Митька автоматически ухватился рукой за бесполезный чепчик; не просто бесполезный, а вредный — теперь придется объясняться, почему он гуляет в чепчике. Митька быстро сорвал шапочку и скомкал ее в кулаке. Молитву он забыл.
      — Ты что, крутой?! — спросили его. — Тебе команда была стоять.
      Митьку окружили трое. Серый подходил не торопясь, как хозяин положения.
      И тут появился Волшебник. Он просто вышел из ближайшего подъезда.
      Он был почти неузнаваемым: теперь ему было на вид лет сорок; черные как смоль волосы, рост под два метра, косая сажень в плечах. Сверх того, он был одет казаком и имел шашку.
      Добро-добро улыбнувшись, Волшебник сказал:
      — Мальчики, мне нужно поговорить с Митькой.
      Разбойники смутились.
      — Вы тоже хотели поговорить с Митькой, или мне показалось? — спросил Волшебник.
      — Показалось, — сказал Серый. — Мы потом поговорим.
      — Приглашайте меня на разговор, — предложил Волшебник.
      — А Вы кто? — спросили разбойники.
      — Митькин покровитель.
      Разбойники обалдело молчали.
 
      — Не пугайся, — сказал Волшебник. — Я всегда рядом.
      — А что с шапочкой?
      — Сказка капризничает, — сказал Волшебник. — К сожалению, когда приходится прибегать к молитве, уже ни на что нельзя полагаться. Кроме самой молитвы.
      — Ни на что?
      Волшебник молча кивнул.
      — В этом недостаток молитвы. Она сильнее всего, но она ревнива. Она постепенно забирает тебя всего. А все остальное от молитвы слабеет, сохнет, как трава от огня.
      — Я напрочь забыл молитву, — признался Митька.
      — Это неудивительно. Невидимые разбойники всегда помогают видимым. А видимые — невидимым. НЕ забыть молитву в такой ситуации ужасно трудно. Зато если это удастся, может быть настоящее чудо. От Бога, а не от людей.
      — А Ваши чудеса — от людей?
      — Ну, да. Я же человек. Изначально-то любое чудо — от Бога. Но потом я усваиваю чудо, и оно уже — мое. По вере.
      — А чем отличается?
      — От Бога? Новизной. Бог не повторяется.
      — А как же с шапочкой? Она еще будет работать?
      — Будет. А если вздумает капризничать, я тебя защищу. Не бойся.
 
      Мама приехала из деревни почему-то расстроенная и отвела Митьку к своему духовнику, отцу Глебу, который разъяснил, что молитве нельзя обучаться у кого ни попадя, а не то впадешь в прелесть. Волшебник не годится на роль Учителя.
      — А как надо? — спросил Митька.
      — Утренние молитвы утром, вечерние — вечером. В начале всякого дела скажи: "Господи, благослови", в конце: "Слава тебе, Господи!"
      — И все?
      — Хватит с тебя. Подвига сверх силы не бери. Соблюдай посты, ходи в храм. Все прочее постепенно приложится.
      Митька не поверил. Постоянно твердить слова молитвы вовсе не казалось ему чем-то непосильным. А что Иисусова молитва сама собой «приложится» к утренним и вечерним, казалось сомнительным.
      — Мама, а ты давно ходишь в храм?
      — Всю жизнь, сколько себя помню.
      — Утренние молитвы читаешь?
      — Конечно. Ну, конечно, всякое бывает…
      — И вечерние?
      — Конечно.
      — А почему ты не читаешь Иисусову молитву?
      — Этому обучают в монастырях. Я же не монахиня.
      — Отпусти меня на лето в монастырь. К отцу Феодору.
      Мама решила, что Митька собрался в монахи, и эта идея ее в восторг не привела. С монастырем пока решили не торопиться.
      Тогда Митька решил продолжать на свой страх и риск.
 
      Митька попытался научить Кота молиться. Но Мяо-цзы отказался даже пробовать.
      — Никого никогда ни о чем не проси, — сказал он. — Сами придут, сами предложат, и еще начнут уговаривать.
      Митьке понравились слова Кота. В них было нечто сходное с учением Волшебника. Не про молитву, а то, чему он учил Митьку вначале.
