– Да пошел ты… – Сергей схватился за голову и побежал к чай-маме, он вдруг понял, что сейчас с ним начнется. – Вася-я-я-я!!! Вася-я-я-я-я!!! Что дела-а-а-а-ть?!!

13.

Морджим…

Как много в этом звуке для сердца русского слилось…

Еще несколько лет назад эту рыбацкую деревню даже на картах не отмечали. Единственным способом добраться до нее была паромная переправа через речку Чапора со стороны Сиолима. Мост строился почти двадцать лет, и за это время кого только не наблюдали на песчаном берегу рыбаки, по утрам вытаскивающие килограммы мелкой макрели из океана.

Началось все с европейских хиппи – англичан, французов и итальянцев, потом со значительными перерывами во времени были замечены японцы, израильтяне и немцы – последние привозили на пляж детей из Карнатаки и делали кино для взрослых в заброшенных домах уехавших в Мумбай хозяев.

Окончание строительства моста совпало с приездом на Морджим русских. Сначала их было всего несколько человек, они поселились в домах, где до этого на матрасах снималось детское порно.

Вряд ли они знали тогда об этом, листовок STOP PAEDOPHILIA в аэропорту не распространяли, да и самолеты из России в тот аэропорт еще не прилетали. Но русских становилось от сезона к сезону все больше и больше – появился ресторан «Glav-Fish», аренда жилья подскочила в десять раз, в интернет-кафе Amigos открылся АБМЕН ВАЛЮТ, а на его стене появилось объявление РИЖСКИЙ СЫР. НЕДОРОГО. Самолеты полетели.

Именно русские начали менять облик деревни – прежде всего сами собой. Когда на пляж выходила белокожая красавица и ложилась загорать топлесс, в кустах позади нее на бесплатное представление собиралась целая армия онанистов всех мастей и возрастов.

Когда рядом с ней ложился ее муж, толпа цыганок, делающих туристам рисунки коричневой хной, приходила рассматривать новые для них орнаменты в синих татуировках, обильно украшавших спину, руки и живот двухметрового красавца. Им нравились нарисованные чайки и кресты, но понять наличие надписей типа ИК-256704 или ВОРКУТА они не могли.

Но все началось, когда местные жители поняли, что внезапно появившиеся русские свалились на их головы как манна небесная. За три года паренек по имени Бобби, который раньше каждое утро карабкался на пальмы за кокосами, превратился в таксиста – и вышел из кустов. Однажды, по недоразумению, переспав с белой женщиной, он нарядился в розовые брюки и пошел гулять по деревне. Так до сих пор и непонятно, то ли у него их очень много, то ли вообще одни – но он всегда в них. Морджим был похож на индийский суп – кашица из курицы, воды и крахмала– еще не суп, но уже и не бульон – и со специями.

Те из русских, которые постоянно там жили, были местными в глазах приезжих, но все равно оставались приезжими для местных. К ним со временем подтягивались друзья, некоторые из которых обратно уехать не смогли и спустя несколько месяцев встречали уже своих друзей.

Это стал винегрет – мелко порезали, смешали и залили маслом «Dhara».

Марк лениво валялся на подушках перед маленьким столиком. Иногда он выхватывал понятные ему обрывки фраз – русским языком он не увлекался, но немного понимал – в промежутке между заселением на Брайтон-Бич и на Морджим-Бич люди из России еще заселялись в Тель-Авив, и их массовый приход пришелся на период взросления Марка. Тогда он не совсем понимал, почему они называют себя евреями, он и до сих пор не понимает, почему их так тянет на пляжи.

Ко входу в «ГлавФиш» одно за другим подъезжали такси, в них усаживались по четверо и, возбужденно обсуждая предстоящую вечеринку, укатывали в сторону Керим-Бич. Никто точно не знал, где проходит пати, мало кто представлял, как туда добираться, но подогретое слухами событие привлекало к себе внимание.

