Степанов Анатолий Яковлевич
      Парад теней
      1
      Команда прилетала завтра - прямо к игре. А он, отпросившись у главного, оказался в Сочи на сутки раньше.
      Уронив сумку у шкафа в коридоре, он, не раздеваясь, пересек пространство гостиничного номера, открыл балконную дверь и вышел в весенние субтропики. Слева - дымившееся юной сероватой зеленью предгорье, справа стальное с белыми гребешками море, чуть внизу вдалеке - колониальное здание небольшой гостиницы и полосатые тенты открытого бара.
      В общем, все как десять лет назад.
      Захотелось на волю. Через несколько минут он уже сидел на белом тонкокостном стульчике в баре и, прихлебывая из бокала нечто, что бармен назвал коктейлем "Дайкири", прищурившись, глядел на море и горы. По очереди: сначала на море, затем на горы и наоборот. С предгорьем все было в порядке; а вот на море его раздражали два неуместно ярких виндсерфа с двумя мускулистыми идиотами, гогот которых разрывал ветреную тишину.
      Он перевел глаза на берег. Вдоль моря по медицинской тропе двигалась стройненькая, в туго перетянутом плаще женская фигурка. "Ничего себе дамочка",- оценил он. И вдруг напрягся. Дамочка передернула плечами, и у него екнуло сердце. Одним глотком осушив свой бокал - не пропадать же добру, - он резко поднялся и почти бегом ринулся за женщиной. На перепутье двух тропок он догнал ее, но был довольно-таки хамски остановлен.
      - Тебе чего надо, малый?
      Сбоку и сзади от женщины следовал парень в кожанке. Он-то и задал угрожающий вопрос. Наглость возмутила:
      - Надо, чтобы ты заткнулся.
      Женщина обернулась и ойкнула:
      - Костя...
      Кожаный качок потребовал уточнений:
      - Знакомый?
      - Знакомый, знакомый... Уж до того знакомый! - подтвердила она. И, не отводя глаз от встреченного, приказала: - Иди домой, Артем, а мы с Костей немного погуляем... Вдвоем.
      - Не положено, - сурово заметил Артем.
      - А ты положи, - посоветовал Костя.
      Качок было завелся, но дама по-хозяйски осадила его:
      - Я тебе что сказала? Иди.
      Парень потоптался, потоптался на месте и, видимо обидевшись, пошел, не оглядываясь. Костя пропел ему вслед:
      - Ох, рано встает охрана!
      Качок не выдержал, обернулся, но двое уже не видели его, они смотрели друг на друга.
      - Ровно десять лет, Даша, - сказал он.
      - Почти. Без трех дней, - поправила она. - Ты что, юбилей решил отметить прямо на месте преступления?
      - Это было преступлением? - вопросом на вопрос ответил Костя.
      - А как ты думал? Увел меня, бедную простушку, прямо из-под венца! - И Даша сделала вид, что прослезилась.
      - Лихой я тогда паренек был! - усмехнулся Костя.
      - Скорее, нахальный, - уточнила она. И, помедлив, прибавила: - И красивый.
      Они стояли рядом с кустом, на котором уже по-весеннему проклевывались лиловые цветочки. Он отломил веточку и протянул ей.
      - С нашем юбилеем, милая моя!
      Она поднесла веточку к лицу и осторожно понюхала.
      - Спасибо. - Вздохнула и поинтересовалась: - Ну что делать будем?
      - Обед променадом утрамбовала?
      - Когда он был!
      - В "Актере" обосновалась? - догадался он.
      - Угу. А там обед с двух до трех.
      - Тогда выпьем, а?
      - Значит, с режимом покончено, - в свою очередь догадалась она. - С футболом все?
      - Почему все? - удивился он. - Я теперь вторым тренером у своих.
      - Немцы что - контракт не захотели продлевать?
      - Немцы-то хотели. Я не захотел. Устал я там, Даша.
      - Патриот? - заговорщицки подмигнула она.
      - Мы выпить собирались, - с раздражением напомнил Костя.
      - И собрались. - Она подхватила его под руку и повела под пестрые тенты.
