– Какой жестокий план! - Палпатин медленно сел за стол, затем обратился к агенту. - Это ведь не так, не правда ли?
Агент лишь опустил голову.
УШИ Йоды сдвинулись назад, и глаза вновь сузились:
– Некоторые послания… Важно, как оформлены они. Вторично содержание их.
Палпатин покачал головой, словно не веря.
– Эти партизаны ОФВ, они ведь наши союзники, разве нет? Они союзники джедаев? Что же они за чудовища?
– Я не знаю, - Мейс вернул диск агенту. - Давайте выясним это.
Агент вставил диск в порт на боку голопроектора и включил проигрывание записи.
Колонки голопроектора наполнили джунгли вокруг зрителей жизнью: шорох листвы, колышущейся на ветру, скрежет и щелчки насекомых, смутные нарастающие и исчезающие вскрики пролетающих мимо птиц, вой и рык хищников вдали. Сквозь кипение и бурление звука прорастал шепот, волнистый, словно речная змея: шепот человека или существа сходной расы, голос, бормочущий на общем; то там, то здесь можно уловить слово или фразу, выскальзывающие из разрываемого внешними звуками пространства. Мейс уловил слова: «джедай», «ночь» или «нож» и что-то о «взгляде сквозь звезды». Винду хмуро обратился к агенту:
– Не могли бы вы сделать запись чище?
– Она очищена, - агент достал из чемодана карманный компьютер, включил его и протянул Мейсу. - Мы переписали все, что смогли понять. Это лучшее, что мы можем.
Расшифровка была рваной, но достаточной для того, чтобы заставить руки Мейса дрожать: «Храм джедаев… обучен (или изучен)… темный… враг. Но… джедай… под покровом ночи».
Одна фраза была полностью слышна. Винду прочел слова на экране и одновременно услышал шепот у себя за плечом: «Ночь принадлежит мне, и я принадлежу ночи».
Он перестал дышать. Ему уже было плохо.
Стало же еще хуже.
Шепот усилился, превратился в голос. Женский голос.
Голос Депы.
На экране компьютера в его руке и бормотанием за его плечом: «Я стала тьмой джунглей».
А запись продолжалась. И продолжалась,
Ее шепот опустошил, забрал из него все: эмоции, силы, даже мысли. Чем дольше она бормотала, тем опустошеннеи он становился. Но последние слова все равно вызвали резкую боль у него в груди.
Она обращалась к нему…
«Я знаю, ты придешь ко мне, Мейс Тебе не следовало посылать меня сюда. А мне не следовало приезжать. Но что сделано, не изменить. Я знаю, ты считаешь меня сумасшедшей. Но это не так. Со мной случилась вещь гораздо более страшная.
Я теперь в здравом уме.
Вот почему ты придешь, Мейс. Вот почему ты обязан будешь прийти.
Потому что нет ничего опаснее джедая в здравом уме.
Ее голос потонул в гомоне джунглей. Никто не пошевелился. Никто не заговорил. Мейс сидел со сплетенными пальцами, поддерживающими подбородок. Йода с закрытыми глазами и губами, изогнувшимися от внутренней боли, откинулся в кресле. Мрачный взгляд Палпатина был устремлен куда-то сквозь голографические джунгли, словно за ними он видел нечто реальное.
– Это… ээ-э… все, что там было, - агент неуверенно протянул руку к проектору и нажал какую-то кнопку. Джунгли исчезли, как дурной сон.
Все зашевелились, приходя в себя, рефлекторно оправляя одежду. Кабинет Палпатина теперь выглядел нереально: будто чистый пол, прямые линии мебели, очищенный воздух и вид Корусканта сквозь огромные окна были лишь голографическими проекциями, а они все по-прежнему сидели в джунглях.
Будто только джунгли и были реальными. Мейс заговорил первым:
– Она права, - он наконец, поднял свою голову. - Я должен отправиться за ней. Один.
Брови Палпатина изогнулись:
– Это кажется… немудрым.
