Она видела Картера и Грегори и несчастную, изуродованную превращением Сару. «О, как бы мне хотелось, чтобы она снова стала такой, какой была!» В зал волной хлынули Превращённые. Шеренга за шеренгой они выстраивались перед черноволосой женщиной в одеждах Человека в Чёрном. В ужасе Лизбет узнала в ней Леди Порядок, словно сам Дом прошептал её имя, и наконец девушка осознала, кто её истинный враг. Откровение повергло её в шок. Человек в Чёрном, её мучитель и единственный воспитатель на протяжении всех этих страшных лет, был призраком, обманом. Гнев и чувство облегчения обволокли Лизбет облаком дыма. На мгновение ей показалось, что она лишается сознания. Видение замерцало, заколебалось. Но вот Лизбет отдышалась и картина снова ясно предстала перед ней.

Коридор, уводивший из зала, заканчивался стеклянными дверями — давней целью Лизбет. Теперь ей нечего было бояться этих дверей, за ними её не поджидал Картер. На пути к дверям, посреди коридора, стоял Краеугольный Камень. Лизбет чувствовала, как в неё вливается его могущество. Она чувствовала его зов. Камень был источником её силы. Если бы она приблизилась к нему, она стала бы ещё сильнее.

Открыв глаза, Лизбет увидела, что Даскин смотрит на неё с ожиданием и надеждой. Они покинули Комнату Дня и теперь стояли в тёмной нише в сумрачном коридоре.

— Я видела Камень, — сказала Лизбет. — Теперь нужно только найти дорогу к нему.

Она снова зажмурилась и увидела за спиной Даскина вход — потайную дверь с серебряной ручкой. Открыв глаза, Лизбет протянула руку, и пальцы её коснулись холодного металла. Девушка радостно рассмеялась, когда потайная панель открылась. Она была поражена тем, как легко сотворила этот потайной ход.

— Все так, как ты говорил, — сказала она Даскину. — И это получилось так легко!

— Ты возводила этот дом столько лет, — улыбнулся Даскин. — Ты сама не знала об этом, но приобрела огромный опыт.

Они шагнули в потайной ход, и тогда Лизбет рассказала Даскину о своём видении. А потом, осознав наконец всю силу своего дара, она открыла себя для могущества Краеугольного Камня и впервые поняла, что это колоссальное здание принадлежит ей. Дом оказался намного более громаден, чем могла предполагать Лизбет. Анархисты держали её в одном его крыле, но теперь он предстал перед ней весь, целиком, она чётко видела каждый его уголок, каждый засов, каждую замочную скважину, арку, стропило, каждую лестницу, каждый камень. С поразительной ясностью она осознала, что она настолько же пленница здесь, насколько захватчик, и что все это время разум её был одурманен ложью Человека в Чёрном.

Лизбет вновь закрыла глаза, и перед ней предстали двери и комнаты, миновав которые, можно было попасть в золочёный зал, ещё более прекрасный, чем Комната Дня. Затем она нашла выход, и за дверью открылся самый короткий путь к цели. Двери, лестницы, залы и коридоры возникали по велению Лизбет. Она видела, каким восторгом и страхом полны глаза Даскина. Она улыбнулась ему и сказала:

— Я говорила тебе, что нам предстоит пройти по самому тёмному пути. В конце странствия нас может ожидать мрак, если нас схватит Леди Порядок. Но теперь я могу провести нас гораздо быстрее светлым путём.

Они торопливо зашагали по Обманному Дому. Вскоре Лизбет подвела Даскина к потайной панели — белой, сверкающей, с восьмиугольным глазком посередине.

— За ней — коридор, в котором стоит Краеугольный Камень, — сказала Лизбет. — И стеклянные двери — единственные, через которые я могу уйти из Дома. Но Леди Порядок там, и она попытается остановить меня.

— Картер говорил, что она необычайно могущественна, — проговорил Даскин. — А другого выхода нет?

— Нет. Теперь я это ясно вижу, потому что этот выход я сотворила сама.

— Если так, то мы пойдём вместе, — решительно заявил Даскин и храбро улыбнулся Лизбет.

Лизбет бесшумно открыла панель и шагнула в коридор. Краеугольный Камень оказался позади, а двери — впереди. Ветер раздувал занавеси, в лица Лизбет и Даскина пахнуло прохладным ночным воздухом.

И вдруг между ними и дверьми воздвиглась непроницаемая стена. Они резко обернулись. Перед Краеугольным Камнем стояла Леди Порядок. Теперь она ничем не напоминала Верховного Анархиста. В одеждах цвета слоновой кости, расшитых серебром, она была прекрасна и светла, словно богиня.