      Они уселись за столик, который он только что покинул. Но Костя тотчас же подхватился и, на ходу справившись у Даши: "Мартини?" - направился к стойке.
      - Час аперитива! - засмеялась она ему вслед.
      - Час волка, - поправил он, обернувшись, и уточнил:- Белый, красный?
      - Белый!
      Чего уж там мелочиться. К столу он вернулся с литровым мартини, стеклянной миской ледяных кубиков и тарелкой, на которой был аккуратно порезан и присахарен душистый лимон.
      - Уже не русский человек, - констатировала Даша. - Обходишься без закуси.
      - Так не водка же! - оправдался Костя. Он сбегал за бокалами и разлил по правилам: чуть меньше половины. Ложечкой положил ледышки, вилочкой опустил лимонные долечки.
      - За что пьем? - спросила она, болтая в бокале питье и прислушиваясь к стуку льда о стекло.
      - За Дарью! - решительно предложил он, и они столь же решительно выпили. Она споловинила, он - до дна. Поставил бокал и продолжил свою речь:
      - Когда я в декабре в Москву вернулся, гляжу - по всем афишным тумбам: Дарья, Дарья, Дарья. Я поначалу подумал, что это стиральный порошок рекламируют, а оказывается, тебя. Давно псевдоним взяла?
      - За патриота отыгрываешься? - полюбопытствовала.- Сколько времени прошло!
      ...Давно это было, лет десять тому назад... Нет, совсем недавно! Они встретились здесь же, в Сочи, в гостинице "Жемчужина", знаменитый (портреты на обложках "Огонька" и "Футбола") футболист милостью божьей и начинающая певичка из рок-группы "Стоики", и футболист весело и уверенно увел певичку у музыкального руководителя ансамбля.
      Два года жили душа в душу. Она на гастролях, он на базе или на выездных матчах. Встречались и любили друг друга страстно и как бы тайно. Как любовники. Прелестная была жизнь.
      А потом у него наклюнулся выгодный контракт в одну из команд бундеслиги.
      После некоторой бюрократической суеты молодая семья все же перебралась за бугор. Не лишенный юмора музыкальный руководитель рок-группы, ориентируясь на чисто мужской состав, слегка изменил название: не "Стоики" они были теперь, а "У стойки", и группа решительно и на всю катушку заиграла панк-рок.
      Даша сидела в комфортном коттедже на окраине большого немецкого города и тосковала от безделья. Сначала ей хоть приходилось утешать безъязычного футболиста, у которого не все ладилось. Но потом у него дело заладилось и некого стало утешать. Полгода она вытерпела, еще три месяца думала и, наконец, решилась: собрала чемоданы и объявила футболисту, что хочет домой. Вот тогда-то он и обозвал ее на прощание "патриотка".
      Футболист успешно играл, а певичка все пела. В прошлом году футболист закончил карьеру, а поп-звезда Дарья пошла по первым номерам всех рейтингов. И вот встретились...
      - А ты что здесь делаешь-то? - поинтересовался наконец Константин.
      - Умаялась я, - призналась Дарья. - От всего тошно. От песен, от зрителей, от себя. Две недели вырвала и отдыхаю. Хорошо здесь в несезон. Безлюдно. А ты?
      - На матч прилетел. Мои завтра играют.
      - Немку в Москву привез? - вдруг спросила она.
      - Какую еще немку? - попробовал отшутиться Константин.
      - С которой ты три последних года там жил. Мне Васька рассказывал.
      - А зачем она здесь? - уже не скрываясь, заявил он. - В Тулу со своим самоваром?
      - Откупился, что ли?
      - Дом ей оставил. Тот еще, наш. Я его выкупил.
      - Размахиваешься. Себе-то хоть на безбедное житье-бытье оставил?
      - Да не в этом дело! - ни с того ни с сего рассердился он.
      - В этом, - убежденно сказала она. - Когда зад прикрыт, ты - свободный человек. - И, быстренько разлив, предложила встречный тост: - За великого футболиста и свободного человека Константина Ларцева.
