Чертыхаясь, Пелл послал Одноглазого вперед, и вороной жеребец без всяких усилий полетел вперед по тропе, обогнав Харнора и Лэца, Марвика и Имбресс с легкостью ветра. Теперь, когда впереди находился только Брент, Пелл с легкостью читал следы на тропе, которая, однако, летела под ним с такой скоростью, что в сумерках он едва успевал их заметить. Проводник низко наклонился, свесившись со спины Одноглазого, и пристально вглядывался в неясные следы, оставленные Мадхом и Хейном. Затем он понял, что его беспокоит. До сих пор отпечатки копыт подтверждали, что у беглецов имелась пара запасных лошадей, чтобы помочь им проехать сквозь лес. Эти лошади оставляли следы сразу за ведущими конями, как это сделает любая лошадь, обученная скакать на привязи. Но теперь эти следы расплывались, сбивались в сторону.
      Они отпустили своих запасных лошадей! -воскликнул Пелл.
      Брент искоса взглянул на лесника.
      - Они испугались, что мы их нагоняем. И мы их действительно нагоним.
      Пелл покачал головой.
      - Или они планируют разделиться и прекрасно понимают, что четыре разных следа приведут нас в замешательство, а это будет стоить нам времени.
      "Умный план, - подумал Пелл. - Или, вернее, был бы таковым, если бы ветер не доносил отчетливый шум Лесной Крови". Может, они просто не знали, насколько глубока река, но почему-то Пелл в это не верил. До сих пор маг двигался через лес с не меньшей уверенностью, чем сам Пелл, и поэтому такое разделение следов обеспокоило лесника. Оно не имело смысла теперь, когда развалины Хаппар Фолли были уже настолько близко.
      В этот момент тропа привела их на небольшую возвышенность, и внезапно деревья исчезли. Вместо них впереди простиралась заросшая травой долина, тянувшаяся почти на четверть мили прямо к берегу бурной Лесной Крови. И мрачно нависая над рекой, стояли покрытые мхом развалины Причуды Хаппара.
      - Вот они! - закричал Брент, указывая вперед.
      - То, что они разделились, не поможет! Пелл, прищурившись, всматривался в сумерки.
      Сперва он видел только развалины у реки: каменные глыбы, которые когда-то были замком его предка, громоздились одна на другую, словно надгробный памятник Хаппару и Риссе. А круглая башня простояла века, вздымаясь более чем на сто футов над землей, несмотря на зияющую сбоку дыру, открывавшую проход внутрь и тьме, и непогоде. Именно на фоне этой тьмы и возникла согнутая фигура верхом на коне, за которой, развеваясь, летел по ветру серый плащ. "Этот меньше ростом, - отметил про себя Пелл. - Маг".
      Пятьюдесятью ярдами правее другой всадник летел на своем коне к развалинам крепости, подгоняя животное ударами мечом плашмя.
      На глазах у Пелла лошадь Хейна споткнулась, передняя левая нога подломилась. Всадник вылетел из седла, но успел сгруппироваться, перед тем как ударился о землю, и, перекатившись, легко вскочил на ноги. Не тратя ни секунды на пострадавшую лошадь, он бросился бежать к развалинам.
      Пелл был не единственным, кто увидел, как упал Хейн. Брент закричал, ярость, звучавшую в его вопле, невозможно было передать никакими словами, и, пришпорив Рэчел, он помчался к развалинам, на скаку вынимая меч. "Странно, подумал Пелл, - что нигде не видно запасных лошадей". Черт побери, Каррельян! - завопила Имбресс- Нам нужен маг!
      И она пустила Рамуса бешеным галопом, помчавшись к башне наперегонки с Харнором и Лэцем, опередив их всего на несколько шагов. Марвик несся между Брентом и агентами, крича что-то своему другу. Пелл бросил взгляд на вора, удивленный появившимся на его лице выражением страдания. Из-за грохота копыт Одноглазого Пелл не мог расслышать слов. Еще несколько мгновений Марвик держался между Брентом и группой Имбресс, но наконец, резко дернув поводья, повернул в сторону агентов разведки.
