Торнадо - Дальняя дорога

На пути ему попался клочок бумаги. Лорка поморщился, подобрал его и швырнул в утилизатор. И вдруг он вспомнил о клочке бумаги, который подобрал возле большого телеинформара. Бумажки были похожи и по размеру, и по фактуре. Мусор в целинной степи… Мусор в их чистеньком домике… Необычно и не совсем понятно. Простое совпадение? Вполне возможно, однако стоило бы рассмотреть этот клочок повнимательнее. Но тому, что попадает в эту ненасытную утробу, возврата нет, во всяком случае, в изначальном виде. Лорка с досадой толкнул ногой раструб задраенного крынкой утилизатора, задумался, поглаживая подбородок.

Вдруг его пронзило острое, сковывающее ощущение неведомой опасности, это был даже не «взгляд на затылке», а нечто гораздо большее. Привычным усилием воли стряхнув леденящий страх, Лорка резко обернулся. В прихожей что-то шарахнулось, распахнулась наружная дверь. Заглянув в гостиную и никого там не обнаружив, Лорка метнулся к выходу, по пути нажав кнопку наружного освещения. На пороге он остановился, мгновенно охватив привычным ищущим взглядом окрестности домика, залитые теперь ярким светом. Никого и ничего! Взгляд его невольно задержался на мобиле. В тот же миг, точно почувствовав это, машина тронулась с места и, стремительно набирая скорость, стала выворачивать на проезжую дорогу, ведущую к городу. Но, видимо, за рулём сидел неопытный водитель, выполняя крутой стремительный поворот, мобиль врезался в дерево и остановился.

Перемахнув с разбегу через живую изгородь, Лорка оказался возле машины. Обе дверцы распахнуты. Никого. Рука Федора скользнула за фонариком, но остановилась на полдороге: он вспомнил, что фонарик остался в снятой куртке.

Лорка возвращался домой в глубокой задумчивости. Ведь впервые за всю эту путаную историю присутствие кикиан на Земле обрело хотя и таинственную, но зримую, ощутимую, материальную форму. Лорка был почти уверен, что за рулём мобиля сидел не человек, во всяком случае, не обыкновенный человек – уж слишком неопытным оказался этот водитель. Даже гораздо более сильный удар не вывел бы машину из строя, у неё просто заглох двигатель. Запустить его нажатием кнопки и продолжить движение догадался бы и ребёнок, уже в младших классах детей обучают вождению таких мобилей, причём не только в ординарных, но и в аварийных ситуациях. Лорка не без удовлетворения думал о том, что явно враждебных намерений у кикиан нет – ведь они даже не попытались причинить ему какой-нибудь вред. Но и дружелюбием в этом происшествии совсем не пахнет! Ревский прав: можно ожидать не только прямого, но и косвенного удара, а потому жене вряд ли разумно оставаться здесь одной. Проблемы!

…Альта пришла возбуждённая, на щеках густой тёмный румянец, светлые глаза блестят, как тающие льдинки. Лорка помог ей снять шубку и шапочку из тёмного меха. Мех был синтетическим, но, пожалуй, лишь искушённый специалист смог бы установить, что это не настоящий соболь.

– Что за иллюминацию ты устроил перед домом? – с порога спросила Альта.

Лорка не собирался рассказывать жене о своих приключениях, зачем ей лишние волнения?

– В честь твоего прихода. Где ты была так долго? – с напускной строгостью спросил он.

Альта загадочно улыбалась, за приоткрытыми губами блестела сахарная полоска зубов. Лорка покачал головой, присматриваясь к ней.

– Что-то случилось? – подозрительно спросил он.

– Случилось! – явно скрывая торжество, ответила Альта.

– Раньше говорили: жена торжествует – жди беды.

– Жди!

Альта забилась в уголок дивана, охватив руками колени. Федор пристроился рядом с ней на ковре.

– Так что же с тобой стряслось? – спросил он.

– Не со мной, а с тобой.

