ТОХА - САМУСЬ - КРУТИЦКИЙ
      Та-ак... Значит, братцы мои, можно прикинуть, что же у нас имеется на сегодняшний день. Конечно, нельзя сказать, что ситуация хоть немного проясняется, но одно не вызывает сомнения: единичка на первой карточке означала порядковый номер трупа. А двоечка коснулась, причем не просто коснулась, а обрушилась на голову смертельной тяжестью, тоже одного из людей, которые работают в команде его, Антона Валерьевича, пусть даже и не в основном составе. Вернее, что касается Быка, теперь уже работал.
      Грустно все это, мальчики, очень грустно! И очень даже тревожно. Потому что вот он лежит, вскрытый конверт с игральной картой, разрисованной, похоже, так же, как и та, первая, которую Тоха в сердцах выбросил в кабинете. Вся-то разница, кажется, только в цифре, выведенной в центре белого поля. И эта карточка тоже пришла по почте, и тоже без обратного адреса.
      Нет, братцы мои, неспроста это, ох, неспроста!
      Впрочем, стоп, пока не будем паниковать. Допустим, все это только совпадение. Нелепое, тревожное, невероятное, но совпадение. Будем считать, что это так. Хотя бы уже потому, что для более глубоких выводов нет достаточных оснований. Если, конечно, не считать карточек. Но пока оставим их, карточки, за скобками. Потому что если принимать их во внимание, картина рисуется еще более неприглядная. Ибо объяснений происходящему тогда придумать вообще невозможно.
      Антон Валерьевич поднял глаза на невозмутимо сидящего напротив него Самуся. И понял, что в своих надеждах на случайно-совпадающие обстоятельства, конечно же, неправ. Если уж тот, от природы хитрый и изначально невозмутимый еврей, так серьезно взволновался, значит и в самом деле запахло жареным. Его, Самуся, нюх еще никогда не подводил.
      Самусь всегда чувствовал, предвидел по каким-то ему одному ведомым приметам, о том, что надвигаются какие-то катаклизмы. Даже не обязательно какие-то глобальные катаклизмы - даже самые мельчайшие изменения обстоятельств. А может, тут и в самом деле во всем замешана пресловутая всемирная сионистская мафия, которая заблаговременно извещала
      своего адепта о грядущих событиях, которые сама же и подготовляла?.. Когда в невероятно далеком мае 85-го Горбачев только лишь провозгласил о начале своей нелепейшей антиалкогольной кампании, в серьезность которой поначалу верили очень немногие, но которая на деле стала первой предвестницей грядущего распада СССР, Самусь мгновенно сориентировался и начал активно скупать сахар, водку и другие продукты, которые стремительно исчезали-растворялись в результате первых же шагов "горбостройки"; причем, скупал не только и не столько сами продукты, а постарался взять под свой контроль возможно большее количество каналов их циркуляции по просторам рассыпающегося Советского Союза. И угадал ведь, семит пархатый, неприязненно признал Тоха: к тому времени, как в стране начался жесточайший кризис, деньги текли к нему потоком. Зато весной 91-го, прочитав знаменитую статью "Не могу поступиться принципами", которую, опять же, мало кто из его партнеров по лопате, которой они гребли деньги, воспринял всерьез, очевидно, не будучи до конца уверенным в исходе стремительно надвигавшегося столкновения расколовшегося общества, вдруг на корню за бешенные деньги продал все свое дело и в июле укатил куда-то за границу. Вернулся уже в начале 92-го, когда еще не все осознали, что Союз распался окончательно и бесповоротно. Причем, приехал не просто так: привез немыслимые деньги, очевидно, взятые в кредит, и немыслимые для большинства партнеров-конкурентов по бизнесу контракты на поставку продуктов и дешевого алкоголя, что в тот момент было особенно актуально, учитывая, что на смену государственной водочной монополии обрушился спиртово-суррогатный беспредел... К осени 93-го он снова исчез, правда, теперь отсутствовал уже не так долго... Во время очередного, кириенковского, кризиса, когда курс доллара на несколько дней взлетел в несколько раз, он опять прокрутил свои капиталы с немалой для себя выгодой. Если разобраться, только благодаря ему вся банковская система "Плутона" практически не пострадала, в то время, как рухнуло немало конкурентов...
      Таким образом, в результате всех великих потрясений, от которых содрогнулась страна, Самусь не только сохранил, но даже значительно приумножил свои капиталы. Он участвовал практически во всех крупных российских и украинских "пирамидах", и из всех успел выйти едва ли не накануне их краха, "наварив", опять же, солидные проценты...
      Как-то Антон Валерьевич спросил у Самуся, почему тот, с его деньгами, с его умом, с его умением предвидеть политические и финансовые катаклизмы, с его связями по всей "эсэнговии" и в других странах, предпочитает быть ПРИ ком-то, а не КЕМ-ТО.
      - А зачем мне уже это нужно? - откровенно ответил Самусь. - Тебе уже это нужна власть, тебе нужно быть впереди, тебе нужно быть на виду, тебе нужно носить этот значок и этот мандат, тебе нужно иметь банду костоломов, которые по твоей команде кому угодно отвернут голову, тебе нужно ездить на "мерседесах"... Ну так ты этим всем и занимайся! А мне нужно не так уж много...
      Тоха откровенно рассмеялся:
      - Это тебе-то нужно не так много? Да у тебя денег уже - на десять жизней хватит!
      Самусь поджал губы, посмотрел на него с тихим, покорным осуждением:
      - Вот ты о чем говоришь, видишь? А мне ведь уже это и в самом деле надо немного. У меня и квартира небольшая, и машина скромная, и обстановка не очень-то... Потому что мне этого хватает. А тебе всегда всего будет мало, тебе всегда не будет хватать денег, власти, женщин... В этом и разница между нами, евреями, и вами, всеми остальными. Для тебя главное - чтобы хватило тебе лично для удовлетворения твоих бесконечно возрастающих запросов. А для еврея важно помнить, что он еврей. Деньги, которые лежат на моем счете в Швейцарии, в Америке, в Лихтенштейне, в Израиле, они работают на меня, на будущее моих детей, внуков и всех потомков до... Я не знаю до какого колена. И пусть мои потомки не будут знать моего имени - так ведь и я не знаю, на чьи деньги я начал свою деятельность... Ты понял?
      Тоха вынужден был признаться:
      - Прости, не очень.
      Однако оказалось, что именно такого ответа Самусь и ждал.
      - Ты потому не понял, что ты уже это, не наш. Вы, европейцы и американцы, живете по принципу "каждый за себя". Коммунисты провозгласили лозунг "один за всех"... А у нас - все за всех. Это тот самый пункт, который ты никогда не сможешь понять. Никто уже это не мешает мне зарабатывать денег сколько я могу и хочу, никто не заставляет меня отдавать другим, даже своим же евреям, просто так то, что я зарабатываю. Но только если кому-то из наших требуется помощь, ему поможет каждый, где бы он ни находился... Но я о другом. Ты, конечно, знаешь, что в истории евреев регулярно били повсюду. Били в Древнем Риме, в Древнем Египте, в Вавилоне, в средневековой Европе... А уж в нашем веке - не счесть!.. Знаешь, насколько я знаю, уже это первый официально зарегистрированный еврейский погром в Киеве произошел еще в 1113 году, когда умер князь Святополк... А мы уже это все равно выжили. Почему? Потому что среди наших гибли в основном только те, кто слишком высовывался, кто афишировал свои доходы. Ну а умные выживали... Сейчас, уже это случись что-то в этой стране, я только пригнусь пониже и волна надо мной прокатится. Паспорт заграничный у меня с открытой визой хранится в надежном месте, лежащие на счетах деньги работают по всему миру... Ты погоришь, такие, как ты, погорят, а я - нет...
      - Так ты думаешь, что у нас еще может что-то произойти? - опешил Антон Валерьевич.
      Самусь меленько, как умел только он, захихикал:
      - Кхе-кхе-кхе... Милый мой, да кто в вашей стране может что-то сказать определенное о прошлом? То-то же! А о будущем?.. Нет, Тоха, что я уже это думаю - это мое дело. А вот то, что нужно быть готовым ко всему - в этом я уверен. Поэтому ни в депутаты, ни в демократы, ни в меценаты я не полезу...
      Тот разговор Антон Валерьевич запомнил очень хорошо. И потому нынешнее беспокойство помощника его встревожило по-настоящему.
      - Следователь пусть тебя не волнует, - наконец негромко и весомо сказал он. - С ним я разберусь, он тебя беспокоить не будет... Меня намного больше беспокоит другое. Надеюсь, твой этот... Как ты его назвал... Надеюсь, у Барабаса там хвостов не осталось?
      Это и в самом деле в данной ситуации виделось самым уязвимым звеном. Сказать, что Самусь в полной мере был в этом убежден, что здесь проколов нет, было бы не совсем верно. Однако ему очень хотелось верить в том, что Барабас и Шурф, и к тому же Амбал, свое дело сделали как подобает. Кроме того, Самусь знал, что лично он конкретно ни в какие дела Тохи не замешан.
      А потому мог с достаточной уверенностью заверить:
      - Не осталось.
      Тоха тоже не мог поверить своему подручному в полной мере. Однако он знал и другое: сектор деятельности, за который отвечал Самусь, лежал вне его, Тохи, личной компетенции, а потому он не стал заострять внимания на некоторой заминке в ответе. В конце концов, все мы в одной клетке крутимся, все мы из одной кормушки хлебаем, а потому вряд ли кто-то, и Самусь в том числе, вдруг станет откровенничать о совместных делишкам с кем бы то ни было.
      - Это хорошо, - констатировал депутат.
      В разговоре зависла некоторая пауза. Собеседники слишком хорошо знали друг друга, так что к следующему этапу разговора они перешли без особых преамбул.
      - Проблема в другом, Тоха, - глядя в сторону, проговорил Самусь.
      Антон Валерьевич поймал себя на том, что не удивился такому заявлению. Почему-то он был готов к подобному повороту разговора. Наверное, он уже слишком хорошо знал своего помощника, чтобы не почувствовать еще один камень за пазухой, которым тот собирается навернуть его по кумполу под финиш беседы.
      - Ну-ну, давай, просвещай, - неопределенно проговорил он. - Не тяни.
      Самусь кисло посмотрел в окно. И только тогда сообщил:
      - Наши ребята обнаружили слежку на Бульваре.
      Наверное, не существует в природе слов, которые смогли бы передать удар, который сейчас выдержал, не сморгнув глазом, Антон Валерьевич. Да, для полного счастья сейчас не хватало только этого. На Бульваре. Слежка... Что верно, то верно: эта новость едва ли не хлеще, чем два убийства подряд и болтовня перепуганной бабенки.
      - Когда?
      - В субботу.
      - Кто?
      - Похоже, кавказцы.
      - И что дальше?
      И снова Самусь ответил после некоторой паузы:
      - А дальше, Антон, ничего. Следивший уже это оказался пареньком слишком прытким и сумел сбежать, когда увидел, что раскрыт.
      Тоха почувствовал, что у него начал подергиваться левый глаз. Нервы... Ничего удивительного, от такого букета вестей!
      - И в самом деле, новость, - протянул он. - А кто "хвост" приволок?
      Самусь слабо пожал плечами.
      - Похоже, Брама.
      - И что ты мыслишь по этому поводу? - он не считал нужным скрывать, что новость его здорово насторожила.
      Самусь, судя по всему, тоже чувствовал себя не слишком уютно. Однако начал отвечать размеренно, в своем обычном стиле.
      - Что я уже это думаю? Я думаю много чего, Антон. Главное - понять, кто именно, зачем и кого персонально навел на Браму и на Бульвар. А вот этого мы не знаем. Значит, нужно заниматься догадками. Вариантов тут имеется всего лишь несколько. Первый, который приходит на ум: Бульвар стал известен "мусорам". Допустим. Однако они не налетают, не берут всех прямо на месте, с поличным, не устанавливают всякие технические штучки-дрючки, а устраивают за ним примитивную визуальную слежку... Глупо и непрофессионально. По-моему, это напрочь исключается. Второе. Кто-то из твоих... Из наших конкурентов, которые просто-напросто пытаются вызнать то, чем же мы уже это занимаемся на Бульваре. Еще более глупо и еще более непрофессионально - потому что... Короче, это тоже исключается. Причины? Ну, это целая тема, о которой можно читать лекции. Сюда уже это можно включить целый ряд всякой ерунды: легче подкупить кого-нибудь из наших, на хрена им нужно вообще с нами связываться, "наехать" на кого-то из нас, вести слежку, опять же, с применением технических средств... Ну и так далее. Нет, этот вариант просто несерьезен... Короче говоря, вероятность крупной акции против Бульвара я бы поставил под вопрос. Хотя тут у меня одна мыслишка имеется, но настолько несерьезная, что о ней я уже это расскажу чуть позже... Идем дальше. Попытаемся подгрести к проблеме с другой стороны. Например, кто-то для чего-то нанял частного сыщика... Есть такая вероятность? На мой взгляд, это тоже просто несерьезно...
      Антон Валерьевич почувствовал, что его начинает утомлять это словоблудие. На заседаниях сиди, слушай всю эту парламентскую трепотню, да еще и тут не отдохнешь...
      - И к какому же выводу ты пришел, Самусь? - попытался он по возможности тактично поторопить собеседника.
      Тот мелко покивал, словно соглашаясь с тем, что предварительными разговорами и в самом деле можно увести разговор в сторону.
      - К какому выводу? - переспросил он. - Наиболее вероятной мне представляется такая ситуация. Кто-то кого-то для чего-то нанимает. В смысле следить за кем-то из наших. Неважно для чего...
      - То есть как это неважно? - опешил Антон Валерьевич.
      Самусь предупредительно поднял руку - погоди, мол, перебивать, не это главное.
      - Подожди уже это секунду! - с едва скрываемой досадой оборвал он. - В данном случае это и в самом деле не так уж важно. Главное, что кому-то потребовалось что-то узнать о ком-то из наших ребят. Например, о том же Браме... Этот кто-то, допустим, приходит или в милицию или в частную детективную контору и нанимает не слишком опытного сыщика, или не придающего большого значения предстоящему заказу лоха... Или же просто неумеку для той же цели просто на стороне. Этот лох следит за кем-то из наших и случайно выходит на Бульвар. Все это, понятно, - из области предположений. Однако, я думаю, только такое развитие ситуации может объяснить происшедшее. По-моему, так. Если допустить такой вариант, остается выяснить всего лишь...
      Антон Валерьевич откинулся на спинку кресла. Как же давно он ждал такой вот момент. Чтобы хотя бы один только раз, одним, хотя бы даже не очень сильным, ударом срезать этого самоуверенного типа!
      - Есть еще один вариант, - как можно более небрежно обронил он.
      - Какой же? - Самусь казался изумленным.
      Польщенный Тоха улыбнулся.
      - Думаю, все может складываться так глупо и непрофессионально только в одном случае: если кому-то было очень выгодно, чтобы мы заметили слежку. И он этой цели добился...
      Тоха еще не закончил свою фразу, как увидел, что на обычно малоподвижном, подчеркнуто усталом, носатом лице расплывается довольная улыбка. И понял, что Самусь предвидел и этот поворот беседы. Ни на чем-то его не поймаешь!
      - Вот-вот-вот, - закивал Самусь, великодушно не слишком откровенно показывая свою прозорливость. - Именно к такому же выводу пришел и я. Кому-то очень выгодно было это нам показать.
      Если два неглупых человека, рассуждая порознь, приходят к одному и тому же выводу, значит, этот вариант и в самом деле имеет право на существование.
      - И что мы будем делать дальше?
      В интеллектуальных стычках справиться с Самусем было невозможно. Поэтому Антон Валерьевич решил больше не испытывать судьбу и прямо спросил совета у своего помощника.
      Однако ответ был совсем не таким, как ожидал Антон Валерьевич.
      - Нужно повысить бдительность, - твердо ответил Самусь. - И просто ждать.
      Тоха почувствовал себя едва ли не обманутым.
      - Просто ждать? - переспросил он.
      - Да, просто ждать, - непреклонно повторил Самусь. - Если уже вся эта история - случайное совпадение, нам ничего не грозит. Если и в самом деле наши ребята обнаружили слежку, противник скоро проявится. Нынче все делается быстрее и проще, чем раньше.
      Ждать... Легко сказать - "ждать"! Самусь всегда в тени, о самом его существовании на белом свете знают очень немногие. А уж чем он занимается - тем более.
      - А если удар направлен лично против меня? - не скрывая своей тревоги, произнес Антон.
      - А что ты можешь еще предложить? - вопросом на вопрос ответил Самусь. - Ничего. Так что нужно просто смириться... Тут мне кажется вот что: если бы что-то замышлялось против тебя лично, не стали бы трогать твоих людей. Не так?
      "Авторитет" с ним несомненно согласился бы. Если бы не одно обстоятельство: если бы сейчас речь шла о ком-то постороннем, а не лично о нем.
      - Ладно, может, ты и прав...- с сомнением покачал он головой. И резко поменял тему разговора, чтобы уйти от неприятной темы. - Кстати, ты что-то говорил о бабенке от Барабаса, которая невесть что наплела следователю... Где она сейчас?
      Самусь пожал плечами:
      - Не знаю. Меня это не интересует и не беспокоит. Главное, что она нагородила кое-какую ерунду... Нужно в этом направлении предпринимать превентивные меры. А уже она сама по себе - ерунда.
      Значит, она надежно изолирована. Что ж, хоть это успокаивает!
      ...Крутицкому Тоха позвонил из своей машины, когда мчался домой. Он вдруг испугался, что его квартирный или кабинетный телефоны и в самом деле могут прослушиваться. Кто его знает, вдруг его "курируют" не рядовые штатные "слухачи", а глубокие аналитики, которым отнюдь не следует знать, что депутата всерьез обеспокоили насильственные смерти двух сомнительного поведения людей. А этот, автомобильный - все же вероятность поменьше.
      - Да, - раздался в трубке усталый, слегка раздраженный голос.
      Таким голосом, как правило, отвечает либо человек, вконец замотанный к концу дня, делами или же тот, кого невовремя оторвали от расписывания на компьютере покера. Тоха знал, что к человеку, которому он позвонил, скорее относится первое.
      - Здорово, Игорек! - сказал он благодушно, стараясь, чтобы ни в малейшей мере в голосе не просквозила ни нотки тревоги.
      - Это ты, Антошка? - спросил Крутицкий, даже не пытаясь придать своему голосу хотя бы оттенок радости.
      - Признал, старый перец, - в пику ему максимально доброжелательно воскликнул Тоха. - Значит, не быть мне богатым, - счел возможным пошутить он. - Что у тебя нового?
      Начальник следственного отдела сразу перешел к делу:
      - Ты, наверное, звонишь по своему делу?
      Они понимали друг друга, а потому предпочитали по телефону говорить намеками.
      - В первую очередь, конечно, да, - не стал отнекиваться собеседник.
      - Ясно. В этом вопросе у нас положительных подвижек к сожалению нет. Однако...
      Игорь Дмитриевич сделал паузу, очевидно, не зная, как бы половчее и в то же время понятно намекнуть.
      - Я в курсе, - решил помочь ему Тоха. - Появилась двойка. Так?
      - Это ж надо, все всем известно, - с нескрываемой досадой буркнул сыщик.
      - Ладно, успокойся, не бурчи, - Антону было и приятно показать свою осведомленность, и в то же время ему не понравилась реакция на его осведомленность со стороны старого приятеля. - Я же тебе сказал, что параллельно тоже занимаюсь этим делом.
      - Ну и что же ты накопал?
      - Да уж накопал кое-что, - уклонился от прямого ответа Тоха.- Во всяком случае, про "двоечку" знаю... А у тебя, как я понял, ничего дополнительного по этому делу нету. Верно?
      Ответом была легко потрескивающая в трубке тишина.
      - Ну что ж... По этому вопросу все. Теперь следующий... Ты собирался с женой посоветоваться по одному вопросу. Не забыл?
      Все правильно: сначала указали свое место, а теперь обещают дать конфетку, чтобы знал, на кого лаять и кого не кусать.
      - Не забыл, - нехотя отозвался Игорь Дмитриевич.
      - Ну вот и славно. Через недельку все будет в порядке... Ну а теперь, дружище, пока! На неделе заскочу.
      Крутицкий какое-то время сидел молча, держа в руке попискивающую гудками отбоя трубку. И чувствовал себя при этом далеко не лучшим образом.
      Значит, ты всерьез обеспокоен происходящим, глубокоуважаемый господин Антон Валерьевич, раз уж так настойчиво пытаешься всучить мне "мерседес". Поприжало тебя, друг ситный, поприжало... И только потому ты вспомнил про старинного приятеля, который медленно, с натугой поднимался от ступеньки к ступеньке по должностной лестнице, чтобы достигнуть этого нынешнего, откровенно говоря, не Бог весть какого положения...
      Ты, дружище, всю жизнь обтяпывал сомнительные делишки, когда-то тайно, а теперь в открытую делаешь деньги, пользуешься всеми благами, которые даруют тебе материальная независимость и депутатский значок... И плевать тебе до сего момента было на друга детства Игорька, пока жареный петух не клюнул - пока еще не в темечко, а только в задницу.
      А где ж ты, старый друг-приятель, был раньше? Это ты в далеком отсюда городке купил за бесценок обанкротившийся пионерский лагерь и превратил его в публичный дом и что-то типа школы для подготовки начинающих проституток для, так сказать, внутреннего рынка и вывоза их за границу. Это ты в 91-м вовремя сориентировался, на чью сторону встать и кому свою спину подставить, чтобы подсадить, кого нужно, на башню нужного танка. И в 93-м как-то очень вовремя оказался за тридевять земель от Белого дома, который на глазах всего мира превращался в дом закопченный, в дом окровавленный, в дом расстреливаемый... А я, человек не столь гибкий, все это время просто делал свое дело: пытался ловить преступников, в том числе и подобных тебе... Наивно полагал при этом, что просто быть в стороне от политики и добросовестно заниматься борьбой с криминалом, рассчитывая на то, что повсюду в мире
      такая борьба является делом внепартийным и внеполитическим, послужит гарантией того, что ты всегда будешь нужен, какие бы "-краты" ни оказались у власти.
      Однако теперь Игорь Дмитриевич чувствовал, что в нем что-то дрогнуло, пошатнулось, дало трещину. И вся эта история с таинственными убийствами, которыми он занимается по просьбе Тохи, сыграла в подобной метаморфозе не последнюю роль. В самом деле, - думал он, - кому и чему я служу? И за что? И кто мне платит? И за что?..
      И еще он вдруг поймал себя на мысли, что больше не осуждает тех своих бывших коллег, которые в былые времена попались на взятках и за увольнение которых из органов и из партии он искренне голосовал.
      Крутицкий наконец опустил трубку на рычаги. День уже заканчивается, а дел еще предстоит сделать - невпроворот.
 
      ВАДИМ - АШОТ - МАКСИМЧУК - СОКОЛОВ - БАРАБАС
      Широкое окно кафе призывно сияло, манило, влекло, приглашало зайти на огонек... По плотным шторам, плавно стекающим широкими складками за стеклом, ритмично двигались тени. В зале танцевали, пили, ели... Короче, отдыхали. Двери были закрыты и уже длительное время к ним никто не подходил и не подъезжал. Да и изнутри никто не показывался. И так же хотелось оказаться за ним, там, среди этих бесплотно движущихся теней,
      в тепле и уюте, с чашечкой горячего кофе или, что еще лучше, горячего глинтвейна.
      - Вадим, ахпер, скажи прямо: а ты не боишься, что у нас что-то сорвется?
      Приятели сидели в салоне старенького "жигуля"-"шестерки", принадлежавшего детективному агентству. Айвазян взял автомобиль на вечер по просьбе Вострецова - при существующей в его "конторе" демократии такое не возбранялось, особенно если сотрудник говорил, что ему машина нужна по служебной необходимости. В этом случае сотруднику просто верили на слово и отчета не требовали. Тем более, что Ашот сейчас, было известно, "водил" бизнесмена, а потому вполне мог работать и вечером... Правда, теперь, узнав, с какой целью Вадим обратился к нему за помощью, Ашот начал сомневаться, правильно ли он сделал, откликнувшись с такой готовностью.
      - А ты думаешь, меня самого это не волнует? - не отрывая взгляд от окна кафе, хмыкнул Вадим. - Не просто боюсь, а очень сильно боюсь.
      Ашот негромко выругался по-армянски.
      - Тогда, может, не будем и связываться? - после паузы предложил он. - Еще не поздно нажать на тормоза... Дело-то, сам понимаешь, чреватое... Или ты уверен, что у тебя нет другого варианта?
      Вострецов покачал головой.
      - Был бы уверен...- вздохнул он. И заговорил, не глядя на собеседника, рассудительно, вернее, рассуждающе, так, что непонятно было, кого он больше уговаривает, себя или приятеля. - Да только ты посмотри, Ашот, как все складно получается. Мне вдруг поручают жутко сложное дело, с загадочным убийством...
      Частный детектив поначалу слушал не слишком внимательно. Он сейчас не против был бы рассказать и про собственные личные проблемы. Да только не хотел переводить разговор на свою персону. Ноги вчера от неведомых преследователей унес - и ладно. Потом с этим разберемся, если, конечно, желание по-прежнему будет. Ну а сейчас... В конце концов, не он к приятелю за помощью обратился, значит, не ему и играть в разговоре первую скрипку.
      Поэтому Ашот, хлебнув кофе из обжигающе горячей алюминиевой крышечки термоса, кивнул:
      - Да, Вадик, ахпер, я помню, ты в прошлый раз мне про ту историю рассказывал.
      Вострецов, не замечая несколько отрешенного настроения приятеля, продолжал:
      - Вот-вот. Значит, я начинаю в этом деле ковыряться, допрашиваю одного свидетеля, второго - никто ничего не знает, не видел, не слышал...
      - Знакомая картина, - снова понимающе вставил армянин. - В наше время видеть что-то лишнее опасно для здоровья - как собственного, так и родных.
      - Конечно, - не стал спорить Вадим. - Правда, понимаешь, какое дело, в том, первом, убийстве, про которое я тебе рассказывал в прошлый раз, я вполне допускал, что никто и в самом деле ничего не знает...
      - Так не бывает, - заметил Ашот.
      Мимо прошуршала шикарная милицейская машина. Приятели невольно замолчали, словно оттуда, из салона "муниципалов", могли услышать их разговор.
      И оба подумали в этот момент об одном и том же: какое же раздражение должны испытывать, да и испытывают, простые люди, когда видят подобные шедевры мирового машиностроения на фоне ежедневных сводок о немыслимом количестве умышленных убийств, разбойных нападений и иных преступлений, которые заполонили столицу.
      Впрочем, рядовые-то милиционеры тут при чем? Ведь именно на них как раз и лежит основная тяжесть борьбы с криминалитетом. Ну а пользуются они своим служебным положением? Конечно, пользуются! Еще как пользуются! Если оно, это использование служебного положения в корыстных целях, пронизывает сейчас наше общество снизу до самого...
      Стоп! - законопослушно остановил себя Вадим. Есть у нас в стране, на любых уровнях снизу доверху, немало честных и порядочных людей. Именно на них держится наше общество, наш законопорядок, наша страна. И именно на них, на честных людей, которые, как бы высоко они ни поднимались по служебной лестнице, остающихся честными и порядочными людьми, должны ориентироваться и мы, сотрудники правоохранительных органов, которые находятся на самых начальных ступенях должностной иерархии...
      - Ты прав, конечно. Я имею в виду, Ашот, что я не смог найти тех, кто и в самом деле что-то знает, - отвечая на реплику приятеля, поправился следователь, когда многочисленные огни милицейского автомобиля исчезли за поворотом. - А те, кто был на виду, кого я допрашивал, они, допускаю, и в самом деле знают немногое... В общем, скажу тебе откровенно, я почувствовал, что опять оказался в тупике...- невесело закончил он мысль. И тут же встрепенулся, осознав, что едва не потерял основную мысль. - Но знаешь, что странно, Ашот, дело у меня застопорилось, а меня никто не торопит, не топает ногами, не жаждет моей крови... Я только регулярно отчитываюсь о проделанной работе... И тут вдруг это, второе, убийство. Главное, что я знаю точно: оно напрямую связано с первым.
      - А откуда это у тебя такая уверенность? - профессионально среагировав на оговорку, быстро спросил Ашот.
      Вадим словно споткнулся на полуслове. Замялся, виновато покосившись на приятеля. Таинственные одинаковые, но с разными номерами, карточки, которые второй раз уже находят возле трупов, - ключевой момент. И о их существовании, а точнее сказать о том, что существует ДВЕ карточки, знает всего несколько человек - порознь, возле разных тел их видели многие.
      - Понял-понял, - Ашот сам работал в организации, которая занимается расследованиями, знал, что такое служебная тайна, а потому не обиделся на то, что коллега ему выдает дозированную информацию. - Ладно, просто знаем, что связано... И что дальше? Кто убит?
      Вострецов был благодарен приятелю за его тактичность.
      - Так вот. Понимаешь, какое дело, убит профессиональный киллер Ленька по прозвищу Бык, - продолжил он свой рассказ. - Убит немыслимым способом - я раньше о подобном даже не слышал. Да и не только я - все, кто соприкасался с этим делом, фонареют... Суди сам. Кто-то каким-то образом заманил этого самого Леньку на стройку и в нужный момент перерезал веревку. Быку на голову свалилась строительная бадья, на их жаргоне "калоша", в которой на этажи подают раствор и бетон. Представляешь? У него, у Быка, уже от этого падения не было ни малейших шансов на то, чтобы остаться в живых... Это бы еще ладно - мало ли кто и как с кем сводит счеты... Однако эту "калошу" заранее облили горючей смесью и в момент падения зачем-то подожгли. Понимаешь? В этом несомненно был какой-то скрытый смысл. Но какой?.. К тому же у него, у Леньки, в кармане оказалась крупная сумма денег в валюте... Ну это еще ладно - мало ли у кого сейчас доллары в карманах лежат пачками... Так тут есть еще одна странность - рядом с ним лежал "дипломат" с разобранной винтовкой, из которой до этого уже застрелили по меньшей мере двух человек...
      - А что свидетели?
      - Свидетели... Свидетели - простые строители. Они, как оказалось, сами помогли подтянуть "калошу" к потолку. Пришел, говорят, какой-то шизик, явный шизик, понимаешь, и говорит, чтобы они так сделали, в смысле, подвесили бадью и чтобы она до понедельника там провисела. Неплохо заплатил - ну они и рады стараться, хотя, конечно, и посмеялись над ним.
