Моро (№1) - Ночные джунгли

Раджастану показалось, что он заметил какое-то движение слева. Прижавшись правой щекой к стеклу, он увидел, что это движутся двери лифта — открываются и закрываются, открываются и закрываются…

Двери были заблокированы рукой в голубой рубашке, высовывающейся из лифта на уровне пола. Это была рука пинка, и в кулаке она сжимала большой револьвер.

— Черт побери, — пробормотал Ногар.

Справа донесся визг автомобильных покрышек по асфальту. Раджастан обернулся и увидел, как из ворот подземного гаража пулей вылетел зеленый «Додж Электролайн», направляясь в сторону крыльца парадного входа. Ногар вжался спиной в стеклянную дверь и выхватил из кобуры «Винд».

Фургон, не доехав до крыльца, резко развернулся и пронесся мимо, в восточном направлении.

Не отдавая себе отчета в бессмысленности того, что он делает, Ногар сбежал по ступенькам крыльца и бросился, с «Виндом» наперевес, вслед за фургоном. Через несколько секунд раненая нога дала о себе знать, да так, что Раджастан чуть было не упал. Он остановился и попытался поймать на мушку удаляющийся «Додж», но тот уже завернул за угол.

Ногар сунул «Винд» в кобуру и, морщась от боли, принялся массировать правое бедро.

И тут сзади и сверху раздался ужасающий грохот. Раджастан резко крутанулся на сто восемьдесят градусов, поднял голову, и то, что он увидел, сразу же заставило его забыть о боли в раненой ноге.

Верхушка дома Томсона извергла огненный шар, за которым взвились клубы черного дыма. Ногар почувствовал, как щек его коснулся горячий бриз, и услыхал похожее на звон колокольчиков звяканье осколков стекла, каскадами падающих сверху. Прогремел второй взрыв, и разбитые окна одного из верхних этажей снова изрыгнули облака черного дыма, который в считанные секунды окутал вершину цилиндрического здания.

По всей прилегающей территории распространился удушающий запах плавящихся синтетических материалов и горящего бензина.

Ногар стоял как завороженный, не спуская глаз с пылающего здания. Лишь через несколько минут он опомнился, услыхав в отдалении громкие завывания пожарных сирен. К этому времени три верхних этажа кондоминиума уже превратились в сплошную дымовую завесу, прорезанную огромными языками пламени. Ногар быстро ретировался в ближайший темный переулок. Вслед за пожарными неминуемо должна была появиться и полиция, а Раджастану меньше всего на свете хотелось сейчас отвечать на какие-либо вопросы.

Спустя пять минут Ногар осторожно выглянул из-за угла. Его опасения были не напрасны — к месту происшествия прибыли с дюжину пожарных экипажей и около двадцати патрульных полицейских машин. Вездесущие репортеры тоже были тут как тут, словно стервятники, слетевшиеся на падаль. Услыхав сквозь треск пламени стрекот, Раджастан поднял голову и увидел три пожарных геликоптера, подлетающих к горящему кондоминиуму со стороны Вест-Сайда.

Вертолеты снизились и, пролетев над Ногаром, — от громкого рева их моторов у него заныли коренные зубы — окружили верхушку здания с трех сторон и направили на дымную завесу стволы пенных пушек. По обонянию Ногара ударили новые запахи — озоновые выхлопы вертолетных двигателей и едкий запах пены, от которых тигру захотелось чихнуть. Но хуже всего была удушающая, тошнотворная вонь горящего здания. Дым от плавящейся синтетики там, наверху, был явно токсичен.

Толстые струи белой пены из пушек ударили в здание одновременно с трех сторон, сместили клубы дыма, и через некоторое время пена начала каскадами вырываться из окон и стекать вниз по стенам кондоминиума.

Десмонд Томсон, пресс-секретарь предвыборной кампании конгрессмена Джозефа Байндера, проживал на верхнем этаже.

Проживал. До недавнего времени. Теперь Ногар испытывал сильное сомнение относительно того, жив ли Томсон вообще.

