Глава 6

Полу досадно, что нельзя проверить электронную почту. Не то чтобы он ждал писем — просто привычка. А если б он прикупил у Кингс-Кросса тот журнал, сейчас вместо болтовни почитал бы про «Последнюю фантазию-VIII»[20]. Еще ему недостает горячей ванны. Но в целом опыт интересный, и Пол твердо намерен продержаться до конца. Он знает: чем бы ни кончилась эта хрень, выиграет тот, кто окажется самым стойким, а если это какой-то тест, значит, надо продемонстрировать самую высокую устойчивость к стрессу. Пол намерен победить.

— Какой твой любимый фильм? — спрашивает Тия.

— Кого ты спрашиваешь? — уточняет Джейми. Свечи уже догорают.

— Кто ответит.

— Все фильмы Кевина Смита, особенно «Тусовщики из супермаркета»[21], — говорит Эмили.

Обе свечи гаснут.

— Темнота... — говорит Джейми.

— Ты про меня? Или про «Тусовщиков»? — шутит Эмили.

— Да нет. В комнате.

Мрак приятен, будто они у костра, а не в чужом доме.

— Ха. А твой? — спрашивает Эмили.

— «Тецуо»[22], — говорит Джейми.

— «Тецуо»? — повторяет Пол. — Хм...

— В смысле? — спрашивает Эмили. Пол не отвечает.

— Тебе правда нравится «Тецуо»? — спрашивает Тия у Джейми.

— Да, — отвечает он. — Его несколько лет назад показали по «Би-би-си-2» среди ночи, я прочел хвалебные рецензии в газетах и решил, что стоит посмотреть. Оказалось — блеск. Я купил кассету и с тех пор часто его смотрю.

— «Тецуо» — классное кино, — говорит Энн.

— Это не там пылесос киборга трахает? — спрашивает Эмили.

— Там, — подтверждает Тия. — Уморительная сцена.

Пол не знает, язвит она или говорит серьезно.

— А мой любимый фильм — «Бейб: поросенок в городе»[23], — сообщает Энн.

— Детский сад! — смеется Эмили.

— Это недетское кино, — серьезно возражает Энн.

— А ты что скажешь, Тия? — спрашивает Джейми.

— «Последнее соблазнение»[24], — называет она. — Мой любимый режиссер — Джон Дал.

— Клево, — говорит Эмили. — А ты, Пол? -Что?

— Твой любимый фильм?

Полу хочется назвать «В погоне за Эми»[25]. Но у него есть два аргумента против. Во-первых, это и вправду его любимый фильм, от которого наворачиваются слезы. Во-вторых, Эмили нравится Кевин Смит. Как у нее язык повернулся? Он гений, а ей, видите ли, «нравится».

— «Любопытный доктор Хамп»[26], — наконец говорит Пол.

—Кто?

Пол коротко пересказывает:

— Сумасшедший ученый похищает людей и заставляет заниматься сексом, чтобы получить некий фермент любви, а зомби стоят вокруг и бьют в бубны.

— Где-то я такое читала, — вспоминает Эмили. — Об ученом, который...

— А может, нас сюда затем и привезли, — перебивает Энн.

— Зачем? — уточняет Эмили.

— Разобрать на органы, — поясняет Энн.

— Не болтай ерунды, — одергивает Джейми.

— Ну спасибо тебе, Энн! — возмущается Тия. — Теперь мне будут сниться кошмары.

— Извини, — обижается Энн.

— А у тебя, Брин? — спрашивает Эмили.

— Что?

— Какой фильм любимый?

— «Военные игры»[27], — наконец говорит Брин.

— «Военные игры»? — повторяет Эмили. — Тот, где...

— Двое подростков и компьютер, — подхватывает Тия. — Помню-помню!

— «Мы находимся на ДЕФКОН-4», — басом цитирует Пол.

— А разве он еще... не устарел? — осторожно спрашивает Эмили. Пол представляет себе, как она хмурится, силясь понять, с чего бы любить некультовое кино.

Минуту Брин молчит.

В темноте никто не видит его лица.

— Меня на этот фильм отец водил перед смертью, — в конце концов объясняет Брин.

