Капкан на наследника

Дважды я гасил габаритные огни перед тем, как свернуть в сторону, не оставляя преследователям ни малейшего шанса выследить меня. Я и сам не раз садился автомобилям на хвост, ориентируясь в ночи по свету их фар, при этом оставаясь невидимым для жертвы погони, и мне вовсе не хотелось, чтобы со мной проделали тот же трюк. Для перестраховки я еще пару раз съезжал на обочину и останавливался, поджидая, не проедет ли кто-нибудь мимо. Но ничего такого не произошло, поэтому я с чистым сердцем свернул на дорогу, ведущую к дому Люси Лонгстрит, пытаясь рассмотреть ориентиры сквозь мерное мелькание щеток.

И вот, наконец, на горизонте появился пункт назначения, я подъехал к крыльцу, заглушил мотор и принялся барабанить в дверь. Ответа не последовало, я подождал немного, постучал еще, и на этот раз услышал, как Люси крикнула мне, чтобы я входил.

Она в полном одиночестве сидела за карточным столиком, тупо уставясь в незавершенную игру в слова, рядом — пустая чашка из-под кофе, на лице — нескрываемое раздражение и досада.

— Что, партнера потеряла? — пошутил я.

— Временно. Одной играть — тоска смертная, так что давай присаживайся, Джонни. — Она вытянула ногу и подтолкнула ко мне стул, нетерпеливо подмигнув правым глазом: — Можешь включаться в игру, только слово сейчас сложу.

Было в ее поведении что-то странное, и, когда она достала из ячеек карточки и сложила их вместе, слово получилось совершенно неподходящим, но именно оно все и объяснило. В любое другое время ее бы сразу дисквалифицировали за нарушение правил игры, но только не в этот раз. Слово было «ловушка».

Люси Лонгстрит слишком долго вращалась в определенной сфере, чтобы не понять, как себя надо вести, и стоило мне вскочить со стула, как она кинулась на пол. Дверь раскрылась под ударами ног, но прежде чем одна из этих ног выбила у меня из рук мой сорок пятый, мой железный друг успел выскочить из своего прикрытия и выпустить пулю, с первого выстрела лишив помещение верхнего света. Я остался без пушки, впрочем, особого преимущества нападавшие от этого все равно не получили. Каждый, кто прикасался ко мне и кого касался я, являлся врагом, но им еще предстояло вычислить мое местонахождение и ухитриться не перепутать меня в темноте со своими же приятелями. Первый налетел на мой кулак и поперхнулся собственными зубами, забрызгав всю мою руку скользкой кровью. Отскочив назад, словно мячик, он врезался в стену, а я откатился влево, по пути схватив за ноги второго и сбив его на пол. Вспышка света ударила мне прямо в лицо, когда он спустил курок своей пушки, и пуля пронеслась мимо, обдав горячим дыханием мою щеку и унося с собой кусочек кожи. Я ухватился за его кисть, сжимающую оружие, поддал под локоть другой рукой, и кости его запястья смачно хрустнули. За хрустом последовал вырвавшийся из горла визг, родившийся на свет, как только железо не по-детски впечаталось в черепушку.

Времени не хватало. Я увидел нависшую над собой тень и заметил, как она двинулась, голова моя дернулась в сторону, повинуясь выработанному годами рефлексу, и ослепительная волна света и боли ударила мне рикошетом в висок. Я попытался сдвинуться с места, но все мои усилия оказались тщетными, и я понял, что это конец: в темноте вспыхнул огонек зажигалки и в мерцающем свете ее пламени мне удалось боковым зрением разглядеть пистолет.

Раздался грохот, я услышал, как тихое ругательство сорвалось с моих губ. Все мои мысли крутились вокруг того, насколько странный и дурацкий звук издала его пушка и что смерть, оказывается, не настолько уж и плоха, раз она способна говорить таким голосом, кроме того, она еще и милосердна, поскольку не несла с собой никакой агонии, я даже не почувствовал, как пуля вошла в меня. Боли не было, только ощущение неимоверной тяжести, которая расплющивала твое тело, пытаясь впечатать его в пол.

