Дорога судьбы

– Уберите отсюда этот хлам. – Под словом «хлам» она подразумевала и Камиллу, и ее вещи. – Немедленно! – Сабрина повысила голос и указала на дверь.

Именно таким тоном она много лет назад командовала на рудниках, но на носильщика это не подействовало. Казалось, он больше боялся Камиллы, чем ее.

– Ты меня слышишь, парень?

– Я... я не могу... Простите, мэм! – Он со всех ног бросился наверх, куда небрежно показала Камилла.

Она хорошо помнила расположение комнат: хозяйская спальня, библиотека Иеремии, ее будуар. Она приказала носильщику отнести вещи в ее гардеробную. Сабрина попыталась вышвырнуть их, но Камилла неодобрительно посмотрела на нее, словно имела дело с малым ребенком.

– Бесполезно. Я остаюсь здесь. Я твоя мать, Сабрина, нравится тебе это или нет...

Вот она, ее мать, о которой она так долго и нежно мечтала. Нет, это невозможно! Гневные слезы навернулись на глаза Сабрины, и она действительно почувствовала себя ребенком.

Она не могла поверить случившемуся. Неудивительно, что отец не позволил ей вернуться. Она ведьма; настоящий монстр! Но как избавиться от нее? Сабрина пошла в библиотеку отца и в порыве отчаяния позвонила Андре, рассказав ему о своей беде.

– Она что, сумасшедшая?

– Не знаю, – рыдала Сабрина. – Я никогда не видела ничего подобного. Она ворвалась в мой дом так, словно уезжала на несколько дней. – Сабрина громко высморкалась, и Андре пожалел, что он слишком далеко и не может ее утешить. – А отец ничего мне не рассказывал... – Она зарыдала еще громче. – Я одного не понимаю... Он говорил, что она умерла, когда мне был год...

– Может быть, она сбежала. В конце концов все выяснится. Кто-то должен знать об этом. – Они оба подумали об одном и том же, но Андре первым произнес имя: – Амелия. Звоните Амелии в Нью-Йорк! Она все вам расскажет. А я тем временем выставлю ее.

– Но как? Силой? Андре, она направилась прямо в мою гардеробную.

– Тогда закройте ее на ключ. Не станет же она драться с вами. Или станет? – Кажется, он тоже занервничал.

Сабрине захотелось тотчас же повесить трубку и позвонить Амелии. По крайней мере она узнает, что произошло между ее отцом и этой женщиной, утверждающей, что их брак так и не был расторгнут.

– Хотите, я приеду? – предложил Андре.

После завершения строительства моста Бэй-Бридж до Напы стало рукой подать, но ради нее он поехал бы куда угодно. В его отсутствие со всеми делами управится Антуан.

– Пока ничего не предпринимайте. Я перезвоню вам. Сначала я поговорю с Амелией, а потом свяжусь с моим адвокатом.

Но ей не повезло. У Амелии ужасно болело горло; экономка сказала, что она не может подойти к телефону, а пугать старуху и рассказывать, в каком отчаянном положении она очутилась, Сабрина не хотела. Адвокат же уехал в отпуск.

– Он вернется через месяц, – неуверенно ответил секретарь.

Когда Сабрина вновь пошла к Камилле, она была на грани истерики.

– Мадам дю Пре... графиня... или как вас там... Вы просто не можете оставаться здесь. Если вы в самом деле претендуете на имущество моего отца и ваши претензии законны, мы можем обсудить все это с моим адвокатом. Он вернется через месяц. А пока вам придется остановиться в отеле.

Развешивая одежду, Камилла посмотрела на дочь через плечо. Она уже сбросила все вещи Сабрины на стул, и Сабрина испытала сильнейшее желание задушить ее. Она сгребла свою одежду, сбросила платья Камиллы на пол и завопила во весь голос:

– Убирайтесь отсюда! Это мой дом, а не ваш! – Но Камилла посмотрела на нее как на несмышленыша.

