Тринадцатый сын Сатаны - 2

      - Ну и к какому же выводу ты пришел? - поторопил рассказ Ашот.
      - Погоди еще о выводах. Потому что и это еще не все, - продолжил Вадим. - Бадья-"калоша", бензин, огонь... Так ведь в ней, в этой бадье, понимаешь, какое дело, оказались еще две бутылки вина "Медвежья кровь", которые, естественно, разбились при падении. Представляешь?
      Вот это и в самом деле, как говорится, ни в какие ворота...
      - Может, это вино строители приготовили для себя, а потом забыли? - с сомнением предположил и в самом деле озадаченный Айвазян.
      - Строители? "Медвежья кровь"? Дорогое сухое вино? - едко переспросил Вадим.
      Впрочем, Ашот и сам понимал, что эта мысль не может быть верной.
      - И все же, что же ты по этому поводу думаешь?
      Вострецов слегка пожал плечами.
      - Я думаю... Мало ли что я думаю! Чтобы думать правильно, нужна максимально полная информация. А я почти ничего не знаю!.. Впрочем, должен тебе сказать, все это пока что так, преамбула. Из-за того, чтобы рассказать тебе эту историю, я бы не стал тебя дергать. Главное в этой истории началось уже потом, ты сейчас в этом убедишься... Понимаешь, какое дело, когда я знакомился с кругом общения Быка, узнал, что в последнее время у него был легкий романчик с одной, скажем так, девушкой не слишком строгих правил. Вообще-то баб у него было как у бездомной дворняги блох, но эта у него бывала чаще...
      К двери кафе подкатил и остановился автомобиль и сыщики - официальный и частный - в который раз замолчали. Из машины резво выскочил мужчина, над ним мгновенно распахнулся просторный зонтик. Он подобострастно раскрыл заднюю дверцу салона авто, прикрывая от дождя еще одного мужчину, который появился - не вышел, а именно появился, совсем иначе, не так, как это сделал его "шестерка". В длинном светлом плаще, он солидно одернул пиджак, не обращая внимания, что стоявший рядом подручный, держа над ним зонтик, на глазах набухает сеющейся с неба студеной влагой. И только потом прошел и исчез за дверью, которая распахнулась перед ним, словно по мановению волшебной палочки.
      И они оба дружно позавидовали тому, вошедшему в кафе. Конечно, в салоне автомобиля было отнюдь не так тоскливо, как на улице, и все же...
      - Короче говоря, ты решил эту коровку найти, - поторопил Ашот приятеля, засмотревшегося на картину.
      - Что? - встрепенулся тот. - Какую коровку?
      - Ну телку эту, подругу Быка, - пояснил Айвазян. - Бык - коровка...
      Вадим хмыкнул.
      - А, ну да, конечно... Коровка - это хорошо... Да, я решил ее найти. И знаешь, я не только решил найти, а нашел без малейшего труда.
      Это уже было интересно.
      - И что же?
      - Пришел к ней на работу, поговорил, дурак...
      Ашот усмехнулся.
      - Давай-ка без самобичеваний, ахпер Вадик, - перебил он приятеля. - Я ведь уже понял, что у тебя опять что-то не так пошло, как должно было бы, так что оставь эмоции. Суть говори. И покороче, а то тащишься, как верблюд по пустыне.
      - Ладно, суть, - постарался не показывать кольнувшую его обиду Вадим. - Суть вот в чем. Эта девушка кое-что мне рассказала о том, чем занимаются в их заведении. Это, по сути, притон... Мы с тобой сейчас как раз и стоим перед этим заведением, Ашот... Только она начала мне что-то рассказывать, вдруг ворвался хозяин, девчонку вытолкал взашей, а меня оставил в кабинете и начал плести какую-то ерунду про мозаику, Останкинскую телебашню и еще про что-то... Я сначала не понял, что это он специально сделал, чтобы меня подольше задержать в кабинете. Дальше он мне вдруг сообщает, что пока мы с ним общались, девушку уже уволили и что искать ее бесполезно, потому что она, мол, уже успела уехать домой.