Затем вспыхнул свет, и я часто-часто заморгал глазами, пытаясь смахнуть выступившие слезы.

— Ты в порядке? — расслышал я голос Люси Лонгстрит сквозь стоявший в ушах звон.

— Черт бы меня подрал!

— Оставим это на потом. А пока давай выбирайся из-под этого клоуна, а то он тебя всего кровью зальет.

Я встал на четвереньки, и с моей спины скатилось чье-то тело. Я почувствовал себя увереннее, поднялся на ноги и окинул взглядом поле битвы. Все были живы и дышали, только вот здоровыми их вряд ли бы кто назвал, если только с большой натяжкой. Хуже всех выглядел тот, из которого Люси чуть не выбила мозги старинной лампой, в былые времена украшавшей столик в холле ее заведения.

Отдышавшись, я тщательно осмотрел всех троих. Двое никогда раньше не попадались на моем пути, а вот третьего я очень хорошо знал еще с давних времен. Теперь у него было сломано запястье, а в черепушке зияла дыра. Блэки Сандерсу, наемному убийце из Трентона, придется немало потрудиться, чтобы объясниться с Четом Линденом по поводу этого маленького недоразумения.

А Чету Линдену, в свою очередь, придется немало попотеть, чтобы объяснить это маленькое недоразумение мне.

Сигара, которую Люси тщетно пыталась разжечь или хотя бы удержать в губах, переломилась пополам и никак не желала подчиняться хозяйке. Она со злостью сплюнула ее на пол и полезла в карман за следующей. На этот раз ее попытка увенчалась успехом, Люси затянулась и криво улыбнулась мне:

— Прямо как в старые добрые времена, малыш. Знаешь их?

— Мне известно, откуда они прибыли. Что случилось?

Она пожала плечами так, как будто подобное происходило с ней чуть ли не ежедневно и превратилось в рутину.

— Приволоклись сюда часа два тому назад. До смерти перепугали Бет и мальчиков.

— Каких еще мальчиков?

— Старину Стэнли Крамера и Стоуни. Бет попросила их раскопать компромат на твоего кузена. Они тоже пришли не с пустыми руками. Он нашел одну из избитых девчонок, и та подробно описала все на бумаге.

— С ними все в порядке?

— Не сомневайся. Сидят связанные на кухне.

— Послушай, Люси... какого черта ты выдаешь мне историю обрывками. Я даже не...

— Расслабься, сынок. Сначала поведай мне, что мы собираемся делать с этими уродами. У меня остались кое-какие связи, если надо...

— Забудь об этом.

Я прошел мимо нее, и через пять минут все трое были так крепко связаны, что не имели никакой возможности двинуться с места, даже если бы и могли. Если только я позволил бы им, только надежды на это никакой у них не осталось. Я нашел свой родимый сорок пятый, сунул его за пояс и усадил Люси в кресло.

— Теперь, Люси, давай выкладывай все по порядку.

Она выпустила дым и кивнула в сторону Блэки:

— Этот — большой любитель поболтать. У него прямо-таки пунктик на твой счет, малыш Догги. Похоже, они бесцельно шатались по городу, проверяя все твои связи, но удача улыбнулась им только тогда, когда они случайно подслушали разговор Юка с Тодом. Юк говорил, что виделся с тобой, и расхваливал тебя на все лады, какой ты классный парень и все такое, и, между прочим, поведал Тоду, что они припасли кое-что для тебя. Юк все болтал и болтал, сказал, что они поедут сюда, и пошел звонить тебе. Потом пришли Стэнли и Стоуни, отослали Юка по каким-то делам, а твои приятели выследили мальчиков.

— Никаких звонков я не получал.

— Однако они неоднократно пытались дозвониться до тебя.

— Я нигде надолго не задерживался.