ГЛАВА 18

Ногар подождал, пока переполох около дома Томсона немного уляжется, и осторожно, прячась в тени домов и за деревьями сквера, вышел на улицу. Следовало как можно скорее убраться с места явного террористического акта — взрыва и поджога, полицейские необычайно заинтересовались бы, что делает моро в этом районе в такое время.

Раджастан довольно быстро, насколько позволяла ему больная нога, добрался до деловой части Кливленда. К счастью, час пик давно уже миновал, и пинки убрались из делового центра до завтра. Патрульных машин тоже не было видно поблизости, вероятно, основные силы полиции, несущие патрульную службу в этих кварталах, отправились к месту пожара.

Ногар подошел к телефонной будке и набрал номер вызова такси. Автодиспетчер ответил секунд через десять, и Раджастан, сообщая свои координаты, ощутил на себе подозрительный взгляд. Оглянувшись, он увидел, что из вестибюля Туркменского Интернационального Банка на него уставился азиатского вида пинк-охранник, скорее всего из японских эмигрантов. После Пан-Азиатской войны в Штаты прибыло довольно много беженцев из Японии и Индии — стран-союзниц, которые китайцы подвергли ядерной бомбардировке. Когда к будке наконец подрулил синий «Крайслер», Ногар вздохнул с облегчением — чего доброго, узкоглазый пинк мог сдуру или с перепугу заявить в полицию.

Машина была совершенно новая; залезая на заднее сиденье, Ногар учуял невыветрившийся запах фабричной краски и чистой обивки кресел, еще не загаженных неаккуратными пассажирами. На этот раз таксомотор был без водителя, с дистанционным управлением.

— Вас приветствует фирма «Кливленд Автокэб». Пожалуйста, назовите точное место вашего назначения.

Компьютер начал повторять сказанное на испанском, японском, арабском…

— 63-я стрит, Огайо-Сити, — назвал Ногар улицу, не слишком близко расположенную от дома Мэнни. Так, на всякий случай…

— Пять километров семьдесят пять метров от данной точки, — определил компьютер.

Ногар мог бы пройти это расстояние пешком, если бы не больная нога и не совсем подобающее этим кварталам одеяние.

— Время поездки — десять минут, — продолжал компьютер. — С вас двадцать долларов.

Ногар вставил свою кредитку и удостоверение в щель счетчика. Прошло секунд тридцать, пока компьютер идентифицировал личность пассажира.

— Благодарю вас, мистер Раджастан.

Автокэб вырулил на Мидтаун-Авеню, покинул пределы деловой части города и выехал на мост Мейн-Авеню, направляясь на запад. Ночь окутала комплекс офисов Вест-Сайда; здания сменили свой цвет с желто-хромового на ониксовый. Легковых экипажей здесь не было, такси Ногара обгоняло лишь огромные трейлеры.

«Крайслер» достиг транспортной развязки, на которую нужно было свернуть, чтобы попасть на 63-ю стрит… но, не снижая скорости — 90 километров в час, — такси продолжало нестись вперед.

— Какого черта? Ты пропустил поворот! — крикнул Ногар.

Компьютер безмолвствовал. Раджастан попробовал изменить курс вручную, на аварийной клавиатуре для пассажиров. Она не функционировала, равно как и микрофон для устных приказаний. Ногар вспомнил, что компьютеру потребовалось слишком много времени, чтобы идентифицировать его личность.

«Все ясно, я в ловушке», — пронеслось в мозгу Ногара.

Он выглянул в заднее стекло. Даже в сгустившихся сумерках ему удалось разглядеть два седана «Додж Хавьер» последней модели, мчащихся вслед за «Крайслером» на расстоянии нескольких десятков метров.

Полиция частенько пользовалась «Додж Хавьерами» без опознавательных знаков.

Глупец. Конечно же, полицейские зафиксировали его при идентификации и, скорее всего, устроили так, чтобы «Крайслер» с дистанционным управлением получил команду из диспетчерской «Кливленд Автокэб» — доставить пассажира в ближайший полицейский участок Ист-Сайда.