Синие глаза Альты задорно блестели. Лорка хмыкнул, тщательно скрывая вдруг появившееся смутное беспокойство.

– Меня решили принудительно перекрасить – из рыжего превратить в жгучего брюнета?

Альта помотала головой, поддразнила:

– Я участвовала в заочном заседании Всемирного общества женщин.

– Вот как! А почему именно ты?

– Решили, что это будет полезно.

– Так, так. – Лорка сокрушённо вздохнул. – Разве не анахронизм это общество? Почему, скажи ты мне на милость, нет всемирного общества мужчин?

– Потому что у вас нет всеобщих мужских интересов, – отпарировала Альта.

– Как это нет? Разве обязанность ухаживать за женщинами, любить их и лелеять не всеобщая? Не понимаю, чего женщины так суетятся! Вы требовали абсолютного равенства – пожалуйста! Так ведь не понравилось. Сами же установили равенство условное, со всевозможными привилегиями с одной стороны и ограничениями – с другой. Мы, мужчины, народ гордый и сговорчивый: условное равенство так условное, не возражаем. Что же вам ещё такое потребовалось во всемирном масштабе? Решили создать поселение амазонок? Или учинить варфоломеевскую ночь и вырезать всех мужчин старше сорока и моложе восемнадцати? – Болтая, Лорка не переставал размышлять, и неожиданно у него сверкнула догадка: – Что-нибудь насчёт Кики?

– Угадал!

– Ну, ну? – поторопил Лорка.

– Принято решение потребовать, чтобы в состав разведотряда была включена хотя бы одна женщина.

Альта было рассмеялась, глядя на ошарашенное лицо Федора, но сразу же заметила, что он расстроился всерьёз, и положила ему руку на голову.

– Почему ты огорчился? У тебя теперь есть все основания взять меня на Кику.

– Об этом не может быть и речи, – резко ответил Лорка и, видя, как похолодели глаза Альты, мягко добавил: – Не будем возвращаться к нашим старым спорам. В моем обществе путь тебе на Кику заказан.

Альта покачала головой.

– Упрямый ты человек. И жестокий.

– Я уже слышал об этом. Вчера. От жены Соколова.

– И что ты ей ответил?

– Что справедливость нередко кажется жестокой тем, кому она невыгодна.

– Разве ты справедлив по отношению ко мне?

Лорка взглянул на жену.

– Милая моя девочка, речь идёт о судьбах человечества. Ну разве можно приравнивать к ним наши взаимоотношения?

Альта посмотрела в зеленые, непривычно невесёлые глаза мужа.

– Неужели дела обстоят так серьёзно?

– Возможно. Я как-то запутался. Но у меня такое впечатление, что очень многое будет зависеть от того, насколько умело мы сыграем роль посланцев Земли на Кике.

– А если вы ошибётесь?

– Не знаю. Даже если всемогущие кикиане придут к выводу о безусловной космической вредности человечества, вовсе не значит, что они зададутся целью уничтожить его. Они могут изолировать нас, ограничить или просто прервать всякие связи с нами.

– Ты убеждён в могуществе кикиан?

– Вовсе нет.

Альта с сердцем оттолкнула его тяжёлую голову.

– Так зачем же ты меня пугаешь?

Зеленые глаза Лорки лукаво сощурились, но остались невесёлыми.

– Я запутался, Альта, а поэтому и превратился в пессимиста. Если кикиане – друзья по разуму и морали, то почему они не выходят на прямые контакты? Если они враги, то почему так старательно избегают причинять нам явное зло? Не беру в расчёт гибель людей на самой Кике, это могло быть недоразумением. Я не вижу границ их могуществу: они действуют незримо и неслышно, галактические расстояния нисколько их не смущают – и это меня пугает. Но рядом же я вижу их странное бессилие. И это вселяет в меня ещё не совсем осознанные надежды.

