухт тяжело рухнул на землю и отполз на десяток локтей. Его тело билось, видимо, испытывая невыносимую боль, из пасти вылетал разрывающий уши визг. Вскоре я увидел, что стало причиной его страданий: поверх чешуи вырисовывалось нечто вроде сети из бегающих черных огней. Заклятие взрезало плоть змея, крошечные искорки все глубже погружались в нее, прорывали панцирь чешуи и словно высушивали шкуру изнутри. Взвыв последний раз, тварь дернулась и замерла.
      - Вот это вы, ребята, колданули! - раздался среди всеобщего молчания голос Зарайи. - Ничего себе у нас маги!
      - Мы уж думали - все, каюк нам пришел, - поддержал его изрядно помятый Сайм.
      - Да, пообедал бы нами глоухт, - буркнул Хамар, болезненно морщась и растирая ушибленную грудь.
      - Не, он за раз больше троих не съедает, - со знанием дела поправил его Зарайя. - Нажрется и спит потом недели две, переваривает.
      - Смотрите! - воскликнул Йок.
      Туша глоухта растрескалась и рассыпалась кусками, напоминающими обрывки пергамента, оставив на земле обугленный труп Миха.
      Не стану утомлять вас подробностями похорон, скажу лишь одно: я начинал казаться сам себе могильщиком. Лейтенант-могильщик. И угрызался из-за того, что моя рота несет потери. Плохой из меня командир. Еще не давал покоя вопрос: кто? Выходит, в роте имеется еще один маг, к тому же Темный. То, что он не спешил открывать свои способности, удивления не вызывало: это ведь Незаконная магия, а не безобидное гадание на кофейной гуще. С другой стороны, мы находимся на диких землях Южного континента. Здесь нет ни Имперских псов, ни дознавателей Совета. Кого бояться? Не думаю, что кто-нибудь из воинов по возвращении в Галатон побежит доносить об использовании сил Мрака. Кстати, если такое случится, то и мне не поздоровится. Я не имею ни лицензии, ни даже самой низкой степени. За одно это можно загреметь в Счастливое местечко лет на десять. Что уж говорить о Темных заклятиях, одно из которых я с блеском продемонстрировал на корабле. Сегодняшнюю волшбу тоже приписали мне, а если к этому прибавить еще и незаконное хранение паурония… Колесование, не меньше. Но все же: кто? Я тщательно восстановил в памяти момент, в который ощутил Обратную тягу. Всех, конечно, я видеть не мог, такая была каша. Дрианн отпадает, он-то находился совсем рядом. И уж мне точно известно: мальчишка слабоват, у него не хватило бы сил дотянуться до Темного источника. Что-то слишком много в последнее время развелось обращений ко Мраку: то я сам непонятно как творил Луг знает что, то вот теперь еще кто-то подозрительно талантливый объявился…
      Бездна, как тут поймешь? Сто три человека сбиты в одну плотную кучу. А ведь это мог быть кто угодно, любой из солдат или капралов. И все же Лютый вызывал наибольшие подозрения. Да, в правой руке у него был арбалет. Мог ли он сплести заклятие одной рукой? Если сильный Темный маг, то, как говорится, одной левой…
      За раздумьями я не сразу заметил, что ливень прекратился, сменившись мелкой моросью. Вернее, мы вышли из-под него. Оглянувшись, я увидел, что где-то в майле позади воздух все так же затянут серой пеленой дождя. Неисчерпаемы чудеса Южного континента.
      На привале я скинул мешок и щит на землю, а сам отправился на поиски Ома. Как всегда, Лютый расположился в некотором отдалении от всех, он прихлебывал из фляги воду и пальцами пытался разодрать склеенные грязью и дождем волосы. При моем появлении он поднял голову и спокойно посмотрел мне в глаза. Синяки благодаря мази дяди Ге почти сошли с белокожего лица, оставив только слабые желтоватые следы. В который раз удивившись светлому оттенку его радужки, я прямо спросил:
      - Капрал, это ваша работа?
      Казалось, он удивился:
      - Вы о чем, лейтенант?
      - Я спрашиваю, это вы использовали Темные чары против глоухта?
      - Так они были Темными, - протянул Лютый. - Но я думал, что это вы…
      - Признайтесь, Ом, - настаивал я. - Клянусь не выдавать вас.
      Вдруг в глазах капрала полыхнуло белое бешенство. Медленно, отрубая каждое слово, он произнес:
      - Я. Не. Умею. Колдовать!
      Не поняв, что именно его так разозлило, и потому ничуть не поверив, я рыкнул:
      - Ну и напрасно! - развернулся и, не дожидаясь ответа, ушел.
      Тонкий ледок перемирия, сковавший было бурный поток нашей взаимной неприязни, с треском разрушился. У меня опять появился враг, и если это именно он умеет творить Темные заклятия… Дальше я додумывать не стал, не хотелось.
      - Я считаю, это был Йок, - заявил Дрианн, когда я попытался выяснить, не видел ли он чего. - Солдаты говорили, капрал Мелли родом из Журжени, а там магия Мрака разрешена.
      Йок - и Журжень? Сомнительно. Парень высок, зеленоглаз и русоволос, судя по щетине, за время похода проклюнувшейся на его бритой голове. Журженьцы же все маленькие, желтокожие, а волосы у них смоляные, даже с вороным отливом. И черты лица не те.
      - Я видел, как он рукой взмахнул, - настаивал мальчишка.
      Я не сделал попытки допросить Йока, из опасения нарваться на новую гневную отповедь. Все равно доказательств никаких.
      - А может, Зарайя, - подлил старки в огонь маг. - Он ведь на Южном континенте раз двадцать бывал. Вдруг стал поклоняться какому-нибудь из демонов? А там и до Темной магии недалеко. Книжки почитал - и вперед.
      Да, и такое может быть…
      После привала, шагая с ротой по сырой равнине, я немного успокоился. В самом деле, гадать бессмысленно. Нельзя же подозревать в каждом из своих товарищей предателя. Да, собственно, почему именно предателя? Ведь кто бы он ни был, его заклятие спасло всем жизнь. Я вот, например, тоже иной раз выдаю Темную волшбу, хотя и не нарочно… Махнув рукой, я прислушался к голосу Давина Хрола, который, внезапно разговорившись, что было ему совсем несвойственно, рассказывал:
      - Я этих Темных чар с детства навидался! Бабка у меня ведьма была, да примет Луг ее душу в Счастливых долинах. Хотя это вряд ли.
      - Магесса? - переспросил кто-то.
      - Какая еще магесса! Говорю же: ведьма!
      - А чем ведьма от магессы отличается?
      - Тем, что занимается Незаконной волшбой. Так вот, слушайте. Помню, я маленький был, а бабка, значит, нестарая еще. Красивая была, зараза! Хоть и за сорок уже, а все как молодуха: коса черная, ни одной сединки, лицо гладкое, а глаз так и горит! Мужики, конечно, заглядывались, но - ни-ни, боялись ее очень. А дед ревновал, он злой вообще был. Напился как-то яблочной старки, и ну бабку по дому гонять! "Я, - кричит, - прибью тебя, изменщицу! Не бывать, - кричит, - чтобы у Тимина Хрола рога выросли!" А сам вожжой ее охаживает. "Ах, так, - это бабка-то говорит, - получай, что заслужил!" И давай фиги крутить да пришептывать. Дед вскорости угомонился, и на боковую. А утром встал - батюшки! - на голове-то рожки пробиваются!
      Последние слова Давина утонули в громовом хохоте солдат. Выждав, пока они просмеются, Хрол продолжил:
      - Он к бабке: что ты, мол, такая-сякая, сделала! Убери сей же час! А она ему: "Козлу козлиное украшение!"
      Солдаты опять покатились со смеху, потом Кар переспросил:
      - А что, рога и правда козлиные были?
      - Истинно, - ответил капрал. - Так и ходил дед наш на мельницу, он мельником был. Потом уж сообразил: пришел к бабке, серьги золотые подарил, да на колени упал: "Прости, мать, неразумного! Больше не повторится!" Та его этак в лоб, между рогов, поцеловала, шепнула что-то, и говорит: "Ступай, любезный муженек, спать. Утро вечера мудренее!" Послушался ее дед, а наутро рога отвалились.
      - И что, бабку-то он больше, того, этого, не тронул? - со смехом спросил Добб.
      - Не-е, боялся. Как подопьет, хвалить начинал: вот, мол, какая у меня жена, умница, красавица, да еще и верная!
      - А что ж ты у бабки волшбу не перенял? - поинтересовался Йок.
      - Да не нравится мне все это! Хоть она меня учить пыталась, и уговаривала всяко. Говорила, есть во мне малый дар. Не хотел я, потому и в Ястребы попал.
      - Как так?
      - Когда мне двадцать стукнуло, надумала бабка помирать. И всего-то шестьдесят пять было, а слегла. "Не хочу, - говорит, - жить, опостылело все, зовет меня Мрак". И привязалась ко мне: "Возьми да возьми мою силушку, без наследника жизнь из меня не уйдет!" Страшно мне стало, не хотел я такой доли. Вся деревня от бабки шарахалась. Что ж, думаю, и я буду пугалом ходить? Вот и сбежал в солдаты. А бабка силу сестре моей передала, теперь та ведьмачит.
      М-да, видно, сильна была у Давина бабушка. Это только самые могущественные адепты Мрака перед смертью готовят себе наследников. Однако, богаты наши деревни самородными талантами! Рассказ хорош, плохо одно: Давин тоже теперь у меня на подозрении. Может, не захотел прямо признаваться, а намекнул таким вот образом. Не зря же молчун вдруг разболтался.
      День плавно катился к вечеру, принеся частичное осуществление моей мечты - хоть немного пожить спокойно. Больше никто на нас не нападал. Видимо, в этой местности не было хищников крупнее глоухта. А те, что помельче, не рисковали искать поживы среди сотни лихо топающих воинов.
      Когда мы подыскали подходящее местечко для ночлега, морось поредела и почти не ощущалась, уступив место тяжелым испарениям. На этот раз я вызвался стоять в карауле: в конце концов, мы все здесь на равных несем тяготы службы. Неважно, что я лейтенант.
      Ночная тьма, смешиваясь с клубами испарений, образовывала непроницаемую материю. Мне предстояло простоять полночи, затем меня должен был сменить Вардик, воин из десятка Йока. Я прохаживался взад и вперед вдоль вверенного мне для охраны отрезка, всматривался в непроглядный мрак, прислушивался к ночным звукам. Справа от меня, в полуфихте примерно, нес службу Кар, а слева - сам Лютый. Все было спокойно, и я предвкушал удовольствие, с которым после смены завалюсь отдыхать. Тишину нарушал лишь долетавший до меня из лагеря чей-то молодецкий храп. Вдруг…что это? Вкрадчивое прикосновение к лицу, невесомое и беззвучное. Может, показалось, и это просто ветерок? Нет, оно становилось все сильнее, рождая тревогу, тонкой иглой ввинчиваясь в поясницу… Кто-то совсем рядом призвал Мрак! Я заметался, не зная, что предпринять. В темноте невозможно было различить даже неясного силуэта неведомого мага. Я даже не мог точно определить, где именно он находится, так сильна была Обратная тяга, она наполнила все окружающее пространство. Поднимать тревогу, будить солдат? Что толку, они бессильны против Темных сил. Я должен справиться сам, нужно только понять, где творится волшба, и на кого она направлена. Мне показалось, что слева тянет немного больше. Я собирался было метнуться туда, где стоял покрытый плащом ночи Лютый, но позвоночник перестал ныть: маг активировал заклятие и отпустил его. Спустя мгновение мои руки сами поднялись и сплели неведомую мне фигуру, с губ сорвалась фраза на чужом, страшном языке… Вызванные из мрачных глубин чары, освободившись от моих пальцев, рванулись куда-то вверх, и над головой раздался звук лопнувшей струны. Следом черный воздух пронизала яркая голубая вспышка, я задрал голову и увидел две переплетенные в схватке тени. Одна из них, выбрасывая из себя тонкие щупальца, жадно тянулась ими ко мне, другая - отсекала их и словно пожирала противницу. Противостояние длилось недолго: оба заклятия как будто свернулись внутрь себя, превратились в черную точку и исчезли. Голубое сияние рассеялось, вокруг снова стояла тихая ночь.
      - Что это было, лейтенант? - ко мне подбежал встревоженный Вардик, держа в одной руке меч, в другой - слабо тлеющую ветку кустарника, которую ему неизвестно как удалось поджечь.
      С другой стороны спешил Лютый с арбалетом наизготовку.
      - Все в порядке, - ответил я. А что тут скажешь? Не пойман - не кайлар.
      Вскоре настало время смены караула. Освободившись, я обошел поляну, но, конечно же, все спали. Ничего подозрительного я не обнаружил и, найдя среди храпящих воинов свободное местечко, улегся. Глаза слипались, и даже пережитые волнения не помешали мне рухнуть в пучину сна.
      … Женщина медленно оборачивается, затем встает на ноги. Я не ошибся: на меня ласково смотрят синие, как небо Речного края, глаза. Мама улыбается так нежно, что у меня щиплет в носу от неожиданно подступивших, каких-то беспричинных детских слез. Она счастлива, что наконец-то нашла меня, она тоже тосковала в разлуке все эти долгие двадцать пять лет… Я хочу позвать ее, но слова застревают в горле. Мама лишь молчит, улыбается и манит меня тонкой изящной рукой. Какая же ты красавица, родная моя! Как я люблю тебя, незнакомую, нежданную, но такую дорогую… Сердце бурно колотится, дыхание перехватывает от счастья, а проклятый воздух не дает мне двигаться. Со всей неистовой силой, рожденной из сиротской тоски, я прорываю его тугую паутину и делаю шаг… Мама совсем близко, ее руки раскинуты, она ждет меня, чтобы заключить в объятия…
      Пощечина, отпущенная когтистой лапой, рассекла кожу лица и заставила меня вернуться в реальность. Утро еще не наступило, вокруг мирно похрапывали солдаты, а передо мной, заставляя сердце болезненно сжиматься, горели фонари немигающих кошачьих глаз.
      - У тебя совесть есть? - едва придя в себя, шепотом воззвал я к Бродяге, со злостью спихнув его с груди. - Чего ты меня все время будишь на самом интересном месте? Я мать видел… Тебе, конечно, этого не понять, какая там у кота мать. Так что ты тоже своего рода бастард…
      Моя тирада не произвела на зверя ни малейшего впечатления, он улегся на землю возле моей головы, обхватив ее всеми четырьмя лапами. Сгонять его было бесполезно - все равно вернется - да и лень. Я задремал…
      Видно, не суждено мне было выспаться этой ночью. Только дремота начала переходить в крепкий сон, сбоку под ухом кто-то закричал. Выругавшись, я перевернулся на бок и принялся трясти вопившего солдата. Наконец тот проснулся и сел, тяжело переводя дух. В предрассветной синеве мутным блином белело испуганное лицо Шрана, рядом с которым, по странной случайности, спал вторую ночь подряд. Убедившись, что парень пришел в себя, я завернулся в плащ и собрался было еще немного вздремнуть. Но солдат вцепился в меня и хрипло прошептал:
      - Лейтенант, вот ты же маг. Можешь мой сон истолковать?
      Толкование снов - не мой конек, но, видя состояние воина, я согласился.
      - Мне сестренка снится, младшая, - передернувшись, сказал Шран. - Она десять лет как Лугу душу отдала. Теперь вот вторую ночь приходит, и зовет, зовет… А мне страшно, лейтенант, веришь, нет! - яростным шепотом закончил он.
      Я как мог успокоил воина, дивясь про себя схожести наших снов: оба видели родных людей. Только моя мать, я верил, жива и где-то ждет меня. Придет время, и я обязательно ее найду!
      Выспаться так и не удалось, горизонт посветлел, и я скомандовал подъем. Бродяга опять куда-то исчез.
      Небо все еще было затянуто тучами, но уже не такими темными и низкими. Под ногами чавкала сырая земля, от которой поднимался теплый пар.
      - Шевелись, ребята, - ободрял Зарайя. - К вечеру в Негани придем, там передохнем, как следует.
      - Что это - Негани? - спросил я.
      - Городок приграничный. Там наш гарнизон стоит, Волки. Наместник еще есть.
      Гарнизон - это хорошо… я рассеянно кивнул, потирая исцарапанную щеку. Сам же в это время думал совсем о другом. Меня не могла отвлечь от этих мыслей даже болтовня Дрианна. Нет сомнений, что сегодня ночью кто-то хотел меня убить, и был это, понятно, тот Темный маг, который сумел разделаться с глоухтом. Сильный у меня враг! Кому я, интересно, перешел дорогу? Кому и чем выгодна моя смерть? Или все проще, и убийцей двигала ненависть? Все указывало на Ома… А вот то, что произошло потом, вообще не укладывалось в голове. Вроде бы я сумел создать Темное контрзаклятие, но, клянусь, моими руками двигал кто-то другой. Я ощущал прилив силы Мрака… Уверен, это действие когтя! Именно для защиты его и дал Вериллий. Я всегда считал, что Темная магия может приносить пользу, нужно лишь с умом ею распорядиться. По крайней мере, теперь я смогу оказать неведомому кайлару достойное сопротивление.
      В середине дня я собрался было командовать привал, но Зарайя сказал:
      - Слушай, лейтенант, здесь еще одна шахта недалеко, в полумиле к востоку. Может, прогуляемся? Там лесок небольшой, и пригорок хороший был, на нем передохнём. А то не нравится мне, что в Унгде парганцы объявились. Кто знает, может, та шахта тоже захвачена.
      В конце концов, наша миссия заключалась именно в том, чтобы выбить захватчиков из колоний. Я согласился. Сайм с двумя солдатами из своего десятка пошел вперед, на разведку. Вернувшись, доложил:
      - Похоже, был захват. Земля ногами изрыта, везде болты валяются. Крови не видно, но могло дождем смыть. Только непонятно, куда все делись. Ни парганцев, ни наших, ни работников. Трупов тоже нет. А шахта заколочена.
      - Ну, что скажешь, лейтенант? - спросил Зарайя.
      - Пошли посмотрим, - ответил я.
      И правда, шахта выглядела загадочно. Словно бы все в одночасье спешно снялись и покинули насиженное место. Дом, видимо, принадлежащий управляющему, или надзирающему магу, стоял пустым. Мы долго стучали в толстую дверь, но никто так и не открыл. Внутрь заглядывать не стали, из опасения нарваться на Охранные чары. Вход в шахту действительно был закрыт досками и намертво заколочен.
      - Что делать будем? - спросил я у капралов.
      - А что тут поделаешь? Доберемся до своих, полковник доложит, куда следует.
      Вдруг Ом вскинул арбалет, а следом за ним - и остальные солдаты.
      - Кто вы и что здесь делаете? - повелительно произнес резкий скрипучий голос с легким иноземным акцентом.
      Из-за редких деревьев, окружавших прииск, вышел гном. Перед собой он катил тачку, в которой лежали боевой топор и мотыга. Увидев солдат, человечек ничуть не испугался, он вытащил из-за спины арбалет какой-то странной формы и прицелился в Лютого. Тот, презрительно ухмыльнувшись, слегка придавил спусковой крючок.
      - Отставить! - процедил я. Не хватало еще гнома прибить, у Галатона с ними крепкий мир. Это народ обстоятельный, за своих стоит намертво. И поведение Лютого грозило скандалом.
      - Кто такие? - повторил гном.
      Я представился. Суровое румяное лицо немного расслабилось, и гном, придирчиво оглядев нашу потрепанную форму, опустил арбалет. Пожав плечами, Ом проделал то же самое.
      - Мастер Триммлер, - отрекомендовался гном. - Управляющий шахтой. Только вы опоздали, парганцы всех перебили.
      - И мага?
      - Ваш маг сбежал, как только началась драка, - слова мастера звучали упреком. - Охрана сражалась до конца, но силы были неравны.
      - Но где тогда парганцы? - удивился я.
      Гном тяжело вздохнул, как человек, выполнивший тяжелую и неприятную работу.
      - Я был в деревне, в миле к востоку, нанимал новых работников. Когда вернулся, охрана уже была перебита. Парганцев оставалось всего пятеро.
      - Ну, и где они?
      - В овраге, - раздраженно ответил мастер Триммлер. - Неужели я так плохо говорю по-галатски? - и он выразительно покосился на топор. - Пришлось все здесь подчистить, а ребят я похоронил. Дикари сами разбежались.
      Силен! Я исподтишка рассматривал управляющего. Невысокий, даже для гнома, мне по грудь, кряжистый, широкий в кости, как и все представители этой расы. Уже не первой молодости, по человеческим меркам, лет сорока пяти. Но гномы живут немного дольше, так что точный возраст мастера Триммлера я бы затруднился определить. Глазки небольшие, черные, взгляд колючий. Крупный орлиный нос странно смотрелся на круглом румяном лице. Интересно, как горный народ ухитряется щеголять румянцем, если большую часть жизни проводит под землей? Длинная густая борода, выкрашенная в зеленый цвет, заплетена в одну толстую косу, схваченную внизу золотым защипом. Одет мастер был в темный рабочий костюм, выпачканный землей.
      - Что вы намереваетесь делать? - осведомился я.
      - Вернуться домой, - фыркнул гном. - Дойду до Санмы, сяду на отходящий корабль и доберусь до Галатона. Оттуда уже в Гольтенвейер.
      - Тю! - удивился Добб. - Как же ты, мастер, того, этого, через Пустыню призраков в одиночку переходить собирался?
      - Б'хойч не боятся трудностей! - приосанился Триммлер.
      - Мы пробираемся к Санме, можете присоединиться к нам, - сказал я.
      Гном для порядка сделал вид, что обдумывает мое предложение, затем вежливо, но с достоинством поклонился:
      - Благодарю, я согласен.
      На привал мы остановились неподалеку от шахты, на пригорке, окруженном жидким лесом. Мастер Триммлер, закинув на плечо свой топор, дошагал места отдыха вполне бодро. Но потом, когда он опустился на землю, я заметил мимолетную гримасу, искривившую его лицо, и тихо спросил:
      - В чем дело, вы ранены?
      - Наемники, разрази их вьюга недр, левое плечо задели.
      - Позвольте, я посмотрю. Может, сумею помочь.
      Гном, слегка покряхтывая, стянул рубаху, потом размотал повязку из белой тряпицы. На плече зияла глубокая рана, но, слава Лугу, кость вроде бы не была задета. Насколько я смог разобраться, конечно. Порывшись в мешке, я выудил склянку с заживляющей мазью, нанес ее на рану, и снова перевязал. Мастер сначала отреагировал легким шипением, но потом, когда зелье начало действовать, снимая боль, сказал:
      - Спасибо, так уже легче.
      - Идти сможете? - спросил я.
      - Да я не то что идти, я бежать готов, лететь! - неожиданно разразился возмущенной речью гном. - Ни за что больше не свяжусь с людьми! Такая безалаберность! Б'хойч никогда бы так не поступили! Как можно было на охрану такой важной шахты выделить всего два десятка солдат? И не лучших, смею заметить! Не Ястребов, не Волков, а Псов! Да, они дрались храбро, но боевых умений у них - рудознайнаплакал! Зачем, скажите, здесь Псы? Чего вынюхивать? И этот маг… говорит, что созидатель, а на самом деле - видно же, что тайный дознаватель Совета! В первый и последний раз нанимался к людям на работу!
      - А вы с кем-нибудь из Совета поговорить не пытались? - спросил я, неприятно задетый его словами.
      - Да с кем же мне тут говорить?! Пытался с магом обсудить. "Не лезьте, - говорит, - не в свое дело. Вы мастер, вот добычей и занимайтесь". А как ею заниматься, если даже тачек не хватает! Писал, конечно, письма передавал с оказией. И министру колониальных дел, и министру недр, и Совету. Даже до императора дошел! Ответа до сих пор нет. Вы, люди, поразительно легкомысленны! Пауроний - мощь и сила вашей империи, а тут - такой бардак творится! - гном зло сплюнул.
      Теперь-то я хорошо понимал, как контрабандистам удается доставать волшебный металл. Если на всех шахтах такие порядки, неизвестно, сколько паурония не доходит до казны. Неприятно было признавать, но мастер прав: странные дела творятся в колониях. Между тем, передохнув после гневной тирады, Триммлер продолжил:
      - Да что там! У меня ведь даже Связующего амулета не было! Не положено, говорят! Я бы сам купил, да не по карману. И вот что теперь делать?
      Да, Связующий амулет - штука дорогая. Представляете, какой силы должны быть чары, чтобы действовать на любом расстоянии? Мне, например, тоже его не выдали. И вообще, это такая редкость, что я даже толком не знаю, как он выглядит. Думаю, он имеется у офицеров чином не ниже полковника.
      После привала Триммлер, видимо, считая, что ему как мастеру положено находиться рядом с командиром, зашагал неподалеку от меня. Двигался он вполне свободно, видимо, мазь дяди Ге действовала и на гномов тоже. Появление сына гор вызвало у Дрианна приступ чрезвычайного любопытства. Он то и дело посматривал на мастера, но задавать какие-либо вопросы побаивался. Вид у гнома был суровый и неприступный, пока он удостаивал беседы только меня и некоторых капралов. На мага же косился с подозрением, что и понятно, учитывая поведение волшебника, с которым ему пришлось иметь дело на шахте.
      К вечеру болотистая местность плавно перешла в сухую равнину, покрытую седыми метелками какой-то пушистой травы. Солдаты дружно прибавили шаг, предвкушая отдых в приграничном городке.
      - Глянь, лейтенант, вот она, Негани! - сказал Зарайя, глядя на расстилавшийся впереди город с такой гордостью, будто сам его построил. Впрочем, я капрала понимал: тоже был рад попасть туда, где можно поесть чего-нибудь повкуснее сухарей, и отдохнуть, не подскакивая при каждом шорохе. Хотя… о крепком сне на ближайшее время мне следовало забыть.

       - Ты заставляешь меня сожалеть о сделанном когда-то выборе.
       - Но, мой господин…
       - Почему, задери тебя Варрнавуш, ты не выполнил мое приказание?
       - Я пытался, господин! Я атаковал его "Тенью посмертия". Но бастард владеет Темной магией. Он отразил мое заклятие. Больше у меня пока не было возможности разделаться с ним.
       - Я предупреждал тебя: никогда не ври мне?
       - Но я не вру, мой господин, клянусь своей душой!
       - Твоя душа представляет ценность лишь для демонов Мрака. Вот они будут за нее драться. Мальчик не может быть Темным магом, откуда у него взяться таким познаниям? Тех, кто мог бы стать его наставником, можно перечесть по пальцам. Но такого ученика ни у кого из них не было.
       - Быть может, он самоучка?
       - Для того чтобы создать контрзаклятие против "Тени посмертия", нужно вступить в союз с демоном. Какой самоучка в состоянии это сделать?
       - Но он сумел!
       - Ничего не хочу больше слышать. У тебя есть десять дней. Видишь, насколько я щедр? Возможно, за это время до него все же сумеет добраться астральный паразит. Мне неинтересно, как именно, но к концу срока мальчик должен умереть.
       - Да, мой господин!

* * *

      Негани оказалась небольшим городком, бестолково расположенным на плоской равнине. Здесь не было никакого намека на улицы, дома стояли, как Луг на душу положит. Здания, построенные в имперском духе, очевидно, принадлежащие колонистам, перемежались с жилищами местных жителей, похожими на большие шатры из плотной ткани. Эти самые жители отличались от виденных мною в джунглях дикарей. Мужчины, все как один, были горбоносыми, бородатыми, с резкими чертами лица. Они носили просторные белые одеяния, почти достигавшие земли. На головах возвышались странные головные уборы, сделанные из большого куска хитро намотанной во много слоев ткани. Вид у этих людей был самый воинственный, впечатление усиливалось при виде висящих на поясе коротких кривых сабель. В отношении прекрасной половины неганийцев ничего внятного сказать не могу, потому что они были похожи на бесформенные кули. Черные мешкообразные платья с длинными рукавами, закрывающие все, что только можно, прелестно сочетались с черными же покрывалами, которыми зачем-то были до самых глаз занавешены лица женщин. Я озадачился вопросом: как же они, бедняжки, должны чувствовать себя в такой жаре? Дамочки пугливо семенили по узким кривым проулочкам, шарахаясь в сторону при виде нашей роты. Только черные очи лукаво поблескивали над уродливыми тряпками, недвусмысленно показывая, что появление воинов не оставляет их равнодушными. Женскую сущность, знаете ли, не спрячешь, хоть чем ее занавесь.
      Первым делом мы отправились в трактир, очень уж хотелось нормальной еды. Наши надежды оправдались: оказывается, здесь уважали баранину, которую полагалось запивать кислым красным вином. Давно я не получал такого удовольствия! Трактирный зал был крохотным, а посетителей хватало. Поэтому вся рота вольготно расположилась на улице, за столами, на грубо сколоченных деревянных скамьях, видимо, поставленных здесь специально для визитов солдат из местного гарнизона. Воздали должное местной кухне. По левую руку от меня уселся Дрианн, по правую - мастер Триммлер. Гном, видимо, решив вознаградить себя за пережитые испытания, налегал на вино. Через некоторое время, разгоряченный обманчиво слабым, но коварным напитком, он принялся ругательски ругать людские законы. Сидевший напротив Добб решил вступиться за честь рода человеческого, но весьма оригинальным способом. Выслушав все претензии, которые мастер предъявил Галатону, он заявил:
      - Ну и что? А у вас зато песен хороших нет!
      - Как это нет?! - гном возмущенно пристукнул глиняной кружкой по столу.
      - А если есть, так спой!
      - Сейчас… - Триммлер долго настраивался, откашливался, что-то мучительно припоминал, затем разразился потоком резких, гортанных и, на мой взгляд, чрезвычайно немузыкальных звуков.
      Пел он долго, и во внезапно наступившей тишине все воины с изумленным почтением внимали его руладам.
      - Эк его разбирает! - сочувственно произнес Давин, когда гном издал особенно странный вопль.
      Наконец, песня, если ее можно так назвать, закончилась, и новоявленный бард горделиво обвел взглядом безмолвных воинов. Кто-то сказал:
      - Ну, хорошая боевая песня!
      - Боевая? - возмутился мастер Триммлер. - Я пел про любовь!
      Мне показалось, что деревянные скамьи сейчас рухнут от раскатов хохота. Как ни странно, сын гор смеялся вместе со всеми. Возможно, это было последствием чрезмерного употребления вина. Наконец, вытирая набежавшие слезы, Добб спросил:
      - Скажи, мастер, того, этого, а правда, что у вас бабы тоже бородатые?
      Действительно, торговлей с людьми занимаются исключительно мужчины. А вот гномих никто никогда не видел. О них ходили самые разнообразные слухи, вплоть до того, что у горного народа женщин нет вообще, а маленькие гномики сами собой появляются из земных недр.
      - Какие бородатые! - мастер Триммлер даже подавился вином от такого поклепа. - Думай, что говоришь! Ты сам бы стал с бородатой-то?…
      В общем, повеселились мы изрядно. Вопреки расхожему мнению об упрямстве и вспыльчивости гномов, этот был весьма компанейским малым.
      Отяжелевшие после обильного ужина и еще более обильного возлияния, мы лениво потащились за город, к гарнизону Волков. Мастер Триммлер плелся позади строя, обнявшись с Доббом и горланя гимн горного народа. Самое странное, что капрал, похоже, прекрасно понимал, о чем в нем идет речь, и даже умудрялся подпевать. Хорошее, однако, вино подают в Негани!
      В гарнизоне нас приняли радушно. Капитан Волков, молодцеватый подтянутый служака, даже выделил мне, Дрианну и гному местечки в низком дощатом домике, служившем воинам казармой. Но, войдя в душное, пахнувшее затхлостью и потом помещение, мы предпочли отказаться.
      - Б'хойч любят свежий воздух! - гордо заявил мастер Триммлер, после чего, свалившись в траву, богатырски захрапел.
      Я отошел подальше, дабы гномья какофония не мешала моему сну, и улегся, укрывшись плащом. Дрианн куда-то исчез, а рядом со мной упал Шран, пробормотав что-то о пользе нахождения возле мага, который, мол, в случае чего прогонит дурной сон. Я долгое время старался не закрывать глаза и пялился в безоблачное звездное небо, на котором низко висел широкий круг яркой луны, опасаясь, что вновь подвергнусь нападению. Но потом усталость и кислое вино взяли во мне верх, и я решил, что кем бы ни был кайлар, он тоже напился и вряд ли дождется глубокой ночи. Сдавшись на милость сну и судьбе, я задремал.
      … Надо ли говорить, что меня разбудил Бродяга. Бесстыжий зверь укусил меня как раз в тот момент, когда до мамы оставался какой-то шаг. Я обреченно вздохнул и перевернулся на другой бок, собираясь снова заснуть. Но мое внимание привлек странный звук, издаваемый спящим рядом солдатом. Это не было похоже на храп, нет, скорее, это было предсмертное хрипение. Ночь была достаточно светлой, чтобы я мог увидеть искаженное страданием лицо Шрана. Парень задыхался. Я рванул ворот его рубахи, чтобы облегчить дыхание, и смочил лицо водой из фляги. Потом принялся рыться в мешке, лихорадочно отыскивая какое-нибудь зелье, которое могло бы помочь внезапно захворавшему воину. Тем временем Шран тихо, с трудом выдавил из себя два слова:
      - Ухожу… сестренка…
      Его лицо приняло вдруг умиротворенное выражение, губы сложились в слабую улыбку, парень дернулся в последний раз и затих. Грудь перестала вздыматься. Я просидел около него до утра, словно это могло что-то изменить. Пытался как-то объяснить уже вторую загадочную смерть. Но ничего так и не смог придумать. Единственное, что приходило в голову: предатель кайлар наслал какие-то чары, предназначенные для меня. Но по неведомой причине два раза промахивался и попадал в спящих рядом со мной. Тогда почему же я не ощутил обратной тяги?
      Наутро мы похоронили Шрана. Воины, не привыкшие долго скорбеть, отдав товарищу последние почести, посовещавшись, отправились в купальню, находившуюся на противоположной окраине города. Мы же с Зарайей, знавшим в Негани все закоулки, переходы и тупики, пошли искать проводника. Это оказалось не таким уж и простым делом. Никто из местных не спешил наниматься в провожатые по Пустыне призраков. Их не прельщали даже предложенные нами хорошие деньги. Наконец нашелся один храбрец, невысокий и худенький, но зато обладавший изрядной способностью вести торг.
      - Ай, мала! - упоенно взвизгивал он в ответ на предложенную Зарайей вполне пристойную цену.
      - Да ты пойми, не по-лужески это! - кротко увещевал его капрал.
      - Люг сказал: даром водить нада? - картинно изумлялся проводник, и все возвращалось к началу.
      Наконец, утратив терпение, Зарайя отрезал:
      - Пятьдесят паунсов - последняя цена! - и, обернувшись ко мне, добавил. - Пошли пока к нашим, лейтенант! Пусть переварит. Никуда не денется, согласится.
      Оставив проводника проникаться суровыми реалиями, мы направились к купальне. Она представляла собой большой, выложенный по полу гладкой каменной плиткой бассейн. С одной стороны в него тонкой струйкой вливался чистый ручеек, из другой - вытекала мутная серая речушка. Отдав шустрому смотрителю по десять гентов каждый, воины скидывали одежду и с шумом прыгали в нагретую солнцем воду, поднимая тучу брызг.
      - А ты чего, лейтенант? - позвал меня быстро присоединившийся к остальным Зарайя. - Водичка - самое оно!
      Одетыми оставались только я, Дрианн и Лютый. Вся рота с гномом в придачу, охая и отфыркиваясь, предавалась удовольствию омовения. Маг, по-моему, просто стеснялся раздеваться, а поведение Ома было мне непонятно. Его слипшаяся шевелюра нуждалась в хорошей бане. Как, впрочем, и моя. Немного помявшись, я скинул рубаху: в конце концов, сколько можно стыдиться своего происхождения? Пусть думают, что хотят. Дрианн тихо ойкнул и отступил от меня на несколько шагов, голубые глаза расширились от удивления, смешанного со священным ужасом. Лицо же Лютого выражало нечто похожее на странное уважение. Я прыгнул в купальню. Мои опасения не сбылись, солдаты не обратили на клеймо никакого внимания. То ли не сочли это важным, то ли просто не заметили. Со мной рядом шумно обрушился Дрианн.
      - Я хочу вам сказать, Рик… вы все равно мой друг!
      Уж лучше бы он ничего не говорил, дурачок! Я пожал плечами и принялся яростно натирать голову настойкой корня мыльника, большая бутыль которой была выдана смотрителем на всю роту.
      - Эй, Лютый! - выкрикнул Йок. - Чего ты стесняешься, как девка?
      - А он у нас благородный! - со смехом откликнулся Сайм - Потом один пойдет!
      Ом только усмехался и как всегда поигрывал стилетом.
      Один за другим воины выходили из воды и подставляли солнцу блестящие мокрые тела. Здесь же стихийно образовалась походная цирюльня. Капрал десятого десятка Эцони Мастано, вооружившись посверкивающей на солнце бритвой, избавлял всех желающих от избытка растительности на лице и голове. К нему выстроилась длинная очередь: даже те немногие солдаты, у которых имелись волосы, теперь решили с ними расстаться. Те же, что сияли бритыми головами, желали убрать отросшую щетину.
      - Я - потомственный брадобрей, - говорил маленький смуглый Эцони, ловко орудуя бритвой. - Мой отец держит цирюльню в городке Сальяни, что в Садовом крае. Вот уже десять поколений Мастано этим занимаются. Так что не бойтесь, ребята, все будет не хуже чем у придворного мастера!
      - А чего же ты здесь-то делаешь? - подмигивая мне, спросил его Бил.
      - Да по глупости все, по молодости! - досадливо фыркнул Эцони. - Сбежал от Псов, сначала в Виндор подался, благо, там народу много, затеряться легко. А потом уж, как шумиха немного улеглась, завербовался в Ястребы…
      - Что ж ты натворил, того, этого? - с улыбкой человека, предвкушающего интересный рассказ, поинтересовался Добб.
      Эцони стряхнул на землю ком пены с остатками чьих-то волос, сполоснул бритву:
      - Следующий, садись!… Да я ведь вам уже рассказывал.
      - Вон, лейтенант не слыхал, Хамар, его магичество…
      - Ладно, - смилостивился Мастано. - Значит, так. Цирюльня у нас небольшая, доход приносит постоянный, но скромный. А я - такой человек, что всегда стремлюсь к лучшему. Мне хотелось денег и славы. Вот и задумал сделать такое мыло, чтобы убирало волосы раз и навсегда. Представляете - намазал, подождал - и нет бороды! Маги-целители, конечно, готовят притирание, от которого рост волос замедляется, но чтобы навсегда исчезали - нет такого! Вот я и взялся за дело: по вечерам сидел в цирюльне, бывало, до утра засиживался. Без волшебства, конечно, такое средство не сделаешь. Набрал книжек, какие у старьевщика нашлись - и помогай, Луг!
      - Эцони прервался на секунду:
      - Следующий! Да, так вот: попалась мне книжка про всякие травки и зелья. Нашел я там что-то похожее, немного поменял по своему разумению, и сделал наконец…
      - Из чего сделал-то, скажи, - со смехом перебил цирюльника Сайм.
      - Помет летучей мыши, корень мыльника, толченая кость черного петуха, кошачий жир, - перечислил Эцони. - И много еще всякого. Сварил я из всего этого мыло. Красивое такое получилось, густое, голубенькое. Только чтобы оно подействовало, следовало заклинание произнести, непонятное. Буквы вроде бы наши, а слова чужие. Дождался я утра, пришел в цирюльню первый гость, как раз побрить просил. Я отошел, заклинание прошептал, и несу ему это мыло. Ну, думаю, сейчас его обслужу, обо мне слух пойдет, и начнется: слава, деньги!
      Капрал сделал многозначительную паузу, видимо, ожидал ставшего уже традиционным вопроса. Его задал Флиннел:
      - Прославился?
      - А как же! - лукаво усмехнулся Эцони. - Мыло шипит, пузырится, посетитель орет благим матом, по цирюльне носится. Я - за ним, обтереть хочу. А тут куски пены стали на пол валиться, расти, а из них демоны полезли. Маленькие, разноцветные, морды мерзкие! И стали они по воздуху летать, по мебели скакать, зеркала перебили, банки с притираниями тоже. А потом еще и гостю на голову нагадили. С улицы на крики народ прибежал, а несчастный верещит: "Вяжите Незаконного мага!" Пока суть да дело, я смылся, в чем был.
      - А зачем же вы такое средство придумывали? - искренне удивился Дрианн. - Ведь получись оно - без работы остались бы. Брить-то было бы некого.
      - Говорю же, молодой был, глупый, - ответил Эцони. - А потом в Ястребах привык, получаться стало, до капрала дослужился. Теперь до лейтенанта дойти хочу. А у посетителя того как росла борода, так и растет. Только после демонского дерьма волосы на голове повыпадали! Видно, в этом и была суть заклинания.
      Смеясь вместе со всеми над рассказом Мастано, я невольно подумал, что мой список пополнился еще одним именем. Оказывается, и Эцони не чужд колдовства. Конечно, не демонов он вызвал. Скорее всего это были фаари: вудерсы, или, может, гриннали.Именно они склонны к таким пакостям. И вроде бы тому, кто пытается меня уничтожить, невыгодно сейчас признаваться в своих умениях. Но вдруг это хитрость такая: вот, мол, я перед тобой как на ладони, ничего не скрываю… Умно, между прочим. Лучше самому рассказать, чем я от других узнаю.
      Я достал из мешка сменную рубаху и оделся. Большинство же воинов, натянув только штаны, щеголяли обнаженными крепкими торсами. Я обратил внимание, что у многих тоже имеются амулеты. Правда, не столько, сколько у меня и далеко не у всех. Хороший амулет стоит недешево. А возможно, Ястребы привыкли полагаться на собственные силы. Кроме того, у некоторых я заметил на груди магические татуировки клана Драконов. У Добба, например, красовался серебристый крылатый зверь - знак мастера меча. Что-то похожее, по-моему, мелькнуло на груди Хамара, когда он, стоя ко мне лицом, натягивал рубаху. Но разглядеть я не успел, а спрашивать не стал. Какая, в сущности, разница? Я и так знал, что они - совершенные воины.
      - Лейтенант! - окликнул меня Эцони. - А ты что же? Садись.
      Я уселся, чувствуя себя не очень-то уютно под острием его бритвы. Капрал, в два счета убрав с моего лица многодневную щетину, спросил. - Голову тоже брить?
      - Не сомневайся, лейтенант! - подбодрил Сайм. - Жарко не будет, опять же, вошь не заведется.
      Вши… ну уж, нет! Довольно я от них натерпелся в воспитательном доме!
      - Брей! - решился я, и на макушку мне шлепнулся ком мыльника.
      - Годится! - оценил работу брадобрея Добб, когда я встал, сверкая лысым черепом. - Вот теперь ты - настоящий Ястреб!
      После меня к цирюльнику уселся Дрианн и без сожаления распрощался с рыжими вихрами. Глядя на белую кожу его головы, никак не сочетающуюся с загорелым лицом, я улыбнулся. Наверное, и я так же выгляжу. Забавно! Теперь из всей роты похвастаться прической мог один Лютый. Но он не спешил избавляться от волос, и разглядывая наши с магом сияющие макушки, откровенно ухмылялся. На лице Ома почему-то не было растительности, оно светилось юной, почти детской чистотой.
      - Того, этого, лейтенант! - обратился ко мне Добб. - Давай-ка, пока время есть, потренируемся до обеда.
      - А… - попытался было возразить я, но его поддержал Зарайя.
      - Не ленись, лейтенант, к проводнику все равно под вечер пойдем. Пускай еще повялится.
      Мы с Доббом отошли от купальни на пару фихтов и отыскали небольшую ровную лужайку.
      - Защищайся, лейтенант! - безо всяких предисловий выкрикнул капрал и атаковал меня.
      Вы дрались когда-нибудь с Серебряным Драконом? Впрочем, о чем это я? Если живы, значит, не дрались. Конечно, Добб, доставая меня, сдерживал руку и лишь фиксировал удар, объясняя мои ошибки. Но, несмотря на отличный меч, паурониевую цепь на руке и отводящий удар клинка амулет на шее, это был не просто тренировочный бой, а, мягко выражаясь, избиение щенка. Однако капрал подбадривал меня, снова и снова заставляя повторять одни и те же движения. Раз на десятый мне удалось все же не пропустить атаку и даже отклонить его клинок в сторону. Не задумываясь и не рассуждая, я сам, закрепляя успех, бросился на него. Надо ли говорить, что через какой-то миг меч был выбит из моей руки. Но Добб, остановившись, смерил меня таким взглядом, словно видел впервые.
      - Отлично, - сказал он. - Еще!
      Снова несколько пропущенных ударов, одна неудавшаяся атака - и вдруг я сумел пригнуть клинок капрала к земле. Не знаю, как это выходило. Но это сделал я сам. Произошло настоящее чудо, но сотворенное именно мной, а не кем-то другим. В случае с Темными заклятиями мною двигала чья-то чужая воля, от меня не зависело ничего. Здесь же я точно понимал, что должен сделать, и тело подчинялось рассудку как идеальный инструмент. Сознание успевало молниеносно проанализировать действия противника, разработать защиту, контратаку, отдавало приказы рукам и ногам.
      - Хорошо, - мрачно проговорил Добб. - Еще!
      На этот раз его атака была подобна вихрю, движения неуловимы, а хищный блеск клинка слился в одну серебряную полосу. И все же я сумел уловить, куда будет нацелен удар, и блокировал его. Провести контратаку капрал мне, конечно же, не дал. Казалось, мой успех привел его в состояние ярости. Он снова выбил меч из моих рук, потом сказал:
      - Достаточно.
      Я наклонился было, чтобы подобрать свое оружие, когда Добб, нахмурившись, попросил:
      - Можно, того, этого, мне посмотреть поближе, лейтенант?
      Я протянул ему меч. Капрал несколько мгновений рассматривал его, затем почтительно, чуть ли не благоговейно принял в свои руки.
      - С волшбинкой, серебряная сталь… откуда он у тебя?
      Пришлось сознаваться, что меч - подарок императора.
      - Император ерунды не подарит, - авторитетно заявил Добб.
      Он, как когда-то Зарайя, нежно провел по клинку пальцами, трепетно, словно касался щеки любимой женщины. Впрочем, нет, думаю, его женщинам так никогда не везло. Такие чувства у Дракона может вызывать только благородное оружие. С некоторым оттенком зависти Добб спросил:
      - Что ты знаешь о его свойствах?
      - Ну, как и все оружие с пауронием, он прочен, никогда не тупится, увеличивает силу удара, а еще его нельзя украсть или отобрать, - как ученик на уроке, оттарабанил я.
      - Того, этого, есть еще кое-что, лейтенант!
      Похоже, о мечах капрал знал все, и еще немножко больше. Он указал на маленький зеленый камешек в основании клинка:
      - Знаешь, что это?
      - Изумруд, - глупо ответил я.
      - Ну да, а что он означает? Что ж ты, лейтенант, - упрекнул он. - Таким богатством владеешь, и ничего о нем не знаешь. Изумруд - знак мудрости. В твой меч при ковке Обучающие чары были вплетены. Великий мастер его делал, таких теперь нет.
      - А вот и есть! - раздался вдруг резкий голос. - Б'хойч еще и не такое могут!
      На краю лужайки в траве вольготно развалился мастер Триммлер.
      - Старый Колхен в Гольтенвейер делает такое оружие.
      - Ну, тогда объясни, почему свойства меча проявились только сейчас? - спросил я капрала.
      - Надо подумать… того, этого… - Добб почесал свежевыбритый затылок. - А как его имя?
      - Честный, - вспомнились мне слова Ридрига.
      - Такое оружие защищено чарами имени. Оно само решает, подходит ему хозяин, или нет, - опять вмешался гном.
      - Да, конечно, того, этого! - воскликнул Добб. - Меч понял, что ты ему годишься.
      - То есть, достоинства вашей души соответствуют имени меча, - уточнил мастер Триммлер, внезапно переходя на высокий стиль.
      - И что теперь?
      - Теперь меч будет обучать тебя владеть им. С каждым разом, того, этого, ты станешь драться все лучше.
      - А что самое примечательное, - перебил капрала гном. - Ваши умения останутся при вас. Например, если вы возьмете в руки другое оружие, ваша боеспособность от этого не пострадает.
      - Кому захочется брать другое оружие, если есть Честный? - возмутился Добб, которому, похоже, такое предположение показалось кощунственным. Воин может изменить женщине…но не мечу!
      - О, это великое оружие! - провозгласил мастер Триммлер.
      - И его сотворил великий человек! - патетично подхватил Добб, забыв в пылу восторга даже добавить свою бессмысленную присказку.
      - Великий гном! - поправил его мастер.
      - Пойдем выпьем! - неожиданно, и, на мой взгляд нелогично, предложил Добб.
      - А пойдем! - с удовольствием согласился мастер Триммлер, и они, совершенно забыв обо мне, покинули лужайку.
      Я смотрел на матово мерцающий клинок. Значит, Обучающие чары… похоже, мне повезло. Надо будет только тренироваться как можно больше, и вскоре хотя бы не придется краснеть за свою неуклюжесть. А Ридриг молодец! Как он тогда сказал? "Меч очень подходит тебе"? На самом-то деле, это я должен был заслужить доверие меча.
      Я вложил клинок в ножны и отправился догонять Добба с гномом. После сытного обеда в трактире мы с Зарайей навестили проводника и, выслушав много нелицеприятного в свой адрес, все же выбили из него согласие на нашу цену. Задаток, который потребовал этот кровопийца, ровно на восьмую часть опустошил кошелек, выданный мне на текущие расходы по распоряжению Ридрига второго. И это была лишь половина платы! Вторую я пообещал отдать после перехода Пустыни призраков.
      - Завтра на рассвете выступаем, - сказал Зарайя проводнику. - И смотри мне!
      - Сам смотры! - окрысился тот. - Лучши иди, шаджаб покупай! В пустыне без шаджаб никак!
      Мы отправились в лавку и купили то, что туземец называл странным словом шаджаб. Это был большой кусок белого полотна, к которому прилагался узкий обруч из плотной тесьмы. Как объяснил нам лавочник, шаджаб - головной убор на все случаи жизни. Будучи обмотанным вокруг головы в несколько слоев, он превращается в подобие шляпы. Такие принято носить в городе. Если же голову накрыть этой тканью, а сверху закрепить ее обручем, она становится незаменимой вещью в пустыне, прикрывая шею, уши и затылок от песка. В случае если в пустыне поднимется сильный ветер, концом шаджаба можно прикрыть глаза и рот. Впечатлившись рассказом лавочника, мы купили их на всю роту. Благо, стоила такая нужная вещь совсем не дорого. Окончание дня прошло в суматохе: мы закупали провизию и большие бурдюки, чтобы наполнить их водой.
      Ужинали опять в трактире, только на этот раз без особых излишеств: сознание того, что завтра мы будем в Пустыне призраков, где потребуется вся возможная сноровка и способность к выживанию, не давало расслабиться. Наткнувшись взглядом на Лютого, с аппетитом расправлявшегося с большим куском сочного мяса, я мысленно отметил, что волосы капрала снова сияют серебром. Странно, зачем он ожидал, когда вся рота уйдет, и только потом полез в купальню? Может, у него на груди имеются амулеты или артефакты, которые нельзя выставлять на всеобщее обозрение?
      Когда стемнело, я отправился к месту ночевки, придирчиво выбирая, куда бы мне лечь. Не хотелось снова проснуться рядом с трупом. Наконец, устроившись в десятке локтей от остальной роты, я решил, что занял выгодную позицию. Ночь лунная, и если кайлару вздумается напасть, я по крайней мере увижу, кто это. Завернувшись в плащ, я задремал.
      … Серое, все вокруг серое. Только мамины сияющие глаза и огненные волосы нарушают монотонную окраску этого мира. Она всего в шаге от меня, ее улыбка нежна и немного лукава. Под ее взглядом я чувствую себя ребенком. Один шаг - и я смогу ощутить тепло той, по которой в глубине души тосковал всю жизнь. Нужно только очень постараться. Я делаю неимоверное усилие и начинаю движение… Внезапно боковым зрением вижу, как в мертвое пространство вторгается темная фигура. Потом, прорывая материю застывшего времени, на меня обрушивается чье-то тело, сбивает с ног и валит на жухлую траву. Человек скатывается с меня и вскакивает. Он молод, черноволос и гибок. Красивое лицо с тонкими выразительными чертами дышит тревогой. Почему-то густой вязкий воздух не в силах сковать его быстрых, ловких, как у кошки, движений. Но зачем он оттолкнул меня от мамы? Я хочу спросить, но слова, как и всегда в этом мире, не подчиняются мне.
      - Смотри! - кричит человек.
      В этот момент время оживает и начинает нестись безумными скачками. Я гляжу туда, куда указывает рука свалившего меня человека. Мама… меняется. Ее лицо будто стекает вниз, очертания фигуры колышутся и волнуются. В следующий миг вместо прекрасной женщины образуется извивающееся, постоянно меняющее форму, переливающееся всеми цветами, колышущееся нечто. Или ничто. Несколько мгновений оно словно в нерешительности перетекает из образа в образ, становясь подобием то человека, то животного, но вдруг срывается с места и стремительно летит ко мне. С ужасающей ясностью я понимаю, что сейчас оно поглотит меня, и я перестану существовать.
      - Бежим! - вопит черноволосый, и, схватив меня за руку, тащит куда-то прочь из этого жуткого места…
      … В первую секунду пробуждения мне показалось, что сердце остановилось. Охваченный ужасом, я сделал судорожный вдох. В легкие хлынул прохладный ночной воздух. Я уселся и попытался успокоиться. Отвратительное наваждение не отпускало меня.
      - Что это было? - спросил вслух сам у себя.
      - Астральный паразит, - тут же отозвался вкрадчивый мужской голос справа от меня.
      Подскочив от неожиданности, я повернул голову и заметил Бродягу. Тот выглядел весьма необычно: его окружала легкая светящаяся желтоватая дымка, делающая зверя хорошо видимым в темноте.
      - Астральный паразит, от которого мы еле унесли ноги, - повторил кот и выжидательно уставился на меня.
      Я вдруг совершенно успокоился. Абсолютно ясно, что я сплю. Кошмар естественным образом перешел в более ровный сон, и вот теперь я вынужден любоваться на говорящего светящегося зверя.
      - Нет, это не сон! - заявил Бродяга и в доказательство ощутимо цапнул меня за палец.
      Я вскрикнул: боль была вполне реальная, острые зубы кота оставили на коже глубокие ямки. Верить Бродяге я не желал, поэтому строго просветил его:
      - Животные не могут разговаривать!
      - Бесспорно! - невозмутимо согласился тот, - Чего не скажешь о демонах.
      - Ты - демон? - изумился я.
      - Совершенно верно. Чтобы окончательно убедить вас…
      Кот растворился в темноте, и тут же на его месте образовалось на редкость уродливое существо, отдаленно напоминающее человека. Впрочем, сходство ограничивалось лишь тем, что тварь стояла на двух ногах. Ростом демон был мне по пояс, болезненно тощ, к тому же все его тело покрывала какая-то резко пахнущая слизь. При всей его тщедушности голова, увенчанная длинными, как у осла, ушами, была непропорционально велика. Из маленького кривого рта торчали длинные желтые клыки, нос свело в невыразительный пятачок, и лишь глаза остались прежними: большие, желтые, горящие. Да… а ведь недаром я удивлялся странному поведению кота. Он и не кот совсем, оказывается. Вот почему при его появлении меня охватывало такое странное чувство. Дома, в привычной обстановке, я, скорее всего, просто не обращал внимания на его повадки, нетипичные для обычного животного. А может, это вообще совсем другой Бродяга?
      - Так я смогу говорить с вами, не прибегая к мыслеречи, - монстр слегка пожал плечами, - но если вас смущает мой вид…
      - Да-да, спасибо, пожалуйста, - забормотал я, стараясь не смотреть на то, во что превратился, в общем-то, вполне нормальный кот.
      - Я понял, - кратко ответил он и снова принял привычное обличье.
      Манерой выражаться Бродяга производил впечатление воспитанного и хорошо образованного человека… тьфу, кота… то есть, тьфу, демона… Я совсем запутался, а зверь тем временем сказал:
      - Нам с вами предстоит долгая беседа. Поэтому будет лучше, если вы станете задавать вопросы. Я же, со своей стороны, постараюсь дать на них исчерпывающие ответы.
      Кошачья морда оставалась недвижима, а его голос звучал где-то внутри моей головы. И был столь мягок, речь столь аристократична, а обороты так изящны, что я поневоле начал обращаться к демону на "вы". Первым делом, конечно, спросил:
      - Что такое Астральный паразит?
      - Современными магами уже неоспоримо доказано, - тоном университетского профессора завел кот, - что внутри вашего мира существует великое множество Тонких миров. Их совокупность принято называть Астралом. Каждый человек имеет астральное тело - отражение мыслей, эмоций, движений души - которое во сне воссоединяется с тонким миром. При этом душа человека находится на перепутье между двумя мирами. В момент сновидения люди наиболее уязвимы. Именно этим и пользуется паразит. Как правило, он принимает образы близких и любимых, и, вынуждая астральное тело соприкоснуться с ним, уводит душу.
      - Куда?
      - Паразит питается тонкими эманациями астрального тела. Истощив его, он отпускает душу. А уж куда она попадет - на то воля богов…
      - И что же, по Астралу вот так запросто разгуливает этакий монстр? - возмутился я.
      - Ах, дорогой барон, чего только не случается в Астрале, - беспечно отозвался кот. - Но в вашем случае, паразита поместили туда руки человека.
      - Человека?… но как? Тонкая магия - очень сложное искусство. Среди тех, кого я знаю, нет таких могущественных чародеев. Неужели меня хотел уничтожить волшебник, со мной даже незнакомый?
      Бродяга со вкусом зевнул и свернулся в уютный клубок.
      - Что меня поражает, - заявил он, - так это ваша неспособность анализировать ситуацию. И еще, простите, безоглядная вера в людей. Вы же сами только что назвали его. Подумайте: каких сильных магов, помимо, разумеется, вашего достопочтенного дядюшки, вы знаете?
      - Вериллий… - я не мог поверить, - но зачем?
      - Причины мне неведомы, - ответствовал Бродяга. - Но враг определен вами верно.
      - Но каким образом… - я с трудом приходил в себя. Получалась какая-то ерунда. Верховный сам уговаривал меня отправиться в путешествие, во имя спасения империи, а теперь стремится уничтожить?
      Меж тем кот огорошил еще одной новостью:
      - Учитесь размышлять, барон! Вам предстоит схватка с серьезным противником. Что дарил вам Вериллий?
      Я ухватился за толстую цепочку и вытащил из ворота рубахи коготь Угелука. Белое золото оправы тускло мерцало в свете луны.
      - Именно, - подтвердил Бродяга. - Я все это время ждал, что вы сами догадаетесь. Когда вы узнали, что на шее у вас - не безобидный рог единорога, почему не сняли его?
      - Но… он спас мне жизнь!
      - Случайность! Артефакт был призван отнять ее. Вериллий, обработав коготь и поместив туда Астрального паразита, не мог предвидеть, что вы окажетесь в плену у народа, поклоняющегося моему господину… Но ведь потом вас пытались предупредить гоблины! Почему вы не вняли их словам?
      - Так слов-то я не понимал!
      - Но зато верно истолковали жесты! Нет, вы продолжали упорствовать, хотя вам надлежало избавиться от когтя. К примеру, утопили бы в болоте. А из-за вашей беспечности погибли двое солдат. Мне, конечно, их смерть безразлична, но ведь уменьшается боеспособность роты! А вам еще пригодится каждый меч.
      Двое солдат… Борил и Шран… Значит, их убил паразит… Я дурак! И их смерть - на моей совести. Ох, как все плохо! Но почему же…
      - Почему паразит убил их так быстро, а до меня не добрался?
      Бродяга скромно потупился:
      - Я делал все что мог…
      - Так вот для чего вы спали то на моей груди, то на голове!
      - Именно. Я старался нейтрализовать действие артефакта, влияя на ваши сны. Но я - всего лишь Низший демон, поэтому мог только замедлить развитие паразита, ненадолго проникая в Астрал и останавливая движение сна. Потом, конечно, приходилось вас будить.
      Так вот почему в том мире мне было так тяжело ходить и дышать!
      - И в сегодняшнем сне… были вы?
      - Это мой истинный, увы, давно позабытый облик, и один Сацеол ведает, скольких усилий мне стоило проникнуть в Астрал, - кот томно потянулся. - Я совершенно измучен!
      Мысли, догадки, сомнения роились в моей бедной голове, сталкиваясь и перебивая друг друга.
      - Спасибо вам, Бродяга! Но почему вы сразу меня не предупредили?
      - Я бы и сейчас не стал этого делать! - фыркнул кот. - Все это очень опасно для меня. Я ждал, что вы сами догадаетесь и избавитесь от когтя. Но вы, из-за своей безалаберности и легковерия, подошли к последней черте. Пришлось нарушить инкогнито.
      Туманные объяснения зверя запутывали меня еще больше. Мне нужно было задать ему столько вопросов, когда Бродяга заявил:
      - А теперь - спать! Я очень устал.
      - Но…
      - Завтра, все завтра! Только уж будьте так любезны, снимите артефакт!
      - Да, конечно, - я сдернул цепочку и нерешительно посмотрел на кота.
      - Зашвырните подальше - и дело с концом! - посоветовал тот.
      - Но если кто-нибудь подберет?
      - Обязательно подберет! Вам-то что до этого? - в голосе Бродяги послышалась усмешка.
      - Но артефакт может убить и его!
      - Ох уж, это ваше нездоровое человеколюбие, - укорил меня кот. - Оно вас до добра не доведет, поверьте. Лучше бы о себе подумали.
      - Я не могу так поступить, - твердо решил я.
      - Ну, тогда хотя бы положите в капсулу из Солнечного камня и заройте в песок, - скучливо протянул Бродяга. - Хотя… - он выразительно зевнул.
      Нашарив пустую капсулу, чудом сохранившуюся в кармане штанов, я так и сделал, оборвав и вышвырнув цепочку (вот ею пускай местные жители поживятся). Потом отошел на десяток шагов и принялся разрывать песок. Копать руками было неудобно, и поначалу я хотел было воспользоваться мечом. Но потом устыдился: негоже грязным трудом оскорблять благородное оружие. Когда яма достигла локтя в глубину, кинул туда капсулу и завалил ее песком. Потом вернулся и улегся, укрывшись плащом, а кот устроился на моей груди. Теперь, когда я видел его и демонический и истинный облики, такое положение дел меня несколько смущало.
      - Может, вы устроитесь на ночлег где-нибудь в другом месте?
      - Спасибо, мне и здесь удобно. Привычка, знаете ли… - зверь перестал светиться в темноте и зажмурил желтые глаза. А я вспомнил, что не спросил у него одну важную вещь.
      - Как мне к вам обращаться?
      - Во Мраке меня называют Артфаал, людское же мое имя лорд Феррли, герцог Ассивайн, - поведал кот и захрапел.
      Я долгое время лежал с открытыми глазами, пытаясь осознать произошедшее. Выходило, что у меня на груди хрюкает герцог Ассивайн - представитель одной из самых богатых, родовитых и влиятельных семей Галатона. То есть, конечно, то, что от него осталось. Почему-то я был уверен, что он не покинет меня и еще не раз выручит, несмотря на его недовольство моими взглядами. Ну, что тут поделаешь! Не мог я просто выбросить артефакт и тем самым обречь еще кого-то на муки и смерть. Надеюсь, ветер еще долго не сметет песок с того места, где похоронен коготь. А сколько вопросов у меня было к… не знаю, как его теперь именовать! Но поскольку лорд Феррли, он же кот Бродяга, он же демон Артфаал ясно дал понять, что больше не желает разговаривать, пришлось постараться уснуть. Что я и сделал.
      Наутро, слава Лугу, мне не пришлось обнаружить покойников. Я проснулся засветло и скомандовал подъем. Бродяга, конечно, опять исчез. Возможно, по каким-то своим причинам он мог приходить только по ночам. Проводник уже появился. Он наблюдал за построением роты и, кажется, сам боялся предстоящего похода. Чего нельзя было сказать о мастере Триммлере, к примеру. Выспавшийся гном развил бурную деятельность. Он несколько раз проверил наличие провизии, пересчитал бурдюки с водой и раздал солдатам закупленные накануне нами с Зарайей шаджабы. Затем спел гномий марш, чем заставил меня задуматься: интересно, все дети гор лишены музыкального слуха, или только этот? Наконец угомонившись, мастер Триммлер зашагал рядом с Доббом, с которым за последние два дня очень подружился. За мной же как всегда плелся Дрианн.
      - Вы знаете, Рик, - спросил он, - почему пустыня Призраков носит такое название?
      - Потому что там погибает много путешественников, - буркнул я.
      - Не совсем так. Да, они погибают, но души их навечно остаются в плену пустыни. Они являются путникам, сводя их с ума.
      Не могу сказать, что эта новость меня порадовала. Но я решил не переживать по этому поводу, пока не увижу пустыню своими глазами. Вполне возможно, что наставники опять напичкали своего студента непроверенными сведениями. Как в случае с гоблинами. Но проводник, шагавший в голове роты, услышал его слова и подтвердил:
      - Да! Многа ходит бродячий душа! Туда-сюда, туда-сюда…
      - Ладно, не пугай, пуганые уже! - прикрикнул на него Хамар.
      Сначала мы шли по ровной местности, покрытой низкой пушистой травой. К середине дня пейзаж изменился. Теперь среди растительности все чаще проглядывали песчаные проплешины. После привала, прошагав еще часа три, мы оказались в самой Пустыне призраков. Впереди расстилалось бесконечное, покрытое волнами барханов, море песка. Из растительности имелись только желто-коричневые, покрытые длинными шипами, сухие стебли какого-то кустарника. Проводник остановился, сделав роте знак подождать, упал на колени и, обращаясь куда-то вниз, принялся бормотать нечто вроде стихов на своем языке.
      - Что он делает? - тихо поинтересовался я у Зарайи.
      Мне ответил Хамар:
      - Возносит молитву Песчаному богу.
      Интересно, что за бог такой? Впервые слышу. Знаю тринадцать богов Аматы, но чтобы Песчаный… Помолившись, проводник, которого, кстати, звали Салим, предостерег нас:
      - Далеко в сторону не уходить! Дэви заберет! Или в зыбучий песок попадешь!
      Что такое Дэви - не знал никто. А Салим вместо разъяснений только цокал языком и загадочно щурился.
      - Что-то не вижу я тут ни призраков, ни Дэви, - ворчал мастер Триммлер. - И вообще, экая ошибка богов эта пустыня!
      Ноги увязали в песке, он осыпался под подошвами, заставляя на каждый шаг затрачивать вдвое больше сил, чем на твердой поверхности. Раскаленный добела солнечный диск безжалостно изливал вниз свои невозможно горячие лучи. Я не уставал мысленно благодарить Салима за совет: шаджаб отлично защищал голову от атак жестокого солнца. Идти в доспехе было совершенно невозможно - через полчаса кольчуги раскалились и начали обжигать тело. Так что мы, в ущерб обороноспособности, избавились от них. По той же причине не водружали шлемы поверх шаджабов.
      Мы уныло брели по бесконечному песку, и я уже начинал мечтать об отдыхе. Надоевшее светило коснулось горизонта, и на пустыню упала серо-синяя тень. Я собрался было командовать привал, когда проводник, взвизгнув:
      - Нэ смотры! Нэ слюшай! - что-то сунул в уши, зажмурился, обхватил голову руками и уселся на песок.
      Пустыня наполнилась шорохами и тихими голосами. Следом появились те, в честь кого было названо это странное, неправильное место. Унылые и бескровные, бледные призраки шли на нас со всех сторон. Робкой стайкой они окружили онемевших солдат.
      - Да…да…да…
      - Прости… прости… прости…
      - Мама…мама…
      Их тихие монотонные голоса сливались в единый шелест, и казалось, что это говорит с нами сама пустыня. Что песок поет свою прощальную песню тем, кто обречен погибнуть в его желтой бесконечности.
      Иссохший старик в белом одеянии, молодая женщина с распущенными черными волосами, маленький мальчик, прижимающий к груди деревянный меч… Взрослый мужчина, на шее которого зияла разверстая рана, юная девушка, почти ребенок, в изодранной, запятнанной кровью одежде, древняя старуха, взирающая на нас пустыми провалами вытекших глаз…
      - Идем…идем…идем…
      - Мама…мама…
      - Здесь…здесь…здесь…
      Они ничего не делали, просто закружились в медленном, печальном хороводе, и шептали, шептали… Звуки их голосов усыпляли сознание, сковывали тело. Я ощущал, что превращаюсь в покорное существо, теряю волю и способность мыслить. Проклятый шелест пронизывал меня насквозь, сводил с ума. Хотелось почему-то пойти туда, к призракам, чтобы остаться с ними навечно, в пустыне, и по вечерам легко скользить по синему воздуху. Без мыслей, без чувств, без желаний… Грудь обожгло, вслед за этим пришло облегчение, и я вспомнил о навязанном дядюшкой обереге от духов. А я-то еще надевать его не хотел… Впрочем, даже действие амулета не могло полностью очистить мой разум от яда, несущегося на крыльях призрачного шепота. Рядом со мной стоял побледневший Дрианн. Его руки плетями безвольно свисали вдоль тела, глаза закатились, из горла вырывался полухрип-полустон.
      - Стая…стая…
      - Кровь…кровь…кровь…
      - Убил…убил…убил…
      Один из солдат, не выдержав этого всепроникающего шепота, упал на четвереньки и пополз туда, где кружились невесомые фигуры.
      - Стоять! - сквозь зубы процедил Хамар.
      Капрал тоже выглядел неважно: губы закушены, глаза напряженно прищурены, на лбу блестят капли пота. Но он держался. Чего нельзя было сказать о многих воинах. Еще один вдруг дико расхохотался и поднес к шее кинжал, с явным намерением перерезать себе горло.
      - Куда? - злобно проскрежетал Йок, без лишних церемоний ударяя его под дых. Солдат выронил кинжал и согнулся, хватая ртом воздух.
      Необходимо было прийти в себя и как-то действовать. Но я не мог полностью сбросить навеянное призрачными голосами наваждение. От них веяло каким-то покоем, странным, нечеловеческим обаянием, они манили, затягивали. Спас ситуацию мастер Триммлер. С воплем:
      - Наших бьют! - он метнул в пляшущие тени свой топор. Оружие прошло сквозь бесплотные тела и вонзилось в песок, но эта неожиданная атака заставила призраков прянуть в стороны. Гном забегал вокруг роты, раздавая пинки, тычки, а то и полновесные оплеухи.
      - Очнись, братцы! Лугу молитесь, Лугу!
      Его бурная деятельность немного привела нас в чувство. А окончательно ко всем вернулся рассудок, когда мастер Триммлер виртуозно исполнил гномью народную песню про пивную кружку (это он потом нам перевел). Жуткие завывания сына гор оставили призраков без работы. Их нежный лепет был полностью перекрыт звуками, издаваемыми луженой глоткой гнома. Между тем на пустыню опустилось тяжелое покрывало ночи, на котором сияли крохотные прорехи звезд. Призраки отступили и растворились в темноте.
      - Ушли? - спросил опасливо озиравшийся Салим.
      - Что ж ты, гниль предгорная, не сказал, как с ними бороться? - напустился на него мастер Триммлер.
      - Как нэ сказал? Сказал! - защищался проводник. - Сказал: нэ слюшай, нэ смотры!
      - Они еще могут сегодня вернуться? - спросил я.
      - Нэт! Только на закатэ! - твердо сказал Салим. - Ночью другое…
      - Ну, славно, что хоть днем спокойно, - проговорил Сайм.
      - Н-э-э-т, - грустно протянул Салим, - днем Дэви. И карачин.
      Ну вот, помимо призраков, невыясненных Дэви и смутного "другого", являющегося ночью, еще и какой-то карачин появился!
      - Что за зверь такой? - невозмутимо уточнил Сайм.
      - Пустынный разбойник. Кочуют, туда-сюда, туда-сюда… башка рубят, грабят…
      Да что это за дела такие?! Чего ж они все шарахаются-то "туда-сюда"?
      - Привал! - решил я.
      Кто его знает, может, хоть это самое "другое" погодит с визитом.
      Выбирать подходящее место было бессмысленно. Все равно, куда ни глянь - везде расстилались собранные ветром невысокие складки песка. Солдаты, отчаянно ругаясь, надрали колючек и разложили костры. Сухие растения горели ярко, пламя, весело трещащее в ночи, разгоняло тоску и придавало бодрости.
      После ужина у костров остались только часовые, а остальные, уставшие и словно выжатые после встречи с призраками, завалились спать. Я выбрал место как можно дальше от огня, дабы не привлекать внимания к появлению Бродяги, и стал ждать. Мне хотелось задать ему множество вопросов, но кот не торопился. Я начал было засыпать, как вдруг почувствовал слабое, неуловимое движение воздуха. Обратная тяга? Непохоже… Ощущение близкое, но несколько иное. Тонкая струйка мертвенного холода змейкой подползла к ногам, осторожно коснулась и замерла, будто прислушиваясь. Потом двинулась выше… Я лежал тихо, не понимая, что происходит, и не зная, как на это отвечать. Вдруг сумасшедшим биением зашлось сердце, тело охватила странная слабость. А холодок все поднимался, медленно и вкрадчиво приближаясь к груди…
      - Боритесь, барон! - зашипели мне в ухо. - Я помогу!
      И в меня хлынула сила Мрака, темная и нерассуждающая. Где-то внутри, не знаю даже, в сознании, или в сердце, она схватилась с тем холодом, который пытался заполонить тело. Резкая боль, руки и ноги свело судорогой, кости ломило и выкручивало, из горла рвался мучительный стон…
      - Боритесь! - шипел демон. - Не сдавайтесь!
      Я позволил Темному источнику овладеть сознанием, слился с ним, и вместе, невероятным усилием, принялся выталкивать из себя мерзкий озноб. Не скажу, что в этот раз прикосновение Мрака стало более терпимым, но я чувствовал, что сейчас - он мой союзник. Наконец, холод отступил, вслед за ним меня покинула и Темная сила. Тяжело дыша и обливаясь потом, я с трудом уселся и вопросительно уставился на Бродягу.
      - Копье Стратаны вам в печенку, барон! - негодующе произнес в моей голове тот. - Говорил вам мой почтенный друг Генериус: учитесь! Как вы могли не распознать действие порчи?
      Ох ты, действительно, как это я забыл? Читал же в книгах, что при проникновении порчи ощущается сильный приступ озноба!
      Сердито фыркая, кот припал к песку и куда-то пополз на пузе. Вскоре вернулся, держа в зубах крохотный пузырек. Уронив его на песок, Бродяга брезгливо прочихался и сказал:
      - Даже мне противно! А вы бы после направленной порчи усохли через неделю-другую. Или, наоборот, раздулись бы от водяной болезни! И это с учетом действия противомагического амулета! Иначе хватило бы трех дней.
      Желтые глаза яростно сверкнули, пузырек вспыхнул черным пламенем и, треснув, раскрошился в мелкую пыль. Кот аккуратно наскреб лапой сверху кучку песка.
      - Вот так, дорогой барон! Будьте осторожнее. Ваш противник, побоявшись в открытую швырнуть заклятием, подготовил порчу. А ведь есть еще чары, сводящие с ума, колдовство, приманивающее враждебные сущности, да просто старый добрый яд, наконец!
      - Все это делает Вериллий? - осторожно спросил я.
      - Он могущественен, но не всемогущ! На таком расстоянии никакие вредоносные чары не подействуют. Конечно, остается еще Астрал. Но, судя по его попытке напустить на вас паразита, сам Верховный не в силах воздействовать на ваше астральное тело.
      - Но кто? Вы знаете?
      - Этого я вам, любезнейший, сказать не могу.
      Я поник. Если демон не хочет открыть мне имя кайлара, можно начинать готовиться ко встрече со Слепой невестой.
      - Не кисните! - прикрикнул на меня Артфаал. - Не все еще потеряно! Буду по мере сил помогать, как и раньше.
      - Так и это тоже вы?… - я только сейчас понял, что в прошлые разы поддержка Темной магии тоже исходила от Бродяги.
      - Ну, наконец-то, - пробормотал кот. - С логикой у вас трудновато, милейший барон. Конечно, я. А на мой отказ не обижайтесь. Против вас сражаются адепты Мрака. Если я сейчас раскрою их заговор, это станет известно моему повелителю, и мне не поздоровится. Так что, я, выполняя просьбу моего дорогого друга, присматриваю за вами ровно столько, сколько могу.
      - Просьбу?…
      - Конечно! - хрюкнул демон. - Неужели вы думаете, что я делаю это из добрых побуждений? Вы были несносным мальчишкой, господин барон. Дергали меня за хвост, сгоняли со стола. Хотя я честно пытался с вами подружиться, опять же, уважая мастера Генериуса, который заверял меня, что у вас большое будущее.
      Интересно! Что же дядюшка мне ничего такого никогда не говорил?
      Артфаал понял мое замешательство.
      - Вы никогда не задумывались, барон, почему дядюшка взял из воспитательного дома именно вас? Смею предположить, там были дети более покладистые и послушные.
      - И почему же?
      Честно говоря, я всегда считал, что дядя Ге просто пожалел меня.
      - Да потому что почувствовал магические способности! После он не раз гадал, в попытке определить ваше будущее: и на картах, и на кофейной гуще, и в Зеркале судьбы. Всегда выходило одно и то же. Вы должны стать великим магом. Только теперь, наблюдая за вашими неловкими попытками остаться в живых, я начинаю сомневаться…
      - И вы пошли за мной…
      - Да никуда я не пошел! - запальчиво перебил демон. - Что за примитивное мышление такое! Я наблюдаю за вами из Мрака, и, когда у меня есть время, свободное от исполнения обязанностей, помогаю вам.
      Надо же, оказывается, у него есть обязанности! А вот новость о дяде Ге меня расстроила: что же, выходит, он никогда не испытывал ко мне теплых чувств, просто готовил преемника? Об этом я и спросил Артфаала.
      - У мастера Генериуса, несмотря его чрезвычайную одаренность, есть один недостаток, - насмешливо проговорил тот. - Он до крайности сентиментален. Конечно, он считает вас сыном.
      От сердца немного отлегло.
      - А какие обязанности вы исполняете во Мраке? - осторожно поинтересовался я.
      - Я же демон! Хотя и отступник… Как все, души мучаю, - просто и обыденно ответил Бродяга.
      - Что такое отступник?
      - Не все сразу, драгоценнейший барон! - неожиданно развеселился демон. - Сейчас давайте-ка спать. Враг убежден, что сразил вас порчей, значит, впереди спокойная ночь. Пользуйтесь случаем. Кстати, попытайтесь сделать вид, что чувствуете недомогание. Любопытные вещи могут выясниться, - он сладко зевнул. - Я же, оказавшись в вашем мире, всегда пользуюсь случаем выспаться. Во Мраке, знаете ли, с этим не очень… работы много…
      Как всегда устроившись на моей груди, Артфаал тут же захрапел.
      Я постарался успокоиться и закрыл глаза. Вскоре усталость взяла свое, и я крепко уснул.