      - И ничего не заподозрили?
      - Я же говорю: хорошо заплатил! А сам, по их словам, явный шиза: дергается, смеется, кривляется... А им-то, строителям, что - да пусть висит!
      По крыше автомобиля вдруг громко пробарабанил водопадик крупных капель дождя. Приятели вновь невольно замолчали.
      - Ну и к какому же выводу ты пришел? - поторопил рассказ Ашот.
      - Погоди еще о выводах. Потому что и это еще не все, - продолжил Вадим. - Бадья-"калоша", бензин, огонь... Так ведь в ней, в этой бадье, понимаешь, какое дело, оказались еще две бутылки вина "Медвежья кровь", которые, естественно, разбились при падении. Представляешь?
      Вот это и в самом деле, как говорится, ни в какие ворота...
      - Может, это вино строители приготовили для себя, а потом забыли? - с сомнением предположил и в самом деле озадаченный Айвазян.
      - Строители? "Медвежья кровь"? Дорогое сухое вино? - едко переспросил Вадим.
      Впрочем, Ашот и сам понимал, что эта мысль не может быть верной.
      - И все же, что же ты по этому поводу думаешь?
      Вострецов слегка пожал плечами.
      - Я думаю... Мало ли что я думаю! Чтобы думать правильно, нужна максимально полная информация. А я почти ничего не знаю!.. Впрочем, должен тебе сказать, все это пока что так, преамбула. Из-за того, чтобы рассказать тебе эту историю, я бы не стал тебя дергать. Главное в этой истории началось уже потом, ты сейчас в этом убедишься... Понимаешь, какое дело, когда я знакомился с кругом общения Быка, узнал, что в последнее время у него был легкий романчик с одной, скажем так, девушкой не слишком строгих правил. Вообще-то баб у него было как у бездомной дворняги блох, но эта у него бывала чаще...
      К двери кафе подкатил и остановился автомобиль и сыщики - официальный и частный - в который раз замолчали. Из машины резво выскочил мужчина, над ним мгновенно распахнулся просторный зонтик. Он подобострастно раскрыл заднюю дверцу салона авто, прикрывая от дождя еще одного мужчину, который появился - не вышел, а именно появился, совсем иначе, не так, как это сделал его "шестерка". В длинном светлом плаще, он солидно одернул пиджак, не обращая внимания, что стоявший рядом подручный, держа над ним зонтик, на глазах набухает сеющейся с неба студеной влагой. И только потом прошел и исчез за дверью, которая распахнулась перед ним, словно по мановению волшебной палочки.
      И они оба дружно позавидовали тому, вошедшему в кафе. Конечно, в салоне автомобиля было отнюдь не так тоскливо, как на улице, и все же...
      - Короче говоря, ты решил эту коровку найти, - поторопил Ашот приятеля, засмотревшегося на картину.
      - Что? - встрепенулся тот. - Какую коровку?
      - Ну телку эту, подругу Быка, - пояснил Айвазян. - Бык - коровка...
      Вадим хмыкнул.
      - А, ну да, конечно... Коровка - это хорошо... Да, я решил ее найти. И знаешь, я не только решил найти, а нашел без малейшего труда.
      Это уже было интересно.
      - И что же?
      - Пришел к ней на работу, поговорил, дурак...
      Ашот усмехнулся.
      - Давай-ка без самобичеваний, ахпер Вадик, - перебил он приятеля. - Я ведь уже понял, что у тебя опять что-то не так пошло, как должно было бы, так что оставь эмоции. Суть говори. И покороче, а то тащишься, как верблюд по пустыне.
      - Ладно, суть, - постарался не показывать кольнувшую его обиду Вадим. - Суть вот в чем. Эта девушка кое-что мне рассказала о том, чем занимаются в их заведении. Это, по сути, притон... Мы с тобой сейчас как раз и стоим перед этим заведением, Ашот... Только она начала мне что-то рассказывать, вдруг ворвался хозяин, девчонку вытолкал взашей, а меня оставил в кабинете и начал плести какую-то ерунду про мозаику, Останкинскую телебашню и еще про что-то... Я сначала не понял, что это он специально сделал, чтобы меня подольше задержать в кабинете. Дальше он мне вдруг сообщает, что пока мы с ним общались, девушку уже уволили и что искать ее бесполезно, потому что она, мол, уже успела уехать домой.
      - Куда домой?
      - Она оказалась неместной. И, по его словам, уже уехала из Москвы.
      - Так-так-так, - Ашот уже позабыл о своих неприятностях, заинтересовался этим делом всерьез. - Значит, ты ее упустил... И, как я понял, сегодня опять начал ее разыскивать. И, конечно же, не разыскал. Правильно?
      - Правильно, - вздохнул следователь. - Я и в самом деле ее нигде не нашел. На ее фамилию в железнодорожных и авиационных кассах билет не продавался. Матери домой, в Калугу, она не звонила. У подруг не появлялась. В квартиру, где снимала комнатенку, тоже не приходила...
      Что ж, за сутки в Москве найти человека, не имеющего постоянного жилья... И тем не менее, Ашот прекрасно понимал опасения Вадима.
      - Может, у хахаля какого-нибудь? - спросил он на всякий случай, хотя и не больно-то верил в вероятность такого предположения. - Ты же сам говорил, что она не самых честных правил.
      - Может, - уныло согласился Вадим. - Только ведь понимаешь, какое дело, никто не видел, чтобы она вчера после разговора со мной выходила из кафе.
      - Задний выход?
      Беседа шла в темпе игры "Счастливый случай": вопрос - ответ, вопрос - ответ.
      - Не исключено, конечно, - согласился Вадим. - Я об этом тоже подумал и версию проверил. Задний выход в кафе, естественно, имеется. Только девчата им никогда не пользуются. Хотя, конечно, можно предположить, что, выйдя после беседы со мной, Анна бросилась не в зал к подругам, где много людей, и где главный выход, а на кухню, прокралась мимо поваров, незаметно для них открыла дверь, попала на хозяйственный двор, перелезла через забор, бросилась к какому-то своему приятелю... Все это, конечно, напрочь исключать не стоит. Вот только вопрос: зачем она это сделала бы?
      - Испугалась, - быстро дал объяснение Ашот.
      - Согласен. Это единственное, во что и в самом деле можно поверить - что она настолько дико испугалась и убежала именно таким образом. Маловероятно, но допустим. Да вот только...
      - Что "только"?
      Вадим отвечал, по-прежнему глядя на закрытую дверь кафе, за которой скрывалась интересовавшая его тайна, отвечал уверенно, четко, чувствовалось, что обо всем этом уже думал, и думал не раз.
      - Только имеются в этом деле два вопроса. Первый: если она вдруг так испугалась, значит, ей было чего пугаться, значит, там и в самом деле сокрыто нечто, из-за чего можно испугаться. И второй... Вот второй-то и наталкивает меня на то, чтобы нанести в это кафе неофициальный визит.
      Оказывается, и это еще не все!
      Ашота даже досада взяла. Приятель строит свой рассказ в духе детектива. Вместо того, что коротко, четко и ясно изложить главные, основные обстоятельства дела, рассказывает, словно излагает содержание понравившегося фильма.
      - Так что же еще произошло? - слегка раздраженно спросил он.
      - Сегодня днем вдруг меня вызывает шеф...
      - Индикатор? - снова блеснул осведомленностью Ашот.
      - Нет, Крутицкий, начальник Индикатора.
      Армянин присвистнул:
      - Даже так?
      - Даже так. Вызывает и заставляет меня сделать подробнейший отчет о проделанной работе. Устраивает разнос за самовольные и неправильные действия в кафе...
      Вадим эффектно замолчал. И Ашот вдруг понял, что произошло дальше, почему приятель так долго подбирается к сути происшедшего.
      - И после этого запрещает тебе трогать это злополучное кафе? - полуутвердительно спросил он, кивнув в сторону сияющих окон.
      Следователь саркастически хмыкнул:
      - Ну что ты, Ашот! Как же он может мне запретить что-то предпринимать, если сам же поручил мне расследование этого дела?.. Нет, дружище, он поступил немного по-другому. Просто высказался, что опыт и интуиция подсказывают ему, что кафе - ложный след. А потому, мол, нужно его, этот след, бросить и заниматься каким-то другим следом...
      Логично, - оценил Ашот.
      - И чем же твой начальник обосновывал эту свою прозорливость?
      - Понимаешь, какое дело, он был довольно убедителен, - признал Вадим. - Игорь Дмитриевич сказал, что при данном варианте все слишком просто и очевидно, чтобы быть правдой, особенно если учесть тщательность подготовки убийства, а также то, что первый убитый, Василий Ряднов, к данному кафе никакого отношения не имел... Так что все логично. И если бы я сумел сегодня найти ту девчонку, я и в самом деле пошел бы по другому пути. Однако она пропала. Понимаешь? Вообще пропала, бесследно, с концами. Значит, с кафе и в самом деле все не так просто, как мне пытаются доказать. И увести меня от него пытаются не случайно... Вот я и предлагаю тебе совершить налет на него. В случае чего, всю вину я, естественно, беру на себя. Но попробовать надо. Потому что официальную санкцию на обыск на моих хлипких основаниях мне никто не даст.
      - Только еще один уточняющий вопрос, - задумчиво проговорил частный сыщик. - Что успела тебе сказать девушка прежде, чем директор ее вытолкнул?
      - Во-первых, я тебе уже сказал, что девушки там занимаются проституцией...
      - Было бы странно, если бы они занимались там чем-нибудь другим, - хмыкнул Ашот.- Нет, это сейчас ни для кого не откровение... А что еще?
      - А вот что еще я как раз и не успел узнать, - вздохнул Вадим. - Анна только начала говорить, что по требованию посетителей они им что-то приносят, причем, именно они, а не официантки... Она успела произнести одно-единственное слово "порошок"...
      - Наркота? - встрепенулся Ашот.
      - Не исключено, - уклонился от четкой формулировки Вадим. - Но утверждать наверное... Не знаю. Как раз тут и появился Барабас.
      - Барабас?
      - Ну, директор. Они его тут Барабасом называют. Я так понял, что он этот наш разговор подслушивал.
      Теперь Ашот заговорил не сразу, сделал паузу. И говорил медленно, словно, не желая задеть приятеля, тщательно подбирает слова.
      - Слушай, Вадим, а ты уверен, что тебе это и в самом деле нужно?
      - То есть? - не понял тот.
      И снова Ашот ответил не сразу. И говорил по-прежнему осторожно, чтобы не обидеть приятеля.
      - Что значит "то есть", Вадик? У нас, у армян, есть поговорка, что человек сам может доставить себе неприятностей больше, чем самый заклятый враг... Ну посуди сам. Это ж только в кино про итальянскую или американскую мафию и про комиссара Каттани мы заранее знаем, что нарушение закона герою обязательно сойдет с рук. А в жизни... Оступишься ты - тебя или осудят показательным судом, а то и попросту пришлепнут потихоньку, чтобы на тебя же списать побольше грехов всей твоей же системы... Ты ведь не положительный киногерой, не крутой Уокер или прозорливый Коломбо, которым неуязвимость гарантирована по меньшей мере до конца сериалов.
      Вадим попытался опротестовать столь мрачные прогнозы Айвазяна:
      - Погоди, Ашот...
      Однако тот не позволил себя перебить.
      - Это ты погоди! - он даже немного повысил голос, что уж вовсе на него не походило. - Ты хочешь сказать, что истина обязательно должна восторжествовать? Правильно. Только объясни мне, заради Бога: а ради чего она в данном случае должна торжествовать?
      Такая постановка вопроса поставила Вострецова в тупик.
      - То есть как это ради чего?
      Ашот продолжал наседать:
      - Ну вот так вот, скажи просто и ясно: ради чего?.. Не знаешь, что сказать? Истина ведь просто существует в природе - и не более того. Ей абсолютно равнобедренно, кто и как на нее смотрит, кто и как к ней относится. Это человек пытается либо скрыть эту истину, либо, напротив, сделать ее достоянием гласности. Вот я и спрашиваю: тебе лично сейчас так уж
      необходима эта истина, которая существует, однако пока сокрыта от всех?
      В схоластических спорах Вадим не чувствовал себя достаточно искушенным, чтобы теперь что-то возразить Ашоту. И этот факт его разозлил.
      - Да хрен с ней, с истиной! - вспылил он. - Мне просто разобраться надо...
      Однако Айвазян не дал ему возможность уйти от откровенного разговора.
      - Это не ответ, - жестко сказал он. - Ты просто боишься за ту бабенку, которая с тобой пооткровенничала. И не хочешь в этом признаться. Не так?
      Вострецов не нашелся что ответить, только слегка пожал плечами.
      - Ничего не скажешь, красиво, благородно, по-мужски, - не дождавшись ответа, с легким сарказмом продолжил Ашот.- Положительный герой, рискуя жизнью и преступая закон, спасает падшую, но, я так понял, весьма симпатичную женщину... Бьют фанфары, звенят литавры, домохозяйки у экранов стоящих на кухне телевизоров утирают слезы умиления, кромсая капусту с буряком для борща... Только давай, Вадик, прикинем ситуацию вот с какой стороны. Представь себе весы - знаешь, такие, аптекарские, как у Немезиды или Фемиды, как ее там... Одна чаша: кафе, да, скорее всего, мафиозное, проституция и, не исключено, наркомафия, тебе твой начальник рекомендует его не трогать (к слову, ты не задумывался, почему он не рекомендует?), дело, на которое ты собираешься идти, противозаконно. Вторая чаша: твое самолюбие, неизвестная судьба девушки не самых, как ты сказал, честных правил... Что еще ты добавишь?.. Ну, скажем еще, совесть, корысть, порядочность, карьера, опасение за свою жизнь - этот "букет" разбрасывай сам куда пожелаешь... Какая чаша перетянет, как ты думаешь?
      Да, это был ответ. Это был прямой и откровенный ответ. А главное, этот ответ был абсолютно четким и ясным. И еще главнее - логичным и правильным. И именно этот факт окончательно сразил Вострецова.
      - Ну что ж, - угрюмо проговорил Вадим. - Я тебя понял. Ты прав, конечно. Только я ведь не остановлюсь. Просто придется искать других помощников.
      Это был нечестный удар. Больше всего хотелось вспылить и послать приятеля именно туда, куда он заслуживает после таких слов. Однако южанин сумел сдержать мгновенно вскипевшие и рванувшие из души эмоции. Потому что понимал: Вострецов не желал его обидеть; более того, он не пытался таким образом его спровоцировать. Просто высказал не в самой тактичной форме то, о чем подумал.
      И он попытался представить себе эту ситуацию с другой стороны.
      В конце концов, мало ли законов, писаных и неписаных, мы нарушаем в этой жизни?.. А вдруг и в самом деле Вадик прав и там, за этими сияющими стеклами, что-то делают с человеком, которого еще можно спасти?.. Так почему бы и не попытаться помочь приятелю, раз уж у него такие сомнения в судьбе девушки?
      - Ладно, ахпер Вадым, - включил он свой южный акцент. - Ладно, астаглох. Какой же джитель Кавказа оставит друга, когда он идет спасать дженшину? Достаю свой боевой кинджал, седлаю лихого коня - и вперед!
      Вадим молча нащупал в полумраке его руку и коротко пожал. Прости, мол, за несправедливость и спасибо за готовность помочь.
      - Ну а как ты вообще планируешь все это мероприятие? - деловито поинтересовался Ашот.- Мы с тобой, как два шерифа из вестерна, врываемся с револьверами, руки на стойку - и никому не шевелиться?..
      - Как планирую? - Вадим не дал приятелю закончить свою импровизацию. - Сейчас все расскажу. Только дождемся еще одного человека...
      Он заметно волновался. Да и немудрено: одно дело абстрактно рассуждать об извечных философских категориях добра и зла - и совсем иное решиться на конкретное деяние, предусмотренное действующим Уголовным кодексом, в результате которого можешь загреметь в места, которые невесть кто и когда, по каким ассоциациям окрестил "не столь отдаленными". По мере того, как приближалось время "Ч", у него в душе и у самого нарастало желание отказаться от собственного замысла. В душе он даже надеялся, хотя не смел признаться в том даже самому себе, что Ашот сумеет его отговорить от акции... Однако теперь, когда Ашот дал согласие, отступать было поздно.
      В жизни редко что-то случается именно так, как планируешь заранее. Изменение плана операции ворвалось в виде звонка радиотелефона, требовательно загудевшего в "бардачке" машины.
      - Да, слушаю, - коротко отозвался Ашот, щелкнув тангентой и прижав к уху старинную массивную трубку на длинном перекрученном шнуре.
      - Здорово, mon chere, армянская твоя морда, - донесла мембрана радостный голос Сашки Максимчука. - Еле тебя отыскал... Ты чего это там делаешь?
      - Тебя, москальского хохла, не спросил, - в тон отозвался Айвазян. - Чего хотел?
      Было слышно, что Сашка что-то сказал в сторону и вдалеке послышался счастливый женский смех. И Ашот сразу понял, зачем его разыскивает приятель.
      - Слышь, Ашот, мне твое содействие нужно, - с напором говорил Максимчук.- Подтвердишь, mon chere, что мы с тобой сегодня вместе на задании были?
      Не впервой - Ашот прекрасно понимал, кому и что он должен подтвердить. Однако теперь сделал вид, что сразу не сообразил.
      - Так ты сейчас на задании? На каком задании? - подмигнув в полумраке притихшему Вадиму, переспросил он. - Кому подтвердить? Шефу?
      Теперь уже удивился приятель.
      - При чем тут шеф?.. Моей благоверной.
      - Ой, Сашка, оторвет она тебе когда-нибудь хотелку, - не выдержал, рассмеялся Ашот.- С корнем и со всеми прибамбасами... Да и не поверит она мне.
      - Ну, поверит или нет - это уже ее проблемы, - небрежно обронил Максимчук. - Главное - чтобы хоть кто-то что-то подтвердил... Так я на тебя полагаюсь?
      - Конечно, - смилостивился Ашот.- Подтвержу, что ты еще до сих пор у меня на диване спишь.
      Максимчук рассмеялся:
      - Что, mon chere, мужскую солидарность будем включать? Годится... Ну а теперь все-таки расскажи, где ты и чем занимаешься.
      - А тебе не все едино?
      - Конечно, нет, - Сашка, похоже, даже обиделся на подобный выпад. - Я, понимаешь, тут провожу время в сообществе коньяка, кофе, шампанского и изумительной женщины, - где-то на заднем плане опять послышался говорок и счастливый смех. - А мой друг в это время где-то невесть за каким чертом под дождем сидит в служебной машине, - продолжал балагурить Максимчук.- Так что давай, колись, морда закавказской национальности, где ты находишься и чем и с кем занимаешься в служебном автомобиле и в неурочное время!
      На Сашку обижаться просто невозможно.
      - Я на задании, Саша, - коротко сказал Ашот.
      - Ах, да, конечно, - вспомнил собеседник. - Ты же водишь супруга той красотки!..
      Снова на заднем плане послышался негодующий возглас:
      - Что? Какой еще красотки?..
      Айвазян почувствовал, что невольное напоминание Максимчука о той шикарной дамочке, из-за которой ему едва удалось унести ноги от пяти костоломов, подпортило ему настроение.
      - Нет, - мрачно ответил он. - Я тут совсем по другому вопросу.
      - Потасовочки, часом, не намечается? - не заметив перемену настроения друга, весело поинтересовался Максимчук.- А то я подскочу, тоже помахаюсь маненько.
      А что, это мысль, - оценил Ашот. Сашка махаться умеет будь здоров! У них в агентстве нет никого, кто с ним мог бы сравниться на ринге или на татами. И в тире... Может, и в самом деле позвать его на помощь? Вот только...
      - Да, Санька, махаловка не исключена, - ответил он. - Только тебя на помощь я не позову.
      - Это почему? - искренне удивился Максимчук.
      - Дело в том, что одному моему другу нужна помощь, а эта помощь немножко выходит за рамки закона, - предельно откровенно ответил Ашот.
      - Ха, mon chere, так тем более я должен быть рядом с тобой, - абсолютно серьезно сказал Сашка. - А то ты без меня будешь все на Уголовный кодекс оглядываться, а я его лучше знаю и лучше сумею обойти. - А потом вдруг добавил снова шутливо и весело: - Зато алиби для дома, для семьи будет самое железное, особенно если фингал под глазом предъявлю... Давай-ка быстро и четко: где ты находишься и как тебя найти... Хотя найду я тебя по нашей машине... Так где ты сейчас?
      - Ты кафе "У Барабаса" знаешь?
      - Даже не слышал. Много их нынче развелось, этих Барабасов... Где это?
      Айвазян назвал адрес.
      - Отлично. Это не так далеко, - оценил Максимчук.- Хорошо, еще в какое-нибудь Едренёво-Гадюкино трястись не придется. Через полчасика буду у вас... Полчаса время терпит?
      - Не уверен, но похоже, терпит.
      - Ну вот и чудненько. Выезжаю.
      Вадим смотрел на приятеля едва ли не неприязненно. Начатое им дело на глазах разбухало, набирало обороты, все меньше оставляя надежды на то, что произойдет нечто такое, после чего вся ситуация вдруг разрешится сама собой. Ашот же, напротив, решившись, теперь выглядел более активным.
      - Кого ты это еще позвал? - мрачно поинтересовался Вострецов.
      Айвазян старательно делал вид, что не замечает его настроения. Как ни говори, а прежде, чем кого-то звать на подмогу, он и в самом деле должен был бы спросить согласие закоперщика мероприятия.
      - Сашку Максимчука. Он у нас в агентстве работает. У него опыт - о-го-го, раньше в управлении по организованной преступности работал, таких "зубров" в свое время брал...1). Его помощь может нам здорово пригодиться.
      ____________________________________________________
      1). Подробнее о судьбе и приключениях Александра Максимчука можно прочитать в повести "Киднэппинг по-русски".
 
      - А с чего это он вдруг на тебя вышел?
      Ашот досадливо вздохнул:
      - Да у него дома проблемы... Понимаешь, что-то с женой у них давно уже не заладилось. Между нами говоря, она у него и в самом деле не подарок, только ему об этом не говори, Сашка не любит, когда кто-то в его дела лезет... Ну да это и в самом деле их дела, сам знаешь, чужая семья - потемки, черт разберет, кто там прав, кто виноват... А потом Сашка в какой-то командировке познакомился с одной журналисткой, с Валькой - и у них такой роман развернулся, прямо любовь, про которую сопливый фильм снимать можно.
      - Так чего ж он, Сашка твой, совсем не уйдет к этой своей подруге?
      - Ну ты даешь! А семья! А дети! А квартира!..
      Как и большинство молодых холостых парней, которые, к тому же живут с родителями, Вострецов имел по этому вопросу категорическое суждение. И теперь он откровенно и неприязненно хмыкнул:
      - Вот-вот! Как трахаться на стороне - так любовь, а как узаконить это самое траханье на стороне - сразу квартира, дети...
      Ашот отвернулся, глядел на широкое окно кафе. И заговорил негромко, без напора:
      - Знаешь, ахпер Вадим, я уже давно убедился, что самое простое и легкое на свете - это решать чужие проблемы, когда сам лично с ними не сталкивался... Ты парень еще молодой, холостой, живешь с родителями в огромной квартире почти в центре города, когда женишься, вполне сможешь с женой там же жить или, скажем, разменять ваше жилье...- ("И при этом ты всегда, буквально со дня свадьбы, ты будешь пассивным подкаблучником", - подумал при этом Ашот, однако говорить такое, естественно, не стал.) - Отец у тебя с солидным положением, так что многое тебе в этой жизни досталось просто так, без проблем. Тебе не пришлось корячиться над достижением того минимума, о котором многие у нас только мечтают. А человек, который с трудом получил, выслужил ту же квартиру, и будет за нее держаться до конца. К тому же дети... Кому они будут нужны, его двое детишек, если он уйдет от них? Алименты мизерные, сам уже не первой молодости, пенсия, сам знаешь, не ахти какая... Да и само по себе, Вадим: любовь любовью, а семья семьей. Так было, так есть и так будет.
      - Так, может, и есть, но так быть не должно, - твердо ответил Вадим. - Я считаю: любишь - женись; разлюбил - разводись... Только так - и никак иначе!
      - Ничего-ничего, многие семейную жизнь начинали с подобными взглядами, - Ашот усмехнулся в пышные усы. - А потом и сами налево бегали, и рогами безропотно обрастали... Жизнь нужно принимать такой, как она есть.
      Сказать, что Вострецов понял и принял тираду Ашота, было бы неверно. Он просто, как и всегда в подобных случаях, не стал продолжать спор на отвлеченную тему, которая напрямую его никак не касалась. Тем более, что он уже успел усвоить истину, что правды какой-то одной-единственной, универсальной, пригодной для всех и для каждого, не бывает и что по-настоящему мудрым можно назвать только человека, который умеет признать право другого человека на некую правду, которая отличается от правды лично его.
      - Ну что ж, Ашот, раз ты его знаешь и за него ручаешься, тогда пусть присоединяется.
      ...Как и откуда появился Сашка, друзья не заметили. Только вдруг что-то грохнуло по крыше, по ушам ударило многократно усиленным замкнутым пространством звуком и в боковом водительском окошке появилась довольная улыбающаяся физиономия.
      - Кому сидим? - спросил Сашка, распахивая заднюю дверцу и влезая в салон.
      От него сразу дохнуло духом довольного жизнью мужчины: слегка спиртным, чуть-чуть кофе, немного женскими духами, посильнее мужским одеколоном - короче говоря, каким-то неуловимым ароматом, которому нет названия, но который безошибочно указывает, что мужчина возвращается со свидания, причем, со свидания счастливого. Уловив от мужа такой "букет" запахов, одни жены начинают сразу скандалить, другие ищут на мужнином костюме чужой дамский волос, третьи проверяют, правильно ли на благоверном надето нижнее белье, четвертые ласково укладывают его в ванну и делают вывод о степени верности по самой чуткой примете...
      - Ты не слишком того? - Ашот громко щелкнул себя пальцем по горлу.
      - Не боись, ребенок! - добродушно ответил Максимчук.- Был бы слишком - было б все по фигу и я поехал бы домой. А так еще пытаюсь соблюсти пиетет... Давай-ка, mon chere, знакомь нас и вводи в курс дела.
      Говорил Ашот, четко, конкретно, коротко. Вадим только иногда вставлял отдельные реплики. Они оба с опаской ожидали реакции приехавшего. Ашот потому, что хорошо знал Максимчука и отдавал себе отчет: тот не станет юлить и подыскивать слова поделикатнее, а сразу врежет, что думает обо всей этой истории. Вадим же, слушая изложение истории из уст другого человека, теперь отчетливо видел, насколько неубедительно она звучит.
      - Вот потому мы здесь, - кивнул на кафе Ашот.
      - Ясно, - серьезно произнес не проронивший ни слова Максимчук. И заговорил после небольшой паузы, привычно вставляя в речь французские словечки и тут же их переводя: - Молодцы, mes enfents, мои дети, по-моему, вы все правильно решили. Tres bien! Очень хорошо! Санкции вам и в самом деле никто не даст, работают тут, судя по всему, и в самом деле не агнцы, а девчонку, которую ты, Вадька, по глупости подставил, и в самом деле нужно найти. Так что я с вами в деле... Только тебе, Вадим, лучше в это дело не встревать: я так понял, что хозяин здесь гражданин крутой, тебя знает, запомнил... Лучше уж мы без тебя, сами все сделаем.
      Вострецов даже не нашелся сразу, что сказать на это. Потому что никак не ожидал такого поворота разговора. Первой реакцией было - с облегчением согласиться и на полном основании остаться в машине. Однако он тут же устыдился этого порыва. Сам кашу заварил - а расхлебывать ее оставить другим? Нет уж, так не бывает!
      - Нет уж, так не бывает! - твердо сказал он. - В компании пришли - в компании уйдем.
      - Что ж, вольному воля, - неопределенно пробурчал Максимчук.- Только должен сказать: что-то мне в этой истории определенно не нравится.
      Вопрос прозвучал хором:
      - Что именно?
      - Пока точно не могу понять, - уклонился тот. - Что-то не то в поведении твоих, Вадька, начальников. Чего-то очень важного, судя по всему, ты в этой истории не знаешь... Ну да ладно, потом разберемся, будет день - будет и пища... Когда начинаем? И кто будет командовать парадом?
      ..."Команда поддержки" запоздала. Хотя, в конечном итоге, это оказалось даже лучше. Потому что, как потом выяснилось, ее командир в это время принимал меры, чтобы вся акция впоследствии имела видимость проведенной законно и официально.
      Около полуночи перед кафе почти одновременно остановилось две подъехавшие с разных сторон машины - "жигули"-"десятка" и видавший виды глубоко просевший "рафик".
      - Это они, - с облегчением сообщил истомившийся от ожидания Вадим.
      - Ясно, - серьезно отозвался Сашка. И добавил, ухмыльнувшись: - Давненько, mes amis, мои друзья, я в подобных авантюрах не участвовал.
      - Тебе легче, - отозвался Ашот.- Мы с Вадимом вообще впервые. Так, Вадька?
      - Угу, - угрюмо отозвался тот.
      Вострецов волновался, это было заметно даже в темноте.
      Между тем из легковой машины вышел мужчина в пальто. Над ним распахнулся зонтик.
      ...Это был Владимир Соколов по прозвищу Волосок (сокращение от имени и фамилии - Вол. Сок.), старинный, еще с детства, знакомый Вадима, который был на несколько лет старше Вострецова. Они жили в одном подъезде большого, "сталинской" постройки, "элитного" дома на набережной Москвы-реки неподалеку от Смоленской площади. Когда-то, случалось, они
      вместе гоняли футбольный мяч во дворе, вместе в школу ходили, правда, учились с разницей в три или в четыре класса... А потом, как то нередко бывает, после того, как старший, Владимир, закончил школу, резко разделились. Остались просто соседями, здоровались приветливо, иной раз по мелочам помогали чем-то друг другу... Короче, были просто добрыми приятелями и не
      больше. Чем конкретно занимался теперь Волосок, Вадим до сего момента доподлинно не знал. Только видел время от времени, что того привозит домой машина со служебными номерами, за рулем которой обычно сидел могучий парень в "камуфляже". Да и сам Волосок иной раз появлялся в пятнистой форме, причем, в разной - то в темно-серой для ночи, то в светло-серой зимней, то в коричнево-зеленой шуршащей плащевой... То по несколько суток его вообще не было видно. Во время чеченской эпопеи отсутствовал месяцами...
