- О Господи!.. - вырвалось у девицы.
      Телекамера опасно задрожала в руках оператора.
      Саша держал в руках прозрачный завязанный полиэтиленовый пакет. Из которого глядела мертвыми глазами отрезанная женская голова.
      - Еще позавчера ее звали Анна, - нагнетал Максимчук.- Она попала в поле зрения следователя, который занимался расследованием нескольких заказных убийств. И ее убил тот самый человек, которого вы видели. А вот это, - он бережно уложил пакет с головой в кофр и достал следующий. - Вот это - фарш из ее тела. Одну голову спрятать легче, чем все тело, поэтому мясо жертв тут прокручивали на котлеты... Ну а теперь, юная леди, можете порассуждать о гуманности к таким людям, труп которого вы видели... Кстати, он и сегодня
      совершил попытку убийства и ранил двух человек, которые стоят на страже вашей, господа россияне, безопасности... Интервью закончено.
      ...Бойцы-физзащитники расселись в микроавтобус, уехали. Перед кафе остались две машины - на которой приехал Соколов и в которой целый вечер просидели Вадим с Ашотом.
      Уже в машине Соколов мрачно предупредил:
      - Из-за этой твоей выходки у меня могут быть крупные неприятности.
      Максимчук пожал плечами.
      - Не думаю, Володя. Ты-то как раз окажешься на коне - нарушений налогового законодательства ты тут накопал полно. Документов, изобличающих преступную деятельность Барабаса и его компашки, взял нормально... Ну а то, что параллельно вышел на дело чисто уголовное, так это ж честь тебе и хвала... И то, что этого Амбала застрелил, тебе в укор не пойдет: отдал приказ в порядке самообороны и защищая подчиненных... Кому и в самом деле нагорит, так это Вадиму. И поделом, к слову: такие дела так не делаются!
      - А как же они делаются?
      Вадим возражал несмело, прекрасно понимая, что и в самом деле все пошло не так красиво, как рисовалось в его воображении.
      - Ты еще спрашиваешь!.. Как ты мог затевать все это, привлекать посторонних, тем более официальных лиц, подставлять людей, тем более, друзей, ни хрена не зная об этой организации?
      Саша не был теперь похож на того чуть хмельного хвастливого человека, каким он выглядел, бравируя, на людях и перед камерой, и без которого, быть может, нынешний "улов" и в самом деле был бы куда беднее.
      - Так я же потому и попросил мне помочь, потому что ничего не знал...
      Нечасто Вадим выслушивал в свой адрес тирады такого отборного мата, как теперь. Максимчук обложил его по полной программе.
      - Запомни, Вадим, несколько слов, прежде, чем я уйду, - проговорил он потом. - И лучше не перебивай, mon chere, потому что я сейчас шибко на тебя злой... Сотрудник правоохранительных органов, независимо от ранга и специализации, в первую очередь должен думать головой. Желательно, конечно, своей. Не хватает своей сообразилки, проси помощи у старших, спрашивай совета у опытных, иди к начальству, учись, учись, учись! Подменять свою голову, свое невежество, свою безграмотность кулаками других - последнее дело... Второе. Каждый из нас в какой-то момент может пойти на нарушение закона, если считает это необходимым, если не видит иного выхода. Это плохо, так быть не должно, но что поделать, иногда нам приходится так поступать. Так вот, идти на такое нужно, опять же, тщательно и четко продумав все детали, так, чтобы самому не подставиться и других не подставить...
      - Сегодня я за него подумал, - сжалившись над своим приятелем, негромко перебил гневную отповедь Соколов. - Так что ты с головой вылез чуток невовремя.
      - Да? - с облегчением выдохнул Максимчук.- Это здорово. Молоток, Вовка! А то я уже боялся, что начнут сейчас таскать, выяснять, что, да как...
      - Это все мы сейчас решим, - успокоил Соколов. - Формальную сторону я всю продумал... Вы с Ашотом действовали по нашему заданию, вернее, подкинули нам информацию об этом кафе, а потому вполне законно принимали участие в акции. В журнале у нашего дежурного имеется соответствующая запись, решение о выезде принято и утверждено соответствующими начальниками... Так что тут все в ёлочку, так что давай и дальше воспитывай нашего юного друга.
