– Она такая красивая, папа...

– Не знаю... Не заметил.

– Нет, ты заметил! Я видела, как ты посмотрел на нее.

– Сабрина! – Он притворился рассерженным, но она прекрасно знала, что это не так.

– Ну хорошо, но я-то ее видела. Она очень красивая женщина. Так что во всем этом плохого?

– Две вещи, детка. Во-первых, они не женаты, во-вторых, она цветная. Поэтому мы вынуждены притворяться, что она просто не существует, а если и существует, то не стоит того, чтобы обращать на нее внимание. Но на самом деле она чертовски красива, и если она подходит Джону Харту, то тем лучше для него. В конце концов, это не мое дело, с кем он спит.

– А ты пригласишь их к нам в гости? – Сабрина была заинтригована.

– Не могу. – Он произнес это спокойно, но твердо.

– Почему?

– Из-за тебя, детка. Если бы я жил один, то мог бы это сделать, поскольку он мне всегда нравился. Он хороший человек и умеет содержать рудник в порядке, хотя, разумеется, и не так здорово, как это делаем мы. – Он усмехнулся, а она засмеялась.

– Ты полагаешь, она сильная? – Сабрина никак не могла забыть индианку.

– Не имею ни малейшего представления. – И тут он вдруг засмеялся над наивностью дочери и потрепал ее по щеке. – Я думаю, он любит ее не за это, Сабрина. Не все женщины сильные, да им это и не нужно.

– Но я думаю, что они хотя бы пытаются, не так ли? – Она спрашивала об этом абсолютно серьезно, поскольку ее всегда волновала эта тема.

– Возможно.

Все-таки имелось в ней что-то и от Камиллы. Та тоже была чертовски сильной и очень интересовалась бизнесом. Она хотела знать как можно больше о его руднике. Однако он не считал, что жене следует заниматься такими делами. А вот с Сабриной он уже вел себя совсем иначе – сам учил ее всему, что знал, показывал все, что умел, как будто она была его сыном. Более того, он даже гордился тем, как хорошо она разбирается в делах рудников и проблемах западных штатов. Казалось, она способна понять абсолютно все, а потому не проходило и дня без того, чтобы он чему-нибудь ее не научил. Но шло время, он старел и без Камиллы чувствовал себя совсем одиноким.

Сабрина была его компаньонкой на протяжении всех восемнадцати лет и вот теперь... осталась одна... вспоминает прошлое... а в ушах все звучит его голос. Лежа на его постели этой ночью, она по-прежнему не верила в то, что он умер. Разве это возможно? И тем не менее он был мертв.

Со всей определенностью она поняла это лишь на следующий день, когда гроб отца под теплыми лучами весеннего солнца был опущен в могилу и каждый из пятисот шахтеров и сотни друзей бросил горсть земли на его полированную крышку. Даже Мэри-Эллен пришла и, стоя в толпе, тихо плакала. Сабрина высоко держала голову, но ее лицо было мокрым от слез. Крепко держась за руку Дэна Ричфилда, она тоже бросила горсть земли в отцовскую могилу, отошла в сторону и направилась домой. Собравшиеся проводили ее печальными взглядами. Чувствуя себя так, словно ее прежний мир рассыпался в прах, Сабрина медленно поднялась по ступенькам, вошла в дом и села в любимое отцовское кресло. Она словно находилась в каком-то оцепенении, и Дэн Ричфилд остался присмотреть за ней. Его жена не явилась на похороны, поскольку опять была в положении. Сабрина не слишком часто видела жену Дэна, которая была весьма невзрачной и малопривлекательной женщиной, зато каждый год рожала детей. Сабрина даже не была уверена в том, что он любил свою жену. Они только жили вместе, производили на свет и воспитывали детей, но при этом между ними не было ничего похожего даже на простую дружескую привязанность. Сабрина взглянула на Дэна.

– Я все еще не могу поверить, что он мертв. И мне кажется, что я вот-вот услышу ржание его лошади, а затем и его шаги на крыльце... – Ее глаза были сухими, а взгляд каким-то опустошенным. – Так тяжело думать, что я никогда не увижу его снова.

