Гастролёр

Я сразу вспомнил, как действительно однажды один из многочисленных «мудиков» пытался продать мне футболку по тройной цене, аргументируя это какими-то сегодняшними непредвиденными расходами, абсолютно, на мой взгляд, не связанными с футболкой. Он просто, оказывается, не мог в тот момент уступить её дешевле. Такой у него получался расклад. Через пару дней я её все-таки купил, причем даже дешевле, чем рассчитывал.

Стоит отметить, с самого начала я обратил внимание на то, что представители местного населения расставались обычно лишь с пятью пиастрами за то, что мне и другим приезжим обходилось как минимум в две-три гинеи. Такой факт со всей очевидностью демонстрировал легальное существование здесь курортной системы двойных цен. Если я ещё не придумал, как тут можно заработать, то задачей номер один на данный момент для меня стало снижение расходов, желательно, поддерживая достойный уровень жизни. «Сохраняя хорошую мину при плохой игре». Для этого же необходимо обжиться и перестать быть одним из туристов-чужестранцев, которых называют здесь вполне приличным, но, по-моему, каким-то некузявым словом «хавага».

«А обжиться – значит, найти себе в данном месте какое-нибудь занятие, но какое?» – размышлял я, подолгу засматриваясь на тихое, бирюзовое, теплое море. Если честно, оно нравилось мне здесь больше всего. Потом я решил подстричься налысо, а то мои рыжие кудри вызывали разнузданное ржание аборигенов. Ко мне постепенно привыкали. Я тоже постепенно осваивался и даже ходить начал подобно местным – медленно и не торопясь. Думать тоже стал протяжно и мутно. Это были первые симптомы сплина – глубокой тоски.

Я привыкал к ловушке.

Один раз не водолаз

Мужик идет по улице, смотрит – на балконе сидит блондинка.

Он говорит: «Привет!»

Она отвечает: «Привет».

– Я поднимусь?

– Давай!

Он поднимается, и на лестничной площадке его трахают в задницу два амбала. На другой день он идет по той же самой улице и видит ту же самую блондинку на том же самом балконе.

– Привет.

– Привет.

– Я поднимусь?

– Давай!

И на той же самой лестничной площадке те же два амбала трахают его в ту же самую задницу.

На следующий день, на том же самом месте.

– Привет.

– Привет.

– Я поднимусь?

– Давай!

– А те двое там?

– Сегодня нет.

– Тогда до завтра.

Как-то вечером, возвращаясь слегка навеселе в уже родной «Гранд Палас», я заметил дохловатого, явно не местного парня европейско-семитского типа, который тусовался около небольшой лавки, торгующей однодневными экскурсиями на яхтах к коралловым островам. Здесь же давали напрокат ласты, маску и трубку. Парень вяло заговаривал с прохожими, зазывая их воспользоваться услугами «фирмы» или, на худой конец, купить у него ракушку или кусочек коралла.

«Похоже, это и мои ближайшие перспективы, как только закончатся деньги, – подумал я. – Надо бы, кстати, узнать, как по-английски звучит фраза «купите ракушку». «Месье, же не манж па сис жур» и «гебен зи мир биттэ брот» я уже знаю».

Парень, заметив, что я притормозил, тут же оказался возле меня. То, что я стоял в самых дешевых шортах и майке, его не спугнуло.

Каким же родным оказался его акцент!

– Да не парься ты, говори по-человечески, – предложил я ему.

– Ты что – русский? Откуда? Как здесь? – оторопел он.

– Ну так, типа, занесло по случаю, – ответил я. Не рассказывать же ему про короля. – А ты, похоже, тут уже прижился, при бизнесе, смотрю?

– Не! Это так, клиенты нужны, просто, – слегка смутился он. – Меня Юлий зовут. Для этих чукчей Джул, – кивнул он в сторону офиса. – Иначе они выговорить не могут. Я, считай, местный, тут уже полгода ошиваюсь. Меня все здесь знают.

