Глава 5

ПРИЗНАТЬ ВИНОВНОЙ

Черную древесину, из которой был сделан меч Рандига, за прочность в народе часто называют железной. В бою с юным критонцем его противник на собственном опыте убедился в справедливости такого сравнения. Дерево совершенно не поддавалось рубящим ударам ратника. Несмотря на множество зазубрин на тренировочном оружии, оно работало не хуже настоящего. Сын вождя мастерски защищался, а его атакующие выпады заставляли опытного ратника всерьез опасаться за свое здоровье.

Если бы взрослый воин действовал на поражение противника, бой закончился бы в течение пяти — десяти минут: все-таки за плечами зрелого мужчины было множество выигранных битв, превосходство в физической силе и не единожды проверенное в боях оружие. Но сейчас он не имел права нанести юноше поражающий дар. В этом поединке врагом воина являлся только деревянный меч, который, как и его хозяин, не хотел сдаваться.

В начале боя далганец сражался не столько с подростком, сколько со своими привычками, поэтому на взгляд со стороны малолетний поединщик выглядел предпочтительнее. Затем положение изменилось: боевой опыт начал брать верх над отчаянной молодостью, а сталь — над деревом, пусть и «железным». Еще каких-нибудь пять-шесть ударов — и от оружия критонского паренька могли остаться одни воспоминания.

Вдруг со стороны леса раздался топот приближающегося драгана, и почти сразу его перекрыл грозный рык царя зверей: на далганцев надвигался громадный тразон. Судя по многочисленным огненным плевкам тупорылого хищника, он пребывал не в лучшем настроении и вряд ли собирался мирно прошествовать мимо.

Поединок прекратился сам собой.

— Разойдись! — громко скомандовал зурольд. Новый враг мог запросто уничтожить большую часть отряда вместе с пленниками. Такой расклад командира роты восьмого пограничного круда явно не устраивал. — Перестроиться для уничтожения тразона!

Арлангур едва не врезался в выстроившихся для обороны ратников. Резко поворачивая драгана, он чудом не слетел со спины животного. Юноша обогнул воинов, а преследовавший его хищник пошел напролом. Боевым магам и обычным пехотинцам стало абсолютно не до пленников.

Критонцам только это и нужно было. Блокирующее поле исчезло, и Юрлинг быстро снял чары со всех драганов, кроме того, возле которого стоял Гронтуд.

— Не отдам, — далганец достал меч.

Старший волшебник племени хотел было доходчиво объяснить офицеру его неправоту, но был остановлен воеводой.

— Пусть забирает, — громко крикнул он, оседлав своего скакуна. — Рандиг садись ко мне.

Южане поскакали прочь, оставляя далганцам почетное право разбираться с разгневанным тразоном.

Полтора десятка боевых магов довольно быстро справились с поставленной задачей, пропустив всего один залп тупорылого хищника. К счастью для бойцов зурольда, никто из людей не пострадал. Тразон целился в самую крупную цель и не промахнулся: единственный парнокопытный трофей неудавшейся военной кампании мгновенно зажарился до углей.

Самому Гронтуду едва удалось отскочить от вожделенного средства передвижения. «Ненавижу тразонов!»— мысленно прорычал офицер, с тоской глядя на горстку пепла. Желание преследовать сбежавших пленников пропало. Пехотинцу никогда не догнать всадника, а если его отряд не поспеет в пункт назначения к сроку, у него могут быть неприятности. Похлеще нынешних.

— Уходим, быстро! — с трудом придя в себя через минуту после трагедии, выдавил Ниранд. Лицо бывшего лесного министра выдавало нечеловеческую боль.

— Он убил Варлока? — не мог поверить в случившееся Югон.

— Не совсем, — мрачно ответил лесничий, продолжая морщиться. — Давай поторопимся.

— Как можно убить «не совсем»? — Верховный маг бросился за братом короля к спрятанным в укромном месте драганам.

— Потом, все потом! Час это чудовище будет стоять на месте, затем снова продолжит путь. Видел, как он изменился? Вдруг догадается удлинить себе ноги? Тогда он раньше нас окажется в Батренге.

—Если этот монстр одолел хранителя, какие у нас шансы? — Югон находился в подавленном состоянии. Еще никогда волшебник не чувствовал себя таким беспомощным.

—Да успокойся ты наконец! Не одолел он меня.

