Она, в принципе, была не столь далека от нормы. Я подхватил полубессознательную женщину, а также ее сумку, в которой, между прочим, покоились мои магнитоленты, и потащил и ту, и другую по проходу. Сейчас я меньше всего представлял, что надо делать, где еще могут встретиться гады… Ага, стоп, а что кажет приборчик «сивильник»?

На экране к двум человечкам никто не подступал, ни агрессивные оппоненты, ни технические неполадки. Я, окрыленный приятным известием, без дальнейших приключений дотянул Нину до своего купе. Там царила приятная пустота, поверженные тела напрочь исчезли. Может, в связи с этим и поезд ненадолго стопанулся. Я искренне понадеялся, что наши негодные попутчики решили сойти на полустанке. Затем хорошенько заперся и похлопал Нину по щекам. Она поймала мою руку и отшвырнула — значит, очухалась.

— Госпожа Леви-Чивитта, алло, я забрал свой залог, то бишь магнитоленты, поэтому тебе не надо выкладывать баксы за свое спасение. Считай это приятной новостью.

— Ну, ладно, ладно. — Она уселась, одежки на ней было немного и только самая нужная. Длинная футболка и пока неясно что еще. — Я вижу, Егор, что ты немного годишься нам. Так что могу взять тебя в долю, если ты полностью расколешься и отдашь ленты. Как, устраивает такой вариант?

— Не совсем. Как насчет того, чтобы оказаться поблизости без лишней одежды, причем не в морге.

Дама ответила невпопад.

— Я могу поручить тебе собрать и возглавить специальную группу, которая займется золотом рейха. Получишь аванс, а в случае успеха и десять процентов от прибыли.

В ее голосе импортные интонации исчезли совсем — какое уж притворство, когда полуголая попа наружу.

— Я высказал пожелание, Нина.

— Ну, ты настырный, — отозвалась дама без гневных обертонов. И я воспринял это как добрый знак.

Я придвинулся, одновременно просовывая руку под ее футболку. Там действительно имелось немного из одежки, но зато все необходимое из телесных принадлежностей, выпуклостей и обводов, обтянутых шелковистой шкуркой. Оказывается Нина умела быть ласковой и под скорлупой из резкостей и колкостей, переходящих в грубости и враждебности, было аппетитное ядрышко из весьма нежных эмоций. А чуть дальше потрескавшихся краев губ ощущалась теплая, вводящая в резонанс, мякоть.

Удобств для самого интимного дела в купе явно недоставало, но дама с неожиданной чуткостью, а может и квалификацией, расположила меня так, чтобы движение поезда не мешало, а помогало нашему общению.

Она как будто ждала от меня решительных действий, поэтому мы все проделали сноровисто и толково. Я быстро понял, что эта мадама — лучший мой вариант.

Утром, перед приездом, нам еще пришлось наведаться в Нинино купе — не идти же иностранной гражданке по столице нашей родины в одной мятой футболке. Однако ничего страшненького, кроме нескольких капелек крови на простыне и на полу, не обнаружилось. Так что госпожа Леви-Чивитта вновь облачилась в свои стильные тряпки, а я опять должен был ходить как клоун, в ковбойских прохарях и цветастой рубахе навыпуск.

Нина побывала желанным гостем в одной бойкой московской газетенке и запустила рекламу насчет привлечения Сайко как мухи на говно. Клюнет ли не клюнет чудак на приманку в виде своих документов и вещичек? Пока напарница забрасывала рекламную удочку, я сидел в кафешке, потягивая сладкую жидкость и выслушивая хихишки каких-то пэтэушниц на предмет ковбойских сапог.

Потом мы с Ниной навестили моего приятеля Сашу Крейна, который работал в вычислительном центре одного академического института. Тут уж была моя стратегическая инициатива.

В казенном научном учреждении имелось полным полно всякого занюханного вычислительного барахла, начиная с первых советских ЭВМ пятьдесят четвертого года. Здесь царили анархия и стакан портвейна, каждый ученый и неученый занимался чем-то своим: начальство обустраивало в здании кафе-шантан и казино, младший же персонал выплавлял золото из деталей умных и безумных машин.