      Однако информация так развеселила Максимчука, что тот только рассмеялся.
      - А ну его в то самое место, из которого ноги растут!.. Одно только добавлю еще, Вадим: если во время подобной операции вдруг вскрывается нечто такое, о чем ты не просто не знал, а даже не подозревал, это тебе, как следователю, минус. Даже не минус, а анус. Если звучат выстрелы - это минус оперативникам. Но в данном случае и этот минус тоже запиши на себя: потому что о существовании Амбала ты тоже должен был нас предупредить.
      Вадим в этот момент думал только об одном: хорошо, что в машине темно и никто не видит, насколько густо, до испарины на лбу, он покраснел.
      - Все, эту тему закрыли, - решительно сказал Ашот. Человеку деликатному, ему стало жаль приятеля. - Давайте по домам!
      - Вадьку я подброшу, - тотчас предложил Соколов. - Мы соседи.
      - Ладно, подбрось, - не стал спорить Ашот. - А мы с тобой, Саня, куда?
      Максимчук решил мгновенно:
      - Поехали ко мне. Ты мужик холостой, тебе отчет держать не перед кем. А мне поможешь алиби обеспечить. Пожрем чего-нибудь, а то я что-то от этих треволнений проголодался... Ну а утром на работу вместе рванем. Годится?
      - А почему бы и нет? - не стал спорить Ашот.- Только насчет утра ты чуток погорячился - посмотри на часы!
      - Н-да, и в самом деле... К слову, о женах, - вспомнил Саша. - Что там у тебя с этой пикантной бабенкой, которую я тебе подставил?
      - Я с тобой, астаглох, то есть тупоголовый, за это еще поквитаюсь, - пообещал Ашот.- Там такое творится...
      Соколов выбрался из машины, наклонившись, сунул по очереди каждому руку.
      - Ладно, ребята, счастливо оставаться, спасибо за помощь. Если вдруг что нужно будет, найдете меня через Вадима.
      - Не понял, - мгновенно встрял Александр. - Что значит "если вдруг что нужно будет"?.. С вас двоих, а особенно с этого юного чудотворца, стол причитается!
      - Договорились.
      Вадим не знал, как себя вести. Вылез из машины и теперь топтался рядом, не решаясь первым протянуть руку грозному Максимчуку. Тот высунул ему лапу сам. Сжал так, что у того кости хрустнули.
      - Ладно, не серчай. До встречи!
      И машины разъехались в разные стороны.
 
      ВАДИМ - КРУТИЦКИЙ - ТОХА
      Работу Вадим проспал. Ему снились гипертрофированные картинки из виденного им ночью: то вдруг шел по коридору и не желал падать монстр-Амбал, то глядела сквозь прозрачный полиэтилен страшная мертвая женская голова, то ругался разъяренный Максимчук, то с лязгом хлопала дверь и он оставался в кромешной тьме... И телефонный звонок, бесцеремонно вторгшийся в эти видения, он поначалу воспринял лишь как часть сна, а потому и отреагировал на него не сразу.
      Однако звонок никак не желал угомониться. Громко, с хрустом в челюстях, зевнув, Вострецов, не включая свет, потащился в прихожую, где на старинном комоде стоял вполне современный телефонный аппарат. Темень. Краем глаза отметил, что в доме напротив много горящих окон. Наверное, и в самом деле уже пора вставать.
      - Алё...
      Этот незамысловатый ответ у него плавно перешел в зевок. Опять очень громкий.
      - Не разбудил?
      Голос был добрым, вкрадчивым, благожелательным.
      - Ага, спал еще, - не стал спорить Вадим, со сна не в силах сообразить, с кем он разговаривает. Потому счел необходимым уточнить: - А это кто?
      - Хрен в пальто, - в голосе собеседника явственно прорезались нотки тщетно сдерживаемого бешенства. - Ты на часы посмотри!
      - Щас...
      Это был Индикатор. И если этот всегда сдержанный человек так разговаривает...