—Что??? — Маг даже остановился.

—Я сам подставился под удар! — продолжал на ходу отвечать человек, которого Югон уже и не знал, кем считать.

—Но… — седой волшебник подавился воздухом.

—Если Ниранду было позволено гостить в моем сознании, то почему я не могу нанести ответный визит? Пока есть возможность.

—Я никогда не слышал об обратном переходе, — растерянно пробормотал избранный.

—Ты прочитал все книги в пещерах Рамхаса?

—Нет, конечно. До некоторых даже не добрался.

—Теперь придется, — Ниранд вскочил на драгана.

—Ты… вы… точнее…

—Не мучайся. Я отзываюсь и на Варлока, и на Ниранда. Хранителем назовешь — тоже не ошибешься. Только теперь человек хранит зверя — пришла его очередь.

—А вы узнали, что за монстр свалился на нашу голову? — Избранный решил обойтись без имен.

—Нет, но удалось выяснить, какой магией он пользуется. О самом же чудовище попробуем добыть сведения в пещерах Рамхаса. Может, заодно разузнаем, как нас с Нирандом снова отсоединить друг от друга.

—Какими же чарами пользуется шестилапый, если их даже уловить невозможно?

—Для атакующих выпадов чудовище использует инициирующую расщепление энергию высокой концентрации, замкнутую на себя.

— Это еще что за… Ты доходчивей объяснить не можешь?

— Для этой сложной штуки более простого объяснения пока не существует. Одно могу сказать: ее не почувствуешь до тех пор, пока не окажешься под прямым воздействием.

— Ага, только после этого воздействия уже никому ничего не расскажешь.

— Почему же? Случаются ведь исключения, — усмехнулся хранитель.

— И что это нам дает? — не отставал маг.

— Ты когда-нибудь слышал о магии Нерха?

— Волшебник-одиночка из простых смертных, пытавшийся сделать своими рабами верховных магов? Рассказывал мне дед такую сказку.

— Вот видишь, среди твоих эта история ходит как сказка. А ведь Нерху почти удалось выполнить задуманное.

— Каким образом?

— Этого я не знаю. Но вид энергии, которой чародей уничтожал своих врагов, имеет сходство с нашим случаем. Самое главное — тогда нашли способ одолеть непобедимого. Наверняка такое важное событие занесли в какую-нибудь книгу. Осталось только ее найти.

Всадники пустили драганов в галоп, устремляясь на северо-запад.

Ожидание судебного разбирательства длилось более суток, и все это время Терну никто не беспокоил. Держали девушку в отдельной камере, три раза в день приносили пищу, на все ее возмущения не обращали никакого внимания. Наконец, два охранника приказали следовать за ними и препроводили «воровку» из тесной каморки в просторное помещение с большими окнами, выходившими на базарную площадь. Девушка почему-то думала, что в зале суда будет много народу, но здесь находились только те, с кем в этом городе ее свел несчастный случай: купец, охранники, свидетели. Исключение составлял лишь судья, который сразу обратился к подозреваемой.

— Суть дела нам понятна, — сказал он лениво. — Ты не желаешь облегчить свою душу чистосердечным признанием?

— Какое признание? В чем? В том, что этот так называемый купец сначала прикинулся немощным старцем и попросил о помощи, а когда эту помощь получил, то обвинил меня в воровстве?

— Закрой рот, обвиняемая. Мы поняли, что чистосердечного признания не дождемся. В таком случае тяжесть совершенного преступления возрастает, — так же лениво продолжил судья, вороша свои бумаги. — Воровство при отягчающих обстоятельствах карается штрафом в пятьдесят едургов, которые должны быть внесены в городскую казну немедленно. У тебя с собой, случайно, нет пятидесяти золотых?

— Какие деньги? Я же не виновата! Это их надо судить, а не меня…

Обвинитель махнул рукой, и охранник заставил замолчать пленницу, закрыв ей рот ладонью.

Та, естественно, не могла стерпеть столь бесцеремонного обращения и цапнула охранника за палец.

— Я ведь могу тебе и кляп в рот засунуть, — пригрозил Укушенный. — А ну молчать, когда его степенство оглашает приговор!

— Нанесение телесных повреждений стражу порядка при исполнении, — монотонно добавил судья. — Плюс еще десять едургов. Будешь платить?

Терна отвернулась, чтобы не сказать все, что вертелось у нее на языке.