— Ты пришла, — безмятежно проворковала она. — Теперь ты будешь служить мне.

Лизбет захлестнуло волной могущественной силы — совершённой энергии Порядка, гармонией тиканья часов, чудом вращения планет. На миг ей показалось, что эта сила поглотит её, но Лизбет подняла руку и отразила удар Леди Порядок, сама не понимая, как это у неё вышло.

Отвернувшись, Лизбет нахмурилась… и в стене возникла дверь. Схватив Даскина за руку, она опрометью кинулась к двери. Миновав её, они очутились в лабиринте комнат и коридоров, но все они заканчивались тупиками. Иногда вдалеке мерцали стеклянные двери, к которым так стремилась Лизбет, но от них беглецов отделяли слои цветного стекла.

Не отпуская руки Даскина, Лизбет бежала и бежала вперёд, создавая двери там, где мгновение назад их не было и в помине, заставляя коридоры обрываться и изгибаться. Она отчаянно стремилась прорваться к заветным стеклянным дверям. В какой-то миг перед ними разверзлась бездна — и Лизбет перебросила через неё мостик. Потом угрожающе опустился потолок — Лизбет выгнула его аркой. Сдвинулись стены — Лизбет проложила туннель. Она сама не знала, как ей удаётся все это.

Неожиданно из-за угла появился один из Превращённых. Даскин уложил его ловким ударом и выхватил из его рук пистолет. Они с Лизбет поспешили дальше.

— Лизбет! — зазвучал вдруг голос в сознании девушки. — Не беги от меня. Я — Порядок и Покой, я — конец страданий. Останься со мной в Доме, и я сделаю тебя такой же, как я сама — неизменной, несравненной, совершённой. Мы покончим со смертью и печалями. Все будет подвластно прекрасному плану. Ты увидишь, каково твоё могущество. Если ты покинешь Дом, ты погибнешь, а здесь ты никогда не познаешь смерти. Отдайся мне. и я подарю тебе все, о чем ты мечтаешь.

Но Лизбет бежала и бежала, не останавливаясь, и думала только о малиновках и солнечном свете и о зелёных равнинах Иннмэн-Пика.

Перед ней встала стена, но она мысленно разрушила её, и со стены вниз с отчаянными воплями рухнула орда Превращённых. Они с Даскином перескочили через них и бросились дальше. На миг Лизбет вновь увидела желанные стеклянные двери и сотворила длинный коридор, ведущий к ним, и наделила этот путь отвагой, и наполнила его надеждой.

С грохотом обрушился потолок, но Лизбет успела спасти себя и Даскина, сотворив заслон из оникса и стали.

Ещё трое Превращённых возникли на их пути, и Лизбет сделала так, что коридор изменил очертания, и стены поглотили врагов. В следующее мгновение задрожал и начал выгибаться пол. Ноги плохо слушались Лизбет, они с Даскином начали спотыкаться и вскоре упали. Но когда они поднялись, Лизбет воздвигла лестницу, которая, извиваясь вокруг колонн, вела к стеклянным дверям. Гулко звучало эxo шагов Даскина и Лизбет, позади слышался топот ног Превращённых.

Даскин выстрелил в двоих. Остальные открыли пальбу. Пули полетели во все стороны вместе с осколками мрамора. Лизбет метнула взгляд назад, и позади них с Даскином встала стена. Пальба утихла.

Они снова оказались в коридоре, сотворённом Лизбет. По обе стороны горели свечи и мелькали бутоны роз. До стеклянных дверей оставалось совсем немного.

На мгновение в коридоре показался Грегори, выбежавший из бокового перехода. Он сжимал пистолет, и лицо его было озарено странной печалью. Но в следующий миг он исчез за сотворённым Лизбет изгибом стены.

Лизбет не спускала глаз со стеклянных дверей, а они вдруг стали отдаляться, и вскоре совсем исчезли, и коридор стал бесконечным.

— Нет! — вскричала Лизбет. — Не позволю!

Она напряглась изо всех сил, мысленно вцепилась в двери, попыталась притянуть их. Долгие годы она страшилась их, но теперь не могла думать ни о чем, кроме них. Но двери упрямо ускользали, уходили в немыслимую даль. «Сара! — в отчаянии подумала Лизбет, хотя почему вспомнила о Саре, и сама не знала. — О, если бы ты могла мне помочь!»

