Глава 18

– Позвольте мне, Рэчел. – Элизабет ловко выхватила тяжелый рулон материи из рук пожилой дамы и легко забросила его на полку. – Вам не стоит поднимать такие тяжести, мэм. Для вашей спины это слишком.

Рэчел Симонсон поправила выбившиеся из прически седые пряди и добродушно улыбнулась. А девочка и вправду оказалась сильной, подумала она. И такая работящая! Она всегда мечтала, чтобы ее сын Айзек привел в дом кого-нибудь вроде Элизабет – терпеливую, чистоплотную и аккуратную девушку. А теперь, когда вернулись постоянные покупатели, Элизабет с лихвой отрабатывала то жалованье, которое они ей платили.

– Как мы управлялись без тебя, Элизабет? – покачала головой Рэчел. – Ты просто послана нам небом!

Элизабет аккуратно уложила на полку сверток пурпурного шелка.

– Ну, не знаю. – Она подхватила из рук Рэчел несколько коробок с нитками и прикладом, которые только что доставили в магазин со склада. – А теперь ступайте домой, мэм. Я разложу все сама и запру магазин.

– Нет-нет, – запротестовала Рэчел, – не выдумывайте. Вы и так уходите последней. Скоро вернется Бенджамин, он и закроет.

– Но мне совсем нетрудно, – не сдавалась Элизабет. – А потом, вы же знаете, как он радуется, когда дома его уже ждет горячий ужин!

Между тем где-то в отдалении загрохотали тяжелые шаги. Обе женщины только успели повернуть головы на звук, как дверь с шумом распахнулась и на пороге выросла внушительная фигура шерифа Мэтью Кагана. Шагнув вперед, он выпрямился во весь свой исполинский рост и оглушительно захлопнул дверь.

– А, вот ты где! – прогремел он. – Роза сказала мне, что ты тут работаешь, но я ушам своим не поверил! – Стащив с головы шляпу, он в ярости отшвырнул ее прочь. – Дьявольщина, даже в голове не укладывается!

– Мэтью Иезекия Кэган! Как у вас язык не отсохнет от таких богомерзких выражений! – взвизгнула Элизабет, бросаясь к нему с распростертыми объятиями. – Добро пожаловать, – добавила она, улыбаясь ему прямо в разъяренное лицо. – Рада снова видеть вас.

– Нечего пытаться умаслить меня, сестрица Элизабет, – проворчал Мэтью, – ничего не выйдет! А теперь живо выкладывайте, что у вас тут происходит, иначе я за себя не ручаюсь!

Элизабет смущенно покачала головой.

– Мэтью, но разве Джеймс вас не предупредил?

– Черт побери, нет! Этот щенок даже не потрудился написать! А с чего, по-вашему, я ввалился сюда, будто меня треснули по башке?! Или считаете, мне страшно нравится строить из себя последнего идиота?!

– Но я была уверена, что он даст вам знать, – промямлила Элизабет. – И Вирджил Киркленд обещал... еще до того, как Джеймс с мисс Вудсен уехали в Сан-Франциско. Он говорил, что Джеймс поручил ему отправить письмо, и он собственноручно переслал его в контору шерифа, в Лос-Анджелес!

Теперь Мэтью заметался по комнате, как зверь в клетке.

– Черт побери, Элизабет, я не получал писем уже с месяц! Вы что, думаете, мне делать нечего, кроме как день-деньской сидеть у себя в конторе да открытки читать?! – Он покосился на нее. – Последнее я получил от Джимми месяца два назад. Он писал, что у вас все хорошо. Что такого могло случиться с тех пор, что вы разбежались в разные стороны, черт бы вас подрал?! Дом стоит заброшенный, вас нет... – Он сплюнул на пол и ткнул в нее пальцем. – И учтите, мне нужна чистая правда!

Элизабет глубоко вздохнула и покосилась на Рэчел, которая старалась сделать вид, что страшно занята.

– Мэтью, – прошептала она, – или следите за своим языком, или выметайтесь отсюда! Вам ясно?

Шериф тотчас остановился и недоуменно уставился на нее.

– Я приехал домой после полугодового отсутствия, – каждое его слово падало точно камень, – и что же я вижу? Единственный брат сбежал в город с какой-то вертихвосткой, а моя невестка гнет спину, как обыкновенная поденщица! И после этого вы хотите, чтобы я выбирал выражения?! – Они в растерянности посмотрели друг на друга, и наконец Мэтью громогласно объявил: – Так вот, предупреждаю – я этого не потерплю! Нет, мэм, и не надейтесь! Особенно сейчас, когда я устал как собака... – вытянув вперед руку, он принялся загибать пальцы, – грязный как черт, голоден как волк да еще вдобавок напрочь отбил себе задницу, когда несся домой, воображая, как славно будет отдохнуть в Лос-Роблес!