      Часы показывали десятый час. А рабочий день с восьми-тридцати! Что значит бессонная ночь!
      - Простите, Сергей, - заторопился Вадим. - Я сейчас... Просто лег около пяти...
      - Ты лучше ложись возле одной, - съязвил известной шуткой начальник. - Срочно ко мне. Тебя шеф вызывает...
      В трубке запульсировали гудки отбоя.
      Звонок сбил Вадима с толку. Да, бывало, что он и раньше опаздывал на работу. Ну выскажется Индикатор по этому поводу, что-то про "папенькиных сынков", а то и просто вздохнет безнадежно, что, мол, с тебя возьмешь... Ладно, можно еще понять, что он позвонил домой - в конце концов, может, задание какое-нибудь срочное образовалось или просто вспылил, не увидев подчиненного вовремя на рабочем месте... Но зачем он понадобился Крутицкому?.. Может, в конторе уже стало известно о его участии в ночной акции?
      Заранее терзаемый предчувствием неприятностей, Вадим только торопливо побрился и, даже не выпив чашки кофе, поплелся на работу. Благо, ему даже удобнее добираться наземным транспортом, где можно, пробравшись на задней площадке в уголок, стоять у окна и, глядя на город в поздних декабрьских утренних сумерках, размышлять о своих горестях.
      Почему-то вдруг вспомнились прочитанное им недавно стихотворение поэта Вадима Маркушина, которое так и называется - "Декабрьский рассвет". Уж очень оно нынче на душу ложится...
      Ленив рассвет при диктатуре ночи.
      Кровь холодит промозглая погода.
      С постели встать едва хватает мочи...
      Угрюмое, смурное время года.
      Оно, как в зеркале, на сонных лицах -
      Живых штрихах московского пейзажа.
      Ему покорны умницы, тупицы,
      Непьющие и пьяницы со стажем.
      Течет народ в едином устремленьи
      Уткнувшись носом в свежую газету.
      Вдруг оживится в легком удивленьи
      Или в презреньи к явному навету.
      ...Меж тем в деньской судьбе неотвратимой
      Настанет время полного рассвета,
      И жизнь покажется вполне терпимой,
      И в этом уже добрая примета.
      Хорошо настроение передано. Вот только насчет доброй приметы...
      Не больно-то верил сейчас Вадим, что нынешний рассвет и в самом деле принесет ему что-то доброе.
      Поддался вчера порыву - теперь неведомо, как ситуация будет развиваться дальше.
      И тут же вспомнилась найденная голова Анны. Его опять, как в тот момент, когда он ее только увидел, судорожно передернуло. Он, Вадим, ее даже не узнал сначала, настолько лицо девушки было искажено гримасой боли и ужаса... Нет, хотя бы уже для того, чтобы видеть падающее, изрешеченное пулями, тело Амбала, нужно было все это сделать! Нужно было! Вадим в этом был убежден. Он не был убежден в другом: сумеет ли убедить в своей правоте Индикатора и его руководство. Да и вообще: в какой степени и что им можно рассказывать?.. Володька-Волосок вчера все представил, конечно, красиво и убедительно. Да только он не знает, каково стоять и ежиться под черными проницательными и непроницаемыми глазами Ингибарова.
      Ладно, привычно подумал Вадим, может и в самом деле все как-нибудь само собой разрешится.
      ...Наверное, Вострецов здорово удивился бы, если бы узнал, что о том же, чтобы все само собой рассосалось, сейчас мечтает и Игорь Дмитриевич. Потому что сегодня ночью ему тоже не довелось выспаться, правда, по причине совершенно иной, чем Вадиму.
      Его тоже поднял из постели звонок. И снова звонил Антон-Антишок.
      - Слушай, старик, - тот был явно взволнован. - У меня для тебя есть информация совершенно уникальная. Так сказать, эксклюзив.
      В два часа ночи нормальный мужчина хочет только двух вещей: либо спать, либо общаться в женщиной... Ну, может, еще выпивать с друзьями или в карты играть... Но никак не просыпаться по телефонному звонку и узнавать, что кто-то ему хочет что-то сообщить.
