Любовь, соблазны и грехи

Райан молча кивал. Слава богу, что у него всегда была мать!

– После «Болингфорда» я пытался пройти по следу кольца. Удалось выяснить одно: оно единственное в своем роде и сделано в Индии. Может быть, отец был военным и служил в колониальных войсках? Может быть, я обязан своей отвагой ему? Мне так и не удалось это выяснить, но, летая в британских ВВС, я не снимал кольцо. Перед каждым вылетом я несколько раз поворачивал его на пальце, и оно неизменно приносило мне удачу.

Райан сочувственно улыбнулся, хотя не был суеверным. «Человек – кузнец своего счастья» – таким был его девиз.

– Когда ты попал в тюрьму, я решил было, что удача мне изменила. Но оказалось, что это не так. Теперь я хочу передать кольцо тебе. Потом ты унаследуешь все остальное мое состояние.

– Лучше оставьте его себе. Я…

– Ты – мой сын, – нахмурился Гриффит. – От наследства, полученного по праву рождения, не отказываются. К тому же я уже попросил юристов перекроить всю мою собственность. Теперь мы партнеры. Правда, тебе придется отработать свою долю.

Райан уставился на кольцо с загадочным прошлым. Томясь в тюрьме, он лучше понял, какой необыкновенный человек Ти Джи и как он горд тем, что приходится ему сыном. Жаль только, что Ти Джи не любил его мать…

– Твоя мать была чудесной женщиной, – сказал Ти Джи, словно Райан высказал свои мысли вслух. – Она правильно поступила, что родила тебя. Без тебя моя жизнь была бы пустой. Ты – мой единственный сын и в то же время лучший друг.

– Мать любила вас до самой смерти. Ради вас она бы всем пожертвовала.

– Ты знаешь, пытаясь тебя освободить, я впервые понял, что означают эти слова. Я тоже готов был пожертвовать всем, но оказалось чрезвычайно трудно найти нужного человека. Сколько я истратил денег, и все без толку! Можно было бы с тем же успехом стоять на Трафальгарской площади и кормить купюрами голубей… Я понимал, что не добьюсь успеха, пока не выйду на того, кто действительно сумеет помочь. Иначе у меня и дальше будут брать деньги, ничего не делая. Короче говоря, я обратился к Каролине: я знал, что у Руперта многолетние контакты с Заиром.

– Еще бы! Отстрел горных горилл и отправка их носов и лап в Гонконг… Из носов там делают снадобья для повышения потенции, а лапы идут на пепельницы.

– Пойми, я был в отчаянии. Я знал, что у него связи в самых высоких правительственных сферах. Я умолял Каролину назвать мне фамилию полезного чиновника, но она отказалась: боялась, как бы об этом не пронюхал Руперт. Пришлось напомнить ей, сколько раз она твердила, что любит меня… Никогда в жизни я не испытывал такого унижения.

– Она так и не согласилась?

– Нет. Мне помогли корреспонденты Би-би-си, которые делали документальный фильм о браконьерстве. – Ти Джи посмотрел на Райана и глухо произнес: – Я никогда не любил Каролину так беззаветно, как любила меня твоя мать. Не знаю, в чем тут дело… – Он помолчал, потом виновато пожал плечами. – Может быть, причина в том, что я вырос в детском доме? Меня никто не любил, и я тоже не научился любви. – Он отвел глаза. – Но тебя я люблю, сынок. Если бы я тебя потерял, то…

У Райана вспыхнули щеки. Он чуть было не признался отцу, что любит его, любил всегда, даже когда не знал о его существовании, но память о матери и ее несчастной жизни заставила его промолчать.

19

Виола стояла в костюме Евы перед трюмо, запустив пальцы в рыжие кудри. Может быть, воспользоваться советом доктора Дигсби и постричься? Бейзил отдавал предпочтение искусственно удлиненным волосам, но Виола вдруг почувствовала, что больше доверяет Дигсби. Только по-настоящему добрый человек способен держать в секретарях такую косоглазую уродину!

