Забавы негодяев (сборник)

– Знаете… – прошептала она вмиг осипшим то ли от ледяного пива, то ли на нервной почве голосом, – я хоть и учитель, но и психологию нам преподавали. Так вот, мне с трудом верится, что такой человек, как Всеволод Владимирович так спокойно отпустил жену с любовником, смирился с изменой и, с его слов, фактически не искал ее…

– Я тоже изучил этого хмыря… На него косо посмотреть нельзя, его головорезы тут же зубы выбивают, а уж за измену…

– Так, значит, ты не садовник.

– Нет, ты была права.

Они незаметно перешли на «ты».

– А кто тогда? Почему объявился только сейчас? Твоя сестра пропала девять лет назад? – засыпала его вопросами Снежанна.

– Я археолог и последние десять лет не жил в России. Там, где я был в последней экспедиции, фактически не было связи. То, что Марика пропала, я узнал три года назад, но мне и в голову не пришло, что здесь возможен криминал. А потом тайное сомнение закралось мне в душу, я приехал в Россию, попытался официально навести справки, но понял, что все глухо, и решил действовать сам…

Официантка принесла им горячее.

– Девушки вот за тем дальним столиком интересуются, у вас серьезно или с вами можно познакомиться? – обратилась она к Диме.

– Совсем обнаглели! – не сдержалась Снежанна.

– У нас все очень серьезно, мы празднуем помолвку, – ответил Дима и послал девушкам воздушный поцелуй.

– Жаль… – проговорила официантка и удалилась.

– У вас в России нехватка мужчин? – спросил Дима.

– Есть такое дело.

– А ты? Ты свободна? – допытывался он.

– А при чем здесь я? – удивилась Снежанна.

– Я редко встречал девушек, у которых в равной мере сочетались бы ум и красота.

– Да, я такая, – зарделась Снежанна, сама удивляясь своей наглости.

– Так вот, Снежанна, я не намерен упустить такую женщину.

– Ты меня предупреждаешь?

– Именно.

– А что ты будешь делать? – спросила она.

– Ухаживать со страшной силой, – ответил Дмитрий и поцеловал ей руку. А затем добавил: – Когда все закончится…

– А что закончится-то? – спросила Снежанна и тут же ахнула, догадавшись, куда клонит Дмитрий. – Уж не потому ли ты устроился садовником, что думаешь, будто Шубин зарыл их тела у себя на участке?

– Я же говорил, что ты – умная. Действительно, под видом изучения грунта я уже провел ряд исследований…

– И что?

– Пока ничего. Но чем дальше, тем больше я думаю, что трупов на участке нет… Но рыльце у Шубина в пушку, я это чувствую! Исследовав дом, я понял, что только одно место остается абсолютно закрытым и недоступным для посторонних глаз. Это его кабинет и сейф в нем.

– И?

– Ключи и от кабинета, и от сейфа он носит на шее, как школьник. И я думаю, что если и есть какая-то зацепка, то только там…

– Ты хочешь туда попасть?

– Очень! Это последний шанс… или пан или пропал. Ты со мной?

– Ради Златы я готова на все. Всеволод загубит девчонку. Но если ты окажешься прав и мы докажем, что он причастен к смерти твоей сестры и ее мужчины, что будет со Златой?

– Она останется со мной, – невозмутимо ответил Дима.

– А у тебя есть семья? – осторожно поинтересовалась Снежанна.

– Я был женат. Жена не выдержала моего образа жизни с многомесячными отсутствиями, и мы расстались. Они с сыном живут в Германии. Я обязательно познакомлю Злату с ним, ему десять лет.

– Она будет рада, когда узнает, что у нее есть двоюродный брат, – улыбнулась Снежанна и тут же нахмурилась: – Ты же говоришь, что тебя долго не бывает дома… С кем же будет Злата? И где твой дом?

– Я не повторю своих ошибок. Ради Златы я брошу экспедиции и займусь преподаванием в университете, меня давно приглашали. А живу я во Флориде. Кроме того, я надеюсь, что ты будешь со мной и со Златой.

