Глава 4

Ночная парусная прогулка заставила Лорну отложить разговор с отцом до конца недели, а в субботу она вместе с Тимом Иверсеном собиралась пойти на танцы на пароход «Диспетч».

На ней было роскошное платье из органди серебряного цвета, украшенное темно-лиловой гвоздикой. Лиф, отделаный белым гипюром, держался на изящных бретелях, присборенных на плечах и сходившихся на середине пояса. Юбка спереди была гладкой и подогнана по фигуре, сзади плиссе и изящный длинный шлейф, ниспадающий до самых каблуков.

Горничная Эрнеста, обычно прислуживавшая детям, была мастерицей укладывать волосы в затейливые прически, особенно в стиле Гибсона, и, хотя Лорна сама тоже умела это делать, Эрнесту решили освободить от ужина с Сероном, чтобы она могла причесать Лорну к танцевальному вечеру.

Что касается младших дочерей Барнетта, то они не отрываясь глазели и пускали шпильки, пока Лорна готовилась к выходу. Затаив дыхание, они замерли, когда она с помощью щипцов для завивки сделала себе целое море локонов, затем отбросила их назад и заколола на затылке; намочив кончики пальцев, она дотронулась ими до куска мыла, а затем взяла два локона и приклеила их к вискам.

— Ну, Лорна, везет же тебе, — вздыхая, проговорила Дженни.

— Как только тебе исполнится восемнадцать, тебе тоже разрешат ходить на танцы.

— Ну, до этого еще целых два года, — протянула Дженни.

При этих словах Дафни схватилась за сердце и изобразила обморок:

— Ну да, а по кому же она будет сохнуть, если Тейлор Дюваль на тебе женится?

— Заткнись, Дафни Барнетт! — вскипела Дженни.

— Девочки, сейчас же перестаньте и помогите мне приколоть к волосам. — Лорна держала в руках гроздь серебряных горошин из шелка, украшенных жемчугом.

Поборов самолюбие, Дженни приколола украшение к волосам Лорны, а Лорна тем временем вставила в уши жемчужные подвески и брызнула на себя апельсиновой туалетной водой.

Результат превзошел все ожидания, даже Дафни восхищенно воскликнула:

— Да уж, Лорна, чего тут удивляться, что Тейлор Дюваль в тебя так влюбился!

Поднявшись с места, Лорна сжала щеки Дафни в своих ладонях, прижавшись носом к ее носу:

— Ах, Даф, ты прелесть.

Младшие сестры наперебой льстиво заискивали перед Лорной, а та повертела шлейфом и, насвистывая, подошла к зеркалу. Встав перед ним и продолжая вертеться, она оглядела себя.

— Интересно, как это будет выглядеть… Дженни с обезьяньей ловкостью прыгнула к сестре и, передразнивая ее, сделала вид, что приподнимает юбочку и, поводя плечами, стала подпевать:

— Ла-ла-ла… Интересно, как это будет выглядеть.

И, неожиданно став серьезной, добавила:

— Лорна, ты будешь самой красивой на пароходе, только не делай вид, будто ты этого не знаешь.

— Ну, все хотят быть красивыми на балу. А что касается меня, то я бы предпочла быть смелой, спортивной и интересной. По мне, так лучше быть организатором первой женской команды яхт-клуба штата Миннесота или охотиться на тигров в саваннах Африки. Если бы я могла сделать так, чтобы никто не мог просто сказать: «Это Лорна Барнетт, хорошенькая, правда?», а говорили бы: «Вот это та самая Лорна Барнетт, которая наравне с мужчинами ходит под парусом и на охоту. А знаете ли вы, что у нее тело, как у богини, а голова, как у тигра?» Вот такой женщиной я бы хотела стать.

— Ладно, желаю удачи на этом поприще, потому что, если только папа узнает, что ты охотилась в Африке, он тебе точно голову оторвет, даже голову тигра. Между прочим, как ты решила проблему танцев — твой партнер Тейлор Дюваль?

Лорна легко коснулась Дженни и потрепала ее по щеке.

— Дженни, и ты тоже прелесть. Я обязательно скажу Тейлору, что, если бы тебе уже было восемнадцать лет, ты бы позволила ему записать несколько танцев в твоей карточке на сегодняшний вечер, так ведь?

