- Домой.
      - Но еще так рано.
      - Прости, я утомлен. Посидим как-нибудь в другой раз. Всем доброй
      ночи, - попрощался Генри и направился в двери. Брэстед последовал за ним.
      - Ты точно в порядке? - тревожась за друга, поинтересовался хозяин.
      - Да-да, все замечательно, - заверил его Генри и ушел.
      - Что это с ним? - спросила Идэн. - Никогда еще не видела его таким
      подавленным. Дисмас пожал плечами.
      - Не знаю. Я ничего не знаю. Макензи вышел из гостей, но не отправился домой. Ему не хотелось сидеть в одиночестве, но он и не искал себе компании. Решив немного прогуляться по ночному городу, он зашагал по пустынным и тихим улочкам. Ясный небосклон был усыпан звездами. Воздух был пропитан влагой осенней ночи. Лунный свет образовал тропу, которой и придерживался полуночный скиталец. Корона дымкой окутывала ночное светило, придавая ему таинственность и величие. Безлюдные и задумчивые улицы отвечали настроению одинокого путника. Они были такими же печальными и словно переживали вместе со странником его душевную пустоту и кручину. Весь мир для него в ту ночь был чужим. Он ощущал себя посторонним, обманутым и покинутым. Как будто жизнь дарована ему была для одиночества и бесконечного скитания в поисках неизвестного. Он знал, предчувствовал, что мир, в котором жил, для него чужой. И каждый раз, переживая эти чувства, он обращал свой взор к небу, ища средь звезд поддержку, которой был лишен на Земле. Прикованный к думам и отрешенный от окружающего подлунного мира, он говорил в мыслях с той, которую не помнил, но любил. "Я устал. устал от всего. не могу больше нести бремя времени и жизни на своих плечах.. Почему? Почему ты не заберешь меня к себе? Мама. Мама, отчего ты так жестока ко мне? Ты ведь обещала, помнишь? Обещала помогать мне всегда и во всем. Где же ты? Где?."
      - Лагилод.. - услышал он чей-то голос, шепотом произнесший его имя.
      Он узнал его - это был голос Алессии. Резко обернулся, подумав, что она находится где-то рядом, хотя сознавал невозможность такого. Позади себя в конце улицы он увидел долговязого человека в просторном черном плаще с капюшоном, покрывавшим его голову. Он шел по лунной дорожке беззвучными размашистыми шагами. Свет луны сиял ему в спину, и потемки скрывали лицо. От стремительной ходьбы полы его плаща, расходясь по сторонам, развевались на ветру. Человек в черном быстро сокращал дистанцию с одиноким путником. Генри показались странными бесшумные шаги прохожего и его тяжелое дыхание, отдающееся эхом по тихому переулку. Сначала Макензи полагал, что незнакомец пройдет мимо, однако тот не изменил своего пути и шел прямо на него. В походке его было нечто угрожающее и зловещее, и Генри, предчувствуя беду, подготовился мысленно и физически отразить нападение.
      - Генри! - услышал он голос позади. Обернулся и удивился, увидев перед собой Гвендолин Белфорд. Ее неожиданное появление насторожило молодого человека. Теперь ему пришлось бы защищать и ее. Повернулся к предполагаемому неприятелю и поразился его внезапному исчезновению. Как он появился из ниоткуда, так же и пропал в никуда. Мрак будто бы поглотил его, лишив плоти и духа. Генри прищуривался и напрягал глаза, пытаясь разглядеть во тьме фигуру неизвестного прохожего, но напрасно. Тот исчез, но чувство тревоги не покинуло опытного разведчика. Оторвав взгляд от пустынного переулка, он посмотрел на неожиданную встречную. Лунный свет освещал ее белоснежный лик и развевающиеся на ветру пышные каштановые волосы. Ее ласковые глаза горели бликами, отражая сиянье ночного солнца. В лунном свечении она казалась еще прекраснее и эффектнее. Ослепленный своей Дульцинеей, молодой воздыхатель безмолвствовал, не смея заговорить первым. Юная леди, смущенно глядя на Генри, также хранила молчание. Раскаявшись в своем поступке, она последовала за ним, искала его, чтобы попросить прощения и, найдя, отчего-то растерялась. Знала, что была несправедлива к Генри, сознавала свою ошибку, но ей так сложно было сказать: "Прости". Они долго и безмолвно глядели друг на друга. Озорной осенний ветерок, играя в переулке, своей тихой одноголосной мелодией аккомпанировал дуэту, игравшему сердцами молодых. Гвендолин опустила глаза, и сквозь занавес ресниц поклонник разглядел блеск лунных слез.
