Глава 16

Лорка любил смотреть, как готовит Альта, а сегодня это было приятно ему вдвойне. Можно было подумать, что Альта готовит не пищу, единственным и вульгарным назначением которой являлось набить опустевший желудок, а некое чудодейственное лекарство, призванное спасти бедное человечество от ужасной болезни.

– А чем ты будешь меня угощать?

– Шашлыком по-карски, – с некоторой таинственностью сообщила Альта.

– Шашлыком? – оживился Лорка. – Значит, нужен настоящий огонь?

– Конечно. Ты помнишь, где уголь?

В глубине души Лорка скептически относился к убеждённости Альты, будто настоящий огонь не в состоянии заменить никакие чудеса современной кухонной техники. Он подозревал – дело не в незаменимости примитивного жара углей, а в кулинарном консерватизме. Но Лорка помалкивал, он очень любил, когда в их доме горел настоящий огонь – величайшее открытие человека, неведомого бесстрашного мудреца древности.

– А как это «по-карски»? – полюбопытствовал Лорка, который по ассоциации вспомнил Карское море и Новую Землю. – С приправой из льда и снега?

– Увидишь.

За окном угасал день. Багровые блики от пылающих углей ложились на тёмную атласную кожу Альты, в её светлых глазах мерцали пурпурные искры. Кухня была похожа на пещеру, а сама Альта – на ведунью, которой доверили таинство приготовления еды, этого зримого божества древнего мира. Запах дыма, горящего жира, палёного мяса, тлеющего угля были не менее гибки и многоцветны, чем запах цветов и плодов, только гуще, тяжелее, таинственнее. Они рождали смутную тревогу и ликование, спрятанные в подсознании удачной охотой, ночным мраком и огнём костров далёких тысячелетий. Поразил Лорку и вид и вкус этого праздничного шашлыка, приготовленного Альтой. К обыкновенным шашлыкам Альта приучила его давно.

– Ну, тебе не нравится? – спросила она, точно мимоходом.

Лорка, рот которого был набит сочной мякотью, не совсем внятно ответил:

– Наоборот, мне слишком нравится. Так нравится, что даже жалко барашка, из которого сделан шашлык.

– Так не ешь, если жалко, – сердито сказала Альта.

– Как не есть, очень уж вкусно. – Лорка усмехнулся и философски добавил: – Разве нам, людям, так уж редко приходится душить в себе жалость? Во имя благих целей, разумеется.

– Но ведь делаем же мы тесто, кефир, квас – это тоже живые продукты! Прикажешь их жалеть?

– Ну, – простодушно сказал Лорка, – это слишком уж дальние родственники. Я смотрел на них в микроскоп – черт знает что!

Он помолчал и заговорил уже серьёзно:

– Ты прости меня, но если мы хотим окончательно разделаться с наследием жестокости в наших душах, то с поеданием младших братьев по роду надо кончать. Может быть, не сразу, может быть, не нам, а нашим детям, но кончать нужно обязательно.

– Эх ты, Лорка! Кто бы подумал, что это говорит космонавт-гиперсветовик, обследовавший чуть не сотню других миров.

Лорка усмехнулся.

– В иных мирах бараны не водятся. Космонавты питаются не мясом, а синтетами да композитами. Охотничий шашлык на чужой планете – верное средство отравиться.

Альта вдруг погрустнела, внимательно взглянула на Федора и спросила:

– Ты мне так и не сказал, по какому поводу у нас сегодня праздник.

– Знаешь, не успел, заработался. Уж очень вкусно ты все приготовила, – пошутил Лорка.

– А я и без тебя знаю, – с некоторой обидой проговорила Альта, – слышала, как ты говорил с Теодорычем по видеофону. Он сказал, что совет принял твой вариант. И ты окончательно утверждён начальником экспедиции и командиром корабля.

– Разве хорошо подслушивать? Альта не приняла шутки.

– Лорка, ты обещал взять меня на Кику. Ты не забыл?

Федор отвёл взгляд и помрачнел.

– Обстоятельства изменились, Альта, – виновато сказал он. – Теперь это невозможно.

– Я догадывалась. Иначе бы ты не отмалчивался, – почти спокойно проговорила Альта и вдруг загорелась: – Возьми меня, Лорка! У меня все сердце изболится за тебя. Я с ума сойду!

– Это невозможно, – тихо, но твёрдо ответил Федор.

Альта угасла, она знала: когда Лорка говорит таким тоном, просить его или спорить с ним бесполезно. Но все-таки спросила:

– Невозможно – почему?

– Почему… – рассеянно повторил Лорка. Он перебирал в памяти свой последний разговор с Ревским.

