Центр не удержать (Битва за Центр - 3)

      - Смотри! - Мирлин показывал далеко вперед и вправо.
      Там мы увидели зарождающийся водоворот, который крутился все быстрее и быстрее. Мы попали на самый край водоворота, который пытался затянуть нас в свою чудовищную воронку. Конечно, его сила была побольше, чем у наших весел. Корабль начал описывать дугу.
      Мирлин вцепился в руль, пытаясь отвернуть наш корабль влево, но тот пошел вовсе не влево, а все сильнее и сильнее к центру смертельной спирали. Снова поворот руля, снова попытка вернуть веслам опору, но тщетно: движение было таким сильным, что мы не могли управлять судном. Весла беспомощно бились бесполезные, как и в тот раз, когда мы попали в водоросли.
      И снова я почувствовал себя беспомощным - мое тайное оружие не годилось для отражения атаки такого рода. Я обернулся и взглянул на женщину воплощение Девятки. Она пела, словно надеясь обрести волшебные силы против тех, что тянули нас в водоворот.
      Поднялся страшный ветер, он изо всех сил пытался выдуть нас из водяной воронки. Автоматы на нижней палубе пытались управиться с большим квадратным парусом, стараясь поставить его по ветру. Мирлин изо всех сил крутил руль, чтобы направить корабль под спасительные порывы.
      Единоборство воды и ветра вздыбило море огромными волнами, и яростные брызги летели прямо в наши лица.
      Я вцепился в поручень, зажал ногами лук и колчан, чтобы не потерять их. Корабль и раньше трепали ветер и полны, но все это было пустяком по сравнению с нынешней схваткой стихий. Небо потемнело, облака стали почти черными. И вдруг, словно в припадке гнева, небеса обрушили на нас потоки дождя, холодного, перемежающегося градинами, похожими на пули.
      Водоворот, до этого ясно видимый, исчез. Казалось, мы попали в самое чрево хаоса, беспорядочно буйствующего вокруг нас.
      Мой желудок словно перевернулся, и мне пришлось скорчиться, встать на колени, пряча лицо от неистового ветра. Я не знал, что пытается сделать Мирлин, не знал, кто побеждает в поединке двух видов колдовства - мы или они. Мне оставалось только ждать и надеяться, что сумею проплыть сквозь шторм и водоворот, если корабль перевернется.
      Я услышал, как закричал Мирлин, и решил, что это торжествующий клич. Я думал, что ему удалось выправить наше судно, но тут раздался другой крик, полный отчаяния. Значит, враг нашел новые силы.
      Я заставил себя поднять голову, заглянуть в черную пелену тумана и тут же увидел то, что напугало моего друга.
      Из-под воды вырастали кольца колоссальной змеи. Казалось, сам водоворот внезапно ожил - Харибда превратилась в Сциллу. Теперь уже не важно было, куда направлять корабль, поскольку мы были окружены кольцами чудовища. Головы не было видно, только чешуйчатое тело обвивалось вокруг корабля дважды или трижды, словно змея схватила себя за хвост. Чешуя была яркой и могла бы сиять при солнце, но в сером свете туловище казалось только серовато-коричневым, с темно-зелеными полосами водорослей, прилипших к телу монстра.
      Подняв лук, я почувствовал облегчение оттого, что могу действовать, могу поразить врага собственными силами. Приладив стрелу и даже не встав с колен, я выстрелил в массу, шевелящуюся по правому борту. Стрела летела прямо, несмотря на порывы ветра, и впилась глубоко в тело зверя. Но ничего не последовало - я видел ее белое оперение, но ни красной крови, никаких других признаков, что я уязвил врага. Без промедления выпустил я вторую стрелу, она впилась в тот же изгиб, но подальше от первой на несколько ярдов, и снова - безрезультатно. Я выругался, увидев, что кольца плотнее смыкаются вокруг корабля.
      Потом. - , потом поднялась голова, вынырнула из пены в кормовой части судна, словно хотела поддеть нас, как бык поддевает на рога невезучего матадора, но по случайности промахнулась.