      Значит, вор не солгал во время их беседы на дереве, с некоторым удовлетворением подумал Пелл, понуждая Одноглазого мчаться еще быстрее. И все-таки неплохо было бы знать, куда могли деваться запасные лошади...
      Через мгновение Пелл поравнялся с Имбресс и ее группой.
      - Когда я наведывался сюда в последний раз, - прокричал он, перекрывая грохот копыт и шум ветра, - лестница еще держалась, но это было четыре года назад.
      "Четыре мирных года", - подумалось ему теперь. Четыре года, которыми ему следовало насладиться полнее, ибо он подозревал, что теперь с миром покончено. Тогда поездка в башню была приятной. Он стоял высоко над лесом и упивался его видом так же, как Хаппар несколько веков назад. Сегодня вечером все будет по-другому.
      - Если ступени обвалились, - продолжал Пелл, - мы поймали его, как в ловушку, в основании башни. Если нет, у него будет удобная позиция наверху. Нам надо спланировать...
      Но Имбресс, похоже, не слушала его, она низко пригнулась к шее Рамуса, а огромный гнедой летел вперед большими скачками. Маленький отряд уже преодолел половину расстояния до развалин. Мадх достиг основания башни и направил свою лошадь прямо через пролом в стене внутрь здания, скрывшись в темноте. Хейн тем временем добрался до развалин и стал ловко карабкаться на кучу каменных глыб, стремясь подняться на самый верх. Пелл увидел, что Каррельян уже пронесся мимо умирающей лошади убийцы и добрался до развалин всего несколькими мгновениями позже.
      Марвик смотрел, как Брент проскакал последние двести ярдов. Вор покачал головой, когда тот соскочил со спины Рэчел.
      - Ты по-прежнему хочешь все делать один.
      А затем Марвику пришлось снова переключить все свое внимание на башню. Она маячила впереди него, всего в нескольких ярдах, и Имбресс наконец остановила своего коня. Марвик сделал то же самое, пытаясь получше рассмотреть башню в сумеречном свете. Она напоминала ровный каменный цилиндр, наполовину заросший плющом, без единого окна. На самом деле оказалось, что двери тоже не было, лишь гигантская трещина шириной футов десять и почти столько же в высоту в ее западной стене. Вонь, исходящая от покрытого плесенью старого гранита, смешанная с сильным запахом реки, сказочный аромат, преобладавший над всеми прочими.
      - Теперь осторожнее, - предупредил Кэллом Пелл, но трое агентов разведки, вытащив мечи, уже проникли сквозь трещину в башню. Проводник только покачал головой и взял в руку огромный топор с двумя лезвиями, который до этого висел у него на боку. Затем он тоже проскользнул мимо вековых гранитных глыб в темноту.
      Марвик секунду колебался. Уж конечно, эти четверо справятся с Мадхом, а Брент оставлен с Хейном один на один. Опять Марвика разрывали противоречивые побуждения: весьма разумное желание оказаться как можно дальше от Улторнского леса, гораздо более сильный импульс бежать на помощь другу, даже если Брент потом проклянет его за эту помощь, и неприятная мысль, которая в конце концов и восторжествовала. Сейчас важнее всего захватить именно Мадха. Именно Мадха надо было остановить. И поэтому Марвик вздохнул, вытащил из ножен на поясе длинный кинжал и двинулся к пролому в стене башни.
      Казалось, он шел вдоль каменных стен целую вечность. Каждый гранитный блок был толщиной в четыре фута, а сама стена - толщиной в два блока. Неудивительно, что башня простояла здесь века, несмотря на дыру в основании. Но сама прочность башни заставила Марвика задаться вопросом: каким же испытаниям, по замыслам ее создателя, она должна была противостоять? Снова ему захотелось оказаться среди знакомых опасностей Белфара, а не в неизвестности Улторна.