Марк ждал Веру, она всегда задерживалась и ссылалась на Индию – кто никуда не спешит, тот никуда не опаздывает. Спустя сорок минут ожидания, когда официант принес, наконец, два стакана ананасового фреша, Вера зашла в ресторан под ручку с длинноногой худой девицей в короткой джинсовой юбке.

Они вдвоем плюхнулись напротив Марка и, вытянув ноги, пододвинули к себе стаканы. Остановив свою беседу, девушки выпили сок, звучно собрав пенку на дне стакана, и только потом Вера представила Марку свою подругу – та подтянула колени к подбородку и протянула Марку руку:

– Извини, что выпила твой сок. Меня зовут Лида.

Марк увлеченно смотрел сквозь ее колени, туда, где кончается юбка.

– Лида, а тебе не холодно так?

– Как «так»?

– В такой короткой юбке… и без… без белья?

Вера посмотрела на Лиду и засмеялась:

– Вогнала бедного парня в краску… Понимаешь, Марк, Лида только сегодня прилетела из Москвы. А там сейчас минус тридцать. И сугробы по колено, вот она и расслабилась здесь сразу. – Вера вновь посмотрела на подругу – Лида через трубочку собирала остатки сока со стен стакана. – Тебе, Лидка, повезло: прилетела – и сразу пати. Неделю назад в «Monkey Valley» была вечеринка, мы с Марком ходили. Тимур Мамедов играл.

– А я думала, он сидит.

– Ну, наверное, выпустили уже.

Марк улыбнулся – о том, кто такой Мамедов, он знал хорошо, слышал десятки историй про него и удивлялся, почему перед каждой вечеринкой его выпускали. Откуда?

– А ты правда что ли без белья? – Вера встала из-за стола и протянула Лиде руку. – Пойдем…

– Да я и в Москве иногда на работу без белья хожу, бывает, когда плохое настроение. Представлю себе, что коллеги вокруг меня сидят, все в вордах, экселях и фотошопах, а я без трусиков – и мне веселее, – Лида махнула Марку рукой, он поднялся и, расплатившись за соки, вышел из ресторана.

Девочки уже сидели в его «джипси» и красили губы, свернув в сторону зеркало заднего вида.

– Марк, Лида хочет у тебя купить две таблетки, себе и мне, у тебя есть?

Были. В кармане Марка в полиэтиленовом пакетике лежали две таблетки, ему и Вере, все остальное Пол тщательно распихал по своим карманам и ждал их на Арамболе. Неизвестно откуда взявшаяся Лида, с одной стороны, никак не вписывалась в планы Марка на сегодняшнюю ночь, а с другой стороны, она могла составить компанию Полу, если он опять с пары затяжек чилама не грохнется в обморок.

– Марк, ты чего молчишь? У тебя есть сейчас две таблетки? Мы хотим закинуться, чтобы приехать – и сразу танцевать, – Вера обвила руками его шею и поцеловала в щеку, Лида с заднего сиденья дотянулась губами до его затылка.

Марк остановился, достал из кармана джинсов пилюли, протянул их Вере и, выехав с Морджима, набрал телефон Пола. Тот стоял на развилке дорог и ждал его в предвкушении – о вечеринке говорили много, никто не понимал, что такое русский Старый Новый год, но это, наверное, очень важный праздник, думал Пол, если он стал причиной пати. Пол и Марк ловили каждую возможность удачно поработать – вечеринки приносили неплохой доход, гораздо лучший, чем постоянные клиенты в Арамболе. Те покупали только гашиш, сегодня же в ход должно пойти все – таблетки из кармана на правом колене, трава в куртке, промокашки в заднем кармане джинсов, десяток граммов МДМА и маленькая бутылочка с каплями лизергиновой кислоты от доктора Хоффмана.

Как Марку удается контачить с русскими, Пол не понимал. Все они казались ему уродами, у которых было много денег и девок, – недавно Марк познакомился с одной, она постоянно приезжала наАрамболь, подолгу сидела в «Маркусе», курила и никогда не платила. Ни за что.

