Страсть и притворство

– Вы, разумеется, понимаете, что мать малыша Баттли получит огромное удовольствие, подвергнув вашу репутацию вивисекции после сегодняшней беседы.

– Конечно, но разве не этого мы добивались?

– Разве?

– Она наговорит всяких гадостей. Энтони услышит их и поймет, насколько вы опасны. Прогонит вас и пойдет мне на уступки!

– Правда? Так быстро?

– Во всяком случае, я на это надеюсь.

– Потому что я такой опасный?

– По-моему, мы уже в этом убедились.

– Нет, мы убедились в том, что я порочный.

– О да, это правда. В таком случае вы порочный и опасный.

– Ясно.

– Наверняка для вас это не сюрприз, лорд Гарри!

– Нет, конечно, но меня удивляет другое. Вы так убеждены в моей испорченности и все же сидите здесь со мной, мисс Растмур, совершенно одна и беспомощная с таким порочным и опасным мужчиной.

Лорд Гарри вновь замедлил движение экипажа и прижался к ней. Его тон оставался непринужденным, но огонь в глазах свидетельствовал об ином. Пенелопа огляделась, словно искала спасения в присутствии многочисленных прогуливавшихся, восседавших верхом или в каретах, стремившихся в этот чудесный день в Лондоне показать себя окружающим во всем своем великолепии. Но все они казались очень далекими по сравнению с огнедышащей близостью лорда Гарри.

– Я едва ли одна, сэр, – возразила она и ужаснулась, услышав, что голос ее дрогнул.

Он улыбнулся:

– О? В моем понимании, мисс Растмур, вы совершенно одна в настоящий момент.

Она вдруг поняла, что это правда. Что она одна. Энтони не было рядом, как не было матушки или Марии, которая в случае чего-то непредвиденного могла взвизгнуть. Учитывая, что лорд Гарри смотрел на нее, пожирая взглядом, как голодный пес, не спускающий глаз с мясной лавки, она действительно чувствовала себя очень одинокой. И матушка предупреждала ее, что случается с барышнями, которые оказываются наедине с мужчинами, у которых плохая репутация.

– Не лучше ли нам продолжить движение, лорд Гарри? – спросила она все с той же предательской дрожью в голосе.

– Что мы и делаем, мисс Растмур, – сказал он, придвигаясь к ней еще ближе. – Мы отлично продвигаемся.

С этими словами он коснулся рукой ее лица. Будь оно все неладно, но у нее невольно опустились веки. Неужели он снова собирается ее поцеловать? Она все же надеялась, что нет. Это было бы неприлично. И ей совсем не хотелось, чтобы у него сложилось о ней превратное представление. Несмотря на свое прошлое поведение в его компании, она имела очень высокие моральные устои. Поцелуй на улице стал бы верхом неприличия.

Все же она чувствовала его свежий и типично мужской запах. И его ладонь была такой теплой, а истертая от носки перчатка – такой мягкой…

Когда он обнял ее, она обомлела. Тут лорд Гаррис придвинул ее к себе, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем его губы наконец примкнули к ее губам, и она невольно издала вздох облегчения. Его поцелуй был легким и в то же время уверенным. Ведь он не был робким мальчиком, опасающимся, что она в ужасе вскрикнет или убежит к мамочке. Лорд Гарри целовал ее как взрослый мужчина.

Как мужчина, который знает, чего хочет. Пенелопе не нужно было притворяться, что ей это нравится, как она притворялась, когда ее украдкой целовали предыдущие кавалеры. Нет, поцелуй лорда Гарри был подобен райскому блаженству. Она просто отдалась испытываемым ощущениям, позволив его губам обследовать ее губы, а его языку вести игру, которую она давно представляла себе. Она прильнула к нему, опасаясь, как бы он не оторвался от нее прежде, чем она получила то, в чем так нуждалась.

Что бы это ни было.

Он вдавил ее в жесткое сиденье своим крепким и таким восхитительно мужским телом. По ней заскользили его ладони, и она ощутила, как от них исходят потоки энергии. Желая большего, она ответила на его поцелуй и изогнула тело, давая его рукам лучший доступ к своему телу.