       - Я наслал на него порчу, мой господин. Думаю, три - четыре дня, и с бастардом будет покончено.
       - Я бы не был так уверен. Не кажется ли тебе, что ему помогают какие-то внешние силы?
       - Я разглядел его амулеты, мой господин. Хорошие, конечно, но это не артефакты. В них не хватит магии, чтобы противостоять мне.
       - Не хвастайся! Тем более что пока нечем. Его не сумел уничтожить даже Астральный паразит. Мальчик очень силен.
       - Ошибусь ли я, если посмею утверждать, что в вашем голосе звучит нежность, мой господин?
       - Не твоего ума дело! Хотя очень жаль, он мог бы стать достойным преемником… так что коготь?
       - Подозреваю, бастард о чем-то догадался. На его груди нет артефакта.
       - Бездна! Такая ценная вещь! Попытайся вернуть ее.
       - Слушаюсь, мой господин…

* * *

      - Вставайте, лейтенант! Пойдем по холодку! - стоя надо мной, горланил мастер Триммлер.
      Холодка, конечно, и в помине не было. Прохладная ночь сразу же сменилась горячим днем, оставив утренней свежести считанные мгновения. Едва рота построилась, проводник снова завопил, на этот раз:
      - Карачин! - и бросился за ближайший бархан.
      На горизонте взметнулось и стало стремительно приближаться облако песка.
      - Тревога! - выкрикнул я.
      Рассыпавшись цепью и по возможности скрывшись за барханами, солдаты принялись заряжать арбалеты. Вскоре в облаке стали угадываться силуэты всадников, над пустыней разносились их громкие воинственные выкрики. Ближе, ближе… десятков пять, а то и шесть, не меньше. Бородатые люди в черных одеждах, одни из них размахивали кривыми саблями, другие вскинули арбалеты.
      - Щиты! - выкрикнул Зарайя, и я едва успел загородиться, как в щит ударил арбалетный болт, едва не пробив его насквозь.
      Позади меня со стоном упал солдат, обеими руками зажимая сквозную рану на бедре, из которой фонтаном била кровь.
      Щелкнули арбалеты Ястребов, несколько всадников упали на песок. Молодой разбойник, из глаза которого торчал болт, раскинув руки, повис на стремени головой вниз. Испуганный конь помчался вперед, таща за собой мертвого седока. Болты поразили не только людей, но и скакунов. Один, раненый, издал вопль, полный почти человеческой муки, и понесся куда-то, не реагируя на крики хозяина. Другой, словно споткнувшись, тяжело рухнул и забился в предсмертной агонии, придавив ногу всадника. Карачин с визгом пролетели мимо нас, размахивая кривыми саблями, и я успел заметить, как отрубленная голова одного из солдат покатилась по песку, оставляя на нем кровавые брызги. Проскакав с четверть фихта, разбойники остановились, развернули коней и ринулись обратно. Солдаты перезарядили арбалеты.
      - Что делать будем? - выкрикнул Дрианн.
      Времени, как, впрочем, и всегда, не оставалось, нужно было срочно что-то предпринимать. Огненный шар? В такой каше велика вероятность поразить своего, тем более что всадники чрезвычайно подвижны. "Железный кулак" хорош для боя с сильным, но одним противником, а не с целым конным отрядом. Надо что-то, что ударит сразу по нескольким всадникам, или хотя бы остановит их. Где ты, Бродяга, когда твоя помощь так нужна мне?… Вокруг летел песок… песок? Я принялся за плетение, бросив Дрианну:
      - Помогай!
      Скорее, скорее, только бы ничего не перепутать. Рисунок, обращение к земле… надеюсь, сквозь песок она откликнется на мой призыв… есть! Я припал к источнику, одновременно ощущая поддержку Дрианна. Еще немного, вплетем анимочары… Сейчас, ребята, только произнесу активирующее заклинание…
      Между тем разбойники метались от воина к воину, и, несмотря на стойкое сопротивление Ястребов, наносили нам непоправимый урон. Погиб Кар, удар сабли сверху наискось развалил его тело почти пополам. Хамар, непонятным образом вцепившийся в стремя, повис на лошади, ловко взметнул свое тело, усевшись верхом позади седока, и полоснул его ножом по горлу. Взбесившийся конь пронесся мимо меня, обдав фонтаном взметнувшегося из-под копыт песка, и я потерял капрала из виду. Заметил только, что вслед за ним устремились двое всадников.
      Крики, визг, ржание… Флиннел, присев за трупом коня, с непередаваемым спокойствием выпускал болт за болтом, каждый раз поражая если не человека, то лошадь. Мастер Триммлер, не без своеобразного изящества управляясь с топором, разделался с одним карачин, но на него тут же набросился другой. Странно, но разница в росте ничуть не мешала гному, напротив, он как-то умел ее обернуть в свою пользу. Добб, то ли уронив, то ли отшвырнув щит, орудовал мечом и дагой одновременно. Где-то слышался смех Ома. Сумасшедший. Пешим против всадников сражаться трудно…
      Значит, для начала избавимся от лошадей. Прости меня, Эгония! Готовое активированное заклятие горячей волной пронеслось по песку. Он вздыбился, затем на его поверхности закружились крошечные смерчи и устремились к ногам коней. Образовавшиеся вскоре на их месте глубокие воронки, огибая людей, мчались за несчастными животными и засасывали их по самое брюхо в песок. Достаточно, они выберутся еще не скоро, а у ребят теперь появилось преимущество. Изрыгая проклятия, карачин спешивались и вступали в схватку. Здесь уже Ястребам не было равных. Один из разбойников, указывая на меня, что-то громко выкрикнул. Тут же другой, хищно оскалившись, ринулся ко мне. Времени на плетение заклятия не было, и я выхватил меч. Не подведи, Честный!
      Обессиленный Дрианн, не обращая внимания на бегущего прямо к нам карачин, уселся у моих ног.
      - Рано расслабился! - проорал я.
      Смуглый бородач занес саблю над моей головой. Меч как будто услышал безмолвный призыв, и я ощутил, как рука наливается силой. Клинки скрестились, издав скрежет. Навалившись, я сумел пригнуть саблю разбойника к земле. Вывернувшись, он упал и, перекатившись по песку, вскочил на ноги. Щит, брошенный мной во время плетения заклятия, валялся в нескольких шагах от меня. Не успею, придется обходиться без него. Мы закружились, как два озлобленных пса, выбирающих на шее противника слабое местечко, в которое можно вонзить зубы. Откуда-то я понял, что сейчас сделает разбойник, успел перехватить его молниеносное движение, увернуться, шагнув в сторону и атаковать. Паурониевый браслет отозвался мечу новым приливом силы. Но карачин, расхохотавшись (еще один смешливый выискался!) легко ушел от атаки, отскочил и снова заплясал вокруг меня.
      - Рик, держи! - около левой руки в воздухе повис щит. Молодец Дрианн, только что ж разбойника-то не грохнул? Лучше было бы…
      Однако и эта помощь не была лишней, я успел принять на щит обрушившийся мощный удар, и, моментально вспомнив уроки Добба, ударил мечом внизу вверх, целя во внутреннюю часть бедра противника. Возможно, это было работой амулета, или действием Честного, а может, мне просто повезло, но разбойник с криком боли рухнул на колени, заливая кровью раскаленный песок. Я выбил саблю из его руки и ударил сверху наискось, перерубая шею.
      Между тем бой только набирал силу. Я обернулся, решая, вступить ли в новую схватку, или же мне удастся сплести заклятие. Здесь от меня было бы больше толку. Мимоходом помог Йоку, которому попался очень умелый и настойчивый противник. Я метнул в него слабое заклятие прострела, разбойник, согнувшись пополам, подставил капралу шею, после чего лишился головы. Но следовало сотворить что-то более серьезное. От Дрианна, похоже, толку не было. Ну ладно, меня толком никто не учил концентрировать энергию, но почему мальчишка этого не умеет? Так… Сосредоточиться, главное - сосредоточиться, не обращать внимания на звуки боя, разрывающий душу плач лошадей и стоны умирающих…Я ни разу не пробовал создавать такое. Ну же, ты обязан это сделать! Соберись! Руки чертили сложный рисунок заклятия, но при этом еще приходилось озираться по сторонам, дабы не пропустить неожиданную атаку. Огонь… почти готово… это не уберет всех, но выведет из строя многих… Стоп! Что это? Один из разбойников, присев под барханом, бормоча под нос, что-то рисовал на песке. Шаманство? Похоже на то, поэтому и обратная тяга еще не дала о себе знать. Над чертежом шамана заплясали крохотные огоньки, и в позвоночник впилась знакомая игла. Сейчас отпустит! Раздумывать было некогда, и я обрушил всю силу своего заклятия на колдуна. Оно сорвалось с кончиков пальцев, натянув невидимую струну, соединяющую меня с волшбой, как раз в тот момент, когда с песка поднялось нечто и устремилось ему навстречу. Клятый шаман собирался уничтожить именно меня! Луг, спаси и сохрани! Я сотворил Огненную стрелу, именно потому что это заклятие не одноразовое, его можно притягивать назад, направлять руками, поворачиваясь вокруг своей оси, и поразить несколько человек подряд. Потом оно, конечно, выдыхается, но шороху до этого момента наделать успевает. Но теперь… колдун тоже сплел нечто подобное, но только напитаны эти чары были силами Мрака. Я не успел оборвать связующую меня с заклятием нить, когда две волшбы, одинаковые по мощи, но противоположные по своей сути, столкнулись над полем боя.
      Раздался грохот, и меня ослепила невыносимая белая вспышка. Последнее, что я услыхал перед этим - истеричный, тонкий выкрик Дрианна, который резко выбросил руку в моем направлении. Могучая сила подняла меня и швырнула назад…
      - Того, этого, ты жив, лейтенант? - настойчивый голос Добба вгрызался в мое оглушенное сознание. С трудом облизнув пересохшие губы, я скривился: на зубах мерзко хрустнул песок. Кое-как разлепил веки и застонал, голова раскалывалась, а в глаза тут же забрались вездесущие песчинки и начали их немилосердно жалить. Я лежал в довольно глубокой, локтя в три, наверное, воронке, изрядно присыпанный песком. Сверху на меня с сомнением взирали Добб и Дрианн. Видно, прикидывали, надо ли меня доставать, или лучше будет сразу закопать.
      - Он очнулся! - радостно взвизгнул мальчишка.
      - Того, этого, руками пошевели, - попросил капрал. - И ногами тоже.
      Я покорно выполнил просьбу, с изумлением поняв, что тело не так уж и пострадало, как можно было ожидать.
      - Я в последний момент Воздушный щит сотворил! - восторженно поделился со мной маг. - Наверное, это он предохранил вас от основной силы удара!
      Я осторожно сел и принялся отряхиваться. Возможно, щит помог. Если все именно так, как преподносит Дрианн. Я-то не мог видеть, что он там наворотил. Вдруг наоборот хотел усилить чары шамана, чтобы разделаться со мной наверняка? Потом и виноватых не найдут, в такой суматохе разве разберешь, кто что делал? Ох, голова моя, голова! Что ж ты так трещишь-то? На краю воронки появились Йок с Саймом.
      - Живой? Так чего расселся? Вылезай давай!
      Сайм улегся на живот и скинул мне конец своего шаджаба. Я вцепился в ткань, и в шесть рук меня мигом вытянули из ямы.
      - Что с шаманом? - спросил я, ощупывая меч. Честный был на месте.
      - В клочья разорвало, - ответил Сайм. - Ты улетел, нам с ребятами самим пришлось разбойников добивать. Ничего, управились.
      - А остальных заклятья не задели?
      - Нет, - сказал Дрианн. - Они столкнулись и полетели строго по двум направляющим. Шаман сразу в кашу превратился, а вы… если бы не щит…
      Или просто магия шамана сильнее оказалась и, отлетев обратно, убила своего творца. А моя была настолько бездарно исполнена, что даже со мной одним не справилась. Теперь уже не выяснить.
      - Да сам смотри! - кивнул Йок.
      Место драки было густо залито кровью, которая, впрочем, имела уже не столь ужасающий вид. Частично впиталась в песок, частично засохла на солнце. Так, просто бурые пятна. Повсюду валялись трупы карачин. Кони тоже все мертвы. Кроме одного, который, нервно прядая ушами, косил бархатным карим глазом в сторону места побоища.
      Чуть поодаль лежали тела наших парней. Я вздохнул: семеро…
      - Похороним - и в путь, - тихо произнес подошедший ко мне Зарайя. - Ты как, лейтенант, идти-то сможешь?
      Ответить я затруднялся. Несмотря на отсутствие явных повреждений тряхнуло меня все же здорово: поясница просто разваливалась на части, а голова была тяжелой, как дядюшкин чугунный котел для зелий. Перед глазами плясали черные мошки, и мир периодически скрывался из виду, подергиваясь рябой пеленой.
      - Ну, значит, поедешь, - подытожил капрал. - Конь-то один цел остался, остальных добить пришлось.
      - Но почему? - растеряно спросил я.
      - Ноги переломали, - мрачно пояснил Давин, который, как всякий деревенский житель, терпеть не мог издевательства над скотиной.
      А, Мрак! Разбойников не жалко, туда им и дорога! А вот ни в чем не повинные твари… Опять я не рассчитал силу заклятия, да, видимо, и рисунок был не совсем точным. Хотел ведь просто погрузить животных в песок, а вышло, что волшба, продолжая действовать, еще и уплотнила внутренние слои. То ли песок в камень превратился, то ли просто сдавил так, что кости лошадиные треснули… Мне стало совсем тошно. Не меня ли учил дядя Ге: "Прежде всего - внимание, точность и предельная концентрация! Вокруг может кипеть бой, пылать огонь, гибнуть люди. Небеса могут обрушиться на землю, и воды выйти из берегов. Но маг должен быть спокоен, хладнокровен и сосредоточен…" А я что же? Какое там великое будущее, придумали! В подмастерья к сельской бабке-ведунье!
      - Капралы все целы?
      - Все! Только Хамар куда-то пропал. Среди убитых нет, среди живых - тоже, - прихрамывая, ко мне подошел Бил.
      - Что с тобой?
      - Ерунда, ногу слегка подвернул…
      Так, Сайма, Добба, Йока, Давина и Зарайю я уже видел. Охромевший Бил здесь. Вон Эцони, чуть поодаль Флиннел О'Халлигат вытирает клинок о край рубахи мертвого разбойника… Лютый, как всегда, поблескивая белозубостью мерзкой ухмылки, стоит в картинной позе, крутя в пальцах стилет… Мастер Триммлер сидит прямо на песке, до блеска начищая лезвие топора… Точно, нет Хамара. Что ж, подождем. Все равно надо похоронить мертвых…
      Но прежде следовало заняться живыми. Десять солдат были ранены. По счастью, девять из них легко, и содержимого моего мешка, который Дрианн насилу разыскал на месте бывшей стоянки, хватило, чтобы привести парней в порядок. Относительный, конечно. Но хотя бы я сумел снять боль и заставить раны начать затягиваться. Билу растер ногу знаменитым дядюшкиным зельем, за которым к нему бегал весь квартал. Вскоре капрал перестал хромать. А вот тому парню, которому болтом пробило бедро, помочь я уже не смог. Солдат истек кровью и отправился в Счастливые долины…
      Себя я вылечить тоже так и не сумел. Голову-то растирать мазью бесполезно, она же - кость! Выпил какой-то общеукрепляющей гадости на травках.
      Хоронить ребят в песке мы не стали - ветер любит перегонять барханы туда - сюда, как говорит Салим. Останутся тела неупокоенными… Хватит с этой пустыни призраков! Кстати, возможно, души карачин теперь присоединятся к их беспокойному сонму. Но тут уж ничего не поделаешь - мы не пожелали тратить силы и оставили разбойников гнить под солнцем.
      - Шакал доест! - высказал здравое предположение вылезший откуда-то из-за бархана проводник и с удовольствием пнул один из трупов.
      - Смелый, что ли? - съехидничал мастер Триммлер. - А раньше-то где был?
      - Салим - нэ воин! - оскорбленно взвизгнул тот. - Салим башка подставлять нэ будэт!
      - Ага, только наши башки казенные! - хмыкнул Бил и вдруг задал интересный вопрос. - Ребята, а чего они вообще на нас напали, душегубы эти? Видели же, сотня здоровых мужиков, при оружии.
      - Может, они просто дураки? - задумчиво протянул Сайм. - Думали, справятся…
      Поведение карачин действительно нельзя было назвать разумным. Кроме того, ну, что можно взять с солдат? Оружие да амулеты…
      - Слышь, лейтенант, - прошептал мне на ухо Зарайя, - а ты когда с Салимом расплачивался, мешок-то свой широко раскрывал?
      Да, разгадка лежала на поверхности. Без малого двести паунсов - хороший куш для этой нищей земли. За него можно было и рискнуть.
      - Что делать будем? - так же тихо спросил я.
      - Да что… без него нам отсюда не выбраться. Я сам дальше Негани не бывал, ребята тоже. Он наверняка сообщил им еще перед выходом. Может, у него родственник какой среди разбойников был. Присмотрим, пугнем его как следует. Пусть живет пока.
      Погребальный костер сложили из колючек, усиливал его Дрианн. Я после такой встряски от столкновения моего заклятия с враждебной волшбой мог разве что помочь советом. Ничего, мальчишка справился.
      Хамар так и не появился. Я решил, что пора отправлять ребят на его поиски. Обшарили все, наверное, майлах в двух вокруг.
      - Нет его нигде, лейтенант, - доложил Сайм. - Решай.
      Трудно это было. С одной стороны, Хамар, помнится, меня не бросил, напротив, выбил из Дрианна сведения обо мне и примчался на выручку. С другой - долго находиться в одном месте означало подвергать роту неоправданному риску. Неизвестно, кто еще из малосимпатичных обитателей пустыни появится здесь и сочтет нас подходящей пищей, или лица наши ему не понравятся. Мы провели в бесплодных поисках почти весь день.
      - Пошли, - решил наконец я. Нужно было хотя бы убраться подальше от места побоища, от которого уже исходил душный запах, привлекший подозрительно крупных шакалов. Видно, еды в пустыне у них хватало.
      Меня взгромоздили на коня, и рота двинулась дальше, в глубину неприветливой Пустыни призраков…
      Больше ничего такого не произошло, да мне и того вполне хватало. Нет, призраки, конечно, явились вместе с закатом, но мы теперь встретили их во всеоружии. Кто глаза шаджабом завязал, кто просто зажмурился. Уши позатыкали. Я, понадеявшись на амулет, обошелся без этого, просто старался не обращать внимания на мельтешащий хоровод. Но самую серьезную атаку предприняли Добб с мастером Триммлером, которые очень артистично исполнили гномью свадебную песню. Причем подошли к этому с душой, выделывая ногами сложные антраша, сопровождая выступление залихватским присвистом и лихими притопами. Призраки вынуждены были отступить, а мы устроили привал.
      - Мурр-Мрак! - именно так приветствовал меня лорд Феррли, явившись из темноты, когда все, кроме часовых, уже спали. - Что же вы, барон, творите? Рисунок заклятия перепутали, лошадей изуродовали, шамана, и того опередить толком не сумели!
      - Взяли бы да помогли! - сердито буркнул я. Впрочем, досада моя была скорее адресована не Бродяге, а себе, любимому. Прав демон, тысячу раз прав!
      - Не мог отлучиться, - кратко отозвался кот. - Большое поступление новых душ. Землетрясение в Журжени, волна бунтов в Андастане, и, кстати, ваши карачин недавно подоспели. Весь Мрак в работе, но сейчас уже разобрались, кого куда, и мне удалось улучить пару минуток.
      - Всего пару минуток? - расстроился я.
      - По времени Мрака, любезный барон, - лорд Феррли то ли чихнул, то ли рассмеялся по-кошачьи. - Ну, оставим это. Я к вам с весточкой от мастера Генериуса.
      О, это даже интересно! Старый хрыч соскучился по своему непутевому воспитанничку?
      - А вы можете с ним видеться?
      - Мне совершенно безразлично, в какую точку вашего мира выходить из Мрака. Итак, барон, мой дорогой друг передал вам: вы наконец должны заняться магией всерьез! Иначе вам не выжить.
      Совет был сколь мудрый, столь же и бесполезный. Как мне, скажите, учиться без наставника? Видно, дядюшка среди своих книжек слегка выжил из ума. Я даже немного разозлился и ехидно осведомился:
      - А кто желает мне смерти, он, случайно, не передавал?
      - Я ведь объяснил вам, барон, - укоризненно сказал демон, - что не волен открыть истину. Вериллию покровительствуют мои господа, значит, и его слуге - тоже. Все они там одним зельем мазаны… Мое предательство повлечет за собой гибель. Я не могу нарушить Посмертную клятву.
      - Но ведь мне-то помогаете. Это ли не предательство?
      - Уважаемый барон, вам ли не знать, что законы можно нарушать, а можно и обходить, или протискиваться в лазейку неосторожных формулировок! В Посмертной клятве не сказано ничего определенного насчет общения с людьми. Формально, я являюсь на зов мастера Генериуса и помогаю ему творить Темные заклятия. Это даже поощряется. Никто ведь не знает, что ваш досточтимый дядюшка занимается Темным ремеслом исключительно в научных целях! В то, что я иной раз питаю вас силой Мрака, тоже нет ничего предосудительного. Напротив, получается, что я искушаю вас. Это - часть моей работы. Никто у нас и не обратит внимания на скромного Низшего демона, пока он не нарушит клятву. А вот тогда начнут разбираться и поймут, кому я перешел дорогу…
      - Хорошо, хорошо, я понял. Но каким образом, по мнению дяди, я должен учиться? Вернее, кто возьмется меня наставлять?
      Бродяга уселся передо мной, аккуратно прикрыв лапы ободранным хвостом, и скромно потупил хитрющие глаза.
      - Я.
      - Вы?! Но…
      - Должен сказать, при жизни я был неплохим магом. За что, в конечном итоге, и принял смерть на костре…
      - Вы были Темным волшебником?
      - Нет, Светлым, - в голосе лорда Феррли прорвалась тщательно скрываемая горечь.
      - Светлых на костре не сжигают!
      - Сейчас - нет, пятьсот лет назад - да.
      - Вы жили так давно, - удивился я, - и до сих пор не допущены до перерождения?
      - Урок первый! - возвестил кот. - Внимательность, внимательность, и еще раз внимательность! Совсем недавно я говорил вам, что во Мраке - свое измерение времени. У Абсолюта, кстати, тоже. С чего вы взяли, что периоды перерождения и наказания измеряются человеческими жизнями? Учитесь извлекать сведения отовсюду, барон, и бережно храните их в библиотеке вашей памяти… Впрочем, думаю, у вас вместо нее пыльный чердак!
      Да уж, вошел Бродяга в роль! Начал ворчать еще похлеще дяди Ге. Чего доброго, и вправду сделает то, чего не удалось старику. А именно, систематизирует и разовьет мои отрывочные познания. Однако, интересно: почему лорд Феррли все же оказался во Мраке? По идее, он мученик, невинно пострадал от неправедного людского суда. Луг, покровитель магов, должен был призвать его душу в Счастливые долины. Я хотел спросить, но не успел, ибо вслед за первым уроком последовал второй:
      - Отдых! Он очень важен для чародея. Вы должны набраться сил. Боюсь, завтра вам предстоят серьезные испытания.
      С этими словами демон взгромоздился мне на грудь, напоследок сонно осведомившись:
      - Ничего такого не заметили? Еще не догадались, кто кайлар?
      - Некогда было.
      - Не тяните… он скоро снова выйдет на охоту… - кот замолк и шумно засопел.
      Я тоже постарался заснуть, и очень скоро мне это удалось. Но, видно, с надеждой на спокойный отдых надо было расстаться до лучших времен. Меня разбудило ощутимое потряхивание. Открыв глаза, я различил чей-то смутный силуэт.
      - Лейтенант, лейтенант, вставай, беда… - повторял знакомый голос.
      Я вскочил.
      - Сайм, ты, что ли?
      - Я, лейтенант. Идем скорее, там Хамар объявился…
      Вслед за капралом я двинулся в сторону костра. Подойдя ближе, увидел лежащего на песке Хамара. Лицо усача было залито кровью, одежда изодрана.
      - Непонятно, того, этого, - пробормотал Добб, наливая воду из бурдюка в свой шлем и окуная туда чистую тряпицу.
      - Чего непонятно?
      - Да что с ним случилось-то! Видишь, раны странные какие-то.
      Капрал принялся осторожно обтирать кровь с лица Хамара. Вокруг бестолково суетился Дрианн.
      - Принеси мой мешок! - прикрикнул я на мальчишку. Тот мигом сорвался и побежал. Позвольте, а я ведь не сказал, где мое место! Он-то откуда знает? Укладывались уже в темноте, а маг сейчас почему-то старается рядом со мной не спать…
      Мысль мелькнула и погасла, все мое внимание было сосредоточено на Хамаре.
      - Он пришел к костру и сразу рухнул, - рассказывал Сайм. - Часовой меня кликнул.
      Между тем Добб смыл кровь, и я увидел, что лоб Хамара рассечен до кости.
      - О-х-х, - произнес за спиной Дрианн.
      Он подал мне мешок, стараясь не смотреть на раненого. Я присел над капралом. Следовало осмотреть все тело. Мало ли что… Принялся ощупывать плечи и грудь. Кости вроде целы… Эх, не целитель я, конечно, могу что-то и упустить. На груди Хамара был вытатуирован дракон, но в неверном отблеске костра я не разобрался, какого цвета. Вроде, поблескивал, то ли золотой, то ли серебряный. Еще висело несколько амулетов, я таких никогда не видел. Но это все ерунда, главное, что на правой стороне была странная рана. Глубокая, но явно не след от оружия, даже больше похожая на ожог. Края у нее были черные, словно на теле начиналось разложение заживо. Когда я осторожно прикоснулся к ней, Хамар болезненно застонал.
      Я обработал раны на лбу и на груди. Пожалуй, это все, что мог сделать. Дрианн остался возле раненого, который так и не очнулся, а я пошел досыпать.
      Утром, конечно, еле себя поднял. Последствия моего головокружительного полета все еще давали о себе знать. Спину тянуло, как у старика, да и в голове звенела восхитительная в своей абсолютности пустота. Интересно, а после такого удара как себя чувствуют мои магические способности? Для затравки попытался устроить небольшую песчаную бурю, совсем крохотную. Так, вокруг собственного сапога. Вроде получалось, только сосредоточиться было трудно. Ну, это и понятно: недосыпание, травма. Фокус с песком вызвал детский восторг у Салима, который этим утром почему-то пребывал в самом радужном настроении. Я осторожно попытался выяснить его причины, памятуя о склонности проводника к своеобразному решению денежных проблем.
      - Затан скоро, - удовлетворенно сообщил тот.
      После длительного допроса я сумел установить, что затан - это нечто вроде маленького селения в пустыне. Какие идиоты там живут, я интересуюсь? Мест хороших, что ли, мало? Салим пояснил: оказывается, Пустыня призраков - вполне себе даже населенное место. Просто жизнь сосредотачивается здесь вокруг источников воды. А их мало, и к тому же периодически они иссякают. Вот и приходится маленьким племенам кочевать в поисках водоемов. Почему-то проводник был уверен, что затан окажется на нужном месте.
      - Там балшой такой вода! - восхищался он. - Дерево растет!
      Побеседовав с Салимом, вдохновленный возможностью передышки в этом самом затане, я направился к Хамару. Капрал, слава Лугу, наконец очнулся. Вид имел, конечно, бледный и измученный, но приветствовал меня радостно, насколько позволяло его состояние. То есть, прошептал:
      - Спасибо тебе, лейтенант!
      - Ты как?
      - Болит… да ничего, терпимо.
      - Кто тебя так?
      Хамар тяжело вздохнул. Судя по каплям пота, выступившим на лбу и над усами, приходилось ему несладко.
      - Карачин… коня подстрелили, упал я как-то неловко.
      - А это что? - я указал на грудь.
      - Когда поднялся, один в меня заклятие какое-то швырнул. Дальше не помню, до ночи пролежал. Очнулся, к своим пошел.
      Шаман? Ударил Хамара, и вернулся? Возможно. Почему только ребята его найти не могли? Ускакал слишком далеко?
      - На плаще понесем, - прервал мои размышления Зарайя. - Проводник что-то про селение лопочет, может, бабка там какая имеется, травками полечит…
      Да какие тут травки? Кроме колючек нет ничего.
      - Ты сам-то как, лейтенант? - осведомился Бил.
      - Неважно, - ответил я, памятуя совет лорда Феррли. - Слабость какая-то…
      Стыдно было изображать перед капралами недужного и убогого, но я старался изо всех сил. Мне показалось, или я видел, как по лицу Хамара пробежала легкая тень? Впрочем, может, это была гримаса боли? Зарайя тоже посмотрел как-то странно. Вот демон, зараза! С ума теперь сойду, всех подозревать…
      Четверо воинов осторожно переложили изо всех сил старавшегося не стонать Хамара на плащ и, взявшись за углы этих импровизированных носилок, понесли. Я опять вскарабкался на несчастного коняшку, от души надеясь, что обещанный Салимом затан - не плод воображения проводника. Вчера скакун выхлебал полбурдюка воды. Содержание его в пустыне становилось очень уж невыгодным. Интересно, как разбойники обходились? Наверное, тоже кочевали от селения к селению. А если уж вспомнить, что поить коня мне пришлось из собственного шлема… Лучше оставить его в селении, там наверняка будут рады скотинке, а я - слишком неподходящий хозяин для такого славного существа.
      Солдаты двигались довольно резво, несмотря на палящее солнце и увязающие в песке ноги. Все же в том, что по пути имеется селение, была какая-то определенность. Пустыня больше всего угнетала именно своей безлюдностью. А тут - пожалуйста, коренные жители. Приподнятое настроение портил только поднявшийся ветер, сухой и горячий, который горсть за горстью швырял в лицо колючие песчинки. Пришлось занавеситься шаджабом.
      Внезапно над пустыней пронесся тоскливый высокий звук лопнувшей струны. Судя по испуганно вытянувшейся физиономии Салима, опять происходило что-то нехорошее. Звук повторился, ветер уже сбивал с ног и заставлял идти с зажмуренными глазами, иначе мы рисковали ослепнуть.
      - Дыхание пустыни! - простонал Салим.
      Я хотел было прикрикнуть на проводника, чтобы он объяснил понятнее, но тут Зарайя ткнул меня локтем в бок. Пришлось раскрывать глаза и из-под сложенной козырьком ладони смотреть туда, куда указывал капрал. На нас двигалась огромная стена песка, видимо, именно это явление имел в виду Салим. По-простому, песчаная буря.
      - Стой! - проорал я и обратился к капралам. - Как сказать, чтобы солдаты присели на корточки и сбились в кучу поплотнее?
      Те начали выкрикивать приказы, но я уже не слышал, обдумывая способ защиты. Щит нужен, тут ничего не поделаешь. Остановить бурю, подозреваю, не под силу даже Вериллию, да поразит его гнев богов. Нет, то есть, можно усмирить стихию на несколько мгновений, но не более того. Такие вещи срабатывают, когда есть возможность быстренько перебежать в укрытие. А здесь что? Везде пустыня. Ну, или можно ничего не предпринимать, уповая "на авось". Но это не вариант. Значит, щит… Большой, сферический. Плоский защитит лишь сверху, а здесь, если не ошибаюсь, такая круговерть сейчас поднимется - сыпать будет со всех сторон. Я осмотрелся: рота напоминала курятник. Все солдаты сидели на четвереньках, плотно прижавшись друг к другу боками. Выделялся только мой конь, ну, да это ничего… Знать бы, сколько времени может продолжаться это самое Дыхание. Вообще-то, такой щит не должен отнимать слишком много энергии. Это ведь не тот, что мы делали с Дрианном на корабле. Там требовалось обеспечить большую прочность, чтобы щит выдержал направленный удар пушечного ядра. Здесь же можно обойтись меньшей плотностью, пожертвовав ею в пользу стабильности. Пожалуй, часа три я такие чары продержу, а потом можно будет их обновить. А если подключить Дрианна, пусть вплетет в заклинание что-нибудь созидающее или укрепляющее, а то и все вместе…
      Между тем желтая стена становилась все ближе. Тревожно заржал мой конек. Дышать становилось тяжело, видимость была не лучше чем ночью. Я на ощупь добрался до мага и толкнул его. Понадеявшись на догадливость мальчишки, начал плести фигуру заклинания. Вскоре почувствовал, что Дрианн осторожно присоединяет к ней какие-то новые, незнакомые мне элементы. Вроде бы все… Я проговорил активирующую фразу, и вовремя: первый мощный шквал ветра швырнул в нас порцию песка величиной с хороший бархан. Все, что происходило в пустыне до этого, показалось детским развлечением. Щит принял удар на себя. Похоже, мы все сделали правильно: рота была укрыта невидимым куполом, который не давал буре добраться до нас, и в то же время не отрезал доступ воздуха. Как это делается? Долго объяснять. К тому же и сам не совсем понимаю. Уплотнение одних слоев, разрежение других… причем в итоге общая плотность должна остаться неизменной. Равновесие - одно из главных условий успешного колдовства. Именно его я, кстати, чаще всего нарушаю. Нечаянно, конечно.
      - Отлично получилось, да? - с удовольствием подвел итог нашей работе Дрианн, когда мы убедились, что щит прошел первую проверку. - Я туда Долговечности добавил, и еще немного Отталкивающих чар.
      Все же хорошо учиться магии в университете! Пускай мальчишка и не силен в боевых чарах, зато он знает множество элементарных составляющих, из которых можно собрать любое заклинание, как ребенок из кубиков складывает домик.
      Снаружи бесновался ветер, пытаясь добраться до нас, забрасывал песком, а внутри было тихо и даже по-своему уютно, во всяком случае, по сравнению с тем, что творилось за щитом. Проводник, задрав голову, с почтительным изумлением изучал действие купола, пугливо вздрагивая всякий раз, как о невидимую поверхность особенно сильно ударялся песок.
      - Что, наложил в штаны-то? - сказал ему Добб. - Того, этого, если б не наш лейтенант, засыпало бы тебя, да и не вспомнил бы никто!
      - Ай, сильный шаман! - льстиво пропел Салим, заискивающе заглядывая мне в глаза. - У нас в Негани такой шаман нет савсем! В затане есть!
      Тем временем воины перестали опасаться бури, уверовали в прочность щита, и слегка расправили плечи. Дабы не терять времени, мы перекусили и отметили спасение глотком старки. Несмотря на обещанную Дрианном долговечность, я намеревался обновить щит часа через три.
      Вскоре купол был окружен немалыми горами песка, словно дом - сугробами во время метели. Я очень надеялся, что после бури мы сумеем выбраться из высоченных барханов.
      - Сколько ж это продлится? - задумчиво бормотал Зарайя.
      Солдаты окончательно расслабились и принялись рассказывать друг другу байки. Делать-то все равно было нечего. Однако через пару часов мы уже с опасением посматривали наружу. Там не было видно ничего, кроме песка. Купол был завален со всех сторон. Ударов ветра слышно не было, и я так и не мог понять: то ли буря прекратилась, то ли засыпавшая нас толща не пропускает звуков.
      - Пора обновлять, - сказал Дрианн.
      Хм, положим, обновить-то мы обновим, но что будет дальше? Сдается мне, что-то я опять не так сделал… Во-первых, не видно совершенно, что творится снаружи. Не знаю уж, что там за Отталкивающие чары вплел мальчишка, но песок плотно облепил щит, скрывая все, что происходило за его пределами. И я понятия не имел, насколько велик слой песка над нашими головами.
      - Ну… может, полюса перепутал, - неуверенно пожал плечами маг в ответ на мой грозный взгляд.
      Ругать я его не стал, не имел морального права. И щит быстренько подправил, чтобы еще несколько часов простоял. Получалось, что я просто взял и засунул всю роту в ловушку. Если допустить, что буря закончилась и убрать чары, что получится? Правильно, горы песка рухнут внутрь и завалят нас так, что потом целый полк год не откопает. Да и нет здесь никакого полка… Можно, конечно, заклинание держать как можно дольше, но в конце концов когда-нибудь наши с Дрианном силы истощатся. Результат - смотри выше. Внутренне заметавшись, я принялся лихорадочно придумывать возможные выходы из положения. Ничего толкового на ум не шло. Магию я сразу исключил. Слишком много людей на небольшой площади, без пострадавших не обойдется.
      Да, капралы были не дураки. Умные были капралы. Судя по их напряженным лицам, уже сообразили, с чего это у лейтенанта глазки бегают. Но помалкивали, не хотели еще и панику разводить. Мне в голову пришла все же интересная мысль: что, если попробовать создать сильный порыв ветра, и с его помощью избавиться от песка? Правда, я не знал, как подействует волшба, творимая внутри щита. Ведь снимать-то купол нельзя…
      - О-о-о! - вдруг выдохнул Салим, указующим жестом протягивая руку вверх.
      Подняв голову, я увидел кусочек синеющего вечернего неба, заглядывающий к нам через появившуюся над куполом воронку. Еще мне смутно почудилось, что там, наверху, движется какая-то темная фигура. Разглядеть подробнее мешали завихрения то ли песка, то ли темного воздуха… Края воронки все ширились, освобождая купол. Все как зачарованные следили за этим странным обратным процессом. Наконец через пару часов мы были почти свободны. Осталось лишь снять щит. Но я почему-то не торопился делать это, озираясь в поисках нашего нежданного спасителя. Кто его знает, может, он себе таким образом ужин готовил? Не мог же песок сам отступить, без чьего-либо участия?
      Вдруг совсем рядом раздался старческий надтреснутый голос, что-то проговоривший с повелительными интонациями. Вокруг купола заплясали яркие огоньки, выхватившие из темноты согбенную фигуру в длинном одеянии, рядом с которой стояли два молодых парня. Салим вскочил и принялся отбивать поясные поклоны:
      - Тевелин-баба, Тевелин-баба!
      Я не мог понять, является ли это проявлением радости или ужаса, но тут щит наш, который я от переживаний забыл обновить, сам развеялся. Делать нечего, пришлось выступить вперед и представиться старику по всей форме. Оказался вполне приличный дедок. Через Салима объяснил мне, что он - старейшина в затане. И духи предков ему, мол, сказали, что недалеко от селения люди нуждаются в помощи. Он, значит, взял своих сыновей и отправился на выручку. Потом воззвал к матери Пустыне, и - пожалуйста, она освободила своих пленников! Очень даже просто… Я так и не понял, адептом какой магии он является. Подозревал, что никакой. Здесь было что-то другое, более простое и одновременно гораздо более могущественное. Какие-то невероятно древние, жестокие силы.
      Вслед за стариком мы пробрались по барханам в затан. Ничего особенного, пара десятков шатров, расположенных вокруг небольшого водоема. Странно, но здесь ничто не указывало на прошедшую песчаную бурю. Под ногами шелестела трава, а окружали этот крошечный оазис настоящие высокие деревья. Между шатрами горели костры, около них стояли жители пустыни, и мне показалось, что они ждали именно нас. Солдаты расположились на траве, прямо возле шатров. Я вручил поводья коня какому-то мужчине, знаками попытавшись пояснить, что делаю ему подарок. Местный житель обрадовался и повел животное к колодцу. А ко мне подошел Тевелин-баба.
      Старик долго смотрел мне в глаза, так, что даже не по себе стало. Потом, кивнув, словно увидел что-то важное, указал на самый высокий в селении шатер, расшитый какими-то узорами, которые в свете костров я толком не рассмотрел. Войдя, я застал там Дрианна и Салима, которые сидели на полу, поджав под себя ноги, и что-то пили из маленьких глубоких мисочек. Я опустился рядом, мне тут же сунули такую же посудину. Глотнув, ощутил аромат какого-то травяного напитка, похожего на чай. Проводник блаженствовал, не забывая даже в сидячем положении кланяться старику, выражая ему свое почтение. На лице Дрианна пребывало удивленное выражение, парень явно не понимал, почему именно он удостоился чести быть приглашенным в дом главы затана.
      - Айшет! - негромко произнес старик.
      Тяжелая штора, отгораживавшая гостевое помещение от другой половины, видимо, спальной, отодвинулась, и нашим глазам предстала юная девушка. Невысокая, тоненькая, смуглая и большеглазая, она напоминала лань, или газель, так трепетны и грациозны были все ее движения. Черные волосы были заплетены в четыре длинные косицы, маленькую головку венчала плоская шапочка с нашитыми по краю золотым монетками, которые, сталкиваясь, звенели при каждом шаге. Одета девушка была в длинную, до колен, свободную рубаху с вышивкой по вороту и широкие шальвары. Изящные ножки обуты в мягкие красные сапоги.
      - Дочь Тевелин-баба, Айшет, - представил Салим, видимо, приглашенный сюда в качестве переводчика.
      Мы с Дрианном поднялись и отвесили девушке поклоны. Айшет, видимо, не привыкшая к таким проявлениям галантности, слегка смутилась и прикусила алую губку, скрывая лукавую улыбку. По знаку старика, она поставила перед нами блюда с угощением.
      - Айшет - значит, цвэток пустыни, - просветил нас Салим.
      Вот уже много дней оторванный от дома, истосковавшийся по женщине, я не мог отвести глаз от изящной фигурки и милого личика девушки. Она же простодушно, без всякой тени кокетства, свойственного дамам нашей просвещенной страны, отвечала мне взглядом, полным искреннего интереса. Маг, напротив, старался не поднимать на Айшет глаз, чем вызвал во мне новую волну подозрений. Ну, как хотите, ненормально это, когда молодой здоровый парень чурается общества красивой девушки!
      Хозяин что-то проговорил, и проводник, голосом, полным скорби, перевел:
      - У Тевелин-баба еще три сына, но ни один не унаследовал дара шаманства. Разговаривать с духами предков может только Айшет. Она отметила свою двадцатую весну, и теперь помогает отцу.
      Надо же, такая юная, хрупкая, и вдруг - шаманка. Между тем девушка, "накрыв на стол", если можно так выразиться, учитывая, что сидели мы на полу, скрылась за шторой. Я ел что-то, несомненно, вкусное, но все мои мысли были заняты Айшет, и взгляд все время упирался в разделявшую нас занавеску.
      После ужина мы откланялись, поблагодарили хозяина за гостеприимство и вышли наружу. Рота, которую местные жители, видимо, щедро угостили, живописно развалилась, похрапывая, прямо посреди затана. Между домами прохаживались часовые. Я улегся под стенкой шатра Тевелин-бабы и, завернувшись в плащ, стал ожидать прихода Бродяги. Очень хотелось знать, выполнит ли демон свое обещание обучить меня магии всерьез и надолго? Но перед глазами все равно стояла Айшет. Поэтому я не удивился, когда из дремы меня вернуло именно ее нежное прикосновение. Девушка сидела передо мной на корточках и с любопытством рассматривала мое лицо. Увидев, что я открыл глаза, она улыбнулась и потянула меня за рукав. Заинтригованный, я пошел вслед за ней. На окраине затана она подвела меня к маленькому, самому последнему, шатру, отдернула полог и зашла внутрь. Вскоре оттуда показалась ее маленькая ручка, поманившая за собой. Я вошел. В шатре, кроме нас, никого не было. Пол был застелен мягкими коврами и пушистыми шкурами.
      Айшет стояла передо мной - маленькая, робкая, и в то же время полная какой-то страстной решимости. Подняла руку к моему лицу и осторожно провела кончиками пальцев по щеке, потом вдруг, словно чего-то испугавшись, отдернула ладонь. Истомившееся тело тут же откликнулось на эту мимолетную ласку. Не играй со мной, девочка!
      Она не играла…
      А потом была наша с ней ночь, первая и последняя, единственная. Когда стерты были все грани, запреты и различия.
      Просто мужчина и женщина, две случайно столкнувшиеся песчинки вселенской пустыни. Ее волосы пахли костром, и вся она была, словно крохотный язычок пламени - гибкая, трепетная и обжигающая. Я целовал ее соленые от слез губы так, словно она была последней в мире женщиной. Всю свою силу, всю разрывающую меня страсть, все, на что был способен, я положил к ногам этой юной дикарки. Я не знал, что будет со мной завтра, и не обещал ей ничего, даже не говорил, что буду помнить ее. Я просто любил.
      Айшет, маленький хрупкий цветок пустыни, качающийся в ладонях судьбы…

