Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник 2006 #5

Конечно, бывают коррупция, превышение полномочий, халатность. Но, во-первых, кто сказал, что с появлением ювенальной юстиции у нас будут защищать детей только бессребреники и высокие профессионалы? Зыков сказал? Ну так он говорил и что метадоновые программы (в рамках которых наркоманам бесплатно раздается вместо героина другой наркотик, метадон) решат проблему наркомании. И что легализация наркотиков поспособствует тому же. А во-вторых, почему не внести в уже имеющееся законодательство уточнения и дополнения, если они действительно необходимы? Не усилить ответственность за исполнение законов? Зачем предоставлять детям право самостоятельно подавать в суд на взрослых?
      Мы задавали эти вопросы разным людям. В том числе и юристу из НИИ прокуратуры, подготовившему проект закона о ювенальных судах. И ничего более вразумительного, чем “так детям будет спокойнее”, не услышали. Дескать, они будут знать, что это специально для них, что они в любое время могут обратиться и будут приняты.
      И, возможно, если бы мы не были знакомы на практике с детской психологией, ответ ученого юриста показался бы нам убедительным. Но поскольку мы не первый год работаем с детьми (в том числе получившими психотравму, связанную с насилием), позволим себе усомниться в правильности данного утверждения. Не абстрактные разговоры о “бедных детках”, а конкретная практика работы с ними показывает, что когда с ребенком действительно жестоко обращаются, он своих истязателей боится. Ему не то что обратиться в суд — страшно даже какому-то хорошо знакомому взрослому пожаловаться.
      А с легкостью (порой даже с удовольствием) жалуются на своих родителей дети-манипуляторы, эгоцентрики, избалованные, распущенные, демонстративные. Встречаются среди них и дети с нешуточными психическими заболеваниями. Например, шизофреники, страдающие неадекватным восприятием действительности. В том числе и отношений со взрослыми. Такие дети, особенно если их успели просветить насчет “прав ребенка”, болезненно реагируют на любые замечания, считая их насилием над своей личностью. Они охотно шантажируют родителей угрозами уйти из дому, поменять семью и т.п.
      “Я пойду искать другую маму!” — уже в три года говорила девочка, недавно попавшая к нам на прием. И действительно шла, не разбирая дороги, а испуганная мать бежала за ней и готова была выполнить любые ее требования. Подчеркнем: это не единичный случай.
      Таким детям только ювенальной юстиции не хватает, чтобы уже на законных основаниях помыкать своими близкими.
 
      Права детей и бесправие родителей
 
      Получается, что детям, реально нуждающимся в защите от насилия, ювенальная юстиция будет как мертвому припарки. Где она была в США, когда приемная мать отрезала усыновленному русскому мальчику ухо за то, что он неважно усваивал английское произношение? Когда другие матери убивали детей, сажали их на раскаленную плиту, морили голодом? Процент насилия в американских семьях только растет. А так называемый sexual abuse (сексуальное насилие над детьми) вообще считается на “ювенальном” Западе проблемой номер один. И когда очередная подобная история всплывает на поверхность, оказывается, что родич сожительствует с ребенком уже не один месяц, а то и не один год.
      Зато детям-тиранам ювенальная юстиция развяжет руки и тем самым усугубит их психическую деформацию. Да и на нормальных детей, не склонных к сутяжничеству (каковое, кстати, является симптомом серьезных психических нарушений), предоставление права судиться со взрослыми подействует крайне отрицательно. Под влиянием либеральных СМИ авторитет старших и так трещит по швам. В некоторых подростковых журналах даже заведены специальные рубрики, в которых детей инструктируют, как срывать уроки, как доводить “родаков”, “пенсов” (пенсионеров) и “преподов”.
      Еще в 2000 году мы посетили конференцию, посвященную десятилетию принятия Международной конвенции о правах ребенка, и там очень долго, с разных сторон обсуждался вопрос о необходимости ввести во всех российских школах о м б у д с м е н о в — уполномоченных по правам ребенка, которым дети могли бы “стучать” на учителей. Мы тогда были еще совсем “не в теме” и решили было, что перед нами потенциальные союзники в борьбе со всякими безобразиями в образовании типа секс-просвета, валеологии и т. п. Но заведя об этом речь, были встречены в штыки.