Альта молча гладила его волосы и шею. Лорка, прикрыв глаза, говорил теперь словно про себя:

– Неведомо как они оказались на Земле, сначала погубили, а потом спасли Тима. Они ухитрились изучить нашу технику и угнали гиперсветовой корабль. Разве это не свидетельство их могущества? Но корабль сгорел в атмосфере! И разве это не говорит об их странной беспомощности?

– Загадочно все это, – после паузы проговорила Альта, соскользнула с дивана, прижалась к Федору. – И страшно.

– Страшновато, – согласился Лорка. Альта потёрлась щекой о его плечо.

– Скажи, почему ты против участия женщин в экспедиции? Я уже не говорю о себе. Ты вообще против, правда?

– Правда. Настолько правда, что сделаю все возможное, чтобы воспротивиться этому.

– Ты не считаешь нас достаточно храбрыми?

Федор уловил нотку отчуждения в тоне жены и обнял её за плечи.

– Ты не подумай, я не против смешанных экипажей и отрядов вообще. Они существуют и прекрасно выполняют свои задачи. У смешанных отрядов даже больше гибкости, они легче переносят длительные невзгоды, устойчивее к стрессам. Но это если невзгоды не превышают критических величин, а стресс не оборачивается шоком. В экстремальных условиях я отдаю предпочтение чисто мужскому составу.

– А если чисто женскому?

– Возможно, – охотно согласился Лорка. – Не зря же существовали легенды об амазонках, и достоверно известно, что у многих африканских вождей существовала чисто женская гвардия – охрана. Но по космосу нет такого опыта.

– Боюсь, тебе одному будет трудно справиться с целым всемирным обществом, – не без лукавства заметила Альта.

Лорка усмехнулся, щуря свои зеленые глаза.

– На всякий случай у меня есть запасной ход.

– Какой? Секрет?

– Нет. Надо взять в отряд такую женщину, которая не вызывала бы у мужчин специфических эмоций и петушиного ража.

Альта засмеялась.

– Бабушку?

– Ну зачем брать в отряд балласт, если он даже добр и мил? Гораздо разумнее остановиться на полноценном человеке.

Альта вдруг отстранилась от мужа, глаза её стали сердитыми.

– Уж не хвалёную ли Эллу ты хочешь взять с собой?

– Да ты с ума сошла! Она же перебаламутит весь отряд, во всяком случае, постарается это сделать, и только после этого успокоится и будет по-настоящему работать. Морочить головы мужчинам для неё вопрос престижа. Нет, если так уж получится, я предложу место Нике.

Альта всплеснула руками.

– Названой сестрёнке? Она же совсем ещё девочка!

Лорка покачал головой.

– Она так выглядит. А на самом деле ей уже шестнадцать лет, и она имеет право распоряжаться собой.

– Ты не шутишь?

Альта смотрела на мужа с удивлением.

– А ты и правда жесток, Лорка. Неужели тебе её не жалко?

– Мне её жалко, – хмуро ответил Федор.

– Ничего себе жалость!

– Она может отказаться.

– Ника не из тех, кто отказывается. И ты это знаешь.

– Я её жалею, – упрямо повторил Лорка. – Если бы не это, я бы пригласил её участвовать в экспедиции и без Всемирного женского общества. Но если я буду поставлен перед необходимостью, то первое предложение сделаю Нике. В таких делах личное ничто по сравнению с общественным долгом. Никто не простит мне ошибок.

Альта опять прижалась щекой к его плечу.

– Может быть, ты и прав.

– И ещё одно. – Лорка помолчал. – Временно нам придётся жить не здесь, а в городе.

Альта вскинулась, взглянула в глаза мужа.

– Почему?

– Пусть это будет моей маленькой тайной.