      — А почему — сами придут? — спросил Митька.
      — Не знаю, — сказал Мяо-Цзы. — Это так всегда бывает. Вон Пес — он просит, и сидит на цепи. А я не прошу, и меня носят на руках, и ласкают, пока мне не надоест.
      Митьке стало жалко Пса.
 
      Начав молиться, Митька стал частенько заходить в свой любимый храм — в юркином конце города, на Заречном — где несколько раз бывал в детстве с Папой на службе.
      Раньше как-то не заходилось, мешали дела. Хотя Митька частенько проходил мимо церковной ограды по дороге к Юрке. А теперь Юрка уехал, дел стало меньше, а на Заречный все равно надо было ездить, чтобы встречатбся с Волшебником наяву. И Митька полюбил заходить в этот храм один, днем, когда нет службы. Если открыто, можно посидеть внутри, помолиться. Если закрыто, можно посидеть напротив храма на лавочке возле дома, и опять-таки — помолиться.
      Сегодня храм был открыт; службы не было; тетеньки, продававшей свечи, тоже почему-то не было. Зато Монах стоял в храме и, по-видимому, молился. Обернувшись и коротко глянув на Митьку, он опять повернулся к алтарю.
      Митька почему-то не сел, а остался стоять. Молиться вместе с Монахом было легче.
      Раскрылась дверь. Торопливо поклонившись, в храм вошел мальчик — младший из здешних обитателей.
      — Ну, что, Миша? Нашел его? — спросил Монах.
      Мальчик помотал головой.
      — Он у какой-то Лидии. Улица Заречная, дом 7, квартира 12.
      — Телефона нет?
      — Нету.
      — Ну, так бежал бы туда, на Заречную. Ты знаешь, где это?
      Мальчик опять помотал головой.
      — Это недалеко. Спускаешься к мосту…
      Монах стал объяснять. Мальчик не понимал и все переспрашивал. Митька знал Заречную. Это было недалеко от Волшебного театра.
      — Я знаю Заречную, — сказал Митька, подходя.
      Монах как в первый раз коротко глянул Митьке в глаза.
      — Давайте, бегите вдвоем.
 
      Мишка был младше года на два. Бегал он отменно, но выносливости ему явно не хватало. Уже на мосту Митька перестал отставать и перехватил инициативу.
      — Теперь давай сюда, дворами, — скомандовал он. — А куда мы спешим?
      — Там Марфа Пет… умирает. Надо батюшку, — задыхаясь, пробормотал Мишка.
      Митька сбавил темп. Улица пошла в гору, и наверху они вынуждены были перейти на шаг. При молитву он позабыл на бегу.
      И тут как из под земли вынырнула шайка Серого! Все пятеро, в полном составе. Первый раз в жизни Митька видел разбойником в Заречном — и каким только ветром занесло?! Мир изменился — как будто, не в лучшую сторону.
      — Ба! Какие люди! — обрадовался бандит по кличке Анбал. — Ну-ка стой!
      Разбойники разом перекрыли дорогу.
      Мишка тут же бросился наутек. За ним не гнались — маленький шкет был никому не интересен. Но Митька не мог просто сбежать — все равно когда-нибудь да поймают, и придется объясняться. Мишка, оглянувшись, тоже остановился и стоял поодаль в нерешительности.
      — Иди, крошка, иди! — махнул рукой здоровенный бритоголовый бандит по кличке Лоб, — с тобой потом побазарим.
      — Ребята! Пустите нас ради Христа! — пропищал Мишка жалобно. — Мы очень спешим.
      — Чего?! — сказал Лоб и сделал вид, что нагнулся за камнем.
      Мишка проворно скрылся за углом. Митька совсем расстроился. Оставалась одна надежда — на Волшебника. Шапочка была в кармане, но доставать ее при разбойниках не хотелось — просто отнимут, и все. Пока завязочки завязываешь.
      — Ну-с, — сказал атаман, — раскалывайся, что это за хмырь тебя пасет?
      — Это маг, — сказал Митька веско.
      — Ма-аг? Серьезно? А не брешешь?
      Митька пожал плечами.
      — Докажи, — потребовал вертлявый Веллер.
