– Как долго они преследуют вас?
      – Первый случился как раз тогда, когда на меня напали грабители, – тихо сказала девушка.
      Джерад сочувственно кивнул и осторожно взял ее за руку.
      – Бедняжка! Вы к кому-нибудь обращались за помощью?
      Успокоенная теплом, исходящим от его крепкой ладони, она не стала отнимать руку.
      – К врачу? Не думаю, что мне это нужно: сейчас кошмары случаются гораздо реже. Я бы вообще не упомянула о них. Просто подумала, что ночь в незнакомом месте может повлиять на меня, а пугать я никого не хочу.
      – Так значит, вы согласны ехать со мной? – спросил Джерад.
      А как же иначе? Разве могла она отказать человеку, который буквально спас ее семью?
      – Вы же заранее знали, что я соглашусь! Как вы думаете, найдется ли для меня комната где-нибудь в отдалении от остальных гостей?
      – Положитесь на меня, я все устрою лучшим образом, – мягко проговорил Джерад.
      Внезапно ей пришла еще одна мысль, заставившая Мэррин вспыхнуть:
      – Но не захочет ли ваша мама поместить нас в одну спальню?
      Джерад расхохотался:
      – У вас поистине необузданное воображение, Мэррин! Оставьте подозрения и прекратите краснеть, никто не посягнет на вашу невинность. Моя мать придерживается вполне современных взглядов на жизнь, но до такого она еще не дошла.
      Мэррин не нашлась, что сказать в ответ. Она знала, что действительно смущается по любому поводу.
      – Не могли бы вы отпустить мою руку? – вежливо попросила она.
      Джерад повиновался и, так как дело было улажено, отвез Мэррин домой.
      – Если я заеду за вами около трех, вы уже вернетесь от дяди Амоса?
      Ну что за душка! – умилилась Мэррин. Даже учел то, как ей дороги субботние визиты к старику!
      – Конечно, вернусь, – улыбнулась она.
      – Ну так до скорого. И ни о чем не волнуйтесь.
      Как ни странно, в эту ночь Мэррин спала как младенец. Но перед сном решила поговорить с отцом и братом: нельзя же уехать на два дня, никому ничего не сказав. Когда девочки ушли спать, а Сэм, устав орать, угомонился на руках у матери, Мэррин сообщила родным о том, что в субботу не будет ночевать дома.
      – Решила повеселиться, сестренка? – спросил Роберт и, прежде чем она успела ответить, сказал: – А я как раз хотел позаимствовать твою машину. Видишь ли…
      – Пользуйся на здоровье, мне она не понадобится.
      – За тобой заедут? – поднял брови отец. – Надеюсь, ты не собираешься провести уикенд в обществе Берти Армстронга! – Внезапно он хитро прищурился: – Уж не Монтгомери ли заедет за тобой завтра, а?
      Мэррин не понравилось, с какой легкостью он отпускает ее с Джерадом на уикенд. Не понравились и какие—то странные нотки в его голосе. Подхалимские, что ли…
      – Да, я еду с Джерадом. К его родителям, – отрывисто произнесла она. – У них семейное торжество.
      – Следовательно, тебе предстоит знакомство с кланом Монтгомери, – закивал отец.
      – Повеселись, дорогая, тебе давно пора отдохнуть, – пожелала ей Кэрол.
      Сэм высказал свое одобрение громким ревом, и на этом разговор завершился.
      Утром Мэррин отправилась к дядюшке! За чаем с пирогом тот привычно спросил, как она намерена провести выходные, и этот вполне невинный вопрос поставил Мэррин в тупик.
      Ей очень хотелось рассказать Амосу всю правду о знакомстве с Джерадом, но, сказав «а», нужно будет говорить и «б», то есть поведать дяде о нападении уличных бандитов и, самое главное, о деньгах, вернее, о ее долге Джераду. А это, без сомнения, расстроит старика.
      О Джераде может проговориться отец, но что—то не похоже, чтобы он вознамерился в скором времени снова посетить Амоса. И Мэррин просто сказала, что недавно познакомилась с очень хорошим человеком.
      – Мы с ним друзья, – поспешила уточнить она, чтобы старик не подумал невесть что.
