1

Похоже, что в эту ночь в городе Двоегорске бессонница мучила чуть ли не всех. Видимо, какие-то стихии сошлись в это время и в этом месте, лишая покоя и сна любого, кто попадался на их пути.

Чуть в стороне от города, в красивом месте на склоне холма, располагался маленький поселок под названием Затон. Домов здесь было немного, но все как на подбор новенькие, из красного кирпича и в несколько этажей, с высокими заборами и ушами-антеннами. В Затоне жило почти все городское начальство. Как говорится, поближе друг к другу и подальше от народа. Здесь жили и братья Заславские.

Точнее, жил пока только один — Леонид, дом которого, самый большой и важный, вырос в Затоне, естественно, первым. Дом же двоегорского мэра Романа Заславского еще только строился, и поэтому в поселке он бывал редко, только если возникала необходимость обсудить с братом дела.

На этот раз такая необходимость возникла вчера поздно вечером, практически уже ночью. Роман даже не просил, а требовал, чтобы брат отложил немедленно все дела, какие у него только могли быть, сосредоточился и приготовился к серьезному разговору. Через двадцать минут мэр Двоегорска прибыл в резиденцию директора двоегорского леспромхоза на казенной машине, молчаливый и мрачный. При этом он сразу отпустил водителя, что ясно говорило о серьезности предстоящего разговора: раз отпустил водителя, значит, приехал надолго. Было уже поздно, на улице стемнело, и поэтому все дорожки на двух гектарах владений Леонида были подсвечены фонарями. Роман вышел из своей машины, и водитель сразу же развернул ее и увел за территорию. Ворота закрыли, и Леонид Заславский повел Романа в дом.

У Леонида Заславского было перед братом три весьма существенных преимущества. Во-первых, он был на пять лет старше, во-вторых, успел за последние десять лет намолотить значительно больше денег и, в-третьих, занимался не общественной, или тем более государственной, а исключительно частной деятельностью (даже государственный некогда леспромхоз давно приватизировал).

Только эти три преимущества давали Леониду такой перевес, что сам он считал свое превосходство над братом само собой разумеющимся. Аксиомой. А что уж говорить о превосходстве над всем остальным населением Двоегорска… Впрочем, тут Леониду больше нравилась роль покровителя. Этакого крестного отца города. Правда, не далее как день назад Док и Артист видели перед собой совершенно другого директора леспромхоза — жалкого, трясущегося от страха. Но то было результатом минутной слабости, возникшей под напором обстоятельств, да-да! И об этом никто не должен был узнать. И никто пока не знал. Поэтому сейчас, приобняв мэра города за плечи, Леонид Заславский, как всегда покровительственно и несколько снисходительно, ввел его в каминный зал.

— У тебя опять возникли какие-то проблемы? — мягко спросил он.

— В последнее время, — недовольно ответил Роман, — у меня одна-единственная проблема. И ты ее прекрасно знаешь.

— Эта идиотская возня с самолетом? Она мне тоже порядком надоела… Кстати, когда он должен наконец прилететь?

— Завтра.

— Ну и слава богу. Значит, завтра все и закончится… Ну, так что у тебя там стряслось?

Они сели в кожаные кресла у камина, Леонид достал коробку с сигарами, предложил Роману, но тот только отрицательно мотнул головой, и Леонид закурил сам.

— Достало меня все это, — сказал со злостью Роман, — сил нет. Хочу уехать куда-нибудь отдохнуть… — Ну, не паникуй, — снисходительно улыбнулся Леонид, — не паникуй.

Разберемся с твоими проблемами.

— Только я тебя умоляю, — в раздражении наморщил лоб мэр Двоегорска, — оставь свой пафос для кого-нибудь другого!

— Что, неужели так сильно припекает?

— Так сильно.

— Рассказывай.

Роман немного помолчал, собираясь с мыслями.

