недель? А потом я велю доставить тебя на Землю.
      - Не знаю. Мне хотелось уехать с делегацией.
      - Прошу тебя, останься еще немного, хотя бы на несколько дней..
      умоляюще проговорила она.
      - Ариада, моя задержка может принести мне сложности в будущем. Мне не
      хотелось бы изза слабостей вызвать недовольство начальства. то есть правительства. Лицо королевы стало пасмурным, как небо в дождливый день.
      - Ведь ты улетаешь навсегда, - еле слышно проговорила она, - .и мы
      больше никогда не увидимся.. больше никогда.. - повторяла она, заставляя себя поверить в потерю любимого. Когда-то повстречав Макензи, правительница никак не предполагала, что проникнется к нему такими глубокими и незнакомыми ей чувствами. Она не думала, что разлука с ним будет для нее столь болезненной и горькой. Возможно, дополнительное время ей понадобилось для того, чтобы убедить человека навсегда остаться с ней на Каллаксии, но и не исключено, что выигранное время она постаралась бы использовать с намерением убедить себя в неизбежности этой разлуки. Молодой землянин не смог устоять перед просьбой королевы. За прошедший год, проведенный вместе, он успел привыкнуть к ней. Нет, он не питал к ней никаких особых чувств. Однако объяснить его отношение как холодную привычку также нельзя было. Нечто вроде симпатии с потребностью и являло сущность их привязанности. Тем не менее, этого оказалось достаточно, чтобы землянин отложил свой отъезд.
      * * *
      Тихо посвистывая, Генри шел к реке Пеффери, протекающей невдалеке от замка Леод. Волокнистые клочья утреннего тумана местами поглощали видимость и лишали прелести прогулку. Макензи держал путь к излюбленному местечку у живописного берега той реки. Свежий разреженный воздух придавал бодрость и силу, а мысль о скорой встрече с водами Пеффери делала походку молодого человека легкой и непринужденной. Он долго ждал этого дня, мечтал в неволе вновь испытать восхищение и умиление от этой прогулки. Сквозь расступившееся марево он разглядел очертания реки, окаймленной кустарниками рододендронов. Увидав привычный глазу берег, он ощутил, как в нем возникает чувство неописуемой радости и восторга. Увлекаемый этим чувством, он ускорил шаг и вскоре достиг желанного берега. Все здесь было прежним: и река, тихо журчащая под ногами, и аккуратно подстриженные кусты азалий и маральника, тот же старый дуб с опустившимися в воду корнями и золотистыми листьями на ветвях. По другую сторону реки взору открывалась лесная панорама с везувиановыми, янтарными и серпентиновыми красками осенней листвы. Именно таким и жил в памяти странствующего героя-одиночки берег Пеффери, тихим и безмятежным, где время теряло свою силу и мысль текла быстрой и звонкой рекой. Вздох ветра подобно дирижеру руководил хором листвы и оркестром, состоящим из речной воды. Макензи уселся на сырую, усыпанную осенней листвой траву, и уставился на бегущую внизу воду. Сколь прекрасным было обрести умиротворение, которое он так долго искал. Просидев несколько часов в полном одиночестве, он неожиданно услышал откуда-то сблизи всплеск воды и хруст речных камней. Огляделся по сторонам и изумился, увидев владычицу своего сердца. Она была в белом платье и стояла в струившейся воде, омывавшей ее босые ноги. Роскошные кудрявые волосы вздувались легкими порывами ветра. Гвендолин ласково взглянула на него и приветливо заулыбалась. Сердце рыжеволосого красавца запрыгало в груди как канарейка в клетке. После всех превратностей судьбы и долгих скитаний встреча с Гвендолин принесла ему наивысшую радость. Она была все такой же прекрасной и ослепительной. Глаза ее излучали нежность, лицо выражало мягкость и кротость характера. Это было самое красивое лицо, которое Генри когда-либо видел в своей жизни. Белфорд приводила его в восторг, и после стольких лет он вновь воспылал к ней любовью, которая, впрочем, никогда и не гасла в его сердце.
