обещание продолжить инструктаж любовной забавы. Поднявшись с кровати, он последовал за курьершей. Клепсэра проводила его до спальни королевы, пропустила внутрь, а сама осталась за дверью. Ариада стояла посередине комнаты, неподвижно и с замиранием сердца ожидая его. В комнате кроме них двоих никого не было. Для Генри было в новинку видеть правительницу без своей обычной свиты и прислужниц. Он понял, что его прихода она ждала с нетерпением, избавилась от всех слуг, чтобы остаться с ним наедине.
      - Ваше высочество желали меня видеть. Я к вашим услугам,
      поклонившись, пришелец принял серьезный вид. Этому негоднику вздумалось немного поиграть на струнах ее терпения. Как было ему приятно видеть поверженную им королеву, ту, которая, несмотря на свою благосклонность, обращалась с ним все это время как с весельчаком, фарсером и шутом. Теперь, стоя перед ней с гордой осанкой и невозмутимым лицом, видя в ее глазах огоньки любопытства и жажду познания, он сохранял холодную учтивость, мстя ей, таким образом, за пережитые унижения. Увидев выражение его лица, Ариада засомневалась в правильности своего поступка. Ее колебания не ускользнули от прозорливых глаз землянина. Разумная мысль тотчас пришла на выручку. Он решил усмирить свою гордыню и начать придерживаться ранее намеченного плана. Соблазнительная улыбка Генри растопила лед, вставший между ними, и придала королеве прежнюю уверенность. - Я подумал, может, вы желаете продолжить знакомство с правилами
      представленной еще нынче днем игры? - Да, конечно. Я вся внимание, - приободрилась Ариада. - Вторая часть любовной игры называется прелюдией. Ее играют наряду с
      первой. Особым условием этой части является раздевание. - Что? - не расслышав его, переспросила правительница. - Раздевание. Для того чтобы начать вторую часть, необходимо раздеться. - Как? Я ведь отпустила всех прислужниц, - огорченно произнесла
      собеседница. - Ничего страшного, я вам помогу.
      * * *
      Солнце уже давно стояло в зените, а инструктор эротики после ночного учения все еще спал. Рядом с ним лежала примерная ученица. Сонными глазами она смотрела на колышущуюся листву за окном. Утомленный организм требовал отдыха, но чувство долга принуждало ее вступить в новый день и выполнять свои обязанности. Однако в тот день на Ариаду снизошло озарение, и она поняла, что все эти годы жила неполноценной жизнью, походила на неодушевленную машину, день ото дня трудясь только во благо других и не заботясь о собственных чувствах. И было странным для нее, что всего этого она и не заметила бы, если б не магическая игра ощущений, предпринятая молодым землянином. Глубокий вздох королевы разбудил партнера. Раскрыв широко глаза, он долго пытался понять, где находится и как туда попал. Заметив рядом правительницу Нортиса, изумленно встрепенулся. Словно вспышка света пронеслась над его памятью, и воспоминания прошлой ночи тут же ожили.. нежные поцелуи, соблазнительные шептания и пылкая страсть.. "Нет, нет, нет, я не мог этого сделать, - осуждая свой поступок, подумал Генри. - Ты правильно поступил, - пытался оправдать и подбодрить его внутренний голос. - Я ведь поступаю подло.. Вовсе нет. Разве она обходится с тобой честно?. Нет.. Вот видишь, значит и совести незачем грызть тебя. Положение Шико и Оселока[108] было намного выше твоего. Так что не терзай себя напрасными упреками. Еще немного усилий - и свобода будет в твоих в руках", - вот таким