— На меня только что наехал капитан из конторы, — сказал он. — Ну, этот, который тут всех достал уже со своим самолетом. Просто за горло взял. Сука.

— И всего-то?

— Всего-то! Это ты так говоришь, Леня, потому что не слышал, что он мне говорил! Давил, как бульдозер, тварь!..

— А чего хотел-то?

Роман снова тянул с ответом, словно слова не шли из горла. Совершенно игнорируя сигары брата, он с кряхтением достал пачку «Мальборо», закурил и только после этого продолжил с тяжелым вздохом:

— У него, по-моему, какие-то проблемы возникли. Злой был как черт… Короче говоря, ему нужны эти двое, которые наделали шороху в «Солнечном» и разделали твоих ребят. Зуб даю, что он их боится.

— Ну, ясно, — сказал Леонид.

Но беспечность и спокойствие, в которые он только что играл, бесследно исчезли с его лица. Директор леспромхоза больше не скрывал своего истинного настроения — он был раздражен.

— И капитан сказал, — продолжил Роман, — что я, как мэр города, должен обеспечить задержание этих двоих. И что я лично буду за это отвечать. То есть если завтра к шести часам вечера они не окажутся у него в руках, то он сдаст меня со всеми потрохами в Генеральную прокуратуру. А ты сам видел, что фактики у него против нас имеются, и нехилые.

— Ну так и отдай их ему, — совершенно серьезно предложил Леонид. — Что тебе мешает?

— Что мне мешает?! Ты же прекрасно знаешь, что Смирнов три раза их упускал!

Что ему помешало?

— Смирнов твой — говно. Нечего на него рассчитывать. Я поручу это своим ребятам.

— Твои ребята тоже с ними встречались уже, насколько я знаю… — Вот поэтому им и надо все поручить! — взорвался вдруг Леонид, и этот нервный взрыв был совершенно неожиданным для Романа. Мэр даже и не подозревал, как сильно его брат жаждет крови этих двоих москвичей за свое унижение. — Тем более, — уже спокойней добавил Леонид, — Битый имеет на них очень большой зуб.

Самый лучший охотник тот, который имеет личные счеты с жертвой, разве не так?

Роман ответил не сразу. В принципе он именно за таким предложением сюда и ехал, но все равно, прежде чем принять окончательное решение, надо было бы все обдумать.

Но Леонид прервал его размышления:

— Послушай меня, Рома.

— Подожди… — Послушай меня, — повысил голос Леонид, — и не перебивай… Так вот, все, что ты имеешь, все пришло к тебе только благодаря мне. Вспомни как следует — это я оплатил твои выборы, это я взял тебя в долю и назначил тебе процент с наших оборотов по древесине, я оплатил строительство твоего дома во-он там, в двухстах метрах отсюда. Ты, Рома, живешь за мой счет. Пока. Так что сейчас ты будешь делать то, что я тебе скажу.

— У тебе есть предложение? Леонид многозначительно кивнул.

— Вспомни-ка хорошенько. Если этот капитан требовал любыми средствами арестовать приезжих, значит, он и любые средства предполагал?

— Ну да. Он сказал, что ему все равно, в чем мы их обвиним.

— А если нам придется повоевать немного? Это спишется на их операцию?

— Да.

— Отлично.

Леонид тщательно затушил сигару и поднялся.

— Знать бы, где они остановились. Не шерстить же весь город!

— Капитан советовал начинать с дома участкового по фамилии Нелужа. Кажется, он уверен, что приезжие там кантуются.

— Я так и думал! Великолепно.

— Что великолепно, Леня?

Леонид подошел к креслу Романа и, опершись о его спинку, наклонился к самому уху брата:

— Этот придурок капитан дал нам карт-бланш на целый день. Мы можем делать все, что нам заблагорассудится, а потом свалить на него. Понимаешь, к чему я?

— Не думаю, что это хорошая идея, — попытался было возразить мэр города.