– С Верховным канцлером я соглашусь, - медленно проговорил Йода. - Для тебя великой опасностью это будет. Слишком ценен ты. Кого-нибудь другого нам следует послать.
– Никто более не сможет с этим справиться.
– Неужели, мастер Винду? - улыбка Палпатина была вежливо-недоверчивой. - Отряд спецназа Республиканской разведки или даже группа джедаев…
– Нет, - Мейс встал и распрямил плечи. - Это должен быть я.
– Пожалуйста, мы все понимаем вашу озабоченность состоянием вашей бывшей ученицы, мастер Винду, но ведь…
– Аргументы нужны нам, Верховный канцлер, - произнес Иода, - выслушать их следует нам.
Даже Палпатин осознал, что с мастером Йодой не спорят.
Мейс постарался облечь свою уверенность в слова. С этим могли возникнуть сложности: такова одна из граней его особого дара восприятия. Некоторые веши столь понятны для него, что их действительно сложно объяснить: столь же сложно объяснить, откуда ты знаешь, что на улице идет дождь, когда сам стоишь в центре грозы.
– Если Депа… сошла с ума или, что еще хуже, перешла на темную сторону, - начал он, - джедаи должны узнать, почему. Обязаны узнать, что послужило причиной. До тех пор пока мы не узнаем этого, ни один джедай не должен отправляться на схожие задания, за исключением случаев полной необходимости. Также все это может быть подделкой: умышленной попыткой очернить ее. Этот внешний шум записи, - Мейс посмотрел на агента. - Если бы ее голос бы подделан, синтезирован, допустим, на компьютере, этот шум мог быть специально добавлен для того, чтобы скрыть следы обмана, не так ли? Агент кивнул:
– Но зачем кому-то подставлять ее? Мейс отмахнулся от этого:
– В любом случае ее надо вернуть. И как можно быстрее. До того как слухи о резне распространятся по Галактике. Даже если она ничего такого не делала, связь ее имени с подобными преступлениями - угроза общественному доверию джедаям. Она должна ответить по всем обвинениям до того, как они будут публично выдвинуты.
– Согласен, ее надо вернуть, - подтвердил Палпатин. - Но по-прежнему остается вопрос, почему выл
– Потому что она может не захотеть возвращаться. Казалось, Палпатин задумался.
Йода распрямился, открыл глаза и внимательно посмотрел на Верховного канцлера:
– Если преступницей она стала… найти ее будет сложно. А арестовывать ее, - голос его стал почти неслышим, словно слова причиняли ему боль, - опасно.
– Депа была моим падаваном, - Мейс отошел от стола и уставился на мерцающий закат, что постепенно скрывал в темноте городской ландшафт. - Связь между учителем и палаваном… очень сильна. Никто не знает Дену лучше меня, и джунгли Харуун-Кэла я знаю лучше любого другого джедая. Я единственный смогу найти ее, если она не захочет, чтобы ее нашли. И если ее надо будет… - он сглотнул и уставился на диск света, отражавшийся от одного из орбитальных зеркал. - Если ее надо будет… остановить, - растягивая слова, произнес он, - я, возможно, окажусь единственным, кто сможет это сделать.
Брови Палпатина явно выразили вежливое недоумение.
Мейс сделал глубокий вдох и снова поймал себя на том, что смотрит на собственные руки, смотрит сквозь руки, смотрит на картину в памяти, четкую, словно сон: световой меч против светового меча в тренировочных залах Храма, зеленое лезвие Депы, кажется, приходит отовсюду одновременно.
Он не мог изменить того, что сделал.
Вторых шансов не существует.
Ее голос отдавался в нем: «Нет ничего опаснее джедая в здравом уме»…
Но сказал он лишь:
– Она мастер ваапада.
В воспоследовавшей тишине он изучал сгибы и морщины своих переплетенных пальцев, собрав все свое внимание на чем-то внешнем, чтобы удержать - на привязи темные призраки-фантазии с лезвием Депы, устремляющимся навстречу шеям джедаев.
