-Александр... Степанович, я это прекрасно понимаю, но в чём состоит суть работы, которую вы мне предлагаете?
-Подожди, сейчас я к этому подойду. Так вот, ты должен осознать, какая большая работа предстоит нам, если ты решишь заняться этой деятельностью. Здесь главное - общая идея, а не технические подробности. Ты, я вижу, парень умный, и больше меня знаешь об интернете и компьютерах, -он замолчал и отпил из стоявшего перед ним картонного стакана с кофе, -А теперь о том как это всё устроено...
Виктор ехал на троллейбусе. Его мучали сомнения. Ему казалось, что он находится на перекрёстке, и выбирает дорогу, по которой пойти. Один путь, по которому он двигался до сих пор был чем-то до пошлости обыденным, чем-то напоминающим плавание в спасательном жилете: утонуть трудно, а удовольствия никакого. Другой же путь был в неизвестность. Виктор видел, как горели глаза этого человека, показывая его веру в свои слова. Все аргументы, приведённые им были логичны, но Виктору казалось, что он чего-то недоговаривает. Его вера в свои слова была чем-то сродни вере камикадзе в то, что сразу после смерти ему уготованы райские кущи. Такая вера завораживает, даже пугает, но несомненно притягивает. Виктора так же поразила эта ужасающая целеустремлённость, то качество, каким он сам никогда не мог похвастаться. Он вышел, не доехав остановку до дома и купил бутылку пива. С первыми же глотками у него всё расставилось по полочкам. В конце концов, он ничего не потеряет, если решит просто разузнать об этом побольше. Тем более компания предоставляла доступ в интернет на восемь долларов дешевле, чем все городские провайдеры, и на одном этом можно было неплохо заработать.
* * *
Михаил открыл глаза. Было темно, и лишь тонкая жёлтая линия под дверью доказывала, что глаза открыты. Он встал, подошёл к стене и начал искать выключатель. Рука наткнулась на паутину, Михаил чертыхнулся и нащупал холодную кнопку. Предусмотрительно зажмурившись, он включил свет и, подождав пока привыкнут глаза, посмотрел на часы. Без пятнадцати двенадцать, значит он проспал минимум восемь часов. Во рту было кисло и сухо. Михаил открыл дверь и пошёл на кухню. В чайнике оказалось пусто, в ведре тоже. Он открыл холодильник. На дверце стоял пакет томатного сока.
Когда Михаил допил сок, в коридоре раздались быстрые шаги. Дверь в кухню распахнулась, и на пороге появился Сергей.
-С добрым утром, -сказал он, и Михаилу показалось, что он только что прошёл достаточно большое расстояние быстрым шагом.
-У кого как.
-Я вижу, что ты уже встал.
-Поразительная наблюдательность, тебе бы в следователи.
-Ты не забыл, что мы идём в гости? -Неуловимое изменение выражения лица показало, что Сергей был не прочь сказать что-нибудь более остроумное, но просто не смог придумать, что.
-Не поздновато ли для гостей?
-Мы с тобой не настолько мудры, как Винни-Пух, что ходит в гости по утрам, -по довольной усмешке Сергея, Михаил понял, что тот горд тем, что реабилитировал своё чувство юмора.
-Ну, пойдём, -Михаилу страшно хотелось пить, а сок кончился, и он решил, что чем скорее они выйдут, тем быстрее он найдёт что-нибудь пригодное для питья. Он надел прожженный в нескольких местах ватник и встал, показывая свою готовность.
Они шли по лесной тропинке, вооружившись фонарями в течение получаса. Михаил заметил, что несколько раз они поворачивали в одну и ту же сторону, то есть просто ходили кругами. Он спросил об этом Сергея, и тот объяснил ему это тем, что в это время года здесь можно либо пройти так, либо утонуть. Вскоре они вышли на заросшую невысокими соснами просеку и пошли по ней. Михаил уже начал жалеть, что согласился на этот поход. Он, конечно, любил ходить по лесу, так как никогда в нём не уставал, в отличие от ходьбы по асфальту, но это явно не относилось к ночным прогулкам. Воздух был холодным и влажным. При каждом движении он проникал под ватник, и уносил тепло. Михаилу уже начало казаться, что сейчас он замёрзнет насмерть, и он произнёс:
-Над лесом сгущались лиловые тучи, куда ты завёл нас Сусанин ...