      — При чем тут знания, необходимые в наше время? — возмутилась пожилая правозащитница. — Дети должны грамотно предохранять себя от СПИДа и нежелательной беременности. Омбудсмены занимаются н а с т о я щ и м и нарушениями. Например, звенит звонок на перемену — учитель обязан немедленно прервать урок и отпустить детей. Если он задержит их хотя бы на минуту — это грубое нарушение, за которое он должен отвечать. А домашние задания на выходные или на каникулы? Это категорически запрещено! А повышение голоса на учащихся? Да масса всего! Дети должны знать свои права. И развивать правовое сознание, изучать Конвенцию о правах ребенка нужно не со школы, а уже с детского сада. Омбудсмен тут — главный друг ребенка, главный защитник. По существу главный человек в школе.
      А потом в кулуарах одна из старшеклассниц лицея, где уже была экспериментальная должность омбудсмена, шепотом поведала нам, что секс-просвет шел у них беспрепятственно и что девочки сгорали от стыда. Но никто не считал это нарушением их прав. В том числе и “главный друг детей”.
      Но, конечно, в еще большей степени ювенальная юстиция коснется семьи. Письменные и устные свидетельства о “цивилизованном мире”, который опережает Россию во всем, в том числе в защите детства, доходят до нас давно. Часть из них мы уже приводили в других очерках. Сейчас приведем еще несколько.
      Соединенные Штаты Америки. В семье русских эмигрантов обычный бытовой конфликт. Подрастающая дочь требует купить ей очередную модную обновку, а у родителей денежные затруднения. Они пытаются объяснить, что у них большие долги по кредитам. Она не желает слушать, приводит в пример богатых одноклассниц, кричит, наседает на мать, оскорбляет ее… Та хватается за сердце, и отец, испугавшись за жену, берет дочь за руку и выволакивает за дверь. Вот, собственно говоря, и все. Наш непросвещенный родитель вряд ли ограничился бы столь невинной мерой воздействия. Но американский — пуганый — папа даже мысли не допускал о том, чтобы врезать своей распоясавшейся дщери. Однако она все равно посчитала себя оскорбленной и ринулась за поддержкой к соседям. Вскоре они явились в качестве понятых с полицией, на запястьях “отца-насильника” замкнулись наручники, и его препроводили в участок. Матери, задыхающейся от приступа стенокардии, никто и не подумал вызвать “скорую помощь”. Правда, в последний момент дочь поступила не так, как ее учили в американской школе. Воспитанная в русской семье, она не сумела полностью “выдавить из себя раба”, и когда дело дошло до подписания протокола, отказалась его подписывать. Поэтому отца в тюрьму не посадили и родительских прав не лишили, а после ночи, проведенной в участке, взыскали штраф и сделали строгое предупреждение. Смотри, мол, папаша, в следующий раз так легко не отвертишься.
      А вот пример из географически более нам близкой страны. Независимая Латвия, спешащая присоединиться к Евросоюзу. Опять-таки типичная житейская ситуация с нетипичным (пока еще!) концом. Мальчик двенадцати лет украл зарплату у матери-одиночки и, несколько дней прогуливая школу, просадил ее в компьютерном клубе. Разнервничавшись (ведь жизнь в Латвии сейчас очень дорогая, а помощи ждать было не от кого), мать, еще не вооруженная европейским ювенальным опытом, вооружилась ремнем. Выпороть паренька не удалось, потому что он бегал по квартире и уворачивался. Но на руке у него остался синяк, который и был на следующий день замечен учительницей. Мальчик откровенно во всем признался. В том числе что побили его за дело. (Он, тоже еще не обученный правам ребенка, был на мать не в претензии.) Но его мнение уже никого не волновало. Представители компетентных органов отправили мальчика прямо из школы в интернат и возбудили дело о лишении матери родительских прав. К тому моменту, как мы узнали эту историю, несчастная женщина уже полтора месяца ежедневно подходила к интернату и, стоя у наглухо запертой двери, тщетно вымаливала хотя бы разрешить ей свидание с сыном.
      Ну а в прессе, которая опять же не успела полностью цивилизоваться и стать монолитной в своих ювенальных приоритетах, велись дебаты: лишить эту женщину родительских прав или на первый раз простить, все-таки она, видимо, любит ребенка, если так воет под дверью. Параллельно в средствах массовой информации звучали призывы, обращенные к сознательным гражданам Латвии, быть бдительными и сообщать обо всех случаях нарушения прав детей по таким-то телефонам.