      – А как его зовут?
      – Джерад, – честно призналась Мэррин. – Джерад Монтгомери.
      – Ну, как бы его там ни звали, этот парень недостоин тебя, ты уж поверь.
      Мэррин благодарно улыбнулась: реплика Амоса в который раз показала, как сильно он ее любит.
      Вскоре она засобиралась домой. Пора переодеться и приготовиться к приезду Джерада, чтобы встретить его во всеоружии.
      Стоял теплый летний день, и Мэррин выбрала легкий шелковый костюм, уложив в дорожную сумку слегка приталенное платье без рукавов темно—синего цвета, в тон ее глазам.
      В ванной комнате Мэррин бросила последний взгляд в зеркало, еще раз прошлась щеткой по волосам и тут услышала внизу радостные вопли Куини и Китти. Судя по всему, племянниц обрадовало появление Джерада. А вот ее собственные чувства находились в полном смятении.
      Усилием воли она взяла себя в руки и, выйдя из ванной, спустилась вниз. И сразу же встретилась взглядом с его улыбающимися глазами.
      – Не надо волноваться, – в который раз сказал Джерад, когда они уже мчались по скоростной трассе.
      – У меня вопрос: многих женщин вы приглашали на семейные торжества прежде?
      Джерад ответил не сразу. Наконец Мэррин услышала, как он недоуменно хмыкнул:
      – А знаете, вы – первая!
      Всю дорогу до «Хиллмаунта» Джерад развлекал свою спутницу легкой беседой, и Мэррин понемногу расслабилась. Однако, когда «ягуар» подъехал к воротам поместья, ее заколотило с утроенной силой.
      – Вы в порядке? – тихо спросил Джерад, когда оба уже стояли на посыпанной гравием дорожке.
      – Запомните одно, – твердо произнесла Мэррин, – когда вся эта афера выплывет наружу, пусть все знают: эта идея целиком принадлежит вам. Ясно?
      Джерад ободряюще улыбнулся:
      – Просто сделайте вид, что я вам нравлюсь.
      – Без проблем, – ответила Мэррин, выдавив в ответ вполне естественную, как ни странно, улыбку.
      Джерад посмотрел на нее долгим взглядом и сообщил:
      – Сейчас возьму и поцелую. Как в тот раз – чисто импульсивно.
      Чтобы тело тут же не растеклось жидким маслом по дорожке, Мэррин отчеканила:
      – Только попробуйте!
      Джерад широко ухмыльнулся и, взяв дорожные сумки в обе руки, проводил Мэррин в дом, где их уже с нетерпением поджидала его мать. Миссис Монтгомери так и светилась от счастья.
      – Мэррин, дорогая, как я рада вас видеть! – воскликнула она, целуя гостью в щеку.
      Потом от души расцеловала в обе щеки сына.
      – Все собрались на дальней лужайке. Что предпочитаете, ребята, – пойти поздороваться или сперва отнести ваши вещи к себе?
      – Сначала поздороваемся, – решительно произнес Джерад.
      Бросив сумки на пол, он взял Мэррин за руку. Да, он прав, подумала она. Чем скорее она встретится с родней Джерада en masse, кучно, так сказать, тем лучше.
      Следующие двадцать минут промелькнули в калейдоскопе незнакомых имен и лиц. Тетушки, дядюшки, кузины и кузены, почетные гости, а во главе своей великолепной свиты – двоюродная бабушка Октавия, восьмидесятилетняя старуха с царственной осанкой и гордо посаженной головой.
      – Увидимся позже, – вежливо раскланялся со всеми Джерад, когда формальности были соблюдены, и повел Мэррин туда, где оставил их сумки.
      Никто из присутствующих не задал ни одного «трудного» вопроса, и Мэррин немного расслабилась. После краткого общения с родными Джерада ей стало ясно, что вопросов «в лоб» здесь задавать не принято, не то воспитание. Но… если кто—то из них видел ту фотографию в газете, где Джерад с Исидорой Томас, то уже наверняка не сомневался, что между нею, Мэррин, и Джерадом не может быть никаких более или менее серьезных отношений.