— Они так и поняли. Поэтому решили подождать. Черт побери, после того, как они связали остальных и заперли их в кухне, один из этих уродов даже сыграл со мной в «балду». Грязный ублюдок составлял слова не по правилам и заставлял меня отвечать на них. Не могла же я спустить ему это с рук! Знаешь, сколько мне стоила эта лампа?

— Десять баксов.

— Да, но доллар в то время был долларом, не то что сейчас.

Я усмехнулся и покачал головой:

— Ладно, пошли освободим наших заложников.

Страх Бет перерос в неистовое негодование, и она рвалась окатить всех троих кипятком. Мне еле удалось отговорить ее от этого акта возмездия, заменив его на другой: Бет с наслаждением пнула каждого из них и, словно младенец, радовалась булькающим стонам, вырывавшимся из недр их побитых тел. Крамер и Стоуни не пожелали принимать участия в забаве и марать об них руки и ноги, но золотой запас шотландского виски Люси заметно поубавился, прежде чем этим двоим удалось справиться с дрожью. Мне пришлось поднажать на Стоуни и заставить его припомнить, куда он задевал письмо девчонки, и в конце концов оно обнаружилось в кармане его собственного потрепанного пиджака, который преспокойненько висел себе на спинке стула.

Девица расписала все в деталях, с указанием мест, дат и имен еще двух подружек, которые готовы были подтвердить ее слова и добавить кое-что от себя, если им гарантируется безопасность. Сама же она при необходимости соглашалась даже подтвердить все факты в суде. Теперь я имел возможность схватить братца Альфреда за задницу.

Дочитав послание, я спрятал его в карман. Старики не сводили с меня глаз, и я поблагодарил их:

— Спасибо. С меня причитается.

— Ничего нам не надо, мистер Келли, — возразил Крамер. — Если только снова увидеть, как возрождается фабрика.

— Как бы мне хотелось иметь возможность пообещать вам это, друзья мои.

— Ты же говорил, что постараешься.

— А я и стараюсь. Только старания не всегда приводят к желаемому результату.

— Но ты ведь не собираешься сдаваться?

Я кивнул.

— Даже теперь, когда у тебя за спиной топчется этот Кросс Макмиллан?

— Было бы здорово, если бы у меня за спиной топтался только этот идиот. Эти трое — только начало. Передний фланг.

— Но как только Кросс узнает о том, что здесь произошло...

— Кросс не имеет к ним никакого отношения, — прервал я его.

Они поглядели друг на друга, потом на Люси.

— Все гораздо сложнее? — поинтересовалась старая дама.

— Ты все равно не поверишь мне, сладкая моя. Смешнее всего то, что как раз это в данный момент волнует меня меньше всего, — кивнул я в сторону соседней комнаты, где трое связанных пачкали своей кровью коврик Люси. — Заботит меня только чертов Макмиллан. У него в руках власть, и он может навредить всем и каждому в этом городке, а я ничего не могу с этим поделать. У него в руках и деньги, и контрольный пакет, да и ненависти к Барринам ему не занимать. Запросто может превратить фабрику в негодную кучу старого хлама.

— Да пошел он! — скривилась Люси.

— Скажи это жителям города, у которых глаза застит сиянием суперновых звезд.

— Так что же мы все-таки станем делать с твоими приятелями?

Я растянул губы в улыбке и расслабился:

— Звоните Бенни Сачсу, пусть он приедет и заберет их. Они вломились в дом и сделали то, что сделали, — вот и все, что вам известно. У тебя есть четверо вполне надежных свидетелей, так что волноваться не о чем. Рассказ продолжат они.

— Какой рассказ?

— Все просто. Стэнли удалось развязать веревку, тот в свою очередь освободил Стоуни и Бет, и вы все вместе повергли неприятеля.

— Мы?! — пропищал безмерно удивленный Крамер.

— Ясное дело, кто же еще? — безапелляционно заявил я. — Эти парни не посмеют и рта раскрыть против. Послушайте меня, сделайте так, как я вам говорю.

Люси долго прожила на этом свете и немало повидала. Такую вокруг пальца не проведешь. Глаза ее превратились в узенькие щелочки, а зрачки — в сканеры, с легкостью читающие в моем мозгу. Я не стал отводить взгляда и позволил ей завершить оценку.