Теперь умолкают все. Что тут скажешь?

— А еще мне нравится «Правдивая ложь»[28], — добавляет Брин.

Все облегченно вздыхают.

— Классический боевик, — подхватывает Тия. — Блестящее название-оксюморон...

— От чего умер твой отец? — перебивает Энн.

— Энн! — прикрикивает Эмили.

— Его сбили, — объясняет Брин. — Развозчик пиццы.

Пол слышит, что Энн с трудом сдерживает смех.

— На мопеде? — уточняет он, заглушая сдавленные звуки справа.

— Да. За рулем был мой дядя Дейв. Они давно враждовали. Вот дядя врага и прикончил.

Пол гадает: каково это, когда твоя жизнь — в сущности, черная комедия.

В темной комнате уже не холодно. Пола другое тревожит — молчание. Ему нравится слушать разговоры — тогда не приходится вслушиваться в тишину. Почему-то он мечтает, чтобы мимо проехал автобус, пролетел самолет, кто-нибудь расхохотался под окнами, возвращаясь из паба. Полу недостает электрического гудения своей квартиры и квартир знакомых, гула холодильников, морозильников, компьютеров, телевизоров. Правда, редкие звуки слышатся — но вот именно редкие. Деревенские, напоминают о каникулах, — стрекот сверчков, жужжание ночных насекомых, мотылек шуршит крыльями об стекло.

Игра «Любимое» продолжается. У Пола своя игра: он угадывает пристрастия остальных. Каждый раз делает самый нелепый выбор. Любимой музыкальной группой называет «5ive»[29], но Энн и Эмили сразу начинают бурно ею восхищаться. Эмили явно иронизирует, но Энн! Пол не уверен, что она, как и он, решила поиграть в нелепицы. Неужели он в ней ошибся, и она ничем не лучше Эмили? А может, ей действительно нравится «5ive»? В каком-то смысле Пол тоже их любит. Особенно сейчас, когда Энн ерзает рядом с ним, распевая «Поднимайтесь все». Пол совсем запутался.

Эмили выбирает «Тэйк Зэт»[30].

— А кого именно? — уточняет Энн, продолжая ерзать под одеялами.

— Робби, конечно, — отвечает Эмили.

— Старье! — фыркает Энн. — Слишком очевиден.

— А тебе кто нравится?

— Марк Оуэн, — сообщает Энн. — С ним бы я трахнулась.

Почему-то остальные шокированы, будто услышали эти слова из уст семилетней девчушки.

Тия отдает предпочтение «Блер». Эмили сразу пытается отказаться от «Тэйк Зэт» и заявляет, что на самом деле ее любимая группа — «Блер». Ясно, что на этот раз она и не думает иронизировать. Они препираются, какой сингл вышел в каком году, вспоминают, когда купили каждый из них, спорят, какой альбом лучше («Большой побег» или «13») и с кем встречался Деймон. По очкам они идут ноздря в ноздрю, пока Тия не опережает соперницу, вспомнив про какой-то импортный японский диск.

— А у меня до сих пор хранится номер «Фейса» с обложкой под британский флаг и первым упоминанием о «Блер», — парирует Эмили.

— Да мне-то что, — устало вздыхает Тия, которой наскучил спор.

— Обожаю «Блер», — признается Джейми. — Но если придется выбирать что-нибудь другое, я поставлю на второе место... Принца, а на первое — только «Пэйвмент»[31].

— «Пэйвмент»? — повторяет Эмили. — Это у которых такой сексуальный лидер?

— Стивен Малкмус, — кивает Джейми. — Да, он такой.

— Немного похож на Пола, — добавляет Энн.

— Ну спасибо, — откликается Пол. — Сочту за комплимент.

— Мне нравится «Пэйвмент», — говорит Энн, — но я все-таки выбираю Билли.

Теперь Пол уверен, что она решила поддержать его игру.

— Делакота выпустил ремикс «Меда для пчелы», — говорит Брин. — Клевая вещь.

— О, Делакота — это класс! — подхватывает Эмили. — А что еще ты слушаешь?