– В качестве кого? – не верила своим ушам Снежанна.

– В качестве жены, – серьезно ответил Дмитрий, и почему-то она снова ему поверила.

Но до счастливой жизни в раю им надо было еще войти в клетку с тигром. Снежанна даже не думала, страшно ей или нет. Она пошла бы с Дмитрием куда угодно. Этот мужчина внушал ей огромное чувство надежности.

* * *

Уж когда-когда, а сегодня Снежанна постаралась выглядеть сногсшибательно. Яркий макияж, красиво уложенные волосы и… жуткий озноб во всем теле. Ради красоты и сексуальности ей пришлось пожертвовать уютом и теплом. Вместо теплых брюк – тонкие колготки, вместо зимних сапог на удобной платформе – демисезонные лаковые полусапожки на каблучке, короткая юбка. А уж о шапке вообще и речи не шло – испортишь прическу. Как назло в этот день ударил крепкий мороз, и Снежанну сразу же сковал холод. Ноги заледенели и казалось, что тонкие подошвы примерзнут к хрустящему снегу. Тонкие колготки не спасали от мороза, словно ноги были голые. А уж что ветер поддувал под короткую юбку, Снежанна старалась не думать. На нервной почве ее трясло и колотило уже с утра. Так что в объятия Всеволода Владимировича она попала в совершенно замерзшем и нервно-истощенном состоянии.

Шубин расшаркивался с видом мартовского кота и рассыпался в комплиментах.

В зимнем саду играла музыка, а стол ломился от яств.

«Подготовился», – мелькнула мысль у Снежанны.

– Нам никто не будет мешать, дорогая. Я решился на важный шаг – связать жизнь с серьезной женщиной и хочу доказать тебе, что достоин доверия.

– Музыка не помешает Злате?

– Ты все о Злате! Ничего с ней не будет! Я вывез ее из дома на этот вечер.

– Куда? – испугалась Снежанна.

– В коттедж к моему коммерческому директору, – ответил Всеволод Владимирович, элегантный, как рояль, в строгом костюме. – Не волнуйся за нее… Завтра я привезу ее обратно, а сегодня вечером мы останемся вдвоем, я даже охрану отпустил…

Последние слова отпечатались в мозгу Снежанны. Она уже не сомневалась, что их с Димой план удастся.

После медленного танца ей удалось незаметно подбросить снотворные таблетки в бокал с шампанским Всеволода Владимировича. Перед ее взором все время стояло лицо Дмитрия, говорящего, чтобы она ему доверяла и что он не допустит, чтобы с ней что-то случилось.

Через десять минут Шубин заснул, уткнувшись лицом в накрахмаленную скатерть. Снежанна выждала еще немного и достала телефон.

– Иди… всё…

Появившийся из ниоткуда Дима снял со Всеволода Владимировича ключи, и они пошли в кабинет хозяина дома.

– Мы не убили его? – беспокоилась Снежанна.

– Нет, это снотворное, и дозу я рассчитал.

– Сколько у нас времени?

– Часа два есть точно.

Они вошли в богато обставленный кабинет, Дмитрий сразу же открыл сейф и достал кипу документов. Он уселся за стол и стал внимательно их просматривать.

– Что ты ищешь? – клацая зубами от страха, спросила Снежанна.

– Сам не знаю… – не поднимая головы, ответил он. – Хоть какую-нибудь зацепку…

– Не факт, что он спрятал тела где-то у себя. Их могли убить и зарыть, где угодно. Или утопить, – предположила она. – И что ты надеешься найти? Записку со словами: «Жену и ее любовника я зарыл под второй яблоней в левом ряду»? – Снежанна, нервничая, ходила взад-вперед.

– Насколько я успел изучить этого человека, он любит, чтобы у него все было под контролем… Интересно, здесь собраны характеристики на всех его работников и везде подчеркнуты слова: «немногословен», «сдержан», «замкнут», «не болтлив»… Понятно? Только таких людей этот паук пускает к себе на работу. Вот документы по строительству и ремонту… Смотри, ровно девять лет назад на участке Шубина была построена новая банька, а старую, хотя она тоже была новая, снесли. Тебе не кажется это странным?