      - Прости меня за все. Ее нежный, голос полный слез сожаления, заставил сердце Генри забиться сильнее. Он преисполнился радости. Обуреваемый чувствами, Макензи обхватил девушку за талию, притянул к себе и прижал к груди. Белфорд не успела опомниться, как очутилась в его мягком и ласковом объятии. Она не сопротивлялась, а наоборот, похоже, ждала эту минуту, ждала ее целую вечность. Положила руки на его плечи и, прижавшись к его теплому телу, почувствовала, как ее подчиняет исходящая от него сила. Генри поднял руку к лицу девушки, медленно провел ладонью по молочной коже ее шеи. Приложил теплые губы к ее губам, щеке и, потерев небритым подбородком по гладкой коже, легонько потерся о ее висок. Подобрался к уху и, вдохнув опьяняющий аромат ее волос, произнес теплым и нежным голосом:
      - Не оставляй меня одного.. Никогда не оставляй меня больше
      одного.. Останься со мной.. Будь моей навсегда. навечно!.
      Г л а в а 15
      ПЕРЕМЕНЫ
      Так уж устроена жизнь, что мы счастливы лишь
      предвкушением перемен; сами же перемены для
      нас ничего не значат; они только что
      произошли, а мы уже ждем новых.
      С. Джонсон
      С того самого вечера мисс Белфорд поселилась у Генри. Нет, они не стали сочетаться браком, а для начала решили вести совместную жизнь. Гвендолин не хотела торопить его со вступлением в брак. Она знала, что этот шаг немного пугал Генри (как впрочем, и многих мужчин). Используя хитрость утонченного ума, она решила повременить с браком, и пожив с поклонником некоторое время, заставить его привыкнуть к ней. Необходимо было подготовить почву, и построить основание для будущего фундаментального строительства супружеской жизни. Умелый подход хитроумной красавицы дал свой результат. Отношения их складывались как нельзя лучше, и Генри, как ей казалось, был просто без ума от нее. Но было и то, что огорчало юную леди - продолжительное отсутствие любовника в доме. Работа отнимала у него больше времени, нежели любовная связь. Она не раз заводила с ним разговор о смене его рабочего места на более умеренную и тихую должность. Но Макензи и слышать ничего не желал об этом. Он говорил, что любит свою работу и никогда с ней не расстанется. Спорить с ним было бесполезно, да и стоило ли? Ведь он работал на Галактическую службу безопасности, а уйти из этой организации считалось невозможным, вербовка там была пожизненной. Заговорив о работе Макензи, следует упомянуть об его успехах. Пользуясь благосклонностью фортуны, он за пять с половиной лет продвинулся от капитанлейтенанта до генерал-майора отдела специальных операций управления информационно-криминальной разведки ГСБ. Проработав всего лишь месяц в новом звании, он, поддавшись уговорам любимой женщины, подал прошение в департамент ГСБ о своем переводе на менее активную службу в отдел управления на Земле. Следует упомянуть, что Гвендолин, как и родители Генри, ничего не знала о его истинной работе, но предполагала, что он являлся помощником капитана на космическом корабле "Гермес". Используя все свои силы и связи, юная авантюристка пыталась найти своему любовнику новую должность. Ее старания не были потрачены впустую, и спустя некоторое время она получила согласие от влиятельного отца помочь ей. Он предложил выдвинуть кандидатуру Генри на выборы в сенат. Эта должность пришлась спецагенту по душе. Он спросил разрешения у начальства и, получив его согласие, принял участие в кооптации. Проведенные выборы оказались успешными - и его избрали членом мирового сената - высшего законодательного органа Земли. Галактической службе безопасности нужен был свой человек в сенате, и они не смогли бы найти лучшего агента, чем генерал-майор