      Зато у канадских или французских граждан сознательность уже на достойном уровне. По свидетельству одной в прошлом московской семьи, более или менее нормальное воспитание ребенка в Канаде настолько затруднено ввиду повышенной бдительности соседей и педагогов, что впору стать репатриантами. Бедняги, правда, еще не ведают, что и над их исторической родиной нависла угроза ювенальной юстиции. Не ведают, какие подвижки в данном направлении произошли в последнее время.
      В Интернете ювенальная юстиция рекламируется уже не только на сайте г-на Зыкова. Есть портал, который так и называется — juvenilejustice. Зайдя на него, можно узнать, что продвижение ювенальных законов происходит не так быстро, как хотелось бы “друзьям детей”, но дело все же идет. Уже есть пилотные города: Волгоград, Саратов, Ростов-на-Дону, Таганрог и некоторые другие, где обкатываются новые модели и обобщаются старые результаты. Так, в “Обзорной справке о судебной практике по делам о преступлениях против семьи и несовершеннолетних (статьи 150-157 УК РФ), рассмотренным судами Ростовской области”, судья Воронова Е. Л., горячая сторонница ювенальной юстиции, приводит дело некоего опекуна Михнева И. И., получившего по одной статье шесть месяцев исправительных работ, а по другой — пять (в сумме почти год) за жестокое обращение со своим одиннадцатилетним подопечным. В чем же оно заключалось? Цитируем справку: “Выражал словесно и жестами угрозы побоями” (то есть не бил, а, видимо, говорил что-то вроде “Ну, я тебе сейчас дам!”, “Смотри, ты у меня получишь”, “Что, ремня захотел?” и т. п.), “за незначительные проступки ставил несовершеннолетнего в угол на длительное время”, а также “против воли и желания принуждал несовершеннолетнего принимать пищу” (в народе говорят — “пичкал”).
      Конечно, мы не знакомы со всеми обстоятельствами дела, и возможно, подсудимый — сущий изверг. Но тогда почему в справке не фигурируют более серьезные вещи, кроме наказания углом, которое, кстати, всегда считалось одним из самых невинных, классических, применяемых даже к малышам? Ну а обвинение в насильственной кормежке вообще ни в какие ворота не лезет! Ладно бы голодом морил! А тут покупал продукты, готовил да еще заставлял съесть. Небось, еще и криминальные угрозы допускал, типа “Пока не съешь, не встанешь из-за стола”.
      Так что, дорогие читатели, тем, кто имеет детей и пытается их воспитывать, советуем тренировать мышцы. Каторгу осилит накачанный. Православным же родителям, которые приучают детей держать пост, даже не знаем, что посоветовать. Конечно, сейчас у нас на смертную казнь наложен мораторий. Даже для серийных убийц. Педофилов вообще предпочитают не трогать, в крайнем случае года четыре дают, да и те по амнистии скашивают. Но ведь педофилы детей любят, о чем само слово свидетельствует в буквальном переводе на русский. А тут такое детоненавистничество — заставлять ребенка кушать! Боимся, Amnesty International за вас, братья и сестры, вступаться не будет.
      Вот и судья Воронова, обозревая процесс над Михневым с ювенальных позиций, недовольна: мало дали. В “Справке” ясно прослеживается требование ужесточить наказание для провинившихся родителей и выносить больше частных определений. Решительней лишать родительских прав. Ведь у нас, в отличие от продвинутых западных стран, пока еще не так легко отобрать ребенка у семьи.
      Когда заманивают в западню, всегда стараются чем-то прельстить. Даже реклама ада может быть подана как увлекательное путешествие в теплые края, где — вспоминается лирическая туристская песня — “дым костра создает уют”. Так и в истории с ювенальной юстицией: народу не рассказывают, что детям дается возможность сажать родителей за решетку. Это остается за кадром, потому что можно спугнуть — страна-то отсталая, патриархальная, как со вздохом констатирует наша прогрессолюбивая либеральная интеллигенция.