Мы с приятелем Сашей расположились за мощными стенами выложенными из «БЭСМ-6», взяли дешевый фугас «московской» водки и под это дело стали раскочегаривать «ЕС-1040».

Вылетали искры из контактов, шипели и перегорали лампы, плевались конденсаторы, операционная система загружалась и снова бессильно падала под грузом дефектов и сбоев. Саша менял железную и программную начинку до той поры, пока эвээмские магнитофоны не закрутились и не стали считывать подвальные ленты. Как вскоре выяснилось, подлинных мучений мы еще по сути и не терпели, все они находились впереди.

Трухлявые ленты были там и сям подпорчены, да еще все интересные места запаролены. Однако всевозможные комбинации «ключей» подбирались рядом на свеженьком «Pentium-90». Наконец спрятанный на магнитолентах программный комплект заговорил, причем довольно сносным языком.

Наверное, из-за непонятных шпионских штучек, программы были замаскированы под какую-то игру. Путешественник попадал в древнюю страну, пользуясь «ключом» и находя «дверь», далее он преодолевал разные препятствия и неприятности. Вначале ему перечили простые голожопцы-дикари, но чем больше он ошибался, тем сильнее и изощреннее становились недруги. Вначале у них появились стреляющие свинцом палки и железные колесницы, потом непрошибаемые доспехи и огненные стрелы, а еще засасывающие волшебные ловушки.

Рассказчиком выступал некий старикан с клыками ягуара. На вопросы, например, о «ключе» и «двери», он давал честный ответ в виде какой-то математики, где я ни полстрочки не понимал.

— Значит, желаете попасть в некую чудесную страну и не знаете как, — с ухмылочкой подытожил Крейн. — Я учился на матмехе, но чтобы мне разобраться с этими уравнениями — а похоже описывается колебательный процесс — потратится немало месяцев. Конечно же, неясно, кто при этом станет платить мне зарплату в размере ста минимальных окладов, ради чего я не буду щадить мозгов своих.

Нина явно приуныла. Ее можно было понять. Даже стало жалко.

— Послушай, Саша, — вступил я, — человек, применяющий лопату, тоже имеет дело с электромагнитными силами упругости, колебательными процессами, квантовыми свойствами, но ему все такое пофигу, ему главное, чтобы входило по черенок. Не может быть, чтобы люди из ГБ имели дело с этой китайской грамотой.

Крейн неторопливо хлебнул «московской», сморщил физиономию, потом разгладил ее, хрупнув соленым огурцом.

— Ты почти прав, Егор. Однако, человек применяющий лопату, знает, какой предмет называется этим звучным именем. Мы, напротив, не бэ ни мэ в том, что является в данном случае лопатой, а что, например, черноземом. Да я вообще не врубаюсь, об чем разговор в этих программах. Для игрушки, даже самой мудреной, чересчур сложно и заковыристо, ну разве что, варганили ее математики-параноики. Так сказать параматематики.

В сумочке у загрустившей мадам пискнул зуммер и она вытащила радиотелефон. Через пару минут стало ясно, что генерал Сайко клюнул на приманку и назначил «стрелку» на каком-то спортивном объекте Юго-Запада, причем на десять вечера.

Как передала Нина, отставной гэбэшник укрепляет там свои старческие силы сауной да бассейном и даме предложил заняться тем же самым.

Когда мы с Крейном принялись перекатывать сведения со старинных лент на более безопасные носители, дискеты и винчестеры, госпожа Леви-Чивитта стала собираться.

— Ладно, bambini, вы тут покумекайте над математикой, а я на волнующую встречу со старым хрычом.

— Точно, точно, — заметил Сашок Крейн, — пускай красивая дама укрепляет свой организм водой, а мы спиртяшкой.

Я почему-то был менее индифферентным.

— Уважаемая сеньора Леви-Чивитта, меня, конечно, не слишком волнует, утопят ли тебя в бассейне, или сварят в сауне, я просто интересуюсь насчет твоей крутизны. Будет ли там у тебя прикрытие?

— Ты чудак, Хвостов, зачем мне прикрытие? Я же не беру с собой эти ленты. Пожилому джентльмену нет никакого смысла топить или варить меня.