Картер в полной беспомощности наблюдал за происходящим, сидя под надёжной охраной Превращённых. Ему трудно было понять, что же на самом деле творится. Леди Порядок стояла у Краеугольного Камня, её приспешники выбежали из коридора в боковую дверь. Время от времени стены меняли очертания и становились прозрачными, и тогда Картер видел опрометью бегущих Даскина и Лизбет.

В отчаянии взглянув на свою изуродованную руку, Картер попытался вызвать в сознании Слова Власти. Он боялся произносить их — ведь это могло грозить ему окончательным Превращением. И все же он сосредоточился на Слове Надежды и представил его запечатлённым в уголке сознания и написанным наоборот.

Он взглянул на Сару, и немыслимая тоска охватила его. Словно прочитав его мысли, Сара шагнула к нему. Превращённые, что стерегли Картера, не шевельнулись, не дрогнули. Их ружья целили ему в сердце. Сара, не дойдя нескольких шагов до Картера, остановилась, и вдруг очертания её фигуры заколебались. Она то становилась настоящей, то снова возвращалась к нынешнему облику.

«Ей нужна наша помощь, Картер. Если ты можешь сделать хоть что-нибудь, сделай это сейчас».

В следующий миг Сара вновь стала Превращённой.

О последствиях думать не приходилось. У Картера оставался единственный выход. К губам его взвилось Слово Власти. Оно обожгло горло, высушило язык.

— Ниррумар! — выкрикнул он, и ноги его мгновенно онемели. Он понял, что превращение настигло его.

Сила Слова Надежды вырвалась наружу. Увы, Превращённые не обрели своего былого облика, но стена, отделявшая Картера от стеклянных дверей, рухнула. Исчез лабиринт коридоров.

Раздался звон разбивающегося стекла. Стены по обе стороны от Лизбет рухнули. Стеклянные двери закачались, но Лизбет силой мысли уравновесила их. Пропали бессчётные коридоры, остался только один, настоящий.

Перед Лизбет были двери её мечты. Они были открыты настежь, и от порывов налетавшего ветра дребезжали стекла, а воздух был наполнен ароматом дождя. Лизбет бросилась вперёд, забыв о Даскине, но вдруг на её пути возникла девочка — точная копия Лизбет, какой она была, когда попала в Обманный Дом.

— Тебе нельзя уходить, — сказала девочка. Лизбет замедлила бег, перешла на шаг, опасливо подошла к девочке.

— Я Лизбет, — сказала та. — Настоящая Лизбет. Та, которая живёт в настоящем мире. Ты хочешь уйти, но тебе нельзя уходить.

— Я уйду, — решительно проговорила Лизбет и попыталась обойти девочку, но та загородила ей дорогу.

— Ты думаешь, что достойна любви? — презрительно вопросила девочка. — Ты думаешь, ты достойна его? После всего, что ты натворила?

Лизбет стояла, застыв, словно каменная. Смятение охватило её, она не в силах была мыслить и противостоять этому существу — но почему, этого она не понимала.

— Твой отец не просто так привёл тебя сюда, — спокойно проговорила девочка. — Он привёл тебя сюда за то, что ты была плохая, ты была такая ужасная, что никто бы никогда тебя не полюбил. Ты даже не сможешь стать настоящей. Настоящих людей так не наказывают. Настоящие люди не бывают такими плохими, что их не любят даже их собственные отцы.

Лизбет чувствовала, как лицо её сводит жутким спазмом. Она стояла и слушала обвинения, и ей было больнее, чем если бы её хлестали плетью. Ей хотелось кричать, защищаться, ей хотелось уничтожить этого ребёнка, укравшего её лицо, но она была слишком напугана и слишком уверена в том, что девочка говорит правду. Колени её подгибались, она была готова лишиться сознания.

«Все, как в книге, — в отчаянии подумала она. — Все, как в книге! Все должно закончиться плохо. Все должно закончиться смертью и разрушением. Любовь никого не спасёт».

— Нет, — прозвучал рядом с ней негромкий голос, и она ощутила прикосновение руки Даскина. Он опустился на колени рядом с ней. Видимо, и у него странная девочка отняла силы. Даскин говорил с трудом, каждое слово выговаривал через силу: — Лизбет, не верь этому. Сара, Картер и граф Эгис любят тебя. Я бы тоже мог тебя полюбить. Я уверен в этом. С того мгновения, как мы встретились, я не могу забыть твоих глаз. Я все время мечтаю о тебе. Лизбет, не слушай её! Найди выход. Ты настоящая, а она — нет!