— Это я к тому, — продолжил директор леспромхоза, не обращая внимания на его возражения, — что у нас в городе есть несколько проблем, которые этот карт-бланш поможет нам разрешить. Кое-кто не платит деньги, кое-кто качает права, а кое-какие участковые суют свой нос куда не велено. Вот завтра мы под это дело со всеми и разберемся!

— Ничего не хочу знать! — возмущенно замотал головой Роман. — Ничего! Делай что хочешь, но меня в это не втягивай!

— Как скажешь, — согласился Леонид.

— Только найди этих двух приезжих, хорошо? Смирнову я распоряжение дам, но я не доверяю милиции.

— Не беспокойся. Эти двое приезжих мне тоже кое-что должны. Лично мне. А я долгов не забываю…

2

— Ну как? — спросил Нелужа с надеждой.

— Глухо, — вздохнул Док, кладя на рычаг мертво молчащую телефонную трубку.

— Полная тишина. Участковый в растерянности потер подбородок.

— Не может быть, — сказал он, но как-то не очень уверенно. — Наверно, что-то на подстанции. Так всегда бывает. Как только что-то срочно понадобится — так обязательно, это… начинают возникать проблемы.

— Боюсь, что это не случайность, — проворчал Док.

Как бы там ни было, а факт оставался фактом: дозвониться по межгороду не представлялось никакой возможности.

…Еще вчера вечером Док и Артист пришли к мнению, что дело, в которое они оказались втянутыми, настолько серьезно, что ждать дальше нельзя. Все, пришел момент связываться со своими. Они должны были предупредить полковника Голубкова — начальника Оперативного отдела Управления по планированию специальных мероприятий, того самого человека, который выходил с ними на связь каждый раз, как спецслужба начинала нуждаться в услугах команды. А кроме того, они должны были найти Серегу Пастухова, командира, потому что настало время действовать им всем вместе. Одним словом, надо было звонить в Москву, и Док хотел осуществить это немедленно, но вчера вечером им не ответили ни по одному номеру. Не отвечал мобильный Голубкова. Не отвечал мобильный Пастуха. Не отвечали телефоны Мухи и Боцмана. Как назло. Поэтому когда рано утром Док с Артистом повторили попытку и обнаружили, что междугородная связь вообще перестала работать, они даже не удивились. Все правильно. По закону подлости так и должно было быть. Но, с другой стороны, это было уже слишком даже для закона подлости.

Во время этой утренней их попытки к ним, на второй этаж своего собственного дома, заглянул Heлужа. Он так же, как и они, не смог заснуть и, зная, что ребята безуспешно пытаются связаться с Москвой, спросил у них первым делом: «Ну как?»

Было еще только шесть часов утра, на улице тьма тьмущая. Но в доме спал только Пашка — сын участкового — ив своем глубоком детском сне спокойно сопел, совершенно не разделяя беспокойства взрослых.

— Сан Саныч, — спросил Артист, — а телефон у вас не могли отключить как-нибудь? Ну, чтобы по межгороду позвонить нельзя было?

— Отключить? — удивился Нелужа.

— Ну, Смирнов ваш, например, — пояснил Артист. — Чтобы вы не накапали в район о его художествах?

— Можно проверить, — предложил участковый. — Можно, это… позвонить Константину и попросить его набрать Москву со своего телефона.

— Ага. А заодно и поинтересоваться его здоровьем, — недовольно ввернул Док.

Дело в том, что Карась еще вчера вечером ушел к себе домой, несмотря на то что и Док, и Артист, и даже Нелужа отговаривали его от этого и пытались убедить остаться. Они боялись, что если их начнут усиленно искать, то начнут именно с карасевского дома, а тогда за жизнь дальнобойщика едва ли можно будет поручиться… Ребята никак не могли позволить себе подставить Карася. Но он наотрез отказался оставаться у Нелужи. Сказал, что должен посмотреть движок у своего «вольво», поскольку скоро очередной рейс, да и вообще, он у себя дома и плевать хотел на всех этих козлов. А если что — так у него есть охотничье ружьишко тульского разлива.