– Тебе придется свыкнуться с этой мыслью, Сабрина. Он очень многое значил для всех нас, но теперь нам придется привыкать жить без него.

Эти слова пришлись как нельзя более к месту, и Сабрина поблагодарила Дэна легким пожатием руки.

– Спасибо тебе. Спасибо за все.

– Но я еще ничего не сделал. В ближайшие дни нам предстоит кое-что обсудить, но сейчас не время начинать этот разговор.

Однако она удивилась и насторожилась:

– Что-нибудь на рудниках? Я имею в виду, произошло что-то необычное? Я не могу сейчас думать ни о чем, кроме...

Сабрина не договорила, но он понял, что она имеет в виду.

– Нет, конечно же, нет. Все в порядке, однако в ближайшее время необходимо будет произвести некоторые перемены, и ты сама скажешь мне о том, что бы тебе хотелось сделать.

Дэн, разумеется, надеялся на то, что останется управляющим, если только она не решит продать рудники. Но и по этому поводу Дэн уже успел переговорить с Джоном Хартом, который был не прочь купить прииски своего бывшего конкурента. Теперь, что бы ни случилось, он останется управляющим. Сам Дэн полагал, что Сабрина скорее всего продаст рудники, и лично для него это было бы лучшим выходом. Иеремия всегда сам занимался всеми делами, а Дэн лишь выполнял его непосредственные указания. Благодаря этому он очень многому научился и теперь прекрасно справлялся с работой самостоятельно.

– Какие именно перемены ты имел в виду, Дэн? – Голос ее был вкрадчивым, но взгляд твердым. Точно такое же сочетание Ричфилд не раз видел и у ее отца и теперь невольно улыбнулся, вспомнив об этом.

– Когда ты смотришь на меня таким взглядом, то очень напоминаешь Иеремию.

Она тоже улыбнулась, но только губами, в то время как взгляд оставался серьезным.

– Я имел в виду лишь то, что раньше или позже нам придется поговорить о том, что ты собираешься делать дальше, сохранишь рудники для себя или решишь продать.

Она так удивилась, что даже выпрямилась в кресле.

– Какого дьявола ты вдруг решил, что я их когда-нибудь продам? Разумеется, я никогда не пойду на это, Дэн.

– Хорошо, хорошо, – попытался Дэн успокоить Сабрину.

Но выражение глаз девушки ему явно не нравилось.

– Я понимаю, что ты сейчас испытываешь. Пока еще рано думать о таких вещах.

Сабрина гневно прищурилась:

– Ты действительно думал, что я захочу продать рудники, Дэн? И кому – уж не тебе ли?

Он быстро покачал головой:

– Какого черта, конечно, нет. Я просто не в состоянии купить их, и ты об этом знаешь.

– Тогда, может, ты нашел другого покупателя? – Она просто сверлила его взглядом, и он вновь покачал головой:

– Разумеется, нет. Ради Христа, твой отец умер всего два дня назад, так как же можно...

– Никогда больше не заговаривай об этом. Стервятники слетаются моментально, и мне бы очень не хотелось думать, что ты один из них. – Она встала, задумчиво прошлась по комнате, а затем вновь взглянула на управляющего. – Пойми раз и навсегда: я никогда не продам рудники отца. Я сама собираюсь управлять ими и приступлю к этому немедленно.

Дэн удивленно посмотрел на нее: перед ним стояла строгая и властная женщина, выглядевшая намного старше своих лет.

– Отец годами готовил меня для этого, и уже с понедельника я приступаю к проверке состояния дел.

Она стояла, уперев руки в бока, а он смотрел на нее как на помешанную.

– Ты в своем уме? Тебе еще нет восемнадцати, ты еще ребенок... маленькая девочка... И ты собираешься управлять рудниками Терстона? Но это крупнейшие ртутные рудники штата, и твой отец надеялся, что ими они и останутся. Ты станешь посмешищем в глазах клиентов; не пройдет и года, как ты своими руками разрушишь все, что создал отец. Нет, ты определенно сошла с ума! Ради всего святого, Сабрина, продай рудники! Ты получишь кучу денег, положишь их в банк, найдешь себе мужа и заведешь детей. Но ради Христа, не тешь себя надеждой, что сможешь управлять рудниками! Мне самому потребовалось двадцать три года, чтобы научиться делать это. В конце концов, позволь мне и дальше выполнять свою работу.