Глава 7

Игоря Дюка Лорка отыскал в бассейне. Собственно, это был не бассейн, а большой участок морской мелководной акватории, оборудованный для купаний, плавания, водных и подводных спортивных игр и прыжков. Игорь стоял в непринуждённой позе на самом краю площадки десятиметровой вышки, небрежно опираясь на перила, и смотрел вниз на голубую, будто подкрашенную синькой воду, а поэтому не заметил приближения Федора. Лорка сел у самой воды на упругую, тёплую скамью. Покосившись на безжалостное тропическое солнце, словно окутанное раскалённой шалью, Федор нажал клавишу комфортных условий. Позади него немедленно потянулся вверх штырь с набалдашником. Когда он достиг нужной высоты, над головой Лорки с сухим треском раскрылся большой зонт и из-под его голубого шатра повеяло лёгким потоком прохладного воздуха. Лорка распахнул ворот рубашки, блаженно откинулся на спинку скамьи. Теперь можно было заняться делом. Лорка посмотрел на вышку – поза Игоря изменялась, она приобрела насторожённость, и смотрел Дюк теперь не на воду, а прямо на Лорку. Игорь вдруг театрально развёл руками и радостно-удивлённо крикнул:

– Федор!

– Это не я? – расслабленно ответил Лорка, подставляя прохладным струям воздуха то одну, то другую щеку.

– Федор, рыжий ты ангел.

Дюк на секунду вытянулся стрункой – тёмный силуэт на белесо-голубоватом небе. Тонкий, гибкий – прямо юноша, только развитые плечи да посадка головы выдавали его истинный возраст, – он хотел сделать тройное сальто, но перекрутил и, входя в воду, поднял косой веер брызг.

Вынырнув, Дюк выпустил изо рта струйку воды и наставительно сообщил:

– Вот как не надо делать тройное сальто с десятиметровой вышки!

– Верно, – согласился Лорка, – не надо так. Нехорошо. Неэстетично.

Дюк сделал несколько мощных гребков, выбрался на берег и, скаля зубы, принялся вытираться мохнатым полотенцем. Под загорелой кожей перекатывались и играли мышцы. Усаживаясь рядом с Лоркой, Игорь спросил:

– Ты один или с Эллой?

– А что, надо было привезти?

Игорь не ответил и, пристально глядя на воду, жестом призвал Лорку к молчанию. Федор ничего не понял, однако, подражая Дюку, принялся смотреть на воду. Но ничего не происходило, вода как вода.

– Ожидается явление Христа народу? – шёпотом спросил Лорка.

Игорь скорчил презрительную гримасу.

– Дядька Черномор с прекрасными витязями?

С той же миной Дюк помотал головой. Федор хотел спросить ещё о чем-то, но не успел. Вода легонько вспучилась, запузырилась, и на поверхности появилась хорошенькая девичья головка. Она встряхнула коротко стриженными волосами, нараспев укоризненно сказала:

– Что же вы, Игорь?

Дюк не без торжества взглянул на Лорку и скороговоркой спортивного комментатора проговорил:

– Одно из торжественнейших событий сегодняшнего дня – рождение Афродиты из морской пены; Зовут Ладой.

Лада перевела взгляд с Игоря на Лорку, потом обратно, неторопливо вытерла ещё раз ладонью лицо и так же нараспев выговорила:;

– Болтун вы, Игорь. Неисправимый.

Пока она подплывала к берегу, движения у неё были плавны, изящны, но довольно энергичны, Дюк в том же репортёрском тоне вещал:

– Неблагодарность свыше – проклятие рода человеческого всех времён и народов. Боги никогда не понимали людей. А если и понимали, то не так, как нужно. Когда же случилось понять по-настоящему, вместо наград на голову бедных смертных обрушивались всякие кары и злодейства.

Лениво вытираясь мохнатой простыней, «Афродита» с рассеянной улыбкой слушала болтовню Игоря. Она и правда была похожа на светлую богиню любви. Платиновые волосы, фиалковые глаза, мягкие черты лица, нежный золотистый загар и несколько массивные скульптурные формы. В ней не было элегантности Эллы, изящества Альты, спокойной женственности Валентины. В её замедленных, льющихся движениях была своя, особая грация, обращённая не на окружающих, а как бы внутрь себя.

Молодая женщина легонько шлёпнула его по руке и с медлительной гибкостью поднялась на ноги.

– Забирайте его с собой, Федор… Для санатория у него слишком много энергии.