Снежанна не успела ответить, так как ответил Дмитрию грубый мужской голос:

– Это не странно! Шеф был прав, когда велел, чтобы я заглянул к нему и все проверил. Не двигаться!

В кабинет вошел высокий, плотный мужчина с мрачным лицом. Снежанна знала его. Это был начальник охраны Всеволода Владимировича, некто Павел, которого все звали дядя Павел. В руке он крепко сжимал рукоятку пистолета. Из-за спины дяди Павла выглядывали еще два молодца с безразличными лицами, готовые исполнить любое приказание своего шефа, словно цепные собаки.

Снежанна настолько испугалась, что просто окаменела, а Дмитрий продолжал спокойно смотреть на вновь прибывших.

– Ты никогда не нравился шефу, смазливая морда. А вот насчет этой сучки шеф ошибался. Что вы там отрыли про баньку? Вынюхал, падла! Именно там, в фундаменте, мы с ребятами закатали потаскушку с ее любовником. И никто никогда ничего не заподозрил бы. Прошло столько лет, и вот появились вы! Ну ничего, от вас мы избавимся, и никто ничего не узнает и дальше. Что ж ребята, берите девку, а я займусь этим красавчиком.

– Придется строить еще одну баньку! – рассмеялась одна из «горилл».

Снежанна испытала двойственные чувства. С одной стороны, догадка Дмитрия полностью подтвердилась, а с другой – она надеялась, что мужчины сейчас скажут, что зло пошутили. Но мужчины и не думали обнадеживать ее, лица их были непроницаемы, а мысли темны.

– Дядя Павел, а что они сделали с шефом? – спросил один из ребят.

– Усыпили.

– Вызвать «скорую»?

– С ума сошли? Нам не нужен здесь лишний народ, – мрачно ответил дядя Павел. – Грузи их в машину, вывезем в лес и зароем. Шеф, когда очухается, будет доволен.

Под дулом пистолетов Снежанну и Дмитрия затолкали в джип и повезли к лесу. Руки связали только Дмитрию. Цепные псы Шубина несколько расслабились от того, что не встретили никакого сопротивления. Перед ними была окаменевшая от ужаса слабая женщина и абсолютно тихий Дима.

Когда они отъехали от поселка на приличное расстояние и углубились по заснеженной дороге в лес, дядя Павел сказал:

– Все, дальше не поедем, завязнем, к чертовой матери. Здесь их кончать будем.

«Сейчас еще два трупа будут, и опять никого не найдут», – отрешенно подумала Снежанна, словно это не ее собирались убивать.

В этот момент Дмитрий что есть силы двинул локтем в лицо одного из сидящих рядом бандитов и вцепился в глаза водителю. Как он разорвал скотч, которым стянули его руки, осталось загадкой. Машина резко завиляла, а Дмитрий, совершив какой-то невероятный акробатический пируэт, выбил дверь ногами, вываливаясь на снег вместе с оглушенным им бандитом.

– Беги! – закричал он Снежанне. – Беги!

Трижды ей повторять не пришлось. Она выпрыгнула из джипа и понеслась в глубь леса.

Сколько она бежала, утопая по колено в девственных снегах, Снежанна не помнила. Она даже не замечала, что была без верхней одежды, и не чувствовала холода. Вперед ее гнал страх и желание выжить. Сквозь шум в ушах она услышала несколько выстрелов, и жуткая мысль, что с Димой покончено, охладила ее кровь сильнее, чем мороз. Но сколько бы человек, находясь в состоянии аффекта, ни бежал, рано или поздно силы покидали его. Снежанну они покинули разом, и она рухнула как подкошенная. Ее потное тело утонуло в снегу, в момент покрываясь наледью. Абсолютно обессиленная, она лежала, не чувствуя ни рук, ни ног, и смотрела в темное, высокое небо. Сердце стучало все медленнее и медленнее, и казалось, что жизнь покидает ее с каждым его стуком.