– Ваапад? - внезапно повторил Палпатин. Возможно, ему просто надоело ждать чьего-то объяснения. - Это ведь, кажется, какое-то животное.
– Хищник с Сарапина, - серьезно проговорил Йода. - А также прозвище, учениками данное седьмой форме владения световым мечом.
– Хм-м… Я слышал, что существует лишь шесть.
– Шесть их было на протяжении многих поколений джедаев. Седьмая… не слишком хороша изучена. Мощная форма это. Самая опасная… Но опасна она не только для оппонента, но и для того, кто пользуется ей. Мало кто смог освоить ее. Лишь один ученик настоящим мастером стал.
– Но если она единственный мастер, а этот стиль столь опасен, что заставляет вас думать…
– Она не единственный мастер, сэр, - Мейс поднял свою голову и встретил нахмуренный взгляд Палпатина. - Она моя единственная ученица, ставшая мастером.
– Ваша единственная ученица» - повторил Палпатин.
– Я не изучал ваапад, - Мейс позволил рукам опуститься по бокам. - Я создал его.
Брови Палпатина задумчиво сдвинулись:
– Да, кажется, теперь я припоминаю: выдержка в вашем отчете о предательстве мастера Сора Булка. Вы ведь и его обучали, не так ли? Он ведь тоже, кажется, был мастером этого вашего ваапада?
– Сора Булк не был моим учеником.
– Вашим… коллегой, быть может?
– И он не покорил ваапад, - глухо сказал Мейс. - Ваапад покорил его.
– А-а, понимаю…
– При всем моем уважении, сэр, не думаю, что понимаете.
– Я вижу достаточно для того, чтобы немного волноваться, - теплота улыбки Палпатина легко загладила прозвучавшее оскорбление. - Вы утверждаете, что отношения между мастером и падаваном сильны, и я вам верю. Когда вы столкнулись с Дуку на Джеонозисе…
– Я бы предпочел, - мягко произнес Мейс, - не говорить о Джеонозисе, канцлер.
– Депа Биллаба была вашим иадаваном. И, возможно, она до сих пор ваш самый близкий друг, не так ли? Если ее надо будет убить, уверены ли вы в том, что сможете нанести удар?
Мейс посмотрел на пол, на Иоду, на агента, и, наконец, ему вновь пришлось встретиться с глазами Палпа-тина. Не Палпатин с Набу задавал этот вопрос, но Верховный канцлер. Сам пост его требовал ответа.
– Надеюсь, Сила сделает так, - медленно проговорил Мейс, - что мне не придется узнать ответ на этот вопрос.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЧЕЛОВЕК В ДЖУНГЛЯХ
ГЛАВА 1
ВНИЗ ПО СПИРАЛИ
Сквозь искривленный транспаристил Харуун-Кэл внизу казался одной сплошной стеной облаков, подпираемой горами. Создавалось ощущение, что до нее можно дотронуться. Шаттл медленно спускался вниз по спирали к поверхности: вскоре он действительно дотронется до нее.
Во внутрисистемном шаттле было всего двадцать сидений, и все равно он был на три четверти пуст. Компания, организовавшая этот перелет, выкупила шаттл у какой-то туристической конторы: пассажирский отсек, сделанный из транспаристила, был весь покрыт мелкими шрамами от микрочастиц снаружи и полностью пуст внутри, за исключением двух рядов сидений без ручек.
Кроме Мейса Винду в отсеке людей не было. Его спутниками были два кубаза, которые восторженно высвистывали что-то о кулинарных качествах жуков-щипачей и жужжащих червей, и плохо сочетающаяся друг с другом парочка, судя по всему, странствующих комедийных актеров - китонака и пхо-пх'эниана. Их пьяное подшучивание друг над другом пробудило в Мей се желание немедленно достать гденибудь затычки для ушей. Или оказаться в вакууме. Или просто оглохнуть. Должно быть, этим парням сильно не везло в жизни, раз они летели на туристическом шаттле в Пи-лек-Боу: столица Харуун-Кэла - место, где праздное шатание убивает. Пассажирские лайнеры в сторону Петли Джеварно останавливались здесь лишь потому, что им в любом случае надо было выходить в реальное пространство для того, чтобы пересечь систему.