— Значит, денег у тебя нет, — констатировал представитель власти и вновь зашуршал бумагами… — Воровка, отказывающаяся платить штраф, выставляется на аукцион немедленно после окончания судебного заседания.

Судья демонстративно захлопнул папку с бумагами и встал.

— Полагаю, не стоит понапрасну тянуть время. Суд окончен, подготовьте товар к продаже. Через полчаса штраф должен быть уплачен в городскую казну.

Девушке скрутили руки за спиной.

— Будешь кричать — заткнем рот грязным вонючим кляпом, — строго предупредил охранник. — Не будешь— дадим дельный совет.

— Не дождетесь, — огрызнулась пленница, опалив служивого гневным взглядом. Тот лишь пожал плечами и подтолкнул девушку к выходу.

Рынок рабов в Батренге оказался гораздо представительнее столичного — сказывалась близость к границе с Зирканой, где рабский труд применялся гораздо чаще, чем в Далгании.

— Не вздумай брыкаться на рынке. С особо строптивых во время торгов срывают одежду, — предупредил охранник.

Когда девушку вывели на помост и ударили в бубен, народ вокруг оживился. На центральном базаре города начиналось грандиозное шоу под названием аукцион. Сначала заработали зазывалы, имевшие процент с выручки. Они старались во все горло, описывая прелести «товара». Только сейчас Терна вдруг узнала, какие у нее шелковистые волосы, обворожительные глаза, упругая грудь, тонкая талия и… Выставленные на публичное обсуждение подробности строения отдельных частей ее тела вогнали девушку в краску.

— Начальная цена — шестьдесят монет! Всего шестьдесят монет за это сокровище! Вдумайтесь, господа! — ретиво принялся за дело аукционист — холеный тип в роскошном зеленом костюме. Он постоянно поправлял редкие волосы и время от времени проверял, на месте ли лацканы пиджака.

— Семьдесят! — поднял руку толстый мужчина, подобравшийся к помосту одним из первых.

— Вижу-вижу, в вас заговорил настоящий мужчина. Но что такое семьдесят монет? Это всего на десять больше того минимума, о котором и говорить не стоит, а когда смотришь на эти плечи, эту шею, эту…

— Сто! — донеслось из дальних рядов.

— Уже лучше, — усмехнулся аукционист, мысленно подсчитывая свои барыши.

Как же Терне хотелось пнуть его ногой! Такая возможность ей представлялась не один раз, и лишь предупреждение охранника удерживало от столь безрассудного поступка. Терна понимала, что сделает хуже только себе, да еще порадует собственной наготой толпу.

Дальнейший рост цены замер на ста тридцати едургах. Толстяк, первым начавший поднимать цену, уже предвкушал удачу, как вдруг раздалось:

— Сто пятьдесят!

Новую цену назвал тот самый купец, который поймал девушку «с поличным».

— Отлично! — обрадовался аукционист. — Наконец— то мы подошли к настоящей цене за этот роскошный товар. Могу заявить вам с полной откровенностью: такой красавицы наш рынок еще не видел. Кто даст больше? Не стесняйтесь! Подумайте: она может стать вашей полноправной собственностью!

Толстяк вытащил два кошелька, пересчитал наличность и, раздосадованный, пошел прочь от помоста. Остальные молчали. Однако опыт проведения многочисленных торгов подсказывал обладателю зеленого костюма, что из толпы еще можно выжать один-два десятка золотых, нужен только толчок.

— Господа, глядя на эту обворожительную фигурку, мне что-то стало совсем жарко. Представляю, какой огонь у нее под платьем! А вы можете представить? — Это была явная провокация, рассчитанная на несдержанность пленницы, к которой аукционист подошел почти вплотную.

Но трюк не сработал. Терна увидела знакомого купца, и на сердце у нее похолодело.

— Кто это? — шепотом спросила она у одного из зазывал.

— Серьезный мужчина. Один из богатейших на нашем рынке. Как правило, он и покупает всех воровок.

— Вот гад!

— Зря ты так! Говорят, он поставляет наложниц самому Диршану — владыке Зирканы. Представляешь: будешь жить во дворце, кушать лучшие кушанья, спать на самых мягких подушках…

— Я этого Диршана в первую же ночь самой мягкой подушкой и придушу.

— Все вы так вначале говорите…

Тем временем аукционист испил водицы, чтобы загасить разгоревшийся внутренний огонь.