      - А до утра не терпит? - Игорь Дмитриевич не считал нужным скрывать свое недовольство.
      - Прости, старик, но не терпит, - Тоха даже не пытался изобразить смущение. - Нужно, чтобы ты срочно поднялся и мчался по адресу, который я тебе укажу. Машину я за тобой уже отправил, она будет у твоего подъезда минут через двадцать-тридцать. Там узнаешь, чего ради я тебя поднял.
      Делать было нечего.
      - Ладно, встаю... Но только, Антон, я тебя серьезно предупреждаю: если это шутка...
      - Понял-понял, - торопливо отозвался приятель. - Никакой шутки. Причина самая веская.
      Игорь Дмитриевич откинул одеяло, свесил с кровати молочно-белые, густо заросшие волосами, уже несколько лет не видевшие солнца, ноги. Охватило тем зимним ознобом, который в холодное время года продирает даже в теплом помещении. Покосился на спящую жену - не разбудил ли? Однако она на звонок никак не отреагировала: за долгие годы совместной жизни привыкла к ночным тревогам. Только поерзала, устраиваясь поудобнее и опять мирно засопела. Эх, сейчас бы тоже так же!..
      На улицу он вышел буквально за две минуты до появления машины. Благо, хоть дождь, моросивший с вечера, прекратился. Сейчас, не дай Бог, подморозит - то-то ж машин и людей побьется на гололедице... Погодка в этом году... Декабрь, называется! То уже совсем было зима установилась, а потом вдруг эта оттепель, да такая, что даже синоптики офонарели, выдавая такие прогнозы... А уж им-то трепаться не привыкать.
      Ну о чем еще побрюзжать, когда выдергивают из постели, как не о погоде?
      Черный "фольксваген" вырулил из-за угла и остановился прямо напротив Крутицкого. Водитель быстро вылез из автомобиля, на всякий случай уточнил:
      - Игорь Дмитриевич?
      Тот криво ухмыльнулся:
      - Можно подумать, что сейчас возле моего дома или даже во всем квартале стоят толпы мужчин моего возраста и моей внешности...
      Водитель на реплику никак не отреагировал, наверное, и не к такому привык. Распахнул перед Крутицким заднюю дверцу автомобиля.
      - Прошу вас, - и даже слегка поклонился.
      Н-да-с, у нас такого не дождешься, вновь брюзгливо подумал Игорь Дмитриевич. Любой сопливый пацан, которого мама с папой устроили водителем в гараж конторы, чтобы отмазать единственное чадо от службы в армии, и не подумает поднять свою задницу и открыть дверцу, даже если будешь что-нибудь тяжелое в руках нести. А ведь разница-то между ними,
      оказывается, принципиальная: тот за рулем сидит только лишь по ходатайству мамы-папы, а этот - лично отрабатывая получаемые денежки.
      Однако даже такое подчеркнуто предупредительное отношение вызвало у Крутицкого не самое большое удивление. В конце концов, если тебе открыли дверцу, это можно расценить всего лишь как элементарную вежливость. Главная неожиданность поджидала его в салоне.
      - Там кофе для вас приготовлен, - сказал через плечо водитель, усаживаясь на свое место. - Угощайтесь, а то, наверное, позавтракать не успели...
      Вполне понятно, что за вежливость и заботу ему тоже платили. И все же это маленькое проявление внимания тронуло старого служаку.
      - Спасибо, - искренне сказал он.
      Однако кофе или чего-то аналогичного не увидел. Правда, что к чему, сообразил быстро. Между передними сиденьями удачно размещался узкий высокий пенал. Игорь Дмитриевич потянул за пластмассовую ручку, откинулась крышка. Из осветившегося нутра выдвинулся на шарнире подносик, в котором в удобных гнездах крепились две рюмочки, две чашечки, две
      крохотных бутылочки коньяка. В глубине виднелись небольшой термос и несколько пакетиков с орешками, с чипсами, с леденцами...
      - Не стесняйтесь, все в вашем распоряжении, - мягко трогая машину с места, сказал водитель. - Если пожелаете, по пути у нас будет автомобильный "Макдональдс", можно будет взять парочку бутербродов.