      - Гвен, как ты здесь очутилась?
      - Так же, как и ты, - усмехнулась она. Пристально посмотрела в его глаза, горящие страстной и пылкой любовью. Взгляд любимого обрадовал ее. Она заулыбалась, и маленькие ямочки заиграли на ее щеках. Поклонник зачарованно созерцал ее. Только сейчас он осознал, насколько сильно любил ее. Они готовы были забыть и простить друг другу все ради той безумной любви, которая и поныне жила в их сердцах. Разлука спасла их любовь от сложных разговоров и обид. И больше никто и ничто не могло встать на их жизненном пути, который они когда-то решили пройти вместе. Осознав, что все беды прошли, они кинулись навстречу друг к другу. Вдруг что-то вспыхнуло возле Белфорд, и рядом с ней выросла чья-то фигура в черном плаще, с капюшоном, спущенным на глаза. Высокий незнакомец испугал Гвендолин, и она вскрикнула от неожиданности. Макензи насторожился, однако он не чувствовал беды, пока человек в плаще не схватил девушку за горло и, резко опустив ее голову в воду, не начал душить. Угроза отрезвила Генри, и он ринулся на незнакомца, но какая-то невидимая преграда, выстроенная между рекой и берегом, воспрепятствовала генерал-майору выполнить свое намерение. Зловещая стена была прозрачной и прочной. Генри попытался преодолеть преграду и спасти любимую от рук злоумышленника, но все было безрезультатно. Безумная, бессильная ярость охватила его, но он не желал сдаваться. Полез на старый дуб и, преодолев таким образом преграду, прыгнул в воду. Побежал к неприятелю, чтобы расправиться с ним, однако на расстоянии вытянутой руки незнакомца окружала все та же невидимая стена. Это обстоятельство еще больше взбесило Генри. Он в отчаянии колотил по преграде, но та не поддавалась натиску человеческой силы. Спустя минуту или две жертва черного плаща притихла. Страшная догадка пронзила разум молодого человека, - его возлюбленная умерла.
      - Убийца!. Ирод! Я убью тебя. убью. - в неистовстве кричал Макензи,
      пытаясь проломить преграду и претворить в жизнь свою угрозу. Незнакомец повернулся к Генри, лица его не было видно. Все его существо внушало ужас. Он походил на слугу Вельзевула, вышедшего из ада, чтобы сеять на земной юдоли смерть. Зловещий посланец исчез после яркой белой вспышки света. Прозрачная стена растаяла в белесом тумане, и Макензи, наконец, смог подобраться к своей любимой. Ее безжизненное тело, уносимое течением реки, медленно продвигалось по поверхности воды. Он подбежал к Белфорд, вынес ее тело на берег и принялся делать искусственное дыхание. Надеялся вернуть ее к жизни и не сдавался. Но все его усилия оказались напрасными. Сердце Гвендолин не билось. На резко расширенных глазах с переполненными кровью сосудами застыло выражение ужаса. Вокруг отверстий носа и рта была мелкопузырчатая пена, а на шее кровоподтеки и ссадины, - следы пальцев убийцы. Отчаянные усилия молодого человека вернуть утопленницу к жизни провалились. Надежда на спасение умерла так же быстро, как и жертва преступления. В близком к безумию состоянии Генри обнял свою возлюбленную и залился горькими слезами. Он плакал, стонал и всхлипывал во сне, ворочался беспокойно с боку на бок и разбудил спящую рядом особу. В постели, освещенной многолунным светом, бьющим в оконные проемы, показался силуэт обнаженной женщины. Приподнявшись на локоть, она склонилась над изнывающим во сне Макензи.
      - Генри. Генри. проснись.. - потрепала его за плечи Ариада. С большим трудом ей удалось разбудить его. Еще труднее было заверить его, что увиденное им было всего лишь сном.