Сочувствие заставило Элизабет смирить свой гнев. Она робко оглянулась на Рэчел, по-прежнему возившуюся у прилавка.

– Может, – предложила она, – лучше продолжим наш разговор в другом месте? Если вы не против, мэм, – обратилась она к Рэчел и накинула на плечи шаль. – А все это я уберу завтра.

– Конечно, – кивнула Рэчел, бросив тревожный взгляд в сторону разгневанного Мэтью.

– Тогда увидимся завтра.

– Ни в коем случае! – взорвался Мэтью, нахлобучивая на голову шляпу. – Считайте, что она уволилась!

– Мэтью!

Не моргнув и глазом, он распахнул перед ней дверь.

– Моя невестка никогда не будет работать ради того, чтобы прокормиться. Во всяком случае, пока я жив! А сейчас я отвезу тебя в Лос-Роблес и сам займусь этим чертовым делом. Дай только добраться до Джимми, посмотрим, что он запоет! Ну, пошли!

Вздохнув, Элизабет с непреклонным видом повернулась к Рэчел:

– Так до завтра, мэм! – и вышла на улицу.

Мэтью последовал за невесткой, чуть не наступая ей на пятки.

– Даже и не мечтай! И не рассчитывай, что тебе удастся обвести меня вокруг пальца, Элизабет Кэган! Ничего у тебя не выйдет!

Не иначе как все из-за этого проклятого чая, позже думал Мэтью, с кряхтением погружаясь в горячую ванну в отеле, где он снял комнату. В противном случае ей бы ни за что не одержать над ним верх. Что же в ней такого особенного, в этой Элизабет Кэган, отчего здоровенные мужики вроде него самого, сталкиваясь с подобными женщинами, вечно становятся беспомощными, как дети? Одному только Богу известно, как ей удалось обвести его вокруг пальца!

Боже! Из груди Мэтью вырвался хриплый стон. Вспомнив, что его невестка вынуждена ютиться в самой настоящей тюрьме, шериф едва не выскочил из ванны.

Будь все трижды проклято! Ну, пусть только появится его драгоценный братец – уж он позаботится, чтобы тот заплатил сполна! Нет, лучше он сам хорошенько вздует этого молокососа! Мэтью готов был снова седлать Уродину и галопом лететь во Фриско. «И если есть Бог на свете, – мрачно ухмыльнулся он, вылезая из ванны, – то пусть позаботится, чтобы к тому времени, как я туда доберусь, Джимми уже и след простыл!» Иначе братоубийства не миновать. Уж он постарается, разукрасит сопляка на славу!

– Послушайте, Элизабет, говорю вам – с Джимми я сам разберусь! А вы собирайте-ка свои пожитки, и через недельку-другую я отвезу вас домой.

Элизабет только улыбнулась: Мэтью просто-напросто еще не знал, что ее развод уже стал фактом. Она окинула придирчивым взглядом накрытый стол: белуга в винном соусе, сладкий пудинг, молодой горошек в масле и нежнейшие бисквиты. К этому времени она уже успела разделаться с супом «Виктория» и салатом из одуванчиков, при этом не допустив ни единого промаха. Судя по всему, теперь ей уже нечего опасаться.

Украдкой оглядевшись, она убедилась, что никто не обращает на них ни малейшего внимания, и с улыбкой подняла глаза на Мэтью:

– Да ведь у меня все хорошо, не так ли? Мэтью с негодованием отложил вилку.

– Нет, мэм, вы глубоко ошибаетесь! Замужняя женщина живет в какой-то забытой Богом тюрьме – что уж тут хорошего?!

Его громоподобный рык заставил кое-кого обернуться, и Элизабет с улыбкой приложила палец к губам.

– Ш-ш-ш, не стоит так расстраиваться. Да и потом, я другое имела в виду – то, что все идет как надо здесь, в ресторане.

Мэтью глаза раскрыл от изумления.

– Само собой. А с чего вы вбили себе в голову, что будет по-другому?

– Ну, – она неловко замялась, – я ведь только что выучилась, знаете ли...

– Только что выучилась? – Мэтью нахмурился. – Что-то я не понимаю...

Взяв в руки вилку, Элизабет изящно поднесла ее ко рту.

– В первый раз я побывала в ресторане всего лишь три недели назад. И так перепугалась! Впрочем, все вышло просто замечательно! – Она с улыбкой взглянула на шерифа. – И нечего было бояться!

Мэтью таращил на нее глаза, стараясь осмыслить услышанное.

– Элизабет, – наконец решился он, – уж не хотите ли вы сказать, что Джимми никогда не водил вас в ресторан?!

Элизабет слегка пожала плечами.

– Я хотела сказать, что только что узнала, как следует себя держать в подобном месте!

Он смутился еще сильнее и закашлялся.

