Врач отозвался, и Андре передал ему слова Сабрины. Тот быстро спросил:

– Так она чувствует, что рожает?

Андре попытался задать ей вопрос, но Сабрина не слышала: она хватала его за рукав, и лицо ее было искажено болью. Все произошло так быстро, что он не мог опомниться.

– Сабрина, послушай меня... Он хочет знать... Сабрина... Пожалуйста...

Услышав, что происходит, доктор крикнул в трубку:

– Звоните в полицию! Я буду там!

– В полицию?! – опешил Андре, но у него не осталось времени ни на раздумья, ни на звонки: Сабрина буквально корчилась на кровати и рыдала.

– О Боже... Ох, Андре... пожалуйста...

– Что мне делать?

– Помоги мне... Пожалуйста...

– Милая... – В его глазах стояли слезы.

Он никогда еще не был в таком отчаянии. Семь месяцев назад, когда он вырвал ее из лап подпольного акушера под дулом пистолета, ему было легче. Тут он ничем не мог ей помочь. Но когда Сабрина повернулась и беспомощно посмотрела на мужа, терзаясь от боли, он внезапно забыл обо всем, потянулся к ней, взял ее за руки и начал успокаивать. Теперь он знал, что ни за что не отдаст ее в больницу. Она разбудила его слишком поздно, а все произошло слишком быстро. Она сбросила с себя одежду и лежала накрытая простыней, как уже было однажды... давным-давно... Да, это казалось ей смутно знакомым. То, что казалось забывшимся, вдруг отчетливо вспомнилось, как предутренний сон. Она взглянула на Андре и впервые за этот час улыбнулась. Лицо ее было влажным, глаза потемнели... Вдруг она изо всех сил потужилась, пока Андре держал ее за плечи; когда приступ прошел, она поглядела на мужа снизу вверх и улыбнулась.

– Я говорила тебе... я хотела... чтобы ребенок... родился... в этом доме... – Выдавливая из себя эти слова, она снова тужилась, и он снова держал ее за плечи, удерживая на месте.

Андре видел то же, что и она, и не совсем понимал, что происходит. Он чувствовал только страшное напряжение ее тела и слышал крики, сопровождавшие тяжкие, древние родовые муки. Все тело Андре инстинктивно напряглось. Вдруг Сабрина приподнялась и почти села.

– Ох, Андре... О Господи... Ох нет... Андре...

Казалось, этому не будет конца; он приговаривал что-то бессмысленное, держа ее в объятиях, и слезы бежали по ее щекам. Вдруг она резко вскрикнула, потом еще раз, падая на спину, когда боль отступила, а затем снова потужилась. И вдруг он ощутил, что схватки начали учащаться. Он знал... он знал и чувствовал то же, что и она.

– Давай... давай... давай, милая... Да, ты можешь... – бормотал он.

– Не могу! – Она стонала от боли, и Андре хотелось вырвать из нее ребенка, чтобы прекратить ее муки.

– Можешь!

– О Боже... Ох нет... Андре... – Она отбросила простыню и в муках, хватая его за руку, цепляясь за кровать, тужилась, тужилась... пока не откинулась в изнеможении.

Не было сил дышать, двигаться, плакать. И вдруг Андре увидел, как медленно показалась круглая головка.

– Боже мой... Сабрина! – вскрикнул Андре.

Он не верил своим глазам: на него смотрело маленькое личико. И тут он, будто делал это всю свою жизнь, подошел к другому концу кровати и взял в руки крошечную головку. Сабрина снова напряглась – на этот раз показались плечики. Андре тихонько помогал младенцу выбраться из материнской утробы и плакал вместе с Сабриной. А она и плакала, и смеялась одновременно. Тут Андре еще раз поторопил ее, и через минуту новорожденный младенец лежал в руках отца. Андре с удивлением смотрел на жену, показывая ей ребенка.

– Девочка! – Он плакал, не стыдясь слез.

На свете не было никого красивее и лучше младенца, которого он держал, и женщины, которую он любил. Андре подошел к изголовью кровати.