      – Нам сюда. – Джерад, миновав главную лестницу, прошел в конец холла, к другой, менее величественной лестнице. – Когда—то давно здесь располагались комнаты слуг, – объяснял он по дороге.
      Дом был построен еще в восемнадцатом веке и с тех пор, как предположила Мэррин, не однажды подвергался модернизации. Спальня, куда препроводил ее Джерад, не поражала размерами, зато в ней было уютно.
      – Надеюсь, вам будет здесь удобно, – ровным голосом произнес Джерад.
      – О, конечно. – Вдруг до нее дошло, что эта комната находится в отдаленном крыле. – Джерад, ваша мама специально отвела мне спальню вдали от вас?
      – Не обольщайтесь, моя находится неподалеку.
      – Значит, мне стоит попросить прощения: вас лишили привычных апартаментов.
      – Бросьте! Сегодня столько родственников остается ночевать, что я сам напросился на комнату в этом крыле, – весело махнул рукой Джерад.
      – Что вы сказали маме? – испугалась вдруг Мэррин.
      – А что я должен был ей сказать? По—моему, все в порядке.
      – Нет, мне не следовало приезжать, честное слово! – сокрушенно покачала головой Мэррин. – Доставить вашей матери столько неудобств…
      – С ее точки зрения, поместить нас сюда – единственно приемлемый вариант, когда в поместье собрался весь клан Монтгомери, – прервал ее сетования Джерад. – Маме, конечно, хотелось бы поместить вас в самых лучших комнатах, но, принимая во внимание, что большая часть родни уже разваливается на части, оставляя за собой горы песка, подобный расклад кажется ей идеальным.
      – Значит, ее он устраивает?
      – И как нельзя лучше, поверьте. Когда я сказал, что вы подверглись нападению каких—то мерзавцев и теперь у вас случаются ночные кошмары, она решила, что это отдаленное крыло дома – наилучшее место для ваших серенад.
      Увидев на лице Мэррин улыбку, вызванную словом «серенады», он улыбнулся:
      – Вот так—то лучше.
      – И все—таки, я – одна большая проблема и головная боль, – удрученно проговорила Мэррин.
      – Ничего подобного. Вы теплая, чувствительная, Правдивая девушка, которой в последнее время причлось во многом поступиться своими принципами. Мне бы очень хотелось хоть как—то облегчить вам жизнь.
      – Вы ее уже во многом облегчили, – призналась Мэррин. – Ваша щедрость… – Она осеклась, увидев вдруг, что в спальне есть еще две двери. Ну, одна, долетим, ведет в ванную, а вон та? – Скажите, а что находится там? – спросила она, указывая рукой на дверь.
      Джерад даже не оглянулся. Видимо, хорошо знает расположение комнат, решила Мэррин.
      Его виноватый вид вселил сомнения в душу. Что это он вдруг так смутился?
      – Там находится моя спальня. – Выдержав взгляд ее синих глаз, Джерад спокойно продолжил: – Боюсь, ключ от нее давным-давно потерян.
      Мэррин недоверчиво смотрела на него.
      – А дверь при этом, ну, когда ключ потерялся, оставалась запертой или…
      – Незапертой, – сказал он.
      Что это дрогнуло у нее в груди? С какой стати? Отношения с Джерадом Монтгомери можно назвать чисто платоническими. Он убежденный холостяк, и счастлив в этом состоянии. Все нормально. Однако… Следует признать, что в свои двадцать два года ты, девочка, малость подзадержалась в своем умственном развитии. Но даже на этой зачаточной стадии ты способна понять, что если та дверь открыта, то…
      Ладно, пусть она выставит себя на посмешище, пусть Джерад обхохочется до смерти, но спросить все—таки надо. И она спросила:
      – Вы… вы ведь не станете… – Слова как на грех застревали в горле. Мэррин сглотнула. – Ну, вы не будете…
      – Не буду – чего? – усмехнулся Джерад.
      Появилось стойкое ощущение, будто он издевается над ней. И это Мэррин не понравилось.
      – Вы дали мне слово, что… что не станете затевать со мной… непристойные игры, ведь так? – С трудом вытолкнув из себя эти слова, Мэррин едва не ударила Джерада, услышав его громкий хохот.