Генри Макензи. В отличие от предыдущей своей работы, на этот раз Генри не менял своей внешности, лишь личное дело его было опять-таки сфальсифицировано службой безопасности в целях сокрытия его службы в разведывательном управлении. В анкете была указана должность помощника капитана на "Гермесе", но умалчивалось о выдуманной личности Аллана Рейда. После повышения и перевода на другую работу место Аллана Рейда занял Дисмас Брэстед, которого за прошедший год благодаря заслугам повысили до звания майора. Департамент не стал придумывать новой личности, а перепоручил этот пост агенту Брэстеду, так как он за время работы на "Гермесе" хорошо узнал привычки, вкусы и интересы Рейда. На этом совместная работа двух друзей закончилась, но они по-прежнему встречались вне рабочего времени, хотя это и случалось уже не так часто. Работа в сенате была менее активной, и уже спустя два месяца Генри пожалел, что сменил профиль деятельности. Постоянная сидячая должность без каких-либо приключений и опасностей быстро наскучила ему. Он желал вернуться к прежнему образу жизни, но в силу короткого срока работы в сенате это представлялось невозможным. Членом сената ему предстояло оставаться еще пять лет, что в представлении Генри, привыкшего к неожиданностям быстрой жизни, являлось тюремным заключением. Находясь в постоянных разъездах и мало пребывая дома, он ценил часы, проведенные в обществе своей возлюбленной, и наслаждался ими. Однако с переходом на оседлый образ жизни дни стали для него однообразными и скучными, и домашняя суета начала раздражать его. Единственными сладостными минутами жизни для Генри осталось общение с Валенсией. Она все также была его связисткой, и информация, раздобытая им в сенате, тотчас передавалась в управление. Макензи по-прежнему не виделся с ней, и она оставалась для него недостижимой очаровательной загадкой.
      - Как приятно вновь услышать твой голос, - проговорил Генри, обращаясь
      к офицеру связи посредством спейвота. Он вошел в ванную комнату и включил воду в душевой кабинке, чтобы сожительница не услышала его разговора.
      - Мне тоже приятно, Генри, - искренне ответила Валенсия. - Давненько
      ты не выходил на связь.
      - Передавать нечего было.
      - Мог бы просто так, из приличия поговорить. Я ведь целыми днями сижу
      тут одна за при борами, скучаю. - Ты скучала от безделья или по мне?
      - И то и другое.
      - Рад это слышать.
      - Ну и какие же на сегодня новости?
      - Ты же все видела. Разве "мистификатор" не передал записи
      состоявшегося заседания?
      - Да, с этим все в порядке. Мне всегда интересно слушать твои
      комментарии и оценку.
      - Кто конкретно тебя интересует в этой кошаре[85]? Валенсия рассмеялась такому определению сената.
      - Стейсон, что он из себя представляет?
      - Который, этот анофелес?
      - Нет, другой, седовласый.
      - Ах, этот пасюк.
      - Ну и сравнения у тебя.
      - И что же конкретно ты хочешь узнать о нем?
      - Я слышала, что он некогда был очень близко знаком с Осмундом Мак
      Вейном.
      - Правда? Впервые слышу об этом.
      - Говорят, он даже пытался выручить того, спасти от тюрьмы.
      - Жаль, что все его старания были потрачены впустую, - иронично
      отозвался агент. - Осмунд со своим братиком вряд ли смогут выбраться из Медрика[86].
      - Я расспрашивала тебя о нем не из простого любопытства, а из
      опасения. Что, если они узнают о личности агента, арестовавшего их, и начнут охоту на него?
      - Это невозможно! Никто из департамента не станет раскрывать эту
      служебную тайну.
      - А вдруг кто-то все же посмеет передать всю информацию друзьям Мак
      Вейна?