Она поняла, что он имел в виду, и действительно нуждалась в его помощи. Однако это не входило в ее намерения.

– Я не могу этого сделать, Дэн. Мне нужна твоя помощь, но управлять рудниками буду я. Это именно то, ради чего я и появилась на свет.

Он посмотрел на нее так, как никогда не смотрел прежде. Это была ярость, рожденная крушением всех его планов. Приблизившись почти вплотную, управляющий погрозил кулаком изумленной Сабрине:

– Ты появилась на свет для того, чтобы раздвигать ноги перед мужчиной, который на тебе женится! Только для этого – и ни для чего больше! Тебе ясно?

Если бы ее прищуренные глаза были способны стрелять не только взглядами, но и пулями, он был бы уже мертв.

– Не смей разговаривать со мной в таком тоне! Немедленно убирайся из моего дома, а я постараюсь забыть все, что ты здесь сказал. Мы встретимся в конторе, в понедельник. – Ее буквально трясло, пока она говорила эти слова.

Да, ей было ясно, насколько он разочарован, но теперь самое главное для нее – это дела.

– А если ты снова позволишь себе подобное, Дэн, то тебе придется поискать работу в другом месте.

Он яростно взглянул на нее и направился к выходу.

– Это, может быть, именно то, что мне нужно. Да и тебе тоже. – Он с силой захлопнул за собой дверь.

В первый раз в жизни Сабрине захотелось выпить. Она осторожно налила себе бренди и выпила залпом. Вскоре она почувствовала себя лучше, медленно поднялась в спальню и присела на кровать. Теперь она понимала, чему вздумала противостоять.

«Ты появилась на свет для того, чтобы раздвигать ноги перед мужчиной, который на тебе женится!»

Так они все думали. А что они вообще могут думать? Дэн... Джон Харт... те люди, которые работают на нее. Как все это грубо, и как же тяжело ей придется!

В понедельник она приехала на рудник к шести часам утра. Ей хотелось какое-то время побыть одной. Сабрина прочитала все документы, которые лежали на отцовском столе. Поскольку она уже была в курсе всех дел, то не нашла особых сюрпризов. Пожалуй, главный сюрприз состоял в нераспечатанном письме от какой-то девушки из некоего «дома», находившегося в китайском квартале Сан-Франциско. Она благодарила Иеремию за его щедрый подарок, который он сделал, когда был там последний раз. Это не слишком удивило Сабрину. В конце концов, он имел право делать все, что хотел. Тем более что он оставил ей рудники в образцовом порядке. Его поверенный зачитал ей вчера завещание. Все свое имущество Иеремия завещал Сабрине Лидии Терстон: дома, земли, деньги, рудники, ценные бумаги. И в этом документе было специально оговорено, что никто другой не имеет права претендовать на имущество Иеремии Терстона. Категоричность этого утверждения несколько удивила Сабрину. Кто еще может попытаться предъявить претензии на наследство ее отца? Ведь она была единственной наследницей. Кроме нее, он щедро одарил Ханну и Дэна Ричфилда. Сабрина искренне надеялась, что к сегодняшнему дню Дэн уже успокоится и с ним можно будет иметь дело. Ей нужна его помощь. Да, конечно, он был просто шокирован тем, что она займет место отца. Сабрина была уверена, что сумеет справиться с делами: отец научил ее буквально всему. Теперь предстояло убедить в этом остальных. И это было самой сложной задачей, ведь она была женщиной, да к тому же совсем юной.

Она знала или, во всяком случае, думала, что знает, с чем ей предстоит столкнуться. Однако все оказалось хуже, чем можно было ожидать. Сабрина подала сигнал большим звонком, возвещавшим начало рабочего дня. Три звонка означали, что рудник в опасности, четыре – пожар, пять – наводнение, шесть – что кто-то умер. Но она позвонила всего один раз, а затем вышла на крыльцо конторы, ожидая рабочих. Выждав какое-то время, она позвонила еще раз. И постепенно они начали появляться, разговаривая между собой. У них в руках были инструменты. Рабочий день еще не начался, а люди были перемазаны с головы до ног. Их собралось даже больше пятисот, и теперь они стояли перед ней и ждали, что она скажет. Вскоре воцарилось напряженное молчание. Стоя перед подданными своей империи, Сабрина вдруг ощутила легкую дрожь, пробежавшую по спине. Ей необходимо было добиться признания!