Мейс сидел настолько далеко от остальных пассажиров, насколько это вообще позволяло ограниченное пространство шаттла.
На мастере-джедае была одежда, максимально подходящая его прикрытию: потертая куртка из кожи ко-реллианской песчаной пантеры, свободная футболка, которая когда-то, наверное, была белой, и обтягивающие черные штаны с уже не новыми серыми заплатками. На его ботинках еще можно было заметить следы легкой полировки, да и то лишь над лодыжкой: все остальное было стерто фактически до замши. Единственной ухоженной частью его одеяния была мягкая кобура на правом бедре и поблескивающий «Мерр-Сонн Пауэр 5» в ней. Его меч был замаскирован под световой стержень устаревшей модели и лежал в дорожной сумке, валявшейся под сиденьем.
Карманный компьютер на коленях тоже был не тем, чем казался: хотя он попрежнему мог выполнять свои функции в достаточной мере для того, чтобы содержать в себе зашифрованный журнал Мейса, основная часть его была отведена под миниатюрный субкосмический передатчик, настроенный на частоту, которую постоянно прослушивал крейсер среднего класса «Хэллик», находившийся в системе Винтран.
В поле зрения появилось Корунайское высокогорье: огромное плато всех оттенков зеленого, окруженное бездонными водоворотами облаков и расчерченное пересекающимися горными грядами. Некоторые особо высокие пики были увенчаны белыми шапками, основная масса более низких гор лишь слегка возвышалась над океаном из газа и дыма. Восточная часть высокогорья уже перешла за линию терминатора. Когда шаттл пролетал в тени планеты, темно-красные и оранжевые вспышки мерцали внизу, словно глаза хищника, выжидающего за границей освещенного костром пространства: такими сверху виделись разверстые жерла множества действующих вулканов высокогорья.
Это было прекрасно. Но Мейс не обратил на это внимания.
Он держал микрофон фальшивого карманного компьютера и очень, очень тихо говорил.
Из личных дневников Мейса Винду (первая запись на Харуун-Кэле)
Депа там, внизу. Прямо сейчас.
Мне не следует думать об этом. Мне не следует думать о ней. Пока не следует. Но… она там, внизу. Она там, внизу, уже несколько месяцев.
Я не могу даже представить себе, что случилось с ней. Я не хочу представлять..
Достаточно скоро я буду это знать.
Сконцентрироваться. Я должен сконцентрироваться. Сконцентрироваться на том, что, как я знаю, верно, пока ил не уляжется и вода не станет вновь чистой…
Один из уроков Йоды. Но иногда нет сил ждать.
А иногда вода не становится чистой.
Я могу сконцентрироваться на том, что я знаю о Харуун-Кэле. Я многое знаю.
Вот часть моих знаний:
Харуун-Кэл (Аль'хар I) - единственная планета системы Аль'хар. «Харуун-Кэл» - имя, данное планете аборигенами, корунаями (горными племенами). На общий оно переводится как «над облаками». Из космоса мир кажется состоящим полностью из океана-со всего несколькими зелеными островами, поднимающимися из разноцветного моря. Но это иллюзия. Моря, в которых находятся эти острова, состоят не из жидкости, а из ядовитых газов тяжелее воздуха, постоянно выделяемых бесчисленными действующими вулканами. Лишь на вершинах гор и на высоко расположенных высокогорьях могут выживать существа, дышащие кислородом. Таких мест не очень много: если высокогорье находится. не слишком высоко над уровнем газового океана, оно легко может стать жертвой непредсказуемых харуун-кэлских ветров, особенно во время короткой харуун-кэлской зимы, когда дует такиз боу'кэл, «Ветер Снизу». Эти ветра могут взметнуть части газового океана на высоту достаточную для того, чтобы вычистить слишком низко расположенные участки земли от любой жизни буквально за несколько часов. Столица планеты, Пилек-Боу, расположена на единственном обитаемом участке земли, Корунайском высокогорье, и является самым большим постоянным поселением на этой покрытой джунглями планете. Аборигены живут полукочевыми племенами, называемыми гхошами, и избегают поселений, в которых живут разнообразные пришельцы. Корунаи не различают пришельцев и пренебрежительно объединяют их всех в группу, которую называют «балаваи» («народ снизу»). История неорганизованных местных конфликтов простирается далеко в прошлое…
Нет.
