Сергей Макаров

Николай: А помнишь, как Сережка карпов ловил в саду однажды?… Нас тогда снова затопило, и два карпа из пруда по канальчику зашли прямо в сад. А Сергей навоз разгребал: после этого очередного наводнения мы снова только-только привезли землю, удобрения. Так вот Сережа вилами, которыми он разгребал навоз, и попытался пришить рыбин к дну. Знаете, как острогой. Но промахнулся, ушли рыбы…

Отец: Мучения с этим садом постоянные. Участок небольшой, четыре сотки, и вот второй год озеро поднимается, затапливает нас. Сад давно купили, в 1959 году, за 1200 рублей, по тем деньгам, конечно. Не денег теперь жалко – труда своего, и ребят тоже. Но и удобство это. От дома до сада пять минут. Похолодает, побежали, закрыли рассаду. Жарко —снова открыли. Комнатка маленькая есть, вроде будки, но от дождя можно укрыться.

Сережа там тоже любил возиться. Но вообще мне трудно о нем рассказывать. Как он играл, как рос… Все в третий раз было. Ко всему уже привык со старшими двумя. Не помню теперь, куда он первый раз без родителей поехал, в какой город, где играл. Вот про Колю помню все – впервые собрался на Север, в город Ухту. Николай первым был, поэтому все запомнилось лучше – раньше такого у нас не бывало… И игру Сергея я видел мало: чемпионат мира в Москве – первый, который смотрю не по телевизору, а с трибуны. И матчи ЦСКА тоже чаще смотрю не выходя из дома.

Может, ты, Коля, вспомнишь что?…

Николай: В первый раз на детский турнир, на «Золотую шайбу», в Магнитогорск Сережа ездил. В младшей возрастной группе выступал. Это были зональные соревнования. Вернулся оттуда счастливым: признали его лучшим нападающим турнира.

Было тогда Сергею семь или восемь лет.

А потом он играл на многих таких турнирах и с каждого из них возвращался с какими-то наградами.

Автор: Конечно, тогда Сергей еще не знал, что впоследствии его не однажды объявят лучшим нападающим. В том или ином матче. В турнире. В стране. На мировом чемпионате. Не ведал, что суждено ему получить – и не раз! – «Золотую клюшку» лучшего хоккеиста Европы, что ждут его награды, присуждаемые сильнейшим нападающим мира.

От «Золотой шайбы» до «Золотой клюшки» – дистанция в десятилетие, и будущее хоккеиста Макарова скрыто пока и от него, и от его родителей, и от первого тренера в команде «Восход» Виктора Ивановича Старикова (отца Сергея Старикова, ставшего многолетним партнером Макарова по «Трактору», ЦСКА и сборной Советского Союза). Сокрыто это блистательное будущее даже и от проницательного старшего его брата, который едва ли не первым догадался, каким необыкновенным талантом одарен его младший брат.

Но вернемся в 1978 год.

В мае, после пражского мирового чемпионата, где Сергей впервые стал чемпионом мира, он прилетел в Челябинск и сделал Вере, своей невесте, предложение.

НОВАЯ КОМАНДА

Одна из сомнительных привилегий популярности – широкий и, скажем, не всегда доставляющий удовольствие интерес к личности знаменитого артиста или спортсмена.

Когда не дают прохода – плохо.

Когда же расспрашивают, пусть и на улице, в кинотеатре, «по делу», как выражается мой герой, это «нормально и понятно».

Письма Макарову приходят в клуб, в команду. Несколько читателей, интересующихся хоккеем, написали ему и в редакцию «Советского воина».

Вопросы и традиционные, привычные, и неожиданные, заставляющие то улыбнуться, то задуматься, то вспомнить былое.

Военный летчик, кавалер ордена Ленина майор Виктор Кашин интересовался, что испытывал Сергей Макаров, когда переходил в ЦСКА, в знаменитую команду, где что ни игрок, то «звезда». Не боялся ли осрамиться? Не одолевали ли его сомнения?