       - Как я понимаю, все остается на прежнем уровне?
       - Мой господин, подождите еще несколько дней. Скоро подействует порча.
       - Ты слишком надеешься на нее.
       - Увы, сегодня я бессилен: бастард находится под покровительством самого могущественного шамана пустыни.
       - По моим наблюдениям, ты вообще в последнее время слишком часто бываешь бессилен.
       - Но…
       - Не нужно оправданий. Срок назначен, и у тебя осталось шесть дней. Не добавляй мне разочарований, вокруг и так сплошные неудачи.
       - Что-то случилось, мой господин?
       - Да что могло случиться? Девчонка как всегда проявляет неуступчивость.
       - А если прибегнуть к чарам?
       - Я уже говорил тебе, что не собираюсь нарушать Обет. И вообще, поменьше суйся не в свое дело, а лучше выполни порученную работу!
       - Слушаюсь, мой господин…

* * *

      Я проснулся под открытым небом. Шатер загадочным образом исчез, а Айшет нигде не было видно. О прошедшей ночи напоминала только маленькая монетка, упавшая с ее шапочки. Я поднял украшение, собираясь вернуть хозяйке, и положил в карман. Мимо меня ходили, собираясь в дорогу, воины: покупали провизию у местных жителей, наполняли водой бурдюки. Благодарение златокудрой Нее, кажется, никто из них не видел, как ночью мы с девушкой вдвоем шли через затан. Я не хотел, чтобы Айшет стала мишенью для грубых соленых шуточек, пусть даже произнесенных далеко от моих ушей. Ко мне подошел Хамар.
      - Ну что, лейтенант, трогаемся?
      Несмотря на изможденный вид, капрал уже твердо стоял на ногах.
      - А ты идти-то сможешь? - спросил его я. - Как раны? Давай осмотрю.
      - Все нормально, - усмехнулся он. - Мы, ветераны, живучие.
      - Стройся! - скомандовал я.
      Честно говоря, медлил до последнего, надеясь, что увижу Айшет. Хотелось попрощаться с девушкой, в последний раз посмотреть в ее газельи глаза. Но вместо нее из шатра вышел ее отец. Он положил руку на мое плечо, внимательно всмотрелся в лицо. Под этим взглядом я почувствовал себя неловко. В самом деле, человек нашу роту из-под песка вытащил, дал пристанище на ночь, обогрел, накормил. А я отблагодарил его тем, что девчонку испортил! Что сказать Тевелин-бабе, я не знал, в горле пересохло. Следовало, наверное, произнести какие-то слова признательности и поклониться, что ли. Но дело осложнялось тем, что во мне поселилась твердая уверенность: старик знает, что произошло ночью между мной и Айшет. Непонятно, с чего я это взял, просто чувствовал. И что самое странное, я не видел в его глазах осуждения или злобы. Он что-то проговорил, не отпуская моего плеча. Вездесущий Салим перевел:
      - Тевелин-баба говорит: оставайся! Говорит: будь его сыном!
      Это было так неожиданно, что я разинул рот от удивления. Старик продолжал говорить, Салим - переводить:
      - Возьми Айшет в жены. Она молодая, сильная, сладкая (по-моему, последнее проводник добавил от себя). Родит тебе сына, да!
      Полог шатра еле заметно шевельнулся, и я понял, что за ним скрывается Айшет. Стоит, наверное, боясь дышать, и ждет, как решится ее судьба. Прости меня, милая. Я себе не хозяин, и не могу остаться с тобой. А даже если бы мог…и тогда бы не остался. Слишком здесь все чужое, враждебное, слишком мы с тобой разные.
      Все это время Тевелин-баба сверлил взглядом мои зрачки. Когда я собрался было ответить ему отказом и начал уже подбирать в уме подходящие для этого слова, старик вдруг отпустил мое плечо. Он повернулся и, не дожидаясь ответа, скрылся в шатре.
      - Ты что? Ты как?! - от потрясения Салим даже начал заикаться. - Тевелин-баба - балшой шаман!
      Проводник изо всех сил пытался донести до меня, насколько велик и могущественен старейшина затана, и какое это счастье - породниться с таким человеком. Не слушая его причитаний, я вслед за ротой двинулся к выходу из селения. Вдруг ощутил как будто легкое прикосновение, которое заставило меня остановиться и обернуться. Между двумя шатрами стояла Айшет и смотрела на меня. Наши взгляды встретились, и я не в силах был оторваться от ее горящих и в то же время бесконечно печальных черных глаз. Что-то было такое в ней, в этой девочке-шаманке, что не позволяло считать ее просто мимолетным дорожным приключением. Что-то волнующее, непонятное, пугающее, древнее, как сама земля. Меня с новой силой потянуло к ней. Нет, я ни на секунду не изменил своего решения, просто хотел в последний раз поцеловать ее, прижать к себе это гибкое пламенное тело… Она медленно, еле заметно покачала головой, потом кивнула: уходи…
      Я ушел, унося на себе ее долгий прощальный взгляд.
      Крохотный оазис остался позади, вокруг снова расстилалась пустыня, бескрайняя и бесстрастная. После отдыха в затане солдаты шли бодро, даже перебрасывались шуточками. Дрианн, как всегда, плелся рядом со мной, вслух проводя сравнительную характеристику шаманства и Светлой магии. Причем поражало то, что в его познаниях зияли громадные пробелы, заметные даже такому неучу как я. Мастер Триммлер затеял рассказывать Доббу гномий анекдот, очень длинный и запутанный. Капрал, внимавший другу с доброжелательным интересом, в конце даже немного посмеялся, из вежливости. И, как оказалось, напрасно: мастер Триммлер оскорбленно вопросил, что, собственно, забавного нашел Добб в печальной древней легенде горного народа. Видимо, он вкладывал в слово "анекдот" какой-то другой, неведомый нам смысл. При этом Лютый, как всегда, презрительно скривился, заставив меня в очередной раз задуматься о причинах его подчеркнутой нетерпимости к представителям других рас. Хамар держался хорошо, хотя видно было, что раны беспокоят его. Время от времени он болезненно морщился и прикусывал кончик длинного уса. Салим, оскорбленный моим отказом остаться в затане так, словно это он сам был невестой, что-то без конца бурчал себе под нос. И перестал злобно коситься лишь после ласкового вопроса: не хочет ли он быть превращенным в скорпиона? Конечно, это был блеф чистой воды, я лично не знаю мага, способного произвести такую метаморфозу. Но проводник утух и постарался держаться от меня подальше.
      В середине дня остановились на привал. Воины с облегчением попадали на песок, вытащили сухари, купленное в затане вяленое мясо, и принялись за обед. Попивая воду из фляги, я краем глаза заметил, как Лютый встал и отправился за высокий бархан. Сначала я не придал этому значения: ну, пошел человек, понятно, за какой нуждой. А если учитывать его манеру держаться в стороне от остальных, то и неудивительно, что компанию Ом с собой не взял. Но шло время, а он все не возвращался. Это насторожило меня, и заставило всколыхнуться старые подозрения. А что, если готовит очередное нападение? Вдруг сейчас навстречу мне ринется новая Темная волшба? Захваченный желанием разоблачить наконец в Оме врага, я прислушался: обратной тяги не было. Потом, стараясь не привлекать ничьего внимания, двинулся туда, где он скрылся. Может, кто-то и заметил мои маневры, да тоже списал на нужду.
      Однако за барханом Лютого не оказалось. Очень удивившись этому обстоятельству, я принялся озираться по сторонам и вскоре заметил вдали две удаляющиеся человеческие фигуры, одна из которых, несомненно, принадлежала Ому. А вот вторая была определенно женской. Причем девушка, кем бы она ни была, убегала от Лютого, а тот, настигая, был всего в шаге от нее. Во мне поднялась злоба: ну, это уж слишком! Пусть он гоблинов презирает, троллей ненавидит, но гонять по пустыне нормальную человеческую женщину - это просто скотство последнее! Следующая мысль обдала холодным, несмотря на палящее солнце, потом. А вдруг это… Айшет? Что сделает с ней Лютый, когда догонит? Да уж, как говорится, "проклятая неизвестность"… зачем может мужик за женщиной бегать? Я зарычал от гнева, выхватил меч и, более не утруждаясь размышлениями, ринулся вдогонку. А поразмыслить-то следовало бы. Например, с чего бы это Айшет вдруг оказалась так далеко от затана, да еще и одна?
      Видимо, бешенство подхлестнуло меня, потому что вскоре я значительно сократил расстояние между собой и ими. И тогда убедился, что женщина, убегающая от Лютого, точно не Айшет. Это стало понятно уже на расстоянии фихта. Я немного замедлился и принялся решать: а не оставить ли мне парня в покое? Вдруг эта девица, так сказать, убегает по согласию? Между тем парочка обогнула бархан и скрылась за ним. Все же появление одинокой дамочки среди песков внушало мне сильные подозрения, и я отправился следом.
      Теперь от роты нас отделяло не меньше майла, а я все никак не мог догнать Лютого и его пассию. Женщина ловко петляла между барханами, Ом бежал за ней, а я, как одержимая любопытством старая дева, со стороны наблюдал за этими дурацкими игрищами. Пот лил с меня рекой, дыхание сбивалось, барханы приходилось преодолевать чуть ли не на четвереньках, и в голову закрадывалась мыслишка: а не плюнуть ли на все это? Пусть Лютый сам разбирается со своими страстишками. Но какое-то предчувствие гнало и гнало меня вперед. Почти потеряв надежду настигнуть парочку, я попытался крикнуть. Тщетно, из пересохшего горла вырвалось слабое кукареканье, не привлекшее внимания ни Ома, ни предмета его вожделения. Наконец они почему-то остановились, причем, что делал Лютый, я так и не понял. Мне показалось, что он упал, а женщина опустилась рядом, полностью загородив его от меня. Спотыкаясь и проклиная всех капралов на свете, я скатился с очередной кучи песка и из последних сил припустил к ним. Почему-то во мне росла убежденность: там происходит совсем не то, о чем можно подумать, глядя со стороны.
      Амулет на груди вдруг раскалился, обжигая кожу. Значит, женщина - дух? Хм, судя по виду сзади, для призрака она слишком… плотная. Наконец я приблизился на расстояние пары локтей и сумел оценить происходящее. Ом почему-то закопался в песок по пояс, отчаянно отмахиваясь стилетом от фигуристой дамы, которая пыталась его обнять. Шея Лютого была окровавлена, лицо покрыто зеленоватой бледностью. Увидев меня, он прохрипел:
      - Уходи, лейтенант!
      Женщина обернулась, на время позабыв о Лютом, который медленно, но верно погружался в песок. Облизнув покрытые кровью губы, красотка двинулась ко мне. Пышные формы, едва прикрытые двумя узкими полосками ткани, соблазнительно колыхались при каждом шаге. В такт им подрагивали тугие кольца черных кудрей. Девушка была бы очень красива, если бы не белоснежные клыки, резко выдающиеся из-под кроваво-красных губ. Вампир? Чепуха, это сказки! И потом, почему днем, при свете солнца? Я нечаянно посмотрел в черные, бездонные глаза, и пропал. Несмотря на явственную угрозу, исходившую от женщины, и на отчаянное положение, в котором оказался Лютый, я ощутил, как во мне просыпается дикое, звериное желание. Поняв это, девица торжествующе улыбнулась и раскинула руки, приглашая меня в объятия. Могучий бюст призывно содрогнулся. Именно это обстоятельство отвлекло меня и заставило оторваться от омута ее глаз. Я словно очнулся и ощутил пульсацию, исходящую от Честного. Видя, что добыча готова вырваться из силков, дамочка разочарованно зашипела и совершила резкий прыжок в мою сторону. По какому-то наитию, я отскочил вбок и взмахнул мечом. Честный ровно и аккуратно снес твари голову. Сделав еще несколько шагов по песку, тело женщины упало и задымилось. Не став досматривать, что произойдет с ним дальше, я кинулся к Лютому, который завяз уже по грудь. Рассудив, что зыбучий песок - это примерно то же, что и болото, я свалился на живот и подполз к Ому. Затем ухватил его за рубаху и изо всех сил потянул на себя. Ткань, почему-то располосованная на груди и плечах, затрещала, но выдержала. Однако песок держал капрала намертво.
      - Оставь, лейтенант, - обморочно просипел Лютый, даже не пытаясь мне помочь.
      - Ага, сейчас прямо! - отозвался я, прикидывая, что еще можно предпринять.
      Видимо, мерзкая баба успела все-таки прокусить шею Ома, потому что по ней стекала тонкая струйка крови. Вскоре Лютый погрузился в песок по плечи, и оттуда торчала только белобрысая голова с нелепо поднятыми руками, правая из которых зажимала стилет. Ну, понятно, побежал за красоткой, и провалился сразу по пояс, меч, естественно, уже не вытащить было, сумел добраться только до стилета. Впрочем, скорее всего, он был где-то под рукой. Тут-то и пригодилась его богатая шевелюра. Поняв, что без магии здесь не обойтись, я левой рукой крепко вцепился в его волосы, а правой начал спешно рисовать фигуру заклинания. Простите меня, дядя Ге и Бродяга… Некогда мне концентрироваться и сосредотачиваться. Что выйдет, то выйдет, лишь бы земля откликнулась. Она не подвела, и сразу после активирующей фразы вокруг Лютого закрутилась воронка, почти целиком затянув его внутрь. Потом песок взметнулся фонтаном, выплюнув из себя злосчастного капрала. Так и не отпустив его волосы, я вместе с ним закувыркался по дрожащей поверхности песка. Заклинание "Извержения" сработало. Я немного отдохнул, пришел в себя и с трудом разжал пальцы левой руки. Ом лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал.
      Я проковылял к тому месту, где Лютый чуть не распрощался с жизнью. Песок как песок, наступишь и не поймешь, что случилось. Отыскав тело прелестницы, которое почему-то превратилось в жалкую обугленную тушку, я зашвырнул его в желтую трясину. Мало ли… По поверхности пробежали волны, и образовавшаяся воронка с удовольствием сожрала угощение. Чернокудрую голову я топить не стал, а водрузил ее на краю опасной территории. Была у меня одна идея…
      Вернувшись к Лютому, я обнаружил, что он раскрыл глаза и отрешенно смотрит в выгоревшее небо. Рана на шее все еще сочилась кровью, на черной ткани рубахи тоже выступили влажные пятна, в прорехах видны были красные полосы - видимо, стерва, кто бы она ни была, подрала еще и грудь, и плечи Ома.
      - Почему ты меня не бросил? - вдруг сердито спросил капрал.
      Вопрос показался мне до того глупым, что я оставил его без внимания, просто молча принялся задирать на Лютом рубаху. Тот вдруг возмущено взбрыкнул, словно я покушался на его девичью честь, и чуть не поранил меня стилетом, который так и не выпустил из руки. Правда, выпад получился слабым, видно, укус твари лишил Ома доброй части сил. Но кое-чего он добился: я вдруг ощутил жуткую злобу. Это, значит, я за ним бегаю по пустыне, спасаю невесть от кого, выдергиваю из зыбучего песка… А теперь, когда хочу еще и раны осмотреть, этот кретин тычет в меня своей зубочисткой! Взревев, я двинул капрала справа по физиономии, и тот затих. По крайней мере, в ближайшие минут десять спокойствие обеспечено. Я стянул с него рубаху: на груди красовались глубокие кровавые полосы. Видимо, когтями прошлась… Ничего. Так, плечи… та же картина. А это что, боги всеблагие?!
      На правом плече Лютого парил гордый ястреб, сжимая в когтях… кривоватую букву. У. Знак ублюдка, самое страшное клеймо, которым метят в империи полукровок…
      - Что, доволен? - в слабом голосе Ома было столько злобы и ненависти, что я невольно дернулся. - Теперь ты знаешь… чего ж не плюнешь?
      - Капрал седьмого десятка Ом Лютый! - стараясь говорить как можно жестче, ответил я. - Отставить истерику! Не мешать командиру оказывать первую помощь!
      Вытряхнув из его рубахи песчинки, я отодрал от подола полосу ткани и приложил к шее Лютого.
      - Зажимай!
      Затем, несмотря на вялое сопротивление, снова облачил его в одежину и поддернул подмышки вверх.
      - Вставай. Идти сможешь?
      - Могу! - запальчиво заявил он.
      Но явно погорячился. Ноги у Лютого подгибались, двигался он на манер мертвецки пьяного: его заносило то вправо, то влево, а пару раз он втыкался головой в песок. Пришлось подставить ему плечо и ковылять в обнимку. Сначала Ом пытался вырваться, награждая вашего покорного слугу различными нелестными характеристиками, самой мягкой из которых была "упырь недоделанный" (что меня, кстати, поразило до глубины души: разве такие бывают?) Но потом перестал дергаться, видно, смирился с моим неоправданным желанием спасти его жизнь, и даже пошел ровнее. Из-под тряпицы, которую Лютый прижимал к шее, до сих пор текла кровь, и это меня сильно беспокоило. Но я успокаивал себя тем, что, добравшись до роты, а значит, и до своего мешка, сумею что-нибудь предпринять.
      Мы брели так уже очень долго, слишком долго, как мне показалось. Начинали тревожить смутные сомнения: а почему нас, собственно, никто не ищет? В правильном ли направлении мы двигаемся? Ом был не в состоянии замечать окружающий пейзаж, а я никогда не отличался хорошей способностью ориентироваться на местности. Да и какие там особые ориентиры? Барханы-то все одинаковые. По самым скромным прикидкам, мы находились в пути уже два часа. Лютый все больше обвисал на моем плече, задыхался и снова начал требовать, чтобы я его бросил. После очередного воззвания я так и сделал. А сам присел рядом.
      - Передохнем немного, и вперед…
      Его настроение мне не нравилось. Ом воззрился на меня каким-то странным взглядом, долго смотрел, потом спросил:
      - Ты почему клеймо оставил? Мастер Брохен наверняка предлагал избавиться…
      Почему? А Луг его знает, почему… И, вроде не к месту, вспомнилось…
      …Постепенно дядюшка взялся за мое обучение: сначала поручал мне мыть колбы и реторты в лаборатории, просил подать то или иное вещество, терпеливо поясняя при этом, для чего оно применяется. Потом научил читать и писать. Моей азбукой стала книга наговоров. К семи годам я уже умел составлять простенькие зелья, вроде притирания от веснушек, или микстуры от кашля, и знал несколько десятков элементарных заклинаний.
      Нельзя сказать, чтобы я учился с большой охотой, полностью посвятить себя магии мне мешал непоседливый нрав. Но дядя Ге не унывал, частенько повторяя: "Ты еще станешь великим волшебником, Рик! Вот ей же ей, помяни мое слово!" Уж не знаю, на чем зиждилась его уверенность, но здесь старый мошенник ошибся. Могущественного колдуна из меня явно не вышло.
      Так или иначе, но дядюшка сумел вложить в мою бесталанную голову еще много чего полезного. Я способен составить почти любое из известных современной магии сложных зелий, могу делать любовный приворот. Теоретически знаю пару сотен заклинаний (правда, исполнять их с необходимой для этого точностью так толком и не научился). И даже знаком, как выяснилось на Южном континенте, с азами боевой магии. Скажете, слишком широкий спектр? Это вы еще дядю Ге не видели! Обычно волшебники, конечно, сосредотачиваются на какой-то одной области, но дражайший дядюшка копает по всем направлениям! Тут вам и зелья, и гадание, создание амулетов и наложение чар на предметы (вроде зеркала Вечной красы, которое я так удачно использовал). К тому же, всегда подозревал, что старик не брезгует демонологией. Что, в сущности, и доказало появление Артфаала.
      Я доставлял престарелому магу немало хлопот: то и дело ввязывался в драки с соседской ребятней. Причем почти всегда выходил победителем - приютская закалка давала о себе знать. Забывал выполнять его поручения, воровал из кабинета мелкие деньги, несколько раз порывался сбежать из дома. Третировал несчастного Бродягу. А когда дяде Ге приходила фантазия провести со мной магическую тренировку, устраивал в его лаборатории настоящий тарарам, словно в ней побывала добрая сотня прыгунков или фаари. Но никогда, повторяю, никогда дядя не опускал рук. Он ни разу не попытался ударить меня, а самое страшное ругательство в его устах было: "тунеядец, никчемный мальчишка!" Самое жестокое наказание - многочасовая магическая тренировка, что, в итоге, должно было пойти на пользу только мне. Правда, не пошло почему-то. Он не демонстрировал явно свою привязанность, не подкупал меня подарками. Просто терпеливо превращал хищного зверька в человека…
      - Наверное, для того чтобы помнить, - честно ответил я Лютому.
      - Помнить что?
      - Кем был и кем стал. Помнить добро.
      - А я - чтобы ненавидеть, - болезненно оскалился Ом.
      Ну что ж, такая точка зрения тоже имеет право на существование. Каждый сам выбирает свой путь.
      - Ты уже догадался, кто я? - спросил Лютый.
      А что тут гадать? Меня и раньше удивляли эти нечеловечески светлые глаза, аристократическая наружность, серебристые волосы. Видно, папенька нашего капрала был эльфом. Отсюда и прическа: наверняка под ней скрываются необычной формы уши. Подтверждая мою догадку, Ом отодвинул шаджаб и откинул блестящую прядь. Ну… бывает хуже, конечно. Уши, почти нормальные, вполне средней величины, были только слегка заострены на концах.
      - Моя мать была эльфийкой, - сообщил Лютый.
      О-о, это серьезно… Обычно случается наоборот. Первозданные-мужчины охотно идут на связь с человеческими дочерьми. Думаю, обладая нашими женщинами, они лишний раз доказывают себе свою неотразимость. А вот чтобы гордая эльфийка связалась с человеком… Кем же он должен быть?
      - Он был никем, - словно подслушав мои мысли, сказал Ом. - Так, молодой маг, бедный, неродовитый. И некрасивый к тому же. Зато мама была красавица.
      Слово "мама" он выговорил с особой нежностью, удивившей меня. Я не собирался лезть к нему в душу, но, видно, Лютому пришла охота исповедаться. Пришлось слушать. Кстати, интересно было.
      - Ее звали Кай'Анилаир.
      Ого! Поднапрягшись, я вспомнил все, что вдолбил мне дядя Ге об эльфийских домах. Выходило, матушка Ома была из Дома Жемчужного тумана - то есть, принадлежала к правящему роду. Это у них перед именем ставится приставка Кай.
      - А мое полное имя - Кай'Омлютаир.
      Ну да, что в переводе означает - любимый сын из рода Кай, парень же сократил всю эту красотищу до прозвища - Ом Лютый. А я-то гадал, что за честное имя такое? Между тем, капрал, даже не потрудившись удостовериться, слушаю ли я, продолжал:
      - Мамина семья приехала по приглашению императора на праздник Весеннего пробуждения. Отец, - он выплюнул это слово, брезгливо, как нечто омерзительное, застрявшее в горле, - показывал фокусы на площади. Не знаю, что было дальше, и как это произошло. Не интересовался. Но мама влюбилась в него. Ее родители остались в Виндоре для официальной встречи с императором. Мама сбежала.
      Все же этот самый неизвестный отец, наверное, был необыкновенным человеком, если его, неродовитого, некрасивого и небогатого полюбила дочь правящего эльфийского рода. Чем-то он сумел привлечь прелестную Первозданную. Хотя… любовь - штука сама по себе загадочная.
      - Она прожила с ним шесть лет, а потом у него появилась возможность сделать карьеру в Совете магов.
      Ну, такое дураку не предложат. Если, конечно, за его спиной не стоит могущественный имперский клан с мешком денег наперевес. Значит, папаша Лютого был по крайней мере талантливым чародеем.
      - Но сожительство с эльфийкой могло помешать его планам. И он выгнал нас, когда мне было пять лет.
      Да, так оно и бывает. Имперский маг должен быть благонадежен как дубовый комод и чист, как жрец после бани, а связи с существами из других рас говорят о его подозрительных наклонностях. Хотя глупо ведь, глупо! Нет бы наоборот, налаживать отношения хоть с теми же с эльфами путем смешанных браков! Ну, что поделаешь, таковы наши реалии…
      Лютый меж тем распалился не на шутку. Глаза побелели от ненависти, губы сжались в бледную нитку.
      - Она молила его о пощаде, моя мама - гордая, неприступная, прекрасная, как белая лилия! Но он остался глух к ее слезам.
      Силен мужик! Дерьмо, ничего не скажешь… Не знаю, что там у него с эльфийкой вышло, но хоть бы сына пожалел. Хотя кто будет думать о бастарде-полукровке, когда на горизонте неугасимой звездой маячит служба в Совете магов?
      - Она вернулась в Аллирил, - уже почти кричал Ом. - Вернулась к своим родителям, убитая, раздавленная, уничтоженная, живущая лишь потому, что ее держала любовь ко мне!
      Он выдохнул, закрыл глаза и еле слышно закончил:
      - Они судили ее. И приговорили к смерти за измену роду. Ее родители - мои бабка с дедом - присутствовали на экзекуции, дед сам дал знак к исполнению казни.
      Да, чистота рода для эльфов - предмет первостепенной важности. В принципе, судя по их стихам и песням, с коими меня в свое время знакомил тот же дядя Ге, Первозданные смотрят сквозь пальцы на супружескую измену, потерю невинности до брака, и прочие маленькие неприятности, подстерегающие каждую девицу или даму. Если она хотя бы чуть красивее гоблина, разумеется. Такие взгляды эльфов легко объяснить: они живут непозволительно долго. Вы сами попробуйте хранить верность дражайшей половине на протяжении без малого тысячи лет! Может быть, под благословенным небом Аматы и живут женщины, достойные такой жертвы, но я их пока не встречал. Но вот чего Белоглазые не прощают своим дамам, так это грехопадения с представителями низших, по их мнению, рас. То есть, можно сказать, с людьми (не думаю, что кто-нибудь из них опустился бы до любви с гномом, троллем, орком или гоблином - саймары не в счет, у них там что-то по-другому устроено, икру мечут, что ли?) Опять же, мужчинам - можно, если не кричать об этом на каждом углу. Ну, а чтобы девица, да из правящего рода, да еще и ребеночка прижила… Странно, что они не избавились от плода преступной страсти.
      - Не знаю, что ими двигало, но они не убили меня, - Лютый опять будто угадал, о чем я думаю. - Отвезли в Виндор и сдали в воспитательный дом для полукровок.
      Капрал надолго замолчал, будто вспоминая прошлое. Я тоже не подавал голоса. Страшное место… правда, страшное. По сравнению с детством Ома, мое - просто сплошное веселье и игра на цветущей лужайке. Полукровки, как правило это, опять же, наполовину эльфы, считаются позором для обеих сторон. Из дома для ублюдков в лучшем случае можно попасть в бродячую труппу. Хозяева таких театриков высоко ценят природную красоту эльфов и их звериную грацию. Из них получаются отличные канатоходцы, метатели ножей, из девочек - танцовщицы (впрочем, как и, главное, до какой степени, используются красивые девочки, лучше и не вспоминать). Если совсем не повезет, можно угодить в университет. В тайные лаборатории, разумеется. Для опытов. Так что Лютый еще легко отделался. Хотя я понимаю, конечно: до пяти лет рос рядом с матерью, любимый, обласканный. А потом все так неладно повернулось. Мне в голову пришла мысль, дикая, но показавшаяся совершенно логичной:
      - А твой отец?
      - Что отец? - очнулся Ом.
      - Ты убил его?
      Лютый горько рассмеялся.
      - А я разве не сказал? Ах да, я же забыл самое главное! Он теперь могущественный маг, один из столпов империи. Защита у него не хуже, чем у самого императора.
      Да неужели Вериллий? По крайней мере, описание подходит. Разумеется, я не стал спрашивать об этом. А Ом вдруг добавил:
      - Помнишь, я говорил тебе, что не умею колдовать? Это правда. На мне Проклятие крови.
      Да уж… натерпелся парень. Печально известное эльфийское родовое проклятие отнимает всякие магические способности. Наложить его могут лишь ближайшие кровные родственники. Я вопросительно посмотрел на капрала. Тот кивнул.
      - Бабка.
      Ну, все понятно, в общем. Разумеется, непогрешимость правящего рода - прежде всего. От дочери, покрывшей семью позором, избавились, а представителя побочной ветви просто обезвредили, лишив его возможности применять магию. А ведь, не будь проклятия, Лютый мог бы стать величайшим магом всей Аматы! Батюшка у него, видно, талантливый человек, хоть и урод. А уж о возможностях Первозданных из Дома Жемчужного тумана легенды слагаются! Могу себе представить, какую "жгучую благодарность" испытывает Ом к своим драгоценным родственничкам! Я впервые в жизни возблагодарил Луга за то, что не знаю имен своих родителей. Ненавидеть некого.
      Лютый поднял на меня больные, воспаленные глаза. Рассиживаться было некогда, над пустыней сгущались тени. Скоро призраки появятся… а в таком состоянии Ом неизвестно какую реакцию мог выдать. Я встал и подхватил его:
      - Пошли, капрал. Раньше выйдем - раньше полегчает.
      Не тут-то было. После своей печальной исповеди полукровка твердо вознамерился отдать Лугу душу. Хотя на что Лугу такая озлобленная душа? На повышенных тонах Ом потребовал, чтобы я оставил его помирать спокойно, а сам шел своей дорогой. Ну, тут я ему был не помощник. У него свои счеты с судьбой, у меня свои. Пришлось опять вырубить и взвалить на плечи его обмякшее тело. Идти, понятно, стало вдвойне тяжелей. А тут и призраки подоспели:
      - Умри… умри… умри…
      - Дай… дай… дай…
      - Отец… отец…
      И все в таком духе. Амулет потеплел, а я шел и тихо радовался, что Лютый всего этого не слышит. Сам я с этакой ношей на спине бегать по пустыне за прозрачным хороводом не мог, да и призывы эти уже приелись. Так что, когда один из призраков вдруг отчетливо произнес:
      - Слава Лугу, вы живы, Рик! - я не сразу даже обратил внимание.
      Передо мной стоял Дрианн. Перепуганный, глаза бешеные, но ничего, держался.
      - Он здесь!
      К нам подбежали Зарайя и Бил. Приняли на свои плечи висящего без чувств Лютого.
      - Что, тоже Дэви покусала?
      Так вот, оказывается, что это за тварь была… Я поплелся вслед за капралами туда, где в вечерней синеве взблескивали далекие всполохи костра.
      - А у нас-то что творилось! - на ходу рассказывал Зарайя. - Как вы исчезли - мы не заметили. Спохватились, на поиски собрались, а тут… Дэви этих - целая рота! Налетели - и давай телесами трясти! Солдаты за ними, как кобели! Разбежались, кто куда…
      - Что, все? - ужаснулся я.
      - Не, - гордо произнес Бил, демонстрируя деревянный кружок. - У кого амулеты были, те первое время сдерживались. А уж потом увидели, что это за бабы такие, и что они творят.
      - Но какие красивые - мечтательно протянул Дрианн.
      Ясно, у этого все красивые: и тролли, и гоблины, и нечисть всякая.
      - Мастер Триммлер молодец, - одобрил Зарайя. - Вскочил - и ну топором махать. Машет и орет: "Бошки им рубите!" С десяток, наверное, перекрошил. Потом и мы подтянулись…
      - А потом пошли солдат собирать, - вздохнул Бил. - Двоих гадюки насмерть высосали.
      - Капралы все целы?
      - Живы, да не целы. Добба, Сайма и Флиннела хорошо покусали, Йоку грудь расцарапали, Эцони ухо чуть не отгрызли… Эх… Ну, ничего, гном их всех живо подлечил, - повеселел Зарайя.
      У костра мастер Триммлер пользовал увечных. Вокруг него расположилось десятка два воинов разной степени покусанности. Были среди них и капралы, вполне живые и даже веселые.
      - Клади сюда! - деловито распорядился гном, раскаливая на огне лезвие широкого ножа. - Они, Дэви эти, видимо, при укусе что-то в ранку впрыскивают. Слюна у них ядовитая, вот кровь и не останавливается. Похоже на укус тоннельного упыря.Нас с детства учат, как в таких случаях поступать. Этот вот много крови потерял…
      Мастер Триммлер приложил раскаленный нож к ране на шее Ома. Раздалось мерзкое шипение, запахло горелым мясом. Я отвернулся, разыскал свой мешок и вытащил банку с заживляющей мазью. Ее оставалось совсем немного. Эх, мне бы лабораторию сейчас! Я бы ведро этого зелья наделал.
      Так мы с гномом на пару и занимались целительством.
      - Мастер Триммлер, - спросил я, обрабатывая царапины последнего страждущего, - а что, вы сами-то… совсем не захотели… Дэви этих?
      - Ха! - фыркнул тот. - Что я, титек не видел, что ли? У нас в Гольтенвейер все бабы ядреные!
      В душе позавидовав горному народу, я отправился спать. Впрочем, думаю, дело обстояло гораздо проще: гномы обладают меньшей чувствительностью к магии, во всяком случае, нужно нечто большее, чем такие вот примитивные чары, чтобы сбить их с толку. Сил хватило лишь на то, чтобы выбрать удобный барханчик и завернуться в плащ. Закрыв глаза, я с наслаждением приготовился провалиться в сон. Лагерь постепенно затихал, задремывал и я… Но ненадолго! Вы угадали, конечно, это была она, проклятая… обратная тяга. Я вскочил на ноги, озираясь в поисках кайлара. Тянуло явно от костра, где сидели Давин и Зарайя, добровольно вызвавшиеся постоять на часах. Впрочем, рассмотреть, кто из них колдует, я не успел: под ноги шмыгнуло что-то, чернее самой ночи, и обвилось вокруг сапога. Тут же откуда-то из воздуха, шипя, сверзился Бродяга и сцепился с тенью, по форме похожей на змею. Оторвав ее от моей ноги, он покатился с ней в обнимку по песку, и похоже, перевес был не на стороне демона. Я соорудил первое, что пришло в голову. По странной случайности, это была "Утренняя роса". Что к чему? Сам не понял. Над дерущимися повисло крохотное жемчужное облачко, вскоре рассыпавшееся перламутром капель. Удивительно, но змея исчезла.
      - Интуитивно сработано, барон, - отряхиваясь, то ли похвалил, то ли упрекнул Артфаал. - Что не выносит заклятие Змеи-сухотки, так это воду.
      Но я уже не слушал его, а несся к костру, предвкушая момент истины. Добежал и остановился в отупении: оба часовых - и Давин, и Зарайя - лежали на песке, и, похоже, мирно спали.
      - Сонный морок, - бесшумно подкравшись, вынес свой вердикт лорд Феррли. - М-да, ослабел ваш противник. После "Тени посмертия" - такая банальщина! Но не расслабляйтесь, барон, это ненадолго. Он окрепнет и примется за вас с новыми силами.
      - А вы не боитесь, что он вас увидит? - спросил я.
      Демон снисходительно посмотрел на меня:
      - Он наверняка спит! Швырнул в вас заклятие, и тут же погрузил себя в сон, дабы не подвергнуться разоблачению. Барон, назначайте новых часовых, и пойдемте. Нам необходимо приступать к занятиям.
      - Хорошо, но вы не могли бы прогуляться со мной?
      Не тратя времени на расспросы, демон согласился:
      - Я жду вас во-о-он за тем барханом, - сказал он.
      Растолкав Била и Сайма, ничего толком не объяснив, я отправился туда, где смутно мерцала шкура кота. Меня смущало нападение Дэви, очень уж их поведение напоминало вампиров из сказки. Вдруг завтра укушенные воины сами превратятся в гнусную нежить? Я постарался объяснить свои опасения Артфаалу и попросил его взглянуть на голову убитой мной дамочки.
      - Могу, конечно, - ответствовал он. - Да вам-то что до этого? Зарубите укушенных мечом прямо сейчас, пока спят, да и дело с концом.
      И что у него за мораль такая двойная? Впрочем, на то он и демон. Между тем мой наставник легко трусил впереди, освещая путь ничуть не хуже гоблинского огненного шарика. Мы быстро добрались до того места, где происходило мое сражение с Дэви. Кот подошел к отрубленной голове, брезгливо понюхал:
      - Элементарная сущность, движимая единственным инстинктом - жаждой крови. Нет, опасности для солдат нет, тварь слишком примитивна, чтобы обладать заразными чарами. Разве что поболеют ваши воины пару дней. Как все в этой пустыне… скучно устроено!
      Положим, я так не считал…
      - Пойдемте назад, барон - проговорил лорд Феррли. - По дороге побеседуем.
      Да, у меня накопилось к нему немало вопросов. Один мучил уже давно:
      - Скажите, если Вериллий поклоняется Мраку, а его покровители - сами Высшие демоны, то как же вам удается преодолевать заклятия кайлара?
      - Положим, Высшие хоть и покровители, а лап марать о заклятия не станут. Перепоручают Темным баронам - Средним. Ну, а с ними справиться я пока в силах. Кто они? В большинстве своем бывшие убийцы, лжецы, сластолюбцы… Не забывайте, что я был одним из самых сильных магов своего времени. А отбросив ложную скромность, могу сказать: самым сильным.
      Неудобно было задавать этот вопрос, да очень уж мне было любопытно:
      - Но все же, почему ваша душа оказалась во Мраке?
      Кот задрал хвост трубой и вздыбил шерсть:
      - Женщины… никогда не верьте женщинам, любезный барон. В свое время я сполна отдал дань их обманчивым прелестям. Юные и зрелые, хрупкие и пышные, брюнетки и блондинки, ах, впрочем, и рыжие тоже… Маленькие и высокие, веселые и печальные, нежные и страстные… такие разные. Но их объединяет одно общее свойство: вероломство. Этот сладкий, медленно убивающий яд у них в крови. И соприкасаясь с женщиной, вы неминуемо пьете его, пьете и погибаете, благословляя ту, что отравила вас. Ну, да что я все о себе? Вам ведь тоже это известно, не правда ли?
      Я расценил его последние слова как намек на Айшет и пожал плечами: что-то не заметил никакого вероломства. А кстати…
      - Лорд Феррли, вы что, подглядывали за нами?
      - Луг с вами, милый барон! Что ж я, по-вашему, враг сам себе? Так распаляться… нет. Взглянул одним глазком, позавидовал по-стариковски. Мне-то уж не вкусить ласк юной девы, - он остановился и критически осмотрел себя. - Меня не каждая девица даже погладить согласится. Так что приходится довольствоваться кошками… Но речь не о том. Вы не заподозрили обмана?
      - О чем вы? - я никак не мог взять в толк.
      - Мой дорогой, наивный друг! - фыркнул Артфаал. - Неужели вы подумали, что маленькая Айшет пришла к вам исключительно по своей воле? Да разве не знаете вы, насколько строги нравы в таких затанах?
      - А по чьей еще воле она могла прийти? - возмутился я.
      - Своего почтенного батюшки, конечно! Логика, барон, ло-ги-ка! Наблюдательность, анализ, выводы… Вам ведь сказали: у Тевелин-бабы три сына, и ни один из них не унаследовал отцовского дара. А старик, между прочим, единственный в мире Аматы Заклинатель пустыни, носитель крупиц знаний Древних. А наследника нет! Есть наследница.
      - И что?
      - Да то, что Айшет - единственная надежда Тевелин-бабы. В жаркой пустыне женщины созревают очень рано, среди кочевников принято отдавать девочек замуж в возрасте четырнадцати - пятнадцати лет. Как думаете, почему самая богатая и знатная невеста засиделась в девицах? Да потому что ее опасно было выдавать за простого смертного! Требовался маг, и сильный, чтобы потомство наверняка несло в себе способности хотя бы одного из родителей. А лучше - двоих.
      - Да, но я ведь отказался на ней жениться…
      - Да, но вы ведь сделали ей ребенка, - передразнил мой растерянный тон Артфаал. - Уж простите мою резкость, барон, но вас просто использовали как племенного бычка.
      - Но откуда он знал?…
      - Сколько можно повторять: Тевелин-баба - Заклинатель пустыни! Он заранее просчитал ваше появление, соорудил песчаную бурю, а потом великодушно выручил вас, а заодно всю роту. Между прочим, не сотвори вы купол вместо обычного щита-стенки, все могло сложиться иначе…
      Да уж, зловредный все же народ эти демоны. Ну, кто его за язык тянул? Вроде бы, прошлого не изменишь, да и что мне за дело, по какой причине мне было доставлено несомненное удовольствие? Но нет: какой-то червячок заворочался внутри. Неприятно было думать, что женщина отдалась не из-за порыва страсти, увидев мои богатырские стати, а по расчету, возможно, по принуждению. Может быть, я был ей противен… Нет, что бы ни говорили поборники нравственности, а иметь дело с блудницами гораздо легче. По крайней мере, сразу понятно, чего от тебя ждут. А тут: страсти-мордасти, тоже мне, святая невинность. Ну, и пошла она в таком случае! Только вот…
      - Так думаете, ребенок будет? - уточнил я.
      - Несомненно! Раз Тевелин-баба все это устроил, значит, был уверен в результате. Кстати, он ведь предлагал вам остаться? Что же вы?
      Кот, чрезвычайно довольный собой, галопом припустил вперед, смешно подкидывая задние лапы. Только мне было не до смеха. Луг с ней, с Айшет, если у нее своего ума нет, пусть живет отцовским. Но теперь я буду жить, зная, что где-то растет мой ребенок. Такая же безотцовщина, как я. Конечно, у него будет любящая мать, в этом сомнений нет. И дед знатный… Я скрипнул зубами и решил об этом не думать. Толку-то уже?
      Добравшись до места стоянки, я улегся и блаженно вытянул ноги, мечтая об отдыхе. Размечтался… Артфаал был настроен решительно:
      - А как же наши занятия?
      - Может, завтра? - слабо отбивался я.
      - Завтра при таком вашем рвении может и не наступить!
      Я безнадежно вздохнул и уселся. Кот принялся ходить передо мной взад-вперед.
      - Для начала поговорим о концентрации и разумном использовании вашей магической силы.
      - А что с ними не так?
      - Слишком быстро выдыхаетесь, барон. Такого не должно быть. Видимо, вкладываете в каждое заклятие неоправданно много энергии. А вы должны уметь соотносить траты и потребность в них.
      - Так может, у меня просто сил мало, - попытался защититься я, надеясь, что демон перестанет вредничать, и мы ляжем спать.
      - Судя по утверждению вашего дядюшки… впрочем, я сам посмотрю.
      Бродяга легко вскочил мне на колени, уперся передними лапами в грудь и заглянул в глаза.
      - Благоволите не отводить взгляда, барон.
      Да я и не смог бы. В желтых зенках медленно вращалась черная спираль, уходя в неведомые глубины демонической души. Я чувствовал, что меня затягивает, затягивает… Вдруг кот издал утробный вой и соскочил на песок. Шерсть его стояла дыбом, кончик хвоста нервно подергивался.
      - Мне все ясно…
      - Что именно?
      Лорд Феррли промолчал. Почему-то я вдруг понял, что мой новоявленный наставник ничего не скажет. Но он сказал:
      - Давайте-ка спать, барон… сегодня уже ничего не получится… я должен подумать.
      Я с радостью согласился…
      Под утро, когда в воздухе разлилось первое предчувствие рассвета, меня разбудил неугомонный мастер Триммлер.
      - Подъем, лейтенант! Пора!
      Я потряс тяжелой от недосыпа головой. Железный он, что ли, этот гном? Пришлось вставать. Надо сказать, что большинство воинов выглядели еще более измученными, чем я. Конечно, меня хоть Дэви не покусали. Но тем не менее, целительская деятельность сына гор пошла солдатам на пользу. Добб, Сайм и Флиннел выглядели утомленными и недовольными, но держались. Эцони и Йок вообще смотрелись молодцами. Даже Лютый передумал умирать и твердо стоял на ногах, несмотря на бледность и осунувшиеся щеки. Скорее всего, это объяснялось тем, что в его жилах была половина эльфийской крови. А Первозданные - народ живучий.
      Мы пошли… а впрочем, зачем же я буду повторяться? По пустыне шли, естественно, где же еще? Пейзаж нарисуйте себе сами. Исключительно желтыми красками. Салим как-то уж слишком виновато суетился вокруг колонны, из чего я сделал вывод о его вчерашнем бегстве. Мастер Триммлер очень обрадовался появлению проводника:
      - Что, шваль отвальная, сбежал вчера? А почему ж ты нас не предупредил, кто такие Дэви?
      - Говорыл я! - закрутился тот.
      - Ох, не нравится он мне, - тихо сказал Зарайя. - И вправду, что мешало заранее рассказать? О чем он еще упомянуть забыл? Теперь вот гадай: что впереди будет?
      Долго гадать не пришлось. Потому что впереди зашевелился небольшой бархан, затрясся, расшвыривая в разные стороны песок, и из-под него показались две длинные, тонкие черные штуки, похожие на веревки.
      - Рота, на месте стой! - крикнул я, хотя был совсем не уверен в правильности приказа. Может, наоборот, следовало бежать или отступить? - Цельсь!
      Воины вскинули арбалеты, но вскоре целей стало уже несколько десятков: остальные близлежащие барханы тоже проявили склонность к самостоятельному движению. Салим, что было уже доброй традицией, повалился на колени и что-то запричитал.
      - Эй, вурдалачище! - обратился к нему гном, сопроводив воззвание хорошим пинком. - Чего ты кровь из меня тянешь? Говори быстро: что это еще за звери такие?
      Салим произнес сбивчивую речь, из которой следовало, что нас навестили предвестники Песчаного бога. Вскоре они предстали во всей красе. Ну, если предвестники такие, каков же сам бог? Из песка неторопливо вылезали… тараканы? Скорпионы? Что-то среднее, только вот величиной они были с теленка. Широкое плоское тело покрывал твердый даже на вид блестящий панцирь, под которым шевелилось штук восемь мохнатых выгнутых назад ног. Маленькие круглые головы таращились на нас выпуклыми тусклыми тарелками красных глаз. Впереди извивались длинные тонкие усы, которыми твари то ли обследовали дорогу, то ли пытались зацепить лакомый кусочек, вроде солдата, например. Из пастей торчали плотоядно щелкающие паучьи жвала. А венчалось все это великолепие длиннейшими гибкими хвостами, раздвоенными на конце и переходящими в здоровенные клешни. Твари воинственно раскручивали их на манер аркана и боком подступали к нам со всех сторон.
      - Сколько же их, - зачарованно пробормотал Дрианн. -
      Какие…
      - Красивые, знаю, - сердито перебил я. - Ты бы лучше к обороне готовился.
      Надо ли говорить, что арбалетные болты были бессильны. То есть, они попадали в тараканов, и некоторые даже пробивали панцирь, но видимого вреда не приносили. Ни одно существо даже не дернулось.
      - Отставить! - крикнул Лютый.
      Солдаты опустили арбалеты. Существа подошли совсем близко, мы оказались окружены. Воины были в замешательстве, иметь дело с таким непонятным противником им еще не приходилось. Между тем одна из тварей взмахнула хвостом и нанесла им удар солдату, который стоял к ней ближе всех. Щелкнули клешни, и парень упал на песок, заливая все вокруг кровью, бившей из плеча. Оторванная рука валялась рядом с ним. Насекомое деловито подползло к воину и, ухватив руку передними лапками, стало неторопливо пожирать ее.
      - Разойдись! - гаркнул мастер Триммлер.
      Он размахнулся и одним ударом топора снес твари голову. Обезглавленное тело перевернулось на спину, беспомощно дрыгая лапками в воздухе, на отрубленной голове конвульсивно дергались усики. Сзади, упав на четвереньки, закашлялся Дрианн: мальчишку выворачивало так, словно он перепил неперебродившей браги. Словно раздумывая, стоит ли с нами связываться, существа немного постояли, прощупывая воздух своими усами, затем так же медленно двинулись вперед. Не задумываясь, я начал плетение. От мага, похоже, пользы было не дождаться, все еще пребывая в позиции больной собаки, он тяжело дышал и откашливался.
      - Чего смотрите? - яростно выкрикнул Добб, выскакивая вперед.
      Он занес меч над головой твари, но та, проявив неожиданное проворство, резко повернулась боком, и удар пришелся на твердый панцирь. Раздался противный сухой звук, на покрове существа появилась трещина. Капрал размахнулся снова, но упал, когда усики другого насекомого, незаметно протянувшись к нему, обвились вокруг ног. К голове Добба, щелкая клешнями, устремился гибкий хвост. Мастер Триммлер, подбежав к капралу, ловко перерубил опутавшие его усы, и тот перекатился в сторону. Оцепенение, сковавшее солдат, наконец прошло, и на зверюг обрушились мощные удары мечей. Впрочем, единственный поверженный враг был заслугой гнома, остальные твари отделались лишь трещинами на удивительно прочном панцире. Мое плетение было почти готово, когда произошло то, чего мы никак не могли ожидать. Воздух завибрировал от мерного жужжания, и я сначала не понял, откуда идет этот звук. Потом один из тараканов нелепым образом раскорячился, и панцирь на его спине разделился на две части, выпуская наружу плотные, блестящие, как куски слюды, крылья. Существо взмыло вверх и зависло локтях в десяти над нашими головами. Вскоре вслед за ним взлетели и остальные. Их усики словно втянулись внутрь, хвосты были воинственно напряжены, и твари образовали в воздухе замкнутое кольцо. Защелкали арбалеты, воины надеялись поразить насекомых в брюхо. Но болты оказались бессильны: существа были неуязвимы со всех сторон. Кончики пальцев пощипывало от готового сорваться и устремиться к врагу заклятия, но я медлил. Что может один-единственный огненный шар против нескольких десятков летающих жуков? Он уничтожит двух - трех, не больше. Положим, я успею сотворить еще одно или два таких же заклятия, но это нас не спасет. Где этот Мраков кайлар, чего он медлит? Ведь сдохнет же вместе со всеми… И Бродяга тоже хорош, сейчас, как никогда, нужна его помощь, но демон что-то не торопится спасать своего ученика.
      - Луг всемогущий, отец всего живого, великий и всеблагой, ждущий нас в Счастливых долинах… - я, несмотря на все свое напряжение, изумленно покосился на Дрианна. Этот придурок молился, вместо того чтобы искать пути к спасению.
      Между тем твари нацелились на нас, приготовившись к атаке. Все, помощи ждать неоткуда… "Небеса могут обрушиться на землю, и воды выйти из берегов. Но маг должен быть спокоен, хладнокровен и сосредоточен", - прозвучал в моем сознании знакомый голос. Спасибо, старик! Спокойствие…концентрация… еще одно обращение к стихии… Услышь меня, наполни силой! Пальцы шевелятся, вплетая в заклятие новые нити. Вокруг нет никого и ничего, есть только Огонь и я… пора!
      - Спаси нас, Луг! - выкрикнул кто-то.
      Туча уродливых тел, вытянувшихся в воздухе, словно стрелы, устремилась к нам. Я вскинул руки.
      - Ложись! - пропищал Дрианн, взглядом поймав мое движение.
      Маленькая рыжая искорка, слетевшая с пальцев, взметнулась ввысь и начала расти, пухнуть, превращаясь в шар… облако… бесконечно огромную тучу, заслонившую небо, обдающую жаром и неудержимо рвущуюся вширь. Брови опалило дыханием огня, воздух стал таким сухим, что дышать было больно. Я упал и вжался в песок, прикрывая голову руками и ощущая, как рубаха на спине раскаляется, нестерпимо обжигая кожу. Раздался хлопок - и вслед за ним пришло ощущение освобождения. Дрианн, лежавший рядом, осторожно пошевелился и сел.
      - Все кончено! - радостно возвестил он.
      Что-то мягко опустилось на мой бритый затылок. Я провел рукой и посмотрел на ладонь - сажа. Ее хлопья, словно странные черные снежинки, парили в воздухе, оседали на песок, головы и плечи солдат. Неожиданно я осознал: это все, что осталось от жуков.
      - Рик, вы удивительный волшебник! - восторженно сообщил мне Дрианн.
      - Может, оно и так, - с сомнением пробормотал я, отряхивая с рубахи черные клочья, - Но вот почему ты даже не попытался помочь?
      Маг покраснел, как благородная девица от непристойного предложения, и захлопал голубыми глазами в обрамлении обгоревших ресниц.
      - Дело в том… я очень боюсь тараканов…
      - Так ты ж говорил, того, этого, они красивые! - возмутился Добб.
      - Это Рик так сказал. А я хотел сказать: ужасные…
      Ну, что с ним будешь делать? Собрался было его обругать, да только рукой махнул. Гораздо больше меня занимал вопрос: что это такое вообще я сотворил? Хотел увеличить огненный шар, чтобы уничтожить как можно больше мерзких тварей. А вышел… собственно, он и вышел, но какой! Так получается, именно это имел в виду дядюшка Ге, говоря: "Ты, сынок, еще силы своей не понимаешь. Вот подрастешь, поумнеешь, и научишься ей управлять". Положим, учиться мне еще и учиться, но первый шаг был сделан. Да, кстати, плакала моя порча: теперь-то уж, после такой мощной волшбы, никто не поверит в мое выдуманное недомогание. Да и ладно, все равно я так и не добился никаких результатов в своем расследовании.
      - Ай, великий шаман! - возопил еще один поклонник моего искусства.
      К нам подполз Салим, почему-то все еще не рискнувший встать на ноги.
      - Ай, великий шаман! Слюшай, почему в затане не оставался? Тевелин-баба ты сын был бы, вместе шаманил бы…
      Решив, что момент для выяснения отношений самый подходящий, я при бурном одобрении воинов ухватил проводника за жидкую бороденку и потянул вниз, затем шлепнул по затылку, отчего Салим уткнулся носом в песок.
      - Почему опять не предупредил? Говори сейчас: кто еще в этой клятой пустыне водится?
      - Ай, не знаю, не знаю! - запричитал Салим, поднимая голову и натужно вышмыгивая из себя слезы. - Пустынь всегда другой бывает! Один раз другой, второй раз другой, третий раз - тоже другой! Туда-сюда, туда-сюда…
      Он принялся раскачиваться, как блаженный побирушка у храма, пряча от меня хитрые, воровато бегающие, глазки.
      - Оставь его, лейтенант! - брезгливо сплюнул Давин. - Видать, совсем гнилой человечишка. Даст Луг, сами справимся.
      Справиться-то справимся, но, знай мы, что ждет впереди, могли бы обойтись гораздо меньшими потерями. На сегодня еще один погибший - солдат, которому таракан оторвал руку, уже не дышал и смотрел в небо помутневшими мертвыми глазами.
      - Займись погребальным костром, - устало сказал я Дрианну.
      Когда все было закончено, мы двинулись дальше. Я бессознательно переставлял ноги, не переставая размышлять о происшедшем. Маг тащился рядом, поминутно отвлекая меня дурацкими вопросами:
      - А вы где учились? Вы все-таки, магистр, правда, Рик?
      Я лишь неопределенно кивал головой, почти не слыша его голоса. Выходило, Бродяга был прав: все дело грамотном использовании своих возможностей и концентрации силы. Тогда и заклинания выходят правильными, и мощность их увеличивается многократно. Погрузившись в свои мысли так глубоко, что вообще перестал обращать внимание на происходящее вокруг, я даже не сразу понял, что Йок Мелли вот уже несколько раз что-то мне сказал.
      - Лейтенант, а лейтенант! Да ответь же! Говорю: может, привал уже пора?
      Сообразив, чего от меня ждут, я скомандовал:
      - Привал!
      - Ох! - выдохнул все еще бледный после вчерашнего укуса Сайм, падая на песок. - Загонял ты нас сегодня, лейтенант! Откуда что берется? Шел так, что ветераны с ног валятся, а тебе - ничего!
      - А у меня что-то кости крутит, - пожаловался Добб. - Того, этого, старею, что ли? Или это после Дэви клятых?
      - Да устали, у молодых тоже ноги гудят, - откликнулся Бил.
      - Потому что ходите неправильно, - усмехнулся в бороду мастер Триммлер, бодрый и свежий, как цветущая роза (если, конечно, такое сравнение будет уместно применительно к коренастому немолодому гному).
      - Как это неправильно? - тут же вскинулся Добб. - Того, этого, ты меня уже одолел своими поучениями! Я что тебе, ребятенок титешный, ходить учиться?
      - Ну, как хочешь… - хитро протянул мастер.
      - Погоди, может, он дело говорит, - вмешался Давин. - Ну-ка, борода, рассказывай.
      - Да что, собственно, наука нехитрая. Я в молодости по отвалам набегался, знаю, как надо, чтобы легче было. Вот ты по твердой земле как ходишь? С пятки на носок, с пятки на носок, - гном наглядно продемонстрировал способ ходьбы. - А на песке всю стопу разом ставь, понял? Тогда и ноги не собьешь, и кости гудеть не будут.
      Добб пренебрежительно сморщился, а мастер Триммлер, достав из своего мешка какой-то куль, невозмутимо продолжил:
      - А что, ребята, кроме гудения, не крутит ноги-то?
      - У меня иногда, - пожаловался Эцони.
      - Вот! - сын гор назидательно поднял палец вверх. - Значит, настала пора для моего лекарства!
      Он развернул сверток и гордо продемонстрировал большой серый ком слипшихся кристалликов.
      - Соль? - удивился Дрианн. - Зачем это нам?
      Добб многозначительно постучал себя по голове.
      - Это он, видать, в Негани вина перебрал. Заходим с ним в лавку, я спрашиваю: "Зачем тебе столько соли?" А он мне: "В пустыне ты ее у меня еще попросишь!" Очнись, борода! У нас и так уже воды мало, а ты нас совсем решил жаждой извести!
      - Да… - вздохнул мастер Триммлер. - Вот я и говорю, раньше бы надо было вам соли дать, так этот сопляк зеленый меня все на смех поднимал.
      - Кто сопляк? - разозлился капрал. - Я сопляк?
      - Ты, ты. Хоть и ветеран. Послушай, что тебе мастер говорит: у меня отец кузнецом был, я ему помогал. Так он мне всегда, бывало, скажет: запомни, сынок, соль от перегрева - первое дело! А уж он-то понимал! И вот что, ребятки: еще пару дней - и с вами такое начнется! Круги перед глазами, судороги, а кто послабее, то и вовсе без сознания попадает. Так что, угощайтесь! - гном взял маленькую щепоть кристалликов и положил в рот.
      - Ну, спасибо, - крякнул Давин и потянулся к серому комку.
      Мы все взяли по щепотке, а мастер Триммлер пошел обносить своим лекарством всех солдат. Добб, надувшись, неодобрительно взирал на его действия, потом как-то боком подошел к другу, и со словами:
      - Ну, ладно… того, этого… что ты тут напридумывал… - ухватил немного соли и себе.
      Я усмехнулся: интересная все же парочка! Ворчат друг на друга не переставая, но ведь - не разлей вода. Вообще, гном отлично вписался в нашу компанию. Кто бы мог подумать? Вначале он показался мне слишком педантичным и нелюдимым. А теперь - только посмотрите на него! Даже речь изменилась, с суховато-официальных оборотов сын гор перешел на сочный язык человеческого простонародья. От гномьей манеры говорить в нем осталась лишь неистребимая привычка иногда выдавать странные, парадоксальные заявления, которые ставят людей в тупик. Мне было жаль, что в Санме придется распрощаться с мастером Триммлером. Подумалось, что такой сильный, неунывающий и опытный спутник был бы хорошей подмогой в джунглях Зеленого сердца.
      Через час после привала Добб спросил у Салима:
      - Когда следующий затан-то будет?
      - Дня чэрез два… если не ушли, - ответил проводник.
      - Ну, и что ж ты нас солью накормил? - напустился капрал на своего друга. - Пить теперь охота, а воды уже в обрез!
      - Язык прикуси, - спокойно посоветовал ему гном.
      - Что-о? Ты мне еще и рот затыкаешь?!
      - О, боги Аматы! Где только берут таких дураков? Я говорю: кончик языка покусай пару минут - пить расхочется!
      Некоторое время Добб сосредоточенно молчал, видимо, пробуя предложенный способ борьбы с жаждой. Потом пожал плечами и запоздало ответил:
      - Умный какой выискался!
      Так, под их перебранку, мы шли до самого вечера. Судьба смилостивилась над нами и не посылала в тот день больше никаких происшествий. Переждав налет призраков, разбили лагерь. С трудом отделавшись от Дрианна, который все еще продолжал выражать мне свое восхищение, я как всегда отошел подальше от костра и улегся в ожидании лорда Феррли. Мне очень хотелось все же начать обучение.
      - Изрядно, барон! - сказал он, возникая прямо у меня перед носом. - Начало положено. Что и требовалось доказать.
      Я вздрогнул от неожиданности: как бы я ни ждал Артфаала, демон всегда умудрялся застать меня врасплох.
      - Зато теперь-то уж я точно выжат.
      - Я так не думаю, - ответил кот, мягко запрыгивая мне на колени и заглядывая в глаза. - Хотя, бесспорно, вы могли бы и не тратить столько сил. Хватило бы и половины. Жуков было не так уж и много.
      - Так вы видели? Почему же не вмешались?
      - Собирался, - лукаво прижмурился демон. - Но предчувствия меня не обманули, вы блестяще справились сами. И вообще, внедрение Темных сил для вас пока нежелательно, оно нарушает внутренний баланс, и приводит к тяжелым последствиям.
      Я вспомнил, какое опустошение ощущал после соприкосновения с источником Мрака.
      - Почему это происходит?
      - Да просто вы еще не готовы, барон. Работа с источником Мрака несколько отличается от обращения к стихиям. Перед тем как впустить в себя Темную силу, необходимо должным образом подготовиться, поставить внутреннюю защиту, обработать сознание. Всему этому нужно учиться. Отрадно видеть, что вы это наконец поняли. Но сейчас я хотел бы поговорить о другом.
      - О концентрации сил, - догадался я. В свое время дядюшка мне этим всю душу вынул, теперь вот демон…
      - И сознания, барон, обязательно сознания! Я покажу вам одно упражнение, вы должны выполнять его как можно чаще. Сейчас попробуйте лежа, но потом, днем, на привалах, можно делать его сидя, стоя. И даже во время ходьбы… - лорд Феррли задумался, потом решительно произнес. - Нет, на ходу, пожалуй, пока не надо. А то упадете еще.
      Я покорно улегся на спину, глядя на далекие звезды.
      - Закройте глаза, расслабьте мышцы, - вещал демон. - Отрешитесь от окружающего мира. Освободите ум. Ощутите энергию извне, ощутите энергию внутри себя. Вы лежите в энергетическом коконе, и одновременно внутри вас тоже концентрируется огромная мощь… Оторвитесь от своего тела… выходите!
      Я ощутил, как плавно отделяюсь от самого себя и медленно поднимаюсь вверх. Посмотрел на собственное тело, оставшееся внизу, и мне не хотелось в него возвращаться - такое удивительное состояние покоя вдруг снизошло на меня. Ощущение легкости полета усиливалось, я перестал смотреть вниз и оглянулся по сторонам. Вокруг меня проносились странные полупрозрачные потоки, они сливались, потом вдруг разбегались в разные стороны, завивались спиралями и проходили друг сквозь друга. Эти воздушные реки были окрашены в разные цвета. Мне захотелось войти в одну из них, я подлетел к жемчужно-серому завихрению, протянул руку…
      - Не нужно этого делать, барон, - раздалось неподалеку.
      Рядом со мной парил лорд Феррли, такой же полупрозрачный, как и висевшие над землей разноцветные ленты. Но теперь кошачий облик сменился человеческим, таким я видел его лишь однажды в своем сне.
      - Это прошлое Аматы, там очень легко заблудиться.
      Было так хорошо, чувства и разум пришли в такое равновесие, что мне не хотелось спорить, и я потянулся к изумрудно-зеленому потоку.
      - Нет, и туда нельзя, - произнес демон. - Вы недостаточно подготовлены к этому.
      Я оттолкнулся от воздуха одной лишь силой собственной мысли и подлетел к тонкому, пронзительного алого цвета, ручейку.
      - Не нужно пытаться проникнуть в Тонкие миры, барон. Вы рискуете навсегда остаться там. Для того чтобы безбоязненно входить в них, нужны долгие упорные тренировки. - Видимо, чтобы не разочаровать меня, Артфаал прибавил. - Но вы можете приблизиться и заглянуть внутрь, не погружаясь. Это должно быть интересно.
      Он взял меня за руку и жестом показал, как нужно приблизить лицо к алой реке. Сначала я не увидел ничего, потом сквозь красные волны стали проступать неясные предметы и смутные фигуры, судя по движениям, принадлежавшие живым существам. Постепенно они приняли более четкие очертания, и в неведомый Тонкий мир хлынули яркие краски. Вскоре пробудились звуки. Низкий, тяжелый рокот, несущийся над полчищами вооруженных людей… Людей? Я присмотрелся. Нет, это были не люди. Высокие, мощные, ширококостные тела, облаченные в грубую одежду - свободные кожаные штаны и куртки из звериных шкур. Сальные черные волосы стянуты в пучки на макушках. Длинные руки сжимали оружие. Лица существ, уродливые, с серой кожей, низкими лбами и маленькими тупыми глазками, были искажены воинственным оскалом. Орки! Сколько же их! Целые орды. Куда они идут? Я мог видеть только их несметные толпы, серым потоком текущие куда-то под бой барабанов. Цель этого движения скрывал розоватый туман. Немного переместившись, я напряг зрение и наконец разглядел такие знакомые крепостные стены странной, необычной формы, которые никогда и ни с чем не мог бы спутать. Другого такого города просто нет в Амате, и никогда не было. Орочье войско приближалось к Виндору!
      - Вернитесь в свое тело, барон, - приказал демон.
      Пришлось подчиниться: я стал спускаться и вскоре увидел себя, такого далекого, неподвижного, такого… чужого. Не зная, что делать дальше, я просто приблизился к своему телу вплотную.
      - Теперь медленно встаньте, - раздался над ухом голос лорда Феррли.
      Я поднялся с песка.
      - Сотворите заклинание дождя.
      Руки послушно заплясали, активирующая фраза выговорилась как-то сама собой. Заклинание невидимой змейкой скользнуло ввысь. Спустя мгновение небесную ткань прорезала стрела молнии, затем сердитым грохотом обрушился раскат грома, и песок зашуршал, впитывая крупные теплые капли. Я в недоумении прислушался: действительно, дождь…
      - Ребята, дождь пошел! - выкрикнул из темноты Йок.
      - И правда! В пустыне, надо же! - откликнулся Зарайя.
      - Это - благословэниэ Песчаного бога! - теперь уже голос Салима…
      - Но как? Я не умею этого делать…
      Заклинания изменения погоды вообще-то очень сложны для исполнения. И даже не затратами энергии, хотя и они очень велики. Просто заклинатели погоды посягают на вотчину Тарантуса - бога стихий. А боги такого самовольства не любят и частенько вместо желаемого дождя или, наоборот, солнечного неба, чародей рискует получить молнию в макушку. Именно поэтому активирующая фраза должна содержать в себе молитву, испрашивающую прощения и разрешения, а в плетение включаются защитные чары. Но я ничего такого не знаю!
      - Концентрация, дорогой барон! Вы были наедине с собой, окружающий мир не мог отвлечь вас от общения с сознанием. И оно преподнесло сюрприз: вспомните, быть может, когда-нибудь вы читали об этом заклинании? Или мастер Генериус показывал вам его?
      Прикрывшись плащом от дождевых струй, которые становились все гуще, я задумался. Возможно, в детстве, в библиотеке дяди Ге я и видел книгу погодных чар… Да, была там такая, в синем сафьяновом переплете, расшитая серебряными стежками, изображающими снежинки. И я вполне мог полюбопытствовать, что же такое написано в этом красивом фолианте. Но точно не помню… нет.
      - Все, что вы хоть раз видели или слышали, хранится в вашем сознании, барон, - наставительно сказал лорд Феррли. - Осталась сущая безделица: научиться извлекать из него нужные навыки. Тренировка, и еще раз тренировка. Надеюсь, вы запомнили упражнение. Но должен предупредить: в следующий раз не уходите так далеко от своего тела. Иначе может статься, что не найдете обратной дороги.
      - Но сегодня…
      - Сегодня я был рядом, и хотел показать вам, какие возможности открываются перед настоящим магом. Но пока и не мечтайте о Тонких мирах. Сначала научитесь быть волшебником в этом.
      Невероятное путешествие не желало покидать мою память. Почему-то, там, лишенный тела, я воспринимал происходившие в Тонком мире события отстраненно, словно они меня ничуть не касались. Но сейчас стало страшно. Что я видел? Будущее Галатона? Или… настоящее? Вдруг это происходит уже сейчас, вдруг, пока я сижу на клятом песке клятой пустыни клятого Южного континента, орки штурмуют мой родной город? Что, если именно в этот момент уже льется кровь, гибнут люди? Ох, как же мне хотелось очутиться дома, хоть на секунду, чтобы убедиться: идущие под звуки барабана на штурм орочьи толпы, жаждущие крови - лишь плод моей фантазии, нелепое видение, морок, все что угодно, лишь бы не правда!
      - Что это было, там? - спросил я демона.
      - О, всего лишь крохотный фрагмент бесконечной мозаики бытия.
      - Но тот мир - он в моем сознании, или существует на самом деле?
      - А вы видите разницу?
      - Да.
      - Ее нет. Куда исчезает то, что порождено нашим сознанием? Откуда оно берется? Где оно? Подумайте над этим. Урок окончен. А теперь спать…
      - Нет! Я должен знать!
      - Барон, - сжалился Артфаал, - вы видели лишь один из возможных вариантов будущего вашего мира. Их великое множество, и человеку не дано угадать, какой путь изберет история. Каждую минуту, каждый миг делается выбор, и порой судьбы миров зависят от ничтожной малости. Не мучайте себя, ложитесь и спите.
      Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Песок без остатка впитал этот дорогой подарок. Я улегся и закрыл глаза, кот, как всегда, уютно свернулся на моей груди.
      - Спокойной ночи, барон.
      - Спокойной ночи, герцог, - ответил я, впервые назвав его этим звучным титулом.