      — А как я докажу?
      — Ну, он ведь тебя пасет? — уточнил Серый.
      Митька кивнул, ощущая страх в животе. Волшебник что-то не появлялся.
      — Ну, мы сейчас тебя пощупаем. Если он маг, то должен прилететь, правильно?
      — Должен, — сказал Митька, совсем не веря.
      Разбойники подступили плотнее. Митька уперся плечами в стену.
      — А может, ты уже стал послушный, Митька? — спросил Серый вкрадчиво.
      Митька молчал, цепенея от беспомощности. Что-то должно было произойти. Митька вспомнил про молитву, но как-то отстраненно. Молиться не начал.
      И тут из-за угла стремительно выбежал Мишка с булыжниками в обеих руках! С правой руки залепил Серому в затылок и пнул Анбала под колено. С левой швырнул в опешивших бандитов — те шарахнулись — и пустился наутек!
      Путь был открыт! Повинуясь инстинкту, Митька тоже побежал, напоследок как в замедленном кино увидев, как Серый делает земной поклон, обхватив голову обеими руками, словно в приступе сердечного раскаяния.
      И тут же все замелькало, понеслось с огромной скоростью. Мишка опять бежал как ошпареный, еще и покрикивал на бегу какие-то непонятные слоги, будто заклинания на чужом языке.
      Митька заметно отставал. Куда бежать? Перемахнули какой-то забор. Сверху Митька увидел, что пришедшие в себя разбойники ударились в погоню.
      Поворот. Узкая улочка. Митька на бегу выхватил из кармана шапочку и кое-как напялил на себя. Чтобы завязать подвязочки, пришлось остановиться. Мишка скрылся за углом. Митька исчез. Появилась погоня. Невидимый Митька прижался к стене, соображая как поступить. Он решил поставить пропустить Лба вперед, подставить подножку здоровенному Липочке, незримо налететь на Веллера, пробежать назад, там развязать шапочку, позвать бандитов и скрыться за углом, а там опять стать невидимым.
      Лоб пролетел мимо, Липочка грянулся наземь, зато Веллер вдруг затормозил и, выпучил глаза, глядя мимо Митьки. Митька тоже оглянулся и тоже выпучил незримые глаза.
      Из-за поворота навстречу Лбу вылетел Мишка с арматуриной в руке! И со всего маху врезал остановившемуся Лбу по ноге! Не сумев отпрыгнуть, Лоб стал кататься по земле, неожиданно высоким женским голосом истошно крича. А Мишка уже бил по рукам поднявшегося на колени Липочку. Липочка, естественно, закрывал руками голову, но бил Мишка именно по беззащитным рукам, а не по голове. Зверски расправившись с Липочкой, Мишка кинулся было на Веллера — но тот, естественно, оставшись в одиночестве, что есть духу понесся назад. На бегу Мишка размахивал арматуриной, чуть не зацепив прижавшегося к стене Митьку, и, задыхаясь, выкрикивал свои заклинания:
      - љ Есу!.. Цзыду!.. Шанди!..
      Победа и так была полная, но Мишка, похоже, не собирался почивать на лаврах, а стремился извести всю шайку разом. С криками понесся он следом за Веллером стремительно и неудержимо, как пес за кошкой. Обалдевший от увиденного Митька, естественно, поспешил следом, уже за поворотом догадавшись снять шапочку.
      — Мишка! — крикнул Митька, спасая здоровье Веллеру. Наконец он догадался, что Мишка вертит головой в поисках именно его, Митьки.
      — Вон ты где! — обрадовался Мишка, бросая на землю арматурину. К Веллеру он сразу потерял всякий интерес. А тот остановился на приличном расстоянии, ожидая развития событий.
      — Давай-ка драпать отсюда, — предложил Митька.
      — Не отсюда, а на Заречную, 7, - пробормотал Мишка, задыхаясь.