— Ладно, Дог. Так и сделаем. — Теперь в ее голосе сквозило удовлетворение.

Люси направилась к телефону звонить Сачсу, а Стэнли Крамер пошел проводить меня до дверей. Я уже открыл ее и сделал шаг за порог, когда он взял меня за руку. Старик стоял в тени, и выражение его лица разглядеть не представлялось возможным, но в голосе зазвучали странные нотки:

— Ты особо не переживай по поводу этого молокососа Кросса, мистер Келли.

— Почему же, Стэн?

— Потому что переживания отнимают слишком много времени, и его совсем не остается ни для чего другого. Вот увидишь.

— Рад, что на свете есть еще один оптимист, — улыбнулся я.

* * *

Ночные огни вокруг фабрики, тускло сиявшие сквозь завесу дождя, превратились в маленькие расплывчатые кружочки. К западу от основных производственных корпусов фабрики все платформы и трейлеры были тщательно закрыты, брезентовые тенты застегнуты, и только из передвижной каморки сторожа доносились бормотание телевизора и веселые подвыпившие голоса и смешки.

В спину бил упрямый дождик. Подняв воротник и стараясь держаться в тени, я проскользнул к окружающим главное здание кустам и под их прикрытием попытался разыскать старый служебный вход. Дверью пользовались крайне редко, петли заскрипели, нехотя уступая моим усилиям, гулкое эхо пошло гулять по пустым коридорам. Я уж и забыл, когда в последний раз мне приходилось пользоваться этой дорогой, к тому же здание с тех пор не раз перестраивалось, так что несколько минут я просто стоял и смотрел по сторонам, пытаясь сориентироваться, затем направился мимо темных офисов к фойе.

На другой стороне, в кабинете, который снимала кинокомпания «С.С. Кейбл продакшнз», мелькнула такая знакомая аппетитная спинка маленькой блондиночки. Девушка склонилась над регистрационными записями и была настолько погружена в изучение карточек, что не замечала ничего вокруг. Я потихонечку пересек холл и встал у двери, наслаждаясь зрелищем. Сквозь небрежно забранные волосы пробивались лучики света, и вокруг прекрасной головки сиял нимб.

— Привет, красотка! — небрежно бросил я.

Шарон подпрыгнула, резко обернулась вокруг, чтобы поглядеть, кто это, и карточки потоком хлынули на пол. У бедняжки перехватило дыхание.

— Дог! — Ее возмущению не было предела. — Черт, никогда больше так не делай! — Потом взгляд ее упал на мое лицо, глаза полезли на лоб, и прошло несколько минут, прежде чем она снова сумела обрести дар речи. — Что с тобой случилось?

— Да так, проблемы. Ничего нового. Ничего неожиданного.

Она подошла ко мне и позволила обнять себя, крепко-накрепко вцепившись пальцами в мои бицепсы.

— О, Дог! Черт бы тебя побрал, Дог!

— Спокойно, куколка. Со мной все в порядке. — Я отстранил ее от себя и, подставив под подбородок ладонь, поднял ее лицо. — Война состоит из отдельных битв, малышка. Эту я только что выиграл.

У нее вырвался нервный смешок, и Шарон смахнула слезы с глаз.

— И само собой, подробности мне узнавать не полагается, так ведь?

— Какая же ты догадливая! — Я захлопнул дверь, закрыл ее на замок и проверил, плотно ли закрыты венецианские ставни. — Нашла что-нибудь?

— Абсолютно ничего. — Шарон взяла меня за руку и подвела к столу. — Я дважды проверила всех, кого нанимали в «Кейбл», и никого подходящего не обнаружила. Я, конечно, не детектив, но, как работать с персоналом, знаю. Каждый из наших чист, словно младенец.