– Куда же я его дену, такого энергичного?

– На Кику. Да вы не удивляйтесь, он мне все уши прожужжал о вас и об этой планете.

Она перекинула простыню через плечо.

– Мне пора. До свидания, Федор.

Провожая её глазами, Лорка спросил вполголоса:

– Влюблён?

– Пока нет.

– А потом?

– Кто из смертных может уверенно говорить о «потом»? – усмехнулся Игорь и добавил уже серьёзно: – Я жалею её. Не удивляйся – у неё искусственные лёгкие, оба. Поэтому и занимается подводным плаванием – соединяется приятное с полезным, под высоким давлением ускоряется функциональная приживаемость этих органов. А дыхательные пути и лёгкие ей выжгло дотла на заводе синтезпродуктов. Произошла утечка какого-то сверхядовитого промежуточного вещества. Дыхательные пути ей регенерировали, а вместо лёгких – биомехи.

– Так она же здорова теперь. За что же ты её жалеешь? – хмуро спросил Лорка.

По губам Дюка скользнула улыбка.

– По инерции. Ты видел её? Разве не Афродита?

– Красивая женщина, – подтвердил Лорка.

– А красивые женщины очень уязвимы во всем, что касается их внешности, да и просто здоровья. У Лады была жестокая депрессия после реанимации. Она считала себя неполноценной, уродкой, помесью человека и механизма. Ей не хотелось жить. Двумя неделями раньше ты бы не узнал её, это была тень теперешней богини. У меня сердце сжалось, когда я её увидел. – Игорь плутовато усмехнулся. – И я принялся напропалую за ней ухаживать. Говорил комплименты, иногда выглядел таким прожжённым ловеласом, что даже окружающие морщились. Изображал роковую влюблённость в духе рыцарского средневековья и страданий молодого Вертера. Специально перечитал эллинскую мифологию. Она быстро разобралась, что я дурака валяю, но незаметно втянулась в эту игру. Сказался инстинкт красивой женщины.

– Так и играете до сих пор?

Дюк задумался, пожал плечами и вдруг засмеялся:

– А черт его знает! Во всяком случае, мы по-настоящему подружились, и игра у нас уже другая.

Помедлив, Лорка спросил:

– Ты уж прости меня, но почему ты спросил про Эллу?

– А что, нельзя?

– Почему же нельзя?

– Вот я и спросил. – Дюк помолчал. – Недавно мы говорили с ней по видеофону. Спрашивает: «Навестить тебя?» Я говорю: «А это нужно?» – «Наверно, не нужно», – отвечает. – Игорь взглянул на Лорку и усмехнулся. – Трудно рвать старые цепи. Даже когда они насквозь проржавели и стали не крепче бечёвки.

Лорка присмотрелся к его лицу и круто сменил тему разговора, благо он уже понял что к чему.

– Послушай, Игорь, а что, если тебе последовать совету Лады?

Дюк непонимающе взглянул на него.

– А именно?

– Отправиться со мной на Кику.

Игорь присвистнул, разглядывая Лорку, видимо, разбирался, не шутит ли.

– Ты для этого и прилетел, рыжий ангел? – проговорил он наконец.

– Дьявол, теперь уже дьявол, Игорь. Я же собираюсь утащить тебя на Кику, а это настоящая преисподняя, судя по всему.

Южное, чуть скуластое лицо Дюка стало сосредоточенным.

– Я и правда мечтал об этом, но справлюсь ли? Дело серьёзное, надо подумать.

Лорка видел, что Игорь, как это иногда случалось с ним, немного актёрствует, а поэтому сказал суховато:

– Не строй барышню-дворянку, которой кузен предлагает руку и сердце. Время не терпит. Мне нужен ответ немедленно.

– Ишь ты, даже подумать нельзя!

– По-моему, ты уже давно обо всем подумал.

Игорь захохотал.