«Диму убили и наверняка побежали за мной… Они найдут меня по следам… а может, я к тому времени уже замерзну… Честно говоря, мне все равно. Шубин – монстр, жалко, что не получилось спасти девочку от него… Как жалко и нелепо… Как холодно…»

Ей захотелось спать. Снежанна закрыла глаза, из-под ресниц выкатились две слезинки, тут же превратившиеся в ледышки. Она даже не ощущала, что от ее дыхания шел пар. Она только видела маленькую девочку на санках, а вокруг не было никого, кто пришел бы ей на помощь. «Это судьба», – подумала Снежанна и хотела было подчиниться ей, но в этот момент услышала слова, вырвавшие ее из мрака.

– Снежанна! Снежанна! Очнись! Открой глаза! Очнись, дорогая! Ты – молодец, ты – самая смелая девушка на свете! – Снежанна открыла глаза и увидела испуганного Диму. Он был бледен, а щека измазана кровью.

– Держись, милая! Помощь уже идет! Держись… мы вместе! У нас получилось!

– Ты нашел меня… – еле слышно прошептала она и посмотрела на небо. – Спасибо! Я все-таки доехала до своего принца… – Она прижалась к груди Дмитрия и заплакала.

Сквозь тонкую ткань водолазки от него шло спасительное тепло. Теперь Снежанна точно знала, что они выживут.

А на небе, высоком и холодном, ничего не изменилось, только звезды, казалось, засияли ярче.

Фуэте на пороховой бочке

Глава 1

– Э… батенька, как у вас все запущено! – проговорила полная женщина в белом халате, застегнутом на ее крупных телесах всего на две пуговицы остальных не было.

У молодой женщины, сидевшей напротив нее, которую звали Анастасия, после таких слов защемило сердце, и кровь ударила в голову, а следовательно, покраснело лицо. И ее можно было понять. Во-первых, она не была «батенькой», а во-вторых, она находилась на приеме у врача и не хотела слышать о своем здоровье такие недвусмысленные заявления. Тем более что эта грозная женщина являлась врачом по женскому здоровью, то есть врачом-гинекологом. Следующий вопрос вверг ее просто в шок.

– Вы живете половой жизнью?

– К-какое это имеет значение? – испугалась Настя. Она поняла, что из этой поликлиники она уйдет с нервным расстройством. Или сразу отправится в кабинет невропатолога, благо тот находился прямо напротив.

– Я – врач! – гаркнула гинеколог.

– А я совершеннолетняя и нахожусь не на приеме у психолога, чтобы выкладывать вам тут все о своей жизни… В том числе и половой, – поджала губы Настя, клацая замком сумочки, то открывая ее, то закрывая.

– В том-то и дело, что давно уже не девочка! Я – врач, еще раз говорю, врачу как священнику – говорят все! Спрашиваю, значит надо! Всё имеет значение! – не сдавалась полная дама.

Настя опустила глаза и нервно закинула ногу за ногу.

– Ну… фактически не живу… Довольны?

– Да мне-то что?! – пожала плечами доктор.

– Зачем тогда спрашиваете?! – взвилась Настя, меняя ноги.

– О… больной вопрос. Что значит – фактически? – прищурила глаза доктор.

– Вы издеваетесь надо мной? Говорите, что со мной?! Мне сказано, пройти смотровой кабинет, я прошла! Но мне не было обещано, что вы будете задавать такие личные вопросы, – отвернулась к окну Анастасия, чуть ли уже не плача. Что говорить, нервы у нее в последнее время стали совсем не к черту.

В кабинете гинеколога было очень прохладно, а на Настю напало еще какое-то внутреннее напряжение, как будто мышцы сжались в комок, а по коже бежали противные «мурашки».

– Не живу я этой самой жизнью, – обреченно ответила Настя, только чтобы быстрее уйти из этого кабинета.

– Плохо! Очень плохо! – с шумом захлопнула какую-то папку врач. – Сколько вам лет?