Не помогает.
Я не могу вместить свое знание Харуун-Кэла в слова, больше подходящие для путеводителя. Слишком большой частью знания являются цвет вспышек на солнце и запах ветра с Дедушкиного уступа, шелковистое течение шерсти травода-ва сквозь пальцы и горячее яростное острие Силового прикосновения акк-пса.
Я родился на Харуун-Кэле. Глубоко в горах.
Я чистокровный корун.
Сотни поколений моих предков дышали этим воздухом и пили эту воду, ели то, что приносила эта почва, и уходили в нее, умирая. Я возвращался сюда лишь раз, тридцать пять стандартных лет назад, но я несу этот мир в себе. Его суть. Силу его бурь. Хаос его джунглей. Гром его гор.
И все же это не мой дом. Мой дом - Корускант. Мой дом - Храм джедаев.
Я ничего не помню о своем детстве среди корунаев: моим первым воспоминанием было добрая улыбка Йоды и его огромные нежные глаза где-то надо мной. Эта картинка до сих пор очень ярка. Не знаю, сколько мне было тогда лет, но я уверен, что ходить я еще не умел. Возможно, я был слишком мал даже для того, чтобы стоять. В воспоминаниях я вижу, как моя пухлая детская ручка дергает маленькие белые волосы над ушами Йоды.
Я помню свои вопли (писк раненой светящейся летучей мыши, как это предпочитает описывать Йода), когда какая-то игрушка, вроде бы погремушка, висела в воздухе чуть-чуть дольше, чем я мог достать. Я помню, как бесконечные причитания, крики, вой и слезы не сдвигали эту погремушку ни на миллиметр ближе к моему маленькому кулаку. И я помню момент, когда я впервые смог дотянуться до игрушки, не используя рук: как я почувствовал ее висящей там и как почувствовал разум Йоды, поддерживающий ее… и шепот Силы начал наполнять мои уши.
Мой следующий урок: Иода пришел, чтобы забрать игрушку, и я с инстинктивным себялюбием ребенка отказался отпускать ее, удерживая ее обеими руками и всем, чего мог добиться от Силы. Погремушка разломилась на две части - трагедия для моего детского разума, схожая по масштабам с концом света. Так Иода объяснил мне закон джедаев о том, что у джедая не должно быть привязанностей: если слишком сильно держать то, что мы любим, мы можем уничтожить это.
И заодно свои сердца.
Это урок, о котором я не хочу думать сейчас.
Но ничего не могу с собой поделать. Сейчас.
Пока я здесь, наверху, а Депа - там, внизу.
Депа Биллаба вошла в мою жизнь случайно: одно из тех удачных совпадений, что иногда дарит нам Галактика. Я нашел ее после того, как убил пиратов, расправившихся с ее родителями; эти пираты похитили их любимую дочь. Я так и не узнал, что они собирались сделать ей. Или с ней. Я не желаю об этом думать.
Это одно из преимуществ джедайского умения управлять своим разумом: я могу заставить себя не воображать подобные вещи.
Она выросла в Храме. Затем была моим падаваном. Самую большую гордость в своей жизни я испытывал, когда предлагал Совету джедаев поприветствовать своего нового члена.