      – Ой, я сейчас умру! Вы меня уморили, честное слово, уморили, Мэррин! Вы умопомрачительная девушка!
      Не такого ответа она ждала.
      – Это я знаю, – мрачно проговорила девушка.
      Хохот смолк, выражение лица Джерада утратило веселое выражение.
      – Вижу, вы настроены на серьезный лад. Извините меня. И поверьте, я—и мысли не держал приставать к вам со всякими непристойностями, – заверил ее Джерад, отметив, что щеки Мэррин снова заалели. – И вообще, этого никогда не случится, – четко проговорил он.
      Вот спасибо, вот уважил!
      – В котором часу подадут ужин? – вежливо спросила Мэррин.
      – Мы спустимся вниз в семь вечера, – столь же вежливо ответил Джерад. – Вы позволите мне сейчас удалиться?
      Лучше бы тебе вообще здесь больше не показываться! – подумала Мэррин. И не смогла сдержаться:
      – Боже праведный! Что за дурацкий вопрос! Естественно, позволяю. Удаляйтесь на здоровье.
      Джерад пронзил ее острым взглядом не говоря ни слова, вышел из спальни.
      Мэррин слышала его шаги в соседней комнате. Странно, почему он не вышел через эту чертову Дверь, соединяющую два помещения, которая, как выяснилось, открыта. Ну да бог с ней, с дверью. Будем считать, будто она заперта и он никогда не воспользуется ею.
      Распаковав дорожную сумку и разложив на кровати спальные принадлежности, Мэррин уселась рядом и принялась размышлять о Джераде Монтгомери. Кем, черт побери, он себя возомнил? «Я и мысли не держал приставать к вам со всякими непристойностями…» Ха! Подумаешь! Да пусть он катится к… Мэррин внезапно опомнилась и тряхнула головой. Что это с ней? Неужели все раздражение оттого, что Джерад осадил ее, готовую вопить на весь белый свет о покушении на ее драгоценную невинность, словами «Этого никогда не случится»?
      Вот ведь идиотка! Знай свой шесток, дорогая, и насладись возможностью отдохнуть от привычной домашней рутины.
      Мэррин огляделась вокруг, и сердце наполнилось радостью. Как здесь хорошо! А в такой шикарной кровати она великолепно выспится – впервые за долгое время. Мэррин скинула туфли и откинулась на спину, широко разведя в стороны руки. Блаженство, чистейшей воды блаженство!
      Однако так недолго и заснуть! Мэррин поднялась и направилась в ванную комнату.
      Спустя десять минут она уже лежала в благоухающей всякими добавками воде. На некоторое время можно забыть о торжественном ужине и о роли счастливой влюбленной, которую навязал ей Джерад… Забыть?
      Вынужденный обман гостеприимных родителей Джерада и риск возможного разоблачения тревожили Мэррин, как заноза сидели в ее сердце. Но, наслаждаясь расслабляющей ванной, девушка вдруг подумала: а не слишком ли она сгущает краски, не делает ли из мухи слона? Ее брат Роберт встречался с некоторыми девушками, пока не познакомился с Кэрол. Не такое уж это и диво. Значит, есть надежда, что миссис Монтгомери простит ее, Мэррин, когда Джерад перестанет упоминать о ней в частных разговорах и приведет в семью настоящую невесту.
      Последняя мысль не очень обрадовала Мэррин. Чуть позже она расчесывала влажные рыжеватые волосы перед огромным зеркалом и думала о том, что Джерад относится к их обману как к невинной шутке. А раз так, то и ей не следует все усложнять.
      Без пяти минут семь Мэррин была полностью готова к выходу. Волосы, распущенные по плечам, сверкали, огромные синие глаза радостно сияли. Ей уже не надо было притворяться, когда раздался стук в дверь.
      Девушка открыла ее с улыбкой на губах. Джерад замер на пороге, любуясь Мэррин. А та, окинув его быстрым взглядом, отметила, насколько он элегантен в черном смокинге.
      – Благодарю за невысказанный комплимент, – сказала Мэррин, видя, что говорить Джерад не в состоянии. – Вы тоже выглядите на десять баллов.