– А меня «эти» Эб зовут, так что можешь и ты так же, раз местный.

Познакомившись таким образом, мы решили сходить куда-нибудь перекусить. Мое придворное кафе показалось Юлию слишком дорогим.

– Что, бывает дешевле? – не поверил я.

– Конечно! Оно же для туристов! А нормальные люди питаются совсем в других местах. Кухня национальная, естественно, но вкусно. Пойдем, покажу.

Он по-быстрому свернул работу, сдал на хранение ракушки и повел меня в «правильное место», которое находилось здесь же за углом на небольшой тёмной улочке и выглядело как распивочная времен застоя, только под открытым небом и с большим количеством закусок. Здесь стояли пара столов с лавками и прилавок с газовой плитой, на котором в больших алюминиевых мисках были разложены лепешки и всевозможные компоненты для создания блюд. Здесь были рис, лапша, картошка, какие-то бобы, обжаренный ливер, овощные салаты в масле, многочисленные соусы-подливки и несколько небольших ящиков-клеток, из которых доносилось сдавленное кудахтанье куриц и курлыканье голубей, своим «ароматом» перебивающих запахи еды.

– Можешь выбрать, и тебе тут же приготовят, – сказал Юлий, заметив мое удивление.

– И голубя, что ли?

– Ну, а чего? Та же курица, только пожёстче, поменьше и не очень вкусная. Хочешь – возьми.

Прогуливаясь по Халаибу, я, естественно, неоднократно натыкался на подобные заведения, но просто как-то стремался туда зайти. С Юлием же мои опасения, в основном санитарно-гигиенического характера, немного рассеялись, но на всякий случай для первого раза я решил целиком положиться на его вкус.

– Как оно тут? – поинтересовался я, пробуя кебду с рисом и тахинным соусом.

– Уж, всяко, лучше, чем в России! – уверил меня Юлий. – Там у вас нищета и бандиты… не прожить, а здесь я уважаемый человек: дайвер.

– Я тоже не Иванов и ничего, – заметил я. – Чем занимаешься-то?

– Дайвингом и занимаюсь. Дайв мастер я в дайвинг-центре! – гордо сообщил он.

– Дай кто? Дай чем? Дай в чем? – переспросил я.

– Ну, с аквалангом ныряю.

– Тоже дело, а зачем?

– Это же классно! Сюда народ со всей Европы специально приезжает. Тут такие рыбы, кораллы, красотища! Лучшее место в мире…И недорого, – в глазах Юлия промелькнул коммерческий интерес. – А ты, вообще, когда-нибудь с аквалангом-то погружался?

– Пару раз на Чёрном. Давно. Лет десять назад…

– Не, это не то, – заявил он и начал нудно речитативом бубнить про какие-то особенности современной буржуйской техники, полную безопасность, учебные курсы, сертификаты и концессии.

– Ладно, не грузи, – прервал его я. – Всё понятно. Огласи цену вопроса.

– Обычная цена ознакомительного дневного погружения – восемьдесят долларов, – сообщил он. – Разумеется, вместе с инструктажем, арендой оборудования, трансфером и местом на корабле…

Из уст человека, продающего ракушки на маленькой улочке африканского городка и ужинающего за десять центов, определение восьмидесяти долларов как «недорого» звучало крайне неожиданно. Бизнес-план предстал передо мной во всей своей очевидной и невероятной красоте: при цене гостиницы в доллар и практически дармовых харчах, одного такого дурня, как я, раз в месяц поймал и живи, ясно дело, уважаемым человеком.

– А ракушки? – с серьёзным видом поинтересовался я.

– Что ракушки? – не понял он.

– Лоток с ракушками хороший доход приносит?

Я сразу же перестал ему нравиться. Значит, его что-то задело.