– Доброе утро.

Теперь она была их хозяйкой. Они работают на нее, и она стоит перед ними так же, как когда-то стоял ее отец. И она будет делать для них все, что сможет. И никого не оставит в беде. Теперь ей хотелось сказать им именно об этом.

– Я должна вам кое-что сообщить.

Толпа придвинулась ближе, а Дэн Ричфилд внимательно наблюдал за Сабриной со своего места. Он знал, как рабочие должны были отреагировать на ее слова, и надеялся на их возмущение. Они были пешками в его игре и должны были действовать так, как хотел он.

– Я хочу поблагодарить вас за то, что вы пришли проститься с моим бедным отцом, которого я привезла на прошлой неделе. – Она помолчала, сдерживая непрошеные слезы. – Вы все делали для него, а он делал все для вас. – В толпе согласно закивали. – Я хочу сказать вам нечто такое, что может вас удивить.

На лицах рабочих появилось угрюмое выражение, и Сабрина вдруг поняла, о чем они думали. И тут один из рабочих высказал эту мысль вслух:

– Ты хочешь продать прииски!

– Нет, – решительно отозвалась Сабрина, – я не хочу и не буду этого делать. – Сказав это, она отметила, что лица рабочих заметно просветлели.

Им нравится их работа, нравится рудник Терстона. Все должно идти так, как идет. Ричфилду придется с ней согласиться. Большинство рабочих надеялись, что он останется управляющим. Последние дни об этом только и говорили во всех барах города. Кое-кто даже заключал пари. И все они ждали, что она теперь скажет.

– На рудниках все будет идти так, как идет, и для вас ничего не изменится, джентльмены. Я обещаю, что сама за этим прослежу.

Теперь уже на их лицах появились приветливые улыбки. Все явно шло лучше, чем она думала.

– Я сама собираюсь управлять рудниками, но, разумеется, с помощью Дэна Ричфилда. Я буду проводить линию моего отца...

Но теперь ее уже никто не слушал. Толпа разразилась криками и насмешками:

– Сама будешь управлять рудниками? За каких идиотов ты нас держишь?

– Она спятила!

– Какого дьявола, ведь она еще ребенок!

Разгоряченные вопли толпы заполнили воздух. Сабрина пыталась что-то сказать:

– Но послушайте же меня, прошу вас... Отец научил меня всему, что он знал...

Ей смеялись в лицо, и лишь несколько человек, недоверчиво глядя на нее, сохраняли относительное спокойствие.

– Я обещаю вам... – Она вновь позвонила в колокол, но толпа уже стала неуправляемой.

Дэн Ричфилд куда-то исчез. Сабрина стояла перед рабочими в полном отчаянии. Пятнадцать минут она пыталась успокоить толпу, а затем сдалась, вернулась в дом, села за отцовский стол и расплакалась.

– Нет, я не сдамся! Не сдамся... будь они все прокляты!

Она не признает поражения, даже если они все уволятся. На следующий день большинство рабочих именно так и поступили. Они кидали свои кирки и другие инструменты прямо в окна ее конторы. Сабрина обнаружила всю эту груду инструментов возле своего рабочего стола. Кроме того, ее ожидал лист бумаги, на котором было написано: «Мы увольняемся. Мы не собираемся работать под руководством какой-то девчонки».