образом напутствовало Генри его второе "я", которое отличалось от него жесткой рассудительностью. Макензи заставил себя войти в хорошее расположение духа, приободрил себя надеждой и перевернулся на бок. Приподнялся на локте, склонился над Ариадой. Ее задумчивое лицо показалось Генри еще более очаровательным, а обнаженное тело необыкновенным по красоте сложения. Но сколь прекрасной ни была бы королева Ариада, она в представлении молодого землянина не могла сравниться с владычицей его сердца - Гвендолин Белфорд. Здесь на Каллаксии, да и на Терронге тоже, он часто вспоминал ее, и эти воспоминания, поначалу приносящие болезненную раздражительность, позднее притупились и больше не вызывали огорчения. Еще спустя некоторое время они стали единственным приятным звеном в цепи бедствий, опутавших его. Но не будем сейчас говорить о Гвендолин, оставим эту тему на потом и вернемся в спальню королевы Ариады. Насмотревшись на прелести каллаксийской красавицы, Генри наклонился к ней поближе и приложился губами к ее щеке и шее. Ариада обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Ей было хорошо как никогда в жизни. Пьянящее чувство дурманило разум и заставляло сердце усиленно биться. И этим новым ощущением она была обязана человеку с далекой Земли. Прошло шесть месяцев. За это время Генри стал намного ближе королеве. Если прежде он был ее спутником только в дневные часы, то теперь она не представляла себе ни одной ночи без него. Однако близость землянина с правительницей не дала ожидаемых результатов. Внешней политикой государства занимался сам Гектус. Королева же должна была вести дела, касающиеся благополучия подданных на родной планете, поддерживать теплые отношения с соседними странами Каллаксии, а главное заботиться об экологии как собственного королевства, так и всей планеты. Ариада исправно выполняла свои обязанности, и в управлении верноподданными, пожалуй, ей не было равных. Никто из овелийцев не проявлял недовольства своей жизнью. Они обожали свою королеву и преклонялись перед ней как пред богиней. В свою очередь и правительница платила добром и вниманием за их преданность. Надо сказать, что Макензи узнал еще кое-что интересное из придворной жизни. Королевский дворец делился на две части, в одной из которых жил король, а в другой королева и у каждого из них были свои приверженцы. За семь месяцев, прожитых человеком во дворце, он ни разу не видел, чтобы королевская чета встретилась. Они сообщались между собой лишь посредством курьеров, хотя во дворце и существовала визуально-оптическая связь. Но, повидимому, супруги не желали видеться друг с другом, поэтому пренебрегали этим методом общения. Обстоятельство это было довольно-таки странным, и Генри горел желанием расспросить обо всем королеву, но, разумно помалкивая, он собирал необходимые сведения. Единственное, что действительно тяготило душу генерал-майора, так это отсутствие связи с управлением ГСБ. По его расчетам, операторы должны были все уже исправить. И в этой незадаче он мог увидеть только одну причину - Дисмас Брэстед все еще не добрался до Земли. Такая причина тревожила его больше, чем что-либо. Мысль о друге и о сложностях, вероятно, выпавших на его долю, лишала Генри покоя. Очевидно, именно эта мысль заставила разведчика взяться за дело с большей активностью.
      Г л а в а 22
      СУОДЭЛЬ
      Очень жаль, что дуракам нельзя говорить
      умно
      о тех глупостях, которые делают умные
      люди.