Крутясь перед зеркалом, Виола любовалась своими бедрами. Странно, но, расставшись с Клайвом, она не перестала худеть. Видимо, причиной была суета вокруг «Рависсана». А может, это из-за Игоря?..

Она накинула шелковый халат и побрела в спальню, вспоминая русского. Лорен рассказала, что обед с критиками прошел не очень удачно: они еще не видели его работ, но уже изготовились его растерзать. Ничего удивительного, этого Виола и ожидала. Ее поразило, что Лорен решилась пригласить Финли в театр. Это был смелый план. Пройдет несколько часов – и станет ясно, удалось ли перехитрить критиков. Лорен обещала позвонить ей, вернувшись из театра.

Виола упала на кровать с коробкой шоколада «Биарриц» и начала нажимать кнопки на дистанционном пульте телевизора, прыгая с канала на канал. Совершенно нечего смотреть! Она соскучилась по «Беседам перед сном» Эммы Фрейд. Праправнучка великого психоаналитика болтала со своими гостями, уложив их в постели. Считалось, что, облачившись в пижамы, люди общаются свободнее и выбалтывают о себе гораздо больше, чем в других условиях. Когда на экране появилось лицо парламентария – консерватора Терри Дикса, Виола раздраженно выключила телевизор.

Она взяла с ночного столика последний роман Джилли Купер и попыталась вспомнить, где остановилась, но ей помешал телефонный звонок. Обычно на звонки отвечал Чисвик, однако сейчас она надеялась, что ей звонит в перерыве Лорен, чтобы сообщить об успехе, и поэтому сама схватила трубку:

– Хэлло!

– Виола?

Она узнала голос Игоря. Что случилось? Почему он ей звонит? У Игоря не было телефона: он считал, что телефон только отвлекает от работы.

– У тебя все в порядке?

– Да. Я хотел тебе сказать, что все кончено. – То есть как?! Неужели он решил с ними порвать? Неужели его так огорчил визит к Дигсби? После того как Дигсби отправил его на два часа к своим помощникам, преподавшим ему урок общения с беспардонными репортерами, у Игоря могли опуститься руки…

– Я закончил картину!

Слава богу, он говорит о портрете. Наконец-то! Она еще не видела этой его последней работы, на которую он тратил все силы, но Лорен очень высоко о ней отзывалась. Виола даже зарезервировала для портрета в каталоге отдельную страницу, а Лорен выделила для него почетное место в галерее.

– Отлично! Огромное спасибо за звонок. Жду не дождусь, когда ты ее мне покажешь.

– Я приеду через полчаса. Я в музее Веллингтона.

Итак, у нее полчаса… Положив трубку, Виола бросилась к зеркалу и принялась с остервенением отдирать от волос искусственные локоны. Как ни странно, получилось совсем неплохо. Проведя щеткой по коротким волосам, Виола убедилась, что новая прическа ее молодит. Схватив склянку с крем-пудрой, она вспомнила еще один совет Дигсби. Может, действительно пусть лучше Игорь видит ее веснушки? Посмотрев в зеркало, Виола взяла кисточку из меха бобра и покрыла щеки нежными румянами.

Теперь встал вопрос, что надеть. Виола распахнула гардероб, но все ее наряды вдруг показались ей или чересчур строгими, или излишне легкомысленными. Она бросилась в комнату Арчера и принялась рыться в его вещах, радуясь, что не успела от них избавиться. Выбор пал на поношенный твидовый пиджак. Арчер был рослым, но узкоплечим; достаточно было подвернуть рукава – и пиджак стал ей как раз впору.

Внизу позвонили.

– Я сама! – крикнула она Чисвику.

Стрелой промчавшись по холодному мраморному вестибюлю, Виола вдруг застыла, положив руку на мраморный набалдашник. Только сейчас она заметила, что не обулась!

– Виола?