      - Нет-нет, он убил ее. убил мою Гвен, - отрицал Макензи. - Это был не
      просто сон, с ней приключилось что-то плохое, я это чувствую. знаю. уверен.. - тяжело дыша, твердил он. Внезапный холод охватил все его тело, и он застучал зубами.
      - Что с тобой Генри? Тебе холодно? - удивилась королева. В летнюю
      ночь в комнате было жарко. - Ты нездоров? Я вызову врача. - Она собиралась встать, но землянин удержал ее за руку.
      - Не надо. я в порядке. немного посплю, и все пройдет. - Он закрыл
      глаза и воззвал к той, которая всегда оберегала его от бед.
      Г л а в а 28
      ПРОЩАНИЕ
      Воспоминание - это
      единственный рай,
      из которого мы не можем быть изгнаны.
      Жан Поль Рихтер
      По пробуждении Генри обнаружил себя в темной и душной комнате. Он лежал на холодном каменном ложе, в четырех углах которого возвышались большие вазы с множеством цветов. Возле ложа на тумбе стоял продолговатый расписной сосуд с узким горлышком, украшенным драгоценным рубиновым камнем, и герметично закрывающейся крышкой. На полках, расположенных вдоль стен комнаты, стояли такие же сосуды с разноцветными драгоценными камнями, украшенные искусством глиптики. Смертный одр мнимого покойника окружали служители дворцового колумбария. Облаченные в длинные муаровые одеяния, они, что-то монотонно причитая, тщательно протирали тело Макензи ароматическим маслом с резким запахом. Исполняли они свою работу с закрытыми глазами, еле заметно покачивая головой из стороны в сторону. Углубившись в свое занятие, они не заметили пробуждения Генри. Зато когда "мертвец" присел, копилаты[120], еще совсем недавно показывающие образец уникального спокойствия, с дикими воплями и проклятиями пустились наперегонки с таким безумием и быстротой, что явно опозорили имя прославленных служителей колумбария, отличавшихся своей размеренностью и медлительностью. Генри очень удивился, обнаружив себя на смертном одре в окружении каллаксийских копилатов. Последнее, что он помнил, была та ночь, когда, увидев кошмарный сон, он вновь предался сну. "Так вот оно в чем дело, - подумал он, поняв причину своего перемещения в это владение мертвых. - Наверное, у меня снова был приступ летаргии, а эти невежды подумали, что я умер". Он поднялся на ноги и размял затекшие мышцы. На нем кроме набедренной повязки и браслетов, свитых из красочных цветов, ничего больше не было.
      - Ну, прекрасно! - срывая с себя все украшения покойника, сердито
      проворчал молодой человек. Избавившись от всех обрядовых атрибутов покойника, он направился к выходу. С кем бы он ни повстречался, все, увидев его, шарахались и с криками убегали прочь. Пугая каждого встречного, Макензи добрался до покоев королевы. Стражники у дверей были поражены не меньше остальных, однако они не пустились в бега, остались стоять на посту. Слуга, который в этот момент выходил из спальни правительницы, завидев пришельца, с радостными и восторженными криками вернулся обратно.
      - Он жив!. Посланник жив! - с ошалевшим видом кричал тот.
      - Как это жив? - не поняла его Ариада.
      - Он здесь. сам пришел. И тут, словно в подтверждение его слов, в комнату вошел землянин. Его появление было столь неожиданным, что королева даже вскрикнула от изумления.
      - Генри! Ты жив!
      - Конечно, жив! Рано же вы хороните меня, хорошо, хоть не успели
      кремировать заживо.
      - Заживо? Но ведь ты умер.
      - Не умер, а просто уснул.
      - Уснул на две недели?