-Сейчас придём, -ответил Сергей, не оборачиваясь. Через некоторое время они повернули с просеки направо, и Михаил увидел дом, с окном, освещённым тусклым пламенем керосиновой лампы. Они поднялись на крыльцо и постучали. За дверью раздались шаги и через секунду она бесшумно распахнулась. В проёме появился контур девушки. Михаил не смог разглядеть её лица, так как источник тусклого света располагался за её спиной. Девушка махнула им рукой и исчезла в дверном проёме. Сергей подтолкнул Михаила и они вошли в дом. Стены короткого и широкого коридора были обиты вагонкой, а пол был покрыт чем-то мягким. Михаил подумал о том, что было бы неплохо снять грязные сапоги, но увидев проходящего в комнату Сергея, понял что это будет излишним.
Он вошёл в небольшую, уютную комнату, освещённую керосиновой лампой. Обстановка была предельно проста. У одной стены стояла широкая кровать, покрытая разноцветным покрывалом. Стены были увешены фотографиями, причём Михаил заметил несколько пожелтевших снимков начала века. У другой стены, ближе к окну находился круглый стол без скатерти. На столе стояла большая бутыль с чем-то красным и три гранёных стакана. У стола сидел Сергей и какой-то человек лет сорока пяти. Его лицо чем-то поразило Михаила, он уже где-то видел такие лица. Большие блестящие глаза, аккуратные усы и бородка, всё это как-то не вязалось с деревянным домом в тридцати километрах от ближайшего шоссе. Михаил посмотрел на его костюм и представил себе, как он идёт по колено в грязи, при этом, не теряя достоинства даже проваливаясь по пояс в жидкую глину.
Сергей показал Михаилу на стул, и он сел.
-Знакомься -это Алексей Иванович, -произнёс Сергей, -Он тебя знает, можешь не представляться.
-Здравствуйте, -сказал Михаил, пожал протянутую руку и сел за стол. Сергей взял бутылку, зубами вытащил пробку и начал разливать красную жидкость по стаканам.
-Я знаю, что ты не любишь вино, но такого ты ещё не пробовал, -он наполнил стаканы и поднял один из них, явно собираясь сказать тост:
-Выпьем же за то, что три настолько замечательных человека собрались сегодня вместе, ведь это значительное событие для этой небольшой вселенной.
Они чокнулись и выпили. Вино оказалось очень терпким, но вкус его был неотразим. Сергей взял на себя роль тамады. Он рассказывал анекдоты, оживлённо жестикулировал, поминутно предлагал выпить за какую-то несусветную чушь. Когда бутылка закончилась, из под стола появилась вторая и представление продолжилось.
Михаил чувствовал себя странно. Он не пьянел в обычном смысле этого слова, но его мироощущение заметно изменилось. Он почувствовал себя так, как будто этих, практически незнакомых, людей он знает лучше, чем кого бы то ни было. Ему стало казаться, что во всём происходящем есть какой-то затаённый смысл, и он вот-вот осознает, какой. Комната стала просторнее, а свет ярче. Вдруг Михаил осознал, что он уже несколько минут о чём-то разговаривает с Алексеем Ивановичем, называя того просто "Лёха".
-...Что такое личность? -Михаил понял, что он что-то объясняет, -Личность это часть человеческого существа, то есть человек без своего тела. С другой стороны, личность является некой совокупностью постоянно взаимодействующей информации, накопленной человеком за свою жизнь, которая есть частичное отражение информации, накопленной человечеством за всю свою историю.
-Интересно, и к чему ты это говоришь? -Михаил отметил, Что Алексей Иванович тоже перешёл на "ты", и представил себе, что он мог наговорить за время пока себя не контролировал.
-К тому, что если перевернуть эту логическую цепочку, то можно получить достаточно интересный результат. Возьмём тот же самый многострадальный интернет. У нас есть отражение информации, накопленной человечеством. Эта информация находится в постоянном движении, взаимодействии и постоянно подвергается каким-либо метаморфозам. Тебе не кажется, что это может оказаться очень благоприятной средой для возникновения личности? Причём по объёму информации, а со временем и по скорости её обработки, эта личность будет помощнее чем обыкновенная, человеческая. Следовательно это будет следующая ступень в возникновении разума. Возникает вопрос, а не состоит ли цель человечества в создании этой благоприятной среды, сумеющей продолжить зашедший в тупик процесс эволюции на принципиально новом витке?