      - Нету уже футболиста Ларцева, - несколько театрально признался Константин. И выпил. Помолчали. Костя решил, что пора и ему начать с расспросами. Имел моральное право. - Замужем?
      - Не-а. Любовниками обхожусь, - беспечно поведала Дарья.
      Он улыбнулся.
      - Дашка, ты - дура.
      - Это почему же? - обиделась она.
      - Какая же ты, в задницу, вамп! Любовниками, видите ли, обхожусь! передразнил он ее. - Есть, наверное, какой-нибудь дурачок из несчастных гениев, которого ты жалеешь, да еще один амбал без мозгов, к которому ты, устав от гения, изредка забегаешь для удовлетворения низменных потребностей.
      - Костя, я всерьез обижусь, - предупредила она.
      - За то, что про тебя все отгадал?
      - Ни черта-то ты не отгадал, - неуверенно и без напора возразила она.
      Он разлил по третьей и опять все проделал как надо.
      - Выдрессировали тебя немцы...
      - Сам себя выдрессировал, - не согласился он. - Еще раз за тебя, Дашура. За твой успех, за твой легкий и несгибаемый характер.
      - Хорошо говоришь, - похвалила Даша и выпила до дна. Из суеверия.
      Бутылка опорожнилась больше чем на половину. Он, склоня ее, поизучал медали на этикетке и предложил:
      - Добьем?
      - Добьем, - согласилась она и, вытянув бутылку из Костиной ладони, без европейских ужимок разлила по бокалам до краев.
      - Вот и бутылочке конец...
      - А еще кому? - подозрительно осведомился он. - Мне?
      - Ишь ты! Очко-то как гуляет! Боишься, за списанного тебя держать будут?
      - Никого-то я не боюсь, Даша, никого. - Он выпил свой бокал до дна и сдавленным от больших глотков мартини голосом добавил: - Кроме себя самого.
      - "Граф Гвидо вскочил на коня", - процитировала "Растратчиков" Даша и тоже выпила до дна. Передохнула и стала объяснять ему про него: Пятнадцатилетняя публичность приучила тебя смотреть на самого себя со стороны. Сейчас я вот такой-то. А вот сейчас эдакий. Удачно обвел защитника. Блестяще ударил по воротам. Вовремя улыбнулся журналисту. Как эле гантно управился с ножом и вилкой! Я красив, добр и интеллигентен. Смотрите, смотрите, смотрите! Ушла публичность - и тебе не с кем смотреть на себя со стороны. И не для чего. Теперь тебе приходиться смотреть внутрь себя, а с непривычки это страшно.
      Он, пригорюнившись, подпер правую щеку ладонью и, по-собачьи нежно глядя на Дашу, изрек:
      - Или ты сильно поумнела, или я здорово поглупел.
      - А что я просто поумнела, ты не допускаешь? Без альтернативы?
      - Допускаю, - тоненько и жалобно согласился он.
      - Отец, а не набрался ли ты? - опасливо осведомилась она. - Или выкомариваешься?
      - Выкомариваюсь, - признался он. - Чтобы тебя в недоумение вогнать.
      - Вогнал, вогнал, - призналась она и глянула на наручные часики. Смотри ты, уже восьмой час, а светло как днем. - И вдруг поняла: - На ужин-то я опоздала.
      - Тогда в кабак! - обрадовался Костя.
      - Не хочу, - твердо решила она.
      - Узнают?
      - И пристают. Пойдем ко мне. У меня в холодильнике и закуска, и выпивка всякая. Пошли?
      - Пошли, - согласился Костя и, поднявшись, подошел к бармену. - Все путем, шеф? Я тебе ничего не должен?
      - Полный ажур! - подтвердил парень и восхищенно признался: - Обслужить таких людей - честь для меня.
      Это было приятно слышать. И для продления удовольствия Костя поинтересовался:
      - Каких это таких людей?
      - Знаменитого футболиста Ларцева и великую певицу Дарью. К сожалению, не знаю ее отчества и фамилии, - благожелательно отрапортовал бармен.
      - Облом! - ахнула Даша. - Мы - знаменитости, Константин!