– Что верно, то верно. Что ж, поступим по рецепту древних храбрецов: вперёд, на Кику! – Он помолчал, теперь уж серьёзно поглядывая на Федора, попросил: – Если не трудно, введи меня в курс последних событий. Хотя бы коротко.

Лорка отдавал себе отчёт, что имеет дело с опытным космонавтом, не раз возглавлявшим экспедиции. Потому со всеми подробностями рассказал Игорю и о своих планах обследования Кики, и о последних событиях вплоть до гибели угнанного с Плутона гиперсветового корабля, и о происшествии с шаровой молнией. Это последнее заинтересовало Игоря больше всего.

– Ты знаком с гипотезой Тоницы? – спросил он.

– Не припоминаю.

– Очень любопытная гипотеза. Выдвинута в середине двадцать первого века, когда было создано несколько различных подобий шаровой молнии и когда окончательно выяснилось, что путей создания подлинной долгоживущей молнии без искусственной стабилизации и внешней подкачки энергии пока не существует даже в перспективе. Тоница на основании анализа огромного количества фактов утверждал, что под понятием «шаровая молния» обобщается целая группа плазменных объектов, имеющих принципиально различное происхождение, структуру и эволюцию. Тоница допускал, что некоторые из этих плазмоидов могут иметь искусственное происхождение – быть вестниками или разведчиками иных цивилизаций. Собственно, это уже другая гипотеза, о так называемых неопознанных летающих объектах. Она имеет древние корни, обширную литературу и… ни одного безусловного фактического подтверждения.

– Это мне известно, – начал было Федор, но Игорь не дал перебить себя.

– Погоди, я ещё не выплеснулся до конца. Когда я усердно занимался своей любимой философией космоса, я наткнулся на теорию Сингха Ривейры. Системой строгих уравнений он показал, что так называемая субпространственная телетранспортировка может производиться плазменными объектами с достаточно высокой температурой.

– То есть сначала предмет или нас, грешных, надо преобразовать в плазму, а потом выполнить обратную трансформацию?

– Вот именно!

Лорка задумался и вдруг по какой-то прихотливой ассоциации спросил:

– Послушай, ты за последние дни не получал какого-нибудь странного послания?

– Какого послания? – удивился Дюк.

– Рукописного, на обёрточной бумаге.

– На обёрточной… – повторил Игорь сосредоточенно и как-то странно взглянул на Лорку. – Ты уверен, что это существенно?

Федор насторожился.

– Неужели получал?

– Представь себе. – Игорь смотрел на Лорку с некоторым недоумением. – Получал. И, по-моему, – не успел ещё выбросить.

Дюк ещё посидел на скамье, что-то припоминая, потом поднялся и пошёл к кабине, где висела его одежда. Он задержался там куда больше, чем рассчитывал изнывавший от нетерпения Лорка. Вернулся Игорь скорым шагом и, не присаживаясь, спросил:

– Шхуна – это корабль?

– При чем тут шхуна? Записка сохранилась? – нетерпеливо спросил Лорка.

– Шхуна – это корабль, ведь так? – с непонятной настойчивостью повторил Дюк.

– Корабль. Старинный парусный корабль с какой-то там специфической оснасткой.

Игорь сосредоточенно кивнул головой, потом протянул руку и разжал ладонь. На ней лежал сложенный вчетверо клочок бумаги.

– Нашёл в кармане брюк дня три назад. Здесь же, в кабине, когда переодевался. Хотел выбросить, но потом решил показать Ладе, да забыл. Так и завалялась.

Рука Лорки дрогнула, когда он брал эту бумажку, годившуюся, казалось, лишь для утилизатора. Развернул. На ней была безграмотная надпись, сделанная корявыми, прыгающими буквами. «Черезсветная шхуна сгорела ошибочным расчётом. Не надо быть опасаемыми. Это есть конец разговоров на знаках. Уходящий совсем последним».

Федор рассказал Игорю, при каких обстоятельствах приходилось ему самому находить такие же бумажки.

– Жаль, – сказал Дюк с искренней досадой. – Жаль, что тебе не пришло в голову как следует разглядеть их. Скорее всего они содержали какие-то сообщения.