– Я знаю, тебе нелегко. Мы ведь столько лет не виделись. Но ты должна держать себя в руках! Когда вернется Джон, я думаю, ему будет неприятно видеть, что мы не ладим. Знаешь, он любит нас обеих. И ему нужна спокойная семейная обстановка.

– Да что вы здесь делаете? – Сабрина уставилась на нее, чувствуя полную беспомощность; такое с ней случалось редко, и это был как раз тот случай. – Вы должны убраться отсюда!

– Но почему? Дом громадный, места в нем для всех хватит. – Поймав на себе гневный взгляд Сабрины, она без труда приняла мудрое решение. – Хорошо, я остановлюсь в комнате для гостей, и ты даже не будешь знать, что я здесь, дорогая. – Она жизнерадостно улыбнулась, сгребая свои вещи, и носильщик, о котором Сабрина совсем забыла, подхватил чемоданы и сумки Камиллы и бросился вслед за ней.

У нее была отличная память. Минутой позже она указала ему нужную дверь. Носильщик опустил на пол ее вещи и был таков.

Когда Андре позвонил вечером, Сабрина по-прежнему была на грани истерики.

– Что сказала Амелия?

– Я не смогла с ней поговорить. У нее жар, сильная ангина.

– О Боже... Как жаль. Вы выгнали эту женщину? Знаете, о чем я подумал после нашего разговора? Может, она просто самозванка?

Но Сабрина покачала головой:

– Не думаю, Андре. Она отлично знает дом. Несмотря на то, что прошло столько лет.

– Может быть, кто-то подробно описал его? Какой-нибудь недовольный вами слуга.

Но было и другое доказательство, заставившее Сабрину поверить, что она действительно Камилла Бошан, – ее поразительное сходство с Джоном. Сабрина сказала об этом Андре, и тот ничем не смог утешить ее.

– Как вы думаете, зачем она вернулась?

– Она не делает из этого тайны. – Глаза Сабрины снова наполнились слезами. – Ей нужен этот дом, Андре.

– Дом Терстонов? – Он был в ужасе.

Несмотря на их недолгое знакомство, он знал, как много значит для Сабрины этот дом. Да он и сам успел полюбить его.

– Но это же абсурд!

– Надеюсь, суд решит так же. А мой юрист в отъезде и будет только в следующем месяце. Господи, что же мне делать? Она упряма как мул и направилась прямиком в комнату для гостей, будто ее только и ждали. – Если бы все не было так грустно, Сабрина рассмеялась бы. – Да как она смеет так поступать?

– Очень просто. – А затем он осторожно спросил: – Какую роль во всем этом играет Джон?

Она сама пока не поняла, ей не хотелось огульно обвинять сьгна. Но, судя по намекам Камиллы, в этой истории было что-то гадкое.

– Пока не знаю. – Было ясно, что ей не хочется говорить об этом.

– Могу я что-нибудь сделать для вас?

– Да, – печально улыбнулась Сабрина. – Выгоните ее отсюда! Пусть она исчезнет и никогда больше не возвращается...

– Если бы я мог!

Секунду-другую они молчали.

– Знаете, я много лет мечтала о ней... мысленно представляла ее... Однажды, когда мне было лет двенадцать-тринадцать, я решила изучить этот дом и нашла кое-какие ее вещи. И вот теперь эта злая, ужасная женщина пришла, чтобы забрать их... Лучше бы я никогда ее не видела, Андре... Если она, конечно, та, за кого себя выдает.

– Надеюсь, что это не так.