      - Куда домой?
      - Она оказалась неместной. И, по его словам, уже уехала из Москвы.
      - Так-так-так, - Ашот уже позабыл о своих неприятностях, заинтересовался этим делом всерьез. - Значит, ты ее упустил... И, как я понял, сегодня опять начал ее разыскивать. И, конечно же, не разыскал. Правильно?
      - Правильно, - вздохнул следователь. - Я и в самом деле ее нигде не нашел. На ее фамилию в железнодорожных и авиационных кассах билет не продавался. Матери домой, в Калугу, она не звонила. У подруг не появлялась. В квартиру, где снимала комнатенку, тоже не приходила...
      Что ж, за сутки в Москве найти человека, не имеющего постоянного жилья... И тем не менее, Ашот прекрасно понимал опасения Вадима.
      - Может, у хахаля какого-нибудь? - спросил он на всякий случай, хотя и не больно-то верил в вероятность такого предположения. - Ты же сам говорил, что она не самых честных правил.
      - Может, - уныло согласился Вадим. - Только ведь понимаешь, какое дело, никто не видел, чтобы она вчера после разговора со мной выходила из кафе.
      - Задний выход?
      Беседа шла в темпе игры "Счастливый случай": вопрос - ответ, вопрос - ответ.
      - Не исключено, конечно, - согласился Вадим. - Я об этом тоже подумал и версию проверил. Задний выход в кафе, естественно, имеется. Только девчата им никогда не пользуются. Хотя, конечно, можно предположить, что, выйдя после беседы со мной, Анна бросилась не в зал к подругам, где много людей, и где главный выход, а на кухню, прокралась мимо поваров, незаметно для них открыла дверь, попала на хозяйственный двор, перелезла через забор, бросилась к какому-то своему приятелю... Все это, конечно, напрочь исключать не стоит. Вот только вопрос: зачем она это сделала бы?
      - Испугалась, - быстро дал объяснение Ашот.
      - Согласен. Это единственное, во что и в самом деле можно поверить - что она настолько дико испугалась и убежала именно таким образом. Маловероятно, но допустим. Да вот только...
      - Что "только"?
      Вадим отвечал, по-прежнему глядя на закрытую дверь кафе, за которой скрывалась интересовавшая его тайна, отвечал уверенно, четко, чувствовалось, что обо всем этом уже думал, и думал не раз.
      - Только имеются в этом деле два вопроса. Первый: если она вдруг так испугалась, значит, ей было чего пугаться, значит, там и в самом деле сокрыто нечто, из-за чего можно испугаться. И второй... Вот второй-то и наталкивает меня на то, чтобы нанести в это кафе неофициальный визит.
      Оказывается, и это еще не все!
      Ашота даже досада взяла. Приятель строит свой рассказ в духе детектива. Вместо того, что коротко, четко и ясно изложить главные, основные обстоятельства дела, рассказывает, словно излагает содержание понравившегося фильма.
      - Так что же еще произошло? - слегка раздраженно спросил он.
      - Сегодня днем вдруг меня вызывает шеф...
      - Индикатор? - снова блеснул осведомленностью Ашот.
      - Нет, Крутицкий, начальник Индикатора.
      Армянин присвистнул:
      - Даже так?
      - Даже так. Вызывает и заставляет меня сделать подробнейший отчет о проделанной работе. Устраивает разнос за самовольные и неправильные действия в кафе...
      Вадим эффектно замолчал. И Ашот вдруг понял, что произошло дальше, почему приятель так долго подбирается к сути происшедшего.
      - И после этого запрещает тебе трогать это злополучное кафе? - полуутвердительно спросил он, кивнув в сторону сияющих окон.
      Следователь саркастически хмыкнул:
      - Ну что ты, Ашот! Как же он может мне запретить что-то предпринимать, если сам же поручил мне расследование этого дела?.. Нет, дружище, он поступил немного по-другому. Просто высказался, что опыт и интуиция подсказывают ему, что кафе - ложный след. А потому, мол, нужно его, этот след, бросить и заниматься каким-то другим следом...