Лизбет и девочка смотрели друг на друга одинаковыми голубыми глазами. Лизбет слушала Даскина, и его слова проникали в её душу.

— Ты — мой Хэйртон, — проговорила она еле слышно, взглянув на Даскина, и слезы заволокли её глаза.

Когда же она вновь посмотрела на девочку, на месте той стояла другая — то была Леди Порядок, обратившаяся в ребёнка. И вдруг её не стало.

Лизбет поднялась, попыталась помочь Даскину встать, но он едва держался на ногах. Обернувшись, они увидели, что к ним бежит Грегори, а за ним, вдалеке, несётся Леди Порядок.

— Беги! — крикнул Даскин. — У меня не осталось пуль, но я задержу их!

Лизбет бросилась к дверям, но в растерянности остановилась. Она боялась бросить Даскина и не знала, как ей быть. Повернувшись к дверям, она ахнула от ужаса. В круг света за порогом шагнула чёрная фигура — совсем как в её жутких снах. Но это был не Картер.

— Отец! — вскрикнула Лизбет, глядя на человека, с которым рассталась шесть лет назад. Он выглядел в точности так, как в тот страшный день, когда он отдал её анархистам: оборванная куртка, измятая шляпа, худое, измождённое, бесстрастное лицо. При виде отца у Лизбет перехватило дыхание. Она боялась его.

— Вернись, — прорычал он и по-волчьи оскалился. — Вернись.

— Я… Я не могу, — сказала она. — Я должна уйти. О, помоги мне, папочка! Скажи, что ты вернулся, чтобы помочь мне!

— Вернись! — рявкнул отец, перешагнул порог и заслонил ей дорогу.

Волна ярости захлестнула Лизбет, гнев, копившийся годами одиночества, обида за безжалостное предательство. Она бросилась к отцу и принялась осыпать его беспомощными ударами, которые он легко отражал, заслоняясь рукой.

— Ты бросил меня! — выкрикивала Лизбет. — Ты меня бросил! Я была совсем маленькая!

Внезапно облик отца изменился. Он опустил руки и голову, зубы его превратились в клыки, а пальцы — в когти. На Лизбет уставились жёлтые волчьи глазищи. Она в диком страхе отшатнулась, а обратившийся в гнолинга отец кинулся за ней, перебирая восемью лапами. Настигнув Лизбет, чудовище клацнуло зубами совсем рядом с её лицом, оно было готово вонзить их ей в горло. Лизбет взвизгнула и попыталась заслониться руками.

И тут чудище в одно мгновение обмякло, его глаза затуманились и остекленели, и оно, дёргаясь, рухнуло на пол, подмяв под себя девушку. Лизбет в страхе выбралась из-под него. Гнолинг лежал, корчась и хрипло дыша, а из раны на его шее фонтаном хлестала кровь. Ещё чуть-чуть — и Лизбет пала бы жертвой его клыков. Его когти оцарапали её плечо.

В паре футов от поверженного гнолинга стоял Грегори. Дуло его ружья ещё дымилось. Он потерянно взглянул на Даскина и крикнул Лизбет:

— Беги, девочка!

Настигавшая беглецов Леди Порядок остановилась и вытянула руку.

— Отдавшихся мне не спасёт покаяние, — процедила она сквозь зубы, и Грегори, успев лишь судорожно вскрикнуть, рассыпался на куски.

Лизбет была ранена, и раны её кровоточили. Она чувствовала, как больно, как немилосердно бьёт её сила Порядка, и все же она поползла к дверям. Она бросила взгляд на гнолинга. Тот затих и лежал неподвижно. «Это не был мой папа, — поняла Лизбет. — Это и тогда не был мой папа».

Эта мысль придала ей сил, но чем ближе был заветный порог, тем быстрее гасли надежды Лизбет на спасение.

За порогом не было ничего, кроме чёрной бездны, страшного обрыва. Лизбет обернулась и увидела, что к Даскину, пытавшемуся прикрыть её, подошла Леди Порядок.

— Лизбет, уходи! — прокричал Даскин, не зная, что она увидела за порогом. — Уходи! Я не смогу задержать её!

Лизбет в отчаянии отвернулась, устремила взгляд в бездну и поняла, что у неё нет другого выбора. Только так можно было положить конец всему этому безумию. Ей не хотелось умирать, но нужно было покончить со всем этим, пока Леди Порядок не уничтожила Даскина, как только что уничтожила Грегори, пока она не погубила весь мир. Только Лизбет могла сделать так, чтобы все это закончилось.