      У. Шекспир[109]
      Спустя еще два месяца начались приготовления к празднику Суодэль, в честь десятилуния. Праздник этот отмечали один раз в год, когда все десять спутников Каллаксии можно было одновременно увидеть на вечернем небосводе. В день праздника должен был состояться торжественный обед в честь Суодэль, где обязаны были присутствовать королевская чета и их свита. Это было единственное празднество, на котором все придворные собирались вместе, и землянину выдалась прекрасная возможность встретиться с представителями противоположной стороны. Настал долгожданный день праздника. Несмотря на многодневные приготовления, во дворце царила суматоха. Прислуга выбилась из сил, выполняя всевозможные поручения, и труднее всех пришлось поварам. Праздничный стол должен был изобиловать как блюдами, употребляемыми почитателями королевы Ариады, так и яствами другой стороны. Необходимо добавить, что даже в этом, казалось бы, столь незначительном вопросе, их взгляды не совпадали. Вся эта сумятица с приготовлениями ничуть не затронула лишь одну персону - человека с Земли. Следуя своему обычному режиму дня, в самый разгар приготовлений он удалился в свою спальню на покой (так как продолжительность дня на Каллаксии была в два раза больше, соответственно и человеку с Земли требовалось больше часов для сна). Его никто не беспокоил, все знали, что сон обеспечивал хорошее присутствие духа землянину, а значит, и поднимал настроение королевы. Безусловно, во дворце давно ходили слухи об отношениях человека с правительницей. Но никто не знал, отчего она была столь привязана к нему. Правда, некоторые, из самых близких служанок, судача меж собой, упоминали о какой-то земной игре, но сами не имели ни малейшего представления о ней. Оставим в покое служанок королевы и присмотримся, наконец, к творящемуся во владениях короля Гектуса. Заговорив о властелине, надобно сказать, что отношения между ним и его подданными были несколько иными. Он был жестоким и деспотичным. Его боялись как смертельной чумы, и страх вызывал в них глубочайшее уважение к королевской особе. В отличие от своей супруги, он имел узурпаторские наклонности, и дни свои проводил, планируя объекты для притеснения, нападения, грабежа и уничтожения. Гектус страдал перепадами настроения. Его агрессивное состояние могло смениться тоскливой злобностью, беспокойством и придирчивостью. А временами (конечно, это было крайне редкое явление) настроение у него поднималось, он становился оживленным и необычайно веселым. Однако эта неадекватная веселость вызывала у окружающих недоумение и страх. Вдобавок ко всему у правителя проявлялись временные помрачения сознания с наплывом зрительных и слуховых галлюцинаций, бредовых представлений. И все это было проявлением эпилептических сумерек и дисфории, являвшихся психическими эквивалентами эпилепсии. Да, Гектус был болен, но на Каллаксии ничего не знали о его недуге. Единственным, подверженным этой болезни, был правитель. Его болезненное состояние подданные воспринимали за необычную характерную черту. Была еще одна странность у короля. Он никогда не снимал своей маски при окружающих. Никто и никогда не видел его лица, и даже Ариаде оно не было знакомо. Но об этих и других странностях правителя Нортиса вы узнаете по ходу повествования. А сейчас нам надлежит вернуться ко дню праздника Суодэль и прислушаться к разговору, состоявшемуся в покоях короля.
      - Ваш костюм просто блеск. Все умрут от зависти, даже я вам завидую,
      ваше величество, весело подпрыгнув, подшутил Маззи. Для того чтобы познакомить вас с этой необычной личностью, автор изложил его описание в стихотворной форме:
      Три фута от земли, с горбом,
      И непригляднейшим лицом,
      С клинообразной бородой,
      И лысой, жирной головой.
      Владел он острым языком
      И был шутом-весельчаком.
      Став шут любимцем короля,
      Считал себя за главаря.
      Он угрожал, всех проклинал,
      Никто его не пресекал.
      Годов он тридцать всех травил,
      Немало жизней погубил.
      Плут ловко судьбами играл,
      А сам боялся лишь зеркал,
      И отраженья своего
      Страшился он как никого.
      Таков он, Маззи - лжец и льстец,
      Наимудрейший шут-глупец.
      Да, таким и был Маззи. Вас удивляет, отчего к нему проявлено такое особое внимание? Дело в том, что эта персона сыграет важную роль в данной и последующих главах. Ну, а теперь послушаем ответ короля на комплимент шута.
      - Странно, если бы ты действительно завидовал, так уже помер бы, как
      ты сам говоришь, от зависти. Почему же ты еще жив?
      - Наверно, ума не хватает, чтоб умереть, - отозвался Маззи на замечание
      короля.
      - Коэффициент правдивости сводится к нулю. Ладно, плут, скажи, что
      слышно во дворце?
      - В моем или в стане врага?