      - Милочка, их имущество конфисковано, а когда миллиардеры нищенствуют,
      то и круг друзей у них тает столь же быстро, как сахар в стакане горячей воды. Никто не станет помогать им в этой вендетте, если, конечно, не сыщется какой-нибудь сумасбродный смельчак. А Стейсон, может, он немного и сумасбродный, но отнюдь не смельчак. Собеседница облегченно вздохнула.
      - Ну, значит, причин для беспокойства нет.
      - Я очень польщен твоим вниманием.
      - Дорогой, с кем это ты там говоришь? - послышался голос Гвендолин
      из-за двери.
      - Ни с кем, просто говорю сам с собой. - Генри скинул с себя одежду
      и встал под душ, чтобы любимая ничего не заподозрила.
      - Откуда эти помехи на связи?
      - Я в душе. Связистка засмеялась.
      - Да-а, тебе никакие Мак-Вейны не должны быть страшны. Истинная
      бестия живет у тебя в доме. А говорил, что ничего не боишься. Вот же, как затрясся от одного ее голоса.
      - Не преувеличивай, - буркнул Генри, обидевшись на колкость.
      - А разве ты не из страха полез под душ?
      - Люди принимают душ из необходимости омовения и получения
      наслаждения.
      - В самом деле? И что бы выбрал ты? Первое или второе?
      - Наслаждение, конечно же! И оно было бы еще более красочным и
      незабываемым, если бы ты была здесь со мной. Валенсия молчала.
      - Ну, скажи что-нибудь, я жду.
      - Извращенец! - промолвила та сердито. - Конец связи.
      - Я здесь, любимый, - услышал он голос обнаженной Белфорд,
      входящей в душевую кабинку. Он не заметил, как та вошла в ванную комнату и услышала предложение, сделанное Валенсии. Приняв это на свой счет, юная искусительница тотчас решила воспользоваться случаем. Она всегда умела разжечь в нем желание близости. Осторожная, чуткая, нежная, мягкая, пылкая и раскованная, она знала, как свести партнера с ума и доставить ему небывалое наслаждение. Ее ласковые руки, пленительные глаза, пламенные сочные губы и кошачья грация околдовывали Генри. Один ее взгляд, полный соблазна, улыбка, скрывавшая тайное желание, или самый простой жест могли взвинтить поклонника. Услышав предложение Макензи, она, не задумываясь, сбросила с себя все и проскользнула под душ. Теплая тонизирующая вода мягко массировала и расслабляла весь организм. Обнаженное тело обольстительницы покрыла россыпь тысяч мелких капелек. Ревностно и быстро сменяя друг друга, они скатывались по ее гладкой коже вниз, увлажняя и бодря ее пылкую страстную плоть. Генри был удивлен ее появлению, но и несказанно обрадован. Заключил ее в свои объятия, чтобы вкусить сладость любовной игры.
      * * *
      - Когда представители сената собираются полететь на межцивильную
      конференцию?
      - Через два дня, - ответила на вопрос Генри Макензи секретарша
      председателя сената.
      - Проверь-ка, пожалуйста, список участников. Есть ли там мое имя?
      попросил член сената. Секретарша сидела за своим рабочим столом и напротив нее в воздухе был развернут восьмидюймовый голограммный дисплей офисного интеллэйда. Команда кибермозгу задавалась посредством акустической системы, настроенной на голос оператора интеллэйда. Аманда Хопкинс велела разумному помощнику выявить наличие в списках имени Генри Макензи. Мгновением позже интеллэйд дал положительный ответ.