-Но, как я понимаю, такая среда ещё не создана, так как скорости передачи данных ещё малы для рождения этого паука для всемирной паутины?
-Да, пока что спонтанное зарождение электронного разума практически невозможно, как рост кристалла в недостаточно концентрированном соляном растворе. Но как ты знаешь, если в этот соляной раствор поместить маленький кусочек соли, то он начнёт расти. То есть существует возможность, что какой-нибудь чудак, даже не понимая этого, создаст что-нибудь, из чего сможет развиться электронная личность.
-Вероятность есть, но почему ты решил, что это будет новым витком эволюции?
-Объясняю: Сначала человек был животным, но со временем в нём зародился разум, который на первых порах был невелик и слаб. При всей своей несовершенности, наличие разума сильно помогло человеку, а природа таких шансов не упускает. С тех пор физическая эволюция(кроме адаптации к климатическим условиям) практически остановилась, и началась духовная. И с каждым веком человечество выполняло всё больше умственной работы и всё меньше физической. Если нарисовать график зависимости отношения умственной работы к физической и продлить его хотя бы на тысячу лет вперёд, то станет видно, что ментальная деятельность полностью вытеснит физическую, и человек станет чем-то с большой головой и отмирающими рудиментарными конечностями. Если же заглянуть ещё дальше вперёд, то от человека только душа с разумом и останутся. Было бы логично предположить, что человеческий организм сам по себе окажется ненужным и его аннулируют.
Михаил почувствовал себя не очень хорошо. Он понял, что пора закругляться, и вдруг услышал голос Сергея, вышедшего из комнаты, скорее всего не выдержав монолога Михаила:
-Мы уходим, завтра ждите к шести. Машенька, вы сегодня просто великолепны.
Михаил встал, попрощался с хозяином и пошёл к двери. Войдя в коридор, он заметил, что входная дверь приоткрыта. Он вышел на крыльцо, и заметил там девушку, о чём-то разговаривавшую с курившим Сергеем.
-Не помешаю? -Михаил вышел на крыльцо и закрыл за собой дверь. Девушка повернулась к нему и улыбнулась. Сергей начал представлять их друг другу, а Михаил, улыбаясь рассматривал её лицо, освещённое необыкновенно ярким светом Луны.
Она была красива. Длинные прямые волосы спускались на плечи тяжёлой волной. Большие глаза были чем-то похожи на глаза хозяина дома. Михаилу нравились такие лица: естественные, пропорциональные, словно созданные для того, чтобы их запечатлел художник. Было в этом лице что-то дьявольски привлекательное и вместе с тем пугающее.
Из оцепенения Михаила вывел голос Сергея.
-Михаил Петрович, если вы собрались здесь всю ночь простоять, то будьте любезны написать мне расписку, что я не отвечаю за ваше благополучное возвращение. Имейте совесть, вы же женатый человек.
Михаил ,очнувшись, некоторое время смотрел ей в лицо, и пока Сергей говорил, не увидел никакой реакции на упоминание своего семейного положения. Он поцеловал ей руку, и спустился с крыльца. Они пошли по направлению к просеке, и Михаил напряг все свои душевные силы, чтобы не обернуться. Он так сосредоточился, что зацепился ногой за торчащий из земли корень и упал. Поднимаясь он мельком посмотрел на дом. На крыльце было пусто, и свет керосиновой лампы больше не свидетельствовал о том, что этот дом обитаем.
Глава 7
-Здравствуйте, будьте любезны Дашу.
-Я слушаю, - ответила Даша тоном, в котором только глухому могло бы почудиться желание разговаривать.
-Узнала?
-Узнала, узнала. Привет. - сказала она, не имея и малейшего понятия, кто с ней говорит.
-Это Лена, давно не слышались, как поживаешь, -произнесла собеседница, больше манерой речи , чем самим высказыванием идентифицировав себя.
-Нормально, -Даше стало полегче, так как она поняла, что много говорить ей не придётся. Ещё когда они были лучшими подругами, в их компании редко кто, рассказывая о телефонном разговоре с Леной, употреблял слово "разговаривать". Обычно это звучало так: "Я тут сегодня с Ленкой по телефону послушала, так вот..."
-Ты понимаешь, я тебе не просто так звоню. Сегодня вечером в новом клубе собирается вся наша старая компания. Васька там директор, так что всё будет по высшему классу. Я выполняю роль координатора. Придёшь?