А может, оно и к лучшему. Пора покончить со старыми призраками. Легко сказать! Слишком поздно. Камилла уже здесь, готова к бою, а как ее выгонишь? Сабрина всю ночь не спала и думала, думала. Ох, как хотелось ей броситься в комнату для гостей и вытряхнуть эту женщину из постели! Но... на следующее утро они встретились в кухне за завтраком. Сабрине пришлось признать, что для своего возраста Камилла прекрасно выглядит. Должно быть, пятьдесят лет назад, когда отец женился на ней, она была необыкновенно хороша. Пятьдесят лет... Нет, сорок девять. Как странно... Сабрина сидела и наблюдала за Камиллой. Что же случилось тогда, почему она бросила отца и не вернулась назад? И кто такой дю Пре, не в этом ли разгадка? Но она ничего не сказала, просто уставилась на стол и пила чай. В то, что случилось, невозможно было поверить. Когда умер Джон, ей казалось, что мир перевернулся, а счастливая Камилла порхает по кухне, словно вновь очутилась дома после долгого отсутствия. Сабрина взглянула на Камиллу с изумлением; та наконец села, и обе женщины внимательно посмотрели друг на друга. Мать и дочь, сведенные вместе стечением обстоятельств или алчностью, встретились через сорок шесть лет. Тогда Сабрине был всего один год. Какой была тогда Камилла? Неожиданно в памяти Сабрины всплыла фраза Ханны о том, что Камилла пользовалась какими-то золотыми кольцами для предохранения от беременности; Ханна нашла их... отец был в ярости... а вскоре появилась на свет Сабрина. Внезапно ей захотелось спросить мать, была ли она желанным ребенком. Но ответ был и так ясен, да и какая теперь разница? Ей сорок семь лет, у нее самой взрослый сын, отец очень любил ее, а мать... умерла; по крайней мере так она думала. Нет, она не умерла. Она сбежала!

– Почему вы бросили отца? – само собой вырвалось у Сабрины. – Скажите правду!

– Я уже говорила. – Камилла избегала смотреть Сабрине в глаза. – Моя мать заболела и вскоре умерла. – Камилла не горела желанием обсуждать этот вопрос.

– Вы были с ней в момент ее смерти?

– В это время я была во Франции. – К чему лгать? Какая теперь разница?

Она вернулась домой. Она все еще жена Иеремии Терстона, а Сабрина в отчаянии. Джон был прав: Камилла сильнее Сабрины. Крепость взята почти без боя. Камилла гордилась собой. Все прошло даже лучше, чем она предполагала, а когда вернется Джон, все пойдет как по маслу. Ведя войну, не обойтись без союзника, а он обещал ей всяческую поддержку.

– И долго вы прожили во Франции?

– Тридцать четыре года.

– Приличный срок. Вы снова вышли замуж? – Сабрина пыталась поймать ее в ловушку, но мать лишь улыбнулась.

– Нет, не вышла, хотя и сменила фамилию.

– Значит, по рождению вы не графиня... А кто же такой дю Пре?

Камилла не отвела взгляда.

– Это мой французский покровитель.

– Понятно. Значит, вы были его любовницей. – Сабрина мило улыбнулась. – Интересно, как на это посмотрит суд. Тридцать четыре года – немалый срок.

– В течение всего этого срока я была законной женой Иеремии Терстона и остаюсь ею по сей день. Что бы ты ни делала, Сабрина, факт остается фактом.

– Значит, все это время вы прожили со своим... э... покровителем. – Она специально подчеркнула слово «покровитель», желая смутить Камиллу, но надежда оказалась тщетной. – А теперь вы вернулись домой. Что ж, весьма удобно. Какие у вас планы на День благодарения? Не собираетесь махнуть куда-нибудь еще? Так за чем же дело стало? Стоит ли терять время? – Сабрина говорила злым, оскорбительным тоном, что было на нее совсем не похоже.

Андре приехал вскоре после полудня. Камилла поднималась по лестнице. Она улыбнулась ему. Очень привлекательный мужчина, да еще и француз вдобавок. Но ее радость быстро улетучилась, когда Камилла узнала, что он из лагеря Сабрины и собирается сделать все, что в его силах, чтобы выгнать ее из дома. Она пыталась поболтать с ним о Франции: почти всю жизнь Камилла провела в маленьком городке на юге, но успела немного пожить и в Париже и теперь пыталась сделать вид, что вела там роскошную жизнь. Но Андре тут же поймал Камиллу на лжи и отделался от нее. Он хотел поговорить с Сабриной наедине.

– Вы заперли столовое серебро и драгоценности? Знаете, она может оказаться очень ловкой воровкой.