      Огромная голова лишь отдаленно напоминала змеиную: у нее были змеиные зубы и глаза, но над головой вздымался гребень, похожий на капюшон кобры. Это была голова настоящего дракона, и за клыками шел ряд острых, словно мечи, зубов. Глаза с узкими зрачками, злобно желтеющие, уставились на меня, гребень раздулся и стал похож на затканные паутиной рога.
      На минуту голова застыла в воздухе, глаза буравили жертву - я знал, что дракон готовится к броску.
      Третья стрела была наготове, и я выпустил ее в пасть, едва она распахнулась. Мелькнул черный раздвоенный язык, и стрела вонзилась в его основание. Чудище ощутило это, ибо голова покачнулась, захлопнув челюсти. На мгновение мне показалось, что я нанес смертельный удар, а потом пасть вновь распахнулась, обнажив острые белые зубы, и голова метнулась ко мне со скоростью молнии.
      Не скрючься я вовремя, меня бы прикончили. Но я инстинктивно согнулся и услышал, как огромные клыки сомкнулись на парапете, раскрошив дерево, но не задев меня.
      Растянувшись на досках, я увидел левый глаз чудища - непомерно большой со столь близкого расстояния, хотя на самом деле он был всего лишь с человеческую голову. В нем плескалась безграничная ненависть, от которой кровь стыла в моих жилах.
      Голова отпрянула - я получил несколько секунд, чтобы приготовиться к выстрелу. Прилаживая стрелу, я намеревался поразить тварь прямиком в злющий глаз, лишить ее части зрения, проникнуть в ее мозг.
      Голова застыла в воздухе, готовясь ко второму броску, и тут я выпустил стрелу. К ней присоединилась еще чья-то, но чудище качнулось, и оба выстрела не причинили твари никакого вреда. Кольца страшного тела так туго свернулись вокруг судна, что не было слышно плеска и движения воды, затих и ветер, надувавший наш парус, и в этой тишине дракон повторил свой выпад.
      Я попытался откатиться, но голова была огромной. Избежать встречи с ней было непросто. По счастью, она задела мое плечо не клыком, а краем губы, и отбросила меня прочь от спасительного поручня. Лук дрогнул и сломался - я защемил его между досками палубы. Я бросил его и постарался обрести равновесие.
      Другая стрела (должно быть, ее выпустила богиня) настигла чудище, когда оно отводило голову для очередного выпада, и впилась в черную губу между клыками. Змею было плевать на такую рану, а я понимал, что в следующий раз он до меня доберется.
      Я отчаянно пытался высвободить меч из ножен, но меч не поддавался.
      В тот миг, пока голова монстра застыла в воздухе, я посмотрел ему прямо в глаза - они примеривались к последнему удару.
      И тут Мирлин, с тяжелым молотом в правой руке, закрыл меня собой и молниеносно обрушил чудовищный удар на голову дракона. Не берусь судить о силе удара - я видел только, что молот вошел в отверстую пасть и ударил по верхнему небу ближе к горлу, а не к губе.
      Колоссальная сила Мирлина делала молот более грозным оружием, чем голова дракона. Чудище отшатнулось так, словно у него был сломан позвоночник, и рухнуло на собственные кольца, а затем голова исчезла под водой.
      Мирлин неистово закричал, и я подхватил его клич, но наша радость была преждевременной. Огромные кольца все еще обвивались вокруг судна, держа его в неподвижности, а когда голова дракона ушла под воду, они словно взбесились и, обхватив нос и корму, приподняли корабль.
      Из воды снова поднялось нечто, показавшееся мне второй головой. Но это был украшенный гребнем хвост, который ударил по вздыбленному кораблю изо всех сил.
      Мачта переломилась, словно спичка, все доски корабля и средней палубы, треснув, сломались. Голова Горгоны, отделившись от своего места на носу, взлетела в воздух и исчезла среди вспененных волн. Я услышал, как вскрикнула богиня, и вспомнил, что корабль - такая же часть ее самой, как и доспехи. И в этом крике слышалось отчаяние смерти.