Тоже логично. Когда мадам ушла, мы с Крейном снова «приняли на грудь» и почувствовали облегчение, но вскоре меня взбудоражили неприятные мысли. Насчет Сайко вроде все правильно, ему незачем мочить Нинку, но за ним могут пристально следить, из него могли тоже сделать блесну. А ведь в последние несколько дней большую активность показывали и хреновы джигиты Аслана, и чертовы исчадия, известные под названием «среднеазиаты».

Я глянул на экранчик «сивильника». Там, помимо моей символической персоны, которой ничто не угрожало на небе и на земле, я увидел связанную со мной веревочкой символическую женскую фигурку. Она мерцала и таяла, но вокруг нее кучно вились неприятные мушки. Значит так, велика опасность групповых, организованных, заговорщицких, антидамских действий. Я принял еще одну рюмашку и неожиданно затвердевшим голосом произнес:

— Все, я пошел прикрывать ее, дуру.

Крейн, пророчески кривясь, замотал головой.

— Глупо, Егор. Я, конечно, не въезжаю в то, что связывает тебя с этой выдрой и ради чего вы ломаете копья, но ты не годишься в прикрывальщики. Тебе же за это не платят. Что ты корчишь из себя Шварцнеггера?

— Во-первых, она не выдра, — оспорил я.

— На «афишку» эта тетя и в самом деле ничего, но характерец у нее еще тот.

— В общем, Сашок, понимаешь… — я стал думать о том, что должен понимать Сашок. — Может она меня и в грош не ставит, но хочешь не хочешь, мы с ней пока на одной стороне. А на другой стороне те кретины, которые укокошили моих отличных корешей — майора Крылова и Колю Кукина.

— Джигиты, что ли, подгадили?

— Китайский хрен его знает. Доктор Крылов этих самых джигитов, между прочим, лечил, а мы с Кукиным не такие фигуры, чтобы попасть под кровную месть. Тут что-то другое.

— Даже если ты толком не шурупишь, что уж говорить про меня, — умиротворенно произнес Крейн, погружаясь в алкогольную нирвану.

Это меня задело.

— Ты, Сашок, само собой, не рюхаешь в этом деле, но я-то кое-что соображаю. Люди ищут в иной реальности золото, золото рейха у древних индейцев.

— Золото рейха у древних индейцев! Ну, вы, ребятки, далеко зашли, — присвистнул Крейн. — Я бы сказал, что, скорее всего, имею дело с коллективным творчеством дурдомовцев.

— А если нет?

— Тогда эти ключи и двери необходимы для доступа в иную реальность. Ну-ка, наплети еще что-нибудь.

Он подпер голову рукой, показывая готовность выслушать очередной бред.

— Я расскажу, Саша, но если ты будешь вести себя как задница при расстройстве, то есть трепливо, ты лишишься и своей драгоценной кормы, и головы, и всего прочего.

Я конспективно поведал главное, на что Крейн, не долго думая, отозвался:

— Если ты меня не разыгрываешь гнуснейшим образом, то могу сообщить, что вам с мадам никогда попасть к древним индейцем, бряцающим золотом рейха… Если только я лично не посодействую вам. Хотя мне трудно сказать, речь идет ли о контакте с абсолютным прошлым нашего мира или с неким хрональным «карманом», периферийным миром, отколовшимся от основного космоса. Впрочем, я склоняюсь к последнему решению. Да, действительно вышеупомянутый геолог нашел ржавый автомат в инкской гробнице 16 века, но ствол мог там оказаться в результате обратного воздействия периферийного мира на основной космос.

Я встал и обнаружил, что не слишком твердо качаюсь на ногах.

— Мы все к чему-нибудь склоняемся, Саша, и на что-нибудь воздействуем. Ладно, я — в бассейн, а ты здесь бдительно сторожи пленки и дискеты.

— Я кое-что вспомнил, Хвостов. Теми самыми инками очень хорошо было управлять, они представляли собой идеальных подданных. Однако, отряду конкистадоров в триста голов даже не понадобилось сражаться с двухсоттысячной армией индейцев Перу. Им достаточно было унасекомить верховного властителя Атауальпу, чтобы вся индейская рать поголовно обессилела.

— Ты начитанный парень, Крейн. Надеюсь, это пригодится.