Но согласитесь – странно стоять у лотка с ракушками по несколько центов каждая! Этим здесь занимались неграмотные мальчишки; не каждый взрослый нубиец взялся бы за такую мелкую работу. А тут у нас «инструктор по дайвингу», «восемьдесят долларов – погружение»…Короче, концы истории не вязались: или мой знакомый очень жаден и мелок, или дела у него идут не так хорошо, как он говорит. Продавая ракушки, он на обратный билет в Россию заработает лет через сто-сто пятьдесят. Может, просто он как организатор – говно?

Но в то же время… он единственный русский, которого я здесь пока обнаружил. Может, нас свела судьба. У него есть работа, а я – хороший организатор.

ЮЛИЙ же оценил паузу по-своему, решив, что клиент срывается с крючка: «Ну, понимаешь, восемьдесят – «обычный прайс» для европейцев. Для них цена нормальная, а тебе сделаем за пятьдесят. Я, как со «своего», за инструктаж не возьму…»

М-да, не видит он перспективу, которая нарисовалась передо мной: я «развожу» туристов, он с ними ныряет, создаем кооператив «Нырок» и зарабатываем мне на обратную дорогу.

– Готов дать двадцать! – Я нагло сбил цену сразу в два с половиной раза. – Место на яхте стоит три доллара, о чем на твоей же лавке написано. «Инструктаж», ты сам сказал, бесплатный, а за оставшиеся семнадцать долларов здесь на день можно чёрта лысого арендовать, сам знаешь.

– Меньше тридцати пяти не могу! – взмолился Юлий. – Это же не я решаю. Давай завтра утром с хозяином переговорю, но меньше тридцати не рассчитывай.

– Давай, согласен – тридцать. Поддержу в меру сил на чужбине отечественного предпринимателя.

– Слушай, – обрадовавшись удачной сделке и на секунду задумавшись, предложил мой новый друг. – А не хочешь сразу первый учебный курс пройти? Смотри, ты погружаешься четыре дня, заплатишь за это стошку (по двадцать пять в день), да ещё и сертификат международный получишь…

– В том, что ещё с одного придурка получено сто долларов? – продолжил я.

– Ну, в общем, да, – первый раз попытался пошутить Юлий.

– Там посмотрим, – оценив попытку, пообещал я.

Болтая обо всем и ни о чем, мы ещё немного побродили по городу и, договорившись встретиться завтра утром в дайвинг-центре, разбрелись по домам. Ладно, схожу завтра, изучу обстановку…

***

Дайвинг-центр представлял собой обветшавший недостроенный сарай в конце улочки-тупичка, небрежно слепленный каким-то диким нубийцем из говна с песком. В нем находились офис, классная комнатка и большая кладовка, заваленная ластами, масками, костюмами, баллонами, шлангами и прочим оборудованием для подводного плавания, напоминающим своим состоянием скорее трофеи второй мировой войны, чем атрибуты модного, престижного и дорогого развлечения.

Наслушавшись рассказов Юлия о серьёзности и всемирности дайвинга, я пришел в клуб вовремя, как и договаривались, к семи тридцати без поправки на местное понятие времени; что было ошибкой, которую я впредь старался не повторять. В течение получаса начал подтягиваться народ: несколько моих соседей по отелю. Мы раскланялись. Затем появился какой-то местный парень, похоже, работающий здесь, и, наконец, заспанный Юлий. Собравшись таким образом, мы ещё немного подождали. Наконец, как и положено, последним появился хозяин и тут же начал всех торопить и подгонять, как будто опоздал не он, а все мы.

– Не суетись, – сказал мне Юлий. – Нас это не касается. Мы сегодня отдельно.

– Я бы кофе попил. Успею?

– Давай. Там кафе за углом, я за тобой зайду.

…Не прошло и получаса, как в кафе появился Юлий. Вид у него был очень озабоченный, но похоже, не из-за того, что на часах было уже около девяти.

– Знаешь, – сказал он. – Сегодня с кораблем не получается. Будем нырять на пляже.