      Зато очень убедительно рисуются картины вдумчивого, неспешного суда, который будет вникать во все подробности жизни несовершеннолетних, и пропагандируется квалифицированная работа специальных служб, которые будут осуществлять “программы, проекты и мероприятия медико-социального, психолого-педагогического и реабилитационного характера” (цитируем один из типичных ювенальных документов). То есть рекламируется разветвленная работа с детьми и подростками группы риска. И это ни у кого возражений не вызывает. “Действительно, пусть детьми занимаются подготовленные специалисты”, — думают люди, забывая под воздействием беззастенчивого теле-газетно-журнального вранья, что система работы с трудными детьми у нас существовала давно, и пока сердобольные либералы не принялись ее разрушать, она была поставлена очень даже неплохо. Во всяком случае, если вспомнить евангельский критерий “по плодам их узнаете их” (Мф. 7:16), урожай нашей отечественной работы с детьми был весьма убедительным. В отличие от “ювенального” Запада у нас не было подростковой наркомании, детских самоубийств, детско-подростковой проституции, беспризорности, социального сиротства. И вообще, преступность в среде несовершеннолетних не носила массовый характер.
      Почему бы не развивать отечественную работу по профилактике и реабилитации девиантных подростков? Зачем свое, плодотворное, отвергать, а чужое, причем тлетворное, перенимать? Может быть, хватит многочисленных реформ по рецептам Сороса, который вкупе с другими “дружественными” зарубежными организациями активно продвигает сейчас ювенальную юстицию в России? Может, с нас достаточно реформированного образования, реформированного здравоохранения, “блистательных” реформ в науке и культуре?
      Знатоки поспешат нас поправить, напомнив, что в области ювенальной юстиции Россия как раз опережала западные страны. Что ювенальные суды у нас были еще до революции, при царизме. Но, как сказал поэт, “не тот это город, и полночь не та”. Не было в царской России поощрения детского доносительства. Как-то даже неловко напоминать нашим либералам, что образ Павлика Морозова был возвеличен вовсе не при царизме. А царевны, ныне причисленные к лику святых, подчинялись родителям, которые заставляли их спать на досках, и не бежали жаловаться придворному омбудсмену (которого, впрочем, и в помине не было).
      А главное, весь жизненный контекст был совершенно иным. Кто тогда смел заикаться о приоритете международного права над национальным законодательством? Да и понятия “международного права” не существовало, как не существовало еще ООН и других международных парамасонских организаций. А вопросы морали жестко увязывались с религиозными заповедями. Никому и в голову не приходило требовать легализации содомитских “браков”. А сейчас эта “правовая норма” уже принята во многих “развитых” странах и активно пробивается в качестве международной, которую все должны уважать.
      Так что, дискутируя о ювенальной юстиции, следует посмотреть на права ребенка именно в сегодняшнем (и завтрашнем) контексте. Имеет право сегодняшний подросток быть гомосексуалистом? — Да, имеет, поскольку благодаря усилиям детолюбов содомский грех уже считается не только нравственной, но и медицинской нормой. И в этом новом контексте меры будут применяться к родителям, недовольным “ориентацией” сына или дочери. Специально обученные психологи постараются им объяснить, что не ребенка, а и х надо лечить. Юристы же могут пригрозить наказанием за психическое насилие.
      Кстати, ювенальная юстиция вовсе не препятствует содомитам усыновлять детей и соответственно их воспитывать. Страны Запада одна за другой меняют свое законодательство, разрешая такое усыновление. И даже это рекламируют. К примеру, в телепередачах рассказывается, какая счастливая жизнь у ребенка, имеющего вместо одной — двух мам (лесбиянок) или вместо одного — двух пап. В общем, идиллия Содома.
      И наркоманом подросток имеет право быть. У нас ведь сажают не за употребление наркотиков, а за их распространение. Впрочем, если один из главных ювеналов, О. П. Зыков, так любящий западный опыт, добьется свободной продажи “легкой” наркоты, то и за распространение сажать не будут. И читать непристойные подростковые журналы дети имеют право. Они же издаются специально для этой целевой аудитории, и судьи неоднократно выносили решение о безосновательности родительских протестов против журнала “Cool” и других ему подобных. А компетентные эксперты давали высоконаучные заключения, из которых как дважды два следовало, что никакая это не порнография, а совершенно необходимые для современного подростка учебные сведения.
      Ну а настоящий учебный процесс — в стенах школы, психолого-медико-педагогических центров и проч. — вообще станет для родителей неприкосновенным. Уже сейчас, подтверждая необходимость секс-просвета, энтузиасты этого дела апеллируют к положительным отзывам учащихся. Дескать, вам, взрослым, не нравится, а детям нравится! Право на образование — это одно из священнейших прав ребенка.