Теодорыч, перекинувшись несколькими незначительными фразами с Соколовым, увлёк Лорку за собой в крытый сад. Здесь было прохладнее, чем на территории бассейна, пахло влагой, зеленью и цветами. Шелестели брызгалки, орошая газоны и клумбы искристыми веерами мельчайших капель; шипел и звенел, рассыпая хрустальную струю воды, небольшой фонтан. На диванах и в креслах, в одиночку и группами отдыхало десятка полтора человек. Из укромного уголка, скрытого цветущим жасмином, доносились отголоски приглушённого, но бурного спора. По дороге Ревский уточнил, о чем Соколов успел проинформировать Федора.

Выбрав свободный диван, Ревский предложил Лорке сесть, а сам занял место напротив. Юношески стройный и подтянутый, в мягком снежно-белом костюме, Теодорыч выглядел молодо, только загорелое, рубленое, в резких морщинах лицо выдавало истинный возраст. Ревский держался с почти неприметной торжественностью; сейчас напротив Лорки сидел не добродушный садовод и винодел-любитель, а представитель Всемирного совета и председатель Совета космонавтики. Он сообщил, что предложение о посылке на Кику эскадры гиперсветовых кораблей утверждено. Количество кораблей и состав экспедиции определит Совет космонавтики после детальной проработки программы исследований Кики. Все работы по подготовке и снаряжению экспедиции будут выполнены в предельно сжатые сроки.

– Почему такая спешка? – в раздумье спросил Лорка. Он перехватил удивлённый, сердитый взгляд старого космонавта и счёл нужным пояснить: – Я понимаю, вторжение чужой жизни и чужого разума на Землю не может не тревожить. Но ведь все происходит в очень мягкой, деликатной форме. Никаких эксцессов и взрывов, ничего…

Ревский остановил его нетерпеливым движением руки.

– Ты не знаешь главного, Федор. Не знает об этом и Соколов. Да и никто пока не знает, кроме членов совета. – Ревский помолчал и жёстко закончил: – Вчера с базы на Плутоне угнали патрульный гиперсветовой корабль.

– Как это – угнали? – не понял Лорка.

– А вот так, был корабль – и нет его. – Ревский видел, что Лорка так и не может осмыслить этот факт, и пояснил: – Угнали, украли. Так же, как в прежнюю эпоху угоняли чужие автомобили или захватывали самолёты.

Лицо Федора отяжелело, разгладились мелкие морщины, чётче прописались черты.

– Кто? – коротко спросил он, глядя прямо в лицо Ревского.

С трудом выдерживая этот холодный, «тигриный» взгляд, старый космонавт пожал плечами.

– Если бы знать! Во всяком случае, весь состав базы налицо. А поскольку на Плутоне каждый человек на строгом учёте, значит, угнали корабль не люди.

Лорка невесело усмехнулся.

– Вернее – нелюди.

– Можно и так. – Ревский досадливо хмыкнул. – Черт знает что! Никто и никогда не охранял гиперсветовые корабли. Зачем? Когда хватились, гиперсветовик уже вышел на разгон, а на разгоне, сам знаешь, догнать его невозможно. На запросы не отвечает, идёт курсом в сторону Кики.

Лорка молчал. Он сидел, закинув ногу на ногу и крепко сцепив на колене пальцы рук. Взгляд Ревского невольно задержался на этих длинных, ловких и сильных пальцах зрелого человека двадцать третьего века. Пальцах, которые могли невесомо скользить по клавишам пульта управления, безошибочно орудовать микроманипулятором, завязывать узлом толстый железный прут, а сжатые в кулак – нанести молниеносный смертельный удар.

– Федор, – негромко и веско проговорил Ревский, – по поручению Совета космонавтики я теперь уже официально предлагаю тебе принять командование эскадрой.

Лорка выслушал его и отвёл взгляд на нежные зеленые травинки, трепетавшие под ударами капелек воды.

– Ну? – раздражённо поторопил его Ревский.

– Думаю, Теодорыч, – спокойно ответил Федор. Ревский усмехнулся, дёрнул углом жёсткого рубленого рта.

– Думаешь, не отказаться ли?

– Угадал.

Ревский медленно распрямился, откинувшись на спинку дивана. – Выдержав его острый, испытующий взгляд, Лорка сказал:

– Насколько я понял, на Кике предполагается провести разведку боем.

– Ну, боем – это слишком громко сказано.

– Скажем поосторожнее – разведку силой, с многократной подстраховкой.

– Это уже ближе к истине. Один корабль на подстраховке в дальнем космосе, один-два – в ближнем и два-три корабля непосредственно на Кике.

– Так вот, – Лорка говорил неторопливо, медленно, но очень уверенно, – я долго размышлял и пришёл к выводу, что из разведки силой ничего не выйдет. Не тот у нас противник… Впрочем, почему противник?

– Другом его тоже не назовёшь.

– Верно. Это просто сосед по космосу и собрат по разуму.