      Из всего этого Вадим сделал вывод, что друг детства служит в каком-то спецподразделении. Ну а в каком конкретно ведомстве, до нынешнего дня не знал. Однако рассуждал, что какие-то связи у него вполне могут быть и в мире криминальном. Наверняка же есть у таких людей засланные казачки, типа агента Глеба Жеглова Сеньки-Тузика.
      Вчера вечером, когда Вадим в полной мере осознал, что в результате его ошибки девушка и в самом деле исчезла, и не зная, что в такой ситуации можно и нужно предпринять, он заявился к соседу. Тот оказался дома. И встретил Вострецова как всегда приветливо и доброжелательно.
      - Я к тебе с просьбой, - смущаясь, неловко заговорил гость.
      - Чем могу, - согласился Владимир.
      - Да только просьба у меня... Того... Не совсем...- мямлил Вадим.
      - Ты присядь для начала, - засмеялся Соколов, указывая гостю на кресло. - И давай говори, что нужно, прямо, без шлифовки речи.
      - Понимаешь, Вова, мне нужно как-то найти группу хулиганов, которая выполнила бы одно задание, - выпалил Вострецов.
      Реакция Соколова была совсем не такой, как это можно было бы ожидать. Тот не возмутился, не стал выпытывать, с чего это у соседа возникла идея, что к нему можно обратиться с подобной просьбой - Волосок весело и откровенно расхохотался.
      - Хулиганов? - весело переспросил он. - Так это ж, Вадька, запросто! Ты только оденься поприличнее, выйди на улицу вечерком попозже, да пройдись по скверикам - встречу гарантирую.
      Вадим и сам понимал, что выразил свою мысль не лучшим образом.
      - Да нет, Вова, понимаешь, какое дело, мне не такие нужны. Нужно, чтобы они мне помогли, а потом чтобы мы с ними больше не встречались, чтобы они меня не знали и забыли, как я выгляжу.
      Он говорил - и сам чувствовал, насколько все это звучит неуклюже.
      - Ладно, старик, - остановил сумбурную речь Соколов. - Давай-ка выкладывай, что нужно сделать. А потом мы что-нибудь вместе и придумаем.
      Во все подробности посвящать соседа Вадим не стал. Просто объяснил:
      - Мне нужно, чтобы группа ребят ворвалась в одно небольшое кафе, да так, чтобы хозяин и охрана не успели сообщить о налете своей "крыше". Потом с полчасика мне там нужно будет пошарить, поговорить кое с кем. И потом мы разбегаемся. Вот и все.
      - Ясно, - кивнул Соколов. - Следствие зашло в тупик, положительный следователь не знает, как быть дальше, хотя уверен, что знает преступника, но не имеет доказательств их виновности... Сюжет для плохонького детектива с хеппи-эндом... Только два предварительных вопроса. Первый: что эти ребята будут иметь?
      Вадим об этом как-то не задумывался.
      - Ну, я не знаю... Что они там, в кафе, сами захватят...
      - Понятно, - легко перебил хозяин. - Тогда второй: что будет, если эти ребята попадутся? Ты их отмажешь?
      И снова Вострецов только неопределенно пожал плечами:
      - Да как же я их отмажу?..
      - Это тоже ясно, - снова легко кивнул Соколов. - Тогда вопрос третий, логически вытекающий из первых двух: а какой смысл мне связываться с этим криминальным делом, с которого никто ничего не будет иметь, но за которое я могу иметь большие неприятности? Ты об этом не задумывался?
      - А что же мне тогда делать? - растерянно проговорил Вострецов.
      Волосок негромко, с досадой, выругался.
      - Эх, Вадька, Вадька! Всегда был ты папенькиным сынком, таким, наверное, и до старости остаешься! Привык, что за тебя другие все делают и принимают решения, а ты остаешься просто хорошим парнем... Ну как тебе вообще преступников ловить, если ты всю жизнь был просто правильным послушным мальчиком, никогда не пил, не курил, с девочками гулял только до двадцати одного, а целоваться решался только когда она сама тебе губки свои подставит?.. Как ты можешь проникнуть в психологию преступника, если не понимаешь самых очевидных вещей?.. Пойми же, мил-человек: любым действием, любым преступлением всегда движет некий корыстный интерес. Девять из десяти преступлений совершается только для того, чтобы заиметь что-то чужое - я имею в виду преступления настоящие, заранее продуманные, а не случайно-спонтанные. И только десять процентов совершается из мести, для удовлетворения каких-то иных, а не корыстных целей. Тебя же этому учили, тебе это объясняли, ты за это "пятерки" на экзаменах получал, а на практике никак не поймешь!.. И пока ты будешь выстраивать заумные, абстрактные, оторванные от действительности, логические конструкции, а не искать приземленный корыстный интерес, ни хрена из тебя следователя хорошего не получится... Ладно, горе-сыщик, так и быть, в память о нашей с тобой дружбе я тебе сегодня проведу показательный урок. Все будет сделано на высшем уровне, так что никто не подкопается. Если, разумеется, ты мне сначала все подробно и честно расскажешь, что и почему ты собираешься предпринять и если я сочту твои доводы убедительными... У меня есть только одно предварительное условие.
      - Какое? - угрюмо проговорил Вадим.
      Он был прав, Володька-Волосок. Он даже не представлял, насколько был прав, потому что не знал, что Вострецов и в самом деле не смог раскрутить ни одного дела. Потому что ни в одном не смог обнаружить ту самую, главную, побудительную причину.
      - Условие такое: если вляпаемся, сидеть будем в одной камере. Годится?
      Куда ж деваться?
      - Годится.
      - Ну а теперь рассказывай, где, когда, за что, как, кого, почем, и сколько.
      ...И вот теперь Володя раскрыл над головой зонтик и уверенно направился к входу в кафе. На "рафик" не оборачивался, знал, что ребята не подведут.
      Дверь распахнулась, едва он приблизился к ней. Надо отдать должное: персонал тут вышколен.
      - Добро пожаловать!
      Мордоворот, стоящий у двери, глядел цепко, стараясь оценить нового клиента. Потому что сюда новички заходят редко, в основном клиенты уже привычные.
      - Спасибо, - вежливо ответил Володька, переступая порог.
      Дальнейшее произошло мгновенно.
      Он достал из кармана руку и ткнул под нос мордовороту раскрытое удостоверение:
      - Налоговая полиция. Стоять тихо!
      А в открытую дверь уже быстро и сноровисто вбегали люди в масках, в камуфляже, с автоматами в руках. Один из них приостановился возле Соколова, принял у него охранника, рывком повернул его к стене, торопливо и опытно провел рукой по карманам.
      Волосок быстро, но внешне вполне спокойно, прошел в зал. И уже из широкого проема у гардероба боковым зрением увидел, что боец в "камуфляже" извлекает из кармана охранника пистолет. Отлично! Теперь все их дальнейшие действия имеют полное законное обоснование.
      Между тем его помощники уже опытно рассыпались по помещению. Двое замерли в разных концах зала, так, чтобы все помещение просматривалось и чтобы могли прикрыть друг друга. Остальные исчезли в задних помещениях кафе.
      - Внимание! - громко объявил Соколов. - Прошу всех не волноваться и какое-то время оставаться на своих местах. Здесь проводится операция управления налоговой полиции. После соблюдения необходимых формальностей все будут отпущены.
      В зале зависла тяжелая тишина. Владимир быстро и цепко, опытно оглядел всех.
      Бармен - тут все понятно, с ним разговор особый. Стоит как-то очень опытно, руки на стойке. Наверное, уже подвергался проверке, а может и сидел... Теперь клиенты. Несколько мужчин явно "новорусского" вида, правда, невысокого уровня. Девицы вполне определенного поведения. Семейных пар, похоже, нет. Значит, пойдем дальше, с этой мелкотой разберутся и без него.
      - Приступайте! - кивнул он вошедшему вместе с ним помощнику.
      Тот привычно заговорил:
      - У кого из присутствующих есть оружие, наркотики...
      Соколов оглянулся на входную дверь. Ох уж эти кабинетные интеллектуалы! Группа физической защиты уже все кафе захватила, а Вадима еще не видно.
      Словно услышав его слова, порог переступил Вадим. Вместе с ним вошли еще двое: невысокий коренастый парень явно кавказского вида и подтянутый мужчина лет сорока с внешностью отставного офицера. Они глядели на происходящее с некоторым недоумением. Вадим предупредил, что им помогут войти к "Барабасу". Но такой операции они не ожидали.
      Присутствие двух незнакомцев не понравилось и Соколову. Однако сейчас было не до выяснения отношений.
      - Приступайте, - коротко бросил он Вадиму.
      - Спасибо. Познакомьтесь: Володя... Ашот... Александр...
      - Очень приятно...
      Вадим чувствовал неловкость ситуации, которую он сам же и создал, а потому сразу же направился в кабинет директора. Роли они расписали заранее, потому Ашот и Максимчук с ним не пошли. Сашка шагнул к бармену. Один из полицейских вопросительно взглянул на Соколова. Владимир слегка кивнул.
      Максимчук, не приближаясь - мало ли что может произойти, если бармен увидит, что оказался прикрыт от автоматчиков - быстро спросил:
      - Где у вас вход в подвал?
      Он рассудил, что если и в самом деле девчонку держат где-то здесь, наиболее вероятным местом заточения представляется именно подвал.
      - Там, - качнул бармен головой в сторону задней двери.
      - Как в него войти? Где дверь?
      - Там нет двери. Просто спуск вниз... Только у нас в подвале кроме холодильника ничего нет.
      Да? Что ж, и я мог ошибиться, - самокритично подумал Максимчук.
      - А остальные подсобные помещения? - спросил он.
      - Там же. Только в подвал спускаться не нужно. Просто по коридору пройти.
      - Пошли, - кивнул Ашоту Сашка.
      Он прочно взял руководство на себя.
      Когда Вадим вошел в кабинет, Барабас сидел в своем кресле и достаточно спокойно наблюдал за действиями непрошеных гостей, которые уже опечатали сейф и теперь выгребали из столов папки с бумагами, осматривали встроенный в стену шкаф. После визита молодого следователя вполне можно было ожидать появления более опытных сыщиков, а потому в кабинете не было ничего криминального. Правда, они с Самусем никак не могли предвидеть появление ребят из налоговой полиции - там работают экономисты экстракласса, так что нарушений в документации они накопают массу. Ну да это ладно, черт с ними, с налоговыми нарушениями - дурака включим, штраф заплатим, не впервой... Лишь бы явного криминала не было.
      Увидев Вострецова, Барабас растянул губы в недоброй улыбке. Вот же черт, Шурф ведь твердо заверил, что этого пацана прочно заблокируют...
      - Ах, так вот я кому всем этим обязан... Ну-ну...
      Вадим постарался, чтобы его вопрос прозвучал как можно убедительнее.
      - Меня абсолютно не интересует финансовая сторона вашей деятельности - этим займутся более опытные и компетентные люди. Меня интересует только одно: где ваша сотрудница Анна Кабанюк?
      Барабас зло ощерился.
      - Я вам уже говорил, молодой человек, что, во-первых, ее фамилия Кабанчук, а во-вторых, повторяю, что она у нас больше не работает...
      - Верю, - солидно кивнул Вострецов.- Только я хочу вас предупредить. Если в ходе дальнейшего расследования выяснится, что вы все-таки знаете, где она находится, вы будете привлечены к уголовной ответственности за сокрытие сведений, которые могут помочь следствию.
      Директор рассмеялся вполне искренне:
      - Знаете, молодой человек, если меня судить за все, что я в этой жизни совершил противозаконного, названная вами статья на этом фоне просто потеряет всякий смысл...
      - Значит, вы признаете, что в вашей деятельности имеет место нечто незаконное? - попытался ухватиться за эти слова Вострецов.
      Однако Барабас вопроса не испугался. Он опять рассмеялся, правда, рассмеялся немного напряженно.
      - Мой юный друг! - проговорил он. - В нынешней жизни делать самый маленький бизнес и при этом не иметь каких-то, пусть даже незначительных, экономических нарушений просто невозможно... Итак, повторяю: Анна уволена и ее больше здесь нет. Где она находится и чем занимается, меня не волнует ни в малейшей степени. У вас ко мне все?
      В этот момент в кабинет вошел Владимир Соколов.
      - Нет, не все, - с ходу вклинился он в разговор. - Начнем по порядку...
      - Хорошо, - отозвался Барабас. Было видно, что вошедшего представителя налоговой полиции он боится куда больше, чем юного Вострецова. - Только позвольте, пока мы не начали разговор, отдать несколько хозяйственных распоряжений. Прямо сейчас, в вашем присутствии, по селектору. Сами понимаете: милиция приходит и уходит, а бизнес есть бизнес... А потом я
      в вашем распоряжении.
      Соколов пожал плечами.
      - Пожалуйста.
      Распорядительный директор небрежно утопил клавишу на селекторе:
      - Кухня!
      Мембрана что-то неразборчиво пробурчала в ответ.
      - Поставьте жариться десятка два котлет для наших непрошеных гостей... И салатик какой-нибудь соорудите... Короче, ужин, когда они закончат... Все! - Он утопил еще одну клавишу. - У нас там в холодильнике свежий фарш, его нужно убрать. Все, отбой. - Барабас откинулся на спинку кресла. - Ну а теперь я к вашим услугам.
      Вадиму тут делать было больше нечего. Теперь вся надежда была на тщательный обыск. Может, тогда в каких-нибудь записях всплывет дополнительная информация о Нюшке и Быке... Ленька-Бык... Погоди-ка...
      - Прошу меня извинить, - перебил он Соколова. - Я хотел бы поговорить еще с одной вашей сотрудницей.
      - С кем именно? - вновь насторожился Барабас.
      Как же ее зовут-то?.. Забыл. И блокнота с собой нет... Вот растяпа-то!
      - Ну эта, как ее... Которая последний вечер проводила с Ленькой...
      И снова Барабас рассмеялся. Вроде как бы с некоторым облегчением.
      - Прошу особо отметить в протоколе, господа, что несмотря на то, что вопрос сформулирован исключительно неконкретно, движимый искренним стремлением помочь следствию, я на него отвечаю...
      Однако ответить он не успел.
      ...- Куда пойдем сначала?
      Коридор полого уходил в подвальный полумрак. А направо тянулся другой коридорчик, из которого явственно тянуло запахом кухни.
      - Давай сначала в подвал, - отозвался Максимчук.- Уж очень он мне не нравится. Как будто специально сделан, чтобы туда не хотелось спускаться.
      Пройдя несколько шагов, они столкнулись с поднимающимся снизу автоматчиком в "камуфляже".
      - Стоять! К стене! - рявкнул тот.
      - Погоди-погоди!.. - шагнув навстречу, попытался урезонить его Ашот.
      Однако Максимчук, схватив его за шиворот, толкнул к стене и замер рядом.
      - Все-все, командир, выполнили! - громко сказал он. И добавил, специально для Ашота: - В таких ситуациях нужно команду выполнять, а не рассуждать...
      - Кто такие? - между тем продолжал "камуфляж".
      - Мы действуем совместно с вами. Я капитан Максимчук из ГУВД...
      От двери раздался голос Соколова:
      - Что там случилось?
      - Я тут двоих задержал, вниз шли... Говорят, что работают с нами.
      - Правильно говорят. Они и в самом деле с нами... А вы, ребята, должны были бы представиться группе перед началом всей этой бодяги...
      - Это ты прав, спасибо.
      Боец прошел мимо, что-то недовольно проворчав. Друзья пошли дальше.
      - А почему ты сказал, что из ГУВД?- негромко поинтересовался Ашот.
      - А что ж я, mon chere, должен был сказать - что я частный сыщик? - слегка раздраженно, как всегда, когда его отвлекают во время акции второ- и даже третьестепенными вопросами, отозвался Максимчук.- Вот тогда бы он вообще нас на пол положил и держал так до конца операции... Ты гляди, Ашот, с такими бойцами не пререкайся. Среди них есть, как и везде, и умные, и дураки, так что во время операций они могут сначала пальнуть, а потом только разбираться, кто ты такой. Или не пальнуть, а руку тебе вывернет так, что света не взвидишь...
      Дверь в холодильную камеру поражала своим размером.
      - На кой хрен она им в кафе такая здоровенная? - проворчал Сашка.
      - Наверное, раньше была построена, когда тут еще не было кафе, - предположил Ашот.- Может, тут склад какой-то был. Или продовольственный магазин.
      - Может, - без особого энтузиазма согласился Максимчук. И тут же добавил: - А вообще мне здесь что-то очень не нравится. Даже не знаю почему.
      Он приподнял ручку двери, вывел ее из стопорного паза, провернул запирающий стержень. Дверь поддалась. За ней тут же автоматически вспыхнул свет.
      Такую огромную и такую пустую холодильную камеру видеть было непривычно. Целая комната, со стеллажами, с подернутыми искрящимся инеем стенами, с заиндевелым полом... И на все это пространство - одна коровья нога, да свиной бок, висящие на крюках. Кроме того, возле большой промышленной мясорубки в углу стояла лохань с крупно и неровно нарезанными кусками закоченевшего мяса, а под дырчатым рылом агрегата - тазик фарша.
      - Н-да, негусто, - прокомментировал Максимчук.- Энергии больше уходит на охлаждение, чем толку...
      - Может, просто запасы закончились и их собираются пополнять? - предположил Айвазян.
      - Может...
      Сашка выглядел каким-то подавленным.
      Он подошел, взял из лохани кусок промороженного мяса. Бросил его назад. Кусок упал с деревянным стуком.
      - Что-то тут не то, Ашот... Нутром чую: не то...
      Они вышли из камеры. После нее в коридоре показалось тепло, хотя и еще темнее.
      - Ну что ж, пошли дальше.
      Они направились наверх. У развилки коридоров стоял давешний боец.
      - Извини, друг, что так получилось, - примирительно сказал Максимчук.
      Тот только сверкнул глазами в прорезях маски.
      - Пойдем на кухню, - предложил Ашот.
      - Ты что, проголодался? - криво ухмыльнулся Максимчук.
      - Да нет. Просто девчонка, которую мы ищем, исчезла из кафе и никто не видел, как она выходила. А второй выход находится именно в кухне.
      Поднявшись наверх, они пошли на запах.
      Ашот прикидывал: вот Нюшка, испуганная появлением Барабаса, выскакивает из кабинета. В зал почему-то не идет. Почему? Допустим, потому, что хочет уйти вообще, а там охрана ее не выпустит. Слабо, но допустим. Тогда она поворачивает сюда, в этот коридорчик, проходит вот тут... Никого не встречает. Ну а если кого и встречает, на нее не обращают внимания и не запоминают... Хотя нет, появись она здесь, на нее обратили бы внимание, потому что ей тут нечего делать... Кстати, нужно уточнить, где тут туалет. И есть ли какая-нибудь комната для гостей, куда этих девочек могли бы водить для оказания специфических платных удовольствий... Может, оттуда можно выбраться через окно? И куда оно выходит?..
      А вот и кухня. Едва Ашот вошел в нее, сразу понял, что проскочить здесь незамеченной попросту невозможно. Дверь вон она, чтобы попасть к ней, нужно миновать все помещение. И чтобы никто ее не увидел...
      - Стоп!
      Ашот оглянулся на тихий возглас Максимчука. Тот внимательно смотрел на мерно выдавливающийся из электрической мясорубки фарш. Возле аппарата стояла молодая девушка-поваренок и подбрасывала в раструб куски сочащегося мяса.
      - Что случилось?
      - Мясорубка, - негромко сказал Сашка. - Что делает мясорубка в холодильнике?
      - В каком холодильнике? Какая мясорубка?..
      Не отвечая на вопросы, Александр тут же бросился назад. Ашот по-прежнему ничего не понимал. Кому какая разница, кто и где устанавливает свою бытовую технику?
      Тем не менее устремился за приятелем.
      В коридоре они первым делом налетели на своего знакомца в камуфляже.
      - Стоять! - рявкнул тот. - К стене!
      - Да это ж мы! - мгновенно замер, разведя руки в стороны Максимчук.
      - Бегаете тут...- проворчал боец.
      И отвернулся.
      Дверь в кабинет директора распахнулась. На пороге замер Соколов. Из-за его плеча выглядывал Вострецов.
      - Что случилось? - строго спросил Владимир.
      - Бегают...- оправдываясь, пробурчал боец.
      Офицер налоговой полиции посмотрел на друзей с нескрываемой неприязнью.
      - Извини, приятель, - снова счел нужным оправдаться Максимчук.- Просто тут проявилась какая-то ерунда, разобраться надо.
      Соколов откровенно досадовал на этих людей, которые вносят столько нервозности в слаженные и выверенные действия его ребят, которые четко и сноровисто выполняющих свои функции. Мог бы Вадим предупредить, что будет не один... Даже не мог бы - был просто обязан!
      Однако досада досадой, а Волосок был профессионалом. А потому услышав, что тут "проявилась какая-то ерунда", не мог не спросить:
      - Что именно?
      - Пошли со мной!
      Александр, за ним Ашот начали торопливо спускаться в подвал. Поколебавшись, за ним двинулся Владимир. Замыкал шествия Вадим. Сашка распахнул дверь в холодильную камеру. Вспыхнул свет.
      - О черт! - вырвалось у Ашота.
      Здесь все было, как и прежде. Не хватало только тазика с фаршем.
      - Что случилось?
      Соколов внимательно оглядывался, не понимая, что могло встревожить этих людей.
      - Знаешь, мы тут только что были, - начал разъяснять ситуацию Максимчук. - Все осмотрели и поднялись наверх. Смотрю, а в кухне как раз фарш крутят. Я и подумал: а зачем тут, в подвале, стоит мясорубка? Чтобы крутить мороженное мясо?..
      - Так-так-так, - заинтересовался Владимир. - В самом деле... И что же?
      - А то, что здесь вот, - показал Максимчук,- только что стоял тазик с готовым фаршем, прокрученным из вот этого мерзлого мяса. А теперь фарш исчез...
      - Исчез... Фарш убрали... Убрать фарш...- пробормотал про себя Владимир. - Не поднять, не отнести на кухню, а именно убрать...
      - Что? - теперь уже не понял Сашка.
      - Ничего, сейчас объясню.
      Офицер налоговой полиции подошел к мясорубке. Поискал глазами, нашел на стене включатель. Вдавил кнопку. Загудел двигатель, было видно, как в открытом зеве начал проворачиваться шнек. Соколов взял кусок мяса, воткнул его сверху в мясорубку. Она загудела натужнее. Из дырочек с трудом начали продавливаться ломаные трубочки фарша. Обламываясь, они с тихим, похожим на потрескивание, звуком падали на пол. Полицейский выключил агрегат.
      - Тяжело, неудобно, непрактично, - прокомментировал Владимир. - А мясорубка закреплена стационарно... Зачем? - он поднял голову и в первый раз улыбнулся, глядя на Максимчука. - Здорово, что ты это заметил.
      Похвала, как известно, приятна всем, даже самым независимым домашним животным.
      - Вот только куда фарш подевался? - с некоторой ревностью напомнил Ашот.
      В самом деле, ведь они тут были вместе, вместе все видели - а заметил несуразность Максимчук. У него, конечно, опыт, да только ведь не опытом единым...
      В этот миг сзади раздался какой-то новый звук. Все дружно обернулись на него. И успели только заметить, как быстро и аккуратно закрывается дверь холодильной камеры. В следующий момент погас свет. А потом едва слышно защелкнулся наружный запор.
      Это было до такой степени неожиданно, что в первый момент никто не сообразил, насколько серьезным враз стало их положение.
      - Ну вот мы в "Хопре", - неожиданно пошутил Соколов.
      - Эй, что за шутки? - крикнул Ашот.
      Голос вязко погас в обледенелом помещении.
      - У кого оружие есть?
      - У меня пистолет, - отозвался Владимир. - Да что толку? Тут дверь стальная с утеплителем. Натуральный пулеулавливатель. Ее из автомата прошибешь, а пистолет не справится.
      Холод продирал. Первым почувствовал, что его начинает колотить дрожь, южанин Ашот.
      - Мы так долго не выдержим, - сообщил он. - Надо что-то делать.
      Не отвечая, Владимир на ощупь пробрался к двери и начал колотить по ней рукояткой пистолета. Однако звук получался глухой. Было очевидно, что он не в силах проникнуть сквозь стены.
      - Но где же наши? Неужели никто не заметил, что мы исчезли?
      - Каждый занят своим делом, - прекратив попытки достучаться, отозвался Соколов. - Никто не знает, где мы и что делаем.
      - А этот, твой архаровец, который видел, что мы пошли сюда?
      - У него пост. Пока он не заподозрит, что с нами что-то стряслось, он будет стоять на месте.
      - Истукан, - проворчал Вадим.
      - Исполнительный боец, которому поручен пост, - Максимчук посчитал необходимым снять необоснованные обвинения. - Дело не в том. Кто нас запер?
      - Какая разница? - лязгая зубами, попытался ответить Ашот.- Главное, что заперли.
      - Не совсем. Нас запер тот же человек, который убрал фарш. Следовательно, тут есть еще один вход в коридор, мимо бойца.
      - Электрощит, - вспомнил Ашот.
      - Точно, - оценил догадку Александр. - Гляди-ка, значит, у тебя мозги еще не промерзли...
      Айвазян невольно нервно хохотнул:
      - Ничего, недолго уже осталось.
      - Но что нам это дает? - даже в темноте было слышно, что Соколов усмехнулся. - Единственное: теперь мы хоть примерно знаем, каким образом нас заморозили. Однако если мы срочно отсюда не выберемся, очень скоро это перестанет нас волновать.
      - Слышь... Как тебя... Извини, забыл, - окликнул Максимчук.
      - Это еще имеет значение?.. Ну, Володя.
      - Так вот, ну-Володя, ты прав, нужно срочно искать выход... Скажи, если вдруг в этом заведении погаснет свет, что станут делать твои архаровцы?
      - Все как положено, - не понимая, куда клонит собеседник, отозвался Волосок. - Усилить бдительность. Включить фонари - у каждого бойца имеется. Перекрыть входы-выходы. Проверить, все ли на месте. Найти командира. Действовать по его команде.
      - Отлично. Значит, нужно попросту организовать короткое замыкание. Тот твой истукан наверху вспомнит, что мы пошли вниз...
      - Ну у тебя и голова!..
      - Просто я не так замерз как вы, - справедливости ради внес ясность Александр.
      - Это почему же?
      - Так я же коньячку сегодня славненько попил с моей Валюшкой, чем и в будущем собираюсь позаниматься неоднократно... Лучше бы, черт меня и всех нас побери, я у нее же и остался, чем с вами тут по холодильникам шарахаться... У кого есть запальничка?
      - Хохол хренов, - простучал зубами Ашот.- По-русски не можешь говорить?
      - Уж чья бы корова мычала...- в тон откликнулся Максимчук.
      В трепетном свете огня зажигалки, дрожащей в коченеющих пальцах, никак не могли отыскать какой-нибудь электрический провод.
      - Ну ее на хрен! - с трудом выдавил из себя тоже начавший замерзать Максимчук.- Лампочку замкнем! Вадька, лезь мне на плечи! Ты самый длинный, самый худой и самый молодой... Ребята помогите ему.
      Вадима кое-как взгромоздили на плечи Максимчуку.
      - Только быстрее, а то я уже концы отдаю, - простучал зубами Ашот.
      - А сколько их у тебя? - хмыкнул Сашка.
      Владимир нервно хохотнул.
      - Не смеши, Вадима уроним... Ты чего там так долго?
      - Лампочку не могу выкрутить...
      Из трех осипших от холода глоток посыпался отборный мат.
      - Разбей ее к едрене-фене!
      Раздался хлопок, с тихим шелестом на пол посыпались осколки.
      - А теперь замкни внутри контакты!
      - Чем?
      - Хреном своим! У тебя же нож в руке!
      - А током не ударит?..
      - Замыкай скорее!..
      Когда Вадима спустили на пол, несколько мгновений все молчали.
      - А вдруг не вырубило?
      Ашоту никто не ответил. Все думали о том же.
      - Но ведь тут света нет, - вдруг несмело проговорил Вадим. - Значит, патрон без напряжения! Замыкание не получилось...
      Это было настолько очевидно, что Максимчук даже нервно хохотнул.
      - Вот стая старых идиотов!.. Где выключатель мясорубки? Уж она-то точно запитана. Если только рубильник не вырубили...
      Об этом не хотелось даже думать.
      Отыскали выключатель. Владимир рукояткой пистолета разбил черную крохкую пластмассу. И прямо стволом полез в развороченное электрическое нутро. Там заметно мигнула желтая вспышка.
      - А, черт!
      Это воскликнул, отпрянув от стены, Соколов - похоже, его ударило-таки. Потом зависла полная тишина. Только слышно было, как кто-то дробно стучит зубами.
      И вдруг - словно райская музыка раздалась. Послышался скрежет запора. Потом шелест открывающейся двери. И луч фонаря, бьющий прямо в глаза.
      - Как вы тут оказались?..
      Вопрос остался без ответа. Более того, спрашивающего дружным напором едва не сбили с ног. Вперед, вперед, к теплу!..
      Только Максимчук приказал кому-то из открывших дверь "камуфлированных":
      - Никого не впускать и не выпускать! Где-то здесь кто-то прячется.
      - Есть! - привычно отозвался боец.
      ...Зал был освещен фонариками с нескольких сторон. Все, в том числе и бармен, и девушки, и клиенты, лежали в центре, закинув руки за голову.
      - Бармена давай сюда, - Максимчук чувствовал, что не в силах унять крупную дрожь - от холода и от нервного напряжения.
      Это было грубейшим нарушением всех законов. Но...
      - Бармен, ко мне! - рявкнул Соколов.
      Тот подскочил с места.
      - Водки! Четыре стакана! Быстро!
      Словно по этой команде в зале вспыхнул свет. Кто-то нашел электрощит и включил выбитый тумблер.
      Максимчук не стал дожидаться, пока стакан наполнится. Схватил его, махом проглотил обжигающую жидкость.
      - Извините, ребята, что я вас обошел, - пояснил дрожащим друзьям. - Но только мне нужно сейчас поговорить наедине с этим Карабасом-Барабасом.
      - Погоди, - попытался остановить его Соколов.
      - Не положено, - поддержал друга детства Вострецов.