      Сервис, едрит его!.. Только одна мелочь, не преминул по-прежнему брюзгливо подметить про себя невыспавшийся гость, если бы все эти блага, даже не блага, а все эти мелочи цивилизации были доступны большинству людей, а не отдельно взятым "избранникам" народа...
      Так Крутицкий подумал, однако отказываться от "мелочей цивилизации" не стал. Налил себе немного, чтобы не расплескался на рытвинах и поворотах, кофе, мгновение поколебавшись, свинтил пробочку на бутылочке, наполнил и рюмку. Распечатал пакетик с орешками - леденцы не любил, а чипсы есть неудобно, рассыпаются... Так, в уюте и комфорте, потягивая коньяк и запивая его кофе, похрустывая орешками, и доехали до места.
      Антон и в самом деле ждал его приезда с нетерпением. С ходу, не дожидаясь, пока водитель выберется из-за руля и откроет дверь, ввалился в салон сам. Машина тут же рванула дальше - очевидно, водитель хорошо знал, что должен делать дальше.
      - Здорово, старик, - сунул руку приятелю Тоха. - Спасибо, что не отказался...
      Сегодня он даже не старался изображать из себя солидного и значимого человека. Был заметно взволнован и не скрывал этого.
      - Ну так я слушаю тебя, - с ходу начал ворчать Игорь Дмитриевич.
      Антон Валерьевич глянул на раскрытый бар.
      - Ты уже начал? Это хорошо...
      Он тоже налил себе коньяка и одним махом проглотил всю рюмку. Поморщился, сунул пальцы в пакетик с орешками, который держал перед собой Крутицкий.
      - Значит, так, Игорек, - заговорил он деловито. - Времени у нас очень мало. Что и от кого я узнал, это тебя не касается. Договорились?.. Так вот. Вчера вечером среди наркоманов города прошел небольшой мор. Во всяком случае, насколько я знаю, не меньше десяти человек вдруг померли вскоре после приема этого дерьма.
      - Ну и хрен бы с ними, - привычно проворчал Крутицкий.
      Но проворчал так просто, понимая, что такое случайным не бывает.
      - Ты прав, хрен бы с ними, - Антон Валерьевич вновь залез к нему в пакетик с орешками. - Да только дело тут вот в чем. Человека, от которого вышла партия яда вместо наркоты, вычислили быстро. Это был некто Петруччо, личность совершенно никчемная - это неинтересно ни тебе, ни мне. Главное в другом: перед тем, как с ним разделаться, этого Петруччо допросили и выяснилось, что накануне к нему приходил какой-то эксперт, который, якобы, проверил качество наркотика и остался этой проверкой вполне доволен.
      Эксперт... Чего бы это эксперт приходил проверять, раз там все в порядке?
      - Наркотик был расфасован? - спросил Крутицкий.
      Хрустя орешками, Тоха кивнул:
      - Да, как положено, по пять гран.
      - Ясно, - задумчиво проговорил Игорь Дмитриевич. И тем не менее, счел нужным уточнить: - Значит, ты хочешь сказать, что этот эксперт подменил партию?
      - В этом нет сомнения, - в голосе Тохи сквозила явная досада, как у человека, которого в разговоре пытаются увести в сторону от основного, интересного и важного для него разговора.
      - Но зачем?
      - Не знаю, Игорек, не знаю. Да и для меня сейчас это неважно. Сейчас гораздо важнее другое...
      Игорь Дмитриевич ничего не понимал.
      - Вот как? А что же тогда для тебя важно? Что ты хочешь узнать? И зачем меня вызывал?..
      - Так я тебе и пытаюсь объяснить, что я хочу, а ты все перебиваешь... Дело в том, что буквально час назад мне стало известно, как звали этого эксперта. Он представился Валентином.
      Антон Валерьевич произнес это имя торжествующе, и в то же время тревожно. Игорь Дмитриевич не мог понять, в чем тут дело.
      - Мне это имя ничего не говорит, - признался он.
      Его забывчивость вызвала у мафиози откровенную досаду.
      - Забыл уже?.. Помнишь, когда я обратился к тебе в первый раз, сказал...