      - Он может умирать и возвращаться к жизни, когда ему это
      заблагорассудится, - будто цитируя слова, заученные наизусть, бестактно вмешался в их разговор один из придворных. Его присутствие прежде не было замечено человеком. Это был один из приближенных Ариады, ее советник и правая рука, после смерти короля ставший вторым лицом в королевстве. Долговязый и худощавый овелиец из-за чрезмерно большой головы походил на головастика, да к тому же неприятные черты лица выставляли его не в хорошем свете. Однако проницательный ум, глубокомыслие и дальновидность извиняли все его физические недостатки. Он обладал уникальной способностью замечать все, что происходило вокруг него, даже если в это время он был занят делом, поглощающим все его внимание. Королева всецело доверяла ему, и в свои юные годы часто пользовалась его помощью.
      - Значит, ты действительно жив. - еле прошептала Ариада. Не сдержав нахлынувших чувств, она со слезами радости кинулась на шею пришельца.
      - Ну-ну, не надо плакать, - попытался утешить ее Генри, - .я ведь не
      умер. тогда отчего же эти слезы.
      - От радости и огорчения, - всхлипывая, ответила та. Макензи с
      непониманием взглянул на нее. - Я рада тому, что ты остался жить, и огорчаюсь твоему предстоящему отъезду.
      - Ты ведь знала, что этого не миновать. Я обязан вернуться.
      - Да, знаю, - печально вздохнула она, - .и все же я думала.
      хотела. полагала, что ты изменишь свое решение, - призналась она.
      - Ты желаешь невозможного, - ласково проговорил фаворит. - Мое место
      там.
      - Ты прав, - не сразу решилась собеседница произнести эти слова.
      Ты должен уехать, и я не стану препятствовать твоему отъезду. Спустя несколько часов космолет был снаряжен и ожидал единственного пассажира на стартовой площадке. На космодром попрощаться с Макензи пришло много народа. Среди них были старые знакомые и те, кого Генри вовсе не знал. Большинство из них, наслышанные о героических подвигах землянина, пришли поблагодарить его за избавление от короля-самозванца. Были среди них и такие, кто пожаловал туда затем, чтобы поглазеть на восставшего из мертвых. Попрощавшись со всеми, кого он знал, Генри подошел к Флуберу.
      - Надеюсь, ты простишь меня за мой поступок? - спросил старый
      приятель, обменявшись рукопожатием (как того научил землянин).
      - Поверь мне, дружище, если бы я не простил, то никогда бы не
      согласился принять участие в перевороте.
      - Ты прав, - усмехнулся собеседник. - И я благодарен тебе за все.
      - Да что ты! Моей заслуги в этом нет. Кого здесь следует величать
      героем, так это тебя.
      - Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся?
      - Не могу обещать, но все может быть в этой жизни. Ариада стояла подле них, с печальным выражением слушая их разговор. Простившись с другом, Генри приблизился к королеве. Глаза ее были задумчиво желтыми, она пыталась сдержать слезы. предательские слезы, так и норовившие выдать смятение ее души. Она не кинулась ему на шею со слезами и поцелуями, хотя и страстно желала сделать это. Уязвленная гордость помогла ей устоять перед этим порывом. Она чувствовала себя отвергнутой и покинутой. Крушение надежд, взлелеянных в душе Ариады ранило ее сердце. Воздушные замки, мысленно возводимые королевой, разрушились до основания, и все ее розовые мечты поблекли. Горячая любовь обожгла ей сердце, превратив его в пепел. Единственное, что ей оставил жестокий рок, это воспоминания, отравляющие радость. Несмотря на печальные думы, Ариада старалась выглядеть спокойной и уравновешенной, что не очень-то ей удавалось. Она молчала, хотя в душе у нее накопилось столько слов. Безмолвствовал и землянин. Он чувствовал себя предателем, лжецом и обманщиком. Никак не мог простить себя за то, что, ища собственное спасение, он сыграл на чувствах королевы. Он хотел бы попросить у нее прощения, сказать, что кается в содеянном, но эта откровенность могла еще больше ранить ее, поэтому он решил промолчать. Его уста безмолвствовали, но говорили глаза и руки, с нежностью обнимающие руки каллаксийской красавицы. Макензи сказал все, не сказав ничего.
      * * *
      - Он возвращается, повелитель Зид.