Но он не воспользовался приглашением и оторвался от нее прежде, чем она была к тому готова. И улыбнулся:

– Думаю, тем, кто на нас смотрит, хватит пищи для сплетен, что скажете?

Его слова вызвали у Пенелопы некоторую растерянность, но затем она поняла, что он хотел сказать. Ах да. Их поцелуй был всего-навсего спектаклем. Она, безусловно, знала об этом. Он просто исполнял свою роль, разыгрывая влюбленного жениха. Как и она.

Пенелопа выпрямилась и одернула платье.

– Да. Да, этого должно хватить, – едва слышно произнесла она.

У лорда Гарри хватило наглости рассмеяться. Взяв вожжи, он подстегнул коня, заставляя двигаться. И словно забыл, что делали его руки всего несколько мгновений назад. Господи, как же ей хотелось не испытывать из-за этого досаду.

Дальнейший путь они продолжили молча, кивая людям, которые смотрели на них с выражением, не дотягивающим до враждебности, остальных просто игнорировали и прибыли домой без новых происшествий. Едва Пенелопа успокоилась и перестала чувствовать пульсацию крови в венах, как все началось заново, стоило лишь взглянуть на лорда Гарри, когда он натянул поводья и спрыгнул на землю, чтобы помочь ей спуститься. Собственная реакция на один простой поцелуй невероятно ее раздосадовала.

С другой стороны, какой же это был один простой поцелуй? Их было три, и ни один из них не был на самом деле простым. Все они лишали ее равновесия.

После столь откровенной публичной демонстрации вряд ли возникнет необходимость в дополнительных поцелуях. Ей и вправду следует избегать их по возможности. Поцелуи с лордом Гарри будоражили ее. Нужно будет помнить об этом, если в будущем у него вдруг возникнет потребность повторить нечто подобное. В конце концов он лишь исполнял свою роль. Не стоит принимать всерьез его поцелуи. Придавать им большое значение.

Осознание этого будоражило ее еще сильнее, чем сами поцелуи.

Гаррис смотрел, как Пенелопа взлетела по ступенькам дома и скрылась внутри. Он старался не заострять внимания на ее фигуре, но соблазнительный танец воздушной ткани ее платья при движении делал это невозможным. Пенелопа Растмур была не просто привлекательной женщиной, она вдохновляла.

И будь он проклят, если этот их поцелуй в парке не оказался для него чересчур вдохновляющим. Он чуть не увлекся. Чуть не забыл, для чего все это.

Все сводилось к долгу – его долгу. Ему следовало сосредоточиться и бросить все силы на поиск артефактов. Вопрос состоял не просто в выборе; вопрос шел о жизни и смерти. Дорогого ему человека. Мисс Растмур была не просто хорошенькой бабенкой, с которой он мог развлечься. Она была средством к спасению.

Средством спасения профессора Чарлза Гарриса Олдема. И забывать об этом не стоило. Хотя его тело говорило ему, что с удовольствием бы забыло.

Оставив мисс Растмур за закрытой дверью, Гарри взобрался в свою жалкую коляску и направил лошадь с одной фешенебельной улицы на другую. Он ничего не сделал, чтобы завладеть скарабеем или узнать его происхождение, и все же он считал, что день прошел недаром. Он проедет мимо дома лорда Берлингтона и посмотрит, нет ли иного способа в него проникнуть.

Гаррис знал, что хозяин дома собирает древние ценности, и справедливо полагал, что не все они были приобретены легальным путем. На прошлой неделе он битых полчаса расчищал завалы в его подвале и чулане, пока не попался на глаза леди Берлингтон, в результате чего пришлось разыгрывать из себя пьяницу и распутника, чтобы оправдать свое появление в чужом доме. Леди, на его беду, приняла спектакль за чистую монету и потребовала от него представления другого рода. Гарриса спасло лишь появление ее мужа, пригрозившего кровавой расправой.