      - В чужом, конечно, недоумок! Здесь о своих я знаю все.
      - Правитель помнит человека?
      - Да, как же мне его забыть.
      - Так вот, все говорят, пришелец стал фаворитом королевы.
      - Кем-кем?
      - Шутом, наверное.
      - Или разбойником-лжецом. Ну что же, стал он фаворитом. А мне что до
      него?
      - Теперь вы квиты.
      - В чем?
      - Уж лучше бы он был казнен. - Тут шут расхохотался. - Теперь он
      Ариады раб.
      - Ну, что за вздор! Все это чепуха. Не верю я.
      - Однако ж, это правда.
      - Раб, значит?
      - Все говорят, что королева неразлучна с ним.
      - Странное явление. И что же?
      - Больше ничего.
      - Займись-ка слухом этим, и выясни-ка что к чему.
      - Слушаюсь, слушаюсь, слушаюсь. Я все узнаю. Все! Маззи, обрадованный любимым поручением, вприпрыжку ускакал из комнаты. Достиг играючи тронного зала и пересек его. Вышел из противоположной двери и очутился во владениях королевы.
      - Стой, куда идешь? - спросил стражник.
      - К королеве.
      - Зачем?
      - Есть разговор.
      - Пошел прочь. Шутам вход воспрещен.
      - Ах, так?! - лицо Маззи побагровело от злости. - А знаешь ли ты, с
      кем говоришь? Я Маззи, помощник короля.
      - Я знаю, кто ты, - надменно ответствовал страж. - Проваливай отсюда,
      королева занята.
      - Что может быть для нее важнее послания от короля?
      - Послания? - усмехнулся тот. - Видать, наш властелин совсем уж плох,
      раз посылает к нам с посланием шутов.
      - Поверь мне, веселить правителя куда уж лучше, чем быть безногим
      червем подобно тебе. Как жаль, что я говорю с тобой в последний раз. Король тебя казнит, узнав, как ты обошелся с его любимцем. Ну что ж, прощай, бедный червячок, - надел он маску сожаления. - Мне жаль тебя, хорош, видать, ты был когда-то. И если вдруг о тебе больше никто не вспомнит после смерти, знай, что Маззи будет хранить о тебе долгую память. Слова эти и угроза быть наказанным подействовали на стража.
      - Эй ты, постой! Зачем же сразу огорчаться? Подожди-ка здесь, я мигом
      вернусь, - сказал он и тут же вошел в покои королевы. И вышел с выражением радости на лице. Проходи, королева примет тебя.
      - Вот это уже другое дело. А ты говорил, что она, занята.
      что-то ворча себе под нос, плут вошел в комнату. - Да продлятся дни правления нашей великой королевы! Вы прекрасны, как всегда! Нет, даже лучше, чем всегда! Вы изумительны, умопомрачительны.
      - Довольно-довольно! Кончай словесную пачкотню. Говори, зачем
      пожаловал, подлиза.
      - Да так, лишь поглядеть на вашу красоту, отдать ей дань безумства. и
      как же вам к лицу ваш праздничный наряд, - разглядывая правительницу, сделал шут комплимент.
      - Ну, хватит лясы здесь точить. Пришел, увидел, уходи.
      - Вот так всегда! О, бедный Маззи! Нет тебе нигде приюта. Ты
      отовсюду всеми гоним!
      - Без драм, без драм. Найди себе занятие полезнее, чем потешаться над
      всеми и вмешиваться в дела других, вот тогда ты и будешь везде желанным.
      - Ох, я несчастный, глупый карлик. Никто меня не любит, всем я
      ненавистен, - смахивая с уголков глаз мнимую слезу, притворно всхлипнул Маззи.
      - Сегодня праздник. Кончай мне портить настроение. Иди к тому, кто
      любит тебя больше всех. Ведь Гектус жить не может без тебя. Ты правая, а то и левая его рука, помощник-ябедник, его глаза и уши. Он дышит ведь тобой. И тут ее слова прервал хохот шута.