      Логично, - оценил Ашот.
      - И чем же твой начальник обосновывал эту свою прозорливость?
      - Понимаешь, какое дело, он был довольно убедителен, - признал Вадим. - Игорь Дмитриевич сказал, что при данном варианте все слишком просто и очевидно, чтобы быть правдой, особенно если учесть тщательность подготовки убийства, а также то, что первый убитый, Василий Ряднов, к данному кафе никакого отношения не имел... Так что все логично. И если бы я сумел сегодня найти ту девчонку, я и в самом деле пошел бы по другому пути. Однако она пропала. Понимаешь? Вообще пропала, бесследно, с концами. Значит, с кафе и в самом деле все не так просто, как мне пытаются доказать. И увести меня от него пытаются не случайно... Вот я и предлагаю тебе совершить налет на него. В случае чего, всю вину я, естественно, беру на себя. Но попробовать надо. Потому что официальную санкцию на обыск на моих хлипких основаниях мне никто не даст.
      - Только еще один уточняющий вопрос, - задумчиво проговорил частный сыщик. - Что успела тебе сказать девушка прежде, чем директор ее вытолкнул?
      - Во-первых, я тебе уже сказал, что девушки там занимаются проституцией...
      - Было бы странно, если бы они занимались там чем-нибудь другим, - хмыкнул Ашот.- Нет, это сейчас ни для кого не откровение... А что еще?
      - А вот что еще я как раз и не успел узнать, - вздохнул Вадим. - Анна только начала говорить, что по требованию посетителей они им что-то приносят, причем, именно они, а не официантки... Она успела произнести одно-единственное слово "порошок"...
      - Наркота? - встрепенулся Ашот.
      - Не исключено, - уклонился от четкой формулировки Вадим. - Но утверждать наверное... Не знаю. Как раз тут и появился Барабас.
      - Барабас?
      - Ну, директор. Они его тут Барабасом называют. Я так понял, что он этот наш разговор подслушивал.
      Теперь Ашот заговорил не сразу, сделал паузу. И говорил медленно, словно, не желая задеть приятеля, тщательно подбирает слова.
      - Слушай, Вадим, а ты уверен, что тебе это и в самом деле нужно?
      - То есть? - не понял тот.
      И снова Ашот ответил не сразу. И говорил по-прежнему осторожно, чтобы не обидеть приятеля.
      - Что значит "то есть", Вадик? У нас, у армян, есть поговорка, что человек сам может доставить себе неприятностей больше, чем самый заклятый враг... Ну посуди сам. Это ж только в кино про итальянскую или американскую мафию и про комиссара Каттани мы заранее знаем, что нарушение закона герою обязательно сойдет с рук. А в жизни... Оступишься ты - тебя или осудят показательным судом, а то и попросту пришлепнут потихоньку, чтобы на тебя же списать побольше грехов всей твоей же системы... Ты ведь не положительный киногерой, не крутой Уокер или прозорливый Коломбо, которым неуязвимость гарантирована по меньшей мере до конца сериалов.
      Вадим попытался опротестовать столь мрачные прогнозы Айвазяна:
      - Погоди, Ашот...
      Однако тот не позволил себя перебить.
      - Это ты погоди! - он даже немного повысил голос, что уж вовсе на него не походило. - Ты хочешь сказать, что истина обязательно должна восторжествовать? Правильно. Только объясни мне, заради Бога: а ради чего она в данном случае должна торжествовать?
      Такая постановка вопроса поставила Вострецова в тупик.
      - То есть как это ради чего?
      Ашот продолжал наседать:
      - Ну вот так вот, скажи просто и ясно: ради чего?.. Не знаешь, что сказать? Истина ведь просто существует в природе - и не более того. Ей абсолютно равнобедренно, кто и как на нее смотрит, кто и как к ней относится. Это человек пытается либо скрыть эту истину, либо, напротив, сделать ее достоянием гласности. Вот я и спрашиваю: тебе лично сейчас так уж
      необходима эта истина, которая существует, однако пока сокрыта от всех?