      - Замечательно! - Генри притворился обрадованным новости, хотя на
      самом деле был уже оповещен департаментом ГСБ о предстоящей поездке. Попрощавшись с миссис Хопкинс, он покинул здание сената, расположенное в центре Вены. Всего в сенате было шестьсот депутатов, избранных от всех стран мира. В задачи мирового сената входило обсуждение глобальных проблем Земли, а также осуществление внешнеполитических отношений с цивилизациями Галактического содружества. Конференция, в которой предстояло принять участие представителям ста семидесяти рас этого содружества, проводилась каждые пять лет на блуждающей в открытом космосе станции "Ореол", построенной усилиями всех. Шестьдесят членов мирового сената должны были представлять интересы Земли на межцивильной конференции. Попасть в число избранных было трудно, но департамент ГСБ позаботился о включении в список делегатов своего агента. Все было проделано с предельной осторожностью, дабы в сенате никто не заподозрил Генри о его службе в разведке. Посредством "мистификатора" генерал-майор Макензи должен был передать подробности с места событий в штаб-квартиру управления. На сессии планировалось обсудить вопросы безопасности пограничных зон Галактики и учредить закон о новом межпланетном транспорте. Спустя пять с половиной минут после отбытия из Вены санкрафт достиг пункта назначения - Эдинбурга. Макензи пересел на городской санкрафт и достиг своей квартиры.
      - Рад вас слышать, хозяин, - поприветствовал Генри домашний
      интеллэйд.
      - Не могу сказать "взаимно".
      - Благодарю за дружеское приветствие, - отозвался всегда вежливый
      Юджин.
      - Как прошла поездка, милый? - спросила Гвендолин, сервируя стол.
      - Неплохо. Меня избрали для поездки на "Ореол".
      - В самом деле? - в голосе ее было больше огорчения, нежели восторга.
      - А что тебя не устраивает? Ведь это ты приложила столько усилий,
      чтобы сделать из меня сенатора.
      - Да, но я желала тем самым обезопасить нашу жизнь. У тебя ведь была
      рискованная и опасная работа. Я думала о тебе. о нас, - она умолкла, ожидая ответа Генри, но тот молчал. - Ты сердишься?
      - Нет, просто переутомился. - Он взглянул на стол и удивленно приподнял
      бровь, заметив лишний прибор. - Мы ждем гостя?
      - Да, сейчас придет Джоанна.
      - Опять она? - недовольно поморщился тот.
      - Не понимаю, что тебе не нравится в Джоанне? Она милая и симпатичная
      девушка, чуткая и внимательная, верная и заботливая подруга.
      - О да! - процедил Генри сквозь зубы и ушел переодеваться. Через четверть часа Юджин сообщил о приходе гостьи.
      - Дорогая, как ты сегодня чудно выглядишь, - оглядев подругу с ног
      до головы, улыбнувшись, сделала Гвендолин комплимент.
      - Ну, что ты, Гвен, все как обычно. Это ты, как всегда, блистаешь своей
      красотой. Хозяйка залилась румянцем.
      - Не преувеличивай, Джо.. Ну что же мы стоим в дверях? Проходи,
      будь как дома. Они прошли в гостиную и уселись на резонтовой мягкой мебели. Дизайн квартиры каждый раз поражал посетительницу.
      - Всякий раз, попадая сюда, восторгаюсь здешней атмосферой, - не
      скрывая своих чувств, благоговейно промолвила гостья. - Ты должна быть счастлива, что живешь тут.
      - Да, - улыбнулась ей в ответ подруга.
      - А где же хозяин дома?
      - Он переодевается, сейчас придет. Джоанна Леймоуд была худощавой блондинкой с голубыми глазами и курносым носом. Тонкие бледные губы она обыкновенно красила яркой губной помадой. Любила одеваться красочно, броско и с шиком, выставляя напоказ свои костлявые ножки и тощую грудь. Несмотря на все ее стилистические увертки, она была неприглядной особой, но не оттого, что природа отдохнула, творя ее. Отталкивающими были ее глаза, глядя в которые, можно было заметить корысть и низость ее души. Однако Белфорд не замечала в подруге этих порочных характерных черт. Они дружили с детства, и Гвендолин любила ее и доверяла как родной сестре. Прошло полчаса, а Генри не появился. Хозяйку начало стеснять и даже возмущать щекотливое положение, в которое поставил ее поклонник. Попросив у гостьи прощения, она прошла в спальню.