Потом, как правило, она уезжала с Марком, и тот возвращался под утро, – Полу казалось, что не он трахает эту русскую, а она его, причем во всех позициях, и не только в постели. Вера прекрасно знала о своей привлекательности и пользовалась ею так же, как Марк вечеринками. Именно связь с ней открыла Марку новый рынок сбыта – нравилось это Полу или нет, но бизнес пошел в гору.

Единственное, с чем Пол не мог смириться, – Вера отобрала у него право сидеть на переднем сиденье, сзади он начинал чувствовать себя ненужным, и это его расстраивало. И еще одно – она всегда опаздывала.

Хорошо, что это не Манчестер, ждать в январе полчаса на улице, продуваемой всеми ветрами Британии, не очень уютно. Другое дело в Индии: двадцать по Цельсию ночью – это прохладно, но достаточно надеть легкую куртку – и чувствуешь себя комфортно.

Минут тридцать Пол смотрел на проезжающие такси, пока Марк резко не остановился перед ним, подняв облако пыли. Наощупь Пол залез на заднее сиденье машины и, когда пыль рассеялась, увидел Лиду.

– Тебе на сегодня есть компания, – Вера повернулась к Полу и подмигнула подруге. – Она девочка хорошая, только много наркотиков ей не давай, потеряет голову – ни один сыщик не найдет.

Марк громко засмеялся, Лида состроила обиженную мордашку и, махнув рукой, то ли на все, то ли на всех, повернула голову в сторону Пола:

– А ты давно в Гоа?

– Два года, а ты?

– А я только сегодня прилетела. Я всегда в январе прилетаю, обычно сразу после Нового года, а теперь вот задержалась. Будешь сегодня со мной?

Пол замялся. Так быстро он еще никогда не знакомился. Марк ладонью хлопнул его по щеке и резко тронулся, подрезав на узкой дороге маленький кэб:

– Проснись, и не падай сегодня в обморок. Ты нужен нам всем!

Керим-Бич, самый северный пляж Гоа, протянулся километра на два вдоль океана полоской песка между водой и пальмами, наклонившими свои головы в сторону заката. С одной стороны он был завален камнями, с другой – упирался в устье реки Тираколь – на ее противоположном берегу стоял древний португальский форт с одноименным названием. Предприимчивые европейцы, но не португальцы, сделали из него отель в колониальном стиле.

Добраться до пляжа, где уже вовсю децибелами прокатывалась музыка, оказалось непросто – от импровизированного паркинга нужно было либо карабкаться через камни у воды, либо пробираться через лес на холме. Люди разбивались на группы и выбирали маршруты объезда, самые смелые шли напролом через какую-то пещеру, о которой Пол даже слышать не захотел.

Лес, выбранный Верой, по совету Лиды, в качестве препятствия с большей проходимостью, нежели камни, на самом деле уже через сто метров превратился в джунгли, а еще через двести – в непроходимые заросли. Ориентируясь по примятым веткам, человек двадцать, взявшись за руки и подсвечивая узкую тропинку мобильными телефонами, старались не сбиться с пути, неизвестно почему доверившись человеку, прошедшему здесь до этого – кем он был и куда он шел, никто не знал.

Пол крепко сжал руку Лиды… или Веры, видно не было, да и неважно ему было – он светил не под ноги, а за ноги – так, чтобы никто не подобрался незаметно сзади. Кто-то из идущих вместе, но совершенно не знакомых друг с другом людей, прикурил косяк – он по цепочке добрался до Пола, ему стало еще страшней.

Марк постоянно смеялся над ним из-за этого – Полу нравилось курить, но после первых затяжек он, как говорил Марк, подсаживался на измену – ему чудилось, что он теряет контроль над собой и начинает казаться смешным. Даже в джунглях Пол переживал из-за этого.

Стена из переплетенных между собой веток, кустов, стволов и травы резко закончилась, вся компания вывалила на маленький пляж размером с футбольную штрафную площадку, может, чуть больше, но прилив сокращал танцпол на песке до размеров вратарской, медленно тесня людей в ярких одеждах к скалам. Вера и Марк растворились в толпе, через некоторое время к Полу начали подходить люди, и его карманы постепенно освобождались от товара, наполняясь грязными потертыми рупиями и долларами.