      В схоластических спорах Вадим не чувствовал себя достаточно искушенным, чтобы теперь что-то возразить Ашоту. И этот факт его разозлил.
      - Да хрен с ней, с истиной! - вспылил он. - Мне просто разобраться надо...
      Однако Айвазян не дал ему возможность уйти от откровенного разговора.
      - Это не ответ, - жестко сказал он. - Ты просто боишься за ту бабенку, которая с тобой пооткровенничала. И не хочешь в этом признаться. Не так?
      Вострецов не нашелся что ответить, только слегка пожал плечами.
      - Ничего не скажешь, красиво, благородно, по-мужски, - не дождавшись ответа, с легким сарказмом продолжил Ашот.- Положительный герой, рискуя жизнью и преступая закон, спасает падшую, но, я так понял, весьма симпатичную женщину... Бьют фанфары, звенят литавры, домохозяйки у экранов стоящих на кухне телевизоров утирают слезы умиления, кромсая капусту с буряком для борща... Только давай, Вадик, прикинем ситуацию вот с какой стороны. Представь себе весы - знаешь, такие, аптекарские, как у Немезиды или Фемиды, как ее там... Одна чаша: кафе, да, скорее всего, мафиозное, проституция и, не исключено, наркомафия, тебе твой начальник рекомендует его не трогать (к слову, ты не задумывался, почему он не рекомендует?), дело, на которое ты собираешься идти, противозаконно. Вторая чаша: твое самолюбие, неизвестная судьба девушки не самых, как ты сказал, честных правил... Что еще ты добавишь?.. Ну, скажем еще, совесть, корысть, порядочность, карьера, опасение за свою жизнь - этот "букет" разбрасывай сам куда пожелаешь... Какая чаша перетянет, как ты думаешь?
      Да, это был ответ. Это был прямой и откровенный ответ. А главное, этот ответ был абсолютно четким и ясным. И еще главнее - логичным и правильным. И именно этот факт окончательно сразил Вострецова.
      - Ну что ж, - угрюмо проговорил Вадим. - Я тебя понял. Ты прав, конечно. Только я ведь не остановлюсь. Просто придется искать других помощников.
      Это был нечестный удар. Больше всего хотелось вспылить и послать приятеля именно туда, куда он заслуживает после таких слов. Однако южанин сумел сдержать мгновенно вскипевшие и рванувшие из души эмоции. Потому что понимал: Вострецов не желал его обидеть; более того, он не пытался таким образом его спровоцировать. Просто высказал не в самой тактичной форме то, о чем подумал.
      И он попытался представить себе эту ситуацию с другой стороны.
      В конце концов, мало ли законов, писаных и неписаных, мы нарушаем в этой жизни?.. А вдруг и в самом деле Вадик прав и там, за этими сияющими стеклами, что-то делают с человеком, которого еще можно спасти?.. Так почему бы и не попытаться помочь приятелю, раз уж у него такие сомнения в судьбе девушки?
      - Ладно, ахпер Вадым, - включил он свой южный акцент. - Ладно, астаглох. Какой же джитель Кавказа оставит друга, когда он идет спасать дженшину? Достаю свой боевой кинджал, седлаю лихого коня - и вперед!
      Вадим молча нащупал в полумраке его руку и коротко пожал. Прости, мол, за несправедливость и спасибо за готовность помочь.
      - Ну а как ты вообще планируешь все это мероприятие? - деловито поинтересовался Ашот.- Мы с тобой, как два шерифа из вестерна, врываемся с револьверами, руки на стойку - и никому не шевелиться?..
      - Как планирую? - Вадим не дал приятелю закончить свою импровизацию. - Сейчас все расскажу. Только дождемся еще одного человека...
      Он заметно волновался. Да и немудрено: одно дело абстрактно рассуждать об извечных философских категориях добра и зла - и совсем иное решиться на конкретное деяние, предусмотренное действующим Уголовным кодексом, в результате которого можешь загреметь в места, которые невесть кто и когда, по каким ассоциациям окрестил "не столь отдаленными". По мере того, как приближалось время "Ч", у него в душе и у самого нарастало желание отказаться от собственного замысла. В душе он даже надеялся, хотя не смел признаться в том даже самому себе, что Ашот сумеет его отговорить от акции... Однако теперь, когда Ашот дал согласие, отступать было поздно.