      - Кто?
      - Тот, кого мы считали мертвым.
      - Не может этого быть! Ты ведь сказал, что ему пришел конец. Как ты
      это объяснишь, Ксенос?
      - Я думал, что это так, - склонив голову, виноватым голосом
      отозвался Ксенос. - Но я ошибся.
      - Ошибся? - вознегодовал верховный жрец Зид. - Твоя ошибка может стоить
      нам жизни, да и не только нам, но и ЕГО, тоже. Если Пространство выживет, - погибнем мы.
      - Но у нас есть Время, - возразил Ксенос.
      - У нас его нет! - гневно воскликнул собеседник. - Ты все еще не
      смог его найти.
      - Да, повелитель Зид. Но я найду его, обязательно найду.
      - Боюсь, что это произойдет слишком поздно, - задумчиво
      отреагировал верховный жрец. - Даже если ты найдешь посланника Времени, это не значит, что он сумеет покорить посланника Пространства. Он слишком молод, неопытен и бессилен, а посланник Пространства уже завладел силой Разума и силой Света.
      - Мы отыщем посланника Времени и завладеем с его помощью тремя
      оставшимися Сильми. Тогда перевес будет на нашей стороне, а значит, и победителями в этой войне выйдем мы! - подал идею Ксенос.
      - Твой план слишком рискован, но он мне нравится, - признался Зид.
      - Если не сможем убить посланника Пространства, прибегнем к осуществлению твоего замысла. Ступай, найди его и изничтожь, - велел он. Ксенос в знак покорности склонил голову и удалился исполнить повеление верховного жреца.
      * * *
      Возможно, вам этот диалог показался загадочным и непонятным, но все тайны скоро раскроются. Все, что требуется от тебя, любознательный книголюб - это испытать свое терпение и дочитать эту историю до конца. Я искренне желаю утолить твое любопытство и не разочаровать тебя, но прежде чем вернуть твое внимание к главному герою этого повествования, нам надлежит поговорить о жизни и смерти. На свете существуют только две "вечные истины", это две сестры - жизнь и смерть. Одна из них наделена властью вознаграждать, другая - лишать. Многие из людей полагают, что после смерти нет больше жизни. Но кто бы так ни полагал, он глубоко заблуждается. Если выразиться математической или логической формулировкой, то можно сказать, что у каждого начала есть свой конец. По-моему, взглянув на это выражение с другой стороны, получится, что у каждого конца также существует свое начало. Так почему же у конца смерти не может быть своего начала - жизни, только не здесь, не в этом мире, а в параллельном. Отчего же не в этом мире, спросите вы? Все очень просто: на этом свете не должно быть аналогов повтора и двойственности. Даже близнецы, внешне схожие друг с другом, отличаются характером. Такой чертой обладают и не схожие наружностью близнецы, описанные в последующих главах сего романа. Вот мы и прояснили одну из "вечных истин" нашей жизни - все в жизни единично, и уникальная мысль бессмертна. Давайте же сменим тему и арену действий и узнаем, наконец, что же произошло с нашим странствующим героем. Стартовав с Каллаксии, космолет лег курсом на Землю. Однако он не достиг пункта назначения и не высадил своего пассажира на его родной планете. Нет, ничего дурного ни с Генри, ни с экипажем каллаксийского космолета не произошло. Повстречав на своем пути грузовой корабль, направлявшийся на Землю, Генри Макензи изъявил желание долететь остаток пути со своими соплеменниками. Это решение было подсказано ему предосторожностью. Его появление на Земле на борту каллаксийского корабля могло вызвать политический резонанс между двумя недавно заключившими мирный договор планетами. Своим спутникам с грузового корабля Макензи сообщил, что был в числе делегации, посетившей Каллаксию с дипломатической целью, и задержался там, чтобы разрешить некоторые вопросы государственной важности. О деталях своей поездки Генри отказался говорить, сославшись на секретность