Она один из самых молодых джедаев, выбранных в Совет. В день ее назначения Иода выразил предположение, что именно мое обучение вознесло ее так высоко, несмотря на столь незначительный возраст.
Мне кажется, что он сказал это, скорее, из вежливости: она добилась всего столь рано лишь потому, что она это она. Мое обучение значило не так много. Я никогда не встречал никого подобного ей.
Депа для меня больше чем ученица. Она одна из опасных привязанностей. Она заменяет мне дочь, которой у меня никогда не будет.
Даже самая крепкая джедайская самодисциплина не способна убедить человеческое сердце молчать.
Я слышу ее голос снова и снова: «… тебе не следовало посылать меня сюда. А мне не следовало приезжать…»
Я никак не могу заставить себя не пытаться дотянуться до нее через Силу, хотя знаю, что это бесполезно. Вскоре после того как Куай-Гон Джинн и Оби-Ван Кеноби сообщили совету о возрождении ситхов, таинственная завеса тьмы упала на Силу. Вблизи (и в пространстве, и во времени} Сила по-прежнему остается тем, чем была: она помощник и союзник, мои невидимые глаза и руки. Но когда я пытаюсь сквозь Силу увидеть Депу, я нахожу лишь тени, неуверенные и пугающие. Кристальная чистота Силы стала непроницаемым туманом угрозы.
Снова: «… но что сделано, не изменить…»
Я могу трясти и трясти своей головой до тех пор, пока мой мозг не разобьется о стенки черепа, но, похоже, все равно не смогу избавиться от этих слов. Я должен очистить свой разум: Пилек-Боу по-прежнему является территорией сепаратистов, и мне нужно быть начеку. Я должен перестать думать о ней.
Вместо этого, я должен подумать о войне Война застала Республику врасплох. После тысячи лет мира никто, особенно среди джедоев, не мог по-настоящему поверить, что грядет гражданская война. А как иначе? Даже Иода не мог вспомнить предыдущую глобальную войну. Мирная жизнь стала не просто традицией. Она стала краеугольным камнем самой цивилизации.
В этом была огромное преимущество Конфедерации: сепаратисты не просто ждали войны, они рассчитывали на нее.
К тому моменту как угольки Войны клонов вспыхнули пламенем Джеонозиса, их корабли уже начали передвижение. В последующие недели, пока джедаи залечивали раны и оплакивали погибших, пока Сенат по крохам собирал флот, хоть какой-то флот, для противостояния Конфедерации независимых систем, пока Верховный канцлер Палпатин молил, торговался, а иногда даже угрожал сомневающимся сенаторам, дабы они остались верны Республике и поддержали ее армию клонов своими кредитками и ресурсами, сепаратисты пронеслись по Галактике, наполняя гиперпространственные магистрали своими силами. Основные подходы к пространству сепаратистов наводняли космические дроиды-истребители, поддерживаемые новыми тяжелыми кораблями, джеоназианскими дредноутами, только-только сошедшими с секретных верфей.
С точки зрения стратегии это был шедевр. Любая попытка прорыва к центральным мирам Конфедерации было бы подавлена и задержана на время достаточное, чтобы резервные войско сепаратистов успели подойти. Попытка организовать атаку достаточно мощную для того, чтобы пробиться сквозь защитный барьер из дроидов, оставляла незащищенной перед мощью сепаратистов сотни и тысячи миров. За своей завесой из истребителей они могли как угодно группировать свои войска, молниесно откусывая у Республики один кусок за другим.
Еще до того как Республика была готова сражаться, мы проиграли.
Йода - главный стратег Совета джедаев. Столь долгая жизнь располагает к тому, чтобы научиться видеть картину в целом и представлять себе будущее развитие событий. Он разработал ношу нынешнюю стратегию несильных атак по нескольким фронтам сразу. Наши цели: вымотать сепаратистов, истощить их ресурсы, заставить их рассеять свои силы и не дать им собраться воедино для мощного удара. Таким образом, мы надеемся выиграть время для того, чтобы огромная производственная база Республики успела перестроиться под производство кораблей, оружия и прочего военного оборудования.