Это было вчера, часов в девять вечера. А сейчас Нелужа присел у телефона, снял трубку и набрал номер Карася. Но в ответ услышал короткие гудки.

— Ну что? — спросил Артист.

— Занято, — удивленно ответил Нелужа. — С кем это он в шесть утра решил поговорить?

— Что-то мне это не нравится, — проворчал Док.

Он подошел к окну, откинул штору и выглянул на улицу.

— Семен, — позвал он через минуту. Артист встал рядом и тоже выглянул в окно.

— Видишь?

— Что там? — спросил Нелужа. — Темно же и, это… не видно ни хрена.

— Горит что-то, — сказал Артист.

— У Константина?!

— Не знаю, но в той стороне.

— Кажется, у нашего приятеля возникли проблемы, — пробормотал Док.

Участковый тоже подошел к ним. Так с минуту они стояли втроем у окна, а потом Нелужа как-то неожиданно встрепенулся и быстро пошел к двери.

— Надо проверить, в чем там дело, — сказал он на ходу. — Ждите. Я скоро.

— Не стоит его одного отпускать, — вполголоса проговорил Док Артисту. — Мало ли… Нелужа вышел из комнаты и застучал по лестнице вниз.

— Тем более что нам надо проверить на междугородную связь еще и телеграф, — добавил Артист.

Они одновременно оттолкнулись от подоконника и вышли из комнаты вслед за участковым. Нелужа уже успел надеть шинель и собирался открывать входную дверь, когда к нему подошли Док с Артистом.

— Давай подвезем, Сан Саныч, — сказал Артист.

— Ну, тогда, это… по машинам.

Они выскочили из дома, быстро погрузились в «Ниву» и вырулили на улицу.

Где-то в стороне карасевского дома виднелись всполохи огня, которые так их встревожили, все они не отрывали глаз от этих мерцаний, и чем ближе приближались к дому Кости Карасева, тем ярче становились эти всполохи и тем очевидней им становилось, что пожар разгорелся именно там.

Минут через десять они подъехали наконец к дому дальнобойщика. Сомнений больше не оставалось — над зубцами высокого забора полыхало пламя, но горел явно не дом, и уже это обстоятельство обрадовало пассажиров «Нивы». Ну не то чтобы обрадовало — хорошего-то все равно было мало, — но все-таки у всех отлегло немного от сердца. Впрочем, буквально через полминуты они увидели в подробностях, что именно здесь произошло. Ворота у Карася были распахнуты, а одна из створок даже снесена с петель, так что Артист сразу влетел во двор и уже только здесь тормознул. Оказывается, горел грузовик Карася. Многострадальный «вольво». Док и Артист помчались в дом. Слава богу, Карась оказался на месте и был вполне живым, хотя и не очень здоровым. Он лежал на полу в гостиной и еле слышно стонал, а рядом валялся телефон. Вот почему, когда Нелужа звонил сюда, ответом ему были короткие гудки. Пока Док, склонившись над Карасем, быстро осматривал его, в гостиную, тяжело дыша, с грохотом ввалился Нелужа.

— Ну что? — выдохнул он.

— Все в порядке, — сказал Док. — Ни огнестрельных ранений, ни ожогов нет.

— А что с ним?

— Сильно избит… Костя! Константин!.. Карась открыл глаза, попытался улыбнуться, но у него это не очень получилось. Он снова застонал.

— Машину мою… гады… — выдавил он.

— Лежи спокойно, не дергайся, — сказал Док. — Жить будешь, обещаю. Только придется немного потерпеть, пока мы тебя в больницу отвезем.

Дом Карася был разгромлен. Хорошо хоть, что не пришло в голову поджечь его, так же как машину. Стекла в двух окнах были выбиты, мебель разбита и перевернута, и повсюду было так натоптано, словно здесь побывало человек пятьдесят, и все — очень на Карася обиженные.