      Губы Джерада дрогнули. На секунду Мэррин показалось, что он сейчас нагнется и поцелует ее. Ничего подобного. Джерад отступил на шаг, приглашая Мэррин пройти в холл. Почему—то она почувствовала досаду. Досаду? Очнись, дорогая, возьми себя в руки!
      – По—моему, вы немного успокоились, – ровным голосом проговорил Джерад, когда они направились к лестнице.
      – Извините за то, что позволила себе взорваться, – небрежно сказала Мэррин. – Вы ведь привыкли к полному подчинению.
      – Это точно, – подтвердил Джерад, и она рассмеялась.
      В этот вечер Мэррин вообще очень много смеялась. Семья Джерада казалась ей сплоченной, дружной и совершенно необыкновенной. И она была счастлива, что ее приняли в их тесный круг. Постепенно Мэррин научилась различать, кто есть кто. Все относились к ней благожелательно, все искренне желали ей добра.
      Особенное внимание оказывал девушке Франклин Блейк, сын тетушки Барбары, человек примерно одного возраста с Джерадом, его кузеном. Ни одна здравомыслящая женщина не стала бы принимать его всерьез – Франклин был уже дважды разведен, – но он был очень забавен, обладал тонким чувством юмора и заставлял Мэррин смеяться до слез.
      Сестра Джерада познакомила Мэррин со своим мужем Уэсли Партриджем, общение с которым также доставило девушке большое удовольствие.
      За праздничным столом царила бабушка Октавия, и по тому, как она держалась и шутила со всеми, ей ни за что нельзя было дать восьмидесяти лет. Однако после половины одиннадцатого, когда все переместились в гостиную, она объявила, что очень довольна устроенным в ее честь праздником, но немного притомилась и отправляется спать. Одна из тетушек пошла вместе с ней, остальные продолжали весело болтать.
      Тетя Барбара попросила Джерада принести ей вина. Он поднес ей наполненный бокал и обратился к Франклину Блейку, оживленно беседующему с Мэррин:
      – С тобой хочет поговорить твоя мать. Хорошенького понемножку, решила Мэррин, пора и честь знать.
      – Пойду-ка и я спать, – сказала она, когда Франклин покинул их общество.
      – Можно подумать, Франклин вас утомил, – тихо произнес Джерад каким—то странным тоном.
      – Нет, отчего же, еще минуту назад мне было очень весело. С ним, – уточнила Мэррин.
      – Простите, что помешал, – усмехнулся Джерад и быстро отошел в сторону.
      Раз так, действительно пора на покой. Она посмотрела в ту сторону, где хозяйка дома увлеченно разговаривала со своей сестрой. Джерад пошел переброситься парой слов с кузиной Уной. Следовательно, можно уйти совершенно незаметно.
      Поднявшись в свою комнату, Мэррин умылась, легла в постель и снова принялась размышлять о Джераде Монтгомери. Вопреки всем ожиданиям, вопреки ее активному нежеланию ехать в «Хиллмаунт», она – получила истинное удовольствие от сегодняшнего торжества. Ей не хотелось лгать, и, слава богу, лгать не пришлось. Джерад должен быть доволен ее поведением. Ему бы наверняка не понравилось, если бы она весь вечер сидела с кислой физиономией, ведь так?
      Мэррин расслабилась, вечные заботы о семье отошли на задний план. Последние несколько часов она была по—прежнему весела и беззаботна, как до смерти мамы. Но Мэррин уже с нетерпением ждала наступления завтрашнего дня, чтобы снова вернуться в привычную обстановку.
      На лестнице послышались шаги. Мэррин быстро щелкнула выключателем настольной лампы, и комната погрузилась во тьму. Джерад остановился у ее двери и тихонько постучал:
      – Мэррин!
      Она не ответила. Ну, устала, ну, спит без задних ног, и все тут. Он не войдет. Соблазнение не предвидится. «Этого никогда не случится»…
      Джерад и не вошел. Через пару секунд Мэррин услышала его удаляющиеся шаги. Чего он хотел? Впрочем, какая разница! Ей не оставили права выбора, и только поэтому она оказалась сегодня здесь, в этом доме, на торжественном ужине в честь его бабушки.