      Агенты и лесник задержались в основании башни, дожидаясь, пока их глаза привыкнут к скудному освещению. Малая толика света проникала через дыру в стене, и кусочек вечернего неба был виден через люк в потолке в сотне футов над головой. Хотя в башне когда-то имелось восемь этажей, за прошедшие века не осталось никаких признаков перекрытий, и башня стояла абсолютно пустая, словно скорлупа ореха. Марвик застыл, напряженно вслушиваясь, и вдруг тишину разорвало нервное ржание. Вздрогнув, он сообразил, что это лошадь Мадха, оставленная хозяином внизу, бьет копытом в огромные, заросшие мхом камни, которыми был выложен пол.
      - Забравшись наверх, мы будем абсолютно беззащитны, - предупредил Пелл.
      - Не более уязвимы, чем здесь внизу, - возразила Имбресс и с этими словами направилась к подножию лестницы.
      Понятно, почему только ступени сохранились на протяжении веков, медленно уничтоживших все перекрытия этажей. В отличие от деревянных настилов полов ступени были выбиты в самом камне, представляя собой узкую винтовую лестницу, которая шла вверх по внутренней поверхности гранитного цилиндра до самой крыши. Ступени, высотой не менее фута, круто подымались вверх, и примерно каждые пять-шесть ярдов из стены выступала более широкая площадка. Видимо, здесь, догадался Марвик, когда-то и находились перекрытия этажей. Быстрый осмотр подтвердил его догадку: сразу под каждой площадкой виднелись квадратные выемки, расположенные вокруг всей башенной стены, куда, по всей вероятности, когда-то были вставлены балки. Сейчас от них ничего не осталось, даже щепок.
      - По крайней мере, здесь нечего поджечь, - пробормотал Марвик, но единственной реакцией на его слова был мимолетный взгляд Имбресс.
      - Тише! - зашипела она. - Давайте быстро наверх, скрутим его и покончим с этим.
      Но почему-то, сделав первый шаг вверх и устремив взгляд на квадрат неба над ним, Марвик усомнился, что это будет так уж легко.
      Еще ребенком Бренту случалось играть в "короля горы", но никогда с мечом. Тем не менее, похоже, Хейн предлагал именно такой вариант, и Брент охотно согласился. Убийца стоял наверху, на высокой груде гранитных блоков, которые когда-то были замком Хаппара, и с вызовом размахивал мечом над головой.
      Бренту казалось, что им самой судьбой предназначено встречаться в развалинах, опять перед его глазами возник образ искалеченного тела Карна, поднимаемого на веревках из туннелей Атахр Вин, и он ощутил прилив горячей крови.
      - Если ты хочешь что-то сказать напоследок, - без тени сарказма предложил Брент, - сделай это сейчас.
      Древние камни здания лежали друг на друге под какими-то безумными углами, но они не представляли трудности для человека, который много лет взбирался по голым стенам. Брент легко прыгал с одного блока на другой, неуклонно приближаясь к вершине. Через несколько мгновений он оказался в каком-то ярде от убийцы, на ровной гранитной площадке всего на несколько футов ниже Хейна.
      Тот приветственно взмахнул левой рукой над головой, на которой топорщился жесткий ежик волос, и улыбнулся. Затем внезапно он спрыгнул на площадку к Бренту, занеся меч для удара. Клинки скрестились, Брент отразил атаку. Затем оба отскочили в разные стороны, каждый внимательно оглядывал своего противника. Брент сделал ложный выпад влево, затем резко бросил меч вперед, целя в свободную руку Хейна. Убийца отбил удар, но Брент лишь холодно улыбнулся, отразив неуклюжий ответный выпад. Хейн оказался не менее сильным, чем раньше, но и вполовину не таким ловким, как во время прошлой встречи. Погоня утомила его: Брент видел это по тусклому блеску глаз убийцы, по болезненной бледности его кожи. Хейн был нездоров, он явно не был сейчас достойным противником.
      Брент опять сделал ложный выпад, улыбнувшись тому, как Хейн выбросил меч, чтобы отразить удар. Брент быстро ударил, скользнув лезвием своего меча по всей длине клинка Хейна, а затем, словно крючком, подцепил изогнутой рукоятью эфес противника. Быстрый поворот кисти, и меч Хейна выскользнул из его руки и полетел вниз, ударяясь об обломки гранита.