Лоб Игоря пересекли сразу несколько морщин, и Виола решила, что он не одобряет ее прическу. Надо было все-таки послушаться Бейзила!

– Входи.

Игорь оделся во все новое – разумеется, не ультрамодное, зато только что из магазина. Пиджак клюквенного цвета из ткани букле делал его плечи еще шире, серые фланелевые брюки удлиняли ноги. Он со смущенной улыбкой взъерошил себе волосы, и Виола заметила у него на запястье очередные часы – на сей раз из арсенала аквалангиста, со светящимся циферблатом.

– Ты постриглась? – Его улыбка стала шире, он одобрительно кивнул. – Очень красиво.

Виола кокетливо тряхнула волосами:

– Очень рада, что тебе нравится. – Неужели его не смущают веснушки?

Игорь продолжал улыбаться своей неотразимой ласковой улыбкой, внимательно ее рассматривая. Виола переминалась с ноги на ногу, боясь простудиться на холодном мраморе.

– Ты привез картину?

– Слишком велика. Давай лучше поедем ко мне. – Виола чуть не запрыгала от радости. Он приехал за ней! Она будет первой, кто увидит его последнюю, лучшую работу!

– Только сбегаю наверх и надену туфли. Я живо! – Наверху Виола изучила свою обувь, расставленную стараниями горничной аккуратной шеренгой, и выбрала коричневые туфли от Болли. Спускаясь, она услышала мужские голоса и, встревожившись, преодолела последние ступеньки почти бегом.

Игорь разговаривал с двумя незнакомцами.

– Ричард Данфи, Интерпол, – представился тучный господин с редеющими седыми волосами. – А это Алан Кумбс из Нью-Скотланд-Ярда.

Виола пожала обоим руки, стараясь скрыть беспокойство. Неужели Игорь совершил что-то незаконное?

– Мы хотели бы побеседовать с вами без свидетелей, миссис Лейтон.

Виола взяла Игоря за руку, чтобы скрыть дрожь пальцев. Его теплая лапа ободряюще сжала ее ладонь.

– Это Игорь Макаров. Мы с ним… близкие друзья. Я предпочитаю, чтобы он находился рядом.

– Зачитайте наши права! – буркнул Игорь.

– Вы смотрите слишком много телепередач, мистер Макаров, – усмехнулся Данфи. – Права здесь ни при чем. Миссис Лейтон – не подозреваемая. Просто мы хотим с ней потолковать. Если она настаивает на вашем присутствии, можете остаться.

– Пройдемте в гостиную, – предложила Виола и повела посетителей в соседнюю комнату. Полицейским досталось по креслу, а Виола и Игорь устроились на диване. Игорь снова взял ее за руку.

Алан Кумбс тут же перешел к делу.

– Миссис Лейтон, – невозмутимо произнес он, – мы считаем, что ваш муж был убит.

– Вы нашли убийцу?

– Пока нет, – ответил Кумбс, открывая на колене блокнот. – Мы надеемся на вашу помощь.

– Я рассказала все, что знала, еще в прошлом году.

– Скотланд-Ярд не принимал участия в расследовании, так как смерть была зарегистрирована управлением полиции Скарбороу. У меня есть только предварительный рапорт допросившего вас тогда сотрудника. Я представляю специальный следственный отдел. Это дело ведется нами совместно с Интерполом.

– Почему? – удивленно спросила Виола и невольно подвинулась ближе к Игорю.

– Дело в том, мэм, – ответил Данфи, – что мы подозреваем в убийстве вашего мужа международную организацию, которая занимается производством копий с поддельных картин. Организация охватывает несколько стран. Поэтому к делу привлечен Интерпол.

– Вам потребовалось столько времени, чтобы прийти к выводу, что Арчера убили? Ведь прошло уже больше года!

– Полиция Беверли-Хиллз связалась с Интерполом в связи с расследованием дела о продаже фальшивых копий. Вам это дело знакомо? – спросил Данфи.