Все же он знал, что Берлингтон имел отношение к похищенным сокровищам. Следовало обязательно найти способ, как добраться до них, как проникнуть в этот дом, чтобы проверить, что есть у этого человека и насколько трудно будет завладеть тем, что у него имелось. А время безвозвратно уходило.

Гаррис натянул поводья, пуская лошадь шагом, чтобы получше разглядеть дом, выделявшийся среди других своими размерами. Его явно построили раньше других, и в прежние времена он выглядел еще величественнее, чем в настоящее время. Придется потратить много сил, чтобы тщательно обшарить его. Было бы намного легче, если бы он мог найти кого-то, кому этот дом хорошо знаком, кто мог подсказать, где искать. Но как это сделать? В дружеских отношениях ни с Берлингтоном, ни с его приятелями он, разумеется, не состоял.

Когда Гаррис готов был сдаться, такая возможность сама ему представилась. Он улыбнулся. Из дома, из малоприметной двери сбоку, предназначенной явно не для важных персон, вышла молодая женщина, судя по виду – служанка. Маленькая и стройная, она взглянула на него с благосклонностью, какую он часто замечал в глазах женщин, обращавших на него внимание. Пока, конечно, не узнавали, кто он такой.

Но эта девушка, когда он кивнул ей, просто покраснела, и ее улыбка стала еще признательнее. Она ничего не имела против, чтобы пресловутый лорд Гарри смотрел на нее. А ему только это и нужно было. Кажется, он нашел способ проникнуть в дом Берлингтона.

Но он тут же подумал, что его невесте это вряд ли понравится.

Глава 5

На улице было несколько мрачновато. Не самый лучший день для похода по магазинам с Марией, но Пенелопа не собиралась жаловаться. Ее все устраивало, даже если придется перепрыгивать через лужи.

Сплетни не знали жалости. Из того, что она уже услышала о себе сегодня, следовало, что они с лордом Гарри вели себя вчера в парке как полные дикари. Их обвиняли во всех смертных грехах, начиная от угроз жизни леди Уортон и кончая раздеванием и нырянием в Серпентайн. Пожалуй, ей стоило бы из-за этого расстроиться, но чем больше она на эту тему думала, тем больше ей хотелось улыбаться.

Энтони придет в бешенство. Слухи превзошли ее самые смелые ожидания. Как только они достигнут ушей ее брата, он рассвирепеет и немедленно решит принять радикальные меры.

Пенелопа уже практически ощущала под ногами египетский песок. Сделать лорда Гарри своим женихом было гениальной идеей. Правда, сегодня, прогуливаясь с Марией и глазея на витрины со шляпками и веерами, она надеялась случайно встретить его.

– Мне было довольно трудно убедить ее на самом деле, – говорила Мария, и Пенелопе пришлось признать, что она не слишком внимательно слушала подругу и понятия не имела, о ком шла речь.

Ее мысли то и дело возвращались к лорду Гарри и их скандальному поцелую. О, это тоже была гениальная идея. Только бы жар, бросившийся к ее щекам при воспоминании об этом, не проявился румянцем. Чтобы отвлечься от этих мыслей, Пенелопа принялась разглядывать довольно миленькую пару перчаток, гадая, подойдут ли они к ее платью, которое она заказала. Этого, безусловно, не хватило, чтобы переключить внимание на ведущийся разговор, но она кивнула, издав какие-то ободряющие звуки, чтобы Мария могла продолжать.

– Тетя Клара считает, что ты падшая женщина и я ничем хорошим не кончу, если буду с тобой общаться, – сказала Мария. – Она не хотела, чтобы я тебя сегодня сопровождала.

Это зацепило внимание Пенелопы.

– Что? Твоя тетя не хотела, чтобы ты меня сегодня сопровождала?

– Можно ли ставить ей это в вину, когда все вокруг болтают о тебе и лорде Гарри?

– Но ты же знаешь, что слухи – правда лишь наполовину.

– Да, но даже в этом случае обвинений в твой адрес больше, чем достаточно. Неужели тебя это нисколько не волнует?