      Брент открыл рот, собираясь закричать что-то - какое-то последнее утверждение мести и правосудия, - но слова покинули его. Тогда он испустил вопль ярости и занес меч для последнего убийственного удара. Но прежде чем он успел нанести его, убийца прыгнул вперед, обхватив сильными руками талию Брента, и сжал ее так, что чуть не выдавил из него саму жизнь.
      На секунду, когда из легких исчез почти весь воздух и глаза закатились, Брент испугался, что он недооценил врага. Сила убийцы была просто неправдоподобной. Брент отчаянно пытался глотнуть воздуха, и когда ему это удалось, он чуть не поперхнулся - все вокруг заполнял запах гнили, напоминающий разлагающуюся листву. Ощущая тошноту и головокружение, он попытался ударить Хейна мечом по спине, но противники сплелись в таком тесном объятии, что длинный меч являлся, скорее, помехой. Каждый раз, когда убийца встряхивал его, руки Брента беспомощно болтались, и наконец он в отчаянии бросил меч.
      Хейн прижимал его все сильнее, как будто пытаясь расплющить врага о собственную грудь. Брент чувствовал, как твердые, словно камень, мышцы Хейна напряглись под рубашкой. Без сомнения, убийца был достаточно силен, чтобы убить его таким способом.
      Брент втянул еще немного тошнотворного воздуха и, вскинув кулак, ударил Хейна в подбородок. Голова убийцы дернулась и откинулась назад, но ухмылка по-прежнему оставалась на лице. И в довершение всего руку Брента пронзила острая боль. Казалось, он ударил кулаком по стене.
      Тогда он занес ногу и резко ударил под определенным углом, целя в правое колено Хейна. В воздухе раздался отвратительный треск, и краем глаза Брент увидел, что нога Хейна странно вывернулась внутрь. Но и тут убийца не ослабил хватки, на ненавистном лице даже сохранилась прежняя ухмылка. Падая, он потащил за собой Брента, и он больно ударился о гранит. Хватка Хейна стала только сильнее.
      Чувствуя, что его грудная клетка вот-вот лопнет, Брент ударил убийцу в лицо, и снова безрезультатно. Хейн продолжал улыбаться, продолжал смотреть на него тем же лишенным эмоции взглядом, почти доводя до безумия, а его руки еще крепче, словно кольца змеи, сдавили грудь. В отчаянии Брент воткнул Хейну пальцы в глаза и сильно нажал, он продолжал давить и наконец почувствовал, как оттуда стала сочиться влага. Этот удар мог обезвредить любого, но он только на секунду ослабил хватку Хейна, и когда Брент попытался разглядеть в темноте результаты своих действий, то обнаружил, что липкая жидкость на его пальцах не красная, а зеленая.
      Он бы закричал, оставайся у него воздух в легких, но все, что он смог сделать, это поднять голову Хейна, все еще не вынимая пальцев из глазниц, и сильно ударить ее о камень. Снова и снова Брент поднимал голову Хейна и отчаянно молотил о гранит. И подобно человеку, который пытается разбить оболочку кокосового ореха, он вдруг почувствовал, что череп Хейна лопнул, расплескивая содержимое на камни.
      То, что заменяло Хейну мозг, оказалось зеленым и мшистым. И только когда последние капли жидкости вытекли из расколотой головы существа, его хватка ослабла. Все еще тяжело дыша, Брент полез себе за спину, чтобы разжать руки убитого врага, но ощущение было такое, словно он пытался оторвать ветку от дерева. Тогда бывший шпион, извиваясь, выполз из едва не удушивших его объятий и рухнул на гранитный блок.
      Но кроме собственного прерывистого дыхания он услышал, как где-то наверху в башне кто-то изо всех сил торопится к нему.
      - Марвик! - закричал он из последних сил. - Это обман!
