– Нам ничто не угрожает, – беззаботно ответила Виола, радуясь, что он сменил тему.

Конечно, ответ был лживый, и Райану Уэсткотту хватило ума, чтобы ей не поверить.

На всех улицах, прилегающих к Беркли-сквер, стоял стон, и «Рависсан», расположенный в нескольких футах от площади, не составлял исключения. Через год, когда истечет срок действующего арендного договора, владелец дома обязательно поднимет цену. Если к тому времени «Рависсан» не начнет приносить солидный доход, о возобновлении аренды нечего будет и мечтать.

– Вот и пришли, – сказал Райан, останавливаясь рядом со своей машиной и доставая из кармана ключи.

Виола выглянула из-под зонта и с трудом удержалась, чтобы не ахнуть. Минуту назад ей показались странными его слова о том, что он припарковался на противоположной стороне, но теперь она поняла, что Райан просто не мог найти место. На этот крошечный участок никто бы не рискнул втиснуться, а он запросто поставил свой черный, как ночь, спортивный «Астон-Мартин» бампер к бамперу с сияющим «Роллс-Ройсом».

Прежде чем вставить ключ в дверной замок, Райан подождал, когда погаснет зеленый огонек на приборной панели. Потом, постучав согнутым пальцем по стеклу, сказал:

– Полезай назад, Игги.

Маленькая, но упитанная собачонка с бурой шерстью, скорее всего беспородная, послушно удалилась на заднее сиденье.

Виола отдала Райану зонт и уселась в низкое кресло.

Ее восхитили шикарная внутренняя отделка машины и место водителя, больше похожее на кресло космонавта. Она решила, что эта машина, которая явно стоит подороже «Бентли» или «Роллс-Ройса», принадлежит не Райану, а его хозяину, Ти Джи Гриффиту.

Почувствовав, что собачка тычется мордой в ее локоны, Виола повернулась, чтобы ее приласкать, и неожиданно услышала хрюканье.

– Господи, да это поросенок!

Когда Райан отпер свою дверцу, загадочное животное уже успело перебраться на колени к Виоле, где устроило настоящий восторженный концерт.

– Перестань, Игги. Не безобразничай. – Райан уселся за руль и погладил свою любимицу. – Познакомься: Виола Лейтон. – Свинка коротко хрюкнула, как будто понимала человеческую речь. – Не бойтесь, Виола, Игги не кусается. – Он включил в машине свет. – Хотите ее погладить?

Виола неуверенно провела пальцами по голове животного. При свете она поняла, что ей на колени забралась все-таки не обычная вульгарная свинья. Рыльце у Игги было гораздо короче, хвостик не закручивался, кожа под шерсткой была не розовой, а коричневой, сама же шерстка – длинной и совсем как шиншилловый мех на Виоле. Размером Игги была с маленькую собачку комнатной породы.

– Она еще подрастет?

– Нет, Игги уже взрослая. Это миниатюрная декоративная порода, родом из Китая.

– А вы не боитесь, что она сжует в вашей шикарной машине обивку? И вообще все попортит…

– Нет, Игги воспитанная и очень аккуратная, для туалета у нее специальный ящик. Мы с ней даже вместе спим. – Он щелкнул пальцами, указал на место сзади, и Игги беспрекословно повиновалась.

Виола попыталась представить себе роскошную блондинку – о Райане говорили, что подобные женщины всегда липнут к нему, – в сочетании с Игги. Видимо, молва не ошибается: у Райана Уэсткотта действительно не все дома.

– Почему она так усердно меня нюхает? – спросила Виола, не выдержав назойливого любопытства этого потешного существа.

– Интересуется вашим манто. Считает, наверное, что на него пошла целая ферма ее родственников. А может быть, ищет шоколадку. Она к ним неравнодушна.

Райан включил зажигание, и мотор нетерпеливо взревел. Виола не могла не усмехнуться, когда машина молниеносно катапультировалась из узкого пространства между двумя дорожными мастодонтами. Будь те одушевленными существами, их заела бы зависть. Скорость была такой сумасшедшей, что Виола зажмурилась и зашептала молитву. Игги, наоборот, приветствовала лихачество хозяина довольным визгом.

В один из кратких промежутков между поминаниями Святой Девы Виола все же сумела назвать Райану адрес Лорен на Гросвенор-сквер. Уже спустя несколько минут, пронесшись по залитым дождем улицам, машина замерла в указанном месте, оглушив всех вокруг визгом антиблокировочных тормозов.