— Кто это сделал. Костя? — спросил Нелужа. Карась ответил не сразу.

Пришлось повторить вопрос, чтобы до него наконец дошло, о чем его спрашивают.

— Битый, — сказал наконец Карась. Мысль о том, что в его городе возможно такое беззаконие и такой наглый разбой при попустительстве со стороны милиции, просто вывела участкового из себя. Он готов был в одиночку идти против всех, только чтобы остановить все это. Но, конечно, никуда в одиночку Док с Артистом его не отпустили. Так же как и не позволили больше задавать вопросы Карасю… — Отнесем его в машину, — сказал Док. Они осторожно подняли парня и медленно понесли к «Ниве», потом уложили его на заднее сиденье, туда же втиснулся и участковый. Артист сказал:

«Секундочку» — и быстро вернулся в дом. Там он поднял телефон и еще раз попытался набрать московский номер. И опять у него ничего не вышло. Межгород не работал и здесь. Артист захлопнул за собой входную дверь и подбежал к машине.

— Молчит межгород, — сообщил он.

— Это Коперник, — убежденно констатировал Док. — Решил связь нам отрубить.

— Какой Коперник? — не понял Нелужа.

— Тот самый, знаменитый, — схохмил Артист. — Ну, я польщен! Ради нас целый город без телефона оставили!

— Как бы нам за все это платить не пришлось… — Мужики, надо бы здесь, это… в порядок все привести. — Нелужа кивнул на окружающий их разгром.

— Некогда, — отмахнулся Артист, садясь за руль. — Рефрижератор не спасти, а пламя через полчасика само стихнет.

— А дом? Он же открыт!

— Так окна все равно разбиты, какой смысл запирать дверь? Все, поехали.

По дороге к городской больнице Карась снова пришел в себя. Сообразив, где он, что он и куда он, Константин сначала сообщил, что он в порядке, но, увидев, что ему все равно никто не верит, позвал Дока.

— Уезжайте, — сказал Карась. — Уезжайте отсюда прямо сейчас.

— Константин, — подал голос Артист, не отрывая взгляда от дороги, — боюсь, что ты до Москвы не дотянешь. Мы уж сначала тебя подвезем, а потом сами. О'кей?

Карась невольно улыбнулся, но с основной мысли слова Артиста его все равно не сбили.

— Уезжайте, — повторил он. — Они ищут вас. Их много. Милиция им мешать не будет — я слышал… — Ты только не волнуйся, Константин, — сказал Артист, — тебе это вредно.

— Они вооружены? — спросил Док.

— Да.

— Лично я, — снова сказал Артист, — этого Битого уже видел и пару раз с ним разговаривал. Так что меня им напугать сложновато будет… Док, ты как, не обделался еще?

— Почему ты говоришь, что милиция не станет вмешиваться? — возмущенно спросил Нелужа.

— Битый так сказал. Сказал, что Смирнову дано указание не вмешиваться.

— Вот гады… — Константин, ты преувеличиваешь. А как же Сан Саныч? Он что, не милиция?

Карась вздохнул.

— Уезжайте, — снова повторил он и устало закрыл глаза.

Нелужа тихо матюгнулся.

— Все понятно, — сказал Док. — Коперник запаниковал. Или этот генерал его запаниковал… — Или оба запаниковали, — вставил Артист. — Док, я балдею! Они ведь нас боятся!

— Рано радоваться, Семен. Похоже, они решили уничтожить нас руками местных бандитов. И, как видишь, их хорошо слушается местное начальство. Но я вот чего не пойму: ведь у них в распоряжении спецназ, почему они его-то не используют?

— Тебе что — спецназа не хватает?

— Да нет, мне и без спецназа неплохо. А только согласись, что это как-то странно… — Может быть, просто еще не пришло время его использовать?

— Ну! Я тебе просто и говорю, что рано радоваться.