Марк и Вера остановились возле диджея. Марк съел таблетку и стал ждать первой волны ощущений, плотность окружающих его людей становилась все ощутимее, волны прилива накатывали, и когда самая сильная едва не коснулась его, электрический разряд дотронулся до мозга и начал мягко разгонять мышцы ног и рук.

К Вере постоянно подходили ее знакомые, что-то спрашивали, в ответ она вставала на цыпочки, крутила головой и, увидев треугольный капюшон Пола, показывала рукой в его сторону. Музыка уносилась в океан, словно утягивая за собой воду – так в тот момент показалось Марку. Начинался отлив.

Вера потянула Марка за руку:

– У тебя есть кокаин? Парни возле диджейской спрашивают.

– Нет, – Марк никогда не интересовался порошком, на Арамболе не было ни спроса, ни предложения.

Через пару часов Пол нашел Марка, оттанцовывающего под гоа-транс – он ритмично двигался, стараясь соблюдать темп бита – сто сорок восемь ударов в минуту, – и каждый звук из саундсистемы выражался экспрессивными выпадами рук, головы, туловища. Со стороны это напоминало tribal, вызывающий духов шаман Кайла исполнял пасы над вертушками, настоящий pagan-dance, и духи являлись каждому из людей, окружающих Марка в танце, они передавали привет от доктора Хоффмана, раскрашивая маленький пляж в шумные цвета музыки.

Еще пара часов пролетела незаметно, и когда начало светать, Марк, наконец, открыл глаза. Пол лежал рядом без чувств. Вера и Лида тусовались возле диджейской с не знакомыми Марку парнями – они периодически расчерчивали на компакт-диске жирные дороги и приглашали всех присоединиться – отбоя от желающих не было.

Пол повернулся на бок и, зарывшись руками в песок, в полубреду начал повторять:

– Нам нужен кокаин… все спрашивают кокаин… Марк, где ты?.. Нам нужен кокаин.

Марк погладил его по голове, накрыл ее капюшоном и закинул в себя еще одну таблетку.

– Да, Пол, ты прав. Нам нужен кокаин!

Пати только начиналась.

14.

Темнота и влажный туман понемногу начали рассеиваться. Яркие наряды людей вокруг Болта в наступающем дне перестали быть яркими, все растворилось в сером цвете и стало таким же серым. Серега яростно стучал ногами по танцполу, но, казалось, это делал даже не он, а кто-то за него.

Гоа-транс, как хирург скальпелем, резал мозг, глаза едва не выскакивали из орбит, и чтобы этого в самом деле не случилось, Болт часто опускал веки, чувствуя, как зрачок, величиной с монету в пять рупий, касается нежной кожи. В эти моменты перед глазами зацветала радуга, она трансформировалась во вращающиеся спирали, мерцающие звезды, картинка уносила куда-то очень далеко, возвращаться откуда было сложно.

В какой-то момент на Серегу накатила волна ужаса – по спине побежали мурашки, стало холодно, Болт сел на корточки и спиной уперся в стену, чтобы не потерять равновесия. Кошмар не проходил, со всех сторон начали приползать материализовавшиеся страхи – змеи, кишечные палочки, акулы, кровожадные обезьяны. С каждой секундой становилось все хуже и хуже, Сергей сел на каменный пол и вытянул перед собой ноги. Ему казалось, что он один в пустой комнате и уже никто не придет, чтобы спасти его.

Болт закричал – резко и громко – ему было очень плохо, и он понятия не имел, что надо делать. Голова кружилась, рвота подступала к горлу, но сквозь плотно стиснутые губы просачивалась лишь вода, которую Серега до этого пил.

– Помогите… – он попытался снова закричать, но звук застрял где-то в горле и вышел наружу хрипом. – Я больше не хочу так… – Болт, как рыба, хватал ртом воздух.