— Лорна Барнетт, ты что, шутишь, что ли? Да если ты хоть слово скажешь об этом, я просто умру.

Лорна рассмеялась и вышла из комнаты. В коридоре она увидела тетушку Агнес, когда та выходила из своей комнаты.

— Ах, моя малышка Лорна. Постой минутку, дай я на тебя хоть погляжу.

Она взяла Лорну за руки и сжала их в своих ладонях.

— Ну, сонное царство, ты должна вся светиться, ведь ты же собираешься на бал.

— На пароходе, — вставила Лорна.

— Полагаю, вместе с твоим кавалером, — озорно сверкнула глазами тетушка.

— Да, мы встречаемся на причале.

— Ну, он тоже недурен. Думаю, как только он тебя увидит, ему сразу захочется расписать всю твою карточку для танцев.

— Ну, уж это как я посмотрю, — отмахнулась Лорна.

У тетушки лицо стало грустным.

— Это зависит от того, кто тебя еще пригласит. Ну, когда я бывала с капитаном Дирсли, я, конечно, и с другими тоже танцевала, и его это всегда озадачивало, потому что он танцевал так, как никто больше не умел.

С мечтательным выражением она прикрыла глаза и покачала головой. Одну руку она держала на сердце, а другой что-то чертила в воздухе.

— Ах, мы могли бы вальсировать до тех пор, пока комната не закружилась бы вместе с нами, и мы улыбались бы друг другу и щурились от блеска его золотых эполет, и нам казалось бы, что скрипки играют только для нас одних.

Лорна подхватила тетушку Агнес, как если бы вместо нее оказался капитан Дирсли, и закружилась в вальсе по коридору, напевая «Сказки венского леса».

— Ого, тетушка, да ты была, наверное, царицей бала.

— Один раз у меня было платье примерно такого же цвета, как у тебя, и капитан Дирсли говорил, что я в нем похожа на розовый бутон. Тогда я его надела в первый раз, а капитан был весь в белом, и все дамы мечтали быть в таких туфлях, как у меня.

— Ну-ка, ну-ка, расскажи про туфли. На что хоть они были похожи? — продолжая вальсировать, спросила Лорна.

— У меня были тапочки, а не туфли. Белые сатиновые тапочки на высоких каблуках.

— А волосы?

— Ну, волосы у меня были густые, золотисто-каштановые, собранные в пучок, и капитан Дирсли иногда говорил, что они забирают цвет у солнца на закате и отдают его назад, когда оно восходит.

Неожиданно послышался повелительный голос.

— Агнес, дай девочке уйти наконец! Ее же родители уже давным-давно ждут!

Лорна повернулась к тетке Генриетте, которая стояла наверху лестницы:

— Мы немножко вспоминали с тетушкой Агнес.

— Да слыхала. Все про того же напитана Дирсли. Откровенно говоря, Агнес, Лорне совсем неинтересно знать про твои бредовые фантазии об этом человеке.

— А мне интересно! — перебила тетушка Агнес. Чтобы выйти из затруднительного положения, Лорна примирительно сказала:

— Я хочу, чтобы вы обе пришли сегодня на танцы, и капитан Дирсли тоже. Тейлор, конечно, расписал бы твою карточку для танцев, и ты только представь себе, мы могли бы на вальс поменяться партнерами!

Тетушка Агнес поцеловала ее в щеку.

— Лорна, ты такая чудная девочка, но тебе действительно надо идти, ведь у тебя такой грандиозный вечер.

— Иду! А что вы будете делать?

— Ну, я должна засушить цветы и, думаю, заведу граммофон и послушаю пластинки.

— Ладно, желаю приятно провести время. Скажу Тейлору, что маленький розовый бутон послал ему привет. И большое спасибо за вальс. — И, повернувшись к Генриетте, которая хранила ледяное молчание: — Почему бы и вам не потанцевать с тетушкой Агнес, когда она заведет музыку?

Тетушка Генриетта издала звук, похожий на сдавленный клекот, а Лорна спустилась вниз по лестнице.