— Мужики, — сказал Нелужа, — так, может, нам, это… к командиру части, к Старыге заглянуть? Может, он что-нибудь прояснит?

— Хорошая мысль. Вот отвезем Константина — и заглянем.

Дальше они ехали молча.

Они думали о том, что, по большому счету, уже готовы были к любым столкновениям и к любым проблемам, что вряд ли все может закончиться без этого.

Но такое неожиданное и раннее начало все-таки застало их врасплох. Еще только семь часов утра, а в городе уже творится черт знает что. А еще они думали о том, что кто-то из них может и не дожить до сегодняшнего вечера, но эта мысль не только не пугала их, но и вообще возникала как-то краем, отдаленно и ненавязчиво. Как говорится, живы будем — не помрем, а помирать все равно один раз.

Минут через десять Артист притормозил у городской больницы. Идти сам Карась не мог — кроме всего прочего ему сломали лодыжку. Поэтому Док и Нелужа вытащили его из салона и понесли в приемный покой, сопровождаемые Артистом. Главврача еще не было, но участкового здесь знали почти все, так что никаких проблем не возникло. Санитары переложили Карася на каталку, а дежурный врач осмотрел его. И пока он осматривал, Док стоял рядом и тихо о чем-то с ним разговаривал. Наконец осмотр был закончен, дежурный врач закивал головой на какую-то фразу Дока, а потом подтолкнул его к выходу.

— Идите, — сказал он всем. — Мы все сделаем как надо.

Спорить не стали. Троица быстро покинула здание больницы и загрузилась в машину. Док и Артист теперь вообще все делали быстро, потому что каждую минуту и каждую секунду возникало нервирующее ощущение, что надо торопиться, чтобы не опоздать. Это ощущение всегда возникает в форс-мажорных обстоятельствах, особенно в таких, как сегодня, и очень важно не поддаваться ему, потому что в таких обстоятельствах поговорка «поспешишь — людей насмешишь» явно норовит зазвучать несколько по-другому, например, так: «поспешаешь — пулю поймаешь» или что-нибудь в этом роде. Док и Артист вполне справлялись с этим нервным позывом спешить, спешить, спешить, не раз уже побывали в похожих переделках, но Сан Саныч Нелужа, обычный участковый милиционер, привыкший к неторопливым и понятным событиям, поймался на этот крючок. Он уже был на взводе и в любую минуту мог сорваться.

— Поехали, мужики, — торопил Нелужа, когда они сели в «Ниву», — Старыга может уйти… — Спокойно, Сан Саныч, без нервов, — ответил Артист. — Никуда подполковник от нас не денется. Сначала надо выяснить, что в городе с телефонной связью случилось. Телеграф-то тут рядом, насколько я помню, так?

— Вообще-то рядом. Через два дома, — уже более спокойно проговорил Нелужа.

— А при чем тут телеграф? Это же телефонная станция нужна.

— Если межгород отрубили везде, — пояснил Док, — то на телеграфе будут знать причину, хотя бы косвенную. А если не везде, то мы прямо оттуда и прозвонимся.

Артист врубил движок и двинул «Ниву» к телеграфу.

Над Двоегорском едва-едва рассветало, ночная тьма рассеялась еще не полностью, люди только просыпались, город только оживал. Было холодно и пасмурно. Самое время для проблем и форс-мажорных обстоятельств.

Двоегорский телеграф работал круглосуточно, поэтому можно было не опасаться, что там не окажется никого из служащих. Но то, что подъехавшие увидели здесь, привело их в изумление. На телеграфе наблюдалось совершенно необычное для семи утра многолюдье. Кроме недовольных горожан, кроме дежурных телефонисток туда уже приехал начальник городского узла связи, человек лет шестидесяти, с крючковатым носом, недовольно поджатыми губами и огромной лысиной, который сразу и вышел к приехавшим. Нелужа в своей форме выглядел вполне официально, так что доверие к нему у начальника возникло полное.