– Может, я просто под душ с аквалангом схожу, а денег «за тренировку» прямо сейчас тебе отдам? – раздраженно заметил я. – Какой на х… пляж? Мы о чем договаривались? Ты за речью своей вообще следишь, или то, что несешь, ничего не значит? Немцев, б… разводи…

– Не кипятись, первый раз с пляжа даже лучше, – начал было Юлий.

– Какой первый раз? Ты что думаешь, мне нравится вот так время по утрам проводить? Я что, на лоха в профиль похож?

– Это просто накладка. Бывает… Ты же в Нубии. Неграмотный народ, с ними невозможно работать. У них все так. Босс извиняется, и для тебя сегодня погружение будет бесплатным…

– А ракушка? – сбавил обороты я, приняв подобные извинения босса.

– Ракушка?.. Какая ракушка?.. Ах, ракушка!!! – догнал, наконец, Юлий. – Ракушку я тебе вечером подарю. Обещаю! Пойдем подбирать оборудование.

Дальше все пошло без накладок, вероятно, их лимит на день был исчерпан. Мы довольно резво собрали оборудование, погрузили его вместе с баллонами в легковой пикап и прямо в кузове поехали куда-то за город. Нахлынувшие ощущения начала приключений быстро стерли неприятный осадок от безалаберного утра. По пути Юлий начал проводить инструктаж, и к приезду на пляж я уже имел некоторое представление о том, что меня ждет, и как с этим бороться.

***

…Я взял загубник в рот и погрузился в воду. Вдохнул. Второй вдох мне не удался. Я попробовал снова – и ничего. В ужасе вылетел наверх, вслед за мной тут же всплыл Юлий: «Ты чего?!»

– Не знаю. Может, ты дал мне пустой баллон?

– Нет вроде, – неуверенно начал он. – Ах да, я забыл открыть тебе воздушный вентиль.

«ИДИОТ! – понял я. – ПОЛНЫЙ КРЕТИН!!!»

Но его ошибка меня даже обрадовала. Придурка всегда легко потеснить по службе, а мне как раз очень-очень-очень нужно рабочее место. Пусть это мое первое погружение, но я не дурнее Юлия, может, дорасту до инструктора? И с коварной мыслью – запоминать все как можно лучше – я нырнул снова.

…И тут же обо всем забыл! Мимо меня, размахивая крыльями, по-другому не скажешь, проплывала стайка непуганых скатов. А сам я словно завис в воздухе. Пространство расширилось, изменилось и было не двухмерным, как на земле, а трёхмерным. Пойти можно было как вправо и влево, так и наверх, и вниз. Уже одно это совершенно новое физическое ощущение было захватывающим! Что уж говорить о происходящем вокруг…

Такого я не мог себе даже вообразить! Все чем природа обделила пустынные берега Нубии, она с лихвой компенсировала разнообразием аборигенов подводного мира. Яркие, разноцветные коралловые сады просто ломились от пестрых рыб, осьминоги резвились на песке… и все это буквально в десяти метрах от берега! Я готов был просто запрыгать на одной ножке от восторга, но сдержался и не подал виду – на всякий случай, чтобы в дальнейшем выдавать себя за тертого калача. Между тем Юлий, одним взглядом, посматривал за мной и в то же время возился с каким-то дополнительным оборудованием. Он использовал погружение, чтобы не только показать мне подводный мир, но и проверить кое-какие приборы, так сказать, за двумя зайцами… Но мне сейчас на него было наплевать. Я увлекся рыбками, разноцветными, как попугаи. Они прятались среди толстых водорослей и, как будто совсем не пугаясь моих рук в перчатках, уворачивались в самый последний момент. Конечно, никакого сравнения с Чёрным морем, где я нырял в детстве; здесь жила настоящая сказка.

Пора было всплывать. Уже на мелководье сказка заканчивалась, оставляя на память ощущение эйфории и праздника. Эх, были бы деньги, я бы вообще не вылезал!…Правда, одно обстоятельство все же гнало из воды: после длительного пребывания в ней очень хочется пописать. И пока Юлий вытаскивал проверенное оборудование, я отвернулся, расстегнул костюм и помочился прямо в море.