данной информации. Это была лучшая ложь, которую он только смог придумать. Раскрыть истинные события, приключившиеся с ним на далекой планете, он не пожелал, посчитав, что излишняя болтливость может обернуться бедой против него. Корабль землян прибыл в Форталезу, портовый город на северо-востоке Бразилии. Оттуда на санкрафте Генри добрался до Эдинбурга. Он горел желанием увидеться с родными и близкими, но по уставу Галактической службы безопасности разведчикам, прибывшим с задания, всенепременно следовало явиться в локальную штаб-квартиру. В его нынешнем положении доклад о произошедшем с ним мог занять много часов, а то и дней, и при этом Макензи не разрешили бы увидеться с родными. Отсрочив необходимые формальности на несколько часов, генерал-майор поставил на первый план личные интересы. Поддавшись чувствам, он лишился благоразумия и забыл об осторожности. Ему хотелось отправиться в свою квартиру, немного отдохнуть, а затем и заняться выполнением намеченных планов. Однако встреча с Гвендолин, которая, повидимому, все еще жила там, и предстоящий сложный разговор лишили его желания идти туда. И он решил оставить выяснение отношений на потом. Тогда к нему пришла идея навестить своего друга Дисмаса. Вторая мысль показалась ему более объективной и рациональной. От Брэстеда он мог бы узнать обо всем, что происходило в его отсутствие. Макензи дошел до дома, в котором проживал его друг детства, и, набрав код входной двери здания, прошел в фойе. Вызвал на связь интеллэйд квартиры Брэстеда и вместо ожидаемого разрешения получил отказ.
      - Что еще за новости?! - возмутился посетитель и снова нажал на
      вызов. В динамиках акустической системы вновь послышался голос домашнего интеллэйда.
      - Что вам угодно? - вежливо спросил тот.
      - Что мне угодно? - недовольно повторил Генри. - Я велел тебе дать
      доступ к лифту, а ты, бестолковое подобие мозга, отказал.
      - Верно, - подтвердил интеллэйд, не придавая значения колкости в свой
      адрес.
      - Кажется, тебя пора расплавить, - процедил сквозь зубы визитер.
      Ладно, не хочешь открывать двери, тогда подключи к связи своего хозяина. Домашний помощник, помолчав несколько секунд, дал ответ:
      - Хозяин не желает говорить с вами.
      - Скажи ему, что с ним хочет говорить Генри Макензи.
      - Хозяин не желает говорить с вами, - повторил ответчик монотонным
      голосом.
      - Как это не желает говорить? - обозлился гость. - Ты назвал мое имя?
      - Да.
      - И он отказался говорить со мной?
      - Точно.
      - Этого не может быть! - вознегодовал человек.
      - Может, - ровным голосом подтвердил тот и отключился от связи. Генри опять нажал на кнопку вызова системного интеллэйда.
      - Что вам угодно? - вежливо спросил голос в динамиках.
      - Я приказываю тебе немедленно открыть мне дверь или я возьму да
      войду туда штурмом.
      - В таком случае я вызову охрану, - сказал невозмутимый кибермозг. Связываться с охраной у Макензи не было ни малейшего желания. Светиться в обществе до визита в штаб-квартиру ему было нельзя. Отбросив запальчивую идею, он ушел к себе домой. Теперь ему уже было все равно, увидит ли он там Белфорд или нет. Генри хотел отдохнуть, а лучшего места, чем собственная квартира, он не мог сыскать. Однако и в собственный дом он не смог попасть.
      - Это что еще за выходки? Юджин, сейчас же открой дверь! В противном
      случае.
      - Я ведь сказал, что не могу. Хозяин отправит меня на преждевременный
      отдых, если я впущу вас в квартиру.
      - Юджин, ты что, совсем сдурел? Это моя квартира и я твой хозяин.
      - Боюсь, Генри Макензи, вы потеряли право на владение этой
      недвижимостью.
      - Что значит потерял? Когда? - изумился экс-хозяин.
      - Через пять лет после вашего отъезда, если быть точнее, в апреле 3350
      года.