Словно читая его мысли, «Крайслер» свернул под мост очередной транспортной развязки, потом въехал на него и помчался на восток. Оба «Хавьера» держали прежнюю дистанцию.

«Если собираешься что-нибудь предпринять, — сказал себе Ногар, — то нужно делать это немедленно. Через несколько минут будет уже поздно».

Теперь Раджастан уже не радовался, что ему прислали новый автомобиль. Машина более старой модели была бы оснащена сиденьем водителя и обычным управлением. Что касается интерьера этого такси, то он представлял собой помпезно-роскошный пассажирский салон. У Ногара почти не оставалось планов изменить маршрут автокэба. Но попытаться стоило.

Он встал на колени между двумя передними сиденьями и ощупал ковровое покрытие пола. Панель управления, через которую на компьютер машины подавались команды из диспетчерской, должна была находиться только где-то в полу. Нащупав шов на толстой ворсистой ткани, Ногар запустил в него когти и, затаив дыхание, с силой рванул ковер на себя. Ткань затрещала и подалась. Раджастан отвернул в сторону большой лоскут покрытия, наступил на него левым коленом и… облегченно вздохнул. Панель управления с клавиатурой и красным мигающим индикатором была здесь. Ее следовало вывести из строя, но… Раджастан заколебался. Обрыв связи с «Крайслером» насторожит диспетчера. Ногар оглянулся в заднее окно на два полицейских «Хавьера». А, черт с ним, с диспетчером. Прежде всего нужно оторваться от преследователей.

Ногар вынул из кобуры «Винд», направил ствол в клавишный пульт панели и, отвернув лицо и закрыв глаза, нажал на курок. Карабин в его руке дернулся, и клавиатура под ним взорвалась. Маленькие пластиковые квадратики с цифрами разлетелись по всему салону. Ногар снова оглянулся на легавых — те уже включили свои красно-синие мигалки.

На месте клавишного пульта панели зияла прямоугольная дымящаяся дыра. Машина наполнилась кислым смрадом горящей изоляции. Ногар запустил руку в остатки клавиатуры, ухватился за металлический корпус панели и вырвал ее.

Свет мигалок приблизился, и Раджастан понял, что полицейские пытаются догнать его и обойти с флангов. Он пригнулся еще ниже. Если легавые услыхали выстрел, они не станут церемониться и просто снесут ему голову выстрелами из своих «пушек».

Под панелью управления открылось электронное нутро компьютизированного водителя. Теперь нужно соображать очень быстро. За боковыми окнами внезапно посветлело — «Крайслер» уже несся по ярко освещенному мосту через Куайяхога-Ривер. Ногар и его преследователи направлялись в деловую часть Кливленда, и скоро все три автомобиля прибудут к полицейскому участку.

Печатные электронные платы имели буквенные обозначения и цветовой код. Ногар вытащил плату с буквами «КОМП», надеясь, что тем самым прерывает подачу сигналов из диспетчерской «Автокэба» на компьютер такси.

«Хавьеры» уже нагнали «Крайслер» и неслись по обеим сторонам от него. Через секунду после того, как Ногар вынул плату, «Крайслер» резко свернул влево и сильно толкнул бампером один из «Хавьеров». Ногара отбросило к правой стенке салона, и тигр застонал от боли в бедре.

Ногар выглянул в боковое окно. Судя по тому, как резко «Крайслер» изменил направление в результате обрыва связи с диспетчерской, автоматически включилась программа возвращения машины «домой» — в таксопарк фирмы «Кливленд Автокэб», а столкновение с «Хавьером» указывало на то, что «Крайслер» утратил способность реагировать на присутствие других машин.

Раджастан услыхал длинные автомобильные гудки и скрежет тормозов…

«К чертям собачьим укрытие, — подумал Ногар, — стенки „Крайслера“ все равно не выдержат выстрелов».