      - Да что вы, прекраснейшая королева! Для властелина я только лишь
      забава, он ценит мои шутки, вот и все!
      - По-моему, это уже немало. Наш Гектус жестокий грубиян, и если он тебя
      все еще терпит, видать, ты дорог его сердцу. - речь Ариады оборвалась, когда она увидела землянина в дверном проеме.
      - Входи же, Генри, не стой в дверях.
      - А вот и он, тот, кто дорог вам, - завидев человека, съязвил
      лилипут.
      - Ты надоел мне, Маззи, уходи. Горбун недовольно покосился на Макензи, потом он поклонился и ушел. Он побежал к королю, чтобы доложить обо всем увиденном.
      - .и как только к ней заявился этот длиннющий пришелец, она прогнала
      меня, - обиженным тоном доложил шут своему властелину все, что он видел и узнал.
      - Так-так, теперь мне все понятно. Значит, советник появился у нее.
      - Да-да, я сразу понял, он злодей. Настала пауза, правитель думал, Маззи тоже.
      - Нам надо очернить пришельца в ее глазах.
      - Верное решение! Я сам бы это предложил. Да только скромность
      не позволила сказать мне это первым. И как же мы его погубим? - Рябое лицо горбуна светилось, предвкушая скорый заговор.
      - Узнаешь в свое время. Гектус не стал раскрывать свои планы шуту. Нет, не из-за того, что не доверял ему, просто знал, насколько неудержимо тот был болтлив. Назревший план был коварным, да другого и не стоило ожидать от Гектуса, сурового правителя Нортиса.
      * * *
      - Мой ангел, ты выглядишь просто изумительно! - оглядев королеву с
      ног до головы, воскликнул фаворит. Праздничный наряд Ариады состоял из обтягивающего длинного платья без рукавов с узкими бретелями и глубоким лифом, туалевой накидки, едва прикрывавшей плечи, и изящных перламутровых туфелек на плоских подошвах с тонкими ремешками. Ткань платья была сделана из тончайших, разноцветных нитей, благодаря чему цвет ее менялся в зависимости от преломления света. Чокером послужил колитер, а голову венчала диадема, украшенная жемчугом и драгоценными камнями. Ариада выглядела ослепительно, и ее красота затронула сердце пылкого землянина.
      - Во что ты одет, Генри? - изумленно развела руками правительница.
      - Это и был мой сюрприз. Ну как, нравлюсь я тебе? - Макензи
      покрасовался, выставляя напоказ свой наряд балморал[110].
      - Очень-очень необычно. невероятная гамма цветов. сочная и
      колоритная. я впервые вижу такой наряд.
      - Да, твой портной постарался на славу. Вот только краски
      тартана вышли немного ярче, чем следовало. Будь я сейчас в Шотландии, все представители рода Макензи в один голос раскритиковали бы работу твоего портного. Может, даже подали бы на него в суд за неуважительное отношение к цветам родословного тартана. Но здесь на Каллаксии, где жители с трудом могут понять, что такое шотландский килт, полагаю, допущенную оплошность портного можно и простить.
      - Неужто расцветка ткани столь важна?
      - Еще как! Она определяет род носящего тартан, а родословная для
      шотландских горцев намного важнее, чем все их состояние.
      - Странные у вас, людей, порядки. И все люди придерживаются этого
      правила?
      - Нет-нет, я ведь сказал, что это лишь обычаи жителей Горной
      Страны. Гордый там живет народ, непреклонный перед трудностями и невзгодами жизни. И единственное, чего они всегда желали - это быть свободными, - в голосе Генри послышались тоскующие нотки.
      - Ты скучаешь по родным краям? - подступила к нему Ариада.
      - Какая теперь разница? Пути к возврату больше нет, - он тяжело
      вздохнул. - Ну что поделаешь: "Если гора не идет к Магомету, Магомет пойдет к горе!" Если мне не суждено попасть на Землю, придется воссоздать традиции Шотландии здесь на Каллаксии.