– Скорее всего так, – уныло согласился Федор. – Но разве мне могло прийти в голову, что инопланетяне будут общаться с нами безграмотными записками на жалких клочках бумаги!

Игорь усмехнулся.

– Да и мне инопланетные контакты рисовались совсем по-другому. Что-то вроде дипломатического визита или симпозиума с использованием совершеннейших средств информации. Действительность, как и всегда, куда проще и вместе с тем гораздо запутаннее наших домыслов. – Дюк помолчал, сосредоточенно хмуря брови, и уверенно добавил: – Убеждён, что, прежде чем обратиться к такому примитиву с записками, кикиане использовали массу других средств связи. Но не имели успеха.

– Если только это не был успех наизнанку, – невесело уточнил Лорка.

– Что ты имеешь в виду?

– Гибель людей на Кике.

– Вот как? А вообще-то вполне возможно. Попытки прямой передачи информации на мозг и на Земле кончались плачевно. Чуть больше, чем нужно, мощность, резонанс с биоритмами мозга – и либо припадок, либо смерть. – Игорь вздохнул. – Все-таки чертовски жаль, что ты не обратил внимания на другие записки.

Секунду Лорка рассеянно смотрел на товарища, что-то припоминая, потом не совсем уверенно проговорил:

– Подожди! Думаю, что ещё одну записку мы найдём.

И он рассказал Игорю о своём странном разговоре с Тимуром.

Глава 8

У домика Тимура Лорка замедлил шаг. Всего неделя прошла, как он был здесь, а все изменилось, все погрустнело вокруг. Поредела роскошная крона раскидистой липы, опавшими листьями была усеяна не только земля, но и чурбаки, служившие стульями, и костёр, превратившийся в грязное чёрное пятно, и синтетическая дорожка, убегавшая в глубь леса. Плавали листья в большой неожиданно чистой луже, равнодушно отражавшей скучные серые облачка и тревожную просинь небесных окон, из которых иногда выбрызгивало солнце.

Лорка отодвинул бесшумно скользившую дверь и с удовлетворением убедился, что Тим ещё не покинул своего уединённого жилища и что заблаговременно обдуманный разговор с ним не придётся откладывать. Лорка откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание, в коридор выглянула Валентина.

– Федор! Как хорошо, что вы прилетели.

– Так уж и хорошо? – Лорка переминался с ноги на ногу, ожидая, когда искрящиеся ворсинки пышного ковра вычистят и высушат его сапоги.

– Конечно, хорошо. Да хватит вам топтаться, проходите!

Лорка прошёл в гостиную, не без опаски опустился на изящный, хрупкий на вид дачный диванчик. Усаживаясь напротив, Валентина засмеялась, показывая крупные жемчужные зубы.

– Этот диванчик всех пугает.

Большие серые глаза Валентины следили за ним улыбчиво и приветливо. И оттого, что в этих глазах не было даже самого лёгкого недовольства или обиды, Лорка с новой остротой почувствовал свою невольную вину перед этой женщиной – ведь как-никак, а именно он разлучил её с мужем и, может быть… У него мелькнула мысль – навсегда, но он тут же и очень сердито поправил себя: «Надолго, а не навсегда. Надолго!»

– Значит, напугала вас осень, удираете? – спросил он вслух, стараясь отвлечься от своих непрошеных мыслей.

– Да что вы! – откровенно удивилась Валентина. – Мы любим осень, особенно я. Даже вот такую, когда дождь, ветер и листья летят по воздуху. Сидеть у окна, слушать и смотреть на все это – ведь правда хорошо?

Лорка засмеялся – он, уроженец солнечного юга, терпеть не мог ветреной и дождливой погоды, она нагоняла на него тоску.

Глядя на оживлённое лицо молодой женщины, Лорка снова, как укол, ощутил чувство вины перед ней.

– Валя, вы не сердитесь на меня? – вдруг чисто импульсивно спросил он.