      Мало кто пока знает, какую бомбу подкладывают под нашу систему образования чиновники из Евросоюза, склоняя российское правительство принять так называемую Европейскую социальную хартию. Если она попадется на глаза неискушенному читателю, он (как и в случае с ювенальной юстицией) не найдет в ней ровно ничего предосудительного. Здесь очень пригодилась бы сноровка диссидентствующих интеллигентов советского периода. Они, помнится, славились виртуозным умением читать между строк, выуживая из передовицы газеты “Правда” некие скрываемые от народа сведения. Сообщается, предположим, об очередной встрече в верхах, а наши спецы, заметив, что партийное руководство перечислено немного не в том порядке, с уверенностью предсказывали, кого в ближайшее время снимут. И, как правило, не ошибались.
      Вот и для чтения политкорректных глобалистских документов тоже требуется определенный навык, поскольку они написаны в весьма обтекаемой, “амебной” манере. По счастью, к ним обычно прилагаются рекомендации, чтобы профаны не отнеслись к тексту слишком буквально и не кинулись выполнять то, что там написано. Ведь написанное нередко следует понимать с точностью до наоборот. Скажем, когда в 1994 г. на Каирской конференции по проблемам народонаселения страны-участницы взяли на себя обязательства охранять репродуктивное здоровье граждан, это означало вовсе не бесплатное лечение бесплодия и пропаганду целомудрия, а бесплатное производство абортов, расширение показаний для стерилизации и школьный секс-просвет.
      Так и в Хартии заявленное право граждан на защиту здоровья (ст.11, пункт 2) имеет подпункт Е, где разъясняется, что “просвещение в области здравоохранения должно иметь приоритет в политике оздоровления общества. Оно должно обеспечиваться через школу и быть частью учебного плана. В нем должно быть уделено внимание курению, наркотикам, злоупотреблению алкоголем, здоровому питанию и с е к с у а л ь н о м у п р о с в е щ е н и ю” (разрядка наша — Авт.). Которое, добавим уже от себя, страшно губительно для детской психики и физического здоровья.
      До сих пор “половики” в нашей стране вынуждены отступать, встретив противодействие хотя бы одного родителя. Но если Европейская социальная хартия будет Россией ратифицирована да еще подкрепится системой ювенальной юстиции, родители уже по закону не смогут воспрепятствовать растлению своих детей.
      Молдавия, недавно ратифицировавшая эту Хартию, уже вынуждена оправдываться перед евросообществом за то, что она недостаточно резво внедряет у себя секс-просвет. В городских школах он уже есть, а в сельских пока не везде. Непорядок!
      В контексте современной жизни ребенок, понятное дело, обладает незыблемым правом играть в компьютерные игры и посещать салоны игровых автоматов. В последние десятилетия “друзья детей” очень постарались сделать это важнейшей частью досуга молодых. И если сейчас российские родители, пекущиеся о здоровье и нравственности своих детей, оберегают их от этого развлечения, то ювенальная юстиция и тут наведет порядок. Вам не верится? Тогда еще одна история, на сей раз из далекой Австралии. Подросток подал в суд на родителей, которые несколько ограничивали его страсть к компьютерным играм. Суд встал на сторону юного истца и лишил маму с папой родительских прав, передав мальчика в другую семью, которая обещалась давать ему играть сколько влезет.
      Ну и конечно, о нормальном образовании в условиях ювенальной юстиции говорить уже не придется. Не секрет, что у очень многих современных детей нет личной мотивации к учебе, и родителям стоит большого труда принудить их хоть как-то заниматься. Ювенальная юстиция и тут будет на стороне ребенка. Не хочет — это его свободный выбор. И чтобы никакого насилия! В западных школах недаром учебу подменили играми. Как охотники обкладывают флажками волков, так обложили там учителей правами ребенка. И учителя уже не имеют возможности реально влиять на учебный процесс. Поэтому приходится делать хорошую мину при плохой игре и фактически превращать классы в игровые комнаты детского сада. Потом, правда, происходит резкая смена декораций в виде экзамена, определяющего (часто на всю жизнь) дальнейшую судьбу ученика. И те, кто все школьные годы при попустительстве взрослых забавлялись на уроках вместо того, чтобы серьезно учиться, остаются у разбитого корыта. Свободный выбор с этого момента весьма ограничен: можно выбирать недорогие продукты, недорогие вещи и развлечения, а также сексуальных партнеров своего уровня. О переходе же на другой, более высокий социальный (и соответственно материальный) уровень подавляющее большинство населения “развитых” стран вынуждено позабыть навсегда.