      - Почему так долго? - прекрасное личико девушки пылало от гнева. - Я не голоден. Гвендолин подошла к кровати.
      - Вставай, Генри, и прекрати притворяться. Я тебя хорошо знаю. Снова
      начнешь оправдываться и выдумывать сотни причин, чтобы не явиться к столу? Сегодня у тебя ничего не выйдет. Ты уже который раз отказываешься сесть с нами за один стол. Что бы ты ни придумал, как бы ни оправдывался, в этот раз тебя ничто не спасет. Она ухватилась за его запястье и потянула к себе, но получился обратный эффект. Вместо того чтобы поднять Макензи на ноги, она была захвачена им в объятия. Он ловко перекинул ее через себя и, бережно уложив на кровать, склонился над ней.
      - Проводи свою подружку и побудь со мной. Мне скучно. печально. я
      умираю от одиночества. нуждаюсь в твоем обществе. утешь меня своей лаской, - возбужденно прищурившись, он пылко и многозначительно взглянул ей в глаза. Обнял, крепко и жадно слился в поцелуе, и быстро провел рукой по ее талии и бедрам. Она знала, каким он был пылким любовником, знала, что еще немного нежностей с его стороны и не сможет устоять перед соблазном. Набралась мужества и, положив руки ему на грудь, отдалила его от себя. Выскользнула из его объятий и, легонько пошатываясь от любовной истомы, отошла от кровати.
      - Гвен, ты долго еще там? Я не мешаю? Может быть, зайти как-нибудь
      в другой раз? - послышался голос гостьи за дверью.
      - Нет-нет, Джо, мы сейчас придем. Еще одну минутку.
      - Иди одна, - плюхнувшись на подушку, разочарованно пробормотал рыжий
      соблазнитель.
      - Я прошу тебя, Генри, не ставь меня в дурацкое положение. - Тот
      молчал. - Я исполню твое самое сокровенное желание, если ты посидишь сегодня вместе с нами.
      - Любое? - взглянул на нее Макензи.
      - Какое пожелаешь.
      - Ну, хорошо, упросила, - неохотно дал тот согласие. Лениво поднялся
      с кровати и подошел к любимой. - Только прошу тебя, спровадь ее побыстрей. Прелестница сверкнула зубами и недовольно покачала головой. Взяла его под руку и повела за собой, как непослушного ребенка. Они прошли в гостиную, где их с нетерпением дожидалась посетительница.
      - Поздоровайся, - улыбаясь, прошептала Гвендолин, легонько сжав
      локоть возлюбленного.
      - Здравствуй, Джоанна! Как поживаешь? - нацепив на себя маску
      благовоспитанного и доброжелательного хозяина, проговорил тот.
      - Спасибо, Генри, прекрасно! А ты?
      - Нормально, как видишь, жив пока. Хотя здоровье у меня не самое
      лучшее.
      - Перестань, у тебя отменное здоровье. Ты переживешь нас всех,
      игриво ущипнула его в бок Гвендолин. - Садитесь за стол. Я принесу.
      - Я помогу тебе, Гвен, - предложила гостья.
      - Нет-нет, ни в коем случае. Сиди и ни о чем не беспокойся. Хозяйка принесла горячие блюда, среди них был и пирог хаггис[87], который так нравился Генри. Каждый раз, отведав этого пирога, он невольно вспоминал прославленное стихотворение Бернса:
      В тебе я славлю командира
      Всех пудингов горячих мира,
      Могучий Хаггис, полный жира
      И требухи.
      Строчу, пока мне служит лира,
      Тебе стихи[88].
      За прожитый год совместной жизни Белфорд узнала вкусы и привычки Генри. Она могла не только великолепно ублажать его в постели, но и научилась угождать его желаниям в быту. Подав горячие блюда, Гвендолин уселась по правую руку от хозяина дома, слева от него разместилась гостья. Кумушки о чем-то без умолку говорили, мужчина предпочел молчать. Покончив спешно с пудингом, Генри собрался было уйти, но его удержал укоризненный взгляд любимой.
      - Я устал, пойду прилягу.