– Разумеется, нет. Я говорила тебе, что лорд Гарри понимает, что все это фикция.

– Что-то непохоже, чтобы он понимал, раз позволяет себе с тобой такие вольности.

– Нам нужно быть убедительными, Мария. Энтони должен поверить, что лорд Гарри оказывает на меня дурное влияние и что я действительно хочу выйти за него замуж. Мне нужно, чтобы он поверил в то, что меня необходимо отправить куда-нибудь подальше.

– У него скорее не останется иного средства, как отправить тебя к алтарю. Скажи честно, Пенелопа, неужели ты и вправду позволила мужчине поцеловать тебя в публичном месте у всех на виду?

– Да, позволила.

Мария покачала головой:

– Что ж, наверное, мне следует восхититься твоей храбростью. Однако именно такие смельчаки и гибнут за свое дело.

– Ты чересчур драматизируешь события. У меня, поверь, нет желания погибнуть за свое дело.

– Меня волнует не твое желание, – вздохнула Мария. – Боюсь, что твой новый друг использует ситуацию скорее с пользой для себя, чем для тебя.

– Ему это тоже выгодно. Он добивается расположения своего дяди.

– Я говорю не об этой благосклонности, и ты это знаешь. Скажи на милость, как его старый надутый дядюшка проникнется благосклонностью к племяннику, если будет слышать лишь о вашем предосудительном поведении? А правда, что твой, с позволения сказать, жених обозвал леди Уортон, э-э, коровой?

– Нет, конечно же! Намекнул всего лишь, что она подошла бы на роль тяжеловоза, а это совсем другое дело.

Мария поморщилась.

– О, Пенелопа. Не представляю себе, как это может закончиться чем-нибудь хорошим.

– Потому что у тебя нет воображения. Если бы ты просто поверила, что лорд Гарри…

Но фразы она не закончила. По одной-единственной причине: не знала ни одной положительной черты лорда Гарри, чтобы привести в его защиту. А с учетом позиции Марии в данном вопросе вызывало сомнение, что рассказ о способностях человека наносить оскорбления или владеть языком, чтобы доставить чувственное удовольствие, позволит завоевать ее расположение.

Во-вторых, она не могла закончить предложение, потому что они были уже не одни у витрины, перед которой остановились. К ним направлялся высокий, изысканно одетый джентльмен об руку с элегантной дамой. Взгляд, которым он пожирал Пенелопу, и добродушная ухмылка на лице позволяли предположить, что влекли его сюда отнюдь не шелковые веера, выложенные на витрине.

Пенелопа понятия не имела, кто этот мужчина, но женщину узнала. Это была актриса, которую она знала по театру. И кое-что о ней тоже слышала.

Как будто ей было мало того, что ее беспардонно разглядывали, мужчина еще набрался наглости с ней заговорить:

– Кажется, это мисс Растмур. Доброго дня, мисс. Самые теплые вам пожелания в связи с предстоящим бракосочетанием.

Пенелопа нахмурилась. При всей доброжелательности его тона она не могла допустить, чтобы к ней обратились как к знакомой, тогда как знакомы они не были. И знакомиться она не желала.

– Прошу прощения, сэр, – ледяным тоном произнесла Пенелопа. – По-моему, нас не представляли друг другу. Я должна вас знать?

– Наверняка, – сказал он. – Но поскольку я сомневаюсь, что Гаррис тратил время, говоря с вами обо мне, мне следует просто представиться. Я Феррел Честертон, кузен вашего дорогого суженого.

Его кузен, вот как? Нет, лорд Гарри не упоминал о нем. Но у него не было для этого причины. Поскольку они всерьез не собирались жениться, то и обсуждать родственные связи не было смысла. А этот человек и вовсе не производил впечатления того, кого она хотела бы обсуждать, не говоря уже о том, чтобы знакомиться с ним.

Мария, видимо, испытывала такие же чувства. Зная предрасположенность Пенелопы к скандалам, она густо покраснела при появлении этого мужчины. Судя по тому, как он перевел взгляд с Пенелопы на Марию, джентльмен ожидал, что его представят. Но она не собиралась этого делать.