      - Прекрасная идея! И я помогу тебе в этом.
      - Спасибо тебе за все, - обхватив пальцами подбородок Ариады,
      поблагодарил землянин. Взглянул ей в глаза, они были циприновыми, значит, правительница была довольна. "Превосходное амплуа! - возликовал он в душе. - Так держать! Еще немного - и она сама начнет умолять тебя уехать отсюда". Генри улыбнулся, довольный своей победой, а королева восприняла его улыбку как благодарность за ее предложение. Ответила ему тоже улыбкой, и подарила поцелуй. Королева вышла из спальни и направилась в зал, где ее дожидались высшие сословия королевства. Там были только ее сторонники, с остальными вассалами предстояло встретиться в тронном зале. Правительница возглавила шествие, и процессия направилась на место встречи. Король и его двор, как полагалось, прибыли туда первыми. Гектус выглядел помпезнее, чем обычно. На нем было несколько одежд белоперламутрового цвета, надетых одна поверх другой, а лицо скрывала еще более красочная маска. Он встретил супругу и, подав ей руку, подвел к трону. Первая часть празднества состояла из поздравлений верноподданных, затем процессии надлежало пройти в зал торжеств, где был накрыт праздничный стол. После пиршества планировалась поездка в Турату к вулканической горе Эбра. Там, следуя обычаю многих тысячелетий, овелийцы должны были встретить час десятилуния. Окончив первую часть торжества, празднующие перешли в другой зал. Общество было небольшим, смешанным и необычным. Король и королева сели во главе длинного стола. С левой стороны уселись приверженцы правительницы, с правой - сторонники ее супруга. Особенностью этого банкета было то, что каждый в этот день должен был есть только блюда, употребляемые другим королевским двором. Рядом с Гектусом, как обычно, уселся его шут, королева же предложила своему фавориту подсесть к ней поближе. Как только началось пиршество, Маззи приступил к своей работе шута. Он, пробуя новые блюда, корчил рожи, выражая тем самым отвращение к непривычной пище. Делал он это с таким свинством, что сидящим напротив было просто тошно глядеть на него. Монарха же развлекала потеха карлика-уродца. Лица правителя из-за белой маски с опереньем не было видно. Однако по его подрагивающим плечам можно было догадаться, что он смеется. Порой, когда Маззи выкидывал эдакую шуточку, властелин, больше не имея сил сдержать свой смех, хохотал во весь голос, и его сторонники тут же реагировали хохотом и аплодисментами (хотя, впрочем, многие так и не могли понять, над чем именно они смеются). Такое издевательское отношение сердило королеву, и она прилагала неимоверные усилия, чтобы не закатить скандал. Но, как говорится: клин клином вышибают. И, следуя этой поговорке, Ариада применила хитрость против невежества и грубости. Она громко заговорила с землянином, в коем надеялась найти поддержку.
      - Отчего ты ничего не ешь, Генри?
      - Я бы поел, если бы нашел здесь что-нибудь съедобное, - с полной
      серьезностью парировал тот. Королева все это время присматривалась к нему и, заметив, что тот без аппетита поглядывает на стол, решила использовать дурное настроение человека, чтобы осуществить свою месть. Макензи сначала ничего не подозревал. Настроение у него было плохое, он был голоден и зол.
      - Что же тебе не нравится?
      - Все! К чему не притронешься, пахнет протухшим и зловонным. Ариада рассмеялась, и Гектус, вероятно, в это время побагровел от злости под своей маской.
      - Не может быть, чтобы все было так плохо.