      - В апреле пятидесятого? Ты что-то путаешь, Юджин. Сейчас еще октябрь
      сорок девятого. Интеллэйд умолк на долю секунды, чтобы перепроверить информацию в своем банке данных.
      - Нет, все именно так, как я сказал. И, кстати, на моем календаре
      сегодняшняя дата указана как двадцать шестое октября 3356 года. Макензи побледнел, услышав эту информацию. Система домашнего интеллэйда никогда не давала сбоя в работе, и Генри посчитал этот источник правдивым. "Меня не было на Земле одиннадцать лет.. - с огорчением подумал молодой человек. - Но как такое могло произойти?" По его подсчетам, все путешествие у него заняло четыре года. Однако вычисления его оказались неверными. И все же Генри с трудом верилось в услышанное. Он не чувствовал себя постаревшим на одиннадцать лет, и объяснение случившемуся казусу он мог найти только одно: гравитационная плотность на Каллаксии и Терронге способствовала замедлению течения времени, и ход его биологических часов изменился в соответствии со скоростью течения времени окружающей среды. Год, проведенный в окружении овелийцев, приравнялся к пяти земным годам, а три года рабства на Терронге - шести годам на Земле. Этот научный подход объяснял сложившееся положение.
      Несмотря на длительное отсутствие, он считал, что несправедливо и беззаконно было лишать его собственности. После обильной и резкой брани Генри повелительным тоном спросил у интеллэйда о новом владельце его квартиры.
      - При всем своем уважении к вам я не могу этого сказать. Это
      противоречит предписаниям, вы же знаете это. Макензи ничего не ответил. Однако в его молчании не было и намека на спокойствие. Гнев и ярость вскипали в нем с таким жаром, что он был не в силах произнести ни слова. "Леод! Я должен поехать в Кинеллан, - подумал Генри, вспомнив о своих приемных родителях. - Они-то уж точно приютят меня. Если только. " Мысль, мелькнувшая в сознании, откликнулась тяжелым колоколом в голове. Ему было страшно даже подумать о том, что родителей его больше нет в живых. Прошло одиннадцать лет, довольно большой промежуток времени для людей в пожилом возрасте. Но он не хотел верить в их кончину и всячески пытался отогнать от себя эту мысль. С такими тяжелыми думами он дошел до станции санкрафта. В кармане у него еще оставалось немного денег, одолженных ему капитаном грузового корабля, на котором он прибыл на Землю. Часть денег он потратил на приобретение одежды, сшитой по земной моде и соответствующей сезону (в непривычном одеянии каллаксийцев он не мог разгуливать по улицам). Оставшейся суммы должно было хватить на легкий обед и дорогу. По прибытии домой он рассчитывал использовать свои сбережения, однако без удостоверения личности это невозможно было осуществить. Ему следовало бы при этих обстоятельствах немедля отправиться в управление ГСБ, но он не мог подавить в себе желание повидаться с родителями. Макензи подсчитал оставшиеся у него деньги и с облегчением обнаружил, что их у него хватит на дорогу до Стравпеффера. Состав подъехал к перрону, осуществил посадку пассажиров и, спустя несколько минут, проделав сотни миль, санкрафт достиг пункта назначения. Доехав до Кинеллана, Генри направился к замку Леод. Встав у ограды, он залюбовался великолепным, громадным строением с величественными башнями, коническими крышами и красными стенами. Одинокий гигант, окруженный вековыми деревьями, выглядел угрюмым и пустынным, еще никто и никогда не видел его таким. Сад вокруг замка разросся и казался заброшенным. Кусты прекрасных и благородных роз, некогда росших у окон первого этажа, потеряли свою прелесть, утонув в грубых сорняках. Неухоженный сад, темные окна и стаи воронов, с тревожными криками летавших в округе, придавали Леоду хмурый вид. В былые времена даже в осеннюю и зимнюю пору поместье никогда не выглядело столь жутким, и нынешняя обстановка говорила о необитаемости замка. Генри