       - Ты. Не. Оправдал. Моих. Ожиданий.
       - Но, мой господин…
       - Ты будешь жестоко наказан. И я еще подумаю, сохранить ли твою никчемную жизнь.
       - Мой господин, я ранен и слаб!
       - Мне это безразлично. Ты должен был сдохнуть, но выполнить приказание. Кстати, у тебя осталось всего четыре дня… Как там мальчик?
       - Бастард непобедим, моих умений недостаточно, чтобы сразиться с ним. Он снова и снова доказывает свои неограниченные магические возможности. Порча не подействовала. Мне остается лишь рассчитывать на проводника.
       - Он надежен?
       - Они жаден и труслив, мой господин. И сделает все, что я ему приказал.
       - Хм… посмотрим…четыре дня, не забудь…и помни: никто не должен связать гибель мальчика с тобой. В противном случае тебе не жить.

* * *

      Я проснулся очень рано и в прекрасном настроении. Давно у меня не было такой спокойной ночи. Мне снились какие-то веселые цветные сны, и мраков кайлар не пытался нападать… Кстати, о кайларе. Я решил пройтись по лагерю, в надежде обнаружить что-нибудь подозрительное, пока все спят. У прогорающего костра стояли усталые часовые, над окутанной утренней синевой пустыней торжественно звучал могучий храп мастера Триммлера. Солдаты крепко спали. Стараясь шагать так тихо, чтобы даже песок не шуршал под ногами, я двигался от воина к воину, внимательно оглядывая каждого, сам не понимая, что хочу обнаружить. Вдруг до меня донеслось тихое бормотание. Я пошел на звук и вскоре наткнулся на Дрианна, который сидел на корточках и что-то нашептывал в свой амулет из черного дерева. При виде меня парень то ли испугался, то ли смутился и резко прервал невнятный бубнеж.
      - Что ты делаешь? - прямо спросил я. Не было у меня возможности разводить журженьские церемонии. Лучше выяснить все сейчас, чем потом пасть от Темного заклятия.
      - Ничего, Рик, это я так, молился…
      - Амулету?
      - Это память об одной девушке, - еле слышно прошептал маг.
      Ну, и что тут скажешь? Пытке его подвергать, или амулет отбирать? Разозлившись, я выкрикнул:
      - Подъем! - и, развернувшись, зашагал прочь, бросив мальчишке. - Вставай давай, расселся!
      Когда рота отправилась в путь, выяснилась одна любопытная деталь: пустыня, благодарная за краткий дождь, за ночь неузнаваемо изменилась. Сквозь песок проклюнулись тонкие нежно-зеленые ростки какой-то травы.
      - Песчаный бог чуду явыл! - восхищался Салим.
      Я только усмехался. Однако идти стало немного веселей, барханы уже не смотрелись так отталкивающе-тошнотворно, казалось, даже солнечные лучи сделались чуть мягче. Солдаты приободрились, а мастер Триммлер принялся рассказывать очередную байку. Я, впрочем, не слушал, все мои мысли были поглощены ночным путешествием среди Тонких миров. Один из возможных вариантов будущего, сказал Артфаал. И есть еще много других. Как же хочется их увидеть! Впервые в жизни меня всерьез заинтересовали возможности, которые дает магия. Я вспоминал заклинание, сотворенное после тренировки. Как это было просто! Почему же я, дурак, как следует не учился? Насколько сейчас было бы легче. Ну, с другой стороны, никто ведь не мог предугадать, каким образом повернется моя судьба. Лично я видел себя в будущем только контрабандистом, искренне недоумевая, зачем дядюшка Ге пытается поделиться со мной своими познаниями и умениями. Если бы он мне сказал, что увидел в Зеркале судьбы, хоть намекнул о том, что меня ждет! Хотя… разве я поверил бы? Да нет, конечно. Всегда относился к гаданию с изрядной долей сомнения, считая его чуть ли не шарлатанством. И несмотря на то что всегда чтил старика как сильного мага, его попытки заглянуть в будущее считал странным чудачеством. Нет, некого мне винить в своем невежестве. Кроме себя, конечно. Говорят же, кнут - плохой учитель. Никто не сумел бы насильно сделать из меня настоящего волшебника. Придется теперь самому постараться, тем более что задел у меня имеется, и очень даже солидный. Кстати, вот сейчас и начну…
      На привале я уселся чуть поодаль от остальных, быстро перекусил и приступил к упражнению, которое лорд Феррли рекомендовал проделывать регулярно. Расслабиться, отрешиться от окружающей действительности… После получасовой подготовки я сумел покинуть свое тело. Но, памятуя о предупреждении демона, далеко уходить не стал, просто повисел немного около самого себя. Интересно, что в таком состоянии я не испытывал никаких эмоций, рассудок оставался холодным и ясным. Я рассматривал пустыню, воинов, сидящих вокруг, но теперь почему-то видел все в каком-то новом, необычном свете. Вернее будет сказать, цвете. Песок из желтого сделался тускло-серым, и на этом тревожном фоне, словно жирные кляксы, проступали многочисленные, пугающие непроницаемо-черные пятна. Каждый воин был окружен слабой, словно утренний туман, чуть-чуть светящейся дымкой. Йока окутывало травянисто-зеленое мерцание, Добб отливал красновато-коричневым, Дрианна обнимало призрачно-серебряное одеяние, над головой Зарайи реяла густо-синяя дымка с вкраплением бордовых тонов…
      - Лейтенант! - мастер Триммлер, над которым висел нимб жизнеутверждающего оранжевого цвета, хлопнул по плечу мое расслабленное тело.
      Я тут же вернулся в себя и еле удержал равновесие, чтобы не ткнуться носом в песок. Жаль, не успел всех рассмотреть.
      - Лейтенант, - повторил гном. - Чего задумался-то? Давай споем, что ли!
      Не ответив сыну гор, дабы не растерять сосредоточенности, я принялся творить первое пришедшее на ум заклинание. Не боевое заклятие, конечно, дабы не повредить отдыхающим воинам. Решил попробовать чары быстрого роста, которые никогда мне особо не удавались из-за сложности плетения. Не обращая внимания на удивленные лица солдат, я вдохновенно создавал замысловатый рисунок. Потом обратил заклинание себе под ноги и прошептал слова активации. Волшебство мягко вошло в песок, и я словно ощутил его внутреннее движение, а следом - тихий шепот соков в корнях молодых побегов. Прошло несколько секунд - и вокруг меня поднялись сильные упругие стебли, верхушки которых были увенчаны увеличивающимися прямо на глазах тугими бутонами. Еще мгновение - и они стали распускаться, превращаясь в пышные красные цветы, чем-то напоминающие маки.
      - Ай, чуда! - заверещал Салим, с опаской, бочком придвигаясь к яркому островку летнего великолепия.
      - Э-кхм, - солидно откашлялся мастер Триммлер, которого я, любуясь делом рук своих, как-то упустил из виду. - Ну, зачем так горячиться, лейтенант? Сказал бы, что не в настроении. Хотя спасибо, конечно!
      Гном удовлетворенно рассматривал расплетшуюся и удлинившуюся до колен бороду. Да, действительно, порадовал я сына гор! Борода - главное украшение мужчин этого народа, предмет гордости и тщательного ухода. Вот только растет она чрезвычайно медленно, и такой длины достигает разве что к концу жизни. Да и то не у всех. Подозреваю, что теперь мастер будет пользоваться большим успехом у дам.
      - Вот только насчет волос ты немного перестарался, - растерянно произнес он, прикасаясь к длинной спутанной шевелюре, которая спускалась ниже плеч, - придется их топором…
      Ну, ничего себе! Какой мощи должно было достигнуть заклинание, чтобы произвести такое действие! Раньше я, сопровождаемый ругательствами дядюшки, едва-едва добивался увеличения его огородных растений на полдайма в день. И то не всех. Почему-то горицвет и поминай-трава отказывались подчиняться моей бездарной волшбе. Вот духополох и духогонка - те росли охотно. Да им и чары мои не требовались, травки неприхотливые. Сейчас же я сумел расцветить кусочек выжженной пустыни, а уж воздействие на мастера Триммлера и вовсе из разряда сказок. То есть, целители, конечно, добиваются подобных результатов, но я никогда не думал, что это так просто! Будущее заиграло передо мной новыми, радужными гранями, руки чесались попробовать что-нибудь еще. Между прочим, я знаю довольно много заклинаний, нужно только их отработать. С боевыми заклятиями будет сложнее, я это понимал. Но ничего, есть же лорд Феррли! Я надеялся, что демон покажет мне пару-тройку новых, мощных плетений.
      После привала я занялся тем, что на ходу освежал в памяти все известные мне заклинания и заклятия. Произвел разделение: на боевую магию и бытовую. Фигуры, конечно, не рисовал, просто мысленно повторял плетения и про себя произносил активирующую фразу. В принципе, так тоже можно колдовать, но это уже высшее искусство. Потом я разбил чары на четыре вида, по количеству источников силы. И принялся за них. В итоге выяснилось: я владею двумя с половиной сотнями классических бытовых заклинаний и парой десятков боевых. Это не считая анимочар, фрагментов и примитивных чар в одно-два действия, из которых, при определенном старании и фантазии, вполне получится соорудить что-нибудь интересное. А ведь можно еще и комбинировать волшбу, видоизменять плетения, придумывать на их основе что-то новое. Если же учесть, что мое сознание, как уверял лорд Феррли, бережно хранит в своей сокровищнице (или на пыльном чердаке, как он же говорил) все то, что я хоть раз видел, слышал, или читал, то получается весьма солидный запас знаний. Конечно, до дяди Ге или того же Вериллия мне еще далеко, но ведь и я младше гораздо! Есть куда расти…
      Откуда вдруг такое рвение, спросите вы? В Тонкие миры захотелось заглянуть? Или наконец-то пришло осознание того, что все происходящее - это всерьез и надолго, и самоделками тут не обойтись? Дошло с запозданием, что надо бороться за свою жизнь? Да, конечно. Но главным стимулом явилась увиденная в Астрале картина. Пусть она отражала лишь возможное развитие событий. Но это значило, что оно вероятно. И я должен был попытаться сделать так, чтобы это осталось лишь там, в Тонком мире, и не пришло в наш. Пройти Зеленое сердце, найти Изначальных, бога, демона лысого - кого угодно. И еще - вернуться домой. Быть там, когда все произойдет. Если произойдет. Не мог же я оставить дядю Ге на растерзание оркам! Маг-то он маг, но все же немолодой уже… Так что мне было за кого бороться: дядя, Мельда, Сэм Блитт и его семья, Дарианна… Дарианна? Вот это новость! Я сам удивился своим мыслям. Странно, никогда вроде о принцессе не вспоминал, а тут - на тебе! С чего бы это?
      Может, я рассуждал глупо, зря нагонял на себя страху, не знаю. Но именно это поддерживало во мне стремление стать полноценным волшебником. А еще бесило собственное прежнее легкомыслие. Будь я чуть умнее в свое время, чуть ответственнее - возможно, не случилось бы столько смертей…
      - Рик! - прервал мои размышления Дрианн. - Что это? Смотрите!
      Молодые побеги, еще утром такие зеленые и свежие, сейчас опали и высохли, превратившись в мертвые черные плети.
      - На солнце, наверное, завяли, - пожал я плечами.
      - Да не может такого быть! - Давин Хрол возмутился моим невежеством. - Чтоб за полдня так пожухли! Никакое солнце так не высушит.
      - Да, не то здесь что-то, - поддержал его Зарайя. - Верь - не верь, лейтенант, а недоброе на нас идет.
      Хотя, может, все объяснялось проще? Вдруг эти побеги старые? Неужели я сумел вызвать дождь над такой большой площадью? Ведь мы уже далеко от места ночной стоянки. Никакой опасности я не чувствовал, но интуиции ветерана все же решил поверить. Как говорится, на Луга надейся, а заклятие за пазухой держи.
      Однако, вопреки моим опасениям, ничего страшного за весь день не случилось, если не считать громкой перепалки Добба с мастером Триммлером. Капрал обвинял своего друга в том, что рекомендованный им способ ходьбы вызывает боль в паху.
      - Я что ж теперь, так и буду корячиться? - вопил он. - Да может, у меня теперь детей не будет!
      - Вот и хорошо, - невозмутимо отвечал гном, любовно поглаживая свою новообретенную шикарную бороду. - Нечего дураков плодить.
      - Ах, ты вон как! Да вы, гномы…
      - Да вы, люди… - и так до самого заката.
      Ночью я еле дождался Артфаала, чтобы тут же обрушить на него кучу вопросов:
      - Вы научите меня боевым плетениям? Как еще можно концентрировать сознание? Что насчет распределения силы? Когда я смогу еще раз увидеть Тонкие миры?
      Демон уселся напротив меня, его голос в моей голове звучал солидно и довольно:
      - Отвечаю по порядку, барон. Боевым плетениям - научу, но чуть позже. Считаю, что пробел не в базовых знаниях, а в неумении их грамотно использовать. Хотя, конечно, и новые заклятия осваивать надо. Концентрация сознания - вопрос вашей внутренней сосредоточенности и готовности к магии. Совершенно необязательно каждый раз выходить в Астрал, это лишь упражнение для облегчения самого процесса. О Тонких мирах пока забудьте, этот раздел магии требует осторожного подхода и длительной подготовки. А вот насчет распределения силы: сегодня я хотел бы поработать с источниками.
      Новости меня не порадовали. Очень уж хотелось увидеть Астрал еще раз, заглянуть в те загадочные цветные реки. И при чем здесь распределение? А вот с источниками - чего, собственно, с ними работать? И так всем известно: Светлая магия черпает силы из огня, земли, воды и воздуха. Все волшебники делают это одинаково.
      Оказалось, вовсе нет.
      - В чем ваша трудность, дорогой барон, так это в неумении как следует обратиться к стихии. Вот расскажите мне подробно схему соприкосновения.
      - Ну, рисуем знак стихии, затем произносим слова обращения, если источник откликнулся…
      - Вот в этом и заключается основная ошибка! Что значит: "если откликнулся"? Это же не чары, а дилетантство какое-то! Конечно, если вы будете робко взывать к источнику, а потом неумело прикасаться к нему, он в следующий раз еще подумает, поделиться ли с вами силой? Чертя знак, вы должны быть твердо уверены в ответе! Для этого необходимо войти внутрь стихии, одновременно заключая ее в себя, проникнуться, пропитаться ею, слиться, уравновеситься, отдать свое взамен полученного. И вот тогда источник благодарно отзовется на ваш призыв и сделает заклятие по-настоящему мощным.
      Что-то сложновато для меня… что значит, войти внутрь и заключить в себя? По-моему, или одно, или другое. Как можно впустить в себя, к примеру, землю? Если воздух, понятно. И как, скажите, пропитаться огнем? Ладно еще водой. Увидев мою изумленную физиономию, Артфаал тяжело вздохнул. Вернее, вздохнуло тело Бродяги. А демон сказал:
      - Приступим к практике, по моим наблюдениям, так вы гораздо легче усваиваете материал. Встаньте, начнем с простого обращения. Заклинания не плетите, а то весь лагерь перебудите. Вдохните полной грудью, сосредоточьтесь на одной цели: прикосновение к источнику. Теперь обращайтесь к воздуху, и не отшатывайтесь, когда он ответит. Помните: уверенность, уважение, полное слияние!
      Конечно, ничего у меня с первой попытки не вышло. То есть, стихия откликнулась, но как всегда, ничего нового я не испытал. Лорд Феррли остался недоволен.
      - Не так, не так, барон! Что вы как, простите, баба с крысой? Не отшатывайтесь!
      - Да я на месте стоял!
      - Внутренне, я имею в виду. Вы бессознательно боитесь источника, а нужно полюбить его, сродниться с ним, быть на равных. Тогда сила ваших заклинаний увеличится вдесятеро.
      Да, как много нового, оказывается, в привычных вещах! Что, интересно, я еще делал неправильно? Еще раз: сосредоточился, начертил знак воздуха, мысленно проговорил ритуальные слова. Стихия отозвалась, и я постарался приветствовать ее в своем сознании. Ведь работа с воздухом всегда давалась мне легче всего. Источник неожиданно подарил мне могучий всплеск энергии. Вокруг меня заструились чистейшие токи, закружились прозрачные вихри, мощный ветер принял в свои объятия… Это было, и этого не было… я видел отклик стихии взором сознания. И смело шагнул внутрь, сливаясь с этим чудесным движением. Сила источника была во мне и вне меня, она давала мне свою прекрасную, непобедимую, природную силу, щедро делилась ею, пронизывала все мое существо. Но я не позволил себе раствориться в этом великолепном фейерверке энергии, а сумел почтительно, но твердо подчинить ее, взамен подчиняясь сам. И тогда ощутил, как эта сила переливается в мое тело, готовая поддержать любое заклинание, дать ему свое могущество.
      - Отлично, дорогой барон! Теперь поблагодарите и отпустите источник, - одобрил демон.
      Я прикоснулся краешком сознания к бушующей внутри меня стихии, отдав ей крошечную толику своей собственной магической силы. Источник принял дар, на прощанье обдал меня прохладой северного ветра, и растворился в жарком воздухе пустыни.
      - Вот так. Как самочувствие? - желтые глаза смотрели на меня с искренним интересом.
      - Отлично! Лучше, чем прежде!
      - Поняли теперь? Именно столько собственной силы вы должны отдавать при заклинании. Остальную вам дарует источник. И никакого опустошения, и никакой слабости! Ну-с, теперь земля…
      С этой стихией пришлось повозиться чуть дольше. Возможно, проблема заключалась в том, что вокруг был песок, а может, просто я что-то неправильно делал, но источник сначала отзывался неохотно, слабо, зато потом… Внутренним взором я видел шевеление почвы, ощущал движущиеся в ней соки и проникался благодарностью к земле за ее щедрую живительную силу. Далее последовало обращение к воде, с которым я справился неплохо. Синие потоки омыли мое сознание, я почти физически ощущал ее прохладу и шквалы невероятно огромных волн. Труднее всего оказалось с огнем: я никак не мог заставить свое сознание погрузиться в океан пламени, так же, как не в силах был заключить его в себя. Пришлось изрядно потрудиться, преодолевая страхи, прежде чем хоть что-нибудь начало получаться.
      - На сегодня хватит, - удовлетворенно произнес лорд Феррли, и рыжие языки, прощально взмахнув, исчезли из моего внутреннего взора.
      Но даже такие упражнения не принесли с собой усталости. Я чувствовал в себе силы заниматься хоть всю ночь!
      - Достаточно, барон, - охладил меня демон. - Пора спать.
      Но у меня родился интересный вопрос, который требовал немедленного разрешения. Почему дядюшка сам не мог научить меня работе со стихиями? Я тут же спросил у Артфаала.
      - Не перекладывайте с больной головы на здоровую! - фыркнул тот. - Он пытался учить вас, когда вам было тринадцать лет. Помните, что из этого вышло?
      Я расхохотался. Еще бы, как не помнить! Да, и правда, лет двенадцать назад дядя Ге задался целью преподать мне урок по обращению к огню. Но поскольку у него самого лицензии сроду не водилось, то и быть моим наставником он права не имел. Поэтому мы с ним, подальше от чужих глаз, заперлись в лаборатории, где старик принялся объяснять мне основы работы с источниками. Бедняга собирался лишь донести до меня азы теории, а затем приступить к аккуратным, осторожным экспериментам. Но я его не совсем понял, да и слушать ученую белиберду мне было скучно. Поэтому, сочтя дядюшкины слова руководством к действию, я не просто начертал знак огня, а вплел его в какое-то, не помню уж точно, какое именно, заклинание, и со всей дури шарахнул им в стену. Честно говоря, сам не верил в результат. Но он был, и какой! Пламя взметнулось к потолку, разбрасывая по пути маленьких, но жутко шкодливых бонниари. Жалобно зазвенели лопающиеся реторты, по лаборатории поплыл удушливый дым. Под потолком, словно уродливая люстра, созданная безумным мастером, зависла огромная, плюющаяся огнем саламандра… Хорошо, что дядюшка не растерялся и обратился к воде, создав заклинание Тушения. Но тут я со страху сотворил такое количество бьющих из воздуха фонтанов, что вскоре мы стояли по пояс в холодной воде. Пожар, конечно, залили, но обозленный, промокший, перепачканный сажей, с обгоревшими ресницами дядя Ге придумал мне страшное наказание. Уборка лаборатории. Без помощи магии. Трудиться пришлось до самого вечера, после чего старик заявил: "Ты еще слишком молод для таких серьезных вещей. Твой ум незрел. Вернемся к этому позже". А я и рад был. Ну, а потом, так и вовсе стал отлынивать от тренировок. Случалось, конечно, что дядя силой заставлял меня заниматься помногу часов, да вот никакого толку от этого не было. И больше к серьезной работе со стихиями мы не возвращались.
      - Вот именно, - сказал Артфаал, внимательно наблюдавший за выражением моего лица. - Сами виноваты, барон. Насильно научить нельзя. А вы, живя на всем готовом под крылышком своего опекуна, вовсе не стремились осваивать магическую премудрость. Мой бедный друг все ждал, когда же вы созреете. А теперь плоды этого сомнительного созревания достались мне. Если вы все выяснили, и дурацких вопросов больше не имеется, давайте все же отдохнем.
      Он взгромоздился на мою грудь и вместо "спокойной ночи" сообщил:
      - Думаю, в ближайшее время вас еще ждут интересные приключения. Советую выспаться.
      Да уж, заинтриговал! Я долго не мог уснуть. Вспоминая ощущение единения со стихией, перебирал в уме удачные попытки, анализировал ошибки… В конце концов, сон все же сморил меня.
      … Прямо над головой раздался безумный, полный неизбывного ужаса и смертной муки, агонизирующий вопль. Вслед за этим что-то теплое, соленое, пахнущее медью, выплеснулось на лицо, потекло по щекам и подбородку. Я открыл глаза и в зарождающемся свете утра, близко-близко, увидел перекошенное лицо Салима. Он стоял рядом со мной на коленях, сжимая в руке поднесенный к моему горлу нож. Я осторожно, стараясь не делать резких движений, приподнялся на локтях и прошептал:
      - Тихо… тихо… спокойно…
      Проводник никак не отреагировал. Его глаза постепенно стекленели, из угла раззявленного рта потекла струйка крови. Спустя мгновение он навзничь рухнул на землю, так и не выпустив из пальцев свое оружие. Ничего не понимая, я склонился над его недвижимым телом. В груди Салима зияла круглая дыра величиной с кулак. Чей-то удар безжалостно прорвал кожу и пробил грудную клетку. Какую-то секунду я беспомощно взирал на труп, спросонья пытаясь сообразить, кто или что убило проводника, но неожиданно раздавшееся неподалеку чавканье заставило меня вздрогнуть и поднять голову. В паре шагов от мертвого тела стоял Артфаал. То есть, в своем демонском обличье. Сверкая желтыми глазами, он жадно вгрызался во что-то, напоминающее яблоко. И лишь когда от костра раздался топот и встревоженные крики часовых, я понял: демон пожирал сердце проводника. Он воровато оглянулся на бегущих с арбалетами наизготовку солдат и растворился в светлеющем воздухе.
      - Лейтенант, ты цел? - подскочил ко мне Зарайя.
      - Все в порядке… почти, - ответил я, изо всех сил борясь с тошнотой.
      Не глядя на меня, капрал склонился к проводнику.
      - Что это?
      - Понятно что, - произнес у него за спиной Флиннел. - Салим на лейтенанта напал, вот он и…
      Со стороны лагеря к нам подходили воины, вскоре вокруг меня топталась вся рота.
      - Говорил вам, гнилой человечишка был, - сказал Давин.
      Постепенно возбужденные восклицания и разговоры стихли, и вся рота в молчании уставилась на меня. Не понимая причины их оцепенения, я дружелюбно усмехнулся, чем вызвал странную реакцию: солдаты попятились.
      - Э-э… вытрите лицо, Рик, - нерешительно подал голос Дрианн.
      Я прикоснулся к подбородку и взглянул на кончики пальцев: на них было что-то темно-красное, маслянисто блестевшее, липкое на ощупь… кровь! Так вот что брызнуло в лицо, когда меня разбудил крик Салима! Видимо, как раз в этот момент Артфаал нанес удар. Снова взглянул на воинов, и то, что прочел на их лицах, мне ничуть не понравилось. Они прятали глаза, переминались с ноги на ногу, явно мечтая оказаться как можно дальше от своего лейтенанта. Мастер Триммлер, протолкавшись через толпу, мгновенно оценил обстановку и гаркнул:
      - Ну, что уставились? Тащите отсюда покойника, закопать надо!
      С десяток воинов, горя усердием, ринулись выполнять удобный приказ, хоть он исходил и не от командира. Остальные тоже, как-то неловко засуетившись и избегая смотреть на меня, поспешили удалиться.
      - Не слышал, чтобы у людей был такой обычай, - напоследок спокойно сказал гном. - Говорят, сердце врага съедают орочьи шаманы.
      Он пожал плечами и отошел, а я принялся с остервенением оттирать с лица уже начавшую запекаться кровь. Да, лихо получилось! И что же теперь делать? Вскинул мешок на плечо и пошел к солдатам, на ходу прикидывая, как себя вести. Оправдываться? Буду глупо выглядеть. И потом, что им сказать? Я тут ни при чем, а сердце проводника сожрал один мой знакомый демон? Все равно не поверят, хорошо, если за сумасшедшего не сочтут. А уж если поясню, что этот самый демон еще и является моим наставником… рискую получить арбалетный болт промеж лопаток. А что? Запросто избавятся от ненормального, чтобы больше никого не съел, тут же в песочке прикопают, а полковнику доложат, мол, пал смертью храбрых… Хотя это вряд ли… впрочем…
      Так и не решив, какую линию поведения лучше выбрать, я без долгих предисловий обратился к Зарайе:
      - Как думаете, капрал, справимся без проводника?
      К моему вящему изумлению, тот ответил как ни в чем ни бывало:
      - Должны. Пустыня - не болото, тропок нет, барханы везде одинаковые. Пойдем на юг, и все дела. Проводник, он здесь для чего нужен? Чтобы об опасностях предупреждать. От Салима все равно толку не было. Кстати… - Зарайя протянул мне холщовый мешочек, - забери свои деньги, лейтенант. Все равно они ему больше без надобности.
      Я заглянул в кисет: там было по меньшей мере полсотни золотых. А я давал Салиму двадцать пять… Значит, остальные стали платой за мою жизнь.
      - Раздай солдатам, - я вернул Зарайе мешочек, не желая прикасаться к золоту.
      Однако тот не торопился протянуть руку за подарком. Выпучив глаза, глядя куда-то вбок, он сделал резкое движение ко мне, так, словно хотел оттолкнуть. Ничего не понимая, я проследил за его взглядом и на расстоянии локтя от лица увидел летящий прямо ко мне арбалетный болт…
      - Дж-жарк! - брошенный кем-то щит принял удар на себя. В ту же секунду стоявший в десятке локтей Лютый неуловимо взмахнул рукой, и в воздухе серебристо блеснул стилет. Раненый в правое плечо Эцони выронил арбалет, который начал было перезаряжать, и зашелся в диком, истеричном крике. Его с двух сторон подхватили крепкие руки Добба и Хамара.
      - Ненавижу! Ненавижу! - задыхался Мастано. - Орочий ублюдок, сдохни! Пустите меня, ребята! Вы что, не видите: он же орочий шаман!
      - Того, этого, что происходит-то? - недоумевал Добб, с трудом удерживая извивающегося парня.
      Глаза Эцони закатились, на губах выступила розоватая пена, тело конвульсивно содрогалось.
      - Убью! Все равно убью! - из последних сил прохрипел он и безвольно обвис на руках капралов.
      - Уложите его, надо осмотреть рану, - сказал я, развязывая мешок.
      Стилет Лютого вошел глубоко, но кость, вроде бы, не задел. Впрочем, я не целитель. Выдернул клинок, обработал рану, перевязал и задумался. Начинается именно то, чего я опасался, и теперь воины будут охотиться на "орка"? Непохоже, они, по-видимому, сами не понимают причины поведения Мастано. Кстати, неприязни ни в чьих глазах я пока не замечал. Когда прошел первый шок от своеобразной манеры командира расправляться с врагами, солдаты стали посматривать на меня с каким-то угрюмым уважением. Может, им не больно-то понравилось их открытие, но, во всяком случае, призыва Эцони никто не поддержал. И вел он себя странно. Откуда эти судороги, пена на губах? Капрал больше был похож на одержимого, чем на человека, просто разгневанного случившимся.
      - У него никогда не было раньше каталептических припадков? - спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.
      - Нет, - за всех ответил Флиннел. - Мы с ним не первый год служим, Эцони - парень спокойный, не знаю, что на него нашло.
      - Что делать будешь, лейтенант? - ровно спросил Хамар.
      Сначала я не понял: он это о чем? Потом, подняв голову, рассмотрел угрюмые лица воинов. Под обманчивым спокойствием взглядов таилось напряжение: по закону военного времени за нападение на командира полагается смерть… Эцони пребывал в глубоком обмороке.
      - Возьмите его оружие и доспех, - отрывисто бросил я, поднимаясь с колен. - На плаще понесем…
      Лица солдат слегка расслабились, опасный момент, кажется, миновал.
      - Рик, - робко шепнул Дрианн из-за моего плеча, - посмотрите на его ногти…
      А мальчишка-то молодец! Действительно, лунки ногтей Эцони были окрашены в синюшный цвет. Я снова склонился над капралом и оттянул веко. Так и есть: та же синева… Похоже, все-таки никакого припадка не было, как и всплеска ненависти к зверю-лейтенанту. Парень подвергся помрачающему рассудок колдовству. И судя по всему, это было не зелье, от него буйство продолжалось бы еще долго. Скорее, заклятие, и, конечно же, Темное. Да, влип я, похоже!
      Интуиция подсказала: солдатам этого говорить не надо. Я подмигнул Дрианну, тот, все еще опасливо косясь, тем не менее понимающе кивнул.
      - Стройся! - четверо солдат уложили Эцони на растянутый плащ, и мы двинулись на юг.
      Я постарался выбросить случившееся из головы, и по дороге опять занялся мысленной отработкой заклинаний. Сегодня все шли молча, даже Добб с мастером Триммлером отложили свои перебранки. Иногда я оглядывался на Мастано, но тот все еще не приходил в себя. Так, в тишине, мы месили песок целых полдня.
      На привале я уселся поодаль от остальных, благо никто и не претендовал на общение с командиром. Погрыз сухарь, глотнул из фляги воды, которой оставалось совсем немного, и решил выполнить предписанное лордом Феррли упражнение. Вот ведь демон! Подвел меня… впрочем, чего я хотел? Говорят же, сколько нечисть ни корми, она все равно во Мрак смотрит. Одно у Артфаала не отнять: наставник он отличный. Скорее всего, дело в том, что ему не мешают человеческие чувства. Дядя Ге жалел меня, потому и гонял редко. Да еще старик, как оказалось, хотел, чтобы я сам осознал необходимость учебы. Ну, ладно. Так… расслабиться, отрешиться от всего постороннего… Не получилось: постороннее, в лице Лютого, грубо вторглось в мои пространство и сознание:
      - Есть разговор, лейтенант, - без обиняков заявил Ом, присаживаясь рядом.
      В отличие от остальных, он не старался держать дистанцию. Казалось, приписываемая мне жуткая выходка ничуть капрала не смутила. Кстати, я ведь не поблагодарил его за спасение.
      - Спасибо, - я протянул руку.
      - В расчете, - усмехнулся Лютый, пожимая ее.
      Посерьезнев, он проговорил:
      - Вижу, ты никому не сказал.
      - Не сказал?… - я вспомнил его исповедь. - А, ну да…
      Ом немного помолчал, щурясь на солнце, поиграл вычищенным до блеска стилетом.
      - Это ведь не ты, - медленно произнес, скорее, не спрашивая, а утверждая.
      - Сердце съел? Не я.
      - Угу, угу… Совет. Помалкивай. Пусть лучше боятся.
      Я удивленно взглянул в светлые глаза. Лютый смотрел серьезно, без обычной ехидной насмешки.
      - Не знаю, что там с проводником произошло, не мое дело. Но за тобой кто-то охотится, лейтенант, и тебе это известно.
      Я неопределенно покивал.
      - Но это не Эцони, - вдруг сказал Ом. - Ты маг, тебе виднее, что с ним произошло. А я думаю, чары. Так что, смотри в оба, - он встал и неторопливо отошел.
      Может быть, у меня появился союзник? Хотелось бы. Но от Лютого поддержки я ждал меньше всего. Странный он все же. Ну, Артфаал, ну, появись только! Втравил меня в историю, как будто своих неприятностей мало… с другой стороны, демон спас мне жизнь. Ладно, не буду с ним ссориться, а то еще не станет меня учить.
      - Рик, - окрикнул меня Дрианн. - Эцони очнулся!
      Я подошел к капралу и склонился над ним. Вроде тот даже не вздрогнул при виде меня. Лицо нормальное, не искаженное, и ненависти в глазах не видно. И синева с ногтей ушла. Видимо, действие заклятия закончилось. Оно и понятно: неведомый враг накладывал чары мощные, но кратковременные, рассчитывая, что Мастано нападет на меня, а потом его же самого прикончат воины.
      - Ты как? - спросил я.
      - Да ничего, - бледно улыбнулся Эцони. - Только вот не помню ни Мрака, и сил нет совсем. И плечо болит…
      - Заживет, - я поднялся на ноги. - Отдыхай пока.
      Слабость - тоже последствие Темной волшбы, которой подвергся капрал. Ничего, к вечеру оклемается. Рассказывать ему о его подвигах я не стал, какой в этом смысл? Все равно не в себе был человек. Зла я на него не держал. Пусть кто-нибудь из воинов его просветит.
      После привала мастер Триммлер несколько оживился и принялся рассуждать:
      - Что-то мне, ребята, не нравится. А что - и сам не пойму. Вроде пустыня как пустыня, только вот почему на нас никто не нападает-то?
      - Во дает, того, этого! - расхохотался Добб. - Давно не дрался, что ли?
      - Да нет, это я к тому, что странно все. Пустыня как вымерла, не видишь, что ли?
      - И я говорю, к беде это, - поддержал его Зарайя. - Я неприятности шкурой чую.
      Ну, положим, я ничего такого не ощущал. Здесь и раньше не особенно людно было, и зверей почти не наблюдалось. Один раз набежала стая шакалов, это после побоища с карачин, да иногда по песку неторопливо проходили крупные черные скорпионы. Но отсутствие этих тварей меня ничуть не беспокоило. Подумаешь, потеря! Хотя к предчувствиям ветерана следовало прислушаться. Солдаты насторожились, чутко оглядываясь по сторонам и держа оружие наготове. Я и сам положил ладонь на рукоять Честного, а в уме перебирал подходящие заклятия.
      Ближе к вечеру мы наткнулись на заброшенный затан, жители которого, видимо, собирались в спешке - вокруг валялись забытые вещи, обрывки ткани от шатров. Трава в селении высохла и почернела, деревья грустно поникли и роняли на песок скрученные листья.
      - Колодец пересох, что ли? - удивился мастер Триммлер.
      - Или отравлен, - мрачно предположил Хамар, заглядывая в обложенный камнями провал. - Есть вода! - произнес он немного погодя, вытаскивая оставленное жителями ведро.
      - Маги, может, проверите воду-то? - спросил Флиннел. - А то у нас в бурдюках почти пусто.
      Мы с Дрианном принялись глубокомысленно разглядывать содержимое ведра. На вид вода ничем не отличалась от обычной. Хотя это, конечно, не показатель. Яды бывают всякие, в том числе и магические, от которых ни вкус, ни цвет воды не изменяются. Для их обнаружения применяются специальные зелья, начинающие шипеть и пузыриться при соприкосновении с отравой. Но такой полезной штуки у меня в мешке не оказалось, пришлось действовать проще. Сначала я сунул в ведро кончики пальцев и осторожно понюхал их. Вроде бы ничего подозрительного. Поболтал ведро и пригляделся: осадка тоже нет. Пробовать, конечно, не рискнул. Дрианн наблюдал за моими манипуляциями с искренним интересом.
      - Можно еще вопросить, - сказал он.
      - Как это?
      - Ну, обратиться к стихии и узнать, чистая ли эта вода. Только нас не учили, просто рассказывали, что самые могущественные адепты воды это умеют.
      Адепты… некоторые маги посвящают всю свою жизнь изучению какой-нибудь одной стихии, и в обращении с ней достигают невероятного мастерства. Зато с другими источниками работать совершенно не умеют. Становясь адептами, они приносят нечто вроде клятвы верности выбранной стихии, а остальные за это мстят и ни за что не откликнутся на призыв. И вообще… скучно это. Ну, ладно, вопросить, так вопросить. Хотя вряд ли получится.
      На всякий случай я сказал мальчишке:
      - Отойди, - и призадумался.
      Наверняка существует какой-то специальный ритуал вопрошания. Ну, а если следовать логике, нужно сначала войти в контакт с источником, потом… а что потом? По ходу действия сориентируюсь. Стоя на коленях перед ведром, я постарался сосредоточиться. Сердце бьется ровно, тело расслаблено. Не видеть ничего вокруг, не обращать внимания ни на что. Знак воды, слова обращения… откликнись, помоги мне! Вокруг меня сомкнулись чистые струи, живительная прохлада напитала все существо… Стихия проникла в сознание, делясь своей силой, переплетая наши энергетические потоки… Я осторожно зачерпнул пригоршней левой руки воду из ведра, и простер над ней правую ладонь. Скажи мне, нет ли чужеродного, враждебного вещества в этом кусочке твоего бесконечного тела? Невидимые токи пронизали воду в руке.
      - Я чиста, - прожурчал в моем сознании ответ.
      Не задумываясь, я поднес руку к губам и выпил, ничуть не сомневаясь в правдивости стихии.
      - Вы что? - ужаснулся Дрианн.
      - Все нормально, можно наполнять бурдюки, - сказал я, отпуская источник.
      Да уж, сегодня воины насмотрелись на мои многогранные таланты! По-моему, начали относиться к своему лейтенанту с суеверным опасением. Ну, да ладно. Главное, слегка оттаяли, поняв, что я не собираюсь немедленно казнить Эцони.
      Близились сумерки, ночевать в заброшенном затане никому не хотелось, очень уж угнетали вид скрюченных деревьев и непередаваемая атмосфера покинутого людьми жилья. Лучше по старинке, под барханами… Мы наполнили бурдюки и двинулись дальше.
      - Вот чего, спрашивается, они ушли? - ворчал Зарайя. - Видно, шаман у них беду почуял. Вот и снялись с насиженного места, укочевали подальше.
      Настроение у всех было мрачным, лица - угрюмыми. Отойдя как можно дальше от селения, встали лагерем. Костер разложить не удалось, высушенные до хрупкости черные ветки колючего кустарника моментально прогорали. Переждав хоровод призраков и расставив часовых, я отправился спать. Вокруг меня стихийно образовалась большая проплешина - никому не хотелось быть сожранным кровожадным командиром. Это было мне на руку, отойдя за небольшой барханчик, я улегся, всматриваясь в темноту.
      - Приношу свои извинения, дорогой барон! - покаянно заявил Артфаал, на этот раз, слава Лугу, пребывающий в привычном облике кота. - Не сдержался, дал волю демоническому инстинкту. Не поверите, самому противно, а тянет… А тут такой случай подвернулся.
      - Да уж, задали вы мне жару, - проворчал я, не испытывая, впрочем, никакого раздражения. Все же он меня спас, верно?
      - Ну, в итоге все обернулось к лучшему, не так ли? - лукаво прищурился лорд Феррли. - Уважения и страха слишком много не бывает. А главное, напугали вы не только друзей, но и врага тоже.
      - Не очень-то, судя по тому, что он околдовал Эцони.
      - А это уже шаг отчаявшегося человека! Представьте: он слаб, обессилен. Магически, разумеется. Его хозяин, судя по всему, желает, чтобы ваша смерть выглядела как роковое стечение обстоятельств. Кайлар подкупает проводника…
      - Подкупает?
      - Скорее всего, да. Покойный Салим, да пребудет он во Мраке (кстати, он уже там), не отличался излишней честностью и щепетильностью. Жаден был сверх меры. Это ведь он сообщил карачин о том, что у вас имеется золото. Так вот, враг ваш надеялся, что проводнику удастся вас прирезать. К магическим атакам вы всегда оказывались готовы и успешно их отражали. Но потом, увидев, что вы сделали с сердцем несчастного, он испугался. Вы повели себя как орочий шаман, адепт самого жуткого и непонятного культа.
      - Не я себя так повел! - перебил я демона.
      - Ну, по крайней мере, так выглядело со стороны, и большинство воинов в это поверили. Так вот, кайлару пришлось принимать срочные меры, и он наслал чары на первого попавшегося солдата, внушив ему мысль уничтожить вас. Для заклятия "Темной завесы" много энергии не требуется, а результат - моментальный. Если бы не ваш друг…
      - Мой друг?
      - Да, этот полуэльф, я имею в виду.
      - Он, скорее, враг.
      - Нет, барон, вы ошибаетесь. Я по-прежнему не могу раскрыть вам тайну кайлара, но одно скажу: присмотритесь к Лютому. Он может стать верным соратником и надежным товарищем.
      - То есть, Ом - не предатель? - гора с плеч! Хоть одного можно не подозревать.
      - Нет, не предатель… Но теперь поговорим о насущном: вы должны впустить в себя Темную силу, барон.
      - Что?!
      Нет, я, конечно, ничуть не против Темной магии. Всегда считал, что слухи о ее недопустимости, хм, скажем, сильно преувеличены. И сам не брезговал иногда наслать небольшой такой сглаз, так, на мелкие неприятности. То же самое заклятие прострела, зубной боли, и, простите, поноса - не что иное, как Темная волшба. Но все эти чары - примитивные, фрагментарные, слабенькие и действуют недолго, поэтому не требуют подпитки от источника. Чародей вполне обходится своими магическими возможностями. Но впустить в себя силу Мрака - это, знаете ли, совсем другая петрушка. Кровавая присяга, договор с демоном, посмертие, полное мук, и все прочие прелести. Что-то неохота…
      - У вас нет иного выхода, - убеждал Артфаал. - Победить врага можно лишь его оружием. Очень скоро он восстановит силы, и тогда… Я ведь не могу все время опекать вас. Вам нужна крепкая защита. Не говоря уж о способности к нападению.
      Сацеол его знает! Демон - он и на Южном континенте демон. А вдруг искушает под предлогом помощи?
      - Я подумаю.
      - Думать раньше надо было, когда с императором связывались! - взъелся лорд Феррли. - А теперь - время активных действий. Кстати, - прибавил он уже спокойнее, - если вас пугает Кровавая присяга, обойдемся без нее.
      - Ну, не знаю…
      Кот подскочил и нервно забегал вокруг меня.
      - Я пообещал моему другу защитить вас, и сделаю это! Но вы тоже пошевеливайтесь!
      - Я думал, мы будем заниматься магией…
      - Именно это мы и будем делать! Только магия будет Темной! Решайтесь, барон, иначе я могу рассердиться и забыть о своем обещании мастеру Генериусу.
      - Хорошо, - я безнадежно махнул рукой. Все одно пропадать!
      - Вот и славно, - обрадовался Артфаал. - Опасно, конечно. Я намеревался сначала провести пару уроков по использованию вашей собственной силы, да времени нет. Будете учиться по ходу дела. Итак, начнем. Как вы уже заметили, проникновение сил Мрака вызывает у вас опустошенность. Это происходит потому, что ваше сознание не готово воспринимать нетипичную для него магию. Темные силы забирают слишком много вашей собственной энергии. Чтобы этого не случилось, нужно правильно подготовить разум и тело.
      - Каким образом? - скептически поинтересовался я. Лекция начала слегка утомлять.
      - Вспомните, когда я присоединил свой источник к вашей силе, для борьбы с порчей, как вы себя потом чувствовали? Опустошенным? Или нет?
      Я задумался. Действительно, в тот единственный раз воздействие оказалось не таким губительным для моего резерва.
      - Вот! - торжествующе воскликнул демон. - Потому что тогда, поняв необходимость такого вторжения, вы приняли Мрак, действовали заодно с ним, силы не пересекались, а работали в одном направлении.
      - То есть я должен полюбить Темную магию?
      - Магия - не девица, можете не любить! Но уважать, как соратника, обязаны. А главное - принять. Сейчас ваше сознание настроено на отторжение. Вы же должны, как и в работе со стихиями, изгнать из себя страх, слиться и прийти к равновесию, направить векторы сил параллельно, в одну сторону!
      Что такое векторы? Помнится, дядюшка рисовал мне какие-то стрелочки, пытаясь втолковать нечто подобное. Эх, почему не слушал? Позорься теперь перед демоном…
      - Да, вижу, объяснять вам теорию - дело неблагодарное, - обиделся тот.
      - Да нет, нет, я понял: направить силы в одну сторону, уравновесить, изгнать из себя страх… - поспешил я успокоить лорда Феррли.
      - Именно, только все это - в обратной последовательности… перейдем к практике, так вы лучше усваиваете. Встаньте. Расслабьтесь, дышите ровно. Вы не боитесь Мрака, он - ваш союзник. Осознание этого защитит ваш разум от губительного воздействия и сохранит магические запасы. Вы должны впустить и принять его… Сейчас!
      Непередаваемый ужас залил мою душу, сила, темная, могущественная, беспощадная хлынула в сознание, затопила его, полонила, выжала…
      Я упал на четвереньки, тяжело задышал и вывалил на песок съеденные на ужин сухари. Ощущение кошмара ушло.
      - Да, - констатировал Артфаал. - Чудес, к сожалению, не бывает. Вставайте, барон, продолжим наши игрища.
      - Может, хватит? - я чувствовал себя не сильнее новорожденного щенка.
      - Прекратите паниковать! Что за наказание такое! - безжалостно отбрил демон. - Думаете, сил у вас не осталось? Все осталось, просто вы со страху загоняете их вглубь! Что ж, по-вашему, секундное прикосновение Мрака забрало всю вашу энергию? Как бы не так! Нужна она ему! В качестве подношения вы отщипнете малую толику, как стихии, а за это получите могущество! По-моему, сделка достойная. Встаньте и боритесь!
      Да как он смеет так со мной разговаривать? Кто он такой вообще? Подумаешь, пожиратель проводников! Я ему не Салим! Сейчас как встану, да как покажу! Где там ваш Мрак? Спокойствие… сосредоточенность… расслабиться, правда, трудно, когда злишься… ничего… еще вдох, и еще… Прикосновение к источнику… Я принимаю тебя, Темная сила!
      На этот раз ощущения были не такими отвратительными, и я сумел на некоторое время прикоснуться к энергии Мрака. Густая, черная, тягучая, как крепленое вино, она вкрадчиво потянулась к моему сознанию, помедлила - можно? - а потом осторожно влилась в него. Я огляделся вокруг. Что-то произошло со зрением, и теперь я мог видеть в темноте. Все спокойно, нигде нет всплесков волшбы, лишь в паре мест ровно светятся крохотные, словно далекие звезды, искорки. Амулеты работают? Возможно, но я не ощутил угрозы. А вот над пустыней концентрировалось что-то очень опасное. Невыразимое и чужое, не имеющее отношения ни к одной известной мне волшбе. Но что-то определенно имеющее магическое происхождение.
      Меня наполняла могучая сила, давая пьянящее чувство уверенности. А если попробовать боевое заклятие? Руки начали чертить фигуру.
      - Стойте! Стойте, барон! - завопил Артфаал. - Прекратите сейчас же!
      Я неохотно повернулся к нему. Сила Мрака схлынула и оставила меня, но теперь опустошения не было.
      - Поздравляю, - слегка удивленно, как мне показалось, промолвил лорд Феррли. - Первый шаг сделан. Заклятия попробуем завтра, и то осторожно, иначе можно всю роту упокоить. Закройте глаза, я нарисую вам знак своего источника.
      В моем мозгу вспыхнуло переплетение линий, под ними появились пылающие буквы вызова.
      - Запомнили? - спросил демон. - Отлично. А теперь - спать, утомили вы меня.