Раджастан сел на сиденье, чтобы хорошенько разглядеть, что происходит.

Такси без остановки пронеслось через перекресток, прямо на красный свет. «Крайслер» более не воспринимал сигналы светофоров, равно как и дорожные знаки — он набирал скорость. Ногар ослепил роботизированную машину и лишил ее слуха. Она мчалась по улицам, полагаясь лишь на свою память.

Раджастан оглянулся. Его преследовал теперь только один «Хавьер». Второго, которого «подрезал» «Крайслер», не было видно. Оставшемуся преследователю пришлось снизить скорость, дабы пробраться сквозь дорожный хаос, учиненный ослепленным «Крайслером» на перекрестке.

Еще несколько возмущенных гудков, и снова скрежет тормозов…

Ногара отбросило на спину, и на этот раз боль от ушибленного раненого бедра волной прошлась по всему телу. На глазах у Ногара выступили слезы, сквозь которые он увидел, как ветровое стекло раскололось пополам и упало на дорогу — такси врезалось бампером в заднее левое крыло медленно движущегося «Фольксвагена», отчего того резко занесло вправо, и с ним чуть было не столкнулся полицейский «Хавьер».

А «Крайслер» понесся дальше. Ногар взглянул на спидометр — 100 км в час, потом посмотрел в заднее стекло. Полицейский отстал, путь ему заблокировал «Фольксваген».

Раджастан снова посмотрел вперед и обомлел. «Крайслер» мчался на ряд металлических заграждений с желтыми мигалками. Здесь, очевидно, производились какие-то дорожные работы…

Электронный мозг так и не понял, что впереди — преграда. Стрелка спидометра приближалась к отметке 120…

И тут Ногар, опомнившись, сунул печатную плату на место и нырнул на заднее сиденье, пытаясь пристегнуть пояс безопасности. Едва он успел сделать это, как «Крайслер» вдруг словно прозрел и осознал, что несется на огромной скорости к дорожному барьеру. Тормоза активизировались почти вовремя…

Трах! «Крайслер» врезался в один из металлических «козлов». Мигалка взорвалась желтой пластиковой шрапнелью, а сам «козел» перелетел через машину. Носовая часть такси накренилась вниз, и ремень безопасности впился Ногару в грудь. Задние колеса «Крайслера» соскользнули с тротуара, и автомобиль медленно завалился на бок, на дно широкой канавы.

Ремень безопасности и тормоза спасли Раджастану жизнь. «Крайслер» врезался в заграждение на скорости всего лишь тридцать пять километров в час. Ногар полежал некоторое время на левой стороне «Крайслера», которая теперь стала полом, ожидая, пока боль в правой ноге немного утихнет, поток отстегнул ремень безопасности. В салоне пахло сухим озоном — значит индукторы двигателя треснули и расплавились. «Крайслер» погиб. Ногар вздохнул. Если даже и удастся ускользнуть от лап полиции — что весьма проблематично — «Кливленд Автокэб» достанет его и отрежет яйца за загубленную машину. Впрочем, сами виноваты — такси с дистанционным управлением, лишившееся связи с диспетчерской, должно остановиться, а не мчаться по городским улицам, не разбирая дороги…

Ногар выбрался на четвереньках через разбитое ветровое стекло в канаву, дно которой покрывала жидкая грязь, воняющая канализацией и разлагающимися водорослями. Поднявшись на ноги, Раджастан увидел впереди круглый бетонированный вход в трехметрового диаметра канализационную трубу. Не колеблясь он направился туда. Провидение давало ему шанс, и он не собирался упускать его.

* * *

Ногар ковылял по неглубокому водному потоку в бесцветной полутьме, вслушиваясь в эхо своего собственного дыхания и морща нос от мерзкого зловония гниющих водорослей. Единственным утешением в его путешествии по катакомбам ливневой канализации являлось то, что воздух здесь был прохладным. Сама же вода была даже слишком холодной, и через некоторое время ступни его ног закоченели до состояния тупой пульсирующей боли, совпадающей по ритму с пульсацией крови в раненом бедре.