      - Надеюсь, тебя утомил не мой приход? - кокетливо спросила Леймоуд.
      - Может быть и твой, - уклончиво и в то же время уверенно произнес
      Макензи. - Приличные люди не бывают навязчивыми. Его слова застали Джоанну врасплох и возмутили ее подругу.
      - Генри. - Белфорд хотела сказать нечто грубое, но резко запнулась,
      решив не устраивать сцен при посторонних. - Иди, дорогой, поспи. Когда ты разбит усталостью, от тебя все равно мало толку.
      - Премного благодарен, ваша светлость, за столь снисходительное
      обращение, - иронически откликнулся тот и, отвесив поклон, вышел из столовой. Через полчаса гостья покинула дом, и Гвендолин с возмущенным видом ворвалась в спальню. Макензи лежал на кровати, он смежил веки, пытаясь избежать скандала.
      - Какой же ты черствый, амбициозный и беспринципный грубиян!
      негодовала она. - Как ты смеешь так обращаться с моей лучшей подругой? И не притворяйся, что спишь! Меня ты своими уловками не проведешь! Я прекрасно знаю тебя. - Она подступила к кровати и потрепала его за плечи. - Прекрати! Этим ты только злишь меня.
      - Что ты еще хочешь от меня? - недовольно проговорил Генри.
      - Твоего внимания, человеческих качеств, о которых ты забыл!
      - Если ты снова решила отчитывать меня из-за своей подруги, не стоит
      утруждать себя. Бессмысленная трата времени.
      - О да! Связываться с тобой бессмысленно.. И зачем мы только
      встретились? - голос ее дрожал от волнения и досады.
      - Разве стоит из-за какой-то. - Генри выругался себе под нос,
      . разве стоит из-за нее портить наши отношения?
      - Мне кажется, они никогда не были налаженными, - развела девушка
      руками. - Сначала ты пропадал на своей работе.. Тогда у тебя была причина, чтобы появляться дома только в выходные. Устроился на работу на Земле, но я по-прежнему вижу тебя не так часто, как хотелось бы. Все время какие-то заседания, конференции.
      - Чего ты еще хочешь? - наконец не выдержав филиппики любовницы,
      разозлился мужчина. - Я ведь сдержал свое обещание.
      - Да, но только на кельтский лад, исполнил его для уха, но
      нарушил для разумения. Какая разница, где ты работаешь? Тебя все равно всегда нет дома!
      - Я работаю без права на отдых.
      - А на друзей, значит, у тебя времени хватает? Когда ни
      спросишь, ты всегда в компании Дисмаса. Ты видишься с ним больше, чем со мной!
      - Не могу поверить! Может быть, ты мне и это запретишь?
      вознегодовал Макензи.
      - Ты ведь протестуешь, когда я встречаюсь с Джоанной.
      - Это совсем разное..
      - Почему же это? Твой друг для тебя дорог, а моя подруга не должна
      бы?
      - Не смей сравнивать Дисмаса с этой. - он хотел сказать
      "потаскушкой", но заменил это слово другим, -.с этой кикиморой!
      - Ах, вот как?!
      - Да! Она. она. - он подбирал в уме слова, которые могли бы
      осквернить Джоанну и в то же время не задеть самолюбие Гвендолин. Столько неприязни и отвращения накопилось в нем к этой тощей блондинке, той, которая уже полгода не давала ему прохода и каждый раз при удобном случае втайне от подруги выказывала ему всяческие знаки внимания. Он все еще помнил, как на дне рождения Гвендолин ее подруга Леймоуд, запершись с ним в ванной, пыталась соблазнить его. Не забыл, что при каждой их встрече руки совратительницы так и тянутся и подползают, подобно змеям, к его бедрам и груди. И даже сегодня за столом, когда ее подруга удалилась на кухню, Джоанна умудрилась приласкать его колени и бедра. Он не хотел говорить обо всем этом Гвендолин, не хотел огорчать и разочаровывать ее. Ведь она любила Джоанну как родную сестру. Да и не поверила бы она во всю эту историю с навязчивым сексуальным преследованием. Для Белфорд ее подруга была непорочной и верной, а ее любовник давно уже раздражал своими выходками и безразличием. Ей нужен был только малейший повод, чтобы учинить скандал и порвать с ним. Но Генри не желал расставаться с ней. Ему было трудно свыкнуться с ее присутствием у себя дома, но еще более тяжкой для него оказалась бы разлука. По этой причине он решил молчать.