      Она бросилась к стойке, поцеловала засмущавшегося бармена в щеку и на прощание сообщила:
      - А зовут меня Дарья Васильевна Коняева. Некрасиво, правда?
      Среди кустов у начала магистральной тропы маячил кожаный Артем.
      - Я тебе что сказала?! - рявкнула Даша. - С глаз долой и домой!
      - Вы мне не указ, Дарья Васильевна, - мрачно возразил охранник. - Мне Михаил Семенович приказал, и я исполняю.
      * * *
      В Дашином люксе было прекрасно. Благоухали многочисленные букеты, мягко теплился нижний свет, выхватывая из полумрака безделушки, привычно создававшие ей вечно походный уют: громадную игрушечную собаку-амулет, веселый павловопосадский плат на диване, скатерку с изображением трех хитрых и трусливых обезьян (ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу) на журнальном столике, многочисленные изящные флаконы и баночки на полочке у зеркала...
      Дарья металась от холодильника в прихожей к журнальному столику, заставляя обезьян тарелками и бутылками. Пока суд да дело, Константин, помыв руки в ванной, от нечего делать потягивал "севен ап".
      - Все, - облегченно вздохнула она и, присев рядом с ним на диван, с удовольствием осмотрела дело своих рук.
      - Как в Дортмунде, - вспомнил он.
      - Как первый раз в "Жемчужине", - возразила она и разлила по пузатым рюмкам коньяк. - Будь он проклят, этот Дортмунд!
      - За жемчужину, - согласился Костя. - То есть за тебя.
      - Льстишь, конечно, - выпив, оценила она его тост. - Но все равно - не особо искренне, а душу греет. Я - жемчужина!
      - Я от чистого сердца, а ты... - обиделся Константин.
      Даша кокетливо глянула на гостя и вдруг обвинила неизвестно кого:
      - Вот опять последние известия из-за вас пропустила.
      - Ничего-то мы не пропустили. Спорт и погода в самом конце. Константин осторожно выбрался из-за хлипкого столика и включил телевизор. Весьма приличный японец принялся за дело сразу. Тотчас на его экране явилось лицо ведущего, который излагал о событиях за бугром. Замелькали картинки с демонстрациями, заседаниями, приемами, стачки с выстрелами.
      И тишина. Сильно озабоченный ведущий с тревожным вниманием слушал штучку у себя в ухе, слегка отвернувшись от миллионов телезрителей. Наконец вернул себя в полный фас и сообщил:
      - Только что в редакцию поступила трагическая новость. Сейчас мы покажем пленку. Просим извинения за качество изображения: снимал кинолюбитель, снимал в спешке, в стрессе и неподготовленно.
      ...На трибуне стадиона девушки, парни, мальчишки, девчонки, схватившись под руки, раскачивались в ритме какой-то плохо слышимой песни. В следующем кадре они же или чрезвычайно похожие в страшной толкотне бежали неизвестно куда...
      Ведущий мрачно прокомментировал:
      - По окончании концерта на стадионе поп-звезды Дарьи группа фанов решила вынести ее на руках прямо к ожидавшему ее лимузину.
      ...Куча мала, в которой ничего не разобрать. Куртки на сентипоне разных цветов, кожаные куртки, платки, кепки, каскетки. Мелькнуло нечто кумачовое...
      - Мое пальто... - ахнула Даша.
      ...А на экране появилась поп-звезда Дарья. Вознесенная над толпой, она улыбалась, щедро разбрасывая воздушные поцелуи...
      Ведущий окрепшим трагическим баритоном продолжал:
      - Перед стадионом неизвестный, вооруженный пистолетом, прорвавшись сквозь ряды фанатов, трижды выстрелил в певицу.
      Выстрелы. Спины, спины, спины. И вдруг прямо на объектив прорвалось искаженное лицо и крик: "Я не убивал Дарью! Я не убивал Дарью!" И на экране стало видно, как двое амбалов крутят руки неприметному человеку с перекошенным от ужаса лицом. Потом пронесли что-то бесформенное кумачовое...