      В жизни редко что-то случается именно так, как планируешь заранее. Изменение плана операции ворвалось в виде звонка радиотелефона, требовательно загудевшего в "бардачке" машины.
      - Да, слушаю, - коротко отозвался Ашот, щелкнув тангентой и прижав к уху старинную массивную трубку на длинном перекрученном шнуре.
      - Здорово, mon chere, армянская твоя морда, - донесла мембрана радостный голос Сашки Максимчука. - Еле тебя отыскал... Ты чего это там делаешь?
      - Тебя, москальского хохла, не спросил, - в тон отозвался Айвазян. - Чего хотел?
      Было слышно, что Сашка что-то сказал в сторону и вдалеке послышался счастливый женский смех. И Ашот сразу понял, зачем его разыскивает приятель.
      - Слышь, Ашот, мне твое содействие нужно, - с напором говорил Максимчук.- Подтвердишь, mon chere, что мы с тобой сегодня вместе на задании были?
      Не впервой - Ашот прекрасно понимал, кому и что он должен подтвердить. Однако теперь сделал вид, что сразу не сообразил.
      - Так ты сейчас на задании? На каком задании? - подмигнув в полумраке притихшему Вадиму, переспросил он. - Кому подтвердить? Шефу?
      Теперь уже удивился приятель.
      - При чем тут шеф?.. Моей благоверной.
      - Ой, Сашка, оторвет она тебе когда-нибудь хотелку, - не выдержал, рассмеялся Ашот.- С корнем и со всеми прибамбасами... Да и не поверит она мне.
      - Ну, поверит или нет - это уже ее проблемы, - небрежно обронил Максимчук. - Главное - чтобы хоть кто-то что-то подтвердил... Так я на тебя полагаюсь?
      - Конечно, - смилостивился Ашот.- Подтвержу, что ты еще до сих пор у меня на диване спишь.
      Максимчук рассмеялся:
      - Что, mon chere, мужскую солидарность будем включать? Годится... Ну а теперь все-таки расскажи, где ты и чем занимаешься.
      - А тебе не все едино?
      - Конечно, нет, - Сашка, похоже, даже обиделся на подобный выпад. - Я, понимаешь, тут провожу время в сообществе коньяка, кофе, шампанского и изумительной женщины, - где-то на заднем плане опять послышался говорок и счастливый смех. - А мой друг в это время где-то невесть за каким чертом под дождем сидит в служебной машине, - продолжал балагурить Максимчук.- Так что давай, колись, морда закавказской национальности, где ты находишься и чем и с кем занимаешься в служебном автомобиле и в неурочное время!
      На Сашку обижаться просто невозможно.
      - Я на задании, Саша, - коротко сказал Ашот.
      - Ах, да, конечно, - вспомнил собеседник. - Ты же водишь супруга той красотки!..
      Снова на заднем плане послышался негодующий возглас:
      - Что? Какой еще красотки?..
      Айвазян почувствовал, что невольное напоминание Максимчука о той шикарной дамочке, из-за которой ему едва удалось унести ноги от пяти костоломов, подпортило ему настроение.
      - Нет, - мрачно ответил он. - Я тут совсем по другому вопросу.
      - Потасовочки, часом, не намечается? - не заметив перемену настроения друга, весело поинтересовался Максимчук.- А то я подскочу, тоже помахаюсь маненько.
      А что, это мысль, - оценил Ашот. Сашка махаться умеет будь здоров! У них в агентстве нет никого, кто с ним мог бы сравниться на ринге или на татами. И в тире... Может, и в самом деле позвать его на помощь? Вот только...
      - Да, Санька, махаловка не исключена, - ответил он. - Только тебя на помощь я не позову.
      - Это почему? - искренне удивился Максимчук.
      - Дело в том, что одному моему другу нужна помощь, а эта помощь немножко выходит за рамки закона, - предельно откровенно ответил Ашот.