Она закрыла глаза.

«Книга была права. В конце концов я так и не познаю любви».

Она шагнула в бездну и, крича, провалилась во мрак.

А потом… Потом её падение прекратилось, и она оказалась посреди Ониксовой Равнины, за дверью Обманного Дома. И наконец она поняла все.

«Дом — это я, — осознала Лизбет. — И тернии — это я». Она осознала с необычайной ясностью, что всегда обладала силой, которая позволила бы ей вырваться из плена, если бы сама не пленила себя. Анархисты боялись её! Потому они её и не трогали. Сам Порядок страшился её, он страшился той силы, что ей придавал Краеугольный Камень.

Времени на размышления у Лизбет не было. Из мрака возник Пёс-Хаос. Засверкали его хищные клыки, забелела пена у пасти.

— Вершины Отчаяния! — взвыл Хаос. — Гибель Дома! Луна во Мраке! Стены рухнули! Мой враг стоит передо мной!

Лизбет воздела руки, чтобы защититься от него.

Гигантским прыжком Хаос оставил позади Лизбет и Даскина и рванулся к Порядку. Как только они столкнулись, сверкнула ослепительная вспышка, и Обманный Дом сотрясся до основания.

А когда Лизбет очнулась, и Хаос, и Порядок исчезли.

И как только они исчезли, Превращённые пали ниц и стали корчиться от боли. Руки и ноги Картера пылали, словно обожжённые. Он устремил взгляд к стеклянным дверям, за которыми стояла Лизбет. Стены, слагавшие коридор, подёрнулись трещинами.

— Все кончено! — закричала Лизбет. Краеугольный Камень озарился золотистым сиянием.

— Картер, разбей его! — крикнула Лизбет. — Краеугольный Камень нужно разбить! Теперь я это понимаю!

— Краеугольный Камень? — в ужасе вопросил Картер. — Я не посмею! Он — основа всего Сущего, основа Творения!

— Разбей его! — кричала Лизбет. — Порядок не уничтожен. Разбей его, пока она не вернулась!

Механические руки и ноги плохо слушались Картера, но он все же ухитрился поднять с пола оба Меча-Молнии.

— Мистер Макмертри! — окликнул Картер старика-архитектора, потому что больше ему обратиться было не к кому. — Вы должны мне помочь!

Говард Макмертри помог Картеру добраться до Краеугольного Камня. Встав перед ним, лорд Андерсон сложил мечи и ударил ими в самую середину камня. Камень послушно разделился пополам, не устояв перед волшебными клинками.

Жуткий треск всколыхнул воздух, жалобно застонал весь дом. В следующее мгновение все Превращённые обрели свои истинные обличья.

— Сюда! — воскликнула Лизбет. — Скорее! Вы должны покинуть дом!

Картер и не заметил, как обрёл прежний облик. Главное — рядом с ним стояла самая обыкновенная Сара!

— Лорд Андерсон! — ошарашенно воскликнул Нункасл, глядя на своих подчинённых, которые протирали глаза, словно только что проснулись. — Что это мы тут делаем?

— Объясню, когда будет время, — торопливо проговорил Картер. — Нам нужно уходить. Захватите осколки Краеугольного Камня. Тут все ваши, лейтенант?

— Да, сэр, — печально кивнул лейтенант. — Больше половины моих людей погибли.

Картер торопливо огляделся по сторонам. Рядом с разбитым Краеугольным Камнем лежало тело пожилого мужчины с удивительно умным лицом. Наконец Порядок покинул смертную оболочку, и Верховный Анархист обрёл своё истинное обличье.

Картер сжал руку Сары, и они поспешно зашагали по коридору. Нункасл принял под своё командование тысячи былых Превращённых, а воины гвардии Белого Круга подняли половинки Краеугольного Камня и понесли их к выходу. Весь дом качался и стонал, готовый развалиться на куски.

Картер и Сара, держась за руки, вышли за порог под беззвёздное небо и оказались на Ониксовой Равнине, где их ждали Даскин и Лизбет. Ещё час ушёл на то, чтобы из Обманного Дома выбрались все солдаты. Оказавшись на приличном расстоянии от дома, все обернулись и посмотрели на грандиозную постройку.

— Глядите! — воскликнул Чант и указал на ночное небо. — Что-то крылатое, огромное, взлетело с чердака.

От крыш Обманного Дома отделился змееподобный силуэт. Ударили по воздуху могучие крылья.