— Похоже, сегодня мы не дождемся достойного предложения. Придется отдавать по дешевке. А жаль. — Продавец еще раз окинул базарную площадь цепким взглядом. От его внимания не укрылось какое-то оживление справа от помоста, где отчетливо была видна белобрысая голова высокого парня.

— Сто пятьдесят едургов — раз! Сто пятьдесят едургов — два! Сто…

— Стойте! — Наступившую перед решающим моментом тишину разорвал юный голос.

— Внимание! На торгах появляется новый участник, интересно, какую цену назовет молодой человек?

Угроза быть отправленной в чужую страну сильно подействовала на девушку. Она понимала, что шансов сбежать из дворца владыки у нее практически не будет. «Неужели никто не перебьет цену? Даже пусть это будет хоть тот толстяк. Кто угодно! Меня нельзя увозить из Батренга! — Девушка молила судьбу о спасении. — Они что, ничего не понимают?» Отчаяние цепями сковало бедняжку, слезы заблестели на ее красивых глазах.

Знакомый голос вывел несчастную из шока, и она принялась жадно выискивать глазами знакомое лицо: «Все-таки не обманула предвестница! Вон он, почти рядом!»

— Двести! — наконец откликнулся Арлангур. Пауза, в течение которой он молчал, потребовалась для подсчета денег, полученных Лиртогом от бывшего лесничего.

— Мурланд, тебе не кажется, что пора бы и остепениться? — Дербиант специально отложил свой отъезд на сутки, чтобы решить важную семейную проблему.

— Вы по поводу женитьбы, дядя?

— Да.

— Сначала мне бы хотелось немного увеличить свои владения, а потом уже вешать на шею хомут.

— Неправильно мыслишь, племяш. Брак, он для того и существует, чтобы с его помощью улучшать свои дела. Если, конечно, на плечах голова, а не мешок с опилками.

— Да где же сейчас найдешь невесту с солидным приданым? Я только одну и знаю — вдову Баратлана. Но, насколько мне известно, тут я слегка опоздал с предложениями. — Берольд криво усмехнулся.

— Ты правильно заметил. Вот видишь — я иду на жертвы ради общего дела. Этот брак значительно укрепит наши позиции в организации. А ты? Что ты сделал ради нашей миссии? Подписал королю бумаги, согласно которым мне прямая дорога на виселицу? — Дербиант знал, когда нужно пускать в ход козырную карту. Ведь подпись Мурланда на тех документах была равносильна предательству, со всеми вытекающими для младшего родственника последствиями.

— Меня заставили… — Племяш переменился в лице.

— Я за прошлое тебя не виню, — с нажимом продолжил агрольд. — Я спрашиваю, что ты готов сделать в будущем?

— Все, что мне подскажете вы, — тяжело выдохнул Мурланд.

— Вот это другой разговор. Мне нужен надежный человек неподалеку от Ледяных озер. Лучше тебя не сыскать, поэтому замок Крюстана должен стать твоим.

— Но как?

— Думаешь, дядя не заботится о благополучии своего племянника? Напрасно. У Крюстана есть родная сестра, к которой после смерти брата переходит все имение. Соображаешь?

— Это та толстая баба с крикливым голосом? — Лицо Мурланда перекосило от ужаса.

— Какая тебе разница? Я тебя что, спать с ней заставляю?

— Но мне же придется с ней на людях показываться.

— И тебя волнуют такие мелочи?! Я считал тебя более разумным.

— Раз вам все равно, может, поменяемся? — с надеждой спросил берольд.

— Не понял, — опешил агрольд.

— Я возьму Тенекру, а вы — Крислинду.

— Нельзя. — В голосе Дербианта зазвучали угрожающие нотки. — Тут ты действительно опоздал, племяш. Наша помолвка объявлена, и отступать уже поздно. К тому же я наложил на свою невесту заклятие беспрекословного подчинения. Тебе нужна женщина, подчиняющаяся другому мужчине?

— А вдруг Крислинда не согласится? — хватаясь за Последнюю соломину, спросил берольд. — Брак между равными должен быть совершен по обоюдному согласию, если у невесты нет отца или старшего брата.

— А мы ее сейчас и спросим. — Дербиант специально отвернулся от своего родственника, чтобы скрыть прорывающуюся ухмылку. Агрольд дернул за шнур вызова слуги. — Позовите берольдину.