«Знала бы, никогда бы не пришла к этому врачу», – подумала Анастасия.

– Тридцать пять, – произнесла она. – На карточке есть год моего рождения, или вам надо, чтобы я все то, что неприятно лично для меня, озвучивала вслух?..

– Очень плохо. – У противной врачихи на все был один комментарий и диагноз.

– Что же у меня такого плохого? – поинтересовалась Анастасия, мысли в голове у нее путались и разбегались, словно тараканы по кухне ночью.

– А чего хорошего? – откинулась на жестком стуле докторша. – Не девушка уже, а женщина в полном соку! Биологические часы у вас начинают работать против вас. Это только в глянцевых журналах у женщин к сорока и после все хорошо – спасибо фотошопу. А вот у меня в кабинете у таких женщин, не ведущих нормальную сексуальную жизнь, одни проблемы! И попробуйте возразить мне, у меня стаж работы почти тридцать лет!

– Да я верю… – уменьшилась в размере и без того очень изящная Настя.

– А верить мало, надо знать! Кисты яичников, миомы матки, воспаления от застоя, приводящие к спаечному процессу! Ведь эти органы никто не шевелит, понимаете, о чем я? – поверх очков посмотрела на нее гинеколог.

Женщина она была действительно крупная, шумная и очень яркая – волосы выкрашены в огненно-рыжий цвет, на ухмыляющихся губах алая помада.

– Понимаю, – ответила Настя, у которой от ужаса в глазах потемнело. Или то было от стыда?

– Женским гормонам нужен выход, разрядка, оргазм… Как еще вам сказать? А когда гормоны не находят выхода, они начинают атаковать собственные ткани. Не хотите рак груди или рак матки? – Гинеколог даже вперед подалась.

– Не хочу, – честно ответила Настя.

– А сойти с ума? Стать злой, агрессивной, плаксивой, завистливой?

– Не хочу… – снова честно ответила Настя.

– Ре-гу-ляр-ная половая жизнь, – по слогам повторила врач, – залог женского счастья и здоровья. А так страшного у вас, деточка, ничего нет, анализы будут готовы завтра, печать в вашу санитарную книжку завтра же и поставим. Но в вашем возрасте полноценная женщина должна выглядеть не так, словно инфантильный подросток. А дети? Вы думаете о детях?

– Я думала, – честно ответила Настя, – но просто так они же не заводятся.

– Просто так заводятся вши! – безапелляционно заявила врач-гинеколог, зачем-то почесав свою пышную прическу. – Вот сядешь в метро после бомжа и нахватаешься гнид! – устрашающе произнесла врач. – А детей нормальная женщина рожает и раскрывается с новой стороны, жизнь начинает играть новыми гранями. А мы чего ждем? В сорок лет будем рожать? Не поздновато ли для первого ребенка, да еще с кучей каких-нибудь попутных диагнозов? – спросила врач.

– Не от кого рожать-то, – честно вздохнула Анастасия, запутанная вконец.

– А вот об этом не на врачебном приеме, – сказала докторша, на которой только сейчас Настя смогла разглядеть бейджик «Роза Сергеевна Саратова. Врач-гинеколог».

– Я тоже так думаю, – быстро согласилась Настя, которая только и думала о том, чтобы унести поскорее ноги из кабинета, где она натерпелась позора.

– Чтобы у вас не начались проблемы со здоровьем, вам необходимо обратиться по этому адресу, там вам помогут. Очень хорошая моя приятельница, – пояснила гинеколог.

– Спасибо за заботу, – ответила Настя и быстро спрятала визитку в свою бездонную, большую сумку, привычно щелкнув замком.

Вообще, в ее сумке часто пропадали вещи, вот так положишь что-то, а потом не в жизни не найдешь. Она напоминала большую, хищную акулу, заглатывающую все подряд и не хотевшую делиться со своей хозяйкой.

– Идите с богом, дорогуша! – отправила ее мучительница, и Настя выбежала из кабинета со скоростью света.