      - Уж кто бы говорил, - оборвал его Сашка. И - Владимиру: - Вы, mes chers amis, люди официальные, а потому вам можно будет вменить в вину только то обстоятельство, что вы оставили меня наедине с преступником. Ну а с меня вообще взятки гладки: я человек частный, выпивший, к тому же сейчас, после попытки совершить на меня покушение, нахожусь в состоянии аффекта.
      И подмигнул, чувствуя блаженство от разливающегося по организму тепла. На человека, пребывающего в состоянии аффекта, он никак не походил.
      - Как, частный? - услышал он уже за спиной недоумевающий вопрос Соколова.
      Но возвращаться не стал, только быстрее зашагал к задней двери.
 
      ПЕТРУЧЧО - ВАЛЕНТИН - КОСТЯН - СЕДОВЛАСЫЙ
      Чего ж это никто не звонит, а, етить твою налево? Опять все получится, как обычно - вечером, когда соберется теплая компашка, когда все придут, тогда и обрушится весь этот шквал звонков. Вот тогда всем потребуется порошок, да не просто потребуется, а потребуется незамедлительно. И вместо того, чтобы наслаждаться личной жизнью, нужно будет подниматься, куда-то идти, куда-то ехать, кому-то развозить пакетики...
      Хорошо еще, что он, Петруччо, оптовик, а не розничник. Мелкий, конечно, оптовик, но все-таки оптовик. Тем, кто торгует в розницу, кто каждый день вынужден часами торчать где-нибудь в подземном переходе или околачиваться в Измайловском парке, вот тем куда тяжелее. Да и риску куда больше: могут и "менты" "замести", и конкуренты подлянку сделать, да и осатаневшие без дозы безденежные наркоманы напасть... А тут по крайней мере сидишь в тепле и сухости, как те ковбои Хаггис из рекламы, и едешь куда-то только в том случае, если твердо уверен, что это и в самом деле свой клиент. Риска при таком раскладе куда меньше. Во всяком случае, никто посторонний сюда позвонить не может.
      Правда, и здесь, естественно, можно по крупному подзалететь. Как та поэтесса, телефон которой поставили на прослушивание и записали все ее переговоры, а потом взяли с поличным - вон сколько шума в прессе было. Но на ее же примере четко видно, кто у нас правит бал - даже всесильное до недавнего времени КГБ, или как там оно сейчас называется, запутаешься с этими переименованиями, ничего с ней сделать не смогло, выпустили ее, голубушку, как миленькие! Потом, правда, еще раз взяли, за последующие дела, ну да это уже потом, сама виновата...
      Впрочем, как там говорили древние римляне, "Qvod licet Jovi, non licet bovi" - "Что подобает Юпитеру, то не подобает быку". Петруччо понимал, что из-за него лично такая волна "правозащитников" отнюдь не поднимется. Однако сила есть сила, а верность есть верность. Его боссы тоже просто так в беде не оставят. Ибо он уже проверен, сбыт у него налажен нормально, его личная клиентура достаточно обширна, деньги выплачивает без проблем... Нет, братцы, его, Петруччо, тоже постараются вытащить, случись с ним, не дай Бог, беда.
      Впрочем, он о плохом старался не думать. Дома он всю эту гадость не держит, непосредственно с потребителями контакт не поддерживает. А главное - сам не "ширяется". Чист я, братцы, етить меня налево, чист, меня так просто ни за одно место не возьмешь!
      Словно отвечая мыслям Петруччо, по "ящику" начали рассказывать о задержании крупной партии наркотиков. Героин из Венесуэлы. Интересно, чья это партия? Не наша, случайно?.. Вот кто деньги настоящие делает - крупные поставщики! Вот кто сливки со всего этого снимает! Вот у кого настоящая сеть, вот у кого охрана, вот у кого счета в иностранных банках! Не ему, Петруччо, чета!
      Вообще, надо сказать, Петруччо никогда не понимал, какой кайф люди находят в этой гадости? Как-то он узнал, как в мире обстоят дела с наркотой - просто офанарел! На Земном шаре, оказывается, по данным ООН, почти пятьдесят миллионов наркоманов. На приобретение этой гадости люди тратят денег больше, чем на еду, одежду, образование и медицину вместе
      взятые... Делать им нечего, едрить их налево!
      Оно понятно: не будь всех этих дураков, ему, Петруччо, пришлось бы заниматься чем-нибудь другим. А так - спокойно, не слишком, если разобраться, хлопотно, а денежки всегда хорошие имеешь.
      Вот ведь что интересно: в результате переработки, скажем, кукурузы ее стоимость возрастает на двести пятьдесят процентов, при переработке кофейных зерен - в пять раз, а навар от переработки коки, которая составляет основу для производства многих наркотиков, достигает тысячи двухсот пятидесяти процентов! И один-единственный, самый малюсенький, самый мизерный процентик из них принадлежит лично ему, скромному российскому мелкооптовому распространителю Петруччо, о существовании которого какой-нибудь пеон с плантации на какой-нибудь речке Крокодиловке из деревни Малые Обезьяны Попугайного уезда той же Венесуэлы, даже и не догадывается. А там, между прочим, в странах Андской группы, производится в год до 900 тонн кокаина, из которых, по официальным данным, конфискуется только четвертая часть.
      ...Звонок таки раздался. Похоже, рабочий день все же начался раньше обычного.
      Петруччо снял трубку.
      - У аппарата, - привычно отозвался он.
      В динамике наушника раздалось потрескивание, хруст, шум...
      - Алло! - откуда-то издалека доносился надсадный голос. - Ты меня слышишь?
      Ох уж эта наша связь! Иной раз разговариваешь с другим городом и слышимость прекрасная. А другой - по столице приходится орать сквозь все эти помехи.
      - Слышу! - рявкнул он. - Кто это?
      В трубке раздался вроде как бы щелчок и шума в эфире поубавилось. Неужто его "слушают"?.. Петруччо встревожился: этого только еще не хватало!
      - Кто это? - повторил он.
      - Вот теперь лучше слышно, - сообщил голос и добавил: - Это я другую трубку взял...
      Это, конечно, могло служить объяснением. Но настороженность оставалась.
      - Петруччо, ты меня слышишь?
      - Да, я у аппарата.
      - Привет, это твой вчерашний приятель. Двадцать восемь по пять.
      Да, вчера был такой. Это давний клиент, с которым они уже немало совместно поработали. Петруччо ничего о нем не знал - ни имени, ни телефона, ни адреса. Тот всегда звонил сам, заказывал потребное количество зелья, они встречались у метро, обменивались конвертами - и расходились. Вот и теперь он точно назвал вчерашнюю партию покупки - двадцать восемь
      пакетиков по пять гран героина в каждом. Гран - это основная единица дозировки наркотика, в одном килограмме содержится 15.413 гран.
      - Понял, - немного успокоился Петруччо.- Так что, тебе нужно еще?
      - Нет, - коротко ответил голос. - Просто у нас возникла некоторая проблемка... Ты мне передал не то, что я заказывал.
      Это настолько не вписывалось в то, что Петруччо ожидал услышать, что он с недоумением переспросил:
      - Что ты сказал?
      - То, что ты слышал. Это не то, что нужно. Это совсем не то, что ты должен мне принести. Похоже, Петруччо, тебя крупно подставили.
      Подставили? Не то, что нужно? Значит, клиент утверждает, что в расфасованных пакетиках содержится не героин? А что тогда?.. Нет, этого попросту не может быть!
      - Погоди! - воскликнул Петруччо.- Но этого же не может быть!
      Голос оставался металлически спокойным.
      - Может или не может - это уж ты решай сам... Главное, что все это так и есть. Я тебя, Петруччо, давно знаю. К тебе претензий нет. Но мне нужно получить товар. Соответственно, бесплатно, в счет погашения задолженности...
      Если то, о чем говорил собеседник, и в самом деле правда, такие накладки не прощаются. И в таком случае он, клиент, поступает более чем благородно.
      - Конечно-конечно, - зачастил растерявшийся торговец. - Хоть сейчас...
      - Погоди, не суетись! - голос звучал чуть раздраженно. - Через час к тебе приедет мой эксперт, проверит товар, сам отберет тридцать штук...
      Несмотря на растерянность, в этой короткой фразе Петруччо уловил сразу несколько нестыковок.
      - Почему тридцать? - спросил он.
      - Как почему? - теперь голос звучал насмешливо. - Компенсация за понесенный ущерб.
      Естественно, он имеет на это право. Мог бы слупить и побольше.
      Как же так получилось-то?
      - Но ваш эксперт объяснит мне, что произошло?
      - Что произошло - разбирайся сам. А вот что было вместо товара, расскажет.
      - Почему эксперт приедет ко мне?
      Это было очень важно. Ни одни из клиентов Петруччо не знал, где он живет, не знал, а главное, не знал, где находится склад. Именно в этом он видел залог своей безопасности.
      - Ну не будет же он работать в метро! Или на лавочке в сквере!
      В этом был резон.
      - Но у меня товар не дома! - воскликнул торговец. - Сам понимаешь...
      - Разумно, - одобрил покупатель. - Может, на складе и подменили?
      - Исключено!
      - В самом деле?.. Ну да это меня не касается, - небрежно отозвался собеседник. - Так где вы встречаетесь с моим экспертом?
      - Где всегда...
      - Нет, Петруччо, больше так не пойдет. Мы с тобой лично больше не встречаемся, потому что у тебя появились проблемы. Назначай место и описывай, в чем будешь одет, тебя узнает мой человек. Встреча через час! Я жду.
      Где?.. В самом деле, где? Только что ведь думал о том, что у него все отработано. А тут вдруг такая хренотень, етить ее налево!
      Ладно, делать нечего.
      - Пусть приезжает ко мне домой, - обреченно вздохнул Петруччо.
      И продиктовал адрес.
      Значит, в последней партии вместо наркотика было что-то другое. Или все-таки наркотик, но не тот, который был объявлен... Как же этом могло получиться?..
      Итак, схема пути, по которому порошок попадает к Петруччо, примерно такая.
      В Россию наркота попадает из нескольких основных наркорегионов мира. Наиболее известные из них - "Золотой треугольник", который находится в Юго-Восточной Азии, "Золотой полумесяц" (Пакистан, Афганистан, Иран), а также пять стран так называемой Андской группы в Центральной Америке, где каждый десятый человек в той или иной степени работает на наркомафию. В последнее время все больше набирает силу так называемый нигерийский наркокартель..
      На этом этапе подмена исключена: виновный будет мгновенно выявлен и в идеальном случае его просто застрелят, хотя реально его смерть, в назидание другим, будет просто кошмарной.
      Дальше крупномасштабный получатель распространяет партии средних объемов среди своих клиентов. Понятно, что распределяет не лично, этим занимаются его подручные. Но и здесь подмена маловероятна. По той же причине: виновный будет выявлен безусловно.
      А вот на следующем этапе...
      Етить твою налево! Неужто кто-то из людей Голована пытается вести свою игру?.. Хотя нет, это тоже маловероятно. В этом случае подлог откроется скоро, а значит и игра не получится. Разве что иначе: кто-то пытается разом сорвать крупный куш, а потом исчезнуть. Как в свое время хотел подсуетиться Макс-Поляк, правда, у него попытка не очень-то удалась - "замочили" его возле ВДНХ...1). Впрочем, такое, конечно, уже напрочь отвергать вряд ли стоит. Это из-за Валентины-"Властилины" вся мафия на уши стала - из-за гаденыша, который умыкнет пару сотен тысяч долларов солидные авторитеты беспокоиться не станут, а "деловар", если с умом к такой акции подготовится, скрыться сможет без особых проблем...
      ________________________________
      1). Об этой истории подробнее рассказывается в повести "След мстителя".
      ________________________________
      Значит, нужно сообщить Головану!
      Петруччо уже потянулся было к трубке. Однако остановился, едва не схватив сам себя за руку.
      Етить твою налево, а вдруг и Голован тоже в доле? На то он и Голован, чтобы все наперед продумать. Он всегда все на несколько шагов все просчитывает. Если в этом деле действительно замешан он сам, тогда ему, Петруччо, жить останется ровно столько, сколько времени потребуется костоломам Голована на путь до его дома.
      Ладно, эту идею пока оставим, слишком она опасная... Тем более, может, причина происшедшего все-таки в чем-то другом? Вдруг просто где-то произошла какая-то ошибка? Тогда звонок Головану тем более будет лишним. Потому что он, Петруччо, будет выглядеть обыкновенным паникером, который допускает, что в системе возможно воровство. Или еще хуже: Голован, хитрая бестия, решит, что Петруччо сам готовит какую-то аферу и сейчас гонит превентивную волну, чтобы в дальнейшем отвести от себя подозрения...
      Можно придумать и еще аргументы, которые объективно удержали бы торговца от такого звонка. Но был и еще один, главный. Ему не хотелось звонить по самой банальной причине. Если Голован пришлет ревизора, Петруччо придется неважно. Потому что он слегка, самую малость, махинировал: из десяти-пятнадцати пакетиков он делал один лишний. И навар от этого шел лично ему. Если учесть, что с каждой партии через него проходили сотни доз....
      Нет, нужно сначала попытаться самому разобраться в происшедшем. Хорошо все обдумать. Может, даже от дел отойти на какое-то время. Оно, понятно, денег жаль терять, ту нишу в довольно жестком наркорынке, раз потеряв, трудно будет отвоевать обратно. Но лучше какое-то время пожить спокойно, без дополнительных доходов, чем красиво уйти в мир иной в
      зените богатства.
      Ладно, дождемся эксперта. А там видно будет.
      Приняв такое решение, Петруччо подошел к холодильнику, открыл его. Достал ополовиненную квадратную бутылку виски. Пусть квасные патриоты долдонят, что русская водочка лучше - виски есть виски. Особенно если с минеральной водичкой... Класс!
      Однако теперь разбавлять виски он не стал. Просто налил себе полстакана и разом хлопнул.
      После этого Петруччо вышел на лестницу, аккуратно, чтобы не захлопнулась, прикрыв за собой дверь в квартиру. Нужно было до приезда эксперта забрать из тайника "товар".
      ...Эксперт приехал минут через пятьдесят после разговора. Выглядел он довольно затрапезно: в потрепанных, видавших виды, джинсах, в тоненькой куртеночке, в потертой кроличьей шапчонке... В руке он держал большой пластмассовый кейс.
      - Добрый день, - с дежурной приветливостью произнес эксперт, когда Петруччо открыл дверь. И добавил на всякий случай: - Двадцать восемь на пять.
      - Да какой уж он добрый, - проворчал хозяин и посторонился: - Проходите!
      Гость протиснулся в прихожую.
      - Да, вы правы, - согласился он, бережно поставив кейс на пол и начиная стаскивать куртку. - Погода и в самом деле мерзостная.
      - Да я не о погоде ,- буркнул Петруччо.- Вешайте его вот сюда.
      Пришедший примостил сырую, без петельки, с прилипшими кое-где пятнами мокрого снега, куртку на крючок вешалки и начал расшнуровывать могучие ботинки на толстой пластмассовой подошве.
      - Не надо разуваться, - попытался остановить его хозяин. - Так проходите.
      Однако пришедший поблажки не принял:
      - Нет-нет, на улице такая слякоть - по всей квартире вам разнесу следы, - и добавил, смешком подчеркивая двусмысленность сказанного: - А я, должен признаться, не люблю оставлять следы.
      - Да уж кто любит...- уныло подтвердил Петруччо.- Проходите.
      Чемоданчик с аккуратно расфасованными пакетиками уже стоял на столе в комнате.
      - Вот, можете приступать, - показал на него хозяин.
      Сам остановился рядом, внимательно наблюдая за манипуляциями гостя.
      Тот бережно пристроил принесенный кейс на стол рядом с чемоданчиком. Аккуратно приподнял крышку. Петруччо с нескрываемы любопытством наблюдал за его действиями.
      В кейсе он увидел несколько разномастных кожаных и клеенчатых футлярчиков. Эксперт первым делом извлек резиновые хирургические перчатки и натянул их на кисти рук.
      - Химия, - пояснил он хозяину. - Всякие реакции могут быть... Поэтому руки нужно беречь.
      Потом начал неторопливо, обстоятельно доставать один за другим футлярчики, раскрывать, извлекать из них различные предметы, расставлять их на столе. Здесь были пробирки со штативом, небольшие колбочки, спиртовка, стеклянный змеевичок... И пузырьки с разноцветными жидкостями, пакетики, коробочки...
      - Ого, целая лаборатория, - с уважением пробормотал Петруччо.
      - А то как же, - охотно подхватил пришедший. - Знаете ли, определить подлинность препарата - не фунт изюма схрумкать!..
      Он поставил на небольшой треножник колбу с плоским дном. Всыпал в нее какой-то белый порошок, добавил несколько капель красноватой жидкости.
      - Мне потребуется...- начал эксперт и тут же перебил себя: - Простите, как вас зовут?
      - Петруччо... Петя.
      - Валентин, - представился и гость. - Петя, мне понадобится ваша помощь. Мне нужен йод... У вас в квартире найдется йод?
      - Должен быть...- неуверенно ответил Петруччо.- Надо поискать.
      - Если нетрудно, будьте добры, поищите, - просительно сказал Валентин. - Его нужно буквально три-четыре капли... Еще стакан кипяченой воды, можно холодной. И граммов тридцать чего-нибудь спиртного. Покрепче. Осуществимо?
      - Вполне. Только йод...
      - Ну если не найдете, ничего страшного. Просто с ним картина будет нагляднее.
      Петруччо вышел из комнаты. Где же может быть этот чертов йод? Вода, понятно, есть, спиртное тоже - виски тот же, например... Хотя нет, перебьется, у меня простой технический спирт, насколько помнится, имеется, пусть его и использует для своих опытов... А, вот он, йод...
      Едва хозяин исчез, Валентин быстро отстегнул клапан и откинул кармашек на крышке своего кейса. Там оказался большой пакет желтой бумаги. Пришедший опрокинул его, высыпал содержимое в стоявший на столе чемоданчик Петруччо. В пакете оказались точно такие же пакетики, как и те, которые лежали в чемоданчике. Сам же схватил одну за другой две горсти оттуда, сунул их в тот же пакет и защелкнул клапан. На все эти манипуляции у него ушли считанные мгновения. Чувствовалось, что эти действия у него заранее были отработаны едва не до автоматизма.
      Таким образом, примерно треть товара наркоторговца оказалась подмененной.
      Следующее действие гостя заняло времени еще меньше. Он достал из кармана игральную карту, мазнул ее клеем из принесенного тюбика и, наклонившись, прилепил ее снизу к сиденью стула.
      - Нашел, - удовлетворенно сообщил, возвращаясь в комнату, Петруччо.
      - Отлично, спасибо, - благожелательно улыбнулся ему навстречу Валентин. - А теперь давайте пробовать, что получится.
      - А что должно получиться? - спросил хозяин, поставив принесенную тарелочку на стол.
      На тарелочке стоял стакан воды, рюмочка со спиртом и крохотный пузырек с йодом.
      - Сейчас всыпаем в колбу ваш порошок и зальем его водой. Если это то, что должно быть, начнется реакция, в результате которой осадка не останется. Потом выльем сюда же спиртное. Тогда образуется белая взвесь. Капнем пару капель йода. И по степени того, какого цвета станет содержимое, можно будет судить о качестве товара.
      - А если...- Петруччо с трудом сглотнул сухой ком, неожиданно образовавшийся в горле. - Если тут не то, что должно быть?
      Валентин равнодушно пожал плечами.
      - Не знаю. Все будет зависеть от того, что именно мы анализируем... Давайте контрольный экземпляр.
      Петруччо вдруг почувствовал, что у него внутри все замерло. По телу прошла волна дрожи. Он не был ни в чем виноват. А вдруг-таки кто-то подменил наркотик и в чемоданчике нечто иное?
      Он взял в чемоданчике лежащий сверху пакетик.
      - Ну а теперь высыпайте, - велел Валентин. - Теперь вы все будете делать сами, так сказать, для идеальной чистоты эксперимента.
      Струйка белого порошка стекла в колбу.
      - Теперь воду. Только осторожно, реакция может быть бурной.
      Реакция и получилась бурной. Едва вода коснулась порошка, горочкой лежащего на дне посудины, она с шипением вспенилась, из горлышка пошел тонкий, прозрачный парок. От неожиданности Петруччо даже отпрянул, расплескав воду по столу.
      - Да осторожнее! - с раздражением воскликнул Валентин. - Вы мне все реактивы попортите!
      Дальше все прошло, как он и предсказывал: сначала все в колбе растворилось, потом образовалась взвесь, которая от йода потемнела...
      - Не знаю, - с сомнением проговорил эксперт. - Что-то тут не то...
      - Что не то? - не понял Петруччо.- Опять не то?.. Вы же говорили...
      - Да нет, у вас все в порядке, - успокоил его Валентин. - Но почему же у нас реакция была другая?..
      Он начал собирать принесенные предметы в свой кейс. Последними туда же небрежно бросил перчатки.
      - Не желаешь рюмочку? - обрадованный таким поворотом дела, предложил хозяин.
      Как хорошо, все же, что он не стал звонить Головану и поднимать панику!
      - Нет, спасибо, - отказался гость. - В общем, так, компенсацию за ущерб я брать у вас не буду. И прошу вас об этом инциденте не говорить никому.
      - Почему? - не понял Петруччо.
      - Потому что это невыгодно ни вам, ни нам. Если о данном происшествии узнает наша клиентура, мы лишимся доходов. И это вам, конечно, не простится.
      Валентин произнес эти слова спокойно, без всякой угрозы. А Петруччо почувствовал, что у него едва озноб не прошел по спине. Слова "не простится" звучит опасно, и если их услышал, никакая "крыша" не поможет, особенно если учесть, что ты не знаешь, где искать противников.
      - Хорошо, договорились, - пообещал Петруччо.
      А сам подумал об ином. Что вся эта история слишком непонятна, чтобы оставлять ее в тайне. И в то же время слишком опасна, чтобы начинать ломать дрова. Нет, братцы, тут надо хорошо подумать!
      Он не видел, как мнимый эксперт, выйдя из дома, в котором жил Петруччо, открыл свой кейс, вытащил желтый конверт и небрежно опустил его в стоявшую у бровки дороги урну. Тот самый конверт, в котором было "порошка" на весьма немалую сумму.
      Потом Валентин подошел к телефонной будке, открыл дверь с выбитыми стеклами, вошел внутрь и по памяти накрутил номер...
      ...Однако как следует обдумать ситуацию в этот день Петруччо не удалось. Да и на следующий тоже.
      Примерно через полчаса после ухода эксперта раздался первый звонок в череде тех, что ежедневно приносили ему доход.
      - Алло, Петруччо, это Ризо. У тебя товар есть?
      Обычно спокойный голос Ризо, с характерным кавказским выговором, звучал сегодня встревоженно.
      - Имеется, - уклончиво ответил Петруччо.
      Он еще не решил, как следует поступить в сложившейся ситуации. По-хорошему, нужно было бы с кем-нибудь посоветоваться. Вот только с кем?.. Не с Ризо же, в самом деле...
      - Сколько?
      - Достаточно, - немного удивился торговец.
      Ризо, по кличке Князь, никогда не задавал такие вопросы, покупая всегда примерно одинаковые партии.
      - Приготовь в два раза больше обычного. Сейчас к тебе подъедет Казбек... Да, тут рядом со мной Марек, он тоже заказывает. Тридцать штук. Казбек заберет и на него. Сделаешь?
      - Какие разговоры! Конечно.
      Сделать-то он сделает. Да только непонятно, с чего это Ризо вдруг всполошился? Может, у него новые клиенты появились? Другого объяснения просто не придумаешь. Ну а Марек тогда тут причем?..
      Петруччо взял два конверта, быстро набросал в них пакетики. Пятьдесят в один - тридцать во второй. Можно идти. Обычно с Казбеком он встречается в метро, на "трех вокзалах", в центре зала радиальной линии, где всегда полно народу, а потому мимолетная встреча двух человек вряд ли будет кем-то замечена.
      В этот момент опять прозвенел звонок, на этот раз в дверь.
      Выглянув в "глазок", Петруччо громыхнул железом запора.
      - Здравствуй, Петя.
      Это был Костян. Совсем еще молодой парень, вежливый и культурный, застенчивый, всего стесняющийся... Еще совсем недавно он учился в каком-то обалденно заумном институте, и был там круглым отличником, Ленинскую, или как она там нынче именуется, стипендию получал... А как пристрастился к наркотикам, на глазах, едва ли не мгновенно опустился... Родители, вроде бы пытались даже лечить его от этого дела, да только бесполезно. Сейчас от наркомании вылечиться очень трудно, потому что главное условие успеха в лечении состоит в реабилитационном периоде, а как его организуешь, эту реабилитацию, если сейчас "белая смерть" так распространилась?.. Да и со своим благодетелем, с Петруччо, Костян был лично знаком, так что и с поиском зелья никаких проблем не бывает... Сейчас он жил исключительно только тем, что выполнял функции курьера между Петруччо и каким-то местным "крутым", который распространял наркотики среди обитателей многочисленных подвалов, обжитых нынешней неприкаянной молодежью.
      ...Костян переступил порог и замер, переминаясь с ноги на ногу. Проходить дальше без приглашения хозяина он не решался. Петруччо же приглашать гостя в комнату не собирался - не было времени на рассусоливания.
      - Да, слушаю, - поторопил он гостя.
      Петруччо в последнее время, чем дальше, тем больше, начал побаивался этого Костяна. Тот уже дошел до того состояния, когда человек не всегда в состоянии отвечать за свои поступки. А ведь он, Костян, один из очень немногих клиентов, знает, где живет Петруччо. Мелкооптовик даже попросил как-то наркомана свести его с содержателем подвалов напрямую, обещая ему за это иногда выдавать по пакетику бесплатно. Но тот не соглашался, с болезненной подозрительностью опасаясь потерять верный доход. Правда, проговорился как-то, что о том же его просил и "крутой". Узнав об этом, Петруччо чуть успокоился, решил, что владелец подвальных "тусовок", скорее всего, пошлет кого-нибудь из подручных проследить за Костяном и тогда они его бортонут вообще бесплатно.
      - Слышь, Петя, - просительно проскулил наркоман. - Дай мне, пожалуйста, десяток пакетиков авансом, в долг... Ты же знаешь меня, я отработаю...
      Так, окончательно отбросил сомнения Петруччо, что-то явно происходит! Если сразу всполошились осторожный и горячий Ризо, недалекий алкоголик Марек и опустившийся, не знакомый ни с одним из них, Костян, значит, и в самом деле, что-то происходит такое, что может существенно повлиять на конъюнктуру рынка.
      - А зачем тебе? - попытался он решить проблему наскоком в лоб.
      - Понимаешь, Петя...- начал мямлить тот.
      Однако Петруччо, поняв, что сейчас ничего вразумительного не услышит, его перебил.
      - Значит так, Костян, - жестко сказал он. - Я тебе не дам в долг ничего!
      - Но ты же меня знаешь, Петенька...- со страхом заскулил наркоман.
      - Я тебе в долг ничего не дам, - твердо повторил Петруччо. - Я тебе подарю пять пакетиков. Расслышал, етить твою налево? Просто подарю! Пять! Бесплатно!.. Но при одном условии: ты мне расскажешь, зачем тебе вдруг они понадобились.
      - Да ни зачем...- опять попытался увильнуть от ответа Костян.
      Однако владелец вожделенного зелья не дал ему закончить мысль.
      - Еще раз соврешь - пеняй на себя! - быстро предупредил он. - Или ничего - или пять дарю. Ну?..
      Наркоман сломался. Заговорил, давясь от страха, понизив голос до шепота, даже решившись на шаг отойти от порога, чтобы приблизиться к хозяину и при этом, не дай Бог, чтобы никто с лестницы не услышал.
      - Ты сегодня "телек" смотрел?
      - Ну.
      - Что "ну"?.. Партию взяли, которая для нас в Москву шла. Сейчас то, что есть на руках, то разойдется, а следующая партия будет неизвестно когда... К тому же двух "глотателей" в Шереметьево взяли - у одного нигерийца в желудке ампула раздавилась, помер он, бедняга, в жутких муках, ну тогда дружков его и проверили... И Московское управление уголовного розыска на железной дороге с казахами заключили договор о том, чтобы сильнее душанбинские поезда шерстить... Обложили, гады, со всех сторон!
      Вон оно в чем дело!
      - А откуда у тебя такие сведения?
      - Откуда... От верблюда!
      А вообще-то, етить твою налево, похоже на правду. Тогда ведь объясняется все: и нелепая проверка качества его порошка клиентами, и переполох на рынке...
      - Так как, Петя?.. Дашь?.. - с опаской напомнил о себе Костян.
      - Обещал же, - твердо пообещал Петруччо. - Завтра же и отдам. Сейчас просто у меня при себе нету...
      Насчет завтра он сказал специально, чтобы тот не вздумал потребовать обещанное сразу же.
      Костян, услышав ответ, тяжело вздохнул, тоскливо поглядел на лежащие на столе конверты, и послушно вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
      Ну что ж, раз так... Только ведь и меня на кривой кобыле не объедешь, братцы мои!
      Прежде всего с Ризо и Марека нужно будет слупить чуть побольше. Резко взвинчивать цены нельзя, раз уж сделка состоялась. А вот с остальных...
      Петруччо вернулся в комнату, открыл чемоданчик, пересчитал оставшиеся пакетики. Есть еще немного. Потом достал блокнот, полистав страницы, отыскал нужный номер. Быстро настучал его на кнопках. Вслушиваясь в длинные гудки вызова, торопливо додумывал ситуацию.
      А ведь, похоже, неплохо получается, братцы. Если сейчас по-быстрому избавиться от товара, можно спокойно отлежаться на дне смутное время. Если и в самом деле в Москве проводится акция против наркоты, нужно какое-то время сидеть и не высовываться. МУР подвычистит тех, кто не успеет спрятаться, а мы только пригнемся. Значит, нужно бы побыстрее избавиться от остатков партии, а самому на недельку-другую просто уехать куда-нибудь. Восстановить связи потом можно будет без особых трудов, был бы товар. Ну а товаром, надо думать, Голован всегда обеспечит...
      - Да, - послышалось в трубке.
      - Барабас?
      - В данный момент его нет, - отозвался незнакомый голос. - Что ему передать?
      Ну что ж, на нет, как известно, и суда нет. Пусть на себя пеняет!
      - Спасибо, ничего.
      - А кто это говорит?..
      - Не твое дело, - буркнул напоследок Петруччо и бросил трубку.
      Он настучал еще один номер.