Кто-то больно ударил его по щеке, потом по другой, это немного помогло, и Сергей приоткрыл глаза. Перед ним на коленях сидела темная девушка, она хлестала его по щекам и пыталась привести в чувство:

– Hey, everything is ok! Open your eyes! Breath deeper!²⁷

– Ты кто? – страхи ушли, индианка, как фея, разогнала их в разные стороны и теперь была для Болта самым близким человеком.

– How are you feeling?²⁸ – она была обеспокоена состоянием Сереги больше, чем он сам.

– Аймгуд, – произнес он, но его слова растворились в музыке. – Ты такая красивая, – Сергей протянул руку к ее лицу и дотронулся до губ. Она тут же ответила звонкой пощечиной, не то оскорбившись, не то желая убедиться, что с белым все хорошо, и потерялась среди пестрой толпы, оставив лежащего на полу Болта понимать, где реальность, а где видения.

– Ну что, турист, готов? – Махиндра появилась некстати.

– Готов, – Сергей процедил сквозь зубы, не в состоянии их разжать.

– Тогда поехали.

– Не готов, – лоб покрылся испариной, майка прилипла к телу, очередная волна ощущений накрыла Болта, он схватился за голову и закричал: – Когда это все прекратится?!

– Сложный вопрос, и ответа на него мы не знаем. Пойдем к бару, выпьешь алкоголя, подотпустит немного.

– Правда поможет?

Не прекращая танцевать, Сергей пулей добежал до бара и заказал водки. Бармен удивленно посмотрел на него и на треть наполнил пластиковый стакан. Болт залпом выпил и скрючился – водка обожгла язык, нёбо, огненным потоком прошла через гортань и в сопровождении спазмов плюхнулась на дно желудка. Раньше алкоголь не вызывал таких мук, Сергей остановился, осознавая, через какое испытание ему только что пришлось пройти.

– Смотри, как быстро отпустило, – Махиндра взяла Болта за холодную руку и повела в сторону выхода.

Машин на паркинге почти не было, только несколько белых такси, похожих на перевернутые холодильники, – увидев потенциальных клиентов, из кабин выскочили таксисты и наперебой начали предлагать свои услуги.

– Ребят, подождите немного, – Болт сел на камушек и посмотрел на небо.

На востоке загорался рассвет, светло-голубое небо ближе к горизонту становилось оранжевым, а там, откуда должно было появиться солнце, полыхало красным золотом. На пальмах сидели проснувшиеся вороны, они вытянули свои черные клювы в сторону рассвета и замерли.

Болт тоже замер, ощущение какого-то волшебства накрыло его до оцепенения, ему казалось, что в этот момент жизнь вокруг на какое-то время остановилась, как будто нажали на «pause».

Махиндра с Юрой молча присели на корточки возле Болта, группка таксистов неподалеку дожидалась возможной работы, ветер запутался в корявых манговых деревьях и, не в силах выбраться оттуда, там же и успокоился.

Листва перестала вкрадчиво шуршать, шум прибоя слился с глухим битом, доносящимся со стороны клуба, и растворился, потерялся где-то в воздухе. Огромный орел, расправив крылья, парил в небе, он, как вахтенный матрос в корзине на самой высокой мачте колумбовской каравеллы, устремил свой взор вперед, чтобы первым радостно закричать…

…Все замерло…

…СОЛНЦЕ!!! – пронзительно крикнул орел и камнем сорвался вниз с небес вслед за своим криком, в тот же момент край огненного диска появился из-за горизонта и первый солнечный луч коснулся всего, что было на его пути. Вороны хором закаркали на все лады, листики на деревьях заколыхались, с моря подул свежий бриз навстречу солнцу.

…«play»…

Все ожило, зашевелилось, закружилось в каком-то танце, откуда-то появился булочник с резиновым гудком на руле и большой плетеной корзиной на багажнике, индийки открыли свои магазины и, увидев трех белых, решили, что они только этого и ждали.

– Такси! – Махиндра подняла руку и крикнула в сторону извозчиков, один из них, как переговорщик, отделился от группы и подошел к ребятам. – Кавелоссим, севен хандред.