Она подняла брови.

– За что?

– А за то, что я забираю в экспедицию Тима.

– Разве он не по своей воле летит с вами?

Большие серые глаза Валентины смотрели на Лорку ясно, покойно, даже простодушно, без самой малой капельки иронии. Федор ощутил сложное, противоречивое чувство: и облегчение, и стыд из-за того, что не сумел сразу оценить спокойную жертвенность и своеобразное величие этой жены и матери.

– Да и как ему не лететь, когда вы летите? Конечно, Кика – страшное место, но не так уж чтобы очень. Вы с Тимом бывали в местах и пострашнее, правда?

– Ещё бы! – Лорка постарался не сфальшивить.

Валентина кивнула в знак согласия.

– Тим мне рассказывал. – Она подумала и рассудительно добавила: – Потом у вас очень сильный по составу разведотряд. Все в отличной форме. И ещё… – Она вдруг осеклась, с каким-то лукавством и торжеством взглянула на Федора и, круто меняя тему разговора, вдруг предложила: – Хотите, я вам дочку покажу?

– Хочу. – Лорка поднялся с диванчика. – А где Тим? Спит или опять по грибы пошёл?

– И не спит, и не по грибы, – с ноткой таинственности ответила Валентина. – Скоро придёт.

– Придёт? Откуда?

– Секрет. – Валентина осторожно отодвинула дверь детской.

– А почему удираете отсюда – тоже секрет?

– Тоже секрет. Да вы проходите.

– И тут секреты, – пробормотал Лорка, перешагивая вслед за Валентиной порог маленькой комнатки.

В колыбели, стоящей у стены, сладко спала голенькая, покрытая лёгким загаром девчушка – пухленькое существо с перетяжками на ручках и ножках. Личико сосредоточенное, крохотный ротик приоткрыт.

– Спит, – прошептала Валентина.

– Знаете, Валя, – сказал вдруг Лорка. – Я вот боюсь младенцев. Честное слово! На расстоянии ещё могу любоваться, а вот как дадут мне их на руки – боюсь: вдруг у них что-нибудь там поломается.

Валентина засмеялась.

– Ох и бестолковые вы, мужчины!

– Вы тоже хороши. Девочка спит, а свет как на солнцепёке. Нет бы выключить.

– Как можно! Днём дети должны спать при свете. Загорать и крепнуть. Разве можно ломать естественные условия и ритмы?.. Федор, да вы не слушаете меня!

– Слушаю. – Лорка улыбнулся. – Но ещё и думаю о своём.

– О чем?

– О том, куда все-таки запропастился Тим.

Лицо Валентины вдруг отразило беспокойство.

– И правда, что-то долго его нет. Уж не случилось ли чего? – Она поспешно встала. – Пойдёмте, Федор.

Выйдя из домика и пройдя шагов десять по синтетической дорожке, Валентина свернула к кустам и остановилась возле люка, закрытого крышкой и ведущего куда-то под землю.

– Здесь у Тима лаборатория, – пояснила она, нагибаясь к крышке.

Лорка с улыбкой отстранил её.

– Только осторожнее, – поспешно предупредила Валентина.

Не поняв хорошенько, что бы могло означать это предупреждение, Лорка откинул неожиданно массивную крышку и увидел лёгкую лесенку, ведущую в хорошо освещённое помещение. Он ещё успел подумать, на кой черт Тимуру понадобилось устраивать себе какую-то примитивную подземную лабораторию, как вдруг голова у него закружилась, а мысли спутались. Лорка распрямился. Его приметно шатнуло. Пошире расставив ноги, Федор огляделся: ему почудилось, что началось землетрясение, как будто он стоял не на твёрдой почве, а шёл по бурному морю на небольшой яхте. Деревья, кустарники, трава и Валентина плавали в каком-то призрачном тумане, покалывало мышцы и ломило кости, откуда-то поднималось тёмное чувство страха.

– Отойдите от люка! – как сквозь ватную стену, донёсся до него отчаянный крик Валентины.