А вскоре началось что-то невообразимо ужасное… Господи, ну ведь я ни с кем не спал! Ни с кем, ни даже чуть-чуть! За что? Откуда? Почему??? У-уууу, ооооо, аааааааааа… Мой детородный орган, только недавно пребывавший в полном порядке, отекал прямо на глазах, а ещё краснел и чесался со страшной силой! Сообщить об этом Юлию мне показалось неудобным, и, сдерживая стоны, я грузил вместе с ним в наш пикап костюмы и снаряжение. Когда забрались в машину, уже почти лег; слезы наворачивались на глаза. Юлий, кажется, что-то понял, взглянув на мою скрюченную позу, он поинтересовался: «Ты что-нибудь трогал на дне?»

«На дне? А что, и там можно заразиться?» – пронеслось в голове, но я ответил, что ничего. Пытался только позаигрывать с разноцветными рыбками, но не трогал, ведь они прятались в водорослях.

– А, понятно! – кретин ещё и заржал.

И все-таки его рассказ принес мне облегчение. Морские красавчики, к которым я полез, назывались рыбы-клоуны. Они безобидны, зато водоросль, где они прячутся, актиния, очень ядовита. Я же трогал её руками, а позже не снял перчатки, когда отливал в море; частички ядовитой травы остались на них – и вот результат!

– Я забыл тебя предупредить, – сообщил Юлий.

– Забыл?!!! Забыл?!!! – взревел, точнее даже завыл я.

– Что ты орешь? Если бы ты прошел весь курс, то знал бы. Но за короткий инструктаж про всех обитателей моря не расскажешь, – логично заметил он.

– Скажи, хоть на будущее, что там можно трогать?!

– Лучше ничего. Поднимешь со дна то, что кажется безобидным и красивым камешком, а оно тебя убьет.

– Тьфу! – психанул я, решив на будущее ничего не поднимать.

В отель пришлось возвращаться враскоряку, медленно неся перед собой рюкзак, чтобы не смущать случайных прохожих. Мой «перпетум мобиле» не только болел, но и жутко опух, выпирая из-под коротких штанишек. В другое время я бы порадовался этому обстоятельству и нашел бы ему применение, как тот пациент, пришедший к врачу лечить укушенный пчелами прибор: «Доктор, боль снимите, а опухоль оставьте». Только шутить не хотелось. Напротив, в голове крутились одни ругательства. Чертова экзотика! Чертов Юлий! Чертов король и их президент! Чертовы… мухи. Да, именно мухи, мошки и блошки! С какой стати вдруг все насекомые чертова города решили на меня наброситься?! Я даже забыл про боль, яростно отмахиваясь от них. Господи, в чем ещё я грешен?!…Стоически передвигаясь в сторону отеля вдоль базарных рядов, случайно заметил торговца мылом и его товар. Ну, конечно же – замечательное вонючее мыло; его приторно-сладкий и стойкий запах надо тщательно смывать под душем, чтобы не стать объектом сексуальных домогательств со стороны местных насекомых. А сегодня, надевая на себя водолазный костюм, я, как мне и велели, намылился. После погружения стоило бы смыть остатки, да если бы мог тогда хоть что-то сообразить…

Лучший из худших

И чтец, и певец, и на дуде игрец и, вообще, пиздец!

«Деньги! Деньги! Деньги!» – звенела в голове мысль, плавно переходящая в песню из фильма «Кабаре» «Мани, мани, мани… " правят миром! И где их взять?.. И потом дайвинг – это же так, для души, а ведь жрать-то чего-то надо и на билет до дома подкопить не мешало бы… Эх, правильно говаривала бабушка: «Если бы спорт приносил хоть какие-то плоды, в каждой еврейской семье было бы по два турника. Играй лучше, внучек, на пианине». Отгоняя от себя призрак расстрелянного на базаре должника и понимая, что терпеть муки голода уже больше не могу, уселся в первом попавшемся ресторанчике на набережной. Наверное, потому и придрался к официанту: «Меню у вас только на английском. Плохо».