Она почувствовала, как разочарование захлестнуло меня, словно цунами. Это ужасающее чувство вонзилось в мой мозг, словно стрела, и не давало здраво поглядеть на ситуацию. Я стал похож на привязанную к палке козу, которая все ходит и ходит кругами и никак не может подойти с сочной траве или пятится назад, все сильнее и сильнее натягивая веревку в бесплодных попытках убежать от наступающего на нее тигра.

— Но у меня возникла другая идея, — донесся до меня голосок Шарон.

Я был настолько раздосадован, что мой мозг не желал воспринимать ее слова. В конце концов информация сумела все-таки просочиться через воздвигнутую преграду, я повернул голову и поглядел на свою помощницу.

— На фабрике ведь тоже нанимали народ. Я пошла в отдел кадров и попросила девушку показать мне их личные дела, сославшись на то, что нам могут в срочном порядке понадобиться определенные типажи. Времени у меня было немного, поэтому я взяла на заметку только тех, кому шестьдесят пять или около того. Людей старше этого возраста на «Баррин» нету. Потом час просидела на телефоне, проверила их личности, и в итоге осталось только трое, которых я назвала бы «никто ниоткуда». Каждый из них ссылался на прежнее место работы, но в двух местах сказали, что такие у них никогда не числились, а третий указал предприятие, которого вообще не существует в природе.

— Что за предприятие?

Она сказала, и волна разочарования отступила назад. Я снова обрел возможность нормально соображать.

— Адрес имеется?

Шарон взяла со стола карточку и протянула ее мне.

— Шерман, 901. Знаешь, где это?

— Да. Я знаю, где это.

— Только не говори, что я не могу отправиться с тобой.

— Нет... как я могу? Ты заслужила эту поездку.

Она сделала шаг назад и подозрительно поглядела на меня:

— Что-то ты больно легко согласился. Мне это не нравится.

— Это обеспечит тебе идеальный повод для отказа от взятых на себя ранее обязательств, котенок. — В голосе моем слышалась безмерная усталость.

— Что?

— Не обращай внимания. Потом поймешь, что я имею в виду.

Когда-то в детстве я играл на улице в стикболл и свалился с тележки. Теперь ту дорогу замостили, а тогда она представляла собой окаменевшие куски грязи, в центре — колея, набитая бесчисленными железными колесами конок и грузовиков. В то время между обочиной и тротуаром зажигали газовые фонари, и мы, бывало, висли на их поперечных перекладинах, словно обезьяны, желая покрасоваться перед девчонками. Оказалось, что все здесь осталось почти по-прежнему. По крайней мере, светлее не стало, грязные до предела уличные фонари еле-еле освещали сами себя. Я медленно катил вдоль тротуара, вглядываясь в номера домов, остановился у старого, разваливающегося на глазах дощатого здания с цифрами 901 на второй ступеньке крыльца, заглушил мотор и выбрался из салона автомобиля. Шарон молча последовала моему примеру, затем взяла меня под руку и крепко прижалась. Пальцы ее судорожно сжимались, ногти впились мне в кожу, ладонь стала горячей и влажной. Я нажал на звонок и стал ждать ответа.

Никакой реакции. Я снова принялся терзать кнопку, потом еще, и, когда я уже в четвертый раз поднял руку и потянулся к звонку, из темного угла крыльца послышался голос:

— Где это тебя так долго носило, Дог? — проговорил он.

— Феррис, — прошептал я. — Твой бизнес не особо популярен в этих краях, друг мой.

— Но продукт-то высшего качества, его легко упаковать, легко распространять, спрос на него просто невероятен, а доход потрясает воображение.

Да, Феррис был далеко не молод, но надо признать, годы пощадили его. Все его старческие замашки — сплошная показуха, игра на публику, и он улыбнулся, когда понял, что я раскусил его, и перестал кривляться. Волосы его поредели и поседели, одежда старомодная и поношенная, но под потрепанной тканью играли крепкие мускулы, и это означало, что от старых привычек не так-то уж легко избавиться, и он продолжал упорно поддерживать идеальную физическую форму, даже если теперь в этом не было особой нужды.