      Да, некоторые люди ни при каких обстоятельствах не заражаются дурными примерами и тянутся только к хорошему. Даже в Содоме, как известно, нашлось семейство праведного Лота. Так и при ювенальной юстиции некоторые особо стойкие дети предпочтут храм дискотеке, стихи Пушкина — компьютерным “стрелялкам”, почтительное отношение к старшим — ненаказуемому своеволию и хамству. Кто-то, наверное, даже не променяет учебу на всячески пропагандируемые утехи свободной любви. Но не надо обольщаться: таких будут единицы. Работая с проблемными детьми, мы видим, что и в православных семьях родители вынуждены порой употреблять титанические усилия для ограждения детей от вредных воздействий мира сего. При такой свободной пропаганде греха, как сейчас, очень многие дети не видят в дурном ничего дурного. А если и видят, то все равно тянутся к нему и восстают против родителей, которые этой тяге мешают. Не стоит утешать себя мыслью, что уж ваш-то ребенок непременно уцелеет посреди грядущего Содома. Юные существа мало способны к самостоянию. К упрямству, своеволию, демонстративному негативизму — да, но к проявлению позитивной воли — не очень. Дети, особенно современные, повышенно внушаемы, а дух нынешнего времени активно располагает к безобразию. Словом, при торжестве ювенальной юстиции, фактически отменяющей родительское руководство, вероятность благоприятного исхода настолько мала, что ею, как говорят в науке, можно пренебречь.
 
      Специалисты по перевоспитанию и реабилитации
 
      Есть и еще одна опасность, которую таит в себе западная модель спец-юстиции для детей и которую “агенты изменения” выдают за колоссальное благо. На фоне разгула подросткового хулиганства и роста особо тяжких преступлений среди несовершеннолетних они предлагают… максимально смягчить меры наказания, а то и вовсе отменить их. Иначе как потворством преступникам и соответственно подрывом государственной безопасности это не назовешь.
      С одной стороны, дети отовсюду, в том числе и через мультсериалы, получают установки на бандитизм и прочие непотребства. К примеру, в мультфильмах “Гриффины” и “Симпсоны”, которые, несмотря на судебные иски родителей, так и не удалось запретить, показываются: групповое избиение человека, убийство на улице старика, изготовление и использование ловушек на людей, избиение главным героем приемных родителей, попытка убийства своей матери. “К слову, именно мать стала объектом особой ненависти главного героя, — отмечает “Российская газета”. — “Заткнись, вонючая жаба!” — командует сынуля. Особое внимание авторов заслуживает эротическая тематика. Попытка папаши главного героя овладеть своей женой в постели — коронный номер сериала “Гриффины”. Исключительное внимание приковано к половым (первичным и вторичным) признакам персонажей. Причем в своих разговорах они постоянно употребляют похабные и хулиганские выражения. И реплика Сюи: “… я люблю ежевику больше, чем секс…” выглядит среди этой словесной порнографии самой невинной. Не обойдена вниманием и тема гомосексуализма” (“Российская газета” от 31.01.2005).
      Итак, с одной стороны, внедрение патологических моделей поведения происходит сейчас в нашей стране с самого раннего возраста. А с другой, под прикрытием ювенальной юстиции делается попытка устранить последний барьер — барьер страха, который хоть кого-то еще удерживает от преступлений. В этом смысле весьма показательна история, происшедшая все в том же “пилотном” Ростове-на-Дону. В 2004 году там слушалось дело об убийстве тридцатидвухлетней обездвиженной после аварии Натальи Баранниковой, которую задушили две девочки — четырнадцатилетняя Марта и шестнадцатилетняя Кристина. Якобы по ее просьбе, в обмен на золотые украшения, которые адвокаты преступниц лирично называли “платой за последнюю услугу”, стараясь выдать убийство за эвтаназию (которая, впрочем, у нас пока, к счастью, запрещена).
      Ювенальный дух уже ощутимо витал на этом процессе. Несмотря на то, что сами подсудимые признали себя убийцами, взрослые были отнюдь не единодушны в этом вопросе. “Эмоциональные речи адвокатов подсудимых во время прений сторон, — писала газета “Известия” от 2.12.2004, — вполне могли утвердить девушек в мысли о том, что они не преступники, а избавительницы”.