      - Певица скончалась, не приходя в сознание, почти мгновенно, еще до приезда "скорой помощи", которая прибыла к стадиону через семь минут. Картинки на экране уже не было, был ведущий. - Подробности этой трагедии в нашем следующем выпуске. - Ведущий помолчал несколько секунд, а потом пошла темпераментная заставка спортивного выпуска.
      - Я знаю этого человека, - как в бреду заговорила Даша.- Милый, стеснительный, с легким сдвигом по фазе...
      Костя осторожно взял Дашу за плечи.
      - Кого убили, Даша? Что это за путаница?
      - Пальто мое... И фонограмма моя...
      - Кто был в пальто? Кто пел под твою фонограмму?
      - Ничего не знаю, ничего не знаю... - прошептала Даша и вдруг ослабла в его руках, как бы без костей стала. Глубокий обморок.
      Он уложил ее на диван, осторожно пошлепал по щекам...
      Без стука в номер ворвался охранник Артем. Осмотрел все и всех безумным взором, углядел Дашу на диване и испуганно спросил:
      - Она живая?
      - Живая, живая! Нашатырю где-нибудь достань.
      Но нашатырь не понадобился. Даша открыла глаза и быстро повторила:
      - Фонограмма моя... И пальто мое...
      2
      - Оклемался, Петр Иванович, - проинформировал майора младший лейтенант.
      Майор на мгновение прикрыл глаза. Умаялся за четыре часа. Но дело надо делать, дело. Скучно - в который раз уже! - спросил:
      - Кто тебе дал пистолет?
      Неприметный человек рукавом дешевой куртки вытер разбитый нос, дерганулся, всхлипнув, безнадежно и, судя по всему, не впервые повторил:
      - Нашел.
      - Где? - терпеливо поинтересовался майор.
      - В зале ожидания автобусной станции, - глядя поверх головы майора, как хорошо заученный урок, изрек задержанный. Он сидел на цементном полу, привалившись спиной к охряной стене.
      - Кто тебе приказал убить певицу Дарью? - безнадежно продолжил допрос уставший майор.
      - Я не убивал Дарью! - отчаянно закричал неприметный человек.
      - Охохо, - по-старушечьи отреагировал на крик младший лейтенант и приблизился к нему. Посмотрел сверху, как на кучу мусора.
      - Не бейте меня! - попросил допрашиваемый.
      - Тебя избили разгневанные поклонники певицы, - сказал майор. - Тут тебя и пальцем не тронули.
      Действительно, пальцем не трогали. Младший лейтенант носком тяжелого ботинка ударил задержанного по ребрам, и тот тяжело завалился на бок.
      - Судя по паспорту, ты - москвич, Горбатов, - продолжил допрос майор. - По какой причине оказался в нашем городе?
      - Я Дарью во всех ее гастролях сопровождаю, - с какой-то даже гордостью проговорил Горбатов и, как ванька-встанька, восстановился в прежней позе - спиной к стене. Майор потрогал себя за нос.
      - А говоришь, что убитая - не Дарья. Зачем же ты за ней поехал?
      - Я сначала думал, что это Дарья, а как увидел, то понял, что не Дарья.
      - Понял-то уже с пистолетом?
      - А пистолет я нашел, - поспешно напомнил Горбатов.- В зале ожидания автовокзала.
      Младший лейтенант повторил, правда без охоты, свой футбольный удар.
      - Ну, не бейте же меня! - плача выкрикнул Горбатов.
      - Когда правду начнешь говорить, таракан? - поинтересовался майор.
      Младший лейтенант посмотрел на майора. Вопросительно. Майор не ответил на его взгляд, потому что в это время смотрел в зарешеченное окно. За окном было темно.
      Предварительный этот, так сказать, допрос велся в помещении пункта охраны общественного порядка стадиона, на котором все и произошло. Это было чужое место, и майор чувствовал себя здесь неуютно.
      - Что же нам с ним делать? - не у лейтенанта, а так, вообще, спросил он.
      - Вы уже все сделали, - заметил Горбатов, морщась от боли.
      Без стука раскрылась дверь. На пороге стоял рыхлый, но еще молодой человек. Он жизнерадостно осмотрел всех и поинтересовался:
      - Ну как дела, господа хорошие?