Но Сабрина только засмеялась:

– Те драгоценности, которые у меня есть, принадлежат ей. По крайней мере большая часть. Судя по ее поведению, она потребует их назад.

– Бога ради, не отдавайте их ей. Я думаю, вам надо позвонить в полицию. – Ему не нравилось, как она выглядит.

Но когда он позвонил в полицию и попытался объяснить, что произошло, ему ответили, что полиция не вмешивается в семейные дела. А обращение к знакомому адвокату оказалось и вовсе обескураживающим. Он объяснил, что придется направлять дело в суд. Выдворить эту женщину из дома после того, как она туда въехала, практически невозможно, за исключением применения насилия, а это даст ей право тут же обратиться в суд.

– Не следовало вам вчера впускать ее, – сухо сказал Андре, и Сабрина гневно воззрилась на него.

– Вы с ума сошли? Откуда же я знала? Она ворвалась сюда, словно русская танковая бригада. Я и опомниться не успела, как она швырнула на стул всю мою одежду. Мне еще повезло, что она согласилась пожить в комнате для гостей, не то мне самой пришлось бы там спать.

– Что? – не понял он. Не так-то просто все выяснить. – Она спит в моей комнате? Пусть она убирается оттуда!

Сабрина засмеялась, но в глазах ее стояли слезы.

– Я одного только не понимаю, Андре... – Видно, это было для нее самым страшным ударом. – Почему отец ничего не попытался объяснить мне?

– Один Бог знает, что тогда произошло между ними. Насколько я могу судить, эта особа стреляный воробей, и я не верю ни одному ее слову. Черт побери, как жаль, что Амелия не может подойти к телефону!

Он позвонил ей снова, и, несмотря на страшный кашель и жалобы на горло, на сей раз она поговорила с ними. Все сразу встало на свои места. Амелия рассказала им о связи Камиллы с дю Пре и о том, как она бросила семью.

– Мне жаль, что она мучает тебя. Она и молодой была ужасной, эгоистичной, бессердечной особой. Видимо, с возрастом она не стала лучше.

Сабрина печально улыбалась, слушая слова старой подруги отца.

– Да уж, чего нет, того нет. – Она снова подумала о том, что только что сообщила ей Амелия. – Должно быть, ее бегство разбило отцу сердце. – Теперь Сабрина поняла, почему он не желал говорить о ней. Он так и не оправился от этого потрясения.

– Да, он очень страдал. Но у него была ты. – Амелия улыбнулась, вспоминая прошлое. – Ты была его единственной радостью. Однако не думаю, что он долго тосковал по ней. Он жил своей жизнью. Но в первые несколько лет ему было очень тяжело.

Сабрина расхрабрилась:

– А правда, что у него была любовница и это послужило причиной ее отъезда?

– Да что ты! – Амелию возмутил поклеп на старого друга. – Он был абсолютно верен Камилле. Головой ручаюсь! Он очень переживал, что ты упорно не желала появляться на свет. – Она не хотела рассказывать Сабрине о случае с кольцами, хотя и помнила эту историю; она не знала, что Сабрине об этом известно. – Как выяснилось позже, Камилла сама позаботилась об этом, и твой отец очень расстроился. Не будем об этом говорить, дорогая. Будь умницей, держи себя в руках и вышвырни ее.

– Если бы я могла! Очевидно, сначала придется обратиться в суд.

– Бедное дитя! Для тебя это будет суровым испытанием. – Слова Амелии так тронули сорокасемилетнюю Сабрину, словно она действительно была ребенком. – Эту женщину пристрелить мало! Если бы Иеремия убил ее еще тогда, это бы сильно облегчило тебе жизнь.

– Да, наверное. – Сабрина улыбнулась. Слава Богу, ей было кому позвонить. – Я буду держать вас в курсе событий.

– Обязательно! Кстати, как поживает Андре? Я вижу, вы решили свернуть горы и заполонить мир вашим вином?

– Да, в один прекрасный день. – Сабрину насмешило то, как Амелия изложила их планы. – Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно. Только горло побаливает. Похоже, мне суждена вечная жизнь.