      Мне уже было безразлично, годился ли к плаванию наш корабль или нет, потому что я вылетел из него, чтобы упасть не в бурные воды, но прямо на дракона, неподалеку от того места, куда впились две мои стрелы.
      Какое-то краткое мгновение я цеплялся за тело змея между чешуями, словно хотел унестись на нем в пучину, но затем волны сбросили меня и ударили о воду с такой силой, что чуть не вышибли дух.
      Силясь не потерять сознание, я изо всех сил пытался вдохнуть, но воздуха не было. В легкие попала только грязная ледяная вода, которая, казалось, отравила самое мое сердце. Я все еще барахтался на поверхности странного моря, и моя красная броня оказалось совсем невесомой, но что-то тащило меня вниз, засасывало меня вглубь. Я уцепился за какую-то доску, но она была недостаточно велика, чтобы служить плотом.
      Меня, задыхающегося, кружили волны. Я лихорадочно оглядывался, пока не заметил большой обломок корабля. За него отчаянно цеплялся полубесчувственный Мирлин. Были бы у меня силы, я бы закричал от радости, что он тоже уцелел. Я вытянул руку, пытаясь уцепиться за этот импровизированный плот, но волны отнесли меня прочь. Я все еще не мог позвать на помощь, но вот Мирлин поднял голову, и я утешился, что сейчас он поможет мне.
      Его глаза встретились с моими, на миг в них блеснула радость - он узнал меня. Но миг был недолгим - что-то вспыхнуло в его мозгу, его глаза разгорелись, словно разгневанные маяки, и он забился в конвульсиях.
      Он спас бы меня, если бы мог. Но демоны добрались до него и уничтожили еще до того, как он вцепился в обломок.
      Они добрались и до меня - я чувствовал это, они тянули меня вниз, в мрачные воды, сомкнувшиеся над моей головой. Я знал, что дыхание, за которое я боролся, никогда не вернется.
      Последняя мысль мелькнула в моем сознании: я знаю, каково это - тонуть.
      23
      Как только фары нашего вездехода выхватили из сумрака силуэт другого, Клио плавно остановила нашу машину. Сюзарма Лир сидела на месте водителя, но не делала вид, что ведет ее. Урания, держа Клио на коленях, сидела между нами.
      - Иди-ка лучше к пушкам. Они нам могут понадобиться, - сказал я Сюзарме.
      Полковник Лир тут же ушла, а на ее место сел Мирлин. Рядом с чужим вездеходом, который стоял, упершись в голую стену, не было заметно никакого движения. Свет фар отражался от стены и создавал вокруг него ореол. Двери вездехода выглядели наглухо закрытыми.
      - Ты думаешь, они все спустились? - спросил Мирлин. Он, конечно, имел в виду, что наши недруги нашли шахту, слишком узкую для вездехода, и пошли дальше в скафандрах. Но это было бы слишком просто. Или Тульяр со товарищи все еще сидели внутри, либо мы нарвались на ловушку вроде той, что ждала нас в первой шахте.
      - Они не могли знать, что мы потеряли след, - задумчиво сказал я.
      Но так или иначе должны были предполагать, что мы настигнем их, если выйдем живыми из всех испытаний. А если и оставили вездеход, то вполне могли превратить его и бомбу замедленного действия.
      - Но он понадобится им на обратном пути, - заспорил Мирлин. - Тульяр ведет их на верную гибель, но они-то этого не знают.
      Это было справедливо. Нетрудно представить реакцию Джона Финна, если бы ему предложили взорвать машину.
      - Те, кого мы преследуем, могли оставить скаридов как прикрытие, поручив им стрелять, если мы попробуем открыть двери? - спросила Урания.
      - Могли, - ответил я, - но и это вызывает сомнение. Парочка снайперов не может перестрелять нас всех. Предположим, они все же сделают это. Кому охота оставаться в этом Богом забытом месте? Если Тульяр и иже с ним ушли, прикрывающие будут предоставлены сами себе - деваться-то некуда.