 
      Проводив Мишку, Митька немедленно отправился к Волшебнику. Накрепко затянув подвязочки волшебного чепчика. Дело приняло серьезный оборот. После Мишкиного наезда на банду Серого Митька решил вообще больше не снимать шапочку, выходя из дому. Следовало ждать страшной, жестокой мести. Лоб и Липочка были временно покалечены, зато Серый, Анбал и Веллер наверняка рыщут по городу в поисках Митьки и посменно дежурят у подъезда, рассчитывая выйти на Мишку, применив, если надо, самые суровые пытки. Про молитву Митька забыл наглухо. А когда вспомнил, усомнился, стоит ли рисковать: шапочке молитва явно не нравилась.
      Да и вообще, не могло быть никаких сомнений, что все эти события, вдруг замельквшие в ритме триллера, были следствием молитвы. Особенно — внимательной молитвы. Неожиданный, понимаешь, результат!
      — Но имей в виду, — вспомнил Митька слова Волшебника, — это упражнение — как удар ниже пояса. Они этого очень боятся и сразу начинают злеть.
      Разозленная сказка показалась Митьке слишком страшной. Желание упражняться в молитве у него что-то пропало. Не-ет, братва, так просто вы меня не возьмете. У меня есть шапочка… и Волшебник.
      Но лето кончалось, а школе шапочку придется снять. Будущее угнетало Митьку. Конечно, тут был недостаток веры в Волшебника, но Митька просто не представлял, как тот будет защищать его от озверевших разбойников В ШКОЛЕ, в цитадели омерты.
 
      — Почему Вы не появились?
      — Наверное, я был там не нужен. Похоже, тебе повстречался настоящий воин. Воин в таком деле даже уместнее волшебника.
      — Воин?
      — Ну да. У него же был меч-кладенец. Как он их завалил!
      — Да нет, — возразил Митька. — Обычная арматура.
      љВолшебник вздохнул и покачал головой.
      — Дружок, не ты ли летал на ОБЫЧНОМ ковре?
      Митька вспомнил, как Мишка размахивал арматуриной и понял, что Волшебник прав.
      — А что теперь делать?
      — А ничего не делать. Будь осторожен и уповай на Бога.
      — А молиться?
      — Конечно! И познакомься поближе с этим Мишкой.
      — А если шапочка закапризничает?
 
      Молиться Митька все-таки не решился. Надо было ехать домой. По тому же мостику вернувшись назад, к храму, он сразу наткнулся на Монаха, который стоял на остановке. Митька подошел к Монаху в шапочке, и тот, естественно, не обратил на него внимания. Впрочем, Монах вообще ни на что не обращал внимания. Так, стоял себе, и стоял. Молился, наверное. И Митька тоже начал молиться. А потом снял шапочку. Когда он становился видимым, это никого не удивляло. Его же на самом деле видели, только не умом, а одними глазами. Потому-то не удивлялись, осознавая его присутствие. А может, просто не показывали удивления.
      Монах сразу узнал его, хотел сказать что-то, но промолчал.
      Надо было что-то сказать, и Митька знал, что. О молитве, конечно. Немного помолившись вместе с монахом, Митька что-то успокоился и опять ощутил энтузиазм. Да и о чем еще было говорить с монахом? Чем дожидаться, пока там родители отвезут Митьку в монастырь (тем более, что Митька чуял: Мама вообще не хочет везти его ни в какой монастырь), лучше съесть мышь, которая сама идет в лапы. Мяо-Цзы тоже что-то понимает в жизни. Одним словом…
      — Может Волшебник научить молитве? — спросил Митька без обиняков.
      — Какой молитве? — спросил монах, на мгновение глянув ему в глаза.
      — Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного.
      Монах долго молчал. Потом внимательно посмотрел на Митьку.
      — Этому никто не может научить. Никто, как Бог. Ну, а УЗНАТЬ молитву можно от кого угодно.
      — А кто научит?
      — А Бог и научит.
      — А Волшебник что?
      — Узнать молитву можно где угодно, — повторил монах.
      — А дальше?
      — А дальше надо не забывать Главный Секрет.
      — Какой?
      — Ну, это же секрет.
      — А Вы знаете?
      — Знаю.
      — Скажите, — потребовал Митька.
      — Главный секрет молитвы состоит в том, что ее НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕЛЬЗЯ ОСТАВЛЯТЬ. Если решился начать — никогда не бросай, что бы ни случилось, — очень серьезно сказал Монах, глядя Митьке в глаза.