– А для меня на вашем званом ужине найдется местечко? – спросил Райан, поглаживая Игги, которая устроила свое короткое рыльце у него на плече.

– Конечно! – Виола знала, что появление Райана произведет сенсацию: он редко бывал на публике с тех пор, как Гриффит едва не погиб от взрыва бомбы.

– Я съезжу с Игги к американскому посольству, чтобы она испачкала им тротуар, и тут же назад, – сказал Райан, проводив Виолу к подъезду.

– Молодчина! – похвалил Райан Игги, которая переместилась на сиденье рядом с ним, и потрепал ее по голове. – Хорошо себя вела.

Игги тихо хрюкнула, не сводя с хозяина кротких карих глазок. Райан включил радио и под звуки тяжелого рока помчался к белеющему неподалеку бетонному кубу американского посольства. Там он поискал глазами полицейских, охраняющих здание, но никого не нашел: видимо, они находились с противоположной стороны фасада. Тогда он приоткрыл дверцу машины.

– Вперед, Игги. Угости янки кусочком Холкомба!

Пока Игги карабкалась по серым каменным ступеням, Райан размышлял о Лорен Уинтроп – любительнице изящных искусств и обладательнице классических черт лица. Не соответствовали классическому стандарту разве что ее губы – слишком полные и чувственные. Такие губы будят в мужчинах фантазию – во всяком случае, у него самого фантазия разыгралась не на шутку. Он был готов поклясться, что встречал ее раньше. Вот только где?

Из-за угла вышли двое охранников. Райан распахнул дверцу машины пошире, свистнул, и лохматая свинка, выдыхая на бегу облачка пара, поспешно вернулась в салон. Райан потянулся за полотенцем, но едва он успел набросить его на Игги, как зазвенел телефон.

– Алло?

– Я думал, вы проведете вечер в «Крокфордз», – сказал Питер Стирлинг.

– Что-то мне сегодня не хочется играть. – Этим объяснение ограничилось. Райан знал, что британская разведка неусыпно следит за ним, и любил подбросить ей проблем. – Что новенького у Барзана?

– Он отправил в Лондон своего человека. Будьте настороже: удар по Гриффиту может быть нанесен в любой момент.

Райан прижал телефон к уху плечом, чтобы как следует вытереть свою любимицу.

– Как его зовут? Приметы?

– Нам о нем ровно ничего не известно.

– Вот бездельники! У израильтян уже были бы его фотографии, а Ми-5, как всегда, не торопится! Целых три года мы готовимся взять след Барзана, как только он сделает следующий ход, и что я от вас слышу? Что его человек прибыл наконец в Англию… Как мне прикажете поступить? Устроить прием и пригласить все население островов?

– Организация Барзана абсолютно непроницаема. И все-таки нам удалось внедрить в нее своего агента – к сожалению, не на стратегическом участке, но лучше хоть так, чем совсем ничего. Теперь вам придется удвоить бдительность: Барзан наверняка попытается добраться до Гриффита через вас. Другого способа у него все равно нет.

– Это точно!

Скрипнув зубами, Райан швырнул полотенце на заднее сиденье. Ему совершенно не улыбалась роль приманки – он никогда не считал себя «рыцарем плаща и шпаги». Если бы он не был многим обязан Гриффиту, то сбежал бы сразу после взрыва. Любой здравомыслящий человек на его месте так бы и поступил.

– Теперь будете выходить на связь с нами дважды в день и сообщать обо всем необычном. Главное – вести себя естественно… – Питер помялся, так как с трудом, представлял, какое поведение считает естественным Райан Уэсткотт. – Они не должны догадаться, что у вас возникли подозрения. Пока не заметили ничего необычного?

Немного подумав, Райан решил не рисковать:

– Сегодня я встретил женщину, которую определенно видел раньше. Вот только не припомню, хоть убейте, где и когда.

– Вот как? – Стирлинг помолчал, и Райан слышал, как он пыхтит трубкой, обдумывая услышанное. – Как ее зовут? Посмотрим, нет ли на нее чего-нибудь в компьютере.

– Лорен Уинтроп, – ответил Райан, уже ругая себя за то, что проявляет к Лорен излишнее любопытство. Ведь зачем он напросился на этот чертов ужин? Чтобы слушать бредни Тиббеттса о современном искусстве? Нет, только не это! Уж признайся самому себе, дружище: она тебя заинтересовала.