Первый монолог Веры Макаровой

Можно ли составить сколько-нибудь полный портрет человека, не познакомившись с его близкими? С людьми, живущими рядом с ним? Можно ли не рассказать о тех, с кем делит он свои повседневные заботы и радости, чье влияние ощутимо сказывается, даже если сам герой этого и не замечает?

Вопрос, конечно, риторический.

Ответ на него очевиден.

Тем более, если речь идет о ближайшем человеке, о жене.

Сколько уже писали про супружеские пары, где люди, прожившие в счастливом браке многие годы, со временем становились похожи друг на друга, как брат и сестра.

Вера: Родилась я в Челябинске. Маму мою зовут Галина Григорьевна, она была лаборантом. Отец, Василий Иванович, работал на заводе химиком. Он умер. Старший брат, Виктор, тоже работает на заводе. Он электрик. Обычная рабочая семья. Есть еще младшая сестра.

После школы окончила экономический техникум. Работала бухгалтером, а потом на заводе, в отделе кадров. Сейчас уволилась, поскольку Артемка, сын, стал первоклассником.

В Челябинске мы жили недалеко от Макаровых, в одном районе.

Спортом, в отличие от мужа, не увлекалась. Ходила, конечно, на уроки физкультуры, но и к ним, честно говоря, была равнодушна. Как-то записалась в лыжную секцию, пробовала на коньках кататься: модно это было – фигурное катание. Но ничего не добилась. Уже будучи замужем, выходила несколько раз на корт. Сергей увлекает. Играю с ним и думаю – чего тут сложного, у меня же получается: и по мячу попадаю, и через сетку перекидываю. Ну а потом сообразила, что это только с Сережей легко: он очень хорошо играет и подкидывает мне мяч точно под удар, так, чтобы удобно было бить.

В отпуске, летом Сергей играет в теннис, вот и меня уговаривает. Иногда мы все вместе, и Артемка тоже, бегаем.

Хоккеем никогда не интересовалась, хотя жила в хоккейном городе. Может быть, странно это слышать: прожила столько лет с хоккеистом, с знаменитым чемпионом, его на улицах почти всегда узнают, и ничего в его игре не понимаю, но это и вправду так. Если смотрю телевизор, то вижу только его – вот он бежит, значит, все у него в порядке, здоров, не ранен. Ну и хорошо. Сути дела не понимаю. На стадион хожу очень редко: если уж Артем очень просит.

Мы Артема пробуем приучить к спорту, но у него, по-моему, не очень получается, не хватает азарта. Вот у Бориса Михайлова сын, Егор, он играет с нашим Артемом, он другое дело. Тот, мне кажется, будет хоккеистом наверняка. Весь в отца – горит желанием выигрывать. Не дай бог, кто-то его обыграет, обгонит, отнимет шайбу, он тут же как припустит за обидчиком. Везде старается быть первым, лидером. А наш… Мы начали ходить, месяца четыре занимались, не больше: нет, чувствую, у ребенка желания играть в хоккей. Ходил на плавание, и там тренер считает, что данные для плавания есть, а вот для хоккея он слишком мягок. Тренер даже сказал нам, чтобы мы не портили ребенка.

Не знаю, сейчас он опять говорит только о хоккее, скорее бы занятия начались. Но, по-моему, он не такой трудолюбивый, как Сережа. Может, правда, рано об этом говорить, маленький он пока: родился в октябре 1979 года. В школу пошел семи еще не было.

С Сергеем мы познакомились 2 января 1975 года, на новогоднем вечере во Дворце культуры Трубопрокатного завода. Помню, был это выходной день.

На вечер пришла с девчонками, с подругами-соседками по дому и школе. Сергей был со своей компанией. С ребятами, с которыми он дружил. Играл оркестр. Елка, серпантин, танцы, игры… Ведущий веселый был, интересно вел праздник. Такие вечера проходили раньше во Дворце с 31 декабря по 6 января. Каждый вечер собиралась молодежь. Как сейчас – не знаю.