Я вышел за территорию института. Единственное, что я знал — это название и примерное местоположение объекта. Если бы не проезжавший мимо автолюбитель из Вологды, я бы точно никуда не успел. Он любил быструю езду и любил спрашивать у москвичей, куда ему — направо или налево. Те нередко врали, поэтому от частых ускорений и торможений я чуть харчи не метнул.

Наконец мы добрались. Вопреки ожиданиям спортивный объект оказался темной доминой без каких-либо признаков жизни. А вокруг высились только смутные громады новостроек-долгостроек.

— Ты, мужик, уверен, что по адресу попал? — уточнил вологжанин. — По-моему, такое место понравится только привидению.

Я глянул на «сивильничек». На мою фигурку там недвусмысленно посягали не только мушки-злодейки и еще какая-то многоножка. Значит, враждебное ко мне бандформирование может быть сильно и сплоченно. Впрочем, вещий прибор соврет недорого возьмет.

— Ну, что, смельчак, туда или сюда? — еще раз осведомился водитель.

Да уж, не особо хотелось идти в атаку. Но я все-таки захлопнул дверцу с другой стороны. Мерцающая ниточка выходила из моего позвоночника, как из некой силовой оси, протыкала лоб и уводила вглубь зыбучего мрака, будь он неладен. Я двинулся вдоль этой светящейся тропки, порожденной, как мне казалось, страхом и алкогольными парами.

Глаза мало-помалу привыкли, что фотонов тут кот наплакал. Территория оказалась огороженной, а ворота и калитка запертыми. Впрочем, никакой «колючки» не было, так что с имеющимися препятствиями я быстро управился. И почесал по дорожке к корпусу.

Интересно, подумал я по пути, что верховный инка Атауальпа был у своих индейчиков вроде узелка. Развязали его жлобы-конкистадоры и все рассыпалось.

Двери корпуса были заперты. Я, балбес, чуть не позвонил. А потом опомнился и благоразумно отправился вдоль стены. Долго не попадалось ничего подходящего, пока я не наткнулся на водосток. А парой метров выше начиналась пожарная лестница. Я, конечно не так ловко, как обезьяна, но поднялся на третий этаж, прошел по карнизу и, разбив окно, ввалился в коридор. Опять-таки темный. Мелькнула грустная мысль, что я немножко ошибся с адресом.

Я прошвырнулся мимо ряда дверей. На одной были изображены струйки жидкости. Ну-ка, посмотрим, что за дверью, вода или пиво.

Там была душевая, совсем темная, но в ней усердно работали две прыскалки. То ли у нас совсем не умеют экономить воду, то ли здесь недавно подмывали телеса. Я прошел сквозь душевую, приоткрыл выходную дверь и сразу затворил ее. Дальше было пространство, огромный зал, хоть несильно, но все-таки освещенный. Я вернулся в предбанник душевой, отломал ножку у несчастной скамейки и снова стал заглядывать в дверь, ведущую в большой и страшный зал. Где-то внизу плескалась вода. Похоже было, что внизу находится чаша бассейна, в которой кто-то или что-то бултыхается. Я приник боком к полу и стал выползать, прося у всех святых поддержания тишины. Выполз с довольно скромным звуковым оформлением и оказался на галерее, опоясывающей зал по второму ярусу. Затем глянул через ограждение — ага, плеск производится от того, что даму в красивом платье, срамно взявши за ноги, пара мужиков опускает с бортика в воду. Рядом с интересом стоят еще двое мужиков. У дамы были приятные ножки, но пытатели-истязатели безжалостно макали и макали ее. Слышались и шаги кого-то, гуляющего по галерее. До чего же их много, долбоебов.

Все ясно, генерал Сайко находился и находится под контролем у какой-то группировки, скорее всего, тех самых «среднеазиатов». А они интересуются доступом в «хрональный карман». Ну, конечно же, генерал Сайко подал им на блюдечке доктора Крылова. Ведь тот встречался с Виталием Афанасьевичем и задавал лишние вопросы. А через Крылова «среднеазиаты» могли выйти и на меня с Кукиным. Нет, доктор не запродал меня с потрохами генералу Сайко. Просто Виталий Афанасьевич с должным умением порасспрашивал майора Крылова насчет фронтовой жизни и друзей-товарищей по Кавказу. А тот и порассказал про друзей-корешей, с которыми легко было в трудную годину.