Сабрина откинулась на спину, ее начало трясти. Он укрыл ее простыней и положил на руки ребенка.

– Ох, какая она красавица... И ты тоже...

– Я так люблю тебя... – Пуповина все еще соединяла мать и дитя, но у Сабрины уже был такой вид, словно она покорила Эверест.

Она с обожанием смотрела на мужа, а он поцеловал мать, а потом дочь.

– Ты поразительная... – Этого они никогда не забудут.

Глядя на Сабрину, он знал, что никогда прежде так не любил ее. Она с ребенком на руках была прекраснее всего, что Андре до сих пор видел.

И тогда Сабрина медленно улыбнулась ему. Она еще дрожала, но выглядела очень довольной.

– Ну что, Андре, твоя старушка не ударила в грязь лицом?

А он купался в любви к ней и их ребенку. Ничего чудеснее не было на свете. А когда через десять минут после родов в машине «скорой помощи» прибыли врачи, дверь им открыл Андре, улыбавшийся от уха до уха.

– Добрый вечер, джентльмены! – Он был так счастлив и горд, что «джентльменам» сразу стало ясно: они опоздали.

Не тратя времени на разговоры, доктор побежал наверх. Счастливая Сабрина обнимала ребенка.

– Девочка! – радостно объявила она.

Андре и врач засмеялись, а затем доктор закрыл дверь, осмотрел обеих, перерезал пуповину, убедился, что с Сабриной все в порядке, и глянул на нее с удивлением.

– Должен заметить, дорогая, не ожидал я от тебя такой прыти!

– Я тоже. – Она с благодарностью посмотрела на мужа. – Если бы не ты, я бы не справилась.

Андре позабавила эта неожиданная похвала.

– Я же ничего не делал, только смотрел. Ты все сделала сама. Сабрина взглянула на лежащего рядом и мирно спящего ребенка.

– Это она все сделала сама.

Малышка и вправду была чудесная. Доктор снова осмотрел ее и остался доволен и матерью, и ребенком. В малышке добрых семь с половиной фунтов, а то и больше.

– Вообще-то следовало бы отвезти тебя в больницу и оставить там... – Однако в этом не было особой нужды: роды прошли без осложнений. – Как ты на это смотришь?

Сабрине это предложение было не по душе.

– Нет, я лучше останусь здесь.

– Я так и думал, – ничуть не удивился доктор. – Ну что ж... Сабрина сияла.

– Ладно, я разрешаю тебе остаться дома, но если возникнут какие-нибудь осложнения: жар, недомогание, – доктор обернулся к Андре, – звоните мне немедленно! А ты, Сабрина, на этот раз не тяни до последнего! – погрозил он пальцем.

Она усмехнулась им обоим.

– Я хотела дождаться утра. Ненавижу будить людей посреди ночи.

Мужчины дружно расхохотались. Именно это она и сделала, да еще весьма драматически. Часы показывали пятнадцать минут шестого, и на улице было еще темно. На свет Божий появилась Доминик Амели де Верней. Они с трудом подобрали ей имя, но давно условились, что оно должно подходить и мальчику, и девочке.

Когда доктор уехал, Андре принес жене чашку чая, а служанка, терпеливо дожидавшаяся окончания родов, унесла девочку наверх, чтобы искупать ее, и вскоре принесла ребенка обратно. Постель сменили, Сабрина снова легла в кровать, потягивая ароматный чай и держа у груди Доминик.

Андре все еще смотрел на нее с недоверием. Небо за окнами посветлело, выглянуло солнышко.

– Ну, какие у нас планы на сегодня, любовь моя? – Они переглянулись и рассмеялись.

Каким долгим было ожидание, и как быстро все произошло! Уже засыпая, Сабрина снова вспомнила об ужасном доме в Чайнатауне, о том, как Андре спокойно разговаривал с врачом под дулом пистолета, о том, как они бежали по ступенькам. А теперь рядом с ней лежит крошечная девочка, а у кровати сидит муж...

Когда Сабрина проснулась, они позвонили Антуану. Он собирался идти в поля и немедленно снял трубку.