      - Да-да, конечно, вспомнил! - искренне воскликнул Крутицкий. - Того человека, который заманил в ловушку того бизнесмена... Как его... Не помню... Ну да неважно... Того тоже звали Валентин.
      - Наконец-то!
      Игорь Дмитриевич чуть задумался.
      - Ну и что? Согласен, что имя Валентин не слишком распространенное, - пожал он плечами. - Однако не настолько уж, чтобы в каждом преступлении, в котором оно фигурирует, видеть одного и того же человека... И даже если тебя это так встревожило, ты бы не стал будить меня, только чтобы сообщить эту информацию. Значит, я так понимаю, дружище, тут должна быть и другая причина, по которой ты вдруг выдернул меня из-под теплого одеяла. Не так?
      Подобного вопроса, разве что в более мягкой форме, Тоха ожидал. А потому ответил с готовностью:
      - Давай я тебе пока не буду отвечать на этот вопрос. Без обиды. Ладно?
      О том, что вечером в своем почтовом ящике он обнаружил конверт с игральной картой, на которой была выведена цифра "3", он говорить не стал. Тоха уже прекрасно понял, да это вообще трудно было бы не понять, что в карточках зашифрован какой-то глубокий смысл, но не мог понять, какой именно. И это его пугало, пугало до липкого пота. Он уже начал бояться
      почты, он начал вздрагивать от телефонных звонков, он начал со страхом смотреть на верного Капельку, когда тот появлялся в поле его зрения.
      Между тем Игорь Дмитриевич от души рассмеялся.
      - Да какие тут обиды, Антишок? Чего, в самом деле обижаться, если и без того знаешь ответ?.. Дело в том, что все они: и тот мелкий бизнесмен, и киллер Бык на стройке, и этот наркоторговец - все они люди твоей команды. Не так?.. Так. А потому ты сейчас так дергаешься, потому и узнаешь о происходящем раньше меня...
      В машине зависла пауза. Антон Валерьевич не ожидал такого поворота разговора. А потому молчал.
      - Ладно, Тоха, пошумели, потрепались, построили из себя невинных девочек - и хватит, - твердо сказал Крутицкий. - Давай-ка вернемся к нашим баранам... Где сейчас этот твой наркоторговец?
      - В морге, - нехотя отозвался Тоха. - После того, что случилось, он был обречен.
      - Наверное, - согласился Игорь Дмитриевич. - И кто его туда спровадил?
      - Пока не знаю, - ответ прозвучал неискренне. - Там к нему одновременно приехали разбираться две банды, популяли друг в друга... Куча трупов, две машины в решето... Там сейчас орудует выездная следственная бригада из местного райотдела. Я тебя везу туда же, чтобы ты сам на месте посмотрел, что там и как... Согласись, что это веский повод, чтобы вытащить тебя из постели. Или нет?
      - Для тебе - наверное, - пробурчал Крутицкий.
      - Для тебя, должен напомнить, тоже, - огрызнулся Тоха. - Слушай дальше... Во время перестрелки Петруччо и замочили...
      - Ну конечно, а он стоял и кричал: "Передайте Тохе, что это меня Валентин подставил!", - съязвил Игорь Дмитриевич. - А там случайно мимо проезжал на машине твой знакомый и передал тебе эти слова.
      Однако Антон Валерьевич был слишком тертым калачом, чтобы долго пребывать в растерянности.
      - Ну ладно, Игорек, коль уж мы пошли в открытую... Ты мне его, Валентина этого грёбанного, только достань! И "Мерседес" твой. Новьё...
      - Эх, Тоха-Тоха, - столь же искренне вздохнув, отозвался Игорь Дмитриевич. - Будь моя воля, я бы вас всех скопом к ногтю... Да вы ж себе лично и своим подручным депутатскую неприкосновенность придумали и за ней укрылись, как за каменной стеной... Другие двойное-тройное гражданство заимели. Третьи за границей укрылись...
      - Ну а ты-то чем лучше? - огрызнулся Тоха.- Христосик выискался, мать твою растак!