Интересный генерал Сайко сейчас сработал как безотказная ловушка для Нины. Мадам, чтобы не пускать пузыри, должна поведать вопрошающим, где находятся магнитоленты. А в итоге, ей все равно капец, заодно Крейну, и мне тоже. Думали, как лучше, а получилось как всегда.

Шаги приближались. Я вполз обратно в душевую и запахнул дверь. Надо как-то убрать того, кто гуляет по галерее. Но я же не профессионал. Я профессионал ни в чем, включая и киллерство. Профи незаметно бы подкрался и, ушибив гуляющего товарища по затылку, затащил бы обмякшее тело в душевую. Но я любитель, причем не слишком толковый.

Вот неприятельские подошвы соприкасаются с полом совсем рядышком. Такое волнительное ощущение образовалось в теле, будто я вот-вот должен сигануть с парашютом в пропасть. Кажется, что стук моего сердечного мотора слышен на десяток метров. Ну, пора.

Я вылетел наружу, и кинулся сзади на проходящего гражданина. Скамейкина ножка, нечаянно сделавшаяся моим оружием, стала давить ему на горло. Но не так, как мне хотелось бы.

Ни задушить оппонента, ни втащить его в душевую у меня не получилось. Напротив, он меня вырвал на галерею — здоровый лось — да и там не захотел удушаться. Я прижимал палку к его шее из последних сил — об чем этот козел не знал, поэтому и дернулся вперед. Ограждение не выдержало и мы оба полетели вниз. Этот тип почти развернул меня, но я снова крутанулся и он оказался в проигрыше. Внизу стояла скамейка, об которую он сломался вместо меня. Рядом с ним упал большой импортный пистолет, который я, к своей чести, мигом подобрал. И правильно. Один из мужиков стал стрелять по мне, вскоре к нему присоединились и те, что доселе макали Нину. Они выронили ее в воду и достали из-за пазух, кто револьвер сорок пятого калибра, кто помповое ружье. Впрочем, та «пушка», что досталась мне, тоже была тяжелой и длинноствольной. Я сновал среди скамеек и стульев, от которых под действием обстрела отлетали здоровенные щепья. Впрочем, в один чудесный момент, мне удалось примостить длинное дуло и произвести три выстрела. Кстати, прицельных. Одного подлюку я срезал и он ушел непосредственно головой в воду.

Тем не менее, двое других задали мне такого перца, что я еле дополз до какой-то двери и втянулся в нее. Это было сауна, судя по повышенной температуре. Там спрятался на полке и стал ждать вооруженного вторжения. Однако, вместо того, услышал, как защелкивается одна дверь. Другая тоже. И входная, и выходная были теперь заперты. И обе чертовы штуки были стальными. Я пострелял в эти стальные щиты, но так и не размозжил замки. А возможно двери были заблокированы ломиками для надежности. Потом температура стала расти, в смысле, я чувствовал, что все больше испаряюсь и обугливаюсь.

При какой же жаре человек вынужден отдать концы? А может я и сам захочу все отдать из-за такой невеселой жизни.

Горячий воздух проникал внутрь. Кожа уже не терпела скрытое свое горение и собиралась перейти к открытому. Наступала отключка, дереализация. Мой дух серебристыми нитями поплыл от силовой оси позвоночника в разные стороны. Он натыкался на враждебные полюса, которые только отшвыривали его. Долго ли коротко плыл, но неожиданно повстречал что-то знакомое и доброжелательное.

И тут дверь вылетела, на меня рванулся холод, я едва успел подхватить свою пушку, где оставался один патрон.

Впрочем, такая прыть оказалась ни к чему, я повстречал Колю Кукина.

— Слушай, ты не дух? — на всякий случай уточнил я.

— Дух от тебя, Егор Саныч. Видно, что струхнул страдалец…

Мы вышли в коридор.

— Мне сразу не понравилась эта нагретая, но запертая дверь, — сказал он и сунул в мою руку «Узи». — Затвор дернешь здесь, давить для стрельбы тут.