– Да, о нем тогда много писала вся специализированная пресса. Их обвинили в сбыте копий поддельных акварелей Дали и Шагала.

– Мы ищем источник фальшивок. Подозреваем, что существует целая преступная группировка, которая использует типографии различных стран. Качество печати их не беспокоит: этой деятельностью они всего лишь скрывают свои доходы от наркоторговли. Внешне все имеет законный вид.

– Разве владелец галереи не отличит копию с подделки от подлинника? – удивился Игорь.

– Боюсь, многие владельцы видят в рынке копий всего лишь способ легкого заработка. Учитывая заоблачную стоимость оригиналов, такие оттиски – единственная живопись, которую может себе позволить покупать человек с улицы. Некоторые нечистоплотные владельцы галерей приобретают заведомые подделки по бросовым ценам, а потом навязывают их ничего не подозревающей публике.

– Почему же покупатели не требуют сертификата подлинности? – спросил Игорь. Кумбс пожал плечами:

– Его нетрудно подделать.

– Это может испортить репутацию художника, – заметила Виола: она подумала, что, если с Игорем случится что-либо подобное, на его карьере сразу будет поставлен крест.

– Мы делаем все, чтобы положить этому конец, – сказал Данфи. – Если хотите нам помочь, вспомните, пожалуйста, подробнее, что предшествовало смерти вашего мужа.

Виола пересказала свой разговор с Арчером накануне его гибели.

– Больше я его не видела…

Кумбс писал что-то в своем желтом блокноте.

– Может быть, у вас вызвали подозрения какие-то события, а не только слова, произнесенные вашим мужем в тот вечер?

– Арч ездил на своем «Ягуаре» всего пару месяцев, машина была совсем новая. Почему в ней вдруг отказали тормоза? А главное, зачем его понесло в Скарбороу по пустынной дороге? После ужина ему предстояла встреча в «Будлз» с Финли Тиббеттсом, и он даже не позвонил, чтобы отменить встречу. Это совершенно на него не похоже.

– Однако он пытался до вас дозвониться примерно в пять вечера?

– Да. Он звонил домой из Йорка, где осматривал коллекцию по заказу клиента. Меня он не застал, но Чисвик сказал, что у Арчера было ко мне срочное дело.

– Вы были в салоне «Чудеса»? – спросил Кумбс, заглянув в свои записи.

– Да. Чисвик предложил Арчеру позвонить туда, но он этого почему-то не сделал.

– Вы пришли туда в одиннадцать и оставались до пяти? Не слишком ли долго для салона красоты? – спросил Данфи.

– Вот список услуг, предоставленных в тот раз миссис Лейтон. – Кумбс подал Данфи листок с фирменным знаком салона.

Данфи удивленно приподнял брови.

– «Вакуумная очистка пор, грязевая маска, миндально-алоевая маска, подкраска ресниц, придание формы бровям, маникюр, педикюр, удаление волос с тела с помощью воска, паровая ванна, массаж, час водных процедур, подкрашивание корней волос, лечение поврежденных волос авокадо, укладка, сушка, консультация по макияжу, нанесение косметики…»

– Странно, что ты не сидишь там до сих пор! – усмехнулся Игорь, сжав ее руку.

Виола неожиданно почувствовала себя полной идиоткой. Что сказал бы Игорь, если бы узнал, что раз в месяц она проводит в «Чудесах» целый день?

– Потом Бейзил, владелец салона, угостил меня стаканчиком в баре «Козел в сапогах» в Фулхэме и накормил ужином в «Бибендаме». Вскоре после моего возвращения домой мне позвонили из полиции. Я помчалась в Скарбороу и, увидев место аварии, сразу поняла, что это убийство.

– Почему? – удивился Игорь.

– Авария произошла на грунтовой дороге, идущей в сторону от главной трассы на Скарбороу. Арч ни за что не поехал бы на «Ягуаре» по дороге без твердого покрытия.