– Это девочка!

– Как, уже? – поразился Антуан. – Боже, это чудесно!

– Мы назвали ее Доминик. Она очень красивая, и ей уже два часа... – Андре взглянул на часы, – и четырнадцать минут. – Он сиял.

– О Боже... Папа... C'est formidable![16] А как Сабрина?.. Она в больнице?

Андре не упустил случая подшутить над сыном:

– Я отвечу на все твои вопросы кратко: да, отлично, нет. Да, это потрясающе; она чувствует себя отлично; нет, она не в больнице. Ребенок родился дома.

Сабрина сияла, слушая этот разговор. Она никогда не забудет, что в эти минуты он был с ней рядом и поддерживал ее. Это дорогого стоило.

– Что? – опешил Антуан. – Дома? Но я думал...

– Я тоже. Но твоя мачеха все взвалила на меня. Она не хотела тревожить мой сон и разбудила меня слишком поздно. И voila[17], мадемуазель Доминик появилась на свет через двадцать минут после моего пробуждения! А врач прибыл через десять минут после этого.

– Невероятно!

Андре был словно во сне. Его глаза вновь увлажнились.

– Да, mon fils[18], невероятно, но это было прекраснее всего на свете.

Он хотел, чтобы и Антуан когда-нибудь встретил и полюбил женщину, как он свою жену... и чтобы у него родился желанный ребенок, и чтобы его сыну тоже посчастливилось разделить это с женой... Он был рад, что в эти минуты оказался рядом с Сабриной и что все хорошо закончилось. Это было и намного труднее, и намного легче, чем он предполагал. Это была более тяжелая работа, чем он думал, более болезненная, более страшная, более прекрасная, но еще и Доминик сама помогла себе... Он понял, что Сабрине посчастливилось. Когда родился Антуан, его мать мучилась два с лишним дня.

– Знаешь, у тебя это здорово получилось! – пошутил Андре днем, когда Сабрина ела в постели, а Доминик спала в колыбели, которая раньше служила Джону, а теперь была украшена белой кисеей и новыми белыми атласными лентами. – Может, повторим? – поддразнил он.

Сабрина смотрела на него с удивлением.

– Постой, что ты говоришь... Это было совсем не так легко... – Слава Богу, обошлось без осложнений, о которых ее предупреждал врач, но она все же была страшно измучена. – У меня нет желания пережить это вновь.

Оба знали, что в ее возрасте это невозможно, и благодарили судьбу за щедрый подарок. Они расстроились, что не застали на месте Джона: он в это время обедал. Секретарша, которая была у них с Биллом Блейком-младшим на двоих, обещала передать Джону, что звонила мать. Позже он перезвонил Сабрине. Судя по голосу, он был пьян. Его совершенно не интересовала их жизнь, но когда Сабрина сообщила о рождении Доминик, на том конце провода воцарилось молчание. Наверное, их прервали, подумала она.

– Джон?.. Джон?.. Джон?.. Алло. Ох, черт побери! Андре, кажется...

– Я все еще не могу поверить, что ты решилась на это, – наконец подал голос Джон.

Он не видел ее больше четырех месяцев.

– Я надеялся, что ты все-таки одумаешься, пока не поздно. А ты, мамуля, как я понимаю, влипла. – Он пьяно захихикал, и Сабрина разозлилась.

– Ее зовут Доминик. Она маленькая и очень красивая. Мы ждем тебя с нетерпением, – продолжала она так, словно Джон вне себя от радости, как и они.

А Джон в это время что-то высчитывал.

– Насколько мне известно, ты должна была родить в декабре, а, мам?.. По-моему, ты вышла замуж где-то в апреле, верно?

Да, ее мальчик не глуп.

– Где-то так, да. Она родилась на два месяца раньше срока.

– Не вешай лапшу, он обрюхатил тебя еще до свадьбы. Поэтому-то вы оба и были «удивлены», как ты изволила выразиться, в июне. Держу пари, что я прав! – Он смеялся в трубку, и Сабрине хотелось задушить его.