— Сейчас не время спрашивать, как ты вылез из того дерьма в подвале, но как ты нашел этот спортивный объект? — поинтересовался я, радуясь колиному воскрешению.

— «Друзья» доставили почти по месту назначения, — загадочно отозвался Николай.

Мы тем временем попали через коридор в какую-то подсобку, где было до жопы всякого оборудования — насосы, компрессоры и все такое.

Тут уж я стал соображать, а Кукин начал действовать. Я и раньше не понимал, когда он успевает думать и думает ли вообще. Мы распатронили здоровенную трубу, которая шла от нагнетателя теплого воздуха, влезли в нее и стали съезжать вниз, в сторону чаши бассейна. Притормозить не удалось — мы вышибли решетку, и вылетели в открытое пространство, строча из всех стволов. Я приземлился на мелководье в самом бассейне и сразу заметил две головы на галерее. В одну из них стал стрелять и кажется продырявил. Кукин, который приземлился на бортик, тоже пришил кого-то. Первый этап разборки на этом закончился вместе со стрельбой. Я сделал несколько шагов и наткнулся на труп противника — видимо того, которого я замочил в самом начале. Потом набрел еще на какое-то тело, плавающее возле лесенки, ведущей на бортик. Приятные дамские ножки…

Да это же Нина. Неужели ей конец? Я достал женщину из воды. Ну, все, откинула копытца.

— Эх, Нинка, стремная ты была бы баба, кабы не дура.

Я все таки попробовал пооткачивать ее, поднимая, так сказать, за таз и стряхивая жидкость.

Она тут очнулась и нанесла предупредительный удар в мой пах.

— Рано ты меня списал в утиль.

И показала мне дыхательную трубочку с поплавком на конце. Очередная шпионская хитрость.

Мы выбрались на бортик, Кукин шнырял по залу, делая сплошной шмон.

— Непотопляемый этот парень, — заметила Нина. И, выдернув из какой-то мертвой руки револьвер, взвела курок.

— Тикаем отсюда, — крикнул Николай.

Мы дернули из бассейна мимо душевой в административный коридор.

— Тебе все здесь нравится? — спросил Кукин рядом с дерматиновой дверью, украшенной надписью «директор».

— Не очень, — отозвался я, — и в самом деле, «сивильник» показывал мерцающую змею, то есть затаившуюся поблизости опасность с приличной степенью «летальности». Да и серебристая ниточка — я снова видел ее, протянувшуюся из моего лба в сторону директорского кабинета, — нервно и тяжело пульсировала.

Кукин достал из кармана «лимонку», сдернул чеку и, расположившись чуть левее, вышиб дверь ногой.

— Стой, — заорал я.

И действительно за письменным столом сидел пожилой широкоплечий товарищ, сразу опознанный мной как Сайко, а справа от него, приставивши пистолет к генеральскому уху, располагался этот самый «среднеазиат». Этот самый, который убил майора Крылова.

Да уж, Сайко — видимо, тот субъект, который нужен всем, и нам, и им.

— Хорошо, — откликнулся Коля и поставил чеку обратно.

— Отойдите от входа, все в одну сторону, налево, и замрите там, — велел «среднеазиат» негромким странным голосом.

Мы послушались, а через несколько секунд он, прикрываясь генералом, покинул кабинет и направился по коридору в противоположную от нас сторону. Итак, все уходят — и киллер, и многознающий генерал. Я уже завелся на борьбу, замахнулся на победу, и сейчас тяжко страдал от внезапного поражения.

Неожиданно заморгал свет. Возникла суматоха. Последовательность событий я осознал потом. Кукин дернул ковер, выведя «среднеазиата» и Сайко из равновесия, а Нина выстрелила. Одна пуля — один труп. Труп того самого киллера. Мы направились к генералу, но и на расстоянии десяти шагов я заметил, как шныряют глазки краснощекого старичка. Он, кажется, не слишком был доволен освобождением. Нервничал так, будто что-то случится — и не какой-нибудь там понос.

— Замри, братва, — крикнул я своим. Серебристая нить, ведущая от моего лба к генералу, побагровела и затрепыхалась. — Ложись!

И тут старичок кое-что сделал, а именно взорвался. Когда мы, слегка контуженные, подошли к нему, то не с чем было разговаривать.