      Конечно, адвокаты на то и существуют, чтобы выгораживать своих подзащитных, но, согласитесь, не до такой же степени!
      “Все происшедшее — не более чем несчастный случай”, — заявил на суде адвокат Владимир Ревенко. Это про то, что малолетние убийцы сперва пытались ввести шприцем в вену жертвы воздух, а когда не смогли попасть, обмотали вокруг шеи Натальи веревку и тянули в разные стороны, пока та не задохнулась. Потом взяли золотые украшения и сдали их через знакомого в ломбард.
      Впрочем, оригинальные умозаключения адвоката на этом не заканчиваются. Оказывается, вовсе не убитая, а бедные девчонки — жертвы.
      “Наталья Баранникова умерла, а у девочек теперь вся жизнь переломана. Кто же из них жертва? — вопрошает он и заканчивает свою блистательную защиту восклицанием: — Дай Бог здоровья Марте за то, что она помогла бедной женщине!”
      Но, может, этот оголтелый ювенальный гуманизм оправдан хотя бы тем, что он произвел на преступниц мощное воспитательное воздействие и они, потрясенные “милостью к падшим”, ужаснулись содеянному? Вновь предоставим слово корреспонденту “Известий” Е. Строителевой: “У сидевших в зале суда возникло впечатление, что юные подсудимые воспринимают судебный процесс как некое шоу. Во время допроса свидетелей они переглядывались и улыбались друг другу (Марта приезжает на суд из Волгодонска вместе с мамой, Кристина сидит в “клетке”.) В зале суда звучали душераздирающие подробности, но это не помешало Кристине заснуть, да так крепко, что ее не смог разбудить оклик судьи, понадобилось вмешательство конвоира”.
      А вот другой случай, тоже связанный с особо тяжким преступлением несовершеннолетнего. И тоже с отчетливо ювенальным душком. Пятнадцатилетний парень зарубил топором своего отца, а потом еще и расчленил труп. Но адвокат требовал оправдать “беднягу” на том основании, что отец плохо к нему относился и даже бил.
      Еще раз подчеркнем: суд безусловно должен (и обычно старается) принимать во внимание смягчающие обстоятельства, особенно когда речь идет о несовершеннолетних. Но это не значит, что плохое обращение отца дает сыну право убить его и надругаться над его телом. А ювенальная юстиция именно так искажает нравственную и соответственно правовую систему координат.
      — Да мы так хорошо будем воспитывать девиантных подростков, что никакие наказания не потребуются! — обещают “ювеналы” и бодро отбарабанивают вызубренный текст. — Колонии упраздним, они только превращают начинающих правонарушителей в законченных преступников. Мы займемся реализацией программ, проектов, мероприятий медико-социального, психолого-педагогического и реабилитационного характера, создадим новые центры, будем активно сотрудничать с неправительственными организациями, привлечем высококвалифицированных специалистов.
      Про главных специалистов типа Зыкова мы уже сообщили. Но и многие другие, уверяем, будут не хуже. Недавно одна из нас участвовала в популярном телешоу, куда в качестве эксперта был приглашен сотрудник подросткового Центра планирования семьи и сексуального просвещения. Портрет этого ведущего специалиста, врача с научной степенью, весьма украсил бы галерею преступных типажей из коллекции Ломброзо, известнейшего антрополога-криминалиста XIX в. Бритая голова со скошенным затылком, стертые черты лица, тяжелые надбровные дуги, низкий лоб, руки, унизанные золотыми перстнями, какие-то уголовные интонации, уголовные жесты. Под стать внешнему облику были и речи эксперта. Ничтоже сумняшеся он заявил, что испытывал острый интерес к сексу с раннего возраста и это определило выбор профессии. Работая с детьми по программам полового воспитания, он нашел себя.
      На память приходит еще одна “специалистка”, совсем не уголовная, а даже миловидная, с аккуратной стрижкой и макияжем, в короткой юбочке и длинных сапожках. Особенно хорошо мы имели возможность рассмотреть ее холеную ручку. Она поднесла ее, растопырив пальцы с перламутровым маникюром, к самому нашему носу и капризно спросила: “Разве есть что-то стыдное в моей ладони? А половые органы точно такая же часть тела, как и ладонь!”