– Приезжай скорее домой, Джон. Посмотришь на свою сестру.

– Да, мам, конечно, приеду. Ах да! Поздравляю вас обоих! – съехидничал он.

Какие разные звонки, подумала Сабрина, вешая трубку. Антуан чуть с ума не сошел от радости и едва не заплакал, а Джон цинично и мерзко обвинил мать в том, что она забеременела до свадьбы... Она огорчилась и поглядела на Андре со слезами на глазах.

– Он ни капли не обрадовался. – У нее был вид обиженной девочки.

Андре похлопал ее по руке и поцеловал в щеку.

– Джон ревнует. Он слишком долго был единственным ребенком.

Ради Сабрины он готов был отыскать для пасынка любые оправдания. Но на этот раз Сабрина с ним не согласилась:

– А как же Антуан? Ты же знаешь, что собой представляет Джон. Эгоист, который когда-нибудь получит по заслугам. Нельзя так обращаться с людьми и думать, что это сойдет тебе с рук. – Сказав это, она вспомнила об Арден Блейк. Только бы Джон не навредил ей!

Они увидели его лишь в следующем году. Он приехал в июне, когда Доминик было уже восемь месяцев. Едва взглянув на нее, он вошел в дом Терстонов и огляделся с таким видом, будто он, а не кто-то другой был хозяином этого дома. Сабрина внимательно посмотрела на Джона. Он стал еще красивее, чем год назад, когда окончил университет. Через месяц ему исполнится двадцать три года. Высокий, стройный, элегантный... В нем было что-то утонченное, почти декадентское. Сабрина обняла его и улыбнулась. Прошел почти год с тех пор, как они провожали его в плавание на «Нормандии», и Сабрина была рада повидать сына. Она баюкала малышку. Доминик улыбалась брату, но тот, казалось, не обращал на нее внимания.

– Ну, что ты скажешь о мисс Доминик? – Сабрина с гордостью посмотрела на свою грудную дочь и красавца сына.

– Кто?.. А... эта...

– Слушай, Джон, перестань корчить из себя взрослого! Я помню тебя в том же возрасте. Это было не так уж давно.

Он улыбнулся и слегка оттаял.

– Да, да... Она прелесть. Но я предпочитаю девочек другого возраста.

– Это какого же? – шутливо спросила Сабрина, пока они поднимались наверх.

Джон придирчиво оглядел свою комнату. Ничего не изменилось, несмотря на то что он был здесь редким гостем.

– Где-нибудь между двадцатью одним и двадцатью пятью.

– Значит, к Арден Блейк это не относится. – Сабрина не забыла шокирующую реплику Джона, что Арден – «его счастливый билет». – Сейчас ей, должно быть, не больше девятнадцати.

– У тебя отличная память, мам. Да, так оно и есть. Но она исключение из правила.

– Бедная девочка! – закатила глаза мать.

– Ерунда! На следующей неделе они с Биллом возвращаются из Малибу. Можно им погостить здесь пару дней?

– Да, конечно. Только при условии, что будете вести себя прилично. Можете даже поехать в Напу, но вам с Биллом придется жить в одной комнате. В доме у нас только две комнаты для гостей, – счастливо улыбнулась она.

Каким бы несносным временами сын ни был, хорошо, что он вернулся.

– Ты же знаешь, мы всегда рады твоему приезду.

– Я полагаю, вы больше не живете в этой дыре.

– Джон!

– А что такого? Вы ведь там жили.

– Только временами. Андре построил прекрасный дом и отдельный коттедж для Антуана.

– Как? Он все еще крутится здесь? – раздраженно спросил Джон.

– Они с Андре следят за виноградниками. Плантация не маленькая, и пока все складывается удачно. Без него Андре не справился бы.

– Если будет время, может, мы и заедем на пару дней. Они хотят подольше побыть в Сан-Франциско.

– Да, тут есть на что посмотреть. Но в Напе им тоже понравится.