      — А я теперь боюсь молиться, — признался Митька, слегка поежившись. Нервотрепка этого дня действительно утомила и расстроила Митьку. Ему захотелось пожаловаться.
      — Боишься? — Монах поднял брови. — А чего ты боишься?
      — Что меня увидят, — объяснил Митька кратко, глядя Монаху прямо в глаза. Почему-то Митька догадался, что на Монаха омерта не распространяется. Ну, Монах же не от мира сего. Ясно было, что Мишка уже и так обо всем доложил Монаху.
      — Во-он что, — Монах опустил глаза.
      Они помолчали.
      — Ну-ка, покажи-ка твою шапочку.
      Митька помедлил. Он не хотел никому ни показывать, ни рассказывать про подарок Волшебника. Но Мишке — после победы — показал. Вопреки ожиданиям, Мишка не изъявил желания примерить шапочку, а только подивился, как Митька то появляется, то исчезает.
      — Мощная штука! — высказался Мишка. — Это оружие! Ниндзя, да?
      — Да нет, какое оружие, — пробормотал Митька.
      Помедлив, Митька протянул Монаху шапочку. Тот повертел Митькину драгоценность в руках как обычный чепчик.
      — Вот из-за этого ты не молишься?
      — Нет, не из-за этого, — сказал Митька недовольно, засовывая шапочку в карман, — а из-за разбойников. А Вы считаете, это грех — носить эту шапочку?
      — Если она боится молитвы, тут что-то не то, — уверенно сказал Монах.
      — А что мне делать? Мишка заварил кашу и спрятался в храме. А мне что делать теперь?!
      Митька почувствовал, что может заплакать, и насупился. В конце концов, он попал в переплет, бегая именно по поручению Монаха.
      — А ты приходи к нам. Посоветуйся с Антонием.
      — Это кто?
      — Мишкин папа. Пошли прямо сейчас вместе, я вас познакомлю.
 
      Дядя Антоний оказался человеком действия.
      Выслушав Митьку, он уточнил:
      — Эти разбойники — народ серьезный? Ножи-кастеты носят?
      — Да нет, конечно, — испугался Митька. — Какие кастеты?
      — В секциях занимаются?
      — Не знаю. Может, и занимаются. Откуда я знаю.
      — Если бы занимались, знал бы, — уверенно сказал Антон. — Зачем разбойнику это скрывать? Наоборот, надо раззвонить всем, чтобы боялись. Этот народ занимается для престижа.
      Тут Митька вспомнил, что про Веллера говорили, что он каратист.
      — Один вроде бы занимается. Который удрал.
      — Потому и удрал, — сказал Антон раздумчиво. — Реакция хорошая.
      Помолчали. Саша и Мишка с патриархальной почтительностью ждали папиного вердикта. Пока шел военный совет, Митька почти перестал бояться разбойников. Чувствовалось, что тут его в обиду не дадут. Самое главное, Антон тоже был каким-то каратистом и к детским проблемам относился без пренебрежения. Мишка тоже уже показал себя в бою. Саша был гораздо старше Митьки, сверстник разбойников, и крепкий на вид; если они с Митькой схватятся с Анбалом, пока Антон будет отрубать каратиста Веллера и страшного Серегу, то победа наверняка будет за нами. Приободрившись, Митька опять стал тихонечко звать Господа Иисуса.
      — То есть, с железякой Мишка погорячился, так? — продолжал Антон. — У вас дерутся без оружия.
      — Конечно. Погорячился.
      Мишка втянул голову в плечи.
      — Мишка нарушил неписанный закон. Суть в том, что теперь тебя будут пытать, чтобы найти преступника. А может быть, они теперь тоже начнут применять железо?
      — Не знаю. Может быть. Но вряд ли, — сказал Митька сомнительно.
      — Мишка в их глазах не авторитет, так? Просто псих, которого надо научить уму-разуму.
      Саша и Мишка прыснули. Митька из вежливости тоже улыбнулся, хотя и не понял, что тут смешного — когда Мишка стал методично ломать Липочке руки, ему самому показалось, что Мишка свихнулся.