      - Красавчик?
      - Ну и что? - донеслось в ответ.
      - Красавчик, это Петруччо.
      - А, слушаю тебя.
      Отвечал Красавчик жеманно, грассируя. Да и выглядит он под стать голосу - изнеженный, изысканно одетый... Если его не знать, можно бы принять за "голубого" "пассика". Он специально себе такой имидж изобрел, чтобы ни у кого мысли не возникло о его преступном пристрастии. На деле же Красавчик - это умный жестокий садист и маньяк, на счету которого не одна девочка, зверски изнасилованная и убитая в зарослях Лосиного острова. Или где-нибудь в подвалах в окрестностях улиц Луначарского и летчика Бабушкина - почему-то он облюбовал именно этот район. Красавчик их заманивал, уговаривал "уколоться" или же вкалывал им наркоту силой и потом измывался как хотел, получая от этого некий, понятный только ему самому, кайф.
      Жуткий человек. Зато клиент постоянный, надежный, связи у него обширные...
      - Красавчик, у меня партия заканчивается. Ты будешь остатки забирать?
      В трубке раздался тихий смешок.
      - Я польщен, конечно, твоим вниманием... Только с чего это ты вдруг у меня решил спросить?
      С этим человеком лучше говорить откровенно. Не дай Бог узнает или хотя бы заподозрит, что его кто-то пытается облапошить.
      - Есть информация, что следующая партия будет нескоро. Поэтому я сбрасываю остатки.
      - Странная логика. Наоборот, придержать надо бы, - посоветовал собеседник.
      - Прости, Красавчик, но у меня другие соображения.
      - Твое право...
      Остаток дня прошел в хлопотах. Но к ночи вся партия уже была реализована. Все шло на редкость удачно.
      А наутро...
      Первым появился Костян. Он робко коснулся кнопки звонка, так что молоточек успел только коротко звякнуть. И когда хозяин распахнул дверь, наркоман привычно продолжался топтаться у порога, не решаясь, подобно крысе Чучундре, пересечь прихожую.
      - Ну что? - он безнадежно глядел на своего благодетеля, не зная, на что ему надеяться. - Дашь?
      - Я же обещал! Проходи.
      Костян остался топтаться в прихожей, не решаясь переступить порог комнаты. Впрочем, Петруччо и не собирался его приглашать. Он прошел в комнату сам, взял полиэтиленовый кулечек...
      В этот момент раздался еще один звонок в дверь. Кто это мог быть? В такой ранний час Петруччо никого не ждал. Что же касается посторонних или клиентов, то их визит сейчас вообще напрочь исключен.
      А ну как это наркоман за собой "хвост" привел?!
      К чему-то подобному торговец был готов уже давно. Он мгновенно метнулся к окну. Здесь у него на форточке постоянно лежал большой радужный полиэтиленовый пакет. Петруччо сунул в него кулечек с предназначенными для Костяна дозами и вытолкнул пакет в окно. Тот исчез. Теперь найти его мог только человек знающий. Потому что пакет со спрятанным в него грузилом провалился в водосточную трубу и теперь висел внутри жестяного цилиндра на веревке, привязанной к торчащей из стены скобе.
      Операция заняла всего лишь несколько мгновений.
      - Костян, открой! - крикнул Петруччо.
      А сам замер, чувствуя, как бешено колотится в грудной клетке сердце. Слишком много непонятного происходит второй день подряд, слишком много совпадений... Знать бы, кто это пожаловал - пожаловал, как нарочно, именно в самый опасный момент, когда он собирался из рук в руки передать наркотики наркоману. Если милиция - одно, тогда нужно просто ручки вверх и сдаваться без сопротивления. Если это какие-нибудь грабители - иное, тогда еще нужно успеть достать пистолет...
      Оказалось, что ни те, ни другие. Едва послышался звук открывающейся двери, как раздался короткий звук удара и короткий возглас. В дверь влетел и рухнул на пол Костян с разбитым в кровь лицом. За ним в комнату ввалились несколько человек. Двое в мгновение ока оказались возле Петруччо. Рванули ему за спину руки. Торопливо обшарили карманы, проверили, нет ли у него чего-то за поясом. После этого бросили его в кресло и замерли рядом, словно два телохранителя... В соседнем кресле уже хлюпал разбитым носом ничего не понимающий в происходящем Костян.
      Впрочем, Петруччо тоже не мог похвалиться, что что-то понимает. Просто он на протяжении двух лет, в течение которых занимался этим промыслом, допускал, что нечто подобное вполне может произойти. И теперь с надеждой глядел на дверь. Потому что если бы он просто оказался у кого-то на пути, его без таких проблем шлепнули бы, раздавили, не заметив под ногами такую мелочь, да и все. А так - ворвались, схватили, усадили... Значит, с ним кто-то хочет поговорить. О чем? Об источниках поступления наркоты? О Головане? О
      клиентах-потребителях?.. Черт с ними, о них расскажу все, что знаю, тем более, что я мало что знаю... Суть вопроса в другом. Кто именно хочет с ним поговорить? Ясно же, что тот, кто сейчас войдет. А кто войдет?..
      Во всяком случае, все это давало шанс, оставляло хоть какую-то надежду на то, что он сможет разговаривать с ключевым человеком. А раз так, пока не стоит отчаиваться.
      В комнату вошел человек, с которым до сих Петруччо встречаться не доводилось. Чуть выше среднего роста, крепкий, седовласый, коротко стриженный. Отставной генерал, решил бы Петруччо, если бы увидел его в другой обстановке... Незваный гость остановился у порога, уставился на Петруччо маленькими холодными серыми глазками.
      - Та-ак, значит, ты вот такой, - произнес он неторопливо. - Ну что ж...
      Он сделал шаг вперед и тут же рядом с вошедшим оказался один из ворвавшихся громил и подставил ему стул. Седовласый, аккуратно поддернув складки брюк, опустился на него, откинулся на спинку и закинул ногу на ногу.
      - Ну что ж, - повторил он. - Приступим... А ну скажи-ка мне, э-э, друг любезный, кто ж тебя надоумил такое отмочить. А?
      Петруччо понял главное: что перед ним находится не какой-нибудь второстепенный гангстер - это птица высокого полета. И вместо надежды, которая только что еще гнездилась в его душе, он ощутил отчаяние. Потому что если такой солидный человек счел возможным снизойти до него, значит, и в самом деле произошло нечто экстраординарное.
      - Я не знаю, о чем вы...
      В тот же миг словно бомба взорвалась у него в голове. В глазах вспыхнул и тут же погас яркий сполох света. И только потом пришла боль; она поползла, распространяясь по телу, изнутри черепной коробки.
      - Чуть, э-э, полегче...
      Это были первые слова, которые Петруччо услышал, когда к нему вернулась способность воспринимать какие-то иные звуки, кроме зудящего звона в ушах.
      Седовласый сказал это своему подручному, ударившему Петруччо, глядел на жертву без малейшего признака сочувствия к нему. Просто ждал, пока тот очухается.
      С таким же равнодушием в конце беседы он велит (не прикажет, а именно велит) прикончить его - и через час уже забудет о том, что по его велению человека не стало на белом свете.
      - Так я жду.
      Петруччо невольно покосился назад, за спину. И заговорил, со страхом стараясь уследить сразу за обоими - за седовласым и за человеком, стоящим за спинкой кресла.
      - Только не бейте меня... Не бейте, пожалуйста... Я и в самом деле не знаю, о чем вы... А так я все скажу... Все, что знаю...
      Мужчина слегка пожал плечами.
      - Либо ты идиот, либо, э-э, круглый дурак... Если ты сам все это задумал и просто не успел уехать - идиот. Если тебя использовали вслепую - дурак. Третьего варианта, э-э, я просто не вижу.
      - Наверное, дурак, - осмелился подать голос Петруччо.- Потому что я не понимаю, о чем вы спрашиваете...
      - В самом деле? - с сомнением произнес седовласый. Но, похоже, он сомневался не в словах Петруччо, а в том, не ошибся ли он сам. - Ну что ж, э-э, слегка, так сказать, приоткроем завесу...- Он перевел глаза на Костяна, который до сих пор не произнес ни слова, только моргал и растерянно шмыгал сочащимся кровью носом. - А это кто?
      Что ответить? Что ответить этому человеку, который неведомо что из себя представляет и который неизвестно что знает?
      - Это так, знакомый, по делу зашел, - торопливо пробормотал Петруччо.
      - Ясно, - кивнул мужчина. - Наркоман за порошком. Он тут лишний.
      Ни одной приказной нотки не просквозило в его спокойном ровном голосе. Однако тут же приглушенно хлопнул выстрел. Костян даже не ойкнул, как его тело швырнуло вперед и он головой вперед, со стуком упал на пол. Череп его был жутко разворочен и из затылка на затоптанный паркет обильно потекла густая кровь.
      - Так расскажи-ка мне теперь, э-э, друг любезный, - седовласый на убитого больше не обращал ни малейшего внимания, - кто ж это тебя надоумил под видом героина продать моим ребятам яд?
      Вон оно в чем дело!
      - Яд?
      В голосе Петруччо прозвучало столько неподдельного изумления, что седовласый ему поверил. Сразу и безоговорочно.
      - Значит, дурак, - констатировал он. Судя по всему, ему это открытие не слишком понравилось, для него было бы предпочтительнее сразу разобраться с ситуацией. - Тогда, э-э, давай, рассказывай, как же это у тебя получилось. Только, э-э, врать не надо!
      Какое уж тут вранье, в самом деле, если рядом на полу лежит и уже даже не подергивается столь веский аргумент, который еще пять минут назад был живым Костяном! Петруччо рассказал все без утайки. И про звонок, и про эксперта, и про Ризо с Мареком, и про Костяна... Даже про Красавчика тоже рассказал. И про Барабаса.
      - Так это, э-э, как ты его назвал, Костян?- кивнул на труп мужчина.
      - Он, - подобострастно глядя ему в глаза, подтвердил Петруччо. И тут же просительно добавил: - Не убивайте меня, пожалуйста, я же ни в чем не виноват!
      - Жаль, что мы поспешили, - не отвечая, равнодушно посетовал седовласый. - Он бы нам мог рассказать, откуда получил информацию... Значит, ты говоришь, что эксперт представился Валентином?
      - Да, так точно.
      - Скорее всего, это вымышленное имя, - задумчиво проговорил мужчина. - Ну что ж, кажется, тут все более или менее ясно...
      Сейчас ЭТО произойдет! - вдруг со всей очевидностью понял Петруччо. Сейчас так же еще раз хлопнет выстрел - и он, как Костян, рухнет на пол. И после этого весь необъятный мир, сокрытый в нем, с одно мгновение прекратит существование, исчезнет, превратившись в истекающий кровью кусок протоплазмы.
      - Не убивайте меня, - почему-то шепотом попросил он. - Я хочу жить!
      - Да, я понимаю, - согласился, поднимаясь с места, седовласый. - Только пойми и ты: те парни, которые жуткой смертью умерли не без твоего участия сегодня ночью, тоже очень хотели жить. А в мире должна быть какая-то справедливость...
      - Шеф, снизу докладывают, что к подъезду подъехала команда "крутых", - вдруг произнес один из подручных седовласого, стоявший в дальнем углу комнаты. - Кавказцы. Вошли в этот подъезд.
      Тот поглядел на сжавшегося в кресле Петруччо.
      - Вот видишь, если бы не мы, тебе все равно не довелось бы дожить до вечера...- Потом проговорил просто в пространство, ни к кому персонально не обращаясь. - Переговорный процесс, тем более с чернозадыми, не входит в наши планы, ребята. - Косо глянул в сторону того, который сообщил о визитерах. - На все про все у нас ровно одна минута. Так и предупреди наших внизу.
      Петруччо смотрел на происходящее и не воспринимал его как реальность. Все было так спокойно и буднично, будто обсуждалась предстоящая партия в покер. А рядом лежал Костян, из головы которого еще не прекратила сочиться кровь.
      Между тем все парни, находившиеся в комнате, вдруг оказались вооруженными. У каждого в руках теперь были или короткий автомат или большой пистолет. Только сам седовласый просто отошел в сторонку и слегка прислонился к стене, чтобы не мешать происходящему.
      Его спокойный взгляд вдруг упал на скорчившегося в кресле, боящегося пошевелиться и тем самым обратить на себя внимание Петруччо.
      - Что, Петя, страшно умирать? - вдруг просто, по-человечески спросил он.
      - Очень, - эти слова словно дыхание надежды коснулось души наркоторговца.
      - Ну что ж, сочувствую...- едва ли не по-свойски улыбнулся мужчина. - Тебе ведь и в самом деле хуже, чем им, которые идут тебя убивать, - кивнул он в сторону двери. - Они-то сейчас поднимаются по лестнице и не знают, что это не они - их сейчас убьют!
      Он подмигнул Петруччо, поднял глаза и кивнул кому-то, стоявшему за его спиной.
      И Петр ничего, происходившего в его квартире, больше не видел. Он даже не почувствовал, как, проломив затылочную кость, в его мозг ворвалась пуля.
      ...На звонок в дверь отозвался Красавчик, который все это время в комнату не входил, на глаза хозяину квартиры не показывался и на протяжении всего разговора так и стоял в прихожей.
      - Кто там? - крикнул он, стараясь держаться за бетонным выступом стены.
      - Открой, Петруччо, разговор есть.
      - Так кто же там, все-таки?
      - Да свои, свои.
      Красавчик оглянулся. Все были готовы.
      - Свои-свои, - ворчливо пробурчал он. - Ну, заходи, коли свои!
      Оставаясь в укрытии, он протянул руку, отодвинул засов в сторону, потом нажал ручку двери. Дверь распахнулась тут же и в прихожую ворвались двое смуглых мужчин с пистолетами в руках. Синхронно с этим им навстречу приглушенно хлопнуло несколько выстрелов. Пули отшвырнули тела ворвавшихся назад, за порог. Одновременно загремели выстрелы и с лестницы, где этажом выше страховал седовласого и его команду еще один человек. Он короткой очередью из своего пистолета-пулемета "скорпион" расстрелял третьего из поднявшихся по лестнице, который, не входя, оставался за порогом квартиры.
      Красавчик первым, остальные за ним, перепрыгивая через упавших, но еще дергающихся в конвульсиях, мужчин, рванулись на лестничную площадку. Старший подручный седого произнес в микрофон сотового телефона одновременно с первыми же выстрелами:
      - Ребята, мы начали.
      Он так и вышел, спокойно и непринужденно, аккуратно, под углом, чтобы не случилось неудачного рикошета, стреляя в голову каждому лежащему, который встречался по пути. За ним, так и не достав оружие, а может, по рангу своему и не имеющему такового, перешагивал через трупы седовласый.
      - Плохо получилось, - проворчал он. - Слишком много шума. Не люблю этого.
      - Раз на раз не приходится, - успокоил подручный. - Обойдется!
      - Дай-то Бог!..
      На улице уже урчали двигателями три поджидавшие их машины. Две солидные иномарки и простенький "шестой" "жигуль". Рядом у тротуара стояли изрешеченные пулями два автомобиля. Оба джипы "Чероки". В каждом за рулем сидели мертвые водители.
      - Два в квартире, один на лестнице, два водителя, - прокомментировал седой. - Здорово они обозлились на, э-э, дурака Петруччо, раз такой отряд прислали с ним разделаться... Ладно, поехали.

 
      БАРАБАС- МАКСИМЧУК - АМБАЛ - СОКОЛОВ
      Телефон звонил несколько раз. Однако Барабас всякий раз отвечал коротко и односложно: я, мол, сейчас очень занят, поэтому перезвоните завтра; то есть утром, ибо уже было далеко за полночь. Потому что в тот момент у него в кабинете находился неподвижно застывший у двери охранник, который не отводил глядящих сквозь прорези маски глаз от не знающего, что предпринять хозяина кабинета.
      Кроме того, он всей своей чуткой шкурой прожженного пройдохи чуял, что за стенами его кабинета происходит нечто такое, чему лучше бы не происходить. Чего же он не предусмотрел? Что же пошло не так, как хотелось бы? На чем же они, все-таки, прокололись? Ведь не могли же, в самом деле, стать роковыми те несколько слов, которые успела произнести кретинка Нюшка?..
      Дверь вдруг с треском распахнулась и в кабинет ворвался злой Максимчук. Впрочем, на самом деле Сашка отнюдь не достиг такой степени бешенства, как изображал. Просто он пытался запугать директора-распорядителя кафе. И в этом деле весьма преуспел.
      Короче говоря, отставной оперативник с грохотом распахнул дверь и ворвался в кабинет. Не обращая внимания на присутствие камуфлированного здоровяка из службы физической защиты управления налоговой полиции, изо всех сил грохнул кулаком по столу.
      - Ну, сучий потрох, я сейчас тебя убивать буду!
      Камуфлированный боец на происходящее никак не отреагировал. В конце концов, он уже знал, что эти трое в штатском действуют совместно с ними, с разрешения Соколова, а значит и вести себя могут как сочтут нужным. По большому счету, все эти сюсюканья, с которыми общаются с заведомыми преступниками задохлики-очкарики следователи-интеллектуалы, и ему не нравятся. Вот так, кулаком по столу, да за бары его, скотину, да потрясти покрепче, да "ствол" под нос - все быстрее и доходчивее получится...
      Что же касается Барабаса, то его эта выходка испугала не на шутку. Психически уже накрученный непонятной возней, происходящей вокруг, он морально был готов к самому худшему повороту событий. Еще только два часа назад всесильный царь и бог в своем заведении, сейчас он уже видел себя в камере СИЗО среди отпетых рецидивистов, на скамье подсудимых, в клетке с охраной, а потом где-нибудь на урановых рудниках, на Акатуе или в лаборатории, где над ним, как приговоренным к смертной казни, будут проводить опыты... Он и в самом деле был искренне убежден, что вместо смертной казни у нас над приговоренными проводят опыты - например, заражают СПИДом или, скажем, проказой в единственном в России Институте лепры, расположенном в Астрахани, а потом пытаются вывести вакцину. Короче говоря, Барабас был готов сломаться от любого резкого движения.
      ...Когда добрых полчаса назад на шум в коридоре из кабинета выбежали все, кроме этого истукана-охранника, когда в течение непозволительно долгого времени они отсутствовали невесть где, когда вдруг (небывалое дело!) в помещении погас свет и из коридора вновь послышался необъяснимый шум - короче говоря, Барабас чувствовал, что что-то происходит, причем, лично для него вряд ли благоприятное. Спрашивать что-то у этого дюжего охранника было бесполезно, тем более, что тот и сам ничего не знал.
      А теперь вдруг этот взбешенный человек с влажными волосами и слегка подернутой росой одежде!
      - С жизнью прощайся, гад!
      Максимчук ногой отшвырнул оказавшийся на пути стул, перегнулся через стол, схватил директора-распорядителя за отвороты пиджака, могуче рванул вверх, да так, что тот больно ударился ногами о столешницу. Жалобно звякнул о хрустальный поднос графин, упал черный стаканчик с письменными принадлежностями, с тихим шелестом покатилась к краю стола шариковая ручка.
      - Что, паскуда, не ожидал, что живыми нас увидишь?! - в упор, брызгая слюной, рявкнул Сашка в перекошенное от испуга лицо Барабаса.
      Тот изо всех сил старался отодвинутся от этих в упор глядящих на него бешеных глаз.
      - Я не понимаю...- в ужасе прошептал он.
      - Не понимаешь, гнида? Сейчас все поймешь и все вспомнишь, гнида!..
      Громко опрокинув изящное современное кресло, Барабас отлетел к стене. Ноги его не держали и он бессильно сполз на пол.
      - Быстро, гад: кто нас запер?
      Частный сыщик глядел на происходящее вполне спокойным и холодным взором, внимательно наблюдая за каждым движением лицевых мышц упавшего. Он прекрасно понимал, что исполнительный директор при всем желании не смог бы отсюда запереть их. Однако сейчас нужно было его вконец запугать, морально раздавить, заставить выдать как можно больше информации. Потому что не знать, кто это сделал, он просто не может.
      - Я не знаю... О чем вы? - заикаясь, выдавил из себя Барабас.
      Максимчук легко перемахнул через стол и уже сидел перед упавшим на корточках. Снова сжал кулаками лацканы его пиджака. Слегка встряхнул - голова хозяина кабинета громко ударилась о деревянную панель стены.
      - Ах, гнида, так ты не знаешь? - Сашка растянул губы в зловещей улыбке. - Расшифровываю по пунктам. Мы знаем, для чего используется мясорубка в холодильнике. Понял? Знаем! И когда мы с ней разбирались, нас кто-то запер. Всех. Снаружи. Прямо в холодильной камере. Быстро: кто и каким образом это сделал?
      Отставной оперативник не знал о назначении мясорубки, просто нутром чувствовал, что она в подвале стоит неспроста. В этом была какая-та тайна, какой-то секрет, какая-то загадка. А тут еще этот злосчастный, невесть куда пропавший фарш... Нет, не могло все это быть просто так, без веской причины. Потому и рубанул именно по этому пункту.
      И угадал! Попал вслепую в самое "яблочко"!
      Услышав его слова, Барабас даже посерел от ужаса. И заговорил, заикаясь:
      - Я н-не з-знал... Я н-не говорил эт-то делать... Эт-то Ам-мбал. Это он, наверное...
      Теперь только давить, давить, давить!
      - Кто такой Амбал?
      - Н-наш охранник.
      - Где он?
      - В подвале.
      Значит, все-таки в подвале!.. Кто же тогда, в темноте и холоде, сообразил разгадку?.. Нет, не вспомнить. Да и неважно это, неважно.
      - За электрощитом?
      - Д-да.
      - Как он открывается?
      - В-вот...
      Трясущимися руками Барабас старался попасть рукой в карман, где лежали ключи.
      - Пошли, сам откроешь! - рявкнул Максимчук.
      Услышав эти слова, подал голос охранник, который от двери с явным интересом и одобрением, но не вмешиваясь, наблюдал за происходящим.
      - Его нельзя отсюда выводить, - напомнил он.
      - Можно и нужно, - отрезал Сашка. И приказал: - Позови сюда своего старшего! И будь все время рядом - можешь понадобиться.
      Человек, носящий погоны, в каком бы "силовом" ведомстве ни работал, очень не любит подчиняться не своему командиру. Тем более, другого ведомства. Однако в данном случае боец счел возможным перебороть свое профессиональное самолюбие. Потому что видел перед собой такого же бойца, как и сам, который быстро и ловко, у него на глазах, без каких-то
      интеллигентских сюсюканий, вырвал у этого изнеженного, зажравшегося буржуйчика какие-то очень важные сведения. Подлинный профессионал всегда уважает профессионализм другого человека, особенно в родственной сфере деятельности.
      Он распахнул дверь и громко крикнул в коридор:
      - Капитан! Вас!
      Когда в комнату вошли Вадим, Ашот и Владимир Соколов, Максимчук уже стоял, держа в одной руке связку ключей, которую вытащил из кармана Барабаса, а в другой - за шиворот - самого Барабаса, который, похоже, не в силах был без посторонней помощи стоять на ногах.
      - Сейчас пойдем фокусы смотреть! - торжествующе и спокойно произнес Сашка. - Похлеще, чем у красавчика Акопяна-младшего...
      - Что ж, пошли, - согласился Соколов.
      В подвал спускались всей толпой. Двое вооруженных бойцов дополнительно освещали путь ручными фонариками.
      - Что мы здесь увидим, Саша? - поинтересовался Ашот.
      Он уже смирился с тем, что инициатива происходящего принадлежит не ему. И успокаивал легкие уколы ревности тем, что неведомо еще, как вся эта авантюра откликнется ее организаторам.
      - Думаю, что что-то очень интересное, - самодовольно ухмыльнулся Максимчук.- Так что с этих двоих, - он качнул головой на друзей детства, - причитается.
      Соколов на это ничего не ответил. Вадим же, словно очнулся, только сейчас вспомнив, что он является здесь представителем закона, хотя и действует не вполне законными методами.
      - Тогда надо бы понятых захватить, - не совсем уверенно обратился он к Владимиру.
      Тот согласился:
      - Ты прав, надо бы...- и приказал одному из бойцов: - Давай-ка пулей в зал, возьми там парочку из посетителей, у которых ничего криминального не нашли...
      Между тем Максимчук, чувствуя себя героем дня, отмякший и отогревшийся, а потому слегка захмелевший от выпитого, куражился.
      - Обратите внимание, граждане, господа и товарищи, на коридор, по которому мы спускаемся. Казалось бы, ничего особенного, ведь правда? А веет от него какой-то мрачностью. Не правда ли, панове? Почему бы это?..
      Они дошли до двери холодильной камеры. Вадим невольно попятился. Не выручи их бойцы - сейчас они, наверное, уже не дышали бы... Или сколько там человек может выдержать в таком герметично закрывающемся холодильнике?
      - И что дальше? - спросил Соколов.
      - О, да, mon chere, ты прав, самое интересное впереди! - подхватил Максимчук. - Самое интересное мы сейчас и увидим. Ведь так, многоуважаемый экскурсовод? - обратился он к Барабасу, протягивая ему ключи.
      Тот обреченно кивнул.
      Лучи обоих фонарей скрестились на корявом черепе, нарисованном на облупившейся серой краске. Барабас вставил ключ-пластинку в столь тщательно замаскированную щель фотоэлектрического замка. Утробно загудел соленоид...
      Дверь распахнулась на удивление легко. Она, толстенная, стальная, легко повернулась на тщательно отрегулированных и хорошо смазанных петлях и всей массой тяжело ударила одного из бойцов и припечатала его к холодильной камере. А из ярко освещенного потайного зала на сгрудившихся у открывшегося проема людей вдруг с ревом полезла огромная могучая фигура.
      Первый удар обрушился на Барабаса. Кулак с хрустом врезался в лицо исполнительному директору и отшвырнул его к противоположной стене. Вряд ли Амбал специально пытался отомстить именно ему - просто тот стоял ближе... Падая, Барабас зацепил Вадима, который тоже не устоял на ногах...
      Следующей целью монстра должен был стать Максимчук. Но Сашка инстинктивно уклонился, легко ушел от его чудовищных ручищ. Причем, ушел так ловко, что Амбал невольно поддался на провокацию, шагнул за ним. И тут же ему на голову обрушился удар - это ловко взмахнул нунчаками Соколов. Нормальный человек, получив такой удар, рухнул бы оглушенный. Однако Амбал лишь рыкнул по-звериному и легко повернулся к нападавшему. Они оба - и Максимчук, и Соколов - отпрянули в сторону выхода.
      - Не стрелять! - крикнул поднимающийся с пола Вадим, увидев, что оказавшийся за их спиной боец опытно вскинул свой пистолет-пулемет.
      Повинуясь команде, тот замешкался.
      Максимчук мгновенно оценил ситуацию. Припечатанный чудовищным ударом распахнувшейся двери боец по-прежнему находился в опасной близости от могучих лап монстра. Тут же, практически у него под ногами, лежал и стонал главный свидетель, которого необходимо было спасать любой ценой - Барабас. Рядом с ним прижался к стене поднявшийся Вадим, из которого, понимал Сашка, боец никакой.
      А между ними троими и остальным отрядом, в том числе и верещавшими за спиной понятыми - огромная фигура с вытянутыми вперед длинными руками. Когда-то Сашка, услужливо подсказала память, уже встречался с ним, с этим монстром...
      - Он нам нужен? - быстро спросил он у Владимира.
      Тот понял вопрос с полунамека.
      - На хер, - так же быстро отозвался.
      - Тогда спасай своих людей. Толку от этого животного...
      Соколов размышлял ровно секунду. И приказал своему подчиненному, который пятился рядом с ним:
      - Огонь!
      ...Наверное, не так много на белом свете живых существ, которые продолжали бы идти вперед, раз за разом получая в тело столько свинца. А Амбал шел и шел. На каждую очередную пулю он вздрагивал и взбрыкивал. И шел.
      Это был растянутый во времени невероятный кошмар, который может быть только в фильме ужасов или в аналогичном сне. Раз за разом гремели выстрелы. Эхо замкнутого помещения снова и снова отбрасывало звуки своими бетонными стенами. Звенели выбрасываемые и катящиеся по покатому полу пустые, освободившиеся от пуль и пороха, гильзы. И ревело, ревело это человекоподобное существо... А еще визг и вопли сверху... Истошный вопль Вадима: "Прекратите стрелять!"...
      Наконец Амбал остановился. Он стоял, шатаясь. А потом вдруг неожиданно и жутко коротко хохотнул.
      - Хорошо! - громко и внятно произнес он.
      Рухнув на колени, монстр вдруг закинул голову к потолку и начал издавать другие звуки - стоны получающего удовлетворение мужчины. И с последним, самым сладострастным, стоном вдруг упал лицом вниз, дернулся, перевернулся на спину, и больше уже не шевелился.
      - Кошмар, - негромко сказал кто-то.
      Но услышали все.
      - Да, натворили делов, - неизвестно к кому обращаясь, прокомментировал Максимчук. И добавил: - Ну что ж, братцы, пошли смотреть, что там у них было. Из-за чего весь этот тарарам...
      Даже к мертвому подходить к этому чудовищу в человеческом обличье было страшно. Так и казалось, что он сейчас поднимется и опять двинется на тебя.
      Первым к нему приблизился Максимчук. Остановился. Посмотрел на глядящие в потолок глаза, на оскал зубов в розовой кровавой пене.
      - Видишь, как довелось встретиться?.. - негромко сказал он. - Но ты же тогда ни хрена не понял...
      - Ты что, знал его? - так же тихо спросил, оказавшись рядом Владимир.
      - Довелось повстречаться, - туманно отозвался Саша. И уточнил: - Осенью девяносто четвертого... Ты, Володя, давай-ка, теперь вызывай судмедэксперта и всех остальных, кого положено. Тут уже, как видишь, не шуточки начались...
      Он осторожно, чтобы не наступить в растекающуюся лужу крови, перешагнул через руку убитого. Снизу уже поднимался Вадим.
      - Что вы наделали? - с ужасом глядя на покойника, спросил Вострецов.- Его взять надо было...
      - Зачем? И как?.. Чтобы он еще кого-то из наших покалечил?..
      Первым делом осмотрели товарища, ушибленного дверью. Ничего страшного - спас бронежилет, а то ребра точно были бы сломаны. Оценить ушибы, полученные жалобно стонущим Барабасом, оказалось труднее - все его лицо оказалось залитым кровью.