      - Достаточно ли у них скафандров? - спросил Мирлин с тревогой. - Может, на всех не хватило, и они оставили кого-то здесь?
      - Их было восемь, - заметила Урания. - На всех хватит. Вездеход оснащен электричеством, обогревом и достаточным количеством припасов. Возможно, некоторые остались, вместо того чтобы спускаться навстречу очевидной опасности. Они могут рассчитывать, что на вездеходе выберутся обратно, если остальные не вернутся.
      Это было вероятно, но все равно что-то было не так.
      - Скорее всего они не ответят на позывные по радио? - спросил я.
      - Мы передавали сигнал некоторое время назад, - сообщила Урания. Автоматическая система отвечает сигналом, что все в порядке, но я не знаю, есть ли там гуманоиды. Какая-то погрешность в конструкции.
      Даже истоми не могут предугадать всего.
      - Похоже, кто-то должен выйти посмотреть, - сказал я.
      - Подождите! - воскликнула Урания. Чемоданчик на ее коленях что-то передавал, мигая лампочками. - Инфракрасный сенсор обнаружил два тела между передними колесами и стеной. Возможно, они прячутся от нас.
      - Для чего прятаться с оружием в руках, если можно воспользоваться пушками наверху? - Мирлин был встревожен.
      - Приборы не сообщают этого, - механическим голосом ответила Урания.
      - Невелика проблема, - сказал я. - Нам нужно позвать их, сказать, чтобы выходили, подняв руки, или мы уничтожим их из наших орудий. Они услышат нас.
      - Попробуем, - отозвался Мирлин, которого эта болтовня начала раздражать. - Должно сработать.
      Мы попробовали. Изнутри звуки воспринимались очень странно. Я решил, что искажение шло из-за брони вездехода, а не из-за неисправности нашего громкоговорителя.
      Но Мирлин был прав - это и впрямь сработало.
      Через пятнадцать секунд одинокая человеческая фигура, шатаясь, вышла из кустов. Женщина в облегающем одеянии. До того, как она упала ничком, мы успели разглядеть ее лицо. Хотя оно было покрыто пылью и грязью, мы без труда узнали ее. Джейсинт Сьяни.
      Первая моя мысль была: это ловушка. Но ее товарищ так и не вышел. Так что оставалось единственное правдоподобное объяснение - ее спутник был в худшем состоянии, чем она, и просто не мог выйти.
      С полминуты мы сидели в молчании, лихорадочно перебирая все варианты и соображая, что предпринять.
      - Ну вот. - В голосе Сюзармы слышалась насмешка, несмотря на то что голос этот был приглушен - она говорила из башни. - Держу пари, она нарвалась на неприятности. Одна женщина в тесной кабине с тремя тетраксами, тремя скаридами и ублюдком Финном.
      До этого мне и в голову не приходило, что китнянку могли просто-напросто изнасиловать. Но сама идея показалась мне не слишком правдоподобной.
      - Кто-то должен выйти, - устало повторил я. - Вот я и пойду.
      - Черта с два ты пойдешь. - Полковник выросла в проходе между кабиной и кузовом. - Я пойду. Запомни, у меня единственной полная боевая подготовка.
      Я поежился. Бывают времена, когда ты вынужден уйти в тень и дать возможность светить другим. К тому же она была старше меня по званию.
      Пока она одевалась, я смотрел на Джейсинт, лежащую в грязи. Один раз она попыталась встать, но сил у нее уже не было. Если она играла, то замечательно справлялась с ролью. Затем я увидел, как Сюзарма подошла к безжизненно лежавшему телу с преувеличенной осторожностью, держа наготове огнемет. Джейсинт снова пошевелилась, когда Сюзарма дотронулась до нее, подняла лицо, словно что-то хотела сказать. Слон не было слышно. Сюзарма снова встала и обошла вездеход, высматривая того, кто скрывался за ним.