– Слушайте, объясните мне все еще раз. Вы первый раз были в ресторане три недели назад, так? – Она кивнула, и лицо ее засияло от счастья. – А до этого вы там никогда не были? То есть Джимми вас в ресторан не водил?

– Ну, не совсем, – замялась она. – Просто я не соглашалась. Понимаете, Мэтью, я ведь там ни разу не была.

Он почувствовал уже знакомую головную боль.

– Так, стало быть, вы не соглашались пойти в ресторан, потому что никогда там не были. Тогда как же вы вообще туда попали? Только не пытайтесь меня убедить, что так вот взяли и вошли, потому что я все равно не поверю!

– Конечно, нет! – возмутилась она, будто сама идея пойти в ресторан, да еще по собственному желанию, была невероятно абсурдной. – Меня пригласил Натан.

– Натан?! – поперхнулся Мэтью. – Натан Киркденд?!

– Да. – Элизабет положила в рот крохотный кусочек рыбы. – Заметьте, я не хотела идти, но он настоял на своем. А потом прочитал мне меню... ну и все получилось просто чудесно! Намного лучше, чем я ожидала. – Она мечтательно улыбнулась. – Натан... он очень добрый! И такой терпеливый!

– Нат Киркленд?! – тупо переспросил Мэтью. Элизабет тяжело вздохнула, подумав, что стрельба, вне всякого сомнения, притупляет слух. – Нат Киркленд повел вас обедать? В этот самый ресторан?

– Ну... мы ведь уже потом пришли сюда, – созналась Элизабет. – Когда он пригласил меня к миссис Грир, я так волновалась!

– В первый раз!

– Но потом он пару раз приглашал меня сюда, и, должна признаться, тут очень мило. И, – с гордостью добавила она, – я не сделала ни единой ошибки!

– Лицемерный сукин сын, – проскрежетал Мэтью.

– Простите? – Элизабет вскинула брови.

– Я хотел сказать... м-м-м... какой он все же хороший друг, этот Нат! Так заботится о вас! Тем более что Джима нет в городе!

Всю свою жизнь Элизабет потом ломала голову, почему эти слова заставили ее насторожиться.

– Так я ведь больше не жена Джеймса, – тихо сказала она – А Натан и в самом деле хороший друг, и я очень ему благодарна. Жаль только, что он совсем забросил свои дела, и все из-за меня!

– М-да... держу пари, так оно и есть!

– Мэтью Кэган, что все это значит?

– Ничего, кроме того, что я голоден, – Мэтью снова схватился за вилку, – а впереди, судя по всему, меня ждет дальняя дорога! Так что давайте приступим к еде.

Джеймс так и не разглядел кулак, который с хрустом врезался ему в челюсть. Только сейчас он стоял возле стойки бара, потягивая пятый стаканчик виски, а через мгновение уже валялся на полу, испуганно таращась в потолок. Грохот опрокидываемых стульев и испуганные крики мгновенно заполнили бар.

У него перед глазами вдруг появилось небритое, с покрасневшими от усталости глазами лицо Мэтью. Брат вцепился ему в воротник и рывком поставил его на ноги.

– Мэтт?!

При виде разъяренного брата Джеймс испуганно заморгал.

– Что ты сделал с Элизабет, ублюдок проклятый?!

И прежде чем тот успел открыть рот, сокрушительный удар кулака Мэтью вновь впечатался ему в челюсть. С грохотом отлетев к стене и опрокинув парочку стульев, Джеймс распростерся на полу.

Вцепившись в край стола, он попытался встать, тем более что кто-то угрожающе произнес:

– Эй вы там, а ну прекратите!

– Держись подальше, сынок! – злобно рявкнул Мэтью, и Джеймс, с трудом повернув гудящую голову, увидел надвигавшегося на него брата. И вмиг протрезвел. Джеймс, все эти два месяца заливавший гнев и горечь крепчайшим виски, ни о чем, казалось, так не мечтал, как о хорошей драке.

Уехав из Санта-Инес, они с Мэгги непрерывно ссорились. Джеймс долго терпел, но, раз сорвавшись, хорошенько проучил Мэгги. Впрочем, стыд и боль по-прежнему жгли его душу, и ничто, даже виски, не могло потушить этот пожар.

– Явился защищать Элизабет? – пробормотал он разбитыми губами. – Ну что ж, как раз вовремя, дорогой братец!