Она пробежала мимо сидящих в очереди женщин с животами и без. Затем – сама не помнила, как – взяла по номерку короткую дубленку и выскочила на улицу, глотая свежий воздух.

– Митя, забери меня отсюда! Мне так плохо! Пожалуйста, забери! – чуть не плакала она в телефон, и уже через двадцать минут сидела в машине с молодым человеком, у которого горько плакала на плече, а он утешал ее словами, как мог, и вез к себе на квартиру.

Глава 2

Для Анастасии Лазаревой наступили тяжелые деньки. Дело в том, что она оформлялась на заслуженную пенсию и проходила медицинские исследования по оформлению третьей степени из трех возможных инвалидностей. Так уж случилось в ее жизни. Настина мама, Ксения Дорохова, была в свое время известной балериной. Забеременев от женатого, но от этого не менее любимого мужчины, Ксения приняла решение рожать. Такое решение сделало ее счастливой матерью, но стоило ей жизни на сцене, аплодисментов поклонников, нескончаемых букетов цветов и карьеры. После сильного гормонального сдвига Ксения сильно поправилась, и что бы ни пыталась сделать со своей фигурой, в былую форму примы уже войти не могла. Она осталась с дочкой и возложила на свои плечи педагогическую деятельность по обучению хореографии детей. Но вот за то на своей дочери Насте она была готова оторваться по полной программе. Она решила в дочери воплотить все то, чего она сама не смогла добиться в своей жизни.

Девочка сразу же пошла по нужной дорожке. Чуть ли не с трех лет танцы и художественная гимнастика, ограничение игр со сверстниками, чтобы ничего не сломать и не повредить, строгий набор продуктов в день, чтобы не появилось и капли жира. И в соответствующем возрасте ее привели в балетную школу. А дальше беззаботное детство закончилось, и начался серьезный труд.

Через много лет этого труда и железной дисциплины Настя стала балериной и была принята в труппу Большого театра. Ей повезло – талант сочетался с потрясающей работоспособностью. И это не могло не принести свои результаты. Девушку заметили, и после пяти лет в кордебалете она восемь лет блистала примой. А потом наложились одна травма на другую, одна реабилитация за другой, один пропуск театрального сезона за другим… И в конечном итоге осталась возможность вернуться, но только не на главные роли. Настя пересилила себя, уняла гордыню и проработала еще два года в массовке. И вот теперь она была вынуждена уйти по возрасту на пенсию и по состоянию своих уже сто раз прооперированных коленей на инвалидность. Это было важно для балетных артистов: получать не только пенсионные деньги, но и деньги по инвалидности.

Митя долгие годы был ее партнером по сцене, а в данный момент он уже находился на заслуженном отдыхе. Он был ее настоящим другом, способным понять всю ее и физическую, моральную боль, так как очень хорошо знал, через что надо пройти, чтобы стать артистом балета, как надо работать, чтобы выделиться, чтобы тебя заметили, и чем потом все это может закончиться, он тоже знал. Митя был своеобразной подругой для Насти, так как изначально не интересовался женщинами, а Настю действительно любил как сестру.

Сейчас они сидели в его большой гостиной, объединенной с кухней, и пили горячий кофе. Митя был высок, красив, с вьющимися светлыми волосами и очень смазливым лицом. Никакого чрезмерного жеманства, никакого эпатажа в одежде, откровенно говорящих о нетрадиционной сексуальной ориентации, он не допускал. Но многие женщины после пяти минут общения с этим красавцем уже понимали это сами по его абсолютно холодному, незаинтересованному взгляду.

– Согрелась? – участливо спросил Митя. – Не нравится мне твоя короткая дубленка. Все продувается, коленки наружу торчат, так и застудиться недолго.

– Да я все время так хожу…

– Вот и плохо! Я тебе тоже все время об этом и говорю. Не молодая уже!

– Ой, не говори мне больше этих слов! И ты туда же! Вы меня сегодня довести решили, что ли?! – воскликнула Настя и закрыла лицо руками.

– Да ты что, Аська, серьезно, что ли? Я же пошутил! – кинулся к ней Митя.