-Зачем? -Даша представила себе эту встречу, где все сначала друг друга стесняются, потом напиваются и пытаются наладить былые контакты.
-Как это зачем? Все собираются, будет весело...
-Кому?
-Да ну тебя. Так как, придёшь?
-Ну ладно, ладно, уговорила. Давай адрес.
-Все встречаются на Лиговке, а там Вадик всех на машине подбросит.
-То есть мне предлагают до Лиговки на общественном транспорте добираться?
-А, у тебя машина, тогда заезжай за мной, я дорогу знаю, поедем отдельно. -Сказала Лена и Даша пожалела о том, что заговорила про машину. Лучше час в переполненном троллейбусе, чем двадцать минут наедине с Леной. А вдруг пробка...
-Ты знаешь, мне совсем не по пути, но если ты настаиваешь.
-Вот именно. Адрес помнишь?
-Да.
-Ну пока, в шесть часов тебя жду.
Даша хотела что-то ответить, но в трубке уже раздавались короткие гудки. Воистину, если хочешь, чтобы человек с тобой согласился, не оставляй ему времени на сомнения.
Даша уже который день сидела дома. Делать было нечего, за исключением обычной работы по дому, выполнявшейся на автомате и занимавшей руки, оставляя голову свободной. Она последнее время очень много размышляла о своём отношении к Михаилу. Она чувствовала, что перестала испытывать к нему ту привязанность, которая когда-то воспринималась ей как любовь. Даша начала понимать, что главным в её отношениях с Михаилом было желание приблизиться к какой-то норме, какому-то заданному обществом уровню среднестатистического бытового и духовного достатка, отсутствие которого воспринималось ей как собственная неполноценность. Тогда ей казалось, что достаточно выйти замуж, завести ребёнка, и всё встанет на свои места, но сейчас стало ясно, что этого недостаточно. Её и Михаила интересы практически не соприкасались, и хотя Даша понимала, что это не имеет никакого значения, она чувствовала, что есть какое-то кардинальное несоответствие между ними. И чем больше они привыкали к отдельным чертам друг друга, тем больше проступало это коренное различие. Когда Михаил пришёл к ней в последний раз, она была уверена, что он пришёл, чтобы с ней расстаться, но она обрадовалась, что это оказалось не так. Её радость была вызвана не тем, что ей нравились их отношения, а просто желание ничего не трогать, страх перед переменами.
Даша подогрела суп, поела и начала собираться в клуб. Она решила, что лучше всего надеть что-нибудь невзрачное, чтобы привлекать меньше внимания. Даша выбрала тёмно-серый брючный костюм, который она называла не иначе, как "дёшево и сердито", и провела сорок минут перед зеркалом, старательно убирая с лица все намёки на природную общительность, и вышла из квартиры. Когда она подъехала к дому Лены, выглянуло солнце, создав ощущение уже наступившей весны. Лена жила на втором этаже, и Даша, найдя глазами её окна, несколько раз просигналила. Гревшиеся на скамейке пенсионерки начали злобно поглядывать в её сторону, громко делясь друг с другом соображениями о том, куда следует посадить всех бандитов, ездящих на своих бандитских машинах, но Даше не было до них никакого дела. Через несколько секунд в окне появилась Лена и жестами объяснила, что сейчас спустится. Даша опустила стекло наполовину и откинулась на спинку сиденья. Где-то вдалеке раздавался скрип качелей. С другого конца двора был слышен равномерный гул двигателя, работавшего на холостом ходу. Эти звуки были фоном к чириканью птиц, вместе со всем остальным создававшим ощущение уже наступившей весны. Вскоре раздался скрип распахнутой двери в парадную, и торопливые, приближающиеся шаги. Даша открыла глаза, и кивнула головой Лене, уже подходившей к машине. Та быстро обошла машину и села на переднее сидение. Даша включила передачу, и машина, аккуратно объезжая дефекты асфальтового покрытия, поехала вдоль дома.