— Ну, больше всего диджеев — Дэвида Моралеса, Ричи Рича, Фрэнки Наклса, Нормана Джея, — отвечает Брин. — И тех, кто раньше играл в «Грани», в Ковентри — Рэндолла и так далее.

Все молчат. Брин затягивается, в темноте его лицо озаряется болезненным оранжевым светом.

— А вообще я слушаю чикагский хаус, хэппи-хаус, хэндбэг, хэппи-хардкор, все дела. Обычный хард-кор — правда, другой хардкор, который мы называли дарк, немного ритм-энд-блюз, только не жирных теток, которые поют про любовь и всякую чушь, вроде «тот день, когда ты ушел». «Ти-Эл-Си»[32] — ништяк, я и от «Этернал»[33] балдел, пока не ушла Луиза. Слушаю Мэрайю Кэри. Рагги. Иногда джангл. Драм-энд-басс — это не мое. Говорят, что джангл и драм-энд-басс — одно и то же, но это они зря. Вроде бы его называют еще «британский гараж», или «спид-гараж», или еще как-то. Хрен поймешь. За новьем я перестал следить несколько лет назад, когда оно стало дерьмовым.

— Мне не очень нравится современный хаус, — соглашается Тия. — Я тебя понимаю.

Брин вздыхает.

— Было время, когда радио «Кисс-FM» только появилось, его ловили и в Эссексе, когда везло. По ночам там гоняли крутой музон, иногда приглашали диджеев вроде Колдката и Нормана Джея. А днем крутили Дейва Пирса — ну, знаете, диджея с «Радио-1». Как там его?

— Грозный Дейв Пирс, — подсказывает Эмили. — Видела недавно в одном клубе.

— Вот-вот, — продолжает Брин. — На «Кисее» его шоу были зашибись. Не знаю, что с ним потом стало. Тогда почти все считали «Радио-1» лажей — ну и зря, хаус был еще свежаком, а там набирали людей, которые в нем секли и крутили только лучшее. Поэтому станция была вроде как андеграундом, никто там не заботился о популярности. И само собой, не было там всей этой херни со звонками, когда Трейси передает привет всем хардкоровым фанам в Ингейтстоуне и требует поставить то, что они с подружками слушали, когда какой-то перец из Ливерпуля трахал их по очереди в сортире на Ибице. Денни Рэмплинг еще ничего, а остальные дрочилы не катят. И крутят какую-то блевотину. Лучше пусть меня мамашка пилит, чем «Радио-1» трындит с шести часов в пятницу до утра субботы. Говно. Но самый отстой — те, кому сейчас лет восемнадцать, 1988 год и не помнят, о «Парне по имени Джеральд»[34] не слышали, и не рубят, с чего все начиналось. Скажешь такому «Парень по имени Джеральд», он и вылупится: «Кто-кто?» Что они там слушают, не знаю. Да нет, знаю: гребаное «Moloko»[35] и кретинские альбомы с Ибицы со сраным трансом. А видели недавно «Самых популярных»? Сплошь барахло вроде Элис Диджей, АТБ, ну и все такое. Ну, «Фэтс энд Смолл»[36] еще можно иногда прокрутить, — нехотя признает он. — И «Фэйтлесс»[37] тоже.

— А как звали того парня с «Радио-1», которого подстрелили? — спрашивает Тия.

— Жаль, не добили, — говорит Брин.

— А по-моему, он лапуля, — заявляет Эмили.

— Так как его звали? — допытывается Тия. — Что-то такое на языке вертится...

Все на минуту задумываются, но вспомнить никому не удается.

— Мне нравится «Вечерний концерт» по радио, — нарушает молчание Джейми. — И Джон Пил.

Теперь уже всем тепло. По какой-то необъяснимой причине Полу хочется придвинуться ближе к Энн. Секс ни при чем: Полу недостает человеческого касания. Почему — он не знает.

— А передачи по телику? — спрашивает Энн.

— «Друзья»[38]! — выпаливает Эмили. — Я записываю все серии подряд.

— А я ненавижу «Друзей», — передергивается Тия. — До дрожи.

— Как можно ненавидеть «Друзей»? — удивляется Эмили. — Это же супер!