– Очень хорошо. Вы нам так нужны!

– Да. В отличие от нее. Она вам ни капельки не нужна, поэтому постарайся избавиться от этой особы как можно быстрее.

– Аминь! – Сабрина поблагодарила Амелию, повесила трубку и повернулась к Андре.

Они ничего не могут сделать, пока не обратятся в суд. А Камилла, одетая в шифоновое платье, беспечно порхала по комнатам. В ушах ее были серьги с бриллиантами, наверняка поддельными. Сабрина с отчаянием посмотрела на Андре.

– Что же мне делать?

Мысль о том, что до суда придется жить бок о бок с этой особой, сводила ее с ума, и, когда на следующий день приехал Джон, дела это не улучшило. Он обрадовался Камилле, как закадычному другу и любимой бабушке, словно она была здесь желанным гостем. Сабрина прошла в его комнату и закрыла за собой дверь. Она стояла, глядя ему в лицо, а он сидел на кровати, всем своим видом показывая, что у него нет настроения разговаривать с ней.

– Я хочу поговорить с тобой, Джон.

– О чем? – с наигранным удивлением спросил он.

Ему доставляла удовольствие мысль о том, как она разозлится. А почему бы и нет, черт побери? Она никогда не давала ему того, что он хотел. Только и знает, что плачется на бедность да молится на свой любимый дом Терстонов. Ну, теперь-то бабушка приберет его к рукам; мать может отправляться в Напу к своему французу-фермеру и до седьмого пота вкалывать на плантациях, а они с бабушкой будут жить в свое удовольствие в доме Терстонов. Когда дело выгорит, бабушка обещала купить ему машину. Это как раз то, что ему надо. Джон с нетерпением ждал развязки. Ох, какой замечательный год у него впереди – последний курс, собственная машина!.. Если все пойдет по плану, он и в Европу съездит. Бабушка обещала сделать ему этот подарок по окончании университета. А потом он переедет в Нью-Йорк и найдет там работу, так что ему все равно, кто будет жить в этом доме. Может, он вообще никогда сюда не приедет, во всяком случае долго, жить здесь он не собирается. Подумаешь, Сан-Франциско! Унылый провинциальный городишко. После трех чудесных лет, проведенных в Гарварде, особенно остро понимаешь это. Нью-Йорк – наиболее подходящее место, хотя есть и другие приличные города: Бостон... Атланта... Филадельфия... Вашингтон...

– Я требую объяснений! – Мать прервала его радужные мечты.

Она смотрела на него сверху вниз. Теперь от нее не отделаешься... Но что она ему может сделать? Бабушка уже в доме... Сначала Камилла хотела, чтобы Джон впустил ее в отсутствие Сабрины, но он отказался заходить так далеко, и тогда бабушка взяла все в свои руки. Он знал, что она справится. Камилла куда сильнее матери, да и с Джоном у них намного больше общего. Они одинаково думали, и это больше всего пугало Сабрину. Но сейчас она хотела поговорить с ним о другом.

– Какую роль ты играл во всем этом? – Ее глаза неумолимо буравили сына.

– Что ты имеешь в виду?

– Не валяй дурака! Она сказала мне, что знает тебя почти три года. Почему ты ничего не сказал мне?

– Не хотел тебя расстраивать. – Он прятал глаза, и Сабрина без предупреждения ударила его по лицу.

– Не лги мне!

Потрясенный Джон молча уставился на нее. Она никогда так не смотрела на него. Сабрина чувствовала себя преданной, и чем больше она думала об этом, тем больше злилась.

– Черт побери, какая разница, знал я ее или не знал? Я что, должен докладывать тебе обо всех своих поступках?

– Это моя мать, Джон, и ты встретил ее три года назад. Почему ты помог ей сделать это?

– И вовсе я ей не помогал. – Он поглядел матери в глаза и пожал плечами. – Может быть, она имеет на этот дом больше прав, чем ты. Она говорит, что была женой деда до самой смерти.