      - Да никак, господин следователь, - насмешливо отозвался майор.
      Следователь извлек из внутреннего кармана пиджака (для этого ему пришлось расстегнуть плащ) сложенную вчетверо бумажку и, не читая ее, просто помахав ею, сообщил присутствовавшим:
      - Горбатов-то прав. Он не убивал знаменитую певицу Дарью.
      - А я что говорил! - снизу, не поднимаясь с пола, злорадно заметил Горбатов.
      - Кто же тогда на стадионе пел? - изумился младший лейтенант.
      - Кто же тогда на стадионе под фонограмму рот раскрывал? Так точнее будет, Валера, - подкорректировал младшего лейтенанта следователь. - Этим нам и придется заняться.
      - Самозванка! - ахнул майор.
      - Давай, Петр Иванович, действовать. Валера, Горбатова - в узилище, а мы с тобой в гостиницу. Ее лабухов и администраторов трясти.
      - Вставай, душегуб! - приказал Горбатову Валера. Тот, цепляясь за стенку, с трудом поднялся.
      - Закуем? - попросил у всех совета майор.
      - Да ладно, Петр Иванович! - отмахнулся могучий Валера. - Видите, какой он? Куда он от меня денется? - Но на всякий случай вытянул из кобуры пистолет. - Пошли, Горбатов.
      - Мне не идти, а ползти удобнее, - злорадно сообщил Горбатов. Официально заявляю, гражданин сле дователь: эти два милиционера на протяжении нескольких часов постоянно избивали меня.
      - По внешнему виду не скажешь. Вы такой же, как были, когда вас милиционеры вырвали из возмущенной толпы, я бы сказал, правильно возмущенной! - Следователь был суров, но справедлив. Поэтому все-таки потребовал у милиционеров ответа: - Вы били его?
      - Мы его пальцем не тронули, - усмехнулся майор.
      - Пальцем не трогали, это точно, - согласился преступник. - Они все больше ногами.
      - Я бы не советовал вам, Горбатов, облыжно оговаривать работников правоохранительных органов, - с тихой угрозой порекомендовал следователь, а майор, считая вопрос полностью исчерпанным, распорядился:
      - В КПЗ его, Валера.
      Следователь и майор вышли. Младший лейтенант переложил пистолет из правой руки в левую и с короткого замаха с силой ударил Горбатова поддых. Тот, потеряв дыхание, сложился пополам и опять присел на цементный пол. Слегка подождав, чтобы его подопечный пришел в соображение, Валера соболезнующе посоветовал:
      - Никогда не надо ябедничать, Горбатов. - Наклонился, заботливо подхватил подозреваемого под руку, не особо напрягаясь, поднял его на ноги. - Потопали до хаты.
      Майор со следователем еще не уехали. Стояли у служебной "Волги" и дышали свежим воздухом. Для порядка, чтобы подчиненный не подумал, что начальство бездействует, майор напористо и бессмысленно распорядился, грозно глядя на Горбатова:
      - Давай, давай, лейтенант, действуй. По всем правилам и по всей строгости.
      - Будет сделано, - с готовностью откликнулся младший лейтенант и легонько, ладошкой толкнул Горбатова в спину по направлению к замызганному "газону" защитного цвета с широкой голубой полосой.
      Водитель в сержантском звании нарочно гостеприимно распахнул створки задней дверцы специального транспорта и поинтересовался:
      - Ты с ним, Валера?
      Валерий подсадил вялого преступника, подождал, пока тот разместился на дырявой, как дуршлаг, железной скамейке, влез в передвижную камеру сам и только после этого ответил:
      - Он без наручников. Давай домой, Витя. И побыстрее.
      Майор следил за красными габаритными огнями до тех пор, пока "газон" не скрылся за оградой стадиона. Спросил у следователя:
      - Надеюсь, ты наряд в гостиницу направил?
      - Не пальцем деланный, Петя, - слегка обиделся следователь. - Пора, пора! Двинулись.