      - Остановить кровь, перевязать, отправить в лазарет, - распорядился Соколов. - Ну что, пошли смотреть, что мы нашли? - обратился он к остальным.
      Один за другим, пригнувшись, они вошли в потайной зал.
      ...Покидали кафе они уже под утро. И наткнулись на телевизионщиков. Те, невесть откуда узнав о происходящем, поджидая их, уже развернули осветительные приборы и камеры и сразу наехали объективом на Владимира Соколова.
      - Можете ли вы прокомментировать, что тут произошло? - бойко подступилась молодая девушка, подчеркнуто готовая к тому, что от разговора с ней постараются уклониться и что ее задача состоит исключительно в том, чтобы вырвать хоть какую-то толику информации.
      - Только в самых общих чертах, - устало, туманно и многословно ответил Владимир. - Вчера вечером в оперативную часть управления налоговой полиции поступила информация об имеющихся в данном кафе нарушениях. О том, что тут далеко не все обстоит благополучно, было известно и раньше, однако ситуация сложилась так, что откладывать операцию не представлялось возможным.
      - Ну и что дала акция? - настаивала девица.
      Ей нужны не туманные рассуждения, а какие-то конкретные факты, а еще лучше наглядные предметы, подтверждающие нечто криминальное.
      - Дала кое-что.
      Соколов откровенно хотел побыстрее свернуть разговор. Однако тут вмешался Максимчук. Уж он-то с журналистами, а точнее, со своей журналисткой, общаться умел, у него опыт был в это деле чуть побольше.
      - Прошу вас, - помахал он рукой девице.
      Он стоял, замотав лицо шарфом, чтобы не "светить" свое частносыщицкое лицо широкой общественности. На каком-то куске материи, разложенном прямо на крыльце кафе, под навесом, лежало три пистолета и горсть патронов.
      - Уже вот только из-за этого и нельзя было откладывать операцию, - безапелляционно заявил он. - Сами знаете, что оружие существует для того, чтобы стрелять. В кого оно могло бы выстрелить, если бы не эти доблестные парни, которые с риском для жизни ночью обезвредили притон, существовавший под вывеской этого кафе.
      - Не слишком ли круто - по поводу притона? - подхватила девица.
      - Я не привык разбрасываться словами, - веско сказал Саша.
      Он аккуратно сложил оружие, а сверток в свою очередь спрятал в сумку, которую подставил боец.
      - Мы видели, что отсюда недавно вынесли труп человека. Как вы расцениваете: адекватная ли цена жизнь человека за хранение оружия?
      Девица эффектно замолчала. Камера опять наехала. Телевизионщики очень старались поймать смущение и растерянность оперативника. Если бы они допрашивали Вадима, им, несомненно, это удалось бы. Ну а теперь... Им ведь и невдомек было, что этот человек с закутанным лицом специально вывел из-под их прицела других, зная, что сможет лучше остальных участников операции выпутаться из неприятной ситуации.
      - Жизнь человеческую вообще нельзя ни с чем сравнивать и ничем никогда нельзя оправдать того, что ее у человека отнимает, - согласился Саша. И тут же, без паузы, продолжил: - Только я предупреждаю вас, что если вы закончите сюжет именно на этой фразе, я подам на вас в суд. Потому что вы обязаны показать еще и следующее.
      Максимчук снова наклонился и открыл стоявший рядом большой кофр. Соколов понял, что сейчас произойдет и попытался остановить его.
      - Саша, стой!
      Однако это только подлило масла в огонь. Зрачок объектива телекамеры прочно уперся в кофр. И оттуда появилась...
      - О Господи!.. - вырвалось у девицы.
      Телекамера опасно задрожала в руках оператора.
      Саша держал в руках прозрачный завязанный полиэтиленовый пакет. Из которого глядела мертвыми глазами отрезанная женская голова.
      - Еще позавчера ее звали Анна, - нагнетал Максимчук.- Она попала в поле зрения следователя, который занимался расследованием нескольких заказных убийств. И ее убил тот самый человек, которого вы видели. А вот это, - он бережно уложил пакет с головой в кофр и достал следующий. - Вот это - фарш из ее тела. Одну голову спрятать легче, чем все тело, поэтому мясо жертв тут прокручивали на котлеты... Ну а теперь, юная леди, можете порассуждать о гуманности к таким людям, труп которого вы видели... Кстати, он и сегодня
      совершил попытку убийства и ранил двух человек, которые стоят на страже вашей, господа россияне, безопасности... Интервью закончено.
      ...Бойцы-физзащитники расселись в микроавтобус, уехали. Перед кафе остались две машины - на которой приехал Соколов и в которой целый вечер просидели Вадим с Ашотом.
      Уже в машине Соколов мрачно предупредил:
      - Из-за этой твоей выходки у меня могут быть крупные неприятности.
      Максимчук пожал плечами.
      - Не думаю, Володя. Ты-то как раз окажешься на коне - нарушений налогового законодательства ты тут накопал полно. Документов, изобличающих преступную деятельность Барабаса и его компашки, взял нормально... Ну а то, что параллельно вышел на дело чисто уголовное, так это ж честь тебе и хвала... И то, что этого Амбала застрелил, тебе в укор не пойдет: отдал приказ в порядке самообороны и защищая подчиненных... Кому и в самом деле нагорит, так это Вадиму. И поделом, к слову: такие дела так не делаются!
      - А как же они делаются?
      Вадим возражал несмело, прекрасно понимая, что и в самом деле все пошло не так красиво, как рисовалось в его воображении.
      - Ты еще спрашиваешь!.. Как ты мог затевать все это, привлекать посторонних, тем более официальных лиц, подставлять людей, тем более, друзей, ни хрена не зная об этой организации?
      Саша не был теперь похож на того чуть хмельного хвастливого человека, каким он выглядел, бравируя, на людях и перед камерой, и без которого, быть может, нынешний "улов" и в самом деле был бы куда беднее.
      - Так я же потому и попросил мне помочь, потому что ничего не знал...
      Нечасто Вадим выслушивал в свой адрес тирады такого отборного мата, как теперь. Максимчук обложил его по полной программе.
      - Запомни, Вадим, несколько слов, прежде, чем я уйду, - проговорил он потом. - И лучше не перебивай, mon chere, потому что я сейчас шибко на тебя злой... Сотрудник правоохранительных органов, независимо от ранга и специализации, в первую очередь должен думать головой. Желательно, конечно, своей. Не хватает своей сообразилки, проси помощи у старших, спрашивай совета у опытных, иди к начальству, учись, учись, учись! Подменять свою голову, свое невежество, свою безграмотность кулаками других - последнее дело... Второе. Каждый из нас в какой-то момент может пойти на нарушение закона, если считает это необходимым, если не видит иного выхода. Это плохо, так быть не должно, но что поделать, иногда нам приходится так поступать. Так вот, идти на такое нужно, опять же, тщательно и четко продумав все детали, так, чтобы самому не подставиться и других не подставить...
      - Сегодня я за него подумал, - сжалившись над своим приятелем, негромко перебил гневную отповедь Соколов. - Так что ты с головой вылез чуток невовремя.
      - Да? - с облегчением выдохнул Максимчук.- Это здорово. Молоток, Вовка! А то я уже боялся, что начнут сейчас таскать, выяснять, что, да как...
      - Это все мы сейчас решим, - успокоил Соколов. - Формальную сторону я всю продумал... Вы с Ашотом действовали по нашему заданию, вернее, подкинули нам информацию об этом кафе, а потому вполне законно принимали участие в акции. В журнале у нашего дежурного имеется соответствующая запись, решение о выезде принято и утверждено соответствующими начальниками... Так что тут все в ёлочку, так что давай и дальше воспитывай нашего юного друга.
      Однако информация так развеселила Максимчука, что тот только рассмеялся.
      - А ну его в то самое место, из которого ноги растут!.. Одно только добавлю еще, Вадим: если во время подобной операции вдруг вскрывается нечто такое, о чем ты не просто не знал, а даже не подозревал, это тебе, как следователю, минус. Даже не минус, а анус. Если звучат выстрелы - это минус оперативникам. Но в данном случае и этот минус тоже запиши на себя: потому что о существовании Амбала ты тоже должен был нас предупредить.
      Вадим в этот момент думал только об одном: хорошо, что в машине темно и никто не видит, насколько густо, до испарины на лбу, он покраснел.
      - Все, эту тему закрыли, - решительно сказал Ашот. Человеку деликатному, ему стало жаль приятеля. - Давайте по домам!
      - Вадьку я подброшу, - тотчас предложил Соколов. - Мы соседи.
      - Ладно, подбрось, - не стал спорить Ашот. - А мы с тобой, Саня, куда?
      Максимчук решил мгновенно:
      - Поехали ко мне. Ты мужик холостой, тебе отчет держать не перед кем. А мне поможешь алиби обеспечить. Пожрем чего-нибудь, а то я что-то от этих треволнений проголодался... Ну а утром на работу вместе рванем. Годится?
      - А почему бы и нет? - не стал спорить Ашот.- Только насчет утра ты чуток погорячился - посмотри на часы!
      - Н-да, и в самом деле... К слову, о женах, - вспомнил Саша. - Что там у тебя с этой пикантной бабенкой, которую я тебе подставил?
      - Я с тобой, астаглох, то есть тупоголовый, за это еще поквитаюсь, - пообещал Ашот.- Там такое творится...
      Соколов выбрался из машины, наклонившись, сунул по очереди каждому руку.
      - Ладно, ребята, счастливо оставаться, спасибо за помощь. Если вдруг что нужно будет, найдете меня через Вадима.
      - Не понял, - мгновенно встрял Александр. - Что значит "если вдруг что нужно будет"?.. С вас двоих, а особенно с этого юного чудотворца, стол причитается!
      - Договорились.
      Вадим не знал, как себя вести. Вылез из машины и теперь топтался рядом, не решаясь первым протянуть руку грозному Максимчуку. Тот высунул ему лапу сам. Сжал так, что у того кости хрустнули.
      - Ладно, не серчай. До встречи!
      И машины разъехались в разные стороны.
 
      ВАДИМ - КРУТИЦКИЙ - ТОХА
      Работу Вадим проспал. Ему снились гипертрофированные картинки из виденного им ночью: то вдруг шел по коридору и не желал падать монстр-Амбал, то глядела сквозь прозрачный полиэтилен страшная мертвая женская голова, то ругался разъяренный Максимчук, то с лязгом хлопала дверь и он оставался в кромешной тьме... И телефонный звонок, бесцеремонно вторгшийся в эти видения, он поначалу воспринял лишь как часть сна, а потому и отреагировал на него не сразу.
      Однако звонок никак не желал угомониться. Громко, с хрустом в челюстях, зевнув, Вострецов, не включая свет, потащился в прихожую, где на старинном комоде стоял вполне современный телефонный аппарат. Темень. Краем глаза отметил, что в доме напротив много горящих окон. Наверное, и в самом деле уже пора вставать.
      - Алё...
      Этот незамысловатый ответ у него плавно перешел в зевок. Опять очень громкий.
      - Не разбудил?
      Голос был добрым, вкрадчивым, благожелательным.
      - Ага, спал еще, - не стал спорить Вадим, со сна не в силах сообразить, с кем он разговаривает. Потому счел необходимым уточнить: - А это кто?
      - Хрен в пальто, - в голосе собеседника явственно прорезались нотки тщетно сдерживаемого бешенства. - Ты на часы посмотри!
      - Щас...
      Это был Индикатор. И если этот всегда сдержанный человек так разговаривает...
      Часы показывали десятый час. А рабочий день с восьми-тридцати! Что значит бессонная ночь!
      - Простите, Сергей, - заторопился Вадим. - Я сейчас... Просто лег около пяти...
      - Ты лучше ложись возле одной, - съязвил известной шуткой начальник. - Срочно ко мне. Тебя шеф вызывает...
      В трубке запульсировали гудки отбоя.
      Звонок сбил Вадима с толку. Да, бывало, что он и раньше опаздывал на работу. Ну выскажется Индикатор по этому поводу, что-то про "папенькиных сынков", а то и просто вздохнет безнадежно, что, мол, с тебя возьмешь... Ладно, можно еще понять, что он позвонил домой - в конце концов, может, задание какое-нибудь срочное образовалось или просто вспылил, не увидев подчиненного вовремя на рабочем месте... Но зачем он понадобился Крутицкому?.. Может, в конторе уже стало известно о его участии в ночной акции?
      Заранее терзаемый предчувствием неприятностей, Вадим только торопливо побрился и, даже не выпив чашки кофе, поплелся на работу. Благо, ему даже удобнее добираться наземным транспортом, где можно, пробравшись на задней площадке в уголок, стоять у окна и, глядя на город в поздних декабрьских утренних сумерках, размышлять о своих горестях.
      Почему-то вдруг вспомнились прочитанное им недавно стихотворение поэта Вадима Маркушина, которое так и называется - "Декабрьский рассвет". Уж очень оно нынче на душу ложится...
      Ленив рассвет при диктатуре ночи.
      Кровь холодит промозглая погода.
      С постели встать едва хватает мочи...
      Угрюмое, смурное время года.
      Оно, как в зеркале, на сонных лицах -
      Живых штрихах московского пейзажа.
      Ему покорны умницы, тупицы,
      Непьющие и пьяницы со стажем.
      Течет народ в едином устремленьи
      Уткнувшись носом в свежую газету.
      Вдруг оживится в легком удивленьи
      Или в презреньи к явному навету.
      ...Меж тем в деньской судьбе неотвратимой
      Настанет время полного рассвета,
      И жизнь покажется вполне терпимой,
      И в этом уже добрая примета.
      Хорошо настроение передано. Вот только насчет доброй приметы...
      Не больно-то верил сейчас Вадим, что нынешний рассвет и в самом деле принесет ему что-то доброе.
      Поддался вчера порыву - теперь неведомо, как ситуация будет развиваться дальше.
      И тут же вспомнилась найденная голова Анны. Его опять, как в тот момент, когда он ее только увидел, судорожно передернуло. Он, Вадим, ее даже не узнал сначала, настолько лицо девушки было искажено гримасой боли и ужаса... Нет, хотя бы уже для того, чтобы видеть падающее, изрешеченное пулями, тело Амбала, нужно было все это сделать! Нужно было! Вадим в этом был убежден. Он не был убежден в другом: сумеет ли убедить в своей правоте Индикатора и его руководство. Да и вообще: в какой степени и что им можно рассказывать?.. Володька-Волосок вчера все представил, конечно, красиво и убедительно. Да только он не знает, каково стоять и ежиться под черными проницательными и непроницаемыми глазами Ингибарова.
      Ладно, привычно подумал Вадим, может и в самом деле все как-нибудь само собой разрешится.
      ...Наверное, Вострецов здорово удивился бы, если бы узнал, что о том же, чтобы все само собой рассосалось, сейчас мечтает и Игорь Дмитриевич. Потому что сегодня ночью ему тоже не довелось выспаться, правда, по причине совершенно иной, чем Вадиму.
      Его тоже поднял из постели звонок. И снова звонил Антон-Антишок.
      - Слушай, старик, - тот был явно взволнован. - У меня для тебя есть информация совершенно уникальная. Так сказать, эксклюзив.
      В два часа ночи нормальный мужчина хочет только двух вещей: либо спать, либо общаться в женщиной... Ну, может, еще выпивать с друзьями или в карты играть... Но никак не просыпаться по телефонному звонку и узнавать, что кто-то ему хочет что-то сообщить.
      - А до утра не терпит? - Игорь Дмитриевич не считал нужным скрывать свое недовольство.
      - Прости, старик, но не терпит, - Тоха даже не пытался изобразить смущение. - Нужно, чтобы ты срочно поднялся и мчался по адресу, который я тебе укажу. Машину я за тобой уже отправил, она будет у твоего подъезда минут через двадцать-тридцать. Там узнаешь, чего ради я тебя поднял.
      Делать было нечего.
      - Ладно, встаю... Но только, Антон, я тебя серьезно предупреждаю: если это шутка...
      - Понял-понял, - торопливо отозвался приятель. - Никакой шутки. Причина самая веская.
      Игорь Дмитриевич откинул одеяло, свесил с кровати молочно-белые, густо заросшие волосами, уже несколько лет не видевшие солнца, ноги. Охватило тем зимним ознобом, который в холодное время года продирает даже в теплом помещении. Покосился на спящую жену - не разбудил ли? Однако она на звонок никак не отреагировала: за долгие годы совместной жизни привыкла к ночным тревогам. Только поерзала, устраиваясь поудобнее и опять мирно засопела. Эх, сейчас бы тоже так же!..
      На улицу он вышел буквально за две минуты до появления машины. Благо, хоть дождь, моросивший с вечера, прекратился. Сейчас, не дай Бог, подморозит - то-то ж машин и людей побьется на гололедице... Погодка в этом году... Декабрь, называется! То уже совсем было зима установилась, а потом вдруг эта оттепель, да такая, что даже синоптики офонарели, выдавая такие прогнозы... А уж им-то трепаться не привыкать.
      Ну о чем еще побрюзжать, когда выдергивают из постели, как не о погоде?
      Черный "фольксваген" вырулил из-за угла и остановился прямо напротив Крутицкого. Водитель быстро вылез из автомобиля, на всякий случай уточнил:
      - Игорь Дмитриевич?
      Тот криво ухмыльнулся:
      - Можно подумать, что сейчас возле моего дома или даже во всем квартале стоят толпы мужчин моего возраста и моей внешности...
      Водитель на реплику никак не отреагировал, наверное, и не к такому привык. Распахнул перед Крутицким заднюю дверцу автомобиля.
      - Прошу вас, - и даже слегка поклонился.
      Н-да-с, у нас такого не дождешься, вновь брюзгливо подумал Игорь Дмитриевич. Любой сопливый пацан, которого мама с папой устроили водителем в гараж конторы, чтобы отмазать единственное чадо от службы в армии, и не подумает поднять свою задницу и открыть дверцу, даже если будешь что-нибудь тяжелое в руках нести. А ведь разница-то между ними,
      оказывается, принципиальная: тот за рулем сидит только лишь по ходатайству мамы-папы, а этот - лично отрабатывая получаемые денежки.
      Однако даже такое подчеркнуто предупредительное отношение вызвало у Крутицкого не самое большое удивление. В конце концов, если тебе открыли дверцу, это можно расценить всего лишь как элементарную вежливость. Главная неожиданность поджидала его в салоне.
      - Там кофе для вас приготовлен, - сказал через плечо водитель, усаживаясь на свое место. - Угощайтесь, а то, наверное, позавтракать не успели...
      Вполне понятно, что за вежливость и заботу ему тоже платили. И все же это маленькое проявление внимания тронуло старого служаку.
      - Спасибо, - искренне сказал он.
      Однако кофе или чего-то аналогичного не увидел. Правда, что к чему, сообразил быстро. Между передними сиденьями удачно размещался узкий высокий пенал. Игорь Дмитриевич потянул за пластмассовую ручку, откинулась крышка. Из осветившегося нутра выдвинулся на шарнире подносик, в котором в удобных гнездах крепились две рюмочки, две чашечки, две
      крохотных бутылочки коньяка. В глубине виднелись небольшой термос и несколько пакетиков с орешками, с чипсами, с леденцами...
      - Не стесняйтесь, все в вашем распоряжении, - мягко трогая машину с места, сказал водитель. - Если пожелаете, по пути у нас будет автомобильный "Макдональдс", можно будет взять парочку бутербродов.
      Сервис, едрит его!.. Только одна мелочь, не преминул по-прежнему брюзгливо подметить про себя невыспавшийся гость, если бы все эти блага, даже не блага, а все эти мелочи цивилизации были доступны большинству людей, а не отдельно взятым "избранникам" народа...
      Так Крутицкий подумал, однако отказываться от "мелочей цивилизации" не стал. Налил себе немного, чтобы не расплескался на рытвинах и поворотах, кофе, мгновение поколебавшись, свинтил пробочку на бутылочке, наполнил и рюмку. Распечатал пакетик с орешками - леденцы не любил, а чипсы есть неудобно, рассыпаются... Так, в уюте и комфорте, потягивая коньяк и запивая его кофе, похрустывая орешками, и доехали до места.
      Антон и в самом деле ждал его приезда с нетерпением. С ходу, не дожидаясь, пока водитель выберется из-за руля и откроет дверь, ввалился в салон сам. Машина тут же рванула дальше - очевидно, водитель хорошо знал, что должен делать дальше.
      - Здорово, старик, - сунул руку приятелю Тоха. - Спасибо, что не отказался...
      Сегодня он даже не старался изображать из себя солидного и значимого человека. Был заметно взволнован и не скрывал этого.
      - Ну так я слушаю тебя, - с ходу начал ворчать Игорь Дмитриевич.
      Антон Валерьевич глянул на раскрытый бар.
      - Ты уже начал? Это хорошо...
      Он тоже налил себе коньяка и одним махом проглотил всю рюмку. Поморщился, сунул пальцы в пакетик с орешками, который держал перед собой Крутицкий.
      - Значит, так, Игорек, - заговорил он деловито. - Времени у нас очень мало. Что и от кого я узнал, это тебя не касается. Договорились?.. Так вот. Вчера вечером среди наркоманов города прошел небольшой мор. Во всяком случае, насколько я знаю, не меньше десяти человек вдруг померли вскоре после приема этого дерьма.
      - Ну и хрен бы с ними, - привычно проворчал Крутицкий.
      Но проворчал так просто, понимая, что такое случайным не бывает.
      - Ты прав, хрен бы с ними, - Антон Валерьевич вновь залез к нему в пакетик с орешками. - Да только дело тут вот в чем. Человека, от которого вышла партия яда вместо наркоты, вычислили быстро. Это был некто Петруччо, личность совершенно никчемная - это неинтересно ни тебе, ни мне. Главное в другом: перед тем, как с ним разделаться, этого Петруччо допросили и выяснилось, что накануне к нему приходил какой-то эксперт, который, якобы, проверил качество наркотика и остался этой проверкой вполне доволен.
      Эксперт... Чего бы это эксперт приходил проверять, раз там все в порядке?
      - Наркотик был расфасован? - спросил Крутицкий.
      Хрустя орешками, Тоха кивнул:
      - Да, как положено, по пять гран.
      - Ясно, - задумчиво проговорил Игорь Дмитриевич. И тем не менее, счел нужным уточнить: - Значит, ты хочешь сказать, что этот эксперт подменил партию?
      - В этом нет сомнения, - в голосе Тохи сквозила явная досада, как у человека, которого в разговоре пытаются увести в сторону от основного, интересного и важного для него разговора.
      - Но зачем?
      - Не знаю, Игорек, не знаю. Да и для меня сейчас это неважно. Сейчас гораздо важнее другое...
      Игорь Дмитриевич ничего не понимал.
      - Вот как? А что же тогда для тебя важно? Что ты хочешь узнать? И зачем меня вызывал?..
      - Так я тебе и пытаюсь объяснить, что я хочу, а ты все перебиваешь... Дело в том, что буквально час назад мне стало известно, как звали этого эксперта. Он представился Валентином.
      Антон Валерьевич произнес это имя торжествующе, и в то же время тревожно. Игорь Дмитриевич не мог понять, в чем тут дело.
      - Мне это имя ничего не говорит, - признался он.
      Его забывчивость вызвала у мафиози откровенную досаду.
      - Забыл уже?.. Помнишь, когда я обратился к тебе в первый раз, сказал...
      - Да-да, конечно, вспомнил! - искренне воскликнул Крутицкий. - Того человека, который заманил в ловушку того бизнесмена... Как его... Не помню... Ну да неважно... Того тоже звали Валентин.
      - Наконец-то!
      Игорь Дмитриевич чуть задумался.
      - Ну и что? Согласен, что имя Валентин не слишком распространенное, - пожал он плечами. - Однако не настолько уж, чтобы в каждом преступлении, в котором оно фигурирует, видеть одного и того же человека... И даже если тебя это так встревожило, ты бы не стал будить меня, только чтобы сообщить эту информацию. Значит, я так понимаю, дружище, тут должна быть и другая причина, по которой ты вдруг выдернул меня из-под теплого одеяла. Не так?
      Подобного вопроса, разве что в более мягкой форме, Тоха ожидал. А потому ответил с готовностью:
      - Давай я тебе пока не буду отвечать на этот вопрос. Без обиды. Ладно?
      О том, что вечером в своем почтовом ящике он обнаружил конверт с игральной картой, на которой была выведена цифра "3", он говорить не стал. Тоха уже прекрасно понял, да это вообще трудно было бы не понять, что в карточках зашифрован какой-то глубокий смысл, но не мог понять, какой именно. И это его пугало, пугало до липкого пота. Он уже начал бояться
      почты, он начал вздрагивать от телефонных звонков, он начал со страхом смотреть на верного Капельку, когда тот появлялся в поле его зрения.
      Между тем Игорь Дмитриевич от души рассмеялся.
      - Да какие тут обиды, Антишок? Чего, в самом деле обижаться, если и без того знаешь ответ?.. Дело в том, что все они: и тот мелкий бизнесмен, и киллер Бык на стройке, и этот наркоторговец - все они люди твоей команды. Не так?.. Так. А потому ты сейчас так дергаешься, потому и узнаешь о происходящем раньше меня...
      В машине зависла пауза. Антон Валерьевич не ожидал такого поворота разговора. А потому молчал.
      - Ладно, Тоха, пошумели, потрепались, построили из себя невинных девочек - и хватит, - твердо сказал Крутицкий. - Давай-ка вернемся к нашим баранам... Где сейчас этот твой наркоторговец?
      - В морге, - нехотя отозвался Тоха. - После того, что случилось, он был обречен.
      - Наверное, - согласился Игорь Дмитриевич. - И кто его туда спровадил?
      - Пока не знаю, - ответ прозвучал неискренне. - Там к нему одновременно приехали разбираться две банды, популяли друг в друга... Куча трупов, две машины в решето... Там сейчас орудует выездная следственная бригада из местного райотдела. Я тебя везу туда же, чтобы ты сам на месте посмотрел, что там и как... Согласись, что это веский повод, чтобы вытащить тебя из постели. Или нет?
      - Для тебе - наверное, - пробурчал Крутицкий.
      - Для тебя, должен напомнить, тоже, - огрызнулся Тоха. - Слушай дальше... Во время перестрелки Петруччо и замочили...
      - Ну конечно, а он стоял и кричал: "Передайте Тохе, что это меня Валентин подставил!", - съязвил Игорь Дмитриевич. - А там случайно мимо проезжал на машине твой знакомый и передал тебе эти слова.
      Однако Антон Валерьевич был слишком тертым калачом, чтобы долго пребывать в растерянности.
      - Ну ладно, Игорек, коль уж мы пошли в открытую... Ты мне его, Валентина этого грёбанного, только достань! И "Мерседес" твой. Новьё...
      - Эх, Тоха-Тоха, - столь же искренне вздохнув, отозвался Игорь Дмитриевич. - Будь моя воля, я бы вас всех скопом к ногтю... Да вы ж себе лично и своим подручным депутатскую неприкосновенность придумали и за ней укрылись, как за каменной стеной... Другие двойное-тройное гражданство заимели. Третьи за границей укрылись...
      - Ну а ты-то чем лучше? - огрызнулся Тоха.- Христосик выискался, мать твою растак!
      - В том-то и дело, что не лучше, - признал, вздохнув, Крутицкий.- Потому и сижу я тебя в машине... Как говорится, одним миром мазаны... Вы активно воруете, мы вам продаемся, всякие Петруччо вам прислуживают... Всю страну по миру пустили, разворовали-разрушили... А скажи-ка мне, только честно, Антон: ты никогда не думал о том, что мы с тобой детям, внукам своим, следующему поколению оставим?
      Тоха пожал плечами. Протянул руку в миниатюрный бар, взял свою бутылочку, однако она оказалась пустой. Тогда выцедил себе в рюмку остатки коньяка из посудины Крутицкого. Вылил их в рот.
      - Задумывался, конечно, - только после этого заговорил он негромко. - Только ведь, Игорек, не мы с тобой мир таким создали, не нам с тобой его и исправлять... Сейчас ведь жизнь сам знаешь какая: или ты сволочь - я дурак, или наоборот. Богатый негодяй - бедный честный. Преуспевший нувориш - нищий бюджетник... Ну и так далее. Серединки-то, Игорек, у нас нетути, вот в чем загвоздка!.. Я свой выбор сделал: с точки зрения патриотов своей страны я негодяй, с точки зрения простого человека я подлец, с точки зрения бюджетника я зарвавшийся буржуй... Что ж, в какой-то степени так оно и есть. Только мне очень не хочется быть среди тех, кто месяцами и годами ждет от государства погашения долгов. Мне приятнее свои деньги - и от государства, и от своей коммерческой деятельности, которой мне государство заниматься запретило, однако смотрит сквозь пальцы на то, какие доходы я получаю со стороны - так вот мне свои деньги приятнее получать вовремя и сполна. Как говорится, лучше быть богатым, но здоровым, чем бедным, но больным. Или ты считаешь иначе?.. Нет, Игорек, лучше уж я самолично буду решать, сколько обронить в какую статью бюджета: сколько на науку, чтобы она тлела, но не горела, сколько на оборону, чтобы она поскорее совсем развалилась, сколько пенсионерам, чтобы они поскорее переселились на тот свет, а сколько твоему ведомству, чтобы при необходимости легче было бы тебя и твоих коллег подкупать... Потому мне и служат, потому на меня и работают: Васька-Рядчик, потому что я ему даю деньги, Ленька-Бык, потому что обеспечиваю его работой, Петруччо, потому, что я его обеспечиваю клиентурой, какой-нибудь Карабас-Барабас за то, что снабжаю дешевыми продуктами, ну а вы, бюджетники, только за то, что вам иногда перепадают крохи с моего стола... Только не обижайся, Бога ради, Игорек, я немного утрирую, чуточку передергиваю, малость ёрничаю, капельку подтасовываю... Но ведь в целом это все правда, Игорек!.. Вот ты спросил о детях. У меня их четверо: двое законных и двое на стороне. Так будь уверен: они у меня ни в чем не нуждаются и нуждаться не будут. И я кругом получаюсь негодяй... А вот ты лучше скажи: что ждет твоих? И кто ты в их глазах, со своей честностью?.. Что ты им после себя оставишь?.. Так кто больший подлец в глазах собственных детей?