Женщина появилась в дверях через пять минут. Тяжелое дыхание свидетельствовало о том, что она боялась опоздать.

— Вы меня звали, агрольд?

— Да, Крислинда. Вы помните тот неприятный случай в темном коридоре?

— Еще бы! Конечно, помню! — эмоционально произнесла дама, и трудно было понять, чего в ее ответе больше — возмущения или удовольствия.

— Я нашел виновника. Знакомьтесь: берольд Мурланд, мой племянник.

— Так вот кто это был! — Толстуха прошлась по фигуре молодого человека жадным оценивающим взглядом.

— Он, конечно, молод и горяч, но учтите: у него самые серьезные намерения, — почти скороговоркой проговорил Дербиант.

— Точно? — обмерла от счастья женщина.

— Слово агрольда! — торжественно объявил вельможа. — Я вас тут оставлю вдвоем решить возникшие вопросы, но если мой племянник опять проявит несдержанность — только позовите. Я с ним быстро разберусь.

— Ну что вы, — ласково прощебетала сестра Крюстана. — Я хорошо понимаю порывы молодости. Сама такая.

Дверь за Дербиантом закрылась.

— А знаете, берольд, — проворковала Крислинда, — ваш дядя зря назвал небольшое приключение в коридоре неприятным. Я предлагаю начать с того места, на котором мы остановились, если у вас действительно серьезные намерения.

«Если бы мне кто рассказал, что там было, в этом проклятом коридоре! — в ужасе пятился от пылкой невесты Мурланд. Спина уперлась в шкаф. — Все, бежать некуда. Сейчас я узнаю и про начало и про окончание».

На самом деле, зажатый между шкафом и берольдиной вельможа мог спокойно покинуть комнату: ни дерево, ни стена за его спиной не имели магической зашиты и для специалиста по прохождению сквозь стены преградой не являлись, но еще раз навлечь на себя гнев агрольда «молодой и горячий» мужчина не рискнул. Из двух зол стараются выбирать меньшее. Причем не по габаритным размерам.

— От драганов лучше избавиться, — предложил Лир— тог, когда на горизонте показались стены Батренга.

После столкновения с ратниками Гронтуда критонцы и Арлангур больше не заезжали в населенные пункты. Они скакали, не останавливаясь даже ночью, несмотря на риск встретиться с хищниками… К счастью, звери не проявляли излишнего любопытства: массовые перемещения вооруженных людей с севера на юг не на шутку встревожили зубастых обитателей леса.

— Жалко, я почти полюбил своего драгана, — сказал Парзинг.

— Ты же слышал указ короля — всех скакунов на войну. Начнут отбирать, и на нас внимание обратят, — начал объяснять Юрлинг.

— Да я все понимаю! Но ведь дальше придется идти пешком…

— Ничего страшного, ноги размять полезно.

На этот раз критонцы не рискнули идти к воротам города вместе. Сначала послали Парзинга и Арлангура. Те прошли беспрепятственно, заплатив всего одну золотую монету за двоих. Остальных критонцев пропустили за две. И никто прохожих пристально не разглядывал, не ощупывал ауру входящих магомерами. Складывалось такое ощущение, что Батренг не торопился выполнять указ Его Величества о введении чрезвычайного положения. Имеешь деньги — значит, достоин быть гостем.

— Ниранд просил остановиться в гостинице возле центрального рынка, — напомнил воевода своим спутникам.

— Зачем идти туда, где больше всего охранников? — засомневался Юрлинг. — Как бы опять не попасть в переделку.

— Он просил, — твердо сказал воевода. — Мне бы не хотелось игнорировать советы потомка великого Транзинга.

— Ну что ж, идем в центр, — согласился волшебник.

Бывший лесничий имел полное представление о городе Дербианта, где деньги определяли все. И он специально снабдил критонцев крупной суммой, чтобы те смогли расположиться в самой дорогой гостинице. Клиент такого заведения автоматически становился весьма уважаемым человеком вне всяких подозрений, будь он хоть трижды критонец.

Когда путники вышли на рыночную площадь, Арлангур, увидев огромную толпу, решил, что там дают представление.

— Давайте немного посмотрим, — умоляюще взглянул он на Лиртога.

Воеводе совершенно не хотелось задерживаться в людном месте, но он считал себя обязанным пареньку, который спас их от позорного плена.