– Thousand.

– Seven fifty, – включился в торг Юрик, он был в два раза больше Маши и, соответственно, сила его аргумента была на порядок выше.

– OK, eight hundred, – таксист дипломатично поставил точку и пошел заводить машину.

Солнце быстро поднималось из-за горизонта, выкатывая желтеющий диск на голубое, без единого облачка, небо. Болт осознал, с какой скоростью вращается Земля, и схватился за камень, будто испугавшись, что его выбросит в открытый космос.

До ушей долетел шум разбивающихся о камни волн, а затем музыка из клуба, очевидно, это был jetset. Люди на танцполе начали одобрительно кричать и свистеть, два охранника у входа сорвались с мест и побежали вниз.

– А почему люди закричали? – Сергей поднялся с камня и начал пританцовывать.

– Это их рассвет накрыл.

– Кажется, меня тоже накрыло, – Болт сжал челюсти и кулаки, по телу пробежала мелкая дрожь.

Белый «холодильник» подъехал с открытой дверью, Юрик протянул Болту руку, а Махиндра пошла заводить мопед.

– No taxi! – сквозь зубы процедил Сергей и, сорвавшись, как спринтер с низкого старта, побежал в клуб, оставляя за собой клубы пыли.

– Похоже, правда накрыло, – Юра развел перед таксистом руки и пошел в сторону уже заведенного скутера.

Болт ворвался на танцпол, как голодный тигр, выпущенный из клетки, стал прямо рядом с колонкой и снова начал яростно топтать бетонный пол под ногами. Раскрашенные флуоресцентными красками стены ожили, вокруг Сергея было около сотни таких же, как и он, включая диджея, – тот переплюнул всех.

Он прыгал, касаясь макушкой низкого потолка, с расставленными в сторону руками и высунутым языком, каждые пять минут вливал в себя пол-литра холодной воды и в это время еще успевал менять диски. Его голова едва не отрывалась, бешено вращаясь на шее почти по полному кругу, дреды, как змеи Горгоны, жили самостоятельной жизнью, по ним Болт узнал того японца, который два часа назад возился с пультом. Тогда, наверное, он был еще трезв.

Музыка, как бензопила, разрезала тело на кусочки и тут же их сшивала только для того, чтобы вновь вонзить свои твердые зубы в мягкую кожу. Бит молотком стучал по затылку сто сорок пять раз в минуту, закрученные флэнжером звуки через уши вкатывались внутрь головы и там, как пружины, расправлялись, задевая каждую клеточку мозга. Голоса, вырывающиеся из колонок, загадочным шепотом рассказывали о своей любви, потом кричали о своем счастье, затем, как металлом по стеклу, повторяли слово «electro». Для Болта это были не просто голоса, это были диалоги к фильму, который он ярко нарисовал в своей голове. Закрывая глаза, он еще видел субтитры, но прочитать их не успевал. Не важно, все было и так понятно.

Три часа пролетели как одно мгновенье, к Болту подошел Вася и протянул маленькую пластиковую бутылку:

– На, попей, а то плохо станет.

– Н-н-н-н-ет, – Серега замотал головой и попятился, – я больше такого не выдержу.

– Не бойся, это просто вода, тебе сейчас нужно, организм обезвожен.

Болт залпом осушил бутылку и попросил еще. Вася развел руками и показал в сторону выхода:

– Пойдем на улицу, там купим и поедем.

– Куда?

– Жилье тебе искать.

Машин на паркинге совсем не осталось, даже таксисты разъехались, понимая, что ночное дежурство закончилось. Два десятка мотоциклов валялись в красной пыли – Болт вспомнил, как пытался удержать тяжеленный «энфилд» возле Кабаны, и громко засмеялся – здесь, наверное, произошло то же самое.

Солнце уже достаточно высоко поднялось над горизонтом и начинало припекать. Огромные автобусы один за другим привозили группы индийских туристов, оставляли их у пляжа и уезжали в поисках тени для стоянки. Васю и Болта постоянно снимали маленькими видеокамерами, самые смелые подходили и просили с ними сфотографироваться.