      Ветер гулял на вершине башни, охлаждая вспотевшие от длинного нервного подъема тела и унося с собой крик Брента. Марвик услышал лишь отчаяние в голосе друга, и это отчаяние вновь пробудило чувство вины в сердце вора. Как мог он оставить его одного с убийцей, особенно когда выяснилось, что маг исчерпал свои трюки? Ни разу за все время их трудного подъема на башню Хаппар Фолли в люке не появилось лицо Мадха, он не осыпал противников никакими смертельными заклятиями. Осторожно выбравшись на крышу башни, они обнаружили, что человек прижался к низкому парапету на самом краю круглой площадки и поднял руки,сдаваясь.
      - Если вы станете сотрудничать с нами, - крикнула Имбресс, - ваша участь будет не столь горька.
      Мадх ничего не ответил, а в догорающем свете уходящего дня невозможно было разглядеть выражение его смуглого лица.
      - Во-первых, я хочу знать, на кого вы работаете, - продолжала Имбресс На Маллиоха?
      Маг упрямо молчал.
      Имбресс вздохнула.
      - Так или иначе, но вы заговорите. Это я вам обещаю.
      Тут сквозь шум ветра опять послышался слабый крик Брента, но разбушевавшаяся стихия заглушала слова.
      - Я должен помочь ему, - крикнул Марвик, поворачиваясь к лестнице.
      Именно тогда Мадх кинулся на человека, находившегося к нему ближе всех, - на Лэца, стоявшего всего лишь на расстоянии фута, угрожающе направив на шею мага меч. Агент сделал резкий выпад, и клинок глубоко вошел в плоть колдуна под правым плечом, но удар не остановил бешеного рывка Мадха. Маг обхватил Лэца вокруг талии и, подобно безжалостной неумолимой силе, повлек его к парапету.
      - Нет! - закричала Имбресс, прыгнув вперед. Ее пальцы скользнули по руке Лэца, когда несчастного протащило к парапету, двое мужчин, сильно ударившись, перевалились через него и упали с башни. На этом все закончилось, бешеный ветер унес с собой звук удара. Пелл раздвинул застывших агентов плечом, подошел к парапету и перегнулся через него. Холодный ужас угнездился где- то в глубине его желудка.
      Он покончил с собой... - озадаченно начал Марвик. Почему же маг не стал сражаться, ведь он был способен на многое, чему Марвик стал свидетелем в Белфаре?
      - Он убил Лэца, - рявкнул Харнор, и его голубые глаза сузились от ярости. На щеке агента бешено пульсировал мускул.
      - Может быть, нет. - Имбресс бегом направилась к лестнице. - Может быть, есть шанс...
      Марвик поднял глаза и встретился взглядом с Пеллом. Несмотря на то что уходящее солнце окрасило мир в неестественный кирпичный цвет, лицо лесника казалось пепельным.
      - Клянусь Богом, - пробормотал Пелл, - клянусь Богом, это может означать начало всяких бед.
      Но остальные уже задвигались, заторопились к люку, который вел к лестнице.
      - Осторожнее! - крикнул Пелл, едва поспевая за ними. - Мы уже ничего не можем сделать для Лэца, но нужно постараться, чтобы больше никто не упал с этой проклятой башни.
      Агенты, похоже, его не слушали. Они уже мчались вниз практически в кромешной темноте, по ступеням, не превышавшим двух футов в ширину, перескакивая по две или три за раз. Пелл подумал, что им крупно повезет, если все останутся в живых после этого спуска.
      Выбравшись сквозь дыру в стене башни, они обнаружили усталого и измученного Брента, который стоял на коленях у кучи спутанных ветвей.
      Первой попыталась заговорить Имбресс.
      - Вы видели?..
      Брент лишь кивнул, окинув спутников суровым взглядом.
      Имбресс продолжала осматривать землю около основания башни. Несмотря на кусты и обломки, тела должны были лежать на виду, но они, казалось, исчезли.
      - Куда они могли подеваться? - спросила она, на секунду подняв глаза, как будто Лэц мог зацепиться за край башни.