      - .она. она мне не нравится. - уменьшив свою глубокую неприязнь до
      антипатии, высказался Макензи. - В отличие от тебя я более разборчив в людях.
      - Да, ты прав, - гнев возрастал в собеседнице с каждой секундой.
      - Я бестолковая дура, и свое идиотство я вижу лишь в том, что связалась с тобой. С тех пор как я живу здесь, я стала затворницей. Никого не вижу, ни с кем не общаюсь. Я одинока.. И в этом виноват ты!
      - Я?! Помилуй, разве это я тебя сделал заложницей? Иди куда душе
      угодно, веселись с кем хочешь, мне все равно! - в неистовстве выкрикнул он.
      - Тебе всегда все было безразлично.. даже я тебе безразлична!
      - Это не так.
      - Да? Тогда почему же ты не узаконишь наши отношения?
      - Опять двадцать пять! - сердито вздохнул поклонник. - Почему для
      тебя это так важно? Я ведь люблю тебя, разве этого мало?
      - Если бы ты по-настоящему любил меня, то не стал бы обрекать меня на
      бездетность.
      - Снова ты завела эту тему? Мы ведь говорили об этом сотню раз. Никаких
      детей!
      - Вот видишь? И после этого ты еще смеешь утверждать, что любишь меня?
      Это ложь! Гнусная ложь! - выкрикнула она. - Я для тебя всего лишь марионетка. игрушка в твоих руках, которой ты пользуешься, когда тебе это захочется.
      - Нет, это не так.
      - Не отрицай! Это так!. И я. я ненавижу тебя. - слезы навернулись ей на
      глаза. - Я презираю тебя всей душой!
      - Говорит офицер связи 607, - услышал Генри голос связистки по
      спейвоту.
      - Потом, - резко и нервозно выдохнул он, и Валенсия, поняв, что
      подключилась к связи не вовремя, решила переждать.
      - Что "потом"? - не поняла его Гвендолин.
      - Мы поговорим об этом позже, - более мягко и спокойно предложил
      он. - Ты, кажется, собиралась навестить мать?
      - Да, - смахивая с уголков глаз слезинки, тихо промолвила та. Она отрывисто вздохнула и заставила себя немного успокоиться. Подошла к зеркалу, подправила потекший макияж, взяла сумочку и вышла из спальни.
      - Не жди меня сегодня. Я переночую у родителей, - предупредила она,
      находясь уже в дверях. Убедившись, что Гвендолин ушла, разведчик подключился к связи.
      - Прости, я, кажется, не вовремя?
      - Нет-нет, все нормально. Ну, что там еще стряслось?
      - Департамент ГСБ наложил вето на решение сената о законе на
      образование нового межпланетного транспорта. Они рассмотрели твое предложение и полностью согласны с ним. Применение сидериса[89], как ты и предсказывал, может привести к проблемам более крупного масштаба, нежели возобновление продажи гроттера. Маршал Крюгер приказал тебе подать на конференции формальное заявление возражения.
      - Понятно, - сказал Макензи, ничуть не удивившись сообщению. - На
      каком корабле отправится делегация?
      - На "Атлантиде".
      - Значит, мне придется работать с Диланом? - зная, что агент Глареан
      был вторым штурманом на данном корабле, задумчиво промолвил Генри
      - Нет, Дилан не полетит тем рейсом.
      - Почему?
      - Он болен. Вместо него полетит Дисмас Брэстед.
      - Не может быть!
      - Маршал Крюгер так решил.
      - Надо послать кого-нибудь другого. Я не хочу, чтобы Дисмас занял
      место Глареана.