Я представил ему Шарон, и он поздоровался с ней, потирая ладонью шею: старый условный знак, который означал, что он должен поподробнее узнать, кто она такая и насколько эта девица надежна, прежде чем он скажет еще хоть слово, а тем более перейдет прямо к делу. Если я попал под пресс и она играла на противоположной стороне, он был готов захлопнуть свою собственную ловушку и давал мне шанс убраться подальше с линии огня.

— Браво, приятель, — припомнил я старый отзыв и увидел, как хозяин расслабился. — Она на моей стороне. Помогает, чем может, — объяснил я.

— Ясно, — ответил он. — Времена меняются, но на самом-то деле все остается по-прежнему. Как там гласит французская поговорка?

— Чем больше перемен, тем больше все остается неизменным, — напомнил ему я. — А я уж было думал, что ты отправился на тот свет, Феррис.

— Пока на тот свет отправились только мои развлечения. Однажды утром я проснулся и решил, что мир не стоит ни того, чтобы его спасать, ни того, чтобы его разрушать. Ход времени настолько однообразен, что и ненависть, и любовь превратились в рутину и не вызывают ничего, кроме зевоты.

— Тогда к чему этот шаг назад? Зачем ты вернулся?

Феррис уселся в кресло и откинулся назад, поношенный твидовый пиджак распахнулся, приоткрыв пару пушек, которые он носил на каждом боку. "Хорошо подобранная пристрелянная пара немецких девятимиллиметровых стволов «П-38», — припомнил я.

— Есть на то несколько причин, — ответил он, вперившись в меня похожими на коричневые ягодки глазами, будто вознамерился просверлить во мне дыру. — Во-первых, я твой должник еще с тех времен, когда ты загородил меня собой и принял пулю на себя во время последней операции в Берлине. А во-вторых, чистой воды любопытство. Хотел проверить, как поведет себя профессионал в отставке, когда на него наедут.

— Хорош пудрить мне мозги, Феррис. — Как я ни старался, скрыть ледяные нотки в голосе мне не удалось.

Он кивнул, в карих ягодках глаз заблестели смешинки.

— А тебе, мальчик мой, по-прежнему палец в рот не клади. Не стоило тебе уходить в отставку. Вот и третья причина. Мир загажен до предела и скоро скончается от собственной вони. Мы можем очищать сточные воды, нахлобучить фильтры на выхлопные трубы, вернуться к многоразовым бутылкам, но никто не может запретить нам справлять нужду. Как гадили, так и будем гадить. Я тут подумал, что, может, ты сумеешь хотя бы попытаться остановить этот процесс.

— И давно ты заинтересовался проблемами экологии?

— С тех самых пор, когда один молодой человек, которого я хорошо знал и самолично тренировал, сказал мне, что ему предстоит сопровождать в Штаты многомиллионный груз героина. Мы предприняли все необходимые меры предосторожности, но их все равно оказалось недостаточно, и его шлепнули в ресторане Марселя.

— А крайним почему-то оказался я.

— По-другому и быть не могло, мальчик мой. Я изо всех сил постарался, чтобы все подозрения пали на тебя, но, поскольку у тебя есть имя, я все же решил передать тебе все козыри, и теперь ты имеешь возможность получить это дерьмо с доставкой на дом. Сам я уже слишком стар для подобных игр и развлечений, а деньги больше не значат для меня ровным счетом ничего. А ты еще достаточно молод, сумеешь правильно распорядиться подарком. — Феррис бросил насмешливый взгляд на Шарон. — Если, конечно, ты на самом деле не вышел из игры.

Я был готов прихлопнуть старого идиота прямо на месте, но одно забавное приключение все еще ждало нас впереди, так что я сумел обнажить зубы в натянутой улыбке:

— Вышел-то я вышел, но, скажем так, меня пригласили для консультации, и пришлось временно вернуться. Ты лучше вот что скажи... как тебе удалось найти меня?

— Да ты и не прятался, сынок. Наследил будь здоров. Глупо, правда?

— Я об этом даже и не задумывался.