Подошел какой-то парень, пригласил меня на танец. Танго. В чем был одет, как выглядел, не помню, не придала особого значения. Но в общем – смотрелся.

Когда танцевали, представился – «Сергей». Так я впервые увидела своего будущего мужа.

Потом, после танца, провожая меня к девчонкам, поблагодарил и спросил:

– Следующий танец со мной?…

Танцевали с ним весь вечер…

Он провожал меня. Как-то так получилось, что мы отделились от всех, были вдвоем. Расставаясь, не договаривались ни о чем. Телефон мой? Не мог он его записать, поскольку не было у нас телефона.

Попрощавшись, он ушел. И – исчез. Надолго. Потом я, конечно, узнала, он рассказал, что уезжал. А тогда… Поскольку он не появлялся, я решила, что – все… Мимолетное знакомство – мало ли их в юности случается. Нам ведь по шестнадцать лет было. Всего – ничего.

Появился неожиданно, когда я уже и не думала, что он придет. Было это 12 января. Сергей пригласил меня в кино.

Фильм, знаете, как назывался? «Романс о влюбленных». Обещающее название, правда? Но сб этом я догадалась позже.

С тех пор и повели отсчет нашей дружбы. С 12 января.

И потом часто вспоминали наше число, приятно было: куда пошли, где потом были, чем Сережа меня угощал.

Я не знала, что Сергей играет в хоккей. Только месяца через два, да и то случайно, он обмолвился, что серьезно занимается спортом. А так… Думала – обычный парень, десятиклассник, как и я. Говорили-то мы о школе, об учителях, о том, что изучали, как сдавали экзамены, о кино, книгах, друзьях. Обычные разговоры обычных старшеклассников.

Родители мои не поощряли знакомств с парнями. Наверное, были они в чем-то и правы. Сережа проявил решительность: сам пришел к нам знакомиться.

Встречались мы не каждый день. Уроки, домашние дела. А у него, как позже я узнала, и тренировки, игры. Виделись примерно раз в неделю. С ним было интересно, но я вовсе не думала, что все окажется настолько серьезным, что когда-то мы станем мужем и женой. Однако постепенно я к нему привыкла, очень, привязалась даже, пожалуй. Нет его, и становится скучно, пусто, тоскливо. Плохо без него, не хватает Сережи. Писали письма друг другу, когда ему приходилось уезжать на сборы из Челябинска.

Девчонки, подружки, не могли мне его заменить – это я скоро поняла. Он оказался очень нужен. Хотелось видеться с ним как можно чаще… Но он был занят, ему многое надо было успевать. Встречались обычно не на стадионе. В Челябинске я, как и в Москве, сейчас, не ходила на матчи, только изредка, если он скажет, приди, мол, после игры пойдем куда-то.

Может, мы какое-то время и дальше продолжали бы встречаться, не предпринимая решительных шагов, но Сергея призвали в армию. Ему предложили играть в ЦСКА, а значит, он должен был уехать в Москву, Тогда он и попросил больше не оттягивать наше решение.

Свадьба была в мае 1978 года в Челябинске. Рассказать о ней ничего не могу, не помню… Какаято суматошная круговерть. Практически вся подготовка на мне – и кольца, и платье, и костюм, и продукты. Его же не было, он в разъездах. Как сейчас дом на мне, так и тогда: одним словом, репетиция нашей будущей семейной жизни. Шить, заказывать пришлось все самой.

Народа собралось много, человек за «то. Наша родня, Макаровы, их родные, друзья, подруги, вся команда «Трактор». Ни в какой квартире столько народа ни за что не разместить. А в ресторане – не по карману. Сняли столовую. Сдвинули столы, и все хорошо получилось.

Нам, конечно, желали счастья, долгой супружеской жизни. Но и о хоккее говорили. Обо всем.