      - Хуже не бывает. Вот взгляните на тот зеленый салат. От него так
      разит, что невозможно не то что попробовать, но даже тошно смотреть. - Его замечание вызвало смех королевы, которую поддержал и ее двор. - А вот этот бело-розовый гарнир так почернел, словно пролежал под солнцем два тысячелетия, и съевший его наверняка тотчас канет в небытие. Ваше величество, посмотрите-ка на тот большой-пребольшой паштет, его, по-видимому, готовят из плодов сулады[111]. Он настолько черный, что похож скорее на сажу, нежели на пищевой продукт. Каждое сравнение человека вызывало смех, что сильно раздражало монарха и его сподвижников. Генри понесло на всю катушку. И стоило ему только указать на какое-нибудь блюдо, зал, не слушая долее его комментариев, взрывался хохотом.
      - Ну, а что же едят люди на Земле? - скорчив недовольную
      физиономию, вставил Маззи свой вопрос в поток слов землянина.
      - О, наша еда столь разнообразна! Столько народов живет на Земле, и
      у каждого своя национальная кухня, - с заметной гордостью ответствовал молодой человек. Вот, к примеру, у нас в Шотландии основные блюда готовят из баранины, оленины и лососины, тетерева и куропатки, курицы и гуся. - В зале воцарилось молчание. Присутствующие с большим интересом слушали пришельца. Он с таким воодушевлением и восторгом начал описывать различные кушанья, что у каллаксийцев, даже не представляющих себе ингредиенты блюд, пробудился аппетит. - В будничные дни лучше всего приготовить жаркое с гарниром из картофеля и свежего горошка. А на праздничном столе обязательно должен быть гусь (но при желании можно и курицу), фаршированный рублеными потрохами с овсяной мукой. Это еще что! Если бы вы хоть раз в жизни попробовали наш "Хаггис", то наверняка больше не смогли бы представить свою жизнь без этого вкуснейшего пирога.. Ну а какие у нас готовят сладкие пудинги, просто пальчики оближешь, я уже не говорю о разнообразии десертов. К примеру, самый простой их них - это crannachan, который готовят из сливок, геркулесовых хлопьев и ягод. М-м-м, - протянул Генри, - это не десерт, а просто наслаждение. - Хватит! - стукнув кулаком по столу, грубо прервал гурмана король
      Гектус. - Сегодня Суодэль, и праздник каллаксийский, а не земной. Будем чествовать его так, как делали это веками. А ты, человек, - с презрением подчеркнул он последнее слово, - сейчас же замолчи, если не хочешь лишиться языка. Сие грозное предупреждение заставило Макензи умолкнуть. Он знал, что противоречие приведет к гибели, а выказывать сейчас недовольство было бы глупо, ведь он столького добился. Руководствуясь умом, Генри решил проглотить эту горькую пилюлю. Впереди его ожидала еще долгая борьба за независимость, и портить все необдуманными, нелицеприятными высказываниями было неразумно. Закончив вторую часть праздника, кортеж во главе с царской четой покинул зал торжеств. В Турату планировалось поехать на водном транспорте. К горе Эбра возможно было также добраться и сухопутной дорогой, но этот путь был более долгим. Торжественное шествие решило воспользоваться научноисследовательскими подводными лодками. Скитисы стояли на стоянке в том самом зале, где Генри впервые повстречался с королевой Ариадой. На самом деле этот, похожий на ботанический сад, зал служил портом, где гавань заменял бассейн с подземным входом в глубоководную реку. Скитис монарха с его приближенными первым отчалил от пристани. Погрузившись в воду, он исчез в глубине бассейна. Следом за ними отправились правительница со своей свитой. На третьем скитисе поплыла прислуга с охраной. Пройдя водные врата, три подводные лодки вступили в воды реки Мона. Этот вид транспорта не был загроможден сложными устройствами. Его конструкция представляла собой плоский корпус с многочисленными креслами и панелью с пультом управления, поверх всего этого с помощью нуклы[112] выстраивался кутис[113]. Сквозь прозрачную оболочку скитиса раскрывался прекрасный вид подводного царства. Животный мир в речных водах был скуден, но зато, после того как подводный