      - Они здесь, - рявкнул Брент, пнув охапку веток. Затем он полез в кучу ветвей и вьющихся растений, лежавшую на земле,.и яростно дернул ее, - Это, крикнул он, тряся бесполезными ветками перед Имбресс, - то, что вы приняли за Мадха. А вот та куча, - горько добавил он, указывая в сторону развалин, то, что я принял за Хейна. Нас одурачили.
      С этими словами он отодвинул листву, убрал еще какие-то ветки. Под ними лежало изломанное тело Лэца с неестественно вывернутыми руками и ногами.
      Пелл опустился на колени рядом с телом и начал осторожно убирать ветки, которые еще опутывали тело Лэца.
      - Ива, - тихо заметил он, отбрасывая ветки в сторону.
      Марвик подошел поближе. Под оставшимися прутьями и ветвями он теперь явственно различал тело Лэца, и был рад тому, что темно и он не может видеть яснее. Голова агента от удара о камень проломилась, мозг поблескивал в серебряном свете поднимающейся луны, а темная кровь впитывалась в еще более темную почву.
      Леденящий душу вопль разрезал ночной воздух, и Марвик подпрыгнул от ужаса. Сердце его забилось так, точно вот-вот вырвется из груди. Но он тут же сообразил, что кричала одна из бесчисленных сов, живших в этом лесу и не дававших ему спать. Маленькая птица пронеслась над самыми их головами, издавая пронзительный крик, а затем, описав круг, вновь полетела к лесу.
      - Проклятая летучая тварь,- пробормотал Марвик. Но Пелл смотрел, как сова исчезает, и о чем-то напряженно размышлял.
      - Странно, - покачал головой лесник и наклонился опять, внимательно осматривая труп Лэца, щупая залитую кровью землю указательным пальцем. - Нам лучше уйти отсюда. Надо собирать лошадей.
      Имбресс выступила вперед, казалось, кожа ее на лице гораздо туже обычного обтянула кости, а природная миловидность сейчас совершенно скрылась под суровой маской.
      - Мы никуда не поедем, пока Лэц не будет похоронен, - объявила она тоном, не терпящим возражений.
      - Недальновидно... - начал Пелл.
      - Мы опять теряем время, - резко бросил Брент. - Имбресс, вы можете копать хоть целый день, это ваше дело, а Пелл и я отправимся за Хейном.
      - Дело тут не только во времени... - попытался объяснить лесник.
      Марвик пропустил мимо ушей большую часть спора, с ужасом глядя на тело Лэца. Быть убитым кучей движущихся веток, пролететь сто футов к своей смерти... У него закружилась голова от этой мысли, он едва не потерял равновесие, как будто весь мир пошатнулся под его ногами.
      - Что это такое? - закричала Имбресс, оглядываясь вокруг, словно там было на что смотреть.
      Брент тоже казался встревоженным. Похоже, его усталость испарилась, когда он молниеносным движением выхватил меч из ножен.
      - Меня это пугает, - признался Пелл, не обращаясь ни к кому конкретно.
      Затем прямо на глазах у Марвика маленький заросший травой бугорок, находившийся примерно в двадцати футах, содрогнулся - Марвик никак не мог описать это другим словом. Участок земли, охваченный колебаниями, рос на глазах, приближаясь к ним, шелковые метелки незнакомых ему трав теперь напоминали бурные морские волны, и на этот раз Марвик с трудом устоял на ногах. Мир действительно переворачивался под ним.
      - К лошадям! - гаркнул Пелл, отскакивая от развалин.
      Но лошади, все, кроме Одноглазого, поняли, что надо спасаться, гораздо раньше их хозяев. При первых толчках они в испуге повернули к лесу, бешеным галопом уносясь прочь.
      - А я думал, лошади Улторна приучены не поддаваться страху! - прокричал Брент, бросаясь к линии деревьев.
      - К этому приучить невозможно, - в ответ крикнул Пелл, легко вскакивая на своего жеребца. "Даже Одноглазого", - добавил он про себя. Только преданность удерживала его коня, а любви научить невозможно.