       - Итак, остался один день.
       - Мой господин, бастард - орк!
       - Хм… ты с ума сошел?
       - Он убил проводника и сожрал его сердце!
       - О-о, какой умный мальчик!
       - Вы смеетесь надо мной, мой господин!
       - Ничуть, просто думаю, что ты недостоин своей татуировки.
       - Но я бессилен против Бездны!
       - Так, подведем итог. Сначала ты говорил, что мальчик - великий Светлый маг, потом произвел его в Темные. Теперь он уже орочий шаман, да еще и практикующий магию Древних!
       - Сегодня ночью с его стороны доносились мощные всплески силы Мрака. А вчера он пожрал сердце своего врага, как шаман Бездны. Да, мой господин, он - адепт нескольких магических школ.
       - И всему этому учат в воспитательном доме?
       - Но ведь его вырастил старый маг!
       - Как бишь его? Генериус? Он - пройдоха и контрабандист, а также мелкий пакостник. Но таких познаний у него нет. Впрочем, я проверю, конечно. А ты помни: один день…
       - Да, мой господин! Хотя я не знаю, что ему противопоставить.
       - Что ж, возможно, я знаю…

* * *

      Пробуждение приятным не было. Я открыл глаза и долго всматривался в светлеющее небо, пытаясь понять, откуда взялись подавленность, сумрачное настроение и предчувствие надвигающейся беды. В другое время, может, и не обратил бы на это внимания, списав все на недосыпание, к примеру, или отсутствие нормальной, привычной еды, или, наконец, невозможность как следует отдохнуть - в шумном трактире, с крепкой выпивкой, и ядреными девками. Но здесь, на этом до нелепости странном континенте, приходилось замечать любые мелочи. В том числе и не пренебрегать интуицией. Итак, что же меня растревожило? Опустевший несмотря на колодец с чистой водой, затан, почерневшая растительность, да еще смутные намеки Зарайи… Негусто, конечно, но придется быть начеку. Вполне возможно, какая-то гадость готовится. К тому же, если вспомнить Салима, постоянно упоминавшего какого-то Песчаного бога, можно предположить, что впереди нас ждет неприятный сюрприз. А, ладно! Чему быть, того не перебить!
      - Подъем! - солдаты повскакивали, смахивая с лиц надоедливые, лезущие в глаза песчинки.
      Я разыскал Зарайю и спросил:
      - Как думаешь, капрал, сколько еще до Санмы?
      Тот задумчиво почесал в затылке.
      - По моим прикидкам, дней пять еще. А то и больше.
      Пять дней! Как же мне эта пустыня остонадоела. Если бы я в тот момент мог предположить, что ждет нас впереди, молился бы всем богам Аматы, чтобы этот день никогда не заканчивался…
      Солнце почему-то было сегодня странного цвета: вместо привычного уже белого диска над головой висело отдающее красным светило. Небо окрасилось в неприятные грязно-розовые тона. Неподвижный воздух раскалился до предела и при каждом вдохе обжигал глотку. Пустыня была пронизана какими-то невидимыми токами враждебной силы, и это ощущали все. В душе скребло неясное беспокойство, атмосфера напряженного ожидания все сгущалась, угнетала, давила…
      Солдаты шагали молча, не желая в такой жаре тратить силу на разговоры. Даже неунывающий мастер Триммлер не радовал нас своими шуточками и диковатыми песнями. Капралы настороженно оглядывались по сторонам, словно каждую секунду готовились отразить нападение неведомого врага. Я освежил в уме заклятие большого огненного шара, которое доказало свою действенность в схватке с жуками. Конечно, может статься, что оно и не подойдет, но все же это, пожалуй, самое мощное, что у меня получалось. Проверил, насколько хорошо выучил обращение к источнику Мрака. Возможно, понадобится помощь Артфаала. До середины дня ничего особенного не произошло, если не считать того, что все устали так, словно шли без отдыха целую неделю.
      На привале я опять попытался выполнить упражнение на концентрацию. На этот раз мне никто не помешал. Дрианн, утомленный невыносимым пеклом, тяжело рухнул на песок. Ом, поигрывая неизменным стилетом, возлежал под барханом с таким видом, словно находился в беседке тенистого цветущего сада. Казалось, жара его ничуть не донимает. Остальные молча приходили в себя после тяжелого перехода.
      Поначалу стекающий между лопаток пот и постоянная, неутолимая жажда мешали мне сосредоточиться. Но в конце концов у меня это получилось. Я слегка, совсем чуть-чуть, оторвался от тела и осмотрелся. Свечение, исходившее от людей, изменилось. Если раньше каждого окружала легкая дымка собственного, неповторимого оттенка, то теперь над всеми солдатами сгущалось марево болезненного, грязно-бордового цвета. Возможно, это было действием солнца, которое виделось мне теперь в сиянии зловещего багреца, словно загустевшая кровь. Его отвратительный, тревожный свет, падая вниз, смешивался с черной пеленой, исходившей от песка. Это выглядело так, будто над пустыней реют бесконечные полчища крохотных, почти не видных глазу, мошек, образовывая непроницаемо темное покрывало. Оно расстилалось везде, все обозримое пространство было захвачено этой мутной взвесью. Частицы ее, поднимаясь все выше, дымком курились вокруг ног воинов и вливались в свекольное мерцание, делая его еще более грязным.
      Я вернулся в свое тело и содрогнулся. Что это за пакость? От нее исходило стойкое ощущение надвигающейся беды. В той или иной степени это чувствовали все, но лишь я один видел, насколько плохо обстоит дело. После привала шагалось еще тяжелей, словно и не отдыхали. Подобие строя разбилось, но ни мне, ни капралам не было до этого никакого дела. Каждый шел, во что горазд, движимый одной мыслью: не свалиться, не дать себя раздавить неведомому гнету, почти ощутимо ложащемуся на плечи. Справа от меня держался Дрианн, выглядело это так, будто парень неосознанно искал защиты у старшего и более опытного. Слева, легко и непринужденно, точно хищник, твердо знающий, что он здесь - сильнейший, выступал Лютый, единственный, которого ничуть не трогали посылаемые природой знаки. Этот, похоже, наоборот готовился, если будет нужно, помочь мне. Насколько я успел узнать Ома, эта грация танцора и непроницаемое лицо были весьма обманчивы: зверь готовился к прыжку.
      - Что он говорит? - испуганно прошептал Дрианн.
      Действительно, мрачное молчание воинов нарушало чье-то бормотание. Низкий голос произносил нараспев нечто вроде молитвы на незнакомом мне языке. Я оглянулся: позади шел Хамар, лицо его было еще более угрюмо, чем обычно, губы шевелились, складывая мягкие, мелодичные четверостишия.
      - Что ты… - начал было я, но слова застряли в горле.
      - Назад! - отчаянно заорал Бил, шагавший впереди всех. - Назад, Мраковы дети!
      Что-то мощно заворочалось в глубинах пустыни, заставляя барханы вспучиваться и фонтанировать песком. Небо прорезали всполохи голубых зарниц. Теперь уже воочию, находясь в собственном теле, я с ужасом увидел, как все вокруг застилает багрово-черная мгла. Нечто огромное, могучее, нерассуждающее и неотвратимое, как землетрясение, прорывалось на поверхность, создавая отдающиеся во всем моем существе толчки. Оставалась только крохотная надежда на то, что это действительно всего только дрожь земли, но я ощущал присутствие чьей-то силы.
      - Задери меня Хайнира! - потрясенно выговорил мастер Триммлер. - Это что еще за чудо?
      В десятке локтей песок словно расступился, и над ним поднялась огромная голова. Не могу сказать, на что было похоже медленно выползающее из песка существо, не уверен даже, что его можно так именовать. Оно было слепым - на месте, где полагалось быть глазам, розовела гладкая, пепельно-розовая поверхность без кожи, похожая на освежеванную тушу. Зато ртов было много - или это были не рты, а зияющие черные провалы, неизвестно для чего усеивающие все тело монстра. Они открывались и закрывались, то ли вдыхая воздух, то ли безмолвно взывая к кому-то. Теперь урод возвышался над нами локтей на двадцать, и все продолжал и продолжал расти. По бокам туловища извивались мягкие, бескостные конечности. В воздухе поплыла невообразимая вонь - что-то вроде запаха тухлого мяса.
      - Цельсь! Пли! - закричал Лютый, вскидывая арбалет.
      Я уже не видел, что происходило дальше, лишь по чьему-то истошному воплю поняв, что существо приступило к расправе над людьми. "Шар, шар, огненный шар, - билось в голове. - Только огнем можно с ним разделаться"… Пусть получится на этот раз! Вдох… медленный выдох… никакой суеты… никакого волнения… призыв… Я жду тебя, откликнись! Капризная стихия не подвела, и в моем сознании заполыхала стена пожара. Сейчас… фигура заклятия, напитанная пламенем… еще… и еще… не жалей, источник, я верну тебе сторицей, когда все закончится, только не скупись теперь! Направляющие чары… есть!
      - Ложись, ребята!
      В последний момент, роняя с пальцев в воздух сгусток огня, я увидел, что произошло с солдатом, крик которого чуть не прервал мой призыв к источнику. От него осталось изломанное, перекрученное, как тряпичная кукла, с торчащим наружу белым крошевом костей, тело. Одно из отверстий на теле чудовища изрыгнуло длинный, похожий на полупрозрачную трубку, хоботок, который протянулся к глазу несчастного и впился в него, погружаясь все глубже и глубже. Хобот пульсировал и сокращался, наливаясь краснотой, между тем как плоть воина превращалась в пустую оболочку. Наверное, так паук высасывает муху, оставляя лишь хрупкую, рассыпающуюся при малейшем прикосновении, шкурку. Одновременно еще один хоботок впился в мечника, который, очевидно, в приступе отчаяния, кинулся к твари, надеясь поразить ее клинком. Новый вопль сотряс неподвижный воздух страдающей пустыни. Падая на песок, я испытал такой тягучий, уничтожающий разум страх, который доселе был мне неведом. Еще до того как шар соприкоснулся с невероятным, непохожим ни на что туловом чудища, я понял с пугающей ясностью: это бесполезно. Огонь в секунду испепелил несчастных, но не причинил никакого вреда твари. Пламя просто свернулось над ним, как прокисшее молоко, и рассыпалось мелкими искрами. Я поднялся и тут же принялся творить новое заклятие. В паре шагов от меня Хамар стоял на коленях, продолжая бубнить слова молитвы. Это почему-то раздражало и мешало сосредоточиться.
      - Заткнись! - крикнул Лютый, с упорством смертника, которому нечего терять, продолжая выпускать в уродливое тело болт за болтом.
      Болты пробивали грязно-розовый покров и исчезали внутри существа, которое, видимо, даже не ощущало никакой боли. Оно продолжало расти, и я старался не задумываться о его истинных размерах. Хамар замолчал, но его губы под обвислыми усами продолжали шевелиться. Не отвлекаться! Концентрация, внимание… Я решил обратиться к земле. Быть может, она сумеет поглотить то, что родилось из ее глубин. Стихия откликнулась сразу же, напитав мое сознание своей свежей силой. Произнеся заклятие, я почувствовал, как под ногами, в лоне земли, сдвигаются пласты. "Глубокий провал", пожалуйста, Луг, пусть он подействует! Удар сотряс пустыню изнутри, песок вокруг твари осел, и на какое-то безумное счастливое мгновение мне показалось, что сейчас этот уродливый кусок розовой плоти обрушится в увеличивающуюся яму. Но руки (лапы? щупальца?) монстра глубоко вонзились в песок и удержали огромное, как гора, тело. Туша перевалилась через край провала и воздвиглась перед нами во всей своей невероятной мощи. У существа не было ног, их заменяло что-то вроде раздвоенного хвоста, которым оно отталкивалось и, опираясь на рукообразные отростки, передвигалось вперед. Один такой прыжок - и половина роты была бы раздавлена в лепешку, не успей солдаты вовремя отбежать.
      Что ж, значит, без этого не обойтись, с какой-то холодной отстраненностью подумал я. Придется впустить в себя Мрак. До последнего момента я надеялся на то, что Артфаал сделает это сам. Но демон не торопился на помощь. Я же не знал ни одного Темного заклятия. Что толку прикасаться к источнику, если ему нечего будет питать? Тем не менее я решил попробовать. Что будет, если произнести обычное, Светлое боевое заклятие, но при этом воззвать к источнику Мрака? Что там говорил лорд Феррли про разное направление векторов силы?… Некогда было размышлять о возможных последствиях, все равно выбор был невелик: или попробовать, или позволить этой вонючей туше высосать нас как мух. Уж если так, то лучше б я Дэви позволил это сделать. Все умирать приятнее… На этой оптимистической ноте я и призвал Мрак. Он пришел сразу, послушно хлынул в меня, затапливая сознание, изменяя слух и зрение. И я увидел… ЭТО не было существом из нашего мира. Оно чем-то напомнило мне Дитя глубин, но было много, много могущественнее. Где оно зародилось, и откуда пришло? Почему-то я был уверен, что внешний вид этого создания - всего лишь оболочка, которая в любой момент могла быть заменена другой. Просто существу было удобно выглядеть сейчас вот так. От него исходила какая-то тупая, огромная, абсолютно лишенная разума сила - древняя, намного древнее самой Аматы. Точнее, оно само и было этой силой - сгустком предвечной, первобытной, непобедимой мощи.
      - Лейтенант, сделай же что-нибудь! - выкрикнул гном. - Уж больно помирать неохота…
      Я с равнодушным, ленивым сожалением подумал: "А видно, придется!" - и сплел заклятие "Стального клинка", в надежде, что напитанная Мраком волшба хотя бы пробьет поросячью розовость существа… Впрочем, у существа есть душа, или хотя бы ее подобие. У этого - не было ничего, я чувствовал. Заклятие ринулось к монстру, но тот лишь лениво отмахнулся отростком извивающейся конечности и ухватил еще одного обреченного. А, Мрак, да что ж и ты подводишь?! "Железный кулак"! Давай, Артфаал, давай! Поганое розовое дерьмо даже не пошевелилось под ударом, способным рассеять в прах десяток троллей… "Стальная сеть", стрелу Тарантуса тебе в зад, если он у тебя есть! Ну! Заклятие опало, рассыпавшись на тысячи составляющих… Хладнокровия, полагавшегося настоящему магу, как не бывало, зато уж сосредоточенности имелось на десятерых. Обезумев от ненависти и страха, я раз за разом метал в бессмысленную тушу щедро напоенные Темной силой чары. Хоть бы хны… И отдаленным, затухающим в уголке сознания шепотом пронеслось:
      - Простите, барон, я обессилен…
      - Я… тоже, - вытолкнул я из пересохшего рта, падая на песок. У меня было такое чувство, словно тварь вытянула из меня всю магию.
      Что-то обожгло кожу на груди, я посмотрел за ворот рубахи: амулет из железа, охраняющий мои магические способности, раскалился чуть ли не докрасна, а деревянный оберег от злых духов рассыпался в прах. Впору было молиться вместе с Хамаром, тем более что чудище дожрало солдата и потянулось к следующему. Воины с воплями отскакивали от беспорядочно метавшихся щупалец. Дрианн начал взывать к Лугу, и на этот раз никто ему не препятствовал. Вдруг он прервал свою молитву на полуслове и изумленно воззрился куда-то за мою спину. Следом за ним застыл Лютый, и я впервые увидел на лице полукровки что-то похожее на удивление. Решив, что они в одночасье сошли с ума от ужаса, я все же проследил за их взглядами.
      Багровый воздух зарябил, и в нем образовалось большое прозрачное пятно, от которого в разные стороны расходились разноцветные концентрические круги, напоминающие отражение радуги в капле росы. Это было как прорыв в пространстве, как странный, невозможный коридор, тянущийся сквозь время… И по нему шла Айшет. Лицо девушки было спокойным и сосредоточенным, взгляд черных глаз не отрывался от извивающегося монстра, хрупкие руки вытянуты вперед в извечном женском жесте защиты. За ее спиной виднелись очертания шатров затана.
      - Заклинающая пустыню… - благоговейно прошептал Хамар, молитвенно складывая ладони.
      Я открыл было рот, чтобы крикнуть Айшет: "Уходи!", - но тут призрачный туннель сомкнулся, оставив шаманку здесь, среди обезумевших людей, прямо перед содрогающимся в приступе кровожадности чудовищем. Я вскочил на ноги и устремился к ней, чтобы защитить ее, такую маленькую, тонкую, беззащитную, как былинка. Луг с ней, с магией! Не действует, так я оружием… Рука легла на рукоять Честного, но тут кто-то мастерски выполнил подсечку и свалил меня на песок. Сверху взгромоздилась пахнущая потом и рамсом туша.
      - Пусти! Пусти, сволочь, убью, - хрипел я, извиваясь не хуже конечности монстра.
      - Нельзя, лейтенант! - с трудом удерживая меня, сипел Хамар. - Нельзя ее останавливать, все погибнем!
      - Да заткнитесь вы! - снова призвал к порядку Ом, теперь уже нас двоих. - Слушайте лучше!
      Над мертвой пустыней плыл чудесный голос, выпевающий без слов какой-то необыкновенный мотив. Я не могу сейчас сказать, была ли та песня красива, или нет, и вообще, песня ли это… Иногда мне казалось, что я улавливаю ритм и мелодию, но они вдруг причудливо изменялись, становясь совсем иными. Голос шаманки то взмывал, захватывая высокие, недоступные человеческому горлу, ноты, то опускался, рокоча, словно бархат морских волн. Ни на миг не прерывая пения, Айшет подходила все ближе к твари, и та, застыв, внимала девушке, постепенно впадая в оцепенение. Древняя, очень древняя волшба творилась у нас на глазах… Наконец розовая гора заколыхалась прямо над головой шаманки. Мое сердце колотилось где-то у висков, дыхание сбилось. Каждую секунду мне казалось, что монстр вот-вот ухватит Айшет своими щупальцами… Но этого не происходило, напротив, раздвоенный хвост сомнамбулически шевельнулся и опустился в яму, образованную моим неудачным заклятием. Не опуская рук и продолжая петь, девушка подошла к твари почти вплотную. Та, покорившись чарующим звукам волшебного голоса, стала вдруг видоизменяться. Щупальца и хоботы втянулись внутрь тела, закрылись жадные пасти, и вскоре перед девушкой бился, пульсируя, как огромное сердце, бесформенный ком чистой энергии. Причем настолько мощной, что ее хватило бы для уничтожения большого города. В следующее мгновение древняя сила заколыхалась, потекла, переливающимся потоком послушно скользнула туда, откуда появилась, и исчезла. Айшет замолчала.
      - О-о-о, - выдохнул Дрианн.
      - Прости, лейтенант, - повинился Хамар.
      Я изо всех сил тер ладонями лицо, чтобы хоть как-то прийти в себя. Потом поднял голову. Айшет стояла на краю ямы и смотрела на меня. Тяжело поднявшись, я подошел к ней. Воины куда-то исчезли, а может быть, они и оставались на месте, просто мы их не замечали. Смотрели друг другу в глаза, я обнимал ее хрупкие плечи, а она доверчиво прижималась ко мне. Как у тебя это вышло, девочка? Такая юная, такая маленькая - и покорила существо, собиравшееся уничтожить роту здоровых мужиков. Кто ты? Как жаль, что мы не можем понять друг друга. И вдруг… Не знаю, как, но я услышал ее голос, произносящий:
      "Я пришла. Отец не хотел отпускать меня, но я пришла…"
      "Твой отец…"
      "Нет, тогда он не заставлял меня. Я сама"
      "Прости меня, но я все равно не могу остаться с тобой"
      "Я понимаю, любимый. Это ничего, ведь у меня навсегда останется частица тебя"
      "Значит, это правда, и у нас будет сын?"
      "У нас будет дочь…"
      "Дочь, Айшет?"
      "Дочь, Заклинающая пустыню, как я"
      "Айшет…"
      "Мне пора идти, любимый. Легкой дороги тебе. Пусть не страшит пустыня - теперь она отпустит тебя"
      "До свидания, Айшет"
      "Прощай…"
      Девушка ласково отстранила меня и взмахнула руками, словно птица, собирающаяся взлететь. Пространство снова расслоилось, и перед ней открылся туннель. Не оглядываясь, Айшет шагнула в него и двинулась туда, где угадывались очертания шатров. Почему-то теперь я точно знал, что она ушла из моей жизни навсегда. Но у меня будет дочь… Эта мысль вдруг ни с того ни с сего наполнила таким счастьем, что я радостно рассмеялся. Оказавшийся неподалеку Ом посмотрел на меня с искренним интересом, не понимая, чем вызвана такая веселость.
      - У меня будет дочь! - поделился с ним я.
      Лютый недоверчиво вытаращил светлые глаза, потом, широко улыбнувшись, подтвердил:
      - Ну да, очень даже просто! - видимо, решил, что у лейтенанта что-то с головой приключилось после схватки с чудищем.
      - Хамар! - в этот момент я всех любил, и ссориться с капралом не хотелось.
      - Лейтенант, я…
      - Ничего, Хамар. Скажи только, кому ты молился.
      - Я вырос в Солнечном крае. Моя семья - выходцы из Андастана. У нас есть древняя легенда о Песчаном боге, появляющемся в пустыне раз в несколько тысячелетий. И справиться с ним могут лишь Заклинающие пустыню.
      Андастан? А, да, там тоже есть какие-то пески. Видимо, предки Хамара были кочевниками, или караванщиками.
      - Каждый андастанец с детства знает охранную молитву, в которой просит Песчаного бога пощадить его племя и не являться ему. Но я думал, это лишь сказка, дань традициям…
      - А что ты знаешь о Заклинающих пустыню?
      - Да ничего толком, до этого момента тоже считал их красивой сказкой.
      - Что за сказка?
      - У нас есть предание, что где-то живет старинный род Заклинающих, которые обладают знаниями Древних. Лишь они способны укротить Песчаного бога и вернуть его обратно.
      - Куда обратно? Откуда он вообще вылез-то?
      - Говорю же, лейтенант, не знаю я ничего! У нас никто и никогда не видел ни бога этого самого, ни Заклинающих.
      Простите, и вот это, ужасное, тупое и уродливое - бог?! Я только теперь осознал, что Хамар упорно именует сгинувшее в песчаных глубинах чудовище этим громким титулом. Нет, не может такого быть! Бог - он мудрый, всезнающий, бог - это высший разум, а не просто сгусток энергии, облаченный в кусок изменяющегося мяса! Больше, сколько я ни пытал капрала, ничего узнать не смог.
      Мы похоронили солдата, обескровленное изуродованное тело которого осталось лежать неподалеку от ямы. Потом отошли как можно дальше от места бойни, и разбили лагерь. Сил, чтобы продолжать путь, ни у кого не было. Казалось, Песчаный бог выпил из людей всю энергию. Впрочем, может, так оно и было. Постепенно солнце, спустившееся к горизонту, и небо обрели свой прежний цвет, и даже жара немного спала. Подул слабый, но все же хоть чуть-чуть освежающий ветерок. Наступил вечер, но призраки так и не появились. Видимо, их тоже напугал розовый урод, а может, они сочли, что после пережитого ужаса люди не воспримут их появление всерьез.
      - Жизнь налаживается! - констатировал мастер Триммлер.
      - Ты-то что в нашей жизни понимаешь? - привычно отозвался Добб. - Того, этого, кроме шахт своих ничего и не видел.
      - Я не видел? Да ты по сравнению со мной просто сосунок! Вы, люди, ужас какие высокомерные! Почти как Белоглазые!
      - А все гномы жадные и трусливые! - безапелляционно заявил капрал, обиженный сравнением с эльфами.
      - Что-о-о? - на этот раз он сумел достать сына гор. Действительно, уж чего-чего, а таких грехов как алчность и пугливость за мастером явно не водилось.
      Оскорбленный напраслиной, гном подскочил к Доббу, старательно жующему полосу вяленого мяса, и отвесил ему звонкий подзатыльник. Не ожидавший столь стремительного натиска капрал подавился и зашелся в хриплом кашле, жестами прося постучать его по спине. Что мастер Триммлер и выполнил с превеликим удовольствием. Кусок полупрожеванной снеди вылетел из Добба, и удивительно, что вслед за ним не последовали легкие.
      - Того, этого, - откашлявшись, вполне добродушно удивился он. - Что на тебя нашло-то, борода?
      - А ты думай, что говоришь! Б'хойч никогда не были трусами! И жадности за нами не водится, мы просто бережливые, и деньги считать умеем!
      - Ладно, ладно, - пробормотал Добб, который и сам уже не рад был, что завел этот разговор. - Да только, - не удержался он, чтобы не подкусить друга. - Что ж ты, раз смелый такой, сбежал с волшбинковой шахты? А из Санмы, небось, сразу на корабль - и дай Луг ноги! А мы дерись там…
      - Это - не моя война, - посуровел мастер Триммлер. - У меня есть дела в Гольтенвейер, б'хойч не вмешиваются в людские распри.
      - Да пошутил я, борода!
      Однако гном нахмурился и отошел от костра, всем своим видом демонстрируя оскорбленное достоинство. Он уселся поодаль и принялся полировать тряпочкой свой и без того до блеска начищенный топор, периодически исторгая из себя истошные визги и рыки, которые упорно продолжал считать пением. Исподтишка наблюдая за ним, я заметил, что мастер Триммлер время от времени о чем-то задумывается, потом, словно прогоняя нежелательную мысль, взмахивает головой, трясет бородой и вроде бы успокаивается. Но проходило какое-то время, и сын гор снова погружался в мрачные размышления.
      Я немного посидел у костра, пожевал сухарей и мяса, сделал пару глотков старки, по которой уже успел изрядно соскучиться за последние дни (в жаре пустыни не больно-то разбежишься с горячительными напитками). И отправился на боковую. Меня беспокоил Артфаал, заявивший во время битвы с чудовищем, что он обессилен. Я даже боялся, что демон не явится. Но он выпал из воздуха, и на кошачьей морде было написано искреннее раскаяние. Не думал, что когда-нибудь увижу нечто подобное. И как ему удавалось передавать свои эмоции при помощи звериной физиономии?
      - Мне жаль, барон, но я ничего не мог сделать, - сразу же сказал он. - Эта тварь высосала все мои энергетические запасы, и даже пребывание в Ядре Мрака не помогло мне восстановиться до конца.
      - Может, вы объясните мне, кто это был? - спросил я.
      - Пожалуй, нет. Дело в том, что о богах Бездны никто ничего не знает.
      - Даже Высшие демоны? - не поверил я.
      - Даже они. Эта сила намного древнее любой расы, всех богов Аматы, и самого Мрака. Раньше к ней обращались орочьи шаманы, но теперь у них остались лишь некоторые ритуалы, смысл которых уже давно забыт и утрачен.
      - Хорошо, но тогда хотя бы расскажите мне, кто такая Айшет, и почему она сумела справиться с этим существом?
      - Кто такая… человек, как и вы. Под благословенным небом Аматы существуют места, в которых время от времени появляются подобные чудовища. Очень редко, настолько редко, что память об этих событиях сохраняется лишь в народных преданиях. Большинство людей считает богов Бездны просто сказкой, легендой. Но есть те, кто знает и хранит в своей крови память о них, передавая ее потомкам. Как ученый и маг могу лишь предположить, что эти существа, если можно так называть скопления нестабильной энергии, обитают в другом мире. Пустыня призраков - одно из мест, где материя междумирья слишком тонка. Вот они и прорываются сюда раз в несколько сотен, или даже тысяч лет. Кстати, с одним из них вы, барон, успешно разделались в Океане слез.
      - Дитя глубин?
      - Да, именно. Согласно легенде, в последний раз его видели две тысячи лет назад, и, конечно же, почти никто в него не верит. Кроме моряков. Но не нужно обольщаться: скорее всего, со временем обрывки энергии воссоединятся, и Дитя глубин вернется в свой мир до нового прорыва.
      - Вернемся к Айшет, - попросил я.
      - Да, крошка Айшет… Все просто: она принадлежит к единственному в Амате роду Заклинающих пустыню. Так называют волшебников, умеющих покорять Песчаного бога. Из рода в род, от отца к сыну, на протяжении тысячелетий передаются Древние знания. Кстати, среди саймаров есть род Заклинающих океан, а у гномов имеется род, знающий, как справиться с Вьюгой недр. У эльфов своя напасть - Зеленый огонь, и Дом Жемчужного тумана является правящим именно потому, что обладает умением его укрощать. Но пока, слава Лугу, все это остается для б'хойч и Первозданных лишь страшным мифом, а Древние знания - странноватым ритуалом. А вот маленькой Айшет пришлось применить их на практике. И насколько я понял, она сделала это во имя чувств к вам.
      - Да… - я вспомнил странный безмолвный разговор, состоявшийся между нами. - А как получилось, что мы поняли друг друга?
      - Хотел бы я сказать, что это - то самое, знаменитое и воспетое поэтами чудо любви, - хмыкнул Артфаал. - Но все гораздо проще, видимо, девочка владеет навыками мыслеречи.
      Н-да, вот тебе и дикарка, вот тебе и шаманка…
      - А тот затан, он почему обезлюдел?
      - Вы разве ничего не чувствовали сегодня? Изменения в пустыне, быть может, необъяснимую тревогу, страх?
      - Конечно, - и не я один, все солдаты были охвачены непонятным ужасом.
      - В затане, скорее всего, имелся неплохой шаман. Не Заклинающий, конечно, но умеющий понимать язык здешней природы. Вот он и увел свое племя. Думаю, сейчас они уже возвращаются.
      - А вот тараканы эти… Салим все талдычил о том, что они - предвестники Песчаного бога.
      - Более мелкие сущности Бездны… вернее, даже не так. Сгустки энергии меньшего размера, это будет точнее.
      - Понятно…
      - Если вопросов больше нет, барон, может быть, мы ляжем спать? - зевнул демон. - Сегодня тренировка не будет иметь никакого смысла. Ну, да нет худа без чуда - обессилены не только мы с вами, но и ваш кайлар. Сущности Бездны отличаются способностью поглощать любые виды энергии. Так что…
      Он еще раз зевнул и сделал попытку запрыгнуть мне на грудь, но я мягко остановил его. Меня давно уже интересовала история жизни и, главное, смерти лорда Феррли, и я счел момент подходящим для расспросов.
      - Расскажите о себе. Если, конечно, воспоминания для вас не слишком тягостны.
      - Да нет, - Артфаал немного похрюкал, что, видимо, должно было обозначать демонический смех. - Мне даже приятно. Но позвольте все же устроиться со всеми удобствами.
      Он свернулся клубком на моей груди и начал свой удивительный рассказ. Приведу его полностью, потому что он поясняет появление Бродяги в моей жизни.
      - Итак, я родился пятьсот тридцать лет назад в семье герцога Мерелла Ассиввайн, одного из самых богатых и знатных людей Западных земель, как тогда назывался Галатон и соседствующие с ним маленькие государства. Я был младшим сыном своих дражайших родителей, и наверное поэтому самым любимым и избалованным. С детства я обнаруживал недюжинные способности к магии, как, в общем-то, и полагалось последнему отпрыску дворянского рода. Как правило, почему-то именно младшие наследуют этот дар. Будь это нынешнее время, меня ждала бы слава, карьера в Совете магов, еще большее богатство, почет и всеобщее уважение. Но как вы, несомненно, знаете, барон… ведь вы же знакомы с историей Галатона, не правда ли? - в те времена волшебники подвергались жестокому преследованию. Уличенных в применении чар - неважно, Светлых, или Темных - прилюдно сжигали на костре. Поэтому моя милая матушка день и ночь пребывала в страхе за своего младшего, непутевого сына. Я же изо всех сил тянулся к новым знаниям, ничто, кроме волшбы, меня не интересовало. Отец мой, человек просвещенный и мудрый, решил учить меня в ущерб безопасности семьи, понимая, что запрет на волшебство - суть мракобесие и глупость, а таланты, загубленные с юности, ведут человека прямиком в пропасть отчаяния и ненависти ко всему миру. И вот, когда мне исполнилось семь лет, в подвале родового замка была оборудована тайная лаборатория, а все книги по волшебству, спрятанные в тайнике библиотеки еще во времена наших прадедов, были подняты из праха забвения.
      Не могу выразить, как я был счастлив! Я полностью погрузился в познание тайн чародейства! В этом мне помогал нанятый отцом старик-алхимик. Стража герцогства поймала несчастного, когда тот пытался всего-то навсего соорудить в своем доме перегонный куб для получения коньячного спирта. Но и это было тогда под запретом. Я вижу, вы улыбаетесь, барон. Да, сейчас, когда алхимия процветает, это по меньшей мере странно слышать. Но так было. Отец, который по закону раз в год мог пользоваться в суде правом вето, сохранил старику жизнь. С условием, что тот станет моим тайным наставником. Мастер Эллио, так его звали, конечно же согласился. И думаю, ни разу не пожалел об этом. Он жил в нашем доме и пользовался всеобщим уважением и любовью. Я относился к нему как к родному деду. Наставник был весьма и весьма сильным магом, он научил меня многим премудростям ремесла. Через четырнадцать лет, когда девяностолетний мастер Эллио, оплакиваемый всей семьей, отошел в Счастливые долины и вручил душу Лугу милосердному, я стал совершенствоваться самостоятельно. Не хвастаясь, могу сказать: лорд Феррли, герцог Ассивайн, был величайшим из волшебников своего времени! Правда, каюсь, я совершил три серьезные ошибки. Первая заключалась в том, что я практиковал только Светлую магию, считая Мрак воплощением зла и брезгливо отвергая даже самую мысль о нем. Вторая ошибка - недостаточная осторожность. Я помогал многим людям, и слава обо мне разнеслась по всем Западным землям. К тому времени я перебрался на жительство в Галатон, был представлен ко двору и женился на прелестной девушке из рода не менее знатного, чем мой. У нас был прекрасный дом в Лендсоне, который тогда являлся столицей. Я был молод, силен и счастлив. Однако тут совершил третью ошибку, ставшую для меня роковой.
      Как я уже говорил вам, барон, я очень люблю женщин. Они удивительные существа, абсолютно не такие, как мы. Каждая из них полна неизъяснимой притягательности, в каждой кроется своя, маленькая, но такая милая тайна. Эти блестящие глаза, нежные губы, мягкость кожи, волнующие линии тела… Мр-р-р, - разнежился демон, - так вот. О чем это я? Да! Но проблема вот в чем: разгадав тайну женщины, мы неизбежно понимаем, что результат не стоил затраченных усилий. Заполучив желанный плод, очень скоро начинаем находить его вкус излишне приторным, или, напротив, кислым… И спешим сорвать другой. Но берегитесь, барон! Рано или поздно вы сделаетесь обладателем плода, который станет для вас ядовитым! Такой была Арнелла…
      - Подождите, - запутался я. - Это ваша жена?
      - При чем здесь жена! - Артфаал отмахнулся хвостом. - Она оказалась дамой довольно скучной и до банальности предсказуемой. Поутру приветствовала меня дежурным пресным поцелуем, бродила целыми днями по дому, допекая прислугу нелепыми замечаниями, к вечеру наряжалась и ехала на какой-нибудь прием. На ночь - снова поцелуй, такой же сухой и холодный, как она сама, а изредка, в виде огромного одолжения - унылое и однообразное исполнение супружеских обязанностей. Вот вам портрет моей жены. Я, впрочем, не особенно и огорчался, находя утешение и недостающую ласку в других постелях, гостеприимно распахнутых для молодого светского красавца. Меня печалило только одно: детей у нас не было. Но вот в моей жизни появилась леди Арнелла, графиня Тирстан, жена небогатого, но очень знатного дворянина. Он годился в отцы своей юной супруге, и часто болел… Собственно, из-за этого мы и сошлись. Арнелла не любила мужа, но питала к нему поистине дочернее уважение и преданно ухаживала за ним в дни недуга. Надо сказать, что обо мне шел слух, как о неплохом целителе. Это не было моим основным родом занятий, но я действительно составлял удачные микстуры и зелья. Нередко пользовал и приближенных короля, за это первые лица Галатона смотрели на мои упражнения в магии сквозь пальцы. Леди Арнелла обратилась ко мне по рекомендации одного из таких людей. Ее муж страдал застарелой спинницей, и во время приступов неделями не вставал с кровати, давно уже из супружеского ложа превратившейся в ложе страданий.
      Хм… графу я помог, конечно. И не только со спинницей… Не могу объяснить, что именно привлекло меня в леди Арнелле. Знавал я и красивей, и умней… Было в ней какое-то особое обаяние страстной натуры, накладывающее отпечаток на все, что она делала…
      Лорд Феррли замолчал, видимо, предаваясь дорогим для него воспоминаниям. Потом, встрепенувшись, продолжил:
      - В общем, барон, как говорится, сколь заклятье ни плетется, все равно ведь оборвется. Ее муж, не вовремя оправившись от очередного приступа, застал нас в самой пикантной ситуации… Конечно, вызвал меня на дуэль. Я не хотел драться против старика, но как же: дворянская честь! Не вдаваясь в подробности, скажу сразу: я его убил.
      - И за это вас сожгли…
      - Нет-нет! В то время дуэли были разрешены, дворяне дрались сплошь и рядом. Но дело в том, что у графа Тирстан был младший брат, который в отместку донес Храмовой страже о моих занятиях магией.
      - Храмовой страже?
      - Учите историю, барон! Это очень полезная наука. В те времена в Западных землях творилось Луг знает что: Смута, Война жрецов, Единобожие… Еще за триста лет до моего рождения Его высокопреосвященство Ио первый, Верховный жрец Луга всеблагого, угадав в развивающейся магической науке угрозу своей власти, объявил чародеев безбожниками и убедил в этом монарха. На протяжении трехсот лет волшебников безжалостно уничтожали. А занималась этим Храмовая стража, нечто вроде нынешних Имперских псов, только находящаяся под покровительством Верховного жреца. Ну, да об этом когда-нибудь потом. Вот меня и схватили. Сначала пытали, конечно, а потом сожгли.
      Ну, теперь мне стало понятно, почему лорд Феррли оказался во Мраке. Не за колдовство. У него иных грехов было предостаточно. Интересно, к кому из Семи владык попала его душа? Об этом я и спросил. Артфаал обиженно засопел:
      - Да чуть не передрались они там! С одной стороны, убийство - вотчина Варрнавуша, а с другой - налицо прелюбодеяние, что уже дело Хайниры. Но ведь я не только совращал чужих жен, но и обманывал свою - ложь и клятвопреступление. Так что Угелук мною тоже заинтересовался. Не знаю уж, как они там договорились, но победил Варрнавуш. Каждый из Высших был не прочь заполучить душу сильного мага и попытаться превратить ее в демона. Долго их издевательств я не выдержал - никогда не любил страданий - и согласился. Сейчас служу всем троим. Только не нужно меня осуждать! - воскликнул вдруг лорд Феррли.
      - Да я и не думал…
      - Вот-вот… к тому же, мною двигал чисто научный интерес… и еще немного жажда мести. Но, став демоном, я понял, что вновь допустил ошибку.
      - Вам не понравилось?
      - А чему там нравиться, милый барон? Мой вам совет: если вдруг Луг не призовет вас в Счастливые долины, оставив в царстве Сацеола - терпите пытки! Помучаетесь век - другой, и - здравствуй, Амата! Переродитесь снова. А ведь демон - это навсегда. Вы рожу мою видели? А теперь представьте: во Мраке все такие, а то еще и похуже. А я красоту люблю! Женщин… понимаете? Кроме Хайниры, все остальные - урод на уроде!
      - Как вы познакомились с дядей Ге?
      - Да очень просто! Двадцать лет назад ваш опекун заинтересовался Темной магией. И однажды решил вызвать демона. Но поскольку человек он умный и дальновидный, обращаться ни к Высшим, ни к Средним не стал. Это было чревато заключением договора, принесением Кровавой присяги… Нет, мастер Генериус обошелся упрощенным ритуалом вызова, без произнесения имени. Такие обращения обычно, пронизав Мрак, сваливаются на голову первого попавшегося Низшего. А с нами договориться гораздо проще. Мастер Генериус, к счастью, наткнулся на меня, что положило начало прекрасной дружбе, скрашивающей мою беспросветную жизнь.
      - А почему вы в облике кота?
      - Видите ли, в демоническом обличье мы являемся лишь иногда, когда хотим кого-нибудь напугать. В остальное же время принимаем внешний вид существ вашего мира. Как правило, животных - их сущность легче воспроизвести, чем человеческую.
      Я вспомнил фразу, сказанную Артфаалом в первую ночь нашего, так сказать, нового знакомства:
      - Вы называли себя отступником. Что это значит?
      - Это значит, что мне не нравится быть демоном. И что я не хочу заниматься тем, чем мне полагается заниматься. Мне неприятно терзать души, противно искушать людей, и злодеяния не приносят удовлетворения. Не потому что я так уж человеколюбив. Просто… скучно это, господин барон! Поэтому я охотно принял дружбу мастера Генериуса, единственного, кто понимает меня, единственного, в ком горит тот же огонь, кто одержим той же неизбывной жаждой знаний, кто день и ночь трудится ради поиска истины.
      Что-то этот демонический панегирик не вызвал у меня особого доверия. Ох, думается мне, лорд Феррли не способен на такие альтруистские порывы.
      - А какая вам от этого выгода?
      Артфаал немного смутился:
      - Возможно, когда-нибудь я сумею избежать Мрака и спасти свою душу для нового перерождения. Мой друг трудится над этой проблемой. Я же со своей стороны служу ему источником силы, даю сведения об устройстве нашего мира.
      Ну, вот, это другое дело! Взаимовыгодная сделка. Лорд Феррли добавил:
      - Ну, и еще я согласился быть вашим Оберегающим.
      Да, просто красота! У всех нормальных людей Оберегающие - А'нхелли, у кого они вообще есть, конечно. А у меня - демон, с ума сойти можно!
      - Ну-с, если вопросов больше нет, давайте спать, барон, - Артфаал водрузился мне на грудь, перестал светиться и закрыл желтые глаза.

       - Мой господин, я в смятении!
       - Что, не можешь выбрать подходящий способ самоубийства? Срок истек.
       - Мой господин, сегодня я видел бога Бездны!
       - И что же тебя так потрясло?
       - Но это уже второй за такое краткое время!
       - Хм, возможно, будет еще и третий, и четвертый… Мальчик, конечно, сумел выжить?
       - Нас спасла Заклинающая пустыню.
       - Та девчонка?
       - Да, мой господин!
       - Заклинающие никогда не вмешиваются в дела иноплеменников. Что же заставило ее изменить этому правилу?
       - В затане ночью я видел, как бастард шел с ней в шатер.
       - Почему не доложил сразу, идиот?
       - Я не думал…
       - Ты вообще не имеешь такой привычки! А это очень интересно… И может пригодиться в будущем.
       - Я прощен, мой господин?
       - Пожалуй, за такую новость я тебя помилую. И даже не стану ограничивать сроками. Просто сделай так, чтобы мальчик не вернулся в Галатон. Теперь я уже не уверен, что он не выполнит миссию. С такой-то прытью и везением…