Старший тренер «Трактора» Геннадий Федорович Цыгуров сказал:

– Мы знаем, Сергей – хороший хоккеист, но задерживать его не можем и не будем. Раз ему выпал такой путь, служить в армии, значит, так тому и быть. Пусть играет в ЦСКА, пожелаем ему успехов там…

Сережа легкий и хороший человек, очень ласковый. Мою маму он сразу стал тоже называть мамой. Мне это поначалу казалось странным. Почему при своей маме так другую женщину называть?. Потом поняла Сергея.

Меня в его семье приняли неплохо. Мама и отец Сергея меня давно уже знали, наши родители ходили друг к другу в гости. Да и младшая сестра Сережи, Аня, прибегала, просила помочь ей что-то сшить или связать.

И вот настал день, когда мы тронулись из родного нашего города в столицу. Скажу честно, сильно волновалась. И не зря.

Москву воспринимала с трудом, хотя и бывала здесь прежде с подругами. Все казалось странным, было непривычным, чужим. Смущали суета, шум, обилие людей. Не выдерживала, два месяца поживу – и обратно, на Урал, к маме.

Так туда-сюда и металась.

Когда Сережу пригласили играть в ЦСКА, жить нам было негде. Квартиру ему не дали, разместили в пансионате ЦСКА. Выручил Сережа Бабинов, предложил пожить у него в Тушино, на улице Свободы. Он тогда не был женат. Квартиру уступил нам, а сам мотался по Москве. То с нами переночует, то в пансионате, то у кого-то из ребят.

Сейчас я понимаю, как неудобно ему это было. Но и знаю, что он многое сделал для молодой семьи.

А потом и у нас своя квартира появилась. Малометражна, на Переяславской улице, около проспекта Мира.

Вроде бы все хорошо, но тревога и сомнения в душе оставались. Не было ощущения уверенности, не было чувства, что мы москвичи, что приехали сюда навсегда. Я, конечно, на хоккей не ходила, но слышала, что у Сережи поначалу не очень все удачно складывалось. Опасалась, что Сергей придется не ко двору, что и я никогда не смогу привыкнуть к новой жизни. Народ здесь совсем другой, и друзей нет, только наши челябинские, кого Сережа по «Трактору» знал. Да и акцент мой уральский меня смущал: в Москве мой говор непривычным казался. Может быть, ребенку и легко переехать из одного города в другой, а взрослому человеку трудно. Два десятка лет прожила в Челябинске и вдруг в новом месте все начинать сначала. Плакала, тосковала по дому, по привычному окружению. Уговаривала Сережу – поедем обрат, но.

Сергей отвечал:

– Привыкнешь обязательно, подожди…

Потом родился Артемка, и я без конца ездила домой, к маме… Она мне помогала…

А когда Темке был год, переехали в квартиру к «Аэропорту», и сразу все изменилось. Здесь у нас две комнаты. И соседи очень хорошие попались, повезло, считаю, нам. Помогают, когда ни попросишь. У меня здесь нет ни бабушек, ни дедушек, по существу одна, все время одна, а одной, знаете, как трудно. Заболеет сын, и не с кем его оставить, если в магазин надо выскочить за самым необходимым.

Теперь у нас не только много знакомых, но и много друзей. И те, кто живет рядом, кого видим чуть ли не каждый день, и те, с кем встречаемся от случая к случаю.

Сережа любит, когда собирается компания. Но редко у нас это получается. Например, мы всего два раза Новый год встречали вместе с мужем. Однажды у нас дома, и еще раз были в ресторане.

А чаще всего в новогоднюю ночь мы далеко друг от друга. Сергей где-то за океаном, а я в Москве. Одна, без мужа. Хорошо ли мне?

Круг знакомых и друзей у нас широкий. Люди разные, и все по-своему интересные. Юрист, летчик (он несколько раз возил Сергея за границу, рейсы совпадали), редактор, инженер, администратор театра, парикмахер. Особенно дружим с Игорем, он декан в юридическом институте, и его женой – а Зоя работает в издательстве МГУ. Они помогают мне, когда Сережа в отъезде, умным советом, Подсказкой.