Так оно и случилось. Билл и Арден пришли в восторг. Джон откровенно скучал и злился, но Билл был очарован огромными виноградниками. Он сказал, что отец одно время вкладывал большие деньги во французское виноделие, и весьма удачно.

– Да, я знаю, – улыбнулся ему Андре. – Мы с вашим отцом прекрасно сотрудничали. – Андре рассмешило изумление собеседника, который понял, кто перед ним стоит.

Билл обернулся к Джону и объяснил, что Андре и его отец знают друг друга много лет. Только теперь он вспомнил, что Уильям Блейк-старший не провожал их в путешествие на «Нормандии» и не был на выпускной церемонии в Гарварде, потому-то Андре с ним и не увиделся.

– Когда я буду в Нью-Йорке, непременно позвоню ему. А пока передайте ему от меня привет и наилучшие пожелания.

– Конечно.

После этого Джон стал относиться к Андре с большим уважением, но Антуана игнорировал по-прежнему. А Сабрина и Арден совершили долгую прогулку с маленькой Доминик, которая мирно лежала в прогулочной коляске, купленной Сабриной где-то в антикварной лавке. Они несколько часов пробродили по тропинкам, знакомым Сабрине с детства, а когда женщины наконец вернулись, четверо мужчин загорали у пруда. Арден поздоровалась с Антуаном, которого прежде не видела. Сабрина заметила, что Антуан потрясен. Весь остаток дня он не спускал с нее глаз, а вечером, когда Билл с Джоном уехали в город поиграть в карты, Арден и Антуан долго о чем-то беседовали. Молодые люди привыкли бросать Арден одну и не обращали на нее никакого внимания. Билл предложил Антуану поехать с ними, но тот отказался, сославшись на неотложные дела, о которых и думать забыл, стоило Биллу и Джону уехать.

Уложив девочку спать, Сабрина с улыбкой взглянула на Андре. Уже стемнело. Антуан и Арден сидели на крыльце и вели задушевную беседу.

– Он очень увлекся ею. Ты заметил?

– Да. – Андре думал о сыне. – А Джон не будет против? Мне кажется, он к ней очень неравнодушен.

– Не думаю. – Сабрина села на кровать. – Мне не нравится его отношение к ней. В прошлом году он назвал ее своим «счастливым билетом». Надеюсь, это была только шутка. Конечно, женитьба на ней позволит ему упрочить свое положение в банке Уильяма Блейка-старшего. Но я не хочу, чтобы он пользовался этим. – Конечно, ее мнение ничего не значит для Джона; на этот счет она не обольщалась.

Но Андре тоже не принял этого всерьез.

– Не думаю, что он желает девушке зла. Просто сболтнул для красного словца...

– Надеюсь, что так. Кажется, он ею вовсе не интересуется. – Слишком уж молодые люди торопились уехать в город. Карты были им дороже девушки.

– Чего не скажешь об Антуане, – улыбнулся Андре.

Антуан порвал со своей девушкой и уже несколько месяцев скучал в одиночестве. Но сегодня ему было не до скуки. Они без конца играли с Доминик, смеялись, качали и не спускали ее с рук. Антуан в отличие от Джона души не чаял в сестре.

На следующий день Арден взяла малышку на пруд и принялась играть с ней. Вернувшись из города, где он встречался с крупными оптовиками, Антуан быстро натянул плавки и присоединился к Арден. Они болтали, тихонько смеялись, играли с малышкой, а потом вернули ее матери и продолжили свою бесконечную беседу. Сабрина издали наблюдала за ними. Они так хорошо играли с ребенком, как будто были женаты. Да и возраст у них был вполне подходящий. В обоих было какое-то спокойствие и теплота. Казалось, оба вылеплены из одного теста; оба были блондинами. Идеальная пара... хотя, кажется, никто ничего не замечал. Кроме Джона. Когда Доминик уснула, Джон, появившийся невесть откуда, ласточкой прыгнул в воду и проплыл между Арден и Антуаном. А вечером Билл с Джоном повели Арден в кино, но Антуана с собой не пригласили. В глубокой задумчивости тот сидел на крыльце, курил сигарету за сигаретой и пил домашнее вино.