– Почему, сэр? – поинтересовался он. – Немцы, итальянцы… все понимают.

– Потому что буквы у них такие же, а вот у нас, у русских, как и у вас, нубийцев, буквы свои, поэтому и понимать русские не будут.

Надо сказать, что слух о регулярном чартере из России уже давно витал в здешнем горячем воздухе, заставляя местные носы и носищи принюхиваться к запаху потенциальных денег. Я тоже держал свой по ветру и знал, что город активно обсуждает возможное прибытие малоизученных русских, о которых уже начинали слагаться легенды по всему миру. Россия только недавно распахнула свои железные границы для собственных граждан, и они поспешили изучать экзотические страны, где не жалели никаких средств, жадно выискивая запретные ранее удовольствия.

…Я не спеша сделал заказ.

– Мистер Эб, – ко мне буквально через минуту подошел хозяин ресторана. – Не возражаете, если я присяду?

– Конечно, прошу вас.

– Как здоровье? Как дела? Все ли в порядке? – традиционно начал он.

Мы обменялись положенными этикетом любезностями.

– Видите ли, у меня к вам есть одна просьба, – продолжал он. – Не могли бы вы перевести наше меню на русский язык?

«Неужели клюнуло?!»

– Да я бы с удовольствием, но времени и сил, к сожалению, совсем нет.

– Я понимаю, – согласился хозяин. – А что, если вы будете у нас ужинать, ну, и заодно поможете нам? Ужины, естественно, за счет заведения.

– Ну, давайте попробуем, – я подчеркнуто утомленно взял в руки меню. – Вечера за три, думаю, управлюсь.

– Нет-нет, я вас не тороплю, – талантливо подхватил свою партию ресторатор. – Мне, право, неудобно вас так обременять. За три, так за три.

Быстро оценив мой скромный заказ – а я сегодня не рассчитывал на халявное угощение – он отдал распоряжение официанту «счет закрыть, денег не брать». Затем, лукаво улыбнувшись, предложил: «Может, сейчас и начнём?»

***

Стоило сделать перевод для одного ресторана, как всему городскому общепиту понадобились меню на русском. Правильная особенность местных предпринимателей: они не могли допустить, чтобы богатые гости стали ходить к конкуренту. А русские к тому же пока не успели, да и не собирались толком выучить ни один иностранный язык. Учитывая это важное обстоятельство и общее количество халаибских ресторанчиков, проблемы со жратвой на ближайшее время у меня отпали. Более того, я теперь объедался, как дурак на поминках, ведь меня продолжали зазывать и в те заведения, где я уже перевел меню. Повара постоянно изобретали что-то новое, и это надо было срочно перевести. Да ещё дать совет, а «понравится ли блюдо русским, как вы думаете?», да ещё рассказать, что нового на кухне у соседей. Как артист разговорного жанра я, наверное, нашел себя в таком странном ресторанном бизнесе.

Когда однажды молоденький официант, который всегда был очень приветлив со мной, посетовал, что сегодня зашли русские, а он не знает ни слова, я решил научить его чему-нибудь смешному. Ну, например:

– Чего барин изволит?

Произносить эту фразу без акцента не так сложно, надо лишь заставить человека проговаривать слова быстро, не задумываясь, на одном дыхании. Уже на другой день мой ученик потряс парочку подвыпивших русских.

– Чего барин изволит?! – выкрикнул он.

Они вздрогнули и даже немного протрезвели. А потом заржали и, рассчитываясь, выделили парню приличную сумму на чай.

Вскоре я узнал, что обученный трем русским словам юноша зарабатывает неплохие деньги. Наши люди с удовольствием делились впечатлениями о рассмешившей их диковине друг с другом и заходили посмотреть на нее. Правда, больше он не знал ни слова, ну так что с того? Все равно он вскоре стал зарабатывать больше хозяина, и его… выперли с работы. Но думаю, он где-нибудь ещё неплохо пристроился.