Издав глухое рычание, Мэтью ринулся на него, но если Джеймс уступал старшему брату в силе, то с лихвой превосходил его проворством. Резко отпрянув в сторону, он ловко поставил ему подножку, и Мэтью, по инерции пролетев вперед, с грохотом врезался в стол. Тяжелые стулья с шумом разлетелись по комнате, зазвенело разбитое зеркало, и осколками бриллиантов рассыпались по полу хрустальные подвески некогда изящной люстры. Но даже дождь стекла, посыпавшийся на братьев, не заставил их остановиться. Словно два разъяренных медведя, сжимая друг друга в объятиях, они катались по полу, круша мебель и не обращая внимания на испуганные вопли сбежавшихся официантов и случайных свидетелей драки. В воздухе, словно огромные жернова, мелькали кулаки. Даже в пылу схватки братья не умолкали ни на минуту.

– Ты бросил ее, паршивый ублюдок! Бросил лучшую в мире женщину! И все ради этой дешевки, которая даже недостойна лизать ей башмаки!

– Бросил ее?! Да это она меня бросила, если хочешь знать! Я умолял ее остаться!

– Остаться? Ради чего? Чтобы ублажать тебя, когда ты соизволишь выбраться из постели Мэгги Вудсен?!

– Да не спал я с Мэгги!

– Ну конечно! Так я и поверил! И что же вы делали, интересно знать – кроссворды разгадывали?! А то я тебя не знаю, похотливый черт! Придумай что-нибудь получше, братец!

– Говорю тебе – не спал я с Мэгги, и Бет это прекрасно известно! Она хотела уйти, вот и ушла! Дождаться не могла, когда уйдет!

– Элизабет тебя любила!

– Ха! Никого она не любила! Она вообще не знает, что это такое – любовь!

– Идиот! Нет, тупоголовый осел! Мне давно следовало вбить чуточку разума в твою тупую башку! Да ты не только глуп, ты еще слеп, приятель, если не видел, что девочка без памяти в тебя влюблена!

Они оба уже пыхтели, кружась друг возле друга на подгибающихся ногах и время от времени обмениваясь ударами, чаще всего не достигавшими цели.

– Не настолько я слеп, чтобы не видеть, как она себя вела, когда хоронили нашего малыша! – рявкнул Джеймс, чувствуя, как мучительно ноет все его тело. – И не настолько слеп, чтобы не помнить, что за всю свою жизнь эта женщина не проронила ни слезинки! Ни единой! Да у нее просто нет сердца! А такая женщина не способна любить, Мэтью!

– Да что ты? – прищурился Мэтт и резко выбросил кулак. Его качнуло вперед, и он едва удержался, чтобы не врезаться в стену. – Ах ты умник! Уверен, что знаешь Элизабет вдоль и поперек? Ну что ж, тогда я кое-что проясню. Держу пари, тебе будет интересно. – В горле у него запершило при одном воспоминании. – Она пролила немало слез по Джону Мэтью, парень. Дьявол, да ты бы захлебнулся в ее слезах, будь ты там!

– Когда это она плакала? – прохрипел Джеймс, увернувшись как раз вовремя, чтобы не получить стулом по голове. – Когда? Я не видел!

– А все потому, что ты самовлюбленный, тупоголовый сукин сын! Все бы ты видел, если бы только дал себе труд отыскать ее в тот самый день! В день после похорон. Она забилась на чердак, и там рыдала так, что у меня сердце чуть не разорвалось от боли!

Тяжело дыша, Джеймс отер со лба крупные капли пота.

– Врешь ты все! – пробормотал он.

– Не вру!

– Ты бы сказал мне, если бы так оно и было!

– Да Элизабет взяла с меня слово, что я буду молчать! Сказала, что ты, дескать, брал ее в жены не для того, чтобы видеть слезы! Сказала, да простит меня Бог, если вру, что не хочет быть для тебя обузой, дурак!

– Врешь! – звенящим голосом отозвался Джеймс. – Ради всего святого, скажи, что врешь, Мэтт!

Драка закончилась – оба, успокоившись, остались стоять где стояли: Джеймс повис всем телом на стойке, а Мэтью без сил привалился спиной к стене.

– Это правда, – выдохнул наконец Мэтью. – Богом клянусь, так оно и было.

Джеймс хрипло застонал сквозь стиснутые зубы и погрозил кулаком.

– Дьявольщина, ведь я же был ей мужем! Почему?! Почему она это сделала?

Мэтью опустил голову.

– Ах черт, чтоб я знал! Глупость какая-то! Сказала, что у вас, дескать, сделка... деловое соглашение. Поэтому ее долг – выполнять то, ради чего ее взяли. Ты что-нибудь понимаешь?

Джеймс прикрыл лицо ладонями.

– Глупая... глупая моя... – прохрипел он.

За его спиной послышался страдальческий голос Мэтью.

– Налейте что-нибудь, – жалобно проговорил он. – Я скакал день и ночь, чтобы застать брата. – Его огромный кулак с грохотом опустился на стойку бара, и бокалы откликнулись жалобным звяканьем. – Дьявольщина! – взревел он. – Есть тут кто-нибудь?! Что за распроклятая дыра, где посетителей заставляют ждать?!