– Что, не нашел ничего получше этого пойла? – поддразнила его Сабрина, подходя к Антуану и садясь в кресло-качалку. – Милый, у тебя все в порядке? – встревожилась она.

Он всегда был такой спокойный... Никто не знал, что у него на уме. Он не желал причинять другим боль и взваливал на себя слишком большую ответственность. Это делало его идеальным управляющим для Андре и бесценным помощником для них обоих.

– О'кей. – Он говорил все с тем же неистребимым французским акцентом.

Сабрина улыбнулась.

– Са va[19].

– Хорошенькая, правда?

Оба знали, что речь идет об Арден Блейк.

– Более того, – тихо ответил он. – Она необыкновенная. Удивительно глубокая и полная сострадания. Вы знаете, что в прошлом году она шесть месяцев проработала с миссионерами в Перу? Она сказала отцу, что, если он не отпустит ее, она сбежит из дому. И он уступил. Она свободно говорит по-испански, а французский знает в совершенстве. – Он снова улыбнулся Сабрине. – А сколько мыслей в этой прелестной белокурой головке! Я думаю, Джон и понятия об этом не имеет.

– По-моему, он ею совершенно не интересуется. – Сабрина действительно так думала, но Антуан знал лучше.

– Думаю, вы ошибаетесь. Он просто ждет подходящего момента. Он пока еще не нагулялся, а Арден слишком молода. – В глазах Антуана читалась мудрость старика... – Думаю, однажды он все-таки женится на ней. Пока она даже не подозревает об этом, но это неизбежно. Пока он держит ее про запас, но стоит кому-нибудь подойти близко, и...

Оба они подумали о том, как быстро Арден согласилась пойти с Джоном в кино, хотя юноши и не горели желанием развлекать ее. Но ведь она так много рассказала Антуану...

– Я знаю, что прав.

– Если он женится на ней, – Сабрина была откровенна с ним, – это будет брак по расчету, Антуан.

– Знаю, – печально улыбнулся он. – Странно заглядывать в будущее, но иногда поступки других предсказать легко. Хочешь остановить их, но это не в твоих силах.

– Это как раз в твоих силах, Антуан! – Сабрине хотелось, чтобы он хоть раз в жизни получил то, чего заслуживал, и не беспокоился о других.

Непонятно почему, но Сабрина не хотела, чтобы Арден Блейк досталась Джону. Ради ее же собственного блага. Не ради Джона. Она знала, что им обоим это принесло бы много вреда.

– Если она тебе дорога, борись за нее!

– Она слишком молода, – вздохнул Антуан и улыбнулся, – и без ума от Джона. Она любит его лет с пятнадцати. Бороться с этим бесполезно. Она должна перерасти свою любовь, но этого еще не случилось.

– Рано или поздно это случится. Он с ней не слишком любезен.

– Тем хуже. В этом возрасте во всех девушках есть что-то мазохистское.

Сабрина удивленно посмотрела на мудрого не по годам пасынка.

– Попробуй проводить с ней побольше времени...

– Сегодня я так и сделал. Но ведь она здесь ненадолго.

У Сабрины возникла идея, и тем же вечером она поделилась ею с Андре.

– Ты не хочешь послать Антуана в Нью-Йорк? Пусть на месте посмотрит, каковы перспективы сбыта нашей продукции.

Андре недоуменно посмотрел на нее.

– А зачем? Я думаю, мы поедем туда осенью.

– А почему бы не поручить это Антуану?

– Так ты не хочешь в Нью-Йорк?

– Мы можем съездить туда в другой раз.

Он удивленно посмотрел на нее и вдруг усмехнулся:

– Слушай, ты случайно не беременна?

Она засмеялась:

– Нет. Я только подумала, что эта поездка пойдет Антуану на пользу.

– Тут что-то кроется. Не морочь мне голову. Эй, колдунья, отвечай, что ты прячешь в рукаве? – Он подошел к ней, обнял; она засмеялась, и всю ее бесстрастность как рукой сняло...

– Прекрати! Я серьезно...