* * *

      - Вставай, командир, чего разоспался?
      Ну конечно, мастер Триммлер собственной персоной. Опять ему неймется. Я нехотя поднялся и огляделся вокруг. Все спокойно, насколько это возможно. Во всяком случае, небо и восходившее солнце были обычного цвета, что уже не могло не радовать.
      - Подъем! - солдаты с готовностью вскочили.
      Вот интересно: теперь, когда они считали меня чуть ли не людоедом, приказы выполнялись моментально. Нет, конечно, и раньше воины блюли дисциплину, но теперь к этому примешивалось еще и какое-то замешанное на суеверном страхе уважение: вот, мол, какой у нас командир, зверь, да и только! Мы привычно преодолевали вязкое сопротивление песка, сегодня никаких таких дурных предчувствий ни у кого не было. На привале я снова перенес свое астральное тело за пределы физического, теперь уже не ради тренировки, а для того чтобы определить по цветам окружающего пейзажа, не приближается ли новая опасность. Ничего странного не заметил. Как я уже понял, в таком состоянии я обретаю способность видеть энергетические потоки. Вернувшись в свое тело, решил проверить, восстановились ли за ночь мои магические способности. Краем глаза увидел, что мастер Триммлер смотрит на меня с затаенной надеждой, видимо, соображая, удастся ли ему разжиться еще парой даймов бороды.
      - Только не колдуй на гнома, лейтенант! - захохотал Добб. - А то он, того, этого скоро по песку идти не сможет, в бороде запутается!
      - Лишь бы ты в ногах не запутался, - обиженно пробормотал сын гор.
      На этот раз я решил обратиться к воздуху и сотворил кратковременный, но очень приятно освеживший ветерок. Да, сила вернулась, но не вся. Хорошо меня потрепал этот самый Песчаный бог! Ничего удивительного, если даже демон оказался выжат… Впрочем, на случай битвы, моей магической энергии вполне хватило бы.
      После привала я даже позволил себе немного помечтать: а что, если действительно, как сказала Айшет, пустыня отпустит нас без новых потерь и жутковатых приключений? Зря мечтал, как оказалось.
      - Дымом пахнет, - сообщил Йок, потянув носом.
      Ничего такого я не чувствовал, но Зарайя подтвердил:
      - Да, тянет.
      - Может, затан впереди? - обрадовался Флиннел. - Купим у них мяса, а то у меня уже закончилось.
      - Затан-то затан, да дым не от костра, - недоверчиво проговорил Йок. - Гарью несет.
      Двое солдат с Давином во главе отправились в разведку. Вернувшись, капрал доложил:
      - Затан есть, точно. Грабят его. Карачин. Шатры жгут. Мужчин всех вырезали, за баб и детишек принялись.
      - Много их?
      - Пара десятков.
      - Что, лейтенант? - хмуро взглянул на меня Хамар.
      - Зачистка.
      Не оставлять же детей и женщин на произвол судьбы…
      Этот отряд карачин оказался действительно совсем небольшим. Видимо, разбойники твердо были уверены в том, что они - единственные хозяева пустыни. Их кони стояли неподалеку. Карачин даже караулы не потрудились выставить. Все, в полном составе, упоенно предавались своей разрушительной забаве. Крохотный затан был усеян телами жителей-мужчин, отовсюду раздавались крики женщин. Несколько шатров горели, распространяя удушливый запах тлеющей тряпки. Мы окружили селение и ворвались в него одновременно, вызвав среди ублюдков смятение. Почему-то мне не хотелось применять заклятия. Вид окровавленных трупов и растерзанных, рыдающих женщин привел меня в ярость. А уж когда заметил стайку перепуганных ребятишек, прячущихся за уцелевшим шатром… Так что я выхватил Честного и ринулся на ближайшего ко мне разбойника, тащившего копченую баранью ногу. Странно, но он, видимо, от неожиданности, попытался скрестить с моим мечом свою добычу. Нашинковав копченость, я проткнул противнику горло, но, ничуть не удовлетворившись этим, побежал на поиски нового врага. Он не замедлил обнаружиться: один из шатров ходил ходуном, и оттуда доносился истошный крик. Я отдернул полог, и мне предстала не самая аппетитная картина: двое ублюдков держали молоденькую девушку, а третий, стоя на коленях ко мне спиной, спускал штаны. Все их внимание было приковано к жертве, так что мое появление явилось сюрпризом. Честный, наискось обрушившись на шею насильника, аккуратно снес его буйную голову, залив кровью извивающуюся и отчаянно сопротивлявшуюся девчонку. Та, видно, от ужаса, замолчала и только тоненько всхлипывала. Двое оставшихся карачин вскочили на ноги и выхватили сабли. Но теснота шатра не давала им развернуться. Девушка, про которую все тут же забыли, ужом выскользнула наружу. Я последовал за ней и подрубил колья, удерживавшие шатер, обрушив его на головы разбойников. А потом… Вы когда-нибудь рубили капусту? Вдоволь натешившись, я оглянулся по сторонам. Конечно, все уже было кончено. А впрочем, не совсем. Один из карачин, неизвестно как выживший в этой кровавой каше, пятился к выходу из затана, как щитом, прикрывшись миловидной черноволосой женщиной. Он приставил к ее горлу кинжал, и что-то гортанно выкрикивал.
      - Сними его, Лютый, - лениво посоветовал Бил, протирая свой меч.
      Ом вскинул арбалет. По всей видимости, ему была совершенно безразлична судьба несчастной, но все же, не желая лишаться репутации безупречного стрелка, капрал тщательно прицелился. Однако выстрелить не успел. Густой поток горячего воздуха выбил из руки разбойника кинжал. Почти одновременно тонкая, как игла, голубая молния со свистом рассекла воздух и вонзилась точно в его правый глаз. Я изумленно воззрился на Дрианна, который с искренним недоумением разглядывал собственные руки. Потом парень стащил с себя шаджаб и вытер им капли пота с бледного лица.
      Женщина отбежала от карачин, который медленно, плашмя, падал на песок, сохраняя на теперь уже одноглазом лице удивленное выражение.
      - Ну, так что? - деловито осведомился мастер Триммлер. - Хоронить-то их будем, или дальше пойдем? Что-то здесь оставаться уже неохота…
      Если честно, заниматься похоронами мне тоже абсолютно не хотелось. Тем более что женщины, воя, растаскивали покойников по шатрам.
      - Сами справятся, - сказал я. - Пошли отсюда.
      Мы направились к выходу из затана.
      - Коней-то брать будем? - спросил Давин, с симпатией поглядывая на горячих скакунов.
      - Оставим в селении, как трофей, - решил я. - Все равно на всех не хватит.
      Конечно, кони мужей не заменят, но хоть что-то…
      - Айя! - раздался за спиной окрик.
      К нам спешила спасенная Дрианном женщина. Она остановилась перед магом и ласково заглянула в его округлившиеся от удивления голубые глаза.
      - Хм, хорошенькая, - оценил Добб.
      Скорее, она была приятная - невысокая, как и все обитатели этого неласкового края, худощавая, немного угловатая. Черные волосы, заплетенные в толстую косу, кое-где тронуты сединой, но лицо было молодым. Любопытствующие солдаты окружили ее и парнишку, вполголоса отпуская грубоватые шуточки. Но женщину это, казалось, ничуть не смущало. Она подняла руку и ласково провела по коротким иголочкам Дрианновых рыжих волос, успевшим отрасти за время похода. Потом что-то быстро проговорила, обжигая растерявшегося парня угольками живых глаз.
      - Что ей нужно? - нервно спросил маг. - Я не понимаю, что она говорит!
      - А ты всегда такой непонятливый? - ввернул мастер Триммлер под одобрительный гогот воинов.
      Женщина снова что-то сказала и потянула смущенного парня за рукав.
      - Бойкая бабенка! - удивился Давин.
      Солдаты снова заржали, даже вечно угрюмый Хамар слегка усмехнулся в обвислые усы.
      - Я могу перевести, - сказал он, - язык кочевников немного похож на ханди. Она благодарит тебя за спасение и приглашает в гости. Говорит, что вдова, ее мужа год назад убили карачин. И еще удивляется: она никогда не видела волос такого цвета. Говорит, ты похож на солнце.
      Из всей этой речи Дрианн, похоже, уловил только одно:
      - В гости? Зачем?
      - Огурцы солить! - усмехнулся Йок.
      Довольные неожиданным развлечением, солдаты вновь расхохотались. А до мага, похоже, начало доходить. Он залился густым клюквенным румянцем, попятился и выпалил:
      - Нет! Я не могу!
      - А может, я сгожусь? - хитро подмигнул Флиннел.
      Хамар, запинаясь и подбирая слова, что-то сказал женщине. Та вспыхнула, резко развернулась и побежала в сторону затана. Положительно, реакция Дрианна меня удивила. Ну, какой, скажите, нормальный здоровый парень откажется от такой удачи? Тем более что в походе мы уже давно… Маг переминался с ноги на ногу, лицо его по цвету уже напоминало императорскую парадную мантию. Воины пересмеивались.
      - Я ж вам говорил! - произнес один из солдат, но тут же осекся.
      Глаза Дрианна при этих словах странно забегали. Казалось, он собирается от стыда зарыться в ближайший бархан. А я заметил, что воины избегают встречаться со мной взглядами. Размышлять над этим мне было некогда, хотелось убраться от места побоища, и я скомандовал:
      - Стройся!
      Как только на пустыню упал сумрак, появились призраки. Но мы к ним привыкли уже настолько, что под их заунывные стенания невозмутимо разбивали лагерь. Я присел к костру, собираясь поужинать. Ко мне подошел Добб.
      - Того, этого, лейтенант. Я заметил, ты за мечом совсем не ухаживаешь. Оружие, оно чистоту любит, - и протянул мне кусочек мягкой ткани.
      Я принялся счищать с Честного засохшую кровь. Не скажу, что этот процесс вызывал у меня особое воодушевление, но зато вид заблестевшего клинка был приятен. Я убрал меч в ножны и отправился спать.
      - Почему вы не применяли сегодня магию, барон? - недовольно вопросил Артфаал, соткавшись из ночной тьмы. - Это был хороший случай попрактиковаться в боевых заклятиях.
      Я хотел было пояснить, что испытывал слишком сильный гнев, но демон и сам догадался.
      - Жажда убийства? Хотелось это сделать собственными руками? Что ж, тоже своего рода тренировка. А сейчас приступим к учебе. Сегодня я хотел бы поговорить с вами о защите. В этой области у вас изрядный пробел.
      Мне так не казалось, я считал, что уж с этим-то у меня относительный порядок. Сумел же я на корабле, во время боя с пиратами, создать вполне приличный щит, выдержавший пушечные ядра. И здесь, во время песчаной бури, у меня получился прочный купол. Конечно, его-то как раз делать не следовало, но все же… Однако демон был иного мнения.
      - Ваш враг использует исключительно Темные заклятия. Было бы неразумным защищаться от них одной Светлой магией. Конечно, нельзя не признать, что некоторые из ее защитных чар вполне эффективны, особенно для этого хорош воздух. Но привлекая источник Мрака, вы усилите свою оборону в несколько раз.
      Спорить я не стал, он наставник, ему виднее.
      - Итак, - начал Артфаал, удобно устроившись возле меня, - до этого момента вы пользовались плетениями Светлой магии, иногда напитывая их Темной силой. Сейчас же я покажу вам фигуры заклятий Мрака, они принципиально отличаются от тех, что вы знали раньше.
      Я с любопытством уставился на кота, гадая, как он будет изображать плетения. С помощью хвоста, что ли? Все оказалось проще, мог бы и сам догадаться.
      - Закройте глаза, - на внутренней поверхности век загорелась сложная фигура.
      Плетение было непривычным, в отличие от мягких линий Светлой магии здесь все выглядело резко и геометрично. Но сколько всего понаверчено! Я постарался запомнить.
      - Черный кокон. Защищает тело мага. Совершенно непроницаем для любого вида волшбы. Приступайте, барон.
      Я попытался воспроизвести плетение, и мне показалось, демон неодобрительно фыркнул.
      - Если вы готовы, обратитесь к источнику.
      Это был кошмар какой-то! Темная сила, хлынув в мое сознание, напитала собой заклятие, и меня с головы до ног обтянула какая-то серая липкая пленка. Она залепила глаза, лезла в уши, рот и нос, не давала дышать, и_ по-моему, намеревалась проникнуть в легкие, вызвав у меня серьезные опасения за свою жизнь. Вдруг эта пакость лопнула, а я уселся на песок, стирая с лица невидимые капли и отчаянно пытаясь восстановить дыхание.
      - Неправильно, барон, - холодно произнес лорд Феррли. - Вторая попытка.
      Сам знаю, что неправильно! Вторая попытка порадовала тем, что голова торчала поверх пелены, зато руки и ноги оказались плотно прижаты к телу. Артфаал снова удалил неудачное заклятие.
      - Соберитесь, вам необходимо освоить эти чары. Начните с упражнения на концентрацию.
      Так… расслабиться… Как тут расслабишься, когда только и ждешь, что тебя залепит мерзкая субстанция? Ну, хорошо… дышу глубоко, я спокоен… собраться… Приступим.
      На этот раз все вышло гораздо лучше. Никаких неприятных ощущений не было, я лишь увидел, как вокруг моего тела сгустилось что-то, напоминающее черный туман.
      - Отлично, - одобрил Артфаал. - Теперь повторите несколько раз, нужно закрепить усвоенное.
      Когда демон остался доволен моим усердием, приступили к отработке новой фигуры.
      - Вязкие чары. Хороши, когда нужно сделать противника менее подвижным. Они невидимы, и не действуют на тех, кого вы стараетесь защитить. Очень удобно в схватке. Сложность заключается лишь в том, чтобы вставить в схему нужные охранные элементы. Иначе ваша же собственная рота запутается в этом заклятии.
      Я довольно долго занимался тем, что пытался представить себе всех солдат и учесть энергетику каждого.
      - Это бесполезно, - сжалился Артфаал, - пока вы все это изобразите, бой закончится. Вязкие чары нужно применять или для небольшого отряда, или же готовить их заранее, с учетом каждого воина, и запирать во флакон, а в нужный момент активировать.
      А что, раньше сказать трудно было? Я бы так не мучился… Лорд Феррли понял мое возмущение:
      - А вы представьте, что отправились в караул, скажем, втроем. И встретились с десятком парганцев. Понимаете теперь, насколько это знание облегчит вам бой? Да, забыл сказать: это заклятие применяется исключительно против обычных воинов. Волшбу оно не останавливает.
      Кстати, про готовые чары и флакон… Я никогда такого не делал. Видел, как этим занимался дядюшка Ге, и еще на корабле Дрианн один раз воспользовался такой штукой. Правда, крайне неудачно… Сейчас, конечно, не время учиться этому искусству, да и пустого флакона под рукой нет, не стану же я выливать дядины зелья. Но я сделал себе зарубку на память: обязательно освоить позже.
      - Теперь, пожалуй, самое сложное! - важно произнес лорд Феррли. - Большой Темный зонт! - Смотрите внимательно и запоминайте!
      В сознании вспыхнуло сложнейшее плетение, состоявшее из огромного количества хитро перепутанных зигзагов. Я долго вглядывался в фигуру, если ее можно было так назвать, потом открыл глаза и принялся воспроизводить ее.
      - Стойте, стойте, - по-кошачьи зафыркал демон. - Неправильное исполнение похоронит всю вашу роту! Начните с фрагментов.
      Я начал отрабатывать куски заклятия. Действительно, они были настолько трудны, что у меня на лбу выступил пот.
      - На сегодня хватит, - решил Артфаал, и я с удовольствием уселся рядом с ним, отирая лицо. - Вы меня порадовали, барон. Черного кокона и Вязких чар пока вполне достаточно для того, чтобы мое волнение за вашу судьбу уменьшилось ровно вдвое.
      - А когда вы покажете мне атакующие Темные заклятия?
      - Скоро, скоро. Всему свое время. Пока можете использовать традиционные боевые плетения, напитывая их силой Мрака. Очень эффективно. Кстати, вы, наверное, не знаете, но можно комбинировать источники.
      - Как это? - изумился я.
      В самом деле, что получится, если я одновременно обращусь к огню и воде? Правильно, ничего не выйдет. Да и не откликнутся сразу две стихии…
      - Я имел в виду, что сотворить заклятие, напитав его Темным огнем, или Темной водой, вполне возможно. Это же относится и к Темной земле с Темным воздухом.
      Ого! Передо мной открывались захватывающие перспективы! Но демон быстро охладил мой пыл.
      - Это только для избранных, вам до этого, уж извините, как до Бездны ползком, - и захрюкал, очень довольный своей глупой шуткой.
      Я был немного разочарован.
      - Ничего, дай Луг, я и этому вас научу, - утешил Артфаал, - только гораздо, гораздо позже. А теперь…
      Он не успел договорить, как я снова вскочил на ноги. Где-то творилась волшба, Темная и очень мощная. Позвоночник разламывался на куски от сильной обратной тяги. Почему-то страшно не было, я за шкирку подхватил кота, то есть, конечно, демона в его шкуре, и усадил себе на плечо.
      - Что вы себе позволяете?… - начал он возмущенно, потом, принюхавшись к воздуху, глубокомысленно хмыкнул и замолчал.
      Я уверенно начертал плетение и обратился ко Мраку. Темная энергия, изливающаяся из Артфаала, захлестнула сознание и ринулась к фигуре, наполняя ее линии силой. Вскоре нас окутал непроницаемый черный туман такой насыщенности, что я даже удивился.
      - Отлично, уважаемый барон, - мурлыкнул лорд Феррли. - Я горжусь вами!
      Что-то огромное, зловеще блеснувшее в темноте, обрушилось сверху, но кокон выдержал. Волшба, словно покрывало, облепила его, пытаясь проникнуть к моему телу. Я кожей ощущал, как она старается обнаружить лазейку в щите. Но защитные чары устояли и медленно, методично впитали в себя мощное заклятие.
      - Вас атаковали "Лунным саваном", - пояснил Артфаал. - Поздравляю, вы вышли на новый уровень мастерства. Это чрезвычайно опасная волшба, но вы справились. Однако враг ваш не настроен на шутки. Кстати, зачем вы посадили меня на плечо? Близость или отдаленность Темного источника не играют никакой роли. Я дал бы вам силу, даже находясь во Мраке.
      - Но…
      - Как? - воскликнул демон. - Дражайший барон, неужели… неужели вы пытались защитить меня? Меня?!
      Я думал, что лорд Феррли сейчас разразится потоком издевательских сентенций. В самом деле, глупо вышло: разве может демон пострадать от Темных чар? Я ухватил его неосознанно, где-то в глубине души, видимо, продолжая считать Артфаала котом по кличке Бродяга. Но как ни странно, никаких насмешек не последовало. Казалось, демон впал в глубокую задумчивость.
      - Давайте спать, барон, - сказал он, продолжая сидеть на моем плече.
      - Почему кайлар нападает лишь один раз за ночь? Ведь он мог бы провести серию атакующих заклятий. Глядишь, и достал бы меня.
      - Он слишком боится разоблачения. Ведь длительное нападение будет сопровождаться шумом, вспышками, и еще Луг знает чем. Солдаты проснутся, и увидят убийцу. Нет, он дорожит своей шкурой. Отсюда использование не самых сильных чар, относительно незаметных. Готов поклясться своей и так проклятой душой, что враг ваш уже крепко спит.
      Кстати… ведь была вспышка, была! Неужели же никто не обратил на нее внимания? Как же часовые?
      - Усыпил он часовых, барон, - угадал мои мысли лорд Феррли.
      - Ну, так и остальных мог усыпить, и меня тоже! И убил бы спокойненько.
      - У многих воинов есть амулеты различного действия, и не забывайте о нашем милом Дрианне. Хоть и плохонький, а все же маг! Нет, наслать сонные чары на всех - слишком велик риск. Вдруг на кого-нибудь не подействуют? Но я не исключаю, что, отчаявшись разделаться с вами, кайлар рано или поздно может предпринять и такую попытку. Так что учитесь, барон, не уставайте проявлять такое же рвение…
      Наверное, Артфаал продолжал бы и дальше разглагольствовать в таком духе, если бы не представшее нашим глазам удивительное явление. Ко мне огромными шагами мчался Дрианн, неловко держа в правой руке короткий меч, который он впервые на моей памяти достал из ножен, а левой - рисуя в воздухе какое-то заклятие. Маг выглядел настолько нелепо, что я не успел даже сообразить, что нужно делать. Зато лорд Феррли отреагировал моментально. Он оттолкнулся от моего плеча, изрядно деранув при этом когтями, и, распластавшись в воздухе, полетел к мальчишке. Прямо в воздухе с него начало сползать кошачье обличье: тело вытянулось, черная шерсть словно ушла под кожу, и на грудь Дрианна упал уже Артфаал, в своем истинном виде. Левой лапой он ухватил мага за горло, правую занес, готовясь нанести убийственный удар в сердце.
      - Стойте, стойте! - завопил я, подбегая к поверженному парню, на груди которого, воинственно оскалившись, победно восседал демон.
      Не нужно мне таких осложнений! Хватит и проводника! Не знаю уж, чего хотел от меня маг, но угадайте, что подумают воины, обнаружив его бездыханное тело? Правильно, ненасытный лейтенант угробил теперь и ротного чародея! Так недолго и болт в лоб заполучить, и никакая Темная волшба не защитит. Нельзя же все время ходить в коконе! Да и жаль было мальчишку, следовало хотя бы разобраться сначала.
      Но Артфаал и сам остановился, вглядываясь в обморочно закатившиеся глаза Дрианна. Немного погодя он слез с его груди и отошел на пару шагов назад.
      - Все в порядке, барон. Это смешное дитя, скорее всего, заметило вспышку и ринулось вам на помощь.
      - Это правда? - спросил я мага.
      Тот не отвечал. Я настойчиво потряс его плечо.
      - Эй, очнись, говорю!
      - Ава… ава… - пролепетал Дрианн.
      Пришлось обратиться к демону:
      - Извините, лорд Феррли, вы не могли бы…
      - Да-да, конечно, - спохватился Артфаал, снова принимая кошачий облик. - Так лучше? - заботливо поинтересовался он.
      - Д-да, спасибо, - задыхаясь, ответил мальчишка и, опираясь на мою руку, уселся.
      Постепенно он приходил в себя, и голубые глаза наполнялись восторгом.
      - Так это правда демон? Я же говорил, я знал…
      - Что, красивый? - усмехнулся я.
      - Очень! - восторженно воскликнул Дрианн.
      - Хм, вы первый так говорите, - польщенно протянул лорд Феррли. - Если бы все люди так считали…
      - А что вы здесь делаете? - любопытству парня не было предела.
      До меня с запозданием дошло, что маг слышит мыслеречь Артфаала. Я вопросительно взглянул на демона.
      - Да, - подтвердил тот. - Мальчик не лишен некоторых способностей. Впрочем, можно это проверить…
      Он вскочил на колени к Дрианну, причем маг даже не вздрогнул, и уставился в его глаза. Вскоре диагноз был поставлен:
      - Неплохо, я бы даже сказал, изрядно. Хотя, конечно, его таланты находятся в абсолютно неразвитом состоянии. Что и неудивительно, учитывая качество современного образования.
      - А вы можете меня научить? - воскликнул парень. - Ну, пожалуйста!
      - Не так быстро! - вмешался я, слегка оторопев от его нахрапа.
      - Почему бы нет? - спокойно ответил демон. - Он неопасен, барон, а вам понадобятся верные друзья и соратники.
      - Значит, это не он…
      - Нет. Я по-прежнему не могу открыть вам имени кайлара, но это не Дрианн, верьте мне. Конечно, он подвергался некоторой обработке… Ведь подвергался? - гаркнул Артфаал, снова уставившись в глаза мальчишки.
      - Да…
      - Как и все боевые маги, отправляющиеся с военной миссией. Но к чести его нужно сказать, что этот ребенок никогда не занимался доносительством Совету. Так что не вижу препятствий к его обучению.
      - Спасибо! - расцвел Дрианн.
      - Погодите, - я все же хотел прояснить некоторые моменты. - А что это за амулет, над которым ты все время бормочешь?
      - Связующий… - смутился маг, доставая из-за пазухи деревянный кружок.
      - А, так вот как он выглядит! - я рассматривал черный круг.
      - Да нет, современные немного другие. Этот совсем старый и слабенький. Я его украл в университете, он там был как наглядное пособие. Наставники его иногда подзаряжали, и вот…
      - И с кем же ты связывался?
      - С любимой девушкой, - робко ответил Дрианн, вытягивая из-под рубахи еще один круглешок, на этот раз уже серебряный.
      Это был медальон с откидывающейся крышкой, внутри которого находился миниатюрный портрет.
      - Лавиния, - благоговейно проговорил маг.
      Демон подошел поближе и вместе со мной принялся изучать миниатюру. В свете, исходящем от шкуры Артфаала, я разглядел лицо мальчишкиной возлюбленной. М-да, художник, видно, талантлив, если сумел передать алчное и ехидное выражение ее глаз. На меня смотрела чистопробная, высокомерная наглая стерва. Худощавое лицо в ореоле пепельных, а в жизни, думаю, мышино-серых, волос, острый узкий нос, тонкие жадные губы, а главное, конечно, глаза - глубоко посаженные, какие-то птичьи, холодного стального цвета.
      - Правда, красивая? - в голосе парня звучало искренне восхищение.
      Да, у него явные проблемы со вкусом. То гоблины красивые, то тролли, то демон, теперь вот эта штучка. Справедливости ради надо сказать, гоблины как-то симпатичнее, одухотвореннее, что ли… Мы с лордом Феррли переглянулись и, не желая обижать наивного Дрианна, нестройно ответили:
      - Конечно…
      Надеюсь, это звучало искренне. Меня осенило:
      - Так поэтому ты в затане отказал той женщине?
      Маг возмутился:
      - Конечно! Как я мог… Лавиния верит в меня! Мы познакомились в университете, и все это время были вместе, никогда не расставались.
      О, да она еще и магесса! Редкий случай. В нашей благословенной империи женщин принято считать существами исключительно декоративными. Они должны следить за собой, ублажать мужа и рожать детей. Я говорю о знатных дамах, разумеется. Женщины же из народа - обычные рабочие лошадки. Поэтому, как правило, свои чародейские способности они реализуют, становясь ведьмами, или ведуньями. Кстати, тоже опасные дамочки. А девушка, обучающаяся профессиональной магии, вероятно, происходит из очень знатного и богатого рода, глава которого еще и отличается широтой взглядов.
      - Она обещала тебя ждать?
      - Нет, - вздохнул парень. - Это я обещал вернуться к ней. Лавиния из очень богатой семьи, и ее родители слышать обо мне не хотят. Я-то сам родовит, да беден… Но я добьюсь ее руки!
      - Как, хотел бы я знать? - фыркнул демон. Мысленно, разумеется.
      - Сделаю карьеру! Стану великим магом, и буду работать в Совете. И вот тогда…
      Ага. Знакомая история. Влип ты, парень. Пока будешь мужественно преодолевать всяческие препоны на пути к своей вожделенной карьере, твоя прелестница выскочит замуж за ровню. Родит троих, а то и больше, детишек, растолстеет и будет счастлива, переедая плешь своему богатому и знатному мужу и третируя прислугу для собственного удовольствия. А ты, возможно, достигнешь желанных высот, только расплатишься за это здоровьем, радостью, спокойствием и этим вот твоим чистым, восторженным взглядом на мир. А когда наконец станешь значимой величиной в мире магии, поймешь: не стоила она того, твоя прекрасная мечта! Это если достигнешь. А ведь может случиться такое, что и не получится у тебя. И тогда до самой старости будешь корить себя и считать неудачником, вместо того, чтобы чувствовать счастье от хорошо сделанного любимого дела.
      Похожие мысли читались и на кошачьей физиономии Артфаала.
      - Ладно, будем считать, с этим разобрались, - вздохнул я. - А почему ты стал меня сторониться?
      - Когда? - вспыхнул мальчишка.
      - Ну, раньше на ночевке подолгу донимал меня своей болтовней, а потом укладывался неподалеку. А потом вдруг стал устраиваться в другом конце лагеря.
      Краснота, покрывшая щеки Дрианна, была заметна даже в темноте. Казалось, он запылал, как уличный фонарь.
      - Так это…
      - Что?
      - Ну… просто солдаты, они…
      - Говорите же! - прохихикал лорд Феррли.
      Он, может, что и понял, а я все никак не мог сообразить.
      - Солдаты начали надо мной смеяться, они говорили, что я Изысканный и влюбился в вас, - выпалил маг. - Но это же неправда! Как они могли подумать? Я просто хотел научиться у вас мастерству, потому что вы могущественный волшебник!
      С ума сойти! Вот, значит, о чем шепчутся за моей спиной! Как дворовые кумушки, ей-Луг! Мне-то, "людоеду и великому чародею", ничего не говорили, а парнишку, который так и не сумел заслужить авторитета, донимали ради собственного развлечения…
      - Но я одному зад подпалил! - воинственно воскликнул Дрианн. - Они тогда успокоились. И все равно, я решил спать от вас подальше, мне неудобно было…
      Как же все до смешного просто и банально! А ведь именно из-за этого я и подозревал мальчишку во всех грехах! Нет бы подумать: ну, какой из него кайлар? Он обычное-то боевое заклятие не может выполнить без риска подпалить собственные ноги. Тем не менее, на душе стало легко. Есть уже двое, которым я могу доверять.
      - Это мой последний подарок, барон, - проговорил лорд Феррли. - Больше подсказок не будет. Думайте сами, анализируйте. У вас есть все исходные данные для вычисления врага. Нужно только вывести правильную формулу. А теперь спать, спать, господа!
      - А учиться когда? - возмутился Дрианн.
      - Экий вы неугомонный! Завтра учиться. А сегодня - отдыхать…
      Дрианн поплелся в другой конец лагеря. Видимо, все еще боялся насмешек. Напоследок он обернулся и весело спросил:
      - Рик, так, значит, это не вы съели сердце проводника?
      - Я его съел, я! - проворчал демон. - А будете плохо учиться - и ваше съем!
      Парень ничуть не испугался, и, счастливо засмеявшись, отправился восвояси. Я улегся и закутался в плащ - по ночам в пустыне было прохладно. Артфаал плюхнулся мне на грудь и смачно зевнул:
      - Спокойной ночи, барон…

       - Ну-с, какие новости?
       - Мой господин, я атаковал бастарда заклятием Лунного савана, но он сумел защититься.
       - Ничего удивительного. Если ты и дальше будешь действовать так примитивно, скоро он швырнет в тебя ответную волшбу.
       - Но что мне делать, мой господин? Теперь я знаю совершенно точно: бастард - Темный маг!
       - Как мне надоели твои причитания! Ты Дракон, или жалкая прачка? Кстати, девочка не появлялась?
       - Нет, думаю, и не появится. Мне показалось, что после того как Заклинающая прогнала бога Бездны, они с бастардом распрощались навсегда.
       - Отлично! Хоть что-то приятное от тебя услышал…
       - Могу ли я спросить о ваших делах, мой господин?
       - Принцесса до сих пор относится ко мне холодно, император окружил ее и себя непробиваемой стеной охраны - магической и обычной. С эльфами все идет по плану. А вот со жрецами договориться не удалось. Да это и неудивительно: они между собой-то разобраться не в состоянии.
       - Но что они могут?
       - Это ты ничего не можешь, как выяснилось. А жрецы - мощная сила. Нельзя недооценивать роль религии в жизни общества. Думаю, придется кинуть им кость, пусть успокоятся…
       - Нас ждет Единобожие, мой господин?
       - Ну, до этого вряд ли дойдет, но на некоторые уступки пойти придется…

* * *

      Я раздраженно рассматривал новое препятствие, возникшее на нашем пути. Почему горы? Откуда вот они здесь взялись? И почему мне никто не доложил? Как будто увидел их впервые. Между тем, все дни с тех пор, как кто-то из капралов указал мне на горизонт, где высились эти исполины, я испытывал злость и разочарование.
      - Того, этого, - недовольно ворчал Добб. - Я и забыл, какие они здоровые, видел только с той стороны, из Санмы.
      - Ну, и Луг с ними, ничего страшного, - утешал его мастер Триммлер.
      - Вот ты нас и поведешь! - заявил капрал.
      Гном слегка опешил:
      - Почему это я?
      - Да потому что ты из горного народа, вот почему!
      - Так называть нас люди придумали, - защищался мастер Триммлер. - А б'хойч по-нашему - подгорный народ! Есть разница, голова твоя дубовая?
      - Нет никакой разницы, и голова у меня как у всех! Того, этого! Поведешь - и баста!
      - Ну, как знаешь. И помни: сам напросился! Мы по горам не шастаем, все больше в горах сидим. Конечно, Гольтенвейер я знаю, как свои пять пальцев. А эти…
      Гном с сомнением воззрился на каменистые возвышения, так предательски перегородившие дорогу в Санму.
      - А может, их обойти?
      - Не, - невозмутимо ответствовал Зарайя, дергая себя за бороду. - Они дли-и-и-нные, вдоль всей границы тянутся. Перейти проще.
      Я перестал прислушиваться к их разговору. И так понятно было: придется лезть. Где я только ни побывал за время своего безумного путешествия: в Океане слез, джунглях, болоте, пустыне… теперь вот горы, чтоб их!
      Все последние три дня в Пустыне призраков мы тупо месили песок, любуясь видом вершин на горизонте. Не знаю уж, сбылось ли обещание Айшет, или просто так совпало, но вокруг ничегошеньки не происходило. Так что я даже устал от однообразия. Единственным развлечением - но зато каким! - являлись ночные уроки с Артфаалом, на которых теперь присутствовал и Дрианн. Правда, программа у нас с магом была разная. От меня лорд Феррли требовал тщательной проработки фрагментов Большого Темного зонта, и теперь я знал это плетение так хорошо, что мог бы воспроизвести его разбуженным среди ночи, после двух выпитых кувшинов старки. Однако недоверчивый демон так и не позволил мне создать заклятие полностью, а заставлял снова и снова повторять пройденное. Дрианн же, под его чутким руководством, делал упражнения на концентрацию, ибо, как заявил Артфаал, все его проблемы были от неумения сосредоточиться на одном действии. Еще мальчишка отрабатывал обычные боевые заклятия и обращение к Светлым источникам. Несмотря на то, что его бурная деятельность доставляла нам немало неприятных моментов - он умудрился за один урок подпалить шерсть на кошачьей спине, окатить меня ледяной водой, а затем вывернуть на нас гору песка - демон был доволен. И даже часто хвалил мага, гораздо чаще, чем меня. Не то чтобы я так уж жаждал его похвалы, или проявлял школярскую ревность, но все же этот факт вызывал у меня недоумение. Когда я прямо спросил лорда Феррли, почему его так восхищают весьма скромные успехи Дрианна, а моя работа, как правило, вызывает лишь нарекания, тот ответил: "Не нужно сравнивать, дорогой барон! Чем больше талант, тем мощнее должна быть отдача. Мальчик очень способный, но его дар не выходит за рамки нормы. К тому же, он юн, наивен и неопытен. Ему нужна поддержка и одобрение. Вы же должны стремиться к большему, ибо то, что дано вам от рождения, налагает на вас определенные обязанности". И все. Как всегда, когда речь заходила о моих силах, расплывчато и неясно. На все мои попытки выспросить, что же именно дано мне от рождения, следовали общие фразы, типа: "Терпение и труд и орка воспитают", "Выученная ведьма опасней прирожденной", и прочая лабуда. Тем не менее, Дрианн действительно шел в гору: после первого же занятия он продемонстрировал нам блестяще выполненное заклятие Воздушного удара, к счастью, направив его на демона. Я бы от такого просто рассыпался на куски. Неизвестный вражина делал еще два захода, стараясь достать меня Темным заклятием. Сначала "Петлей смерти", которая, как просветил нас лорд Феррли, захлестывает шею жертвы и медленно отрывает голову. От этой штуки я, подтянув к себе Дрианна и Артфаала (ну, не мог просто бросить кошака, хоть и понимал, что ничего ему не сделается), закрылся "Черным коконом". Второе заклятие - "Крысиный хвост" - к нашему вящему изумлению, парировал маг, применив какой-то невероятный, собственного изобретения, прием, который он назвал " Артан-битой". Уж не знаю как, но с помощью нее он сумел отправить чары обратно. Я очень надеялся, что отбитая волшба шарахнет самого кайлара, и наутро присматривался к воинам, пытаясь определить, кто из них похож на пострадавшего. Конечно, мне это не удалось, наверняка подлец успел прикрыться каким-нибудь щитом. Но Дрианн-то каков! В ответ на благосклонный отзыв демона он сообщил, что в университете увлекался теоретической магией, но во время распределения на этот факультет не попал, в отличие от его драгоценной Лавинии. Тем не менее, даже учась на боевого мага, он продолжал экспериментировать и изобретать. Чем, видимо, и объяснялось отсутствие практики. Когда уж тренироваться в традиционных плетениях, если все время выдумываешь свои собственные?
      А сейчас вот, пожалуйста - горы… Сами по себе они меня не пугают, но оттягивают появление в Санме еще на пару дней. А то и больше. Однако время обеденное, пусть солдаты отдохнут перед восхождением.
      - Привал!
      Воины расположились на каменистом предгорье. Рядом со мной опустился Дрианн.
      - Я в Астрал, - кратко сообщил он так обыденно, как если бы направлялся по нужде, и застыл в неподвижности.
      Я усмехнулся. Забавный все же парень! Хорошо, что не он кайлар. Подводя итоги, можно сказать, что из всей роты полностью доверять я могу четверым. Эцони - потому что он не мог навести чары сам на себя, слишком уж глупо. Мастер Триммлер не может быть наемным убийцей по определению, гном не станет зарабатывать себе на хлеб таким позорным ремеслом. Зачем ему это нужно, если он и так мастер? Да и появился он после того, как неведомый убийца проявил себя. Ну и наконец, Лютый с магом… Маловато, конечно, но с другой стороны - могло быть и хуже.
      - Того, этого, - произнес над моей головой голос Добба, - лейтенант, я тут славное местечко нашел.
      Я непонимающе посмотрел на капрала.
      - Давно ты с Честным не тренировался, говорю. Затан не в счет, там тебе везло просто. И щит возьми, пора бы уже всерьез поработать.
      Да, наверное. А как хотелось отдохнуть… Я покорно встал и поплелся вслед за Доббом. Дело - прежде всего, а Обучающие чары сами по себе ничего не значат, если не пользоваться оружием.
      Капрал привел меня на ровную площадку, огражденную от места привала небольшим утесом, на котором торчали маленькие кривые кустики. Вид этой растительности обрадовал меня до умиления: наконец-то! Так надоела голая пустыня.
      - Готов, лейтенант? Защищайся!
      - Погоди, погоди, дубовая башка! - из-за утеса к нам спешил мастер Триммлер. - Я поглядеть хочу! Не каждый день Серебряный дракон уроки дает.
      Видно, гном определился с прозвищем для своего друга. Не иначе, как в отместку за то, что Добб звал его то "бородой", то "мелким". Сын гор отыскал большой нагретый солнцем валун чуть в стороне от площадки, которая должна была стать учебный полем боя, и уселся, сложив руки на груди.
      - Тоже мне, зритель выискался, - пробормотал капрал, пряча польщенную ухмылку. - Защищайся, лейтенант!
      Легко сказать: защищайся, мол, от мастера меча! Я подставил щит под его первый удар. На этот раз Добб не растолковывал каждое движение, справедливо полагая, что его дело - только как следует гонять нерадивого лейтенанта, а научить всему должен меч. Он атаковал стремительно и мощно, я еле успевал уворачиваться от его выпадов. Благо, в игру вступили Честный и усиливающий амулет на руке. Они образовали неразрывную связку, делая кисть твердой, а удар - мощным. Я чувствовал, как меч передает мне новое знание - дело не только в выпадах и защите, но и в умении двигаться. Своего рода танец. Я с удивлением понял, что перемещаюсь по площадке легко и быстро, а тело мое чутко реагирует на каждое движение капрала. Шаг, еще шаг, теперь отпрянуть, не дать ему достать меня… Я начал видеть рисунок боя и угадывать маневры Добба за несколько мгновений до того, как он их осуществлял. Только вот для полноценного парирования умения еще не хватало. Атака… защита… теперь резкий прыжок вперед… Капрал все еще оставался для меня недостижимой целью. Поняв, что противник стал сильнее, он полностью изменил тактику. Теперь, вместо резких атак и рывков в мою сторону он раскачивался перед моими глазами, словно глоухт, гипнотизирующий свою жертву. Но по крайней мере сегодня ему еще ни разу не удалось выбить меч из моей руки.
      - Молодцом, лейтенант! - выкрикнул он, одновременно почти невидимым для глаза движением подступая ко мне.
      Мечи скрестились, мы сошлись очень близко, каждый старался пригнуть клинок противника. Добб отрывисто рассмеялся, глядя мне в глаза. И вдруг я увидел, как его взгляд меняется. Это было жутко: зрачки капрала расширились, становясь огромными и полностью скрывая серую радужку, белки приобрели знакомый синюшный цвет. Смех перешел в хищный оскал, который так и застыл на побледневшем лице. С яростным хэканьем он оттолкнул мой клинок и отпрыгнул в сторону. Честный, словно почуяв неладное, недобро блеснул, поймав солнечный блик. Паурониевый браслет налился напряжением, вливая в кисть руки всю силу, на которую был способен. Спокойно! В мечевом бою, как и в магии, важно хладнокровие и сосредоточенность. Я собрался, ловя взглядом малейшее движение Добба. Он ринулся на меня, завывая, как орочий хх'раис, и я едва успел щитом отразить удар невероятной, нечеловеческой силы. "Темная завеса", никаких сомнений не было. Добб снова и снова бросался в атаку, забыв об осторожности, не заботясь о защите. Только это меня и спасало: движения его перестали быть такими математически верными, бой уже ничем не напоминал танец. Видя перед собой одну ненавистную цель, капрал стремился лишь поразить ее. Я же, как ни странно, становился все спокойнее. Он околдован, остановить его практически невозможно. Добб будет переть на заданного волшбой врага с упорством тупой твари, пока или он меня, или я его… Несмотря на то, что вызванная чарами ненависть ослепляла капрала, он оставался очень и очень опасным противником. Практически непобедимым. Он отшвырнул ненужный теперь щит, и в руке его словно сама собой появилась дага. Взревев, Добб снова прыгнул вперед, и я сам не понял, как и когда он все же достал меня, но левое плечо пронзила острая боль. Я мысленно поблагодарил отводящий клинок амулет: если бы не он, удар скорее всего пришелся бы прямо в сердце. Вид крови подействовал на капрала как поганка на хх'раиса, он победно взвыл и усилил натиск. Если бы не браслет, я, наверное, не сумел бы удержать меч.
      - Эй, эй, вы чего!
      Я не мог отвлекаться на посторонние звуки, но каким-то краем сознания понял, что это кричит мастер Триммлер. Потом боковым зрением увидел, что гном бегает вокруг нас, держась, впрочем, на почтительном расстоянии.
      - Добб, ты ума лишился?
      Капрал не слышал своего друга, сейчас для него существовал лишь я - противник, враг, вызывающая неимоверную злобу цель, которую необходимо было уничтожить. Даже ценой собственной жизни. Рубаха пропиталась кровью, рука, державшая щит, начинала неметь. И я даже не мог сотворить хоть плохонькое заклятьице, потому что все мое внимание было сосредоточено на действиях Добба. А тот нанес один за другим еще несколько ударов дагой. Я понял, что еще несколько мгновений - и меня не станет. Хоть бы мастер Триммлер догадался поднять шум! Но тот решил проблему по-своему. Неожиданно капрал застыл на месте, изумленно взирая на вашего покорного слугу, потом глаза его закатились, он тяжело рухнул на колени, а потом уже повалился лицом вперед, изрядно приложившись носом о каменистую площадку. За его спиной обнаружился гном, с расстроенным лицом разглядывающий собственный кулак.
      - На черный день берег, - повинился он, разжимая ладонь и демонстрируя мне крупный слиток золота. Потом опустился на колени, перевернул бесчувственное тело своего друга и принялся похлопывать его по щекам. - Дубовая башка, ты чего, а? Ты… того, этого, - от волнения он даже заговорил, как Добб, - ты, дубовая башка, вставай давай!
      Ради блага капрала, я надеялся, что его голова действительно так крепка, как утверждал мастер Триммлер. Тем временем с моей собственной головой творилось неладное. То ли от пережитого волнения, то ли от потери крови, в ушах зашумело, а потом мир вокруг словно сделался беззвучным. Перед глазами закружились черные мухи, к тому же сильно затошнило. Я понял, что сейчас свалюсь в обморок, как нервическая дамочка, и стиснул голову руками, насильно возвращая себя в реальность. Потом опустился рядом с гномом, осмотрел ногти Добба. Можно и к гадалке не ходить, волшба. Вокруг нас зазвучали встревоженные голоса, кто-то поднял меня подмышки, и, поддерживая с двух сторон, потащил с площадки. Сзади на плаще несли капрала. Я неосознанно ухватился за рукоять Честного - слава Лугу, он здесь. Щит, похоже, остался на поле боя.
      - Спокойно, лейтенант, - проворчал Зарайя, взваливший мою руку себе на плечо. - Цело твое имущество. Вот только сам-то…
      - Не пойму, что на Добба нашло, - о, это уже голос Флиннела.
      - Да у нас вообще в последнее время странное творится, - спокойно ответил Зарайя.
      Меня приволокли к месту привала, и побледневший от страха Дрианн принялся суетиться вокруг, вызывая у меня еще большее головокружение. С трудом сглотнув, я произнес:
      - Не мельтеши… лучше найди мой мешок…
      Мальчишка куда-то убежал и вскоре вернулся с мешком в руках.
      - Дай сюда, - я принялся рыться в многочисленных склянках, выискивая заживляющую мазь.
      Маг все же кое-как стянул с меня рубаху и осмотрел плечо.
      - Раны глубокие, Рик, крови много вышло. Но кость нигде не задета, по-моему.
      Еще нужно будет выпить общеукрепляющего сбора, он придает сил. Добба положили недалеко от меня, он все еще не пришел в чувство. Воины встревоженно переговаривались, и я очень хотел бы знать, кто из них тот урод, который чуть не угробил нас с капралом! "Нет худа без чуда, - мелькнула мысль. - Теперь зато я знаю, что Добб не предатель…" Вдруг сверху раздались крики: кто-то из солдат звал на помощь. Несколько человек кинулись за огромные валуны, среди которых начиналась и терялась где-то в высоте узенькая тропка. Вскоре рядом с Доббом уложили еще одного пострадавшего.
      - Да он зверя какого-то вроде увидел, - рассказывал воин, которого, кажется, звали Ласс, - и пошел, говорит, подстрелю его…
      Похоже, что солдат сорвался с кручи. Мрак его понес на охоту! Лицо ободрано до мяса, носа почти нет, на его месте торчит стесанный до половины хрящ. Одежда залита кровью. Дрианн ощупал грудь и бока несчастного, озабоченно нахмурился:
      - Похоже, ребра сломаны…
      Я протянул магу баночку, на дне которой оставались остатки мази.
      - На, обработай его раны.
      - А вы, Рик?
      - Расходуй понемногу, там на двоих должно хватить.
      Вспоминая то, что произошло потом, я до сих пор содрогаюсь от брезгливого ужаса, потом испытываю облегчение, а затем приходит жгучий стыд за первые два чувства. Я перед тобой в долгу, парень по имени Вардик. В неоплатном. Клянусь, я не подозревал о таком…
      Маг, обмыв лицо солдата, представлявшее собой сплошное кровавое месиво, нанес тонкий слой мази и передал мне банку, в которой оставалось немного густой субстанции. Я уже сунул было туда палец, собираясь натереть зельем плечо, как вдруг Вардик захрипел и выгнулся дугой. Его руки и ноги словно одеревенели, посиневшие ободранные губы раскрылись в судорожной попытке сделать вдох.
      - Что с ним? - я позабыл о своих ранах и кинулся на помощь парню.
      - Бесполезно, лейтенант, он отходит, - тихо сказал Хамар.
      Еще несколько мгновений тело солдата продолжало содрогаться, затем бессильно опало. А я услышал громкий противный хруст: чья-то нога наступила на банку с мазью, которую я поставил рядом с собой. Я поднял голову, чтобы посмотреть, что за неуклюжий идиот лишил меня лечения. Светлые глаза спокойно встретили мой разгневанный взгляд. Лютый тщательно растер подошвой осколки банки.
      - Яд, лейтенант, - невозмутимо проговорил он. - Кому же ты дорожку перешел?
      Яд? Кто-то заменил склянку? Или добавил в нее отраву? У меня не укладывалось в голове, я даже подумал было, что Ом что-то перепутал, но его поддержал Дрианн.
      - Рик… я думаю, это правда. Судороги, столбняк… Похоже на действие слюны морщана.
      А впрочем, чему я удивляюсь? Артфаал же предупреждал меня… Мой неведомый враг не брезгует ничем. Кто? - этот вопрос жег мне душу, не давал покоя, сводил с ума. Кто?! Я обвел столпившихся вокруг воинов диким, полным затравленной ненависти, взглядом.
      - Не время, лейтенант, - прошептал Лютый. - Займись своим плечом, потом поговорим.
      - Спасибо, - строптивый полукровка снова спас мне жизнь.
      - Сочтемся, - ехидная улыбочка, нахальный взгляд. Все как всегда.
      - А ну-ка, молодежь… - растолкал солдат мастер Триммлер. - Давай перевяжу, лейтенант.
      Он ловко перетянул мое плечо скрученной в жгут полоской ткани, промыл раны и наложил аккуратную повязку.
      - Вот так вот. До Санмы заживет! - и, повернувшись к Доббу, жалобно вопросил. - Дубовая башка, ну ты как?
      - Ничего… - вдруг слабо ответил капрал. - Только не помню ни Мрака… и нос разбит…
      - Вот и хорошо, вот и ладненько, - засуетился гном. - На-ка лучше, рамса глотни, - и подсунул другу свою флягу.
      О том, чтобы начинать восхождение, не могло быть и речи. Добб еще не очнулся как следует, да и я чувствовал себя не лучшим образом. Слава Лугу, кровь остановилась, но меня одолевала слабость и сонливость.
      - Заночуем здесь, - решил Зарайя, по молчаливому согласию остальных принявший на себя командование ротой. - Ничего, к завтрему маленько оклемаются.
      Кто-то заботливо подсунул под меня плащ, я закрыл глаза и отдался на волю волн, уносивших меня все дальше и дальше…
      Проснулся, когда уже вечерело. Неподалеку спал Добб, оглашая окрестности истовым храпом, таким, что где-то далеко отдавалось эхо. Беднягу Вардика, наверное, уже похоронили. Рядом со мной сидели Дрианн и Лютый и о чем-то тихо беседовали. Остальные воины расположились чуть поодаль, собравшись в кружки вокруг нескольких костров. Я сел и огляделся: все на месте, не видно только мастера Триммлера. Но вот откуда-то раздалось его жизнерадостное завывание, и гном появился в поле моего зрения, таща на плече какое-то крупное животное. Он тяжело обрушил тушу зверя на землю и достал из кармана пучок травы.
      - Это кого ты принес? - живо заинтересовался Йок Мелли.
      - Красулю, - важно ответил сын гор.
      Животное напоминало оленя, только рога у него были странные - огромные, закрученные спиралью. Между ними трепыхался белый хохолок гривки.
      - Не, это хархар, - заспорил Зарайя.
      - Да какая разница! Лучше бы освежевал.
      Мастер Триммлер достал из своего мешка крошечный котелок, наполнил его водой из фляги и подвесил над огнем. Вскоре он принес его мне.
      - Пей, лейтенант. Поможет. Я тут побродил неподалеку, нашел корень кровяника, у нас в предгорье тоже такой растет.
      Я с сомнением покосился на исходящую ароматным паром горячую посудину.
      - Да не бойся ты! - гном досадливо поморщился и глотнул из котелка.
      - Видишь? Живой я! Пей, говорю, полегчает!
      Обжигаясь, я выпил половину отвара. В самом деле, выхода не было. Кайлар мог отравить все мои зелья. Будь я в дядиной лаборатории, сумел бы распознать яд, а так - придется все выбросить от греха подальше. Гномье варево действительно помогло: в голове прояснилось, и я ощутил прилив сил. Ко всему прочему, сын гор размотал мое плечо и промыл раны оставшимся остывшим отваром. Спустя некоторое время мастер Триммлер принес нам зажаренное на углях мясо неизвестного науке зверя под названием красуля. Я с удовольствием поел, мясо было сочным и нежным. Зарайя выставил караулы, воины, еще немного посидев около костров, один за другим заваливались спать. Добб так и не проснулся. Памятуя о предстоящем визите Артфаала, я, кряхтя, поднялся и отошел как можно дальше от лагеря, выбрав уютное, с двух сторон закрытое нагромождением валунов, местечко. Дрианн с Лютым присоединились ко мне.
      - Тебе одному не справиться, лейтенант, - пояснил Ом, разводя костер. - Будем по очереди дежурить.
      - Рик, как вы думаете, кто все время на вас покушается? - спросил маг.
      - Одного не пойму: зачем кайлар за тобой охотится? - добавил Лютый.
      Мы с Дрианном переглянулись. Маг, конечно, уже знал имя того, кто нанял убийцу. С разрешения Артфаала я просветил мальчишку, но только в общих чертах. Сказал, что выполняю некую миссию, порученную мне самим императором, а Верховный маг пытается в этом мне помешать. Дрианн ужасно возгордился дружбой с такой героической личностью, как я, и утроил свои старания в занятиях. Теперь предстояло решить: рассказывать ли Ому?
      - Расскажите, барон, - демон, как всегда, сверзился прямо из воздуха, слава Лугу, в кошачьем обличье.
      Но и этого хватило, чтобы Лютый вскинул арбалет.
      - Это свой, - успокоил я его. - Разрешите представить, Ом Лютый - Артфаал, он же лорд Феррли. Демон, мой Оберегающий.
      Если Ом и удивился такой необычной рекомендации, то виду не подал, лишь вежливо поклонился моему наставнику. Разговаривать с ним капрал, понятно, не мог, мыслеречь относится к магическим способностям. Пришлось выступать переводчиком. Я вкратце обрисовал Лютому ситуацию. При упоминании Вериллия обычная сдержанность ему изменила, лицо исказила гримаса ненависти. Все ясно… Значит, я был прав, это и есть папаша нашего Ома.
      - Добб с Эцони почти наверняка отпадают, - вдруг деловито произнес Лютый, - гном - тоже. За себя я ручаюсь, а если ты позволяешь его магичеству приближаться к себе, значит, у тебя есть доказательства его невиновности. Остается всего-навсего… - Ом на миг задумался, потом выдал результат, - восемьдесят три человека. Но я считаю, все гораздо проще, и искать надо среди капралов. Верховный - подонок, но не дурак, он должен был поручить это дело лучшему. Так?
      - Наверное, так, - подтвердил я. - Только никак не вычислю, кому именно.
      - Ты ушел с Доббом, так?
      - Так.
      - Остальные отдыхали, так?
      - Ну, так.
      - Чтобы наслать на Добба чары, кайлар должен был покинуть место привала, так? Значит, надо припомнить, кого в тот момент не было.
      - И кого же?
      Во мне проснулась надежда: Ом - парень непростой, он очень наблюдателен, а уж чутье у него, как у хищного зверя. Неужели момент истины близок? Но Лютый меня разочаровал:
      - Понимаешь, я как раз перед тем как эта шумиха поднялась, отлить пошел, в другую сторону. Потом прогулялся немного, изучил окрестности. А вот его магичество все это время сидел на месте. Может, он что-нибудь заметил?
      - Я… - смутился Дрианн, - не особенно, я рассматривал цвета.
      Да, конечно, мальчишка находился в Астрале, и видел энергетические потоки.
      - Так вспоминай, чьи цвета видел-то?
      - Ой, их много было… и у всех разные. У одного солдата такой интересный - розовый, у Флиннела - салатный, у Эцони - стальной, у Йока… - маг задумался, потом нерешительно произнес. - Вроде бы Йока-то и не было…
      Лютый пожал плечами:
      - Не знаю… парень вроде надежный, хотя… водятся за ним странности.
      - Может, кого еще не было? Вспоминай, - торопил я Дрианна.
      - Зарайю не помню… Била… Сайма… Хамара тоже… Давин точно был, у него цвет коричневый.
      Отлично! Вместо того чтобы прояснить ситуацию, запутал ее окончательно! По словам мальчишки выходило, что доброй половины капралов на месте не имелось. Впрочем, это еще не факт. Рассеянный маг вполне мог что-нибудь забыть.
      - Погоди, лейтенант, - сказал Лютый. - Рано или поздно он объявится. Раз уж ядом тебя травить надумал, значит, отчаялся. Скоро себя проявит. А мы подождем.
      На землю опустилась ночь, все уже спали, только часовые время от времени обходили площадку, проверяя, все ли спокойно. А мы продолжали разговаривать. Артфаал со снисходительным видом послушал наши рассуждения, потом проговорил:
      - Барон, позвольте ваш мешок.
      Точно, как же я не догадался обратиться за помощью к демону! Он сунул кошачью морду в распахнутое чрево мешка и принялся старательно пофыркивать. Вынырнув, вынес вердикт:
      - Общеукрепляющий настой, лекарство для очищения желудка, успокаивающее зелье. Уничтожить.
      Ом достал указанные мною склянки, поднялся и отнес их к костру.
      - Ну-с, сегодня, ввиду вашего плачевного состояния, барон, урок для вас отменяется. А мы с любезным Дрианном, с вашего позволения, немного потренируемся.
      Вернувшись, Лютый уселся рядом со мной и с интересом наблюдал за упражнениями, которые выполнял маг. На его губах то и дело возникала улыбка, то по-детски радостная, не имеющая ничего общего с обычной ухмылкой, когда мальчишке что-нибудь удавалось особенно хорошо, то горькая, словно капрал вспоминал что-то очень грустное. Впрочем, я знал, что за чувства терзают его измученную душу: ведь на месте Дрианна мог быть он сам. Не будь проклятия, отравляющего его кровь…
      Между тем лорд Феррли потребовал, чтобы маг выполнил заклятие Огненной стрелы, но сразу предупредил: стрелка должна быть маленькая, дабы вспышки не привлекли ничьего внимания. В первый раз у мальчишки так и получилось: тонкий как игла синий луч ударил в растущий неподалеку кустик, в мгновение испепелив его без дыма и огня.
      - Правильно, - одобрил демон. - А теперь еще раз.
      Окрыленный похвалой, Дрианн немного перестарался, его следующая стрела могла бы свалить дюжину троллей. Вспыхнуло соответственно. Гневно зафырчав, демон загасил синее пламя. Лютый рассмеялся, потом вдруг вскочил и вскинул арбалет. Артфаал тут же растворился в воздухе.
      - Спокойно, свои, - с ленцой произнес знакомый голос, и в свете костра я узнал Йока, который тоже держал в руках арбалет. Увидев Ома, он заметно смутился.
      - Что надо? - отрывисто спросил Лютый, не опуская оружия.
      - Вот, вспышку заметил, зашел проверить, все ли у вас в порядке.
      - Все хорошо, - тем же тоном, таящим в себе угрозу, ответил Ом.
      Йок пожал плечами:
      - Ну, ладно… - и медленно, пятясь, отошел.
      - Повод для размышлений, лейтенант, - протянул Лютый. - С чего это именно он прибежал, а караульные ничего не увидели?
      - Спать, господа! - возвестил Артфаал, возникая прямо на моих коленях.
      - Спите, я посторожу, - словно поняв его требование, проговорил Ом.
      Засыпая, я подумал, что у меня появились верные соратники: Дрианн горит желанием усовершенствовать свою магию, а капрал готов поддержать любого, кто является врагом его отца…
      … Под утро я раскрыл один глаз и обнаружил бдительно несущего дежурство Дрианна. Лютый, завернувшись в плащ, спал чуть поодаль. Я пошевелил рукой, пытаясь определить, как поживают мои ранения. Вроде бы ничего, побаливало немного. С головой был полный порядок, как и с самочувствием. Видимо, помог отвар мастера Триммлера. Вскоре он появился собственной персоной.
      - Ну, как ты? Вижу, неплохо. Добб тоже совсем оклемался. Не помнит ничего, голова, говорит, гудит. А так в порядке. Собирайтесь, ребята, пора в путь.
      И началось восхождение. Гном размеренно шагал впереди, уверенно попирая каменистую тропу короткими сильными ногами. Следом цепочкой растянулась вся рота. Замыкающим шел здоровяк Флиннел. Как пояснил мастер Триммлер, расставляя нас, идти последним - большая ответственность, потому что замыкающий должен подстраховывать того, кто идет впереди. Меня, как самого слабого из-за ранений, гном поставил предпоследним. Лютый и Дрианн наотрез отказались идти в начале цепочки, видимо, стараясь находиться поближе ко мне, и теперь я наблюдал перед собой мускулистую спину Ома. Поначалу подъем был довольно пологим, и не доставлял особых неудобств. Но ближе к середине дня тропка круто взмыла вверх и устремилась по склону, который выглядел почти отвесным. Из-под ног скатывались маленькие камешки, подошвы скользили, и я пару раз съезжал в объятия добродушно посмеивающегося, надежного, как скала, Флиннела. Потеря крови и раны давали о себе знать, вскоре я ощутил слабость и уже еле передвигал ноги, когда мастер Триммлер крикнул:
      - Привал пора, однако.
      - И где ты привал устраивать собрался, борода? - скептически осведомился Добб.
      - А вон, - чуть выше, там, куда указывал гном, имелась плоская площадка.
      Добравшись до нее, воины с блаженными физиономиями рухнули на камни.
      - Руки-ноги расслабили, мышцы отдохнуть должны, - деловито поучал мастер Триммлер.
      - И сколько же нам так еще ползти? - растирая уставшие лодыжки, поинтересовался Добб.
      - Так это ж не Гольтенвейер, - удивился гном. - Там бы я даже с завязанными глазами вас провел по самому короткому и безопасному пути. А здесь на Луга надейтесь. Хотя по всему, должен быть перевал.
      - А мы туда разве не полезем? - с горящими глазами полюбопытствовал Дрианн, указывая на далекую, одинокую заснеженную вершину, пронзающую своим пиком невообразимо синее небо.
      - Тю, дурной совсем! Ты не забыл, куда мы идем? Нам надо короткий путь в Санму найти, а не на кручу переться.
      - А жаль, там, наверное, красиво… - мечтательно вздохнул мальчишка.
      Я же забыл обо всем, глядя на Йока Мелли, который скинул с себя рубаху и ловко зашивал прореху на рукаве, оторвавшемся, видимо, когда капрал подхватил поехавшего вниз солдата. Конечно, меня поразило не его портновское искусство, и не мускулистое тело (слава Лугу, не приучен любоваться мужской красотой). На груди Йока свивалось в кольцо кровожадно раскрывшее пасть чудовище. Его чешуя оранжевым пламенем горела под яркими солнечными лучами. Огненный дракон! Мастер боевой магии…
      - Ты бы рубашонку-то накинул, - буднично посоветовал капралу гном. - Солнце в горах, оно, ребята, коварное. Через часок будешь как зажаренный поросенок.
      - А, - отмахнулся Йок. - Пустыню пережил, а в горах уж как-нибудь…
      - Оденься, - настаивал мастер Триммлер. - Говорю тебе: горы, они к солнышку ближе! И вообще, ребята, вот спустимся к перевалу, надо будет горихвостку отыскать, ее листья хорошо от солнечного ожога защищают.
      Как же я раньше не видел эту татуировку! Впрочем, и не присматривался особо. Заметив мой пристальный взгляд, Йок несколько смутился и накинул залатанную одежину. Если он маг, то почему никогда не применял своих умений в бою? С другой стороны, будь он предателем, наверное, у него хватило бы ума скрывать ото всех свою отметину. Хотя он же в роте не первый год, и все об этом знают, кроме меня, новичка… Странно, что мне никто ничего не говорил о талантах капрала Мелли.
      - Так, передохнули? Встаем! - возвестил мастер Триммлер. - А если Йок у нас такой выносливый, теперь он замыкающим пойдет.
      Неуютно мне было подниматься, зная, что в спину, возможно, дышит враг. Да ничего не поделаешь, татуировка - еще не доказательство… А вот поведение капрала меня смутило. Взгляд его после того, как я увидел знак Огненного дракона, стал откровенно злым. Так я и карабкался вверх, каждую секунду ожидая предательского удара между лопаток.
      К вечеру мы взобрались на эту клятую гору, вершина которой почему-то оказалась плоской, как подошва.
      - Привал, ребятушки, - довольно проговорил мастер Триммлер. - Вот и поднялись! Надо бы здесь постоять подольше, чтобы привыкли вы к высоте-то.
      - Времени нет, того, этого, - недовольно проворчал Добб, держась обеими руками за голову, которая, видимо, болеть еще не перестала. - Я что тебе, тролль, что ли, на горе жить?
      - Кстати, о троллях, - спокойно сказал Лютый, которого, видимо, ничуть не вымотал подъем. - Как думаете, они здесь водятся?
      - Не, не должны, - успокаивающе ответил Зарайя. - Никогда о таком не слыхал. Они все больше в Золотой цепи…
      - Тролли… - яростно прошипел мастер Триммлер. - Бить их надо, вот что я вам скажу! Пусть только сунутся! - он воинственно потряс топором, перекидывая за плечо тугую косу бороды.
      А я смотрел на простиравшуюся вокруг картину, и не мог оторваться. Какая красотища! Внизу расстилались зеленые ковры чашеобразной долины, которую сверкающей змеей перерезала лента реки, а впереди вставали могучие, как застывшие богатыри древности, горы, одна из которых, казалось, держала на себе само небо…
      - Что, лейтенант, любуешься? - крякнул гном. - Как бы нам выйти из этой благодати. Через перевал пойдем.
      Площадка, на которой мы устроили ночлег, была слишком мала для того, чтобы проводить очередной урок волшебства. Мы с Дрианном были бы видны, как парочка аистов на крыше. Поэтому Артфаал, незаметно подкравшийся из темноты и погасивший свечение шкуры, просто улегся мне на грудь и приказал спать. В нескольких шагах от нас сидели часовые, а мы с магом и Лютым тихо, чтобы не привлечь ничьего внимания, переговаривались.
      - Йок - боевой маг? - первым делом спросил я.
      - Не знаю, - неохотно ответил Ом. - Там какая-то история вышла, с этой татуировкой, он говорить об этом не любит и очень злится, когда спрашивают.
      Злится он, надо же, какой нежный! Я решил непременно узнать о происхождении Огненного дракона на груди капрала Мелли. Вообще, я неожиданно почувствовал себя обиженным на весь благословенный мир Аматы. Будущее представлялось тяжким и беспросветным. Я угрюмо взирал на своих друзей и думал, что они, в общем-то, существа малоприятные. От их нелепого вида хотелось срочно покончить с собой…
      - Думаете, сегодня кайлар нападет? - поеживаясь от пронизывающего ветра, спросил Дрианн.
      - Вряд ли, слишком заметен будет, - возразил Лютый. - А ты спи, лейтенант. Мы с магичеством по очереди покараулим.
      - Сколько можно, господа? - возмутился демон. - Уснуть не даете!
      Воззрившись на желтые плошки его глаз, возмущенную морду и шкуру, от раздражения запульсировавшую неровным мерцанием, маг неожиданно зашелся в истерическом хохоте. Лютый с интересом наблюдал за тем, как мальчишка катается по каменной площадке. Немного успокоившись, Дрианн отер навернувшиеся от смеха слезы, посмотрел на Ома и снова закатился. До того мерзкое было у него ржание, что я, не желая ни видеть, ни слышать придурка, повернулся на бок, мимоходом скинув с себя шокированного нашим поведением Артфаала. Потом сложился пополам, подтянул ноги к груди и закрыл глаза. Надоели! Жизнь не мила! С тем и уснул, под раскаты неистового смеха и злобное фырканье демона.
      Наутро моя обида на окружающий мир исчезла без следа, оставив после себя странный упадок сил и вялость. Я списал было это на свое ранение, но Дрианн тоже выглядел не лучшим образом и еле волочил ноги. Кстати, большинство солдат тоже двигались как сонные мухи.
      - Горная болезнь, - важно пояснил мастер Триммлер. - Это у вас с непривычки. В горах воздух другой, тяжелый больно.
      Сам гном был как всегда весел, бодр и готов к свершениям. Лютый, похоже, тоже ничуть не страдал от "тяжелого воздуха". Как все же, в сущности, слабы мы, люди, подумалось мне. Ведь здесь собрались не дети малые, и не старики, а здоровые сильные парни - и как мало надо, чтобы выбить нас из колеи.
      Мы стали спускаться в долину, склон, по которому шли, был не так уж и крут, но почему-то идти вниз было гораздо тяжелей, чем подниматься. Немилосердно ныли икры и места под коленками. Я осторожно огляделся и понял, что спуск доставляет неудобство всем воинам. Мастер Триммлер споро шагал вниз, да еще и остальных подбадривал:
      - Давайте, давайте, ребятушки, не ленитесь! Дорога впереди еще длинная!
      - Заткнись ты, борода! - не выдержал Добб. - Ноги гудят, а тут ты еще, зудишь, как муха-навозница!
      - Ходить надо уметь по горам, - парировал гном. - Ноги беречь.
      - Да просто они у тебя короткие, того, этого, и не сгибаются почти. Там болеть нечему!
      - О-о-о, - потрясенно протянул мастер Триммлер, спешно подбирая достойный ответ.
      Однако нам так и не было суждено узнать, что сын гор думает по поводу хамства своего друга.
      - Смотрите! - выкрикнул Сайм. - Там, внизу, кто-то есть!
      - Конечно, есть, - сердито откликнулся Зарайя. - Красули, и прочие звери…
      - Да нет, это люди!
      - И как ты это понял? - недоверчиво осведомился Йок, вглядываясь в долину.
      Я тоже посмотрел. Сначала ничего не сумел разглядеть, потом заметил, что возле реки двигаются какие-то крохотные букашки. Удивительно, как Сайм определил, что это люди? Шедший впереди меня Лютый чуть замедлился и вгляделся в травяное буйство долины.
      - Похожи на людей, - произнес он спустя минуту. - Но точно не скажу, далеко слишком.
      У эльфов зрение несколько острее, чем у нас, возможно, этим объясняется их невероятная меткость в стрельбе из лука и арбалета. Но как Сайм-то увидел? Ведь для человеческого глаза это непосильная задача. Только если… я вспомнил, как изменилось мое зрение, когда в сознание проник Мрак. Тогда, быть может… Или не может? Надо будет попробовать потом… Но если бы кто-то призвал Темный источник, я бы ощутил обратную тягу. Или не ощутил бы? Ведь заклятия-то как такового нет… О, боги Аматы! Скоро совсем с ума сойду от этих подозрений…
      Мы спустились в долину без приключений, и остановились на привал. Людей, вопреки утверждениям Сайма, здесь не обнаружилось. Как хорошо было после сырых джунглей, гнилого болота и однообразной мертвой пустыни растянуться на травке! Правда, блаженствовал я недолго.
      - Осторожнее, лейтенант, здесь змеи могут водиться, - предостерег меня Зарайя.
      - Не знаю, как змеи, а кто покрупнее точно водится, - сквозь зубы процедил Лютый, указывая на поросший лесом узкий перешеек между двумя скалами.
      Как мы ни всматривались, никто ничего не увидел.
      - Там тропа, - нетерпеливо сказал Ом, видимо, сетуя на наше беспомощное зрение.
      - Ну, так и что? - крякнул мастер Триммлер.
      - Утоптанная и широкая.
      - Так может, звериная?
      Капрал сверкнул презрительным взглядом и ничего не ответил.
      - Я так думаю, пойдем во-о-он через тот перевал, - немного погодя, проговорил гном, обращаясь ко мне. - Так наверняка ближе будет.
      - Что, по этой самой тропе? - прищурился Лютый.
      - А у тебя есть другое предложение? - вскинулся гном.
      Ом пожал плечами. Чтобы примирить их, пришлось вмешаться:
      - У нас действительно нет другого выхода, никто этих гор не знает. Придется выбирать самый безопасный путь. Пойдем через перевал.
      Перешейка мы достигли к вечеру, и, выбрав удобное подветренное место, разбили лагерь.
      - Двоих часовых мало будет, - тревожно сказал Лютый, вглядываясь в сгущающуюся темноту.
      - Поставим больше, - согласился Зарайя. - Ты видел что-то?
      Ом неопределенно хмыкнул. Не знаю, кто как, а я ему верил. Просто в силу того, что в парне текла эльфийская кровь, он обладал врожденным умением чувствовать и слышать природу. Нюх на опасность был у него как у зверя.
      После ужина мы втроем как всегда расположились отдалении от роты, спрятавшись за пушистыми деревьями, напоминающими елки. Только их зеленые иглы пахли не хвоей, а какими-то цветами, ландышами, что ли? Сквозь густые ветви видны были отблески костра, изредка доносились обрывки разговора часовых. Дрианн нетерпеливо оглядывался, с минуты на минуту ожидая прибытия нашего наставника. Но Артфаал, конечно, не отказал себе в удовольствии неожиданно сверзиться за его спиной, напугав мальчишку так, что тот подпрыгнул.
      - Как самочувствие, барон? - первым делом осведомился демон.
      - Нормально, - у меня накопилась к лорду Феррли масса вопросов. - Скажите, от проникновения Мрака зрение усиливается?
      - М-м, нет. Я бы так не сказал. Оно просто видоизменяется. Вы можете видеть в темноте, ощущать всплески магии…
      - Вот! То есть, я могу понять, кто из солдат - кайлар, правильно?
      - Неправильно! - зафыркал Артфаал. - Вот не любите вы теорию магии, барон, а между тем она необходима! В своем обычном состоянии как вы определяете творимую волшбу?
      - Обратная тяга…
      - Когда создается плетение, правильно? Так вот, Темный источник не дает вам в этом смысле никаких преимуществ. Вы можете лишь тем же манером ощутить присутствие чар, когда творится заклятие.
      - А ведь когда мы тренируемся, убийца тоже должен чувствовать обратную тягу! - догадался Дрианн.
      - Естественно, - снисходительно произнес лорд Феррли.
      - Погоди! - перебил я. - Значит, Мрак мне не поможет?
      - Есть парочка более надежных способов обнаружить врага, - неохотно признался демон. - Но я вам их не скажу.
      - Почему? - взвыл я.
      - Да знаю я вас, барон! Вы тут же кинетесь их использовать. А как звучит первый постулат магического искусства?
      Да Сацеол его знает! Постулаты какие-то…
      - Основным условием успешной волшбы является единство духа и тела! - оттарабанил Дрианн.
      - Отлично, юноша! Слышали, барон? Единство духа и тела! А где оно у вас, я спрашиваю? Пока раны ваши не затянутся, никакой магии! Только в самых крайних случаях, ради спасения жизни. Вы еще не настолько опытный чародей, чтобы так рисковать. Теперь ложитесь-ка спать, а мы с графом Летаксом потренируемся.
      Мальчишка, осчастливленный тем, что наставник именовал его полным титулом, с готовностью поднялся и принялся выполнять разнообразные упражнения, выдумывать которые демон был мастак. Лютый молча наблюдал за уроком, и я вновь поразился детскости его взгляда. От циничного, наглого приютского питомца не осталось ничего, рядом со мной сидел восторженный юнец, глаза которого сияли в ожидании чуда.
      - Ом, - позвал я. Капрал непонимающе уставился на меня. - Сколько тебе лет, Ом?
      - Тридцать, - слегка удивленно ответил он.
      Надо же! А я-то гадал, когда он успел стать ветераном. Думал, он младше меня. Интересно, сколько суждено прожить Лютому? Явно больше чем обычному человеку. Тысячу лет, как его милейшие родственники, он, конечно, не проживет, но годиков двести - триста протянет. При условии, разумеется, что мы сумеем выбраться с Южного континента, в чем я до сих пор сомневался.
      Между тем тренировка завершилась, и запыхавшийся, но очень довольный Дрианн плюхнулся рядом на свой расстеленный на траве плащ.
      - Спокойной ночи, господа! - важно проговорил Артфаал.
      - Погодите! - воскликнул я, захваченный важной, как мне показалось, идеей. - Посмотрите Ома, герцог.
      - Зачем? - удивился Лютый.
      - Зачем? - эхом повторил в моей голове лорд Феррли.
      - Пожалуйста… Дрианн, ты не мог бы отойти?
      Мальчишка удивленно посмотрел на меня, но возражать не стал и послушно удалился за ели. А демон вскочил на колени к оторопевшему капралу и уставился тому в глаза. По-моему, Лютому это не очень понравилось, но он стерпел. Вскоре Артфаал мягко спрыгнул на землю и произнес:
      - Все, как я и предполагал. Эльфийское Проклятие крови.
      - Знаю, - отмахнулся я. - Вы можете его снять?
      Ом, который не мог слышать слов демона, при моем вопросе насторожился. Его лицо напряглось, превратившись в маску страха и ожидания.
      - Нет, конечно! - возмутился лорд Феррли. - Вы думаете, я бы этого не сделал, если бы мог? Учитесь, барон, у-чи-тесь, сколько можно вам говорить! Проклятия, венцы, различные печати может снять лишь тот, кто их наложил! Это то же самое, что обеты, присяги, клятвы - их может отменить только принявший. Бывают, конечно, исключения, но это не тот случай. Дом Жемчужного тумана, я полагаю? Я же рассказывал, что правящий эльфийский род - Заклинающие. Вы представляете, каким могуществом обладают их проклятия?
      Я обернулся к Лютому и отрицательно покачал головой, ожидая чего угодно: взрыва ярости, отчаяния, злобы… Но Ом, напротив, успокоился и равнодушно пожал плечами. Только в глазах снова поселилась безысходность, растаявшая было на какой-то краткий миг надежды.
      - Впрочем, - добавил Артфаал, - можно поступить проще.
      - Как? - поинтересовался я.
      - Убить наложившего проклятие. Тогда оно само собой потеряет силу.
      Нет уж, этого пока Лютому говорить не буду. С него станется по возвращении пойти в Аллирил и грохнуть свою бабушку. Я раскрыл рот, собираясь сказать что-нибудь, подобающее ситуации, но не успел: из-за деревьев раздался грохот, следом донеслись крики воинов. Лютый, вскинув арбалет, в два прыжка перенесся туда, где ночевала рота.
      - Не рекомендую, барон, - меланхолично посоветовал Артфал, когда я, морщась от боли в плече, кое-как встал на ноги.
      Я не стал слушать осторожного демона. Понятно, что Оберегающий иначе сказать не мог. А в лагере творилось нечто невообразимое: со всех сторон в солдат летели огромные валуны. Двое воинов уже лежали с размозженными головами, остальные безуспешно вглядывались в темноту, пытаясь определить, где находится неведомый враг. Дрианн, стоя в центре этого безумия, творил заклинание Большого воздушного щита. Удалось ему это неплохо, и я подумал, что лорд Феррли должен гордиться своим питомцем. Каменюки отскакивали от защитных чар, больше не причиняя никакого вреда. Пока мальчишка держал щит, я обратился к источнику Мрака.
      - Вы уверены, барон? - раздался в моей голове бархатистый голос Артфаала.
      - Да, демон побери! - рявкнул я так, что на меня изумленно оглянулась вся рота.
      Темная сила ринулась ко мне, затапливая всю сущность. На этот раз, видимо, из-за слабости, я почувствовал, что мне трудно ее удерживать. Ничего, зато зрение изменилось. Я поднял голову и всмотрелся в верхушки скал. Так, вот они, огромные, мощные, покрытые густой свалявшейся шерстью. Магия отсутствует… Но твари, безусловно, имели некое подобие разума. И они это доказали: поняв, что каменные глыбы не достигают цели, чудища принялись медленно спускаться, сжимая в лапах что-то вроде невероятно больших дубинок. Вскоре их увидели и солдаты. Вокруг меня раздались удивленные восклицания, но громче всех заорал мастер Триммлер:
      - Разорви меня вьюга недр! Горные тролли!
      Гном воинственно взмахнул топором, издав некое звукосочетание, видимо, долженствовавшее означать боевой клич. Я внимательно осмотрел скалы: наверху никого не осталось, все тролли спустились к нам, желая полакомиться свежей человечиной.
      - Снимай щит! - крикнул я магу. - Свет давай!
      Все равно такого рода чары спасают только от неодушевленных предметов. Для живых существ они - не помеха. Вот если бы Темный зонт, тогда другое дело…Но у меня не хватит сил одновременно удерживать защиту и творить боевые заклятия. А освещения не хватает, брошенные троллями обломки скалы потушили один из двух костров. Мне-то все равно, но солдатам нужно будет как-то уворачиваться от троллей. Дрианн послушался и сотворил маленький огненный шар, каким-то образом подвесив его над своей головой. Между тем великаны приближались, держа в одной лапе дубинку, а другой изо всех сил колотя себя по груди. К моему удивлению, мастер Триммлер ответил им тем же жестом и рванул было вперед.
      - Погоди, борода! - осадил его Добб, ухватив за рубаху. - Дай дорогу магам.
      Легко сказать, магия-то как раз их и не берет. Впрочем, это касается только Светлых источников. А я был наполнен Мраком. Прокричав Дрианну:
      - Спину прикрой! - я начал сплетать боевое заклятие.
      Ничего, продержится мальчишка, много времени мне не потребуется. Я решил, что одной Огненной стрелы будет вполне достаточно. Тем временем арбалетчики кое-как удерживали троллей на расстоянии. Болты твари воспринимали как досадную помеху на пути к вожделенному ужину, но однако подойти вплотную и заняться отловом дичи пока не решались. Видимо, прикидывали, опасны мы, или нет. Тем более что Дрианн довольно ловко швырял в них огненные шары. Правда, выходили они у него небольшие, слабоватые, и скорость имели не очень высокую. Надо будет сказать Артфаалу, чтобы занялся с мальчишкой огненными заклятиями, мимоходом подумал я. Зато маг брал количеством. Желтенькие шарики, величиной с детский мячик, целыми выводками вспархивали с его ладоней и разлетались в разные стороны. Так что даже стоя спиной к Дрианну я видел результат его усилий. Заклятия особого вреда тварям не наносили, но на некоторых подожгли длинную шерсть. Завоняло паленым.
      - Бей уродов!
      Мастер Триммлер подскочил к одному из троллей и, ловко поднырнув под опускающуюся дубину, взмахнул топором. При этом гном был похож на дровосека, подрубающего дерево у корня. В последний момент тупой исполин, заподозрив неладное, отдернул ступню, и сын гор отхватил ему лишь пальцы на ноге. Раненый тролль, вместо того чтобы ретироваться с поля боя, окончательно озверел. Он перехватил мастера Триммлера поперек тела и швырнул о землю. Человек после такого удара уже бы не поднялся, гном же с обалделым видом уселся, очумело тряхнул бородой, затем сообщил:
      - Надо же! У нас в Гольтенвейер тролли лысые… - после чего снова ринулся в атаку.
      Заклятие было готово, я прицелился в ближайшего великана и выкрикнул активирующую фразу. Огненная стрела, которую я так и не сумел опробовать в драке с карачин, рванулась вперед, чуть не утащив меня за собой. Только теперь она была напитана Темным источником. Похоже, я все же не сумел рассчитать свои силы, забыв о ранении. Тело тролля вспыхнуло, как чучело врага, которое чернь во время бунтов сжигает на главной площади города. Чары послушной змейкой втянулись обратно в ладонь, а я ощутил тупую боль в раненом плече. Нужно держаться, сейчас никто кроме меня не сумеет прогнать гигантов. Повернулся чуть правее и снова активировал волшбу. Еще одно попадание, еще одним троллем меньше. Твари, поняв, что харч попался строптивый, обиженно зароптали, вызвав во мне надежду на то, что не придется поджигать их всех. Что там говорил Артфаал про единство духа и плоти? Ослабевшее от кровопотери тело плохо слушалось, сознание с трудом удерживало натиск сил Мрака. Я чувствовал, что еще немного - и потеряю власть над Темным источником. Еще удар, третий великан задымился, распространяя удушливую вонь горелой шерсти.
      - Эх, молодец, лейтенант! - азартно выкрикнул мастер Триммлер, не оставляя, однако, попыток перерубить ногу еще одному троллю.
      Вслед за гномом перед мордами чудищ, не привыкших к такому активному сопротивлению, заплясал Добб. Вскоре к нему присоединилось еще около десятка воинов с мечами. Не знаю уж, что заставило их принять участие в такой опасной забаве. Арбалетчики стрелять перестали. Болты, их уже осталось мало, понял я. Вокруг творилась невероятная суматоха, которая мне только мешала. Благо хоть, самый высокий из воинов доставал великанам примерно до пояса, так что я метил в головы троллей, не боясь попасть по своим. Но все равно предпочел бы, чтобы они постояли в сторонке. Дрианн, поняв, что победа будет за нами, успокоился совершенно и лишь изредка разражался очередной плеядой шариков. Я целиком и полностью сосредоточился на том, чтобы защитить разум от влияния Мрака и сохранить свои силы. Кажется, раны на плече снова открылись, я ощутил, что повязка стала мокрой и горячей. Некоторые из троллей стали медленно отступать, но большинство все еще пытались до нас добраться. В очередной раз спрятав заклятие в ладони, я прикидывал, какого из великанов будет лучше поразить. Вдруг сзади раздался громкий, истошный вопль Дрианна, вслед за этим я ощутил, как он отпрянул в сторону от меня. Чувствовать незащищенность своего тыла было не очень-то приятно, я на секунду отвлекся и взглянул назад. Дальнейшие события разворачивались одновременно и стремительно, как лента волшебного серпантина, подкинутая магом на празднике Летнего ликования. Дрианн выкинул руку в мою сторону, и зрением, измененным силой Мрака, увидел, как ночной воздух сгущается, образуя плотный защитный купол. "Зачем он это делает?" - успел удивиться я. Тут же позвоночник зашелся грызущей болью, и что-то острое, серебристое, беспощадное полетело в мою сторону из толпы мечущихся воинов. "Щит не выдержит Темной волшбы", - кольнула меня пугающая мысль, и в тот же миг дорогу заклятию заступил Лютый. Страшно закричал Дрианн, бросаясь к Ому, который медленно, плавно падал на землю, широко раскинув руки, словно пытался на прощанье обнять этот мир. Остатки чар уничтожили сотворенный магом щит, однако до меня не добрались. Я зарычал и, позабыв о троллях, кинулся туда, откуда прилетело заклятие, убившее моего друга. Опять я выжил за чужой счет, опять за меня мучительную смерть принял другой… Кажется, я что-то сплетал по дороге, насыщая чары энергией Мрака. Вдруг наступила тишина, звуки битвы смолкли, а может быть, я их просто не слышал, одержимый жаждой мести. Увидев своего лейтенанта, окровавленного, яростного, с лицом, искаженным безумием, вытянувшего вперед руки, на которых что-то горело и переливалось, солдаты прянули в стороны. Мой дикий вид напугал не только воинов, но и троллей. Великаны, поняв, что человек, только что убивавший их братьев, теперь приближается и к ним, принялись пятиться назад, а потом и вовсе обратились в бегство. Я остановился, обвел притихшую роту взглядом, полным ненависти и заорал:
      - Где ты? Выходи один на один, будь мужиком! Ну? Давай же! Вот он я!
      Рота сбилась в кучу, и на лицах солдат я, пожалуй, впервые увидел настоящий страх. Ветераны боялись меня, они молча смотрели, как я беснуюсь, изрыгая проклятия, и никто - никто! - не рискнул остановить чокнутого командира. Это подогревало меня еще сильнее, мысль, что среди них есть тот, кто убил Лютого, разрывала мой разум. Но убийца не спешил открыться, все мои гневные призывы звучали впустую.
      - Рик, - на плечо сзади легла чья-то ладонь.
      Я обернулся, готовясь атаковать, и увидел бледное, с огромными глазами, мальчишеское лицо.
      - Он еще жив, Рик, - сказал Дрианн, отчаянно труся, но тем не менее не отшатываясь при виде моей оскаленной физиономии.
      Постепенно ко мне начал возвращаться рассудок.
      - Пойдем, - отрывисто бросил я и собрался было бежать туда, где лежало распростертое тело Лютого.
      - Рик… - маг указал на мои руки.
      Действительно, в ладонях переливалось густое, черное и в то же время вспыхивающее огнем вещество.
      - Что это? - опасливо спросил Дрианн.
      Я пожал плечами и тут же скривился от резкой боли в кровоточащей ране. Сам не понимал, что именно сотворил от злости.
      - Вы лучше избавьтесь от этого…
      - Да, конечно, - пробормотал я, решив провести хотя бы психологическую атаку.
      Выбрал подходящую цель - небольшой утес, находящийся на расстоянии полуфихта, и активировал заклятие, произнеся слова, которые в момент умопомрачения пришли мне в голову и теперь свербили сознание, как надоевший, но привязчивый мотив. С ладони сорвались языки черного пламени, и рванулись к утесу. Спустя мгновение раздался жуткий грохот, затем на нас опустилось густое облако пыли, заставив ничего не понимающих воинов чихать и кашлять. Я же упал на колени, выпуская из себя силу Мрака, которую удерживал непозволительно долго. Темный источник отомстил мне, подарив невыносимую слабость и дикую боль в левом плече, из которого, казалось, скоро вытечет вся имеющаяся в моем теле кровь.
      - Рик, вы уничтожили скалу?! - изумленно вопросил Дрианн, когда пыль немного улеглась.
      Но я уже не слушал его. Кое-как доковылял до Лютого, склонился над ним и приложил кончики пальцев к его шее, нащупывая биение жизни. Пульсация была, но очень слабая, прерывистая. Грудь Ома представляла собой сплошную рану, и я не понимал, каким образом он все еще остается в этом мире, а не шагает по дороге Слепой невесты. Тут меня и самого повело, сказывалась потеря крови и долгое прикосновение к Мраку. Перед глазами сгустилась пелена, чернее самой ночи. Сознание куда-то ускользало.
      - Того, этого, - прозвучало над головой. - Ну-ка, подвинься, лейтенант.
      И опять, во второй раз за последние трое суток, чьи-то руки заботливо подхватили меня и куда-то понесли. Я погрузился в тяжелое забытье, очнулся, когда меня приподняли и поднесли ко рту котелок с ароматной жидкостью.
      - Пей, лейтенант, - проговорил голос мастера Триммлера. - А плечо я тебе перевязал, не волнуйся.
      Травяной настой немного привел меня в чувство, и я завертел головой, отыскивая Лютого и одновременно страшась увидеть его.
      - Он жив, Рик, - это уже голос Дрианна. - Вы спите, не переживайте, я покараулю.
      Я снова провалился в сон, больше похожий на кошмар. Там, в этом сновидении, я снова и снова видел, как падает странный, озлобленный, жестокий и такой несчастный полукровка, закрывший меня своим телом. Я кричал, бежал ему на помощь, потом, каждый раз опаздывая, кидался искать кайлара, и находил. Навстречу мне шагала темная фигура, лицо которой было закрыто то ли шаджабом, то ли капюшоном плаща. Я всматривался в него, пытаясь узнать, потом протягивал руки, чтобы сорвать наконец с ненавистного врага прячущую его личину… И все повторялось сначала.
      Очнулся я в самый темный час ночи, предвещающий наступление рассвета, от чьих-то тихих голосов. Поначалу попытался приподняться на локте и прислушаться, потом понял, что вслух говорит лишь один из собеседников, второй же пользуется мыслеречью, звучащей в моем сознании. Конечно, это были Артфаал и Дрианн.
      - … в безопасности. Раны не смертельны, кость не задета. Конечно, он изрядно истощил себя длительной Темной волшбой. Да еще и Темный огонь сотворил…
      - Темный огонь?
      - Да, соединил два источника: огонь и Мрак. Ума не приложу, как ему это удалось. Ведь ни я, ни прежний наставник Рика этому не учили. Хотя он ведь невероятно, нечеловечески талантлив… Говорил же ему, говорил: нель-зя! При такой потере крови, да еще и не имея никакого опыта в обращении с Мраком, создавать такие мощные заклятия! Бесшабашный мальчишка, каким был, таким и остался. Впрочем, он всегда импонировал мне именно этой своей безголовостью…
      - И что же теперь?
      - Да ничего. Отдых, обильное питье, покой… Скоро восстановится, он молодой, сильный.
      - А как Ом?
      - Здесь все гораздо хуже. Ему не выкарабкаться.
      - Такая страшная рана?
      - Дело не в ране, хотя и она сама по себе… но полукровки сильнее людей.
      - Полукровки?! Он наполовину эльф, да?
      Нет, ну что творит лорд Феррли? Зачем разглашает тайну?
      - Да, я бы не сказал вам об этом, если бы не был уверен в его скорой гибели. Что уж теперь…
      Не знаю, каким образом, но в мыслеречи Дрианна послышались слезы:
      - Но если рана не так ужасна, почему он должен умереть?
      - Заклятие Ледяного меча, как и большинство Темных чар, поражает не только тело. Вся его сущность сейчас искорежена волшбой, нарушена энергетическая оболочка.
      - Откуда вы знаете?
      - Я осмотрел его. В его ауре зияют страшные дыры, через которые, грубо говоря, вытекает жизнь.
      - В ауре?
      - Да-да, - нетерпеливо отозвался Артфаал, - энергетическая оболочка, защищающая сущность от воздействия внешнего мира, отражение энергии субъекта, аура!
      - Послушайте, - заторопился маг, - помогите ему! Ведь вы знаете, как, вы же демон!
      - В том-то и дело, что демон. Был бы А'нхелли, тогда конечно. А так - что я могу? Только утащить его душу во Мрак.
      - Неужели же ничего нельзя сделать? - продолжал настаивать Дрианн.
      - Теоретически можно, - нехотя признался демон, - но вот на практике вряд ли…
      - И все-таки?
      Молодец мальчишка! Я лежал тихо, не подавая виду, что очнулся. Пусть только скажет правду, хитрая бестия! А я уж вытрясу из него практическое воплощение идеи!
      - Энергетическое вливание. Если найдется подходящее существо, желающее поделиться с Лютым своей силой, тогда, возможно, он и выживет. Хотя еще не факт. К тому же он может на всю жизнь остаться больным, либо слабоумным.
      - Я готов, - ничуть не сомневаясь, проговорил Дрианн.
      - К чему? - не понял демон.
      - Поделиться с Омом своей энергией.
      - Вы не поняли, граф, - мысли Артфаала уклончиво заскакали, делая речь невнятной. По всей видимости, хитрец опять что-то скрывал, - я сказал: подходящее существо. Существует несколько различных типов энергии живых существ… впрочем, об этом позже. Короче говоря, вы не подходите.
      Мальчишка вскочил на ноги.
      - Куда вы? - удивился лорд Феррли.
      - Приведу всех воинов, и вы проверите их энергию. Хоть один да подойдет.
      - Боюсь, что зря потеряете время. Не забывайте, ваш друг - не обычный человек. И вообще не совсем человек. Энергетика обычных людей его не спасет.
      - А гномов?
      - Тем более.
      - Нет, тут что-то не то, - не отставал въедливый парень. - Ведь Ом - наполовину человек! Значит, все же можно попробовать…
      - Говорю вам, - Артфаал начал терять терпение. - Обычные люди не подойдут. Я их уже проверил, подкрался потихоньку, и…
      Слишком уж общими и расплывчатыми были его объяснения, чего-то мой наставник не договаривал. Приподнявшись, я с трудом прохрипел сквозь слипшиеся губы:
      - Проверь меня.
      - Наконец-то вы очнулись, барон! - возрадовался демон.
      - Проверь меня!
      - Друг мой, - принялся увещевать лорд Феррли. - Вы бредили всю ночь, и сейчас не знаете, что говорите.
      - Проверь меня!
      - Да, да, вы подходите, - неохотно сказал Артфаал. - Сам не понимаю, почему. Но это безумие.
      - Ты умеешь это делать? Или хотя бы можешь сказать, как? - я от волнения отбросил всяческую вежливость и говорил с демоном очень грубо. А если бы были силенки, то и орал бы.
      - Послушайте, барон: поделиться своей энергией - все равно, что отдать часть крови. Даже опасней. Это вам не отщипнуть малую толику в дар стихии! Вы и сами обессилены, это может убить вас, и неизвестно еще, поможет ли полукровке. Как ваш Оберегающий, я должен предупредить…
      - Хватит болтать! - рявкнул я. - Вы сделаете это, или нет?
      - Хорошо, - нехотя согласился демон. - Но посмотрите хотя бы, как это будет происходить. Может, еще и откажетесь.
      Я был уверен, что не откажусь. Сколько можно жить, прикрываясь чужими спинами? Этот парень уже не в первый раз спасал мою шкуру, так неужели же я оставлю его умирать и даже не попробую помочь? Я повернул голову направо и увидел лежащего неподалеку Ома. Света от демонской шерсти хватило, чтобы я рассмотрел заострившиеся черты лица Лютого, синюшную бледность, покрывающую кожу, и забинтованную грудь, на которой, как жуткие цветы, проступали кляксы крови. В сознании загорелась какая-то сложная схема. Стрелочки, буковки, циферки… Я откинулся назад и вздохнул. Никогда не был силен в магической теории, да и плевать мне было сейчас на нее. Я уже все решил. Зато Дрианн очень оживился и забормотал:
      - Так, собственная энергия субъектов… вектор силы… о, значит, речь идет не о магических ресурсах?
      - Конечно, нет! - патетически воскликнул Артфаал. - Зачем они полукровке, да еще и помеченному проклятием? В том-то все и дело, что будет происходить перекачка жизненных сил.
      - Угу, угу… а это что за цифра? Как я понимаю, именно столько требуется Ому для восстановления баланса? Много… так… А это еще что? Лорд Феррли, но у Лютого имеются огромные магические резервы! И они не задействованы. Каналы магической энергии перекрыты здесь и здесь… странная схема, никогда такой не видел.
      - Разобрался? - просипел я магу. - Тогда приступай, - а это уже демону.
      - Ну уж нет, я умываю руки… лапы… в общем, умываю! Если угодно покончить жизнь самоубийством, обратитесь к своему приятелю.
      Я думал, Дрианн откажется, побоится ответственности. Но мальчишка неожиданно спокойно заявил:
      - Я готов. Но мне потребуется ваша помощь.
      Артфаал тяжко вздохнул во всю ширину кошачьих легких и, видимо, поняв, что имеет дело с двумя безумцами, пробормотал:
      - Ладно… я буду руководить и направлять, а уж каналы энергии нащупывайте сами. Я - демон, и вмешательство сил Мрака может убить обоих пациентов. Садитесь между ними. Барон, а вы закройте глаза и сосредоточьтесь. Вам обоим предстоит выход в Астрал, только далеко не убегайте. Раз… два… поехали!
      Я легко оторвался от собственного тела и теперь рассматривал его со стороны. Оказывается, я тоже выгляжу неважно: бледный, измученный. Однако меня окружал довольно плотный кокон красивого серебристого тона, а вот энергетическое покрывало Лютого было истощенным, а в нескольких местах вообще отсутствовало. Странно, что наши ауры были сходного цвета, только моя имела ровный оттенок, а у Ома еще сверкали вкрапления изумрудных искорок. Рядом парил Дрианн, и от его рук тянулись какие-то разноцветные нити. Маг совершал над ними сложные манипуляции.
      - Внимание! - раздался голос Артфаала. - Соединяйте каналы и начинайте. Барону вредно надолго покидать свое тело. Возвращайтесь, барон!
      И правда, окружавшая меня аура начала бледнеть и истощаться. Я быстро опустился и воссоединился с собой, если можно так выразиться. Одновременно почувствовал, как меня оставляют силы, и понял: перекачка началась. Не скажу, что это было больно, или страшно. Скорее, неприятно, что ли: кому понравится с каждым мгновением становиться все слабее? Было полное ощущение того, что я умираю, но сознание того, что за процессом следят две пары глаз, немного успокаивало.
      - Хватит! - повелительно проговорил демон. - Иначе угробите обоих. Полукровке нужно время, чтобы чужая энергия прижилась. Размыкайте каналы.
      Отток сил прекратился, но я и так чувствовал себя не могущественнее новорожденного котенка.
      - Что теперь? - деловито спросил маг.
      - Только время. К утру будет видно, - трагическим голосом ответил лорд Феррли. - А теперь - спать, барон. Сон - лучшее лекарство.
      Я закрыл глаза, и меня тут же подхватили волны целительного забытья.