* * *
Обратная дорога заняла гораздо меньше времени, во всяком случае Михаилу показалось именно так. Может это было связано с тем, что когда человек знает, сколько идти, он уже обращает меньше внимания на подробности пути, а может с тем, что все его мысли были заняты этим прекрасным видением, лицом девушки, с одной стороны тёмным, а с другой освещённым таинственным лунным светом. Что-то всколыхнулось в нём в тот момент, и это чувство было настолько сильно, настолько необъяснимо и непонятно, что всю дорогу он не мог разобраться, что выглядит реалистичнее, освещаемая предусмотрительно захваченным Сергеем фонарём лесная дорога, или блеск глаз в лунном сиянии. Он был уверен, что если бы в то время скоропостижно скончался, то на сетчатке его глаз, при наличии специального оборудования, можно было бы с лёгкостью увидеть её лицо. Когда они уже приближались к дому, Михаила стало раздражать это видение, и он даже попытался представить себе что-нибудь другое, но его попытки не увенчались особым успехом.
Перед тем как войти в дом, Михаил остановился на залитом лунным светом крыльце и достал сигарету. Он прикурил, и облокотившись о перила, стал смотреть, на клубящийся дым, сносимый неуловимо слабым северным ветром вправо. Он чувствовал, что у него произошло полное изменение мироощущения. Всё, что он раньше считал составляющими смысла своей жизни, чем он занимался долгие годы, перешло на второй план, а место, на котором раньше находились эти интересы, заполнилось чем-то, но чем, он не мог не то что объяснить, но даже понять. Наверно, подобное чувство испытывает старый коммунист, представ перед судом божьим. Он повернул голову направо, дым от его сигареты собирался в центре двора. Михаил не знал, что от одной сигареты может быть столько дыма. Его форма вдруг напомнила ему что-то. Он стал судорожно вспоминать, что, но внезапный порыв ветра смешал и развеял этот образ. Вдруг Михаил заметил какое-то движение в окне дома, он резко повернул голову к окну и увидел, что край занавески немного покачивается. Он вошёл в дом. В комнате с окном никого не было. Он заглянул в комнату к Сергею, там было темно. Михаил зашёл на кухню, выпил стакан холодной воды и пошёл спать.
Несколько раз он просыпался, его состояние чем-то напоминало психологическую ломку. Он уже не пытался понять, что с ним происходит. Когда в семь часов он снова проснулся, он понял, что больше не заснёт. Несмотря на то, что за всю ночь он не проспал в сумме и шести часов, самочувствие было на удивление удовлетворительным. Он испытывал дикую жажду деятельности, но делать было абсолютно нечего. Он достал из-под кровати свою сумку и нашёл в ней книгу, которую он давно собирался прочитать, но за недостатком времени, пылившуюся на его столе в городе в течении полугода. Застелив кровать, он улёгся поверх покрывала и стал читать.
Около девяти в коридоре раздались шаги Сергея, потом грохот посуды на кухне. Через двадцать минут дверь в комнату приоткрылась и в щель просунулась голова Сергея:
-Я-то думаю, что это храпа не слышно. Просвещаемся? Одобряю. -голова исчезла за дверью и спустя некоторое время раздался хлопок входной двери. Михаил отложил книгу и вышел из комнаты.
* * *
Уже не понятно, кто первый это сказал, но во что веришь то и есть. Виктор, наверно, первый раз в своей жизни столкнулся с людьми, верящими в то, что они делают. Каждый раз, приходя на семинар, он чувствовал эту непробиваемую стену веры, и она пропитывала его насквозь, вселяя в него уверенность в том, что он попал в нужное место и в нужное время. Он сам начинал верить в радужные перспективы компании, в то, что её товары и услуги на самом деле нужны людям, что он стоит у истоков великого начинания, но когда он уходил с семинара и начинал упорядочивать полученную информацию, ему начинало казаться, что он чего-то не понимает. Это "что-то" было неуловимо и недоступно, но он чувствовал, что оно может стать стержнем ко всему, что он знал об этой компании. Сначала он думал, что этот невидимый стержень, это недостающее звено - обман, но потом понял, что та ложь, которая допускалась вначале, при привлечении человека в компанию, имела своей целью лишь не дать человеку отвернуться. Это чем-то напоминало анекдот, где мужчина приходит в роддом и узнаёт, что у него родился сын, а потом оказывается, что у новорождённого нет ручек, ножек и так далее. Всё это сообщают мужчине последовательно, а когда в конце концов ему приносят новорождённое ухо, он кричит туда: "Сынок, ты меня слышишь?" Так и в этой компании, сообщали о радужных перспективах, а потом к этой картинке последовательно добавляли ограничения и издержки. В принципе этот подход имел практическую эффективность, но только в том случае, когда человек в итоге решал работать в фирме.