– Чего это они? – такое для Сергея было в новинку.

– Ну, во-первых, сюда привозят людей из такой глухой Индии, где белого человека, может, никогда и не видели, поэтому ты для них – все равно что негр на Чукотке. А во-вторых, индийцы считают, что если они будут с тобой на одной фотографии, то ты их будешь подпитывать энергией.

– Ни хрена ж себе!

– Да не переживай, это не в ущерб тебе. Лучше поехали, скоро будет очень жарко.

Вася медленно тронулся и покатился по узким дорогам, Болт крепко схватился за запасное колесо, прикрученное сзади скутера, и закрыл глаза. Так было проще, ветер приятно дул в лицо и не было видно, как Вася справлялся с проезжающим мимо транспортом. Периодически он рассказывал, стараясь перекричать ревущий мопед, в каком месте ребята сейчас находятся, но для Сергея они все, как один, были похожи друг на друга, а названия даже не пытались осесть в памяти.

– Это Вагатор, – пояснял Вася, проезжая мимо заправки. – Это Ассагао, – Вася добавил газа, поднимаясь на горку. – Это Сиолим… – Болт чуть не вылетел со скутера, когда Вася, даже не останавливаясь, перепрыгивал через «лежачих полицейских». – Это мост через реку Чапору, – Вася быстро промчался по нему, подняв в воздух нескольких орлов, – я тут недавно видел серого сибирского журавля, они, оказывается, на зимовку сюда прилетают. Это птицы из Красной книги, их осталось совсем немного… А это поворот на Арамболь… – Прямо за ним стояли два копа в белых рубашках, они как будто ждали именно этот мопед и, когда увидели, – заметно оживились, один из них поднял вверх руку, жестом предлагая остановиться.

Вася остановился в пяти метрах от них, недовольно бормоча под нос все, что о них думает, достал из кошелька сто рупий и пошел разговаривать. Болт встал рядом с мопедом наблюдать за происходящим.

Полицейские были явно хозяевами положения, они неторопливо вертели в руках Васины права, несколько раз посмотрели на Сергея, что-то долго объясняли, в результате взяли деньги и повернули головы в сторону поворота, ожидая следующих «нарушителей».

– Что случилось?

– Ничего, – Вася улыбался, словно только что услышал старый, но веселый анекдот.

– А за что деньги?

– Да просто так. Зарплата у них маленькая.

– Блин, как в России.

– Один в один. Только в несколько раз дешевле – в России ни за что больше берут.

Через полчаса петляния по дорогам и подобиям дорог Вася, наконец, въехал в какой-то двор и остановился у желтого двухэтажного дома.

– Где мы?

– Это Мандрем, русский гест-хаус «Уходящее солнце». – Двери открылись, оттуда вышли парень с девушкой и, приветливо улыбнувшись, пригласили внутрь. – А это его хозяева, Влада и Марик. Ребята, – Вася обратился к ним, – это Сергей, он с юга, но сегодня прошел боевое крещение и решил немного пожить на севере. Разместите его у себя?

– Пойдем, – все четверо прошли по коридору сквозь дом и вышли с другой стороны во двор, засаженный молодыми пальмами и папоротником. Среди них, прямо на песке, вокруг низких столиков, аккуратно лежали матрасы с подушками, а чуть подальше, в сторону моря, в два ряда стояло шесть домиков, сколоченных из бамбука и сухих пальмовых веток.

– У нас есть одно свободное бунгало, – Влада достала из кармана ключ, будто уже ждала Болта. – Давай посмотрим?

Внутри домика из мебели был один матрас, один стул, вентилятор и розетка, но в тот момент для Сергея это было самое уютное место, которое он мог себе представить. «А что еще нужно?» – он выглянул в окошко и увидел искрящийся на солнце океан. Волны белой пеной накатывали на берег, пустынный широкий пляж тянулся вдоль воды насколько хватало глаз, к пляжу прямо из двора вел деревянный мостик, перекинутый через маленькую неглубокую речку.