      Игорь Дмитриевич ответил не сразу. Потому что и сам, по большому счету, страшился завтрашнего дня. Через полтора года ему предстоит увольнение на пенсию. И что там? Да, конечно, пенсия у него не такая нищая, как у инженера или учителя, но все же на нее тоже не очень-то проживешь. Двое детей - и мало надежд, что в обозримом будущем кто-то из них получит от государства квартиру. Купить жилье не за что... А значит нет ни малейшего сомнения в том, что они со своими семьями будут жить с ним, на кухне станут грызться три хозяйки... И ему придется на старости лет всей своей загрубевшей на фронтах борьбы с преступностью шкурой ощущать общее, направленное против него настроение младшего поколения Крутицких, которое можно выразить пушкинским: "Когда же черт возьмет тебя?"...
      - Ладно, Тоха, - угрюмо произнес он. - Если твои предположения оправдаются, если все это действительно не случайные совпадения, я тебе ручаюсь, что возьму это дело под свой личный контроль. И я этого Валентина из-под земли достану... Только...
      - Что только?
      - Только мне на хрен не нужен твой "Мерседес".
      - Это ново! - несколько удивленно воскликнул Антон Валерьевич. - А что же тебе нужно?
      - Мне нужна квартира, - тихо, испытывая неловкость от того, что разговор, возможно, слышит водитель, сказал Игорь Дмитриевич. - Отдельная квартира. На Новом Арбате и на Рублевском шоссе не претендую. Где угодно: в Зеленограде, в Бутово, в Копотне, на полях аэрации... Но московская квартира.
      Тоха вздохнул.
      - Будет тебе квартира, - тихо сказал он.
      Хорошо, что люди не умеют читать мысли друг друга. Потому что думал в это время Антон Валерьевич о том, как же легко и дешево продаются и покупаются люди. Ведь Игорек всегда был человеком принципиальным. И что же должно было произойти, чтобы и его честность сломалась? За квартиру этот человек сейчас готов пойти на должностное нарушение, пока еще только граничащее с преступлением. Ну а если ему сейчас пообещать две квартиры - каждому из детей? Да за такой подарок он готов будет на что угодно! И это человек, еще недавно являвший собой образец честности! А за сколько же можно купить человека менее стойкого?..
      Вот и теперь, утром, вспоминая этот разговор, даже не зная о мыслях Тохи, Игорь Дмитриевич испытывал чувство стыда. И оправданий своему поступку уже придумал массу - а стыд не проходил. Прямо в жар бросало от мысли, что об этой договоренности может кто-то узнать.
      Скорее бы уже эта лихая парочка появилась!.. Впрочем, Индикатора он видеть особенно не желал бы. Однако его азиатская хитрость, умение придумать оригинальное объяснение каким-то несовместимым обстоятельствам или, напротив, выход из сложного положения - тут он был мастер и эти его качества сейчас вполне могли бы пригодиться.
      Ну а Вадим... Вадим...
      Когда-то они с его отцом вместе работали. Он этого Вадьку когда-то на руках таскал, на ноге качал. Когда тот выпустил на него горячую струю, родители младенца дружно и весело загомонили:
      - Ну, значит, породнимся! Давай рожай дочку, сватами станем!..
      Как давно это было! И как молоды мы были!..
      Сейчас вот Вадим, тогда активный и бойкий, ходит все время как вареный, и мямлит что-то, умозрительные теории развивает. Ни хватки, ни опыта - хотя, впрочем, одно без другого не бывает. Похоже, придется с его отцом поговорить, чтобы перевели Вадима куда-нибудь на штабную работу. Или в архив - при его скрупулезности и аккуратности в бумагах ему там цены не будет. А здесь..
      Где же они? Ведь сказал же: чтобы прямо с утра!
      Чтобы скоротать время, пока появятся подчиненные, Игорь Дмитриевич взял в руки и начал просматривать сводку происшествий за последние сутки. Он ее уже пробежал глазами, но не слишком внимательно... Ну а теперь решил ознакомиться с ней обстоятельнее. Так, в рамках очередной плановой операции задержана еще одна партия наркотиков, которая предназначалась, по предварительным данным, для Москвы. Это которая же уже за последнее время? Может, это как-то связано с событиями в квартире Петруччо? Нужно сделать зарубочку для памяти: пусть Вадим в управлении по контролю за незаконным оборотом наркотиков проработает вопрос, сколько примерно московские наркоманы потребляют наркоты в сутки, сколько ее приблизительно поступает в столицу и как мог сказаться на этих показателях тот факт, что сейчас проводится подобная кампания. Кто его знает, может, эта цифирь в силах подкинуть какие-нибудь идеи...
      Что тут у нас еще? Криминальные разборки продолжаются... Где они были? На улице Большие Каменщики... Ну, там это дело привычное, не повезло тамошнему отделению милиции: сплошные заказные убийства, а как их раскрыть?.. Перестрелка в районе Николо-Архангельского кладбища, четверо задержаны; мафия никак не может разделить такой лакомый кусок пирога, как доходы с ритуальных услуг.
      Николо-Архангельское... Это на востоке Москвы, в районе Новокосино, в сторону Железнодорожного. Там похоронена давняя знакомая Игоря Дмитриевича, замечательная женщина Светлана Половинкина, жаль ее, всю жизнь ей не везло, сын в каких-то сомнительных, на грани криминала, историях был замешан, перед самой смертью матери дочь с мужем развелась и пришла с ребенком к ней, в однокомнатную квартирешку, да и умерла Светлана мученически, от рака... Светлая ей память, пухом земля; жена Игоря Дмитриевича все его к ней ревновала, а сейчас только добром вспоминает... Что там у нас нынче еще?.. А, вот оно: перестрелка в доме по улице Профсоюзной, семь трупов, один наркоман, один наркоторговец и пять боевиков предположительно из этнической группировки Князя Ризо; проводятся оперативно-следственные и т.д... О главном, конечно, ни слова. И понятно...
      Есть еще что-нибудь заслуживающее внимания?.. Глаз цепляется за сообщение о том, что ночью налоговая полиция провела успешную операцию. Оружие, наркотики, нарушение паспортного режима, подозрение в проституции, подозрения в убийствах, изъяты документы, проводятся оперативно-следственные и т.д. Что ж, молодцы, ребятки, если только все и в самом деле так.
      Ну и на закуску итоговая табличка: всего убийств, изнасилований, покушений... Увидели бы в свое время эту сводочку Андропов или Пуго - еще двадцать лет назад отыскали бы виновных в будущих грехах! Не увидели, не отыскали. А расхлебываться теперь ему.
      ...Сергей Ингибаров и Вадим Вострецов появились в кабинете Игоря Дмитриевича только около одиннадцати часов.
      - Игорь Дмитриевич, виноват, опоздал, я вчера поздно работал...- сразу после приветствия начал Вадим.
      Однако Крутицкий, обратив внимание на его красные глаза, перебил:
      - Работал или это?.. - щелкнул себя по горлу.
      - Работал, честное слово!..
      Он воскликнул настолько искренне, что Крутицкий сразу поверил.
      - Ладно. Еще раз опоздаешь - обвешаю выговорами, как елку в Новый год игрушками! Садитесь! Коротко и четко: что у нас по делу карточек?
      Ингибаров поднялся было, однако начальник его корректно остановил.
      - Ты сиди, Сергей, времени нет церемонии разводить, так что пусть доложит лично непосредственный исполнитель.
      Это звучало, на первый взгляд, вполне резонно. Однако чуткий к подобным вещам Ингибаров понял, что таким образом Крутицкий лично его выводит из-под удара, что теперь в любом проколе будет виноват исключительно Вострецов. И это его вполне устраивало.
      Между тем Вадим обстоятельно раскрыл папку. Тут, конечно, он дока. Листочки аккуратно скреплены, отпечатано на принтере чисто и четко, пункты пронумерованы, ключевые места и фамилии выделены шрифтом или подчеркнуты...
      - Ладно, ты мне все это оставишь, а сам сейчас коротко и внятно, - остановил его Крутицкий.
      - Если коротко, то пока результатов мало, - признался Вадим. - Убийства Ряднова и Быка настолько не похожи, что если бы не одинаковые карточки с цифрами "1" и "2", их бы вообще ничего не объединяло. Пуля, убившая первого, исчезла бесследно. Последний день Быка отслежен более или менее полностью, люди, с которыми он контактировал, никого, похожего на фоторобот, составленный со слов Николая Мохнача, не запомнили... Правда, и рисунок слабенький - либо Мохнач что-то недоговаривает, либо он и в самом деле физиономист никакой... Короче говоря, людей я опросил много, информации, которые позволяют составить представление о погибших и круге их общения, собрал тоже немало. Но пока ничего существенного, что могло бы пролить свет на это дело, нет.
      О том, что произошло нынешней ночью, Вадим хотел рассказать позже, когда в кабинете не будет Ингибарова. Он его попросту боялся. И надеялся, что старый друг отца наедине его быстрее поймет и поможет разобраться в ситуации. Все же, что ни говори, самовольное, без санкции руководства, участие в силовой акции, проводимой другим ведомством, тем более, с
      твоей подачи - серьезное нарушение. Да и над фактами, которых так много получено в ходе ночной операции, не мешало бы покумекать более опытному человеку. Кроме того, нужно было решить в официальном порядке, чтобы с ними поделились информацией о полученных в результате экспертизы данных.
      - Ясно, - согласно кивнул Крутицкий. - Теперь так. Прочитайте вот это.
      Он бросил на стол два экземпляра справки о событиях, происшедших накануне в квартире Петруччо. Ингибаров и Вострецов пробежали текст глазами. И выжидательно уставились на начальника.
      - Ну а теперь главное, - не заставил себя долго ждать Игорь Дмитриевич. - В квартире этого самого Петруччо было обнаружено вот это, - на стол упала еще одна карточка - точная копия предыдущих двух, только теперь в центральном кружочке на ней значилась цифра "3".- Эта "черная метка" была приклеена снизу к сиденью стула. И достоверно известно, что и к этим событиям опять непосредственное отношение имеет некий таинственный Валентин. - Начальник сделал паузу, чтобы дать подчиненным возможность переварить услышанное. После этого он заговорил уже иначе, четко и конкретно: - Короче говоря, эти события уже перестают быть обыкновенной уголовщиной, тем более, что неизвестно, сколько еще карточек заготовлено у этого серийного убийцы. В связи с этим у меня имеется несколько соображений, решение которых не терпит отлагательств. Вадим, записывай, что тебе нужно сделать. Первое - карточки. Иди к экспертам, пусть они узнают, где именно они изготовлены, кто у них их покупал, куда они отправлялись, оптовые коммерческие покупатели, величина партий и так далее. Все то же самое по ручкам, которыми наносились значки. То же самое - по клею, которым пользовался преступник, чтобы приклеить к стулу карточку... Второе - линия наркотиков. Иди в управление по незаконному обороту наркотиков, раскручивай окружение этого Петруччо, узнай максимум его клиентов и поставщиков. Третье - линия киллеров. Ты уже много времени потерял на раскрутку второстепенных знакомых Быка. Так что шуруй в управление по организованной преступности и попытайся узнать, кто может быть шефом Быка, кто и как выходил на него с заказами; ну а кроме того, постарайся побольше узнать там же о его прошлых жертвах, причем, тебе нужны будут не только те, в которых они стопроцентно уверены, но и если они только что-то подозревают... Короче говоря, ищи как можно больше фамилий людей, которые имели хоть какое-то отношение к убитым и ищи в их прошлом хоть одно совпадение... Четвертое - линия коммерческой деятельности Ряднова, тут Вострецов вообще все к черту провалил, так что это направление, Сергей, бери лично на себя, ты в этом лучше разберешься. Поставщики товара, клиенты, конкуренты, конфликты - короче, сам знаешь не хуже. Главное, состыкуйся с управлением по экономическим преступлениям... И, кстати, - внезапно перебил он сам себя. - Погодите-ка... Что-то мне вдруг вспомнилось... Нужно заглянуть в налоговую полицию... Налоговая полиция... Сегодня...- Он схватил со стола сводку, пробежал ее глазами. - Сегодня ночью налоговая полиция провела операцию в кафе "У Барабаса"... Барабас... Что-то я о нем на днях слышал... Едва ли не вчера... Кто-то по этому поводу мне что-то докладывал...
      Дальше молчать было невозможно. Вадим неловко, громко подвинув стул, поднялся со своего места.
      - Вы могли слышать об этом кафе в связи с убийством Быка, - упавшим голосом сказал он.
      - А причем тут Бык? - наморщился, стараясь выудить из памяти потерянную деталь, спросил Крутицкий.
      - В кафе, которым руководил лично Барабас, работала подруга Быка, - пояснил Вострецов.- Ленька там был завсегдатаем. И оттуда он уходил вечером накануне своей гибели... Я вам докладывал и вы мне запретили... то есть порекомендовали оставить кафе в покое...
      - Стоп!
      Крутицкий вдруг словно наяву увидел, как он сидит в салоне машины и слушает речь Антишока. "Какой-нибудь Карабас-Барабас служит мне за то, что я обеспечиваю его дешевыми продуктами..." Значит, имя отрицательного героя сказки красного графа Алексея Толстого было произнесено не случайно. Более того, помнится, и в самом деле Вострецов что-то говорил о том, что в кафе не все благополучно, а он, Игорь Дмитриевич Крутицкий, "забодал" его предложение продолжить раскрутку Барабаса потому, что счел этот путь
      тупиковым...
      - Да, что-то тут я дал маху, - признал начальник.
      И Вадим решился.
      - Я сегодня ночью был там, - опустив голову, тихо признался он.
      - Где ты был? - рассеянно переспросил Крутицкий.
      Ингибаров ничего не сказал, только повернул голову в сторону подчиненного.
      - Там, - еще тише повторил Вострецов. И, весь внутренне сжавшись, пояснил: - В кафе.
      Оба его начальника ошеломленно уставились на него. И он начал рассказывать.
 
      ВАЛЕНТИН - ЖЕКА - ТОХА
      - Здравствуйте, - с дежурной любезностью прощебетал приятный женский голосок. - Туристическое агентство "Плутон-Евро-тур" приветствует вас. Мы рады, что вы обратились именно к нам. Что вас интересует?
      Узнала бы ты, что меня интересует, усмехнулся про себя Валентин, небось подрастеряла бы свою показушную благожелательность. Однако вслух сказал, конечно же, совсем иное.
      - Добрый день. Мне нужно срочно поговорить с директором вашего филиала, - ответил подчеркнуто вежливо, но с некоторой небрежностью.
      Так обычно говорят люди, которые имеют право говорить непосредственно с руководством. Во всяком случае секретарши чутко реагируют на тональность обращения и разделяют простых докучливых просителей от солидных посетителей.
      Она и отреагировала.
      - Не могли бы вы представиться и сообщить, по какому вопросу он вам нужен? - поинтересовалась, а не просто отшила сразу. - Я доложу, и он...
      - Послушайте сюда, сударыня! - бесцеремонно перебил ее Валентин. - Не сочтите за труд, передайте, пожалуйста, Евгению Алексеевичу, что я к нему обращаюсь по рекомендации Семена Борисовича.
      - Одну минуточку, - прощебетала девушка и в телефоне зазвучала глушащая внутренние переговоры мелодия.
      Минуточку... Могем и минуточку. Хоть десять. Время терпит. Особенно если четко знаешь, чего хочешь, чего ждешь и к чему стремишься.
      В трубке раздался щелчок, оборвавший мелодию, и решительный голос спросил:
      - Вас слушают.
      - Евгений Алексеевич, добрый день!
      - Добрый.
      - У меня к вам имеется деловое предложение. И потому я вас прошу о личной встрече.
      - Сейчас все брошу...- буркнул собеседник. - Кто вас ко мне направил?
      - Семен Борисович. Брама.
      Последнее слово Валентин тоже произнес как можно небрежнее. Потому что именно оно было в разговоре ключевым. Ибо очень немногие так обращались к эксперту центрального офиса банка "Плутон" по фамилии Абрамович. И само по себе знание этого слова служило своеобразным паролем. Как система опознания у военных самолетов, в обиходе именуемая "я - свой".
      - Вот как? И в чем состоит ваше предложение?
      Директор туристической фирмы свой вопрос задал тоже небрежно, как будто никак не отреагировав на это ключевое слово. Они явно понимали друг друга.
      - Я, конечно, могу изложить его суть по телефону, но не думаю, что это будет правильно, - Валентин пытался подсечь добычу, которая уже клюнула, но еще не слишком прочно зацепилась за крючок. - Сами знаете, - додавливал он, - мы живем в век электронного беспредела и довольно совершенных средств коммерческого шпионажа... Вам сейчас, например, не кажется, что слышимость не совсем чистая?
      - Это, наверное, что-то на линии, - не слишком уверенно проговорил директор.
      - Может, и на линии, - не стал спорить Валентин. - А может подслушивающее устройство шунтирует - помеху наводит... Так как, вы мне сможете уделить хотя бы полчасика?..
      - Ладно, так и быть, постараюсь выкроить для вас тридцать минут, - решительно проговорил собеседник. - Приезжайте ко мне...
      - Простите, но к вам я тоже не поеду, - мягко, но категорически возразил Валентин. - У меня на то имеются вполне определенные личные причины, о которых я расскажу, если вы, конечно, будете настаивать на этом, при встрече...
      Этот выкрутас собеседника Евгению Алексеевичу не понравился.
      - Знаете ли, должен сказать, что у меня слишком мало времени, чтобы я...
      И снова Валентин не дал ему закончить.
      - Понимаю-понимаю, поэтому буду предельно краток... Я, Евгений Алексеевич, предлагаю вам совместить приятное с полезным. А именно: вы, насколько я знаю, обычно ездите на обед приблизительно в час. Так вот я и предлагаю, чтобы мы с вами встретились по пути, я ознакомлю вас с предложением и потом пожелаю вам приятного аппетита. Вот и все!
      Если бы не прозвучало слово-кличка "Брама", Евгений Алексеевич уже давно бросил бы трубку. Но оно прозвучало. И потому он согласился.
      - Ну что ж...- словно в задумчивости проговорил директор. - Где мы встретимся?
      - Вы будете примерно в час-пятнадцать - час-двадцать проезжать по Садовому кольцу. Остановитесь у Планетария. Там мы и поговорим.
      - Хорошо. Это мне и в самом деле по пути...
      Тоже мне, открыл Америку! Конечно же, по пути, это и без тебя хорошо известно.
      Как же много уходит времени на подготовку каждой акции, думал Валентин, отключаясь от выведенных к геркону проводов. Сколько же факторов нужно всякий раз учитывать, просчитывать и продумывать! Наметить очередную жертву, определить номер телефона этого человека и заполучить сведения о каких-то особенностях его натуры, на которых можно будет в дальнейшем сыграть, узнать имя и кличку человека, на которого можно при необходимости сослаться, поймать момент, чтобы этот человек отсутствовал и, соответственно, его рекомендацию невозможно было бы проверить, придумать повод для встречи, некий ход, который, с одной стороны, заинтриговал бы собеседника, а с другой, отвечал бы собственным требованиям... Нет, что ни говори, простым киллерам, подобных, скажем, покойному Быку, наверное, попроще, чем таким как он, преследующим какие-то определенные цели.
      Но ведь зато, с другой стороны, и удовлетворение, когда совершишь задуманное, получаешь куда большее. Потому что каждое убийство, совершенное им, Валентином, это маленький шедевр, это строго индивидуальная, ювелирная, уникальная, ни на что другое не похожая работа, где ни одна, даже самая второстепенная, деталь не повторяет предыдущую. Это как стоящие в Пушкинском музее четыре великолепные роденовские, неповторимые и неповторяющиеся, целующиеся пары на фоне бесконечной череды одинаковых женщин с веслом и пионеров с барабаном. И если рядовой киллер просто живет, получая деньги за то, что лишил жизни какого-то неведомого ему субъекта - то каково же ни с чем не сравнимое наслаждение отправить на тот свет заведомого мерзавца, о котором знаешь дерьма куда больше, чем кто-либо другой, в том числе и он сам, и при этом с каждой новой проведенной акцией шаг за шагом подвигаться к самой главной своей жертве.
      Он, главный, уже заволновался, завозился, начал дергаться, хотя пока и не слишком сильно. Ничего, голубчик, ты у меня еще не так подергаешься! Ты еще в стальном бункере со сворой мордоворотов будешь от меня прятаться и от каждого шороха вздрагивать. Но я тебя и там достану. Пусть даже и потребуется мне ждать этого долгие годы. Все равно найду, все равно достану. И ударю в самое больное место! Ведь я его знаю, твое самое больное!
      Лишь бы только он не сбежал раньше времени. Вот тогда и в самом деле все пойдет прахом... Впрочем, почему же прахом? Если он, главный, сбежит, в этом тоже будет своя прелесть. Потому что всякий раз, когда ему придется обратиться, даже мысленно, в сторону России, всякий раз будет вздрагивать от воспоминания о причинах, по которым пришлось покинуть Родину. И это уже не говоря о материальных расходах и потерях, которые придется ему понести в связи с возможным грядущим бегством. Так что главному в любом случае придется несладко.
      Ну да ладно, это все в перспективе, пока займемся этим бизнесменом от туризма.
      ...Евгений Алексеевич появился точно в оговоренное время. Он вышел из дорогой иномарки в сопровождении двух крепких парней явно телохранительного вида. Валентин смело шагнул им навстречу.
      - Еще раз добрый день, Евгений Алексеевич. Это я вам звонил.
      Тот, облаченный в модное зеленоватое пальто, свысока глянул на встречающего. Валентин, по своему обыкновению, выглядел весьма затрапезно.
      - Это я уже понял. Слушаю вас, - не отвечая на приветствие и не подавая руки, проговорил приехавший.
      - Да-да, я помню, у нас только тридцать минут, - засуетился Валентин. - Поэтому не будем терять драгоценного времени. Ведь оно, время, бесценно, как самое жизнь. Не правда ли?.. Пройдемте! - широким жестом указал он на широкую дорожку, ведущую к зданию с куполом.
      - И что я там увижу? - поинтересовался Евгений Алексеевич, неспешно направляясь в указанном направлении.
      - Ну, что увидите, это впереди, это будет как финал, как апофеоз, так сказать, как окончательная иллюстрация к нашему общению, - зачастил Валентин. - А пока я начну, правда, начну немного издалека... Скажите, Евгений Алексеевич, вы согласны, что в настоящее время найти какую-то принципиально новую форму бизнеса довольно трудно?
      Вопрос был настолько нелеп, что приехавший, пожав плечами, небрежно обронил:
      - Наверное, это просто невозможно.
      Впрочем, надо сказать, чувствовал директор туристского агентства себя несколько напряженно. Уж очень не вязался образ встретившего его человека с подчеркнуто элегантным рафинированным брюзгой и чистоплюем Абрамовичем, довольно частым посетителем Бульвара. Да и сам Брама вдруг именно сегодня куда-то запропастился: нет его ни дома, ни в офисе, ни на том же Бульваре - где только ни пытался отыскать его Евгений Алексеевич через свою секретаршу после таинственного звонка...
      Что стоит за всем этим? Нет, надо послушать, о чем будет вещать этот тип. Правда, на сумасшедшего или на "агента" какой-нибудь конкурирующей фирмы он не похож... Вдруг и в самом деле изобрел нечто невероятное и хочет подороже продать свое произведение? За нищего интеллигента он и в самом деле может сойти.
      Послушаем-послушаем...
      Словно отвечая на мысли Евгения Алексеевича, или заранее предвидя их, Валентин продолжал:
      - Это спорный посыл... Ну да ладно. А вы согласны, что человек, который откроет нечто принципиально новое в бизнесе, достоин материального вознаграждения?
      Так-так, похоже, предположение начинает сбываться... Допустим, он и в самом деле что-то эдакое открыл... Сколько он может запросить? У этих интеллигентов на то, чтобы потребовать принять их в долю, ума не хватает. Или, наоборот, хватает ума понять, что их в этом случае обязательно объе... пардон, объегорят. Значит, он попросит денег... Может, ради этого все это и затеяно? Может быть, тут какая-нибудь афера в стиле Остапа Бендера?..
      - Давайте, господин Леонардо да Винчи, ближе к телу, - не отвечая, сказал бизнесмен. - Уже прошло пять минут встречи, а я еще пока ничего не услышал.
      - Что ж, будем надеяться на вашу порядочность, - согласился Валентин. - Надеюсь, что когда вы узнаете, насколько необъятный простор для вложения денег открывается сейчас непосредственно над нами, вы не забудете о человеке, который вам его подсказал.
      Евгений Алексеевич невольно посмотрел вверх. Но ничего кроме серого хмурого декабрьского неба, ветвей деревьев и серебристого купола не увидел.
      - Вы предлагаете мне купить Планетарий? - ухмыльнулся он. - Чтобы клиентам на куполе показывать картинки городов, куда мы можем их направить?
      - Что ж, это тоже мысль, - с готовностью подхватил Валентин. - Тем более, что перед нами самый большой планетарий в мире. Его зал рассчитан на пятьсот человек. А диаметр больше двадцати пяти метров и открыт он в 1929 году - про тот период говорят, сами знаете, что это начало мракобесия в нашей стране... К слову, первый в мире аппарат планетарий (он, кстати, именно так и называется - "аппарат планетарий") был создан всего за пять лет до этого, в Германии... Да только при вашей авантюрной жилочке, при вашей романтической струночке в душе... Нет, я думаю предложить вам нечто иное, более соответствующее вашей творческой, ищущей возвышенного, натуре, хотя оно тоже имеет отношение к тому, что находится на куполе.
      Загадочно. Таинственно. Интригующе. Завлекательно. Непонятно.
      - Надеюсь, вступительная часть нашего общения закончилась? - поторопил бизнесмен. - Давайте перейдем к основной.
      - Давайте, - охотно согласился Валентин. - Засекайте десять... Нет, пятнадцать, минут и не перебивайте меня все это время. Когда же время закончится, если сочтете нужным, остановите меня. За это время я постараюсь уложиться. Это будет оптимально...
      Они прошли в раскрытые двери планетария. Сидевшая на стульчике старушка их не остановила, только вежливо и благостно улыбнулась. Зато телохранителей остановила решительно.
      - Сюда нельзя, купите билетики и ждите начала следующего сеанса.
      Валентин со спутником обернулись.
      - В чем дело? - недовольно спросил заинтригованный, но не напуганный происходящим Евгений Алексеевич.
      - Мы тут с вами вдвоем по вестибюлю только немножко пройдемся, я договорился, чтобы нас пропустили, - объяснил ему Валентин. - А ваши гаврики пусть за нами через стекло понаблюдают, а то ведь и в самом деле не положено тут такой толпой бродить...
      - Ладно, - бизнесмен махнул рукой здоровякам, которые могли бы эту бабку размазать по полу одной рукой. - Подождите меня. Буду через двадцать минут.
      Валентин тут же вежливо взял бизнесмена под руку и подвел к схеме Солнечной системы.
      - Для начала небольшой экскурс в прошлое. Причем, в прошлое мифическое... Некогда, давным-давно, сын Гелиоса и Климены по имени Фаэтон упросил отца дать ему прокатиться по небу на его солнечной колеснице. Но во время движения юноша испугался высоты и всевозможных зодиакальных чудовищ, которых он увидел на небе. Кони нервозность извозчика, конечно, почувствовали, запаниковали и сбились с дороги. На Земле началось нечто невообразимое: моря и реки стали пересыхать, земля гореть, ледники таять, короче, всевозможные природные катаклизмы - а люди, соответственно, массово гибнуть. Чтобы спасти Землю и людей, Зевс-громовержец молнией разбил колесницу и поразил Фаэтона, который, объятый пламенем, рухнул в море... Вы, Евгений Алексеевич, конечно, эту легенду в той или иной интерпретации слышали... Так вот, вы, наверное, знаете и о том, что исследователи считают, что в ней вполне могла быть запечатлена информация о какой-то реально произошедшей грандиозной космической катастрофе. Например, о разрушении гравитационным полем Юпитера некой планеты, которая некогда существовала в Солнечной системе и вращалась по орбите между Марсом и Юпитером, и которая иначе называется планетой Ольберса...
      Это было по-своему интересно. Но находилось слишком далеко от сферы бизнеса.
      - Вы теряете время, меня не интересуют подобные псевдокосмические байки, - попытался остановить Валентина Евгений Алексеевич. - Переходите к делу!
      Тот подчеркнуто подобострастно взмахнул руками.
      - Сейчас-сейчас, я уже перехожу...- проговорил он торопливо. - Так вот, вы, конечно, знаете, что между орбитами планет нашей Солнечной системы Марса и Юпитера нынче находится пояс малых планет, иначе именуемых астероидами, то есть детьми звезд или, иначе, звездоподобными. Диаметр каждого такого астрального детеныша колеблется от одного до тысячи километров, причем, только двадцать восемь обломков рассыпавшейся планеты превышают размером двести километров. Крупнейший из астероидов носит имя Церера, его диаметр превышает тысячу километров. Ну а суммарная масса всего астероидного пояса составляет, по разным оценкам, от одной семисотой до одной тысячной земной массы. Но главное, что нас с вами сейчас интересует - это то, что всего в поясе астероидов вращается примерно сто тысяч таких обломков разрушенной планеты. Сто тысяч! Представляете?.. Вот они...
      Валентин показал россыпь точек между обручами орбит Красной планеты и планеты, которую, за ее гигантские размеры называют недоразвитой звездой.
      - Вы, как я понимаю, предлагаете мне их купить? - усмехнулся Евгений Алексеевич.
      - Нет, это невозможно. Во всяком случае пока. Это смогут сделать, возможно, ваши потомки... Я предлагаю вам куда более реальное дело. Я предлагаю вам купить право на единоличную продажу имен этим астероидам.
      Бизнесмен удивленно уставился на собеседника.
      - Не понял.
      - Все очень просто, - начал объяснять Валентин. - Вот смотрите. Из этого огромного числа планеток только очень немногие носят имена: Церера, Паллада, Веста, группы астероидов, называемые Троянцы и Греки... Остальные в каталогах значатся только по номерам. Помните, если вы, конечно, читали, Маленький принц из Сент-Экзюпери тоже был родом с такой планеты, которая имела какой-то порядковый номер... В последнее время в мире стали практиковать присваивать им имена наиболее выдающихся представителей человечества, например, астероиду номер 995 было присвоено имя известного русского астронома Павла Штернберга, номеру 1671 - Чайка, в честь Терешковой, а еще какому-то, не помню номер - Владимира Высоцкого... При этом сложилась практика, что астероидам с нормальными орбитами присваиваются женские имена, а тем, которые имеют какие-то отклонения от нормы - мужские... Так вот, Евгений Алексеевич, я подхожу к сути моего предложения. Сейчас ситуация такова, что в принципе можно присваивать этим крутящимся в небе камням имя любого человека. Понимаете? Любого. Частично это уже используется, в мире существует специальная служба, занимающаяся этим делом. Россия здесь тоже не отстает. Например, в парке Горького, в аттракционе, который устроил в летавшем в космос "Буране" Герман Титов (космонавт Земли номер два, а не нынешний спортсмен), можно вытащить счастливый билетик и назвать один из астероидов именем себя или любимой женщины. Но ведь это только так, разовая акция...