– Ты мог предупредить меня, правда? – Он не ответил, и она повысила голос: – Правда? – Помолчав, Сабрина добавила: – Знаешь, что в этой истории хуже всего, Джон? То, как ты поступил со мной. Она никогда не была мне матерью, но ты мой сын, и ты не только участвовал во всем этом, но даже помог ей проникнуть в дом. Тебя не мучает совесть?

Он посмотрел ей прямо в глаза, и взгляд этот был взглядом непримиримого врага. Она смотрела на сына, и что-то умирало в ней.

– Нет, не мучает.

– Тогда мне жаль тебя.

– Мне все равно, – сказал Джон вслед уходящей Сабрине.

Она не могла справиться с собой. То, что она увидела в сыне, было невыносимо. Он был копией Камиллы. А она-то все эти годы думала, на кого он похож. Он отличался и от деда, и от отца, и от нее самой, и только теперь она осознала, что сыну ненароком передались гены его бабушки. И внешностью, и характером он напоминал Камиллу и был так же порочен до глубины души. Сын готов был предать ее в любую минуту, и это после всего, что она для него сделала... Где-то когда-то что-то в нем искривилось и теперь никогда не выпрямится. Слишком поздно. Особенно если здесь будет жить Камилла и продолжать портить его. В следующие дни Сабрина наблюдала, как бабушка с внуком уединялись и секретничали, о чем-то шептались и иногда куда-то уходили. Сабрина чувствовала, что сын окончательно бросил ее. Значит, эта парочка плетет против нее заговор? Ну и пусть, у нее есть и другие дела. Но она не могла ни на чем сосредоточиться, а рискнуть оставить дом и уехать в Напу, чтобы взглянуть на Андре и их плантацию, тоже не отваживалась. От них можно ожидать чего угодно: они могут ограбить дом, украсть ее вещи, а то и сменить замки и не пустить ее в дом.

– Не можете же вы сидеть там и дрожать несколько месяцев? – искренне волновался Андре.

– Вы думаете, это затянется надолго?

– Да, может быть. Вы слышали, что сказал юрист?

– Мне кажется, до тех пор я сойду с ума.

– Этого не случится, если вы вернетесь сюда и решите, как быть с виноградниками. – И тут у него возникла идея. – Вот что я скажу. Я пришлю Антуана; пока вы будете в Напе, он поживет в вашем доме и присмотрит за вещами. А когда вы вернетесь, он уедет сюда.

Это был сложный план, но он сработал! Два месяца они так и делали. А затем вернулся ее адвокат, взял дело в свои руки. Он также подтвердил, что они ничего не могут сделать, надо обращаться в суд, а на это может уйти еще месяца два. Тем временем Джону пришла пора возвращаться в университет, а их отношения продолжали оставаться холодными. Накануне отъезда он отправился обедать с Камиллой, а Сабрина – с Андре и Антуаном. Сабрина временами чувствовала себя так, словно потеряла сына. Она ощущала, что Джон окончательно перешел на сторону бабки. Это была первая и пока единственная победа Камиллы. Она готова была обещать Джону луну с небес, лишь бы выжить Сабрину из этого дома. Несмотря ни на что, Сабрина считала себя виноватой. Сын мстил ей за смерть отца и за ее работу на рудниках. Он никогда не простит ей этого и заставит расплачиваться до конца ее дней. Однажды она все рассказала Андре, когда они гуляли по виноградникам.

– Наверное, я обманула его ожидания, – вздохнула она. – Если бы был жив его отец, я ни за что не пошла бы на рудники. И хотя я работала неполный день, думаю, он ждал от меня большего.

– Может быть, он из породы людей, которые всегда хотят больше, чем ты можешь дать им. Если это так, то тут ничего не поделаешь.

– Сейчас мне бы хотелось спасти его от Камиллы. Пока Джон не понимает, что она собой представляет, но в один прекрасный день он раскусит ее, и это станет для него крушением всех надежд.