      - Ха, mon chere, так тем более я должен быть рядом с тобой, - абсолютно серьезно сказал Сашка. - А то ты без меня будешь все на Уголовный кодекс оглядываться, а я его лучше знаю и лучше сумею обойти. - А потом вдруг добавил снова шутливо и весело: - Зато алиби для дома, для семьи будет самое железное, особенно если фингал под глазом предъявлю... Давай-ка быстро и четко: где ты находишься и как тебя найти... Хотя найду я тебя по нашей машине... Так где ты сейчас?
      - Ты кафе "У Барабаса" знаешь?
      - Даже не слышал. Много их нынче развелось, этих Барабасов... Где это?
      Айвазян назвал адрес.
      - Отлично. Это не так далеко, - оценил Максимчук.- Хорошо, еще в какое-нибудь Едренёво-Гадюкино трястись не придется. Через полчасика буду у вас... Полчаса время терпит?
      - Не уверен, но похоже, терпит.
      - Ну вот и чудненько. Выезжаю.
      Вадим смотрел на приятеля едва ли не неприязненно. Начатое им дело на глазах разбухало, набирало обороты, все меньше оставляя надежды на то, что произойдет нечто такое, после чего вся ситуация вдруг разрешится сама собой. Ашот же, напротив, решившись, теперь выглядел более активным.
      - Кого ты это еще позвал? - мрачно поинтересовался Вострецов.
      Айвазян старательно делал вид, что не замечает его настроения. Как ни говори, а прежде, чем кого-то звать на подмогу, он и в самом деле должен был бы спросить согласие закоперщика мероприятия.
      - Сашку Максимчука. Он у нас в агентстве работает. У него опыт - о-го-го, раньше в управлении по организованной преступности работал, таких "зубров" в свое время брал...1). Его помощь может нам здорово пригодиться.
      ____________________________________________________
      1). Подробнее о судьбе и приключениях Александра Максимчука можно прочитать в повести "Киднэппинг по-русски".
 
      - А с чего это он вдруг на тебя вышел?
      Ашот досадливо вздохнул:
      - Да у него дома проблемы... Понимаешь, что-то с женой у них давно уже не заладилось. Между нами говоря, она у него и в самом деле не подарок, только ему об этом не говори, Сашка не любит, когда кто-то в его дела лезет... Ну да это и в самом деле их дела, сам знаешь, чужая семья - потемки, черт разберет, кто там прав, кто виноват... А потом Сашка в какой-то командировке познакомился с одной журналисткой, с Валькой - и у них такой роман развернулся, прямо любовь, про которую сопливый фильм снимать можно.
      - Так чего ж он, Сашка твой, совсем не уйдет к этой своей подруге?
      - Ну ты даешь! А семья! А дети! А квартира!..
      Как и большинство молодых холостых парней, которые, к тому же живут с родителями, Вострецов имел по этому вопросу категорическое суждение. И теперь он откровенно и неприязненно хмыкнул:
      - Вот-вот! Как трахаться на стороне - так любовь, а как узаконить это самое траханье на стороне - сразу квартира, дети...
      Ашот отвернулся, глядел на широкое окно кафе. И заговорил негромко, без напора:
      - Знаешь, ахпер Вадим, я уже давно убедился, что самое простое и легкое на свете - это решать чужие проблемы, когда сам лично с ними не сталкивался... Ты парень еще молодой, холостой, живешь с родителями в огромной квартире почти в центре города, когда женишься, вполне сможешь с женой там же жить или, скажем, разменять ваше жилье...- ("И при этом ты всегда, буквально со дня свадьбы, ты будешь пассивным подкаблучником", - подумал при этом Ашот, однако говорить такое, естественно, не стал.) - Отец у тебя с солидным положением, так что многое тебе в этой жизни досталось просто так, без проблем. Тебе не пришлось корячиться над достижением того минимума, о котором многие у нас только мечтают. А человек, который с трудом получил, выслужил ту же квартиру, и будет за нее держаться до конца. К тому же дети... Кому они будут нужны, его двое детишек, если он уйдет от них? Алименты мизерные, сам уже не первой молодости, пенсия, сам знаешь, не ахти какая... Да и само по себе, Вадим: любовь любовью, а семья семьей. Так было, так есть и так будет.