— И все же тебе удалось провести остальных. Стервятникам понадобилось немало сил и времени, чтобы напасть на твой след, — радостно закудахтал он. — Ну и заварушку ты устроил с Брайди Греком и Маркхамом в главных ролях!

— Я их не убивал.

Он снова захихикал, постукивая по ручке кресла:

— Знаю, знаю, но все остальные — твоих рук дело, не так ли?

Не было никакой надобности отвечать на этот риторический вопрос. Ему и так было все известно.

— Кто же остался, Дог? — Этот ответ он тоже знал, но хотел, чтобы я сам назвал имя.

— Арнольд Белл, — порадовал я старика.

— Он из новеньких, Дог. Слышал, что он даже тебя превзошел, в твои самые лучшие времена. Ему заплатили вперед, а он один из тех сумасшедших, которые отдаются работе с головой. Своего рода трудоголик, — хрюкнул он от удовольствия. — Ты для него — самый большой вызов, и после того, как он покончит с тобой, он станет королем в своей сфере. На смену Туркам и Ле Флерам придут другие, но Арнольд Белл незаменим, и всем им не обойтись без него. Нужно же и своих держать в узде, и чужаков не подпускать, а то империя рухнет, как карточный домик. В настоящий момент главную угрозу для них представляешь ты, так что они предприняли все меры, чтобы операция по твоему устранению прошла успешно. Пока ты жив и свободно разгуливаешь по миру, они не смогут спать спокойно. Он — лучший стрелок из всех, кого являла на свет наша Земля, и все преимущества на его стороне.

— Думаешь, ему удастся прищучить меня?

— Вне всякого сомнения. Ты же сам знаешь правила игры. Те, кто рвутся вперед по служебной лестнице, всегда спихивают тех, кто собирается соскочить.

— Тогда к чему весь этот цирк?

— Время от времени старикам требуется освежить свою память, а для этого надо обернуться назад. В моем возрасте мне ничего другого уже и не остается. Жаль вот только, что не удастся стать свидетелем финальной сцены этой замысловатой драмы. Неплохая должна быть схватка! Настоящее кровавое месиво! Может, я и засомневался бы в том, на чьей стороне преимущество, если бы ты сумел найти меня немного раньше, друг мой. Но ты тормозишь, приятель. Прежние рефлексы вроде бы на месте, только вот компьютер растерял всю свою скорость и теперь не в состоянии достаточно быстро обрабатывать информацию. Старых псов усыпляют, сынок. Шприц уже готов.

— Можно хоть тявкнуть последний разок? — спросил я.

— Даже гавкнуть или зарычать, если так хочется, — кивнул Феррис.

— Премного благодарен. Где товар?

— В старом фургоне на заднем дворе. Только не спрашивай меня, как мне удалось протащить все это сюда и как я собираюсь вернуться. Настанет время, и каждый сможет прочитать об этом в моей автобиографии. — Он полез в карман, выудил оттуда ключ зажигания и бросил его мне. — Как ты сам говаривал, настало твое время, малыш.

Фургон прятался в тени здания, и если кому-нибудь взбрело бы в голову проникнуть внутрь, то ему пришлось бы, словно простому вору, вручную отрывать старые доски и взламывать двери. Видавшее виды армейское одеяло закрывало собой дырки в сиденьях, окошко в кабине со стороны водителя отсутствовало. Ключ зажигания подошел к задней двери, и когда мы распахнули ее, то в неверном мерцающем свете спички нашему взору предстал великолепный гроб орехового дерева. Шарон судорожно вдохнула и вцепилась в мою руку. Я аккуратненько оторвал ее от себя, полез внутрь и сломал защелку на крышке. Лицо моей спутницы бледным овалом выделялось во мраке ночи, и, пока я проделывал эти нехитрые процедуры, лихорадочно блестевшие глаза ловили каждое мое движение. Я откинул крышку и заглянул в это обитое белым сатином чрево последнего приюта.

— Дог... — еле слышно выдохнула она.