Тогда он представил свою спутницу.

– Это прелестная миссис Глэддинг, – сказал он как ни в чем не бывало.

Женщина протянула Пенелопе руку. Это выходило за рамки приличий. Неужели от нее ждали, что Пенелопа пожмет ее? Чтобы видели, как она на улице здоровается с замужней актрисой, гуляющей с джентльменом, имя которого явно не мистер Глэддинг? Боже правый, это даст пищу для сплетен еще более ужасных, чем катание в экипаже с лордом Гарри.

Она взглянула на Марию, но бедная девушка пребывала в таком шоке, что даже не смотрела в ее сторону. Мария и впрямь выглядела какой-то больной. Не хватало только, чтобы ее подругу вырвало на изысканные туфли миссис Глэддинг.

В надежде отвлечься от этого, если такое вдруг случится, Пенелопа нехотя приняла руку актрисы и улыбнулась:

– Не ожидала встретиться с вами, миссис Глэддинг. Я видела вас на сцене.

Женщина выглядела польщенной.

– Благодарю вас, мисс Растмур. И пожалуйста, передайте поклон вашей невестке. Несколько лет назад нам довелось вместе работать.

Пенелопа кивнула. Если миссис Глэддинг работала с Джулией, то, должно быть, это было в далеком прошлом. Джулия покинула сцену пять лет назад, когда вышла замуж за Энтони. Хотя ее брат и счел возможным жениться на актрисе, вряд ли он одобрит ее знакомство с актрисой на уличном углу. Но раз эта неловкая встреча состоялась в результате ее связи с лордом Гарри, то могла бы послужить еще одной причиной для отправки Пенелопы в Египет. Возможно, дружба с этим неотесанным господином и его подругой окажет ей не такую уж скверную услугу.

– Я был чрезвычайно удивлен, когда услышал, что мой кузен наконец нашел себе достойную невесту, – сказал мистер Честертон. – Но, встретив вас, понял, что ничего удивительного в этом нет. Как мог Гаррис не стать рабом такой красавицы?

Фу, как только ее не стошнило от столь очевидной лести? Мистер Честертон – хоть и был довольно красив – не вызывал у нее особой симпатии. Он казался слишком дружелюбным и чересчур откровенно пялился на Марию, которой, похоже, нравился еще меньше. Родственники лорда Гарри оставляли желать лучшего, если манеры этого человека характеризовали клан в целом.

– Мне бы хотелось думать, что лорд Гарри – добровольный участник, а не раб чего бы там ни было, сэр, – резко заметила Пенелопа.

– О, я уверен, что добрая воля – наименьшее из его зол, мисс Растмур. С нетерпением жду встречи с ним и возможности поздравить с удачей. Я слишком хорошо знаю, как трудно найти стоящую жену.

– Если, конечно, не против прихватить чью-нибудь еще, – сказала Пенелопа, улыбаясь миссис Глэддинг.

Мистер Честертон нахмурился, а миссис Глэддинг рассмеялась.

– Мистер Честертон оказал мне любезность, сделав кое-что для мистера Глэддинга, – пояснила женщина с несколько большей живостью, чем следовало для правдоподобия. – Я заказала ему новый сюртук в качестве сюрприза, а поскольку у мистера Честертона почти такая же фигура, как у мистера Глэддинга, я попросила его прийти на примерку.

Да, конечно, как будто кто-нибудь поверит этой глупой сказке.

Но мистер Честертон, видимо, думал, что они поверят, и коротко кивнул:

– Это и вправду причина моего здесь присутствия. Глэддинги – мои старые друзья. Я лишь хочу помочь сделать сюрприз.

– Конечно, – сказала Пенелопа с горячностью под стать миссис Глэддинг. – Весьма любезно с вашей стороны. Как ты думаешь, Мария? Мистер Честертон – образец любезности?

– Да, похоже на то, – согласилась Мария, хотя выражение ее лица свидетельствовало об обратном.