– Знаю, но что ты имеешь в виду?

– Ладно, слушай... – Она рассказала ему об Арден Блейк и о том, что Антуан увлекся ею.

– Слушай, он уже не ребенок. Ему двадцать семь лет, и он может позаботиться о себе. Если Антуан захочет, он сам может съездить в Нью-Йорк: денег у него для этого хватит. – Они платили ему солидное жалованье, но это не имело значения.

– Он не поедет. Он настоящий джентльмен и не станет отбивать у Джона девушку.

– Ну что же, и будет прав. Почему бы тебе не оставить его в покое? – Андре сердился, но Сабрина не обращала на это ни малейшего внимания.

– Андре, они же идеальная пара!

– Вот пусть он сам этим и занимается.

– Черт побери, ты невозможен!

Но Андре ничего не пропустил мимо ушей. Утром он как бы случайно поболтал с Антуаном о девушке и ничего не сказал, когда днем Антуан исчез и возвратился лишь вечером. Они устроили пикник у какого-то ручья, он угощал Арден домашним вином и вернулся загорелый, улыбающийся, счастливый. Возможно, они пару раз поцеловались. А вечером, когда Билл с Джоном уехали в город развлекаться с хористочками, Антуан пригласил Арден на прогулку. Когда Арден возвращалась с Биллом в Малибу, она сказала, что надеется снова увидеться с Антуаном. Джон остался в Напе еще на несколько дней, затем уехал на юг к Биллу и Арден, а вскоре вместе с Биллом уехал из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк. У Антуана вдруг появились в Малибу какие-то срочные дела, и он навестил Арден и ее мать незадолго до их отъезда в Нью-Йорк. Но об этом он почти ничего не рассказывал ни Сабрине, ни отцу.

– Так что, ты посылаешь его в Нью-Йорк? – Сабрина от души наслаждалась этой интригой.

– Да, – таинственно улыбнулся Андре. – Но он сам попросил меня об этом. Он ищет повода для поездки в Нью-Йорк, но не признается в этом.

Но когда в очередной раз позвонил Джон, оказалось, что он вновь заинтересовался девушкой. Ее имя не сходило у него с языка. Он таскал ее с собой на коктейли, вечеринки, в театр... Сабрина понимала, что Антуан прав: Джон лишь играет с Арден. Девушка была слишком молода и принимала все за чистую монету. Но Антуан все-таки поехал в Нью-Йорк повидаться с ней и вернулся домой совершенно подавленный.

– Что случилось? Он что-нибудь сказал тебе? – выпытывала Сабрина у Андре после того, как отец с сыном успели перекинуться парой слов.

– Да. Сказал, что она влюблена в Джона.

– Не может быть! Ведь она была без ума от Антуана!

– После этого Джон занялся ею всерьез, и Арден думает, что они скоро обручатся. Она не постеснялась сказать об этом Антуану. Они даже не поцеловались. Только не смей говорить ему, что я обо всем рассказал тебе.

– Можешь быть спокоен... – Она была подавлена не меньше Антуана. – Ах, какое дерьмо!

– Ничего не скажешь, хорошего ты мнения о собственном сыне... Послушай, оставь их в покое. Это их личное дело. Если Антуан по-настоящему любит ее, он будет бороться. Если для Джона это всего лишь игра, рано или поздно она ему надоест. И если у Арден есть кое-что в голове, она сама сделает выбор. Лучшее, что ты можешь сделать, это предоставить их самим себе.

– Я не могу вынести эту неопределенность! – Сабрина рассмеялась, но в душе понимала, что Андре прав.

Несколько месяцев Антуан не упоминал об Арден, Судя по всему, они не переписывались: Сабрина никогда не видела ее писем. Хотя кто знает, может быть, они приходили тогда, когда Сабрина уезжала в город? И когда они разговаривали с Джоном на Рождество, она готова была свернуть ему шею.

– Как Арден, милый?

– Кто?

– Арден Блейк. – Она с трудом сдержалась. – Сестра твоего друга Билла.