— Что у вас случилось? — строго спросил участковый. — Весь город остался без междугородной связи?

— А мы тут при чем? — возмутился начальник. — Вы видите, мы сами сидим без связи. Это я у вас должен спрашивать, что случилось! А пока, если хотите, можете отправить телеграмму или заказное письмо.

— Значит, отсюда в Москву прозвониться тоже нельзя? — спросил Артист.

— Пока нет.

— А вы выясняли, что произошло? — настоял на своем вопросе Нелужа.

— Пытались… Только у меня такое ощущение, что связь здесь ни при чем.

— Как это?

— Да во всем городе что-то происходит! Я уж и не знаю, прятаться куда-нибудь или караул кричать.

— Что вы имеете в виду? — спросил Док.

— Мы думали, что на линии обрыв кабеля, и сообщили техникам, чтобы те попытались восстановить. А они вернулись через полчаса и заявили, что их из города не выпускают!

И Док, и Артист, и Нелужа были в легком замешательстве.

— Как не выпускают? — не понял участковый. — Кто не выпускает?

— А хрен его знает, — пожал плечами начальник. — Какие-то люди в форме и с оружием перекрыли въезд и выезд из города у «Солнечного» и с противоположной стороны — там, где дорога на Ашукино, вдоль которой кабель проложен… Бред какой-то!

— А обойти нельзя было? — поинтересовался Артист.

— Если такой умный, иди да обходи, — огрызнулся начальник.

— Да что же это такое! — возмутился Нелужа. — Беспредел просто!

— Теперь понятно, зачем им спецназ понадобился, — проворчал Док. — Ну ладно, здесь нам больше делать нечего. Поехали к Старыге. Может, он нас чем порадует.

Он молча развернулся и направился к выходу. За ним потянулся Нелужа.

— Эй, эй! — вскрикнул начальник. — Товарищ капитан! Вы должны объяснить, что все это значит. Ведь вы же здесь власть!

— Власти в вашем городе давно уже нет, — назидательно произнес Артист.

И вышел вслед за Доком и Нелужей. Они сели в машину, хмурые и напряженные.

— Да, — сказал Артист, — подготовились они конкретно. Ничего не скажешь.

Изолировали целый город.

— Сдается мне, что это импровизация Коперника, — возразил Док.

— А спецназ?

— А спецназ предназначен был для другого. Я уверен.

— Да? — Артист вырулил на улицу. — Ну, тогда поехали к вашему Старыге.

Зарычал двигатель, и «Нива» понеслась по пустынной улице.

— Нет, — произнес потрясенно Нелужа, покачав головой, — я просто не могу поверить, что все это происходит в нашем городе… Когда они свернули на ту самую улицу, где стояли рядом дома Нелужи и подполковника Старыги, уже совсем рассвело. Однако погода впервые за эти несколько дней испортилась, все небо было затянуто облаками, а вдоль улиц дул неприятный колючий ветер. Впрочем, им было сейчас не до погоды.

У дома Старыги все трое молча вылезли из машины и быстрым шагом, словно их кто-то требовательно окликнул, направились, не обращая внимания на появившихся уже редких прохожих, к входу. Артист, шедший первым, нажал дверной звонок.

Ответом была тишина. Тогда Артист постучал. И снова в ответ только тишина.

Артист оглянулся.

— Открывай, — сказал Док.

— Может, его просто нет дома? — предположил Нелужа. Идея взламывать двери ему не очень понравилась.

— Откроем на всякий случай, — мягко настоял Док.

Артист взялся за ручку, примериваясь к двери, как вдруг обнаружил, что она не заперта. Дверь легко подалась и растворилась. Артист тут же поднял руку, потребовав полной тишины, постоял несколько секунд, прислушиваясь, а потом неслышно скользнул внутрь. За ним Док. Последним в дом вошел Нелужа, уже ясно предчувствуя что-то недоброе.