И время на то, чтобы натренировать войска. Клоны-штурмовики Камино не просто наши лучшие солдаты, они чуть ли не единственные наши солдаты. Мы собирались использовать их для обучения добровольцев из гражданских и полицейских сил, но сепаратисты умудряются не оставлять без дела все 1,2 миллиона штурмовиков, заставляя их носиться из системы в систему, с планеты на планету для того, чтобы отбить бесконечные атаки всего разнообразия боевых дроидов ТехноСоюза, подкрепленного финансовой поддержкой Торговой Федерации.
Так как все наши клоны нужны нам для защиты республиканских систем, нам пришлось найти способ проводить атаки без их участия.
Сепаратисты плохо относятся к идеям разделения и разобщения, особенно в ключевых звездных системах. А в любом обществе есть кто-то, кто с удовольствием направил бы оружие против властей. Джедаи тайно внедрились на тысячи планет с одной и той же миссией: организовать сопротивление лоялистов, обучить их саботажу и партизанской войне и вообще сделать все возможное для дестабилизации правительств сепаратистов.
Поэтому Депа Биллаба отправилась на Харуун-Кэл.
Я послал ее сюда.
Система Аль'хар, чьей единственной планетой является Харуун-Кэл, находится на пересечении нескольких гиперпространственных магистралей: она является центром колеса под названием Петля Джеварно, чьи спицы соединяют между собой сепаратистские системы Киллису, Джатрэнд, Ло-поси с системой Джеварно, в которой находятся Опари, Вин-тран и Ч'мансс - все под влиянием лоялистов. Из-за того как расположены звезды в этом районе и из-за чувствительности современных гипердвигателей к гравитационным полям, все корабли, летящие из одной из вышеперечисленных систем в другую, могут сократить свое путешествие на несколько дней, пройдя через Аль'хар, несмотря на то что требуется один день, чтобы пересечь эту систему в реальном пространстве.
Ни у одной из местных систем нет особой стратегической ценности, но Республика и так лишилась слишком многого, чтобы позволить себе очередные потери. Контроль над Аль'-харом ведет к контролю над всем регионом. Было решено, что Харуун-Кэл стоит внимания Совета, и не только по военным причинам.
В архивах Храма есть отчеты джедаев-антропологов, которые изучали племена корунаев. Эти исследователи разработали теорию о том, что когда-то давно, возможно тысячи лет назад, в разгар Войн ситхов, некоему кораблю джедаев пришлось приземлиться здесь, и в результате для истории он затерялся, подобно многим другим в то сложное время. В джунглях водится несколько различных типов грибков, которые разъедают металлы и силикаты - корабль, который не взлетел сразу же, не сможет взлететь никогда, и его устройства связи будет очень не просто починить. Антропологи считают, что предками корунаев были те самые джедаи.
Это их лучшее объяснение для забавного генетического факта: все корунаи чувствуют Силу.
Истинное объяснение может быть значительно проще: мы обязаны ее чувствовать. Те, кто не могут пользоваться Силой, долго здесь не проживут. Люди не способны выжить в этих джунглях. Корунаи выживают, следуя за своими стадами тра-водавов. Траводавы - огромные твари на шести лапах, пробивающиеся сквозь джунгли с помощью своих передних лап и мощных челюстей. Причина, по которой их так назвали, становится понятной, если хоть раз увидеть, какие травяные поляны они оставляют в местах своих лежбищ. На таких полянах и выживают корунаи. Траводавы защищают корунаев от джунглей, а корунаи в ответ с помощью акк-псов, своих спутников, связанных с ними Силой, защищают траводавов.
Когда джедаи-антропологи собирались уезжать, они попросили у старейшин гхоша Винду разрешения забрать одного ребенка на обучение джедайским техникам, поставив, таким образом, таланты корунаев в Силе на службу миру в Галактике.