– Может быть, он не заметил этого из-за тумана? – предположил Игорь.

– Никакого тумана не было. Но поздним вечером прошел дождь, так что было невозможно определить, проехал ли по дороге кто-нибудь, кроме него.

– Вы уже сообщили о своих подозрениях относительно людей, которые одалживали вашему мужу деньги. Кто еще мог быть заинтересован в его смерти? – спросил Кумбс.

– Незадолго до гибели он порвал с Элизабет Хартли, своей давней любовницей, – неохотно ответила Виола: было очень неприятно вспоминать, как страдала она из-за Лиз Хартли. – Но у нее вряд ли хватило бы духу его убить.

– Элизабет Хартли ни при чем. Мы проверили ее алиби: она в то время была в Заире. – Кумбс постучал ручкой по блокноту, явно недовольный направлением беседы. – Правда, она была крайне раздосадована. Похоже, ваш муж обещал ей, что уйдет от вас. Но когда она напомнила ему об этом обещании, он ушел – от нее.

Виола промолчала, чтобы не выдать своих чувств. Выходит, Арч не захотел променять ее на Лиз! Зачем же она так беспокоилась, зачем старалась вызвать у него ревность, пускаясь во всякие дурацкие похождения?..

– Как именно он погиб? – глухо спросила она.

– В его организме нашли большую дозу бруцина. Это препарат мгновенного действия, а значит, на той скале рядом с ним был кто-то еще. Ему каким-то образом ввели смертельную дозу яда и столкнули машину со скалы высотой в шестьдесят футов прямо в воду.

У Виолы защипало глаза, в горле встал ком. Бедный Арч! Игорь обнял ее, и несколько минут все молчали. Тишину нарушало только тиканье любимых настенных часов Арчера.

– Зачем машину столкнули в океан? – спросил Игорь.

– Чтобы замести следы: убийство должно было быть похоже на несчастный случай.

– Но я ведь так настаивала на проверке причин смерти! – воскликнула Виола. – Почему до коронера сразу не дошло, что Арча отравили?

– Бруцин невозможно идентифицировать при обыкновенном вскрытии, – объяснил Кумбс. – Для этого требуется сложный лабораторный анализ. Хорошо хоть вы заставили коронера взять анализы тканей. Правда, он ничего в них не нашел, но, слава богу, сохранил. Лаборатория Форт-Холстед в Кенте обнаружила в них бруцин.

– Умоляю вас, – всхлипнула Виола, – найдите убийцу!

– Это расследование – один из наших приоритета, – заверил ее Кумбс. Полагая, что все уже сказано. Виола встала.

– Минутку, – остановил ее Данфи. – Вы хорошо знакомы с Лорен Уинтроп?

В баре клуба «Гручо», Лорен попробовала коктейль «Бархат» – шампанское с крепким портером. Не понимая, что в этой смеси хорошего, она все же решила с ее помощью успокоить нервы. Весь вечер она ждала возможности попросить у Финли список членов клуба. Лорен была уверена в таланте Игоря и нисколько не сомневалась, что в конце концов он добьется успеха. Но на это могло уйти слишком много времени, если критики для начала разгромят его работы. Она знала, что другие люди искусства – писатели, музыканты, актеры, даже рок-звезды – больше готовы поощрить талант. Если картины Игоря начнут покупать коллекционеры, то критикам ничего не останется, как к ним присоединиться.

– Просто не знаю, что бы я без вас делала, Финли, – начала Лорен с очаровательной улыбкой. – Вы мне так помогли с этой выставкой…

– Нисколько об этом не жалею. – Его взгляд говорил о том, что он не возражал бы против ответных услуг.

– Я подумала… Но нет, вряд ли это возможно. Забудем об этом.

Финли взял ее за руку:

– Вы можете обращаться ко мне с любыми просьбами, Лорен.

Она все еще колебалась, не зная, настал ли подходящий момент. Финли Тиббеттс обожал играть в благотворительность, демонстрируя собственное могущество.