      — Между прочим, для нас это тоже небезопасно, — заметил Антон. — Один раз обожглись, другой будут осмотрительнее. Впредь старайся зубы не показывать.
      — Но я же не знал, что у него шапочка. Я бегу — его нет. Я думал — схватили. Что делать-то оставалось?
      — Н-да, шапочка все запутала, — сказал Сашка.
      Митьке это не понравилсь. Тут все были против волшебства. Конкурирующая фирма, понимаешь.
      — А как их зовут? — спросил дядя Антон у Митьки.
      — Кого, разбойников?… Серый, Липочка, Веллер…
      — А имена ты знаешь?
      — Э-э… А зачем? Сергей, Олег, тоже Антон, Андрей и… кажется, тоже Андрей.
      — А этих… которых Мишка поломал?
      — Антон и Андрей… кажется, Андрей.
      — Слышь, Мишка?… — сказал Антон. — На твоей совести.
      — Антон и Андрей, — сказал Мишка мирно. — Буду молиться. Но поломал я только одного.
      — Пока неизвестно. Теперь так. Прежде всего — Митька. Это — твои враги. Ты должен за них молиться. По заповеди.
      Митька пожал плечами. Антон ждал.
      — Ну, буду… конечно.
      — Прямо сейчас начинай. Просто повторяй и повторяй: "Господи Иисусе Христе, помилуй моих врагов Антона, Андрея…" и так далее. Это — твоя работа на сегодня. А вы, братцы…
      Папа Антон немного подумал.
      — Короче, слушайте и повинуйтесь, — сказал папа Антон. — Поедете сейчас все вместе. Задача сложная: убивать — нельзя, серьезно ломать — нельзя, придется сыграть в ихнюю игру. Задача: напугать, сильно напугать, но не поломать. Потому Мишка стоит за углом, вступает только в крайнем случае. Играть будет Александр. Это как раз твой случай. Смотри, будь аккуратнее. Никакой пальцовки. Честная мужская драка. Тайский бокс. В пах бить разрешаю, пальцы ломать — љ разрешаю. Это — максимум. Усвоил?
 
      Уже в автобусе Митька решился спросить:
      — Это вот так вот он нас послал, а сам дома остался?
      — Ну да, — сказал Сашка. — Он же сказал: убивать нальзя, честная мужская драка. Что ему там делать? Он же взрослый. Разве честно — взрослому драться с пацанами?
      — Там такие пацаны… Это мы по сравнению с ними пацаны.
      — Он за нас будет молиться, — сказал Мишка.
      — Да ты не сомневайся, — сказал Саша уверенно. — Что мы маленькие — это даже лучше. У них же тормоза.
      — Не сомневайся, — подтвердил Мишка. — Саша их завалит.
      — А мы? Что, будем стоять и смотреть?
      — Именно, — сказал Мишка. — Стоять и смотреть. Как Санечка их косит.
      Саня надул щеки и сделал грудь колесом. Митька невольно улыбнулся, хотя внутренне вибрировал.
      — А какие тормоза? — спросил он.
      — Обычные, — объяснил Мишка. — Маленьких не бить.
      — Бьют, — сказал Митька. — Еще как бьют!
      — В полную силу не бьют, — сказал Саша уверенно. — Мучают, издеваются, но — не бьют в полную силу.
      — Почему ты думаешь?
      — Маленького в полную силу ударить труднее, чем большого ткнуть ножом.
      — Ну, ты-то для них не маленький.
      — Ну и хорошо, — сказал Сашка невозмутимо. — Будем драться на равных.
 
      Молитва за разбойников как-то успокоила Митьку. Он постепенно начал верить в победу. Тем более, что братья вели себя совсем уверенно, будто делали такие дела каждый день. В молчании Митька подвел их к своему дому. Митька молился за разбойников, братья тоже, кажется, молча читали молитву. Зашли с заднего двора, через территорию детсада. Аккуратно выглянули.
      Как Митька и рассчитывал, разъяренные разбойники дежурили напротив его подъезда. Четверо. Лба не было. А Липочка был.
      — Вот видишь, ничего я ему не сломал, — прошептал Мишка. — Просто отбил руки.
      — Это который? — спросил Саша.
      — Да вот этот, в черной футболке, — сказал Митька. — Его Липочкой зовут.