Ногару вдруг вспомнились опасения Мэнни насчет инфекции.

Главная же проблема заключалась в том, что он не только оторвался от полицейских, но и сам потерялся здесь, в этом вонючем лабиринте. Окажись Ногар под Моро-Тауном, он без труда нашел бы выход, поскольку буквально до последнего дюйма изучил тамошнюю систему канализации, будучи членом банды Адских Котов. Однако он, конечно же, не имел представления о расположении канализационных протоков под деловой частью Кливленда. Ногар потерял чувство ориентации и теперь брел вверх по течению, надеясь, что в конце концов доберется до одного из входных люков.

Несколько раз он испытал соблазн свернуть в одно из боковых ответвлений от главного протока, однако каждый раз отказывался от такого намерения. Поскольку основной проток был прямым, как стрела, Ногар мог вовремя заметить приближение преследователей, откуда бы они ни появились — сзади или спереди. Легкое свечение водорослей давало ему возможность довольно сносно видеть окружающую обстановку на расстоянии двух метров в любом направлении. Пинки же, решись они спускаться под землю, обязательно воспользуются мощными фонарями, свет которых будет заметен с расстояния в сотню метров, а то и больше.

Кроме того, только в главном протоке Ногар мог идти, выпрямившись в полный рост.

Наряду с чувством ориентации, Раджастан утратил так же и чувство времени. Ему казалось, что он тащится по круглому туннелю вот уже целую вечность. Изредка он бросал взгляд на левую кисть, забывая, что часы свои он потерял еще во время взрыва в гараже Янга. А может, их сняли с него, когда он валялся без сознания в Университетском Госпитале…

Ногар все шел и шел, и уже начал было терять надежду найти выход, как вдруг заметил справа ряд неровных отверстий разного размера, вырубленных в бетонной стене главного протока. Раджастан вытащил из кобуры «Винд», целясь в черноту бокового прохода, расположенного напротив отверстия. Все тихо.

И тут слева раздался негромкий всплеск, будто что-то упало в воду. Раджастан резко обернулся в ту сторону, откуда исходил этот звук, и успел заметить краем глаза, как возле бокового прохода метнулась черная тень. Чья-то цепкая маленькая рука схватила тигра за тенниску и мех на груди, а плечо незнакомца ударило его по раненому бедру. Ногар рыкнул от боли и, потеряв равновесие, рухнул ничком в вонючую воду, выронив при этом «Винд». Все произошло слишком быстро. Раджастан едва разглядел, что рука принадлежит пинку. Голова тигра на мгновение погрузилась в воду…

Ногар вскочил на ноги, отплевываясь и протирая глаза, которые после того как обрели способность видеть, округлились от изумления. Перед Раджастаном, в метре от него, стояла, направив ему в грудь его собственный карабин, женщина-пинк с короткими темными волосами — под цвет черного спортивного костюма, плотно обтягивающего ее стройную фигурку. Росту в ней было примерно метр шестьдесят, весу — килограммов пятьдесят, может быть, чуть больше. Однако хрупкая на вид девушка держала в руках тяжелый «Винд» без видимых усилий, и Ногар понял — она выдержит страшную отдачу.

— ФБР, — сказала женщина спокойным голосом. — Вы арестованы, Ногар Раджастан. Вытяните руки вперед. И без глупостей…

Ошеломленный Ногар, повиновался; женщина неуловимым движением сняла что-то с пояса, и через долю секунды Раджастан ощутил, как кисти его рук сковало чем-то холодным. Он опустил глаза.

Потом поднял голову и посмотрел женщине в глаза, расширенные зрачки которых сверкали в тусклом свете. Только теперь он обратил на них внимание.

Глаза пинков не отражают свет подобным образом, как кошачьи… Она — франк.

Раджастан уставился на эту маленькую женщину, которая держала «Винд» так, словно это был игрушечный пугач, и вдруг понял, что напуган до полусмерти.