      Куда же он делся? Наверное, снова спустился вниз, к родне. Мэррин пришла к такому выводу, и не ошиблась, потому что через два часа снова услышала, как он поднимается по лестнице и входит в свою комнату…
      И почему она все время думает о Джераде Монтгомери? Сейчас надо воспользоваться свалившимися на нее благами цивилизации и хорошенько отоспаться в этой широкой мягкой кровати.
      Ей почему—то взгрустнулось. Вот только что была счастлива, а теперь все снова вернулось на круги своя. А чья вина? Странный вопрос. Естественно, Джерада.
      Если бы на нее не напали воришки, перед ней не встал бы выбор ехать сюда или нет. Отказала бы этому монстру за дверью – открытой, между прочим! – и дело с концом. К сожалению, выбора у нее не было. Потому что ее ограбили. На нее напали. Ее избили. Варварски избили. Украли деньги. Она продала кольцо мамочки, кольцо, принадлежавшее прежде ее бабушке. Продала только потому, что Роберт попал в беду. И если бы Джерад не одолжил ей две тысячи фунтов, как знать, чем бы закончилась эта история…
      Мэррин запуталась. Мысли крутились по кругу. Вдруг в них появились ее отец и дом, полный родни, потом – смерть мамы, необходимость продать кольцо. И все прахом, потому что ее ограбили…
      Как ни странно, дурные сны не тревожили Мэррин. По устоявшейся уже привычке проснулась она, едва забрезжил рассвет. Открыла глаза, и улыбка расцвела на губах. Ах, как хорошо! Пока все спят, можно еще немного понежиться в этой прекрасной постели. Она вздохнула и снова закрыла глаза…
      …Господи, ее ударили, очень больно ударили. Чего—то хотят отнять, а она это не отдает. Вот снова бьют, она падает и кричит. Кто—то трогает ее за плечо, и она опять кричит. Громко. И – просыпается от собственного крика.
      Задыхаясь, ловя воздух ртом, Мэррин рывком села в постели, разлепила глаза – и увидела рядом с собой Джерада. Он сидел на краешке кровати и осторожно трогал ее за плечо, стараясь разбудить не слишком внезапно.
      – Бедняжка, – тихо пробормотал Джерад и притянул ее в свои объятия.
      Какое—то время Мэррин чувствовала себя настолько разбитой, что не могла произнести ни звука. И почему—то ее совсем не смущал тот факт, что сегодня, в воскресенье, в пять утра она, в крохотной ночной рубашке, прижимается к груди малознакомого мужчины. К груди Джерада.
      Так, спокойно. Способность говорить еще не восстановилась, но мысли, слава богу, заработали.
      – Я наделала много шума? – глухо пробормотала Мэррин куда—то в район его махрового халата.
      Джерад нежно погладил ее по спутанным волосам.
      – Я хочу тебе помочь. Ты позволишь? – спросил он, из чего Мэррин заключила, что, видимо, он старался помочь и раньше, но она сопротивлялась.
      Мэррин отстранилась. Ох, лучше бы оставалась в прежней позе: руки Джерада немедленно сплелись на ее спине.
      – А вот это совсем не обязательно. Но… так или иначе, я очень вам благодарна. Опять мои сны, знаете ли…
      – Но сейчас тебе лучше?
      – Конечно! – улыбнулась Мэррин, сожалея о том, что все это вскоре закончится и она не будет больше ощущать на себе тепло сильных рук Джерада. – Вы очень помогли.
      – Ты уверена, что все в порядке? Голова не кружится?
      Она тихонько засмеялась. Выбраться из кольца его рук и мысли не приходило.
      Не приходило? Почему, с какой стати? Мэррин отпрянула.
      – Простите за то, что я разбудила вас, – проговорила она.
      – Я не спал. Читал.
      – А вы что, плохо спите? – спросила она. Эту тему они еще не обговаривали.
      – Я—то сплю нормально, а вот у тебя, похоже, проблемы. На мой взгляд, тебе не мешает как следует отоспаться, видок у тебя так себе.