      - Так, может, и есть, но так быть не должно, - твердо ответил Вадим. - Я считаю: любишь - женись; разлюбил - разводись... Только так - и никак иначе!
      - Ничего-ничего, многие семейную жизнь начинали с подобными взглядами, - Ашот усмехнулся в пышные усы. - А потом и сами налево бегали, и рогами безропотно обрастали... Жизнь нужно принимать такой, как она есть.
      Сказать, что Вострецов понял и принял тираду Ашота, было бы неверно. Он просто, как и всегда в подобных случаях, не стал продолжать спор на отвлеченную тему, которая напрямую его никак не касалась. Тем более, что он уже успел усвоить истину, что правды какой-то одной-единственной, универсальной, пригодной для всех и для каждого, не бывает и что по-настоящему мудрым можно назвать только человека, который умеет признать право другого человека на некую правду, которая отличается от правды лично его.
      - Ну что ж, Ашот, раз ты его знаешь и за него ручаешься, тогда пусть присоединяется.
      ...Как и откуда появился Сашка, друзья не заметили. Только вдруг что-то грохнуло по крыше, по ушам ударило многократно усиленным замкнутым пространством звуком и в боковом водительском окошке появилась довольная улыбающаяся физиономия.
      - Кому сидим? - спросил Сашка, распахивая заднюю дверцу и влезая в салон.
      От него сразу дохнуло духом довольного жизнью мужчины: слегка спиртным, чуть-чуть кофе, немного женскими духами, посильнее мужским одеколоном - короче говоря, каким-то неуловимым ароматом, которому нет названия, но который безошибочно указывает, что мужчина возвращается со свидания, причем, со свидания счастливого. Уловив от мужа такой "букет" запахов, одни жены начинают сразу скандалить, другие ищут на мужнином костюме чужой дамский волос, третьи проверяют, правильно ли на благоверном надето нижнее белье, четвертые ласково укладывают его в ванну и делают вывод о степени верности по самой чуткой примете...
      - Ты не слишком того? - Ашот громко щелкнул себя пальцем по горлу.
      - Не боись, ребенок! - добродушно ответил Максимчук.- Был бы слишком - было б все по фигу и я поехал бы домой. А так еще пытаюсь соблюсти пиетет... Давай-ка, mon chere, знакомь нас и вводи в курс дела.
      Говорил Ашот, четко, конкретно, коротко. Вадим только иногда вставлял отдельные реплики. Они оба с опаской ожидали реакции приехавшего. Ашот потому, что хорошо знал Максимчука и отдавал себе отчет: тот не станет юлить и подыскивать слова поделикатнее, а сразу врежет, что думает обо всей этой истории. Вадим же, слушая изложение истории из уст другого человека, теперь отчетливо видел, насколько неубедительно она звучит.
      - Вот потому мы здесь, - кивнул на кафе Ашот.
      - Ясно, - серьезно произнес не проронивший ни слова Максимчук. И заговорил после небольшой паузы, привычно вставляя в речь французские словечки и тут же их переводя: - Молодцы, mes enfents, мои дети, по-моему, вы все правильно решили. Tres bien! Очень хорошо! Санкции вам и в самом деле никто не даст, работают тут, судя по всему, и в самом деле не агнцы, а девчонку, которую ты, Вадька, по глупости подставил, и в самом деле нужно найти. Так что я с вами в деле... Только тебе, Вадим, лучше в это дело не встревать: я так понял, что хозяин здесь гражданин крутой, тебя знает, запомнил... Лучше уж мы без тебя, сами все сделаем.
      Вострецов даже не нашелся сразу, что сказать на это. Потому что никак не ожидал такого поворота разговора. Первой реакцией было - с облегчением согласиться и на полном основании остаться в машине. Однако он тут же устыдился этого порыва. Сам кашу заварил - а расхлебывать ее оставить другим? Нет уж, так не бывает!