– Ах да, конечно. У нее все нормально. Сейчас я встречаюсь с девушкой по имени Кристин.

– Откуда она?

Он засмеялся:

– По-моему, из Манчестера. Она англичанка, работает в Нью-Йорке манекенщицей, очень высокая, сексуальная блондинка. – Судя по всему, его привлекали блондинки, сам он был жгучий брюнет.

– И хорошая девушка? – Стоявший рядом и ждавший своей очереди Андре рассмеялся, и Сабрина прыснула: – Ладно, не обращай внимания! – Она была рада, что Джон оставил Арден. Надо будет сообщить об этом Антуану... – А Арден ты видишь?

– Да, время от времени. Как раз на этой неделе я собираюсь поехать к ним в Палм-Бич.

– Когда приедешь?

– Наверное, летом. Может, привезу с собой Кристин.

Сабрина вздрогнула. Кажется, у Антуана появляется шанс...

– Это было бы великолепно! Передай Кристин от меня привет!

– Так на чьей ты все же стороне? – возмутился Андре, когда она повесила трубку.

– А ты как думаешь? – улыбнулась Сабрина.

Ей хотелось, чтобы Антуан наконец получил то, о чем мечтал. В отличие от Джона он редко думал о себе. Да, похоже, Джон многому научился, но Сабрина знала, что его сущность осталась прежней. Разумеется, Сабрина не желала сыну зла, но и не хотела, чтобы он причинял зло другим. Она была уверена, что при первом же удобном случае он навлечет на Арден Блейк беду. На следующий день Сабрина намекнула Антуану, что у Джона завелась новая пассия.

– Вот и хорошо, – равнодушно ответил тот.

– Антуан... – Она искала способ потактичнее сообщить ему, что Арден свободна и что ветер дует в паруса Антуана. – Он не видится с Арден.

– И это неплохо. – Он улыбнулся, но на лице его не отразилось ни капли воодушевления.

– Тебе она больше не нравится?

Ох, дети, дети, как вас понять? Она посмотрела Антуану в глаза, а тот поцеловал ее в щеку.

– Нет, дорогая мама, – теперь он часто называл ее матерью, – она мне очень нравится. Но она слишком юна и сама не знает, чего хочет. Я не желаю становиться между ними.

– Но почему?

– Потому что я буду страдать, – искренне ответил он.

– Ну и что? – Сабрина была шокирована. – Такова жизнь. Чтобы добиться чего-то, нужно бороться! – разозлилась она.

Но Антуан остался безучастным.

– Нет, здесь мне не выиграть. Поверьте мне, я знаю. Она не замечает его недостатков. – Он виновато посмотрел на Сабрину, но та только махнула рукой.

Она знала сына лучше, чем кто бы то ни было.

– Чем больше я буду стараться, тем сильнее она будет тянуться к Джону.

Он был прав, но Сабрина не могла вынести этого.

– Неужели она настолько слепа?

– Да. Такова юность. Но когда-нибудь она повзрослеет.

– И что потом?

Он пожал плечами:

– Может быть, она выйдет замуж за Джона. Обычно так и бывает.

– Тебя это не волнует?

– Волнует, конечно. Но что, черт побери, я могу поделать? Я понял это, когда ездил в Нью-Йорк, потому и вернулся таким подавленным, хандрил несколько недель... – Он смущенно улыбнулся, и Сабрину тронула его откровенность. – Но тут я абсолютно бессилен. Меня положили на обе лопатки. Джон очень коварен, он умеет убеждать, а она верит каждому его слову, по крайней мере внешне. Мне кажется, что в глубине ее души скрываются мрачные предчувствия и подозрения. Даже сейчас он постоянно обманывает ее с другими девушками, а она пытается убедить себя, что верит ему. Но, на мой взгляд, у нее есть безошибочное чутье. Сейчас она слишком молода, чтобы доверять ему и слушаться внутреннего голоса. Но однажды она прозреет. – Он грустно посмотрел на Сабрину. – Может быть, это случится после того, как они поженятся и родят двоих детей. Так иногда складывается жизнь...