      — Ого, какие синяки.
      — А ты думал.
      — А кто главный? — спросил Саша.
      Разбойники как раз рассматривали липочкины запястья, злобно ругаясь.
      — А пятого все-таки покалечил, — сказал Саша с непонятным выражением.
      — Ну, этого-то я от души, — сказал Мишка. — По голени.
      — Ну, с Богом. Я пошел, — сказал Сашка. И пошел.
      Митька и Мишкой приникли к наблюдательной щели.
      — Вы как хотите, а если что — я надеваю шапочку. Буду мочить их невидимкой.
      — Мочить нельзя, — пробормотал Мишка, обратившись в зрение. — Честная драка, тайский бокс…
      Заметив Сашу, разбойники тут же уставились на него. Но, естественно, не почтили его вставанием, а наоборот, слегка развалились, как и положено превосходящей силе.
      — Ты чей, мальчик?
      Сашка шел прямо на них молча, будто в трансе. И с ходу пнул злосчастного Липочку по больной руке. Тот с мычанием отшатнулся. Все вскочили, слегка ошалев.
      — Крутой… Ох, крутой… — пробормотал Мишка, и Митька почувствовал, что он весь напрягся.
      — Это вы напали сегодня на моего брата? — спросил Сашка без выражения и, не дожидаясь ответа, стал показывать кино про Брюса Ли.
      Митька даже рот открыл.
      Серый пал смертью храбрых: он был ближе других и начал атаковать первым.
      Веллеру, каратист он или нет, помешала лавка. А Сашке не помешала.
      Зато Анбалу удалось схватить Сашку. Получив сегодня утром пинок под колено, он действовал осторожнее других. Тут Мишка схватил приготовленную заранее сучковатую дубину, но помощь не потребовалась. Анбал вдруг заорал диким голосом и выпал из боя. Сашка добил недобитого Веллера и отбежал чуть в сторону, прикидывая, что делать дальше. Мишка снова скрылся.
      Анбал корчился на земле, лаская сломанный палец. Липочка был деморализован, а может быть, руки окончательно вышли из строя. Но двое, получившие удары в голову, драться еще могли.
      Веллер, окончательно придя в себя, драться более не хотел, но Серый, конечно, был тверже духом, чем остальные, как и подобает атаману. Из разбитых губ у него текла кровь; лицо было страшное. Коротким движением головы подбодрив Веллера, Серый попытался обойти Сашу. Обжегшись, разбойники стали гораздо опаснее. Но теперь их было только двое. На всякий случай Мишка опять стал наизготовку со своей рогатиной. Зато Саша, видимо, войдя в раж, чувствовал себя королем. Почти дав себя обойти, он картинным кувырком через голову выпрыгнул из окружения, заставляя вспомнить на сей раз Джекки Чана. Мишка даже захихикал.
      Джекки Чан разбойников окончательно встревожил. Сашка отступил к забору. Разбойники приближались, пригнувшись к земле по-кошачьи. Мишке это совсем не понравилось и он почти выскочил из укрытия, держа сук наподобие двуручного меча. Игра становилась по-настоящему опасной. Мишка, видно непроизвольно, опять забормотал свои заклинания. Он сжался как пружина.
      — Есу… Шанди… — разобрал Митька.
      Тут Митька заметил, что Сашка тоже шевелит губами.
      Одним движением Сашка бросился на Веллера, выхватил из кармана что-то металлическое и ловко метнул в Серого. Тот шарахнулся, а Веллер получил разрешенный папой Антоном удар коленом в пах и выпал из игры. Брошенный предмет попал в цель, в грудь атамана, но это оказался всего лишь миниатюрный электрический фонарик.
      — Это уже не тайский бокс, — прокомментировал Мишка, покачав головой. — Папа будет ругать.
      Но судя по голосу, он был очень доволен поступком брата и даже выпустил палку из рук. Очевидно, Серый в одиночку никакой опасности для Саши вообще не представлял!
      Тем временем Сашка принял какую-то совсем экзотическую стойку ушу, всем своим видом напоминая не то тигра, не то богомола, и зверски бросился на Серого, заставив того отскочить в сторону. Подобрав упавший фонарик, Сашка принял человеческую форму и повторил тот же вопрос, адресуясь к атаману.