Она поехала на танцы вместе с родителями в открытой коляске. Добраться туда можно было в течение нескольких минут. Остров Манитоу соединялся с сушей коротким деревянным мостом. За мостом высились три квартала, которые начинали вереницу роскошных отелей, расположенных при въезде в сам город Озеро Белого Медведя.

Темнело. На мосту Манитоу звук из-под лошадиных копыт отдавался мелодичным эхом, которое тонуло где-то на юго-западе Лэйк-авеню. И вечеру зной спал, и вечер был тих, неподвижен, одни только белые чайки, голодные, как коршуны, мелькали над головой и, взвиваясь, тонули в глубоком небе, а внизу по заливу скользили парусные лодки.

Лорна как раз смотрела на них, когда Гидеон, в официальном черном сюртуке, скрестив обе руки на головке трости, заметил:

— Мама сказала мне, что говорила с тобой по поводу Тейлора.

— Да, говорила.

— Ты знаешь, что мы оба уважаем его. Я хотел бы попросить, чтобы сегодня на танцах тебя сопровождал Тейлор.

— Хорошо.

— Ну и чудесно.

— Но это ведь не значит, папа, что мне нельзя будет и с другими потанцевать?

Гидеон тут же накалился и раздраженно задвигал усами:

— Я только хочу, чтобы ты не делала ничего такого, что дало бы ему повод думать, что ты не хочешь выходить за него замуж.

— За него замуж? Но, папа, он даже ни разу и не спрашивал меня об этом.

— Если можно, веди себя так, как я просил, он перспективный молодой человек и, смею добавить, очень симпатичный к тому же.

— Да я и не говорю, что он неперспективный или несимпатичный. Я только сказала, что вы с мамой все за него решаете.

— Молодой человек танцевал с тобой все лето. Не волнуйся, спросит.

До сих пор у Лорны не было времени поговорить с отцом о яхте, она решила все-таки во что бы то ни стало в ближайшее время это сделать.

«Сент-Пол глоб» недавно писала, что городок Озеро Белого Медведя становится пристанищем для все большего числа богатых людей, как ни один другой город в Америке. Когда коляска Барнеттов подъехала, толпа собравшихся приветствовала их, и эта картинка была бы самой лучшей иллюстрацией к этой статье в газете.

Пароход «Диспетч», который члены яхт-клуба арендовали для танцевального вечера, уже стоял в ожидании у причала отеля «Чатэгей», а толпа стояла внизу, ожидая, когда спустят трап.

Отель с видом на озеро царственно возвышался над Лэйк-авеню. Украшенный башенками и фронтоном, он был выдержан в белых и зеленых тонах огромная терраса выглядела уютной из-за висящих в беспорядке гамаков и разбросанных тут и там скамеечек. Площадь перед ним была полна все прибывающим народом, сверкали туалеты дам, и, как пингвины, их окружали господа во фраках. Кучеры держали наготове запряженные экипажи, и их громкие голоса сливались с глухим гулом машины парохода. С верхней палубы донеслась музыка в исполнении небольшого скрипичного ансамбля, и звуки ее стали сигналом, приглашающим всех подняться на борт.

Тейлор сразу увидел Лорну, как только подъехала их коляска. Оставив родителей, он, улыбаясь, поспешил им навстречу.

— Лорна, ты выглядишь просто потрясающе. Он поцеловал ее руку в перчатке и, как истый джентльмен, тут же выпустил ее назад. После этого он поприветствовал ее родителей:

— Миссис Барнетт, мистер Барнетт, вы сегодня оба просто великолепны. Мама и папа уже здесь.

Когда чета Барнеттов удалилась, он снова взял Лорну за руку.

— Мисс Барнетт, — его глаза загорелись особым притягательным светом, — ты вся похожа на вкусное сливочное мороженое, знаешь, такое розовое с белым. И, смею добавить, пахнешь тоже очень вкусно.

— Апельсиновой туалетной водой. А ты тоже приятно выглядишь и пахнешь.

— Сандаловым деревом, — в тон ей ответил Тейлор, и они весело рассмеялись.