      "Газон" скатился по крутой улице и после нескольких поворотов остановился. Водитель заглянул в зарешеченное окошко и объявил:
      - Приехали.
      По инструкции закрывает и открывает дверцы спецмашины водитель. Он, обойдя "газон", и открыл. Первым, тоже по инструкции, спрыгнул на землю сопровождающий. Он прыгнул и приказал:
      - Выходи, Горбатов.
      Горбатов, непроизвольно постанывая, уцепился за дверцы и кое-как выполз.
      - Это вы его так отделали? - вздохнул водитель.
      - Любители эстрадной песни, - твердо придерживаясь официальной версии, ответил ему Валерий. И уже Горбатову: - Сам дойдешь или прикажешь на ручках донести?
      - Сам, - пробормотал Горбатов. И повторил громче:- Сам.
      Метрах в пятнадцати от них был полутораметровой высоты сплошной дощатый забор, отделявший спартанскую в своей безрастительной пустоте территорию горотдела милиции от начинавших уже отходить от зимы кустиков на территории мирного соседа - детского сада.
      Горбатов вздохнул глубоко и вдруг стремительно рванулся к забору. Он, уже подтянувшись на руках, перекинул на ту сторону правую ногу, а младший лейтенант все еще выковыривал свой "макаров" из кобуры. Водитель был шустрее: пистолет черно поблескивал в его руке.
      - Да стреляй же! - заорал младший лейтенант. Он вырвал наконец свой пистолет из кобуры. Два выстрела прозвучали почти одновременно.
      Горбатов на заборе в недоумении обернулся, посмотрел на них укоризненно и начал перекидывать через забор левую ногу. Раздались еще два выстрела. Тело преступника клонилось и медленно-медленно валилось на утрамбованную милицейскими сапогами землю. Валере и шоферу показалось, что это длилось очень долго.
      Горбатов лежал лицом вверх, аккуратно раскинув руки. Два милиционера подошли к нему почему-то на цыпочках и склонились над ним. Кровь толчками извергалась из простреленной шейной артерии. Уходил в мир иной мутнеющий взгляд. Голова дрогнула и завалилась на бок.
      - Готов, - прохрипел водитель.
      - Я же ему в ногу стрелял! - плачуще прокричал Валера.
      - И я, - тихо признался Витя.
      Больше они не говорили. Они сняли фуражки и, стоя, смотрели, как растекается темная лужа перед ними.
      * * *
      - Ну? - потребовал отчета у капитана, задумавшегося в вестибюльном кресле, энергичный майор Петр Иванович. Мгновенно, как требовала субординация, капитан вскочить не смог - еле выпростался из низ кого кресла, но, придя в вертикальное положение, вытянулся как положено и отрапортовал:
      - Все ходы и выходы перекрыты, товарищ майор. Ждем.
      - Чего же вы ждете? - раздраженно осведомился следователь.
      - Когда они появятся, - бодро доложил капитан.
      - Как так? - воскликнул следователь и, не требуя ответа на свой бессмысленный вопрос, метнулся к стойке администратора. Старшая администраторша приветливо смотрела на него сквозь дырку малого своего оконца в стеклянной стене, отделявшей ее от надоедливых постояльцев. Илья Аркадьевич ответно улыбнулся и спросил без особой надежды:
      - А разве музыкальная группа и администраторы певицы Дарьи не у вас останавливались?
      Администраторша двумя руками осторожно потрогала залаченную "халу" на голове и ответила официально:
      - В нашей гостинице проживала только одна певица Дарья.
      - Слава богу, что не две, - раздраженно заметил следователь. - Она самолично у вас оформлялась?
      - Нет. С ее паспортом все оформил администратор. - Она опять улыбнулась, видимо, вспомнив коллегу по профессии. - Веселый такой, культурный.
      - Ищи-свищи теперь культурного, - определил направление следственных действий Илья Аркадьевич и потребовал: - Ключ от номера Дарьи.
      - А у вас ордер на обыск имеется?
      - Чего, чего, чего? - изумился уже давно прислушивавшийся к разговору майор.