— Ладно, пойдем, только ненадолго. Они приблизились к толпе.

«Что это? Терна стала артисткой? Но почему она связана? Почему нет никаких декораций?» — Вопросы возникали в голове юноши один за другим. Слова разодетого хлыща не сразу дошли до сознания Арлангура. — «Ее продают как рабыню?!» — Рука сжала древко копья до хруста в пальцах. Рандиг, шедший сразу за своим другом, дотронулся до его плеча.

— Что случилось? — спросил он на ломаном далганском.

— Это моя девушка! — прорычал сын охотника так, что толпа вокруг не могла не обратить на него внимания.

— Ну так выкупай ее, если богат, — насмешливо бросил кто-то из окружающих. — А то сейчас торги закончатся и увезут твою красавицу далеко на север.

Купца, предложившего за живой товар максимальную цену, здесь хорошо знали.

— Мне нужны деньги, — обратился белобрысый к старшим спутникам.

Глава 6

КОНКУРЕНТ

Еерчоп потратил уйму времени, чтобы проверить свое предположение. К. несчастью, оно полностью подтвердилось: шестилапое чудовище точно знало, где находится Линория. «Какой настырный тип! От такого легко не отделаешься!» — сокрушался слуга Дёрбианта, обнаружив пятирогого монстра.

Разрушитель скрупулезно исследовал местность между бывшим водопадом и домиком, приютившим двух похищенных женщин. Именно по этому пути и двигался пришелец из Урозненного мира. «Чем же он опасен, если даже в сотне шагов от зверюги все мое естество внутренне содрогается?» — спрашивал себя дух. Еерчоп по воздуху опередил шестилапого и нашел место для предстоящей битвы. «Хватит дрожать, надо действовать. Заодно и посмотрим, чего стоит это страшилище. Может, я зря его опасаюсь?»

Заброшенные каменоломни похититель принцессы выбрал как наилучшую арену для выяснения отношений со страшилищем.

«Главное — не рисковать, — уговаривал он сам себя. — Без меня этот гад быстро расправится и с Линорией и с Гердилиной. Такого кочергой не переломишь. Даже виртуозного владения инструментом няньки будет недостаточно».

Макугаб вышел к карьеру, где раньше добывали строительный материал для зданий Шроцгена, и, не сбавляя скорости, продолжил движение по грудам мелкого гравия.

— Эй, урод! — Из-за громадного валуна показался Еерчоп, мысленно подбадривавший самого себя. — Ты не меня случайно ищешь?

Монстр прекрасно понял смысл сказанного, но решил проигнорировать грубияна. Во-первых, шестилапый искал не его, а во-вторых, дух стоял в стороне от намеченного маршрута и не мешал охотнику за непосвященными.

«Нет! Гляньте на этого красавца!» — мысленно возмутился разрушитель. — Я с ним беседую, а он и рогом не ведет. Никакого воспитания!» Разрушитель переместился вперед.

— Куда собрался, многорогий? — Еерчоп проявился прямо перед носом макугаба. — Дальше дороги нет! Видишь — я тут стою!

Подозрительное свечение переднего отростка на морде чудовища осмелевшему привидению как-то не понравилось, и оно резко сместилось в сторону, оставив на прежнем месте отражающий барьер — заклинание чисто оборонительного характера. Любое атакующее колдовство, наткнувшись на него, должно было вернуться обратно к своему создателю, Любое, но не это. Дух со стороны увидел, как узкий луч столкнулся с барьером, на мгновение замер, увеличившись в диаметре в несколько раз, распылил огромную глыбу каменного утеса, встретившегося на пути. Раздался страшный грохот, нависавшая над пещерой часть скалы рухнула вниз.

«Впечатляюще! — восхитился специалист по разрушениям, увидев в пришельце достойного конкурента. — Не зря он мне сразу не понравился. Такая лавина кого хочешь успокоит».

Шестилапый между тем продолжал двигаться дальше, словно ничего не произошло.

«Соприкосновение с моей магией только усиливает его мощь. — Голова Еерчопа почти скрипела от переполнявших ее тяжких дум. — Хорошо придумано! Хоть закидай его самыми убийственными заклинаниями — все окажется монстру на пользу. Чем же его взять? Прет, как лавина! Хоть бы чихнул ради приличия!» Мысль о лавине прочно засела в голове духа, и он снова поднялся в воздух.