Знание языков все равно нужная вещь. Однажды в ресторанчике я наблюдал сцену, рассмешившую меня до слез. Туда зашла парочка итальянцев, мужчина с женщиной, поесть пиццу. А итальянцы вообще не любители знать хоть какой-то язык, кроме родного. Как на грех, их официант забыл положить перед мужчиной вилку. Собрав весь запас английских слов, итальянец потребовал вилку, по-английски – «фок». Но из-за редкого употребления чужих «противных» слов он оговорился и произнес: «Ай вонт фак он вэ тейбл».

Официант остолбенел. В любой другой стране нахала с его бабой в три секунды отправили бы делать «фак» на улицу, но не в Нубии. Здесь желание клиента – закон. И официант вначале заметался, а потом кинулся к хозяину ресторана. Хозяин тоже быстро прибежал и поинтересовался на английском, чего же хотят гости.

«Ай вонт фак он вэ тейбл!» – сердито повторил итальянец над остывающей пиццей.

Хозяин тяжело задумался, официант продолжал крутить глазами, вылезающими из орбит. А «полиглот» ещё раз четко подтвердил свою просьбу, правда, опять ошибившись в нужном слове. Хозяин совсем тяжко вздохнул и, путаясь в речевых оборотах, принялся объяснять, что у них так не принято. Все же общественное место, да и еда на столе… Но, видя непреклонность мужчины, обратился к женщине. Та и вовсе не понимала ни слова. Весь персонал вышел посмотреть на бесплатную трагикомедию, кто-то знаками показывал, что можно поставить ширму…Закончилось все благополучно: подскочив на ноги, посетитель схватил с соседнего стола грязную вилку и показал, что он хочет: «Фак! Фак!»

Хозяин и официант вздохнули облегченно; туристы за соседними столами – разочарованно…

Впрочем, мне кажется, местные были бы способны как-нибудь решить эту проблему. Они ко многому подходили с чувством юмора. Сижу я как-то в баре. Заказал себе виски со льдом за двенадцать гиней, попиваю. Подозвал официанта, чтобы расплатиться, а он мне – счет на шестнадцать гиней. Я говорю ему: «Ну-ка, дружок, покажи-ка мне меню ешё раз». Он принёс. Я показываю ему цену в меню и цену в счёте.

– Почему так? – спрашиваю.

– Ноу проблем, сэр! – говорит он мне, сохраняя добродушную улыбку, и тут же исправляет цифру… но не в счёте, а прямо В МЕНЮ!

***

Но если вопрос с питанием теперь был закрыт, то вопрос с жильем все ещё оставался открытым. Я имею в виду то, что за него приходилось платить, а добычу живых денег я до сих пор не организовал. К тому же воспоминания о дайвинге не давали душе покоя. По ночам мне снились большие рыбы, причем в их непосредственной среде обитания, а не на тарелке, где я теперь обычно их видел. Они били хвостами и звали меня с собой в глубину. Как назло, я ещё постоянно всюду встречал Юлия. Он то вез на погружение какую-либо группу, то опять продавал свои ракушки, и сердце мое сжималось: где же найти средства на дайвинг? Однажды, прощупывая возможности халявы, я поинтересовался: «А что, Юла, клиенты вам ещё нужны?»

– Конечно, – отозвался он.

– И каким образом это обычно вознаграждается?

– Ну, если в деньгах, то дадут немного – копейки… а так… приводишь пару человек – ныряешь с нами бесплатно. Устраивает?

– Цэ дило! – обрадовался я. Ведь, имея доступ к местным ресторанам, я вполне мог найти желающих «окунуться» туристов.