      Вот теперь Евгений Алексеевич и в самом деле чувствовал себя заинтригованным по-настоящему.
      - И в чем же конкретно состоит ваша идея? - уже искренне, без дежурной вежливости, спросил он.
      - Пройдемте! - Валентин жестом указал в сторону изогнутой спиралью лестницы, ведущей на второй уровень Планетария. - Идея моя состоит вот в чем. Надо поставить дело присвоения имен собственных этим астероидам на настоящую коммерческую основу. - Теперь главное заключалось в том, чтобы увлеченная идеей жертва не обратила внимание, что по лестнице они поднимаются только вдвоем, что телохранители остались внизу, за широкой прозрачной стеной, которая закрыта щитами с рекламой, а потому надо говорить, говорить...- Вы только представьте, сколько "новых русских", которые имеют деньги, согласились бы увековечить свое имя на небе!.. Известен случай, когда не так давно один наш богач, чтобы добиться внимания какой-то "мисски", устроил на Майорке фейерверк из долларовых купюр. Я думаю, что если бы он в ее честь купил имя для планеты, пусть и малой, и вручил бы ей об этом сертификат... Помните, как у Пугачевой: "за это можно все отдать..." Прошу вас...
      Они вошли в темноту смотрового зала Планетария. По темному куполу медленно плыли звезды. В центре помещения таинственно мерцал и едва заметно поворачивался Большой аппарат, похожий на какую-нибудь таинственную межпланетную станцию. Неприятный гнусавый голос что-то рассказывал о строении мирозданья.
      Пришедшие осторожно, стараясь не шуметь, опустились в крайние кресла. Здесь было жарко и поэтому директор туристической фирмы расстегнул и распахнул свое пальто. И продолжал внимательно слушать. Идея его и в самом деле захватила.
      - Вы смотрите, смотрите, - зашептал на ухо Евгению Алексеевичу Валентин, обращая внимание собеседника на густую россыпь точек, перечеркивающую купол. - Вот он, этот астероидный пояс... Вы только представьте себе вот этот зал, и прямо здесь проходит аукцион по продаже имен любому из астероидов. На выбор: по весу, по объему, по альбедо, то есть по отражающей способности... Рекламу сделать поярче, на радио, на телевидении, в газетах... "Купи себе звезду!".. Звучит?
      Предложи Валентин такую авантюру тому же Ваське Ряднову или Барабасу - рассмеялись бы они и послали его по известному адресу. Однако Евгений Алексеевич - человек иного склада. Он был в восторге.
      - И что для этого нужно сделать?
      - Главное сейчас состояло только в том, чтобы вы увидели их, эти звезды, - непонятно ответил Валентин.
      Евгений Алексеевич не успел отреагировать на то, что голос его искусителя резко изменился. Потому что Валентин вдруг резко и сильно, до упора, снизу вверх, в левое подреберье, вонзил в тело жертвы длинный, до остроты шила заточенный стальной пруток. Евгений Алексеевич, не успев сообразить, что произошло, захрипел, задергался, оползая с сиденья на задрапированный пол. Что же касается Валентина, то он после удара быстро поднялся и вышел из зала. В полукресле, где он сидел, остался белеть лишь кусочек бумаги,
      прикрепленный скотчем к подлокотнику.
      Теперь, пока не начался переполох, нужно быстро уходить. Как говорится, "делать ноги". Благо, выход из Планетария с другой стороны, а не там, где находится вход.
      Валентин быстро прошел по площадке, миновал дверь, сбежал по лестнице и оказался сбоку здания, вне видимости от стеклянного фасада, где должны были маячить телохранители. Он не пошел в сторону Садового кольца, мимо череды богов - символов планет Солнечной системы, стоящих вдоль дорожки. Валентин вместо этого повернул направо, обогнул постройки Планетария и вышел на относительно сухую тропинку, ведущую к пролому в заборе, которую проделали и потом оставили ремонтные рабочие. Пролез в дыру и оказался в одном из дальних уголков зоопарка. Здесь он уже дорожку знал хорошо. Даже если паника уже поднялась, даже если мордовороты уже мечутся повсюду, разыскивая его, теперь он вне их досягаемости.
      Четвертое пророчество сбылось.
      ...Антон Валерьевич сам не знал, почему он обернулся. Просто что-то подтолкнуло.
      От двери в его сторону направлялся Капелька. Значит, опять к телефону. Тоха почувствовал, как внутри у него что-то сжалось, как мгновенно вспотели ладони.
      - Что случилось? - спросил он, выбравшись ему навстречу в проход.
      - Вас к телефону, - подтвердил догадку своего шефа телохранитель.
      - Кто?
      - Мужчина какой-то, - четко и конкретно докладывал Капелька. - Не представился. Но сказал, что вышел на вас по поручению Жеки.
      Что ж, Жека мужик серьезный, по пустякам выдергивать его с заседания не станет. Да и рекомендовать обращаться к нему кому не попадя не станет.
      - Ясно. А чего ему надо?
      - Не сказал.
      Тоха решительно направился из зала.
      - Да, - бросил он в трубку.
      - Горе, горе, горе живущим! - послышался в трубке заунывный голос.
      - Что?
      - Да так, к слову...- теперь голос был уже вполне обыкновенный. - Ты ведь давно ищешь со мной контакт, Тоха. Правда же?
      Антон Валерьевич не любил загадок. Да и кто, по большому счету, от них в восторге?
      - А кто это? - недовольно поинтересовался он, со страхом ожидая ответ.
      И услышал в ответ именно то, чего боялся и в то же время жаждал:
      - Я Валентин.
      Тоха почувствовал, что у него опять задергался левый глаз.
      - Чего ты хочешь?
      Собеседник не стал себя упрашивать, заговорил сразу и конкретно.
      - Я хочу тебя известить о трех вещах. Первое: появилась "четверка", тебе вот-вот о ней сообщат, так что карточку я тебе в этот раз высылать не буду. Второе: это все опять моих рук дело. И третье: продолжение следует. Вот и все, что я хотел сообщить. Усвоил?
      - Погоди! - забыв о том, что его могут услышать, что его могут подслушивать, воскликнул Тоха. - Кто ты? Чего ты вообще от меня хочешь?
      - Об этом ты узнаешь, когда придет твое время.
      В трубке загудели короткие гудки отбоя.
      - Алло, алло! - не успев среагировав на них, крикнул Антон Валерьевич.
      Потом опустил трубку в гнездо. Значит, предчувствие его не обмануло. Значит, и в самом деле охота идет если и не на него лично, то во всяком случае на его людей. Почему? Кто заказчик? Кому и в чем он и его команда перешли дорогу? Знать бы...
      Телефон мягко прогудел. Еще не сняв трубку, депутат уже знал, что именно он услышит.
      - Да, - потухшим голосом сказал он.
      - Антон Валерьевич? - уточнил Самусь.
      Предчувствия оправдывались.
      - Да.
      - У нас проблемы.
      - Я уже знаю...
      Выслушивать второй раз одну и ту же неприятность не хотелось.
      - Вот как? - искренне удивился Самусь. - Откуда?
      - Валентин позвонил и сообщил, - нехотя отозвался Антон Валерьевич.
      - Кто? - думая, что ослышался или что-то недопонял, переспросил помощник.
      - Валентин, - раздраженно повторил депутат. - Сам лично. Позвонил, вызвал меня из зала и сообщил.
      Самусь присвистнул. Его трудно привести в изумление. Но тут...
      - Это надо обдумать, - вполголоса проговорил он.
      - Вот ты и обдумай! А я буду действовать по своим каналам!
      - Правильно, - быстро согласился Самусь, опасаясь, что если он попытается возражать, Тоха попросту швырнет в раздражении трубку. - Действуй! Только горячку не пори, обдумай все хорошо.
      - Ладно. Пока. До вечера... Погоди! - вдруг вспомнил Тоха, что не спросил самое важное. - А кто персонально, я не спросил, нас покинул.
      - Я думал ты знаешь...
      - Этого не знаю.
      - Жека.
      Антон Валерьевич грубо выматерился. Евгений Алексеевич ему нравился. Поэтому хотелось тут же начать действовать. Но депутат-мафиози умел удержать себя от необдуманных поступков. Сейчас больше всего хотелось позвонить Игорьку и обматерить его, за то, что он до сих пор так и не нашел этого чертового убийцу.
      Однако он тут же одернул себя. В конце концов, судя по всему, этот таинственный Валентин только исполнитель, охотник со своими причудами. За ним кто-то стоит. Не может не стоять! Кто-то, кто хочет зачем-то лишить его, Тоху, равновесия. Сделать так, чтобы он, Тоха, совершил какую-то ошибку. Его, Тоху, хотят подставить. Зачем-то это кому-то надо. Не убить его - убить можно любого человека, как его ни охраняй - а подтолкнуть к каким-то конкретным действиям или же конкретным решениям. Каким? Кому это нужно? Кому это выгодно?..
      Был бы жив Самойлов, Тоха не сомневался бы, откуда дует ветер. Но тот погиб - сгорел во время пожара в каком-то притоне вместе со своими любовницей и ближайшими помощниками, причем, все были застрелены из одного пистолета... Странная смерть, даже непонятно, кто ж это так подсуетился... Неужто и тот пожар - тоже дело рук все того же Валентина?..1).
      ___________________________________________
      1). Подробности гибели Самойлова описаны в романе "Исповедь самоубийцы".
 
      Хотя нет, вряд ли, потому что тогда придется придумывать еще более сложную комбинацию, отыскивая того, кто был бы заинтересован в "наезде" и на Самойлова, и на него, Тоху... Во всяком случае, с гибелью Самойлова у Тохи вообще не осталось столь явных и столь могущественных врагов. Разве что Полковник...1). Но с тем-то им вообще делить нечего...
      ________________________________
      1). Полковник - один из героев повести "Убить, чтобы выжить".
 
      Нет, пусть Игорек форсированно занимается поисками Валентина. Это ему по зубам. И то, что он не нашел его до сих пор, говорит лишь об одном: что киллер очень умел и умен, что он умеет готовить акции и исполняет свое дело безукоризненно. Ну а ему лично, Антону Валерьевичу, вместе с Самусем, нужно подумать об ином: кто может стоять за этим Валентином, что нужно этому заказчику и можно ли с ним договориться. Потому что сама по себе поимка Валентина не устранит первопричину объявленной охоты.
      Кстати, нужно еще обдумать, кто может стать следующей жертвой. Как он там сказал, этот ублюдок? "Горе живущим..." Где-то он уже слышал эти слова. Что-то из классики? "И живые позавидуют мертвым..." Это, кажется, из Вальтера Скотта... Хотя нет, это из Стивенсона... Может, и "горе живущим" оттуда же?.. Думай, Тоха, думай, пока не поздно!
 
      ТОХА - КРУТИЦКИЙ - ИНДИКАТОР - ВАДИМ
      Машина остановилась перед светофором. Сквозь прозрачную перегородку, отделяющую собеседников от водителя, было видно, как перед самым бампером автомобиля туго струится поперечный автомобильный поток.
      "Вот он, облик современного власть и деньги предержащего нувориша, - невольно подумал Крутицкий. У них, у богатеев, нынче не то что за шик - просто за норму считается выпереться на пешеходный переход, пересечь линию "Стоп" перед перекрестком или, скажем, перед железнодорожным переездом. И при этом они, эти так называемые "новые русские", убеждены в полнейшей своей безнаказанности, ибо ГИБДД их, "крутых", за подобные нарушения ПДД не наказывает, а дежурящие на желдор-переездах бабульки и дедульки с могучими "иномарками", которые огибают шлагбаум и тормозят в миллиметрах от несущегося экспресса или ползущего товарняка, связываться просто-напросто боятся. Времечко же у нас такое, что простого нищего легче оштрафовать, чем обожравшегося богатея, у которого, согласно известной шутке, деньги даже куры, подлые, не клюют.
      Ну а ты-то сам, - справедливости ради прошелся по себе Крутицкий, ты-то сам разве не подыгрываешь им же? Ты-то сам разве не приложил руку к тому, чтобы такой образ жизни стал возможным?"
      Подумал - и спросил совсем иное, то, ради чего и сидел в этой машине:
      - Значит, "горе живущим"?
      Тоха ответил тут же, он ждал подобных уточняющих вопросов.
      - Не совсем так, - поправил он. - Он повторил, если не ошибаюсь, три раза: "Горе, горе, горе живущим".
      - Что ж...
      Игорь Дмитриевич задумчиво поскреб щетинистый подбородок. Он был в полной растерянности. Ситуация развивалась совершенно непонятно. И не укладывалась в объяснимые рамки.
      В то же время Антон Валерьевич глядел на него с нескрываемой надеждой. Как будто ждал, что друг детства сейчас воскликнет "Эврика!", откроет дверь, пока автомобиль не дождался заветную стрелочку направо, и скажет: "А ну, подать сюда Ляпкина-Тяпкина!"...
      - Даже не знаю, что тебе и сказать, Антон, - вместо этого серьезно проговорил Крутицкий. - Только одно утешает: каждый такой случай дает дополнительную информацию...
      - Должен признаться, слабое утешение, - разочарованно проворчал депутат.
      Машина наконец сорвалась с места и, вывернув с Садового кольца на Цветной бульвар, тотчас уперлась в хвост исполинской "пробки", которая, надо думать, голову имела аж на Трубной. А то и дальше, на Неглинной, если даже не на Кузнецком мосту... До чего же столица, и особенно центр, сейчас перегружена легковым, да и не только легковым, транспортом!..
      - Понимаю... - между тем согласился с репликой собеседника Игорь Дмитриевич. И тут же перевел разговор на очень важную для него тему: - Ты мне лучше вот что скажи, Антон. Только откровенно... Я так понимаю, что все убитые - твои люди?
      Антон Валерьевич сделал вид, что отвлекся на проезжающий мимо "джип", отвел глаза в сторону.
      - Не совсем так, - промямлил он, упорно изучая застывшую рядом чужую машину.
      - То есть? - Крутицкий был как никогда прямолинеен и настойчив.
      "Пробка" чуть продвинулась вперед и "джип", рванув вперед и подрезая угол, оказался впереди. Тоха нехотя отвернулся от окна, однако и на приятеля старался не смотреть.
      - То есть?.. - нехотя начал он раскрываться. - Как бы тебе все попроще объяснить, дружище... Понимаешь, Игорек, у меня есть несколько непосредственных официальных помощников, которые работают исключительно на меня. Я им, естественно, доверяю, и я за них, соответственно, отвечаю. А они уже при необходимости контактируют с кем-то еще, кого я чаще всего не знаю и которые обычно не знают о моем существовании, нанимают дополнительные силы для выполнения тех или иных задач.
      Машина подалась еще немного вперед. Справа проплыл самый дорогой, безумно дорогой московский рынок - Центральный. Наверное, он создан специально для иностранцев и "новых русских" всех национальностей. Что ж, такой, наверное, тоже нужен столице...
      - Понятно. Вассал моего вассала - не мой вассал, - задумчиво прокомментировал слова депутата от криминала Крутицкий.
      - Что? - не понял тот.
      - Да так, к слову пришлось, - пояснил Игорь Дмитриевич. - Закон взаимоотношений в феодальном обществе: вассал, то есть иерархический подчиненный, моего вассала - не мой вассал... То есть подчиненный моего подчиненного - не мой подчиненный... Только ты, Тоха, не уходи от ответа. Я у тебя четко спросил: знал ли ты лично убитых и являются ли они твоими людьми?
      Возможности для маневра словами больше не было.
      - Да я не ухожу, Игорек. Просто на твой вопрос нет однозначного ответа, - все же попытался еще немного подпустить туману Тоха, которому очень не хотелось даже в такой ситуации признаваться в своих контактах, пусть и через посредников, с Быком. - Ваську-Рядчика и Жеку... Ну, этого, Евгения Алексеевича из "Плутон-Евро-тура"... Я и в самом деле их знал, мы с ними имели некоторые общие дела. Васька накануне своей гибели даже советовался со мной, стоит ли принимать предложение этого Валентина, - признался на всякий случай Антон Валерьевич в эпизоде, который ему, скорее всего, ничем не грозил.
      Сейчас было не до того, чтобы скрывать что-то второстепенное. Как выпутываться из ситуации, прикинул он, будем думать потом - сейчас главное уйти из-под острия, которое нацелил таинственный киллер на него.
      - И что ты посоветовал?
      - Да ничего, - совершенно искренне признался Тоха. - Сказал, что в серьезных делах каждый должен принимать решение только сам, чтобы потом других не винить в собственной неудаче... Сказал, что каждый умирает в одиночку... Надо ж, как в воду глядел...
      - А в чем оно все-таки состояло, это предложение? - небрежно поинтересовался Крутицкий.
      Теперь он смотрел в окно машины, любуясь медленно, рывками, продвигающимся слева рядом черных, по времени года, деревьев.
      - Да так, - нехотя процедил сквозь зубы Тоха. - Сейчас-то ясно, что он лапшу вешал... Понимаешь, Игорек, все это херня, на которую наплевать и в пыли ее растереть. Главное в другом: он, этот самый Валентин, или как его еще, четко знает, кого на чем и как купить. Он, знаешь ли, все просчитывает, все предусматривает, все предугадывает... Это как Абдулов в фильме "Гений"... Ваське он посулил пятьсот процентов дохода за две недели - а тот, дурак, от жадности на подобный доход и клюнул. Как он Жеку заманил в Планетарий - ума не приложу. Но, знаешь, что интересно: меня туда он никак не заманил бы, Ваську или еще кого - тоже. А то, что Жека клюнулся именно на Планетарий и поперся на звезды смотреть - меня не удивляет... С наркоманом этим - ты понимаешь, надо ж было так все продумать, чтобы пакетики подменить, да еще и такую дезу через вторые-третьи руки подпустить, чтобы не один придурок гробанулся, а сразу много придурков... И киллера того на стройку как-то ведь заманил... Нет, он умный, бестия, очень умный!
      - Ну, что умный, в том спору нет, - согласился Игорь Дмитриевич. - Только ведь, Тоха, и он, скорее всего, не киношный гений, вполне возможно, он в чем-то уже прокололся, только мы, да и ты тоже, пока не вычислили, в чем именно... Ну а ты не шерстил свою команду, может, это кто из ваших резвится? Сам же говорил, что он подозрительно хорошо обо всем осведомлен...
      К его удивлению, Тоха не воспринял это предположение в штыки. В замешательстве пожал плечами. Чувствовалось, что об этом он уже думал, причем, думал неоднократно.
      - Напрочь исключать такой вариант, конечно, не стоит, - проговорил бизнесмен. Однако счел нужным добавить: - Хотя я, признаться, сомневаюсь.
      Крутицкий отреагировал мгновенно. Иной раз именно такие оговорки дают ключ в руки следствию.
      - Почему? - спросил он.
      В данном случае его расчет не оправдался.
      - Посуди сам, - спокойно и раздумчиво начал излагать свои соображения Тоха. - Свой перевертыш такими выкрутасами заниматься не стал бы. Он бы наоборот сделал все, чтобы эти убийства были как можно более обезличены. Согласен? А тут явно какая-то цель преследуется. Вот только какая? Знать бы, черт его побери!
      Куритицкий хмыкнул:
      - Если бы знать, какая цель преследуется, и вычислить, кому это выгодно, было бы несложно.
      Они помолчали.
      Антон Валерьевич был явно напуган происходящим. Обозначился бы явный враг, было б куда проще: можно было бы или договориться с ним, или предпринять ответные адекватные меры. Было бы открытое явное нападение, можно было б защищаться, принимать какие-то контрмеры. А так, лупить по площадям вслепую...
      У Игоря Дмитриевича настроение было иное. Если сначала он откровенно желал как-нибудь избавиться от этого дела, то теперь в нем проснулся настоящий охотничий азарт. То, что идет охота конкретно на команду Тохи, на него лично, перед собой не стоило лицемерить, мало волновало. А вот то, что все эти пронумерованные карточки - вызов лично ему, Игорю Дмитриевичу Крутицкому, его отделу, всей правоохранительной системе, сомнения не вызывало. Как Шарапов в свое время спрашивал: зачем, мол, банда везде свою метку в виде черной кошки оставляет?.. Так и здесь: его лично, профессионала, Игоря Дмитриевича Крутицкого, всерьез заинтересовало, что означают эти карточки, которые оставляет на месте преступления таинственный киллер.
      А это уже само по себе немало значит - уязвленная гордость профессионала!
      - Ладно, Тоха, будем думать, - решительно сказал Крутицкий. - Будем искать... А ты вот что. Во-первых, предупреди всех своих, что как только кто-то из них получит какое-то необычное предложение, пусть тут же сообщит тебе. Ну а ты, естественно, проинформируй меня... Второе: любое упоминание имени Валентин, хотя скорее всего это, так сказать, рабочий псевдоним, тем не менее, любое упоминание имени Валентин в присутствии любого из твоих подручных должно быть тут же известно тебе. Пусть в десяти случаях, в ста это будет лишней тревогой - но на сто восемьдесят первый раз, глядишь, что-то, да прорежется... И еще вот что. Пусть твои ребята подумают, прикинут, повспоминают, может, кто-то раньше пересекался с кем-то по имени Валентин... Понимаешь, этот человек так хорошо знает тебя и твоих людей, что это не может быть случайным...
      - Понял, - уныло согласился Антон Валерьевич. - Держи меня в курсе.
      - А ты меня.
      Депутат нажал клавишу и произнес:
      - Останови у ближайшего метро.
      Такой вариант устраивал и Крутицкого. Лишний раз демонстрировать перед коллегами свои контакты с этим человеком, который явно замешан в темных делишках и вокруг которого происходят таинственные события, ему никак не хотелось.
      Уже стоя в вагоне метро, он раз за разом прокручивал в голове всю полученную информацию. А она напоминала ссыпанную в коробку горстку разрозненных кусочков разноцветной детской мозаики, которые необходимо уложить в общую картинку, не имея перед собой чертежа. Невероятно сложная задача. А главное: никак не вырисуется, не обозначится некая зацепка, за которую можно было бы ухватиться и вытащить всю цепь. Все эти убийства выглядели невероятно разрозненными - их объединяло только наличие на месте преступлений карточек-близнецов, разнящихся лишь по номерам... Любопытно, кстати, сколько их всего планируется, этих номеров? Почему-то подумалось, что семь или двенадцать - коль уж прослеживается система, то она, как правило, опирается на некое священное число...
      Впрочем, гадание - дело второ-, если не пятистепенное. Куда важнее факты.
      Допрос свидетелей по делу об убийстве директора туристической фирмы практически ничего не дал. Телохранители рассказали только, что их не пропустили в вестибюль Планетария и что их, покойный уже, шеф велел им дожидаться его у входа. О чем таинственный собеседник разговаривал с их директором, они не слышали. Заметили только, что те, еще будучи на улице, несколько раз смотрели вверх, словно обсуждали перспективу покупки Планетария - хотя это, конечно, чушь и ерунда. Телохранители так и стояли у входа, пока не увидели, что внутри засуетились люди... Расстроенная и перепуганная бабулька на входе рассказала, что к ней подошел некий молодой человек, сказал, что является не то брокером, не то дистебьютером, не то менеджером (с нынешней терминологией у нее, как и у многих других жителей страны, были явные проблемы) некой фирмы и что их фирма желает разместить у них в фойе Планетария какой-то свой коммерческий (она так и сказала) заказ, однако официально они пока не хотят обращаться к начальству и потому этот приятный обходительный парень попросил у нее, у бабульки на входе, разрешения просто пройтись по вестибюлю и посмотреть, что и где здесь расположено. Билеты на двух человек он купил и отдал ей заранее. Поколебавшись, призналась она в ответ на суровый вопрос следователя, что получила и кое-что "сверху", чтобы пропустить людей, даже если они придут во время сеанса. Когда ей предъявили фоторобот Валентина, составленный с помощью Коляна Мохнача, она честно сказала, что не может дать однозначный ответ, тот ли человек изображен... Дежурная по залу показала, что была, конечно, не в восторге от того, что кто-то вошел в зал во время сеанса, однако особого внимания на опоздавших зрителей не обратила, такое тут бывает, как и
      на любых других зрелищных мероприятиях. Точно так же позднее она не сразу отреагировала на какой-то хрип, который раздался из зала, решив, что это в темноте, убаюканный монотонным рассказом о космических явлениях, заснул кто-то из посетителей - такие случаи тут тоже бывают. Лишь через некоторое время что-то привлекло ее внимание и она подошла к мужчине, который сидел на кресле, неестественно завалившись на подлокотник. Только поняв, что он мертв, дежурная и подняла тревогу... Секретарша туристической фирмы знала еще меньше. Она, по ее словам, просто передала директору, что с ним кто-то хочет поговорить, ссылаясь при этом на некого неведомого ей Семена Борисовича... Ну а Семенов Борисовичей в Москве слишком много, чтобы каждого из них опрашивать, знаком ли он с неким Жекой и кому мог дать рекомендации для контакта с ним.
      Нет, судя по всему, этот путь тоже тупиковый. Круг замкнулся. Но за что же тогда тут уцепиться?
      Придя в кабинет, Крутицкий тотчас вызвал к себе Ингибарова и Вострецова. Ответил Ингибаров. Он сказал, что Вадим на выезде, и как только он появится, они вместе придут к начальнику.
      Они и предстали пред светлы очи руководителя вдвоем.
      - Ну что у вас по нашему делу? - первым делом поинтересовался начальник.
      Впрочем, доклады слушал не слишком внимательно, с ходу уловив главное: никаких новых зацепок ни у одного, ни у другого нет. Тогда начал сам.
      - Значится, так, ребятки, - говорил он, прохаживаясь вдоль стены. - Мы с вами таким образом, без системы, будем тыкаться еще бесконечно долго, ничего не узнав и ни до чего не докапываясь. На мой взгляд, чтобы сдвинуться с мертвой точки, нужно определиться вот в каком вопросе. Насколько мы с вами знаем, этот самый Валентин практически каждого из тех, кто становится его жертвой, умеет подловить на чем-то личном, только ему присущем обстоятельстве. Вывод? Вывод очевиден: человек, которого мы знаем, как Валентина, очень хорошо знает каждого из своих клиентов, хорошо знает окружение...- Игорь Дмитриевич на мгновение запнулся, однако тут же нашелся, - окружение каждого человека, которого он заманивал в западню. Между тем подчеркивать эту свою осведомленность у него, по логике, нет нужды. Значит, данное предположение, скорее всего, не является правильным. Но как связать эти два фактора: доскональное знание жертвы и то, что он вряд ли входит в окружение...- снова секундная заминка, - в окружение этой жертвы?.. Вот я и подумал, братцы мои: если мы с вами докопаемся до этого секрета, мы выйдем и на преступника. Потому предлагаю с вами попытаться предпринять тактику мозгового штурма. Давайте высказывать идеи, самые нелепые, самые глупые, самые невероятные... У кого что придет в голову? Начали!
      Первым начал Вадим. Он и дальше продолжал говорить, принимать возражения или пытался спорить с ними, в то время, как Ингибаров упорно молчал, внимательно слушая и формируя свою идею.
      - Хотя вы говорите, что это нереально, Валентин все-таки может оказаться членом этой команды, - предположил Вострецов.
      - Это исключено, - тут же возразил начальник без малейшей тени раздражения. - Прежде всего потому, что этот Валентин неоднократно показывался на глаза людям, работавшим на потенциальных жертв и всякий раз не боялся быть узнанным. Дальше.
      - Он имеет осведомителя в числе тех костоломов, которые работают на большого босса, в подчинении которого работали все убитые, и этот неведомый кто-то регулярно обеспечивает его информацией.
      - Не исключено, теплее. Но в таком случае нужно ответить на два дополнительных вопроса. Первый: зачем было совершать все эти убийства так сложно? И второй: зачем подчеркивать свою осведомленность?.. И, кстати, главный вопрос: кто заказчик?.. Вряд ли это перспективная идея. Но принимаем ее, только отодвигаем на второй план. Что еще?
      Вадим и сам понимал, что именно этот ответ на данное его предположение будет наиболее вероятным. И априори признавал его правоту. Потому попытался повернуть ход рассуждений в другую сторону.
      - Валентин поставил подслушивающие устройства людям, которых он наметил в жертвы и таким образом многое о них знает.
      - Думал, - согласно кивнул Крутицкий. - Вряд ли. Прежде всего, сколько же ему потребовалось подслушивающих устройств? Как их установить? Значит, он должен быть вхож в кабинеты, а его, опять же не узнали. Что еще?
      Вадим выдвинул следующую версию:
      - Может, он еще как-то подслушивает тех, кого он наметил в жертву?
      - Может, - не стал спорить Игорь Дмитриевич. - Очень может быть. Современные средства подслушивания такое позволяют... Но как, по-твоему, действовал Валентин?
      Тут-то и проявился Ингибаров. Он произнес только одну фразу:
      - Телефонная станция.
      Вадим с недоумением уставился на непосредственного начальника. Хотел было что-то спросить или возразить, но только открыл рот и тут же захлопнул его. Крутицкий замер у окна, повернув голову в сторону подчиненного, быстро прокручивая в голове услышанное.
      - Оригинально, - в раздумье проговорил он. - В самом деле, это многое объясняет...
      Он был человеком действия. А потому тут же повернул голову к Вострецову.
      - Так, Вадим, быстренько, в темпе вальса... Нужно выяснить, на какую телефонную станцию или телефонный узел замыкаются номера всех четырех убитых. Когда выяснишь, а это, я думаю, не так уж сложно, узнай, есть ли среди работников кто-то по имени Валентин. На всякий случай вообще обратись в городскую телефонную сеть, в их отдел кадров, и узнай, сколько Валентинов подходящего возраста работает в системе. Скорее всего, такого, я думаю, не будет, но тем не менее, чем черт не шутит... И тогда быстро туда с фотороботом и со словесным описанием. Сколько бы похожих ни нашел, крути всех... Ну уж с этим, думаю, справишься... Короче говоря, я надеюсь, ты с этим справишься. Вперед!
      - Есть!
      Вадим сорвался с места.