ГЛАВА 19

Ногар покорно следовал за агентом ФБР, не желая искушать судьбу и пытаться бежать. Он думал о том, что ему придется отвечать на обвинения, которые несомненно предъявит ему «Кливленд Автокэб» за выведенную из строя машину. Он мог заявить, что прервал связь с диспетчерской, желая оторваться от Зипперхедов, которые преследовали его и намеревались убить. Такое объяснение вряд ли убедит полицию и руководство таксомоторной фирмы, но, может быть, удастся таким образом выиграть время, а там можно придумать еще что-нибудь…

Женщина негромко сказала что-то в укрепленный на горле микрофон, видимо, сообщила кому-то, что ведет задержанного, и минут через пять подвела Раджастана к выходу из канализации. Держалась она совершенно спокойно, даже не оглядывалась на арестованного, словно была абсолютно уверена в том, что он не предпримет попытки к бегству.

Они вышли из канализации на берегу Куайяхога-Ривер, неподалеку от бара «Зеро». В воздухе по-прежнему витал призрачный запах кровавой бойни, учиненной в баре несколько дней назад киллером-афганцем.

Ногар заметил, что как только они поднялись на поверхность, женщина водрузила на нос солнцезащитные зеркальные очки, которые, казалось, совершенно не влияли на остроту ее зрения, хотя время уже близилось к полуночи.

На берегу агента ФБР и арестованного поджидали несколько десятков пинков-полицейских, занявших выгодные огневые позиции, с которых можно было поразить выход из туннеля. Они, как показалось Ногару, были несколько разочарованы тем, что первой вышла стройная женщина, а не злобный тигр-моро со страшным оружием наизготовку.

Женщина повела задержанного к скоплению черно-белых патрульных машин. Встречные пинки старались обходить ее далеко стороной, и Ногар учуял легкий запах страха, исходящий от них. Наверно, они знают, что эта федералка не совсем, так сказать, человек, подумал Раджастан.

Не обращая внимания на полицейских в униформе и в штатском, она решительно направилась к «Хавьеру» ядовито-зеленого цвета, на капоте двигателя которого восседал детектив Харск, потягивающий кофе с каким-то синтетическим запахом. Женщина улыбнулась, и на лице ее, напоминавшем безжизненную маску, впервые появилось нечто похожее на человеческое выражение.

— Детектив Харск, если я сказала, что возьму объект под стражу, именно я должна арестовать его. На то есть свои причины и санкция руководства.

Харск хрюкнул и спрыгнул с капота.

— Ишэм, не надо вешать мне лапшу на уши. Я не учу федералов, как нужно правильно сморкаться, но и вы не учите меня, каким образом мне надлежит подтирать мою собственную задницу.

«Значит ее фамилия — Ишэм», — подумал Ногар. Ему показалось, что он уловил легкий еврейский акцент.

Харск медленно закипал, а улыбка Ишэм становилась все шире и шире. Ногар не удивился бы, если бы федералка сама — как и он сам — могла обонять растущее раздражение чернокожего пинка. Харск схватил Ногара за здоровую руку и обратился к Ишэм тоном вынужденной вежливости.

— Я ценю вашу помощь в качестве эксперта.

«Явная ложь», — подумал Ногар.

— Но я намерен действовать согласно инструкции. Особенно по отношению к моро. И в частности после недавних событий.

Какое-то мгновение они оба держали Раджастана за руку. Харск для пинка был достаточно силен и обладал крепкой хваткой. Но и ладонь Ишэм сжимала руку Ногара, будто стальным обручем. Когда она убрала руку, то место, где она держалась, продолжало болеть. Наверно, приличный синяк останется.

Харск бесцеремонно затолкал перепачканного грязью и водорослями тигра на заднее сиденье «Хавьера» и захлопнул дверцу. Ногара отправили в штаб-квартиру полиции деловой части Кливленда.

* * *

Два пинка-легавых из Ист-Сайда представляли собой типичное клише из дешевого видеобоевика — плохой полицейский и хороший полицейский. «Плохим» был толстый шотландец по фамилии Мак Интайр, «хорошим» — Конрад — высокий худой негр с синеватым оттенком кожи, что, очевидно, соответствовало мертвенной бледности. Судя по всему, имен их никто уже не помнил, поскольку окружающие обращались к ним не иначе как «Агент Мак Интайр» и «Агент Конрад».

Ногару частенько приходилось общаться с Харском, который хотя и был, мягко говоря, не очень вежлив, но, по крайней мере, отличался деловитостью и профессионализмом. Эти же двое вели себя так, будто принимали участие в каком-то низкопробном спортивном состязании.

Мак Интайр, в полном соответствии со своим имиджем злобного и грубого полицейского, пытался взять Ногара «на понт».

— Мы прищучили тебя, траханый моро. На твоем личном счету более тридцати штук. Неужто ты думаешь, что мы поверим этой туфте — будто ты получил такие бабки законным образом, а не в результате связей с торговцами наркотиками? Выкладывай все начистоту, тигр. Мы все равно выясним происхождение этих денег, как бы хорошо ты ни отмыл их. Учти, чистосердечное признание смягчит твою участь.

Пока что Ногар получил от пинков больше информации, нежели они от него. Похоже, кто-то в Кливленде поставил производство флаша на промышленную основу. Где-то существовала лаборатория — или лаборатории, — которая обеспечивала флашем большинство центральных штатов страны. Зипперы же контролировали продажу флаша на уличном «уровне».

Конрад, в отличие от своего коллеги, пытался воздействовать на Раджастана методом уговоров.

— Ты нам не нужен. Нам нужны лаборатории. Скажи нам, где они находятся, или назови несколько имен, за которые мы могли бы ухватиться. Поможешь нам, и мы поможем тебе — у нас есть возможность договориться с местными судейскими. Отделаешься легким испугом.

Ногар с самого начала допроса заявил, что ему ничего не известно о делах в сфере наркобизнеса. Оба пинка уже до смерти ему надоели, и он старался не обращать на них внимания, сосредоточившись на тщательном подсчете многочисленных дырочек, которые складывались в абстрактные узоры на белом, с ржавыми потеками, фибростекле окна. Ему хотелось вернуться домой, забыть о Зипперах, Байндере, МЛИ. Что еще хуже, он начинал сильно беспокоиться за Стефи. Теперь, когда кто-то спалил Томсона, единственными людьми, имевшими доступ к финансовым отчетам Байндера, оставались Стефи и Харрисон.

Однако, хотя ночь обещала быть долгой и бессонной, а Мак Интайр и Конрад из кожи лезли вон, надеясь «уличить» Ногара, Раджастана это не особенно волновало. Если бы пинки были уверены, что деньги — «грязные», Ногара не держали бы столь долго в комнате допросов штаб-квартиры полиции, а давно бы уже бросили в камеру предварительного заключения федеральной тюрьмы.

Мак Интайр только было собрался в очередной раз принять эстафету допроса от Конрада, когда детектив Харск открыл белую металлическую дверь, впустил в кабинет Ишэм и вошел сам. От Харска буквально пахло гневом. Он ткнул большим пальцем правой руки в сторону двери.

— Мак Интайр, Конрад, выйдем отсюда. Я хочу сказать вам пару ласковых.

На Мак Интайра приказ не произвел впечатления.

— Мы еще не закончили.

— Я сказал, выметайтесь! — рявкнул Харск.

Оба пинка с явной неохотой собрали свою записывающую аппаратуру и вышли из комнаты. Харск последовал за ними. Ногар остался в кабинете наедине с Ишэм. Она швырнула на стол ключ и указала на наручники.

— Сними свои браслеты.

Обернувшись к большому зеркалу на противоположной от Ногара стене, Ишэм сняла свои солнцезащитные очки, легонько постучала ими по зеркалу и сказала, обращаясь явно не к Раджастану:

— Я жду.

Ногар понял, что она приказала убраться из соседней комнаты кому-то, кто наблюдал за допросом через прозрачное с одной стороны зеркало.

Ишэм повернулась к тигру лицом и улыбнулась.

— Теперь мы можем поговорить спокойно.

Ногар наконец-то увидел ее глаза при ярком свете. На первый взгляд они походили на человеческие — круглая радужная оболочка, вполне различимые белки. Но Раджастану не доводилось встречать пинков с желтой радужной оболочкой глаз.

— Так что же, вы не хотите их снимать? Вам так удобнее беседовать?

Ногар совсем забыл о наручниках. Он взял ключ и начал возиться с замком.

— Позвольте один вопрос. Каким образом вы, Франкенштейн, оказались на службе в ФБР?

Она снова надела очки и опять стала почти не отличима от человека. Почти. Во-первых, от нее не исходило никакого запаха. Во-вторых, дышала она совершенно беззвучно.

Ишэм не сразу ответила на вопрос Ногара.

— Не все в этой стране заинтересованы в запрете на макрогенную инженерию. Если бы не этот запрет, определенные службы сами изготавливали бы себе столько агентов, сколько им требуется.

Ногар положил наручники и ключ на стол, пытаясь скрыть свою нервозность, обусловленную общением с этим жутковатым существом — не пинком и не моро.

— И поэтому они довольствуются тем, что нелегально просачивается сквозь границы?

— Ну ладно, довольно об этом. Приступим к делу. Мне нужна информация.

Ногар вздохнул.

— Я ведь уже говорил полицейским, что не имею…

Губы Ишэм растянулись в презрительной улыбке.

— Эти поцы никогда прежде не имели дел с моро. Они абсолютно уверены в том, что все моро знают друг друга и все вовлечены в наркобизнес.

Она сунула руку в карман и, вытащив небольшую цветную фотографию, бросила ее через стол Ногару. Это был снимок лохматого пса, одетого в камуфляжный комбинезон. Гассан.

— Я разыскиваю одного представителя семейства собачьих, который называет себя Гассаном Сабах. Профессиональный киллер, специализация — политические убийства. Начал свою деятельность во время оккупации Северной Индии афганцами. Сотрудничает со всевозможными экстремистами — японские националисты, ирландские республиканцы, южноафриканские белые расисты, перуанские маоисты из группировки «Светлый путь»… список можно продолжать…

Ишэм сопровождала свой рассказ демонстрацией соответствующих фотографий: китайский наместник Йокогамы, взорванный в собственном лимузине; пожар в одном из отелей Белфаста, в результате которого погибли три министра из правительства Соединенного Королевства; полдюжины зулусских партийных лидеров, расчлененных ударами ножей-мачете в Претории; взвод кроликов-пехотинцев, расстрелянных в казарме на окраине Лимы…

— Гассан проник в Штаты в прошлом году с очередным потоком беженцев из Гондураса. Бюро не имело понятия о том, что он находится в стране, пока его не опознала одна моро из Кливленда, уроженка Белфаста. — Ишэм постучала по фотографии Гассана кончиками пальцев. — Он — в Штатах, и он связан с Зипперхедами.

— Так почему же вы хорошенько не потрясете эту вашу моро? — спросил Ногар, хотя уже начал понимать, почему.

Ишэм швырнула на стол еще одну фотографию, которая подтвердила подозрения Ногара. На фото была изображена лисица-моро с кроваво-красной раной на месте правого глаза.

— Она была нашим осведомителем. Молодая лиса из Северной Ирландии. Член уличной банды под названием Бешеные Лисицы… насколько я понимаю, вы знаете, что случилось с Лисицами. Я не успела связаться с ней. — Ишэм на секунду умолкла, затем продолжала. — ФБР предполагает, что в этом деле замешан Гассан. Но в Вашингтоне опасаются, что последней его мишенью является предвыборная кампания Джозефа Байндера. В Бюро считают, что здесь, в Кливленде, функционирует радикальная организация моро. Террористические акции Зипперхедов дают все основания для такой точки зрения.