И дальше следовал список из трехсот тридцати двух фамилий. У Сабрины на три рудника оставалось всего сто восемьдесят четыре рабочих, и управиться с таким количеством людей было совершенно невозможно. Их хватало только на один рудник, а два остальных следовало временно закрыть. Ну что ж, она готова к этому. Она не уступит! Существуют и другие шахтеры, которым нужна работа, а со временем все убедятся в том, что она умеет управлять рудниками. И тогда они вернутся, а нет, так найдутся другие. Однако сейчас нужно было бороться. Она вызвала пять человек, чтобы они убрали помещение, а сама весь день разбиралась с теми, кто пришел за окончательным расчетом. Худшего начала нельзя было и представить, но все равно она никогда и ни за что не уступит! Она была не просто женщиной, но дочерью своего отца. И он тоже, окажись на ее месте, ни за что бы не уступил, хотя, вероятно, был бы весьма удивлен поведением своей дочери. Самое интересное, что и Дэн это понимал. В шесть вечера он появился в конторе. Скрестив руки на груди, она посмотрела на него с отвращением.

– Хорошо, что твоего отца нет в живых и он не видит, чем ты тут занимаешься.

– Если бы он был жив, то гордился бы мной.

Во всяком случае, она надеялась на это. Вопрос был спорный. Ведь если бы отец был жив, он бы не допустил такого.

– Я делаю все, что могу, Дэн.

– Получается совсем неплохо. Я думал, тебе потребуется больше времени, чтобы развалить все к чертям, а ты уложилась всего в два дня. Какого дьявола ты собираешься делать с таким количеством рабочих, Сабрина?

– Пока закрою два прииска. Здесь скоро будет множество людей, умоляющих меня взять их на работу. – Она выглядела взволнованной, но решительной, и отец мог гордиться ею.

– Поздравляю, детка. Ты ухитрилась превратить богатейший рудник Запада в маленькое городское шоу. С кем, интересно, ты собираешь работать? У тебя осталось несколько стариков, которых Иеремия держал из жалости, да и то потому, что у него были сотни других, здоровых молодых парней, несколько трусов, которые не могут позволить себе уйти, поскольку им надо кормить кучу детей...

– Ты имеешь в виду и себя, Дэн? Ты остался только поэтому? Мне кажется, сейчас самое время внести ясность.

Он покраснел и злобно посмотрел на нее.

– Я кое-что еще должен твоему старику.

– Так представь себе, что этот долг уже выплачен. Ты двадцать три года работал на него. Этого времени достаточно, чтобы выплатить любые долги. Я освобождаю тебя, как Линкольн освободил рабов. Хочешь уйти? Ты можешь прямо сейчас выйти в эту дверь и никогда больше не возвращаться.

В комнате воцарилось тягостное молчание. Сабрина ждала его решения, а потом добавила:

– Но если ты останешься, я буду рассчитывать на твою поддержку и помощь в управлении рудниками. Мне тем более понадобится твоя помощь, когда придет время открывать закрытые рудники. Но я бы не хотела, чтобы ты остался лишь затем, чтобы бороться со мной.

Вот теперь ему все стало ясно. Нет смысла играть с ней в какую-то игру. Она никогда не позволит ему управлять рудниками самостоятельно. Эта проклятая дура так же упряма и жадна до власти, как и ее отец. За последние два дня он отчетливо понял, что она собой представляет. Он проработал здесь свыше двадцати лет и надеялся в один прекрасный день стать управляющим. А эта дура вздумала сорвать все его планы! Нет, она обязательно должна продать рудники. Джон Харт обещал сделать его своим управляющим, но только в том случае, если он сумеет уговорить дочь Терстона.

– Продай рудники Харту, Сабрина. Они никогда не позволят тебе стать настоящей хозяйкой. Ты просто потеряешь все, что имеешь.

– Нет, не продам. Отец научил меня работать, и ты просто не хочешь этого признавать. Мне жаль, что все так получилось. Я думала, мы сможем работать вместе. Так же, как ты работал с моим отцом.

– Почему ты решила, что я соглашусь на это, дуреха? Из-за любви к твоему отцу? Черт побери, я ведь надеялся, что в один прекрасный день сам буду здесь распоряжаться. Я сам, а не ты! – Теперь он уже не выбирал слов, потому что ненавидел ее, и ненавидел прежде всего за силу.

В конце концов, кто она такая? Дочь какой-то шлюхи, которая сбежала от мужа семнадцать лет назад. Правда, говорили, что она умерла, но он никогда в это не верил. В свое время до него доходили слухи о том, что у нее был любовник, но тогда он еще сам был ребенком и его это мало интересовало. Дэн злобно посмотрел на Сабрину.