Он был внимательным партнером и необыкновенно приятным молодым человеком. Поднимаясь на борт «Диспетча», Лорна отметила много взглядов, обращенных на него. Тейлор носил чудесную темно-каштановую бороду и усы, отчего нельзя было увидеть его твердый подбородок и красиво очерченный рот. У него был тонкий нос с горбинкой, карие глаза и зачесанные назад волосы, тоже темно-каштановые, которые едва прикрывали красивой формы, но несколько великоватые уши. Сегодня он был особенно хорош собой в черном фраке, бальных туфлях лодочкой и высоком стоячем белом воротничке.

— Тебе привет от тетушки Агнес. Ей так хотелось прийти сюда, — сказала Лорна.

— Она прелесть.

— До того как я приехала сюда, мы вальсировали в холле.

В ответ он засмеялся и изрек:

— Если позволите, мисс Лорна Барнетт, вы тоже прелесть.

Взявшись за руки, они поднялись на борт судна. Феба с Джеком Лоулсом уже были наверху. Когда Тейлор в знак приветствия пожал Фебе руку, она порозовела, но быстро нашлась:

— Ну конечно, вы уже оба без ума друг от друга. — Она коротко улыбнулась Лорне и более долгим взглядом посмотрела на Тейлора. — Но даже если и так, надеюсь, ты не забудешь, Тейлор, что некоторым тоже хотелось бы сегодня потанцевать.

— Все, что мне нужно, так это всего лишь острый карандаш, — ответил Тейлор.

С этими словами он сделал запись в карточке для танцев у Фебы, а Джек, в свою очередь, записался в карточке у Лорны, и все вместе они направились на верхнюю палубу, откуда доносилась музыка.

Было уже семь часов вечера, солнце садилось, ветер стал мягче, теплей, благовонней. После двух трубных звуков пароход тронулся, пустив облачко голубого дыма и быстро удаляясь от берега, где изогнутой алмазной цепью протянулись огни.

Легкий ветер теребил волосы и платье Лорны. Взглядом она поискала Тима и нашла его, когда пароход развернулся, подняв облако водяной золотой пыли.

Пол качался у нее под ногами, но она подошла и окликнула его:

— Тим!

— Добрый вечер, мисс Лорна, — приветствовал ее Иверсен, достав трубку изо рта и уставившись на нее единственным глазом.

— Ах, Тим, как я рада, что вы здесь.

— Разве я не говорил вам, что приду?

— Говорили, но планы могут меняться. Сегодня вечером мы побеседуем с папой, да?

— Вам просто не терпится, правда?

— Ну, Тим, пожалуйста, не мучайте меня. Так вы скажете ему об этом сегодня?

— Конечно. Йенсу не терпится, так же как и вам, узнать, что же все-таки Гидеон на это ответит.

— Но, послушайте, Тим, давайте не будем ему ничего говорить до тех пор, пока солнце не сядет и не станет более прохладно, ведь папа не любит жару. А к тому времени он уже пропустит пару рюмок и станет более покладистым. Правильно?

Тим улыбнулся ее уловке.

— Вы не против, мисс Лорна, если я спрошу, а вам-то самой какое до этого дело? Ведь, как я заметил раньше, вам просто не терпится изменить мнение вашего папы о молодом Харкене.

Лорна часто заморгала, беззвучно открывая и закрывая рот, пытаясь взять себя в руки и не покраснеть.

Наконец она выдала:

— Мне кажется, он прав, и его яхты победят в любых гонках.

— Вы уверены, что это единственная причина, которая заставляет вас поступать таким образом?

— Ну конечно. А какие еще могут быть причины?

— Возможно, я не прав, но в прошлое воскресенье мне показалось, что вы несколько увлеклись друг другом?

Лицо Лорны мгновенно вспыхнуло.

— О, Тим, ради Бога, не говорите глупостей. Он ведь слуга.

— Вот именно. И я счел своим долгом напомнить вам об этом, потому что я, кроме всего прочего, друг не только вашего папы, но и Йенса Харкена.

— Знаю, только, пожалуйста, Тим, ничего не говорите про пикник.

— Я уже обещал.