Сергей общается со всеми ребятами в команде, но чаще всего со своими сверстниками, с первой пятеркой. Когда приобрели мы садовый участок и надо было расчищать его, вырубать и корчевать лес, требовалась, одним словом, мужская сила, ребята из первой пятерки рвались помочь нам.

Сергей, я говорила, очень трудолюбив, он ни минуты обычно не сидит без дела. Приезжая на дачу, сразу берется за дела, что-то пилит, прибивает, строит, помогая рабочим, таскает глину, цемент, ковыряется в земле. Без него работа не так спорится – наверное, при нем стыдно работать вполсилы. Работает, как и играет, с удовольствием.

Роль мужа заметна, когда он появляется дома. Не только слетает за картошкой или чем другим. Берет пылесос, начинает помогать прибираться. Вообще он чистюля, любит, чтобы дома было все в порядке, и потому охотно помогает. Стремится, чтобы мы все побыстрее освободились от всяких домашних хлопот и могли вместе провести время.

К сожалению, не часто Сергей проводит весь день дома. То игра, то тренировка, то какие-то общественные дела. Иногда их отпускают домой после вечерней тренировки, до утренней. Он и с Артемкой старается поиграть, поделать что-то. Иногда конструируют что-то вместе, иногда рисуют. Темка любитель всяких аттракционов – каруселей, качелей, и мы стремимся возить его в парк культуры имени Горького. А если времени мало, гуляем в Тимирязевском парке, он рядом с нашим домом.

Сережа всегда спешит, и потому даже машину водит быстро. Если мы за городом, едем под 90 километров – лишь бы не нарушать правила: он всегда стремится к максимуму.

Но иногда у него нет настроения, и ничего ему не хочется. Так тоже бывает. Редко, но случается. Понимаю его, и у самой вдруг иногда нет никакого желания чем-либо заниматься. Сергей несрывается, не повышает голос, даже если чем-то огорчен, устал, отчего-то расстроен. Подожди, говорит, я все потом сделаю. А сейчас ничего не хочется.

Одним словом, не железный – обычный человек. Как все. Но работящий, работящий…

Я не знаю, о чем вы собираетесь писать, но надо бы было рассказать о его трудолюбии, настойчивости, о его характере, несгибаемом, хотя иногда Сергей и кажется просто упрямым.

А вообще характер у Сережи хороший. Он какой-то очень домашний, его постоянно тянет домой, в семью.

И еще хорошая черта – не капризен, не привередлив.

Обихаживать его легко. Любимые блюда – уральские наши пельмени и картошка. Картошку любит в любом виде. Жареную, в мундире, пюре. Особенно, если она сдобрена грибами. Отсутствием аппетита не страдает. Да и сам умеет готовить. Оставляла как-то его одного, Славик Быков с ним вместе жил здесь, так потом Сережа рассказывал мне, что и как они готовили: капусты цветной купил, отварил, пожарил с корочкой, вкуснятина, ты, говорит, такой не сделаешь…

Мечтаем о трехкомнатной квартире. Сергей умеет хорошо вырезать по дереву, рисует и охотно планирует, как он когда-нибудь украсит будущую квартиру.

Вроде бы стали мы москвичами.

«Переходы, переходы …»

Так чаще всего озаглавлены информации или интервью с начальником Управления хоккея, появляющиеся в газетах накануне очередного хоккейного сезона.

Кто и куда приглашен? Кто отчислен из той или иной команды? И кто в нее принят? Кого отпустили и кому, напротив, не разрешили переход в другой клуб? Кто призван в армию, а кто, закончив срок службы, демобилизовался и вернулся в прежнюю свою команду?

Переходы, переходы…

В 1978 году, обсуждая перемены в составах команд, говорили и о Сергее Макарове.