– Мне очень жаль, что я тебя разочаровала, Дэн.

– Ты проклятая дура. Продай рудники Джону Харту.

– Ты уже говорил это и помнишь, что я ответила. Я не продам их никому. Я буду управлять рудниками самостоятельно, а если понадобится, то и спускаться в шахты. Пока хватит сил, я стану продолжать дело своего отца. И я буду заботиться о рабочих так же, как это делал он. Рудники Терстона просуществуют еще сотни лет, до тех пор, пока в них не истощатся запасы ртути. Я не позволю никому себя запугать, ничего не продам Джону Харту и не уступлю тем ублюдкам, которые решили уволиться. Ты можешь делать все, что тебе хочется, Дэн, черт бы тебя побрал, но я останусь здесь.

Она была так похожа на своего отца, что Дэну вдруг захотелось дать ей пощечину. Он надеялся сохранить спокойствие и попробовать вежливо уговорить ее продать рудники, но своими словами она буквально выбила почву у него из-под ног. Эта стерва лишила его всех надежд, показав всем и каждому, что он только наемный работник, но он никогда с этим не примирится. В сгустившейся темноте они стояли и смотрели друг на друга, и вдруг он, утратив контроль над собой, бросился на Сабрину и схватил ее за волосы. Он тряс девушку с такой силой, что у нее стучали зубы, но она не кричала. Тогда, намотав ее волосы на кулак, он заставил Сабрину упасть на колени.

– Ты... потаскушка!.. Шлюха... ты никогда не будешь управлять рудниками...

И только схватив ее за горло, он вдруг осознал, чего ему хочется. Запустив пальцы за воротник ее блузки, он одним рывком разорвал ее на спине Сабрины. Она осталась в одном корсете, юбке, чулках, панталонах и башмачках. С хищной ухмылкой глядя ей прямо в глаза, управляющий принялся одной рукой ощупывать груди девушки, а другой крепко держал ее за длинные темные волосы.

– Отпусти меня, Дэн. – Голос Сабрины не выражал всех ее чувств.

В глубине души она была потрясена его поведением. И не было никого, кто мог бы прийти на помощь. Рудник пуст! Последние рабочие уже ушли, а ночной сторож находился слишком далеко, чтобы услышать ее крики. Да она бы и не стала кричать, потому что не хотела, чтобы кто-нибудь увидел ее в таком состоянии. Ей нужно заслужить уважение своих рабочих, а если они увидят ее изнасилованной Дэном, все будет кончено.

– Если ты не уберешь свои грязные лапы, то проведешь в тюрьме всю оставшуюся жизнь... а если убьешь меня, то тебя повесят.

– Сабрина, детка, а что ты скажешь, если я все-таки не уберу свои лапы?

Он походил на сумасшедшего, но при этом прекрасно понимал все, что она думает. Действительно, что она будет делать, если он ее изнасилует? Ведь тогда со стороны рабочих ни о каком уважении и речи быть не может... и это будет ее вина... а потом кто-нибудь еще попытается совершить это...

Эта мысль так ужаснула Сабрину, что она рванулась изо всех сил, оттолкнула Дэна, стремительно пересекла комнату и открыла ящик стола. Они оба знали, что хранил там ее отец. Дэн снова бросился на девушку и успел перехватить ее руку с револьвером, прежде чем она успела прицелиться. Какое-то время они яростно боролись, до тех пор, пока револьвер вдруг не выпалил в пол. И тут, словно впервые осознав, что происходит, они застыли на месте и с недоумением посмотрели друг на друга. Его взгляд выражал ужас, а она смотрела на него со стыдом и отвращением. Всего неделю назад они были друзьями, а сейчас он пытался изнасиловать ее, а она – убить его! Ее дрожащая рука все еще держала револьвер.

– Я хочу, чтобы ты немедленно убрался отсюда. Ты уволен, Дэн.