– Одного разума ещё мало для братства. Истинное братство – это братство этики и морали. Не будь слепым пацифистом, – возразил Ревский.

– Не буду. Но обратите внимание, как тонко, я бы сказал, нежно действует наш космический друг-враг. Никаких глобальных катаклизмов! Направленное воздействие на психику отдельных лиц да ещё с подстраховкой, которая гарантирует их от возможной гибели.

– А угон корабля?

– Они убедились, что экспедицию на Кику не задержишь, поэтому пошли на отчаянный шаг, чтобы обеспечить нам достойную встречу в своей альма матер. А вот какую, добрую или враждебную, опять загадка.

– Если вспомнить серию смертей на Кике, вряд ли эта встреча будет доброй, – упрямо гнул свою линию Ревский.

– Когда погиб Лагута, кикиане нас ещё плохо знали. К тому же Кика – это их, а не наша епархия, они вольны действовать там более свободно. И разве можно быть уверенным, что на Кике мы, люди, не причинили им гораздо больше зла во время своих бесцеремонных изысканий?

Ревский вздохнул, с сожалением и некоторой иронией разглядывая Лорку.

– Неужели ты думаешь, Федор, что все эти тонкости взаимоотношений с Кикой не обсуждались на совете? Что они не найдут отражения в программе исследований? – Лицо Ревского приобрело жёсткое упрямое выражение. – Но мы не имеем права держать Землю под дамокловым мечом возможных бедствий! А если так, разведка Кики становится необратимой необходимостью.

Лорка мягко улыбнулся старшему товарищу.

– Я не против экспедиции, Теодорыч. Я против эскадры.

Ревский приподнял бровь, отчего его высокий тёмный лоб собрался морщинками, холод непонимания в глазах сменился догадкой.

– Ты понимаешь, Теодорыч? Я против эскадры, против целой армии исследователей, вооружённых мощными средствами, которыми Кику можно распороть и растерзать на составные части. Нужен обычный разведывательный корабль. И ещё нужна бездна терпения, осторожности и дотошной наблюдательности. Во главе такой экспедиции я встану с лёгким сердцем. И что хорошо: действуя таким образом, мы не нарушим решения Всемирного совета – состав эскадры и экспедиции нам дано определить самим.

Ревский молча смотрел на Лорку, глаза его окончательно смягчились, потеплели, а потом стали грустными.

– Ты отдаёшь себе отчёт в том, что приносишь себя в жертву? – спросил он наконец.

– Это слишком громко и слишком мрачно. – Зеленые глаза Лорки теперь лукаво щурились. – Ведь я могу вернуться с победой и на веки веков прославить своё скромное имя. Я иду на серьёзный риск, это верно.

– Ты поведёшь с собой других людей.

Лорка вздохнул.

– Верно. Но со мной пойдут добровольцы. Разве Земля оскудела героями?

Ревский опять надолго замолчал. Когда на совете решался вопрос об эскадре, ему самому пришла в голову эта шальная, как он тогда подумал, мысль: а что, если пойти на Кику рядовым патрульным экипажем? И ещё он подумал о том, что, будь он сейчас молодым командиром корабля, то непременно выдвинул бы это предложение. Подумал, но вслух ничего не сказал, посчитал, что в устах председателя совета такое предложение будет слишком легковесным.

– Я поддержу твоё предложение, Федор, – суховато сказал он. – Сегодня же вечером ты узнаешь окончательное решение совета.

Лорка провёл рукой по лицу, прогоняя воспоминания. Разве мог он рассказать Альте обо всем этом? Ей ведь и так придётся нелегко…

– Причин много, – виновато сказал он вслух. – Поверь мне, тебе нельзя на Кику.

Альта помолчала, потом встала и начала нервно убирать со стола остатки праздничного ужина. Лорка поспешно взялся помогать ей.

– Оставь, – с досадой сказала Альта. Но Лорка так и не отстал.

Когда они молча закончили свою нехитрую работу, Лорка заглянул в глаза жены и старательно изобразил на лице улыбку, но она по-прежнему смотрела на него отчуждённо. Тогда Лорка взял её за руку, подвёл к стене и засветил большое зеркало. Там, за стеклом, возникли и взглянули на них могучий светло-рыжий мужчина и тонкая темнокожая женщина с большими голубыми глазами.

– Видишь? – тихонько спросил Лорка.

Он приложил что-то голубое, сверкающее к волосам Альты и зажал в кулаке.

Альта мгновенно гибко обернулась и перехватила его руку.

– Покажи!

Она принялась нетерпеливо разжимать его кулак, их пальцы – светлые и тёмные – переплетались. Но с таким же успехом Альта могла пытаться разжать стальную клешню робота.

– Лорка!

Федор засмеялся и разжал кулак. На его ладони лежал прозрачный голубой камень с лесной орех величиной, в серебристой оправе и с такой же цепочкой. Камень искрился весёлым холодным огнём, как сказочная капля росы.