Но прежде чем Пенелопа получила возможность узнать что-либо еще о мистере Честертоне и его замужней спутнице, как им снова помешали. На этот раз тетя Клара, родная тетка Марии. Тетя Клара еще меньше обрадовалась мистеру Честертону, чем Пенелопа.

– Мария! Немедленно идем со мной! – сказала женщина, появившись рядом с ними со своей горничной, буквально увешанной свертками.

Мария тотчас послушалась, и Пенелопа тоже. По какой-то причине это удивило тетю Клару.

– О, мисс Растмур, полагаю, раз мы вас сюда привезли, то должны доставить домой. Пожалуйста, поторопитесь.

Не медля ни минуты, тетя Клара резко повернулась и зашагала к ожидавшему экипажу. Мария и горничная засеменили следом. Едва кивнув новым знакомым, Пенелопа заспешила за ними. Весьма неловкая встреча закончилась еще более неловким уходом.

Пенелопа последовала за Марией в карету. Дамы хранили молчание. Тетя Клара немигающим взглядом смотрела поверх их голов. Мария уставилась на сложенные на коленях руки. Вот тебе и поговорили мило. Пенелопа стала смотреть в окно, гадая, что же такое произошло с момента ее вчерашнего обручения до нынешнего злосчастного эпизода. Неужели скандального поведения в парке оказалось достаточно, чтобы обидеть ближайших друзей?

Интересно, почему это мистер Честертон решил, что вправе обращаться к ней подобным образом на улице? К тому же не один, а в компании с известной актрисой? Допустим, у Пенелопы есть в семье актеры – Энтони спасибо, – но это же совсем другое.

При следующей встрече с лордом Гарри Пенелопа непременно выскажет ему все, что думает о его наглом кузене. Если, конечно, они еще увидятся. Она вдруг вспомнила, что он ничего на этот счет ей не сказал, не договорился о следующей встрече или совместной прогулке. Может, решил, что для обозначения ситуации вчерашней эскапады достаточно. Боже, он и вправду мог так думать.

Он превосходно сыграл свою роль, чтобы их приняли за пару. Улыбался, смеялся, ухаживал за ней, как настоящий жених. Не менее искусно сыграл он и другую роль, чтобы показать, как они и планировали, какой он отвратительный. Приехал на постыдно жалкой коляске, оскорбил одну из самых влиятельных светских матрон и… поцеловал ее, Пенелопу, при всем честном народе.

Поцеловал так, что она едва не лишилась чувств. И она позволила ему. Может, он и вправду решил, что сделал достаточно. Во всяком случае, общество, похоже, с этим согласно.

Возможно, Пенелопа зашла чересчур далеко. В стремлении манипулировать Энтони она забыла об остальном мире. Совершенно очевидно, что отношение общества к ней теперь изменится. Проклятие! Значит, придется ломать голову, как быть в сложившейся ситуации. Весьма утомительно заниматься осуществлением сразу нескольких планов.

Быть может, лорд Гарри поможет ей решить, что следует делать. Да, он довольно умный. Наверняка что-нибудь посоветует. Она, естественно, не хотела изменять в лучшую сторону дурное впечатление о нем брата, но лорд Гарри, безусловно, мог придумать, как сделать их помолвку более терпимой для общества. Она спросит его в другой раз, когда…

Да, только она не знала, когда этот другой раз наступит. И эта мысль не утешала. Пропади все пропадом.

Пенелопа смотрела в окно, и день вдруг показался ей еще более пасмурным, чем был на самом деле. Мария выглядела расстроенной. Тетя Клара едва сдерживала ярость, а сама Пенелопа оказалась в положении человека, к кому незнакомые мужчины и женщины с сомнительной репутацией могли бесцеремонно обратиться в публичном месте. Но хуже всего было то, что ее очень огорчала перспектива никогда больше не увидеть лорда Гарри. Похоже, что сегодняшний день стал для нее не самым удачным.

Но худшее еще ждало ее впереди. По дороге она заметила знакомую коляску, стоявшую в сторонке. На мгновение ее настроение улучшилось, и она поискала глазами лорда Гарри на ближайшем тротуаре. Но как только увидела, от ее радости не осталось и следа.

Он находился неподалеку от своего жалкого экипажа и выглядел таким же ослепительным и привлекательным, как и вчера. Только не одна она это оценила. Лорд Гарри был не один.

Компанию ему составляла молодая женщина, маленькая, фигуристая, смешливая. Он вел ее к своей коляске, а она, опираясь о его руку, пожирала его своими коровьими глазами. Было противно смотреть, как он улыбается и лебезит перед ней.

Взяв из руки женщины большой сверток, который она несла, он присоединил его к тому, который уже держал под мышкой другой руки. Похоже, он не поскупился своей подружке на подарки.

Это не могло не вызвать у Пенелопы недоумения, учитывая, что он жаловался на пустые карманы из-за немилости дяди. Однако для этой дорогуши все же наскреб несколько пенни. Пенелопа едва не выпрыгнула из кареты тети Марии, чтобы стереть улыбку со смазливого личика ушлой бабенки и напомнить лорду Гарри, что у него теперь есть невеста и он не вправе шататься по городу с хохочущими красотками об руку. Тем более покупать им вещи, даже если это вещи из «Гранд Ноушинз» мистера Тилли, где они с Марией целых пять минут потешались над самой уродливой шалью на свете.

Мужчина с такой достойной невестой, как Пенелопа, не вправе был позволять себе подобные вещи. Но ведь она не была его невестой. Вот незадача, ей не приходило в голову, что лорд Гарри уже имел подружку, от которой не станет отказываться ради столь глупой затеи, как фиктивная помолвка. Может, это смешливое создание и было настоящей невестой лорда Гарри, которую невзлюбил его дядя и из-за которой лорд Гарри согласился на участие в ее плане. Завоевав расположение дяди, он получит некую сумму, которая позволит ему жениться на своей избраннице. В таком случае пусть скупит ей хоть все безобразные шали в Лондоне.

Но, Бога ради, только не сейчас. Есть у него настоящая невеста или нет, он должен соблюдать хотя бы видимость верности, пока играет роль жениха Пенелопы. А это исключало и хохочущую мисс, и ее свертки.

Она найдет возможность с ним встретиться и выскажет все, что думает о его потаскухе. Затем, возможно, предложит еще чуть-чуть потрудиться над созданием правдоподобия их помолвки. Для чего, возможно, потребуется снова прокатиться по парку. А чтобы заручиться его согласием, она попробует исправить его положение со средством передвижения.

Наблюдая, однако, как лорд Гарри нежно помогает своей прелестной спутнице занять место в его видавшем виды шарабане, Пенелопа не могла не признать, что он и этим видом транспорта вполне доволен.

Об этой горничной из дома Берлингтона он сегодня и не вспоминал, но, столкнувшись с ней, когда она выходила из магазина, Гаррис решил воспользоваться представившимся случаем. Изначально он приехал сюда, надеясь найти Пенелопу. Как и положено настоящему жениху, он заезжал к ней домой, но дворецкий сказал, что она отправилась за покупками.

Он воспринял это как хорошую весть, из которой следовало, что Пенелопа находилась в респектабельной компании, и у него имелся шанс случайно встретиться с ней, продолжить знакомство и завоевать доверие без риска отвлечься от первоначальной цели. Очень скоро скарабей окажется у него в руках.

Однако Гаррис не учел число магазинов и лавок, в которых состоятельная дама могла делать покупки.

В конце концов ему надоело глазеть на витрины со шляпками, лентами, пуговицами, застежками и бог весть чем еще, что нужно дамам. Найти Пенелопу ему не посчастливилось, но в одном из магазинов он решил испытать судьбу и объявил его владельцу, что ищет шелковую шаль для своей невесты, мисс Пенелопы Растмур. Владелец магазина выразил удивление и сообщил, что Пенелопа заходила к нему всего несколько минут назад. Затем указал на одну особенно дорогую шаль, которая, по его словам, вызвала у Пенелопы восхищение. Гаррис решил, что обязан ее купить, поскольку ранее упомянул, что именно за этим и пришел. Лавочник завернул покупку, чему Гаррис несказанно обрадовался.

Шаль на самом деле не соответствовала его представлению о том, что Пенелопе могло понравиться. У него не укладывалось в голове, как красные полоски и ярко-оранжевые кисти могли подходить ей по цвету, да и не только ей. Но у него не было возможности проверить, действительно ли Пенелопа заходила в магазин и видела ли эту шаль, или ловкий лавочник просто выманил у него несколько монет, которые Гаррис никак не мог сегодня потратить. Неудивительно, что нормальные мужчины терпеть не могут ходить по магазинам.

Сетуя на свое невезение, он едва не сбил с ног проходившую мимо девушку. Он сразу узнал горничную из дома Берлингтона и очень обрадовался, что судьба свела его с ней. Гаррис боялся, что не сможет ее найти, и вот она перед ним.

Взяв аккуратно упакованную шаль Пенелопы под мышку, он поздоровался с молодой женщиной.

– Прошу меня простить, мисс. Я чуть не сбил вас с ног, – произнес он.

Она, еще сильнее покраснев, прыснула.

– Ничего, сэр. Вы меня не ушибли.

– Постойте-ка, вы, случайно, не из дома Берлингтона?

То, что ее узнали, обрадовало девушку, и она снова прыснула.

– Да, сэр, все правильно. Я работаю у них наверху. Сегодня миссис Бостуиг попросила меня забрать новые простыни, которые она заказала.

– Какая жалость, что погода нынче не располагает к прогулкам, – заметил Гаррис.

– Если бы погода была лучше, миссис Бостуиг сама пошла бы за простынями. Но я не против. Я по крайней мере не промокла.

– К сожалению, того гляди, снова заморосит. А вам далеко идти.

Нахмурившись, она посмотрела на небо. А он чуть не рассмеялся от радости, что его жертва оказалась столь легковерной. Стараясь представиться более робким, – что обычно вводило девушек в заблуждение, – Гаррис прочистил горло, прежде чем снова заговорить:

– Если не сочтете меня нахальным, мисс, я предложил бы подвезти вас до дома в своей коляске, пока не пошел дождь.

Он указал на экипаж и понял, что хоть двуколка и не блистала великолепием, в глазах горничной и такая была хороша. С ним, похоже, она чувствовала себя вполне комфортно.

– О, неужели вы сделаете это для меня, сэр?

– Да, конечно. Я сам еду в том направлении и, как джентльмен, обязан предложить вам воспользоваться моей коляской в сложившейся ситуации.

Она снова захихикала и рассыпалась в благодарностях, когда Гаррис помог ей взобраться на сиденье. Она была не так хорошо сложена и грациозна, как мисс Растмур, которой он имел честь помочь вчера сесть в свой экипаж, но все же отличалась привлекательной наружностью. Так что ему не составит труда убедить горничную, что он очарован ею. Наверняка она расскажет ему все, что он захочет знать о доме ее хозяина и, возможно, о месте хранения древних сокровищ. Как знать, может, она каждый день стирает с них пыль и согласится посчитать для него их количество.

Встреча с горничной Берлингтона воистину стала для него подарком судьбы. А эта купленная для Пенелопы шаль – предлогом еще раз наведаться к мисс Растмур, как только он выяснит все, что можно, у этой крошки. К своему удивлению, Гаррис обнаружил, что день складывался не так уж плохо.

– Итак, расскажите мне, – начал он с обезоруживающей улыбкой, когда его экипаж дернулся, приходя в движение, – как давно вы служите у лорда Берлингтона, мисс… э-э-э…

– Милли, сэр, – сказала она, улыбаясь так, чтобы он обратил внимание на ее очаровательные ямочки. – Милли Купер.

– Что ж, Милли Купер, очень рад с вами познакомиться. – Теперь настал его черед продемонстрировать свои восхитительные ямочки. – Я лорд Гаррис Честертон. Но, пожалуйста, зовите меня Гарри.