– Ну и шутки у тебя, – шмыгнула носом Настя, – и я тоже стала нервная.

– Прикольно же! Я не стеснялся, что уже пенсионер!

– Ты мужчина, тебе легче этого не стесняться, а я – пенсионерка! Кому я нужна?!

– О! Разговор будет долгим, – понял Митя и двинулся к барной стойке.

– Коньяк! – заказала ему в спину Настя, которую до сих пор трясло.

– Ты ведь никогда так не говорила… Я имею в виду, что тебя беспокоит то, что ты кому-то нужна или не нужна, – приблизился к ней со спиртным Митя.

Себе он налил красного вина, а ей коньяк красивого темно-янтарного цвета и даже повесил дольку лимона на фужер.

– А ведь некогда было… Что я видела, кроме станка и своих разбитых в кровь ног?

– Не лги сама себе. Кому надо, все успевали. Сколько романов случилось даже у нас в труппе? Не одна ты пахала как лошадь. Тебе это не надо было, ты все какого-то принца ждала. Балетных ты не хотела… режиссер для тебя был стар, поклонников ты близко не допускала, якобы они мало тебе знакомы. А как с тобой познакомиться, если ты никого к себе близко не подпускаешь? Ты сама загнала себя в этот круг.

– Говори мне, говори! Вправь мне мозги, Митя! – горько сказала Настя. – Я, как стрекоза, думала, что всю жизнь протанцую! А когда танец закончился, я поняла все свое одиночество, никчемность и разбитость.

Митя грациозно присел перед ней.

– Это первый шок, поверь мне. Ты возродишься, как птица Феникс из пепла, ты очень сильная, я же тебя знаю как никто другой.

– Я теперь инвалид…

– Настя, ты и это знала, что все этим закончится. Сколько раз я тебе говорил? Сколько лет у тебя рассыпались сначала хрящи в суставах, потом и кости? А ты примешь обезболивающее и скачешь дальше… – Он принялся растирать ее худые, торчащие вперед коленки, чтобы хоть как-то облегчить боль.

– Я предвидела, как только перестану заниматься тем, чем занималась всю жизнь, то сразу же впаду в депрессию, видишь, так и получилось… сама себя запрограммировала, получается…

– Только не раскисай! Ноги надо лечить, инвалидность у тебя рабочая… сможешь еще найти себя в жизни! Вот увидишь, Аська, выйдешь еще замуж, нарожаешь кучу детишек и сделаешь дядю Митю крестным. Ты же красавица! Ну, выше нос!

– Спасибо за поддержку, – обняла его за плечи Настя.

– Ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне. Эх, если бы я интересовался девушками, я бы женился только на тебе, ты же еще и человек классный, очень надежный.

– Спасибо, – потрепала его за волосы Настя.

– Болят? – спросил Митя, поглаживая ее коленки.

– Когда ничего, а когда ощущение, что тебе через ноги подают электрический ток. Суставы у меня раздолбаны до такой степени, что несколько операций не упорядочат эту кашу. Оказывается, мне было нельзя заниматься балетом. Этот вид искусства оказался очень тяжелым для моих некрепких костей. К тому же врач обвинил во всех смертных грехах мою маму, царство ей небесное. Нельзя было ребенка в период роста держать на диете. Вот что-то моему организму и не хватило, несколько лет он выдержал, а затем развалился.

– Расслабься, Настя! Нагрузки закончились, ты отдохнешь и восстановишься не для сцены, конечно, а для жизни, это точно, – продолжал успокаивать свою подругу Митя.

– Митя, я очень остро почувствовала свое одиночество, когда осталась не у дел, – пожаловалась Настя.

– Ты прямо сейчас хочешь найти себе дела?! Ты сейчас оформляешь пенсию и инвалидность! Действительно… звучит не очень, но не зацикливайся на этом, найдем тебе работу, жениха…

– Вот! – воскликнула она.

– Что? – испугался Митя.