знал, что для семьи Макензи Леод был родовым гнездом и имел большое значение. Прежние хозяева не стали бы забрасывать уход за поместьем, и это обстоятельство свидетельствовало о кончине графа Кромарти и его супруги, и о переходе прав на владение поместьем в руки нового, притом халатного собственника. Печальная догадка расстроила Генри. Нынешний вид дома, где генерал-майор Генри Макензи провел самые счастливые дни своей жизни, огорчил его. Он стоял у ограды в нерешительности, со жгучим желанием в последний раз повидать Леод и навестить могилу родителей. Подавив голос разума, он решился войти в замок. Помня код системного охранника, набрал комбинацию цифр на табло панели, встроенной в пилоны ворот. Ему повезло, теперешний хозяин поместья не сменил код, и эта оплошность владельца помогла визитеру проникнуть во двор. Автоматическая дорожка не функционировала, и Макензи пришлось пешком добраться до здания. Вблизи оно выглядело еще более грозным и неприступным. Пройдя к парадному входу, Генри обнаружил открытую дверь с взломанным замком. Находка встревожила прежнего поселенца Леода. Он оглянулся по сторонам, пытаясь разыскать того, кто совершил этот взлом. Однако поблизости никого не оказалось. Прошел в просторный холл, холодный и темный, но и тут никого не обнаружил. "Вероятно, взломщики побывали здесь давно, - подумал Генри. - Но почему охранная система не вызвала службу безопасности? Странно все это!"
      - Свет! - произнес Генри, однако освещение в холле не включилось. "Может быть, электрогенератор вышел из строя? - предположил молодой человек. - Или его преднамеренно испортили злоумышленники. Постой! Если это случилось бы давно, то и системная охрана у ворот также не функционировала бы. Но когда я пришел, все работало, значит, воры еще здесь!" И тут, словно в подтверждение своих догадок, он услышал стук с верхнего этажа.
      - Они здесь! - вскричал Генри и побежал по лестнице с намерением
      поймать преступников. Его не тревожила численность грабителей и то, что он был безоружен, главное для него в ту минуту было поймать взломщиков. Поднялся на третий этаж, прислушался, стуки и шорохи доносились из картинной галереи. Похоже, воры собирались ограбить коллекцию семейных портретов. Генри не задумываясь побежал в галерею, украшенную угрюмыми портретами предков семьи Макензи. Вошел в длинную комнату, отделанную лакированной резной панелью, и застыл в проходе, увидев царивший там беспорядок. По всей площади галереи были разбросаны лоскутки материи, что-то дымило и догорало в камине, открытые окна и ставни били о раму от борея, разыгравшегося снаружи. С десяток черных ворон, отбиваясь друг от друга, пировали на полу. Посередине помещения стоял большой стол, не являющийся частью прежнего интерьера. Примечательным было не наличие новой мебели, а состояние, в котором она находилась. С четырех углов стола выступали железные десятидюймовые подпорки с веревками, а центр был перепачкан кровью. Генри приблизился к столу и увидел крупные пятна крови, пропитавшие дерево. Это место напомнило ему жуткие сцены пыток прошлых тысячелетий. Приложив пальцы на поверхность стола, он обнаружил, что кровь еще не успела свернуться и застыть. Это означало, что преступники, совершавшие бесчинства, были где-то неподалеку. Теплая зола в камине также подтверждала его предположение. На глаза Генри попался один из лоскутков ткани, которыми был усеян пол. Они, словно осенняя листва, гонимая ветром, кружили по комнате... Взяв один из лоскутков, Макензи изумился, узнав надпись на нем. Эта была подпись художницы, нарисовавшей сие прекрасное полотно, превратившееся ныне в груду мусора. Молодой человек взглянул на картину, висевшую на противоположной стене, и огорченно ахнул. Любимое полотно леди Кромарти с изображением Генри было изрезано на мелкие кусочки, и на стене осталась только золоченая рама с несколькими дюймами остиса[121].