      - В том-то и дело, что не лучше, - признал, вздохнув, Крутицкий.- Потому и сижу я тебя в машине... Как говорится, одним миром мазаны... Вы активно воруете, мы вам продаемся, всякие Петруччо вам прислуживают... Всю страну по миру пустили, разворовали-разрушили... А скажи-ка мне, только честно, Антон: ты никогда не думал о том, что мы с тобой детям, внукам своим, следующему поколению оставим?
      Тоха пожал плечами. Протянул руку в миниатюрный бар, взял свою бутылочку, однако она оказалась пустой. Тогда выцедил себе в рюмку остатки коньяка из посудины Крутицкого. Вылил их в рот.
      - Задумывался, конечно, - только после этого заговорил он негромко. - Только ведь, Игорек, не мы с тобой мир таким создали, не нам с тобой его и исправлять... Сейчас ведь жизнь сам знаешь какая: или ты сволочь - я дурак, или наоборот. Богатый негодяй - бедный честный. Преуспевший нувориш - нищий бюджетник... Ну и так далее. Серединки-то, Игорек, у нас нетути, вот в чем загвоздка!.. Я свой выбор сделал: с точки зрения патриотов своей страны я негодяй, с точки зрения простого человека я подлец, с точки зрения бюджетника я зарвавшийся буржуй... Что ж, в какой-то степени так оно и есть. Только мне очень не хочется быть среди тех, кто месяцами и годами ждет от государства погашения долгов. Мне приятнее свои деньги - и от государства, и от своей коммерческой деятельности, которой мне государство заниматься запретило, однако смотрит сквозь пальцы на то, какие доходы я получаю со стороны - так вот мне свои деньги приятнее получать вовремя и сполна. Как говорится, лучше быть богатым, но здоровым, чем бедным, но больным. Или ты считаешь иначе?.. Нет, Игорек, лучше уж я самолично буду решать, сколько обронить в какую статью бюджета: сколько на науку, чтобы она тлела, но не горела, сколько на оборону, чтобы она поскорее совсем развалилась, сколько пенсионерам, чтобы они поскорее переселились на тот свет, а сколько твоему ведомству, чтобы при необходимости легче было бы тебя и твоих коллег подкупать... Потому мне и служат, потому на меня и работают: Васька-Рядчик, потому что я ему даю деньги, Ленька-Бык, потому что обеспечиваю его работой, Петруччо, потому, что я его обеспечиваю клиентурой, какой-нибудь Карабас-Барабас за то, что снабжаю дешевыми продуктами, ну а вы, бюджетники, только за то, что вам иногда перепадают крохи с моего стола... Только не обижайся, Бога ради, Игорек, я немного утрирую, чуточку передергиваю, малость ёрничаю, капельку подтасовываю... Но ведь в целом это все правда, Игорек!.. Вот ты спросил о детях. У меня их четверо: двое законных и двое на стороне. Так будь уверен: они у меня ни в чем не нуждаются и нуждаться не будут. И я кругом получаюсь негодяй... А вот ты лучше скажи: что ждет твоих? И кто ты в их глазах, со своей честностью?.. Что ты им после себя оставишь?.. Так кто больший подлец в глазах собственных детей?
      Игорь Дмитриевич ответил не сразу. Потому что и сам, по большому счету, страшился завтрашнего дня. Через полтора года ему предстоит увольнение на пенсию. И что там? Да, конечно, пенсия у него не такая нищая, как у инженера или учителя, но все же на нее тоже не очень-то проживешь. Двое детей - и мало надежд, что в обозримом будущем кто-то из них получит от государства квартиру. Купить жилье не за что... А значит нет ни малейшего сомнения в том, что они со своими семьями будут жить с ним, на кухне станут грызться три хозяйки... И ему придется на старости лет всей своей загрубевшей на фронтах борьбы с преступностью шкурой ощущать общее, направленное против него настроение младшего поколения Крутицких, которое можно выразить пушкинским: "Когда же черт возьмет тебя?"...
      - Ладно, Тоха, - угрюмо произнес он. - Если твои предположения оправдаются, если все это действительно не случайные совпадения, я тебе ручаюсь, что возьму это дело под свой личный контроль. И я этого Валентина из-под земли достану... Только...
      - Что только?
      - Только мне на хрен не нужен твой "Мерседес".
      - Это ново! - несколько удивленно воскликнул Антон Валерьевич. - А что же тебе нужно?
      - Мне нужна квартира, - тихо, испытывая неловкость от того, что разговор, возможно, слышит водитель, сказал Игорь Дмитриевич. - Отдельная квартира. На Новом Арбате и на Рублевском шоссе не претендую. Где угодно: в Зеленограде, в Бутово, в Копотне, на полях аэрации... Но московская квартира.
      Тоха вздохнул.
      - Будет тебе квартира, - тихо сказал он.
      Хорошо, что люди не умеют читать мысли друг друга. Потому что думал в это время Антон Валерьевич о том, как же легко и дешево продаются и покупаются люди. Ведь Игорек всегда был человеком принципиальным. И что же должно было произойти, чтобы и его честность сломалась? За квартиру этот человек сейчас готов пойти на должностное нарушение, пока еще только граничащее с преступлением. Ну а если ему сейчас пообещать две квартиры - каждому из детей? Да за такой подарок он готов будет на что угодно! И это человек, еще недавно являвший собой образец честности! А за сколько же можно купить человека менее стойкого?..
      Вот и теперь, утром, вспоминая этот разговор, даже не зная о мыслях Тохи, Игорь Дмитриевич испытывал чувство стыда. И оправданий своему поступку уже придумал массу - а стыд не проходил. Прямо в жар бросало от мысли, что об этой договоренности может кто-то узнать.
      Скорее бы уже эта лихая парочка появилась!.. Впрочем, Индикатора он видеть особенно не желал бы. Однако его азиатская хитрость, умение придумать оригинальное объяснение каким-то несовместимым обстоятельствам или, напротив, выход из сложного положения - тут он был мастер и эти его качества сейчас вполне могли бы пригодиться.
      Ну а Вадим... Вадим...
      Когда-то они с его отцом вместе работали. Он этого Вадьку когда-то на руках таскал, на ноге качал. Когда тот выпустил на него горячую струю, родители младенца дружно и весело загомонили:
      - Ну, значит, породнимся! Давай рожай дочку, сватами станем!..
      Как давно это было! И как молоды мы были!..
      Сейчас вот Вадим, тогда активный и бойкий, ходит все время как вареный, и мямлит что-то, умозрительные теории развивает. Ни хватки, ни опыта - хотя, впрочем, одно без другого не бывает. Похоже, придется с его отцом поговорить, чтобы перевели Вадима куда-нибудь на штабную работу. Или в архив - при его скрупулезности и аккуратности в бумагах ему там цены не будет. А здесь..
      Где же они? Ведь сказал же: чтобы прямо с утра!
      Чтобы скоротать время, пока появятся подчиненные, Игорь Дмитриевич взял в руки и начал просматривать сводку происшествий за последние сутки. Он ее уже пробежал глазами, но не слишком внимательно... Ну а теперь решил ознакомиться с ней обстоятельнее. Так, в рамках очередной плановой операции задержана еще одна партия наркотиков, которая предназначалась, по предварительным данным, для Москвы. Это которая же уже за последнее время? Может, это как-то связано с событиями в квартире Петруччо? Нужно сделать зарубочку для памяти: пусть Вадим в управлении по контролю за незаконным оборотом наркотиков проработает вопрос, сколько примерно московские наркоманы потребляют наркоты в сутки, сколько ее приблизительно поступает в столицу и как мог сказаться на этих показателях тот факт, что сейчас проводится подобная кампания. Кто его знает, может, эта цифирь в силах подкинуть какие-нибудь идеи...
      Что тут у нас еще? Криминальные разборки продолжаются... Где они были? На улице Большие Каменщики... Ну, там это дело привычное, не повезло тамошнему отделению милиции: сплошные заказные убийства, а как их раскрыть?.. Перестрелка в районе Николо-Архангельского кладбища, четверо задержаны; мафия никак не может разделить такой лакомый кусок пирога, как доходы с ритуальных услуг.