— Чушь, — отрезает Тия. — На самом деле так не бывает.

— А я люблю «Приятелей»[39], — говорит Энн. — Они идут по СМ-ТВ.

— И я, — поддерживает Джейми.

Полу с трудом верится, что Джейми по утрам в субботу включает телевизор — разве что подрочить на Бритни Спирс или девчонок (а может, гомиков) из группы «Степс»[40].

— А Джерри Спрингер! — вспоминает Эмили. — Обожаю Джерри!

— Приехали, — говорит Тия. — Как можно смотреть такую дребедень?

— Да ладно тебе! — отмахивается Эмили. — Джерри клевый. У меня есть книжка с темами всех его передач.

— Ничего не понимаю, — Тия качает головой.

— А тебе что нравится? — интересуется Джейми.

— Я телевизор почти не смотрю, — объясняет она. — Вот «Лига джентльменов»[41] — еще куда ни шло.

— Да, это круто! — соглашается Эмили. — А «Голод»[42] смотришь?

— Нет, — говорит Тия.

— Да, глупость дикая, — подтверждает Энн.

— А что тебе нравится? — спрашивает ее Эмили.

— «Дома и на чужбине», конечно.

— А тебе, Брин? — продолжает Тия.

— «Новости 24 часа», — не раздумывая, отвечает он. — И канал «Дискавери».

— Что-о-о? — изумляется Эмили. — И тебе не скучно?

— Не-а, — отвечает Брин. — Приятно знать, что в мире творится.

— А я смотрю «Симпсонов», — объявляет Джей-ми. — И «Саут-парк».

— Я видела только фильм «Саут-парк», — говорит Эмили.

— Хорошее кино, — на сей раз Пол не кривит душой.

— Ну, а ты что молчишь? — спрашивает у него Эмили. — Тебе какие передачи нравятся?

— «Кто хочет стать миллионером?» — называет он первое, что вспомнилось.

— Ой, вот об этом не надо! — стонет Эмили. — Я каждый раз в студию звоню.

— Ну, давайте про компьютерные игры, — предлагает Джейми.

— Электронные, — поправляет Эмили.

— Что? — переспрашивает Джейми.

— Их правильнее называть «электронными» или «видеоиграми».

— Не придирайся, — вмешивается Энн. — Но Эмили права.

В темноте слабое оранжевое свечение — двое или трое курят.

— С нее и начнем, — говорит Джейми. — Раз она такой знаток.

— С меня? — пугается она. — Лучше не надо. Я редко бываю дома, едва успеваю смотреть телевизор. Играю только в «Соник» и в «Дельфина Экко». У одного моего парня была приставка «Мегадрайв». Вот и все. Да, и еще я когда-то играла в «Смертельную схватку», хотя и не втянулась.

— Мне нравится «Расхитительница гробниц»[43], — говорит Джейми.

— В каком формате? — уточняет Пол.

— Что?

— На чем играл? На «Плейстейшне»?

— На писюке, — говорит Джейми.

— Класс.

— Будь у меня с собой «Геймбой», — мечтает Энн, — я бы сыграла в «Покемонов».

— У тебя есть «Покемоны»? — удивляется Эмили. — Это же последний писк, но я думала, за ними надо ехать в Америку или в Японию.

— Импорт, — задумчиво говорит Энн.

— В «Пляже» был «Геймбой», — вспоминает Джейми.

— У нас тут не «Пляж», — возражает Энн. — К тому же там были не «Покемоны», а «Тетрис», нет? Или другая скучища.

— Какой пляж? — спохватывается Брин.

— Проехали, — говорит Эмили.

— А что еще тебе нравится, кроме «Покемонов»? — допытывается Пол.

— Все «Марио», особенно второй, где можно играть за принцессу Дейзи, но больше всех мне нравится третий, первый «Уличный боец», все игры «Буря», из них на первое место — «Буря-2000», «Дюк Ню-кем» — особенно второй, «Время убивать» — это фантастика, «Угонщик», «Зелда», «Парк аттракционов», «Психушка», «Реймен», «Сломанный меч»... Одно время я тащилась от «Метал Гир Солид», а потом нашла серию «Последняя фантазия» и сначала только кривилась. Но увидеть ее стоит хотя бы ради дурацкого акцента Жидкого Змея: «Воины Генома — наши...»