      Но когда они бросились к деревьям, длинная заросшая травой насыпь на их пути внезапно вспучилась, земля полетела в воздух, и насыпь стала резко заваливаться на один бок.
      - Проклятье! - выругался Пелл. - Обратно к башне! Это наш единственный шанс.
      Они развернулись и помчались к древнему каменному строению, но и оно опасно накренилось, когда вокруг зашевелилась земля. Только Пелл остался на месте, замерев на спине Одноглазого и сжимая в руке боевой топор. Его взгляд был прикован к вздымающейся почве, словно он пытался запомнить каждую деталь происходящего.
      Никто не мог понять, что именно творится вокруг. Казалось, земля вдруг превратилась в бурное травянистое море, широкие насыпи и длинные холмы начали вздыматься и опускаться, как волны в шторм. Огромные куски дерна отрывались и походили на паруса, содранные с нок-реи. А в центре начавшегося хаоса из-под земли показалось нечто.
      Пелл оглянулся через плечо, желая убедиться, что все остальные благополучно добрались до башни, но вместо того чтобы броситься вслед за ними, он повернул навстречу вспучившейся земле и еще крепче схватился за топор, он напоминал человека, который собирается воевать с целым миром.
      Нечто, столько веков остававшееся под земным покровом - со времен Хаппара и Риссы, как подозревал Пелл, - теперь выбиралось наружу. Когда лесник смотрел на конвульсии земной тверди, он думал о своей библиотеке сотнях обветшалых, изъеденных временем томов и о собственном переплетенном в кожу дневнике, который до сих пор являлся весьма незначительным вкладом в это собрание. Кэллом Пелл не сомневался, что он вот-вот на собственной шкуре узнает, как на самом деле погиб его далекий предок Хаппар. Это стало бы его первым реальным вкладом в историю леса, которую отражали на бумаге его предки, поколение за поколением. Единственный вопрос, который он себе задавал, это удастся ли ему выжить, чтобы записать все увиденное.
      Извивающееся под землей тело вздыбилось, и длинный лоскут земли соскользнул с огромной спины, открыв воздуху и взгляду свою шкуру в первый раз со времен Войны Опустошения. В лунном свете Пеллу показалось, что шкура темная, похоже, темно-серая.
      Нет, скорее темно-лилового оттенка.
      Теперь лесник знал, с кем он собрался сразиться, поскольку во всех прочитанных им книгах он встречал описание только одного существа, чья шкура имела такой оттенок.
      - Святая владычица, смилуйся над нами, - прошептал Кэллом Пелл, наблюдая, как Друзем встает из земли.
      Что-то появилось, освобождаясь от травяного покрова, - рука, такая же широкая, как все тело лесника. Она взрезала покрывавшую ее почву желтыми когтями длиной с кинжал, отбрасывая в сторону большие куски грязи. Через мгновение появилась вторая рука, которая помогла освободить ноги, толстые, словно древние дубы. Наконец, словно мысль, пришедшая позже других, появилась голова, и Друзем встал.
      Раньше Пелл подолгу размышлял, действительно ли его предки обладали даром преувеличения, равным только дару повествования, потому что несмотря на все ужасы Улторна, которые ему случалось видеть самому, он никогда не мог полностью поверить в те уму непостижимые описания тварей, живших до Принятия Обета. Возможно, больше Друзема были только драконы или громадный левиафан. Предположительно Друзем существовал в единственном числе, а не являлся представителем целого рода, так как видели только его одного. Его уникальность была, конечно, удачей для человечества, потому как, по самой скромной оценке Пелла, рост древнего монстра составлял сорок пять футов, а мощная грудь - порядка тридцати футов в обхвате. Внешне он походил на человека, если не считать больших изогнутых рогов, которые росли из коленных чашечек и локтей, и длинного мощного хвоста, помогавшего поддерживать его вес. Одна его голова была больше роста человека, рот представлял собой огромную дыру, утыканную желтыми клыками длиной в фут. У твари имелись небольшие заостренные уши и широкий мясистый нос, похожий на собачий. Его ноздри раздувались и сужались, когда он начинал нюхать воздух. Голову чудовища украшала грива черных спутанных волос, и почти такой же длины шерсть покрывала его верхние конечности, спину и внутреннюю сторону ног. Остальные части его тела оставались безволосыми.