– Видите ли, – нерешительно начала Лорен, – после выставки Бейзил Блэкстоук устраивает в своем пентхаусе на Палас-Грин специальный прием…

– Я знаю, где это. В этом доме у меня много друзей.

– Бейзил души не чает в своем жилище. Внутренним убранством занималась сама Нина Кэмпбелл! Мы с ним очень хотим, чтобы получилось нечто необыкновенное, а не заурядная выпивка после выставки. Я собираюсь пригласить актеров, балерин, писателей – ну, знаете, талантливых людей вроде вас.

– Прекрасная идея! Как я могу помочь ее осуществлению?

– Назовите людей, которых считаете интересными, и я пришлю им приглашения.

– Хорошо. Я поручу своему секретарю составить список.

– Может быть, пригласить кого-нибудь из членов этого клуба? – Она заискивающе улыбнулась, мысленно молясь об успехе. – Не могли бы вы раздобыть список?

– Ну, не знаю… Это очень непросто.

Лорен опустила ресницы и разочарованно вздохнула.

– Что ж, я попытаюсь – в порядке исключения. Только чтобы никто не пронюхал, что я вам его показывал. Смотрите, никому ни слова!

– О, благодарю вас! – Она поднесла бокал к губам, чтобы скрыть торжествующую улыбку.

– Но я потребую от вас ответной услуги. Мне нужно эксклюзивное интервью с Игорем Макаровым перед открытием выставки.

– Ты все еще горюешь об Арчере? – спросил Игорь Виолу по дороге к нему домой.

– Да. Он не заслужил такой страшной смерти.

– Ты его до сих пор любишь?

– Я его любила, но влюблена в него никогда не была.

– Снова Дикий Запад! Как тебя понимать?

– Арчер мне нравился, он оказал огромное влияние на мою жизнь. Я не была по-настоящему счастлива, но хотя бы забыла об одиночестве, которое мучило меня в детстве. – Она помолчала, размышляя, можно ли говорить с Игорем совершенно откровенно. – Последние два года у меня был другой мужчина.

Игорь смотрел на нее серьезно, испытующе.

– Ты любила сразу двоих?

– Нет, Клайва я не любила. Просто я была сбита с толку, не знала, куда податься…

Виола не знала, как ему все это объяснить? Теперь она и сама не могла понять, что нашла в Клайве Холкомбе.

Они молча доехали до моста Тауэр, под которым мерцала Темза.

– Скажи, ты тоже в чем-то подозреваешь Лорен?

– Нет, – твердо ответила Виола. – Я уверена, что она ни при чем. Ты же слышал, что я сказала инспекторам. Лорен появилась в «Рависсане» только через полгода после гибели Арчера. Она не имеет к этому никакого отношения.

– Я тоже так думаю. Лорен – хорошая женщина. Нужно совсем не разбираться в людях, чтобы заподозрить ее. Но почему они ею занялись?

– Они обязаны проверить всех. Такая у них работа, – Виола понимала, что Игорь не доверяет никаким властям, и не могла его за это винить, зная, что он пережил. Может быть, результаты этого расследования вернут ему веру в справедливость? Ему – и ей…

– Вот мой дом!

Игорь въехал на «Астон-Мартине» в подземный гараж. Они поднялись на лифте на четвертый этаж и вышли в открытую галерею. Отсюда открывался прекрасный вид на Темзу, в ноздри проникал ее солоноватый запах. Войдя в квартиру, Игорь включил свет и испытующе посмотрел на Виолу. В квартире доминировали оттенки красного, и это ее удивило. Как художник умудрился остановить выбор на таких кричащих красках? Она улыбнулась через силу, видя, как Игорь гордится своим жилищем.

– Ты здесь первая гостья, не считая Райана.

– Первая? Это честь! – Виола решила, что с кричащими красками можно смириться. – Надо было подарить тебе что-нибудь по случаю новоселья. Ничего, в следующий раз обязательно подарю. – Она взяла его за руку и благодарно сжала: ведь это Игорь помог ей с честью выдержать разговор с полицейскими. – У тебя приятно, тепло.