      - Нет уж, так не бывает! - твердо сказал он. - В компании пришли - в компании уйдем.
      - Что ж, вольному воля, - неопределенно пробурчал Максимчук.- Только должен сказать: что-то мне в этой истории определенно не нравится.
      Вопрос прозвучал хором:
      - Что именно?
      - Пока точно не могу понять, - уклонился тот. - Что-то не то в поведении твоих, Вадька, начальников. Чего-то очень важного, судя по всему, ты в этой истории не знаешь... Ну да ладно, потом разберемся, будет день - будет и пища... Когда начинаем? И кто будет командовать парадом?
      ..."Команда поддержки" запоздала. Хотя, в конечном итоге, это оказалось даже лучше. Потому что, как потом выяснилось, ее командир в это время принимал меры, чтобы вся акция впоследствии имела видимость проведенной законно и официально.
      Около полуночи перед кафе почти одновременно остановилось две подъехавшие с разных сторон машины - "жигули"-"десятка" и видавший виды глубоко просевший "рафик".
      - Это они, - с облегчением сообщил истомившийся от ожидания Вадим.
      - Ясно, - серьезно отозвался Сашка. И добавил, ухмыльнувшись: - Давненько, mes amis, мои друзья, я в подобных авантюрах не участвовал.
      - Тебе легче, - отозвался Ашот.- Мы с Вадимом вообще впервые. Так, Вадька?
      - Угу, - угрюмо отозвался тот.
      Вострецов волновался, это было заметно даже в темноте.
      Между тем из легковой машины вышел мужчина в пальто. Над ним распахнулся зонтик.
      ...Это был Владимир Соколов по прозвищу Волосок (сокращение от имени и фамилии - Вол. Сок.), старинный, еще с детства, знакомый Вадима, который был на несколько лет старше Вострецова. Они жили в одном подъезде большого, "сталинской" постройки, "элитного" дома на набережной Москвы-реки неподалеку от Смоленской площади. Когда-то, случалось, они
      вместе гоняли футбольный мяч во дворе, вместе в школу ходили, правда, учились с разницей в три или в четыре класса... А потом, как то нередко бывает, после того, как старший, Владимир, закончил школу, резко разделились. Остались просто соседями, здоровались приветливо, иной раз по мелочам помогали чем-то друг другу... Короче, были просто добрыми приятелями и не
      больше. Чем конкретно занимался теперь Волосок, Вадим до сего момента доподлинно не знал. Только видел время от времени, что того привозит домой машина со служебными номерами, за рулем которой обычно сидел могучий парень в "камуфляже". Да и сам Волосок иной раз появлялся в пятнистой форме, причем, в разной - то в темно-серой для ночи, то в светло-серой зимней, то в коричнево-зеленой шуршащей плащевой... То по несколько суток его вообще не было видно. Во время чеченской эпопеи отсутствовал месяцами...
      Из всего этого Вадим сделал вывод, что друг детства служит в каком-то спецподразделении. Ну а в каком конкретно ведомстве, до нынешнего дня не знал. Однако рассуждал, что какие-то связи у него вполне могут быть и в мире криминальном. Наверняка же есть у таких людей засланные казачки, типа агента Глеба Жеглова Сеньки-Тузика.
      Вчера вечером, когда Вадим в полной мере осознал, что в результате его ошибки девушка и в самом деле исчезла, и не зная, что в такой ситуации можно и нужно предпринять, он заявился к соседу. Тот оказался дома. И встретил Вострецова как всегда приветливо и доброжелательно.
      - Я к тебе с просьбой, - смущаясь, неловко заговорил гость.
      - Чем могу, - согласился Владимир.
      - Да только просьба у меня... Того... Не совсем...- мямлил Вадим.
      - Ты присядь для начала, - засмеялся Соколов, указывая гостю на кресло. - И давай говори, что нужно, прямо, без шлифовки речи.
      - Понимаешь, Вова, мне нужно как-то найти группу хулиганов, которая выполнила бы одно задание, - выпалил Вострецов.