      — Это вы сегодня напали на моего брата? — сказал он с тем же механическим выражением.
      — Никто его не трогал. У нас был базар со своим корешем, — сказал атаман, пугаясь возможности увечий.
      — Ну, базар. Брата за что били?
      — Кто бил?! — возмутился Серый, обретая почву под ногами. — Никто его пальцем не тронул! Врет он все!..
      — Хотели побить. Гнались, — сказал Сашка мягче.
      — Он сам на нас наехал.
      — Значит, не трогайте кореша. Значит, нужен брату этот кореш, — похоже, Саше понравилось слово "кореш".
      — А мы почем знаем, что Митька ваш кореш?
      — Все, хорош базарить. Теперь знаете.
 
      Через пять минут Митька появился в поле зрения разбойников. В порядке следственного эксперимента. Под незримым надзором братьев он чувствовал себя совсем уверенно.
      Разбойники, громко и непристойно бранясь, пытались зализывать раны. Менее всех пострадал Серый, и в этом восхищенный Митька усматривал тонкий психологический рассчет.
      Увидев Митьку, бандиты напряглись, но затруднились что-либо предпринять. Митька взял инициативу в свои руки.
      — Сергей! — позвал он атамана с предельной вежливостью.
      Серый промолчал.
      — Ты хотел меня пощупать, чтобы проверить моего мага?
      Серый молчал.
      — Вот, проверил.
      На мгновение в глазах атамана плеснулся мистический ужас. Печальные события этого дня вдруг предстали пред ним в новом свете.
      Митька молча развернулся и удалился с подобающей важностью. Хотя внутри у него все пело и плясало. И хотелось славить Бога и весь мир обнять. Про молитву он, впочем, наглухо позабыл.
 
      Митька так возблагоговел перед Сашей, что когда тот непочтительно сказал про шапочку, даже ни капельки не обиделся.
      — Все, теперь можешь выкинуть эту штуку на помойку, — сказал Саша.
      — Слава Богу, — сказал Митька с искренним облегчением. Когда он увидел Серого напуганным, у него как гора с плеч свалилась. Теперь можно и правда обойтись без шапочки. По правде говоря, получив удовольствие от невидимости в первое время, он все больше тяготился тем, что люди его совсем уж игнорируют, будто нечто неприличное. Становиться вором, шпионом или ниндзей Митька все равно не собирался. Тогда зачем шапочка, по совести?
      — Ребята, — сказал Митька проникновенно. — Научите меня драться.
      Братья переглянулись без улыбки.
      — А мы не можем научить, — сказал Мишка.
      — Это обращайся к папе, — сказал Сашка. — Только он не станет тебя учить.
      — Почему?
      — Это ты его спроси. У него теперь такая идея. Он уже давно никого не учит драться.
      — Вот я вот не умею драться, — сказал Мишка.
      — Ну, конечно, — засмеялся Митька. — Ты-то — не умеешь?
      — Не умеет, — подтвердил Саня серьезно. — Папа его никогда не учил драться.
      — Только калечить и убивать, — сказал Мишка, глядя прозрачными голубыми глазами.
      — Мишка у нас — ангел смерти, — пояснил Саня, невесело усмехнувшись.
      Митька оторопело мограл.
      — Что это значит — ангел смерти?!. - пробормотал он.
 
      — Ангел смерти? — дядя Антон фыркнул от смеха. — Ну, они тебя и напугали. Это, понимаешь ли, шутка. В нашем доме так шутят.
      — Ничего себе шуточки, — сказал Митька, вспоминая Мишкины глаза. И еще слова Волшебника: "Тебе повстречался настоящий воин. У него же был меч-кладенец. Как он их завалил!"
      — Шутки глупые, — сказал Антон серьезно. — Но в каждой шутке есть только доля шутки. Вспомни Библию. Помнишь Ангела, который поразил войско Сенахиррима?
      — Не помню.
      Антон взял Библию с полки, полистал и прочел:
      — И случилось в ту ночь: пошел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском 185 тысяч. И встали поутру, и вот все тела мертвые.