       - Мой господин, я больше не могу!
       - Чем ты недоволен?
       - Я - воин, а не шакал! То, чем я сейчас занимаюсь, унизительно и противно моей натуре.
       - Надо же, как ты заговорил! С чего бы это вдруг?
       - Мой господин, позвольте мне в открытую сразиться с бастардом! Лишь тогда у меня будет шанс на победу.
       - И чего же ты добьешься? Неужели думаешь, что воины будут спокойно смотреть, как кайлар дерется с их командиром? Да ты не успеешь соорудить и пары заклятий, как твою голову снесут мечом, или вгонят в затылок арбалетный болт!
       - Я - Огненный дракон!
       - Поздновато ты об этом вспомнил. К тому же, Драконами Ястребов не удивишь.
       - Мой господин, я готов выступить против всей роты, и меня не пугает смерть.
       - Замечательно! Видишь ли, меня тоже не пугает твоя смерть. Но от тебя требуется выполнение задания. И не одного. Тебя ждет миссия в Лесном крае. Потом можешь распоряжаться своей жизнью по собственному усмотрению.
       - Но…
       - Хватит! Мне не нравится твой тон, щенок! Как ты смеешь спорить со мной! Я в ярости!
       - Случилось что-то, о чем я не знаю, мой господин?
       - Случилось! Я проверил воспитателя мальчика и понял: он не тот, за кого себя выдает. Так что, возможно, ты был прав, и Рик не так-то прост.
       - Вы не понимаете, кто он, и на что способен, не можете прочесть бастарда, и поэтому хотите уничтожить его? Или, может быть…
       - Заткнись! Твоя наглость переходит все границы! Если бы не обстоятельства, я приказал бы тебе сдохнуть!
       - Обстоятельства, мой господин?
       - Да, задери тебя Варрнавуш! Жрецы активизировались, их влияние на императора возрастает. А Мраков Настор умудрился провалить миссию в Аллириле.
       - О, боги! И что же эльфы?
       - Да ничего пока. Настор успел устроить самосожжение, так что от его тела осталась лишь горстка пепла. Ни один вопрошающий не сумеет определить, чьи это останки. Но представь, что могло произойти, если бы Белоглазые взяли его живьем?
       - Да, это было бы катастрофой.
       - Вот именно! Никому нельзя доверять, меня окружают бездари и трусы. И это - лучшие маги империи!
       - Но ведь сокращение университетской программы было вашей идеей, мой господин…
       - Много говоришь. Все же постарайся выжить, ты нужен мне в Аллириле.