Может быть, это и неплохо, думал Андре. Джон заслужил это своим предательством. Джон был испорчен до мозга костей и с первого взгляда не понравился Андре. Но он никогда не сказал бы этого Сабрине. Джон ее единственный сын, и, несмотря на обиду, она продолжала любить его. Да, сын... Но за последнее время она очень подружилась с Антуаном. Зная, как тяжело приходится Сабрине, он был к ней добр и заботлив: приносил цветы и корзины фруктов, время от времени делал маленькие трогательные подарки. Ей это было приятно, она не уставала повторять Андре, какой чудесный у него мальчик. Тот очень гордился сыном. Порой Сабрина завидовала их близости. Ей хотелось надеяться, что, когда Джон дорастет до возраста Антуана и станет взрослым, они с сыном тоже станут ближе, но внутренний голос говорил ей: нет, не тот случай. Она переключилась на другие проблемы – их общие с Андре виноградники и предстоящую тяжбу с Камиллой. Зная, что день суда приближается, Камилла продолжала невозмутимо раскладывать пасьянсы. Но за неделю до суда она постучала в комнату Сабрины. Это случилось девятого декабря, а суд был назначен на шестнадцатое.

– Да? – Сабрина стояла босая, в ночной рубашке, все еще не веря, что Камилла посмела войти в ее комнату.

Она жила здесь уже больше пяти месяцев, и жизнь Сабрины превратилась в бесконечный кошмар, в ужасный сон, от которого невозможно пробудиться. Сабрина слышала, что о Камилле ходят сплетни. Из дома стали исчезать ценные вещи, Камилла клялась и божилась, что она к этому не имеет отношения, однако Сабрина знала правду. Но за руку она ее не поймала, а постоянно следить за ней было невозможно. Как Сабрина и предсказывала, Камилла попыталась потребовать свои драгоценности, но Сабрина и слышать об этом не хотела. Видно, судьбе было угодно, чтобы она терпела присутствие этой женщины в своем доме, но не более того... А когда на нее посыпались счета за покупки, сделанные Камиллой и Джоном, она набралась решимости и отказалась их оплачивать. Похоже, они решили довести ее до банкротства. И это бы случилось, судя по количеству счетов за товары, купленные от ее имени. Но Сабрина не притрагивалась к счетам Камиллы, а счета Джона отсылала ему в университет. Ему уже двадцать один год, и Сабрина поставила его в известность, что он достаточно взрослый и должен заботиться о себе сам, если уж решил вести такой образ жизни. Конечно, бабушка заверила Джона, что она обо всем позаботится, когда выживет Сабрину из дому, а уж за этим дело не станет. На его столе лежали сотни неоплаченных счетов. Придет время, он все это передаст бабушке, как раньше, приезжая домой, передавал матери. Но те дни давно миновали, как недвусмысленно заявила Сабрина. Слава Богу, она не надоедает ему своими нравоучениями – их разделяет почти три тысячи миль. Но Сабрину с Камиллой разделяли лишь три фута. Сабрина открыла дверь.

– Что вам угодно?

– Я думала, мы могли бы поговорить. – Когда у Камиллы было что-то на уме, она всегда говорила с резким южным акцентом.

Сабрине была отвратительна мысль, что она до конца своих дней будет вспоминать этот голос, видеть это лицо и бояться, что она сама будет выглядеть, говорить, думать и поступать, как Камилла... Даже самые обычные жесты матери казались ей омерзительными, а хуже всего было то, что все это она видела в Джоне. Но сейчас лицо Сабрины было непроницаемо.

– Поговорить? О чем? Мне не о чем с вами разговаривать!

– Не лучше ли договориться, не доводя дело до суда?

– В этом нет необходимости. – Сабрина напряглась, готовая к любому блефу.

А почему бы и нет? Ее юрист утверждает, что у Камиллы практически нет шансов выиграть дело. Завещание Иеремии было составлено так, что имя Камиллы в нем ни разу не упоминалось.

«Некие лица, на которых я мог быть женат...»

Тогда Сабрине эта фраза показалась несколько странной, но она была так расстроена, что не обратила на нее внимания. А теперь ей предстоит судебная тяжба, и не имеет значения, насколько велики ее шансы. Она не успокоится до тех пор, пока Камилла не уберется отсюда, но по доброй воле старуха этого не сделает.