Нина отлепила от стены обрывок проводка.

— Заминирован был генерал.

— А кто же его подорвал? Киллер вряд ли бы успел кнопкой дистанционного взрывателя воспользоваться.

— Возможно, господин генерал был психически закодирован. Он сам себя подорвал после гибели опекуна, — отпустила маловразумительную фразу Нина.

— Скорее уж Сайко был на хитром автоматическом радиообмене с опекуном. «Среднеазиат» отбросил хвост и не дал ответ на очередной сигнал передатчика, установленного на генерале, отчего сработало подрывное устройство, — предложил свое толкование Кукин.

— Вы мне лучше объясните, почему замигал свет в самый решающий момент? — поинтересовался я, потому что по-прежнему не врубался в недавнюю ситуацию.

— Ну, Егор Саныч, ты залудил. Просто бросок по напряжению на подстанции, — немудряще высказался Коля.

— Просто я просигналила на спутник, а он своим мазером направил мощный электромагнитный импульс на подстанцию, — выложила какую-то научную фантастику госпожа Леви-Чивитта.

— Ну-ну… Надеюсь, тебя, Коля, сюда переправили не электромагнитным лучом.

— Немногим лучше. Меня сюда доставили в этом, как его, каталептическом состоянии. Те, кого мы все не любим, отловили меня в подвале «Хроноскафа», вывели оттуда подземным ходом, помариновали в карцере, а затем напоили какой-то гадостью, от которой я весь окоченел и видел только глюки — страшные рожи с клыками и все-такое. Ну и, завернув в тряпку, притащили меня сюда.

— Прямо гуманисты… Как много прекрасного и удивительного я услышал в последние несколько часов. Согласно системе Станиславского, сейчас я должен закричать: «Не верю», после чего все растает.

Коля, не обращая внимания на мои причитания, довел нас до камбуза, вернее до большого холодильника. У его дверей лежал труп с малоприятной дырой на месте глаза. Николай распахнул холодильник… и ого, там еще один жмурик из команды противника.

— Не жмур он, а тоже в каталептическом состоянии, — заобъяснял Кукин, как на экскурсии. — Мы тут вместе лежали. Честное слово. Этого парня в подвале «Хроноскафа» взрывом повредило, особенно головной горшок пострадал. В общем, меня должны были в удобный момент принести в жертву демону Супаю, чтобы тот не забирал себе душу ихнего парня. А потом холодильник перестал морозить — советский ведь, «качественный» — я проснулся раньше времени, встал, исполненный сил и ненависти. И когда двери распахнулись, то дал по башке мужику, который на охране стоял. Вон тем крюком дал…

— Ладно, давай без подробностей, — остановил я его. — Гордиться нам нечего. Просрано вчистую. Сайко-то утрачен.

— Ты не убивайся больше меня, — распорядилась Нина. — Я ведь пока командир. Сайко хоть и закодированный, но кое-что мне успел наплести, пока мы там все в бассейне разбирались.

— Пока тебя там макали. Они явно использовали женщину не по назначению.

— Короче, — рявкнула дама, — генерал думал, что это последнее, что я услышу в своей жизни, поэтому кое-что выдал. Существует некий прибор пространственно-временной навигации. Он как раз заменяет ту «лопату», о которой говорил Крейн. Сложная электронная плата. А может сверхсложная.

— Ага, улавливаю. С этой штучкой-дрючкой откроется нам дорога на «тот свет», где полно золота и всякого другого кайфа. Надо только добавить этот, так сказать, «компас» к тем уравнениям, которые у нас имеются на лентах, и прорвемся… Стой, Нина, у нас же нет этого магического кристалла.

— Нет, так будет.

Смелая агрессивная женщина. Однако глуповатая. Впрочем, глупость можно считать разновидностью ума… Но я кажется знаю, где надо искать «компас». И хотя это дело срочное, все-таки стоит отложить его на потом, потому что…

— Сдается мне, Нина, что с магнитолентами у нас запросто выйдет промашка. Ты ведь раскололась, где они, во время дружественной беседы с этими паршивцами. Да или нет?

— Ну, вообще-то, скорее «да», чем «нет», — скромно призналась представительница международной организации.

Я уже мчался на выход.