– Вот с этим-то и проблемка. Раньше я об этом не думала, ты прав, а когда подумала, то, оказывается, уже поздно. Старая я уже… не женщина, не мать, никто… Наливай коньяк!

Митя отодвинулся от нее.

– Молодец, Настя! Мо-ло-дец! Оформлять инвалидность тебе надо срочно! Причем плевать на коленки, оформляй на голову! Старая! С ума сошла?! Посмотри на себя в зеркало! Да ты красавица! Стройная блондинка с чудесными голубыми глазами! Ты всегда была неприступна, как лед! Эх, дурак я! Раньше тебя надо было гнать! Все мы, балетные, затягиваем! Фигуру не испортить, не упустить спектакль! Не пропустить премьеру! «Жизель» твою за ногу! А теперь вот сидим! – вконец разошелся Митя.

Он встал, разлил напитки и подал бокал Насте.

– Я хотела бы так, чтобы посмотреть на парня и понять, что пропала, – сказала уже изрядно выпившая Настя.

– Эка тебя проняло, – посмотрел на нее сквозь стекло бокала Митя. – Девочка, ты раскрылась… сексуально, я имею в виду. Созрела, мать твою!

– Митя, прекрати! За десять лет сотрудничества с тобой я не слышала, чтобы ты ругался.

– Прости, моя хорошая, я не буду! Мне очень больно за тебя, ты же знаешь, что я переживаю за тебя. Если бы не моя тяжелая ситуация…

– Митя, не оправдывайся! Я все знаю, – прервала она его.

Настя действительно знала судьбу своего партнера и друга. С женщинами Митя не встречался никогда. В одно время начал страдать звездной болезнью и желанием найти богатого любовника. Она до сих пор со смехом вспоминала, как он кричал в гримерке на очень противную, бесталанную балерину, меняющую любовников одного за другим, которые и протаскивали ее на Олимп славы и успеха:

– Ей можно менять и использовать мужиков?! А мне нельзя?!

Потом у Мити появился тайный поклонник, который заваливал его цветами и признаниями в любви. Он сделал свое главное дело – заинтриговал Митю, и тот уже с нетерпением ждал знакомства. Поклонником Мити оказался один пожилой иностранец, выглядевший еще как «огурец». У них случился роман, кипевший страстями, ревностью и всякой всячиной… Но потом они расстались, правда, за Митей остался ресторан, как часть совместного бизнеса, который принес ему не очень большой доход и разбитое сердце. Больше Настя ничего не знала о личной жизни бывшего партнера, а сама ему в душу не лезла. Митя оставил балет на год раньше, чем она, хотел уйти со сцены, но не смог. И вот по сегодняшний день он один раз в неделю выступал в эротическом шоу фактически ню. Эти выступления проходили в его же ресторане, и публика была в основном мужская с определенной ориентацией. Настя несколько раз присутствовала на этом шоу, и в принципе ей нравилось все, что делали ребята. Это было очень смело, но без пошлости. А уж натренированное балетом тело самого Мити было безупречным. Она не совсем понимала, зачем он выбрал именно этот жанр? Но могла только догадываться. Сорвался Митя после расставания со своим Альбертом, который изводил его ревностью. Вот Митя ему и устроил удар ниже пояса, пустившись во все тяжкие. Только счастливее он с этого не стал, но он не жаловался.

– Дорогая моя, Ася, чем могу конкретно помочь?

– Работой… только работой, – ответила она, внутренне устыдив себя, что за своими проблемами совсем перестала думать и о том, что у других людей проблем может быть не меньше.

– Шоу у меня исключительно мужское… – задумался он.

– Да господь с тобой! – воскликнула Настя. – Я бы и не пошла голой танцевать.

– «Голой танцевать», – передразнил ее Митя. – Деревня! Это – стриптиз!

– Назови, как хочешь! Суть от этого не меняется, – ответила Настя.

– Ладно, моралистка наша! В ресторан тебя взять работать? Приличные должности все заняты, не увольнять же людей ни за что?

– Нет, конечно! – воскликнула Настя. – А что значит – приличные должности?

– Администратор, – пожал плечами Митя.