Николай Макаров вспоминает события почти десятилетней давности:

– Когда Сергей уходил в ЦСКА, я был в «Тракторе» одним из лидеров команды. Достаточно опытным игроком. И я хорошо помню, что страстей особых в ту пору не возникало – конфликта не было. Видели, думаю, многие видели, что Сергей талантлив, но он не был тогда особо заигран в команде: успел провести за «Трактор» всего ничего, буквально несколько матчей. На его счету было меньше двух десятков голов в чемпионатах страны. Как хоккеист он еще не раскрылся, и потому, понимая даже, что Сергей перспективен, многие считали, что он пока не успел что-то сделать для «Трактора». Не успел стать тем хоккеистом, без которого команде придется трудно. Куда больше разговоров было, когда уходили в ЦСКА Сергей Стариков и Вячеслав Быков. Даже когда я решился перейти в московский «Спартак», а был такой эпизод в моей биографии (правда, я так и не ушел из «Трактора»), и то разговоров было неизмеримо больше.

Скорее всего поэтому шума, скандала, сопровождающих порой некоторые переходы хоккеиста из команды в команду, не было. Конфликтной ситуации не возникло. Может быть, кстати, и потому еще, что Сергей не хитрил, не «темнил»: прямо сказал о своем желании попробовать силы в ЦСКА, Уход Макарова-младшего совпал с «пересменкой» в челябинской команде – Анатолий Михайлович Кострюков возвращался в Москву, и команду принимал новый тренер. Сергей объяснил ему все откровенно.

Идея эта возникла до того, как Сергей получил место в основном составе сборной СССР и, понятно, до того, как стал он чемпионом мира.

Тогда, перед пражским турниром 1978 года, меня вместе с ним вызвали на сбор в Москву, где команда под руководством нового старшего тренера Виктора Васильевича Тихонова готовилась к чемпионату мира. Мы вместе, оба Макаровы, отправились на контрольные матчи в Швецию и Финляндию. Вот там, в Швеции, Сергей пришел в наш номер и говорит:

– Ты – старший брат, хочу, чтобы ты сказал, что делать…

– А что случилось?…

– Виктор Васильевич со мной разговаривал. Говорил, что раз пришла пора служить в армии, так, может, я в ЦСКА приду играть?…

Я ответил:

– Если пригласили в такую команду, надо идти не задумываясь… Отбрось все сомнения. Можешь большим мастером стать. Пробуй…

В общем, это обычное для Сергея поведение: таить он ничего не умеет, да и не стремится. Тем более от братьев, родителей. Ну а уж если жили мы с ним, как в детстве, снова в одной комнате, то естественно, что он тотчас же выложил мне все свои новости.

Ситуация, конечно, была непростая – уходить ли из своей команды? Уезжать ли из родного города?…

Наверное, Николай прав в оценке ситуации, в которой оказался тогда его младший брат, и тех сомнений, которые он испытывал. Наверное. Однако существовали, думаю, и другие обстоятельства, не учитывать которые было решительно невозможно.

Догадываюсь, какие сомнения и душевные терзания бередили душу Сергея.

Он очень хотел попасть в ЦСКА. Не только потому, разумеется, что еще в детстве болел за эту команду. Не только поэтому. Он жил в хоккее, дышал им и не мог не знать, что хоккейная команда ЦСКА – что высшая школа. Больше, чем в ЦСКА, не получишь нигде. И тренеры, там особенные, и хоккеисты неизменно сильнейшие. И традиции проверенные, реальные. И молодежные команды превосходные – одни только имена воспитанников клуба, выступавших в ту пору в команде: Валерия Харламова и Владимира Лутченко, Владислава Третьяка и Владимира Викулова, убеждали Сергея в могуществе школы ЦСКА решительнее, чем многочасовые лекции. Да и спортивная база, свой Дворец спорта немаловажны – это сейчас чуть ли не в каждой команде высшей и первой лиги есть свои катки, а раньше…

Получить приглашение в ЦСКА лестно, что там говорить. Ну а дальше? Дальше-то что? А дальше играть надо. Играть так, как принято в ЦСКА. Получится ли? Память услужливо подсказывала имена тех, кто пробыл в армейском клубе всего ничего. Месяц-второй… Кто задержался в лучшем случае на сезон, от силы – на два…

Пройти школу ЦСКА, бесспорно, полезно во всех случаях, независимо от того, заладится там у тебя игра или нет. Но обидно, обидно, если тебя отправят потом в другую команду ниже рангом или, не особенно уговаривая остаться, отпустят обратно.