* * *

      Не знаю, сколько я продрых, но проснулся оттого, что в лицо бил прямой солнечный луч. Я пошевелил руками, затем пальцами ног. Вроде, двигаться могу. Слабость еще не покинула мое тело, но сделалась гораздо меньше. Хотелось есть и пить. Справа раздалось покашливание. Я повернул голову и увидел помятую, бледную физиономию Лютого, который уставился на меня изумленными светлыми глазами.
      - Это ты что ли, лейтенант? - еле слышно прошипел он.
      - Я, а кто еще?
      - Да я думал, все, в Счастливые долины попал. Смотрю на тебя и удивляюсь: неужели А'нхелли так по-дурацки выглядят?
      Я рассмеялся. Раз Ом снова принялся говорить гадости, значит, идет на поправку.
      - Вы очнулись! - Дрианн появился.
      Я уселся и протянул магу руку.
      - Спасибо.
      - Не за что, - отмахнулся мальчишка и, как клещ, вцепился в Лютого. - Вы видели, кто это был? Кто напал на Рика?
      - Наверное, видел. А на него напали? - вопросом на вопрос ответил Ом.
      - Так вы ничего не помните? - голос Дрианна звенел от разочарования.
      - Нет, - вздохнул капрал. - Помню: вспышка, и все…
      Ну, этого и следовало ожидать. Артфаал предупреждал о последствиях. Хорошо хоть, Лютый не превратился в овоща. А память, возможно, вскоре вернется. Но ведь видеть предателя должен был сам Дрианн! Зачем-то он накрыл меня щитом? Но на мой вопрос парень ответил:
      - Я просто ощутил обратную тягу.
      Надо же, как магические тренировки помогли! Помнится, недавно еще демон ругал мальчишку за то, что тот не умеет использовать эту свою способность. А вот я почему-то обратил внимание на тягу слишком поздно. Впрочем, и неудивительно: слишком был занят своей огненной стрелой и троллями.
      - Лорд Феррли сказал, что вам нужно много отдыхать. И еще вот, выпейте, - перед моим лицом возник котелок с дурно пахнущей жидкостью.
      - Что это? - травиться Дрианновым произведением я не собирался.
      - Не бойтесь, я собирал травы под наблюдением наставника. Это - зелье для восстановления силы.
      Я хлебнул горького, как смертная тоска, пойла. Ну и пакость! Рядом закашлялся Ом, которого мальчишка тоже попотчевал отваром.
      - Того, этого, - смущенно проговорил подошедший Добб. - Поговорить бы надо, лейтенант.
      Я поднял голову: вокруг меня стояли все девять капралов.
      - Поговорить надо, - вслед за Доббом повторил Зарайя, остальные поддержали его дружным ропотом.
      - Хорошо… - согласился я, и ребята уселись в кружок.
      - Хочешь? - Сайм протянул мне флягу. Я сделал глоток старки, и посудина пошла по кругу.
      Первым, по праву старшинства, говорил Зарайя:
      - Заметили мы с ребятами, что с тех пор, как ты, лейтенант, у нас появился, происходят странные вещи.
      Я неопределенно кивнул, воин продолжил:
      - Ну, про нечисть всякую я не говорю, на то он и Южный континент. Но вот поведение Эцони…
      Мастано перебил ветерана:
      - Скажи, лейтенант, кто на меня чары навел?
      - И на меня, - поддержал Добб.
      - Не знаю, - откровенно признался я.
      - А вчера уж совсем из рук вон… - Зарайя снова перехватил нить разговора. - Вот мы и подумали: крыса у нас завелась, так, что ли, лейтенант?
      Пришлось согласно кивнуть. Я лихорадочно соображал: что могу рассказать капралам. Выходило, почти ничего. Ведь мне неизвестно, кто из них заслуживает доверия.
      - Мы что решили, лейтенант. Ты ведь чародей, правильно? Вон и магичество… Так вот, среди Ястребов предателей отродясь не водилось. Мы гада ежели найдем, своими руками… а пока, чтобы, значит, самим не позориться из-за одной гнили, мы всей ротой готовы на крови поклясться. Правильно говорю, ребята?
      Капралы горячо поддержали Зарайю. А я не знал, что им ответить. Клятва на крови - обряд, конечно, хороший для выяснения истины. Например, если в убийстве подозреваются несколько человек, ни один из которых не признается, он просто незаменим. Но здесь нужен вопрошающий. К тому же, не думаю, что кайлар, пользующийся Темными силами, так легко себя выдаст. И еще одно затруднение: слишком много людей, а ритуал длительный, обряд затянется дней на пять. Что я и объяснил капралам.
      - Незадача, - крякнул Зарайя. - Ну да ничего, лейтенант. Мы не мы будем, если не отловим гада.
      - Ага, - поддакнул Добб. - Да я за Лютого… он в прошлый раз за меня глотку парганцу перегрыз. Теперь пришло времечко рассчитаться.
      - Держись, лейтенант, поправляйся, - мрачно сказал Хамар. - А мы обо всем позаботимся.
      Целый день мы с Лютым провалялись на травке, под деревьями. Дрианн поочередно то потчевал нас жареной дичью, которую снова добыл вездесущий мастер Триммлер, то почти насильно вливал в глотки мерзкое зелье. Переход решено было отложить до завтра. К вечеру я уже начал вставать. Раны на плече болели, конечно, но больше не кровоточили. Силы понемногу восстанавливались, хотя при попытке сделать несколько шагов подгибались ноги и дрожали все поджилки. Лютый продолжал лежать, но своим видом уже не напоминал покойника. От нечего делать мы много разговаривали. О чем? Конечно, о насущном: гадали, под чьей же личиной скрывается кайлар. Ом ставил на Хамара, мотивируя это тем, что южанин в сущности чужой в роте, а я склонялся к Йоку, ведь недаром же он носил на груди татуировку огненного цвета. Дрианн, периодически присоединявшийся к нашему разговору, метался между Зарайей и Саймом, ничем, правда, не подкрепляя своих подозрений, но заявляя, что ему "сердце подсказывает". Вечером выяснилось, что капралы слов на ветер не бросали: они увеличили количество караульных втрое. К тому же, на каждом дежурстве теперь обязательно должны были присутствовать двое капралов. С наступлением ночи я в полной мере ощутил на себе их заботу: каждые полчаса в наш уголок, отгороженный деревьями, заглядывали по очереди: Зарайя, Добб, Сайм и Хамар. Всякий раз бедному Артфаалу приходилось спешно растворяться в воздухе во избежание разоблачения. Наконец Лютый, выйдя из себя, попросил оставить нас в покое. Ни о каких магических тренировках в такой обстановке и речи быть не могло, поэтому, немного побеседовав, мы улеглись спать. Ночь прошла спокойно, еще бы: кайлару ничего не оставалось, как затаиться в ожидании более удобного момента для расправы надо мной.
      … А утром начался переход. Я уже достаточно окреп и мог двигаться самостоятельно, хотя на привалах и валился с ног. Лютому приходилось хуже: он еле плелся, и пару раз воины тащили его чуть ли не на себе. Что неудивительно. Будь на его месте обычный человек - вообще не выжил бы. А этот всего через сутки сумел встать на ноги. Рана на его груди уже начинала затягиваться, что даже вызывало у меня некоторую зависть. Мое собственное плечо, пораженное далеко не столь сокрушительно, все еще болело, доставляя массу неудобств. Еще, кажется, у меня был небольшой жар. Возможно, из-за этого обстоятельства я толком не запомнил ничего из путешествия через перевал. Все слилось в сплошное мелькание каких-то камней, деревьев, скал и тропинок… Я был слишком занят поочередным переставлением ног, чтобы замечать окружающий пейзаж. Больше всего меня грызло опасение: что будет, если на нас кто-нибудь нападет? Горные тролли, к примеру, или еще какая пакость? Справится ли Дрианн? Я, конечно, в случае чего поднапрягся бы, но, боюсь, толку от меня было бы немного. Но тролли нападать не спешили. То ли слух о нашей обороноспособности разнесся по всем окрестностям, то ли атаковавшее нас племя было здесь единственным. Пару раз дорогу заступали какие-то крупные хищники, напоминавшие тигров, но, увидев, что предполагаемая добыча готова к защите, спешно ретировались.
      На очередном привале мы с Лютым рухнули на густую жесткую травку. Дрианн присел рядом и принялся трогать наши лбы, заглядывать под повязки и пичкать своим настоем, который варил во время каждого отдыха.
      - Лейтенант, - спросил Ом, отмахиваясь от мага, который суетился вокруг капрала, как курица вокруг цыпленка, - ты ничего не надумал?
      - Думаю еще, - ответил я, отплевываясь после порции Дрианновой гадости, которая, несмотря на отвратный вкус, однако, вызывала подъем сил.
      Действительно, я все время размышлял над словами Артфаала. Способы обнаружения кайлара есть. И мне казалось, один из них я нащупал. Итак. Если аура - отражение энергии человека, значит, по ее цвету можно многое сказать о ее обладателе.
      - Не отвлекайте, - бросил я и сосредоточился.
      Выйти в Астрал удалось только с третьей попытки, сказывалось неважное состояние. Я оторвался от своего тела и огляделся. Как всегда, многоцветье, витающее над людьми, было поразительно разнообразным. Так, где капралы? Вон сидит Давин, окутанный коричневой дымкой. Рядом - Добб, их ауры похожи, только у Добба имеется примесь рыжего. Флиннел - цвет молодой травы, Эцони - серо-стальной оттенок. Пока я не видел ничего настораживающего. Вон идет Бил, над ним реет облако радостного лимонного цвета… Йок - сочный зеленый оттенок. Стоп! По ауре пробегали редкие черные пятнышки. Запомнить. И мерцание, исходившее от Сайма, мне не понравилось: оно было кроваво-красным, режущим глаз. Зарайя - темно-синее свечение, разбавленное бордовыми тонами. И наконец, Хамар - бледно-желтая дымка, по которой пробегают багровые всполохи. Тоже ничего хорошего.
      Я вернулся в свое тело и поморщился: путешествие в Астрал, даже такое кратковременное, вызвало приступ слабости. Отдышавшись, произнес:
      - Йок, Сайм, Хамар, Зарайя.
      - Не лучше ли просто поговорить с каждым из капралов в отдельности и расспросить, кто где был во время твоей тренировки с Доббом, - предложил Лютый. - Так оно надежней будет. А то гадание какое-то получается. Не знаю уж, что ты сейчас проделывал, но, по-моему, ты и сам не уверен в результате.
      - Попробуй, конечно, - неохотно согласился я.
      Скорее всего, выяснится, что половины из них не было на месте привала. Кто-то по нужде ходил, кто-то окрестности осматривал. Нужно учитывать, что воины привыкли работать в связке, поэтому доверяли друг другу. Никто не предполагал, что в роте заведется предатель, поэтому, конечно, за передвижениями товарищей не следили.
      - А почему вы решили, что кайлар действует в одиночку? - поинтересовался Дрианн. - Может, их несколько?
      Да уж, предположение, имеющее право на существование. Не дай Луг, мальчишка прав.
      - А вдруг это все же не капрал, а кто-то из солдат? - продолжал вдохновенно фантазировать маг. - Я бы на месте Вериллия поступил именно так, чтобы не привлекать лишнего внимания.
      И это тоже может быть.
      - Да лучше бы так и было! - ответил Лютый. - Тогда капралам будет легче его вычислить. А вот если предатель - кто-то из командиров, тогда все осложняется.
      - Вставайте, ребята! - наше обсуждение было прервано мастером Триммлером. - Крепитесь! Последний переход, ночевка - и завтра будем в Санме.
      И действительно, за день мы добрались до последнего склона, с которого открывался вид на плоскую равнину, за которой виднелись густые джунгли. Эх, от чего ушли, к тому, собственно, и пришли… Опять шастать по сырому, полному отвратительных тварей, лесу. Но солдат такая перспектива, похоже, вполне устраивала. Воины оживленно переговаривались, а я вот не находил в открывающемся виде ничего привлекательного.
      - Я думаю, лейтенант, лучше здесь заночевать. Поутру уж спуститься. А то нас еще Волки в темноте за парганцев примут, - поделился своими соображениями Зарайя.
      - Привал, - слабо крикнул я, потом зашел под прикрытие густого, осыпанного пышными белыми цветами, кустарника, расстелил плащ и упал.
      Вскоре рядом свалился Лютый. Мы погрызли сухарей и наотрез отказались от предложенного Дрианном отвара.
      - Лучше так полечимся, - ухмыльнулся Ом, передавая мне флягу, на дне которой плескалось несколько глотков крепкой ароматной старки.
      Маг обиженно надулся, но высказаться не успел, поскольку к нашей компании присоединился Артфаал.
      - Барон, вы разве не усвоили первый постулат магии? - вместо приветствия спросил он.
      - Я… да… но…
      - Зачем в Астрал полезли? Да еще пробыли в нем довольно долго. Вообще, господин Сайваар, Тонкая магия - не для вас. В вашем-то состоянии…
      Его неуместная, на мой взгляд, назидательность начинала меня злить. Я уже собрался было дать отпор, когда наставник мой, выразив все неприятие безрассудного поступка азартным похрюкиванием, произнес:
      - Не могу не признать, вы на правильном пути, друг мой. Но умоляю, дождитесь выздоровления!
      - Вот как?
      - Да. Ответ нужно искать именно в Тонких мирах. Но разглядывание аур - простите меня, это варварский способ. К тому же неточный. Объект может испытывать боль, раздражение, или вспомнить о чем-нибудь плохом - и пожалуйста, цвет меняется.
      - Но ведь можно же отличить кайлара от нормального человека? - с любопытством спросил Дрианн.
      - А по-вашему, раз кайлар - значит, обязательно ненормален? Помилуйте, граф, убийца может быть милейшим существом, иметь выводок обожаемых детишек и умиляться при виде цветущей акации. Почему нет? Соответственно, и его энергия ничем не отличается от остальных. Вот если бы наш барон поработал с каналами - тогда, возможно, сумел бы определить, какие из них куда тянутся.
      Я воспринял это заявление как руководство к действию и поднялся.
      - Ну, и куда же вы? - насмешливо осведомился Артфаал. - Во-первых, этот способ тоже не всегда результативен. Во-вторых, нельзя вам. Завтра не встанете.
      Открыв рот, чтобы возразить, я так и застыл, услышав доносящиеся из лагеря крики. Да что ж за наказание такое? Опять тролли?
      Мы втроем вывалились из-за кустов и застали неприятную картину: несколько воинов, собравшись в кружок, рубили на мелкие кусочки чье-то недвижное тело. Остальные поддерживали товарищей одобрительными воплями.
      - Отставить! Что тут происходит?
      - Зомби к нам пожаловал, того, этого! - поделился со мной Добб. - Не, ну ты представляешь, лейтенант: сидим у костра, а со склона выползает кто-то! Воняет, что твоя помойка!
      - Главное, шасть - и к костру, - проговорил Зарайя, досадливо сплевывая. - Ну, мы его и…
      Подойдя поближе, я увидел обезглавленное изрубленное тело, на останках которого висели обрывки чего-то, напоминающего мундир Ястребов.
      - Это то, что я думаю? - спросил у меня Лютый.
      Я отломил с цветущего куста тонкую ветку и, присев на корточки, пошевелил ею обрубки полуразложившейся плоти. Да, так и есть.
      - Да можешь не глядеть, лейтенант, - сердито сказал Йок. - Наш это, Ястреб.
      - Мы потому не сразу и поняли, - негодующе воскликнул Бил. - Он уже к костру подошел, только тогда Добб ему башку снес!
      Лежащая на земле отрубленная кисть руки заскребла скрюченными пальцами, на одном из которых нелепо поблескивало серебряное колечко с черным камнем, и, как чудовищный паук, поползла в мою сторону. Я встал и пинком отправил ее обратно, в зловонную кучку.
      - Стройся! Перекличка.
      Перекличка выявила, что все солдаты на месте. На душе несколько полегчало. Значит, это воин из другой роты Первого полка.
      Давин внимательно вглядывался в изуродованное клинками лицо зомби.
      - Ребята, гляньте, это ж вроде Шан Бургин из пятой роты?
      - Да не может быть! - Сайм подошел к нему и тоже начал всматриваться в останки.
      - Он, точно он, - произнес высокий худощавый солдат. - Мы с ним из одной деревни, Малая Перчинка, что к югу от Виндора. Вон, и колечко его, невеста подарила.
      Да, не повезло Шану Бургину из деревни Малая Перчинка. Мне вспомнился Грик, к горлу подкатил горький ком. Ладно, я ничего уже не могу изменить.
      - Сжечь дотла, караул на склоне усилить. Не зевать.
      - Есть, лейтенант, - по привычке ответил Зарайя, и тут же спросил. - Что ж это значит, братцы? Неужто дикари бунтуют?
      - Почему? - не понял Сайм. - Может, просто мстил кто. Как тогда, с Котом, помнишь?
      - Да ты подумай, в Санме наших - полк целый! Что Ястребы сделают с гунганом, сотворившим такое? Сожгут и деревню вытопчут под корень. Нет, дикари, видать, с насиженных мест в джунгли подались, и оттуда потихоньку пакостничают. Нас же предупреждали при отправке: в колониях зреют бунты. Вот и назрели, мать их…
      Здорово, однако! Да, действительно, говорилось о бунтах. Единственно положительным моментом в появлении зомби было то, что этим подтверждалось: по крайней мере, пятая рота добралась до Южного континента. Будем надеяться, остальные тоже здесь. Я отправился спать, решив свое расследование отложить до завтра. Но сказанное Артфаалом не давало мне покоя. Как только демон водрузился мне на грудь, я спросил:
      - Что значит поработать с каналами?
      - Да что ж вам неймется-то? - обреченно простонал мой наставник. - Ну хорошо, слушайте. - У Дрианна, сидевшего рядом и караулившего сон Лютого, которого, казалось, никакое происшествие не могло лишить невозмутимого спокойствия, расширились глаза и любопытно насторожились уши. - Я недаром рассказывал вам о Тонкой магии, барон. С помощью этого волшебства можно читать людей.
      - Как это читать?
      - Аура - лишь малая часть энергии, остальная же прячется внутри, поступая к человеческой сущности по различным каналам. Есть магические каналы, к примеру, проклятие перекрыло вашему другу полукровке именно их, лишив его возможности колдовать. Есть каналы, по которым поступает энергия мира. Если научитесь их видеть, вы сможете узнать о человеке многое, почти все. К тому же, нужно уметь заглядывать в сознание.
      - Я помню, как во время совместного плетения нечаянно прикоснулся к сознанию Дрианна. Вы об этом?
      - Вот! А для полного чтения человека нужно уметь взламывать его сознание без всякого совместного плетения.
      Я поежился: наверное, неприятная процедура, как для испытуемого, так и для испытующего. Тем не менее, похоже, это единственно надежный способ вычислить кайлара. Поэтому я продолжал допытываться:
      - Как этому научиться?
      - С помощью кропотливого труда и многократного повторения упражнений, - насмешливо хрюкнул демон.
      Положительно, подлец надо мной издевался!
      - А если без повторения?
      - Этого я не знаю, - Артфаал демонстративно зажмурился, показывая, что разговор окончен.
      Ну, погоди! Я так же нахально скинул лорда Феррли на землю, вызвав его недовольное фырчание, и уселся напротив мага.
      - Вы… будете учиться? - опасливо спросил мальчишка.
      - Извини, у меня выбора нет, - решительно ответил я, концентрируясь на погружении в Астрал.
      Хороший он все-таки парень, Дрианн! Не стал ныть, сопротивляться, хотя понимал, что в случае моего успеха ему предстоят не самые приятные ощущения. Просто послушно уставился мне в глаза. А я со второй попытки отделился от своего тела. Нас с мальчишкой разделяло расстояние не больше локтя, я приблизился к его светло-прозрачной, немного отдающей серебром, ауре (наверное, у большинства людей с магическими способностями они похожи, только моя, к примеру, имеет гораздо более насыщенный цвет), и принялся внимательно ее рассматривать. Поначалу видел только туманную дымку, потом заметил, что ее пересекает множество тонких, едва различимых даже моему астральному зрению, нитей. Некоторые из них были почти такого же цвета, как и аура, другие - отличались. Вот эта, самая толстая, вероятно, канал, который отвечает за связь с магическими источниками. А эта - зеленая - скорее всего, поставляет жизненные силы. Я не стал долго разбираться в их хитросплетении, просто мое астральное тело шагнуло сквозь обнимавший Дрианна туман. Мальчишка вздрогнул, а я увидел… не знаю, как это описать. Я видел его сознание, душу… сущность. Все мысли, чувства, порывы, прошлое, настоящее - уместилось в одну картину. И ее тоже нужно было научиться читать. Я не стал вдаваться в подробности. Зачем мучить парня? Любовь, умение дружить, безграничное удивление окружающим миром, стремление к знаниям странно соседствовали с ревностью, болью, гневом и неуверенностью. Понятно. В глубине души Дрианн и сам не верит своей обожаемой Лавинии, подозревая, что их чувства закончатся ничем. Но пока он не хочет сознаваться в этом даже себе… Ну, и не стану его смущать… Я вернулся в свое тело.
      - И… как? - смущенно спросил мальчишка.
      - Все в порядке! - я хлопнул его по плечу. - Хороший ты парень!
      Дрианн с сомнением улыбнулся, словно не очень мне поверил. А я завалился спать, ощущая слабость во всем теле. Сегодня уже вряд ли удастся повторить такой эксперимент. Я зевнул. Капралы не дремлют, кайлар, скорее всего, не осмелится обнаружить себя в такой обстановке. Завтра…
      - Должен вас предупредить, барон! - проскрипел Артфаал, с упорством, достойным лучшего применения, опять заползая ко мне на грудь. - Такие упражнения приводят к потере магической силы. Ну, найдете вы предателя, а дальше что? Не думаете же, что он сдастся без боя? Надо быть во всеоружии. Мой вам совет: подождите хотя бы, пока рана затянется. И кстати, уж не возомнили ли вы себя специалистом по Тонкой магии? Вы лишь прикоснулись к ее азам, и не азам даже, а так… издали взглянули на безграничные возможности! Вы понимаете, что таким грубым вторжением в сознание никого не обманете? Враг ваш сразу же почувствует, что он прочтен. Да, и еще: опытный маг сумеет закрыться от прочтения. Если его не застанут врасплох, разумеется. Читать надо нежно, осторожно, незаметно - вот высшее мастерство! Подумайте об этом!
      Я неопределенно покивал головой: подумаю… и уснул.
      Наутро оказалось, что мои астральные опыты действительно не прошли даром. Побаливала голова, ныла рана, ноги заплетались так, словно я и не отдыхал всю ночь. Лютый, напротив, выглядел молодцом. Он уже вновь обрел свою обычную грацию дикого зверя, и лишь иногда морщился, совершив слишком резкое движение. Дрианн, заглянув под повязку, с удивлением в голосе сообщил, что рана на груди стремительно затягивается. У меня дела были не так хороши, но маг все же утешил:
      - Воспаления нет, Рик, потерпите, и все пройдет.
      За куст заглянул Зарайя.
      - Как там? Все спокойно? - спросил я.
      - Да не совсем, - капрал был зол, как демон. - Ночью еще одна тварь приходила. Теперь парганец, вроде. Ребята его порубили и сожгли. Жди беды, лейтенант!
      Ха, можно подумать, когда-то было по-другому!
      Под предводительством мастера Триммлера мы начали спускаться с пологого, поросшего пышной травой, склона. А совсем близко расстилалась равнина, покрытая густыми высокими кустами какого-то буйно цветущего растения, резкий удушливый аромат которого даже на таком расстоянии щекотал ноздри.
      - Вы, ребята, поосторожнее, - поучал нас Зарайя. - Идем медленно, резких движений не делаем. Не забывайте: мы уж, почитай, в Санме. Можем на караул Волков нарваться. Опять же, посты здесь должны быть. Не ровен час, свои обстреляют.
      Слова ветерана оказались пророческими. Как только мы преодолели склон больше чем наполовину, и уже предвкушали счастье хождения по ровной земле, как кусты зашевелились, и из-за них выскочили десятка два людей в форме, напоминающей нашу. Только цвет у нее был темно-зеленый. Они подняли арбалеты, впившись в нас насупленными взглядами, а один, кажется, с нашивками лейтенанта, насколько я мог рассмотреть, выкрикнул:
      - Стоять! Кто такие?
      Я поднял руки в знак наших мирных намерений, вышел вперед и ответил:
      - Десятая рота Первого полка Имперских ястребов!
      Лейтенант недоверчиво осмотрел наши драные рубахи, помятый вид и особенно надолго задержал взгляд на мастере Триммлере.
      - И с каких это пор Ястребы по горам бегают?
      - С тех пор, как от эскадры отстали, в Океане слез!
      - А ты кто такой?
      - Лейтенант Рик Сайваар.
      - Угу, - мрачно подытожил мой собеседник. - Вроде похож. А ну, подходи по одному, и без глупостей мне!
      - Да что это такое? - начал было закипать гном. - Своих не признают!
      - Особенно ты свой! - охладил его лейтенант.
      Я медленно двинулся в сторону пограничников, двое из которых держали под прицелом меня, остальные - наблюдали за нашей ротой. Спустившись вниз, я был подвергнут странной, на мой взгляд, процедуре: мою макушку посыпали крупной солью, словно невесту пшеном на счастье. После этого Волки немного расслабились. Осмотрели мой мешок, карманы, и приказали отойти в сторону. Далее пришла очередь Дрианна, затем Лютого, потом вниз потянулись недоумевающие солдаты.
      - Я сам, я сам! - возвестил мастер Триммлер, доставая из мешка остатки соли, которой потчевал нас в пустыне.
      Гном торжественно посолил собственную макушку, и на этом проверка была окончена. Я отозвал лейтенанта Волков в сторону и показал ему императорскую печать, чтобы впредь не возникало никаких подозрений.
      - Хорошо, все в порядке, - окончательно оттаял тот. - Позвольте представиться: Дин Кавенс, командир третьей роты Волков.
      Мы пожали руки, и я заинтересованно спросил:
      - А зачем вы нас солью-то посыпали?
      - Да… - сморщился Дин. - Зомби, пожри их Сацеол, совсем замучили! Знаете ведь, что они от соли на некоторое время замирают?
      Да, есть такой способ. Только он не очень надежен. Во-первых, для этого нужно приблизиться к зомби на расстояние, достаточное для попадания. Во-вторых, обездвиживаются они ненадолго.
      - Вы что же, зомби от живых людей отличить не можете?
      - Поди отличи! - с досадой произнес лейтенант. - Они тут разные шляются. Если обычные, еще ладно. А появились ведь странные какие-то: не воняют, и двигаются, как нормальные люди. Вблизи-то, конечно, заметно: глаза пустые, кожа бледная. Но мы теперь перестраховываемся. Благо, соли достаточно. Не поверишь, друг, до того дошло, что поутру вместо умывания друг друга солим!
      Я засмеялся было, но тут же прикусил губу: плечо пронзило острой болью.
      - Так ты ранен, я смотрю? - воскликнул Дин. - Пошли в гарнизон, там у нас магесса знатная, целительница. Она тебя живо починит.
      Гарнизон представлял собой несколько длинных бараков, перед которыми простирался невозможно огромный плац. Его окружала пушистая трава, здесь с комфортом и разместилась вся наша рота. Солдаты сгрудились небольшими компаниями, угощаясь кашей, которую гарнизонный повар быстренько сварганил специально в нашу честь. Мы с Лютым и Дрианном отправились к магессе. Ом идти явно не хотел, видимо, не желая, чтобы волшебница догадалась о его происхождении. Но я уговорил:
      - Не хочешь, чтобы тебя осматривали - не надо! Возьмем какое-нибудь зелье для твоей раны!
      Капрал неохотно согласился. Госпиталь располагался в довольно большом доме. Мы постучали в дверь и вошли. Внутри было чисто и уютно, в убранстве сразу чувствовалась женская рука: шторки на окне, цветочки на подоконнике, баночки-скляночки расставлены на полках в идеальном порядке. Вдоль стен стояло несколько топчанов, видимо, предназначенных для больных и раненых. Сейчас все кровати были пусты. Мы с любопытством оглядывались по сторонам.
      - Что вам угодно? - прозвенел молодой веселый голосок.
      Из боковой двери, скрытой занавеской, отчего я не сразу ее заметил, вышла и остановилась на пороге молоденькая девчонка. Лет двадцати, не больше. Среднего роста, тоненькая, одетая в простое белое платьице, девушка разглядывала нас доброжелательно и безо всякого опасения. Ну и глаза, надо же! Ярко-синие, круглые, широко распахнутые и смотрящие на мир с выражением искреннего любопытства и любви. Кого же мне напоминает этот взгляд? Девчонка не была красавицей в полном смысле этого слова, но ее простодушное личико, по форме напоминающее сердечко, с вздернутым задорным носиком и большим, сочным, улыбчивым ртом, так и лучилось обаянием. Все это великолепие было окружено копной непослушных русых, с едва заметным рыжеватым отливом, кудряшек.
      - Мы… - Дрианн запнулся на полуслове, - мы…
      Ну, конечно! Вот кого она мне напомнила. Две пары одинаково круглых наивных глаз - синих и голубых - с восторгом уставились друг на друга. Мы с Лютым переглянулись и хором хмыкнули. Надо отдать девчонке должное, она первой взяла себя в руки.
      - Марьяна. Марьяна Витис, магесса, целительница.
      Мы тоже представились, причем Дрианн очень долго не мог вспомнить свое имя.
      - Помоги парням, сестренка, - из-за моей спины сказал лейтенант Кавенс. - Это свои, Ястребы. - Отрекомендовав нас таким образом, Дин поспешил по своим делам, а мы остались стоять посреди госпиталя.
      - Ястребы? - с уважением протянула Марьяна.
      Наш маг важно приосанился, а целительница приступила к осмотру. Сначала юность магессы вызвала у меня законные сомнения. Памятуя о том, каким был Дрианн, когда только появился в роте, я ожидал подобного невежества и от девушки. Но Марьяна удивила: она бегло осмотрела мои раны, удовлетворенно покивала головой, затем прощебетала:
      - Ничего страшного, все хорошо заживает. Надо только немножко помочь. Ложитесь сюда, на топчанчик! Не бойтесь, больно не будет!
      Она ловко промыла рану, нанесла на нее какое-то зеленое, пахнущее тиной, зелье, и, ласково пробормотав:
      - Сейчас будет немножко печь, потерпите, - принялась проводить рукой над моим плечом.
      Тело охватило приятное тепло, края ран защипало. Я чувствовал, как они затягиваются, как пропадает слабый, но такой выматывающий, жар, как мышцы наливаются силой…
      - Вот и все! - произнесла магесса. - Конечно, кожица еще молодая, да и шрамчик останется, но болеть уже не должно.
      - Рик, они затянулись! - торжествующе вскричал Дрианн, словно это он сам меня вылечил.
      - Как вам такое удается? - моему восторгу не было предела.
      Понятно, конечно, когда подобные чудеса являют маститые целители, какие-нибудь профессоры из университета, или придворные маги, пользующие августейшую семью и аристократов. Но тут, молоденькая девчонка, пигалица - и такой уровень!
      - Где вы учились, Марианна?
      - В университете, где и все, - магесса усмехнулась, а Дрианн покраснел. - Только вот там этому не учат, - продолжила девушка. - Моя мама - потомственная целительница, она со мной много занималась. Всем, что я знаю, обязана ей, а вовсе не профессорам. А сейчас давайте займемся вами.
      Марианна подошла было к Лютому, но тот осторожно, чтобы не обидеть девушку, отстранился.
      - Простите, мне бы не хотелось вас затруднять… не нужно осмотра. Не могли бы вы просто дать мне немного вашего чудодейственного зелья?
      Магесса была не только талантливой, но еще и тактичной. Она не стала настаивать, просто с улыбкой протянула Ому маленькую склянку с мазью. В ответ Лютый галантно чмокнул ее руку, тем самым заслужив свирепый взгляд Дрианна.
      - А вы? Вы тоже ранены? - спросила у него целительница.
      По-моему, мальчишка готов был душу продать Варрнавушу за то, чтобы иметь возможность ответить "да". Но он только удрученно покачал головой, искренне сожалея, что ничуть не покалечен. Мы с Лютым, прыснув, как дети малые, выскочили за дверь госпиталя, оставив магов наедине.
      - Похоже, не повезло сегодня Лаванде, - расхохотался Ом, оказавшись на улице.
      - Лавинии, - поправил я.
      - Один демон, все равно имя дурацкое! Что, подлечила она тебя, теперь как новенький?
      - М-да… - согласился я.
      Как новенький… полный сил… и знающий способ определить кайлара… Не слушая, что кричит мне Лютый, я ринулся в середину гарнизона, туда, где расположилась на отдых наша рота. Пусть грубо, пусть, как утверждает Артфаал, неаккуратно, но я узнаю, кто убийца! Лютый моей ночной тренировки не видел, спал он, и днем я ему тоже ничего не рассказал - слишком много было посторонних ушей. Поэтому капрал толком не понимал, что именно происходит, но все равно бежал за мной следом.
      - Спокойней, - произнес он, догнав меня. - Не выдай себя раньше времени.
      Все же чутье у него отменное! Вот и наша рота, большинство солдат развалились на травке вокруг плаца и потягивали рамс. Так, начнем с капралов: вон там, под пышным кустом, сидят Сайм, Добб и Бил с мастером Триммлером. Зарайя чуть поодаль неспешно беседует с таким же немолодым как он сам, ветераном из Волков. Эцони… этого оставим на потом, он меньше всех вызывает подозрение. А вот Добба все же прочитаю. Йок посреди плаца блестяще демонстрирует приемы рукопашного боя на добровольце-Волке. Флиннел и Давин, стоя рядом, одобрительно посмеиваются. Хамар с флягой в руке пересекает плац, собираясь к ним присоединиться… Все в сборе. Ну что ж, начнем…
      Простите меня, ребята. А ты, тварь, готовься…
      Сосредоточиться, выйти в Астрал. Спасибо Марьяне, сумевшей восстановить мои силы, все получилось с одной попытки. Я присел на корточки перед первой группой. Сайм. Сила, молодость, честность, отвага… У тебя тяжело больна мать, и ты очень переживаешь за нее… Именно поэтому у твоей ауры такой цвет - он означает тревогу… Сайм вздрогнул, ощутив бесцеремонное прикосновение к своему сознанию. Я отодвинулся от его сущности, и парень, не понимая, что произошло, принялся трясти головой в попытке прогнать наваждение. Бил. Здоровье, безграничная преданность делу, гибкий ум, удивительная готовность веселиться до упаду, и одна простительная слабость - женщины. Ничего другого я и не ждал, никогда ты не был у меня на подозрении. Бил изумленно уставился в одну точку, затем перевел взгляд на меня, но я уже исследовал энергетику Добба. Чистая, открытая душа: верность друзьям, способность к самопожертвованию, простота. Ты не задумываешься, капрал Ноут, о том, что плохо, а что хорошо. Идя в атаку, знаешь одно: ты солдат, и твой долг - сражаться. Лицо Добба приобрело задумчивое выражение. А я поднялся и сделал несколько шагов.
      Зарайя… Твоя душа полна боли… Вот уже много лет ты считаешь себя убийцей. Не из-за того, что приходилось убивать на поле боя, нет… Когда-то, будучи совсем юным, ты соблазнил молоденькую девчонку. А потом слишком долго раздумывал, нужна она тебе, или нет. Она не вынесла позора и утопилась. Она ждала ребенка, но не успела сказать тебе. Ты догадываешься об этом, и эта догадка делает твою ношу еще тяжелее. Луг тебе судья, Зарайя… Для меня ты по-прежнему останешься надежным товарищем.
      Лютый… лицо серьезно и сосредоточенно, аура пульсирует тревогой. Ты кладешь руку на мое плечо, пытаясь что-то сказать. Тебя я читать не стану. Ты - друг, и я не хочу знать твоих тайн. Я доверяю тебе.
      Плац, я перешел его и остановился рядом с борцами. Йок… Хитрость, природный ум, изворотливость… Что? Всего-то навсего болит коренной зуб? Отсюда изменения в ауре… Хамар… Мрачное лицо искажается злобой, в ауру вплетаются черные клубы…
      Я стремительно вырвался из Астрала и выкинул руку вперед, пытаясь сбить его заклятием "Железного кулака". Волшба ударилась о воздушный щит и отскочила обратно. Краем сознания я уловил движение ребят: Лютый и Флиннел вскинули арбалеты, Йок, подобравшись, сделал насколько крадущихся шагов, выбирая удобный момент для нападения. Отовсюду к нам бежали люди… Хамар едва уловимо взмахнул рукой - и мощный ураган пронесся над плацем, сбивая воинов с ног и раскидывая их во все стороны. "Лютый был прав", - беспокойной птицей вспорхнула мимолетная мысль и растворилась в безумии происходящего. В Хамара полетели болты, но все они бессильно упали, ударившись обо что-то невидимое и непроницаемое. Большой Темный зонт. Что ж, так даже лучше. Больше никто не пострадает. Призыв к Мраку…
      - Ты этого хотел, бастард? - вместе с яростным воплем в меня полетела "Тень посмертия".
      - Уже давно! - проскрежетал я, закрываясь "Черным коконом".
      Нет, это неудобная защита, в ней невозможно творить заклятия… Малый щит, напитанный Темной силой, подойдет. Хамар взмахнул рукой - и на меня двинулась стена черного пламени.
      - Сдохни, бастард!
      Это просто: растянуть щит, загородиться полностью…
      - Сдохнешь ты! - на капрала опустилась "Стальная сеть", усиленная Темным источником.
      Хамар со смехом разорвал заклятие руками.
      - И это все, что ты можешь, щенок? Смотри, как сражается Огненный дракон!
      Все вокруг словно затянулось инеем, воздух стал обжигающе-холодным, а ко мне рванулось нечто стремительное, смертоносное. Это - то, чем ты сразил Ома, кайлар? Щит! А ты получи огненный шар! Пламя рассыпалось, не достигнув Хамара.
      - А ты неплох!
      Предатель медленно двинулся по кругу, я тоже. Мы кружили, как два борца, силы которых равны, и поэтому каждому остается лишь надеяться на невнимательность противника. Я ловил каждый вздох, каждый слабый оттенок движения кайлара. Тот выставил перед собой руки, растопырив пальцы правой, а левой делая приглашающий жест, в надежде отвлечь мое внимание. Обычно примерно так поступают в уличных драках беспризорники, вооруженные самодельными ножами.
      - Дешевый прием, - процедил я.
      - Ну, ты-то у нас благородный, - не сводя с меня настороженного взгляда, усмехнулся Хамар. - Благородный выродок!
      Спокойно, спокойно… он нарочно выводит тебя… не обращай внимания… Но при последних словах во мне вскипела захлестывающая ярость.
      Несмотря на то, что нас разделяло не меньше полуфихта, каждое слово гулко разносилось над плацем, эхом отдаваясь от невидимой поверхности купола. Капрал сделал нечто вроде щелчка пальцами, земля содрогнулась, и вздыбилась волнами, которые понеслись в мою сторону. Позвоночник заныл от обратной тяги. Еще один взмах смуглой руки - и вверх взлетели комья земли, закружились, слипаясь в единую массу и принимая форму человеческого тела. Голем вперевалку зашагал ко мне, широко раскинув подобие рук. Он не особенно беспокоил меня, но изрядно мешал, маяча между мной и противником. Все осложнилось, когда нежить своими липкими лапами ухватила меня поперек груди и принялась сдавливать. Пришлось сотворить фонтан воды, ударивший снизу и оставивший на месте голема грязную кашицу. Один за другим я швырнул в Хамара с десяток огненных шаров. Все они столкнулись со стеной воздуха и отлетели обратно, так что пришлось их спешно отбивать. Некоторое время мы перебрасывались ими, как игроки в Артан, пока магический заряд шаров не иссяк. В ту же секунду кайлар послал еще и неизвестное мне заклятие, от которого едва удалось увернуться, прикрывшись щитом, о который что-то заклацало, словно множество невидимых челюстей. Спину разрывало от обратной тяги, усиливающейся с каждой новой волшбой. Спасибо Артфаалу, научил, как можно пользоваться щитом на протяжении всего боя, не тратя время на плетение: я просто отпускал от себя готовые чары, а затем силой сознания снова активировал их. Одно заклятие, другое… щит… теперь атака… Сколько это будет длиться?!
      Я разозлился. Так можно было провести под куполом целый век, поливая друг друга заклятиями и выжидая, у кого раньше закончатся магические ресурсы. Меня это не устраивало, поэтому, сотворив заклятие Огненной стрелы, я метнул ее в Хамара и сделал шаг вперед. Конечно, капрал принял мое заклятие на щит, но я снова и снова ударял в одну точку, не давая ему опомниться, и шаг за шагом сокращая расстояние между нами. И почти достиг успеха: очередной удар едва не пробил оборону кайлара, я почувствовал это по дрожанию воздуха. Хамар упал на спину но тут же ловко вскочил. Когда до капрала оставался всего какой-то десяток шагов, прямо передо мной в земле разверзся широкий провал. Я совершил достойный самого талантливого циркача прыжок назад, и лишь это спасло мне жизнь. Нет, так не годится!
      Хамар снова принялся топтаться по плацу, как борец, не решающийся атаковать. Странно, но он не торопился разделаться со мной, все его заклятия были словно разминкой перед чем-то главным. Он будто смеялся над моими попытками поразить его. Хотя, возможно, это был блеф, а кайлар не мог противопоставить мне ничего существенного… Я решил спровоцировать его на активные действия. Все лучше, чем тупо бегать по кругу.
      - Ну, и где же хваленый бой Огненного дракона? Пока я вижу перед собой дохлую ящерицу!
      - Замолчи, сопляк!
      - Или это все, на что ты способен? Плохие же рабы у Вериллия!
      Похоже, мне удалось задеть Хамара за живое.
      - Я не раб! - прорычал он, и ко мне, вращаясь с бешеной скоростью и по пути увлекая в себя камешки и траву, полетел черный смерч.
      Я встретил его заклятием воздушного удара и разбил, заставив осыпаться дождем из мусора.
      - Из-за тебя я столько времени прятался и унижался, как шакал, - бесновался капрал, одно за другим отправляя в меня Темные заклятия.
      Одни я узнавал, о других никогда и не слышал. Пока мне удавалось противостоять им, и даже достойно отвечать.
      - Ты и есть шакал!
      Хамар остановился, словно споткнувшись об эти слова, и посмотрел на меня взглядом, полным безудержного, дикого гнева. Даже отсюда я чувствовал, как колдун наливается ядовитой ненавистью. Он медленно, плавно развел руки в стороны, я воспользовался этой, как мне показалось, оплошностью, и атаковал его "Молотом Дадды". Мощный удар, силы которого должно было хватить, чтобы уничтожить с десяток крепких воинов, наткнулся на сопротивление невидимой преграды. Не опуская рук, Хамар рассмеялся:
      - Панцирь Мрака, бастард.
      Он нараспев произнес гортанную фразу, и позвоночник взорвался новой болью, предвещавшей заклятие невероятной силы. Я вовремя окутался коконом: вокруг кайлара взметнулся огонь, разрастаясь и заполняя собой все огражденное куполом пространство. Наверное, со стороны это выглядело как одна огромная масленая лампа. Бушующее пламя пожрало траву на плацу и превратило землю в пепел. Но моя защита сработала, и я, невредимый, стоял посреди этого безумства, ощущая, как мощь стихии постепенно угасает. Наконец буйство пламени утихло, и оранжевые языки исчезли, не оставив после себя даже дыма. Избавившись от кокона, я тут же отправил в Хамара новое заклятие - "Водяной клинок". Безрезультатно. Но почему-то капрал не спешил отвечать мне новой волшбой, он просто стоял и смотрел на меня. Я хотел было опять швырнуть в него "Железный кулак", но тут почувствовал, как что-то осторожно, вкрадчиво сдавило мне шею. Сначала едва заметно, как будто мне просто не хватило воздуха, потом сильнее, сильнее… Ощущение удушья усиливалось. Хамар показал мне правую руку со слегка скрюченными пальцами.
      - Вот и все, сосунок.
      Я обеими руками ухватился за невидимую, пережимающую горло, петлю, пытаясь освободиться. Кайлар медленно, нарочито лениво, двинулся ко мне.
      - А если я сделаю так? - смуглые пальцы сжались чуть сильнее, и я захрипел.
      - Нет-нет, я не стану дарить тебе такую легкую смерть, - издевательски хмыкнул Хамар, ослабив хватку. - Ты будешь умирать долго, до самой последней секунды своей ничтожной жизни сожалея о нашей встрече.
      Я жадно глотал воздух, пытаясь прогнать застилающую глаза мертвенную муть. Кайлар подходил все ближе, медленно, сладострастно стискивая пальцы.
      - "Петля бесконечности", малыш. Ты, наверное, и не слышал о такой? Знаешь, в чем твоя беда? У тебя нет собственного стиля. Жалкий червяк, нахватавшийся отрывочных знаний и возомнивший себя магом!
      - Пошел ты, - одышливо просипел я, извиваясь всем телом и силясь освободиться от давящего меня аркана.
      Хамар остановился в нескольких шагах от меня.
      - Как я ждал этой минуты! Как готовился к ней! Я, великий воин, Огненный дракон, из-за тебя превращенный в крысу, был вынужден наушничать и красться в ночи, в полсилы швырять из-за угла бездарные заклятия! Но сейчас ты заплатишь за все!
      Он снова двинулся ко мне, от своих собственных слов распаляясь и пропитываясь тяжелой злобой. Каждый раз, выкрикивая очередное обвинение, кайлар непроизвольно сжимал пальцы, и я начинал задыхаться. Затем, словно опомнившись, не желая дарить мне быструю смерть, он чуть отпускал хватку. Я пытался вспомнить хоть какое-нибудь заклятие, найти способ освобождения, но угасающее сознание не могло уцепиться за ниточку формул, слов и плетений.
      - Ты хочешь знать, как я это сделал? Ведь хочешь, правда? Обратная тяга, бастард. Тебя сгубил твой собственный талант. Ты думаешь, боевая магия - это только глупые огненные шары, или нелепые "Железные кулаки"? Нет, дурачок, - пальцы слегка разжались, давая мне возможность ухватить порцию воздуха, - настоящая боевая магия - это великое искусство убивать тихо, нежно и незаметно… Можно всего лишь пережать пару артерий, или проделать в человеческом теле крохотную, невидимую глазу дырочку - и все! - Хамар торжествующе засмеялся, пальцы сомкнулись, я захрипел. - О, прости! - насмешливо проговорил он. - Еще не время.
      Я упал на колени, судорожно раскрыв рот, а кайлар остановился напротив меня, брезгливо разглядывая мое лицо.
      - Ты будешь выглядеть неэстетично. Посиневшая кожа, черный распухший язык, вываленный наружу… И все это потому, что не заметил, как, швыряя в тебя заклятия, не дающие ничего, кроме пыли и грохота, я после каждого из них отправлял вслед крохотный, слабый фрагмент "Петли". Главной целью этих тяжеловесных заклятий было создание обратной тяги, и ничего более. Именно из-за этого ты не заметил, как маленькие кусочки моих чар вытянулись и сплелись в непобедимую волшбу. На фоне мощной тяги ты не почувствовал более слабую.
      Только не потерять сознание… Луг, только не это… Тогда он добьет меня… Мысли путались, прерывались, на какие-то секунды я выпадал из реальности, потом приходил в себя, и все начиналось сначала. Глоток воздуха… снова удушье…
      - Ты хочешь знать, почему я не сделал этого раньше? Я пытался, но у меня не было возможности долго закидывать тебя заклятиями. Проделывать это в течение нескольких ночей тоже не получалось, фрагменты утратили бы стабильность. А без прикрытия ты бы ощутил составляющие "Петли". Ты ведь талантлив, этого у тебя не отнять. А может быть, тебе интересно, как я маскировался? Да очень просто: ты видел мою татуировку, но решил, что на ней изображен Золотой дракон. Зелье, изменяющее цвет. Еще артефакты Мрака, пара сбивающих со следа амулетов, изготовленных самим Верховным. И самое главное - умение закрывать свое сознание, притворяться, сходить за своего.
      Хамар присел на корточки, жадно заглядывая мне в глаза.
      - Знаешь, почему я так тебя ненавижу? - страстно прошептал он, обдавая меня запахом старки и прокисшего дыхания. - Потому что ОН в глубине души не желал тебе смерти. Я понял это. С каждым моим докладом он испытывал облегчение, узнав, что ты все еще жив… Я служил ему много лет, и ни разу не доставил разочарования. Но он воспринимает меня лишь как слугу, не желая делиться ни славой, ни богатством. Он швыряет мне жалкие объедки со стола, как паршивому псу… А тебя признал равным.
      Он протянул левую руку, взял меня за подбородок и повернул мое лицо вбок.
      - Посмотри, бастард. Кажется, твои друзья волнуются?
      Большой Темный зонт был абсолютно прозрачен, позволяя видеть и слышать все, что происходило за его пределами. Просто мое ускользающее сознание до некоторого времени этого не воспринимало. Но теперь я смотрел на них. Вокруг купола собралась вся рота. Парни обстреливали его из арбалетов, пытались прорубить мечами. Дрианн с магессой, встав плечом к плечу, поливали поверхность защиты струей огня. Я невольно усмехнулся немеющими губами: видимо, мага научила этому Марьяна. Мастер Триммлер размеренно лупил по куполу своим топором. Они не сдавались, они боролись за меня… Спасибо, ребята. Крики, шум, звуки ударов о невидимую, но непреодолимо прочную поверхность… Но больше всего меня поразило лицо Лютого. Оно было искажено такой яростью, ненавистью и болью, что, казалось, эти чувства могли сами по себе разнести в прах любую волшбу.
      - Забавная картинка, не правда ли? - Хамар снова сжал пальцы, вызвав у меня новый приступ удушья, а у моих товарищей - отчаянный крик. - Они меня не выпустят отсюда живым, я это прекрасно понимаю. Как бы я ни был силен, мне не выстоять против роты Ястребов, двух магов, да еще и целого гарнизона Волков в придачу. Поэтому я готов к смерти. Меня уже ждут во Мраке, я знаю, какая кара мне уготована. Но я постараюсь забрать с собой как можно больше твоих друзей… Например, этого грязного полукровку, а еще - щенка, называющего себя магом. Девочка тоже отправится с нами. Как насчет гнома, бастард? Тебе будет его жалко? Сдохни, испытывая душевные муки! - истерично выкрикнул капрал, плотно стискивая кулак и сжимая его так, что пальцы побелели.
      Меня накрыло забытье, но вместо предсмертного смирения и равнодушия в сознание хлынула ледяная ненависть. Он хочет убить моих друзей! Нет, шакал, ты их не получишь… Давай, Рик, сейчас или никогда! Есть всего одна попытка… Давай! И у меня вышло! Я легко отделился от собственного тела, которое тут же свалилось мертвым кулем, вызвав стон отчаяния у тех, кто наблюдал за нашей схваткой. Приблизился к Хамару. Тот, уверенный в моей гибели и торжествующий победу, не сразу заметил, как я потянул черную нить - канал магической силы, уходящий во Мрак. Мгновение, мне нужно лишь еще одно мгновение… Лицо кайлара выразило недоверчивое изумление. Все. Канал перекрыт. Всего на несколько секунд, больше мне не удержать, сил недостаточно… но и этого хватит. Вернувшись в свое тело, я затормошил погасшее было сознание. Петля исчезла вместе с магическими способностями Хамара… скоро она вернется, нужно успеть… Пока мой рот по-рыбьи раскрывался, хватая воздух, из глаз текли слезы боли, а грудь конвульсивно вздымалась, пальцы сплетали рисунок. Единство духа и тела, говорил Артфаал. Что же, посмотрим, какая волшба может получиться, когда тело на грани умирания, а душа воет от ненависти… Источник Мрака… впрочем, почему же только он? Не знаю, по какому наитию я выбрал стихию воды. Она откликнулась и хлынула в мое сознание, сливаясь с Темной силой и постепенно превращаясь в нечто ужасное, не живое, но и не мертвое, похожее на поток загустевшей крови… В сознании бушевали кровавые реки, багровые волны захлестывали душу, омывая всю мою сущность и порождая неведомую мне, великую, невыносимо страшную силу… Пора, скоро к Хамару вернется его магия. "Прикосновение моря", ничего особенного, если бы не монстр, порожденный в моей душе Мраком и водой, обрадованный свободой и наполнивший фигуру заклятия…
      - Сдохни, крыса!
      …Я отполз, когда вал омерзительной шипящей субстанции обрушился на кайлара, заключив его в свои смертоносные объятия, раздирая, растворяя, уничтожая его плоть. Раздался дикий, звериный вопль, и вслед за этим на плац ринулись все, кто окружал нас, но не мог преодолеть защиту Хамара. Темный зонт исчез со смертью своего творца, от которого осталось лишь стремительно разлагающееся тело, а в его изуродованном обличье уже нельзя было узнать угрюмого воина…

       - Но я не хочу!
       - Ты должна.
       - Нет!
       - Подумай о мести, девочка. Подумай о власти и деньгах.
       - Власть? Стать кукловодом, который одновременно - лишь марионетка в ваших руках? Это вы называете властью?
       - Именно.
       - Дикая кошка сама делает свой выбор.
       - И ты его сделаешь. Выбор между смертью и процветанием.
       - Но…
       - Не нужно меня сердить.
       - Простите, мой господин… скажите: он умер?
       - Кто? Волк? Да.
       - Не Волк…
       - Мальчик жив, не плачь.
       - Но почему вы улыбаетесь, мой господин?…

* * *

      Не стану описывать, как отходил после поединка с Хамаром, как валялся в госпитале под присмотром добрейшей Марьяны, какими способами магесса меня исцеляла. Неинтересно это. Скажу лишь, что все это время испытывал непередаваемое счастье победы, омрачить которое не могли ни приступы удушья, ни слабость, ни истощение моих волшебных резервов. В конце концов, все наладилось. Проснувшись в одно прекрасное утро, я понял, что вполне здоров и могу продолжать свой путь. Меня ждало еще одно известие, не знаю уж, приятное, или нет, в свете всего того, что творилось в Санме.
      - К вам вестовой от полковника Арлайла, - порадовал меня Дин, входя в комнату госпиталя в сопровождении немолодого, но подтянутого воина с нашивками капрала.
      - Вашей роте следует прибыть в расположение Первого полка, - суховато сказал гость.
      Оказалось, что пока я валялся в горячке, лейтенант Кавенс сообщил полковнику о нашем появлении в гарнизоне. Первый полк стоял лагерем в двух днях пути отсюда. Мы добрались туда, в общем-то, без особых приключений, уничтожив по дороге несколько десятков зомби и потеряв двоих солдат. Вы удивлены, что я не считаю это серьезной заварухой, достойной вашего благосклонного внимания? Полагаете, что я очерствел, загрубел душой? Тогда вернитесь к началу моего повествования и прочите его снова, может быть, поймете меня. Вот, в общем-то, и все, что я хотел вам рассказать…
      А впрочем, еще пару слов…
      Полковник Арлайл, высокий сухощавый человек лет сорока пяти, с серьезным умным лицом, к которому удивительно шла серебряная седина на висках, приветственным жестом поднял стакан толстого стекла:
      - Ваше здоровье, лейтенант. Это удивительная история. Но вы настаивали на конфиденциальности нашего разговора. Что вы хотели мне сообщить?
      Мы сидели в шатре полковника, попивая отличное крепкое вино. Неплохо живут армейские чины! Даже здесь, можно сказать, в центре боевых действий, граф Арлайл разместился с комфортом. Властный, жесткий, умный воин, по-видимому, отличный стратег и тактик, и скорей всего карьерист, вызывал у меня искреннюю симпатию и уважение. Было немного неудобно ошарашивать его таким заявлением, да делать нечего. Я выложил перед ним перстень с печатью:
      - Секретная миссия по поручению его императорского величества Ридрига второго.
      Граф взял перстень, внимательно осмотрел, хмуря густые брови.
      - Могу я узнать…
      - Не можете. Прошу прощения.
      - Да, конечно, секретная миссия… И вам нужны люди, не так ли?
      - Так.
      Поистине, полковник Арлайл был великим стратегом! Он задумчиво разглядывал на свет рубиновый напиток в своем стакане, и, как я догадывался, просчитывал все выгоды и неудобства от успеха, либо провала моего задания. Немного погодя, он заговорил:
      - Я не могу дать вам целую роту. Людей не хватает. Корабли, на которых находились восьмая и девятая роты, погибли во время шторма. И в Санме во время зачисток ежедневно теряем убитыми и пропавшими без вести до десяти солдат. Сейчас нужен каждый меч.
      Оно понятно, да только вот не сможет он отказать императорскому порученцу. Сейчас скажет: "но"…
      - Но, - произнес граф Арлайл, слегка сморщив аристократический нос и одаряя меня внимательным взглядом холодных серых глаз, - если это необходимо…
      - В этом нет никакой нужды, - успокоил я. - Мне нужно лишь несколько человек, десяток, скажем.
      Полковник заметно оживился: появилась возможность отделаться малыми потерями. С другой стороны, он, видимо, не мог не оценить свой очевидный профит в случае удачного завершения моей миссии. Ведь тогда можно будет напомнить кому следует, что он всячески содействовал и помогал… По этим двум причинам граф Арлайл и проявил неожиданное великодушие.
      - Для выполнения поручения его императорского величества потребуются самые верные, опытные и испытанные люди. Вам нужны лучшие.
      - Только я прошу, пусть это будут добровольцы.
      Граф неопределенно хмыкнул, явно не веря, что среди его воинов найдутся такие горячие головы. Однако крикнул ординарца и отдал ему несколько поручений. Спустя полчаса мы вышли из шатра: у входа я увидел восьмерых капралов своей роты. Девятый, Добб, стоял чуть поодаль, а за его спиной ненавязчиво обретался мастер Триммлер. Судя по всему, двое друзей уже успели отметить свое благополучное возвращение в полк. Но держались молодцами. Вместе с капралами пришел Дрианн, и теперь с простодушным любопытством ожидал, что же поведает граф Арлайл. Полковник произнес краткую речь о моей миссии, причем преподнес все так, словно знает о ней все подробности, просто рассказывать не имеет права. В заключение сказал:
      - Лейтенанту Сайваару требуется десять человек. Вижу, вас девять. Те, кто вызовется на выполнение миссии, по возвращении будут представлены к награде и повышению в звании. Кстати, один из капралов сейчас должен принять на себя командование десятой ротой. Задание… необычное, поэтому никто вас принуждать не будет. Если желающих не найдется, все воины десятой роты будут тянуть жребий. Итак, добровольцы - шаг вперед.
      Полковник замолчал и обвел капралов скептическим взглядом, ничуть не веря в возможность их согласия. Я, честно говоря, тоже на это особенно не надеялся. Хотя в одном человеке был уверен. Лютый, навесив на лицо самую пакостную ухмылку из своего арсенала, сделал шаг вперед. Граф Арлайл слегка приподнял бровь. Спустя несколько секунд следом за Омом шагнул и Зарайя, пробормотав что-то вроде:
      - Там опытный человек нужен. Пропадут без меня-то.
      - Ну… это может быть забавно, - беспечно мурлыкнул Йок, становясь рядом с Зарайей.
      Вторая бровь полковника тоже поползла вверх.
      - Я так думаю, фуражир понадобится, - солидно сообщил Давин, и, крякнув, вышел вперед.
      - Я - как ребята, - пожал плечами Сайм, присоединяясь к строю.
      Бил не сказал ничего, просто молча встал рядом с ним.
      Весельчак Флиннел рассмеялся:
      - Ну, уж я такую компанию не упущу!
      Добб, стараясь не икать, подошел к парням и занял место в строю, убедительно аргументировав свое решение:
      - Того, этого!
      На брови графа Арлайла было жутковато смотреть.
      Один Эцони не двинулся с места. Было видно, что парню неудобно отставать от товарищей, но вместе с тем, он явно хотел остаться. И я даже догадывался, почему.
      - А вы идете? - спросил полковник.
      - Никак нет! - вытянулся Мастано.
      - Ну, значит, примете командование ротой.
      - Есть!
      Итак, у меня появились восемь надежных спутников. Я широко улыбнулся, подмигивая Лютому. Вдруг взгляд упал на Дрианна, с потерянным видом стоящего поодаль. У парнишки дрожали губы, глаза от обиды словно сделались еще больше.
      - А я? - оскорбленно вопросил он. - Господин полковник, разрешите мне тоже… в Зеленое сердце!
      Мы с Омом переглянулись: этого следовало ожидать. Любопытный маг не мог упустить такую возможность заглянуть в тайны дикой природы. К тому же, он рассчитывал продолжить свое обучение у Артфаала.
      - Но… - растерялся граф Арлайл, потом пожал плечами. - А впрочем…
      - Благодарю, господин полковник! - молодцевато гаркнул Дрианн, становясь в строй.
      - И-и-эх, - притопнул ногой всеми забытый мастер Триммлер, решительно двинулся к нам, отпихнул Флиннела и встал рядом со страшно довольным Доббом.
      - Позвольте! - изумлению графа Арлайла не было предела. - Но вы - лицо гражданское, к тому же…
      - А я как гражданское лицо и пойду, - строптиво насупился гном.
      - Но почему…
      - В самом деле, борода, ты же все в свои Золотые горы рвался, - ханжеским тоном произнес Добб.
      - А… чего я там не видал! И потом, мне жениться давно пора, вроде как, положено, а я не хочу, - нашелся мастер Триммлер.
      Полковник онемело взирал на разношерстную компанию, очевидно, окончательно утвердившись в убеждении, что имеет дело с кучкой безумцев. Потом вернул наконец брови на их законное место и прохладно спросил меня:
      - Когда вы предполагаете отправиться?
      - Завтра, - ответил я.
      - Что ж… можете быть свободны, - граф в последний раз оглядел строй и, резко повернувшись, скрылся в шатре.
      А я смотрел на ребят, и понимал: мне крупно повезло. У меня есть надежные товарищи. На сердце потеплело, и даже неведомое Зеленое сердце с его опасностями, тайнами и неведомыми обитателями сейчас не страшило. Да я с такими друзьями горы сверну…
      - Разойдись! - скомандовал я. - Всем отдыхать.
      Впереди нас ждал трудный путь…
 
       Владивосток
       апрель - июнь 2008.

      Аллирил - лес у северной границы Галатона, владения эльфов.
      Амата - мир, в котором происходит действие книги.
      Амулет - в мире Аматы - предмет, обработанный с помощью магии и обладающий определенным волшебным действием. Как правило, делятся на охранные, приносящие удачу в каком-либо деле, или увеличивающие какие-то возможности человека. Могут быть сделаны из любого материала, но чаще всего для них используются металл, дерево и кожа. Магическая ценность амулета в большей степени зависит от силы работавшего с ним волшебника. Материал особого значения не имеет, за исключением паурония, который сам по себе несет магический заряд. Действие амулетов не безгранично. Они могут оказать серьезную помощь, но не всегда. Например, амулет, оберегающий от чужой магии, постепенно "выдыхается", становясь слабее. А амулет, увеличивающий силу удара, будет бессилен, если окажется на руке человека, не умеющего держать меч.
      Андастан - страна на юго-востоке от Галатона.
      Анимочары - чары, воздействующие на животных.
      А'нхелли - добрые сущности, приближенные к богам, находящиеся у них на службе.
      Артан - народная галатская игра с мячом, напоминающая лапту. В нее играют две команды, отбивая мяч битами.
      Артефакт - предмет, имеющий собственную магическую ценность. Как правило, это либо старинные предметы, изготовленные великими магами прошлого, либо вещи, ранее принадлежащие богам, или демонам. Артефакт намного сильнее амулета, его чары не "выдыхаются", и он может действовать без предварительной магической обработки. Случается, что самые могущественные маги вкладывают в артефакты какие-либо дополнительные чары, как, например, произошло с когтем Угелука. В этом случае, артефакт становится вдвойне опасен.
      Белоглазые - так люди презрительно называют эльфов, имея в виду их удивительно светлые глаза.
      Бонниари - маленькие сущности огня, выскакивают из пламени, словно искорки. Чрезвычайно шкодливы, случается, что бонниари, вырвавшись из печки, даже сжигают дома.
      Б'хойч - самоназвание гномов.
      Быки, или имперские быки - тяжелая конница, вооруженная копьями.
      Виндор - столица империи.
      Война жрецов - распри между жрецами двенадцати богов Аматы, за право назвать своего бога главенствующим. В результате победили жрецы Луга, что привело к периоду Единобожия.
      Волшбинка - так в народе называют пауроний, имея в виду его волшебные свойства.
      Вопрошающий - маг, умеющий по крови или останкам человека определять его прошлое, либо находить оставшиеся после волшбы эманации. Как правило, маги с такими способностями работают дознавателями в Совете, либо сотрудничают с Имперскими псами.
      Вудерсы - разновидность фаари, живут в лесу, любят закидывать путников шишками, сухими ветками. На голове у вудерсов хохолок, напоминающий по цвету хвост енота, мордочка заостренная.
      Вьюга недр - загадочное явление, согласно гномической мифологии, происходящее глубоко под горами, когда недра гневаются на своих детей. Никто не знает, на что это похоже, но гномы упорно продолжают верить в нее.
      Галатон, или Великая Объединенная Империя Галатон - самая могучая империя Аматы.
      Глубинная радость - крепчайший напиток, изготавливаемый гномами. Людям пробовать не рекомендуется. Из чего он делается - тайна горного народа, которую они отказываются разглашать.
      Гольтенвейер - так гномы называют свои родные горы - Золотую цепь.
      Гриннали - разновидность фаари, селятся обычно по одному на больших лугах, полянах. Носят зеленую одежду, чтобы их было незаметно в траве.
      Дадда - бог-труженик, покровитель ремесел и ремесленников.
      Диджах - одурманивающая сознание галлюциногенная трава. Ее высушивают, смешивают с табаком и курят. Привозят диджах, как правило, из Восточного Эмирата.
      Дикие племена - так люди называют орков.
      Домовица, или Хранительница очага - добрый женский дух, охраняющий дом.
      Дракон - так называют воина, в совершенстве владеющего тем или иным боевым мастерством. Существует несколько степеней, присваивающихся воинам-Драконам. Серебряный дракон - мастер меча, Белый дракон - мастер лука, или арбалета, Зеленый дракон - мастер рукопашного боя, Золотой дракон - воин, умения которого включают абсолютное владение всеми видами оружия, и, наконец, Огненный дракон - воин, к умениям которого присоединяется еще и владение боевой магией. Получившему звание Дракона делают на груди татуировку - изображение дракона соответствующего цвета.
      Единобожие - период, последовавший за Войной жрецов, когда единственным богом был объявлен Луг. Именно в это время преследовались маги, которые считались безбожниками. Единобожие было отменено Ридригом Просвещенным.
      Журжень - восточное государство.
      Зимняя сказка - праздник, каждый год отмечаемый в конце месяца Маннаина. Вообще, в Галатоне четыре сезонных праздника. Есть еще Летнее ликование, Осенний урожай и Весеннее пробуждение.
      Зингвада - колония Паргании на Южном континенте.
      Изысканные кавалеры, изысканные дамы - так в Галатоне называют приверженцев однополой любви.
      Имперские волки - пограничные войска.
      Имперские псы - служба внутренней разведки Галатона.
      Имперские шершни - регулярные войска лучников.
      Имперские ястребы - элитные регулярные войска империи, состоящие из лучших и опытнейших бойцов.
      Кайлар - наемный маг-убийца.
      Лендсон - город в Галатоне, раньше был столицей.
      Лихое братство - нечто вроде негласной гильдии, объединяло в себе разбойников и пиратов всех стран.
      Луг - верховный бог, покровитель магов, ученых и алхимиков.
      Маннаин - бог морей и моряков.
      Морщан - крупная ящерица, водится преимущественно в степях. Охотится на мелких животных, ее слюна содержит сильнейший яд. Морщану достаточно лишь прокусить кожу своей жертвы - и обед готов. Яд из слюны морщана смертелен и для людей.
      Муринка - донная морская трава, из которой саймары делают плотную непромокаемую ткань. Люди охотно покупают ее из-за дешевизны и полезных свойств.
      Нея - богиня любви.
      Оберегающий - сущность, которая невидимо следит за человеком, помогая ему в случае угрозы для жизни. Такие хранители есть далеко не у всех. Людям, которых ждет великое будущее, боги посылают А'нхелли, иногда Оберегающими становятся другие сущности, по той или иной причине испытывающие симпатию к человеку.
      Паргания - страна, которая находится в состоянии вражды с Империей Галатон.
      Пауроний - магическое вещество, многократно усиливающее боевые заклинания. Добывается на Южном континенте.
      Первозданные - так называют эльфов.
      Прыгунок - сущность, образующаяся в результате высвобождения магической энергии. Появляется там, где творилась сильная волшба. Жилища могущественных чародеев полны прыгунками. Как правило, безобидны, хотя обладают вредным характером. Но эти непоседливые сущности могут начать путешествовать и являться обычным людям, пугая их и получая при этом удовольствие.
      Релла - народный танец, похож на чечетку.
      Рамс - крепкий спиртной напиток, который предпочитают моряки. Изготавливается на Пламенеющих островах, в Галатон доставляется контрабандным путем.
      Рудознаи - по гномьим преданиям, маленькие, не больше пяти даймов, существа, живущие глубоко под горами. Они ходят по шахтам и следят, чтобы работающие там вели себя как следует: не ругались, не враждовали. Гномы верят, что рудознаи способны указать, где находятся залежи руды. Но делают это, только если их рассмешить и чем-нибудь порадовать.
      Санма - колония Галатона, расположенная на юго-западе Южного континента.
      Сацеол - бог мертвых.
      Секачи, или Имперские секачи - регулярные войска, включающие в себя пехоту.
      Слепая невеста - так изображается смерть в лугианской мифологии. Невеста - потому что уход к ней сродни единению с любимой, слепая - так подчеркивается ее безразличие к страданиям умирающего.
      Смута - период Галатонской истории, длившийся около ста лет, до правления Ридрига Просвещенного, который положил ей конец. В это время происходили многочисленные стычки с эльфами, что чуть было не привело к затяжной войне.
      Спинница - сильные боли в пояснице, старческое заболевание.
      Сумрак души - душевное состояние, в которое приходят вспыльчивые эльфы в моменты гнева. В такие мгновения они становятся совершенно безумны и неуправляемы.
      Счастливое местечко - так в народе называют городскую тюрьму. Названа так потому, что оттуда прямая дорога в Счастливые долины - на тот свет.
      Тарантус - бог, управляющий стихиями. Обычно его изображают с молнией в руках.
      Тоннельный упырь - нечисть, живущая в шахтах, штольнях и тоннелях Золотой цепи. По виду напоминает крупную летучую мышь, только очень агрессивен.
      Угелук - один из демонов Мрака.
      Унгда - колония Галатона, расположенная на северо-западе Южного континента.
      Фаари - маленькая нечисть, существа не более трех даймов ростом. Насчитывает несколько разновидностей магического народца. Как правило, очень вредные, любят творить мелкие пакости. Существуют заклинания для их вызова, но как правило заканчиваются неудачей. Заставить фаари помочь людям почти невозможно.
      Хайнира - одна из семи Высших демонов, графиня Мрака, повелительница распутства и сластолюбия.
      Ханди - язык, на котором говорят в Андастане.
      Хорьки - так в Галатоне называют людей, промышляющих работорговлей. Хотя они занимаются этим делом с разрешения государства, большинство жителей империи относятся к ним с изрядной долей презрения. Отсюда и название.
      Хх'раис - орочий воин, опьяняющий себя перед боем диджахом, или ядовитыми грибами. Такие солдаты становятся нечувствительными к боли и яростными в драке.
      Чернокровие - гангрена, заражение крови.
      Шваль отвальная - распространенное гномье ругательство, означает буквально: тот, кто не сумел стать мастером, и потому вынужден чистить отвалы. К чести детей гор, нужно сказать, что таких очень мало. Обычно в отвалах работают подростки, еще не получившие мастерства.

Виды магии

       Светлая магия- магия, основанная на силах Четырех стихий. К ней относятся: целительство, защитная магия, магическая помощь.
       Боевая магия- считается подразделом Светлой, но разрешена к применению только во время боевых действий и только специально подготовленным боевым магам.
       Темная магия- черпает силу Мрака. К ней относятся: некромантия, проклятия, порчи, вредоносные зелья и наговоры, демонология.
      Закон Галатона делит магию на два вида: законную и незаконную. Вся Темная магия объявлена незаконной и запрещена не только к применению, но и к изучению. Кара - смертная казнь.
       Тонкая магия, или магия Астрала - вхождение в астральные слои с целью изменения реальности, предсказания будущего, считывания сущности человека, и т.д. Очень редкий и недостаточно изученный вид волшебства, доступен лишь самым могущественным магам.
       Магия Бездны- обращение к Хаосу и его порождениям, самая страшная и жестокая магия. Люди практически ничего не знают о ней. Согласно легенде, много веков назад существовала секта, исповедующая учение Бездны. Но боги разгневались и наказали ее адептов. С тех пор знания утрачены. Ходят слухи, что шаманы орков используют в своих заклинаниях обращение к Бездне. Но если это и так, то их знания очень отрывочны.
      Предложенная классификация весьма условна, так как все виды магии тесно взаимосвязаны.

Доспех и вооружение Имперских ястребов

      Имперские ястребы - войска быстрого реагирования, используются для высадки в колонии Южного континента и проведения "зачисток", подавления народных бунтов. Отсюда необходимость в легком снаряжении.

Стандартный доспех Имперских ястребов.

      Шлем - небольшой, открытый, без забрала, впереди - пластина, защищающая нос, сзади - кольчужная сетка.
      Малый круглый щит, окованный железом.
      Тонкая стальная кольчуга.
      Наручни и поножи.

Базовое оружие.

      Арбалет.
      Короткий меч.
      Дага.
      Кроме владения базовыми видами оружия, офицеры и капралы в любом подразделении могут владеть специфическими видами оружия. Например, комбинированным боем меч+короткое копье, либо быть мастерами обоеручного боя (два меча).

Воинские звания и структура частей Имперских ястребов

      Десяток - 10 солдат, командует капрал;
      Рота - 100 солдат + 10 капралов, командует лейтенант, или капитан;
      Полк - 1000 солдат + 100 капралов + 10 командиров рот, командует полковник.

Меры длины

      Дайм - 8 см;
      Локоть = 10 даймов (80 см);
      Фихт = 100 локтей (80 м);
      Майл = 10 футов (0,8 км).

Денежная мера

      Гент - самая мелкая медная монета империи;
      Филлинг - серебряная монета = 100 гентов;
      Паунс - золотая монета = 100 филлингов.

Пантеон богов

      Уходя из Аматы, Абсолют на прощанье оставил свой отпечаток: две божественные сущности. Ими были Луг - покровитель магов, ученых и алхимиков и его жена Ат-тана - богиня плодородия и семьи, покровительница матерей. Хаос же, проваливаясь в Бездну, выплюнул Сацеола - бога мертвых. Луг и Сацеол - братья близнецы. Луг царствовал в Свете, а Сацеол - во Мраке. Ат-тана родила Лугу троих детей: Тарантуса - бога, управляющего стихиями, Нею - богиню любви, искусств и красоты и Маннаина - бога морей. Затем Сацеол похитил Ат-тану и держал ее во Мраке. Ат-тана родила от него Морриган - богиню войны, Пирия - бога виноделия, развлечений и Стратану - богиню возмездия. Но Луг вступил в битву со своим ненавистным братом и забрал жену из плена. После этого Ат-тана родила ему еще четверых детей: Брижитту - богиню лесов, растений и животных, Дадду - покровителя ремесел и ремесленников, Эгонию - покровительницу всадников, лошадей и путешественников и Нуадия - покровителя торговли.
      Миром Аматы правят тринадцать богов. Но они появились в мире позже, чем все разумные расы. Власть всех тринадцати богов - лугианство - признали только люди, благодаря тому что нескольким человеческим пророкам во сне явился Луг и приказал построить храмы и молиться ему. Между тем в колониях Южного континента дикие племена до сих пор продолжают молиться своим божкам. У каждого племени - свой бог-покровитель. Согласно лугианству, некоторые из этих божков - демоны, живущие во Мраке и подчиняющиеся Сацеолу. Галатон и Паргания исповедуют лугианство. Эльфы признают своей верховной богиней Брижитту, гномы чтят бога ремесел Дадду, но и Луга уважают, саймары признают Маннаина. Орки молятся Сацеолу и Морриган, но у них еще и сохранились древние обряды Баздны. Тролли просто поклоняются Мраку, который для них является богом. О религии гоблинов ничего не известно, эта раса почти истреблена, гоблинские племена живут в непроходимых лесах и в самых опасных болотах, избегая контакта с другими народами.

Основы лугианского учения.

      Согласно лугианству, каждый из двенадцати богов (кроме Сацеола, который занимает в пантеоне особое место и зовется Тринадцатым богом), является еще и покровителем одной из четырех стихий. Луг, Тарантус, Морриган - огонь; Ат-тана, Дадда, Эгония - земля; Нея, Брижитта, Нуадий - воздух; Маннаин, Пирий, Страттана - вода. Месяцы мира Аматы названы в честь двенадцати богов: Морриган, Эгония, Брижитта, Страттана, Тарантус, Дадда, Нуадий, Пирий, Луг, Ат-тана, Нея, Маннаин.
      Душа проходит 12 перерождений, по количеству месяцев в году. Первое рождение происходит в месяц Морриган, второе - в месяц Эгонии, третье - в месяц Брижитты, и так далее. Таким образом, можно определить, сколько жизней прожил человек. Например, если родился в месяц Неи, значит, живет одиннадцатый раз. Между перерождениями души проходят различные промежутки времени - от нескольких секунд до нескольких тысячелетий. После смерти душу забирает Сацеол. Если это душа грешника, то она ждет перерождения во Мраке, терзаемая демонами. Если же это душа праведника, то Луг забирает ее в Счастливые долины. Совершив 12 перерождений, душа отправляется в Абсолютному духу (Абсолюту), который либо принимает ее в себя, завершая этим ее путь, либо снова посылает в Амату, где душа совершает еще 12 перерождений, либо отправляет для перерождений в каком-нибудь другом мире. Считается, что присоединиться к Абсолюту почти невозможно.

Иерархия демонов Мрака

      Правит Мраком Тринадцатый бог - суровый Сацеол. Он держит в плену души грешников до тех пор, пока им не будет позволено родиться вновь. Сацеолу служит неисчислимое количество демонов. Но Высших - всего семь. Верховный демон - Варрнавуш - князь Мрака, демон убийства. В его застенках томятся души кайларов, разбойников, женщин, избавившихся от плода и помогавших им в этом повитух. Слуги Варрнавуша заставляют убийц вновь и вновь переживать те муки, которые испытывали их жертвы. Второй из Высших - герцог Мрака Каббарион - демон гнева. Он пытает души злобных, вспыльчивых людей, насылая на них нестерпимый страх. Перед взором душ проходят самые леденящие картины, которые только можно вообразить. Третий - Угелук - демон лжи, герцог Мрака. Его добыча - души людей, много обманывавших при жизни. Они подвергаются пытке молчанием. Претерпевая невыносимую боль, души не смеют даже плакать и кричать: каждый звук, изданный ими, усиливает муки вдесятеро. Четвертая - демоница Агжари - герцогиня Мрака - мать алчности. Души жадных людей, ростовщиков, банкиров, наживавшихся на чужой нищете, испытывают муки потери. Слуги Агжари отрывают от душ куски, заставляя их рыдать от боли. Когда душа разорвана, ее возвращают в прежнее состояние, и пытка возобновляется. Пятый - граф Мрака - демон Гипроутос. К нему попадают души чревоугодников, пьяниц и любителей диджаха. Он заставляет души переживать ощущения, которые испытывает человек, умирающий от голода и жажды. Шестая - графиня Мрака - демоница Хайнира - повелительница распутства и сладострастия. К ней попадают души блудниц, развратников, неверных жен и мужей. Мы не станем упоминать, какое им дано наказание. И наконец, седьмая - графиня Мрака - демоница Апрадея - покровительница гордости и тщеславия. Она пытает души людей зазнавшихся, не сумевших справиться с гордыней. Они наказаны тем, что прикованы к зеркалам, в которых видят свое лицо, разлагающееся и разъедаемое могильными червями.
      Каждому из семи Высших служат семеро Средних - Темных баронов. Их имена перечислять нет смысла. Средним подчиняются Низшие, которых очень много. Среди Низших тоже существует многоступенчатая иерархия. Почему же демоны наказывают души грешников? Ведь они должны были бы радоваться тому, что в мире Аматы много зла. Ответ прост: под пытками демоны склоняют души остаться во Мраке. Не выдержавшие наказания соглашаются и сами становятся демонами, чем теряют право на возрождение.

Срединный континент

      Начать, пожалуй, следует с Галатона - самой большой страны и самой могущественной империи мира. История империи начинается с Галатского королевства, к которому 500 лет назад Ридриг первый сумел присоединить пять герцогств (Марслейн, Ассивайн, Бакстоун, Дрингстаар, Вельмизир), и огромные удаленные территории, сейчас называемые провинциями (Солнечный край, Озерный край, Речной край, Лесной край, Край водопадов, Край дождей, и так далее). Вдоль северной границы Галатона тянется лес Аллирил - владения эльфов. Несколько тысячелетий Первозданные воевали с людьми за право называть Аллирил независимым государством. И лишь Ридриг первый (Просвещенный) заключил с Эльфами Лендсонский договор, согласно которому Галатон признавал суверенитет Аллирила. Также в договоре имелся пункт о взаимном ненападении.
      Севернее Аллирила раскинулась Золотая цепь - горы, одновременно являющиеся подземным государством гномов. Галатон поддерживает с гномами и эльфами торговые отношения.
      Западный сосед Галатона - государство Паргания. Она является политическим и экономическим противником империи, и также претендует на главенствующую роль в мире. К северо-востоку от Паргании находится самая опасная территория Аматы - Орочье гнездо. Орки, воинственный народ, мечтающий уничтожить все остальные расы мира. У них нет государственности, единого властителя. Орки живут общинами, периодически воюющими друг с другом. Только это еще спасает мир от их агрессии.
      На юго-востоке Галатон граничит с государствами: Шиан, Журжень, Восточный Эмират. Западнее Журжени и южнее Восточного Эмирата расположено государство Андастан.

Южный континент

      Теперь о Южном Континенте. Все его страны колонизированы Галатоном и Парганией. Именно поэтому границы между ними словно проведены по линейке. Обене, Унгда, Санма, Куум, Мбас - колонии Галатона, Дуан, Бинея, Зингвада - Паргании. Вдоль побережья Унгды тянутся Клыки смерти - длинная цепь скалистых островов и рифов. Самая крупная река Южного континента - Шард. В центре континента находится знаменитое Зеленое сердце - непроходимые джунгли. Между Унгдой и Санмой лежит огромная почти незаселенная территория, называемая Пустыней призраков.
      На западе оба континента омываются Океаном слез, на Востоке - Теплым океаном.
      Конечно, этот путеводитель далеко не полон. В нем не говорится о Северном континенте, архипелаге Огнедышащих островов, и еще многих землях Аматы. Но цель путеводителя - дать представление о том пути, который лежит перед Риком Сайвааром, а не исследовать географию мира.