      Голос Сюзармы в переговорном устройстве звучал устало и опечаленно. Определенно, она была бы рада найти врага и пристрелить его.
      - Лучше выслать Мирлина, чтобы подобрать парня. Он очень плох.
      - Что с ними случилось? - спросила Урания.
      - Не знаю. Похоже, они попали в хорошую переделку. Они потеряли все оружие, что было у них. К тому же их здорово потрепало. У парня в скафандре море крови. Кажется, и кости сломаны. Они оба уже давно бы умерли, не будь в скафандрах систем жизнеобеспечения. Тут еще разбросано нечто, похожее на червяков, разрезанных пополам. Видимо, они обвились вокруг ног парня.
      Пока она передавала сообщение, Мирлин ушел одеваться. Сюзарма к тому времени смогла поднять Джейсинт и перетащить ее к заднему люку вездехода. Прежде чем попасть к нам, они прошли сквозь стерилизующий душ. Незачем было вносить заразу в вездеход. Потом Сюзарма смогла пристроить китнянку на одну из полок, и мы расстегнули на ней скафандр. Из стены тут же показались щупы толщиной с волосок и вошли в ее тело. Она застонала, постаралась открыть глаза, но не смогла.
      - Когда она сможет разговаривать? - спросил я Уранию, возившуюся с Клио.
      - Через несколько минут. Серьезных повреждений нет - она ослабла от потери крови и истощения.
      Я поглядел на голову китнянки и заметил несколько основательных синяков. Похоже было, что ее пытали.
      Мирлин внес другого страдальца. Это был один из скаридских офицеров. Его бледная кожа казалась еще бледнее. Он пострадал серьезнее Джейсинт и выглядел так, словно по верхней части его тела прошлось что-то тяжелое. Скафандр остался цел, но его содержимое испытало изрядное потрясение - в буквальном смысле. Несчастный выглядел жертвой чудовищной, бессмысленно примененной силы.
      Мы уложили его на койку, и системы вездехода занялись его ранами.
      - Его можно спасти, - констатировала Урания после некоторого молчания, хотя он очень слаб. Надо дать ему отдохнуть несколько часов - ведь он был в коме.
      Мы терпеливо ждали, пока Джейсинт Сьяни придет в себя. Любопытно было узнать, что она скажет.
      Вскоре китнянка открыла глаза и посмотрела на лица, окружавшие ее. Должно быть, мы, скопившиеся в узком проходе, выглядели смешно, но она ехала в вездеходе с семью попутчиками и, наверное, привыкла и не к такому.
      - Руссо? - слабо прошептала она. Меня она знала лучше других, или нет привыкла узнавать в неожиданных ситуациях.
      - Что произошло? - спросил я на пароле, переходя к делу.
      - Я не смогла затащить его в вездеход, - прошелестела она. - Я залезла туда передать сигнал бедствия, но не смогла втащить его. Я подняла его по шахте, но не смогла..., очень ослабла....
      Не это хотелось узнать.
      - Что напало на вас? - спросил я. - И где?
      - Там, внизу, - ответила она на второй вопрос. - Чудовища..., со щупальцами... Не смогли забраться в скафандры.., и пытались разорвать нас.
      - Остальные? - спросил я так же отрывисто.
      - Не знаю... Кто-то умер, кто-то прорвался.., мы стреляли., но пули их не брали.., нужны огнеметы...
      Я был готов поверить ей. Никто бы не стал наносить себе подобных ударов, чтобы сделать игру правдоподобной.
      - Начали спускаться четверками, - продолжала она, - взяли снаряжение.., я была последней... Темно.., потом щупальца.., как кнуты или кабели.., схватили нас.., мы не могли продвигаться.., вытащила его из шахты.., они столько повредили..., он потерял сознание, пока мы добрались.., залезла в вездеход.., потом к нему..., не смогла.., никто не вернулся...
      А потом появились мы. Я положил ей руку на плечо, чтобы она не продолжала. Она замолчала и закрыла глаза.
      Сюзарма Лир сняла шлем, но не торопилась снять скафандр.