Он выглядел таким ошеломленным, словно до него только сейчас дошел смысл всего происшедшего. Затем Ричфилд кивнул и направился к двери. Он мог бы помочь ей надеть разорванную блузку, но не посмел предложить свою помощь. Сабрина разрушила мечты, которым он предавался в течение двадцати лет! Но это уже ничего не меняет. И все же он не мог понять, почему и зачем он так себя повел с ней...

– Прости меня, Сабрина. Я действительно...

Он отчаянно посмотрел на нее и вдруг почувствовал острый приступ раскаяния. И все же она была не права, пытаясь управлять рудниками!

– Тебе следует продать эти рудники. Потому что все может повториться, только на моем месте будет кто-то другой. И этот другой может вовремя не опомниться.

С растрепанными волосами и обнаженными плечами, Сабрина была чертовски хороша. Она повернулась к управляющему, не стесняясь своего вида.

– Я их никогда и никому не продам. Так и передай своему другу Джону Харту.

– Скажи ему об этом сама. Я уверен, что у тебя еще есть шанс.

– Я никому ничего говорить не буду, а попытаюсь нанять на работу всех, кого удастся. – Сабрина догадывалась о том, что Дэн, по всей видимости, устроится на работу к Харту.

Но сейчас это ее абсолютно не волновало. Единственное, чего она хотела, так это никогда его больше не видеть. Ее отец мог бы убить своего управляющего за то, что тот собирался сделать с его дочерью. Хорошо еще, что Ричфилд сумел остановиться вовремя.

Тем временем бывший управляющий в последний раз взглянул на нее, стоявшую в слабо освещенной комнате. Все-таки она удивительно красива: эти шелковые волосы, нежные руки, большие печальные глаза... Трудно представить, что с возрастом она изменится.

После того как он вышел, Сабрина медленно надела разорванную блузку, положила револьвер обратно в ящик стола и привела в порядок комнату. Выключив свет, она покинула рудник. Какое облегчение принес ей прохладный вечерний воздух! И вдруг она задрожала, ведь ее чуть было не изнасиловал человек, которого она знала всю свою жизнь! Ослабев так, что не было сил дойти до того места, где она оставила лошадь, Сабрина опустилась на крыльцо конторы и просидела почти полчаса. Наконец она заставила себя подняться, подошла к лошади и с трудом взобралась в седло. Она скакала домой с развевающимися на ветру волосами и громко, во весь голос, рыдала. Первый раз в жизни она рассердилась на отца. Как он мог умереть и оставить ее одну? Ей хотелось мчаться как можно дольше, но верная лошадь сама привезла ее к дому. Сабрина въехала прямо в конюшню, спустилась на землю и потрепала лошадь по холке.

– Дэн Ричфилд был прав.

Сабрина даже подпрыгнула от звука знакомого голоса. Ханна увидела, как она въезжала в конюшню, и поспешила навстречу.

– Ты сумасшедшая.

– Ну, спасибо. – Сабрина отвернулась, чтобы экономка не видела ее заплаканного лица.

Она уже достаточно натерпелась за сегодняшний день.

– Твой отец никогда не хотел того, чтобы ты сама управляла рудниками.

– Тогда он оставил бы их кому-нибудь еще. Но поскольку его нет, они мои. – Сабрина посмотрела Ханне прямо в глаза.

– Хорошо еще, что у тебя есть Дэн.

– Теперь уже нет.

– Он уволился? – Ханна была потрясена.

– Я сама его выгнала.

Она не стала говорить о том, что он чуть не изнасиловал ее и что ее жакет скрывает порванную блузку.

– Тогда ты еще большая дуреха, чем я о тебе думала.

– Ну, тогда я скажу тебе вот что. – Сабрина сняла седло, убрала его на место и повернулась к женщине, которая нянчила ее с самого рождения. – Твое дело следить за домом, мое – за рудниками. Почему ты думаешь, что у меня ничего не получится?

– Да потому, что ты восемнадцатилетняя девушка, а не взрослый мужчина. О Боже, что только подумают люди, если ты возьмешься управлять рудниками!

– Не знаю, меня это мало волнует. Кроме того, я не собираюсь ни у кого спрашивать разрешения. – С этими словами она выключила свет в конюшне и с важным видом направилась в дом.