– Какая прелесть! Это алмаз?

– Не знаю. Подобрал на Стиксе, сам гранил, сам делал оправу и цепочку. И получил персональное разрешение на провоз контрабанды.

Альта нерешительно протянула руку и осторожно взяла украшение. Цепочка со звонким шёпотом рассыпалась во всю длину тяжёлой серебряной струёй.

– Чудо!

Камень лежал на тёмной ладони Альты, играя тихими молниями внутреннего света. Альта снизу подобрала струю-цепочку в ладонь, приложила камень к плечу, к груди, а потом ко лбу. Теперь у неё было три глаза, три голубых огня на тонком тёмном лице.

– Красиво?

Лорка улыбнулся.

– Красиво, да страшновато.

– Правда?

Альта на секунду прильнула к нему, и он услышал торопливый стук её сердца и ощутил тонкий запах волос; человеческое существо, наделённое страстями и желаниями, которые ему, Лорке, до конца понять не дано. Недавно он видел её на совещании учёных, которые сыпали мудрёными формулами пищевой химии. А сейчас она как ребёнок радуется красивой игрушке, позабыв о своих тревогах и печалях.

Альта отстранилась, мельком оглядела себя, поцеловала Лорку в щеку и скользнула в свою комнату – ей хотелось примерить украшение наедине с собой. Но Лорке было видно её отражение в зеркале. Со смешанным чувством иронии и умиления он наблюдал за древними, как сам род человеческий, движениями Альты. За движениями прихорашивающейся женщины, которая, может быть, и сама не догадываясь об этом, хочет сделаться красивей и желанней. Вдруг поймав себя на том, что подсматривает, как мальчишка, он отвернулся, увидел в окне полную луну, улыбнулся и выключил свет.

Вместе с темнотой через широкое окно в комнату хлынул водопад лунного света. Комната преобразилась, стала неузнаваемой и сказочной: ковёр превратился в лужайку, поросшую травой, стол – в мрачного, длинноногого зверя, а зеркало – в ледяную стену.

Лорка подошёл к окну. Да, погода переменилась. Облака рассеялись, луна висела над вершинами деревьев в окружении звёзд.

– Нет, – услышал он голос Альты, в нем звучала досада, – носить этот камень невозможно.

– Почему?

– Такой камень! Неловко. Его место в музее, – Альта вздохнула, – может быть, на груди певицы или на лбу танцовщицы – их видят миллионы. А кто я?

По голосу Альты было слышно, что она все ещё разглядывает себя в зеркале. Лорка улыбнулся.

– Ты моя жена.

– Ну и что? Лорка, я никак не расстегну цепочку, помоги!

Лорка прошёл в комнату Альты, щурясь от яркого света, и сообщил:

– А на улице луна.

– Правда?

– И морозец. Может быть, погуляем?

– Нет, Лорка, я устала.

Расстегнув цепочку, он положил камень на столик и мимоходом спросил:

– Ты знакома с Виктором Хельгом?

Альта повернулась к нему лицом. Улыбнулась чуть-чуть, почти незаметно.

– Знакома. Он чем-то похож на тебя.

– Разве?

– Не внешне. И не характером. – Альта помолчала и призналась: – Я не знаю, как объяснить это.

– Он тебе нравится?

– Да, – без колебаний призналась Альта.

– И что?

– Лорка, глупый, – грустно сказала Альта. – Разве мало на свете мужчин и женщин, которые нам нравятся или не нравятся? Даже таких, которые нас восхищают? Но люблю я одного тебя. И никогда не позволю себе полюбить другого. Разве ты этого не знаешь?

На какое-то мгновение зелёный и голубой взгляды растаяли друг в друге. Альта красива особенной красотой, но были женщины и красивее её. Альта умна, но Лорка знал и других, с которыми ей трудно было сравниться. Она хороший друг, но разве у него мало друзей? Лорка любил её и не только за все это, а ещё и за редкостный, бесценный душевный дар – за преданное сердце. Только ей да ещё Тиму он верил безраздельно, может быть, больше, чем самому себе.

Лорка встал, наклонившись, поцеловал тёмную бархатную шею Альты.

– Знаю, – сказал он ей на ухо, – но разве знание гарантирует от сомнений?

Она поцеловала его в сухую крепкую щеку. Оттолкнула и уже совсем другим тоном сказала:

– Ну, иди, командир. Поскучай и посмотри на луну.

Он вышел, и за его спиной погас свет. Лорка стоял в темноте, улыбался и слушал лёгкое дыхание Альты. В зеркале, похожем на глыбу льда, другой Лорка тоже слушал дыхание и улыбался. Лорка рассердился на него и погасил зеркало. А в прорубь окна все лился, ложился на ковёр неслышный лунный свет.

Часть вторая

ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА