Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Моро (№3) - Кровавый рассвет

ModernLib.Net / Научная фантастика / Свонн Эндрю / Кровавый рассвет - Чтение (стр. 1)
Автор: Свонн Эндрю
Жанр: Научная фантастика
Серия: Моро

 

 


Эндрю СВОНН

КРОВАВЫЙ РАССВЕТ

ГЛАВА 1

Для октября это было большое достижение — вот уже четвертый понедельник подряд Эйнджелика Лоренцо Лопес хотела сказать своему боссу, чтобы тот катился подальше и не просто катился, а хорошенько смазав пятки. Прошло уже полчаса, как закончилась ее смена, и она пребывала в состоянии полного безразличия ко всему происходящему в «Закусочной Ральфа». Клиенты могли бы перевернуть все вверх дном, ей было совершенно наплевать на это — заведение переживало не самые лучшие дни. За полчаса ожидания Джуди, которая должна была сменить ее, Эйнджел не обслужила ни одного вшивого стола.

А этот слизняк Санчес, ее босс, латинос с прилизанными волосами, просиживал штаны в своем захудалом кабинете и сквозь зеркальное стекло обозревал свою грошовую империю. Он был слишком высокомерен, чтобы переживать по поводу какой-то там Джуди. Эйнджел огромным усилием воли поборола в себе искушение сделать в сторону зеркала неприличный жест. Такая победа над собой не могла не тешить ее самолюбия.

Джуди опаздывала каждый понедельник, и все жалобы Эйнджел Санчес пропускал мимо ушей. Эйнджел для себя уже давно решила, что регулярное опоздание Джуди могло быть вызвано одной из двух причин: либо та развлекалась в объятиях Санты где-нибудь в офисе, либо тем, что Эйнджел была единственным моро, работавшим в этом месте.

Скорее всего, причина крылась и в том, и в другом.

Это был единственный ресторан на весь Мишн Дистрикт, а Эйнджел — единственным моро. обслуживавшим столики. Санчес не уставал удивляться, почему бизнес потихоньку загнивал.

Собственно говоря, так оно и было на самом деле.

В данный момент в здании их было трое, всего трое. Один — из числа завсегдатаев, из тех клиентов, что каждый день после обеда заходят выпить чашечку кофе. Это был старый седеющий грызун с изрядно поредевшим мехом и голыми, в розовых пятнах руками, которые дрожали всякий раз, когда он подносил ко рту чашку с дежурным кофе. Он выпивал только одну чашку.

На другом конце закусочной сидел маленький моро из семейства кошачьих с шерстью в серо-черную полоску. Его челюсти медленно пережевывали чизбургер с беконом. Это блюдо считалось пищей пинков, но коту, похоже, было наплевать на это. Он был настолько тощ, что можно было пересчитать его ребра, которые не мог скрыть даже мех. Эйнджел подумала, что существо, должно быть, из недавних иммигрантов и еще никогда не видело настоящей человеческой еды.

Те двое, да она сама. Крыса, кот и кролик. Имея рост метр двадцать — не считая ушей — Эйнджел была самой большой из них по размеру.

«Ральф» оставался настолько пустынным местом, что на шахматный рисунок линолеума его коридора можно было бы запросто посадить баллистический шаттл.

Судя по состоянию дел, у нее и в мыслях не было рассчитывать получить сегодня чаевые.

Когда Эйнджел в третий раз бросила безнадежный взгляд на часы, наконец соизволила появиться Джуди.

— Ты почти вовремя, пинки, — проговорила Эйнджел, когда Джуди материализовалась из молочного тумана, разлитого за входной дверью.

— Не поучай меня сегодня. Я и так нахваталась достаточно д…

Эйнджел сорвалась с табурета, на котором сидела. Она слышала, как Джуди пытается восстановить прерывистое дыхание, а судя по исходившему от нее запаху, влага на лице сменщицы была скорее потом, чем капельками тумана. Джуди пришлось мчаться сломя голову, и все равно она опоздала на работу на целых сорок пять минут.

Сердце Эйнджел обливалось кровью.

— Я могу пропустить первую четверть игры…

— Я очень сожалею по поводу футбольного матча.

— Ага.

Эйнджел потянулась за своей, висящей на вешалке, джинсовой курткой.

— Ты что, хотела бы, чтобы я на таких дорогах рисковала жизнью… — начала было Джуди.

— Мне не нужны твои оправдания, пинки.

Даже не удосужившись отметиться в журнале о времени ухода, Эйнджел на всех парах помчалась к двери.

Она не испытывала сострадания. У этой девки был автомобиль, тогда как бедная старушка-моро, продав свою древнюю, довоенную «Тойоту», осталась без колес. Вырученных денег ей едва хватило на то, чтобы перебраться в этот город. И все же эта «старая» крольчиха даже без тачки умудрялась повсюду поспевать вовремя.

Конечно, за исключением тех случаев, когда в дело встревали всякие бабы и вынуждали ее опаздывать. Туман на Говард-стрит сгущался; Эйнджел вздохнула и во всю прыть пустилась бежать по улице. Все моро, кто не находился в данный момент в «Ральфе», вероятно, собрались на матче или в каком-нибудь баре, где имелась прямая голографическая связь с местом его проведения. К большому сожалению Эйнджел, она относилась ко второй группе. Билеты на игры с участием команды «Землетрясение» пользовались огромным спросом и стоили кучу денег. Такое удовольствие она пока еще не могла себе позволить.

Конечной целью ее кросса был небольшой бар, под названием «Кроличья нора», расположившийся в новом районе на южном побережье, куда вела Маркет-стрит. К несчастью, «Ральф» находился не на побережье. Эйнджел же полагала, что времени до игры у нее будет более чем достаточно, и она сможет прогуляться и подышать свежим воздухом. И все же ей следовало предвидеть такую возможность, что Джуди опять опоздает, и поинтересоваться составом игроков где-нибудь поблизости.

Бар «Кроличья нора» относился к тому редкому числу заведений, где за демонстрацию матчей не взимали дополнительную плату, которая могла бы поспорить со стоимостью билетов на саму игру. «НФЛ», обладающая правом монополизма, конечно, взвыла бы, узнай она об этом. Что касается Лиги негуманоидов, то она ничего не имела против такой демонстрации.

Впрочем, у Эйнджел, намеревавшейся попасть на игру вовремя, не оставалось особого выбора. Глубоко вздохнув, она втянула в себя сырой, пропитанный туманом воздух и начала свой бег.

Несмотря на свой малый рост, Эйнджел была кроликом, далекие предки которого были созданы трудом генных инженеров специально для военных нужд и предназначались для перуанской пехоты. Она обладала хорошо развитой мускулатурой ног. Ее ступни были такими же длинными и широкими, как и предплечья. И пусть люди считают их внешне смешными и малопривлекательными, все же — за редким исключением — едва ли найдутся другие, более быстрые, пехотинцы, чем это творенье рук и умов работников генных лабораторий.

Отметив про себя, что при видимости в тумане, не превышавшей трех метров, бег вслепую не самое разумное решение, Эйнджел тем не менее стремглав понеслась по Говард-стрит.

Не успела она толком подумать об этом, как перед ней, словно из-под земли, выросла группа мальчишек-крыс. Туман поглощал не только свет, но и запахи и звуки, поэтому крольчиха не успела сообразить, что впереди появилась какая-то преграда. В свою очередь, грызуны поняли, что на них кто-то несется, только в тот момент, когда Эйнджел перемахнула через их головы. Позади в тумане еще не растворилась их уличная брань, а она уже преодолела пологий склон холма и мчалась дальше.

Намереваясь перейти на быстрый шаг, Эйнджел на запрещающий свет проскочила регулируемый светофором перекресток, приведя тем самым в полное замешательство дистанционно управляемый фургон. Когда она выпрыгнула почти из-под его колес, габаритные огни фургона лихорадочно замигали, включилась сирена, а автоматическая система избежания столкновения послала в диспетчерскую сигнал о том, что таковое все же имело место.

Добежать до места назначения ей удалось всего за десять минут. Было без пяти минут шесть, когда она ворвалась в «Кроличью нору» и с удивлением для себя отметила, что там было также пусто, как и у «Ральфа». Все моро собрались за одним столиком, среди них было двое из отряда кошачьих, двое из отряда собачьих и один лис. Вот и все.

— Что?..

Ей не пришлось договаривать вопрос, так как ответ она увидела на голограмме. Эйнджел подошла поближе. Картинка изображала президента Соединенных Штатов. В этот момент он говорил о том, что всю вину за беспорядки среди гибридных видов возлагает на инопланетян с Альфы Центавра.

— Черт.

Эйнджел вскарабкалась на табурет возле стойки бара и, уставившись на президента Мередита, с мрачным видом наблюдала за тем, как тот продолжал нести эту чушь. Это была пустая болтовня.

— Черт.

Всю неделю она только и жила ожиданием матча «Фриско против Кливленда». А сейчас ей не светило даже увидеть, как будет объявлен мяч вне игры. Эйнджел повела носом и произнесла:

— Как это несправедливо. Спорим, что если бы играла их вшивая «НФЛ», он дождался бы конца игры.

Она жестом подозвала к себе бармена. Это тоже был кролик-моро, только вместо пегого меха, как у нее, его шкурка отличалась снежной белизной. Из напитков Эйнджел заказала одну «Корону», а из еды — плод лайма. Теперь можно было закрыть глаза. Она только что разминулась с целой толпой моро. В воздухе бара все еще чувствовался тяжелый запах дюжины видов, а наряду с ними густой настой такого же количества сортов пива, выпитого и пролитого в помещении в течение последнего часа. Богатый, но ни о чем другом не говорящий аромат.

Торопливо осушив стакан, Эйнджел заказала себе еще порцию.

Ей предстоял еще один, ничем не примечательный уик-энд: сидение дома с Лей, или, что более вероятно, одной. Лей, похоже, всегда находила, чем занять себя в свободное от работы время. И эти занятия, как правило, требовали больших денежных затрат, чем Эйнджел могла позволить себе. Но, Лей была готова заплатить за Эйнджел в ресторане за вечер, проведенный где-нибудь вместе.

Эйнджел никогда не нравилось это, поскольку ей не хотелось быть кому-либо обязанной. Она предпочитала оставаться дома, сидя у экрана, слушая последние новости и наблюдая за видеорепортажами с места боев в Нью-Йорке и Лос-Анжелесе.

После того как Эйнджел заказала себе четвертую «Корону», усы бармена с сомнением изогнулись, выражая неодобрение.

— Что я могу для вас сделать, мисс?..

— Налейте еще.

— А вам не кажется, что уже достаточно?

Эйнджел с раздражением заметила, что в голосе бармена не слышалось ни тени свойственной заячьему роду шепелявости. Голос его звучал почти как у человека.

— Я не за рулем, а игра испорчена. — Она с силой толкнула к нему стакан. — Что еще остается делать?

Бармен пожал плечами и, склонившись, скрылся за стойкой бара.

Эйнджел встала на сиденье и, перегнувшись через стойку, чтобы видеть его, добавила:

— И найдите лайм, который отличается по вкусу от использованной резины.

Бармен подал ей еще одну «Корону». Тем временем президент Мередит начал перечислять имена политических деятелей и некоторых ведущих ученых.

Эйнджел фыркнула и отхлебнула из стакана.

Захваченные инопланетянами. Здорово. Эйнджел уже мутило от этих вшивых инопланетян. Она надеялась, что за лето в средствах массовой информации эта тема исчерпает себя. Черта с два. Эту историю, начиная с января, муссировали без устали все, кому не лень.

И до сих пор конца и края этому не видно.

Кто-то, ЦРУ или ФБР нашли под башней «Ниоги» в Манхэттене белое медузообразное вещество. Даже если бы служба субботних новостей Манхэттена провела душеспасительный репортаж из самого «логова» инопланетян под этой башней, артиллерия Бронкса все равно расстреляла бы здание. Ну и что? Пусть они пришли сюда с другой планеты, это все равно лучше, чем позволить япошкам устроить все на свой лад. Ну и что с ними, япошками, стало теперь?

А эти инопланетяне все продолжают и продолжают прибывать. От них никуда не деться. Даже если раскокаешь экран, этот вшивый белый купол — обитель пришельцев, что они выстроили для себя на развалинах Алькатраса, — останется самым замечательным зрелищем на горизонте Фриско.

«Итак, что же мы предпримем? Неужели станем воевать с планетой, расположенной от нас на расстоянии нескольких световых лет?»

Это все пустопорожние разговоры. Газетное чтиво, но именно бульварная пресса и занималась освещением событий. Теперь, по прошествии полувекового периода политики изоляционизма, Соединенные Штаты, похоже, открыли для себя новую империю зла. Слухи, просочившиеся из кулуаров благословенного правительства Соединенных Штатов, делают инопланетян похожими на этаких специалистов из секретной межзвездной миссии, которые занимались политической дестабилизацией общества, в которой так преуспевало ЦРУ, или во всяком случае говорили, что преуспевало.

Все направлено на то, чтобы не дать кому бы то ни было покинуть этот шарик.

— А зачем? — пробормотала Эйнджел. — Такая хорошенькая планетка.

Лично она считала, что президент Мередит хватался за любую чепуху, которая давала ему хоть мало-мальскую надежду на победу в перевыборах.

Или, если это ему не удастся, то хотя бы покинуть свой пост, не заслужив клейма самого презренного президента с времен Г. Рос…

Вдруг за воротом джинсовой крутки Эйнджел почувствовала, что у нее на загривке шерсть встала дыбом. Она посмотрела на стойку бара, но бармен куда-то испарился.

Ее ноздри защекотал запах пинков.

— Один меховой клубок смылся. Похоже что-то его огорчило… — раздался позади голос человека.

«Нет, — приказала себе Эйнджел, — только не оборачивайся. Бармен был прав, ты слишком набралась».

Неужели все просто встали и ушли?

— В чем дело? Что-то не так с нашим президентом? — заговорил второй человек.

«Кроличья нора» была местом тусовки моро. Какого черта пинки приперлись сюда и теперь пристают к ней? Другим моро они не докучали, во всяком случае она ничего не слышала.

Эйнджел сделала вид, что это ее не касается. Может быть, тогда они отвяжутся.

— Ты посмотри, он еще и непочтительный, — снова раздался первый голос.

Сколько же их было? Эйнджел должна была бы приблизительно определить их количество по запаху. Но запах залежалых плодов лайма заглушал все.

И черт бы их всех побрал, они даже не в состоянии правильно установить ее пол. И все потому, что у нее не было тех мячиков жира на груди, которые именуются у человеческих особей женского пола молочными железами.

— Эй, это к тебе обращаются! — безобразным хриплым басом крикнул третий пинк.

С этими словами он схватил Эйнджел за плечо и развернул ее вмести с вертящимся табуретом. При этом напиток из ее стакана выплеснулся на ноги другого пинка, стоявшего к ней ближе всех.

Их было трое, все как один молодые мужчины. Латинос, негр и англосакс. В баре других моро, кроме нее, не оставалось.

Трое подошли ближе и сомкнулись стеной из джинсов, кожи и безволосой плоти. Даже их головы были чисто выбриты и сияли от затылка до самых бровей.

Это могло означать одно из двух. Либо они были воинствующими прогуманистами, которые приняли на вооружение жаргонное словечко моро «пинк», означающее безволосый, и выбрили на теле все волосы. Либо эти люди были одержимыми фанатиками-кришнаитами.

Однако они не молились и божественных песен не распевали.

На ее плечо легла рука англосакса. Это был тот, кого она облила «Короной». Рукава его куртки были оторваны и обнажали бицепсы с татуировкой, изображавшей объятый пламенем меч. Стакан, из которого она пила, валялся на полу возле его обутых в сапоги ног. Он поднял ногу и опустил ее на стакан. Послышался хруст ломаемого стекла, прозвучавший в тишине бара пистолетным выстрелом.

Англосакс навалился на осколки всем весом своего тела и размял их. Он зловеще улыбался, и у него был такой вид, словно он собирался поразвлечься и вытрясти из кролика душу. Черный схватил его за плечо и легонько встряхнул.

— Брось зайца, Граф. Мы здесь не для этого.

Для себя Эйнджел уже сделала вывод, что эти ребятки не были уличной бандой, иначе они уже давно не оставили бы от бара камня на камне. Железы ее продолжали активно вырабатывать адреналин, и она испытывала непреодолимое желание что-то сделать. Нервы были натянуты, как струны. Эйнджел еле сдерживалась, но мышцы от напряжения уже начали дрожать. Но ей нельзя давать волю эмоциям, особенно сейчас, когда она была навеселе. Если она выстоит, то, возможно, ей удастся выпутаться из этого дела целой и невредимой.

Граф не слушал приятеля.

— Ты только посмотри, что он сделал с моими джинсами…

Решающую роль сыграло местоимение «он».

— Вы, тупоголовые, я девушка!

Эйнджел, ухватившись за вертящееся сиденье табурета, резко развернулась и со всей силы нанесла ногой удар Графу прямо в пах.

Из его груди вырвался сдавленный хриплый стон, перешедший в бессильный писк. Отпустив ее плечо, он схватился руками за низ живота и повалился на пол. Удар Эйнджел никогда не проходил без последствий, особенно, когда она наносила его сознательно.

Вертящийся табурет все еще крутился, как в замедленной съемке. Время как будто остановилось.

— Граф, чтоб тебе…

Это был голос черного, обратившегося к бесформенной груде, распластавшейся на полу. Соскользнув с табурета, Эйнджел ринулась в брешь, образовавшуюся в стене из человеческих тел. В воздухе за спиной что-то просвистело, она пригнулась, но было слишком поздно. Что-то очень тяжелое ударило ее сбоку по голове. Эйнджел покачнулась, в голове загудело, взгляд затуманился. Мех на щеке, куда пришелся удар, вдруг стал теплым и липким. Она отступила назад и бросилась вдоль стойки бара, намереваясь укрыться в туалетной комнате.

Латинос раскручивал в правой руке увесистую цепь.

Черт бы побрал этот закон, запрещающий моро ношение оружия. Плевать ей на него, теперь уж она точно достанет свой многозарядный ствол из ящика комода, в который когда-то его спрятала, и никогда больше не расстанется с ним.

Латинос взмахнул цепью, но на этот раз, ей удалось увернуться от нее.

Когда Эйнджел пригнулась, кровь залила глаза. Ослепленная, она бросилась бежать и наткнулась на стену. От тупого удара у нее онемела вся правая половина тела. Но боль она почувствовала, только оказавшись на полу.

Латинос захохотал. Эйнджел страдала не столько от страха или боли, сколько от чувства стыда и смущения, огнем сжигавшего ее. Даже после пяти «Корон» она могла бы держаться лучше.

Внезапно смех латиноса умолк. Это было так неожиданно, что Эйнджел заставила себя раскрыть глаза, несмотря на то, что кровь мешала ей смотреть.

Она сидела на полу рядом с дверью мужского туалета, из-за которой высунулась поросшая черным мехом рука. Рука сжимала черный 10-миллиметровый автоматический пистолет «Валькирия», производства фирмы «Хеклер энд Кох».

Она медленно перевела взгляд на троицу пинков. Граф, этот тупоголовый англосакс, все еще лежал на полу, скорчившись в позе зародыша. Над ним склонился пинк-негр. Тот, в чьих руках была цепь, застыл на полпути к ней.

Из туалетной комнаты прозвучал спокойный голос с мягким британским акцентом:

— Пожалуйста, бросьте цепь.

— Мы тебя знаем. Паршивый волосатик, не…

— Страшен вам?

Из-за двери появился владелец голоса. Это был самый прекрасный лис из всех, кого Эйнджел доводилось видеть.

— Чико, — сказал черный, — мне кажется, Граф умирает.

— Заткнись, чтоб я не слышал ни одного имени, чувак.

С лица Чико, латиноса с цепью в руках, слетела вся бравада. Он повернулся в сторону лиса:

— Если копы поймают тебя…

Лис мягко рассмеялся:

— Можно подумать, что ваши действия они только поддержат. Пожалуйста, оставьте цепь и покиньте помещение.

— Черт возьми, Чико. Я вызову скорую.

Черный стрелой вылетел из бара.

«Побежал искать общественный коммуникатор», — подумала Эйнджел.

Она бросила взгляд на Графа.

Англосакс не шевелился.

Она посмотрела на Чико.

— Ты просто так не отделаешься…

Латинос тоже не двигался.

Лис вскинул пистолет.

— Прошу вас…

Звук выстрела оказался оглушительным. Он продолжал звучать в чувствительных ушах Эйнджел даже после того, как она услышала лязг упавшего на пол металла.

Цепь Чико заметно укоротилась. Рука его сжимала обрезок не длиннее трех сантиметров, в то время как остальная, срезанная выстрелом часть валялась на полу.

— Отлично, можешь оставить ее себе, — сказал лис. — А теперь покинь помещение.

Чико подскочил как ошпаренный, и, едва не споткнувшись о Графа, выскочил вон. Лис, прежде чем спрятать оружие в кобуру, еще некоторое время держал дверной проем на мушке.

На нем был отличный зеленый костюм, который превосходно сидел и удивительно шел ему, несмотря на то, что зачастую одежды пинков выглядели на моро мешковатыми. Зеленый цвет изумительно оттенял блеск его рыжего меха на лице и хвосте. Только сейчас она разглядела, что покрой пиджака позволял скрыть наплечную кобуру.

Он протянул Эйнджел поросшую черным мехом руку. Тут она осознала, что все это время оставалась в том же неприглядном положении. Она схватила предложенную руку и рывком поднялась на ноги.

— Прошу вас — начал лис, — будьте осторожны. Ранения в голову…

— Чертовски сильно кровоточат, — перебила его Эйнджел. Она покачала головой: — Простите, мне не следовало бы так говорить с вами.

— Вы бессильны изменить свою природу.

Его тщательно смоделированный генными инженерами лисий рот сложился в довольно приятную улыбку. Эйнджел поняла, что ее спаситель таким образом отреагировал на ее фразу.

Она закатила глаза и направилась к Графу. Теперь мир вокруг был уже не таким неустойчивым. Сочетание адреналина в крови и ускоренный метаболизм как будто сделали свое дело, почти полностью разложив алкоголь. Она пребывала в том состоянии, когда остаточное гудение в голове было вот-вот готово смениться нестерпимой мигренью.

Граф лежал в прежней скрюченной позе. Было похоже, что удар Эйнджел оказался чувствительным не только для его мужского достоинства, но также для внутренних органов и, возможно, нескольких ребер. Граф поплатился за все собственной кровью. К счастью, Эйнджел услышала, его дыхание. Она покачала головой:

— Я и не предполагала, что так сильно ударила его.

«Да ты только посмотри на него, он на два метра отлетел, прежде чем приземлиться».

Она почувствовала прикосновение руки лиса к своему плечу.

— Будете ждать появления скорой?

По тону, с которым он произнес эти слова, она поняла, что в его намерения не входило оставаться здесь в ожидании дальнейшего развития событий. Она не могла винить его в этом. Носить огнестрельное оружие моро запрещалось законом. А учитывая ту обстановку, что в настоящее время сложилась в стране, поймать моро с поличным было бы даже приятно.

— Думаешь, его приятели и в самом деле вызвали скорую? — спросила она.

Он пожал плечами:

— Там на углу имеется видеоком, мы бы могли и сами сделать это.

Эйнджел кивнула.

За их спинами на стойке бара президент Мередит наконец-то прекратил мольбы положить конец межвидовым распрям. Голографическое вещание продолжило показ футбольного матча между командами моро. Играли Фриско и Кливленд. Шел третий период, счет до сих пор открыт не был.

Матч Эйнджел больше не интересовал.

* * *

Они видели, как на перекрестке Мишн-стрит приземлилась машина скорой помощи. Вращающиеся лопасти винтов рассекали густой туман, в клубах которого огни идущей на посадку «скорой» были едва различимы. Несколько секунд сирена и доносящийся с залива звук горна возвещали об опасности.

«Скорая» опередила полицейских примерно на двадцать секунд. Перед входом в «Кроличью нору» собралась толпа. Тем временем Эйнджел со своим новым товарищем уже находились от места происшествия на расстоянии одного квартала. Полицейские не обращали на них никакого внимания, как, впрочем, не интересовали их и другие моро, что толпились на Мишн-стрит. Двое из них стояли в дверном проеме старого здания, служившего когда-то местом убежища от землетрясений. Оно представляло собой выбеленный известью массив кубической формы. К нему был прикреплен испещренный надписями плакат, тянувшийся с другой стороны улицы от такого же реликта, оставшегося в память о землетрясении 34-го года. Это был вздыбленный кусок старой набережной Эмбаркадеро Фривей. В таком тумане его громада была не видна. Второй его конец нависал над другой улицей и представлял собой значительную опасность для всех, кто двигался по Говард-стрит. Новым роскошным особнякам, недавно появившимся на южном побережье Маркета, угрожала опасность со стороны незадачливых автомобилистов.

«Скорая», сотрясая воздух воем сирены, сорвалась с места. Эйнджел покачала головой и поморщилась, когда снова ощутила, как ноет рана на щеке. Почти всю кровь она уже вытерла полотенцем, которое стащила из бара. Но ей нужно было как можно быстрее попасть домой и привести себя в порядок.

Заметив, что она расстроена, лис протянул ей свой носовой платок.

Эйнджел прижала его к щеке.

— Это дерьмо не должно было появляться здесь.

— Они ходят, куда хотят.

— Ну да. Это же Сан-Франциско. На этих золотых холмах мы с цветочками за ушами должны танцевать с ними в обнимку.

Лис негромко рассмеялся:

— Ты бы предпочла Лос-Анжелес? Случись подобный инцидент там, полиция принялась бы прочесывать дом за домом…

— А в Нью-Йорке Национальная гвардия объявила бы о всеобщей забастовке. Я так разочарована. Я приехала сюда, чтобы не видеть больше этого дерьма.

— Ты откуда родом?

— Из Кливленда.

— Очень сожалею.

Они в молчании постояли еще несколько минут, наблюдая за тем, как растворяются в тумане украшенные эмблемой птицы-феникс полицейские машины.

— Черт, — вырвалось у Эйнджел. — Я ведь даже не знаю твоего имени.

Лис повернул к ней лицо и улыбнулся:

— Формальное знакомство мы и в самом деле упустили из виду. Меня зовут Байрон.

Все так же улыбаясь, он протянул ей руку.

Большинство моро, которых знала Эйнджел, располагали не слишком обширным набором выражений лица. Собственная улыбка Эйнджел ограничивалась легким изгибом уголков рта. Но морда лиса отличалась большой подвижностью. Его глаза лучились радостью, щеки раздулись, уши слегка вывернулись наружу. Он улыбался всем лицом. Странно, но это выглядело естественным для него, он ничуть не походил на лиса, старающегося копировать человека.

По всей видимости, где-то существовал генный технолог, который остался очень доволен собой.

Улыбка была так заразительна, что Эйнджел не смогла удержаться и не ответить тем же, даже несмотря на боль в щеке. Она протянула руку:

— Эйнджел.

— Эйнджел, — медленно повторил он.

Его голос придал ее имени странный экзотический оттенок. Улыбка стала чуточку шире, словно она назвала ему не свое имя, а подсказала ответ на неразрешимую задачу, над которой он долго и безрезультатно бился.

— Чудное имя, — сказал Байрон, а Эйнджел подумала про себя, что английский акцент как нельзя больше шел его лисьей внешности.

Сама же она всегда считала, что это имя противоречило ее природе.

— Где ты так научился стрелять?

— В Ольстере, в специальной бригаде по борьбе с терроризмом. Да спасет Бог то, что еще уцелело от монархии. — Байрон передернул плечами. — Вот уже пятнадцать лет, как я гражданин Соединенных Штатов, а избавиться от акцента никак не могу.

— А чем тебе не нравится твой акцент?

— Лисий акцент на несколько ступеней ниже акцента кокни. Если бы я мог, то немедленно освободился бы от него.

Эйнджел тут же вспомнила о бармене, который изо всех сил старался говорить как люди.

— Не беспокойся. Мне это нравится.

Байрон покачал головой:

— Можешь довериться моему слуху. У тебя очень сексуальный голос.

Байрон снова улыбнулся. Они все еще держали друг друга за руки. Он поднял вторую руку и провел по той половине ее лица, что не пострадала от удара.

— С таким ангелом, как ты, я бы не осмелился вступить в пререкания.

Опустив руку, он устремил взгляд на Мишн-стрит. От полицейских уже не осталось и следа. Небо там, куда не доходил смутный свет уличных фонарей, было непроглядно-черным. От воды тянуло холодом. Стоял конец октября. Эйнджел слегка поежилась.

— По всей видимости, — произнес Байрон, — кризис миновал.

Эйнджел кивнула и отпустила его руку.

— Теперь нам нужно что-то сделать с твоим лицом…

— Да нет, все в порядке.

— У меня в машине есть аптечка первой помощи.

Эйнджел подняла на Байрона глаза. Его взгляд заставил ее задаться вопросом, о чем тот мог думать в эту минуту и насколько близко совпадают их мысли.

ГЛАВА 2

Когда Байрон решительно направился в сторону залива, Эйнджел знала, что должно произойти что-то необычное. Без слов она следовала за ним. За новым мостом через Оклендский залив они пошли вдоль кромки воды, все более углубляясь в лес жилых массивов, что вырос на возникшей после землетрясения новой береговой линии. Туман уже немного рассеялся, и теперь Эйнджел без труда различала торчащие вдоль берега из водной глади залива «рифы». Несмотря на то, что в этом месте следы последнего землетрясения, изменившего ландшафта скрывшего под водой прибрежные постройки, были менее заметными, чем в районе Маркета и Телеграф Хилл, все же, глядя на эти выпирающие из залива формы, можно было легко представить, как пятидесяти-шестидесятиметровые громады сооружений верфи и других построек во время стихийного бедствия сползли в залив.

Было что-то извращенное в том, чтобы заставить людей заплатить огромные деньги за право жить в роскошных новых домах в таком близком соседстве со следами разрушения. Если этому нет никакого разумного объяснения, то воистину — богатство и глупость находятся в близком родстве. Эйнджел только поверхностно могла рассмотреть первый этаж здания, к которому они приблизились, но и этого самого поверхностного взгляда оказалось достаточно, чтобы она могла сделать вывод о том, что проживавшие в нем люди были ужасно глупыми.

Байрон проводил ее в гараж со стоянкой автомобилей, примыкающий к зданию. Его машина была припаркована в специально отведенном месте гаража. Должно быть, деньги, которые ему приходилось платить за содержание автостоянки, намного превосходили те, что она расходовала на свое жилье. Автомобиль был под стать гаражу.

— БМВ? — наконец выговорила Эйнджел.

— БМВ-600, седан, — ответил Байрон.

Он извлек из кармана маленький пульт дистанционного управления и нажал на несколько кнопок. Открылся багажник.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20