— Только сюжет не пересказывай! — со смехом перебивает Пол. — Но «Последняя фантазия-VII» — все же лучшая в мире игра.

— Абсолютно верно, — соглашается Энн. — Конечно, вместе с «Покемонами».

— Жду не дождусь, — признается Пол.

— А я думала, ты «Дум» или «Кваку» предпочитаешь, — удивляется Энн.

— Не-а. Я вегетарианец.

— Что в ней такого удивительного, в этой вашей «Последней фантазии»? — спрашивает Тия. — Это аркадная платформа?

— Нет, — отвечает Энн.

— Значит, ролевая? — нерешительно предполагает Джейми.

— Ага, — подтверждает Энн.

— Я помню, как появилась первая «Фантазия», — рассказывает Пол. — Мы с друзьями купили ее в день выпуска. И решили устроить соревнование — кто пройдет до конца первым. Но с правилами не сразу разобрались, вот я и предложил сначала всем доиграть, а потом сверить время по картам памяти. Я слышал, требуется часов семьдесят, и поставил перед собой задачу пройти за пятьдесят. «Быструю» игру сохранял на карте и запустил еще одну, чтобы как следует все изучить.

— Ты на «Плейстейшне» играл? — спрашивает Джейми.

— Да, — отвечает Пол. — На писюке я работаю, поэтому стараюсь на нем не играть. А еще коллекционирую консоли. У меня есть несколько старых «Агари», есть «Нинтендо», «Мастер Систем», «Супер-нинтендо», «Мегадрайв», «Ягуар», «Сатурн», «Нинтендо-64» и «Плейстейшн». Еще — старый «Спектрум», но не пашет, поэтому у меня эмулятор «Спектрума» на компе.

— Ну прямо как у меня, — говорит Энн, — только «Сатурна» никогда не было, и «Атари» тоже.

Эта девушка начинает ему нравиться.

— А «Спектрум» у тебя жив?

— А как же! — отвечает Энн. — И к нему куча старых кассет. Это моя первая машина.

— А любимая игра для «Спектрума» у тебя какая? — спрашивает Пол.

— «Автомания», — сообщает Энн. — Ну та, с Уолли Уиком.

— Класс, — восхищается Пол.

— И «Мисс Пакмен», — добавляет Энн. — Потому что прикольная.

— Точно, — говорит Пол. — Пакмену прицепили бантик.

И оба смеются.

— Хорошо, что у тебя «Последняя фантазия-VII» в двух версиях. И быстрая, и медленная, — говорит Энн. — Гонки и разведение чокобо отнимают уйму времени. Я проторчала в Золотом блюдце целую неделю.

— Вы о чем это? — недоумевает Эмили.

— Чокобо — волшебные птицы, напоминают страусов, на них можно ездить по Карте мира, — объясняет Энн. — А Золотое блюдце — что-то вроде Лас-Вегаса: игра в игре — даже несколько игр. Можно зайти туда развлечься, а можно набрать очки для покупки полезных предметов. В Золотом блюдце устраивают бега чокобо. На бегах можно делать ставки и жокеем поработать.

— Я совсем запуталась, — признается Эмили. — В игре можно что-то покупать?

— Ну да, — отвечает Пол. — Я прикупил виллу в Коста-дель— Соль.

— А цель игры какова? — интересуется Джейми.

— Играть надо за героя по имени Облако, — объясняет Пол. — «Мир» состоит из мегаполиса Мидгара и поселений на разных материках. Миром правит коррумпированная организация Шинра, тянет из планеты всю магическую энергию мако. Члены организации ставят жестокие эксперименты, пользуются магией, чтобы творить зло и все такое. Обычная завязка японских игр. Облако — воин, нанятый группой подпольщиков-революционеров «Лавина». Облако помогает взорвать мако-реактор, становится революционером — точнее, «Лавина» примыкает к нему — и отправляется в крестовый поход против Сефирота, олицетворения зла в игре.