— Вы же знаете моего отца, — она тронула его за рукав, — как он относится к нам, девочкам. Он нас воспринимает только как пустоголовый материал для супружества, которому он отдает приказы, которые помогут нам, как ему кажется, избежать некоторых инцидентов. Я хочу, Тим, чтобы отец хотя бы один раз увидел во мне нечто большее, что я кое-что смыслю в жизни, не только то, что я должна подцепить престижного мужа, иметь свой дом и воспитывать детей, как это делает мама. Я бы хотела заниматься парусным спортом. Папа против. Мне бы хотелось ходить в колледж. Папа считает это абсолютно бесполезной тратой времени. Я мечтаю о путешествии по Европе. Он сказал, что я смогу позволить себе это в медовый месяц. Неужели вам надо еще что-то объяснять, Тим? Нет ничего на этой земле такого, что могло бы дать женщине хоть какое-то преимущество, по мнению папы. Ну, может быть — только может быть, — я смогу заставить его изменить это мнение, если он послушает Харкена и даст денег на яхту. Ну, а уж если она еще и выиграет гонку, тогда папа вообще увидит меня в другом свете!

Тим накрыл своей ладонью ее руку, лежавшую у него на рукаве. Его трубка была еще теплой, и, пожимая ее ладошку, он почувствовал, какая она холодная.

— Свистните мне, когда будете готовы говорить с Гидеоном.

Улыбнувшись, Лорна убрала свою руну и подумала, какой он все-таки хороший человек.

Она танцевала с Тейлором и Джеком, Перси Туфтсом и отцом Фебы; снова с Тейлором, один раз с Тимом и опять с Тейлором, и с братом Фебы Майклом, который поинтересовался ее успехами в парусном спорте и предложил дать очередной урон в любое время, когда ей захочется. Хотя Майкл был на два года моложе нее, она почувствовала его особый интерес к ней, который нельзя было назвать обычным вниманием, и это удивило ее, ведь она всегда смотрела на него только как на младшего брата Фебы и не думала о нем всерьез, как и о своем братце Сероне. Майкл, однако, здорово вырос, плечи его стали широкими, и ему очень шла бородка, которую он недавно стал отращивать. После танца, подведя ее к Тейлору, он даже тайком пожал ей руку.

Вечерело, солнце скрылось в сиреневых облаках, еще отливающих розовым перламутром с золотыми краями. Воздух посвежел. «Диспетч» кружил по озеру, напоминающему формой лист клевера, по переливающимся, как черное масло, волнам, по которым потекли золотые нити лучей фонарей на пристани, и пепел сигар падал в ночи маленьким потоком быстрогаснущей лавы.

И снова Лорна танцевала с Тейлором, а ее отец в это время наблюдал за ними с самодовольной миной на лице. Такой контроль рассмешил девушку, а про себя она все удивлялась, как на самом деле плоскодонка сможет держать равновесие на воде, и думала о том, сколько времени понадобилось бы, чтобы построить новую яхту, и если Йенс Харкен все это знал, ведь он говорил об этом прошлый раз, то что он делает сейчас в имении Роуз-Пойнт, а если у него есть молоденькая горничная, за которой он ухаживает, то где он с ней может встречаться.

Через плечо Тейлора она увидела, что Тим Иверсен подошел к Гидеону и завел разговор.

Как только танец закончился, она попросила:

— Тейлор, будь добр, оставь меня с папой! И забери меня через два танца!

— Конечно.

Направляясь к Гидеону, он, пользуясь темнотой, положил руку ей на талию, затем кисть скользнула Ниже и замерла непозволительно близко от правой ягодицы. Кровь прилила к лицу Лорны и застучала каким-то странным образом в позвоночнике.

— Ты не против, если я попрошу позволения отвезти тебя домой после танцев, а? — осторожно спросил он шепотом.

— Конечно, нет, — ответила она, поняв, что произошло как раз то самое, о чем ее предупреждала мама, и очень удивилась, что это началось прямо под носом у папы. А она-то думала, что такие дела творятся только в полной темноте и в особых условиях.

— Мистер Барнетт, — сказал Тейлор, подведя ее к отцу, — вы не возражаете, если я отвезу Лорну домой вечером?

Гидеон вынул сигару изо рта и кашлянул.