Этим ребенком стал я.
Я был младенцем, сиротой, которого назвали именем гхоша, потому что моих родителей джунгли забрали еще до дня моего наречения. Мне было шесть месяцев. Выбор был сделан за меня.
Я никогда об этом не жалел.
Депа отправилась сюда обучать методам антиправительственной партизанской борьбы как раз корунаев. Официальный государственный аппарат Харуун-Кэла полностью состоит из балаваев: эмигрантов и их потомков, тех, кто финансово заинтересован в торговле корой тисселя. Балавайское правительство из балаваев и для балаваев.
Корунаям в нем нет место.
Правительство и его военная мощь, планетарное ополчение, присоединились к Конфедерации независимых систем в циничной попытке избежать назревавшего расследования Юридического департамента по их отношениям с аборигенами. В обмен на предоставление космопорта в столице под базу для ремонта и дозаправки аль'харского флота космических дроидов-истребителей сепаратисты обеспечивали местное ополчение оружием и закрывали глаза на нелегальную деятельность балаваев на Корунайском высокогорье.
Но с момента прибытия Депы сепаратисты убедились в том, что даже маленькие группировки убежденных партизан могут нанести непоправимый ущерб любым военным операциям.
Особенно если эти партизаны чувствуют Силу.
Это являлось одним из основных аргументов Депы, почему ее следует сюда направить и почему она должна заняться этим лично. Необученные носители Силы могут представлять огромную опасность. В подобных случаях дикие таланты развиваются непредсказуемо. Мастерство Депы в ваападе сделало ее фактически непобедимой в личном поединке, а ее культурная подготовка в элегантных философско-мистических дисциплинах Чолактанских адептов дала почти полную невосприимчивость к любому типу ментального манипулирования, от подкрепленных Силой предложений что-либо сделать до пыток, направленных на промывание мозгов.
Я думаю, она также подсознательно надеялась убедить некоторых корунаев присоединиться к Великой армии Республики. Группа чувствительных к Силе коммандос могла бы немало облегчить жизнь джедаям и выполнять миссии, которые не пережил бы ни один клон-штурмовик.
Я также подозреваю, что она взялась за эту миссию и из неких сентиментальных соображений: думаю, она прибыла сюда потому, что Харуун-Кэл был местом моего рождения.
Хотя этот мир никогда не был мне настоящим домом, я несу его печать и по сей день.
Культура корунаев основана на простых постулатах, которые они называют Четырьмя Столпами: Честь, Долг, Семья, Стадо.
Первым Столпом является Честь, твое обязательство перед самим собой. Действуй из чистых помыслов. Говори правду. Сражайся без страха. Люби без оглядки.
Выше этого - Второй Столп, Долг, твое обязательство перед другими. Выполняй свою работу. Старайся изо всех сил. Подчиняйся старейшинам. Будь частью своего гхоша.
Еще выше находится Третий Столп, Семья. Заботься о родителях. Люби своего супруга. Обучай своих детей. Защищай свою кровь.
И важнее всего - Четвертый Столп, Стадо, ибо от стад троводавов зависит жизнь гхоша. Твоя семья важнее, чем твой долг. Твой долг важнее, чем твоя честь. Но нет ничего важнее твоего стада. Если благополучие стада требует от тебя пожертвовать твоей честью, ты делаешь это. Если требует отбросить долг, ты делаешь это.
Что бы ни потребовалось.
Даже если жертвой станет семья.
Йода однажды заметил, что, несмотря на то что я покинул Харуун-Кэл когда еще был ребенком и вернулся на него лишь раз, когда был молодым, для того чтобы обучиться корунай-ской связи через Силу с великими акками, ему кажется, что Четыре Столпа текут в моих венах вместе с кровью коруна. Он сказал, что Честь и Долг для меня естественны, как дыхание, и что единственная разница, которую принесла моя джедайская подготовка, это то, что джедаи стали для меня Семьей, а Республика - Стадом.