— Йормунганд… — прошептал Даскин. — Говорил же он мне, что когда-то его называли драконом…

Взмывая все выше, чудовище вырастало на глазах, и наконец его гигантские крылья затмили весь дом. Яростными ударами когтей он принялся крушить башни и шпили, а вырывавшееся из его пасти пламя подожгло стропила. Крыши мгновенно объяло огнём, пожар быстро распространился. Пахнуло жаром, и все поспешили отойти подальше.

Огонь добрался до подземелий. Послышались оглушительные взрывы, и вот все здание начало оплывать, таять. Оно словно разрушало само себя с невероятной быстротой и жутким грохотом.

С рёвом, от которого сотряслась Ониксовая Равнина, Йормунганд развернулся и, яростно размахивая крыльями, взял курс на Эвенмер.

Как только пламя окончательно поглотило Обманный Дом, спутники избавились от последних следов Превращения. Словно пелена спала с их глаз. Они смотрели друг на друга с радостью и благодарностью.

Картер нежно коснулся щеки Сары, погладил её плечи и вдруг, обхватив её талию, оторвал от земли.

— Ты жива! — воскликнул он.

Тут и остальные словно очнулись. Даскин, Енох, Чант, Картер, Сара, Нункасл, Макмертри, солдаты — все кричали, обнимались, хлопали друг дружку по спинам. Но вот Сара обернулась к Лизбет, сжала её тоненькие руки и посмотрела ей в глаза.

— Это… правда ты? — надтреснутым от волнения голосом спросила Сара.

— Ты ещё помнишь меня? — робко проговорила Лизбет. — Я думала, ты меня забыла.

— Милая, милая Лизбет! — вырвалось у Сары, и из глаз её ручьями хлынули слезы. — Как я могла тебя забыть? Не было дня, чтобы я не думала о тебе, не молилась за тебя! О Лизбет! Я бы никогда не смогла тебя забыть!

Они крепко обнялись и ещё долго плакали вместе.

Наконец они отстранились друг от друга. Лизбет вытерла глаза тыльной стороной ладони и спросила:

— Это научный факт?

— Как давление и паровые двигатели, — улыбнувшись, ответила Сара.

Когда к Лизбет подошёл Картер, та неожиданно смутилась. Он покачал головой, видя, как она худа и растрёпана, и хотел было что-то сказать, но в горле у него пересохло от жалости.

— Ты не был причастен к моему похищению? — спросила Лизбет.

— Клянусь, — ответил Картер.

— Человек в Чёрном лгал мне?

— Не только в этом.

Лизбет поддела босой ногой камешек.

— Прости за то, что я издевалась над тобой — тогда, когда ты томился в подземелье.

— Подумаешь, ерунда, — сказал Картер и раскинул руки. Лишь миг помедлив, Лизбет бросилась в его объятия.

— Я так люблю тебя, малышка, — пробормотал Картер, гладя её волосы.

— И я люблю тебя, Картер, — прошептала она и снова расплакалась.

Тут послышался оглушительный треск — это, догорая, рухнули последние останки Обманного Дома, и наконец он исчез окончательно, как сон. Только разрозненные языки пламени догорали, облизывая голые камни.

В изумлении спутники вернулись туда, где стоял дом, но от него не осталось и следа.

Лишь Даскин и Лизбет не пошли смотреть на то место, где был прежде Обманный Дом. Они стояли поодаль друг от друга.

— Теперь ты снова отправишься охотиться на гнолингов? — смущённо спросила Лизбет, искоса взглянув на Даскина.

— Нет. — Он покачал головой, подошёл к ней и взял её за руку. — Я больше никогда не стану охотиться на них ради потехи. Грегори погиб, а я нашёл кое-что получше охоты. Довольно мне вести разгульную жизнь. Пора расстаться с мальчишескими забавами и стать мужчиной.

— Ты об этом говорил, когда сказал, что мог бы полюбить меня?

— В те последние мгновения, перед тем, как ты шагнула за порог, я уже знал, что это так и есть. Я уже люблю тебя, Лизбет.

— А я любила тебя всегда, — сказала она. Она смотрела на него, запрокинув голову. Он обнял её и крепко поцеловал.

— Смотри, — сказала Сара, встав рядом с Картером. Хозяин Эвенмера обернулся и изумлённо вздёрнул брови. Они с женой обменялись радостными улыбками. К ним подошёл Чант.

— «Герой для нёс он на все времена, прекраснее всех первоцветов — она. Влюблённым молчать, право слово, милей, чем слушать, как трели ведёт соловей».