— Нет, конечно, как и всегда, впрочем, мой мальчик.

— Я скоро вернусь, — тихо бросил Тейлор и исчез.

Тим обратился к Лорне:

— Ваш папа и я беседовали о предстоящей регате.

«Да благословит тебя Бог, Тим!» — подумала Лорна.

— Кажется, Тим уже в курсе безумной идеи этого парня с кухни построить самую быструю яхту. Впечатление такое, что только они двое и понимают в парусном спорте.

— Да, я рассказала ему об этом в прошлое воскресенье.

— Да я слышал. Теперь ясно, для чего ты переплывала озеро.

— Ну, был такой чудный день, я была не в силах отказать себе в этом удовольствии. И у меня с собой было так много еды, что нам вдвоем хватило на пикник, и мы с Тимом поболтали о Харкене.

Тим продолжил:

— Парень говорит, Гид, что яхта не будет иметь глубокой осадки. На мой взгляд, это очень важно, потому что тогда, естественно, сопротивление движению уменьшается. На твоем месте, я бы все-таки выслушал Харкена.

— Несмотря на то, что все смеялись над ним?

— Ну, допустим, все смеялись, а ты был единственным, который выслушал, и идея Харкена сработала. Но ведь ты, кроме всего прочего, еще и командор яхт-клуба. Если парусник действительно выиграет гонки, как он и обещает, честь и слава все равно достанутся тебе, — вставила Лорна.

Гидеон выпустил дым и задумался. Он любил, когда ему напоминали, что он командор клуба, за исключением прошлой недели, когда все газеты писали о нем как о руководителе проигравшей команды. Эти статьи, снабженные фотографиями Тима, помещались на первых полосах газет во всех уголках страны, потому что вся Америка пристально следила за событиями парусной регаты. Именно из-за этого всеобщего интереса и была организована региональная Ассоциация парусного спорта Озера, которая пока еще не работала в полную силу.

— Послушай, папа, — обратилась к нему дочь, — что толку в деньгах, если ты не получаешь от них удовольствия. А здесь, папа, ты не пустишь деньги на ветер, если дашь несколько сот долларов на строительство яхты. Даже если она потонет, ну и что такого? Харкен говорил — Тиму, конечно, — что она не перевернется. У нее будет весь корпус деревянный, сосновый, к примеру, а не металлический, и полые мачты, за счет этого она будет более устойчивой. Но если бы даже она вдруг и перевернулась, то команда из пяти человек запросто вернула бы ее в прежнее положение, ведь на ней не будет даже обычного балласта — мешков с песком!

Тим добавил:

— Харкен говорил, что при длине тридцать восемь футов она будет весить всего пятьсот пятьдесят фунтов взамен обычных тысяч ста фунтов. Ты только представь себе, Гид, как такая легкая яхта могла бы идти даже при слабом ветре!

— Все, что мы советуем тебе, папа, так это только поговорить с ним.

— Он действительно может объяснить это лучше меня, Гид.

— А если он не сможет тебя убедить, ты не будешь вкладывать деньги, и все. Но в любом случае это шанс выиграть гонки в следующем году, и ты это понимаешь.

Гидеон кашлянул, перегнулся через поручень и стряхнул пепел в воду.

— Я подумаю об этом, — Ответил он, махнув рукой. — А теперь хватит ко мне приставать с этим, Лорна. Мы на танцах. Вот иди и танцуй с Тейлором.

Она лукаво бросила:

— Да, папа. Пока, Тим.

Когда она ушла, Гидеон бросил Тиму:

— У этой девчонки что-то на уме, и будь я проклят, если не узнаю, в чем тут дело.

«Диспетч» причалил в четверть двенадцатого. Газовые фонари ярко освещали открытую веранду, на которую высадились пассажиры, сразу разбившиеся на маленькие группы. Те, кто постарше, решили выпить аперитив в отеле «Чатэгей» Родители Лорны и Тейлора пошли вместе с ними. Лорна пожелала Фебе спокойной ночи, и Тейлор взял ее за руку.

— Экипаж уже подан, — доложил он.

— Тебе нужно будет вернуться и забрать родителей? — спросила Лорна.

— Нет. У меня свой выезд.