Макугаб уверенно двигался вперед, пока не уперся в отвесную скалу. Покрутив головой, гость из Урозненного мира увидел неширокий проход и направился прямиком туда, на несколько секунд задержавшись перед рукотворным ущельем.

«Вот ты мне и попался!» — злорадно усмехнулся разрушитель, потирая руки. Он дождался, когда монстр пройдет несколько метров в глубь штольни, и направил свои усилия на отвесные стены ущелья. Камнепад получился знатным, и минуту спустя от прохода в скале остались одни воспоминания. Работая по своей основной специальности, Еерчоп постарался на совесть. «И стоило его бояться? Дело-то оказалось пустячным». Посчитав задачу решенной, дух спокойно отправился на север, оставив на месте поединка груду валунов, вполне пригодных для возведения не одного десятка домов.

Однако потусторонний слуга Дербианта не подозревал, что его радость оказалась преждевременной. Не прошло и десяти минут, как куча камней стала понемногу оседать. Сначала зашевелился самый крупный кусок скалы. Он покачался с боку на бок, а затем просто рассыпался на мелкие части, освобождая из каменного плена пятирогую морду, изменившуюся до неузнаваемости. Теперь она стала более вытянутой и еще менее симпатичной. За ней из развалин начала выползать шея монстра, которая все не кончалась и не кончалась. Появились шесть конечностей, ставших совсем крохотными. Они плотно прилегали к змееподобному телу, завершавшемуся острым хвостом. Макугаб посчитал такую форму наиболее удобной для того, чтобы выбраться из завала. «В следующий раз надо будет уничтожить этого нахала, — решило для себя чудовище. — Не люблю, когда меня задерживают. Даже ненадолго». Передвижение на брюхе делало пришельца менее заметным, и макугаб продолжил путь уже в новом обличье.

— Ваше Величество, я начинаю ревновать. — Зарна с ногами забралась в любимое кресло короля.

— Мое сердце не принадлежит ни одной женщине и ты это прекрасно знаешь. — В другом кресле сидел король. Он с нетерпением ждал новостей из имения мирольда Горлинда, где по приглашению сына вельможи — Ронкула (втайне от отца) несколько дней гостила главная фаворитка Бринста.

— Да какие женщины?! — Ворожея состроила обиженное личико. — Я имею в виду вашего нового слугу, у которого вместо двух ног — четыре, и все четыре — с копытами. Он смотрит на своего хозяина такими влюбленными глазами!

— Не обращай внимания, — перебил красотку монарх. Бринст сам не мог привыкнуть к взгляду Дронгиада, и любые разговоры на эту тему раздражали Его Величество. — Он всего лишь телохранитель.

— Да?! Похоже, он так добросовестно охраняет ваше драгоценное тело, что доступ к нему всем остальным становится невозможным.

— Не припомню ни одного случая, когда невозможное тебя останавливало. Надеюсь, на Ледяных озерах с Ронкулом все тоже прошло гладко?

— Фи, какой вы, однако, деловой! Нет, не все. И не гладко. Вы себе представить не можете, как мне тяжко было общаться с этим закомплексованным мальчиком! Он краснеет от одного вида случайно оголенного женского плеча. А забудешь застегнуть пару пуговиц на дорожном платье — так его всего трясет!

— Полагаю, он при этом не терял дара речи?

— Наоборот, просыпались такие ораторские способности — не остановишь! Представляете: разговоры, разговоры, разговоры… только одни разговоры на протяжении трех суток? Я от них безумно устала! Моя нежная душа просто истерзана и молит о немедленном исцелении, — почти простонала обольстительница. — А почему у вас в спальне новая кровать?

Неожиданный вопрос обладательницы нежной души, уставшей от разговоров, не застал Бринста врасплох.

— Старая надоела, — отмахнулся он.

— А я? — моментально встрепенулась Зарна.

— Что — «ты»? — На этот раз женщина поставила собеседника в тупик.

— Я не надоела своей болтовней? А то, может, мне уйти? — Фаворитка знала, что монарх ее не отпустит, пока не услышит полный отчет о проделанной работе, а потому могла позволить себе покапризничать. — Фрейлина не вправе докучать своему королю.

— Уходить не надо. Кто же еще позаботится об истерзанной душе фрейлины, если не король? Не возражаешь, если лечение мы начнем прямо сейчас?