      - Так ведь положено, - испуганно объяснила свои претензии администраторша. Явно, что единственно кого побаивалась она, так это милиции.
      - Положено, чтобы проживающий в гостинице самолично оформлял временную прописку, - напомнил ей майор. И без особых церемоний потребовал: - Ключи от номера, мадам.
      Администраторша без колебаний извлекла из ячейки ключ с тяжелым никелированным набалдашником. Ухватившись за кончик ключа, следователь маятником покачал набалдашник.
      - Кто-нибудь в номере после отъезда Дарьи был? - спросил он.
      - Как эта Дарья отъехала на стадион, так горничная сразу же и прибралась в номере. И все, - доложила администраторша.
      Номер-люкс обыскали до них. Поспешно и неряшливо. Вскрытый посреди гостиной чемодан, распахнутые дверцы шкафов, разбросанные по ковру многочисленные женские причиндалы...
      - Хорошо здесь горничная прибралась, - отметил Илья Аркадьевич.
      - Будем обыскивать? - спросил майор.
      - Чего уж тут обыскивать. Просто посмотрим, что и как,- без особого энтузиазма решил следователь. - Приступай, Петя.
      Майор поднял двумя пальцами с ковра невесомый черный бюстгальтер, повертел перед глазами следователя и сообщил, издеваясь неизвестно над кем:
      - Приступим.
      Ничего, кроме дамского барахла, парфюмерии и косметики, в номере не было. Майор и следователь, особо не представляя, что делать дальше, сидели в разоренном номере в креслах у журнального столика и без удовольствия курили.
      - Теперь только этот Горбатов, - вяло решил следователь.
      - Сам знаешь, что пустышка. Он - просто чокнутый, Илья.
      - А тогда что? - сам себе задал вопрос следователь. Но майор все же ответил:
      - Да ничего. Перемелется - мука будет. Убийца-то схвачен.
      В дверь лихорадочно застучали.
      - Входите, - приказал майор.
      Капитан распахнул дверь, застыл на пороге, преданно тараща на начальство глаза. Держал паузу.
      - Что хотите нам сообщить? - поторопил следователь.
      - Задержанный Горбатов убит при попытке к бегству! - отрапортовал капитан.
      - У тебя все? - презрительно осведомился майор. Капитан быстро кивнул.
      - Тогда иди себе, гуляй.
      Капитан по-строевому развернулся и ушел, хлопнув дверью.
      - Попали мы с тобой, Петя, - признался следователь.
      - А может, и не попали. - Тертый жизнью майор уже прикидывал варианты. - Что там тебе по факсу прислали?
      Илья Аркадьевич извлек из кармана бумажку, развернул, отодвинул от глаз на вытянутую руку и зачитал текст:
      - "По абсолютно достоверным данным, певица Дарья Коняева отдыхает в городе Сочи в санатории "Актер". После вашего официального сообщения об убийстве менеджер и продюсер певицы разговаривал с ней по телефону в присутствии нашего представителя. Срочно примите меры по задержанию преступной группы, организовавшей фальшивые концерты. Дежурный по Угро МВД подполковник Зосимов".
      - Убийства как бы и не было, - поразмышлял вслух майор. - Только сообщение об убийстве. А главное, хватайте аферистов.
      - Но аферисты-то наверняка их, московские! - подхватил следователь. А в связи с гибелью убийцы наше дело автоматически закрывается. Пожалуй, выкрутимся, Петя.
      - Выкрутимся, Илюша! - уверенно пообещал майор.
      3
      Решили лететь в Москву первым рейсом. Константин поговорил по телефону со своим главным, и тот, все поняв, дал ему недельный отпуск по семейным обстоятельствам.
      В поздних новостях рассказали о самозванке, и к полуночи перед фасадом санатория "Актер" уже сбилась небольшая, но могучая кучка быстрого реагирования, состоявшая из соб- и спецкоров столичных изданий и шустрых репортеров местной прессы. С помощью мощного Артема и швейцара Константин отбил все попытки доблестной группы прорваться к героине дня.
      Представители средств массовой информации топтались вокруг санатория часов до трех утра, но не выдержали, сдались и уехали спать.