– Тебе нравится?

– Мне кажется, я уже полюбила твое логово.

– Поразительно! Сплошная любовь! Ты замечала, что в вашем языке чаще всего используется именно это слово?

– Это и твой язык. Не забывай, что ты теперь британец.

– Помню и горжусь. Будем надеяться, что здесь торжествует правосудие и полиция найдет убийцу твоего мужа.

Виола тоже мечтала об этом, не только ради Арчера, но и ради Игоря. Ее по-прежнему преследовал страх: что, если злоумышленники опять дадут о себе знать? Ей не хотелось об этом думать, и она решила переменить тему:

– Ты мне покажешь свою мастерскую?

– Конечно.

Игорь повел ее наверх, на просторный чердак с видом на Темзу. Включив свет, он сказал:

– Краска еще не высохла. Я закончил на закате.

Издали Виола увидела только большое полотно, покрытое неяркими мазками, на котором можно было различить голую спину женщины, оглядывающейся через плечо. Подойдя ближе, она обнаружила, что рыжеволосая героиня картины очаровательно улыбается. Стиль Игоря, близкий к импрессионизму, не позволял опознать прототип, но Виола сразу догадалась, кому принадлежат все эти веснушки…

Но откуда он про них знает? В следующий момент Виола вспомнила ночь их первой близости. Тогда она, дрожа от холода, добралась до ванной и вымыла руки и лицо ледяной водой – горячая отсутствовала…

Игорь очень внимательно посмотрел на нее.

– Нравится? – спросил он, когда они встретились глазами.

– Уже влюбилась!

Она замолчала, не зная, что еще сказать… Неужели она ему все-таки небезразлична? Ведь иначе он не стал бы писать ее портрет.

– Я верю, что тебе действительно нравится, и для меня это очень важно.

Виоле уже хотелось признаться ему в любви, сказать, что всю жизнь она ждала именно его. Но слово «любовь» казалось мелким.

– У тебя уже есть название для картины? – спросила она.

Игорь сказал что-то по-русски, задумчиво глядя на нее.

– Что это значит?

Он неожиданно погладил Виолу по щеке своей сильной рукой, убрал с ее лица прядь волос.

– Мне бы не хотелось опять произносить то слово, которое все время твердят у вас на Диком Западе. Но я в первую же ночь понял, что влюбился в тебя. Так что, пусть уж эта картина называется по-русски.

Виола опустила голову:

– Не надо меня любить, Игорь. Ты заслуживаешь большего, тебе нужна женщина незаурядная, талантливая. Вскоре у твоих ног окажется весь мир. У тебя будет…

– Мне не нужен мир, мне нужна ты. Я счастлив, когда ты со мной. И знаешь, твой смешной доктор Дигсби сразу об этом догадался!

Виола вспоминала их первую ночь. И как это она еще тогда не поняла, что влюбилась? Никто никогда не вызывал в ней такого чувства, ни с одним мужчиной она не беседовала с таким наслаждением. Несмотря на его корявый английский, Игорь сразу показался ей очень умным человеком.

– Я тоже тебя люблю. Я даже запомнила, как это называется по-русски… Я готова ради тебя на все. На все!

Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

– Однажды мы с Толей Марченко ночевали в Киеве на улице. Чтобы не замерзнуть, мы прижались спинами к баку, в котором днем сжигают мусор. Мы болтали всю ночь и поняли, что может сделать нас счастливыми.

– Что же?

– Писать и рисовать то, что хотим, а не то, что нам диктует государство! В России полиция требует: живите как все, не мутите воду. Здесь я свободен и хочу жить, как все на Западе. Иметь дом и друзей, любимую женщину… Вот что значит жить как все.