      - Никто не говорил, - с вызовом сказала она, - что это будет легко.
      - А нам-то что делать? - спросил Мирлин.
      - Помолимся за умников, укравших наш вездеход, - ответила она, обращаясь ко мне. - Возблагодарим их за обнаруженную опасность.
      - Ты готова спускаться? - изумился я. - После того, что нам рассказала любимая предательница?
      - Ясное дело, - прозвучал ответ. - Но сначала нужно опустить им подарочек. Плевать, сколько у них там щупалец, но если они из плоти, они сгорят. Если выжженная земля проведет нас сквозь дверь, давайте выжигать землю.
      - Мы можем это сделать? - обратился я к Урании. - Можно ли спустить робота-бомбу, взорвать то, что внизу, к чертовой бабушке, но так, чтобы подъемник работал и смог подняться за нами.
      - Что-то похожее можно сделать, - отозвалась она. - И это не повлечет непреодолимых трудностей.
      Казалось, работает старая поговорка: предупрежден - наполовину вооружен. Она тем не менее не особенно вдохновляла. В следующий раз не будет никого, кто бы смог предупредить нас, и, кажется, остаток пути придется топать пешком, без скафандров и роботов, защищающих нас.
      - Что делать с этими двумя? - спросил Мирлин.
      - Оставить их в другом вездеходе. - Сюзарма среагировала со скоростью человека, привыкшего к экстремальным ситуациям. - Предоставить их в его распоряжение. Закрыть дверь, если сможем, и бросить их. Может быть, мы вернемся этим путем. Если только кто-то из вас не хочет остаться и приглядывать за машинами.
      - Этого не потребуется, - спокойно заметила Урания. - Но нужно тщательно подготовиться. Нужно точно установить, какое оборудование снял Тульяр-994 с вездехода, и сделать собственные выводы. Потребуется некоторое время.
      Я вернулся в кабину не потому, что в этом была необходимость, а чтобы уйти с дороги. Сюзарма, все еще в скафандре, подошла ко мне. Глаза ее лихорадочно горели жаждой действия, она так и рвалась в бой. Я не раз видел ее в таком состоянии и пришел к выводу, что один из таких моментов будет для нее роковым.
      - Вот так-то, Руссо, - принужденно сказала она, - давай-ка залезай в скафандр и начинай вырабатывать адреналин.
      - Будет сделано, - заверил я. - Только помечу в дневнике: свидание с внезапной смертью, выживание - по возможности. А что, Майком ты меня больше не называешь?
      - Это не принято в Военно-космических силах, - отрезала она. - А теперь, как я подозреваю, настало время действовать так, как предписывают Военно-космические силы. Тебе не кажется?
      Это предполагало, что надо идти к цели, сметая все на своем пути. Помня, что могло подстерегать нас, я догадывался - она может быть права. С этого момента и до самого Центра мы должны поступать, как предписывает Устав Военно-космических сил.
      Глава 24
      Бессознательное состояние сменилось сном во сне, Я все еще плавал в серой воде, хотя сейчас она казалась спокойной и не такой холодной.
      Моя броня не весила ничего, но все же тащила меня вниз. Я пытался подергать рукам и ногами, чтобы выбраться на поверхность, но действовал, как муха, попавшая в мед. Не было сил выдохнуть воду, попавшую в легкие, да последние и не стремились вбирать в себя воздух. Слабые руки обвил намокший плащ, и больше не было смысла притворяться, что ты плывешь. Я прекратил бороться за жизнь. Отдав себя на волю судьбы, медленно погружаясь в серые глубины, я почувствовал, как слабеют стянувшие меня путы, как плащ превращается в парашют и раздувается надо мной.
      Вода совсем успокоилась, и ее поверхность над моей головой выглядела словно сделанной из хрусталя. Подо мной разверзалась темная бездна без единого проблеска света.