– Мне очень нравится, – Болт улыбнулся в предвкушении целой недели, которую он окончательно решил провести здесь. – Мне только нужно съездить в гостиницу забрать вещи.

– Отдохни сначала, прими душ, а вечером поедешь. Марик сейчас будет готовить завтрак, присоединишься?

– Спасибо, но вряд ли я смогу сейчас что-то съесть, – Болт продолжал скрипеть зубами. – Попить бы.

– Держи, – Влада протянула ему жвачку, – она тебе поможет. Если не хочешь есть, составь нам компанию, расскажешь, как тебя угораздило поехать на юг. И чувствуй себя как дома, это Гоа.

15.

Рано утром вставать не хочется. Это стресс.

Он усугубляется непрерывными звонками телефона, звоном посуды на кухне, клаксонами мопедов и тарахтением старых «энфилдов» за открытым окном. Каждые десять минут мимо окон проходит булочник с большой корзиной на велосипеде и противно пищит своей резиновой клизмой.

Анджуна просыпается где-то рядом, и гораздо раньше, чем приходяший домой за полночь Пепе.

Он открыл глаза и уставился в коричневый вентилятор, бешено гоняющий воздух по комнате. Не для того чтобы прохладно было, а чтобы плесень на стенах не появлялась, – Пепе обычно и так накрывался теплым одеялом, но в январе все равно мерз – ночью температура воздуха опускалась иногда до восемнадцати градусов, а после тридцати пяти кажется, что стало очень холодно. Вентилятор работал и создавал ощущение, что в доме не так влажно, – в сущности же пенициллиновым грибкам на крутящиеся лопасти было насрать, они появлялись только потому, что должны были быть.

Пепе вылез из-под пухового квадрата и потянулся. Линды рядом не было, она уже плескалась в голубой воде бассейна – осталось только накинуть полотенце, открыть дверь, пройти через сад и оказаться рядом с ней в прохладной воде, еще не успевшей за день нагреться. Лучшего способа начинать день Пепе не знал. Опуститься рядом с ее мокрым телом, слизать капельки воды с ее груди… Дальше она все умеет сама. С кухни в открытую дверь неслись ароматы утреннего приготовления еды – новая служанка, несмотря на юный возраст, была на кухне королевой, каждое утро она умудрялась приготовить что-то особенное, запахи щекотали ноздри и вызывали зверский аппетит вне зависимости от наполнения желудка.

Пепе нравилась индийская кухня, не гоанская, а индийская, особенно пенджабская, стоит только начать есть – и остановиться уже невозможно. Специи, которые сначала сжигали все, что находится во рту, потом немного отпускали, и ощущения были сравнимы с миллионом непрекращающихся оргазмов… Избавиться от постоянного жжения невозможно, ни вода, ни соки не помогали, а единственное спасение – ласси – Пепе на дух не переваривал.

Он вышел к бассейну. Линда лежала на надувном матрасе, принимала солнечные ванны, ее тело уже было коричневым, но она маниакально продолжала загорать, стараясь придать коже еще более темный оттенок.

– Почему черные восхищаются белой кожей, а белые старательно стремятся почернеть? – Пепе по ступенькам спустился в воду, Линда на матрасе подплыла к нему и громко перевернулась, подняв столб брызг.

– Ну, наверное, потому, что мир состоит не только из этих двух цветов. Хочется смешиваться, разбавлять, – Линда убрала длинные мокрые волосы с лица и обняла Пепе. – Прямо сейчас и начнем.

Она развязала веревочки на купальнике и забросила его в другую сторону бассейна, обвила руками толстую шею Пепе и крепко поцеловала в губы.

– Знаешь, за что я люблю ниггеров?

– Расскажи, – Пепе не обижался на «ниггера» только когда его так называли Линда и брат йоруба.

– У вас очень прикольные губы.

– А знаешь, за что я люблю славянок?

– Расскажи, – Линда никогда не считала себя славянкой, хотя постоянно была в образе таковой. Вообще-то ей было все равно.