И вот однажды вечером, закончив свои транслейторские труды и немного взгрустнув, я налег на выпивку в одном славном местечке – небольшом уютном прибрежном ресторанчике. Народа в нем почти не было, официанты дремали, стоя возле бара, а в противоположном углу такой же вареный местный лабух на японском народном инструменте «Ямаха» нудно наигрывал разные мелодии, причем все на один местный манер. Меня это начало раздражать и, подойдя к гусляру, я заявил: «Ну кто так играет? Ещё пять минут, и я смогу тебя убить. А ну-ка, подвинься», – сказал я ему прямо по-русски. Он понял и уступил мне место. Я добавил звука и рубанул по клавишам. Все разом проснулись, выскочивший на звук администратор Хамди сначала застыл от неожиданности, а затем одобрительно хмыкнул и зааплодировал. Я махнул ещё водки: «Шшас спою». И взвыл. Откуда ни возьмись, появился кураж, нереализованная накопившаяся энергия лилась через край – я же все-таки артист! Неожиданно зал наполнился людьми, а через какое-то время сесть уже было просто некуда. Народ все прибывал. Отсутствие места никого не смущало, пили и закусывали стоя, пританцовывая и подвизгивая под наш русский шансон. Официанты просто сбивались с ног, а Хамди периодически бегал куда-то закупать выпивку. Закончив выступление, я оказался за столом в веселой англоязыкой компании. Разговор я активно поддерживал, но понимал окружающих не очень. Это было весело. Парней очень прикалывал мой английский, а меня – то, как они его понимают.

– Ты откуда? – спросил рыжий здоровяк.

– Из России.

– Из России?!!

– Ну, давай выпьем за Иру.

– Давай.

Следующий тост опять был за нее. «Кто же такая эта Ира, – подумал я, – что её все знают и пьют за нее стоя. Хороша, наверное, баба». Меня даже гордость такая патриотическая на минуту охватила за обычную простую русскую девушку, столь популярную у европейского народу. Чуть позже я, правда, разобрался, что к чему. Ребята оказались ирландцами, а «ИРА» – ничем иным, как ирландской республиканской армией.

– А ты здесь что, музыкантом подрабатываешь? – не унимался рыжий.

– Не, я дайвер, – ответил я.

– А в каком центре ныряешь, как там оборудование, организация и вообще? – заинтересовались за столом.

– Центр – говно; оборудование – старое говно; организации никакой, а цены – обычные, – честно сказал я.

Народ заржал, видимо, мои рекомендации пришлись им по вкусу.

– Завтра мы с тобой пойдем. О'кей? – попросились они. – Сертификаты у нас есть.

– Да вэлкам, – кивнул я. – Жду в восемь утра вон там.

***

Утром следующего дня я появился в дайвинг-центре во главе компании из семи человек. Это, очевидно, доказывало серьёзность моих намерений относительно дайвинга.

– Неплохо, – улыбнулся хозяин центра.

– Десять дней ныряю бесплатно, – категорично сообщил ему я.

– Договорились, – он протянул мне руку.

Я опять почувствовал себя удивительно счастливым. Ко мне подошел Юлий, ему уже сообщили, что у него, благодаря мне, на сегодня есть работа. Он был несколько удивлен, но доволен.

– Молодец. Где ты их раздобыл? – поинтересовался он.

– Да бухали вместе вчера, – честно заявил я. – Пошли собираться.

День прошел прекрасно, а вечером меня поджидал ещё один приятный сюрприз. У дверей гостиницы стоял администратор вчерашнего ресторанчика Хамди.

– Мистер Эб! Мистер Эб! – замахал он рукой, увидев меня. – Я вас давно здесь жду. Как прошли погружения сегодня? Хорошо?

– Нормально, – ответил я. – Как у вас? Официанты перетрудились, а музыкант застрелился?

– Ну что вы! Знаете, о вчерашнем концерте уже легенды ходят. Это было здорово! Я хотел бы с вами поговорить по этому поводу.

– У меня сейчас по плану душ и отдых…

– А на ужин – к нам, – предложил Хамди. – Там и поговорим.