      То ли вода к этому времени потеплела, то ли мое тело привыкло к ней, но я не шел ко дну, а падал, словно в пустоту. Или это было из-за того, что и вязкой она больше не была? Я вообразил, что плыву в черной пустоте беззвездном небе. И тишина была оглушительной - никогда раньше я не думал, что такое возможно.
      Мне удалось открыть рот, но вода не входила и не выходила из него, грудь не поднималась, будто не было никакого дыхания. Пульс тоже не ощущался. Время словно остановилось.
      Едва последние проблески света померкли, чувство непереносимого одиночества охватило меня в наступившей непроглядной черноте. Оно парализовало все мысли и затмило память. И в этот бесконечный миг я почувствовал, как душа моя отлетает, покидая меня окончательно и навсегда.
      Я был уверен, что такое состояние означает смерть, что я утонул и что смерть пришла за мной на дно этого моря, и был благодарен ей за то, что она не привела с собой ужаса и боли последней минуты. Я молча ждал ее - совершенно спокойный.
      Толи смерть пришла, затем наступила пора воскреснуть, то ли я рано приготовился к ней - не знаю. Но вскоре я ощутил проблеск сознания. Не знаю, как описать это состояние. Почему-то возникло ощущение, что не все умерло. Это было похоже на непоколебимую уверенность Декарта, провозгласившего свое: "Я мыслю, следовательно, я существую". Есть мысль - значит, существует и носитель мысли.
      Тем более странно, что я сомневался - я ли этот мыслитель или то была мысль в мозгу какого-то загадочного бога или гиганта. Я не понимал, снится ли мне это, либо я сам - чей-то сон. Но шла какая-то работа - воссоздания, возрождения. Что-то обретало форму, и, хотя я был частью части этой формы, я не мог с уверенностью сказать, что творю ее сам. Если что-то во мне и действовало, то я не сознавал этого.
      Не знаю, как описать то, что созидалось. Оно целиком принадлежало сущностям, населяющим компьютерное пространство, и, казалось, полностью зависело от взгляда того, кто на него смотрел. Если бы я захотел увидеть это, мне бы понадобилось определить, что хочу увидеть. Однако не было решимости сделать это, по крайней мере осознанной решимости. Они ничего не значили, эти образы, зарождающиеся в возникающем разуме, который с равной вероятностью был моим и не моим. Я попробую описать, что помню.
      Вероятно, то была паутина, сотканная невидимым пауком, чтобы заполнить темноту - крест-накрест, крест-накрест, а затем - круги, круги, круги, или нет, витки спирали. Основа паутины была не круглой, она представляла собой вершины тетраэдра, так что ее ткань простиралась в трех измерениях, а середина была впалой, словно некая сила тянула ее под прямым углом к другим осям - в четвертое измерение.
      Мне казалось, что я уловил звуки шагов танцующего ткача, бегающего вокруг своего творения, но дрожание паутины могло быть частью ее самой.
      В паутине не было ничего, она словно дрожала от ветра. Наверное, она была соткана между ветвей огромного дерева. Оно выросло специально для этого. Очевидно, дерево я смог увидеть оттого, что немного посветлело, в то время как паутину я ощущал только кожей. Сияние ширилось, и дерево вырисовывалось все четче. Словно вокруг меня возникала новая Вселенная. Это дерево было всюду единое творение, суть бытия. Его ствол образовывали круги, сплетающиеся в странные узлы, его ветви, простирающиеся во все концы Вселенной, были покрыты листвой и цветами всевозможных оттенков. Цветы осыпали серебристую пыльцу и подставляли звездоподобные пестики, чтобы пребывать в вечном наслаждении.
      И была мысль, и мыслью этой было: "Это сотворение волшебной Вселенной. Это все сущее и все грядущее".
      А потом настало пробуждение.
      Не то чтобы я проснулся сам. Я вообще ни в чем не уверен. Рука ощутила влажный песок и тепло солнца, голова кружилась, обретая сознание, а конечности ныли от боли.
      Затем был переход в сидячее состояние, и это правда, хотя нет нужды продолжать рассказ столь иносказательно.
      Итак, чтобы рассказ был проще, я сел.