транспорт переплыл в воды моря, картина заметно изменилась. Небольших речных рыбешек заменили рыбы более крупного размера с контрастным ярким окрасом. Внутренность скитисов благодаря защитному устройству не была видна обитателям подводного мира, и они безбоязненно и с любопытством подплывали к большому, медленно плывущему пузырю. Кортеж достиг Турату спустя час. Высадились на берегу моря и прошли к шатрам, разбитым до прихода двора. Некоторые из слуг уже ожидали прихода правителей. Отдохнув немного после дороги, придворная знать вновь тронулась в путь, но на сей раз на вьючных животных - сэрапиях. До наступления темноты им предстояло обогнуть гору Эбра десять раз. Это было заключительным обрядом перед встречей Суодэль. Местность эта не столь изобиловала растительностью. Гора Эбра с уснувшим вулканом была скалистой и голой. Дорога у подножья тянулась на много миль. Она была каменистой и неровной, что затрудняло езду. Будь такая дорога на Земле, ни одно вьючное животное не могло бы пройти этот сложный путь. Однако шестиногие сэрапии были намного выносливее земных животных, но даже им приходилось нелегко. Король с королевой возглавляли процессию, чуть поодаль от них ехала придворная знать. Поначалу Макензи держался рядом с королевой. Однако властелин был крайне недоволен его обществом, и землянину ничего не оставалось, как отделиться от королевских особ и проехать остаток пути с остальными придворными. Маззи, отчего-то оставив своего господина, ехал подле человека. Он без устали болтал, шутил и подкалывал. Насмехался над костюмом Генри и потешался над его внешностью. На все его замечания человек отвечал молчанием и безразличным взглядом. Он не обращал ни малейшего внимания на горбуна, отчего издевательства последнего становились еще более язвительными. Наконец, устав от собственного негодяйства, Маззи подъехал к королю, чтобы расточать свою неиссякаемую энергию перед ценителем его идиотизма. Царственные особы о чем-то оживленно беседовали, и Генри снедало любопытство. Он жаждал подслушать их, ведь те так редко говорили друг с другом, и было удивительно видеть их поглощенными разговором. Однако разведчик решил не испытывать судьбу и не навязываться к ним в попутчики. Когда кортеж, в десятый раз обогнув гору, завершил путь, небо уже потемнело. На безоблачном небесном просторе одна за другой начали появляться ближние и дальние звезды. Собравшиеся у шатров приковали свой взор к небу в ожидании появления десятого естественного спутника Каллаксии, именем которого был назван этот праздник. Спустя еще полчаса небо покрыла густая тьма и девять полных лун стали отчетливо видны. Оставалось дождаться выхода десятой, последней, луны. Период обращения Суодэль вокруг планеты был почти таким же, как у Ламеро, четвертого спутника Каллаксии. Суодэль была меньше него размером, и поэтому ее невозможно было увидеть на ночном небосклоне. Однако один день в году, на несколько часов ее орбита отклонялась в сторону от Ламеро, и светило становилось видимым. И вот настало время узнать, отчего же столь важным считался этот праздник для жителей Каллаксии. Не само появление Суодэль играло роль, а ее визуально-сферическое отражение. По окрасу сателлита каллаксийцы предсказывали благополучие планеты и ее жителей в наступающем году (можно сказать, что Суодэль в представлении каллаксийцев была чем-то вроде нового года для землян). Долгожданный момент наступил, и на черном небе появилась Суодэль. Она была белой-пребелой, и это зрелище, поразившее землянина, вызвало радостные восклицания и аплодисменты зрителей. Год обещал быть благополучным и плодородным. За восхождением Суодэль наблюдали не только собравшиеся у горы Эбра, но и все обитатели Каллаксии - с разницей в несколько часов. Спустя три-четыре часа десятая луна снова должна была скрыться за Ламеро.
      Путешественники не стали возвращаться в Веланию и расположились на ночлег в Турату. Для ужина общество не стало собираться за одним столом. Разделившись на несколько групп, они устроили небольшие пирушки в каждом из шатров.