      – Так себе? То есть, по—вашему, я уродина? Господи, кто ее тянул за язык! Тихо разговаривали, все чин по чину, и вдруг, ни с того ни с сего…
      Откинув голову, Джерад посмотрел в лицо Мэррин, потом его взгляд медленно потек вниз, к оголившемуся плечу, с которого сползла бретелька ночной рубашки, к высокой груди под тонкой тканью, и снова вернулся к лицу.
      – Должен признаться, мисс Шеперд, мне еще не встречалась женщина, которая неделями почти не спит и при этом умудряется выглядеть настоящей красавицей.
      Мэррин заморгала. Он что, издевается над ней? Но его глаза оставались серьезными. Похоже, не шутит.
      – Кто красавица? Я?
      – Ты. Да тебе самой это известно.
      Мэррин замотала головой, сердце ее гулко стучало в груди. Как он сказал? «Настоящая красавица»… Губы Мэррин тронула смущенная улыбка.
      – Ну вот, ты немного повеселела, – с удовлетворением отметил Джерад. – Мне посидеть с тобой еще или ты попробуешь заснуть?
      Ей очень хотелось, чтобы он остался, но…
      – Попробую заснуть, – солгала та, кто всю жизнь ненавидела ложь. Иллюстрируя свое Страстное желание насладиться объятиями Морфея, она улеглась на подушки.
      Поправляя одеяло, Джерад случайно дотронулся до груди Мэррин. Девушка тут же уставилась на него, удивленная не самим прикосновением, а силой реакции, которую оно вызвало в ее организме.
      – Извини, – пробормотал Джерад, заметив странное выражение лица своей гостьи. – Я не хотел ничего «такого», ну, предосудительного, Мэррин невольно рассмеялась. – Ничего, я понимаю, – заверила она его.
      Джерад тоже улыбнулся:
      – Счастливчик тот, кому ты когда-нибудь достанешься.
      Наклонившись, он легонько поцеловал ее в губы и вышел через соединяющую их комнаты дверь. Видимо, таким же образом он и вошел, встревоженный криком Мэррин.
      Девушка еще долгое время лежала без сна, разбираясь в своих чувствах. И все—таки Джерад Монтгомери не так уж плох, решила она, наконец. Нельзя сказать, что вечером они расстались друзьями, но когда он понял, что ей плохо, то не задумываясь поспешил на помощь.
      Гнев по отношению к нему как—то сам по себе испарился. И вовсе не потому, что она только что побывала в его объятиях. Или потому?
      Проспав еще пару часов, девушка проснулась, чувствуя смутное беспокойство. Как—то тревожно становилось на душе, стоило вспомнить о том, как Джерад обнял ее.
      Так и не разобравшись в том, что с ней происходит, Мэррин приняла душ и оделась для прогулки. И чем дольше размышляла о маленьком ночном происшествии, тем сильнее убеждалась, что ей совсем не хочется встретиться сейчас с Джерадом лицом к лицу.
      Было еще очень рано, но солнышко уже вовсю сияло на безоблачном небе. В парке Мэррин не встретила ни единой души. Наслаждаясь утренней свежестью, она тихо шла по дорожке и старалась думать о Роберте, его жене и об их общих проблемах, но мысли упрямо возвращались к Джераду Монтгомери.
      Накануне ее предупредили, что четкого времени для завтрака в этом поместье не существует. «Спускайтесь вниз, когда приведете себя в порядок». Так или иначе, пора возвращаться.
      Мэррин уже почти подошла к парадному входу, когда дверь распахнулась. Рот девушки тоже начал приоткрываться, а сердце стало подбираться куда—то ближе к горлу. Фу, пронесло! На пороге появился не Джерад, а его кузен Франклин. Сердце вернулось на положенное место.
      Она хотела вежливо поздороваться и пройти мимо, но Франклин остановил ее.
      – К сожалению, вчера я так и не пожелал вам спокойной ночи, – сокрушенно покачал он головой.
      – Хм… по—моему, торжественный ужин удался, – улыбнулась Мэррин.
      – Согласен, удался. Особенно благодаря вашему присутствию, – без заминки ответил Франклин, словно выдав заранее заготовленный комплимент.