В конце концов Виктор понял, почему он не может здесь работать. Чтобы убедить хотя бы одного человека в чём-то, будь то правда или ложь, надо самому безоговорочно верить в то, в чём убеждаешь. А безоговорочно верить может только человек, имеющий моральные, нравственные и духовные устои, которые были усвоены ещё в детстве, и ни разу не подвергались ни малейшему сомнению. В данный момент в данной стране, найти человека с такими устоями практически невозможно. Поколение людей, у которых перелом в стране произошёл во время переходного возраста, вряд ли будет верить даже прогнозу погоды на завтра, а Виктор принадлежал к этому поколению. Если у молодого ростка любого дерева отрезать верхушку, то это дерево уже никогда не будет обладать высоким и прямым стволом, оно бросит ветви по сторонам от сруба и станет похоже на гигантскую рогатку. Такие деревья в первую очередь падают во время урагана. А если на коре кто-нибудь выцарапает перочинным ножом неприличное слово, то при взрослении дерева эти еле заметные рубцы превратятся в уродливую, гниющую язву.
Виктор пропустил несколько семинаров и понял, что больше не придёт туда. Он никогда и никому не лгал, хотя часто замалчивал правду, а когда ему пришлось бы говорить "Я знаю, вас ждёт успех" человеку, которого ждёт неизвестное никому будущее, это была бы настоящая ложь. Он осознал, что для продуктивной работы ему придётся не только поверить, но и уничтожить вою совесть. Ни на первое, ни на второе он был не согласен. Но когда Виктор решил, что он не будет работать в этой компании, перед ним встала необходимость оповестить о своём решении всех ранее сагитированных им знакомых. Большинство делало вид, что они так и думали, но некоторые очень долго выпытывали из него причины его отказа. Он, в основном, ссылался на недостаток времени, периодически шутил, о своей нерешительности перевернуть свою жизнь и старался сменить тему разговора. И вот, во время одного из таких разговоров, от одного своего друга он узнал, что тот недавно избавился от никотиновой зависимости. Его заинтересовало, что сам процесс бросания курить был недорог, не требовал никаких усилий и, главное, работал. Записав телефон и адрес, Виктор поменял в обменнике оставшиеся от удачной летней халтуры пятьдесят долларов и, на следующий день, отправился по указанному адресу.
Контора находилась в центре, в небольшом переулке, равноудалённом от трёх станций метро. Грязный двор, с изрисованными вольными художниками стенами и не видевшими ни одной машины СпецТранса мусорными баками, не мог вселить надежды на успех предприятия. Рядом с парадной напротив висел крайне немногословный, но достаточно информативный указатель. Он представлял собой сигарету, перечёркнутую жирной красной полосой и ещё более жирную стрелку. Виктор усмехнулся, бросил недокуренную сигарету в проржавевшую урну перед входом, достал пачку, задумчиво посмотрел на неё, передумав, убрал в карман и зашёл в парадную. Поднявшись на второй этаж, он увидел группу людей, сосредоточенно куривших перед небольшим приоткрытым окном. Подумав, что "перед смертью не надышишься", Виктор открыл массивную дверь и вошёл в помещение. Перед ним предстал длинный и узкий коридор, венчавшийся чёрной дверью. Вдоль коридора стоял ряд школьных стульев, на которых в разных позах, выражавших усталость от продолжительного ожидания, сидели люди. Один мужик, весь в коже, включая выбритый наголо череп, с зеленоватым оттенком лица и громадными мешками под глазами, громко разговаривал по сотовому телефону. Было заметно, что в нём борются два противоречивых чувства, злость на непонятливого собеседника и чувство собственного превосходства, связанные с одним и тем же сотовым телефоном и проистекающие из одного и того же комплекса неполноценности. Виктора также удивило присутствие примерно девяностолетней старушки, смотревшей по сторонам и особенно на говорившего с чётко выраженной классовой ненавистью. У самой двери Виктор заметил свободный стул и, рискуя, сел на него, ожидая, что его заставят встать в конец очереди. Он не учёл борьбы, происходившей в головах этих людей, сделавших вид, что они не заметили его только для того, чтобы оттянуть момент прощания со своей, хотя бы и вредной, но родной "второй натурой".