      Я был спасен. Чем-то, что выхватило меня из лап уничтожения и сохранило нет, переделало по своему подобию.
      Я осмотрелся и обнаружил себя лежащим на песчаном пляже. Волны океана лизали мои ботинки, а сам он был голубым - в нем отражалось яркое безоблачное небо с золотым солнцем посерединке.
      Медленно поднявшись на ноги, я осмотрел себя. На мне по-прежнему была красноватая броня, но плащ я потерял, хотя меч все еще висел в ножнах у пояса. Состояние слабости и нереальности происходящего, сопровождавшее мое первое воплощение в компьютерном мире, полностью рассеялось. Как ни странно, я чувствовал себя настоящим Майклом Руссо.
      Я посмотрел на то, что простиралось за мной, желая узнать, на какой берег меня выбросило. За спиной находился лес, деревья росли так густо, что он казался непроходимым. Пространство между шишковатыми стволами было заполнено колючими ветками или острыми листьями растений без цветов, деревья имели чрезвычайно странный вид, отдаленно напоминая человека с поднятыми кверху руками, вросшего в землю по щиколотки. Ветки были яростно зеленеющими пальцами несчастных душ. Лица, словно вырезанные сверху на стволах, были мужскими и женскими, с закрытыми глазами. Цвет их разнился от слоновой кости до черного, некоторые из них были словно отполированными, некоторые - очень грубо вырезанными, без всякой отделки.
      Я стоял на песке, и волны лизали мне пятки. В трех метрах от меня начиналась растительность. Тропинки в чаще не было видно, но я все равно подошел к лесу. Заостренные листья подлеска выглядели очень гибкими и отклонялись при моем приближении. Когда я подошел совсем близко, люди-деревья, казалось, пробудились от своего сна. Глаза открылись, а лица, вырезанные из дерева и лишенные подвижности черт, смотрели на меня с такой болью и отчаянием, что я содрогнулся. Только глазные яблоки поворачивались в глазницах. Рты из коры не могли, по-видимому, открываться, не могли скалить зубы или показывать языки, не могли складываться в улыбку. И все же было ясно - это души, обреченные на странные и страшные пытки, души, потревоженные при моем приближении. Листья деревьев шуршали, словно кто-то, сидящий в кроне, тряс ветки, и шум этот напоминал лепет младенцев. Казалось, что деревья силились что-то сказать мне.
      Я отступил от леса, отвернулся от этих отчаянных глаз и побрел по пляжу, торопясь туда, где лица еще спали. Я не пытался подойти ближе, но, оглядываясь, замечал, что лица закрывали глаза и погружались в дрему, как только я проходил.
      Множество деревьев было покрыто яркими желтыми или красными округлыми плодами. Они прятались высоко и кронах, и ни один из них не падал на песок.
      Я не знал, куда шел, но шагал, не останавливаясь, словно у меня была цель. Не знаю, сколько времени длился этот переход. Солнце неподвижно стояло в небе - прямо посередине, над моей головой.
      Вокруг начали появляться камни - некоторые вздымались из песка на четыре-пять метров. На этих камнях были вырезаны различные животные - лошади, олени, коровы и овцы. Я был готов к тому, что звери откроют глаза, когда я буду проходить рядом, но такого не случилось.
      Меня мучила жажда, поэтому я обрадовался, обнаружив между скал небольшое озерцо. Вокруг него в грязи отпечаталось множество копыт и лап, вокруг никого не было видно, да и в лес не уводила ни одна тропинка. Опустившись на колени, я обмакнул в воду кончики пальцев, а затем облизнул их. Вода была противная на вкус и очень соленая.
      Я вернулся к зеленой стене, которая мешала мне проникнуть в глубь страны, посчитав, что идти берегом бесполезно. Мне не хотелось возвращаться к ужасным лицам, но ничего другого не оставалось. Я был один, и не было никого рядом, кто мог бы направлять меня. Если те, кто вел меня, требовали чего-то взамен, я не мог угадать их желания.