      Друзем поднял руку к глазам, стряхнул грязь, которая так долго закрывала их, и наконец открыл веки. К величайшему удивлению Пелла, глаза чудовища были молочно-белыми, без какого-либо намека на зрачок или радужку, словно непроницаемая пленка затянула их за долгие годы спячки.
      Под густой бородой губы Кэллома Пелла искривились в мрачной улыбке. Если Друзем ослеп, может, у них еще останется шанс.
      Именно в этот момент ноздри монстра расширились, и он шумно втянул воздух, с интересом наклонившись вперед. Его пасть открылась еще шире, и чудище заговорило, причем голос оказался странно негромким, но глубоким, как все прошедшие века.
      - Велика моя жажда, - произнес Друзем.
      Пелл содрогнулся. Еще спасибо, что чудовище заговорило на древнем диалекте, происходящем от языка крайн, простонародном местном говоре, который когда-то использовался как язык торговли. Несколько предков Пелла писали на нем, поэтому Кэллом был вынужден изучить и это наречие. Вряд ли кто-нибудь еще сумел бы понять хоть слово мертвого языка, и сейчас это, несомненно, было к лучшему. Людям из города лучше не знать, что именно произнес Друзем.
      Но Хазард выбрался из башни, за ним следовал Харнор.
      - Эй, - тихо позвал Брент Пелла. - Скорей возвращайтесь сюда, вы, глупец!
      Голова Друзема поднялась вверх, заостренные уши дрогнули.
      - Да тут их больше, чем один. Хорошо. Жажду мою утолить смогут только тысячи.
      Пелл хотел крикнуть им, чтобы они опять спрятались в укрытие, но голос выдал бы его местонахождение. Поэтому он просто махнул рукой в направлении башни, не проверив, послушались ли они, - лесник не осмеливался отвести взгляда от Друзема.
      Монстр сделал несколько шагов к башне, отчего земля задрожала под его ногами, но затем остановился в нерешительности и наклонил голову набок.
      - Заговорите-ка снова, малыши. У вас такие приятные голоса.
      "Вот уж черта с два", - мысленно ответил Пелл. Он осторожно заставил коня попятиться, медленно обходя тварь сзади. Теперь он увидел остальных своих подопечных. Они сгрудились у основания башни, с ужасом глядя на Друзема. Пелл прижал палец к губам, но никто из его товарищей не обратил на это внимания. К счастью, от ужаса перед Друземом они потеряли дар речи. Может быть, мелькнула у него мысль, сам страх спасет их.
      - В тот раз, - задумчиво бормотал Друзем, - был человек, который рыдал при виде моего величества. Возможно, он ослеп от моего вида, как ослеп я, глядя на последнюю битву. Однако не важно. Он рыдал, и он стал моим, и мою жажду на время утолила его душа, хотя она была такой жалкой. Недостаточно, чтобы отогнать сон, который тяжким грузом давил на меня и все еще продолжает давить.
      И затем, как будто его слова следовало воспринимать буквально, Друзем упал на колени и принялся молотить огромными кулаками по земле. Комья грязи и пучки травы полетели в разные стороны. Чувствуя, что земля двигается под ним, Одноглазый попятился и негромко заржал. Друзем мгновенно повернулся, его голова низко склонилась к земле, ноздри раздулись, на черных губах появилась жуткая ухмылка.
      Одноглазый снова попятился, и Пелл понял, что даже самый лучший жеребец в Улторне не может спокойно встретить нападение Друзема. Лесник тихо соскользнул с широкой черной спины коня, и как только его ноги коснулись земли, резко хлопнул скакуна по крупу. Одноглазый развернулся и стрелой полетел к лесу.
      Друзем бросился вперед, хлопая открытой ладонью по земле, словно пытался поймать муху, но лошадь сумела на мгновение опередить его и бешеным галопом умчалась в лес.