Дверь отворилась и по коридору прошли три человека, выглядевшие, словно только что попали в автомобильную аварию или были приговорены товарищеским судом к расстрелу. Виктор почувствовал небольшое сомнение в правильности своего поступка, но дверь открылась и на пороге появилась женщина в белом халате. Она указала на Виктора и ещё на двух человек и жестом пригласила их заходить. Они зашли и дверь за ними закрылась. Их провели в небольшую проходную комнату, в которой они заплатили деньги. После этого их провели во вторую комнату, где какой-то человек рассказал им о методике. Вдруг через эту комнату прошёл человек. Виктор понял, что где-то видел его, но не смог восстановить в памяти, где. Наконец их провели в какую-то тёмную комнату и завязали глаза тёмными повязками. Раздалась какая-то стандартная музыка, из тех, что по мнению авторов должны создавать атмосферу таинственности. Виктор постарался расслабиться, и вдруг понял, что музыка прекратилась, а с него уже сняли повязку. В комнате медленно загорался свет. Посередине стоял человек в хорошем костюме и чёрных очках. Он улыбнулся и произнёс:
-Господа, поздравляю вас со вступлением на верный путь. Всего хорошего.
В комнату опять вошла первая женщина в белом халате и проводила из до чёрной двери.
Виктор шёл по коридору и понимал, почему люди, выходившие из-за чёрной двери выглядели именно так, Они ждали чуда, но никакого чуда не увидели. Они хотели какого-нибудь гипноза, каких-нибудь шоковых мер, необычных приёмов, а их всего этого лишили.
Он спустился по тёмной лестнице и побрёл по загаженному двору. Начался мелкий мерзкий дождь. Он машинально потянулся за пачкой, достал из неё сигарету и сунул её в рот. Ничего не произошло. Он поднёс зажигалку и прикурил. Вдруг его вырвало, вкус сигареты был не просто ужасен, он был противней всего того, что Виктор когда-либо пробовал, вместе взятого. Его рвало на протяжении двух минут, и во время этих двух минут он понял, что больше никогда не будет курить, даже под страхом смерти.
Приехав домой он понял, что он не только не может курить, но и не хочет. Это обстоятельство его обрадовало. Единственное, что не давало покоя Виктору, это вопрос, что мог делать в том заведении некурящий и таинственный Рубин. Этот вопрос ещё предстояло выяснить, но как нибудь в другой раз, сейчас он слишком сильно хотел спать.
Глава 8
Клуб оказался в небольшом переулке, в трёхстах метрах от Владимирского проспекта. Приятное впечатление на Дашу произвело наличие охраняемой автостоянки неподалёку. Это способствовало приятному проведению времени, так как перед глазами не возникали картины, в которых люди в кожаных куртках подкладывали кирпичи на место отвинченных колёс, лом, весело свистя рассекаемым воздухом, опускался на лобовое стекло, а ключ оставлял на краске корпуса какую-нибудь остроумную, но неистребимую надпись. Даша решила оставить машину на ночь, так как знала, что полностью исключить приём спиртных напитков будет невозможно.
Вывеска клуба полностью подтвердила, что Вася и правда здесь главный, потому что более уродливого предмета в городе изобрести никто не мог, а если бы изобрёл, то вряд ли стал так откровенно отпугивать им посетителей. Лена протянула охранникам на входе какую-то записку, и их пропустили внутрь. Интерьер оказался выполнен наиболее популярным и требующим меньших капиталовложений способом. Со стен просто сняли штукатурку, и повесили несколько картин. Как оказалось, клуб открывался только на следующий день, так что их просто-напросто использовали как подопытных кроликов. Подбежал Вася. Он был тщательно выбрит, на носу были надеты очки с оправой из золота. Он начал что-то быстро бормотать, но так как Даше не удалось разобрать ни слова, то пришлось руководствоваться жестами, по которым можно было определить, что им следует сесть за огромный составной деревянный стол, уставленный различными блюдами, по виду которого Даша поняла, что бедного Васю обманули : хотел клуб, получил ресторан.
Зал постепенно стал заполняться разнообразными людьми, не имевшими друг с другом ничего общего, кроме знакомства с Васей. Даше стало нестерпимо скучно. Она подошла к стойке бара, за которой стоял человек с лицом серийного маньяка и целеустремлённо протирал стаканы. Она подумала, что, видимо, этот человек когда-то смотрел западный фильм, из которого уяснил, что бармены только и делают, что протирают стаканы, но это было давно, задолго до того как этот человек сошёл с ума.
