- Подробно рассказать? - заржал орк. - Это я могу. У нашего племени есть древние ритуалы, которые воины Могучих совершали когда-то над поверженными врагами. Для мертвых врагов одни. Для живых… малость другие. Гы! Сейчас-то наши шаманы долдонят, что это варварство, но иногда наши ребята все-таки не выдерживают. Особенно ежли живьем кого поймают…

Голоса стали удаляться в направлении тракта. Гномка сидела совершенно бесшумно, рассматривая свои ладони. По ее левой щеке сползла одинокая слезинка. Но гномка решительно оттерла ее грязным рукавом.

- Я не помню, кто я, - сердито прошептала она встающей над рощей Луне. - Я не помню, откуда я. Но одно я помню точно - меня предал очень близкий друг. Кто-то, кому я доверяла как самой себе, ударил меня сзади и отправил в выморок. � я найду его!

Гномка решительно спрыгнула с дерева. Ее лицо ничего не выражало. Волны страха, омерзения, презрения, сменявшие друг друга во время сговора охотника и целителя, теперь вытеснила ледяная решимость. Взяв карту, малышка обвела пальцем область вокруг города Орен.

- Где-то здесь… - проговорила она себе под нос. - Я найду это место - и, может быть, вспомню, кому я задолжала выморок и недели рабства среди этого отребья!

Малышка на минуту прикрыла глаза. Последние дни, до этого окутанные пеленой контузии, вспоминались теперь с отвратительной яркостью.

Вот эльф тащит ее по каким-то улочкам, то и дело прижимая к стене дома, наваливаясь сверху всем телом и прикрывая плащом. Чьи-то шаги раздаются и смолкают в вечерней тишине, и целитель снова подталкивает свою добычу в сторону городских ворот.

Чей-то голос в полной темноте произносит насмешливо: «Болван ты, ушастый, а не она… ну да ладно, оставь ее в команде покуда не очухается.»

Ей равнодушно ощупывают руки, ноги, раздевают. Ее доспехи, длинная нижняя рубашка, мягкие кожаные штаны, башмаки исчезают куда-то. Ей холодно в коротенькой рубашонке и штанишках, она кутается в потертую шкуру на охапке влажной соломы, пытаясь заснуть. Какие-то зеленые огни плывут над ее головой и голос произносит заклинания.

Наутро две замурзанные пахарки по команде колдуна помогают ей натянуть засаленные обноски. На завтрак - миска отвара из овощей и кусок подсохшей лепешки. Пахари жуют размеренно и неторопливо. Она глотает еду жадно и получает от целителя подзатыльник за попытку вылизать миску.

Бесконечная охота, тяжелая и однообразная, как рубка дров. Замах молотка, кряканье, рев добычи, замах, кряканье, рев. Ее ставят в пару то с одним, то с другим гномом. �х лица путаются и плывут у нее перед глазами. То и дело колдун подходит к ней и забирает что-то из онемевших пальцев. Его глаза воровато бегают, он косится на остальных пахарей.

На ночлег их приводят на полуразрушенный хутор в лесу. Колдун кое-как закрывает выбитые окна и двери слабенькими магическими щитами. Где-то за стеной бродит одинокий медведь, тыкаясь в рассохшиеся доски.

Получив свою порцию похожих на клейстер овощей, гномка медленно и устало выскребает их из миски пальцами. Никаких ложек или кружек нет. Вода в грязном ведерке у порога, в ней плавают мухи и сухая трава. Гномка помнит, что воду нужно пить, но она больше не ощущает ни голода, ни жажды. Целитель сердито толкает ее в спину. Она зачерпывает миской из ведра и равнодушно пьет. Ей даже не приходит в голову умыться или сполоснуть миску.

После ужина болванчики послушно выстраиваются возле двери. Если ночью какой-то монстр проломит волшебный щит, куклы первыми встретят его. �м не нужен сон или еда.

Пахари снова укладываются на несвежую солому. Гномке не ясно, тот же это дом, что и прошлой ночью, или другой. Но запах прели и мочи, насекомые, выползающие в темноте из облезлых шкур - точно такие же.

Темный эльф осматривает свою команду каким-то затуманенным взором. Бородачи сразу отворачиваются от него и дружно испускают рулады храпа. Девчушки-замарашки, напротив, затаивают дыхание. Гномка видела днем, как одна из них старательно жевала на полянке дикий чеснок. При этом у грязнули был такой вид, будто она делает что-то ужасно важное. А вторая несколько раз поднимала гнилые грибы, испускающие запах почище чеснока, и будто случайно вытирала их ошметки о свою одежду.

Эльф наклоняется к гномишкам. Его лицо напрягается, тонкие ноздри раздуваются. Обе замарашки зажмурились и сопят. Гномка смотрит на них с удивлением. Эльф протягивает было руку к одной из наемниц, но раздумывает и резко выпрямляется.

- Грязные, маленькие… - бормочет он, пробираясь вдоль их лежанки ко входу во внутреннюю комнатку, которую, разумеется, он занимает единолично. Его взгляд встречается с глазами гномки и он беззлобно пинает ее в бедро:

- Спать, я сказал!

Гномка прикрывает глаза. Эльф озирается на нее украдкой, потом решительно хвататет за плечо замершую у двери куклу-гномку с розовыми хвостиками. Болванчик следует за целителем внутрь дома, слегка подволакивая ноги. Дверь захлопывается.