Рискованно принимать предложение?

Еще бы! Тем более сейчас, когда там собирается такая команда нападающих. Мало того, что играют асы из первой тройки. Мало того, что куда как силен и искусен Владимир Викулов, набирают мастерства Виктор Жлуктов и Борис Александров, тоже уже олимпийские чемпионы, так еще пришли в ЦСКА год назад Сергей Капустин из «Крылышек» и Хелмут Балдерис из Риги.

Не затеряешься ли в таком окружении?

И все-таки рискнул. Предложение принял.

Потом, спустя несколько лет, когда давние волнения Сергея были уже забыты, когда он стал тем Макаровым, о котором принято отзываться только восторженно, Николай вспоминал:

– Я внимательно следил за Сережей. Меня интересовала ситуация в тогдашнем ЦСКА не только как старшего брата, но и как хоккеиста, тоже немало поигравшего в высшей лиге. Там, очевидно, было не самое простое положение. Пришли не только новые хоккеисты, уже сложившиеся, знаменитые – имею в виду тех же Капустина или Балдериса. Пришел и новый тренер. Со своими взглядами на игру, со своими требованиями. Со своим пониманием и толкованием такого понятия, как отношение к делу. Пришел тренер, готовый к переменам, к работе по-новому. Тренер, которого интересовал весь наш хоккей, не только столичный – сужу хотя бы по тому, что именно он нашел меня для сборной СССР, причем в том возрасте, когда игроков уже на «пенсию» провожают.

Всех ли устраивал этот новый тренер?

Сергей не приукрашивал своего положения в команде. Замечаний ему делали немало, прямо скажем. Сергей рассказывал, что приходится непросто: «Там такие игроки, что место свое еще найти надо». Все – асы. Все все умеют. Пожалуй, тогда в ЦСКА был самый выдающийся состав игроков за всю историю великого этого клуба. Утвердить себя в этом коллективе было тяжело.

Но Сергей, я знал, в себя все-таки верил, хотя и сомневался, что поступил верно, хотя и не все, совсем не все у него тогда получалось в новой команде.

Характер у него – кремень. С одной стороны, он вспыльчив, как наша мама. А с другой – основателен, как отец, а он у нас человек спокойный и невозмутимый. Мама горяча, импульсивна, но отходчива. Может и накричать, но обидхне держит и зла никогда не таит. А отец все переваривает в себе, может так и не проявить никаких эмоций в самой запутанной ситуации.

Сергей заимствовал черты характера обоих родителей. Он и в игре может вспыхнуть, ввязаться в столкновение, в спор, в драку даже, но тут же отходит, успокаивается. Иногда, правда, уже успев заработать штрафное время…

Но одно дело – игра, там вспышки, всплески эмоций объяснимы. И другое – жизнь на сборах, контакты на тренировках, отношения в команде…

Ну а сам Сергей? Было ли у него ощущение тревоги, беспокойства, неуверенности, когда переехал он в Москву?

– Пожалуй, в какой-то степени было. Сегодня понимаю, что все это должно было обязательно сопровождать меня в те переломные в моей спортивной судьбе дни. И если я довольно быстро справился с сомнениями и тревогами, – рассказывал Сергей автору, – то объясняется это, вероятно, тем, что попал я все-таки в знакомую команду. Не удивляйтесь. Ведь я многих ребят знал по Молодежной сборной страны, а после пражского чемпионата мира, после трех недель подготовки к нему —и игроков сборной СССР. Может, это и хорошо, что сначала я попал в главную, так сказать, команду страны, поехал в ее составе на мировое первенство, а только потом принят был в ЦСКА, где половину хоккеистов уже знал. А в сборной меня «за ручку» водил брат, я вроде был при нем – с его помощью и под его опекой и притерся как-то к ветеранам.