Он привлек ее к себе, и Виола тут же прижалась к нему всем телом. Когда их губы соприкоснулись, она задрожала и снова вспомнила русское слово «любовь». Странно: по-английски она произносила это слово тысячу раз, но, оказывается, никогда не понимала, что оно обозначает…

20

Сирокко – знаменитая африканская песчаная буря – трепал «Ровер», швыряя в поцарапанное ветровое стекло горстями песка. На горизонте виднелся город Уарзазат, залитый лучами недавно проснувшегося солнца. Немногочисленные пальмы послушно склонялись под порывами немилосердного сахарского ветра.

В отличие от экзотического Марракеша и загадочной Касабланки, Уарзазат был городом без претензий. Основанный французами в 20-х годах нашего века, он был моложе большинства городов страны. Колониальные власти не отличались вкусом и воображением, возведенные ими цементные здания торчали среди традиционных саманных построек местных обитателей, как мрачные надгробия на старом кладбище.

Райан миновал город и устремился к соседней кабе – марокканской деревне, которая пряталась за стенами высотой футов в сорок. Это было несравненно более старое поселение, чем французский Уарзазат. Райан въехал в арку ворот. Несмотря на песчаную бурю, по улицам деревни расхаживали куры, в пыли играли дети. Райан затормозил рядом с просторной хижиной, крытой соломой, и вошел внутрь.

– Где Ави? – спросил он по-арабски.

Мальчишка, подметавший пол пальмовой метлой, указал на соседнее помещение, где располагалась лаборатория. Там сидел за деревянным столом израильтянин, с которым Райан познакомился много лет назад в Ботсване. Подняв глаза от толстой тетради, он радостно улыбнулся:

– Взгляни!

Райан подошел ближе и увидел на столе рулоны пленки. Ави закачался на табурете.

– Результаты экспериментов отличные!

– Ты вызвал меня только ради того, чтобы сообщить об этом?

– Зачем же еще? – Ави блаженно улыбался. – Я затратил целых пять лет, но все-таки добился своего.

– Поздравляю.

– Тебя тоже можно поздравить. Ведь производство алмазов из метана – твоя идея. Я всего лишь химик. Без твоих денег…

– Не забудь про Ти Джи. Это он предложил заняться разработками здесь. – Райан покосился на пленки. – Только придется быстрее подать заявки на патенты, пока об открытии не пронюхал алмазный картель.

Райан предвидел, какое потрясение это известие вызовет в штаб-квартире картеля в Лондоне. Именно там устанавливались цены и на промышленные алмазы, и на драгоценные бриллианты. Любой, кто осмеливался пойти поперек воли тамошних воротил, мгновенно изгонялся с рынка.

Теперь у Райана появилась возможность изготавливать алмазную пленку, которая по прочности не будет уступать природным алмазам. Ее можно будет использовать не только на стандартном буровом оборудовании, но и в полупроводниках, хирургических инструментах и в бурно растущей компьютерной отрасли. Благодаря этому изобретению «Гриффит интернэшнл» сделает громадный скачок вперед. Это будет величайший прорыв в области создания новых материалов после воцарения пластика.

Теперь все зависело от регистрации патента. Для обеспечения секретности своих разработок они еще не подали ни одной заявки. Компания «Дженерал электрик» и японская промышленная группа «Асахи» давно уже пыталась создать новый материал взамен промышленных алмазов. И все-таки «Гриффит интернэшнл» удалось их опередить!

– Через две недели машина-прототип будет готова к перевозке, – сказал Ави.

– Надо будет вывезти все отсюда так, чтобы никто не заподозрил, чем мы занимаемся.

Райан понимал, что придется, конечно, все объяснить Стирлингу. Пока что в Ми-5 довольно равнодушно относились к его делам и частым отлучкам: в конце концов, он ведь сотрудничает с ними просто как сознательный гражданин. Но с тех пор, как Карлос Барзан зашевелился, ситуация изменилась, и Райан уже представлял себе, как они взовьются, узнав, что он так надолго покинул страну.