Одна из замарашек прижимается к гномке и пытается судорожно обнять ее грязными вонючими ладошками. Ее личико сосредоточенно, изо рта тянется тонкая ниточка слюны. Девчушку слека колотит. Гномка решительно отпихивает хнычущую полудурку от себя и долго потом пытается заснуть под всхипывающие звуки за спиной, ощущая в голове чудовищную пустоту…

Омерзение заставило гномку содрогнуться. Она вынула свой новый меч из ножен и сделала несколько взмахов. Пахари, целители, охотники и болваны - сколько мерзости вместилось в эти несколько дней! Ей теперь вовеки не отмыть с себя воспоминания об этой прелой соломе, этих горячечных шершавых ладошках, этом сальном взгляде колдуна. Если только кровью… чистой, горячей кровью! Кто-то должен ответить за это!

Проходя мимо незнакомого болванчика, застрявшего в кустах, она безразлично рубанула его мечом. Агонизирующую фигурку, смутно похожую на нее саму, гномка толкнула в сторону перебирающегося через камни агрессивного паука. Пара движений жвал - и кукла безжизненно покатилась по земле.

Гномка подняла суженные глаза на подбегавшего к ней пахаря. Неизвестно, что собирался сделать ее соплеменник - возмутиться, заругаться, предложить денег. Лезвие меча пресекло эти намерения вместе с его шеей. Аккуратный удар, снова несмертельный. Взяв слабо дергающегося гнома за шкирку, мстительница швырнула его в сторону все того же паука.

- Кто ты? - бледненькое замурзанное личико смотрело на фигуру с несоразмерным двуручным мечом из-под ствола дерева. - Ты ведь тоже гном! Не убивай!

- Тоже? - в голосе гномки прорезались странные интонации. - Ты хочешь сказать, что я имею что-то общее с тобой? - и она выдернула гномишку с хвостиками одетую в потертый кожаный доспех под мертвенный свет Луны. Хотя обе девушки были одного роста, бледная наемница буквально повисла в руке соплеменницы.

- Не надо, не надо! - слезы брызнули из широко распахнутых глаз. - Если я попаду в выморок еще раз, меня переведут на кошек. А с них так мало добычи…

- Добычи, - повторила гномка. - Добычи… Ты не выглядишь отупевшей, а? У тебя ведь есть что-нибудь стоящее? Доспех? Украшения? Свитки?

- Я дам… я все дам! - задергалась добытчица. - Я спрятала… нужно пойти к скале…

- Ну-ну, - задумчиво пробормотала гномка и поволокла свою жертву к указанному каменному обломку. Ни на секунду не спуская с оборванки глаз, она дождалась, покуда из-под прелых листьев появятся отличные полулаты, укомплектованные шлемом и щитом.

- Ботинок нет, - прошептала наемница, отводя перепуганный взгляд от огромного меча, все еще нацеленного ей в горло.

- Вижу, - мрачно кивнула гномка. - А что из украшений?

- Вот, только серьги! - замурзанная ладошка разжалась, явив лунным лучам искрящиеся зеленым огнем подвески.

- Ха! - гномка качнула кончиком лезвия перед самым лицом своей пленницы, сгребая серьги с ее ладони. - У кого ты украла это, шелупонь? Такие вещи не падают со здешних тварей.

- Я не украла, - девчушка впервые твердо встретила взгляд убийцы. - Я раньше была в одном клане… очень дружном, но маленьком. Мы ходили охотиться, довольно успешно. Потом на нас напали. �х было больше. Меня продали сюда. Заставили подписать договор. �з плена можно выкупиться - но это дорого, долго…

- � можно бежать - но это опасно, потому что у них есть подписанный тобою договор, - кивнула гномка с мечом. - Но ты все-таки надеялась бежать, правда?

- Да, - кивнула пленница. - Мне нужно было дождаться мореходного сезона. В Адене и Элморе меня некому больше защитить. Нашего клана не существует.

- А что ты будешь делать теперь? - с ленцой растягивая слова поинтересовалась захватчица. - Без доспехов, без украшений?

- Дождусь сезона и убегу, - спокойно ответила гномишка. - Может быть, мне повезет попасть к контрабандистам. Только бы наш колдун не заметил, что я… не отупела.

- Знаешь, что я тебе скажу? - произнесла первая, кое-как вдевая одной рукой сережки в уши. - Никому не верь в этом мире. Это поганое место.

- Угу, - кивнула вторая с упрямым блеском в глазах. - Не буду. Я не верю тебе, что мир поганое место. Если кто-то обидел тебя…

Свист клинка прервал эту тираду. На этот раз пришлось обойтись без пауков. Досадливо поморщившись, гномка покосилась вверх, хотя сама она не могла увидеть свою побагровевшую ауру. Потом пожала плечами, облачилась в доспехи и ковырнула ногой мягкую землю в том месте, где пахарка прятала свое сокровище.

- Ну разумеется, - усмехнулась она, вынимая из пахнущего грибами влажного чернозема изрядно набитый кошель с деньгами. - Мой зеленый приятель был прав. Охота на болванов - выгодное дельце. Даже жаль, что у меня нет на это времени!

� новоявленная убийца зашагала по бездорожью в сторону Закатной реки.