Подполковника Старыгу они нашли почти сразу. Он лежал в луже крови в небольшом коридорчике возле кухни. Его руки были неестественно раскинуты, а в голове рядом с правым ухом зияла страшная рана. Подполковника Старыгу пристрелили уверенно и хладнокровно.

Док нагнулся и внимательно осмотрел тело.

— Его убили часа четыре назад, — сказал он. — Значит, часа четыре назад, еще ночью, в двух шагах ©т нас был… был Сомин.

Гримаса боли за своего бывшего друга на мгновение исказила лицо Дока.

— Коперник, — поправил его Артист. — Он давно уже перестал быть Соминым, понял, Док? Так что четыре часа назад в двух шагах от нас был Коперник.

— Коперник, — отозвался Док.

— Да что это еще за Коперник? — возмутился Нелужа, уже и так изрядно растревоженный валящимися одно на другое с утра происшествиями. — Что за Коперник тут отключает телефонную связь в городе и расстреливает людей?!

— Не берите в голову, Сан Саныч, — серьезно сказал Артист. — К вашему участку этот человек не имеет никакого отношения.

— А кто он?

— Тот, кто пригласил нас на свадьбу. Видимо, от такого ответа Нелужа настолько опешил, что вопросов больше не задавал. Док и Артист стерли все отпечатки, которые могли оставить, и вместе с Нелужей покинули дом, а потом прикрыли дверь как было и быстро вернулись к своей машине.

— Что будем делать? — спросил Артист, когда они все расположились в салоне.

Док ответил не сразу.

— Кажется, я понимаю его основной ход, — сказал он. — Он должен был подготовить себе свободу действий в городе.

— Так он связь отрубил! — вставил Нелужа.

— Раньше, — мотнул головой Док.

— Мэр Заславский? — догадался Артист.

— Точно.

— Что вы имеете в виду? — невольно спросил участковый.

— Коперник был прекрасно проинформирован о местных делах. О делишках мэра и его брата. А значит, он наверняка припугнул Заславского прокуратурой и таким образом взял все в свои руки. Мэр делает то, что скажет Коперник. А мэру подчиняется тут все и вся, потому что у него есть брат Леонид. Что из этого следует?

— Что мэр Заславский должен знать планы Коперника, — подхватил Артист.

— Вот именно! Какую бы лапшу Коперник ему ни повесил на уши, а кое-что Заславский знать должен. Хотя бы то, где Коперник и что собирается делать сразу после встречи самолета… Сан Саныч, вы знаете, где живет ваш мэр?

— Что вы собираетесь там, это… делать?

— Задать ему пару вопросов. Вы же сами видите, что мы все время опаздываем!

Так не годится!

— Поймите, — добавил Артист, — в этом городе только Заславский может дать нам хоть какую-то информацию! Ни Смирнов, ни даже этот генерал в части не могут знать того, что случайно мог выудить ваш мэр из разговоров с Коперником! Мы должны к нему наведаться. Док прав.

— Сан Саныч, как у вас с оружием? — спросил Артист.

— С оружием? С каким?

— С вашим! С табельным!

— Нормально, — пожал плечами Нелужа.

— С собой?

— Да, — участковый похлопал по кобуре с пистолетом Макарова.

— Так, хорошо. — Артист вытащил из-за пояса ТТ и протянул Доку. — Держи. А теперь помчались к Константину.

Когда они гоняли Битого с его боевиками на участке Карася, Артист прикарманил на всякий случай этот пистолет у Косаря. Тогда этим бандитам еще не дали команды найти и уничтожить Дока с Артистом, а стало быть, их тогда еще не вооружили, и на всех у них был один ТТ. Но теперь-то их, надо полагать, вооружили, и двух пистолетов на них маловато… а Карась, помнится, говорил, что у него есть охотничье ружье… В облаках взметающейся снежной пыли «Нива» неслась, подскакивая и натужно взвывая, к дому Карася. Туда, откуда сегодня и начала свои метания по городу.