– Есть, но немного, – снова раздался голос Стирлинга. – Голубоглазая блондинка. Бегло говорит по-японски и по-французски. Отец – американец, служил дипломатом, умер двадцать два года назад. Мать – англичанка, вторично вышла замуж за Руперта Армстронга.

– Вот оно что, черт побери! Недаром мне показалось, что мы знакомы! – Райан победно захохотал, и Игги со страху полезла к нему под пиджак. – Лорен – вылитая мамаша, Каролина Армстронг.

Разумеется, Лорен была моложе, но сходство все равно бросалось в глаза. А не узнал он ее, очевидно, из-за прически: Лорен забирала волосы в тугой узел на затылке, Каролина же предпочитала классическую длинную стрижку «под пажа».

– При чем тут Каролина Армстронг?

– Ти Джи когда-то был от нее без ума. – Райан не стал уточнять, что Каролина морочила Гриффиту голову и не собиралась уходить от Руперта Армстронга. Фигурировать в «Справочнике дворянства» вместе с другими бездельницами было для нее важнее, чем любовь такого человека, как Ти Джи Гриффит, самостоятельно выбившийся в люди… Одним словом, стерва. Но Ти Джи ни к кому не был так привязан, как к ней.

– Интересно… Странно, что мы об этом ничего не знаем.

– Об их связи было известно только мне.

– Вы уверены? – недоверчиво спросил Стерлинг.

– Совершенно. Каролина не стала бы об этом болтать. Для нее не было ничего страшнее, чем потерять Армстронга.

– Вы с Ти Джи никогда не встречали Лорен в Марракеше?

– Никогда. Каролина Армстронг даже ничего не говорила о своих детях. Я всегда полагал, что с ними какие-то проблемы – наркотики или что-нибудь в этом роде. Когда мы с Ти Джи познакомились с Армстронгами, детей в Марракеше уже не было.

– Любопытно… – протянул Стирлинг, пыхтя трубкой.

– Что еще есть в компьютере про Уинтроп? – спросил Райан, удивляясь, почему она вызывает у него такой интерес.

– Она изучала живопись в Сорбонне. Сейчас копнем поглубже…

Райан терпеливо ждал. Он не знал, имеет ли Ми-5 доступ к банкам данных Интерпола и ЦРУ, но спрашивать не стал. Сотрудничая с британской разведкой по делу Барзана, он все равно оставался для нее чужим. Ми-5 всегда доводила до его сведения только строгий минимум информации, и это не могло не раздражать Райана, привыкшего к главным ролям.

– Сущие крохи, – послышалось в трубке. – Родилась в Лондоне, но жила в Японии, пока не умер отец. Вернувшись сюда, Каролина снова вышла замуж и переехала с детьми в Марракеш, где у Армстронга экспортный бизнес. А вот это странно: Лорен в отличие от большинства детей из состоятельных семей не посылали учиться в Англию или Швейцарию. Она посещала французскую школу в Марракеше, а потом… Еще одна странность: так и не доучилась!

– Как же она оказалась в Сорбонне?

– Наверное очень хорошо сдала вступительные экзамены. В этом случае можно обойтись и без свидетельства о среднем образовании… Ого! В двадцать три года она вышла за Осгуда Уинтропа, которому было тогда семьдесят лет!

– Денежный мешок?

– Как будто нет… Пара скромно жила в Париже, содержала небольшую галерею, где экспонировались акварели. Муж умер, почти ничего ей не оставив. Она переехала в Нью-Йорк, поселилась у женатого брата. Когда жена брата умерла от рака, он заболел, и Лорен пришлось содержать его, работая в ночном клубе для богатых японских бизнесменов.

– Почему же она бросила эту работу? У нее появились деньги?

– Похоже, муж перед смертью сделал вложение в недвижимость в Майами. Очевидно, это вложение в какой-то момент стало приносить большие дивиденды. На них Лорен смогла переехать сюда и принять участие в деятельности галереи.

– Понятно, – невесело сказал Райан и отключил телефон.

«Видимо, искусство для нее – всего лишь возможность вращаться в свете, – думал он, глядя в мокрую темень. – Где, как не в этом кругу, нащупать выгодного жениха? Дочка определенно пошла в мамашу…»

Когда Райан припарковал машину и поднялся к Лорен, вечеринка уже была в самом разгаре. В холле пентхауса Райан обратил внимание на мраморный пол и позолоченные кресла в стиле регентства. В том же французском стиле была выдержана и остальная квартира. Райан знал, что этот стиль принято связывать с Людовиком, только не мог припомнить, с которым. Недаром хозяйка этих хором много лет прожила во Франции.