— Самый внушительный труп на свете, детка. Да здесь достаточно героина, чтобы вызвать передозировку всех нариков Нью-Йорка. — Я захлопнул крышку и вылез из фургона.

— Дог... — ужаснулась она. — Героин?

— С большой "Г".

— Твой?!

— До последней крошки. Миллионы и миллионы долларов, и все мое.

Мне не надо было смотреть на нее, чтобы узнать, что ее лицо перекосилось от отвращения.

— Что ты собираешься со всем этим делать? — с ненавистью в голосе прошипела она.

— Продать, детка, что же еще? — сказал я.

На этот раз она побрезговала даже прикоснуться ко мне, только сделала шаг назад и слилась с тенями. Очень спокойно и очень буднично она произнесла:

— Мне кажется, что я ненавижу тебя, Дог.

— Это хорошо, потому что тебе не понять, какую цену я собираюсь взять за этот товар.

— Это-то я как раз понимаю. Надо было раньше тебя послушаться. Мир действительно стал бы лучше и чище без таких людей, как ты.

— Тогда держись поблизости, чтобы лично убедиться, что хотя бы один из них умрет.

— Именно так я и намереваюсь поступить, Дог. Именно этого ты и добивался, не так ли?

У меня все внутри перевернулось, но мне пришлось пройти до самого конца.

— Да.

Я оглянулся вокруг, пытаясь найти взглядом Ферриса или хотя бы услышать его сардоническое кудахтанье, призванное изображать смех.

Но Феррис исчез, растворился в прошлом, оставив меня наедине со своим чудовищным подарком.

Глава 23

Вряд ли от человека стоит ожидать, что он станет вставать в позу и сможет держать себя достойно под омерзительным дулом автоматического пистолета 45-го калибра. Только не тогда, когда он прекрасно знаком с полным послужным списком владельца этой смертоносной игрушки, которого, по его мнению, несколько часов тому назад отправили на тот свет. И не тогда, когда на нем ничего, кроме полосатых трусов, из которых торчит пара тощеньких ножек, и он не в силах сдержать дрожь в коленях, а прелестная блондинка со сверкающим непроницаемым взглядом смотрит на него с таким любопытством, надменностью и презрением, словно он и не мужчина вовсе, а подопытный кролик.

— Давай выкладывай, друг мой, а то «Веллер-Фабрей» навсегда лишится своего лучшего сотрудника. Ты же знаешь новый контактный телефон и где он прячется тоже.

— Прошу вас... мистер Келли, вы же знаете, что произойдет, расскажи я вам, где...

В ответ я ухмыльнулся, и он завороженно проследил за тем, как мой палец лег на курок.

— Я точно знаю, что произойдет, если ты не скажешь.

Выбора у него не осталось. Расскажи он мне, у него хотя бы будет в запасе час, чтобы попытаться скрыться.

Поэтому он избрал именно этот вариант.

Я убрал пушку, стер с лица зловещее выражение, и мы с Шарон направились к фургону. До рассвета оставался еще целый час. Наступило то самое время суток, когда одни уже легли, а другие еще не вставали, и Нью-Йорк погрузился в посторгазмический сон, в наркотическую дрему, надышавшись своих собственных испарений. Дождь старался изо всех сил, но его усилия были тщетны, поскольку не хватит никакого ливня, чтобы смыть всю мерзость с чумазой бетонно-стальной шкуры. Я свернул с главной дороги и подался на заправочную станцию, где мне предстояло сделать один телефонный звонок и залить в бак бензина. По пути я захватил пару стаканчиков кофе и снова сел за руль.

Шарон взяла из моих рук дымящийся напиток и проговорила:

— Неужели ты и вправду убил бы его, Дог?

— Не он первый, не он последний, — переключился я на первую передачу и выжал сцепление.

— Я не об этом спрашивала.

— Он думал именно так, — ответил я.

* * *

Когда-то Фрипорт был всего-навсего маленькой сонной деревушкой на Лонг-Айленде, доехать до которой — одно удовольствие, стоит только отправиться от большого зоопарка Города Развлечений по Шоссе Восходящего Солнца.