– Отчего же? Я ничего не имею против суда.

Камилла с улыбкой посмотрела на Сабрину.

– Я вовсе не хочу отбирать у тебя этот дом, детка.

Сабрине захотелось дать ей пощечину. Она смеет утверждать, что не хочет отбирать у нее дом, после того как шесть месяцев изводила ее своим присутствием, вторглась в ее жизнь и украла у нее сына? Да как она смеет называть ее «деткой»?

– Скоро мне исполниться пятьдесят, и я уже не детка, тем более ваша. У меня с вами нет ничего общего. И будь моя воля, сегодня же вечером я бы вышвырнула вас к черту из этого дома!

– Я уеду на этой неделе, – голос ее перешел в зловещий шепот, – если ты заплатишь мне.

Не сказав ни слова, Сабрина захлопнула у нее перед носом дверь спальни и закрыла ее на ключ.

Андре было невыносимо видеть, какие мучения пришлось вынести Сабрине за эти месяцы, а он ничем не мог ей помочь. Шестнадцатого декабря он пошел с ней в суд и впервые увидел Камиллу бледной и испуганной. Она зашла слишком далеко и поняла это лишь тогда, когда в ответ на ее попытки расположить к себе судью тот возмутился ее беспардонной ложью, наглым вторжением в чужой дом и многомесячными попытками извести Сабрину своим присутствием, после того как она бросила ее ребенком. Амелия прислала из Нью-Йорка письменные показания. Несмотря на преклонный возраст, у нее была отличная память, она восстановила до мельчайших подробностей события сорокашестилетней давности. Оглядев зал суда, Камилла была потрясена. Она проиграла. Она вовсе не хотела заходить так далеко. Она думала, что Сабрина откупится от нее, а теперь от нее требуют, чтобы она оплатила судебные издержки и стоимость почти полугодового проживания в доме Сабрины. Выплыли ее неоплаченные счета, ее обвинили даже в том, что под ее влиянием Джонатан наделал кучу долгов... А когда все кончилось, она благодарила Бога, что отделалась всего лишь устным порицанием судьи. Он пригрозил ей тюремным заключением, если через час она не соберет свои вещи и не покинет дом Терстонов в присутствии помощника шерифа.

Даже не верилось, что этот кошмар позади. Сабрина стояла под величественным куполом и смотрела на спускавшуюся по лестнице Камиллу. Она уже не испытывала к матери ни ненависти, ни каких-либо иных чувств. Слишком много она потеряла за последние шесть месяцев, чтобы испытывать к Камилле какие-то чувства: сон, покой и самое главное – сына...

– Теперь, когда все позади... мы могли бы расстаться друзьями, – запинаясь, сказала Камилла.

Теперь ей придется, поджав хвост, вернуться в Атланту и снова жить с юным Хьюбертом. Перед отъездом она испортила с ним отношения: кто знал, что ей придется вернуться... Что же, она ошиблась!

Сабрина ответила громко и отчетливо, чтобы слышал стоявший рядом помощник шерифа:

– Я не хочу ни видеть, ни слышать вас. Если это случится, я вызову полицию и подам на вас в суд. Вам понятно? – Камилла молча кивнула. – И держитесь подальше от моего сына!

Но эту битву Сабрина все-таки проиграла. Когда на следующий день, собравшись с силами и успокоившись, она позвонила Джону, тот сообщил ей, что не приедет домой на рождественские каникулы. Он изменил свои планы: вместо того чтобы восемнадцатого приехать в Сан-Франциско, он отправляется в Атланту. Его голос дрожал от гнева:

– Вчера я говорил с бабушкой. Она сказала, ты подкупила судью.

Сабрина опешила и впервые с тех пор, как судья приказал Камилле убираться из ее дома, заплакала. Неужели Джон никогда не поймет ее и всегда будет ненавидеть? Неужели он так похож на свою бабушку?

– Джон, я ничего подобного не делала. – Она пыталась успокоиться. – Да это и невозможно. Судья порядочный человек, и он сразу понял, что она собой представляет.