Отвечая кивками на приветствия, он протиснулся к бару и заказал свой излюбленный двойной джин «Будлз» со льдом, а потом побрел по холлу в сторону роскошной гостиной, где хлопотали официантки в белых передниках. Его внимание привлекли два высоких зеркала в испанском стиле в восьмиугольных рамах с барочными хрустальными украшениями. Судя по всему, Лорен пошла в мать и в этом: без счета швыряла деньги на ветер.

Потягивая джин, Райан заглянул в библиотеку, где тоже трудилась прислуга, расставляя перед огромным диваном удобные кресла. Над резной каминной доской, украшенной купидонами, посылающими друг другу воздушные поцелуи, висело другое старинное зеркало.

Пока что он не заметил во всех этих роскошных апартаментах ни одной картины. Удивительно, ведь здесь обитает сотрудница художественной галереи! У него сложилось странное впечатление о ее вкусе: откуда такой пиетет по отношению к гильотинированным неудачникам и художественному наследию их эпохи?

Коридор тоже был увешан зеркалами, напоминая Версаль. Дверь в одну из спален оказалась приоткрытой, и оттуда до Райана донесся голос, который нельзя было спутать ни с одним другим. Принадлежал он Мутси Маккалистер.

– Скорее, скорее! – стонала она.

Сцена за дверью отразилась в одном из зеркал, и Райан не мог не признать, что они развешаны очень кстати… Ядовито-зеленая юбка Мутси была задрана на уровень колоссальных грудей, колготки, наоборот, находились в районе лодыжек. Райан узрел черные курчавые заросли в месте стыка слоноподобных ляжек – и неутомимую артистическую руку Клайва Холкомба. Как выяснилось, его вкус по женской части был не менее ущербен, чем его живопись…

Райан зажал двум пальцами нос и пропищал противным голоском:

– Ужинать подано!

Довольный своей невинной шалостью, он двинулся дальше по коридору и через двойную дверь проник в спальню, принадлежавшую, как видно, самой Лорен. Хрустальная люстра озаряла бескрайнюю завесу синего шелка, скрывающую окна, и огромную кровать – пережиток эпохи Террора. На стене, обитой шелком, тоже сверкало зеркало. Не иначе дамочка склонна к самолюбованию…

Райан не отказал себе в удовольствии заглянуть в ванную, облицованную мрамором и увеличенную зеркалами до бесконечности. По соседству находилась гардеробная. Здесь зеркало занимало уже всю стену, от пола до потолка, и было подсвечено скрытыми светильниками. Райан приоткрыл дверцу бездонного платяного шкафа. Одежда была рассортирована по цветам и в большинстве сохранила ценники. Единственным предметом, которым, судя по всему, пользовались, была фиолетовая ночная рубашка с ярлычком «Янкиз».

На обратном пути Райан чуть не пропустил обитую шелком дверь, ведущую на крышу, в оранжерею. Он осторожно приоткрыл ее и, оказавшись в темноте, долго шарил рукой по стене, пока не нащупал выключатель.

Лорен сидела на диване с тарелкой на коленях, внимая монологу Финли Тиббеттса о первобытных мотивах в современном искусстве. Мутси и Клайв о чем-то шептались в углу гостиной. Виола беседовала с репортером из «Гэллериз», но то и дело бросала взгляд на Клайва. Ее голос и улыбка казались сейчас нестерпимо фальшивыми.

– Пойду припудрю нос, – объявила Мутси всем присутствующим и устремилась к двери, зажав под мышкой золотую сумочку от Юдит Лейбер.

«Кому какое дело, куда она идет? – подумала Лорен, провожая ее взглядом. – Лучше бы Мутси занялась не своим, все равно безнадежным носом, а безобразно перекрученными колготками».

Встретившись глазами с Райаном Уэсткоттом, Лорен тут же отвернулась, однако успела заметить, что к нему подошла какая-то незнакомая брюнетка. Райан под руку с брюнеткой покинул гостиную, и Лорен облегченно перевела дух: он весь вечер посматривал на нее, не скрывая неприязни. Лорен не могла понять, чем вызвана эта неприязнь, и расстраивалась, что не угодила одному из немногих людей, способных помочь ей возродить «Рависсан»…

Немного погодя, направившись к буфету за десертом для Финли, Лорен опять столкнулась с Райаном.

– Вы не хотели бы пойти взглянуть на Мутси и ее «тутси»? – спросил он тихо.