Умом понимал, что на шаг я решился отчаянный. Опасность потеряться, не прижиться в таком обществе, несомненно, была. Но то ли характер, то ли воспитание родителей, не устававших повторять – если уж за что-то берешься, то иди, работай, бейся до конца, ни в коем случае при первой же неудаче не опускай руки, – помогали мне справиться с сомнениями.

Конечно, для меня, когда я начал тренироваться в ЦСКА, изменилось очень многое. Армейская команда – этим, видимо, все сказано. Требовательность в этом военном клубе к игре, к дисциплине, к тренировочным нагрузкам, а игроков к себе выше, чем в «Тракторе». Что прощалось в профсоюзной команде, то у армейцев с рук не сходило, и я довольно скоро это понял.

Пришел в ЦСКА я, кстати, вместе с Лешей Касатоновым. У него были, несомненно, те же и сугубо спортивные, и психологические трудности, что и у меня. Да он еще и на год моложе. Но моему будущему партнеру и другу по звену было труднее, чем мне: все-таки половину команды, если не больше, я уже знал.

Настороженность ко мне ощущалась. Не надо было обладать повышенной чувствительностью, чтобы распознать ее. Но ведь это естественно. Не только в спорте, в любом коллективе к новому человеку относятся настороженно, смотрят, что он собой представляет. На что способен и что можно ждать от него? У нас, в хоккее, судят обычно по отношению новичка к дел/. Как будет тренироваться, играть, вести себя по отношению к товарищам? Эта настороженность может пройти и быстро.

Смотрю на нашего новобранца из моего родного Челябинска Евгения Давыдова. По-моему, он должен чувствовать себя примерно так же, как когда-то я. Правда, ему проще: он не первый в команде из Челябинска. Мне очень когда-то помогло, что встретил в армейском клубе в Москве земляка Сергея Бабинова. Но ведь и у Давыдова немало знакомых по молодежной сборной СССР – Валерий Каменский, Владимир Константинов, Игорь Вязьмикин: их-то он уже знает. А разве не помогает ему помощь старших товарищей по команде. Виктор Васильевич поставил его в тройку с уже опытными игроками Славой Быковым и Андреем Хомутовым. С ними проявить себя проще.

Как видите, все в спорте повторяется: новый челябинский хоккеист входит в коллектив ЦСКА так же, как некогда входил я.

Так воспринимал новую для него ситуацию Сергей. А как встретили его старожилы ЦСКА?

Вспоминаю одну из первых тренировок Макарова в армейском клубе.

За окнами светило солнце, лето было в разгаре, июль слепил глаза, а здесь, на катке, клубился туман – дюжина игроков сборной СССР, разбившись на две команды, с воодушевлением гоняли не шайбу, а мяч. В желтых фуфайках была пятерка Владимира Петрова и новичок ЦСКА Сергей Макаров.

Я смотрел, как тренируются хоккеисты, удивлялся азарту, с которым борются они за победу, но еще более удивительными казались мне шутки, которымиобменивалисьспортсмены.

Когда тренировка окончилась, сказал Петрову:

– Такое ощущение, что Макаров ничуть не робеет. Его не смущают ваши титулы и звания. Чувствует себя равным, не правда ли?

– Да, верно ведет себя в новой команде, – ответил Петров. – С уважением слушает ветеранов, но вместе с тем имеет и свою точку зрения на игру, на все, что нас объединяет… У него хороший характер. Думаю, Сергей легко войдет и в ЦСКА и в сборную, а это очень важно. У нас ведь, как у космонавтов, проблема психологической совместимости стоит на одном из первых мест…

Путешествие по большому спорту длится не недели и месяцы, а многие годы: хоккеисты тройки Петрова, например, играли вместе почти полтора десятка лет, и источник их успехов, как сейчас уже, кажется, общепризнано, заключался не только в высоком мастерстве этих игроков, но и в их замечательной дружбе.