      – О, да вы любитель пофлиртовать, как я посмотрю, – вырвалось у Мэррин.
      – Это не флирт, дорогая. Я потрясен, я просто разбит… Мэррин, вы можете сказать мне напрямик… – начал Франклин, не сводя с нее глаз.
      – О чем? – заинтересовалась она.
      – Не о чем, а о ком. О вас и Джераде. Насколько серьезны ваши отношения?
      Вопрос поставил Мэррин в тупик. Признаться в полном отсутствии каких—либо отношений? Но кто поручится, что Франклин не сообщит об этом остальным членам семьи?
      – А почему вы спрашиваете?
      – Потому что я хочу пригласить вас…
      – Простите, – жестом остановила его Мэррин.
      – То есть у меня нет ни малейшего шанса?
      Мэррин улыбнулась:
      – Вы очень обаятельны, Франклин, но я обручена.
      Склонив голову, Франклин поднес к губам руку Мэррин и галантно поцеловал ее.
      – Везет всегда лучшим, – шутливо посетовал он. А что ему сетовать? – удивилась Мэррин. Ведь сам дважды побывал в шкуре жениха.
      Франклин, наконец, отпустил ее руку, и она, одарив его лучезарной улыбкой, снова направилась к парадной двери, но не успела подняться на последнюю ступеньку, как дверь с грохотом распахнулась и на крыльцо выскочил Джерад. Выглядел он устрашающе. Ой—ой—ой, кому—то сейчас не поздоровится!
      Как ни странно, гнев Джерада был направлен на нее.
      – Какого дьявола! – прорычал он и, схватив ее за руку, рывком притянул к себе. – Что ты себе позволяешь?
      Господи! Что это он так взъярился? Ну, ее так просто на испуг не возьмешь!
      – По какому, собственно, праву вы разговариваете со мной подобным тоном? – окрысилась Мэррин. – Я не позволю вам…
      – Нет, это я не позволю делать из меня дурака!
      Мэррин остолбенела.
      – Я делаю из вас дурака? Боже, но что я такого ужасного совершила?
      – Считаешь свое поведение безупречным? – Джерад с шумом выпустил воздух сквозь сжатые зубы. – К твоему сведению, дорогая, почти вся моя семья собралась сейчас в гостиной, из окон которой открывается великолепный вид на эту дорожку. Каждый из них имел возможность любоваться тем, как ты флиртуешь с моим кузеном.
      – Флиртую? Слушайте, поумерьте пыл.
      – Интересно, а как еще можно назвать то, как ты улыбалась ему с таким видом, будто, наконец, повстречала принца из сказки?
      – Он всего лишь поцеловал мне руку! – возмутилась Мэррин.
      Джерад оставил ее слова без внимания. От него вдруг повеяло арктическим холодом.
      – Ты приехала сюда со мной, – напомнил он девушке. – Со мной, а не с ним. – И, не давая ей открыть рта, отчеканил: – Вероятно, моя мать, моя сестра, тетушки видели, как ты мило улыбалась, когда Франклин вдохновенно лобызал твою руку. Ты не выдернула ее…
      В груди Мэррин горячей волной начал закипать гнев. Подобного обращения она не заслужила, черт побери! Он не смеет ею повелевать.
      – Они и сейчас наблюдают за нами? – без всякого выражения спросила она.
      Не поднимая головы, Джерад бросил молниеносный взгляд на окна поверх ее плеча.
      – О да, и с большим интересом.
      Отлично! Не раздумывая ни секунды, действуя под влиянием импульса, Мэррин обхватила Джерада за шею, всем телом прижалась к нему и впилась в его губы. И лишь почувствовав, что он обнял ее, лишь услышав глухие удары собственного сердца, отпустила Джерада и сделала маленький шажок назад на подгибающихся ногах.
      Потрясенная содеянным, Мэррин смотрела ему прямо в глаза, не в силах шевельнуть и пальцем. И вдруг, будто молния пронизала ее мозг: она поняла, что любит его.
      Джерад пришел в себя первым. Не снимая рук с плеч Мэррин, он усмехнулся и медленно протянул:
      – Ну что ж, если тебе вздумалось устроить представление на глазах у всех, давай продолжим…